Ромашка для Сурового Орка

Глава 1

– Аппетитная, – порыкивает орк, а затем раздается звонкий шлепок по попе.

Лора, хихикая, подпрыгивает, прижимая пустой поднос к бедру, а затем с довольной улыбкой идет к стойке. Мы с Фиорой переглядываемся, с опаской поглядывая на переполненный зал таверны, и не решаемся выйти во второй раз.

С самого утра от посетителей отбоя нет, но к вечеру столы оккупируют шумные и громадные орки, которые не стесняются ни в смачных словечках, ни в распускании рук. И если Лоре, третьей подавальщице, такое мужское внимание льстит, то нам с Фиорой страшно выходить разносить еду на подносах. Не знаешь, откуда чья лапа ляжет на твое бедро.

– Друза еще нет, девочки? Я успела? – заполошно появляется с черного входа четвертая подавальщица. Груни.

В ее жилах течет кровь троллей, так что ее кожа отдает фиолетовыми оттенками, да и комплекцией она обладает внушительной – высокая, округлая в нужных местах и боевая. Такая орка если не скрутит, то будет ему под стать.

– Друз в кабинете, прибыль подсчитывает.

Фиора кивает в сторону потолка, где на втором этаже и находится кабинет, и с какой-то завистью смотрит на внушительный бюст Груни, а затем с тоской на свою едва проклевывающуюся единичку.

– А вы чего заказы не разносите? Вон сколько накопилось.

Груни кивает на раздаточный стол, и мы округляем глаза.

– Там орки, – едва ли не шепчу я, и полу-троллиха понимающе улыбается. Ее глаза при этом начинают довольно блестеть, а рот приоткрывается.

Она поправляет декольте, расстегивая пуговицы рубахи так, чтобы виднелась манящая ложбинка, в которой могла бы поместиться даже голова тролля. Даже Друз, хозяин таверны и чистокровный тролль, частенько заглядывается на прелести Груни.

– Вовремя, девочки, я уже месяц на голодном пайке, а сладенького ведь хочется, – томно и каким-то грудным голосом предвкушающе протягивает Груни и, взяв целых два подноса, решительно выходит в общий зал.

Ее бедра выписывают плавные восьмерки, пока она снует между столиками, и ни один орк не пропускает ее аппетитную задницу без внимания. Лора ревниво пыхтит и пытается оттянуть на себя внимание орка, на чьих коленях сидит, но он заинтересованным взглядом провожает Груни.

Двери таверны в этот момент открываются, судя по скрипу, и в таверне вдруг резко наступает тишина. Нам с кухни не видно, кто вошел, но явно кто-то очень важный и пугающий, так как молчание орков в таком количестве – нонсенс.

– О-о-о, – первой стонет от потрясения Фиора и, не отрываясь, смотрит прямо.

Моргнув, я наблюдаю, как трое зеленокожих варваров рассекают ледокол сородичей, которые почтительно расступаются перед ними.

Если до этого орки казались мне огромными, то при виде этих троих пропадает даже связная речь. Выше любого орка в таверне на целую голову, шире и матерее в плечах, они производят пугающее впечатление.

– Лора, кажется, готова исполосовать Груни, – замечает Фиора, но я не смотрю в сторону подавальщиц, продолжая изучать троицу.

Подмечаю, что один из орков, тот, что идет в середине, на полшага впереди. Главный. Уж не знаю, почувствовал он мой взгляд или это просто совпадение, но его голова вдруг поворачивается, и орк смотрит прямо на меня.

Я отшатываюсь, ощутив отчего-то прилив жара к шее, и ненадолго прикрываю глаза. Вот только на сетчатке глаз, казалось, высечен теперь его образ.

Этот орк определенно синоним слова громадный.

Кожа темно-оливковая, как и у всех орков. Лицо грубое, с шрамом через скулу. Лоб тяжелый, взгляд снизу вверх – как у хищника.

Челюсть тяжелая, выдвинута вперед, из-под губ торчат два массивных клыка, выделяя квадратный подбородок. Черные жесткие на вид волосы собраны в длинную косу, перевитую костяными бусинами.

Татуировки от висков до шеи.

На груди – кожаный нагрудник, руки перехвачены ремнями, всё остальное прикрыто кое-как.

– Под таким окажешься, живой не уйдешь, – шепчет в страхе Фиора, и я с ней согласна.

Мое сердце уже где-то в горле стучит. Потому что тот орк продолжает смотреть. Не просто мимоходом – внимательно, пронзительно, будто оценивает. Словно в зале нет никого, кроме меня. А нас не разделяет маленькое окошко в двери в кухню.

В отличие от Лоры и Груни, мы с Фиорой девственницы и на работу устроились подавальщицами, а не чтобы вертеть задом перед посетителями мужского пола. Но хозяин таверны имеет на этот счет свое мнение, которым и спешит поделиться.

– А ну подносы в зубы и живо за работу, бездельницы!

Мы с Фиорой при басах Друза разбегаемся врассыпную, хватая первое, что попадается под руку, и едва ли не на перегонки вываливаемся в общий зал, где уже прошел ажиотаж от появления явно стоящих выше в иерархии орков.

При виде нас в таверне снова воцаряется пугающая тишина.

На этот раз она длится недолго, после чего со всех сторон звучат похабные предложения, к нам тянутся наглые лапы, жаждущие коснуться груди и ягодиц, и только опыт позволяет нам с Фиорой избежать нежеланного внимания.

Мы проворно снуем между столиками, от зала к кухне и обратно, и в суете о той троице я забываю. А вот их главарь такой ошибки не совершает.

Стоит мне принести им заказ вместо Груни, которая-таки вытеснила Лору своей грудью, как орк хватает меня за талию и, подняв как пушинку, усаживает на свои колени. Не чувствует будто моего сопротивления, зажимает так, что поднос со звоном падает на пол, а сама я оказываюсь прижата к твердой горячей груди с выдающимися мускулами.

– Тощая, – звучит надо мной недовольно, и я не сразу понимаю, что этот баритон с рычащими нотками принадлежит хозяину наглых конечностей.

Вердикт вынесен.

Я уже жду с облегчением, что меня отпустят, ведь по сравнению с Груни я и правда проигрываю.

Невысокая, стройная, тонкокостная, я хоть и обладаю вторым размером груди и достаточно крутыми бедрами, а всё равно на фоне орчанок и троллих выгляжу субтильно и неаппетитно.

Вот только орк, на чьих коленях я сижу, со мной явно не согласен.

Глава 2

– Помогите! – кричу я, но из-за страха и кома в горле мой голос больше похож на сипение, которое теряется в гуле орочьих басов.

А вот орк, который меня несет, явно слышит мой писк. Хлопает своей огромной лапищей по моим ягодицам, сжимает их и явно урчит, судя по дребезжанию грудной клетки.

– В постели кричать будешь, женщина!

Не уверена, что правильно расслышала его слова, но посыл именно такой.

Мое сердце колотится птичкой в клетке, стучит заполошно о ребра, а сама я с трудом соображаю. Вся кровь приливает к голове из-за неудобной позы, из которой никак не вырваться, и всё, что я могу, это упереться ладонями об твердые ягодицы орка и слегка приподнять голову.

Фиора зажата между двумя спутниками этого дикаря, те глядят на нее плотоядно, не позволяя убежать, а вот Груни и Лора потрясенно смотрят нам вслед.

Друза нигде не видно, и я чертыхаюсь, злясь на тролля, что его всегда нет в самый ответственный момент.

– Помогите! – истошно кричу я снова, но орки вдруг начинают стучать пивными кружками об стол, создавая целую какофонию звуков, так что мой вопль теряется, и я быстро осознаю, что никто помогать мне не собирается.

Орк тем временем поднимается на второй этаж и уверенно дергает ручки дверей. Натыкаясь на закрытые комнаты, недовольно рычит от нетерпения, и у меня в груди расцветает надежда.

Он ведь не знает, что двери может открыть только Друз, а он слово дал, что заставлять меня и Фиору ублажать посетителей не станет.

Мысли начинают неохотно ворочаться, и я вовремя замечаю вторую лестницу, предназначенную для персонала. Раньше ей пользоваться мне не доводилось, так как я категорически против дополнительной работы на втором этаже, но сейчас это моя последняя надежда спасти свою честь.

Пока орк отвлекается и ищет свободную комнату для утех, я, воспользовавшись моментом, открываю рот и изо всех сил кусаю мелькающую перед глазами задницу.

Вот только в моменте забываю, что мускулы у него даже в этом месте крепче, чем мои зубы.

Челюсть сводит от боли, из глаз летят искры, и я даже не сразу чувствую, как тяжелеет на моем бедре ладонь орка.

А затем он демонстрирует, что я зря его недооценила.

Орк ударом ноги выбивает одну из дверей. Пригнувшись, входит внутрь чистой комнаты, и это единственное, что вызывает у меня облегчение.

Сегодня утром уборка была обязанностью Лоры, а она та еще чистоплюйка, на грязных простынях кувыркаться бы не стала.

Вопреки моим ожиданиям, орк бережно кладет меня спиной на кровать, а затем совершает ошибку. Отворачивается, чтобы приставить дверь обратно к косяку, чтобы создать видимость уединения.

Я же спешно сползаю с траходрома, который занимает едва ли не половину комнаты, и бочком продвигаюсь к выходу, надеясь, что сумею ускользнуть от орка, пока он занят.

Орки считаются довольно неповоротливыми по сравнению с эльфами и людьми, но конкретно этот массивный образчик орочьего племени ничего не упускает из виду. Проворно хватает меня за талию, стоит мне попытаться сбежать мимо него в коридор, приподнимает меня и сексуально порыкивает, прижимая спиной к своей груди.

Попкой я чувствую, как твердеет его пах, и краснею, судорожно хватая ртом воздух.

Работа в таверне не предполагает наивности, так что я знаю, как размножаются и животные, и люди, и нелюди, а всё равно оказываюсь не готова к тому, что так уверенно прижимается к моим ягодицам.

– Эт-то ч-что? Ор-ружие? – спрашиваю я с надеждой, заикаясь от испуга.

Пульс рвано стучит, к горлу подкатывает ком, а вдоль позвоночника проходит такая дрожь, что мое тело буквально колотит.

– О да, – рычит довольно орк, наклоняясь к моему уху и опаляя кожу жаром своего дыхания. – Дубина стоит.

Сглатываю, услышав, как рвано и грубо он говорит.

Его язык проходится по моей шее, и я вздрагиваю.

В животе что-то сладко ухает, но я мысленно даю себе затрещину.

Орк предупреждающе рычит, когда я дергаюсь. И я, парализованная страхом и каким-то непрошенным смущением, утихаю и даже не пытаюсь вырваться, когда он легко, будто я ничего не вешу, как игрушку разворачивает меня к себе лицом.

Его руки – огромные, зеленые, горячие, мозолистые – обхватывают меня за бедра, затем сжимаются чуть выше, на талии. Грудь едва не касается его обнаженного торса, от которого пахнет дымом, кожей и чем-то звериным, мужественным до безумия.

Его зрачки расширены, взгляд цепкий, прожигающий насквозь.

– Аппетитная. Моя! – скалится орк, опустив взгляд, и жадно мнет мою грудь.

А я даже не сопротивляюсь, на удивление, словно на меня напало оцепенение. Позволяю этому варвару трогать сокровенное и жадно урчать, роняя слюну на мое тело, которое его явно возбуждает, вон как тяжело пыхтит.

Но больше всего меня удивляет не это. А моя собственная реакция.

Взгляд плывет, расфокусировывается, а тело становится ватным, нехотя мне подчиняется. Тянется к этому дикарю, словно он единственный источник воды в пустыне, а я умираю от жажды после нескольких дней скитаний.

– Слюна. Расслабиться, – стучит он когтем по зубу, но я слишком дезориентирована, чтобы понять, что он хочет мне сказать.

Его рука скользит вниз, к моей промежности – не грубо, нет, а так, что от этого прикосновения по коже проносится жаркая волна. Затем подхватывает меня под колени, и в следующий миг я уже оказываюсь в воздухе, а потом – на пока еще заправленной постели.

– Нет! – в панике выкрикиваю я, отодвигаясь на локтях, когда сознание ненадолго возвращается ко мне.

Орк насмешливо прищуривается, не воспринимая мои потуги всерьез. Ноги широко расставлены, грудь ходит ходуном, а взгляд при этом скользит по моему телу. Да так горячо и откровенно, что я будто не в одежде перед ним, а в чем мать родила.

– Строптивая, – цокает он и оскаливается сексуально-агрессивно. – Хорошая жена слушать мужа. Раздеваться и принимать дубину мужа.

Раздается сексуально-озабоченный игривый рык, а затем орк избавляется от всей своей скудной одежды поочередно. Что-то стучит об пол, затем звенит, а когда я приоткрываю глаза, то неожиданно жадно скольжу взглядом по массивной, хорошо развитой грудной клетке, широким плечам и рукам-кувалдам, которые явно шире моего бедра.

Глава 3

Крик замирает в горле, не в силах вырваться наружу. Так что я молча в страхе смотрю на оскал зверя надо мной и не сразу замечаю, что по щекам текут слезы. И это неожиданным образом действует на орка.

Его глаза озадаченно сверкают, а пальцы касаются моих щек, стирая с них влагу. Его грудная клетка вибрирует, сам он тяжело пыхтит, но замирает.

Смотрит на меня уже не потемневшим от возбуждения взглядом, а с какой-то теплотой, которая вдруг находит во мне отклик.

Я зажмуриваюсь, жадно хватая ртом воздух, а затем оказываюсь лежащей на груди орка. Он переворачивается на спину, кладет меня сверху и лапищей прижимает мою голову к своему сердцу.

Я слышу, как оно часто и равномерно стучит, и на несколько секунд расслабляюсь, не веря, что непоправимого не происходит.

Он будто усмиряет своего зверя, хотя под литыми мышцами чувствуется сдерживаемся сила, которая меня всё еще пугает.

Его тело пышет жаром, отогревая мои замерзшие конечности, и лишь спустя несколько минут я решаюсь поднять голову и посмотреть страху в лицо.

Мое собственное сердце перестает заполошно колотиться, и я слегка прихожу в себя. Даже одурманенность его слюной проходит, о которой я догадалась не сразу.

Когда я упираюсь ладонями о торс орка и скольжу взглядом по его телу вверх, подмечая и крепкую шею, и квадратную челюсть, в итоге замираю.

Лицо, которое предстает мне, такое же темно-оливковое, но при этом с куда более плавными чертами лица. Не такими рублеными, как до этого.

Куда-то исчезают грубо высеченные линии и угрожающе выпиравшие из-под верхней губы клыки, челюсть становится не такой выдающейся, а глаза даже будто меняют оттенок на более светлый. Из взгляда исчезает темная снедающая его похоть, которая так напугала меня и наверняка привлекла бы Лору или Груни.

Грудь его по-прежнему ходит ходуном, и я запоздало вижу, что темная страсть всё еще бурлит во взгляде, но в этот раз находится под его жестким контролем. Тело всё такое же крупное, но не такое стальное, каким было, когда он нес меня на второй этаж.

– Боевая трансформация, – поясняет мне орк, и его голос в этот раз звучит куда более мелодично, без тех пугающих рычащих нот.

Я пытаюсь принять удобное положение, опасаясь сбегать и провоцировать варвара на очередную вспышку похоти, но он сразу воспринимает мои движения агрессивно. Стальные канаты мышц натягиваются, и хватка усиливается, отчего зрачки его темнеют, а грудная клетка подо мной слегка раздается вширь. Даже кости трещат.

– Я не ухожу, – говорю я как можно мягче, вспомнив первое правило в общении с нелюдьми.

Многие из них имеют звериное начало, и провоцировать их на охоту – последнее, что должна делать женщина.

Орки, конечно, не оборотни, которые могут воспринять побег, как призыв, но всё равно те еще собственники. Если уж выбрали женщину, то не отпустят, пока не получат своего.

Непреложная истина, которая вдалбливается в каждую девочку, родители которой хотят ее сберечь.

– Испугалась?

Речь в этот раз дается ему явно легче. Судя по татуировкам на руках и груди, а также реакции других орков на него, он явно один из вождей. Может, тысячник, а может, и сотник. Такие глупыми не бывают, так что я не обманулась его грубоватой речью и рублеными фразами.

В голову запоздало лезут давно позабытые знания, что в боевой трансформации орочья челюсть мало приспособлена к длительным беседам, потому они и привыкли доносить свою мысль лаконично, без излишней красоты.

– Вы меня отпустите? – шепчу я и смотрю на орка с надеждой.

Имя не спрашиваю. Знаю, что для орков оно сокровенно, и не каждой женщине они его скажут. А уж если скажет… Этого я боюсь куда сильнее, чем обратного.

Мой вопрос ему не нравится. Он даже скалится, но встряхивает головой и ненадолго прикрывает глаза. Контроль ему явно дается тяжело.

– Кто добавил в эль возбуждающий дурман? – задает он вдруг вопрос и снова смотрит на меня, изучая, казалось, каждую черточку моего лица.
Мне даже чудится, что в его взгляде теплота и какой-то защитный инстинкт, но я отвожу глаза и избавляюсь от иллюзий.

Его вопрос ставит происходящее на свои места.

Едва не стону, вспомнив, кто именно обслуживал его столик.

Лора.

Она всегда любила пожестче и не раз была замечена с травами, которые прятала во внутреннем переднике, но в этот раз произошла осечка.

Чертыхаюсь, злясь на себя за невнимательность, что забылась и отнесла заказ за чужой столик. На моем месте должна была оказаться Лора, которая была бы не прочь заменить меня.

Прикусываю язык, не собираясь сдавать подавальщицу, с которой работаю уже несколько месяцев. Чувствую, худо ей будет. Вон как мрачнеет и хмурится недовольно орк. Не по душе ему такая отрава вкупе с неотзывчивой девчонкой под боком.

– Отпустите меня, пожалуйста, я… Я позову вам другую девушку. Согласную.

Мой голос в конце срывается на жалобный писк, и я вдруг с удивлением вижу, как взгляд орка становится нежным и вместе с тем упертым.

Он подтягивает меня выше, утыкается носом в выемку между шеей и ключицей и глубоко вдыхает мой запах. Урчит, словно кот, и прижимает крепче к себе.

– Не ошибся. Пар-ра, – рокочет он, отчего грудная клетка слегка вибрирует, а клыки снова выдвигаются, касаясь моей чувствительной шеи.

Мне кажется, что я ослышалась, но со слухом у меня никогда не было проблем, так что я застываю, не веря в то, что орк говорит уверенным голосом дальше.

– Другая женщина мне не нужна, лашими. Ты теперь моя единственная.

Визуалы

А вот и наши главные герои:

Иргкхан, сын Гракхурра

Цветана Ро́маш

Глава 4

Будучи сиротой, я выросла в детском доме, где каждый ребенок мечтает обрести семью. Так и я хотела когда-нибудь выйти замуж, родить детей и обустроить собственное уютное гнездышко.

Иногда, в особо тяжкие дни, когда меня одолевало одиночество, даже вставала перед кроватью на колени, опираясь о постель локтями, и молилась небу, чтобы и в моей жизни когда-нибудь настало чудо.

Кто ж знал, что чудо будет зеленокожим огромным орком.

Орки в Империи считаются самой воинственной и жестокой расой. Лишний раз с ними предпочитают не связываться.

Даже родители пугают ими своих непослушных деток перед сном, так как слава безжалостных воинов бежит впереди них.

А уж про их отношение к женщинам и вовсе ходят самые темные слухи.

Что женщин они за равных не считают, держат в шатрах безвылазно, заставляют заниматься самой черной работой и продают, как скот, тому, кто больше всего заплатит.

Так что слова орка, который продолжает прижимать меня к себе, энтузиазма у меня не вызывают.

– Лашими, – повторяю я за ним, увидев, что он смотрит на меня в ожидании моей реакции.

Значения этого слова я не знаю, но орк удовлетворяется моим ответом и улыбается. Его морда даже без клыков будто для улыбок не предназначена. Выходит, скорее, угрожающий оскал, от которого у меня дрожь вдоль позвоночника.

– Возбуждающий дурман, женщина. Откуда он у тебя? – снова повторяет он и слегка ощеривается, возвращаясь к старой теме, и я едва не чертыхаюсь, стараясь после выровнять дыхание.

Периодически орк скрипит зубами, а его тугие мышцы на плечах и груди иногда сжимаются, как в судороге, словно он усиленно борется с собой. На секунду мне становится его жаль, но когда я думаю о том, что он так и не выпускает меня из рук, себя становится гораздо жальче.

Единственное, что примиряет меня с действительностью – это то, что я до сих пор одета.

– У меня его нет, – качаю головой, запоздало поняв, что из-за моего молчания он решил, что это я опоила его. – Я не знаю, как он оказался в эле. Клянусь, это не я.

Последнее я добавляю в страхе, так как осознаю, что совершенно не знаю орочьих законов и традиций. А что если это оскорбление для них, и тогда полетят головы?

Орк, прищурившись, следит за выражением моего лица, но подозрение из его взгляда никуда не уходит.

Хоть он и смотрит на меня снизу вверх, такое чувство, что это я лежу под ним, а не наоборот, настолько мощная от него исходит энергетика.

Аура власти, которую невозможно подделать.

– Ты девочка? – порыкивает он, сменив тему, но легче мне не становится.

Глупо предполагать, что он спрашивает мой пол. Явно же интересуется, девственница я или нет. Краснею и отвожу взгляд, но в итоге киваю, не сумев отстраниться.

– Хотела так себе защитника найти?!

Орк говорит грубовато и недовольно, лапы его сжимаются вокруг меня сильнее, и я отчетливо чувствую его гнев. Я в шоке поднимаю на него взгляд, и он неправильно интерпретирует выражение моего лица.

– Забудь о других самцах, лашими! И немедленно выбрось дурман, он вне закона даже среди орков, – цедит он сквозь зубы, и между нами усиливается напряжение. Едва молнии не сверкают от его гнева.

– Я теперь твой защитник. И другого рядом с тобой не потерплю, – цепко сжав мой подбородок пальцами, говорит он чуть мягче, но в этот раз в его голосе звучит рык ревнивого собственника.

Он касается моих губ своим горячим дыханием, и я едва сдерживаю вздох. Внутри всё дрожит от его близости, и это неожиданно меня злит.

– Ты теперь моя, девочка, – добавляет он тверже, явно ощутив мой настрой.

Я же упрямо поджимаю губы, но молчу. Первая волна страха проходит, и на место растрепанным чувствам приходят здравые мысли.

Я осознаю себя лежащей на голом орке, который едва справляется с возбуждением, а затем заполошно проверяю свои волосы.

Они по-прежнему прикрывают уши, и я едва сдерживаюсь, чтобы облегченно не рассмеяться.

В это время орк борется с дурманом, тянет меня ближе к себе и зарывается носом в мои волосы, наполняя легкие моим запахом, который вдыхает так жадно и шумно, словно это его личный афродизиак и вместе с тем успокаивающее средство.

Не знаю, как долго мы лежим в этой позе, но когда у меня уже начинают затекать конечности, орк наконец позволяет мне принять вертикальное положение.

Всё еще тяжело дышит и пыхтит, а одевается четко и быстро, будто привык уделять сборам короткое время.

– Иргкхан, сын Гракхурра, – зубодробительно представляется орк и бьет себя кулаком по груди со стороны сердца.

– Цветана Ро́маш, – называю я свое имя, когда он вопросительно смотрит на меня в ответ.

Ир, как я сразу окрещиваю его про себя, не в силах повторить его имя. Оно не такое сложное, как я себе напредставляла, но для орков имя имеет сакральное значение. Говорят, если запнуться или произнести его неправильно, можно заиметь в лице оскорбленного орка врага.

– Собери свои вещи, лашими, и жди меня у стойла туров.

Туры – ящероподобные звери, на которых передвигаются орки. Обычные лошади не принимают их и не способны выдержать такой вес, а туры – единственные ездовые животные, которые сосуществуют с орками.

В Империи они большая редкость, и мои глаза явно сияют от желания посмотреть на них поближе, что орк с довольством замечает, горделиво выпятив грудь.

– Поспеши, я пока договорюсь с твоим хозяином о выкупе.

Я уже было порываюсь сказать, что мы не орки, и я не принадлежу хозяину таверны, как осекаюсь, едва не засияв.

Это ведь мой шанс сбежать. Пока он отвлечется на тролля, я выйду через черный выход и побегу домой.

Здесь меня ничего не держит, так что я возьму самое необходимое и уеду подальше от границы. Орк не оборотень, быстро меня забудет и уедет в свои степи, а я избегу неприглядной участи.

Кивнув, я дожидаюсь, когда орк спустится вниз, а затем быстрым шагом иду к черной лестнице. С сожалением вспоминаю свой плащ, оставленный в раздевалке на первом этаже, но машу на него рукой. Жизнь дороже.

Глава 5

Комната, которую я снимаю в доме у старушки Берты, крохотная, но светлая. Так что, собрав вещи, я напоследок с тоской оглядываю свое жилище последних месяцев.

Оставляю записку для Фиоры, которая снимает соседнюю спальню, что больше не вернусь. Прошу подругу забрать мой расчет из таверны и оставить его себе.

Берта в это время наверняка на рынке, так что, закрыв за собой входную дверь, ключ я оставляю под ковриком и бегу к южным воротам города, откуда отправляются все дилижансы.

Мне везет, и я покупаю билет на дальний маршрут, который как раз готовится к отправлению. Все места уже заняты, и мне достается самое дальнее сиденье в конце, где нет окон, между двумя тучными неопределенного возраста женщинами.

Внутри дилижанса душно, даже периодически кружится голова от спертого воздуха и запаха чужой еды. Некоторые сразу после отправления принялись доставать припасы.

Меня же никак не отпускает какое-то странное предчувствие и при этом тоска, которой я не могу дать объяснения.

Первое время я смотрю на заднее стекло и с тревогой наблюдаю, как мы отъезжаем от города подальше. Он уже превратился в маленькую точку, когда я наконец расслабленно растекаюсь на сиденье и прикрываю глаза.

От стресса клонит в сон, и я позволяю себе немного прикорнуть, но спустя, казалось, миг выныриваю обратно.

Вокруг гвалт и шум, тревожные стенания женщин и скулеж мужчин.

Сонно проморгавшись, не сразу слышу сквозь крики, что их всех так напугало.

– Орки! – рычат мужчины.

– Нас всех убьют! Возьмут в плен и надругаются! – визжат женщины.

Я же с колотящимся сердцем из всей этой какофонии звуков пытаюсь вычленить хоть что-то путное. Но все мысли вылетают из головы, когда я снова оборачиваюсь и вижу, что так всех напугало.

За нами и правда на своих турах несутся огромные, воинственно настроенные орки. И самое страшное, что не издают никакой боевой клич, а приближаются, стремительно сокращая между нами расстояние, в полном молчании.

И чем ближе они становятся, тем сильнее разбегаются глаза. Ведь сначала показалось, что это всего лишь маленький отряд за нами гонится, а когда они из неясных силуэтов превращаются в полноценные фигуры, видно, что это огромное племя.

Женщины возле меня беснуются и едва не вырывают волосы, а мужчины достают оружие, что есть в наличии, но мрачно при этом переглядываются. Понимают прекрасно, что они даже с тремя орками не в силах справиться, что уж говорить о таком войске.

– Император заключил с орочьими племенами мирный договор, они не посмеют на нас напасть, мы не на их территории, – говорит один из эльфов, сидящий спереди.

Голос у него высокий, но дрожит, выдавая и его собственный страх.

Дилижанс в это время пытается набрать скорость, но уже движется на пределе мощностей, так что вскоре нас окружают орки на турах.

Держатся при этом на приличном расстоянии, даруя мне надежду, что они просто возвращаются назад, в свою степь, но когда прямо перед дилижансом наперерез бросается один из туров, становится ясно, что от нас требуют остановиться.

– Не открывайте им двери! Дождемся подмоги! – верещит кто-то, но из-за толкучки и паники мне не видно, кто.

Оркам надоедает ждать, и вскоре дверь выбивают, отбрасывая ее в сторону, как будто та ничего не весит.

Внутри дилижанса наступает гробовая тишина. Слышно только, как тяжело дышит толстячок слева, обмакивая лоб платком.

Эльф кидается на амбразуру, проявляя чудеса храбрости, и о чем-то говорит с орками.

– Иргкхан, сын Гракхурра, – тщательно выговаривает чужое имя эльф и косится одним глазом на орков, – требует свою жену. Тогда нас не тронут.

Я сглатываю, чувствуя, как тревожно и быстро бьется мое сердце. Ребра ноют, в животе что-то ухает, а тело покрывается испариной. Мысли мечутся из крайности в крайность, я пытаюсь слиться с людьми, но они довольно быстро вычисляют, кто есть кто.

Меня безжалостно выталкивают, подгоняя едва ли не пинками, и вскоре я буквально лечу со ступеней дилижанса, уже готовая пропахать носом землю, как вдруг оказываюсь на чужом плече. В знакомой позиции попой кверху.

– Набегалась, женщина? – рычит сверху орк и похлопывает меня по ягодице.

Вскидывает меня затем вверх, усаживая на седло тура, и взбирается на него сам. Не проходит и десяти секунд, как дилижанс остается позади, а я хватаю ртом воздух, пытаясь просипеть, что там остались мои вещи.

Я так взбудоражена, что не сразу слышу, что цокот лап множества туров заглушается улюлюканьем орков, которые ревут так, что у меня едва уши не глохнут.

Я уже хочу прикрыть уши, как запоздало чувствую, что шапочка на голове накренилась на бок, а волосы растрепались, оголяя одно ухо. И первым его касаются пальцы орка. Иргкхана.

– Эльфийка? – рычит он, как мне кажется, недовольно, и я выпрямляюсь еще сильнее, стараясь отодвинуться от него подальше. Чтобы не касаться голой разгоряченной кожи.

Бах. Бах. Бах.

Пульс стучит в висках, я сжимаю крепче седло, ожидая, что в любой момент меня выкинут из него, осознав, к какой расе я принадлежу, а затем безжалостно затопчут туры, но вместо боли шершавые пальцы дарят мне ласку.

– Обопрись на меня, женщина, и натяни шапку по самые мочки, – раздается грубовато над моей головой, а затем мне натягивают шапку прямо до самого носа.

Пока я вожусь с волосами, орк обхватывает меня крепче и притягивает к своей грудной клетке с такой силой, что выбивает весь воздух из моих легких. А затем шепчет, наклонившись к моему уху.

– На первой же стоянке я пролью твою первую кровь, лашими. И ты навсегда будешь под защитой моего клана.

Глава 6

Ящероподобные туры передвигаются не так, как лошади. Они перебирают лапами более плавно, не стуча ими по земле, а будто отталкиваясь от нее, едва касаясь.

Так что поначалу я не ощущаю тяжести скачки, а сижу в седле напряженная.

Орк не позволяет мне отодвинуться, а крепко вжимает меня в себя.

Я чувствую каждый мускул на его теле, каждый вдох и выдох.

Между бедер от длительной скачки натирает, и я стараюсь ерзать не так откровенно, чтобы не спровоцировать и без того тяжело дышащего орка.

Его лапа, поначалу обнимающая меня за талию, опускается ниже, и у меня дыхание перехватывает, когда он крепче сжимает мое бедро, посылая мурашки по всему моему телу.

– Я чувствую запах твоего желания, женщина, – порыкивает он надо мной, и я краснею, радуясь тому, что он не видит моего переспелого лица.

– Это пот, – вырывается у меня писк.

Никогда я еще не чувствовала себя настолько уязвимой. Привыкла полагаться только на себя. Так что теперь, когда моя жизнь всецело зависит от незнакомого орка, который вдруг решил, что я принадлежу ему, меня одолевает ступор.

– Если не прекратишь ерзать, лашими, я решу, что это приглашение, и сделаю стоянку раньше срока.

Орк едва не шипит, подхватывает меня и слегка подбрасывает вверх, расположив меня на своих бедрах. В ягодицы мне упирается его внушительный ствол, и я моментально замираю, опасаясь сделать хоть одно лишнее движение.

Я, конечно, невинна в физическом плане, но собственное возбуждение, которое накатывает на меня волнами, отличить от недомогания могу.

И от этого стыд покрывает краской щеки сильнее, ведь я чувствую себя какой-то озабоченной человечкой, которые пачками вешаются на орков.

Ведь орки во всей Империи славятся не только своими военными победами, но и сексуальными подвигами. Считаются восхитительными любовниками, способными довести до оргазма любую женщину.

Не знаю, как долго мы еще скачем, но когда достигаем берега реки и оказываемся по ту сторону, все орки на турах рассредотачиваются по всей пойме таким образом, что около нас остается всего двадцать-тридцать воинов.

– Анкайра разделяет земли Империи и Сынов Степей, – поясняет мне остановку Иргкхан, пока я разминаю ноги и поясницу после такой долгой скачки.

Орк возвышается надо мной, глядя сверху вниз, и я сглатываю, чувствуя, как вдруг меняется его настроение.

Взгляд его покрывается какой-то пьяной поволокой, клыки удлиняются и придают ему еще более устрашающий вид, и я делаю шаг назад.

Орки вокруг предусмотрительно держатся в стороне, быстро разбивают лагерь – разделяются на группы, кто ставит шатры, кто занимается костром, кто добывает пропитание.

Они говорят на своем, грубоватом орочьем, о чем-то скабрезно хохочут, и я всё равно понимаю, что речь идет обо мне и Иргкхане.

– Граах’тук вэ’ч! Гр’шту зт’ар! – рычит недовольно мой орк и задвигает меня себе за спину.

Орки нашего мини-лагеря бросаются врассыпную и в нашу сторону больше не смотрят.

Я же, находясь за спиной Иргкхана, ощущаю, как в груди растекается тепло.

Никто и никогда за меня не вступался, и это новое чувство сбивает с толку. Заставляет забыться.

– Голодная? – заботливо спрашивает Иргкхан, и я киваю, запоздало услышав, как урчит живот.

Его глаза смеются, а морда всё равно выглядит грозно и сурово.

– Искупаемся, женщина, а потом я тебя накормлю. С чужих рук еду не бери! – добавляет он в конце ревниво, и я вдруг с удивлением для себя осмеливаюсь задать ему вопрос.

– Почему?

– Ты уже приняла пищу из моих рук, лашими. По закону орков согласилась стать моей женой. Если возьмешь еду от другого, я буду вынужден его убить!

Последнее он добавляет мрачно и уверенно, без капли сомнений.

Я же сглатываю и молчу, оглядываясь по сторонам и разглядывая других таких же полуобнаженных орков. И замечаю, что их я боюсь, в то время как Иргкхан уже не воспринимается мной угрозой.

– Нр-р-равится кто-то из них? – рычит вдруг Иргкхан, неправильно расценив мой интерес к своим сородичам, а затем снова делает то, к чему я уже, кажется, начинаю привыкать.

Подхватывает меня под коленями и закидывает себе на плечо, совершенно не интересуясь моим мнением.

– Ты моя, женщина, – похлопывает по бедру. – Не проявляй такого интереса к другим самцам, если не хочешь, чтобы я пролил ради тебя чужую кровь.

Он говорит это так обыденно, словно это норма.

Впрочем, он орк.

Кто знает, какие у них традиции.

Пока я вишу вниз головой, не сопротивляясь, он идет по одной ему известной тропе, а когда опускает меня на песок, мы уже стоим на излучине реки, полностью скрытой от чужих взглядов деревьями, скалами и кустарниками.

– Раздевайся, лашими, – звучит вдруг охрипший голос присевшего на колени орка.

Его лапы касаются моих бедер, поглаживая их с таким урчанием, что у меня между бедер всё сладко сжимается.

Сердце замирает, затем пускается вскачь.

Пульс грохочет в ушах, перебивая шум волн, а темные глаза Иргкхана всё сильнее затягивают меня в свою глубину.

Его пальцы обводят мои полные раскрытые губы, а вторая рука проворно избавляет меня от одежды.

– Кр-р-расивая, – оскаливается возбужденно орк, и я едва держусь на ногах от накатившей слабости.

Хватаюсь ладонями за его плечи и тяжело дышу, чувствуя, как по венам бежит кипяток. Мышцы живота сводит, между бедер всё пульсирует, наливаясь кровью.

Лицо орка вдруг искажается от напряжения, становится таким же устрашающим и звериным, как в таверне. Даже слова он выговаривает, коверкая, но мой разум интерпретирует их по-своему.

– Прими меня своим защитником, лашими. Скажи мне да.

Глава 7

– Прими меня своим защитником, лашими. Скажи мне да.

Я тяжело и часто дышу, прикусываю губу до крови, но упрямо мотаю головой из стороны в сторону.

Несмотря на явственные желания тела, я не могу поддаться мимолетному соблазну и лишиться невинности с тем, кого знаю всего ничего. И пусть этот орк пока проявлял ко мне только благородство, даже сумел побороть возбуждающий дурман и не взять меня силой, страх близости во мне всё еще силен.

Лапы Иргкхана хватают меня за бедра и приподнимают так, что наши лица оказываются на одном уровне. Он даже не запыхался, дышит ровно и размеренно, словно мой вес для него – пушинка.

– Я заставлю тебя изменить свое мнение, женщина, – шепчет он мне прямо в губы и водит кончиком носа по моему.

Я краснею, но не отодвигаюсь, чувствуя, как под моими ладонями бьется его ускорившееся сердце. Так обычно бьется мое от восторга или страха. Но последнее вряд ли можно соотнести с этим орком. Он, я думаю, почти ничего в этой жизни не боится.

Невольно вожу носом и принюхиваюсь, ощущая, как в легкие заполняет аромат можжевельника, который исходит от орка. Приятный и будоражащий, от него всё внутри сводит сладким томлением и звенит от напряжения, и я снова мотаю головой. Пытаюсь сбросить наваждение и с подозрением прищуриваюсь, глядя на орка.

– Что это за запах? Разновидность дурмана?

– Мой естественный аромат, лашими. Мы выбираем себе пару по запаху, так что мой для тебя, как и твой для меня – нечто наподобие возбуждающего дурмана.

– Я не хочу этого, – почти хнычу, ощущая, как контроль ослабевает, перед глазами плывет, а тело расслабляется, позволяя орку обнимать себя крепче и откровеннее.

– Это наша природа, – упрямо покачав головой, мрачно выдает орк, но в этот момент на него светит солнце, и я не могу разглядеть выражение его глаз. Для меня остается загадкой, что он по этому поводу думает и как на самом деле относится, но эта пауза дает мне передышку.

Я моргаю и ненадолго задерживаю дыхание. Отворачиваюсь и вдыхаю, когда мне в лицо бьет ветер.

– Я хочу привести себя в порядок и помыться, – говорю я, отталкиваясь ладонями от грудной клетки орка, и он, к счастью, в этот раз меня слушает.

– Я принесу полотенце, мыльные принадлежности и твои вещи, лашими. Ничего не бойся, я рядом.

Последнее он произносит с ощутимой угрозой, но не в мою сторону, а в отношении тех смертников, которые рискнут потревожить мой покой.

Иргкхан даже оглядывается по сторонам, особо вглядываясь в водную гладь, выискивая опасности, да так хищно, что меня охватывает озноб.

– Вещи чужих женщин я носить не буду! – выпаливаю, разозлившись только от одной мысли о том, что какая-то из орчанок, с которой он спал, поделится со мной одеждой.

– Мои сотники забрали твой немногочисленный скарб из того дилижанса, лашими. Если будешь хорошей послушной девочкой и не станешь бежать, пока меня не будет, я верну тебе всё в целости и сохранности.

Иргкхан хитровато посматривает на меня, отчего его глаза на солнце блестят сильнее, а я сглатываю, отводя взгляд. Он будто мысли мои читает, зная, о чем я уже успела подумать в свое голове.

– Бежать некуда, лашими. Вокруг только орки, а пересечь на своих двоих полноводную бурную реку ты не сможешь. Слишком сильное течение, которое даже орк с трудом способен преодолеть. В лучшем случае, тебя вынесет к скалистым берегам ниже по течению, изрядно покоцанную, в худшем – размозжит голову о камни.

Перспектива вырисовывается пугающая, и я снова оглядываюсь на реку позади себя. В излучине у поймы слабый напор течения, позволяющий искупаться, а если я даже рискну проплыть дальше, поперек реки, и правда рискую остаться в этих водах на веки вечные.

– Я никуда не сбегу. Обещаю, – последнее добавляю хриплым тоном и удостаиваюсь размашистого кивка орка.

Он стоит напротив, крупный, как скала, широко расставив ноги, и скрещивает мускулистые руки на груди, глядя на меня при этом как-то странно.

– Не обмани мое доверие, лашими. Преданное однажды, его уже не восстановить.

Иргкхан еще пару секунд буравит меня взглядом, затем резко разворачивается и скрывается в недрах пышных крон. Я же остаюсь стоять как замороженная и гляжу ему вслед.

Ловлю себя на бесстыдном осмотре крепких мужских ягодиц в тонких штанах, плавно переходящих в длинные, не менее мощные ноги.

Наваждение проходит, когда орк исчезает из поля моего зрения.

Тугая струна напряжения отпускает мое сердце, и я ненадолго выдыхаю, наслаждаясь временной иллюзорной свободой.

Поколебавшись, я всё же раздеваюсь до нижней белой сорочки и медленно захожу в воду.

На удивление, в излучине она теплая, словно этот уголок был создан свыше именно для купания, а мое тело продрогло и ослабло, так что мышцы скручиваются от удовольствия, когда теплая вода касается каждого ноющего участка тела.

Я нежусь, с охотой ныряя под воду, и отфыркиваюсь каждый раз, когда волосы мокрой волной облепляют лицо. Зачесав их назад, ложусь на спину и дрейфую спокойно на волнах, пока не слышу вдруг всплеск воды.

Кто-то нырнул неподалеку от меня, и я настороженно встаю на ноги, разглядывая прозрачную водную гладь в поисках опасности. Пока буквально в двух метрах от меня не появляется голова Иргкхана.

Он поднимается во весь свой немалый рост, и я как никогда отчетливее ощущаю, какой он крупный и большой. Скольжу невольно взглядом вниз, к его паху, и снова густо краснею.

– Иди ко мне, девочка моя, – звучит хриплый мужской голос, а затем он одним движением сокращает между нами расстояние.

Касается моих ключиц и скользит ниже, к горошинкам сосков, которые превращаются в твердые бусины из-за холода, не иначе.

Я цепенею, пока он нагло изучает мое тело, продвигаясь всё ниже и ниже, пока не трогает средоточие моей женственности.

Слегка раскрывает лепестки и трет их снизу вверх и обратно, отчего я сипло выдыхаю, беспомощно впиваясь ногтями в предплечья орка.