Реванш

Шум, ворвавшийся с улицы, в клочья разметал призрачные завесы утреннего сна. Соскочив с кровати, я прильнул к окну. К сожалению, сквозь мутные размывы на стекле, оставшиеся после вчерашнего дождя, были видны только грязные босые ноги толпившейся вдоль дороги черни. Неужели столпотворение вызвано давно ожидавшимся возвращением гвардейцев короля с охоты? Нырнув ногами в сапоги, я выскочил на улицу, поглазеть на обещанное праздничное действо. У главной городской дороги пришлось изрядно поработать локтями, чтобы занять удобное место прямиком у сточной канавы. И моя догадка оказалась верна – местами выбитая брусчатка уже начинала вибрировать от мерной поступи гвардии, приближающейся строевым шагом. Пара минут, и они стали видны в самом начале городской улицы. Возглавляли торжественное шествие закованные в железные латы всадники. Разноцветный плюмаж на шлемах гордо покачивался в такт грозному цоканью копыт. Огромные черные жеребцы были столь свирепы на вид, что толпа каждый раз опасливо пятилась, страшась оказаться в непосредственной близости от очередной истекающей пеной морды. Никому не хотелось почувствовать на себе укус этих тварей или пасть под их чудовищными копытами с металлическими шипами. Следом шагали бравые красавцы кирасиры, звонко печатая шаг о булыжную мостовую. Командир, довольный своим внешним видом и производимыми его солдатами шумом, гордо покручивал длиннющие усы.

Замыкали триумфальную колонну несколько повозок, несколько нарушая торжество момента своим печальным скрипом. На первой в металлической клети на дощатом полу сидел плененный варл. Таких огромных представителей горного племени мне видеть никогда ранее не доводилось. Добычей охотников, как правило, становилась только неопытная молодежь, едва успевшая встать на крыло. Этот же, судя по устрашающему виду, давно покорил все самые высокие горные пики. Чернющие, как сама ночь, крылья с трудом умещались в его, не сказать что маленькой, тюрьме. А полное отсутствие волос на голове, густые охряные узоры на лице – вид обычный для всех варлов, делали плененного лишь жалкой пародией на людей. По привычной для горного племени моде на узнике из одежды были только кожаные брюки. Когда телегу встряхивало на очередной выбоине, он, пытаясь сохранить равновесие, невольно демонстрировал бугрящиеся переплетения мощной мускулатуры, обвивавшей его торс подобно толстенным канатам. Даже представить себе страшно, какая произошла драка при его пленении. Как подтверждение демонической силы варла за ним тащилась пара телег с четырьмя трупами, укрытыми рваной мешковиной. Бестолковые горожане испуганно косились на клетку, не забывая нашептывать молитвы в личные обереги. Варл же, будто и не замечал всеобщего внимания: смотрел себе не мигая прямо перед собой, излучая дикую силу и полную невозмутимость.

В толпе черни, окружавшей с обеих сторон дорогу, я увидел Алхен. Красотка грустно провожала взглядом замыкавшие праздничную колонну телеги. Возможно, кто-то из четырех неудачников под мешковиной оказался ее хорошим знакомым. В самом деле, не о судьбе же пойманной адской птицы ей печалиться. Для добропорядочных жителей нашего города любой варл, это все равно что мерзкая крыса, самое место которой в охотничьем силке. Отвратительные создания… Это и о тех, и о других. Хотя многие шептались, что горные твари очень похожи на людей, но я так никогда не считал: обтянутые голой кожей черепа, отвратительно угловатые раскрашенные охрой лица без малейших признаков растительности, где отсутствуют даже брови, не говоря уж о бороде или привычных для горожан усов. Особенно отталкивающе выглядят начисто лишенные волос особи женского пола с неестественно белесыми лицами. В общем, столкнешься случайно с такой в диких горах лицом к лицу и считай, что уже не жилец на этом свете: или сам умрешь от ужаса, или эта фурия играючи разорвет тебя на мелкие кровавые ошметки. А байку о том, как они пожирают вырванные из груди сердца бьющихся в агонии жертв, не рассказывал только глухо-немой от рождения Юська. Непропорционально развитая мускулатура на торсе, мощные грудные мышцы и слабенькие ноги, делали варлов похожими, особенно в полете, на каких-то головастиков со смешно болтающимися раздвоенными хвостиками. В остальном же, есть в них что-то и от обычных людей: две ноги, две руки, одна голова с ушами и глазами, нос, рот, все как положено. Но до чего они неповоротливы и уродливы!

Я попытался подойти к Алхен, стоявшей в окружении своих огромных бородатых братьев. За их мощными спинами она словно укрывалась внутри неприступной крепости, охранявшей ее от любого постороннего.

– Приветствую! Как дела? – вежливо поздоровался.

Ее суровые родичи, источая вполне ощутимую угрозу, перенесли свое мрачное внимание на мою персону. Судя по их виду, они тоже не чувствовали особой радости от захватывающего зрелища триумфа королевских гвардейцев.

– Салют тебе, Ник, – грустно поздоровалась соседка. – Говорят, усечение будет проходить в святую пятницу, – попытался продолжить разговор, – придешь?

– Нет. Много дел.

– Давай, шагай мимо! – грубо прикрикнул Гаврил, старший брат девушки. Своим каменным плечом легко отодвинул меня в сторону, и братья, резко развернувшись, повели сестру домой. Сколько я не встречал эту странную семейку, они всегда были мрачны и необщительны. Алхен приехала с родней в наш город недавно откуда-то с юга. Соседний дом с кузней, продать который бывшие хозяева совсем уже отчаялись, настолько он был стар и неказист, братья выкупили, не поскупившись на хорошие деньги. А знакомство с девушкой я завязал совершенно случайно, отбив ее однажды у уличных оборванцев, напавших как-то поздним вечером в темном проулке. Правда, она сама, до моего вмешательства, смогла уложить двоих, но банда была довольно многочисленная, и если бы не нож, знак статуса горожанина-воина, все могло сложиться гораздо печальнее. Слов благодарности от родственников за спасение сестры я не дождался, но Алхен после этого случая начала хотя бы здороваться. Мне же соседка понравилась с первого взгляда. В ней было нечто загадочное: правильные черты лица, ровная чистая кожа; ослепительно белые, в отличие от большинства горожанок, зубы и некая тайна в глубине темных глаз. Длинные пышные волосы, волнами спускавшиеся по спине, подчеркивали женственное обаяние молодой красотки. Правда, одевалась она всегда как-то мешковато – в просторные платья, тщательно скрывавшие тонкую фигуру.

Проводив неразговорчивую семейку кузнецов взглядом, я задумался о перспективах на вечер. Очередное дежурство у воздушных шаров Карнелиуса – самой эффективной защите от летучих демонов – по графику стояло в ночь на субботу, поэтому я в ближайшее время был полностью свободен. И как только процессия с плененным варлом скрылась за поворотом, а горожане занялись своими обычными делами: кто возобновил торговлю, прерванную бесплатным зрелищем, кто продолжил тайно освобождать зазевавшихся торгашей и покупателей от наличности в карманах, мой путь пролег прямиком в портовый кабак, где небесные стражи проводили все свое свободное от службы по охране города время. Позвякивающего в кармане серебра вполне хватало гульнуть до следующего дежурства.

Мое появление в переполненном зале прошло незамеченным: стражники и воины, кто еще сохранял способность связать несколько слов, увлеченно обсуждали триумфальное шествие гвардейцев. Некоторые из присутствующих вовсю готовились к ночной вахте, отсыпаясь под столами; кто-то только начинал расслабляться, недавно закончив нелегкое бдение на постах; а кто и просто дожигал очередной день своей жизни за картами, не имея внятной перспективы на ближайшие сутки.

Мимоходом заказав у пробегающего мальчишки жаренного мяса и две кружки бренди, я подсел за стол к Баги и Оди, воинам из своего отряда. Судя по раскрасневшимся лицам, они опять вели свой бесконечный спор.

– Вот я бы этих варлов голыми руками душил, – орал, стараясь перекрыть общий шум кабака рыжий Оди. В свое время он ходил со старателями в горы за кристаллами и видел короткую расправу варлов с нарушителями их горных границ.

– Мерзкие уроды, способные только спикировать сверху и столкнуть человека в пропасть. А вот, чтобы один на один, так у них кишка тонка!

– Да не скажи, – отвечал заплетающимся языком Баги…

Среди нас он считался самым серьезным и начитанным – его отец, не покладая ивовых розг, заставлял Баги еще в раннем детстве зазубрить от корки до корки оба тома «Заветов Господних на каждый день», что теперь делало моего товарища одним из образованнейших людей в нашем полку и наиболее рьяным противником священной инквизиции.

– Ты бы что делал, если бы какие-то уроды полезли к тебе в дом? Ага! Вот и они защищаются. Конечно, их отвратительными физиономиями только детишек пугать, но, как говориться, если ты родился свиньей, то нечего стесняться пятачка. Что варлы порождения дьявола, я не верю. Ведь об этом никто и не вспоминал, пока не оказалось, что в горах есть кристаллы, которые они зачем-то оберегают.

– Вот и жечь их надо на кострах, как это было при славном короле Лиле. Жили же раньше без кристаллов, так и дальше проживем. А все эти полумеры с усечениями их никогда не остановят. Бог создал ангелов, чтобы помогали нам, а дьявол создал варлов, чтобы постоянно гадить людям!

Я молча жевал, попивал бренди и краем уха прислушивался в их извечный спор. Похожий на небольшого медведя, но недалекий Оди, с ним все понятно – он всегда бестолково повторял то, что постоянно слышал от своего отца, одного из первых старателей по сбору кристаллов. А вот к словам Баги стоило прислушаться – он часто говорил дельные вещи. Все-таки великая вещь образование!

Мне еще помнится обычная королевская забава, когда в праздник солнцеворота выпускали молодого варла в поле и потехи ради травили собаками. Эти крылатые бестии не способны взлететь с ровной поверхности. Жители гор, где для полета достаточно прыгнуть с любой маломальской скалы, на равнине они становятся беспомощны, как дети – бегать мешают слабые ноги и огромные крылья. Сложенные, волочащиеся следом по земле, цепляются за все, что попадается на пути, а раскрыв их, варл смешно подскакивает, бестолково хлопая и роняя перья, совсем как бестолковая курица. В эти праздники горожане всегда вдоволь веселились, наблюдая за улепетывающими от собак дьявольскими отродьями, когда, потешно подпрыгивая на пашне, они напрасно старались взлететь. Правда, обычно забава длилась совсем недолго – плененные зачастую оказывались совсем юными созданиями, еще не нарастившими достаточной силы. Собаки, быстро настигнув, разрывали их на части, оставляя только жалкие кровавые ошметки. Жалко, что травля в последнее время запрещена, и все ограничивается публичным усечением. С плененным чудовищем, едва помещавшимся в огромной клетке, потеха, на мой взгляд, могла получиться очень знатная: тот вполне мог разорвать своими ручищами собаку на две части. Но королю, конечно, виднее, хотя святая инквизиция и не поощряла товарные отношения с этими исчадиями ада. Что варлы – богомерзкие создания, я нисколько не сомневался, но ведь и крысы не любимцы господа, но почему-то крыса инквизицией объявлена божьим созданием, а варлы… От всех этих мыслей, по-моему, уже огромная мозоль в мозгу натерлась. И я отбросил воспоминания об адских тварях и отдался разрушительному воздействию дешевого алкоголя и ласкам подсевшей молоденькой блудницы.

Местный наш палач в алой маске на пол-лица и облегающих брюках того же кровавого цвета наступил одной ногой на крылья варла. Сам пленник сидел на дощатом помосте, прислонившись спиной к огромной плахе. Черный плащ палача, подобно крыльям жертвы, слегка шевелился на ветру… Когда наш младший инквизитор, быстро прочитал молитву, все замерли бездвижно. Наступал самый интересный момент. Куда там кочующим артистам передвижного балагана, им и вполовину не собрать столько зрителей на дворцовой площади. Городской спекулатор, примерившись, сделал глубокий вздох и высоко поднял свой страшный топор. Я, как и все присутствующие на усечении, вслед за палачом невольно задержал дыхание. Сверкающее в лучах восходящего солнца лезвие на секунду замерло в верхней точке дуги и, набирая скорость, стремительно полетело вниз. Раздался глухой удар – правое крыло, разбрызгивая темную кровь, упало на грязные доски помоста, левое же, лишь переломившись, безвольно повисло на лоскутах кожи и мышц. Многочисленная толпа, еще затемно начавшая собираться перед дворцом и до этого молчаливо наблюдавшая усечение, испуганно вздохнула. Из разных концов полетел несмелый шепоток. Я с тревогой осмотрелся. Вот черт! И это перед самым дежурством!

– Неполное усечение – к беде!

Душегуб, чувствуя вину, суетливо взмахнул топором и ударил вновь. Опять мимо! В последнее мгновение крыло дернулось в агонии, и топор перерубил лишь лоскут кожи, оставив висеть подрагивающую конечность на остатках сухожилий. Какая-то беззубая старуха оглушительно завопила. Зрители разом охнули и, распихивая окружающих локтями и кулаками, одновременно бросились в разные стороны с площади. Развлечение внезапно превратилось в божье предвосхищение. Двойной промах! На моей памяти таких случаев едва ли парочка набиралась, да и то, все они произошли до появления шаров святого Корнелиуса. До сих пор гуляет байка о тех неполных усечениях, что спровоцировали внезапные нападения варлов на город. Тогда многочисленными жертвами, по самым достоверным слухам, стали только присутствовавшие на неудачных экзекуциях и воочию лицезревшие конвульсии не до конца отрубленного крыла. Площадь казней стремительно пустела – никто не хотел повторить незавидную судьбу разорванных на части крылатыми демонами.

Варл невозмутимо истекал темной кровью из страшных ран. Продолжая сидеть на помосте, он сохранял отрешенный вид, присущий только рожденным в Аду. За время экзекуции ни один мускул не дрогнул на его гладком лице. Создавалось впечатление, что он просто находится в глубоком трансе, не чувствуя боли и не понимая, что же с ним происходит. Надрубленное крыло, казалось, начало жить уже своей отдельной жизнью, беспомощно размазывая кровавую кашу по эшафоту. Палач, сам напуганный не меньше черни, бросил топор и, обоими руками ухватив оставшееся крыло, потянул что было сил… И наконец вырвал его вместе с огромным куском мяса. Помощник дрожащими руками поднес факел к ранам. По опустевшей площади пополз запах горелой плоти. Лицо варла оставалось невозмутимым…

Я огляделся. Кроме гвардейцев, полукругом оцепивших подходы к эшафоту и воротивших долу забрала своих блестящих шлемов, да нескольких людских островков из особо любопытных, на площади никого не осталось. С удивлением увидел в одной из групп Алхен со своими ужасными братьями. И что самое поразительное, на их лицах застыла не маска ужаса, как у большинства ударившихся в бега горожан, и даже не отвращение, а самое настоящее человеческое сострадание. У девушки на глазах поблескивали слезы, наверное от внезапно поднявшегося ветра. Среди оставшихся на площади были, в основном, горожане, недавно поселившиеся в городе и не знавшие всех наших страшных легенд. Для них это было первое такого рода представление в жизни. Обескрыленного Варла схватили два гвардейца и потащили по городу в сторону центральных ворот.

– Зачем эти пустые сделки с Дьяволом? – горячился Оди, приняв на грудь уже пяток кружек бренди. – Придумали какой-то обменом. Лишенного крыльев варла оставлять на опушке леса Сострадания. Ну, знаете… Только для того, чтобы на следующий день забрать десять алых кристалла. Надо снова вернуться к нашей древней традиции…

После провального усечения небесная стража привычно собралась в кабаке. Хотя некоторые и не покидали его даже для такого довольно редкого ныне увеселения. Теперь же им втихаря завидовали самые любопытные, проклиная про себя излишнюю тягу к городским развлечениям. И, как оказалось, порою не развлечениям сроду, а возможно самым настоящим проклятием…

– Ну-ну… – пьяно гнул в ответ свою линию образованный Баги, – Плененных, конечно же, надо запросто сжигать на кострах или весело травить собаками по большим праздникам на потеху толпе, как это было когда-то давным-давно. И плевать на существующий уже пятнадцать лет договор…

Однажды варлы сбросили на город послание к королю, в котором предлагалось плененных менять на кристаллы. По слухам, они за каждого, возвращенного целым и невредимым, давали полсотни алых кристаллов, но святая инквизиция выступила резко против того, чтобы у этих исчадий Ада сохранялся святой образ ангелов. Между архистратигом и королем был достигнут компромисс, и теперь этих демонов отпускают, но только обескрыленными. Время шло, договор то нарушался одной из сторон, то снова действовал. Но где-то через год после последнего массового нападения горных бестий город стал для них неприступен. И все благодаря изобретению святого Корнелиуса, создавшего воздушные шары, к канатам которых привязывались сотни острых зазубренных крючков. При угрозе нападения шары поднимались над городом, сплетая в небе смертоносную сеть. Первое же нападение, встреченное выпущенными шарами, завершилось пленением более двух десятков варлов, и после этого уже люди диктовали свои условия. Это была первая такая крупная победа. Костры коптили на публичных казнях при громадном стечении народа беспрерывно целую неделю, пропитав город приятным запахом горелого варловского мяса.

– А ведь когда-то людей ничто не интересовало в горах и варлов просто не замечали, – продолжал горячиться Баги, – Одни не ходили на вершины, другие не появлялись внизу на равнинах. Конечно, бывало, что кто-то где-то встречал крылатую тварь, но на этом все и заканчивалось: он продолжал идти спокойно своей дорогой, а другой летел по своим непонятным делам. И все были довольны…

Но так продолжалось только пока случайно не обнаружили в горах кристаллы. Вот тогда все сразу изменилось… Навсегда. Никто так и не смог объяснить, откуда в горах появлялись обработанные алые кристаллы. Первое время их можно было собирать как грибы в лесу: они особо и не прятались в расщелинах или на уступах отвесных скал. Возможно это какие-то следы древнего племени, обитавшего здесь до расселения людей и появления крылатых. И также оставалось тайной, какое отношение к ним имеют варлы. Но один кристалл мог вполне стоить целое состояние. В горы сразу же потянулись старатели, иногда целыми группами и даже отрядами. Варлы начали прятать кристаллы по укромным местам. Несколько раз нападали на старателей, громя их перевалочные лагеря. Правда без смертоубийств…

– Мой отец был одним из самых первых старателей. И он знавал этих тварей, еще когда к ним относились как каким-нибудь горным турам. От последних хотя бы прок был в виде вкусного мяса. А у варлов же, говорят, оно сродни волчьему – с отвратительным душком. Я был совсем маленький, но помню, как ждали с братьями возвращения отца с гор. И какой он закатывал пир всякий раз вернувшись с богатой добычей из кристаллов…

Эти истории мы с Багом слышали уже ни один десяток раз. Старик Оди помер не так давно, но я бы не сказал, что оставил богатое наследство. И с каких бы тогда барышей Оди пошел служить за небольшое жалование в небесную стражу. Поэтому его россказням о богатой добыче, якобы собираемой в горах старателями, верить не приходилось. Как и любая человеческая деятельность, если ты только не король с архистратигом, огромных барышей не приносила. Правда из пяти братьев мой кореш потерял в горах троих, сброшенных варлами со скал. И с чего бы тогда ему любить этих крылатых бестий?

– Хватит пургу гнать про барыши отца. Если бы он действительно нашел хоть один приличный тайник варлов, не сидел бы ты тут с нами, – прервал я завиральные сказки от бабушки-Оди.

Понятно, что с обнаружением кристаллов появились и добровольцы, готовые попытать счастья. В горы уходили вооруженные армии охотников за драгоценностями. Первое время варлы только угрожали, но однажды начали действовать со свойственной им жестокостью. В один из дней в пропасть оказалось сброшено несколько старателей. Тогда отец Оди единственный смог выжить. В ответ королевская гвардия, выдвинутая в горы, умудрилась расстрелять с пяток взрослых варлов и з…