Ремесло Теней: Игла Дживана

Глава 1. Воплощение Теней

С небес сорвался кораблик. Похожий на облитое черной краской острие кинжала, он вспорол густой облачный покров и, описав круг, опустился на площадку Цитадели.

Я затаил дыхание.

Наставница это заметила и усмехнулась.

– Выдохни, Сети. Батул обожает, когда перед ним ходят на цырлах. Не уподобляйся безмозглым лизоблюдам. Иначе он никогда не будет воспринимать тебя всерьез.

Я покосился на старуху. На две головы ниже меня, она в своей роскошной меховой мантии походила на пятно тьмы посреди снежного полотна. Глубокий капюшон скрывал лицо, обнажая лишь бледный как снег и острый как бритва подбородок.

– Так хорошо его знаете, мастер?

Тонкие бескровные губы искривились в улыбке.

– Не сомневайся, мой мальчик. Такова участь всех учителей – помнить каждого из своих подопечных. Тебя я тоже не забуду. Чем бы твое грядущее путешествие ни завершилось.

Шпилька так и вертелась на языке, да скорбный вой вновь разбушевавшейся метели не позволил ее выплюнуть. Казалось, Яртелла нарочно рассвирепела к прилету своего блудного сына. Ветер зачерпывал пригоршни снега с посадочной площадки и сбрасывал их через край. Он запросто мог сбросить и меня, однако присутствие рядом старухи этому препятствовало. Как черная дыра искажает пространство-время, так и наставница всех лейров влияла на окружение, ловко манипулируя Тенями.

Двигатели корабля стихли; длинный язык трапа выполз из темного люка. Мгновением позже в проеме появилась высокая и широкоплечая фигура.

До сих пор я не встречал легендарного Батула Аверре вживую. Только на изображениях в информатории Цитадели. Да и те были весьма посредственного качества. Разменяв шестой десяток, великий лейр оставался подтянут телом и светел лицом. Серебра в его щегольски остриженных волосах и бороде встречалось куда больше, нежели тьмы, а пронзительные черные глаза сверкали незаурядным умом. Одетый совсем не по погоде, он картинно взмахнул плащом, перехваченным на шее драгоценной застежкой, и по-молодецки сбежал на площадку.

Поравнявшись с Бавкидой, он отвесил ей вежливый поклон, очаровательно улыбнулся и произнес глубоким баритоном:

– Мастер Бавкида! Отрадно знать, что вы не побрезговали устроить мне личную встречу!

Старуха, однако, даже не улыбнулась. Бросив короткий взгляд на башню Цитадели, нависавшую над нами скрюченным пальцем, она процедила:

– У меня не было выбора, Батул. Я обязана убедиться, что ты здесь не задержишься.

Сияние улыбки Аверре ничуть не угасло.

– А вы все та же! Строгая наставница крепко сжимает узду. Но мы оба знаем, в чем тут тайна. Не так ли?

Старуха только фыркнула.

– Твое предательство ни для кого не тайна, Батул. И хватит с этим спектаклем. Тебе здесь никого не одурачить!

Неопределенный взгляд Аверре перетек на меня, но лишь на миг, и снова вернулся к старухе.

– А мне казалось, после всего, что я сделал для всех лейров, для Адис Лейр и для вас в частности, моя госпожа, я заслуживаю более теплого отношения. Насколько я знаю, кое-кто в этих стенах до сих пор считает меня легендой.

– Ты ошибаешься. Когда-то ты и впрямь вызывал восхищение у алитов, но все меняется. – Бавкида снова оглянулась на башню. – В этих стенах учат не только власти над Тенями, но и смирению.

– Смирение и лейры? Да вы верно шутите, мастер?

Старуха, поджав губы, тихо зарычала. Аверре, почуяв победу, расхохотался.

– А вы, молодой человек? – спросил он, снова глянув в мою сторону. – Что по этому поводу скажете?

Я растерялся, как, видно, и Бавкида, которая уставилась на меня так, словно перед ней предстал снеговик. Замешкавшись с ответом, я кое-как проговорил:

– Я… рад знакомству.

Старуха сдавленно хмыкнула. Гость снова рассмеялся.

– Вот видите, мастер? Я же говорил, что ваше личное отношение ко мне слишком предвзято. – И тут же протянул мне руку: – Я тоже, юноша. Я тоже. Надеюсь, вы и впрямь так талантливы, как обещал Навигатор.

– Можно на «ты», – сказал я, пожимая крупную, но очень ухоженную ладонь.

Аверре подмигнул и тут же спросил:

– Как твое имя?

– Сет Эпине.

На миг показалось, что в его взгляде проскользнуло что-то странное, похожее на смесь удивления и испуга, но зацепиться за это не получилось – Аверре слишком быстро овладел собой.

– Родственник Сол? – обратился он к Бавкиде.

Старуха, заметно повеселев, проскрипела:

– Ее единственный сын.

Улыбка не спешила возвращаться на лицо гостя.

– Но… как это? – Он одарил меня непонимающим взглядом. – Лейры же не способны!..

Бавкида усмехнулась.

– Мы оба знаем, что Сол никогда не признавала преград.

– Но она ни словом не обмолвилась… Сколько тебе лет, парень?

Я набычился. Робкое восхищение легендой сменилось вдруг острой неприязнью. Разговоры о матери никогда не вызывали у меня приязни, как, впрочем, и те, кто эти самые разговоры затевал.

Глава 2. Об истории и легендах

Когда я прошел в округлую рубку, залитую мрачноватым алым светом, Аверре уже проводил предстартовую подготовку.

– Сядь и пристегнись, – коротко приказал он, не отрывая взгляда от панели управления.

Быстро усевшись в кресло второго пилота, я, за неимением более полезного занятия, принялся наблюдать за действиями легендарного лейра, время от времени бросая короткие взгляды за иллюминатор. Метель к тому моменту переросла в настоящий буран. Колючий снег бился о стекло, а ветер грозил сбросить суденышко с площадки. Это был не первый раз, когда я покидал пределы Яртеллы. Обучение в Цитадели не ограничивалось постижением мистических таинств, но немало внимания уделяло и прочим навыкам. Включая пилотирование легких космолетов. Так что дух не захватывало. Разве что самую малость.

Аверре потянул штурвал на себя. Корабль с тихим, приятным уху рокотом медленно оторвался от площадки. Я инстинктивно сжал подлокотники.

Мастер-лейр, покосившись на мои руки, усмехнулся и посоветовал:

– Осмотрись напоследок. Не факт, что ты сюда когда-нибудь вернешься.

– Невелика потеря.

Он что-то добавил, но я не разобрал. Взгляд был прикован к лобовому иллюминатору, за которым стремительно темнело. Я сам не заметил, как затаил дыхание.

– Бледноват ты для того, кому все равно, – поддел Аверре.

– Просто не большой любитель полетов.

– Серьезно? А так и не скажешь.

Я не стал уточнять, издевается он или нет, лишь продолжил считать секунды до выхода в гиперпространство.

– К прыжку готов? – спросил мастер-лейр.

– Просто сделайте это, – процедил я.

Он опять усмехнулся, а через миг звезды, занимавшие весь обзор, расползлись в стороны, и перед нами открылся гиперпространственный разрыв. Щель в иное измерение напоминала сотканную из тонких лучиков света воронку. В нее-то нас и затянуло.

– Ну, можно и расслабиться, – с улыбкой проговорил Аверре, откинувшись на спинку кресла. Он посмотрел на меня: – В норме? Не тошнит?

Снаружи, насколько хватало глаз, расстилалась мрачная туманность, непрерывно искажающаяся мириадами световых бликов. Мир грез или кошмаров. Кому как, что называется. Не рискуя раскрывать рот, я лишь покачал головой.

Мастер-лейр рассмеялся.

– Ничего. Привыкнешь еще.

– Не уверен, что хочется.

– Это неважно. Все привыкают. Когда необходимость вынуждает.

Едкое возражение вертелось на языке, но я проглотил его. В отличие от Бавкиды, Аверре, невзирая на все его заслуги, оставался величиной неизвестной. Кроме легенд и общедоступных сведений, у меня не было о нем ничего. Я даже не мог определить характер наших взаимоотношений. Кто мы друг другу? Наниматель и подчиненный? Наставник и ученик? Хозяин и слуга? Уж точно не равные.

– Мастер, могу я кое о чем спросить?

– Уже спрашиваешь, если не ошибаюсь, – тихонько хмыкнул тот.

Я закатил глаза.

– Думаю, вы понимаете, что именно меня интересует.

Аверре лениво потянулся.

– Само собой, мой друг. Иначе ты бы не оправдал высокое звание элийра. Насколько мне известно, любопытство у таких, как ты в крови. Но вот беда – я не терплю почемучек, а потому и распространяться о делах не собираюсь. – Тут его взгляд упал на мой термостойкий костюм. – Во всяком случае, не раньше, чем ты избавишься от этой идиотской оплетки. Надеюсь, ты прихватил с собой что-нибудь поприличней?

Отстегнув ремни, я подобрал до сих пор валявшийся в ногах рюкзак и спросил:

– Где можно переодеться?

Мастер-лейр неопределенно мотнул головой в сторону выхода:

– Разберешься.

Корабль Аверре не был настолько велик, чтобы заблудиться. Вполне стандартный разведчик, он отличался разве что скоростью, какую обычные корабли этого класса развивать не могли. В остальном же все как у всех: рубка, короткий перешеек, главный салон с отделением для камбуза и пара кубических кают по левому борту. И все это в мрачноватых серо-алых тонах. Немного театральных, но абсолютно безликих.

Толкнувшись в ближайшую из кают, я обнаружил скромное кубическое помещение с выдвижным лежаком и тумбочкой для личных вещей. Жизнь в Цитадели научила аскезе, так что удивляться не пришлось. Бросив рюкзак на койку, я прощупал одну из стенных панелей. Пары нехитрых манипуляций хватило, чтобы заставить ее скользнуть в сторону и обнаружить оборудованный по полной программе санузел. Над узкой раковиной висело зеркало. Отразившаяся в нем рожа меня совсем не порадовала: чувствовалась напряженность, сделавшая черты резкими, как у высеченной изо льда скульптуры. Стянув шапку, попытался разгладить слежавшиеся волосы – бесполезно.

– Что-то поприличней, – буркнул я и вернулся в каюту.

В рюкзаке нашлись темно-серые штаны, пара высоких ботинок на шнуровке, стального цвета рубашка и черная куртка с капюшоном из шерсти плотной и очень прочной мурафы[1]. Все это казалось более чем подходящим. Знать бы еще для чего.

Глава 3. Мероэ

Смотреть на любую планету с ее орбиты – зрелище неописуемое, но с Боиджией все обстояло иначе. Почему-то, и я сам не мог объяснить причину этого, чем ниже спускался к поверхности «Шепот», тем сильнее возрастала нервозность, поселившаяся у меня в душе. Я знал, что она не связана с обычным для такого дела волнением. Казалось, что-то снаружи давило на разум, вынуждая нервные клетки гудеть от напряжения. Пожалуй, в этом смысле, Боиджию можно было сравнить с Яртеллой. Только дома лейры старались не допустить на планету чужаков, а тут… похоже, кто-то очень и очень не жаловал лейров. Пальцы скрючивались и тянулись к шее и бокам; ужасно хотелось почесаться.

Я искоса глянул на наставника, но тот держал постную мину.

Стоило окунуться в атмосферу, как тотчас же угодили в дикий шторм. Порывы шквалистого ветра едва не сносили корабль в сторону от намеченного курса. За непроницаемой завесой дождя разобрать что-либо казалось практически невозможным, только время от времени ярко-голубые молнии расцвечивали равнины, поросшие ну просто невероятно огромными деревьями.

Аверре перехватил управление на себя.

Впереди замаячил смутный силуэт. Сначала я не понял, что это, но, присмотревшись как следует, сумел распознать единственный на всю Боиджию город. Столицу. Мероэ. Выстроенный на скошенных вершинах цепи холмов, он, казалось, парил над океаном зелени. Бронзовые купола и тонкие золотистые минареты, соединенные висячими проспектами и тротуарами, умываясь дождем, казались миражом. Сказкой, явившейся из снов.

– Впечатлен, а? – поинтересовался Аверре, сбросив скорость. Он повел кораблик к ряду посадочных платформ, полукружьями выступающих прямо из стен. – Не то, что ваш вечный морозильник.

Я промолчал. Перед прибытием хорошенько перерыв инфосеть, я сумел почерпнуть лишь парочку общих сведений о Боиджии. Очень маленькая, единственная в системе, и при этом лишенная естественных спутников, она находилась там, куда никто в здравом уме и носа не сунет, не говоря уж о том, чтобы поселиться. Помимо колонистов, обитавших в городе на холмах, в густых лесах жили дикие племена аборигенов, именовавших себя ма́хди. Они занимались натуральным хозяйством, держались обособленно и избегали любых контактов с горожанами, считая тех (и не без основания) чужаками, посягнувшими на их дом.

– Замшелая дыра, – наконец пробубнил я.

Мастер-лейр тихо хмыкнул.

– Ты просто еще не привык.

– И не горю желанием. Сменил лютый холод на духоту.

– Не романтик ты, Сет.

Я, вскинув бровь, покосился на Аверре. Тот рассмеялся в голос.

– Ладно, не бери в голову. Уверен, придет время и Боиджия тебя очарует. Иначе просто и быть не может.

Неготовый разделить радужный оптимизм мастера, я поежился от зуда и проворчал:

– Не сомневаюсь.

Аверре снова хмыкнул. Выбрав одну из площадок, он плавно опустил на нее звездолет. Распорки «Шепота» с тихим стуком коснулись потрескавшихся от дождя и времени плит. Двигатели стихли.

– Итак, – сказал мастер-лейр, став вдруг крайне серьезным, – пора кое о чем предупредить тебя. Можешь считать мои дальнейшие слова напутствием. Как угодно. Но от того, как ты к ним отнесешься, будут зависеть наши дальнейшие взаимоотношения.

Ни тон, ни смысл слова ничего хорошего не предвещал. Сощурив глаза, я проговорил:

– Что-то не совсем улавливаю, о чем вы, мастер.

Черные, будто колодец Карак[1], глаза воззрились на меня с удушающей пристальностью.

– Боиджия любит удивлять. В особенности молодых лейров, которые впервые выползли из-под крыла старой Бавкиды. Навигатор уверял меня, что ты разумней многих. Что ж, мы это проверим. Как только покинем корабль, не вздумай глазеть по сторонам. Ни с кем не заговаривай, если только я этого не разрешу. По легенде мы историки-натуралисты. Ты мой ученик. Будь очарователен и вежлив и не лезь, куда тебя не просят. И, самое главное, не вздумай открыто использовать Тени! Уясни это как следует, Сет, потому, что если вдруг кто-то из местных узнает в нас лейров, беды не миновать! Скажи, что понял меня.

Тон мастера-лейра раздражал. Неужели я и впрямь произвожу впечатление растяпы, которого надо учить, как вести себя с чужаками? Однако вслух своих возражений, конечно, не высказал.

– Я понял, мастер.

Аверре еще долго всматривался мне в глаза, как будто надеялся поймать на лжи. Наконец, он отстранился и с важным видом кивнул.

– Тогда идем.

Дождь все хлестал, и за те секунды, которые мы с Аверре потратили на то, чтобы забежать под крышу космопорта, оба промокли насквозь. Естественно, настроения это не прибавило.

Бросив рюкзак на пол, я утер лицо тыльной стороной ладони и воззрился на мастера-лейра. Тот стоял невозмутимый, словно муфас[2] на выпасе. Даже щегольская челка ничуть не примялась. Позавидовав такой выдержке, я осмотрелся.

Местный космопорт выглядел не так, как я себе его представлял. До сих пор, правда, подобные заведения встречались мне исключительно на изображениях, но тем не менее общую картину я знал и был уверен, что главным атрибутом такого места неизменно должны быть пассажиры. А их-то в Мероэ как раз и не было. Вообще.

Глава 4. Глаза в темноте

Первые несколько минут я просидел как в оцепенении. Пока не начал клевать носом. Наверное, я так и уснул бы в кресле, если б особенно прыткая часть моего сознания не продолжала переосмысливать все, что услышала от Аверре, и суммировать с впечатлениями, произведенными планетой. Игла, Мероэ, Занди – все это кипело в голове, как в котле, варилось и перемешивалось, в итоге выдавая несуразную белиберду. Одно только и было ясно: мастер-лейр почему-то не сказал прямо, но это точно не первый его визит на Боиджию.

Едва осознание сего факта улеглось, весь мой сон, будто рукой сняло. Задумчиво побарабанив пальцами по подлокотнику, я прикинул, а не была ли та его оговорка насчет моей матери, неслучайной? Неспроста же он так отчаянно отказывался отвечать на мои вопросы. Насколько велика вероятность, что Аверре и она провели какое-то время вместе на Боиджии?

Я посмотрел в окно. На темно-синем безлунном небе высыпали звезды. Существовал только один способ выяснить, верна ли моя догадка, а именно: запросить данные обо всех постояльцах гостиницы в год, когда пропала мама, и проверить имена. В том, что Аверре назвался фальшивой фамилией, я сильно сомневался. Но даже если и так, всегда оставалась возможность сравнить описания.

Резко вскочив, я подлетел к справочному терминалу и вызвал на связь портье. Когда слегка тормозящий ИскИн все-таки отозвался, я как мог сдержано обличил свое пожелание в слова.

Изначально долго устанавливая мою собственную личность, гостиничный интеллект еще минуту соображал, обладаю ли я достаточным статусом, чтобы обращаться к нему с просьбами. Когда вопрос с идентификацией разрешился, выяснилось, что любые сведения о постояльцах отеля строго конфиденциальны и посторонние к ним ни под каким предлогом не допускаются.

– Извините, господин, но я не могу вам помочь, – скорбно ответила оживленная алгоритмами виртуальная личность. – Таковы правила.

– Я понимаю, но вы не могли бы… хотя бы проверить имя: Сол Эпине. Просто проверьте, не останавливалась ли она в вашем отеле десять лет назад.

Вещающая через встроенный в столешницу динамик машина опять задумалась, и я решил, что мне все-таки помогут. Но тут она заговорила снова:

– Назовите, пожалуйста, код вашего полицейского доступа.

– При чем тут полиция? – удивился я. – Мне просто нужна информация и все.

Из динамика раздался статический шум. ИскИн повторил:

– Прошу прощения, господин Эпине, но таковы правила. Если у вас нет нужного доступа, в просьбе будет отказано. Всего хорошего, молодой господин. Желаю вам приятного пребывания в Мероэ.

Экран терминала погас.

Выругавшись, я снова плюхнулся в кресло и со злостью ударил по подлокотнику. Руки чесались разнести вежливую говорилку на атомы. Лампа на прикроватной тумбочке в ответ на эту вспышку возмущенно заморгала. Приглушив гнев, я оправил манжеты. Как бы там ни было, это еще не конец. Бесполезный разговор с местным мажордомом был лишь одной из возможностей, причем наиболее простой. Но ведь существовали и другие, не столь легкие, зато интересные. Пусть с ИскИном договориться не получилось, возможно, получится с созданием из плоти и крови? В конце концов, на разумника хотя бы можно надавить…

Я поднялся с кресла полный решимости расставить все точки над «ё», но тут напульсник завибрировал.

– Чтоб тебя! – прошипел я. Из головы напрочь выветрилось, что по прибытии мне надлежало немедленно связаться с Цитаделью. Старуха, наверное, извелась вся в ожидании. Еще бы! Несколько часов без каких-либо новостей!

– В чем дело, Сет? – Из-за чрезмерной компактности устройства четкость голограммы изрядно страдала, но не настолько, чтобы не заметить яростную дрожь, охватившую наставницу. В своем неизменном капюшоне и просторной мантии, она выплевывала слова: – Тебе были даны четкие инструкции, а ты ими пренебрегаешь.

Изображать из себя невинность мне было не впервой. Старательно нарисовав на лице недоумение, я напомнил:

– Вы велели связаться с вами, как только мы достигнем места назначения.

– Ну, и?

Я развел руками:

– Так мы только и прилетели. Я даже вещи распаковать не успел.

Бавкида пропустила оправдания мимо ушей.

– Итак, где вы?

– Боиджия.

Ледяная тишина, обрушившаяся на меня после этого, вынудила нервно переступить с ноги на ногу. Бавкиды я не боялся – не так сильно, как прочие алиты, по крайней мере, – однако временами она могла нагнать страху даже на ледяной столб.

– Мне следовало догадаться. – Когда старуха говорила, нотки чего-то человеческого из ее голоса исчезали напрочь, только холодная пустота, слишком похожая на космос, чтобы не обращать внимания.

И все же, большее любопытство вызывали сами слова, нежели тон.

– Вы знали, что он может полететь сюда, – заметил я. – Откуда?

Вопрос остался без ответа.

– Моя мать ведь была здесь, не так ли? Причем вместе с Аверре.

Бавкида отмахнулась.

– Ты не понимаешь, о чем болтаешь. Не смей больше задавать мне подобных вопросов! Ты здесь с определенной целью, вот и сосредоточь свое внимание на ней. Оставь рассуждения тем, кто в этом разбирается.

Глава 5. Завтрак в постель

Очнулся я уже в номере, в кровати под одеялом на горе пуховых подушек. Портьеры на окне были широко раздвинуты, позволяя солнечному свету беспрепятственно литься в комнату. Сколько же я провалялся без сознания? В том, что ночные события мне не привиделись, сомнений не было. Голова гудела как улей, а к телу будто привязали груз весом в сотню кирпичей. Приподнявшись на локтях, с недоумением огляделся.

В комнате я был не один. Рядом суетился робот-медик очень старой модели. Корпус во вмятинах, манипуляторы явно с чужого плеча, а краска настолько выцвела, что угадать ее изначальный цвет было попросту невозможно. Одним светящимся глазом чудо-лекарь пялился в голографический планшет, вторым же следил за показаниями вытянутого и похожего на нож прибора, которым водил надо мной.

На мое пробуждение он отреагировал невозмутимым:

– Добро пожаловать в мир живых, господин Эпине. Дайте, пожалуйста, описание вашему состоянию.

В плане здоровья лейры всегда отличались от нормалов. Там, где обычный разумник погибал мучительной смертью, мы выживали за счет Теней. Вполне естественно, что к методам традиционной медицины мы не питали большого доверия. Едва ли пятисотлетняя рухлядь, выдающая себя за медика, была в состоянии догадаться, что со мной не так, даже если бы потратила на изучение весь отпущенный металлу срок.

– Все со мной в норме.

Фоторецепторы робота мигнули. Кажется, он удовлетворился ответом.

– Что ж, признаю: общее состояние стабильное. Серьезных повреждений, угрожающих жизни, нет. Гематома в затылочной части уменьшилась. Множественные ушибы по всему телу. Отмечается понижение артериального давления, как результат послеобморочного состояния. Поздравляю, господин Эпине, вы идете на поправку. Пожалуйста, вытянете вашу левую руку для инъекции.

Я недобро сощурился. Всегда относился с большим подозрением к ходячим автоматам, – легкая форма фобии, если угодно, – а последнее приключение вовсе не сподвигало думать о роботах лучше. Одна только мысль о минувшей ночи сразу же ускорила мое сердцебиение.

Почувствовал это, разумеется, и механический врач, и, раньше, чем я успел увернуться, принялся тыкать в меня своими датчиками и сканерами.

– Вам следует успокоиться, господин. Пожалуйста, постарайтесь держать себя в руках. Что бы это ни было, опасность миновала. Все хорошо.

Металлические пальцы сомкнулись на моем запястье, вторая рука трансформировалась в пневмошприц. Кончик иглы зловеще блеснул.

– Что это? – спросил я, с подозрением глядя, как прозрачная жидкость перетекает мне в вену.

– Успокоительное, – ответил робот, отодвигаясь от кровати. – Вы чересчур перевозбуждены, а стресс препятствует скорейшему выздоровлению.

Я собирался поспорить, но приятная нега, растекшаяся по телу, смешала все карты. Стало легко и покойно.

– И долго я провалялся в отключке?

– Тридцать два стандартных часа с того момента, как вас нашли.

Меня будто на иголки посадили.

– Сколько?! – Я подскочил на кровати. – Где Аверре?!

– Он навестил вас сорок семь минут назад, – отозвался робот, при этом вид у него был такой (Я не подозревал о том, что механизмы способны выражать эмоции лицевой панелью, но готов был поклясться, что так и было), будто прикидывал, не стоит ли вкатить слишком буйному пациенту дозу побольше.

– Позови его, – приказал я.

Медик не шелохнулся.

– Вам лучше отдохнуть.

– Позови его! Это срочно!

Но робот уперся и не собирался отступать:

– Для разговоров еще будет время, а сейчас вам необходим покой и здоровый сон.

Это был тот самый момент, когда я, наплевав на все Батуловы запреты, готовился раскрыть истинную сущность и разобрать обнаглевшую железку на детальки. Хотя, если вдуматься, в моем нынешнем состоянии едва ли хватило бы сил сдвинуть хоть перышко. Та мощь, та неосязаемая для обывателей энергия, управлять которой я привык, как всегда, циркулировала вокруг, но ускользала между пальцев, точно речная водица.

– Ладно. Сам его найду.

Собрав волю в кулак, я откинул покрывало. Тяжесть и ломота вернулись, будто и не уходили. Голова закружилась. Тем не менее я упрямо опустил босые ноги на холодный камень пола и оттолкнул бросившегося наперерез лекаря.

– Вам следует лежать!

– Отстань!

Мы сцепились – два неуклюжих чурбана: один голый, другой ржавый.

Физическое превосходство робота было очевидным, но я упрямо извивался, продолжая попытки проскользнуть у него подмышкой. Увлеченный борьбой, я не заметил, как дверь открылась и в комнату кто-то вошел. В чувство меня привел удивленный возглас.

Я и робот замерли и синхронно повернули головы к двери.

На пороге с подносом в руках стояла девушка, та самая, с которой я общался накануне. Нисколько не смущаясь, она с гуляющей на маленьких губах усмешкой пристально разглядывала меня во всей своей нагой красе.

Я чертыхнулся и, все-таки оттолкнув робота, натянул на себя покрывало.

Глава 6. Откровенность

Тридцать минут спустя я был готов. Вымыт, вычищен, приодет и напомажен. Что случилось с моим прежним нарядом осталось загадкой. Возможно, его отправили в чистку или просто выбросили. В любом случае особо я не переживал. Все, что могло беспокоить меня, – это напульсник, а он сейчас находился там, где положено – на запястье. К зеркалу я подходить побоялся. Подозревал, что выгляжу не лучше утопленника, и лишний раз нервировать себя не стал. Только капюшон синей накидки на голову набросил. Чтоб подчеркнуть мрачность образа.

Спустившись вниз, я, не без внутренней дрожи, миновал лестницу на бельэтаж. Смотреть в ту сторону совсем не хотелось, и все же взгляд против воли, точно магнитом притягивался к злополучному балкону. Сейчас в окна бил чистый утренний свет, но в голове еще отдавалось эхо пугающих, монотонных ударов. Я на секунду застыл, погрузившись в воспоминания. Подробная ретроспектива пронеслась перед глазами призраком. Таким же размытым и пугающим синевой глаз…

– Наконец-то, Сет! – оклик Аверре вырвал меня из неглубокого забытья.

Я повернулся на голос. Мастер-лейр восседал в одном из больших кресел. Закинув ногу на ногу, он премило улыбался госпоже Бабор, расположившейся напротив. Удивительное дело, но хозяйка гостиницы сияла добродушием, будто Аверре ее зачаровал. Непостижимая для ума метаморфоза! Сам же мастер… Я и представить не мог, что он способен с кем-то вот так флиртовать! Подобное казалось столь же невероятным, как Бавкида, исполняющая непристойные песенки в середине лекции. Ужас!

– А ты не спешил! – Аверре окинул меня придирчивым взглядом, смешком оценил капюшон и покачал головой.

Я не знал, что сказать. Оправдываться не хотелось, а заводить спор на пустом месте казалось глупым. Впрочем, от объяснений меня избавила хозяйка гостиницы.

– Да будет вам, мастер. Простите бедному мальчику его неторопливость. В конце концов, можно ли его винить? Пережить такое! Подумать только! Я удивлена, что он вообще на ногах стоит.

Я ушам своим не поверил и вылупился на госпожу Бабор, как на дракона. Быть может, мысли мои еще недостаточно резво работали, но когда я умудрился попасть в параллельную вселенную?

– Только взгляните, как он бледен! Мне кажется немилосердным заставлять его заниматься делами, когда мальчик еще не совсем оправился. – Голос старухи полнился участием, но вот глаза – я был достаточно близко, чтобы заметить это, – оставались холодными, точно мертвая планета. Я ей по-прежнему не нравился, и это возвратило мое мироощущение в норму.

– Я в порядке. Спасибо.

Если мой ответ и показался ей сухим, госпожа Бабор ничем не дала этого понять. Выражение неискренней заботы приклеилось к ее лицу, точно маска.

– Спешу заметить, юноша, что мы буквально умираем от любопытства. Я, разумеется, виню себя. Не следовало мне выпускать уборщиков на ночь. Но все же ума не приложу, как крепкий и пышущий здоровьем юноша умудрился перевалиться через перила! Мне всегда казалось, они у нас достаточно высоки, чтобы исключить возможность несчастного случая.

Я осторожно глянул на Аверре. Тот, являя собой полнейшую невозмутимость, чуть заметно качнул головой.

– Я не очень хорошо ориентируюсь в темноте, – соврал я, не моргнув глазом. – Видимо, споткнулся о робота и не удержал равновесия.

Госпожа Бабор улыбалась, но глазки ее подозрительно блестели. Ясно как день, она не поверила ни единому моему слову.

– Хорошо же вас, юноша, помотало. Когда моя дочь обнаружила вас под балконом, на вас живого места не было. Я, конечно, и не специалист, но чтобы умыться в крови простого падения маловато.

– Зато ни одного синяка! – хлопнул себя по колену Аверре. – Разве не чудо? От падения, как правило, ломают шеи. Нам еще повезло, что он так удачно приземлился.

Госпожа Бабор суховато рассмеялась.

– Это точно.

Аверре посмотрел на свой наручный хронометр и объявил:

– Итак, пора выдвигаться. За нами должны прислать транспорт, и если я не ошибаюсь, то он уже здесь. Идем, Сет. Мадам, до новой встречи.

– Счастливо вам с вашими делами, мастер Аверре, – пропела та.

Аверре подтолкнул меня в сторону выхода, но я так и остался на месте. Нечто, похожее на наитие, не давало мне покоя, кольнув в бок раскаленной иглой.

– Одну минуту, мастер. Я быстро. – И не дожидаясь ответа, метнулся вверх по лестнице. Народившийся было страх, я задушил в зародыше и, ступив под тени статуй, огляделся в поисках робота. Разумеется, никого там уже не было. Уборщика, как это ни странно, убрали. А вместе с ним и, вероятно, все улики, которые мог оставить за собой нападавший.

Я вздохнул. Недоброе предчувствие вернулось. Голова загудела ульем, а мысли не желали приходить в порядок, но одна все же сумела достучаться до дремлющего сознания: нападавший вывел из строя робота, чтобы привлечь мое внимание! Я попытался припомнить момент, когда нашел уборщика. В затылке того торчала тонкая иголка, явно чуждая автомату. Что, если эта иголка способна навести на след?

Лелея призрачную надежду на чудо, я раскорячился у злополучного уголка и тщательно все осмотрел.

– Сет?! – послышался голос Аверре. – Что ты там делаешь? Нам пора ехать. Опаздывать нельзя!

Глава 7. Иглы и семена

Ступая по толстому ковру кроваво-алого цвета, я искал глазами графа. История, рассказанная безгранично преданным слугой, породила желание поскорее увидеть разумника, которым так восхищался Изма и за которого, бесспорно, отдал бы жизнь. Если все, что говорят и пишут о лесах Боиджии, правда, тот, чьей храбрости хватило, чтобы в одиночку отправиться в самую глушь, и вернуться оттуда живым, заслуживал пристального внимания.

Занди нигде не было видно, и это дало мне хорошую возможность осмотреться в его апартаментах, прочувствовать обстановку и лучше понять хозяина. Личные вещи многое могут рассказать о своем владельце, особенно если знаешь, какие вопросы им задавать.

Тишина, одиночество и покой – вот что нарисовало моё воображение, стоило прикоснуться мыслью к стенам. Они оставались холодны, словно никогда не видели проявлений ярких, сильных эмоций. Как будто здесь обитал робот или кто-то едва ли более эмоциональный, хотя весь внешний лоск просторных комнат буквально кричал об обратном.

Судя по веранде, можно было подумать, что граф – крайне изнеженное, любящее комфорт существо, с весьма изысканным и, пожалуй, тонким вкусом. Мягкие диваны и удобные кресла по периметру. Керамические изделия, дорогие статуэтки и множество ваз и живых растений в горшках теснились между ними. На обшитых темным деревом стенах – картины, и не абы какие, а известные на всю Галактику произведения искусства. Как, например, старинное творение иланианского живописца Ватина, знаменитого тем, что создавал свои пейзажи, в буквальном смысле выращивая их на пропитанном особым составом полотне. Не удивлюсь, если все это подлинники.

Аверре с Измой остались у диванов, а меня тянуло поглядеть с балкона. Отсюда весь Мероэ казался как на ладони. Еще более загадочный и прекрасный.

– Поневоле почувствуешь себя царем, – сказал я, облокотившись о высокие резные перила. – От такого вида не устанешь.

– Поэтому я и провожу здесь почти все свое время.

Я обернулся. Передо мной стоял высокий мужчина в неприметных домашних одеждах. На вид ему было около сорока. Лицо худощавое, гладковыбритое и в меру привлекательное, самый раз для аристократа. Волосы темные, слегка вьющиеся. В ушах серьги, на пальцах перстни. Но все это мелочи. Потому как более всего привлекали глаза: темно-синие и пронзительные, как у лейра.

Только я открыл рот, чтобы представиться, Занди повернулся к Изме.

– Вас кто-нибудь видел?

Присутствие ли хозяина так повлияло или закончилось действие пыльцы, но поведение мекта вдруг коренным образом переменилось. Во всем, что он говорил и делал, стала проявляться какая-то совершенно неприглядная подобострастность.

Ссутулившись, Изма выступил на полшажка вперед и отвесил поклон:

– Только стража в ангаре, ваша светлость, больше никто. Как вы и велели, я провел мастера Аверре через восточный коридор.

Граф кивнул, снова повернулся ко мне и на этот раз одарил куда более внимательным взглядом. Я невольно подумал, что теперь понимаю, каково объектам изучения элийров. Радовало, что сам граф навыками проникать в чужое сознание не обладал.

Вдруг, потеряв ко мне всякий интерес, его светлость опять обратился к слуге:

– Спасибо, Изма. Пока можешь быть свободен, но не отходи далеко.

Быстро поклонившись хозяину, мект бесшумно исчез за абсолютно незаметной с этой стороны дверкой, из которой мы все явились.

Только когда остались одни, Аверре выступил вперед и, наконец, соизволил поприветствовать графа:

– Ваша светлость, – сказал он, склонив голову. – Благодарю, что согласились уделить немного времени. Понимая вашу крайнюю занятость, смею заверить, у меня нет намерений, задерживать вас надолго.

Занди воспринял витиеватые излияния мастера-лейра как должное.

– Ну что вы, мастер. Для друзей, тем более столь давних, у меня всегда найдется время. Располагайтесь, прошу. – Он указал рукой, унизанной драгоценными перстнями, на группку ближайших кресел, стоявших полукругом рядом со столиком чистого хрусталя. – Выпьете чего-нибудь?

– Благодарю вас, с удовольствием, – улыбнулся Аверре. – Лучшего агариса[1], чем меройский, я никогда не пробовал.

Пока граф отлучился к мини-бару, спрятанному в стене за шторой, я отошел от перил и уставился на мастера в немом вопросе: как давно они были знакомы и насколько близко? Аверре, разумеется, меня проигнорировал, так что пришлось усесться на указанное его светлостью место и подождать.

Повисшую на террасе тишину нарушал лишь звон бокалов и плеск разливаемых напитков. Заметив краем глаза мой вопросительный взгляд, Занди истолковал его по-своему:

– У меня редко бывают гости. Да и потом, я предпочитаю ухаживать за ними самостоятельно. Не все на свете можно доверять слугам, знаете ли. Изма, конечно же, исключение. Что будете пить, юноша?

Слегка растерявшись, я ответил:

– Просто воды. Спасибо.

Граф никак не прокомментировал этот выбор и спустя пару минут возвратился с подносом в руках, на котором в большом графине плескалась густая темно-сиреневая жидкость и тихонько позвякивали три бокала. Один из бокалов был наполнен водой и мелко наколотыми кусочками льда, в двух других – вино.

Глава 8. Комната в памяти

…И чуть не столкнулся с Измой.

Тот едва успел отскочить от двери, встал у стены и принял невинный вид. Словно не подслушивал.

Актер из него, впрочем, был ужасный. Лгать мект не умел абсолютно, о чем семафорили чешуйки его лица, принявшие бледно-желтый оттенок, вместо нормального серо-зеленоватого.

Как и подобает порядочному гостю, я сделал вид, будто ничего не заметил. Скупо улыбнулся и опустился на притаившийся возле лифта пуф. В мыслях царил кавардак. Слова Занди о нашем с мамой сходстве неожиданно злили. Даже граф знал мою мать лучше, чем я!

Способность управлять собственными эмоциями – тонкое искусство, овладеть которым, как сказал лейр Селайссие, сложнее, чем в условиях вечной мерзлоты взрастить семечко. Сила любого лейра во многом зависит от умения подавлять свои внутренние порывы, к чему элийры всегда были особенно восприимчивы. Чем лучше ты контролируешь себя, тем легче подчиняешь чужой разум. Все просто.

Но как же, порой, этого равновесия трудно достичь! Всего лишь одной невинно брошенной фразы хватило, чтобы породить настоящий ураган! Что граф мог знать о Сол? Что мог знать о ней Аверре?

Да что угодно!

Не в силах усидеть на месте, я резко вскочил с пуфа и принялся мерить комнату шагами.

Этот внезапный порыв слегка перепугал бедного мекта, заставив того подпрыгнуть от неожиданности. Слишком возбужденный и занятый соображениями, носившимся в голове подобно шторму на поверхности газового гиганта Виши, я даже не взглянул в его сторону. Глаза, будто черной дырой, притягивало к закрытым дверям графских покоев.

О чем могли говорить эти двое, как не о Сол?

Снова и снова я задавался вопросом, почему родному сыну постоянно отказывали в праве знать, что случилось? И в который раз не находил правдоподобного ответа. Это сводило с ума. Где-то на сотом кругу пришло осознание, что ждать милости бессмысленно и за дело надо браться самому.

Изма помалкивал. Я помнил об обещании, что дал себе вначале, однако слова словами, а решиться на подобный шаг оказалось совсем нелегко. Разом всплывало столько «но», которые, по сути, навевало лишь воображение. Ждать всегда безопасней, чем действовать, но подачек Аверре хватило с избытком. Выставив меня за дверь, мастер лишний раз продемонстрировал свое отношение: он главный, а я на подхвате.

Ну, уж нет.

Не могла Сол Эпине прилететь в Мероэ и не оставить после себя ни единого следа. Наверняка найдутся в городе те, кто был с ней знаком, видел ее и разговаривал с ней, кто мог бы поделиться воспоминаниями…

Я замер на очередном витке. Взгляд упал на Изму.

Кто, как ни слуги осведомлены о делах и тайных связях своих хозяев? Привычная всем деталь интерьера. На них редко обращают внимание, а аристократы всегда и во всем полагаются. Занди сам сказал, что знал мою мать, а, учитывая его близкие отношения с Измой, легко предположить, что и тот встречался с ней тоже.

Под действием пыльцы мект разболтал всю графскую подноготную, но будет ли он также словоохотлив теперь, когда действие наркотика закончилось?

Изма, заметив мой внезапный интерес, не то удивился, не то струсил. Я всегда считал, будто достаточно хорошо умею контролировать выражение лица, но мект словно догадался о моих намерениях – выпучил глаза и вжался в стену. В воздухе отчетливо запахло феромонами – бедолага испугался не на шутку.

М-да, с таким собеседником толком не поболтаешь.

Я улыбнулся. Мягко и успокаивающе.

Вышло, видимо, не очень. Стоило только сделать шаг, Изма тихо заскулил. Стало понятно, влияние Занди на прислугу гораздо глубже, чем можно представлялось. Ну как такому хлюпику хватило смелости отправиться за хозяином в лес?

Я, стараясь не делать резких движений, спросил:

– Изма, с тобой все в порядке? – Вопрос подкрепил легким психическим импульсом. Убеждение всегда следует начинать с малого. То, что сработало в прошлый раз, могло не прокатить в этот.

Немного поколебавшись, мект кивнул.

– Ясно, – с улыбкой сказал я, незаметно закрепляя влияние. – Просто ты как-то странно выглядишь. Не заболел?

Пускай добиться улыбки от него так и не удалось, Изма все же расслабился.

– Все в порядке.

– Ну и хорошо. – Сделав вид, что потерял всякий интерес, я приземлился обратно на пуфик. Я чувствовал пристальный взгляд мекта. Это навело на не совсем обычную мысль: а вдруг Занди нарочно оставил его здесь, чтобы наблюдать за мной?

Улыбнувшись странной идее, я решил огорошить его вопросом:

– Давно мастер Аверре и граф знакомы?

Мект захлопал веками.

– Не знаю точно. Лет десять, наверное. Может, чуть меньше.

Вот так совпадение! Ведь и мама покинула Цитадель примерно в то же время!

– А при каких обстоятельствах они познакомились, ты знаешь?

Изма некоторое время мялся, потом произнес:

– Ну, да, немного. Мастер Аверре впервые прилетел в Мероэ. Кажется, его интересовали какие-то исследования. Не знаю точно, но вроде бы это было связано с аборигенами. Он добился встречи с хозяином и все пытался заручиться поддержкой. Хотел отправиться в лес. Не знаю почему, но вашего наставника очень интересовали махди.