Режим бога - 3

6

Ну, даже не знаю... Чё-то "маститым коллегам" я совершенно не нравлюсь. Никому.

Из "Шереметьево", на очередной черной "Волге" с номерной серией "МКМ", что в народе расшифровывалось как "Московская краснознаменная милиция", меня сразу отвезли на "Мелодию".

Если быть точнее, то не на наш "советский звукозаписывающий гигант", а в... церковь. Самую настоящую, но точно не православную. Здание было сложено из старинного красного кирпича, у него были большущие красивые витражные окна и дополнялось это великолепие высокой колокольней с четырьмя острыми башенками.

Вывеска на проходной сообщила, что мы входим в здание "Всесоюзной студии грамзаписи Всесоюзной фирмы "Мелодия" - о, как! Ни больше и не меньше. Два раза "Всесоюзной"! ФИРМЫ!.. Мдя...

Бдительная тетя на проходной проверила служебное удостоверение сопровождавшего меня водителя "Волги", куда-то позвонила и через пару минут за мной "прискакал" лохматый парень в вытянутом свитере и мятых брюках. Он окинул меня любопытным взглядом и протянул руку:

- Владимир! А ты значит, Виктор?

Я изобразил приветливость, кивнул и пожал слабую кисть.

Мой молчаливый водитель коротко сообщил:

- Буду ждать.

Чем вызвал очередной заинтересованный взгляд "встречающего Владимира".

"Ух, ты! У меня что теперь персональный "ментовоз"?!"...

...Пока шли по длинному коридору и поднимались на второй этаж ("- Малая студия у нас там, а в "большой" на первом пишутся хоры и оркестры"), я был проинформирован, что студия грамзаписи, расположена в бывшей англиканской церкви.

- Хорошее место здесь... Располагает к творческому процессу, - многозначительно закатив глаза, подытожил лохматый "философ".

Ну вот, когда зашли в "Малую студию", тогда "маститые коллеги" и обнаружились - небольшая группа мужчин и женщин столпилась вокруг Кобзона(!) и Лещенко(!), слышались смех и веселые восклицания.

Нет, я конечно говорил, что петь должны именно Кобзон и Лещенко ("как в оригинале"), но... все равно, слегка... ну, не по себе на мгновение стало!

Молодые... хм... относительно молодые, "мэтры"... Знаковые в моей первой жизни фигуры. Стройные, почти без морщин...

(Оба, для представления, 1978 год: http://youtu.be/TZqw8R3y3Sk , http://youtu.be/yGGe3kX3Mb4 )

"Господи! Никогда, наверное до конца, не привыкну, что всё происходящее со мной, происходит НА САМОМ ДЕЛЕ...".

Впрочем, умиление прошло быстро. Встретили меня сухо, если не сказать "неприязненно". Причем шло это от всех, и от обоих певцов, и от сотрудников студии.

Мужчина восточной внешности, в костюме, но без галстука, взял руководство процессом в свои руки. Он отделился, от замолкшей при моем появлении группы, и энергичной походкой направился ко мне:

- Здравствуй! Я - звукорежиссер, буду сегодня тебя "писать"... Зовут меня Рафик Нишанович.

- Здравствуйте... Виктор...

- Товарищи! Познакомьтесь... Это Виктор - наш юный автор музыки и слов... А сейчас еще станет и исполнителем!

"Товарищи" покивали - лишь одна женщина изобразила подобие улыбки, и стали расходится по рабочим местам, усаживаясь за разные устройства, непонятного мне назначения.

- Ну, наконец-то... - с недовольством разомкнул уста Кобзон. Лещенко - промолчал.

"Дивная встреча...".

- Самолеты пока быстрее не летают, - я пожал плечами и счел это достаточным.

"Чего, sуки, на ребенка взъелись?!".

Звукорежиссер стал выяснять записывался ли я раньше и знаю ли, что делать. Процесс я себе приблизительно представлял, решив, что запись во Всесоюзной студии не должна кардинально отличаться от записи в сочинской или у Зацепина.

Лещенко и Кобзон свои партии уже записали и все ждали только моей записи, чтобы затем "свести" припевы и скандирование, и переписать возможные огрехи.

Рафик Нишанович попытался сразу отправить меня в звукоизолированную комнату для начала работы, но я попросил дать послушать уже получившийся "материал".

- Хочешь убедиться, что не сфальшивили?! - с насмешкой поинтересовался Кобзон.

- Ага... - нагло согласился я.

Атмосфера начала сгущаться. Послышались осуждающие хмыканья.

Звукорежиссер на мгновение в растерянности замер, но затем сделал приглашающий жест к своему здоровенному пульту:

- Мы ознакомились с предоставленной нам записью и... основная концепция... как бы, была понятна...

Я молча натянул наушники и прослушал поочередно записи Кобзона и Лещенко.

Ну, Америку второй раз не откроешь (хотя разок можно было бы и закрыть!), короче, как они в ТОМ времени спели, так и сейчас получилось! В любом случае, вышло заметно лучше, чем у Клаймича с Завадским...

- Сойдет? - своим мягким фирменным баритоном, но с нескрываемым сарказмом, поинтересовался Лещенко.

- Ну, не переписывать же... - эхом откликнулся я.

- О, наглец... - уже не стал сдерживаться Кобзон.

Я пропустил мимо ушей и отвернулся.

- Рафик Нишанович, мне надо одну попытку на " распеться", а потом буду готов набело...

- Хорошо, хорошо... - поспешно согласился тот, предупреждающим взглядом сдерживая, уже явственно накатывающую, волну недовольство за моей спиной.

Я зашел в комнату с микрофоном и, когда в наушниках зазвучала музыка, закрыл глаза и начал свой второй куплет.

Черт его знает, почему я не могу спеть нормально с первого раза! Уже многократно проверял, но то с темпом опоздаю, то голос хрипит и срывается, то дыхания не хватит... Зато сразу же, следом, исполняю без единой помарки.

Так и в этот раз получилось... Не зря глаза закрывал, чтобы не расстраиваться, но и того, что увидел хватило.

Сотрудники студии переглядывались с насмешливыми улыбками, Лещенко демонстративно несколько раз пожал плечами и досадливо качал головой. Лицо Кобзона выражало откровенное презрение к "юному таланту".

Обескураженный, но многоопытный Рафик наклонился к микрофону, и его голос в наушниках предложил мне записывать куплет кусками.

- Не надо, - самоуверенно отмахнулся я, - запишем целиком, вместе с припевом!

Хотя моя практика стабильно подтверждала, что так оно сейчас и случится, но "нервяк" все равно уже начинал потряхивать.

А напрасно! Все вытянул безукоризненно: с напором, задором, высоко и на одном дыхании:

Вылезая из комнаты, встречаю откровенно удивленные взгляды.

"Вот вам, padlы! Выкусите...".

- Очень хорошо, очень хорошо... сейчас послушаем и посмотрим, как ложится... - бормотал себе под нос обрадованный "Микроавтобус" Нишанович, колдуя над пультом и вслушиваясь в наушники...

Нормально у него все там" легло"... Минут через двадцать ожидания, и повторной записи "на всякий случай", звукорежиссер сказал, что все "чудненько" и мы можем быть свободны.

"Что ж... значит "маститые коллеги" априори решили, что я им "не в масть"! Тогда ничего не мешает на их "принципиальность" ответить своей беспринципностью. Привет Троцкому... кажется из него цитата? Впрочем, соблюдение авторских прав - не мой конёк!".

Водитель - младший сержант милиции Константин (узнал я, все-таки, его имя) дождался, как и обещал, но ехать я решил не в ведомственную гостиницу на Пушкинской, где, по его словам, мне был забронирован номер, а несколько по иному адресу.

- Мне все равно, - Константин пожал плечами, - было приказано встретить в Шереметьево, доставить на Станкевича, разместить в гостинице и быть в распоряжении. Куда ехать?

"Хочется кушать, трахаться и вершить Судьбу... Причем, одновременно! Хм... Тяжёлый выбор, но моё "мессианство" подсказывает, что "потрахаться" придётся поставить на третье место. К сожалению... Гы!".

...Через полчаса две трети задач я уже выполнял в поте лица. Ну, а если быть точнее, то рожа взмокла от горячего сладкого чая и неумеренного поглощения пирожков с картошкой и курицей. Удивительное сочетание пюре с жареным до хруста луком и перемолотого филе вареной куры! Жру сколько могу и стараюсь подвести разговор к интересующей меня теме...

Ладина бабуленция, если моему звонку и удивилась, то вида не показала. Зато, сразу сказала, что Лада еще в консерватории и... опять-таки, ничем не выразила своего удивления, когда я сообщил, что хотел бы пообщаться, именно, с ней, а не с внучкой.

Правда, от ресторана пожилая леди, паче чаяния, отказалась:

- В ресторанах я порчу желудок только по большим праздникам или на поминках! Второе - чаще... Приезжай к нам в гости, как раз пирожки поспеют. Почаевничаем...

Квартира Розы Афанасьевны, на Красной Пресне, была достойным конкурентом "моей" на Тверской. Впрочем, обе друг друга чем-то неуловимо напоминали, наверное, некоторой "музейностью".

Массивная темная мебель, явно зарубежного происхождения, потемневшие картины в золоченых рамах, антикварные хрустальные люстры и азиатские фарфоровые вазы. Вся обстановка представляла собой затейливую смесь предметов довоенной европейской и старинной китайской культуры. Было понятно, что кто-то из хозяев бывал за границей и имел возможность это великолепие приобретать.

Но Роза Афанасьевна смотрелась в этом странном интерьере удивительно органично, словно и сама была редкой музейной диковинкой. Встретила она меня, одетая словно на дипломатический раут начала века: белоснежное жабо, приталенный жакет и длинная, в пол, юбка. Волосы убраны в сложную прическу и накрыты редкой черной сеточкой с жемчугом, на пальцах золотые кольца с крупными камнями, а в ушах причудливые серьги, поблескивающие бриллиантовыми гранями.

Хотя, если быть совсем точным, то встретила меня, все-таки... горничная - полная в возрасте тетя, в безукоризненно белом и, кажется, даже накрахмаленном переднике.

"Красиво жить не запретишь! Надо бы тоже домработницей озаботиться...".

В углу большой гостиной, куда меня провели, был сервирован небольшой "чайный" столик на две персоны, украшенный живыми(!) цветами в низкой фарфоровой вазе. Сервиз был тоже необычный, видимо китайский, чашки из белоснежного до голубизны фарфора, с золотыми завитушками по фигурному краю.

Изображаю "белогвардейский" кивок и начинаю "дурковать", заранее подготовленным "экспромтом":

прикладываюсь к милостиво протянутой надушенной ладошке и тяну вперед букет из одиннадцати бордовых роз, предусмотрительно купленных на Центральном рынке.

- Проходите, мой юный баловень судьбы! Развейте мрак бытия одинокой старой затворницы, - не осталась в долгу пожилая леди, - "как хороши, как свежи были розы"... Ах!..

...Пирожки с чудной начинкой были совсем маленькие - на один "кус", что называется, но их было очень много! Гораздо больше, чем я мог бы осилить...

- Кулинарные таланты Томы неисчерпаемы, - хвалит Роза Афанасьевна поварские способности своей... домоуправительницы, горничной, кухарки или кто она на самом деле, я уже запутался, - одна беда - их мало кто может оценить. Мой аппетит уже не тот, что в молодости, а Лада боится растолстеть, чтобы ты её из группы не выгнал!

"Бабуленция" ехидно улыбается.

- Я такой... - от случившегося обжорства уже тяжело дышать, я откидываюсь на спинку кресло и, жалобным тоном еле живого человека, заканчиваю, - за пару лишних килограммов не то что выгнать... уф... убить могу...!...

- Можно и убить, - доброжелательно соглашается Роза Афанасьевна, - но женщины это такие существа, которых рациональнее использовать по-другому! На службу человеку, например...

Я весело ухмыляюсь.

"Бабуленция" возвращает мне ухмылку и грозит аккуратным пальчиком с безукоризненным маникюром:

- И я совсем не об "этом", юный охальник!

- Помилуй бог, сударыня! - я потупил глаза, - лишь идея служения женщины человеку, вызвала у меня прилив радостных эмоций. Только это!

Мы смеемся.

Роза Афанасьевна улыбается мне, как родная бабушка, морщинки лучиками расходятся от добрых и чуть печальных глаз, маленькая ручка подпирает щеку, а голос звучит убаюкивающе и как-то по-домашнему:

- Ну, давай выкладывай, акула, с чем приплыла в нашу тихую заводь... пока внучки нет... Мнится мне, что текст будет не для её детских ушей...

В первый момент мне показалось, что я ослышался! Я тупо вылупился на "бабулька" и захлопал глазами. Мысли заметались в голове, а я судорожно пытался осознать услышанное и выстроить дальнейшую тактику.

"Это что за неожиданный "наезд" и чего она от меня ждет?".

Я, через силу, улыбаюсь:

- Роза Афанасьевна, я вас разочарую... Мои мысли чисты и корыстны!..

"Бабуленция" усмехаясь, легко наклоняется и, не вставая с кресла, и берет с нижней полки "чайного" столика какой-то длинный деревянный пенал.

- Давай рассказывай... с чем пришел... Не объесть же бедную старушку!..

Взяв себя в руки, я, более менее связно, излагаю мысли по поводу сложностей со сценическими нарядами для солисток группы, подтанцовки и... себя любимого.

По ходу рассказа, "бабулек" достает из "пенала" тонкие и длинные сигареты с золотым обрезом - явно импортные.

"Слава богу, что сегодня не вонючий "Беломор"! Как-то не вязался он с ее рафинированным обликом гранд-дамы...".

- Вот я и подумал...

- Понятно, что ты подумал... - перебила меня Роза Афанасьевна, она вставила сигарету в янтарный с серебряными накладками мундштук и глубоко, по-мужски, затянулась... спалив тонкую палочку почти до половины, - будет тебе хорошая портниха...

Странная Ладина бабушка легонько "пыхнула" сигаретой, но теперь, вместо паровозной струи, к потолку медленно поплыло изящно тающее колечко дыма.

- Нам нужна не совсем портниха... а скорее модельер для сценических костюмов, - осторожно пытаюсь уточнить я.

- Она модельер высшей категории, и сошьет, Витенька, любое вечернее платье, но сразу предупреждаю, характер у дамы - не сахар. Стерва она порядочная, но если вы с ней подружитесь... то проблема, считай, решена...

Съездим завтра к ней в ателье, она без предварительного звонка никого не принимает...

Я решительно мотаю головой:

- Не поедем... У меня нет времени, которое придется тратить на самолюбивую и стервозную тетку. Нужен кто-то... - я пощелкал пальцами, подбирая нужные слова, - кто талантлив, но еще не добился жизненного успеха.

Роза Афанасьевна тихонько смеётся:

- Не любишь рядом с собой сильных личностей?!

- Не люблю, - покладисто соглашаюсь я.

- Если вокруг будут слабые, заглядывающие тебе в глаза и ждущие поддержки... то самому тебе будет просто не на кого опереться... - Роза Афанасьевна вопросительно смотрит на меня.

Я пожимаю плечами и улыбаюсь:

- Если вы говорите о хм... единомышленниках, то я согласен, но терпеть самолюбивую и вздорную портниху... Тогда надо дополнить ее принципиальной уборщицей и философствующим водителем... А потом всю жизнь удивляться, почему "воз" твоих замыслов "и ныне там"!

Роза Афанасьевна мой смех не поддерживает. Она молча сидит и рассматривает меня, как будто видит впервые.

Подобный поворот разговора меня начитает раздражать. Результата нет, а просто "переливать из пустого в порожнее" со скучающей эстетствующей старушкой - мне, банально, жаль времени.

- Других вариантов нет, Роза Афанасьевна? - "играть в молчанку" мне тоже скучно.

- Есть... - Ладина бабушка кивает, - из талантливых в Москве есть ещё два человека... Один - некто Слава Зайцев, если тебе это что-то говорит...

"О! Мне это много о чем говорит! Гораздо больше, чем вы себе можете представить... Но "альтернативно-ориентированная" публика мне рядом не нужна...".

- ...второй вариант - Татьяна Львова, эта тоже из разряда "самолюбивая и вздорная". По крайней мере, лет пять назад была такой. Пока ее из Дома Моделей, что на Кузнецком, пинком под зад не выперли... Модельер - от Бога, как бы даже талантливее первых двух, но не ужилась... и ко мне не прислушалась. Так что, если надумаешь, то общаться с ней будешь сам.

- Львова... - я не раздумывал. Да, и выбора, по-сути, не было.

Звонок дребезжаще протрезвонил где-то в глубине квартиры и оставил меня скучать на темной и пахнущей кошачьей мочой лестнице.

Тянуть я не стал и сразу от Розы Афанасьевны отправился на Лялин переулок, где и жила пресловутая Львова.

- Кто? - глухо поинтересовался женский голос из-за двери.

- Меня зовут Виктор... мне ваш адрес дала Роза Афанасьевна Энгельгардт... Я хотел бы с вами поговорить...

Защелкали замки и обшарпанную дверь с порванным дерматином мне открыла невысокая светловолосая женщина лет сорока, в домашнем халате и тапочках на босу ногу. Ни моему позднему (а был уже девятый час) визиту, ни моему хм... юному виду она не удивилась.

- Проходи... - женщина посторонилась, пропуская меня в темный коридор, за спиной щелкнул замок, - прямо и налево...

Следуя указаниям, я оказываюсь на кухне. Женщина освобождает стол от каких-то чашек и смахивает тряпкой со стола невидимые крошки:

- Садись... Дети ели, не успела убрать...

- Мне все равно... - я улыбнулся "а la Лада", - вы, я смотрю, не сильно моему визиту удивлены...

- Старуха звонила... Буркнула что-то, о том что ты мой последний шанс в жизни и повесила трубку... - женщина криво улыбнулась и принялась меня рассматривать.

Я занялся тем же самым. Лицо довольно свежее, но утомленное, глаза покрасневшие... внешность приятная. Светлые волосы демонстрируют хоть и давнюю, но оригинальную стрижку. Хотя сейчас в моде высокие начёсы, каре или просто длинные волосы. На запястье резинкой прикреплена подушечка в которую воткнуты булавки.

"Работает на дому... Дом и квартира так себе... Дети. Судя по всему - нуждается. Это я удачно зашел!".

Женщина продолжает молчать. Лезу в карман и достаю коричневую "сотку", молча кладу на стол. Татьяна без какого-либо интереса наблюдает за моими манипуляциями и лишь через некоторое время спрашивает:

- За что?

Стараюсь отвечать так же равнодушно:

- Роза Афанасьевна предупредила, что вы вздорная и самолюбивая, покупаю пять минут вашего вежливого общения со мной...

- Мааааамааааа!!!!!......... - и в кухню врываются двое пацанов, на вид лет пяти и семи, - а Борька машинку не отдаёооооооооот! - ябедничает, с превышением желаемых децибел, младший. Я проигнорирован начисто - борьба за мятую железку с торчащим из нее ключом для завода пружины, в приоритете мальчишеских ценностей стоит неизмеримо выше.

- Вы что... не видите, что мама занята?! - женщина требовательно смотрит на обоих "мелких", - марш в комнату, Боря отдай Мише машинку, ты же старше!

Пацанва уносится с такой же скоростью, с которой и появилась.

- Забери деньги... Родителям отдай. Что хотел? - женщина смотрит с неприязнью.

- Не беспокойтесь о моих родителях. Я зарабатываю раз в пятнадцать больше, чем они.

"Если "ломать", то сразу... а то потом наплачусь я с ней...".

- ...так что это плата за вежливость и потраченное на меня время. Я пишу песни и музыку... хорошие... Мои песни уже сейчас исполняют Пьеха, Сенчина, Боярский и другие... Я создал Вокально-инструментальный ансамбль и скоро мы будем гастролировать за рубежом. Суть проблемы проста - нам нужны сценические костюмы. Солисткам, музыкантам, подтанцовке... Нужны, так же, повседневные костюмы. Все модное, красивое и дорогое. Много... Для этого нужен ведущий модельер и свое ателье с работниками. Могу обещать очень хорошие деньги, поездки за границу и даже значимую творческую помощь... Взамен мне нужна абсолютная лояльность, работоспособность и умение обуздывать свои эмоции...

Я встал:

- Роза Афанасьевна рассказала, что вы пять лет назад были талантливы и успешны. Подумайте над моим предложением, на раздумье могу дать сутки... У нас скоро концерты в Кремле и на "Песне года", времени на раскачку нет...

Я осмотрелся по сторонам и увидел на подоконнике газету, щелкнул ручкой и написал на ней свой "тверской" телефон:

- Перезвонить можно на этот номер... или Розе Афанасьевне... Спасибо. Пойду...

Не вставая с табурета и не поворачивая головы женщина глухо спросила:

- Энгельгардт помогать будет?

- Её внучка одна из солисток...

- Понятно.

- До свидания.

- А? Да... до свидания...

- Алло?

- Привет!

- Ой... Здравствуй! Ты в Москве?!

- Да, но только сейчас освободился и приехал в гостиницу... Звоню пожелать тебе спокойной ночи!

- Как жаль! Уже поздно... Мы встретимся завтра?!

- Конечно, Зая! Я постараюсь приехать к шести к тебе на работу...

- Завтра суббота!

- Черт! Замотался... верно, суббота... Тогда, если не "запрягут" большие дяди, то завтра я весь день свободен!

- Отлично!......... Я соскучилась...

- Хм?! Вот завтра и проверим! Целую, моя красавица! Спокойной ночи!

- Я тоже... Спокойной ночи!

"Мдя... Соскучилась она... Такими темпами я скоро признание в любви услышу!"...