Расстрелять или жениться?

Глаза 8. О рыбаке и рыбке

– Ты, я гляжу, через дверь заходить не умеешь совсем, – продолжал мурлыкать мне на ухо бархатный голос. – То под кровать лезешь, то в ванну… Хотя, вынужден признаться, я совсем не против такого развития событий. Ты очень вовремя.

Пока Салливан – да-да, это был именно он! – говорил, он ловко заломил мне руки за спину, удерживая на одном месте. Я вынуждена была сидеть у него на коленях, потому что с заведенными за спину руками в скользкой ванне иначе не получалось.

– И снова ты холодная, как снег, – произнес Салливан с усмешкой. – Тебя согреть, ледышка ты моя ненаглядная?

Его губы внезапно прихватили мочку уха, и внизу живота резко потяжелело. Я ахнула от неожиданности, но, кажется, сделала этим только хуже. Ахнула-то я прямо в ухо Салливану, и так протяжно, что получилось больше похоже на полустон. Надо зарубить себе на носу: никогда, ни за что на свете не ахать в ухо дракону, принимающему вечернюю ванну. Иначе он в ответ стиснет в такие крепкие объятия, что придется почти лечь на него. А это чревато последствиями.

В попытке принять положение сидя поудобнее, я заерзала на коленях Салливана, но была остановлена его вкрадчивым голосом.

– Если ты будешь так ерзать, я возьму тебя прямо здесь и сейчас, – шепнул он мне на ухо. – Хочешь этого?

Я замерла на миг, а потом рыкнула от возмущения. Да какого дилмона?!

Ко мне наконец-то вернулся дар речи и способность двигаться. Поэтому я резко оттолкнулась ногами от бортика ванны и смогла вывернуться из захвата рук, благо скользкая пена мне тут была только в помощь. Я буквально отлетела к противоположному бортику ванной, перекувыркнулась и приземлилась на пол, гордо выпрямившись. Тряхнула мокрыми волосами, сверкая яростными глазами, и гаркнула:

– Не смей применять на меня свои половые чары!

Салливан прыснул от смеха и уставился на меня с нескрываемым интересом.

– Да я еще и не начинал, ледышка.

Он из ванны выходить не спешил. Большая и круглая, ванна занимала половину помещения и была почти до краев заполнена ароматной горячей водой и плотной душистой пеной. Последнее было особенно хорошо, так как почти полностью скрывало Салливана под водой. Мне от этого было как-то спокойнее. Слишком уж сильно на меня действовал этот мужчина.

Знаете, есть такие люди, рядом с которыми начинают таять даже вековые льды, – вот Салливан был как раз из их числа. Таким и делать ничего особо не надо, сам к их ножкам упадешь, сам умолять о внимании будешь. Но не на ту напал!

Я выпрямилась, расправила плечи и вознамерилась гордо удалиться из ванной комнаты. Но столкнулась с маленькой проблемкой… А дверь-то где?

Внимательно оглядела помещение и пришла к печальному выводу: дверь тут была зачарованная, невидимая. Проявлялась и открывалась она только при воздействии на нее хозяина комнаты, а это значит, что без Салливана мне отсюда не выйти. Во всяком случае прямо сейчас, когда мой магический резерв сильно опустошен, и тьма, засевшая во мне, мешает использовать свои силы на полную катушку.

Придя к этому неутешительному выводу, я крутанулась на пятках и вызывающе уставилась на Салливана. Потребовала:

– Выпусти меня отсюда.

Но этот нахал усмехнулся столь язвительно, что захотелось немедленно врезать ему по смазливому личику.

– Как грубо. А вежливости тебя совсем не учили? Сама заявилась ко мне и же сама что-то требует. Ай-яй, как некультурно.

– Я оказалась здесь случайно.

– Мимо пробегала? – понимающе улыбнулся Салливан.

– Почти, – процедила сквозь зубы.

– Боюсь, в этот раз я тебя не выпущу до тех пор, пока не получу ответы на все свои вопросы, – вздохнул Салливан, и в его голосе послышалась угроза. – И самый главный: как ты тут оказалась? Снова. Якобы случайно. Расскажи-ка мне, как можно случайно вломиться прямиком в ванную к принцу? Как ты умудрилась пройти через ту завесу защитных заклинаний, которая навешана на дворец и на каждое помещение в частности? Да не просто пройти – а влететь через открытый портал, который сюда напрямую даже я открыть не могу. Это как возможно? Ты вообще понимаешь, какие серьёзные волшебники работали над моей охраной? Ты либо шпион, либо…

– Да не знаю я, как тут оказалась, слышишь? – вспылила я и в порыве ярости пнула по ровной стене, в которой, по идее, была спрятана дверь. – Понятия не имею! Маршрут в пространстве я прокладывала вообще не сюда, но почему-то оказалась тут. Как и в прошлый раз. Но вынуждена признать, что оба раза это произошло весьма своевременно, потому что тогда моя жизнь висела на волоске, а сегодня тоже попала в переделку. Оба раза я отчаянно искала помощь, но выкидывало меня сюда, Хааск знает почему. Думаешь, мне самой это нравится? Да я не в меньшем бешенстве, чем ты! Но я никакой не шпион и зла тебе не желаю. Выпусти меня отсюда, а? – и, подумав, все же добавила: – Пожалуйста.

Салливан долго буравил меня испытующим взглядом, потом, наконец, сдался.

– Выпущу тебя, но только с одним условием.

– Это каким же?

– Ты поужинаешь со мной. И не будешь при этом пытаться сбежать. У меня к тебе есть серьезный разговор, и я хочу, чтобы ты меня выслушала.

При словах о еде желудок предательски заурчал. Не ела я так давно, что желудок свело при одной только мысли об ужине. Поэтому я недолго колебалась. Когда еще удастся поесть за казённый счет?

– Хорошо. Я согласна.

– На все? – хитро сощурился Салливан.

– Только на ужин! – рявкнула я, нервно сжимая руки в кулаки.

– Экие мы строптивые… Ладно, твоя взяла, ледышка. Подай мне полотенце.

– Может всё-таки тапочки в зубах тоже заодно принести? – возмутилась я.

Салливан безразлично пожал плечами.

– Как хочешь. Я могу обойтись и без полотенца, если тебя не смущает мой облик.

Он начал нарочито медленно подниматься из ванной, и тут только я сообразила, что он же там голый… Совсем. Полностью. А я ж к нему прижималась там под водой всем телом… Ой мамочки!

Пришлось сдернуть с крючков на стене белое полотенце и швырнуть его в руки Салливану, чтобы хоть тряпицу на бедра себе нацепил. И отвернулась пафосно, сцепив руки в замок за спиной.

Как любил приговаривать мой братишка: в любой непонятной ситуации – оставайся мужиком, Агнесса!

Лицо построже, подбородок повыше и не шмыгать носом от предательски подкрадывающейся простуды.

А вот от подкравшегося Салливана я все же вздрогнула, когда его ладонь легла мне на талию и собственнически прижала к себе.

– Ну что же ты так дергаешься, ледышка? – сказал он с усмешкой. – Идем, я проведу тебя через зачарованные двери.

Я хотела было возмутиться, но увидела, что перед нами уже проявляются очертания арки, ведущей в другую комнату.

– Перестань называть меня ледышкой, – попросила я, перешагивая порог ванной и оказываясь в гостиной.

Хотела отскочить тут же в сторону от Салливана, но он удержал на месте уже обеими руками и настойчиво развернул меня к себе лицом.

– Ну а кто же ты еще? Вон как дрожишь.

Мне действительно было холодно. Мало того, что в самом Лакоре всегда царила зима, и на улице в принципе всегда был морозильник. Вдобавок к этому я задубела после очередной вспышки темной магии внутри себя, которая холодила изнутри покруче снежной вьюги. Ну и мало мне всех этих радостей, так я еще и плюхнулась в воду, и сейчас была насквозь промокшая. Своей магии мне сейчас не хватало, чтобы согреться, а запасной одежды с собой, разумеется, не было.

Кажется, Салливан тоже сообразил, что меня надо бы высушить. Он не отрывал от меня пронизывающего взгляда и медленно водил руками по плечам. Но на этот раз я от этих многозначительных поглаживаний не отказывалась, потому что сразу же ощутила на себе действие согревающих чар. По спине мурашки побежали от резкого тепла, разлившегося по всему телу. Униформа на мне стремительно высыхала прямо на глазах, даже пар от одежды пошел. Но руки все равно оставались холодными, и Салливан это заметил. Нахмурился, взял мои ладони в свои, задумчиво провел большими пальцами, задержавшись на том самом месте, где пару дней назад серебрилась странная руна.

– Это тьма тебя так морозит?

Кивнула и благодарно улыбнулась.

– Спасибо. Мне все равно стало намного теплее.

– Я знаю способ, как согреть тебя намного эффективнее. Намно-о-ого эффективнее, – сладко протянул Салливан, с интересом наблюдая за сменой эмоций на моем лице.

– Иди со своей эффективностью, знаешь, куда?

– Вообще-то я имел в виду древнюю магию и обряд распределения энергии, – ехидно сощурился Салливан. – А ты о чем подумала?

– О том, как сильно мне хочется врезать тебе в глаз, – мило улыбнулась я. – Вот думаю: в левый или в правый?

– Приличной леди не подобает драться, знаешь ли.

– Приличным джентльменам не подобает лапать приличных леди.

Салливан широко ухмыльнулся, оценивающе глядя на меня и все еще не отпуская.

– Ты колючая, как свежий иней ранним утром, – задумчиво сказал он и тут же сменил тему:– На этой ладони у тебя проявилась руна, верно?

И не дожидаясь ответа, он провел пальцами по моей раскрытой ладони, на которой сразу же проявился серебристый рисунок.

– О, так ты знаешь, что это за руна?

– Еще бы я не знал, – тяжело вздохнул Салливан, и тон мне его совсем мне понравился.

– Расскажешь?

– Разумеется. Именно об этом я и хочу с тобой поговорить. Но сначала – ужин. Я не ел с самого утра и подозреваю, что ты тоже. А сейчас помолчи минутку, дай мне закончить.

Тут только я заметила, что у Салливана на правой ладони красуется точно такая же руна, как у меня – на левой. Очень интересно… Что это такое? Пока размышляла над этим, Салливан соединил наши руны, и по ним побежало такое удивительное тепло, что я замерла в восхищении. Словно живой огонь потек по моим жилам, благодатно заполняя каждую клеточку тела. Ласковая, приятная магия вливалась в меня с большой охотой и доставляла ни с чем не сравнимое удовольствие. Кажется, мне впервые с момента прибытия в Лакор стало настолько тепло. Хоть бери этого дракошу, пакуй его в дорожную сумочку и перемещайся с ним по всему Лакору, используя в качестве дорожной печки.

– Что ты сейчас чувствуешь? – спросил Салливан, очень серьёзно глядя мне в глаза.

– Тепло. Ласковое такое тепло… Приятное.

Салливан молчал некоторое время, не отрывая от меня глаз.

– Удивительная ты девушка, – негромко произнес он. – Те, с кем мне приходилось когда-либо делиться магией, называли ее жгучим холодом, жидким льдом.

– Скорее уж жидкий огонь.

– Это и удивительно. И многое объясняет…

– Что именно объясняет? – сразу напряглась я.

– Потом, все потом. Сначала – ужин.

Салливан махнул рукой в сторону круглого столика у окошка, который был заставлен блюдами с различными яствами. Запеченный окорок и картофель, свежий хлеб, овощи… У меня голову повело от одних только запахов.

Мы уселись напротив друг друга, и я с сомнением оглядела заваленный едой стол.

– Это что же, все для тебя одного принесли? Или… ты кого-то ждал, а я расстроила твои планы?

Ну конечно же, он кого-то ждал! Наверняка к нему должна была прийти хорошенькая гувернантка, чтобы скрасить одинокий вечер и заодно согреть постель своего господина.

Так, спокойно, Агнесса! Тебе должно быть абсолютно все равно.

Но перед глазами почему-то так и возникла премерзкая картина того, как руки этой девицы уверенно оглаживают плечи Салливана, скользят ниже и ниже, и…

– О, ледышка ревнует меня? – прервал мои неуместные мысли ядовитый голос.

– Кто, я?! Да я тебя даже не знаю толком!

– Но уже ревнуешь, – самодовольно протянул Салливан. – Какие сильные чувства ты ко мне испытываешь, однако. Любовь с первого взгляда и все такое…

Пока я рычала от ярости, он звонко рассмеялся, наколдовал для меня столовые приборы и весело подмигнул.

– Остынь, ледышка. Ты рискуешь прожечь во мне дырку своим взглядом.

– Может, ты перестанешь уже называть меня ледышкой? – ворчливо отозвалась я, все же приступая к трапезе.

– Могу называть еще деткой и крошкой. Как тебе больше нравится?

– Лучше ледышкой, – сдалась я и умолкла, полностью погрузившись в поедание пищи.