Рождественский сюрприз

Развалясь на пушистом ковре возле кроватки младшего брата, Ричард наблюдал, как собирается поодиночке вся компания.

Первым прибыл Лайам в толстом свитере поверх тесноватой пижамы: в доме его родителей нет центрального отопления. Вслед за Лайамом появилась в ночной рубашонке Маб: ее родителям центральное отопление вообще без надобности. Грег, едва попав в детскую, тут же споткнулся о грузовик Бутуза — ведь на родине Грега сейчас день, а проникающие в детскую лунные лучи светят тускло, ничего толком не разглядишь. Невольно поднятый Грегом шум не разбудил взрослых, но взбудоражил Бутуза, который азартно затряс решетку своей кроватки и лишь с трудом угомонился. Последней материализовалась Лоо, как обычно в потешном длинном платьице; она постояла, поморгала глазами и примостилась на кровати Ричарда вместе с остальными.

Теперь можно открывать собрание.

Расследование шло как нельзя лучше, но Ричард неизвестно почему волновался, хотя и утешал себя тем, что волнение — признак возмужания. Ведь папа и другие взрослые волнуются чуть ли не на каждом шагу. А Ричарду целых шесть лет.

— Прежде чем заслушивать отчеты, — начал он официальным тоном, — подумаем про токол последнего собрания.

— Может, без токола обойдемся?.. — сердито буркнул Лайам. Его сосед Грег внятно пробормотал несколько бессмысленных слов, которые, по сути, сводились к той же идее. Маб, Лоо и трехлетний братишка Ричарда Бутуз просто-напросто излучали нетерпение.

— Тихо! — прикрикнул Ричард явственным шепотом и уже беззвучно продолжил: — Надо непременно думать про токол, взрослые про этот самый токол даже пишут, мне сам папа говорил. И не шумите, когда разговариваете, я и так услышу...

Это у меня единственный талант, не без зависти подумал Ричард. По сравнению с тем, что умеют другие, не густо. Я вот не могу прийти в гости к Лоо, не могу своими глазами увидеть смешную хижину, где стен вовсе нет, есть лишь покатый навес; не могу поиграть вместе с Лайамом в пираты, а жаль: мы бы так лихо пустились по морю на взаправдашней лодке, которую подарил Лайаму его папа. Пусть с лодки снят мотор и в днище здоровенная пробоина, зато остались снасти, сети и всякие металлические штуковины, да и волны иной раз подкатывают до того близко, что кажется, будто и впрямь плывешь. Кое-кто из нашей компании пугается, когда по песку набегают высоченные волны с белыми гребнями пены, но я-то, попади только на те берега, ну ни капельки бы не струсил. Да и у Маб в доме я ни разу не бывал, и вовсе не потому, что там шумно, тесно и не так уж приятно; и по деревьям возле Грегова хозяйства ни разочка не лазил.

Никуда-то Ричард не может попасть, разве что отвезут взрослые — в поезде, на машине или еще как-нибудь. А вот остальные, если им куда-нибудь надо, отправляются запросто — даже Бутуз так умеет. Ричарду остается только внимательно слушать да следить за игрой (когда идет игра) чужими глазами; зато, если кто-нибудь из компании хочет сказать другому что-то важное или сложное, Ричард подхватывает чужую мысль и повторяет ее во всеуслышание. Но проникать ему удается только в мысли сверстников; эх, вот бы узнать, о чем думает папа!

Правда, Ричард — самый старший и вдобавок заводила в компании, но много ли от этого радости?

— Хочу электропоезд! — нетерпеливо перебил Грег. Сознание Ричарда заполнила красочная, хотя и несколько расплывчатая картина — игрушечная железная дорога, обещанная Грегу родителями; дорогу стремительно вытесняли, другие картинки — кукла для Маб, грифельная доска для Лоо, ковбойский костюмчик для Лайама и пулемет для Бутуза. У Ричарда чуть голова не лопнула.

— Слишком громко думаете! — пожаловался он. — Получат, все всё получат. Нам ведь обещали.

— Знаю, но... — начал было Грег.

— ...каким образом? — хором подхватили остальные.

— Для того-то мы и ведем расследование, чтобы выяснить, — проворчал Ричард. — А кто упорно торопит события и забегает вперед, тот никогда ничего не выяснит. Тише, ребята, и слушайте!

В комнате давно воцарилась тишина, но теперь замерли даже мыслительные шумы. Ричард заговорил шепотом: он давно заметил, что если думать вслух, мысли не разбегаются во все стороны. К тому же он нахватался новых взрослых слов и теперь хотел поразить всю компанию.

— На позапрошлой неделе, — сказал Ричард, — папа спросил нас с Бутузом, чего бы нам хотелось к рождеству, и рассказал про Санта-Клауса. Санта-Клаус любит детей и принесет все, чего бы мы ни захотели. Любой подарок. Или два подарка, или даже три... только в разумных пределах, как выражается папа. Бутуз не помнит прошлого рождества, но ведь остальные-то помнят: ведь в самом деле, так оно и бывает. С вечера подвешиваешь чулок, и наутро, глядишь, он битком набит конфетами, яблоками, орехами, а на кровати лежит главный подарок, который ты заказывал. Но взрослые, похоже, сами не знают, каким образом к нам попадают подарки...

— Сани и северный олень, — возбужденно прошептал Грег.

Ричард покачал головой.

— Ни один взрослый не может толком ничего объяснить, просто говорят, что Санта-Клаус обязательно придет, что игрушки мы получим вовремя и нечего зря беспокоиться. Но мы волей-неволей беспокоимся. Потому-то и проводим расследование. Надо же выяснить, что происходит на самом деле... Ведь и впрямь непонятно, каким образом один-единственный человек, пускай даже у него есть летучие сани и волшебный северный олень, — каким образом за одну-единственную ночь этот человек успевает в одиночку разнести подарки по всему свету... — Ричард набрал в легкие побольше воздуха и приготовился выпалить новые, взрослые слова. — С точки зрения логики поставки в таком количестве, да еще в такой сжатый срок, немыслимы.

На Бутуза, Маб и Грега эти слова произвели впечатление. Лоо, неодобрительно поджав губы, подумала:

— Опять Ричард выпендривается.

А Лайам сказал:

— По-моему, у него собственный реактивный самолет.

Раздосадованный столь разноголосым откликом на серьезные слова, Ричард чуть было не шепнул Лоо: «Ну да, Косоглазик, и что с того?», но вовремя спохватился и сказал другое:

— Реактивные самолеты поднимают жуткий грохот, а ведь если бы прошлым рождеством было шумно, мы бы запомнили. Но когда ведешь расследование, положено сперва собрать факты, а уж после искать ответ, — тут он сверкнул глазами на Лоо, — методом дедукции.

Лоо ни словечка не возразила, даже ничегошеньки не подумала.

— Итак, — бодро продолжал Ричард, — вот что нам известно...

Имя — Санта-Клаус. Приметы: мужчина, рост очень высокий даже для взрослого дяденьки, румянец во всю щеку, глаза синие, волосы и борода белые. Одет в красные штаны и куртку, на голове носит красную шапку; и штаны, и куртка, и шапка оторочены белым мехом; подпоясан черным сверкающим ремнем, обут в до блеска начищенные высокие сапоги из черной кожи. В описании наружности Санта-Клауса все родители были единодушны, хотя никто из них не брался утверждать, что видел его. Лайам с пристрастием допросил на этот предмет своего отца, и тот сказал, что ему это доподлинно известно от Лайамова дедушки. Кроме того, все в один голос твердят, будто Санта-Клаус обитает где-то на Северном полюсе в тайной ледяной пещере. Говорят, там же запрятаны фабрика игрушек и склады, где игрушки хранятся.

Известно о Санта-Клаусе многое. Главный пробел в знаниях — каким образом осуществляются поставки. Неужели в канун рождества Санта-Клаус без конца шастает на Северный полюс и обратно, едва только опустеют сани? Если да, то дело поставлено крайне ненадежно, и у компании есть серьезные основания тревожиться. Ведь на рождество нежелательны всякие накладки, вроде игрушек, прибывших с опозданием или не по адресу! А если уж без накладок никак нельзя, то лучше пусть игрушки появятся на денек-другой раньше, чем на денек-другой позже.

На позапрошлой неделе Ричард видел, как мама укладывала его старые игрушки в пустой ящик. Мама объяснила, что игрушки предназначены для сироток: ведь к сироткам Санта-Клаус никогда не приходит.

Компании необходима твердая уверенность в том, что все будет хорошо. Не хватало только, проснувшись рождественским утром, вдруг обнаружить, что ты — сиротка!

— ...тут мы больше никаких сведений не соберем, — продолжал Ричард, — а поэтому надо во что бы то ни стало отыскать тайную пещеру и подглядеть, каким способом Санта-Клаус развозит подарки. Именно это и было у вас последним заданием, ребята, а теперь я заслушаю отчеты. Начинай ты, Маб.

Маб мотнула головой: отчитываться было не в чем. Но в сознании у нее (а стало быть, и у Ричарда) промелькнула отцовская физиономия — злая, лоснящаяся, какая-то рыхлая — и шлепок отцовской руки, большой руки с розовой ладонью; шлепок больнее отозвался на самолюбии, чем на попке. Бывает, папа Маб часами возится с дочкой, играет с ней во всякие игры, а заодно его можно о чем угодно расспросить, но бывает и совсем иначе: папа возвращается домой, бормоча себе под нос что-то невразумительное, и все время натыкается на мебель, как натыкался Бутуз, пока учился ходить, и, если в такие минуты Маб сунется с расспросами, отец ее отшлепает. Порой Маб совершенно не понимает родного отца.

По-прежнему не говоря ни слова, она взмыла с кровати в воздух, подплыла к окну и уставилась на холодную, залитую лунным светом пустыню и на строения вдали: там работает папа Ричарда.

— Лоо! — окликнул Ричард.

Лоо тоже нечем было похвастать.

— Лайам.

— Я скажу после всех, — самодовольно заявил мальчик. Ясно, он что-то выведал, но теперь упорно думает только о чайках, чтобы до поры до времени помешать Ричарду подглядеть серьезные мысли.

— Ладно, тогда ты, Грег.

— Я узнал, где хранится часть игрушек, — начал Грег. И пошел расписывать, как ездил с отцом и матерью в город, а в городе есть такие места, магазины, где игрушек полным-полно. После, уже дома, папаша задал Грегу хорошую трепку и отправил спать без ужина.

— О-о-о! — сочувственно протянули Лоо и Маб.

Грег пояснил: это оттого, что в магазине ему приглянулся малюсенький трактор на резиновых гусеницах, который мог взобраться на стопку книг и на всякие другие препятствия. Дома Грег все время думал о тракторе и наконец надумал: дай-ка достану его издалека, ведь мы всегда так делаем, когда хотим поиграть вместе в какую-нибудь игрушку или настольную игру, но забыли ее дома. Однако отец заметил, как Грег развлекается с трактором, снял с сына штанишки и четырежды наподдал по мягкому месту, да еще сказал, что чужое брать нельзя и что трактор надо вернуть в магазин.

Но больно было недолго, и Грег уже почти заснул, когда в детскую вошла мать, приласкала его и угостила тремя большущими шоколадными конфетами с вкусной-превкусной начинкой. Только Грег их доел, как пришел папаша, тоже с конфетами...

— Ух ты-ы! — завистливо протянули Лоо и Маб.

— И мине касетки? — вслух спросил Бутуз. В минуты волнения он частенько сбивался на младенческий лепет.

— Мрак, — шепнул Грег (такое уж было у него бессмысленное словечко вместо обыкновенного «нет») и молча прибавил: — Я один все слопал.

— Вернемся к расследованию, — твердо сказал Ричард. — Позавчера папа возил нас с Бутузом в магазин. Мне-то и раньше приходилось бывать в городе, но на этот раз я задавал всякие вопросы и вот что выведал. Не всегда и не все ребята точно знают, чего бы им хотелось к рождеству, а поэтому в магазинах показывают, какие игрушки есть у Санта-Клауса, и, посмотрев их, каждый знает, чего просить. Но к магазинным игрушкам до рождества нельзя и пальцем притронуться, точно так же как к тем игрушкам, которые хранятся на Северном полюсе. Это сказал папа, да и Санта-Клаус подтвердил, когда мы с ним разговорились...

— Санта-Клаус?!

— Он самый, — не без заминки продолжал Ричард. — Мы с Бутузом потолковали с Санта-Клаусом. Мы... то есть я спросил насчет саней и оленя, а после насчет логически неразрешимой задачи о поставках и доставках. Пока мы его расспрашивали, он все поглядывал на нашего папу, а папа все поглядывал в сторону, и тут мы заметили, что борода у Санта-Клауса держится на резинке. Мы ему про это сказали, а он ответил, что мы очень и очень смышленые мальцы и что он, так и быть, признается: он всего лишь один из многих ряженых помощников Санта-Клауса, Санта-Клаус поручил ему пожелать веселого рождества всем мальчикам и девочкам, ведь самому-то недосуг — у него с изготовлением игрушек хлопот по горло. Уверял, что Санта-Клаус даже ему не объяснил, каким образом проделывает свой фокус, — мол, эти сведения совершенно секретны, но он, помощник, знает, у Санта-Клауса навалом компьютеров и всякой прочей электроники, старикан-то норовит шагать в ногу со временем, по науке работает. Поэтому нечего, мол, беспокоиться насчет игрушек, Санта-Клаус обо всем позаботится. На редкость славный дяденька, этот помощник, — закончил Ричард, — нисколечки не обозлился, когда мы заметили, что борода у него накладная, и что мы донимали его вопросами. Даже сделал нам маленькие подарочки.

Завершив свой рассказ, Ричард невольно призадумался: а выложил ли помощник все, что знает? Уж больно не по себе ему становилось от кое-каких вопросов. До чего ж обидно, подумал Ричард, что он не умеет подслушивать все ихние мысли, а вынужден довольствоваться только мыслями ребят из компании. Эх, узнать хотя бы, где находится секретная пещера!

— А я знаю, — объявил вдруг Лайам. — Я нашел.

Тут на него градом посыпались вопросы, ребята уже не только думали, но и вслух говорили. Да где ж она, да видел ли ты Санта-Клауса, да был ли там мой поезд, да какие же там игрушки?..

Мысленно Ричард прогремел:

— Тихо! Папу моего разбудите! Спрашивать буду лично я. — А Лайаму, тоже мысленно, сказал: — Вот здорово! Как же это ты ухитрился?

Среди многочисленных талантов Лайама не последнее место занимает умение (впрочем, оно свойственно также Грегу и Бутузу, а в меньшей степени — девочкам, Лоо и Маб) задумать, где бы ему сейчас хотелось очутиться, и тотчас же перенестись именно туда. Вернее, перенесется он в такой пункт, который наиболее похож на желанный. Обычно Лайам думает не столько о том, где находится желанная точка, сколько о том, что ему желательно, то есть его интересует не география, а сущность. Лайам прикидывает, как там все должно быть — ночь ли там, день ли, дождь, солнце, снег, деревья, трава или песок, — затем продумывает мельчайшие детали. Когда в мозгу складывается подробная картина, Лайам отправляется в придуманную местность — иногда в одиночку, иногда прихватывая с собой всю компанию, кроме Ричарда. Таким способом Лайам и Грег обнаружили множество занятнейших уголков, куда неизменно забиралась вся компания, как только ей надоедало играть друг у дружки во дворах: ведь, как бы далеко ни занесло ребят, они всегда умеют найти обратную дорогу.

На этот раз Лайам пожелал очутиться в ледяной пещере, где есть конюшня для оленей и где хранятся детские игрушки, — но никуда не попал. Очевидно, такой пещеры на свете нет. Тогда он задался вопросом: как должно выглядеть место, где изготовляются и хранятся игрушки и откуда их даже, быть может, срочно рассылают по разным адресам? В ответе получилось скопище всяких там машин. Пусть не такие шумные и не такие грязные, как на заводе в Лондондерри, куда летом водил Лайама папа, но все равно машины. А игрушек там вполне может и не оказаться: вдруг еще не смастерили или не привезли. И если, как утверждает Ричард, олень с санями устарел и вышел из обихода, то ни того, ни другого в пещере не сыщешь. Далее, наверняка в ледяной пещере Санта-Клаусу зябко работать, если же включить отопление, то стены растают; стало быть, пещера вряд ли ледяная. Остается искать большой подземный завод или склад либо на самом Северном полюсе, либо где-нибудь поблизости.

Не слишком точное описание желанного места, но все равно — Лайам нашел.

В мозгу Лайама запечатлелся широкий гулкий коридор, длинный, прямо как улица. В коридоре чисто, светло от ярких ламп и пустынно. Вдоль кровли скользит взад-вперед что-то вроде подъемного крана, кран свесил вниз стальные челюсти наподобие тех, какими захватывают уголь в порту, только в секретном коридоре они выкрашены в красный и желтый цвета, а вдоль стен по обе стороны шеренгами выстроились высокие, великолепные, донельзя знакомые с виду штуковины. Ракеты.

Ракеты! — взбудораженно подумал Ричард. Вот она, разгадка! Ракеты летят быстрее всего и всех на свете, правда, не очень понятно, как они будут доставлять игрушки. Ну да это несложно выяснить, раз уж известно, где находится секретное подземелье.

— Внутрь-то заглядывал? Есть там игрушки? — перебил Грег, опередив остальных: у всех на языке вертелся тот же вопрос.

Внутрь Лайам, конечно, заглядывал. Там всякая аппаратура, а в головной части какое-то искристое вещество. Все ракеты (по крайней мере все обследованные) оказались одинаковыми, и Лайам, перепархивая от одной ракеты к другой, быстро выбился из сил и сменил занятие — стал обследовать саму пещеру. В противоположном конце коридора был громадный плакат с какими-то чудными надписями. Только Лайам собрался прочесть те надписи, как к нему, выкрикивая бессмысленные слова, бегом устремились двое дяденек с винтовками. Лайам испугался и удрал.

Едва Лайам умолк, девочки принялись горячо его поздравлять и так затормошили, что дырка на свитере разлезлась еще больше. Грег попробовал поставить Лайама на место, поправил:

— Вовсе они не бессмысленные. Те слова, которые выкрикивали часовые. Запомнил бы, как они звучали, и я бы тебе все растолковал...

Только события приняли занятный оборот, нетерпеливо подумал Ричард, как сразу же надо затеять спор: какие слова бессмысленные, какие — нет. Бутуз, Лайам и сам Ричард всегда понимают друг друга, что на словах, что в мыслях; но когда вслух начинают разговаривать остальные, получается непонятица. И ведь то же самое говорят они про слова, которые произносят вслух Ричард, Лайам и Бутуз. А самое смешное — что Лоо, Маб и Грег друг дружку тоже не понимают.

Ричард подозревает, что объясняется это проще простого: все живут по разным странам, вроде как на картинках в папином журнале «Нэшнл джиогрефик». На нескольких картинках Ричард видел родину Лайама: Лайам живет в рыбацкой деревушке на побережье Северной Ирландии. С какой стати там говорят на чуднoм, но все же понятном американском языке, Ричард постигнуть не может. Определить родину Лоо и Маб потруднее: мало ли где у людей раскосые глаза, темно-коричневая кожа и черные курчавые волосы? Труднее всего угадать родину Грега: кожа у него как кожа, волосы как волосы, глаза как глаза. Зимой его земляки надевают меховые шапки, но ведь от всех этих подробностей толку чуть.

— Чего теперь делать, Ричард? — прервал ход его мыслей Лайам. — Не думай про отцовские книжки, ладно? Думай про пещеру.

Секунду Ричард размышлял только сам с собой, потом настроился на передачу мыслей и спросил:

— Как у вас со временем?

Маб сказала, что ей вот-вот пора обедать. Грег недавно позавтракал и теперь, как считают его родители, часа три-четыре проторчит в сарае, играть там будет. Примерно столько же свободного времени у Лоо. По прикидкам Лайама, для него время близится к завтраку, но в такие холода мама не против, чтобы он подольше понежился в кроватке. А у Бутуза, как и у Ричарда, для забав чуть ли не целая ночь впереди.

— Порядок, — бодро подытожил Ричард, выслушав друзей. — Сдается мне, Лайам нашел не ту пещеру: ведь игрушек в ракетах нет. Может, из той пещеры игрушки и рассылаются, но ведь они еще не поступили с фабрики Санта-Клауса. Искать надо именно фабрику или мастерскую, а найти ее будет нетрудно: теперь нам известно, чтo искать — подземелье с ракетами.

В мыслях Ричарда послышались повелительные нотки.

— Надо разыскать похожие пещеры и посмотреть, что там творится. Не стоит слепо верить всяким россказням, вдруг тайное подземелье на свете не одно, вдруг их много? Когда найдете тайное подземелье, никому не попадайтесь на глаза, хорошенько поищите игрушки да разузнайте, нельзя ли заглянуть в кабинет к начальнику подземелья. Если за начальника сам Санта-Клаус или другой дяденька, но добрый, то расспросите его хорошенько. И не забывайте почаще говорить «спасибо» и «пожалуйста». А если дяденька плохой или же там вовсе никакого начальства, постарайтесь навести справки у кого угодно, как получится. Все понятно?

— Да, — подумали остальные.

— Вот и хорошо. Грег отправится в ту пещеру, где побывал Лайам: он поймет тамошнюю речь. Лайам и Бутуз — на поиски других пещер. Запомните: как увидите, что в подземелье нет игрушек, сразу уходите, принимайтесь за поиски где-нибудь еще. Понапрасну время не теряйте. Маб и Лоо останутся здесь, если надо — придут вам на помощь; они ведь не очень умеют попадать туда, где раньше не бывали, не то что вы, мужчины. — Неожиданно у Ричарда пересохло во рту. — Ладно, приступайте, — докончил он.

Бутуза как ветром сдуло, он даже не дотянул радостного вопля «ура-а!». Лайам на секунду задержался, подумал:

— Но зачем же в пещерах охрана?

На это Грег ответил:

— Может, чтобы стеречь игрушки от хулиганов? Я, правда, толком не знаю, что за типы эти хулиганы, но отец говорил, они крадут и зазря ломают добро, и, если бы я себе оставил тот магазинный трактор, из меня бы тоже вырос хулиган и бандит.

После этого Грег с Лайамом тихо исчезли. Лоо и Маб подобрали с полу Бутузова плюшевого мишку и остальные игрушки. Взмыв в воздух вместе с игрушками, девочки опустились на кроватку Бутуза и принялись играть в дочки-матери.

Ричард прилег у себя на постели, опершись на локти. Из всей компании, скорее всего, набедокурить станется именно с Бутуза, поэтому Ричард первым делом прислушался к братишке. Однако там, где сейчас находится Бутуз, ни одна ракета не стояла вертикально: все лежали плашмя, причем каждую удерживал в лежачем положении маленький подъемный краник. В подземелье гулко отдавались голоса и шаги, наводя на страшные мысли о привидениях и прочей чертовщине, однако братишку никто не приметил. Бутуз доложил, что заглядывал ракетам в головки, что там внутри всякая дребедень, а еще что-то искристое — это загадочное вещество отпугнуло малыша.

На самом-то деле, конечно, снаружи ничего не искрилось, но ведь у Бутуза талант: он явственно видит сквозь кирпичные стены и сквозь металлическую обшивку корпуса. Заглянул Бутуз своим всевидящим оком в головку ракеты — глядь, там внутри что-то искрит. Вроде электропроводки у нас дома, подумал он, и даже хуже. Ни игрушек, ни следов Санта-Клауса, поэтому Бутуз решил попытать счастья в других местах. Ричард переключился на Грега.

Грег был в той пещере, где до него побывал Лайам. Двое часовых все еще судачили о внезапном наваждении — о мальчике в пижаме. Грег хотел сперва осмотреться, а потом уж пуститься в дальнейшие поиски. Лайам доложил примерно то же самое, что и Бутуз, вплоть до вещества в головках ракет: от этого вещества Лайаму стало страшновато, и он не решился подойти поближе. Ричард прекратил слушать друзей и принялся размышлять в одиночку.

Зачем в подземельях стража? Чтоб никто не ломал и не воровал игрушек, как рассудил Грег? Но где же сами игрушки? Допустим, часть находится в магазинах...

В памяти вдруг всплыл обрывок разговора между отцом и матерью; этот разговор Ричард подслушал вчера, когда они всей семьей ходили в универсальный магазин. Толком Ричард не знает, что именно там произошло, поскольку был занят: следил, как бы Бутуз не напроказил. Но вот папа спросил маму, подарить ли ей к рождеству бусы, сверкающую брошь или еще какое-нибудь украшение. Мама сказала: «Ах, Джон, чудесно бы, но...» Тут из-за прилавка вылез дяденька, подошел к папе, шепнул ему что-то и опять отошел. Папа сказал: «Ладно». Тут мама сказала: «Джон, а ты уверен, что мы можем позволить себе такую роскошь? Ведь это же грабеж, форменный грабеж средь бела дня! Перед рождеством торгаши превращаются в разбойников с большой дороги!»

На каждом шагу часовые, теория Грега, торгаши, которые перед рождеством превращаются в разбойников... Одно к одному сходится, но картина вырисовывалась довольно неприглядная, и Ричарда это удручало.

Лоо и Маб подвесили в воздухе подушку и плюшевого медвежонка, а сломанный грузовик Бутуза заставили выписывать между подушкой и медвежонком восьмерку. Однако при этом девочки трогательно старались не шуметь, и Ричард не стал делать им замечаний. Он вновь прислушался к прочим членам компании.

Бутуз нашел еще одно подземелье, Лайам — тоже. В трех других побывал Грег, но все три оказались маленькими — типичное не то. Ребята как один сообщили о ракетах с таким же загадочным грузом в головках, а еще о том, что игрушками вокруг не пахнет и Санта-Клауса в помине нет. Все трое продолжили поиски, но безуспешно. Веки у Ричарда словно свинцом налились, он вынужден был передвинуться на край постели, чтобы ненароком не заснуть.

Маб развалилась у Бутуза на кроватке, изображая больную маму, а Лоо стояла возле нее на коленях, изображая медицинскую сестру. Одновременно девочки ухитрились разобрать грузовик на части, и теперь по орбите вокруг подушки и медвежонка обращалась длинная вереница деталей. Ричард знал: перед тем как разойтись по домам, девочки вновь соберут грузовик, а заодно, наверное, починят. Он огорчился оттого, что сам не в состоянии делать ничего полезного, и задумался: интересно, умеет ли Лоо передвигать людей на расстоянии?

Когда он поделился новой идеей с Лоо, та отвлеклась от роли медсестры — ровно на столько времени, сколько требовалось для постановки серии опытов. Ричард прилагал все силы к тому, чтобы удержаться в сидячей позе на краю постели, но Лоо насильно опрокинула его навзничь. Такое впечатление, словно на плечи и грудь навалилась большая мягкая подушка и толкается, толкается... Опрокинув Ричарда три раза подряд, Лоо объявила, что хочет опять поиграть в медсестру. Новая затея ей не понравилась: от нее разбаливается голова.

Ричард вновь прислушался к «поисковикам». Бутуз обследовал четвертое подземелье, Лайам — седьмое, Грег — девятое. Резкий скачок темпов поиска объяснялся тем, что, попадая внутрь очередного подземелья, ребята уже не топали пешком с места на место, а попросту перелетали. Как установил Ричард, на это остроумное решение, позволяющее заметно экономить время, ребят натолкнули гудящие от усталости ноги. Зато новаторская идея перебудоражила всю охрану. Куда бы ребята ни сунулись, всюду стояли часовые, которыми овладевала тревога (ведь, когда кругом такая уйма людей, ужасно трудно оставаться незамеченным), но ребята нигде на задерживались, и никого из них не поймали. Ракет было множество, однако ни мастерской игрушек, ни самого Санта-Клауса никто не обнаружил.

Ричард пришел к выводу, что охрана там понаставлена не простая, а военная. В некоторых подземельях часовые носили темно-зеленую форму с черными ремнями и такими красными штучками на плечах; бессмысленные слова тех охранников разбирал один только Грег. В пещере, которую обшарил Лайам (там, где слышно, как поднимаются в воздух самолеты), форма была иссиня-серая, с блестящими пуговицами и с кольцами на рукавах; Лайам понимал тамошнюю речь. А во многих других подземельях солдаты одеты точь-в-точь как папа на большом портрете в гостиной.

Но где же Санта-Клаус?

Последующие три часа поисков тоже не дали сведений о том, где он обретается. Маб отправилась домой завтракать, Лоо — обедать; обеим было приказано вернуться назавтра вечером, а если Ричард позовет, то и раньше. У Лайама оставались еще часа два свободных — раньше мама не ждет его из кровати. Грег вынужден был сделать перерыв на обед.

Через полчаса Грег возобновил поиск подземелий, и вот тут-то Ричард уловил в поступающих сообщениях некую странность. Похоже, кое-какие подземелья он, Ричард, видел по второму разу: те же выкрашенные желтой краской подъемные краны, та же расстановка ракет, даже лица часовых те же. Напрашивалось единственное объяснение: сейчас обследуются подземелья, уже обследованные раньше.

Торопливо поделившись своим подозрением с ребятами, Ричард настроился на прием и ретрансляцию. Это означало следующее: Бутуз, Грег и Лайам будут знать о поиске абсолютно все, в частности — общее количество подземелий, найденных на данную минуту, и отличительные особенности каждого подземелья. Располагая такими сведениями, ни один не станет искать там, где успел побывать другой. Затем Ричард велел продолжать поиски.

Ребята старались вовсю, но ни одного нового подземелья не нашли.

В общей сложности обнаружили сорок семь подземелий, от необозримых подземных городов с сотнями ракет до маленьких закоулочков, где ракет — раз, два и обчелся. Теперь, похоже, необследованных подземелий в мире не осталось, а о Санта-Клаусе по-прежнему ни слуху ни духу.

— Что-то мы упустили, друзья, — озабоченно сказал Ричард. — Надо вернуться в самые большие подземелья и там еще разок все толком поглядеть. На сей раз расспрашивайте...

— Но ведь там сразу прибегают охранники, вопят что есть мочи, — перебил Грег. — Нехорошие такие дяденьки.

— Да, — поддержал Лайам, — бяки.

— Есть хочу, — брякнул Бутуз.

Пропустив это заявление мимо ушей, Ричард продолжал:

— Еще разок обшарьте крупнейшие подземелья. Ищите самые важные места, такие, где много-много часовых. Найдите там главного начальника и хорошенько его расспросите. Да не забывайте говорить «спасибо» и «пожалуйста». Взрослые что хочешь сделают, если им вовремя скажешь «пожалуйста»...

После этого очень долго ничего не происходило. Ричард сосредоточил свое внимание на Бутузе, ведь братишка склонен моментально забывать о том, что ищет, едва подвернется что-нибудь интересное. Бутуз страшно проголодался и немножко заскучал.

При очередном сеансе связи с Лайамом выяснилось, что он, прячась за большим металлическим шкафом, обозревает просторную комнату. Три стены в этой комнате сплошь заняты такими же шкафами, часть шкафов пощелкивает и погромыхивает, на них мигают разноцветные огоньки. Сейчас в комнате пусто, если не считать часового у двери, но так бывает не всегда. В сознании Лайама Ричард подглядел воспоминание о том, как в комнату заходили двое, поговорили между собой и опять ушли, прежде чем Лайам успел подступиться к ним с расспросами. Оба носят иссиня-серую форму, у одного на фуражке какая-то золотая штуковина. Лайам запомнил все до единого слова, произнесенные теми двумя, даже самые длинные, хотя они и остались непонятными.

Шкафы с мигающими огоньками называются «центральный компьютер управления огнем», они рассчитывают скорости и какие-то краектории, чтобы каждая ракета из этого подземелья и еще из двадцати таких же полетела именно туда, куда ее послали, и поразила цель «в яблочко». Центральный компьютер подскажет многим сотням ракет, куда надо лететь, и отправит их в полет, как только на экране появится радиолокационная отметка. Жаль только, Лайам не знает, что такое радиолокационная отметка. А Ричард знает?

— Нет, — нетерпеливо ответил Ричард. — Почему у часового не спросил?

Да потому, что дяденька с золотой штуковиной на фуражке сказал часовому: мол, положение угрожающее, мол, судя по поступающим донесениям, на всех базах происходит ин-фин-тра-ция, мол, враг применил галю-цено-генное оружие, поскольку охрана в один голос утверждает, что диверсанты не взрослые, а дети. Еще дяденька говорил: «Как это на них похоже — подложить нам такую свинью перед самым рождеством», и велел часовому стрелять без предупреждения в каждого, кто попытается неправомочно пройти в вычислительный центр. Лайам не знает, что такое «неправомочно пройти», но думает, что это и к нему относится. И вообще, он проголодался, и мама ждет, что сын с минуты на минуту проснется, и вообще, ему охота домой.

— Ладно, так и быть, — смилостивился Ричард.

Может, Санта-Клаус и разъезжал в санях, запряженных северным оленем, когда папа был маленький, взволнованно подумал он, но теперь-то старик перешел на ракеты. А компьютер подсказывает им, куда лететь, — ведь точь-в-точь так и объяснял помощник Санта-Клауса!

Но зачем часовому велено стрелять и убивать? Пусть даже в таких людей, которые пытаются неправомочно пройти, — это, наверное, противные людишки, вроде хулиганов с бандитами! Кто и какую свинью подкладывает перед рождеством? И где же все-таки игрушки? Словом, кто портит рождество себе и всем людям?

В мозгу начинал проясняться ответ, и от этого Ричард так разозлился, что впору было кое-кого стукнуть. Он хотел связаться с Грегом, но передумал: нет, чем докапываться до подробностей, лучше уж попытаться все исправить. Поэтому Ричард вызвал на связь Лоо и Маб, через собственное сознание подсоединил одну к другой и заговорил:

— Лоо, помнишь рогатку, которую Грег прячет под матрасом? Можешь перенести ее сюда, не заходя к Грегу?

На кровати у Ричарда появилось захватанное, видавшее виды оружие.

— Хорошо, — похвалил он. — А теперь отправь ее наз...

Рогатки не стало.

Лоо не прочь была продолжить новую игру, но для Ричарда это была не игра, а проверка сил.

— Маб, а ты так можешь?

У Маб папа ушел на работу, мама пекла торт. Сама девочка терпеливо ждала, когда ей позволят облизнуть ложку из-под крема.

— Могу, Ричард, — чуточку рассеянно ответила она.

— Девочки, а голова у вас от этого не устает? — забеспокоился Ричард.

Да нет, вроде не устает. Девочки объяснили, что трудно передвигать человека, или киску, или рыбку из аквариума, так как живое наделено разумом и потому упирается, будто сопротивляется, а неживому предмету упираться нечем, его легко передвинуть с места на место. Ричард дал отбой и связался с Грегом.

Глазами Грега, его восприятием Ричард увидел массивный письменный стол и двоих дяденек в темно-зеленой форме: один стоял, а другой, постарше и ростом повыше, сидел за столом. По другую сторону стола, всего в каком-нибудь метре от старшего дяденьки, сидел Грег.

— Стало быть, ты Кречинский Григорий Иванович, — улыбнулся высоченный дяденька.

Симпатичный был великан, вроде Грегова папаши — такие же темные седеющие волосы, такие же лучики в уголках глаз. Вид у дяденьки такой, словно он Грега побаивается, но все равно старается сохранять вежливость. Грег — а вместе с ним подглядывающий Ричард — недоумевали, с чего бы это дяденьке трусить?

— И ты утверждаешь, будто твои родители работают в колхозе неподалеку от города, — ласково продолжал высоченный дяденька. — Но ведь здесь в радиусе трехсот километров нет ни колхоза, ни города. Что ты на это скажешь, маленький Григорий? Может, хоть теперь объяснишь, как ты здесь очутился, а?

Трудный вопрос. Грег, как и вся остальная компания, понятия не имел, каким образом попадал в то или иное место. Отправлялся, и дело с концом.

— Да я сюда просто... попал, дяденька, — сказал Грег.

Другой дяденька — тот, что стоял, — сдвинул фуражку на затылок и вытер потный лоб. Он вполголоса доложил великану насчет других ракетных баз, куда тоже проникли вражеские агенты в детском обличье. Отметил, что за последний год отношения с противоположным лагерем наладились, стали чуть ли не дружескими, но теперь-то ясно, они попросту усыпляли бдительность лживыми заверениями. По мнению дяденьки, в ход пущено новейшее психологическое оружие, и теперь всем операторам надлежит быть в боевой готовности, держать палец на красной кнопке и нажать на нее при первом же появлении радиолокационной отметки. Великан сдвинул брови, и другой дяденька осекся.

— Что ж, — великан вновь обратился к Грегу, — раз не можешь объяснить, каким образом ты здесь появился, так объясни хотя бы цель своего появления.

— Хотел отыскать Деда Мороза, — признался Грег.

Другой дяденька — тот, что пониже ростом, — зашелся смехом и как-то чудно смеялся, пока великан на него не цыкнул и не велел позвонить полковнику, растолковав, что именно надо доложить. По мнению великана, сам по себе мальчик не таит угрозы, однако обстоятельства его появления серьезнейшим образом настораживают. Поэтому великан предлагает подготовить базу к боевой тревоге, к экстренному запуску всех ракет, а полковник пусть употребит все свое влияние, чтобы точно так же подготовились и другие базы. Дяденька пока не знает, какую именно тактику применил противник, но, возможно, сумеет выспросить.

— Послушай-ка, сынок, — сказал великан, поворачиваясь к Грегу, — я в точности не уверен, где именно надо искать Деда Мороза, но давай-ка мы с тобой обменяемся сведениями. Ты расскажешь, что известно тебе, а я расскажу, что известно мне.

Ричард решил, что великан очень славный, и, посоветовав Грегу выведать побольше, прервал связь. Пора было навестить Бутуза.

Братишка только-только собрался объявиться перед каким-то дяденькой. Тот сидел в клетушке, где на стенах поминутно вспыхивали разноцветные огоньки. Одну стену целиком занимал большой стеклянный экран, по экрану сновала туда-сюда загадочная белая линия, сам же дяденька, обхватив руками колени, подался вперед в своем кресле. Он что-то жевал.

— Касетки? — с надеждой в голосе произнес Бутуз.

Дяденька порывисто обернулся. Одна его рука легла на пистолет у пояса, другая метнулась к красной кнопке, но не нажала ее. Дяденька вытаращился на Бутуза, лицо у него побелело и залоснилось от пота, челюсть отвисла. На зубах налип кусочек жевательной резинки.

Бутуз был разочарован: он-то считал, что дяденька жует пирожок или на худой конец ириску. А от жевательной резинки много ли проку, когда человек голоден? Но все-таки надо быть повежливее: может, тогда дяденька хоть чем-нибудь его угостит и даже расскажет, где сейчас Санта-Клаус.

— Здравствуйте, как поживаете? — старательно выговорил Бутуз.

— С-спасибо, хорошо, — выдавил из себя дяденька и тряхнул головой, точно отгоняя муху.

Убрал палец с красной кнопки, нажал какую-то другую и с кем-то заговорил:

— Неправомочное появление на командном пункте... Нет-нет, на кнопку не надо... Да, знаю я приказ, черт побери, но ведь ребенок же!.. Лет трех, в пижаме.

Спустя несколько минут в клетушку ворвались двое. Один — молодой, худощавый — велел дяденьке за пультом не пялиться на малыша, а повнимательнее следить за экраном, чтобы не прозевать радиолокационную отметку. Другой — высоченный, широкоплечий — здорово смахивал на того, что расспрашивал Грега, но только был при галстуке и без высокого тесного воротника-стойки. Этот другой долго разглядывал Бутуза, потом присел перед ним на корточки.

— Что ты здесь делаешь, сынок? — спросил он сдавленным голосом.

— Санта-Клауса ищу, — ответил Бутуз, косясь на его карманы. Похоже, пустые, даже носового платочка не видать. После подсказки Ричарда Бутуз прибавил: — А что такое радиолокационная отметка?

Тот, который помоложе, быстро-быстро залопотал что-то невразумительное. Сказал, что тут отвлекающий маневр, что со всех баз от охраны поступают сообщения о нашествии детишек, что противоположный лагерь явно затевает внезапный удар. А ведь всеми признано, будто отношения улучшаются. Может, это и не ребенок вовсе, может, это взрослый ребенком прикидывается.

— Трехлетним карапузом прикидывается? — возмутился другой, распрямляясь во весь свой немалый рост.

От такого разговора Ричарду легче не стало, терпение его понемногу истощалось. С минуту поразмыслив, он заставил Бутуза повторить:

— А что такое радиолокационная отметка? Объясните, пожалуйста!

Высокий дяденька подошел к тому, который сидел перед экраном. Они о чем-то пошептались, затем высокий вернулся к Бутузу.

— Может, стоило бы ему руки связать? — предложил тощий.

— Снеситесь с генералом. Доложите, что впредь до особого распоряжения я считаю необходимым привести все ракетные базы в состояние повышенной боевой готовности. А я тем временем попробую кое-что выяснить. И доктора пригласите, проверим заодно вашу гипотезу насчет взрослого, который якобы изображает ребенка. — Он отпер один из ящиков, достал плитку шоколада и, снимая обертку, прибавил: — Неужели вам не преподавали психологию? — А потом ответил Бутузу: — Радиолокационная отметка — это малюсенькая белая черточка на таком вот экране.

Бутуз был до того поглощен мыслями о шоколаде, что Ричард лишь с огромным трудом заставлял братишку задавать нужные вопросы. «Спроси, отчего бывает радиолокационная отметка?» — яростно внушал он малышу (эх, ну почему нельзя залезть в мысли взрослых!) и в конце концов добился-таки своего.

— От запуска ракеты, — ответил высокий дяденька, но тут же спохватился: — Да что же это я несу? Бред какой-то!

«А отчего бывает запуск ракеты?» — подсказывал Ричард.

Дяденька, который следил за радиолокационными отметками, вновь обхватил колени руками. К нему никто не обращался, но он почему-то все равно объяснил:

— В частности оттого, что нажимают красную кнопку... — Голос его прозвучал на удивление хрипло.

Посмотрев и выслушав все это через сознание братишки, Ричард решил, что достаточно насмотрелся-наслушался. Его давно уже беспокоило, не грозит ли опасность Грегу, Лайаму и Бутузу: столько разговоров о стрельбе без предупреждения, да к тому же охранники с такой злобой смотрят на ребятишек, даром что те никому не причинили зла! По телевизору Ричард много раз видел, как стреляют в людей, и, хотя имел о смерти самое туманное представление, считал, что от пуль становится очень больно. Никому из своих друзей он боли не желал, особенно теперь, когда стало ясно: дальнейшие поиски бессмысленны.

Санта-Клаус где-то затаился, и если подозрения Ричарда обоснованны, то старика винить не в чем. Ему можно только посочувствовать. Бедный Санта-Клаус!

Ричард без промедления отозвал «поисковую партию». Он пришел к выводу, что понял суть дела, но хотел еще немного поразмыслить перед принятием решения. Не успел он докончить мысленный приказ, как в своей кроватке появился Бутуз, крепко зажавший в руке плитку шоколада. Ричард заставил братишку отломить ему половинку, а потом тоже улегся в постель. Но ему было не до сна.

Ни Маб, ни Лоо ни разу не видели ни одного подземелья, значит, прежде всего надо было одолеть именно эту трудность. Пользуясь данными, почерпнутыми из трех мальчишечьих голов, Ричард без особых усилий провел девочек по всем сорока семи базам. Разок-другой девочек там приметили, но ничего не стряслось: они ведь только смотрели по сторонам и вопросов не задавали. Убедившись, что девочки свою задачу поняли, Ричард отправил их по домам, но велел поупражняться с камнями и прочими предметами, которые валяются у него под окном. После этого он повернулся на бок и стал смотреть в окно, на залитую светом пустыню.

Маленькие камешки и увесистые валуны кругом словно ожили. Они выстраивались кругами, квадратами, звездочками, укладывались в пирамиды. Но большей частью они попросту менялись местами, менялись до того быстро, что Ричард не успевал за ними уследить. Из забора исчезали колья, оставляя провисшую, но целехонькую проволоку; в воздухе реяли розовые кусты, но земля под ними оставалась ненарушенной, а все корни — невредимыми. Примерно через час Ричард разрешил девочкам прекратить упражнения и спросил, точно ли от этого не устает голова. Девочки ответили, что нет, ведь передвигать неживое очень легко.

— Но учтите, действовать придется в ужасной спешке, — предупредил Ричард.

По всей видимости, девочек это не пугало. Главное — знать, что, где и как размещено, тогда они запросто перебросят что угодно и куда угодно, вот так — тут Маб послала телепатему-картинку: ее папа прищелкивает пальцами. Ричард велел девочкам уложить все в пустыне как было и приступить к изучению новых мест, тех, о которых он им говорил. Девочки радостно унеслись сочетать полезное (для компании) с приятным (для себя лично).

На кухне гремели тарелки. Близилось время завтрака.

С самого рассвета Ричард уже не сомневался, что понял, почему с рождеством неладно и какие меры должна принять компания, чтобы все опять шло по-хорошему... или почти по-хорошему, насколько это мыслимо. Для шестилетнего мальчугана — колоссальная ответственность, а хуже всего — что взрослых-то Ричард не выслушал и с их точкой зрения не знаком. Новая затея может навлечь на него серьезные неприятности, если о ней прознает папа... а то и колотушки. Ведь родители без конца твердили Ричарду о том, как свято надо уважать чужую собственность.

Правда, за завтраком папа обычно полусонный. Может, и удастся выспросить у него кое-что, не вызывая слишком много встречных вопросов.

— Папа, — сказал Ричард, доедая кашу, — знаешь, на Северном полюсе у Санта-Клауса в засекреченных подземельях спрятаны ракеты. А в головках ракет лежит такое вещество, что к нему близко даже подойти нельзя...

Папа поперхнулся, рассвирепел и обрушился на маму. Мол, никогда бы он не согласился на работу в захолустье, если бы заподозрил, что мать Ричарда, бывшая школьная учительница, не сумеет обеспечить детям нормального воспитания. Ведь совершенно ясно, она пичкает Ричарда всяким вздором, мал еще, чтобы ему о ракетных базах рассказывать. На это мама отвечала: зря папа не поверил, когда она говорила, что Ричард читает журналы «Нэшнл джиогрефик» (не понарошку, а по-настоящему), а иногда и детективные романы. Конечно, она научила Ричарда многим вещам, которые шестилетнему ребенку знать рановато, но сделала это лишь потому, что Ричард все хватает на лету; слепая материнская любовь тут ни при чем, у Ричарда действительно выдающиеся способности. И уж о ракетных базах она даже не заикалась, наверняка сам вычитал в журнале или еще где-нибудь.

И пошлo, и пошлo. При мысли о том, что стоит только задать вопрос посложнее, как отец с матерью тут же начинают перепалку и напрочь забывают ответить сыну, Ричард вздохнул.

— Папа, — сказал Ричард, улучив минутку затишья, — ракеты — это игрушки для взрослых, правда?

— Да! — рявкнул отец. — Но взрослые не желают в них играть! Без ракет нам жилось бы куда лучше!

Отец отвернулся от Ричарда и давай опять пререкаться с мамой. Спросив разрешения, Ричард вышел из-за стола, Бутузу же дал мысленную команду как можно скорее вернуться в детскую.

Значит, взрослым эти игрушки не нужны, с хмурым удовольствием подумал Ричард. Стало быть, руки у компании развязаны.

Весь тот день Ричард держал связь с Лоо и Маб. Девочки работали споро, но дел у них было невпроворот, а поэтому Ричард выслал на подмогу Грега и Лайама: ребята тоже умели перемещать предметы в пространстве, хотя управлялись с ними не так ловко, как девочки. Однако дети очень давно бодрствовали и, вконец выбившись из сил, один за другим уснули. Когда сон сморил Ричарда и Бутуза, их мама решила, что они заболели, и перепугалась, но к возвращению отца с работы оба проснулись до того свежие и бодрые, что мама промолчала и не стала беспокоить папу. А ночью в детской состоялось еще одно сборище.

— Не будем вспоминать про токол последнего собрания, — официальным тоном произнес Ричард и открыл свое сознание всем присутствующим. До этой минуты компания четко выполняла приказы и могла лишь смутно догадываться о том, что именно затевает вожак, теперь же все всё узнали доподлинно. Ричард словно раздал друзьям детали рассыпной головоломки и показал, как сложить их в стройное целое.

Уклончивые ответы и недомолвки родителей; магазины, битком набитые игрушками; компьютеры, умеющие направить ракету в любой уголок мира. Подозрительно смущенный помощник Санта-Клауса (наверное, в универмаге его здорово приструнили)... и засекреченные подземелья, охраняемые сердитыми солдатами; торгаши-разбойники. И хулиганы, и Санта-Клаус, которого не удается отыскать, потому что он убежал и спрятался, ведь ему стыдно посмотреть детям в глаза и признаться, что все их игрушки украдены.

Очевидно, на подземелья, где хранились игрушки, напали хулиганы и все дочиста разграбили, оставили только игрушки для взрослых, самим взрослым уже ненужные (вот почему охрана Санта-Клауса с такой злостью кидается на посторонних). А после награбленные игрушки были переданы владельцам магазинов, которые явно были в сговоре с бандитами. Только и всего. В ближайшее рождество Санта-Клаус ни к кому не придет, и никто не получит никаких игрушек, если компания не засучит рукава.

— ...Мы уж сами позаботимся, чтобы детям хоть что-нибудь да перепало, — сурово говорил Ричард. — Но никто из нас не получит того, о чем просил. Ведь поди угадай, которая из сотен ракет предназначена именно тебе или мне. Поэтому будем довольствоваться тем, что достанется на нашу долю. Одно хорошо: мы заставим рождество прийти на целых три дня раньше срока. Итак, за дело.

Бутуз вернулся туда, где накануне его угостили шоколадом, — в помещение, где дяденька следил за бегущей по экрану белой линией. Однако на этот раз Бутуз никому не стал попадаться на глаза, только сам как бы служил глазами для остальной компании. Потом Маб и Лоо, подключенные к тому далекому помещению через сознание Ричарда и Бутуза, принялись дергать дяденьку, сидевшего перед экраном. Точнее, дергали они дяденькину руку, пытаясь надавить ею на большую красную кнопку.

Но дяденька не желал нажать кнопку и вызвать на экране радиолокационную отметку. Он так отчаянно сопротивлялся, так упирался рукой, что у Лоо разболелась голова. Тогда, объединив усилия, поднатужились все пятеро (Лайам, Грег, Бутуз и девочки). Дяденькины пальцы опять потянулись было к кнопке, но тут он что-то прокричал по радио. А после левой рукой выхватил пистолет и, с силой стукнув им по правой, отшвырнул правую руку от красной кнопки. Очень, очень гадкий дяденька.

Неожиданно подал голос Грег:

— Почему мы заставляем взрослых нажимать на кнопки? Не проще ли нажать самим?

Ричард побагровел от стыда: мог бы и сам додуматься. Не прошло и секунды, как большая красная кнопка глубоко залипла в своем гнезде.

У обеих сторон исправно сработали системы дальнего обнаружения. В течение трех минут все сорок семь баз осуществили или подготовили запуск ракет. Процесс запуска был автоматизирован, отсутствовала необходимость вносить поправки или что-нибудь «дообеспечивать» в последнюю минуту, так как ракеты содержались в постоянной боевой готовности. За те же три минуты, повинуясь полученным приказам, подводные лодки-ракетоносцы отошли на заранее предписанные позиции у берегов противника; исполинские тяжелые бомбардировщики, оглушительно воя, поднялись в воздух с аэродромов, которые, как полагали многие, окажутся стерты с лица земли, прежде чем успеет взлететь последний бомбардировщик. Точно гигантские встречные косяки рыбы, устремились в космос баллистические ракеты, хотя самоубийственное неистовство противоракет все же поубавило (правда, самую малость) их количество. Потом косяки рассыпались, траектория их полета выгнулась книзу, к земле, ракеты не отклонялись от курса и точнехонько поражали заданную цель. Начали поступать сообщения о жертвах и материальном ущербе.

Семнадцать человек ранены осыпавшимися камнями и штукатуркой. На улицах городов, посреди мостовых образовались воронки двадцати футов в поперечнике; убытки исчислялись десятками тысяч долларов, фунтов и рублей. Вскоре эфир наводнили срочные приказы, отзывающие подводные лодки к родным берегам, а тяжелые бомбардировщики — на свои аэродромы. Прежде чем принимать решительные меры, каждое правительство хотело выяснить, почему ни одна ракета, выпущенная по противнику, и ни одна, посланная противником, не взорвалась.

Заодно надо было установить, кто или что заставило операторов на ракетных базах обеих сторон видеть то, чего они не желали видеть, и действовать против собственной воли. И почему при вскрытии неразорвавшихся боеголовок обнаружены вдребезги разбитые, сломанные, опаленные, даже расплавленные модели железных дорог, игрушечные шестизарядные пистолеты и прочая дребедень; не связано ли это с серией ограблений крупнейших магазинов, торгующих игрушками (такие ограбления произошли в населенных пунктах, весьма далеко отстоящих друг от друга, — в Солт-Лейк-Сити, Иркутске, Лондондерри и Токио)? Обе стороны организовали встречу своих представителей, те обменялись мнениями, поначалу — робко: ведь если говорить про общность интересов, то объединяло представителей только жгучее любопытство, уж очень хотелось им разузнать, что за чудо приключилось. Впоследствии, конечно, нашлись и другие точки соприкосновения...

Рождество в том году совпало с началом новой эпохи — эпохи прочного мира на Земле, хотя этого по малолетству и не оценили шестеро членов юной, высокоодаренной компании. Игрушки, которые они подложили в боеголовки ракет вместо искристого вещества (само зловредное вещество, как ненужное взрослым, было сброшено в океан), к ним так и не попали. Дети разволновались: неужто они совершили что-нибудь недозволенное или очень скверное? Но, по-видимому, они вели себя не так уж скверно: ведь к ним приезжал Санта-Клаус, как и было обещано, в санях, запряженных северным оленем.

Жаль только, ребята в этот час сладко спали и не повидали Санта-Клауса.