Пыточное порно

Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.

Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

или на сайте:

"Экстремальное Чтиво"

http://extremereading.ru

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ. НЕ ДЛЯ ТЕХ, КТО ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫЙ.

Здесь присутствуют шокирующие истории, элементы жестокости и садизма, которые должен читать только опытный читатель экстремальных ужасов. Это не какой-то фальшивый отказ от ответственности, чтобы привлечь читателей. Если вас легко шокировать или оскорбить, пожалуйста, выберите другую книгу для чтения.

Джон Путиньяно "Пыточное порно"

Я посвящаю эту книгу своей жене Патриции. Я знаю, что ты отказываешься читать мои рассказы, потому что боишься узнать ужасы, которые может породить мой разум, и за это я искренне люблю тебя.

В память о Шарон Путиньяно

- По сравнению с прошлым месяцем объем продаж увеличился, и наши акции немного выросли - до 2.96. Я вижу, что приходит много хороших новостей, и уверен, что мы все получили наш ежеквартальный бонус.

Весь конференц-зал зааплодировал, когда Макс Раттен скромно поднял руки:

- Я бы не смог этого сделать без всех вас. Честно говоря, ваша тяжелая работа и жертвы окупились и позволили мне сообщить эту хорошую новость.

Он почувствовал, как в кармане завибрировал телефон. Он улыбнулся своим коллегам, возвращаясь к своему креслу. Мужчина рядом с ним схватил Макса за плечо и показал ему поднятый вверх большой палец. Сев, он тут же достал свой телефон. Пришло текстовое сообщение.

Хейзи-Крик-Эдж 2435

Ровно в 8:00 вечера

Пока его босс продолжал совещание, Макс одержимо читал и перечитывал сообщение. Все утро он был взволнован этой конференцией, чтобы сообщить всем хорошую новость, но теперь с нетерпением ждал, когда начнется обратный отсчет минут. Сегодня вечером все должно было измениться, он просто надеялся, что не струсит.

Как только совещание закончилось, Макс направился в туалет. Ухоженным пальцем он пролистал контакты своего сотового телефона и набрал номер.

- Максик, дорогой, как прошла ваша встреча?

- Детка, Это было удивительно, никак не меньше.

- Когда ты будешь дома?

- Ну, мы немного выпьем в баре отеля, поэтому думаю, что это может быть поздно ночью. Я бы не стал ждать, милая, ты же знаешь, как проходят эти встречи.

- Да, я знаю - кокаин и проститутки.

- Пожалуйста, детка, мои дни проституток и кокаина давно позади.

- Я знаю, милый. Что ж, веди себя хорошо. Не напивайся слишком сильно, а если напьешься, обязательно возьми такси до дома.

- Хорошо. Спокойной ночи, сладкая.

Макс с тревогой закончил разговор и уставился в зеркало. Его волосы были безукоризненны, разделенные пробором с правой стороны головы в идеальную линию. Очки от "Версаче" элегантно сидели на четко очерченном лице. Кожа была безупречной после гладкого бритья. Это было лицо богатого, успешного, американского бизнесмена... Но разум внутри был далек от нормального.

Ему нужно было найти способ выбраться из этого места. Нужно было добраться до нужного адреса... Он не мог позволить себе пропустить эту ночь. Ему потребовались месяцы, чтобы достучаться до тех, кто разделял его фетиш, его одержимость. Сегодня вечером он наконец-то сможет отдаться своей страсти.

Дверь туалета открылась, и вошел подтянутый молодой человек по имени Клейтон Кеттлер - восходящая звезда в компании, настоящий вундеркинд всего в двадцать семь лет. Он подошел к раковине и, как фокусник, показал маленькую прозрачную трубочку, полную их любимого белого порошка.

- Хочешь занюхать дорожку, братан?

Прежде чем Макс успел ответить, Клейтон уже высыпал немного порошка. Он использовал корпоративную кредитную карту, чтобы сформировать небольшую стопку в четыре идеальные линии. Макс пожал плечами и потянулся за свернутой стодолларовой купюрой, которую протянул ему Клейтон. Как пылесос, он втянул две дорожки и передал банкноту.

- Я определенно мог бы это использовать.

- Эй, братан, твоя тяжелая работа продолжает приносить мне деньги, чтобы купить этот волшебный белый порошок. Хочешь сходить за женщиной в город? Я угощаю.

- Нет, мне пора уходить. Меня ждет жена.

- Послушай себя, парень. Я предлагаю бесплатно незнакомую "киску", и ты хочешь пойти домой к жене. Ты подкаблучник.

- Когда у тебя, наконец, появятся волосы на лобке, ты поймешь.

С этими словами Клейтон рассмеялся и наклонился, чтобы втянуть свои две дорожки. Макс направился к двери, когда Клейтон крикнул ему из-за спины:

- Ты не знаешь, что теряешь.

Макс не мог удержаться от смеха. Если бы только Клейтон знал.

Когда он въехал на своей машине в Хейзи-Крик-Эдж 2435, охранник у главных ворот проверил его удостоверение личности. Кивнул, изучив лицензию.

- Они ждут вас, мистер Раттен. У входной двери камердинер заберет ваш автомобиль, а дворецкий проведет вас внутрь. Приятного вечера.

Макс кивнул, направляя свой серебристый "Мерседес" по извилистой подъездной дорожке, освещенной маленькими стеклянными шариками света... Подъехав к входной двери, он почувствовал непреодолимое волнение.

- Мистер Раттен, я возьму вашу машину. Я полагаю, что документы внутри?

- Да, это так.

- Очень хорошо, сэр.

Как только Макс вышел, его приветствовал другой мужчина.

- Добро пожаловать, мистер Раттен. Они ждут вас. Пожалуйста, проходите сюда, и мы подготовим вас к этому событию.

- Отлично, показывайте дорогу.

Они вошли в дом. Главный зал был потрясающе красив. В центре висела хрустальная люстра. Тени, которые она отбрасывала, прыгали по всей комнате. Ковер был великолепным, наверняка персидский импорт. Он прошел по нему в своих кожаных итальянских ботинках и позволил ногам погрузиться в мягкую ткань.

Дворецкий провел его в комнату.

- Здесь я вас оставляю, сэр. Пожалуйста, разденьтесь и встретьтесь с остальными гостями в главном зале. Когда вы будете готовы, просто выходите налево и идите, пока не увидите вечеринку. Они с нетерпением ждут вашего прибытия, сэр.

С этими словами дворецкий ушел, а Макс подошел к туалетному столику. Сунув руку в карман, он достал телефон и стал искать номер своей жены. Провел пальцем по кнопке вызова, но не нажал на нее.

Он хотел позвонить ей, но знал, что это была плохая идея. Услышав ее голос, Макс вернулся бы к реальности. Он бы понял, какое безумие во всем этом, отправился домой и вернулся в свой обыденный мир, гадая, от чего отказался этой ночью. Он любил свою жену, но его навязчивая идея влекла его.

Вместо этого Макс положил трубку и начал снимать свой дорогой костюм. Каждый предметом одежды аккуратно сворачивал и складывал в стопку. Сверху он положил свои идеально блестевшие кожаные туфли. Теперь, совершенно голый, Макс смотрел на себя в зеркало туалетного столика.

Крепкие мышцы, тонус, идеальный пресс - он был хорошо сложен и имел круглогодичный загар. Его жена сама была образцом крепкого тела. Она обожала тренажеры и была помешана на правильном питании. Их дом был полон всего, чего только можно пожелать... Его жизнь была идеальной, но все же, почему тогда он был здесь?

Макс знал, что после сегодняшней ночи многие жизни изменятся, в том числе и его собственная. Он знал, что все это безумие; ни один нормальный человек не пришел бы сюда. Этот фетиш, который начинался как захватывающий поиск в Интернете, превратился в навязчивую идею. Это жуткое очарование сводило его с ума от сексуального возбуждения.

Макс знал, что пути назад нет. Он должен был это сделать.

Он вышел в коридор. Воздух был полон пьяного хохота - люди хорошо проводили время. Макс продолжал идти, следуя за звуками.

В главном зале находилось около двух десятков мужчин и женщин. Все они были хорошо одеты, и на каждом была красиво украшенная венецианская маска. Когда он вошел, все замерли. В толпе воцарилась тишина.

- Прибыл наш почетный гость. Сильны ли наши аппетиты? - спросил мужчина.

На это все закричали от радости. Мужчина подошел к Максу и протянул руку.

- Пожалуйста, возьмите меня за руку и позвольте показать вам кое-что.

Макс протянул руку и сжал затянутую в перчатку руку мужчины. Он позволил тому увести себя вглубь комнаты. Многие гости облизывали губы, а одна женщина нервно потягивала вино, чтобы скрыть свое волнение.

Хозяин подвел Макса к стене. На ней были фотографии красивых мужчин и женщин. На каждом снимке человек был обнажен и стоял именно в этой комнате.

- Посмотрите на эту фотографию. Она датирована 1923 годом. В этом году был сформирован наш Орден Тантала[2]. Ее звали Наташа Вейтс. Она была русской иммигранткой, которая работала в "кошачьем доме"[3]. Наташа была подавлена и однажды ночью попыталась покончить с собой. Но потом она встретила мужчину, который понял ее горе.

Мой прадед, Ирвин Лейшнер, был богатым и довольно экстравагантным человеком. Он рано обнаружил у себя вкус к человеческому мясу. Видите ли, во время Первой мировой войны, находясь в окопах, он наткнулся на немца. Этот солдат стал жертвой огнемета. Ирвин был заперт в траншее в течение трех дней. У него кончились боеприпасы, еда и вода. В порыве отчаяния прадед использовал нож, чтобы срезать обгоревшее мясо до того места, где оно было более... нежным.

Встретив Наташу, он выразил желание съесть ее. Сначала ей было противно, но через несколько дней она прониклась этой идеей. Мой прадед сфотографировал ее за несколько мгновений до того, как положил на стол и съел... живьем.

Макс не мог скрыть свою эрекцию. Разговоры вокруг доказывали, что его возбуждение приветствовалось.

- Итак, теперь ваш черед.

К ним подошла женщина с камерой и сфотографировала Макса. Она улыбнулась, глядя на цифровой дисплей.

- Получилось идеально, – дама говорила мягким голосом. - Вы очень хорошо выглядите, мистер Раттен.

- Спасибо, - ответил Макс.

- Макс, этой ночью мы обоюдно будем предаваться нашему фетишу. Мы, Орден Тантала, позволим себе сожрать вас заживо. Вам понравится быть съеденным заживо. Это то, что отличает нас от преступников. Нам не нужно заставлять людей удовлетворять наши потребности; добровольные жертвы есть везде. Мы не преступники, мы не головорезы. Мы те, кто управляет корпорациями, военными, правительством и банками этой страны. Мы такие же профессионалы, как и вы.

Макс посмотрел на стену.Там был портрет на каждый месяц каждого года; добровольные жертвы. Скоро его добавят к этой стене.

- Для меня это большая честь. Как нам это сделать? - спросил Макс.

Хозяин едва смог скрыть улыбку, когда взял Макса за руку и подвел к столу.

Стол был коротким, длиной с тело, и сделан из африканского черного дерева. На нем Макс занял свое место.

- Леди и джентльмены Oрдена Тантала, в этом месяце нашим пиршеством будет сэр Максимилиан Раттен. Этот прекрасный молодой человек войдет в историю среди таких, как великая и прекрасная Наташа Вейтс. А теперь приведите в порядок свои столовые приборы, - c этими словами все гости в масках полезли в карманы и нетерпеливо вытащили серебряные вилки и ножи. Посмотрев на Макса, ведущий сказал: - Эти вилки и ножи находятся в Oрдене уже много лет. Эти столовые приборы разрезали и разделывали мясо мужчин и женщин, и сегодня вечером традиция продолжится. Господин Раттен, я прошу вас лечь в центре стола, - Макс опустил голову и растянулся на столе. Все гости собрались вокруг него. – А теперь позвольте нам побаловать себя.

Впервые за этот вечер он почувствовал себя виноватым. Подумал о своей жене и детях. Представил себе их страдания и печаль, когда они зададутся вопросом, что с ним случилось.

Макс почувствовал желание сбежать, уставившись на блестящие столовые приборы. Он боролся с этим, боролся со здравым смыслом, чтобы встать и убежать из этого места. Этот фетиш, который интернет назвал Ворарефилией[4], разрушил его жизнь. И вот теперь он был здесь. И знал, что пути назад нет.

Группа лихорадочно начала втыкать свои вилки в его тело. Макс чувствовал, как ножи впиваются в его плоть, и закричал от боли и от удовольствия. Он посмотрел вниз и увидел, как куски его мяса отрываются от его тела и засовываются в рот теми, кто был слишком нетерпелив, чтобы даже прожевать его, прежде чем проглотить. Вокруг него были окровавленные маски, так как артерии были перерезаны, и кровь начала обильно вытекать из тела.

Вилка воткнулась ему в глаз. Он почувствовал металл внутри желеобразного материала, когда один из участвующих выгреб его, как мороженое. Макс наблюдал здоровым глазом, как женщина посасывала его. Все вокруг него пожирали, лихорадочно вытаскивая мясо, а теперь и внутренности, из его тела... Когда комната начала погружаться в темноту, а он начал умирать, Макс представил, как его мясо переваривается во всех их желудках.

Дворецкий прошел по коридору в комнату, где Макс разделся. Он бесстрастно подобрал одежду и положил ее в пластиковый пакет. Вибрирующий звук привлек его внимание. Это был телефон Макса.

Дворецкий поднял его и увидел, что пришло сообщение с картинкой. Он нажал "Принять" и открыл ее. На снимке была красивая шатенка, сидящая на диване с двумя милыми детьми - мальчиком и девочкой. Под картинкой текст гласил:

Папа, возвращайся поскорее домой, мама и мы так по тебе скучаем.

Дворецкий закрыл телефон и бросил его в сумку, вышел из комнаты и направился к входной двери. Выйдя на улицу, он передал сумку человеку, дежурившему в охране. Мужчина отнес сумку по дорожке, которая огибала дом. Он направился к тому, что выглядело как мавзолей.

Внутри этого каменного здания были сотни мешков с личными вещами. Мужчина взял вещи Макса, бросил их в кучу и запер дверь.

Перевод: Виталий Бусловских

Солнце светит в окно. Я закрываю глаза и чувствую тепло на своем лице. Это великолепное ощущение. Я позволяю лучам проникнуть в мою душу, и в этот момент я являюсь мастером Дзен. Ничто не испортит мне это мгновение. Все чакры идеально выровнены, все сосредоточено, и я являюсь центром своей собственной вселенной.

Она кричит... Может быть, мне следовало сначала зашить ей рот.

Я вырываюсь из своего расслабления и возвращаюсь в ад, который я так люблю. Я был в Дзен, я отдался природе и принял тот факт, что я всего лишь кусочек в космосе... не сейчас. Теперь я - всемогущий бог, и я управляю этой областью смерти передо мной. Это не что иное, как потрясающе.

Это маленькая шлюха, лежащая передо мной; шведский стол из нежной плоти и чудесных органов для исследования. Эта жалкая шлюха-бродяга всего несколько часов назад швырялась ""киской"", чтобы купить кристаллы "крэка". У этой пизды в сумочке былa люлька, которая все еще былa горячей. Теперь голая и раздетая сучка была крепко связана дорогим кожаным комплектом для бондажа, который я купил в Интернете. Удивительно, какие вещи предоставляет вам Интернет.

Однажды я купил книгу о кухнях каннибалов.

Однажды я купил усохшую голову, настоящую.

Я слышал все это так много раз, что меня тошнит.

Пожалуйста, мистер, отпустите меня, я не пойду в полицию, обещаю.

Клянусь, в наши дни у женщин нет ни гордости, ни достоинства. Конечно, я никогда не был на острие ножа, на грани потери самого своего существования, однако мне хотелось бы верить, что я не был бы таким жалким. Дело в том, что они все равно умрут, и они это знают. Эта маленькая шлюшка еще даже толком не просила о пощаде, но зато уже успела рассказать мне слезливую историю о детях, оставленных дома. Срочная новость для тебя, дорогая, твоим детям будет лучше в приемной семье.

Я провожу рукой по правой стороне ее лица. Она плачет, моя кожа впитывает несколько слез. Я чувствую, как ее боль, ее агония проникают в мою плоть и разливаются по моей крови, как героин. Я чувствую, как у меня подкашиваются ноги, когда я закрываю глаза. Когда я делаю это, я спокоен, я чувствую, что все под контролем. Порядок был восстановлен, и скоро все будет синхронизировано с совершенством. Я решил все проблемы в своей жизни, и мир был исправлен. Я - бог и...

Другой рукой я с силой опускаю молоток. На самом деле это не молоток, скорее резиновая киянка. Тем не менее, удар по ее челюсти довольно сильный. Я чувствую, как подбородочное отверстие превращается в обломки кости, когда венечный отросток нижней челюсти отрывается от скуловой дуги с левой стороны. Три резца, клык и двузубец отрываются от десны и пулей вонзаются ей в горло. Она давится и харкает горлом, когда осколки зубов пропарывают по слизистой глубокие раны. Ее рвет, и она выплевывает зубы, спасая себя от смертельного удушья.

Глупая сука, ты могла бы легко выпутаться из этого.

Однажды я купил в Интернете химическое вещество под названием 5-метокси-диметилтриптамин.

Однажды я купил в Интернете серию медицинских книг.

Она пытается спросить меня, зачем я это делаю. Когда я был моложе, объяснения действительно заводили меня. Это было почти три десятилетия назад, и теперь, когда я повзрослел, я игнорирую ее. Не поймите меня неправильно, я все еще вижу художественную целостность в ебле разума и могу оценить воздействие психологических пыток; но просто теперь это больше не возбуждает мой член. К настоящему времени я весьма развился физически. И я люблю пачкать руки.

Я иду к своему проигрывателю. Мне всегда нравился винил. В эту новую эпоху цифровой музыки его очень не хватает. Когда я опускаю иглы на пластинку, я чувствую блаженство во всем теле, поскольку все чувства пробуждаются классическим произведением "Орфей в подземном мире". Это замечательное произведение было написано не кем иным, как Оффенбахом. Я слышу струнные инструменты, духовые и крики моей жертвы, и на ум приходит одно слово... величие.

Однажды я купил в Интернете набор для бальзамирования.

Однажды я купил в Интернете фаллоимитатор с ножом, прикрепленным к концу.

Я поворачиваюсь с дьявольской ухмылкой на лице. Она видит это, и я вижу панику по всему ее телу, когда она писает на мой стол. Она в ужасе, потому что знает, что я действительно собираюсь это сделать. И теперь песня набирает темп, и я чувствую энергию во всем своем теле. Мой разум наводнен образами римских гладиаторских сражений, сожженных трупов в окопах Первой мировой войны и раздутых тел, плавающих на затопленных улицах Нового Орлеана после Катрины. Я наклоняюсь и хватаю ее за нижнюю челюсть, мой большой палец засунут ей в рот, а остальные пальцы теперь сильно прижаты к подбородочному выступу. Мне требуется совсем немного усилий, чтобы оторвать еe от ее лица.

Ее язык болтается, как толстый слизняк, а глаза начинают вращаться, как у игрового автомата. Она издала гротескный звук бульканья и искаженных криков. Не дав ей ни секунды на дальнейшую реакцию, я взял ее челюсть и начал бить ею. Каждый удар оставлял свежие порезы на ее коже. После нескольких ударов челюстью маленькие косточки рассыпались в прах, и теперь мои перчатки из сырого мяса колотили ее по лицу.

Однажды я купил в Интернете книгу о Джеффри Дамере.

Однажды я купил в Интернете снафф-видео.

От моей силы ее правый надглазничный отросток треснул вместе с решетчатой костью. Это привело к тому, что глаз теперь немного плавал в глазнице. Я прижал указательный палец к верхней части глаза, воткнул его в желе сетчатки, прорвал сосудистую оболочку и нащупал зрительный нерв. Как только я почувствовал, что крепко ухватился за негo, я потянул, вырывая ее глаз.

Она забилась в конвульсиях, а ее язык дико забился во рту. Это было оно. Это был конец. С нее было достаточно, и ее тело было в шоке. Боже мой, это так прекрасно.

Однажды я купил в Интернете набор ножей.

Однажды я заказал проститутку в Интернете... и теперь она лежит на моем столе и умирает.

Я чертовски люблю Интернет. Вот почему я это делаю, вот почему камера в углу подключена к прямой трансляции. Где-то в Японии мужчина в деловом костюме дрочит свой член смотря на то, как я уничтожаю эту мерзкую бабу. Я - чья-то интернет-покупка.

Когда она умирает, я представляю, как мой банковский счет увеличивается на шестизначную цифру. Когда она замолкает, я медленно подхожу к камере и выключаю ее.

Мой рабочий день закончился.

Перевод: Zanahorras

Гнилостная вонь заполнила ауру комнаты. С переплетения древних труб медленно капало в переполненные ведра. Древесина разбухла и пропиталось водой, прогибаясь от избытка влаги. Пол был сделан из потрескавшегося и потускневшего бетона. Стены покрыла плесень и грязь, что усугубляло мерзость подвала. Это была отвратительная, всеобъемлющая атмосфера горя< женщина закричала.

Конечности напряглись, когда она туго натянула веревки, которые ее связывали. Как рыба, она барахталась и извивалась, обнаженное тело ударилось о старый деревянный стол. Она вскрикнула.

- Начинается!

Он появился из темного угла подвала, выглядя дьявольски в свете раскачивающейся лампы на крюке. На нем была грязная белая майка, заправленная в старые синие джинсы. Мужчина насвистывал тихую мелодию, приближаясь к обнаженной беременной женщине. У основания стола он наклонился и поднял большой кожаный фартук. Надел его.

Она продолжала тужиться и напрягаться, крича, когда пот лился по ее лицу, шее и груди.

- Помоги мне!

- Ш-ш-ш, дыши, милая, - прошептал мужчина, пробегая пальцами по ее мягким волосам.

Он пододвинул металлический табурет и устроился у нее между ног.

- Папа, это так больно, - oна успела выдохнуть, прежде чем раздался новый крик.

Он сдерживал слезы; ему было ненавистно видеть ее мучения.

- Я знаю, милая, я знаю.

Мужчина протянул руку и схватил ее за колено. Она продолжала плакать, когда родовые схватки пронзили все ее тело. Он потянулся к ящику с инструментами, который лежал рядом со столом, немного пошуршал внутри него.

- Так, мне нужно, чтобы ты тужилась, дорогая.

- Папочка...

- Тужься, дорогая. Тебе нужно тужиться.

- Я хочу поехать в больницу.

- Это не вариант, милая. Ты знаешь, что сделают в больнице. Мы сами о себе заботимся, а теперь мне нужно, чтобы ты послушала меня и тужилась.

- О, Боже! – женщина напряглась.

Ее вопли пронзили его барабанные перепонки. Он почувствовал, как его мозг загрохотал внутри черепа. Показалась головка. Улыбка озарила лицо мужчины. Он подставил руки, пока продолжались роды, и позволил ребенку упасть в них.

Младенец закричал. Он замахал своими маленькими ручками и ножками, когда сделал первый вдох. Женщина подняла голову, отчаянно пытаясь разглядеть ребенка.

- Папа, дай мне посмотреть.

Он проигнорировал ее, потянувшись к ящику с инструментами. Вытащил садовые ножницы и перерезал пуповину.

- Это мальчик. Твой первый ребенок - мальчик, - взволнованно сказал он.

Дочь наклонилась и улыбнулась отцу.

- Ты имеешь в виду - наш ребенок.

- Правильно, детка... наш ребенок.

- Ты можешь сделать это, если хочешь, я знаю, какое удовольствие это тебе приносит.

- Нет, детка, ты должна это сделать, - oн покачал головой. - Это твой первенец. С рождением ребенка приходит большая ответственность.

- Мы должны сделать это вместе.

Его не нужно было больше убеждать и, как ребенок в кондитерской, он кивнул.

- Хорошо, - мужчина встал и отнес ребенка к маленькому стальному столику. Он положил его на холодную поверхность и вернулся к дочери, наклонился и начал разрезать веревки. - Удивительно видеть тебя на этом столе. Твоя мать рожала бесчисленное количество раз именно на этом столе, как и твоя сестра. Теперь ты стала женщиной, моя милая маленькая девочка.

Когда путы исчезли, женщина оторвала свое измученное тело от стола. Она нетерпеливо подошла босыми ногами к металлическому столику. Папа был прямо позади, обнимая ее. Она протянула руку назад и потерла его лицо, когда он поцеловал ее в шею. Оба посмотрели на маленького плачущего младенца.

- Он такой красивый, - oна попыталась сдержать слезы.

- Так и есть.

Он взял ее руку в свою, медленно потянув ее через стол. Ладони легли на металлический молоток. Женщина улыбнулась, проводя пальцами по маленькому металлическому предмету. По всему ее телу прошла волна возбуждения, похожего на сексуальное.

- Я мокрая, – прошептала она.

A он выдохнул ей в ухо:

- Это твой первый раз. Ты запомнишь это навсегда.

Женщина обхватила ладонью рукоять молотка, поднимая его. Она почувствовала, как рука отца все еще сжимает ее. Вместе они подняли молоток высоко в воздух над плачущим младенцем.

- Я люблю тебя, Папочка.

- Я люблю тебя, детка.

И с этими словами они вдвоем обрушили молоток на ребенка. Его крики мгновенно прекратились, когда череп раскололся. Кровь и мозговое вещество вылились из отверстия на стол. Они снова подняли молоток, и когда он опустился, брюшко лопнуло, как пиньята[5]. Кровь брызнула по всему ее обнаженному телу, когда она истерически рассмеялась. Они еще несколько раз опустили молоток, прежде чем бросить орудие. Женщина повернулась в объятиях отца и взволнованно посмотрела ему в глаза.

- Я сделала это.

- Ты сделала. И в следующий раз ты сможешь сделать это сама.

- Я не могу дождаться своего следующего ребенка.

Он держал ее в темном подвале, целуя под светом настольной лампы.

Наверху, на кухне, мать тихонько напевала какую-то мелодию. Она мыла посуду, когда взволнованно повернулась к двери в подвал.

- Готово. Моя маленькая девочка теперь совсем взрослая.

Перевод: Виталий Бусловских

"Ниссан Альтима" Вирджинии свернул на гравийную подъездную дорожку. Встревоженная, она напевала бодрую мелодию, чтобы отвлечься. Это не сработало. Мелкие камни, из которых состояла подъездная дорожка, хрустели под тяжестью ее медленно движущихся шин. Она продолжала напевать, отчаянно пытаясь скрыть свою тревогу как от себя, так и от Джеффа.

Вирджиния припарковала машину и заглушила двигатель. Вцепившись руками в руль, она крепко зажмурилась, покачала головой и глубоко вздохнула, шепча себе:

- С ним все будет в порядке. Это всего лишь три дня. Я уйду, а когда вернусь, все будет хорошо.

Она резко тряхнула головой, как будто это каким-то образом могло очистить ее разум. Представила, как ее страхи и неуверенность ссыпаются с волос, как перхоть. Представила, как всепоглощающее чувство спокойствия растекается по ее телу, как вода из душа. Сделала глубокий вдох и преувеличенно громко выдохнула. Затем она дотянулась дрожащей рукой до ручки дверцы машины и рывком распахнула ее.

Джефф наблюдал из окна. Он следил за странным поведением Вирджинии. В параноидальном уме начали возникать тревожные мысли. Он знал, что что-то не так, и, будучи таким больным, как он был, ожидал самого худшего.

Рак, серповидноклеточная анемия, множественная дистрофия, СПИД.

Он решил, что лучше подождать четыре или пять секунд, пока женщина не дойдет до входной двери. Может быть, все не так уж и плохо? Джефф покачал головой, разочарованный собой. Он ненавидел вести себя подобным образом, прятаться в тени и наблюдать. Ему хотелось поприветствовать ее у двери, как раньше. Поприветствуй ее улыбкой, встретив на полпути. Джефф представлял себе мир таким, каким тот был раньше, до его психического срыва.

Ему казалось, что прошла вечность, но прошло всего три года с тех пор, как агорафобия[6] изолировала его от остального мира. Три года с тех пор, как он жил вполне нормальной жизнью обычного человека с приличной работой, зарабатывающего приличные деньги. Три года с тех пор, как он улыбался и был в центре внимания среди сверстников. Три долгих года прошло с того дня, как он не мог встать с постели.

Джефф хорошо помнил тот день. Неужели прошло два дня, прежде чем кто-то заметил это? Он был в кататоническом состоянии, лежал в постели и бормотал бессвязные обрывки фраз. Не мог пошевелиться. Он помочился в свою постель и пролежал там в своей грязи два дня, то есть до тех пор, пока обеспокоенная Вирджиния не пришла ему на помощь.

Она вызвала медиков, и те увезли его в больницу. Джефф провел там неделю, прежде чем его отпустили обратно домой. Его дом превратился для него в тюремную камеру. С тех пор он оставался здесь, даже не выходя за дверь. Он отделил себя от мира, и именно в пределах этого дома нашел утешение. Это был его мир, и единственным внешним влиянием, которое позволялось, была Вирджиния.

Вирджиния была настоящим другом. Она старалась навещать его каждый день и раз в неделю приносить ему продукты. Любовь, которую он испытывал к ней, была сильной, неразрывной, как между братом и сестрой. Однако Джефф не знал о чувствах Вирджинии.

Женщина видела их любовь в совершенно ином свете. Там, где Джефф видел любовь брата и сестры, Вирджиния видела потенциал для долгого, вечного романа. Она понимала, что он не в состоянии завязать какие-либо отношения прямо сейчас, но со временем... Джефф пострадал, был болен, но его можно было спасти. Его уязвимость усилила ее чувства к нему, заложила основу для возникновения страсти. Однажды, когда он, наконец, исцелится, она будет рядом.

И жили они долго и счастливо...

Женщина тихонько постучала в дверь, стараясь не быть слишком громкой. Если сильно постучать, Джефф может впасть в панику, тогда он спрячется в безопасное место в доме. Пройдут дни, прежде чем его удастся убедить выйти. Хлопая ресницами, она откашлялась, прежде чем позвать мягким голосом:

- Джефф, это я, Вирджиния.

Теперь наступила рутина: засов отодвигался, давая Вирджинии сигнал открывать. Джефф так и не открыл дверь. Его фобии не позволяли ему этого. Он отступал от двери в прихожую кухни, ожидая, когда Вирджиния благополучно войдет.

- Привет, Джефф, как дела? - позвала она, закрывая за собой дверь.

Он вышел из тени робкий, но взволнованный ее видом. Она действовала на него успокаивающе, как наркотик.

- О, ты же знаешь, как это бывает. Просто еще один день в моем маленьком ментальном мирке, – пошутил он.

Вирджиния заставила себя рассмеяться, хотя ей было неловко от этого. Она понимала, что его шутки, высмеивающие его болезнь, были защитным механизмом, помогающим справиться с ситуацией. Хотя ей это не обязательно должно было нравиться.

Он повел ее в гостиную. Там было пусто, за исключением пары кожаных диванов, журнального столика и телевизора, стоявшего на подставке. Как всегда, дом был безупречен.

Конечно, в моем доме чисто, я заперт здесь каждый чертов день. Даже затворникам грозит синдром замкнутого пространства. Если бы не уборка, я бы, конечно, давным-давно слетел с катушек.

Джефф жестом пригласил Вирджинию сесть. Она последовала за ним, повинуясь законам Мира Джеффри. Джефф решал, кому войти в его мир, а также как им следует вести себя в нем. Он всегда вел посетителя из комнаты в комнату и разрешал сидеть, наклоняться, есть и пить или что-то еще. Вирджиния только однажды села без разрешения. В течение следующих двух недель Джефф пребывал в состоянии кататонии, потому что потерял контроль над своим миром.

- Я недавно смотрел потрясающий документальный фильм, - Джефф сел на диван напротив нее, откинулся на спинку кресла, утопая в подушках. - Он был о теории струн. Ты знакома с этим?

- Да, сталкивалась. Понятие включает в себя многое, но основная часть – это теория дополнительных измерений.

- Да. Я нашел этот фильм очень захватывающим, но в то же время пугающим. Конечно, ужасно знать, что уединение - это иллюзия, - Джефф мог прочесть озадаченное выражение на лице Вирджинии. Он улыбнулся. - Я имею в виду, что по этой теории существуют другие миры, перекрывающие наш собственный. Мы делим это пространство с другими людьми в другом мире. Я мог бы быть рядом с другим существом прямо сейчас или внутри одного из них. Возможно, те странные чувства, которые мы иногда испытываем, ощущение, что мы не совсем сами по себе, вызваны тем, что мы слились воедино с другим существом. Наши миры разделены тонкой эфирной тканью. Мне это может не нравиться, но я не могу отрицать убедительных доказательств.

- Насколько я помню, многие ученые считают это лженаукой, - ответила Вирджиния, качая головой. – Я имею в виду, что это всего лишь теория, а не закон.

- Да, но разве не вся наука в то или иное время называлась лженаукой; иногда колдовством или магией? Прежде чем что-то станет законом, оно должно сначала стать теорией.

Вирджинию беспокоило не то, что он сказал, а то, как выразился. Он становился все более эксцентричным, более диким в своих выражениях. Бешено размахивал руками, глаза округлились, а тон стал беспорядочно повышаться и понижаться. Он был похож на дирижера, управляющего оркестром.

- Ну, это действительно интересно.

Джефф заметил, что она отвлеклась. Изучающе посмотрел на нее и заметил, что она избегает смотреть ему в глаза. Вирджиния смотрела себе под ноги, как будто где-то в этом общем направлении был для нее выход - задняя дверь, через которую она могла выскользнуть.

- Что случилось? Я вижу, что что-то не так.

- Ты, как обычно, прав. Мне действительно нужно тебе кое-что сказать. Я получила повышение на работе.

- Ну, это фантастическая новость, но почему такой угрюмый вид? Есть еще что-то, не так ли?

- Господи, Джефф, клянусь, тебе следует стать психологом, когда ты... - oна посмотрела на него, не желая заканчивать фразу. Девушка взяла за правило не упоминать о его состоянии. Джефф протянул ей руку, давая понять, что все в порядке. Она продолжила: - Теперь я региональный помощник директора по маркетинговым исследованиям.

- Ого, неплохая должность, но не понимаю, почему такая меланхолия.

- Мне нужно уехать на несколько дней, - oна вытянула руку в предостерегающем жесте, чтобы Джефф не отреагировал чрезмерно. - Не волнуйся, всего три дня, и вернусь. Я еду в Нью-Гэмпшир.

Джеффа слегка передернуло, но он заставил себя широко улыбнуться, чтобы скрыть свое разочарование. Страхи и печаль переполняли его.

- Хорошо. Тогда иди.

- О, Джефф, не расстраивайся. Я молю Бога, чтобы могла позвонить или написать тебе по электронной почте.

- В этом доме ни за что не будет ни одного чертово компьютера или телефона. Они вызывают рак и позволяют ЦРУ прослушивать наши разговоры.

- Я знаю, Джефф, знаю, что ты им не доверяешь, но просто беспокоюсь о тебе и хотела бы, чтобы у меня были средства проверить тебя.

- Слушай, ты иди. Со мной все будет в порядке. Господи, всего три дня, думаешь, я настолько сошел с ума? - Джефф рассмеялся. На этот раз Вирджиния тоже рассмеялась. Она должна была. Он жестом предложил ей встать, крепко обнял ее и прошептал: - Теперь ни слова больше о телефонных звонках или электронных письмах.

После того, как Вирджиния ушла, Джефф быстро бросился на кухню и потянулся к ящику. В ящике стола он хранил таблетки. Там были флаконы "Пароксетина", "Диазепама", "Kлоназеопама", "Буспара"; а потом он нашел его, спрятанного в углу, - "Aлпразолам". Он снял крышку с пузырька своего любимого успокоительного и отправил в рот две таблетки. Покачал головой.

- Три дня. Три дня, и она вернется. Должна. Но что, если она попадет в автомобильную аварию? Что, если ее похитят или изнасилуют? Если ее изнасилуют, у нее может развиться сильная фобия к мужчинам, поэтому она вообще перестанет видеться со мной, - oн покачал головой, мягко ударив себя сжатым кулаком. - Прекрати, ты снова это делаешь. "Что, если" всегда заставляет тебя терять контроль. ТЕЛЕВИЗОР! Надо смотреть телевизор!

Джефф вернулся в гостиную и плюхнулся на кожаный диван. Потянулся за пультом и включил телевизор. Шли новости. Диктор сурово посмотрел в камеру.

- Молодая женщина была найдена сегодня убитой в районе деревни Рейнтри в Броктоне. Считалось, что женщина была полицейским информатором, ответственным за налет на наркопритон на Уинтроп-стрит в прошлом месяце. Жертва была найдена убитой четырьмя выстрелами из пистолета 22-го калибра. Ее руки были связаны за спиной.

- И это я сумасшедший, потому что не выхожу из своего дома. Терроризм, перестрелки, бандитизм; весь мир катится в тартарары, но все равно люди собираются в рекордных количествах, чтобы купить еще больше дерьма, и все же я встревожен.

Пока он разговаривал сам с собой и таблетки начали действовать, Джефф услышал сверху топот маленьких ножек, бегущих по полу. Он покачал головой, игнорируя это как побочный эффект от таблеток. Отчетливый детский смех заставил его вскочить.

- Какого хрена?

Ужас охватил его. Мужчина почувствовал, как учащенно забилось сердце. Поднявшись с дивана, он медленно направился к лестнице. Звук бегущих взад и вперед ног сопровождался смехом маленькой девочки.

- Эй? Тебя не должно быть здесь.

Бег тут же прекратился. Он вцепился в перила дрожащей, побелевшей от напряжения рукой. Теперь не было ничего, кроме полной тишины. Он покачал головой и нервно рассмеялся.

- Эти чертовы таблетки, скажу я тебе...

- Ты больше не веселый, Джефф, - крикнул позади него девичий голос.

Развернувшись, он потерял равновесие и упал на пол. Огляделся, но ничего не увидел, никакой девушки.

- Это таблетки, не волнуйся. В этом доме никого нет, особенно какого-нибудь ребенка. Ты устал. Это был долгий день, и ты только что принял две очень сильные таблетки.

Конечно, это всего лишь таблетки, тупое ты дерьмо. Только посмотри на себя.

Джефф засмеялся, поднимаясь.

- Эти гребаные таблетки могут...

Внезапно что-то просвистело у него над головой с большой скоростью, разбившись о стену на миллион осколков. Джефф обернулся и никого не увидел позади себя, только пустой столик, на котором когда-то стояла керамическая ваза. Джефф пересек комнату и посмотрел на осколки.

- Только таблетки? Как, черт возьми, ты можешь винить в этом таблетки?

Не волнуйся, Вирджиния, ты почти на месте. Заселяйся в отель, прими душ, а потом ложись спать. Хороший ночной сон - это все, что тебе нужно, чтобы пережить завтрашний день.

Она отчаянно пыталась обмануть себя, думая, что беспокойство связано с работой. Переживания в связи с повышением. Она могла нервничать из-за экономики, войны, терроризма, гребаных инопланетян... но не могла признаться, что беспокоилась о Джеффе. Признать это означало бы поднять панику. Она слишком сильно заботилась о нем.

Горы Нью-Гэмпшира были ошеломляющими. Они выглядели как массивные скульптуры, вырезанные могучими титанами из греческой мифологии. Солнце уже начало садиться за них. Когда дневной свет начал исчезать и уступать место ночи, чувство страха пронзило ее. Она почувствовала, как волосы на ее теле встали дыбом, когда голова начала лихорадочно работать.

Пока девушка пыталась привести в порядок свои мысли, радиоэфир сменился шумом помех. Пораженная, но в то же время раздраженная, Вирджиния немедленно наклонилась и переключила станцию. Снова помехи - вот и все, что она получила. Слышались обрывки нот, прерывистые голоса и зловещие помехи. Расстроенная, она выключила радио.

Тишина. Она могла смириться с тишиной.

- Горы, должно быть, блокируют... - но прежде чем она смогла закончить, радио снова включилось.

Помехи, шум и голоса.

- Ты... не можешь спасти... умрешь вместе с... Джеффом... ты попробуешь... вмешаться.

Голос звучал между шумом и треском. Внезапно помехи прекратились, и заиграла песня "In Dreams" Роя Орбисона.

Паника охватила ее тело, когда Вирджиния уставилась на радио. Она правильно расслышала?

Гудок клаксона вернул ее внимание к дороге. Фары неслись прямо на нее, и пришлось резко дернуть руль, чтобы избежать лобового столкновения. Машина описала три полных круга, прежде чем остановиться на обочине дороги. Вирджиния сидела, неглубоко дыша, ее руки вцепились в руль.

- Клоун цвета конфет, которого они называют песочным человеком, каждую ночь на цыпочках входит в мою комнату, просто чтобы посыпать звездной пылью, когда он шепчет: "Все в порядке, иди спать".

Рой Орбисон пел, пока Вирджиния сидела там, все еще в шоке от радиосообщения, а также от того, что едва избежала смертельной опасности. Она убрала ладони с руля.

- Черт возьми, Вирджиния. Возьми себя в руки. Ты нервничаешь, ты рассеяна и чертовски измотана. Отель недалеко. Просто сосредоточься, чтобы добраться туда.

Она выпрямилась, снова завела машину и поехала дальше, разрезая Нью-Гэмпширскую ночь, слушая Роя Орбисона и пытаясь забыть то, что слышала по радио.

Джефф, в отчаянной попытке отвлечься, провел пальцем по своей коллекции пластинок. Хотя он любил все свои пластинки, среди его любимых были пластинки 1950-х годов, золотого века рока. Он прочитал названия. "The Mad Lads", "The Platters", "Buddy Holly", "The Spaniels", "The Duprees", "Dion and the Belmonts"; каждая пластинка была как машина времени в эпоху, в которую он хотел бы жить.

Он взял пластинку "The Duprees" и поставил ее на проигрыватель. Опустил иглу, и песня "Have you Heard" мечтательно выскользнула из его динамиков. Джефф лег на диван и закрыл глаза.

Он погрузился в песню и оказался в 1950-х годах. Здесь он не был каким-то неуверенным в себе затворником, нет. У него даже был "Шевроле Флитлайн". Цвет черный с красным интерьером, никакого синего! Свет от приборной панели осветил кабину, когда он посмотрел в глаза своей школьной возлюбленной. Они находились в уединенном месте, затерянном под бесконечными звездами и пьянящим лунным светом. У девушки были красивые зеленые глаза, а ее черные волосы были уложены в прическу...

- Вирджиния, - прошептал Джефф, позволяя лицу Вирджинии появиться на чистом холсте его фантазийной девушки.

Он проводит рукой по ее волосам, опьяненный ее духами. Когда легкий ветерок проникает в машину, Джефф опускает руку вниз по ее рубашке и сжимает ладонью одну из ее пышных грудей. Целуя ее в шею, он слышит страстный стон. Когда он поднимает голову, то краем глаза замечает что-то в зеркале заднего вида.

На заднем сиденье сидит маленькая девочка. Ей не больше девяти. Длинноволосая девочка одета в зимнюю одежду, которая, безусловно, была из более современной эпохи. Девчушка насквозь промокла, и ее кожа посинела. Мертвые, остекленевшие глаза уставились в потолок машины.

Вирджиния поворачивается, чтобы посмотреть, что отвлекает ее возлюбленного. Она видит мертвую девочку на заднем сиденье и смеется.

- Да ладно тебе, Джефф, она мертва, и это было очень давно. Не позволяй ей испортить нам вечер.

Глаза Джеффа распахнулись. Над ним и всего в дюйме от его лица стоит девочка из его сна. Джефф замер, не в силах пошевелить ни единым мускулом своего тела.

- Кто ты, черт возьми, такая? - спросил он тихим, надломленным голосом.

Это, должно быть, галлюцинация, побочный эффект лекарства. Что там сказал ему однажды его врач?

Эти таблетки, они могут сделать мир немного забавным. Время от времени вы можете видеть вещи, которых просто нет. Можете даже услышать то, чего нет. Продолжайте убеждать себя, что это просто побочные эффекты препарата. Если понадобится, просто смиритесь с этим. Иногда это нормально - обмануть мозг.

Это, безусловно, казалось одним из таких моментов. Он пытался убедить себя, что это не по-настоящему, но она все равно оставалась, глядя на него своими мертвыми глазами. Что ж, он просто смирится с этим и будет играть в эту игру.

- Ты поиграешь со мной, Джеффри? - спросила маленькая девочка.

Ее голос был искажен и звучал почти как кассета в проигрывателе, в котором садились батарейки. Ее дыхание воняло плесенью.

- Откуда ты знаешь мое имя? Как ты сюда попала?

Игла скользнула по пластинке, когда музыка смолкла. Его гостиная начала таять вокруг него. Окна, мебель, стены, потолок - все растаяло, как на картине Сальвадора Дали с часами. Когда все закончилось, новый мир возник, как туман. Когда он полностью проявился, Джефф увидел, что вокруг зима, и теперь он стоит на детской площадке. Повсюду лежал снег, и холодный ледяной ветер Новой Англии пронизывал его насквозь.

- Хорошо, Лидия, я иду! - раздался голос маленького мальчика.

Джефф отступил назад, босиком ступая по снегу, когда ребенок в толстой зимней куртке команды "New England Patriots"[7] пробежал мимо него к маленькой девочке. Девочка больше не выглядела мертвой, но была полна жизни, когда бежала от мальчика, который игриво преследовал ее.

Боже мой, это я, - Джефф покачал головой, смеясь. - Я действительно сошел с ума, чертовски сошел с ума. Я наконец-то сошел с ума.

Он знал этот парк с юности. Это было в Миддлборо, недалеко от городского бассейна. Конечно, бассейн был закрыт на зиму, но парк был открыт. Он много играл здесь, но не знал маленькую девочку.

Головная боль пронзила его мозг, и он вцепился в череп в отчаянной попытке ослабить давление. Закрыл глаза, но мозг внезапно наполнился образами, воспоминаниями о вечеринках по случаю дня рождения и переменах с неизвестной девочкой - мальчик назвал ее Лидией. Лидия. Он видел, как его мать забирала ее на их "Хонде Аккорд" 1988 года выпуска. Она смеется. Она учится с ним в школе. Они учатся в одном классе. Играют на переменах. Летом плавают в бассейне. В классе она вручает ему записку. Он читает. Там написано: "Лучшие друзья".

- Я не знаю эту девочку!

Он услышал, как снова заиграла пластинка. Открыв глаза увидел, что снова вернулся в свою гостиную. Там были диваны, телевизор, стол - все на своих местах. Джефф вздохнул с облегчением, но облегчение его было недолгим. В углу комнаты стояла фигура.

Она бросала вызов всякой логике и разуму, опровергала науку просто своим существованием. Это была массивная фигура цвета пепла или гранита - возвышающиеся шесть футов сухожилий. У нее не было никаких черт, только силуэт, похожий на трехмерную тень. На лице фигуры не было ни носа, ни глаз, ни рта. Все, что существовало, было не чем иным, как темной, черной пустотой. Существо было окружено красной аурой, которая то усиливалась, то тускнела. Эта аура, казалось, питала существо, просачиваясь из ауры, исходившей из собственного тела Джеффа.

Кожа Джеффа покрылась мурашками, а челюсть задрожала. Он сглотнул, отчаянно пытаясь выровнять дыхание. По мере того как его страх усиливался, аура становилась все более красной. Джефф крепко зажмурился.

Это не по-настоящему. Возьми себя в руки.

Когда Джефф открыл глаза, фигура оказалась прямо перед его лицом, и он увидел, что смотрит прямо в темное ничто. Увидел себя смотрящим в бесконечную, вечную пустоту, от которой по телу пробежал холодок. Джефф закричал, но не прозвучало ни одного звука. Он рухнул на пол, когда аура приобрела самый глубокий оттенок красного, который он когда-либо видел. Теневое существо не двигалось, просто питалось страхом Джеффа.

Убирайся отсюда к чертовой матери. Поднимайся наверх!

Джефф вскочил на ноги и опрокинулся навзничь, ударившись о стол. Ваза, стоявшая на нем, упала на пол. Она разлетелась вдребезги в полной тишине - без единого звука ваза разбилась на миллион осколков. Джефф вцепился в стену, чтобы подняться на ноги. Он повернулся и побежал вверх по лестнице. Оглянувшись один раз, увидел, что темная фигура не двигается. Как только он поднялся по лестнице, сразу же свернул налево в свою спальню и захлопнул дверь. Когда дверь закрылась, он почувствовал, что снова может слышать и закричал:

- Помоги мне! Гребаный Христос, я схожу с ума! Помоги мне, Вирджиния!

Она заселилась в отель около девяти и сразу же рухнула на кровать. Разум был взволнован, переполнен тревогами, сама она чувствовала себя полностью перегоревшей. Через несколько минут Вирджиния уже спала. Ей снилась маленькая девочка из ее детства. Это была Лидия Халл. Она стояла на холме, держа в одной руке красный воздушный шар. Хихикая, он убрала свои длинные каштановые волосы за ухо.

- Привет, Вирджиния, - крикнула ей девочка, махая рукой.

Вирджиния помахала в ответ, потрясенная тем, что ее рука сжалась и поместилась в маленькую зимнюю перчатку Барби. Посмотрев вниз увидела рубашку Барби под розовой зимней курткой. Она снова была ребенком.

- Привет, Лидия, - детский голос сорвался с губ Вирджинии. Она подошла к Лидии. - Я думала, ты мертва.

- Это совсем не смешно, - Лидия отпустила воздушный шарик, положила обе руки на бедра и неодобрительно скривила лицо. Воздушный шар поднимался все выше и выше, пока не затерялся в бескрайнем небе. - Не шути о смерти, Вирджиния.

- Твой воздушный шар! - указала Вирджиния.

Лидия подняла глаза и рассмеялась.

- Не волнуйся, Вирджиния, все вернется на круги своя. В конце концов они всегда возвращаются.

Вирджиния огляделась по сторонам. Вокруг них простирались бесконечные поросшие травой холмы. Там не было ни дерева, ни дома; ничего, насколько она могла видеть.

- Почему мы здесь?

- Из-за Джеффа.

- А что с Джеффом?

- Он в опасности, Вирджиния. Если ты друг, то поможешь ему, но разочарование - это единственный конец, несмотря ни на что.

Лидия говорила, но теперь ее голос был искаженным и водянистым. Ее кожа начала меняться и приобрела влажный, синюшный оттенок. Ветер начал усиливаться. Сначала он был мягким, но вскоре принял ураганную силу. Лидия начала дрожать, когда влага стала сочиться из ее пор. Плача, она рухнула на землю.

- Лидия, что случилось?

- Мамочка, он посадил меня в бочку. Я была жива. А теперь я мертвая. Джефф, пожалуйста, помоги мне! - c неба падали тысячи черных воздушных шаров. Они падали со всех сторон. Лидия взглянула на нее глубоко запавшими глазами. - Я же говорила тебе, что в конце концов они все вернутся.

Вирджиния резко проснулась и села так быстро, что чуть не повредила себе шею. Она снова была в своем гостиничном номере. На экране телевизора шла реклама какого-то нового современного пылесоса. Толстый парень с плохой прической, одетый в дешевый костюм, старался вовсю. Он подпрыгивал с энергией, которую редко проявляли мужчины его комплекции.

- Этот пылесос будет всасывать воду, масло, грязь, копоть, и для этого даже не требуется использовать мешок. Просто промойте контейнер в раковине и используйте снова и снова.

Вирджиния встала с кровати и подошла к маленькому письменному столу, где у нее был ноутбук. Она протерла сонные глаза и села в кресло, погрузившись в сияние экрана.

Лидия Халл. Какое она имеет отношение к Джеффу?

Вирджиния запустила поисковую систему и набрала: "Лидия Халл Миддлборо, штат Массачусетс, 1986 год". Нажала "Ввод", и внезапно экран заполнился сайтами, на которых обсуждалась молодая девушка. Вирджиния нажала на ссылку и открыла старую новостную статью:

Молодая девушка найдена мертвой в бочке.

Тело девятилетней Лидии Халл было обнаружено внутри металлической бочки, наполненной водой. Бочка находилась на заднем дворе дома, принадлежащего фабричному рабочему по имени Дэниел Филлипс. Филлипс утверждает, что понятия не имеет, как девочка попала в бочку.

В отчете судмедэксперта говорится, что Лидию ударили по голове камнем или другим тупым предметом и она потеряла сознание. Ее поместили в бочку с водой и надели крышку. На крышке были застежки, которые закрывали ее. Именно в этой воде утонула Лидия.

Дэвид Филлипс был арестован и обвинен в убийстве. Маленький мальчик сказал, что видел, как мистер Филлипс уходил с Лидией. Ребенок сказал, что после этого он ее больше не видел.

- Мальчик? - Вирджиния покачала головой. - Кто был этот мальчик? Я не помню.

- Это будет последний пылесос, который вам когда-либо понадобится. Всего три простых платежа по $29.99, но подождите! Позвоните в ближайшие пятнадцать минут и получите средство для устранения запаха для ковров "Big Toms" абсолютно бесплатно в качестве подарка, - человек с плохой прической продолжал кричать, прыгая по экрану.

Вирджиния прокрутила страницу вниз, пока не увидела еще одну статью:

Мальчик дал показания, Дэн Филлипс осужден за убийство.

Свидетельство мальчика из Миддлборо стало необходимым доказательством для присяжных, чтобы признать Дэниела Филлипса виновным в убийстве первой степени. Десятилетний Джеффри Петерсон, рассказал присяжным, что видел, как Дэниел Филлипс заманивал девочку, девятилетнюю Лидию Халл, обещанием конфет. Джеффри утверждает, что она пошла с ним в его дом, расположенный через дорогу от парка.

Парень из рекламного ролика продолжал кричать о том, каким удивительным был его пылесос, пока Вирджиния с недоверием смотрела на экран компьютера. Она сложила все кусочки вместе и горько усмехнулась.

В этом есть смысл. Вот почему он страдает. Он видел, как Лидию уводили, чтобы убить. Должно быть, он подавил воспоминания о том дне, и годы спустя они вернулись.

Она заплакала, представив, как ужасно, должно быть, чувствовал себя Джефф после смерти Лидии. Она поняла, что это все, что ей нужно, чтобы вытащить его из собственных страхов. Как только она заставит его взглянуть в лицо подавленным воспоминаниям, ему постепенно станет лучше. Со временем появится возможность романтических отношений. И их затянувшуюся историю ждет счастливый конец.

Или, может быть, все станет еще хуже. Он подавил это воспоминание по какой-то причине. Тебе не кажется, что, если ты заговоришь об этом, он может слететь с катушек?

- Этот пылесос тебя не подведет!

Нет, мне нужно увидеть его сейчас. Вот оно, ключ к тому, чтобы вернуть его к прежней жизни. Теперь я могу ему помочь. Я искала способ вылечить его, и, возможно, наконец-то он у меня есть.

Не глупи, у тебя утром семинар.

- Он даже поставляется с выдвижным шлангом для труднодоступных мест.

К черту работу. Я скажу им, что у меня были неотложные семейные дела. Это важнее.

- В этом нет смысла, он уже зашел слишком далеко, тупая ты пизда, - голос принадлежал толстому продавцу из рекламного ролика. Вирджиния повернулась к телевизору и увидела, как маленький толстый человечек продолжает прыгать вокруг. - Я рад предложить вам эту потрясающую сделку, доступную только для зрителей нашей передачи.

Вирджиния выдвинула ящики комода и побросала одежду в чемодан. Она упаковала все в свой "Ниссан", села за руль и уехала в ночь.

В доме стояла неестественная тишина. Обычные звуки, которые можно ожидать от дома, отсутствовали. Он напряг слух в отчаянной попытке найти свидетельства внешнего мира, мира, которого он боялся, но все же жаждал услышать. Не было ничего; ни шума автомобилей, ни лая собак. Не было даже шума ветра.

Это из-за лекарств. Лекарства трахают твой мозг, чувак. Это нереально, в этом нет никакого смысла. Все это у тебя в голове.

Но он в это не верил. Конечно, время от времени он испытывал побочные эффекты, но сейчас все было по-другому. Во всем этом было что-то реальное. Сверхъестественное, но реальное. Он запустил пальцы в волосы и дернул их. Слезы текли по его щекам, пока он боролся с противоречивыми мыслями в голове.

Это ненастоящее.

Настоящее.

Это ненастоящее.

Настоящее.

Нереальное.

Реальное.

Нереальное.

Реальное.

Я схожу с ума. Почва ушла из-под ног, и я падаю. Я наконец-то сломался. Я был слегка поврежден, но теперь я в жопе, мой разум в жопе, и пути назад нет.

Глубокий омут, и я иду на дно.

- Вирджиния! Ты мне нужна! – закричал он и замер.

Вирджиния. Конечно! Она была здесь каждый день, и это то, что изменилось сегодня. Без нее я теряю рассудок. Это правда, я сошел с ума. Все это не по-настоящему, я не в себе. Дайте мне таблетки и заприте меня. Я безумен, но я буду в безопасности!

- Отрицание.

Голос маленькой девочки заполнил комнату. Он окружал его. Джефф в отчаянии повернул голову, ища девчонку.

- Ты ненастоящая, я - сумасшедший. Теперь я знаю, что ты просто в моей гребаной голове! - Джефф закричал, зажмурив глаза так сильно, как только мог, и яростно замотал головой. На самом деле он пытался убедить себя, что все это не реально. - Убирайся из моей головы, сука!

- Ты действительно пытался забыть это, не так ли, Джефф? Ты хорошо поработал, но воспоминания не остаются подавленными навсегда. Пришло время вспомнить.

Джефф открыл глаза, и мир вокруг него исчез. Теперь он сидел в пустой, темной комнате на старом ржавом металлическом стуле. Это было похоже на заснеженные остатки какого-то старого кинотеатра, которым не пользовались десятилетиями. В темноте висел гигантский видеоэкран. Джефф медленно поднялся на дрожащие ноги, наблюдая за происходящим в спокойном изумлении.

На экране он увидел маленького мальчика, которого видел раньше. Это снова был он, в детстве. На нем была вязаная шапочка и зимняя куртка "New England Patriots". Он сидел на качелях на детской площадке.

Я... помню это.

- Джефф, пойдем на горку, - раздался голос из-за спины мальчика. Девочка пробежала мимо него, ее длинные волосы развивались позади. - Наперегонки.

Внезапно изображение переключилось на изображение от первого лица маленького Джеффа. Мальчик побежал за ней, оба безудержно смеялись. Наконец Джефф схватил ее, и оба рухнули в снег.

- Лидия... у тебя есть парень? - робко спросил мальчик. Она покачала головой "нет". Мальчик улыбнулся, видя, что это его шанс. - Могу я им стать?

- Джефф, ты друг, хороший, но просто друг, - xолодный ответ Лидии разбил Джеффа вдребезги. Температура в комнате резко упала; было видно его дыхание. Она закрыла глаза, погруженная в свои фантазии. - Кроме того, я жду Тимми.

Мысли мальчика понеслись вскачь. Отказ был ему чужд, и он не знал, как это принять. Он покачал головой, когда в нем разгорелся всепоглощающий гнев.

Просто друг? Что это должно означать? Что я недостаточно хорош, чтобы быть кем-то большим?

Как раз в тот момент, когда его гнев продолжал закипать, он увидел камень размером с софтбольный мяч, лежащий на снегу. Он протянул руку и поднял его. Он потер края рукой в перчатке, краем глаза наблюдая за Лидией, погруженной в свои дневные грезы. Джефф сел, все еще глядя на нее.

- Нет, теперь я это вспомнил. Больше не надо! - заорал Джефф на экран.

Он повернулся и потянулся к стулу позади себя. Швырнул его в экран, но тот не разбился, а, казалось, просто поглотил стул.

Тебе больно. Она причинила боль, и она счастлива. Маленькая шлюшка, потерявшаяся в своих фантазиях, думающая о других людях, кроме тебя. Ты недостаточно хорош для нее, так заставь ее понять, как это больно.

Он обрушил камень со всей силы. Кровь хлынула из раны в ее голове. Кроме короткого вскрика, она больше ничего не сделала и оставалась неподвижной. Это все, что требовалось.

- Я убил ее, - сказал мальчик.

Он встал. Повернул голову во все стороны, чтобы посмотреть, не видит ли кто-нибудь. Вокруг не было ни души.

- Она дышит, гребаный идиот. Позови на помощь! - Джефф кричал на экран, как разочарованный зритель, смотрящий фильм - фильм, в котором главный герой сделал что-то не то, на что надеялся зритель. - Что ты делаешь?

Мальчик теперь тащил за ногу потерявшую сознание Лидию. Она оставила след на снегу, но падающие легкие хлопья и уже начали скрывать его. В его голове проносились всевозможные противоречивые мысли. Он чувствовал себя больным, чувствовал себя сильным, чувствовал вину, гордость, чувствовал, что поступил неправильно, но самое главное - он боялся колонии.

Я не собираюсь в колонию для несовершеннолетних. Дети в тюрьме мерзкие и я буду каждый день получать хорошую взбучку. Некоторые убивали родителей или насиловали братьев и сестер. Мне там не место. Я не хотел убивать Лидию.

- Она не мертва, ты, гребаный засранец, позови на помощь, пока я не прошел через этот экран и не вышиб из тебя все дерьмо!

Сцена сменилась на то, как мальчик затаскивает тело на заднее крыльцо. Волосы, собранные позже с этого места, будут использованы в качестве доказательства для неправомерного осуждения Дэниела Филиппа. Как только он добрался до верха, то увидел, что откос был на том же уровне, что и крыльцо.

Они никогда ее не найдут. Эта бочка простояла здесь целую вечность. Они не станут ее открывать, это бессмысленно.

Мальчик на мгновение заколебался, обдумывая свое решение. Чувствуя, что другого выхода действительно нет, он столкнул девочку в бочку с водой. Быстрым движением нащупал крышку, которая фиксировалась тремя большими лепестковыми винтами. Как только крышка скользнула на место, мальчик закрепил ее. Внутри внезапно началась ожесточенная борьба. Он слышал, как Лидия молотит руками и бьется о стенки бочки.

Она не была мертва.

Когда испуганный мальчик поворачивается и убегает, экран становится черным. Единственным звуком был звук проектора, работающего с пустой катушкой. Он не мог поверить, что так надолго забыл об этом воспоминании, и не мог поверить, что его руки способны на такую ужасную вещь.

Свечение заставило Джеффа поднять глаза, когда он увидел мокрую насквозь Лидию, стоящую перед ним. Рядом с ней стоял человек-тень. Его пустота смотрела на Джеффа, заставляя его чувствовать себя неловко. Он заплакал, глядя на ее синюю кожу и дрожащее тело. Как он мог быть таким чудовищем из-за чего-то столь нелепого?

- Ты отнял две жизни, Джефф. Ты взял мою и жизнь мистера Дэниела Филлипса, вот кто стоит рядом со мной. Через два года после заключения в тюрьму он покончил с собой. Он умер из-за твоего преступления.

Кровь стекала по стенам. Сначала это был небольшой ручеек или два, но вскоре вся стена была покрыта ими. Кровь собралась на полу и начала образовывать лужи.

- Пожалуйста, ты должна поверить мне. Лидия, мне очень жаль.

- Есть только один способ остановить все это - ты должен признать свою вину перед миром. Это все, о чем мы просим. Ты должен признать, что несешь ответственность за смерть как Дэниела Филлипса, так и мою - тогда нас выпустят в загробную жизнь. Если ты не признаешь свою вину, мы будем здесь все время, пока твой разум, наконец, не погрузится в пучину безумия.

Джефф посмотрел на человека-тень. Он подумал о мальчике на видео. Я больше не он. Я не тот мальчик.

Но он знал, что должен был сделать. Он хотел снова начать нормальную жизнь. Ему нужна была работа, чтобы можно было пойти куда-нибудь поужинать или в кино. Он хотел найти женщину и остепениться. Хотел нормальной жизни. Если для этого нужно признаться в чем-то, что он сделал неправильно, когда ему было десять лет, то пусть будет так.

Он поднялся с кровати и встал перед Лидией и существом, которое когда-то было Дэниелом Филлипсом.

- Хорошо. Я признаюсь.

Вирджиния вывела машину на Лаймвуд-авеню, когда солнце слабо проявило свое присутствие. Ее сердце бешено колотилось в груди, поскольку она ожидала лучшего от этого великого беспорядка.

Ты спасешь его. Как он мог не влюбиться? Ты была с ним каждый день в течение последних трех лет, и теперь ты, возможно, владеешь ключом, который может изменить его состояние. Лучшей женщины ему не найти.

Вирджиния вывела машину на улицу Джеффа. Она повернула руль на его подъездную дорожку, подъезжая быстрее, чем обычно. Она не могла сдержать волнения. Когда она припарковала машину и повернула ключ, то увидела, как распахнулась входная дверь. К удивлению Вирджинии, Джефф выбежал на улицу впервые за три года.

Он слетел по ступенькам крыльца и рухнул на бетонную дорожку. Ее глаза наполнились слезами радости, когда она потянула ручку своей двери. Вирджиния с трудом могла поверить в то, что видела его возле его дома. Переполнявшие ее эмоции вызвали слезы, слезы абсолютной радости за этот триумфальный шаг к выздоровлению.

- Ты сделал это, Джеффри, ты, наконец-то, сделал это.

Джеффри повернулся к ней с расстроенным, серьезным выражением на лице. Он выглядел потерянным, отстраненным, постаревшим... Хуже. Она ожидала, что там будет стоять исцеленный мужчина, но вместо этого он был совершенно разбит... он был уничтожен.

- Что случилось, Джефф?

- Я убил Лидию Халл, - бормотал он, слегка посмеиваясь. Он повторяет это немного громче, и снова еще громче. Вскоре он уже кричит между истерическим смехом сумасшедшего. - Я убил Лидию Халл.

Вирджиния была в растерянности. Она не знала, что делать, как реагировать. Она так и стояла, когда взошло солнце и соседи столпились у своих окон, чтобы понаблюдать за суматохой у дома Джеффри Петерсона. Ей вспомнилось, что Лидия сказала ей во сне.

Разочарование - это единственный конец, несмотря ни на что.

Перевод: Виталий Бусловских

Дороти Бэйн была вдовой и жила одна в высоком доме который стоял глубоко в лесу. Облако таинственности окружило слабую старую женщину. Странное поведение, развившееся у нее после смерти мужа, отдалило ее от общества и заставило уединиться.

Бесчисленные ночи вдова проводила у ручья, протекавшего на заднем дворе ее южного дома. Она провела эти ночи, моля Aлабамских богов, чтобы те привели ей кого-нибудь или что-нибудь, что помогло бы ей пережить эти последние несколько лет. Молилась о ком-то, кто поймет ее и не осудит, о ком-то, кто просто будет рядом с ней. Ее мольба о спутнике не была услышана до одной жаркой и влажной ночи.

- Пожалуйста, господи, я больше не хочу быть одна. Сделай что-нибудь, чтобы помочь умирающей, одинокой женщине.

И как по команде, из леса со стороны заднего двора послышался барабанный бой. Он был далеким и непрерывным - медленный и низкий ритм. Женщина недоверчиво покачала головой.

Это, определенно, был не сосед - ближайший из них находился в четырех милях отсюда. Пока она с недоверием размышляла, за барабаном последовали звуки скрипки. Оба звука были отдаленными, но их нельзя было принять за обман чувств.

Дороти не знала, как реагировать на это странное явление. Вдруг зазвучало фортепиано. Музыка с каждой секундой становилась все ближе, будто в лесу маршировал невидимый оркестр. Затем, в довершение всех странностей, она услышала голос. Он был красивым и мужественным. Голос пел:

- В общем-то, ты – всего лишь еще один кирпич в стене[8].

Наконец, не выдержав, старуха встала, перегнулась через перила и закричала:

- Кто вы такие, что вам от меня нужно? Я - бедная старая женщина, которой нечего предложить. У меня нет денег, и у меня нет тела, которое можно было бы взять. У меня нет ни горшка, чтобы помочиться, ни окна, в которое можно было это вылить. Пожалуйста, покажитесь и выпейте со мной чаю, если не желаете мне зла. Если же у вас злые намерения, то прошу убить меня сейчас же и избавить от этого несчастья, на которое меня обрек господь!

Музыка смолкла. Она больше не слышала ни барабана, ни скрипки, ни фортепиано, ни голоса. Музыка резко оборвалась, будто из проигрывателя вынули пластинку. Не было ни звука, только естественные шумы алабамского леса. Дороти была одна, и снова в тишине.

- О, Дороти, ты действительно сходишь с ума.

Она быстро проигнорировала случившееся, решив, что услышанное было ненастоящим - вероятно старый разум сыграл с ней злую шутку. Затем она услышала гитару и голос:

- Я получил свою первую настоящую шестиструнку, купил ее за пятерку и десять центов, играл на ней, пока мои пальцы не начали кровоточить, это было летом шестьдесят девятого.

Музыка теперь была ближе: гитара, барабан, пианино, скрипка, голос, а затем внезапно низкое сердцебиение бас-гитары. Дороти захлестнула паника, когда музыка стала еще ближе, и ее страх достиг своего пика, когда она услышала шорох в кустах. Кто бы ни играл эту музыку, он был не более чем в паре ярдов от нее, и Дороти никогда еще так не боялась.

- Покажитесь! Эта игра с разумом старой женщины зашла слишком далеко. Вы находитесь на моей территории, и я требую, чтобы вы показали себя!

Ей не нужно было больше ничего говорить. Музыка смолкла, когда виновные вышли из тени на лунный свет.

Перед ней стояли шесть существ. Они были не выше младенцев, но это были не люди, а лягушки. Они стояли на двух ногах и были одеты в колониальную американскую одежду в комплекте с мечами в ножнах. Первый нес небольшой барабан, который крепился к его телу. У одного в руке была скрипка, у другого - бас, а у третьего - гитара. Пианист повернул свой инструмент. В руках у солиста был микрофона. Шесть лягушек стояли перед Дороти Бэйн.

- Нет, этого не может быть. Вы творения дьявола, не так ли, иначе зачем бы вам носить эти маленькие мечи, если вы не планируете порезать меня на куски? - кричала женщина, указывая морщинистым старым пальцем на лягушек.

Солист группы лягушек выступил вперед и заговорил самым успокаивающим голосом, какой только могло издать живое существо.

- Извините, что напугали вас, моя прекрасная леди, но мы пришли в качестве подарка. Мы не от дьявола, а от Aлабамских богов. Вы все эти годы мечтали о компании, и вот мы прибыли. Мы ужасно сожалеем, если напугали вас, потому что это вряд ли входило в наши намерения. Мы здесь просто для того, чтобы быть рядом с вами в эти последние дни вашей жизни, - a затем лягушка указала глазами на свой меч: - И это просто для вида, моя госпожа, и я никогда не мог представить, что смогу использовать его, чтобы причинить вред мухе, не говоря уже о маленькой одинокой старушке.

Дороти было трудно смириться с тем, что боги Алабамы отправили группу из шести лягушек-музыкантов, чтобы составить ей компанию, но она не могла жаловаться. Впервые за долгое время у нее была компания. Улыбка озарила ее лицо, когда она поняла, что высшие силы действительно прислушались к ее мольбам.

Той ночью, на заднем дворе, она провела лучшее время в своей жизни. Лягушки играли классические рок-баллады, блюз, джаз, а пианист закончил вечер небольшим произведением Бетховена. Когда все закончилось и Дороти устала, лягушки собрали вещи и направились к ручью.

- Подождите, куда вы идете?

Солист повернулся к женщине и улыбнулся.

- Разве вы не провели лучшее время в своей жизни?

Вдова выглядела молодой и энергичной. Она улыбалась так, как улыбалась стольким молодым людям во времена своего расцвета. Ее тело все еще было старым, но душа помолодела.

- Да, но куда вы идете, хотела бы я спросить? Зачем бросать меня, как любовницу? Зачем оставлять меня здесь, умоляя о большем? Зачем причинять мне боль, оставляя наблюдать, как вы уходите? Почему вы, лягушки, должны идти? Разве вы не говорили, что останетесь со мной, пока боги Алабамы не решат убрать меня с этой земли?

- Да, мэм. Вы правы. Так я правильно вас понимаю? Вы просите нас остаться с вами, жить в вашем доме и провести с вами последние дни вашей жизни?

- Я была бы более чем польщена. Я буду готовить для вас, а также чистить и настраивать ваши инструменты. Арендная плата будет составлять только одну песню за ночь.

- Все ли коммунальные услуги включены? - спросил он, и все они от души посмеялись.

Весь день лягушки развлекали женщину пародиями, политическим юмором и музыкальными балладами, которые наполняли душу Дороти полнейшим экстазом. Она полюбила лягушек. Затем однажды ночью, когда лягушки спали, Дороти вернулась в кресло, в котором сидела у ручья, где она впервые встретила чудесных существ.

Сидя там, она услышала вдалеке песню. Она слышала пианино, ситар, банджо... три банджо. Там был еще один барабан, четыре бас-гитары, туба; все эти инструменты продолжали играть, приближаясь. Все они играли совершенно разные песни, которые сливались воедино. По мере того как они приближались, их число росло.

Теперь было семь барабанов, десять или одиннадцать разных флейт - неужели это действительно двадцать, тридцать, даже сорок разных саксофонов? Пианино было бесконечно много, и там было около пятидесяти разных певцов, которые пели разные баллады. Старые песни "Битлз" смешивались с Кросби, Стиллом и Нэшем[9]. Где-то в музыкальном миксе был "Джефферсон Эрплейн"[10] с песней "Разве ты не хочешь кого-то любить". Когда музыкальная какофония достигла своим звучанием апогея пытки, от которой кровоточили уши, все они начали выходить из тени. Собравшись на лужайке у Дороти, они играли свои собственные песни.

Их были сотни. У каждого был свой собственный инструмент, каждый был одет в колониальную одежду и с мечом в ножнах. Казалось, с каждой секундой их прибывает все больше и больше, и все это усугубляет музыкальный хаос. Дороти была потрясена и взбешена наглостью этих лягушек.

- Пожалуйста, прекратите играть!

Лягушки замолчали. Теперь все, что можно было услышать, - это естественные звуки ручья. Затем заговорил один из солистов, тот самый, который всего несколько мгновений назад орал "Helter Skelter"[11].

- Что случилось, Дороти?

- Что случилось? - oна завопила, размахивая в воздухе маленькими ручками: - Ты меня спрашиваешь, что случилось? А как насчет того, чтобы ответить на такой вопрос: Какого черта вы делаете в моем дворе, производя весь этот шум? Почему вы здесь?

Все сборище лягушек размером с малыша остановилось и посмотрело друг на друга. Некоторые сидели на деревьях, другие забрались на дом Дороти, у всех был растерянный вид.

- Нас послали сюда Aлабамские боги, как вы и хотели, - крикнул один из пианистов.

- Вы сказали, что в последние дни вам нужна компания, кто-то или что-то, - крикнул барабанщик.

- Поэтому мы явились сюда, и останемся здесь до конца ваших дней, - сказал гитарист. И при этом все они зааплодировали. - Для нашей прекрасной леди, Дороти Бэйн!

- Нет, это не то, чего я хотела, это совсем не то, чего я хотела. Я хочу, чтобы вы все ушли. Убирайтесь с моей собственности сейчас же! – завопила Дороти.

- Но Aлабамские боги велели нам оставаться с вами, пока вы не умрете, и мы останемся! – закричала лягушка под новые возгласы "Ура".

- Но, я хочу, чтобы вы ушли прямо сейчас! Я больше не хочу, чтобы вы были здесь. Уходите сию же минуту! - крикнула она.

Лягушки отложили свои инструменты и молча стояли по стойке "смирно". Они выглядели так, словно стояли в военном строю. Из дома Дороти первые шестеро вышли на заднее крыльцо со своими инструментами. Дороти повернулась и упала на колени.

- Пожалуйста, о, пожалуйста, лягушки, заставьте их уйти. Я не могу выносить весь этот шум.

Лягушка-солист посмотрел на нее. Его черные глаза не выражали никаких эмоций, когда он говорил.

- Хотите, чтобы мы ушли? Что ж, это ставит нас в затруднительное положение, ибо вы должны понимать, что мы заключили контракт с богами Алабамы. Нам сказали оставаться с вами, пока вы не умрете, а вы хотите, чтобы мы ушли... если это ваше желание, то у нас нет другого выбора, кроме как ускорить процесс.

Лягушки, окружившие дом, быстро вытащили свои маленькие мечи из ножен и приблизились к дому. Они открыли свои маленькие земноводные рты и обнажили ряды острых зубов. Их глаза теперь горели огненно-красным. Оригинальная группа из шести существ играла песню "Pink Floyd" "Жаль, что тебя здесь нет", когда старуха кричала и звала на помощь.

Ряды лягушек сомкнулись. Они поднимались на крыльцо, когда старуха побежала в угол и запрыгнула на стол. Она кричала и пинала лягушек, но те накатывали бесконечными волнами. Земноводные начали впиваться зубами в мясо ее ног. Один из них заполз по ее извивающемуся телу и высосал глаз. Из пустой глазницы хлынула кровь, когда другая лягушка перерезала ей горло. Вдова подавилась собственной кровью, которая брызнула, как гейзер. Она обернулась, пытаясь закричать, но удары и порезы сыпались со всех сторон. И пока разыгрывалась эта оргия смерти, первоначальная шестерка играла на своих инструментах.

Одежда Дороти была содрана с ее старого и морщинистого тела, а сама она была разорвана от шеи до промежности. Дымящаяся масса внутренностей упала на крыльцо, когда армия лягушек, посланная богами Алабамы, продолжила свою атаку, рубя, разрезая, коля и разрывая.

И когда тело Дороти Бэйн было разорвано в клочья, а ее части разбрасывались по всему дому лягушачьей армией, первоначальная шестерка продолжала играть. Когда убийство было завершено, и стены дома окрасились кровью Дороти, лягушачья армия отправилась обратно к ручью. Глубоко в сердце леса они маршировали, как маленькие зеленые солдатики, под звуки оркестра.

И звуки их чудесной музыки продолжались всю ночь. Утром их песни сменились пением ранних утренних птиц, шумом бегущей воды в ручье и тихим кваканьем бесчисленных лягушек, обитающих в дикой местности Алабамы.

Перевод: Виталий Бусловских

- Брось, Баки, это чушь собачья! - крикнул мне Фил, стоя на верхушке игровой площадки.

Я улыбнулся ему и покачал головой с полным неодобрением. Он выглядел как дурак, стоя там в костюме ниндзя на Хэллоуин. Я не мог показаться на людях с этим придурком.

- Ты что, издеваешься надо мной? Что это, блядь, такое?

- Это костюм ниндзя.

- Ни хрена себе, Шерлок, но зачем?

- Мы собираемся украсть игру для "Nintendo"[12] у Крейга, он не узнает меня в этом.

- Чувак, Крейг увидит, конченого придурка, пытающегося украсть его дерьмо. Тогда он надерет тебе чертову задницу. Сними эту штуку, или я сам украду игру. Но если я это сделаю, то не позволю тебе играть в нее.

Фил на секунду вздохнул, но затем спустился с горки. Когда он добрался до песка внизу, то сразу же начал стаскивать с себя нелепый костюм из "Вулворта"[13]. Клянусь. Я знаю, что мы одного возраста, но в свои тринадцать лет он может быть полным идиотом. Когда Фил снова был в своей обычной одежде, он подбежал ко мне с тряпками в руках.

- Баки, что мне с этим делать?

- Выбрось, мне все равно.

- Мать с меня шкуру спустит.

- Ладно, пока спрячь - мы заберем это позже, когда вернемся с игрой.

- Хорошо.

Он поколебался, но быстро побежал к камню, где спрятал костюм, надеясь, что тот все еще будет там по возвращении. Я знаю, что он ненавидел меня, но мне было все равно. В этот момент я хотел этой игры больше всего на свете. Она вышла несколько недель назад - "Super Mario Brothers 3". У меня чуть не случился сердечный приступ, когда я об этом услышал, и чуть не умер, когда понял, что денег на нее нет... Мы собирались получить эту игру.

Крейг – ребенок богатых родителей. Его мама, наверное, просто подумает, что игра потерялась в его огромной комнате с дерьмом - таким дерьмом, которое маленькие богатые сучки накапливают, но никогда даже не используют. Этот сукин сын все равно почти не пользовался своей "Nintendo" теперь, когда у него есть "Neo-Geo"[14]и "Sega Genesis"[15]. Боже, как я хотел бы украсть и их, но было бы довольно трудно скрыть это от моих родителей.

Я ненавидел своих родителей. Мой отец был неудачником, который работал в "Левиц Мебель". Он был ужасным продавцом, который всегда был на грани безработицы. Мама была ведущим специалистом в "Продуктовой кладовке". Она была старшим кассиром. Эти двое принесли домой мизерные зарплаты и, очевидно, не могли расстаться с $39.99, которые стоила игра "Супер братья Марио". Я не виноват, что родился в бедной семье. Поэтому я решил украсть игру.

Теперь со мной еще этот маленький дурачок, но Фил большую часть времени нормальный. Однажды он позволил посмотреть, как раздевается его мамаша, показал мне тайное место, где она нас не поймает. Говорит, что часто приходил сюда, чтобы понаблюдать за ней. Я знаю, это немного жутковато, но к черту все это - я должен был увидеть сиськи. Она, кстати, неплохо выглядит.

Когда мы избавляемся от костюма ниндзя, я говорю ему, что пришло время. Ну, это было не столько утверждение, сколько приказ. Мы вскакиваем на велосипеды и проезжаем по старой велосипедной дорожке за школой. Едем быстро, изо всех сил крутя педали, огибая повороты и перепрыгивая через деревья. Впереди ветка, я пригибаюсь. Яма на дороге - сворачиваю. Я - мастер своего дела, и, вырвавшись вперед, вижу, как Фил догоняет меня. Все это - вызов, чтобы показать, что я лучший.

- Давай, ты, медленный пердун, попробуй догнать... если не боишься.

- Я не слабак Баки. Смотри! - внезапно его скорость увеличивается, когда он отчаянно крутит педали.

Я не могу позволить этому маленькому панку победить, поэтому тоже кручу педали сильнее. Мои ноги как насосы качают кровь, а мышцы горят и болят. Я чувствую прилив адреналина, мое дыхание становится затрудненным. Теперь мы несемся по тропе с головокружительной скоростью.

- Давай, малыш! Если не можешь нормально отрываться, ты всегда можешь пойти домой и пососать мамкину грудь. А еще лучше, как насчет того, чтобы я сосал эту сиську, а ты взял член своего папаши!

- Пошел ты, педик. Ты...

Прежде чем он успел закончить, послышалось, как загремел его велосипед. Я ударил по тормозам. Мой велосипед описал идеальный круг на песке, когда я спрыгнул и направился к своему другу. Фил лежал на земле и плакал. Он ударился о ветку и перелетел через руль. Я уже приготовил оскорбление, но, подойдя ближе, увидел, что его рука выглядит сломанной.

- О, черт возьми.

- Баки, так больно. Думаю, что я...

Из леса исходило ослепительное сияние. Прежде чем я успел среагировать, почувствовал, что меня сильно дернули за лодыжки и внезапно потащили. Чувствовал, как ветки рвут мою кожу, пока я пытался ухватиться за дерево. Это было бессмысленно - то, что меня схватило, тянуло слишком быстро.

Я отчаянно пытался разглядеть, что это было. Увидел что-то похожее на голого мужчину с худым телосложением. Его длинная рука была серой, а тощая ладонь обвила мою ногу. Я почему-то подумал о своем велосипеде и понадеялся, что его никто не украдет. Вот меня тащит какой-то голый извращенец, а все, о чем я могу думать, - это мой велосипед.

Он голый. Эта мысль внезапно стала реальностью. Голый мужчина, похищающий тринадцатилетнего мальчика, может означать только одно. Неужели он собирался заставить меня сосать его? Он собирался засунуть что-то мне в задницу? Паника нарастала, а ветки и камни, через которые меня тащили, чувствительно раздирали мне кожу.

Мы остановились на поляне. Я слышал, как мужчина говорил, но это определенно был не английский. Какой-то странный диалект. Это напомнило мне старые фильмы, в которых обнаруживают каких-нибудь африканских пигмеев, которые говорят на своем странном языке, полном щелкающих звуков. Это было не то же самое, но похоже. Мужчина повернулся ко мне, и я чуть не обосрался.

Его глаза были большими и круглыми, абсолютно черными. Огромная голова сидела на тонкой шее. Худощавое телосложение, серая кожа, странный язык; это были инопланетяне, и я говорю не о мексиканцах из-за границы. Это на самом деле были инопланетяне!

- Баки! Помоги мне, ради бога!

Я услышал, как закричал Фил, когда один из серых инопланетян подхватил его на руки. Луч света выстрелил с неба, и через несколько секунд они исчезли. Прежде чем я успел сообразить, что к чему, мой похититель подхватил и меня.

- Отпусти меня, ты, пидорский инопланетный ублюдок! - заорал я, ударив его по большой голове.

Он открыл пасть, обнажив ряды острых зубов. В ужасе, с промежностью, полной свежей мочи, я прекратил свое жалкое нападение как раз в тот момент, когда с неба упал луч света. Через секунду я исчез.

Глаза открылись. Как долго я был в отключке? Даже не помнил, как потерял сознание. Когда я выбрался из тумана сна, то огляделся по сторонам. Это было похоже на что-то из "Звездных войн". Куда ни глянь, всюду мигающие огни и другие электронные устройства. Я приподнялся, но когда попытался встать, то почувствовал странную дезориентацию. Мне пришло на ум слово "пьяный", хотя, признаюсь, никогда в жизни не пил. После нескольких секунд попыток сдержать рвотные позывы, я сел.

Эта комната, несомненно, использовалась для медицинских исследований. Я видел достаточно фильмов, чтобы понять, что это такое. Они изучали нас. Мысль об анальных зондах пришла мне в голову, заставив содрогнуться. Помимо бесконечных стен с переключателями и кнопками, я вижу кровь, и ее много. Пришло осознание, что все это не закончится хорошо, если что-нибудь не сделать. Хотя Фил и был занозой в заднице, мне нужно было найти его.

Надо встать. Хорошо, на счет три; раз, два... три!

Я падаю на пол. Какого хрена? Ноги были как желе. Что бы эти твари со мной ни сделали, я едва мог пошевелить ногами. Казалось, целую вечность я сидел там, перепробовав все, и, наконец, снова смог двигаться. Все это время продолжал думать, что в любую минуту эти худые серые люди могут войти и забрать меня. Они этого не сделали. Это был эксперимент? Они следили за мной?

Когда мои ноги заработали, я побежал к тому, что, предположительно должно было быть дверью. Без ручки, конечно. Это было бы слишком просто. Посмотри вокруг. Вот гадство, кто-то идет в эту сторону! Спрятаться негде. Думай. Стол! Я бросаюсь к нему и (джекпот!) нахожу разложенные передо мной хирургические инструменты. Хватаю очень противного вида нож и прячусь под столом.

Жду. Прислушиваюсь к их тарабарщине. Я наготове, и тут появляется возможность. Дверь открывается.

Я не теряю ни секунды. Бросаюсь на первое попавшееся тело и вонзаю лезвие ему в живот. Проникновение мягкое, так как лезвие свободно перемещается внутри туловища. Как будто нет костей, чтобы остановить его. Ужасные крики, красная жидкость выплескивается при каждом моем ударе. Это похоже на поросячий визг. Ублюдки истекают кровью так же, как и мы.

Второй оказался трусом. Он побежал, и я тут же выскочил в коридор. Прозвучал сигнал тревоги, и я понял, что теперь мое время ограничено. Нужно найти Фила и убраться отсюда.

Коридор - это гребаный кошмар. Кровь, кишки, кости, черепа, одежда, личные вещи - для развитой цивилизации они жили не чище дикарей. Слева от себя я услышал шум. Это был Фил. Конечно, дверь была закрыта, и я понятия не имел, как ее открыть. Подумай...

Пришелец, которого я убил.

Я бегу обратно в маленькую комнату и бросаюсь к трупу. Осмотрев его тело, не нахожу ничего, что могло бы открывать двери. Но ведь должно что-то быть. Я смотрю на дверь в поисках способа войти и нахожу его. С каждой стороны двери есть накладка, почти как светящийся коврик для ног. Это устройство должно считывать их ноги! Как это работало, мне было все равно - мне нужны правильные ноги.

Я бросаюсь к столу. Ножи, скальпели, приспособления, похожие на дрель, а потом вижу это. Ножовка! Хватаю ее и бросаюсь к инопланетянину. Будучи больным на голову ребенком (что есть, то есть), я замучил изрядное количество кошек (что, черт возьми, еще можно сделать в Ютау, штат Алабама?), так что отпиливание ног этой твари совсем не расстроило бы мой желудок. Ну я и отпилил.

Кажется, что в нем вообще нет костей, и плоть режется, как масло. Теперь, держа в руках две отпиленные ступни, я слышу, как нарастают крики Фила, бросаюсь обратно и кладу ступни на маленький коврик. Он светится голубым светом. Раздается электронное гудение, и дверь открывается. Не теряя ни секунды, я врываюсь с высоко поднятым ножом.

Я вижу Фила на столе, его стекающую с поверхности кровь, инопланетянина, делающего с моим другом бог знает что. Бросаюсь к нему и начинаю колоть. Инопланетянин кричит в агонии, когда я выбиваю из него дерьмо. Он спотыкается, теряет равновесие, и когда падает на землю, я беру нож и вонзаю его в один из этих больших гребаных глаз. Зеленая слизь вытекает, когда я закручиваю нож все глубже и глубже, пока ублюдок, наконец, не сдается и не умирает.

Фил все еще кричит. Инопланетянин отрубил ему руку. Выглядит хреново. Голая кость возле его локтя торчит из окровавленной культи.

- Давай, Фил, нам пора идти! Тебе нужен врач!

- Баки, зачем ты это делаешь?

Что за странный вопрос?

- Ты же мой друг.

- Ты убил меня!

- Нет, придурок, я спасаю твою тупую задницу. Давай же!

Я оглядываюсь в поисках оружия. Его нет. Я нахожу это странным, но, возможно, эти твари - пацифисты. Похоже, они делают это во имя науки и, возможно, не ожидали, что что-то может выйти из-под контроля. Это было очевидно по тому факту, что ни один инопланетянин не явился по тревоге. Они, должно быть, прячутся, ожидая, когда все это закончится.

Даже в космосе есть слабаки.

У Фила сильное кровотечение, и, похоже, парень в любой момент может впасть в шок. Он бормочет о том, как я убил его, о том, как я попаду в ад, и я знаю, что это плохой знак. Он бредит. Я знаю, что он умрет, но не здесь. Я отвезу его домой. Мы бежим по коридору, пока не видим комнату, полную огней, тех же цветных огней, которые привели нас в это место.

- Видишь, Фил, мы почти на месте.

- Почему?

- Давай, мы идем домой!

Я знал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ничто не бывает так просто. Перед дверью стоит единственный храбрый инопланетянин на этом проклятом корабле. В руках у него какая-то штуковина, похожая на отвертку, и он размахивает ею передо мной; никаких лазерных пушек или световых мечей... ничего такого, что эти придурки из научной фантастики придумывают каждый день. Это был просто корабль, полный трусливых инопланетян-пацифистов с обычными приспособлениями, которые можно найти в ящике с инструментами у любого деревенщины.

Нож все еще в моих руках, так что я решаю рискнуть. Бросаюсь на ублюдка и разрезаю его мягкое горло, когда он тычет отверткой мне в плечо. Это было чертовски больно, но он даже не повредил кожу. Их тела так слабы - меня поражает, что они так легко умирают. Он слишком занят, держась за шею, чтобы возиться с нами, поэтому я хватаю Фила и бросаюсь к свету.

На секунду нам кажется, что мы парим в этой комнате. Свет окружает нас и парализует. Я вижу на экране изображение местности, где мы были в последний раз. Корабль все еще был запрограммирован на то место, где нас похитили. Это казалось слишком простым. И не успел я опомниться, как нас вышвырнуло вниз.

Мы с силой врезаемся в землю. Я встаю с ножом в руке и смеюсь. Не могу поверить, что мы действительно вернулись в Алабаму, и не могу поверить, что я так счастлив быть здесь. Вижу, что здесь уже полиция. Их трое, а также группа испуганных людей, таращащих глаза с встревоженными лицами. Один офицер достает пистолет и говорит мне бросить оружие. Я озадаченно смотрю на него и делаю как он говорит.

- Нас похитили. - кричу я.

Он игнорирует меня.

- Встань на колени.

- Я спас нас от пришельцев.

- Я сказал, встань на колени.

- Скажи им, Фил.

Я поворачиваю голову к Филу и вижу, что тот мертв. Затем происходит что-то странное. Он становится изуродованным. Как это произошло? Его горло перерезано, живот в ножевых ранениях, рука отрезана вместе с ногами. Вокруг меня повсюду кровь; я, блядь, весь покрыт ею. Вижу пилу, которой я отрезал ноги инопланетянину.

- Я отпилил ноги... - бормочу я, - пришельцу... Что за фигня?

- На колени! Это последнее предупреждение!

Офицер прицелился в меня. Люди перешептываются между собой. Слышу, как один называет меня убийцей.

- Я убил пришельцев! Клянусь Aлабамскими богами, вы должны мне поверить! - кричу я копам.

Оглядываюсь, и внезапно все вспоминаю. Инопланетян не было, никогда не было. Не было ни светового луча, ни космического корабля, ни похищения... Все это сделал я. Отрезал ступни, но ступни принадлежали Филу. Я убил своего лучшего друга.

Я смотрю на полицейских, на людей и вижу в толпе свою мать. Она выглядит смущенной - не обеспокоенной, просто огорченной. Я качаю головой и смеюсь. Смеюсь, потому что не знаю, что еще делать.

Мой психолог прав. Мне нужны лекарства.

Перевод: Виталий Бусловских

Я помню эти легенды с тех пор, как был ребенком, и теперь верю, что за каждой легендой есть правда. Вы должны понимать, что у города Ютау всегда были свои легенды; у нас даже была своя собственная квазирелигия. Мы называли их Алабамскими богами. Местные и вправду хавали все это дерьмо. Тут было что-то от христианства, что-то от Вуду, смешанного с язычеством. Были разговоры на неизвестных языках и даже ритуалы со змеями. Когда я был молод, это казалось мне нормальным, но теперь должен признать, что это было довольно странно.

Легенды были странными. Я помню, что случилось с Биллом Стокли у Стыдливого Болота. Он был бледен, как привидение, когда его вытащили из грязи. Он провел всю ночь, погруженный по шею в состояние кататонии[16], в то время как пиявки сосали его кровь. Шериф сказал, что поблизости было четыре аллигатора. Это было чертово чудо, что они его не съели. Биллу потребовались недели, чтобы умереть от инфекции, и перед смертью он пробормотал шерифу безумную историю о гуманоиде-ящере и его логове.

В городе пронюхали об этом, и люди заговорили.

- Я всегда знал, что у этого парня не все в порядке с головой. Он стал очень странным после Вьетнама, - сказала Марджери Тирни однажды в воскресенье днем после церкви.

Но, несмотря на это, многие считали, что в его словах была правда. Даже местная новостная газета "Ютау Трибьют" написала статью на эту тему. В ней рассказывалась история о глинобитной хижине, заполненной трупами аллигаторов и собак. Шерифу стало любопытно, есть ли в этой истории хоть какая-то достоверность, и он спросил, видел ли Билл какие-либо человеческие останки, особенно детей. Видите ли, у нас в Ютау всегда была проблема с пропавшими детьми. Кажется, что здешние дети иногда просто берут и исчезают, и больше никто никогда их не видит. Люди обвиняли ведьм, серийных убийц, а теперь они могли обвинять и человека-ящера. Однако Билл покачал головой, а позже той же ночью умер.

Я всегда верил в эту легенду. Мне было не больше восьми, когда обнаружили старую Дороти Бэйн, убитую в своем доме. Она также твердо верила в Алабамских богов, а мы все считали ее ведьмой. Тогда решили, что она была убита своим ковеном во время ссоры. Одно время я думал, что это она забирает местных детей, но когда старая вдова умерла, ребятишки продолжили пропадать.

Сейчас мне шестьдесят три, и последние тридцать восемь лет я потратил на то, чтобы разобраться в том, что видел той ночью, когда мне было всего двадцать пять. Я провел ночь, трахаясь с отключившейся Гретхен Болл. Знаю, что по сегодняшним стандартам это считается изнасилованием, но в 1975 году мы просто так поступали. Черт возьми, Терри Уилсон трахал свою сестру Рейчел каждую ночь, и никто не обращал на это внимания, хотя ему было двадцать, а ей пятнадцать. Это было совсем другое время.

Как бы то ни было, я нюхал свои пальцы и отхлебывал пиво, пока шел по тропинке к озеру Блик-Ридж. Сегодня вы все знаете его как озеро Таннера. Я был погружен в свои мысли, заново переживая события ночи, когда услышал слабую песню. Не мог разобрать слов, но слышал, что это была женщина, и, судя по голосу, она была прекрасна. Что за женщина могла оказаться здесь в такое время ночи?

Я пьяный, и в возбужденном состоянии духа, углубился в лес и направился к озеру. Попытался представить себе лицо этой женщины. Сначала я представлял ее с каштановыми волосами, потом блондинкой. Вскоре понял, что представляю ее белой женщиной, потому что в Ютау жили только такие. Она говорит на другом языке, так что, несомненно, она иностранка. Может быть азиатка или индианка, возможно, бразильянка. Тогда я не был слишком образован, как, впрочем, и сейчас тоже, и не знал, как выглядят женщины такого типа, поэтому просто представлял белую женщину со смуглой кожей. Песня, хотя я и не понимал ее, казалась полной печали и одиночества. Была ли она в депрессии, бросил ли ее парень у озера во время ссоры? Неужели Алабамские боги благословили меня стать ее рыцарем в сияющих доспехах?

Когда я приблизился к голосу, увидел вдалеке темный силуэт. Это действительно была женщина. Я не мог разглядеть никаких черт лица, только темный контур. Казалось, женщина сидит на маленьком островке земли в центре озера. Как она туда попала? Туда же нужно было доплыть, а если она плыла, то одежда должна быть мокрой. Может быть, она вообще была без одежды.

Подойдя достаточно близко, я начал двигаться вправо, чтобы разглядеть ее в лунном свете. Моя челюсть ударилась об пол. Она была сногсшибательна. Ее кожа была коричневой. Это был не обычный коричневый цвет человеческой кожи, а скорее земляной оттенок. Он был полон оттенков красного. Ее волосы были длинными и распущенными. Их цвет был ярко-зеленым, как у мха.

Она была обнажена. Груди были большими и упругими. Она носила какое-то ожерелье, терявшееся в ее декольте. Я не мог разглядеть его с того места, где стоял. Подошел ближе, так близко, что приблизился к кромке воды, но все еще не мог ее разглядеть. Она перестала петь и повернулась в мою сторону, и я замер.

Ее глаза были голубыми, но не такими голубыми, как у любой девушки, которую я когда-либо видел. Они были ледяными, застывшими, когда взгляд остановился на мне. Глаза, казалось, светились в ночи и даже испускали легкий туман. Нижняя часть ее тела терялась в тени, и мне захотелось увидеть побольше этой экзотическую красоты. По какой-то причине я все время думал, что она, должно быть, из Ирана или что-то в этом роде. В то время я никогда не видел иранцев, но подумал, что они могут выглядеть вот так. Затем она заговорила на чистом английском.

- Подойди ближе, красавчик, - голос был прекрасен, но звучал как во сне.

Двигались ли ее губы? Мог бы поклясться, что нет. Но это не имело значения, я хотел ее. Я сорвал с себя рубашку и брюки. Разделся до нижнего белья. Она указала пальцем, приказывая убрать и его. Я так и сделал и теперь стоял там совершенно голый. А потом она жестом пригласила меня подойти к ней. Я вбежал в озеро и поплыл к маленькому острову.

Как только достиг земли, быстро поднялся. В те дни меня можно было назвать привлекательным мужчиной, а мои волосы были немного длинноваты. Я убрал каштановые пряди с глаз за ухо. Когда мои глаза привыкли к ночи, я ахнул, вблизи увидев женщину, и чуть не упал обратно в озеро. Видите ли, только выше пояса она была человеком. Конечно, у нее был необычный цвет кожи и волос, но все это было ничто по сравнению с тем, что было ниже пояса. Она была похожа на озерную форель. У нее не было ног, но был массивный плавник зеленоватого цвета. Он был свернут под ней, когда она сидела на небольшом клочке земли.

- Клянусь Алабамскими богами, ты русалка! - глупо воскликнул я.

Она не ответила, только хихикнула. Это отрезвило меня. Я что-то почувствовал в ее присутствии. Чувствовал себя комфортно, чувствовал себя в безопасности, и чувствовал, что с этого момента все в моей жизни будет просто прекрасно. Она принесла прекрасное чувство, которое я искал всю свою жизнь... внутренний покой.

Ее ледяная рука сжала мою обнаженную руку, и прежде чем успел осознать, что произошло, меня потащили вглубь озера. Я спускался и, оглядываясь, видел сотни рыб, проплывающих мимо меня. Кто бы мог подумать, что в этом старом усталом озере столько жизни. И тут меня осенило. Как я мог это видеть? Была ночь, но каким-то образом мое зрение не ослабло. Я даже мог видеть дно озера, чего не мог видеть даже днем с поверхности. Потом понял еще одну странность: я мог дышать. Я был под водой и мог дышать!

Русалка продолжала тянуть меня на дно озера, где мы приблизились к пещере. Она затащила меня внутрь, и мы понеслись по длинному туннелю. Спустя, как мне показалось, десять минут мы внезапно остановились и оказались в воздушном кармане. Когда мы вынырнули на поверхность, я увидел сушу. Здесь она отпустила меня и выбралась на берег. Я тоже подтянулся и встал перед экзотической красавицей. Она улыбнулась мне и хихикнула, когда ее ледяная рука потянулась к моим гениталиям. Она медленно помассировала их. Я был здесь, под водой, с настоящей русалкой, и все, о чем я мог думать, это где ее "киска"?

Она придвинулась ко мне и опустила голову ниже моей талии. Я почувствовал, как она обхватила своими прекрасными губами мой член. Мои глаза закрылись, и я помню, как задавался вопросом, как бы объяснить своим друзьям, что русалка сделала мне минет. Они бы мне не поверили, так что это был бы мой секрет - прекрасная русалка только для меня.

И тут в ноздри мне ударил запах, которого я раньше не замечал. Эта вонь напомнила мне о мусоре возле мясной лавки. Мусорные баки, полные гниющих свиных голов и другого испорченного мяса. Вонь была похожей. Я открыл глаза и огляделся вокруг.

Куда бы ни посмотрел, везде я видел маленькие кости. Некоторые были сложены небольшими кучками, в то время как другие были привязаны к веревочкам как украшения. Вонь исходила от полуразложившихся детских тел. Они были выпотрошены, а у их ног собрались небольшие лужицы крови. Сколько их было в этой маленькой подземной пещере? Затем мое внимание привлекло одно мертвое лицо. Я узнал ее, потому что она пропала не более недели назад. Затем я узнал еще одного, и еще. Я посмотрел на русалку, продолжавшую заниматься со мной оральным сексом, и понял, что именно она несет ответственность за пропавших детей в Ютау.

Это должно быть из-за ее песни, как у Сирены в древнегреческих преданиях. Чарующая песня привлекла к ней всех этих детей, так же, как и меня. Затем она утаскивала их вниз и съедала. Она что, собиралась съесть и меня? Мне вдруг стало плохо, и я наклонился, отталкивая ее от себя.

Она подняла на меня растерянный взгляд. Я покачал головой.

- Эти дети, я знаю их. Знал этих детей. А ты их убила.

Я объяснил это довольно спокойно, опасаясь того, что она может сделать. Она просто смотрела на меня, казалось, без эмоций, но потом я увидел слезу, стекающую по ее щеке. Сказанное мной задело ее чувства. Мой отказ причинил ей боль. В тот момент я понял, что осуждаю поступки, которые не могу понять. Может быть, она была вынуждена питаться так, как мы с отцом, когда охотились на оленей. Она явно была одинока, и я, должно быть, дал ей то, чего она давно не получала... внимание.

Теперь я причинил ей боль. Появился страх - как она отреагирует? Я отступил назад, и русалка посмотрела на меня снизу-вверх.

- Тогда уходи.

Она схватила меня за руку, и не успел я опомниться, как мы уже мчались обратно по туннелю на невероятной скорости. Мы вылетели из пещеры и вернулись в бескрайнюю открытую воду. Русалка вытолкнула меня на поверхность, и не успел я опомниться, как она исчезла, затерявшись подо мной. Я оставался там некоторое время, плавая в озере. Потом увидел неясную тень, плывущую неподалеку.

Мне было стыдно за причиненную ей боль. Она убила тех детей, которых я так хорошо знал, но кто я такой, чтобы судить ее за это. Русалка не человек, так что она не каннибал, а просто охотник. Сколько раз я ел телятину? Теленок - это маленькая корова. Может быть, для нее человеческие дети похожи на телятину.

Я обидел ее и хотел извиниться. Хотел объяснить свое оскорбительное поведение. Я подплыл к ней и протянул руку. Это была не она. Почувствовал, как моя рука обхватила обнаженный труп маленькой девочки, которая исчезла неделю назад, девочки, которую я видел в пещере. Ее безглазое лицо смотрело на меня в лунном свете. Мне стало плохо от вида трупа малышки. Затем я услышал вокруг себя тихие всплески. Я испугался того, что у русалки были друзья, другие русалки, и мое оскорбление свело их всех с ума. Было страшно, что они утащат меня под воду и разорвут на части.

Других русалок не было. То, что плескалось вокруг, были маленькие тела из пещеры, всплывающие на поверхность. Со всех сторон меня окружали пропавшие дети Ютау.

- Какого хрена? - голос донесся с берега. Это был голос, который я хорошо знал. Голос шерифа Джека Таннера. - Мальчик, предлагаю тебе выйти на берег и сдаться, или я застрелю тебя прямо в воде. И пусть аллигаторы сожрут твою гребаную задницу.

В ту ночь меня арестовали и обвинили в смерти сорока шести детей. Я рассказал историю о русалке. Мне явно не поверили. Только несколько недель спустя полиция поняла, что некоторые из этих детей были убиты, когда я был не старше младенца, другие - еще до моего рождения. Меня выпустили из городской тюрьмы, и команда дайверов погрузилась в озеро.

Я ждал на берегу и наблюдал в течении нескольких часов. Они ничего не нашли, даже не нашли пещеру. В отчете говорилось, что я обнаружил место захоронения серийного убийцы. Моя история о русалке была удалена из записи.

По сей день я возвращаюсь на то место, где сейчас находится озеро Таннера, и жду русалку. С тех пор мне не довелось ее увидеть. Я сижу там и жду, напрягая слух, чтобы услышать ту пленительную песню, которую все еще слышу в своей голове тихими ночами. Даже после всех этих лет, я все еще не хочу ничего так сильно, как извиниться перед ней.

Перевод: Виталий Бусловских

Транспарентность (Прозрачность): заболевание, при котором кожа становится полупрозрачной и приобретает мутный вид, при котором органы и мышцы видны под кожей.

Он наблюдал за ними, когда они играли на улице. Всегда наблюдал за ними. Его остекленевшие глаза дико метались, отчаянно пытаясь запечатлеть каждое мгновение. Он смеялся и хихикал, наблюдая, как дети притворяются пиратами. Грыз ногти, наблюдая за напряженными перестрелками, когда они вытаскивали свои пластиковые пистолеты и играли в полицейских и грабителей. Когда играли в салочки, он представлял себе возбуждение и адреналин, которые испытывал человек, когда убегал, чтобы не быть осаленным. Обычное детство опосредованно проживалось им при помощи наблюдения из этого грязного окна подвала. Когда дети уходили домой и день заканчивался, он возвращался в тень.

Когда они прощались и расходились, мальчик измученный отходил от окна. Ему казалось, что он был среди них, играл. Его мышцы испытывали призрачную боль, которая добавляла ощущение реальности.

- Черт возьми, когда Кори убегал от Бекки, он повернул за угол и чуть не врезался в Бобби. Я думал, что они наверняка столкнутся головами. Раньше, в игре про пиратов, я мог бы поклясться, что злой пиратский король, Билл Деревянная Нога, будет смеяться последним. Боже, я чувствую себя так глупо. Надо было догадаться, что капитан Петерсон сокрушит его. Он прошел по доске, и эти акулы чертовски вкусно поели, - oн удивленно покачал головой, прошел по холодному каменному полу и остановился у зеркала.

Ртутное стекло всегда напоминало ему о том, кем он был - чудовищем.

Он каждый день смотрел в это зеркало и надеялся, что однажды увидит нормального мальчика. Каждый день был очередным разочарованием. Его кожа все еще была полупрозрачной. Она выглядела как болезненная, туманная смесь, которая служила окном в его внутренности. Он был похож на одну из тех картинок в книге по биологии, на которой было показано, где расположены все органы. Его глаза были круглыми, и их было видно даже при закрытых веках. Он видел, как сердце бьется о белые ребра и мышцы, которые его окружали. Видел, как легкие набухают и сдуваются... Все признаки жизни, но было ли жизнью то, как он существовал?

Мать сказала ему, что мир этого не поймет. Общество порабощено невежеством и предрассудками, - сказала она. Что они назовут его монстром и попытаются причинить ему боль и даже убить. Они будут колотить тебя палками и сжигать заживо. Я видела, как они это делают, потому что у некоторых людей черная кожа, представь, что они сделали бы с мальчиком, у которого кожа прозрачная. Именно так она сказала, однако он просто не хотел этому верить.

Эти дети снаружи казались такими милыми. Их игра была искренней, и он не видел в них никакого чувства ненависти. Они не были злонамеренными личностями, какими их представляла его мать, они любили жизнь и в полной мере пользовались ею. Дети за окном были людьми, такими же, как и он.

Мальчик считал, что мать была неправа, но слово матери было законом. Она была второй после Бога. Мать сказала это ему однажды вечером, когда он попытался бросить ей вызов. Она была сильной женщиной, и ее сила стала непреодолимой, когда умер его отец. Теперь она жила наверху одна, а его бросила в подвал - два одиноких человека под одной крышей.

Ну, он не был совсем одинок - был еще Родни.

Родни был крысой, которая жила в этом подвале. Он всегда был рядом, и часто безымянный ребенок вел с ним долгие беседы. Родни, конечно, никогда не отвечал, но, похоже, слушал очень внимательно.

- Привет, Родни! - крикнул ребенок, когда крыса побежала по грязному цементному полу. Она остановилась и посмотрела на мальчика. - Да, я снова смотрел в это окно. Тебе-то какое дело? Ты по-прежнему мой приятель.

Мальчик рухнул на старую армейскую раскладушку своего отца. Его отец погиб в Ираке. Мать говорила ему, что Ирак полон вероломных, безбожных монстров, которым нравится убивать невинных американцев. Что делало их чудовищами, так это то, что мама называла "исламом". Однажды она назвала это религией шлюх. В течение нескольких недель мальчик был в замешательстве, пытаясь понять, что такое "шлюха". Он приложил ухо к вентиляционным отверстиям, чтобы услышать, как наверху работает телевизор. Услышав это слово еще несколько раз, он решил, что шлюха - это женщина, которая никому не нравится.

Как может религия быть женщиной, которую никто не любит?

- Знаю Родни. Это пытка. Я просто не верю маме. Думаю, что она неправа. Дети; все они примерно того же возраста, что и я, лет восьми или около того. Они веселятся, и я не думаю, что это справедливо, что мама не выпускает меня на улицу.

Родни просто уставился на него.

Он услышал, как наверху поворачивается ручка двери подвала. Это была его мать. Неужели уже было время кормления? Он быстро повернулся к Родни и сделал руками прогоняющее движение.

- Уходи, Родни, мама наверняка попытается тебя убить.

Маленький грызун рысцой побежал обратно в темноту, и как раз вовремя. Внезапно в промозглый и темный мир этого ребенка ворвался искусственный свет из нормального, чуждого ему мира. В дверном проеме показался силуэт матери.

Она спустилась по лестнице. Каждый ее шаг заставлял старые деревянные ступени стонать и скрипеть. Дойдя до самого низа, она уронила на землю пластиковый пакет. Хотя ей было всего тридцать лет, она выглядела древней. Ее короткие светлые волосы были зачесаны за уши. Худощавое некогда тело начало распухать - годы были жестоки к ней.

- Я оставила тебе сэндвич и яблоко, - eе внимание быстро привлекло окно подвала. Конденсат был недавно стерт. Лицо начало искажаться, когда гнев окрасил ее бледные черты в красный цвет. - Ты, маленький гребаный ублюдок, я же сказала тебе оставить это проклятое окно в покое.

- Я не делаю ничего плохого, просто смотрю наружу.

- Мне это не нравится, совсем не нравится. Если люди тебя увидят, они сожгут этот дом дотла. Они не поймут, нет, не поймут. Ты подвергаешь опасности наши жизни.

Oна подбежала к нему и быстро накрыла окно простыней, которую повесила на гвоздь. Поправляя еe, чтобы лучше занавесить проем, она замерла. Внезапно ее гнев был перенаправлен в другое русло.

- Боже мой, это крысиный помет. Дитя, у нас тут внизу крысы?

- Нет, только одна, и она не грязная; это друг.

- Ты действительно мальчик-проклятие. Сатана послал крыс на эту землю, чтобы они заразили божий народ. Имей ввиду, завтра я заколочу это окно досками и насыплю здесь отравы для грызунов.

Мальчик почувствовал, как рушится его мир. Его сердце заколотилось, он почувствовал себя плохо.

- Мама, пожалуйста, не делай этого. Я не сделал ничего плохого.

- Плохо уже то, что ты родился.

С этими словами она бросилась вверх по лестнице и захлопнула за собой дверь. Мальчик услышал, как щелкнули замки. Он засуетился в поисках Родни.

- Родни, нам нужно вытащить тебя отсюда. Моя мама убьет тебя, - маленький грызун выбежал из-за каких-то старых коробок и остановился у ног мальчика. Ребенок начал плакать. - Я не хочу, чтобы ты уходил, но если ты не уйдешь, мама тебя убьет.

Крыса уставилась на ребенка.

- Что?

Крыса слегка повернула голову.

- Родни, это... это убийство.

Крыса продолжала пристально смотреть на него.

- Но если я убью ее, то попаду в тюрьму. Я хочу играть с другими мальчиками, а не сидеть в тюрьме.

Крысиный хвост немного опустился.

- Я не знаю.

Крыса посмотрела вниз.

- Хорошо, Родни. Я люблю тебя и хочу, чтобы с тобой никогда ничего не случилось. Я сделаю для тебя все, что угодно.

На следующий день ребенок не находил себе покоя. Он не мог уснуть всю предыдущую ночь, мечтая о том, чтобы оказаться в обычном мире с нормальными детьми. Мальчик посмотрел на себя в зеркало и попытался убедить себя, что они не испугаются. Он видел, как его кровь течет по всему телу через сеть вен. Наблюдал, как мышцы сокращаются и напрягаются, когда поднимается рука. Закрыв глаза, все равно мог видеть сквозь веки. Он не был монстром, как говорила его мать, он был человеком с прискорбным заболеванием.

Мир поймет.

Мальчик прокрутил в голове план Родни. Это был хороший план, и он должен был сработать. Родни велел ему рассказать полиции о жестоком обращении со стороны матери, о тюремном заключении. Родни сказал, что ни один здравомыслящий человек на этой земле не посадит ребенка, подвергшегося насилию, в тюрьму.

Замки на двери начали открываться. Время пришло. Ему нужно было собраться с духом, нужно было приготовиться к действию. Мать спустилась по лестнице, держа в руках кусок фанеры и молоток. Она намеревалась полностью разрушить его единственную связь с миром. Несчастная маленькая сучка пронеслась мимо него, ее длинное голубое платье на мгновение коснулось его руки. Шлюха даже не обратила на него внимания. Ее сонный взгляд доказывал, что задача, которую она поставила перед собой, была обузой, морщинкой в распорядке ее дня. Разве он не был морщинкой в ее жизни? Когда мать положила молоток и дерево, ребенок почувствовал, как его переполняет ненависть.

Она была причиной того, что он не был нормальным.

Она была причиной того, что у него не было друзей.

Она была причиной всех его страданий.

Сын не был ее бременем, это мать была его обузой. Он, конечно, сделал что-то не так, чтобы заслужить такую суку в качестве матери. Она по-настоящему не считала его чудовищем - разве вы положили бы молоток на пол на расстоянии вытянутой руки от монстра, а затем повернулись бы спиной? Конечно, вы бы этого не сделали. Она просто ненавидела его, а он ненавидел ее. Эта тупая пизда смотрит в окно, пытаясь найти наилучший способ отгородить его от внешнего мира - почему бы просто не убить его? Мать лишила его всех возможных радостей жизни и держала его подальше от этого, почему бы просто не убить его и покончить с этим? Она была садисткой и на самом деле наслаждалась его страданиями.

Теперь сука наклонилась, пытаясь измерить маленький кусок фанеры. Ребенок нагнулся и схватил молоток. Стальной инструмент был зажат в его руке. Он поднял его над головой и со всей силы опустил.

Глухой звук эхом разнесся по подвалу, когда череп треснул от удара. Мать попыталась закричать, но крик застрял у нее в горле. Женщина развернулась на земле, выплевывая кровь изо рта - удар заставил ее прикусить язык. Ее глаза были широко открыты, когда она забилась в угол, пытаясь убежать от ребенка.

- Что ты делаешь?

- Я хочу быть свободным, мама. Я хочу быть с другими детьми, – пробормотал он в полном смятении чувств.

- Они убьют тебя. Неужели ты этого не понимаешь? Я была среди них. Я знаю, какими они могут быть.

- Я тебе не верю. Ты меня ненавидишь.

- О Боже, я так старалась защитить тебя, что заставила тебя презирать меня. Не я твой враг, а они. Я - твоя мать, а ты мой сын.

Внезапно ему стало плохо, когда он увидел слезы, стекающие по ее щеке. Было ли это все-таки правдой? Она просто пыталась защитить его? Нужно признать, что ситуация была немного странной, но это не делало ее неправдой. Мальчик почувствовал, как его собственные глаза начинают слезиться, когда он посмотрел в глаза своей испуганной матери.

В этот момент Родни вышел из тени. Он остановился и посмотрел на ребенка.

- Нет, Родни, это было недоразумение.

Крыса просто уставилась на него.

- Нет, она не убьет тебя, не так ли, мама?

- Нет, я не убью твоего друга.

Мать подыгрывала ему, отчаянно пытаясь не потерять сознания. Она знала, что если отключится, то уже не придет в себя.

- Вот видишь, Родни.

Крыса посмотрел вверх и дернула хвостом влево.

- Она просто притворяется?

- Нет, дорогой, я не притворяюсь.

- Хочет, чтобы я ослабил бдительность, и тогда она могла бы напасть на меня?

- Пожалуйста, не делай этого, я люблю тебя.

- Она планирует одолеть меня и отобрать молоток?

- Пожалуйста, о Боже, прости меня.

- Планирует размозжить мне голову, похоронить меня и сделать вид, что меня никогда не было?

- Пожалуйста, я прошу тебя, сын, не делай этого.

- Я думаю, было бы нетрудно скрыть тот факт, что она убила меня, ведь никто не знает, что я существую.

- Это просто гребаная крыса, она не разговаривает. Тебе нужна помощь. Эта крыса не разговаривает, у тебя с головой не в порядке. Но я могу тебе помочь, просто опусти молоток.

- Нет, я думаю, что Родни прав.

С этими словами он поднял молоток и опустил его. Он со всей силы ударил четыре раза прямо в центр ее лица. Первые два удара она кричала, но после этого можно было слышать только выдохи ребенка, звук ломающейся кости и хлюпанье окровавленного мяса и сухожилий. Когда ребенок отступил назад, он увидел, что лицо монстра теперь напоминало кусок мяса для гамбургера.

Ребенок уронил молоток к ногам и попятился, потрясенный. Повернувшись, он увидел, что Родни спокойно смотрит на него. Его маленькие черные глазки-бусинки, длинный нос, розовый хвост - Родни был полностью доволен.

- Я сделал это. Я убил ее.

Он вдруг почувствовал всепоглощающую радость, чувство свободы и рассмеялся, поняв, что все наконец закончилось. Наконец-то он мог стать нормальным ребенком.

Снаружи мальчик слышал их - голоса его будущих лучших друзей.

- Я ухожу.

Крыса посмотрела на него.

- Что ты имеешь в виду? Моя мама была неправа. Я им понравлюсь. Я это знаю.

Родни повернулся и быстро скрылся в тени.

- Не ревнуй, Родни. Ты же знаешь, что ты мой лучший друг. Я вернусь позже. И все тебе расскажу.

Мальчик осторожно открыл входную дверь. На нем были шорты и футболка, которые он нашел в шкафу своей матери. Они были немного великоваты, но это ничего. Одежда не была его самой большой заботой, его беспокоило другое. Он был взволнован и в то же время напуган. Никогда раньше ему не доводилось выходить на улицу. Все это заставляло его нервничать. Мальчик глубоко вздохнул и вышел на солнечный свет.

Он спустился по ступенькам крыльца и вышел во двор. Страх и возбуждение переполняли его, сердце бешено колотилось в груди. Всего в нескольких футах от него были дети, за которыми он наблюдал всю свою жизнь, дети, с которыми он мечтал играть. Ему было все равно, что скажет мама, и ему было все равно, что скажет Родни. Он направлялся к ним.

Когда он приблизился, все остановились. Дети уставились на него в состоянии благоговейного трепета. У одной из девочек, Рэйчел, в глазах был испуг, однако остальные смотрели с любопытством. Они посмотрели на кожу мальчика, увидели его мышцы и органы. Видели кости и вены, пульсирующую кровь. Все это казалось им сюрреалистичным, но для мальчика происходящее было еще более нереальным. Годы заточения в подвале, и теперь, наконец, он был свободен.

- Почему ты так выглядишь? - спросил Кори.

Мальчик был готов ответить на эти вопросы. Было бы глупо воображать, что они не спросят о его состоянии.

- Это заболевание. Я таким родился.

- Ты что, монстр? - спросила Бекки.

Мальчик из подвала нахмурился и покачал головой.

- Нет. Я такой же ребенок, как и все вы. Я просто родился с другой кожей.

- Как тебя зовут? - спросил Бобби.

Мальчик задумался, имени ему не дали. Его мать называла его ошибкой, чудовищем и плодом своих грехов - однако ни чего из этого не было его именем.

- Мне никогда не давали имени, но мне нравится имя Джаред.

Произнося это имя, он внезапно почувствовал сильную привязанность к нему.

Настоящее имя для настоящего мальчика.

- Хорошо, тогда мы будем звать тебя Джаред. – ответил Бобби. - Дай нам одну секунду, Джаред.

Группа сбилась в кучу. Джаред слышал, как дети тихо спорят между собой. Его голова была полна игр, в которые они собирались играть. Он был так взволнован, что думал, его сердце разорвется. Наконец все повернулись к нему, и Кори выступил вперед.

- Что ж, ты можешь играть с нами, Джаред. Мы направляемся к гравийным карьерам, чтобы поиграть в прятки. Хочешь присоединиться?

Джаред почувствовал слезы на глазах. Его улыбку было невозможно скрыть. Он почувствовал то, чего никогда по-настоящему не чувствовал раньше... радость.

- Конечно!

С этими словами компания двинулась в путь. Они пересекли лес и оказались у ручья. Некоторое время все шли вдоль берега. Время от времени Бекки или Рейчел оглядывались на него и перешептывались. Джаред видел, что они все еще боятся. Он не возражал. Мальчик знал, что к концу дня они все станут лучшими друзьями.

Как только деревья расступились, он увидел то, что дети называли гравийными карьерами. Это было место, где лежали массивные груды камня. Они были выше домов. Таких маленьких гор было, должно быть, с дюжину. Группа остановилась перед одной горой, и Кори повернулся к Джареду.

- Итак, ты знаешь, как играть в прятки?

- Конечно, я наблюдал из подвала, как вы играете.

- Что? - встревоженно спросила Бекки. – В подвале живут монстры.

- Заткнись, Бекки. - крикнул Кори. Он повернулся к Джареду и улыбнулся. - Она не знает, о чем говорит. Что ж, начнем с того, что ты будешь водить, так как ты новенький в нашей группе. Мы спрячемся. Досчитай до десяти, прежде чем пойдешь искать.

Джаред нетерпеливо кивнул головой и быстро прикрыл глаза руками. Он начал считать, и услышал, что дети разбегаются.

- Три, два, один, готовы или нет, я иду искать! – прокричал он.

Затем быстро метнулся за угол, но никого не увидел. Он прислушался. Не было слышно, чтобы кто-то двигался или разговаривал. Это будет непросто. Он продолжил путь и выскочил из-за другой каменной горы - ничего.

- Вы, ребята, молодцы.

Джаред продолжил идти вдоль рядов и искать. Наконец он услышал тихий шепот, повернул голову и прислушался. Звук шел из-за одной из куч. Он медленно и тихо обогнул груду камней и был потрясен, обнаружив всех шестерых.

- Ух ты, это был не очень умный ход. Я нашел вас всех сразу, - oн рассмеялся. - Не надо мне поддаваться из-за того, что это мой первый раз.

- Заткнись, монстр! - завопил Кори.

Джаред растерянно посмотрел на него.

- Что происходит?

- Мы знаем, кто ты такой. Ты живешь в подвале и следишь за нами. Ты планируешь убить нас и съесть нашу кожу.

Все дети уставились на Джареда. Они не выглядели счастливыми. Это были не те лица, в которые он влюбился.

- Нет, серьезно, я просто мальчик, – умолял он. - Я не монстр. Клянусь.

- Ни один мальчик, которого я когда-либо видела, не выглядит как урод! - крикнула Рейчел.

Остальные согласились, начав сыпать непристойностями.

- Кори, Бобби, пожалуйста, поверьте мне.

Джаред упал на колени, умоляя.

- Чувак, у тебя даже чертова имени не было. – ответил Бобби. - Ты настоящий монстр.

- И твои злодеяния закончатся здесь, чудовище.

Все дети наклонились, и каждый из них поднял большой камень. Кори посмотрел на свой камень, и на его лице появилась садистская улыбка.

- Интересно, твоя кровь будет зеленой или черной?

- Пожалуйста, не делайте этого. Я ребенок, мальчик. Я не монстр, - Джаред всхлипнул. Слезы потекли по его щеке, когда он упал на колени. Мальчик недоверчиво покачал головой. - Прошу. Не надо...

Камень ударил его по лицу. Из носа хлынула кровь, а боль пронзила его насквозь. Кори шагнул вперед и посмотрел на плачущего ребенка. Он истерически рассмеялся.

- У чудовища красная кровь, - oн ткнул пальцем.

- Может быть, он и не монстр, - воскликнула Бекки. - Что, если мы ошибаемся?

- Я не монстр. Спросите у Родни.

Он кричал, зажимая нос ладонью, в попытке остановить кровь.

- Кто такой Родни? - спросил Кори.

- Мой друг, он крыса в моем доме. Я отведу вас к нему.

- Это уловка. Он хочет, заманить нас к себе домой, чтобы бросить там всех в духовку. Умри, чудовище! - завопил Бобби, бросая свой камень.

Тот ударил Джареда в руку, и он закричал в агонии.

- Пожалуйста... не делайте этого.

Каждый ребенок поднимал свой камень в руках, когда кружил вслед за остальными вокруг мальчика. Все смотрели, как чудовище умоляло сохранить ему жизнь и представляли себе всех людей, которых он, должно быть, убил за эти годы. Они задавались вопросом, не оказались ли в его подвале все те пропавшие дети, о которых ходили слухи. Их кости, наверное, валялись вокруг на каменном полу. Ребята знали, что не могут оставить этого монстра в живых.

Они начали изо всех сил кидать свои боеприпасы. Джаред плакал и визжал при каждом ударе камня. Дети продолжали швырять камни, пока он не затих. Кори поднял руку, чтобы остановить нападение, и прислушался. Он больше не слышал ни криков, ни мольбы и понял, что существо из подвала мертво. Повернувшись к своим друзьям, мальчик ухмыльнулся.

- Он сдох. А теперь давайте вернемся ко мне домой и поиграем в пиратов.

Перевод: Виталий Бусловских

Атмосфера была унылой. Казалось, что ее вырвали из какой-то мрачной части ада. Мир, казалось, был на вершине страданий и депрессии, когда уныние обрушилось на него простынями, землю поглотил мрак. Дождь прекратился, но тучи, лишавшие кукурузные поля солнечного света, были такими густыми, что надвигался новый виток бури. Дождь никак не мог смыть вонь коровьего дерьма. Так продолжалось последние несколько дней, и из-за этого жители Клатонии погружались в глубокую яму меланхолии.

Она медленно повела свой старенький "Бел-Эйр" по грунтовой дороге к своему ветхому дому. Стены дома, когда-то белые, были покрыты грязью настолько плотной, что никакой дождь не мог вымыть их начисто. Дом стоял посреди безжизненного кукурузного поля. Она перевела рычаг коробки передач в положение парковки, но оставила двигатель включенным. Нужно было идти домой, но не хотелось этого делать. Маргрет напрягла зрение и смогла разглядеть двух своих сестер: Кендру и Гретхен. Они были в старом сарае, копали лопатами сырую землю. Маргрет глубоко вздохнула, она знала, что они делают.

- Еще один для Поля Гончаров[18].

И когда она говорила сама с собой, ей в голову пришла одна мысль: Знают ли они, чем я занималась?

Она боялась этого, но знала, что две ее сестры понятия не имели об этом. Если бы они хотя бы пронюхали, куда Маргрет ходит каждый день, то немедленно сообщили бы Папе. И тогда Маргрет пришлось бы смотреть, как ее парень присоединится к тем, кого закопали в грязь. К трем дюжинам других, с которыми расправился Папа. Парни были запрещены в этом доме, тела и красота сестер предназначались только для Папы. Он сказал им это. Только его семени было позволено проникнуть в их тела.

Это божий закон, а не мой, девочка. Ты осмеливаешься бросить вызов господу?

Одно время она верила Папе. Ее вера в отца умерла, когда ее первый ребенок погиб от рук злого человека. В то время ей было всего четырнадцать, и хотя она старалась не слишком привязываться к маленькому плоду в своем животе, ничего не могла с собой поделать. Это был материнский инстинкт - любить собственного ребенка. Гретхен, боже, у нее с Папой было пятеро детей. У Кендры их было трое. Она знала, что происходит после каждого рождения, и по этой причине не хотела привязываться к маленькому ребенку в ней.

Но ты ведь сделала это, не так ли?

Привязалась. Она представила, как срывается с места посреди ночи и крадет папин "Скайларк"[19]1956 года выпуска. Нажимает ногой на педаль, и двигатель ревет. Она несется по шоссе в сторону... ну разве это имело значение? Где угодно лучше, чем в этом аду. Возможно, она поедет навестить семью в Айдахо, семью со стороны маминых родственников. Они были нормальными людьми, они не знали о темных мучениях, которые происходили в их доме. Она могла бы поехать туда и спрятаться, рассказать им все. Могла бы родить ребенка и прожить всю оставшуюся жизнь.

Но Маргрет никуда не пошла. Она родила, и Папа был особенно жесток к новорожденному. Она могла только догадываться, как он почувствовал ее привязанность. Он использовал садовые ножницы, чтобы отрезать каждую конечность. Использовал ножовку для удаления головы кричащего младенца. Обнаженная Маргрет стояла на коленях и плакала. Это разозлило Папу. Он сказал ей, что она портит свой переход во взрослую жизнь. Схватил ее и швырнул на прогнившую деревянную стойку в подвале.

- Ты должна заплатить за то, что все испортила. Как ты смеешь бросать вызов Господу!

Папа расстегнул молнию на своих замызганных джинсах и протянул грязную руку к ее влагалищу. Он зачерпнул немного крови, оставшейся после родов, и она услышала, как он втирает ее в свой пенис. В ту ночь он наказал ее самым жестоким наказанием, которое когда-либо применял к женщинам в доме - изнасиловал ее анально. Это делало ее нечистой до ее восемнадцатилетия, объяснил Папа. Умереть до этого означало бы зарезервировать себе место в аду.

- Ты бросила вызов Господу и я обращаюсь с тобой как с содомитом. Это для твоего же блага, девочка.

Это было четыре года назад. Она встретила своего парня Тедди через год после этого. Он работал в городе в местном универсальном магазине. Однажды вечером, когда она покупала там "Кока-колу", он пригласил ее на свидание. Маргрет была скромной, пугливой, но он что-то в ней разглядел. Она согласилась, и они пошли в "Брайарз-Крик" и выпили пива. Тедди был эксцентричен, красив и рассказал ей все о движении хиппи. Он почувствовал ее печаль и сказал тем же холодным тоном:

- Послушай, девочка, сейчас 1966 год, а твой папа застрял в сороковых. Тебе нужно чувствовать себя любимой.

Конечно, Тедди не понимал масштабов того, что происходило в том старом доме на кукурузном поле. Если бы он понимал, кто знает, что бы произошло. Тедди не был идиотом. Он подозревал, что имело место сексуальное насилие. Большинство отцов, живущих вдали от нормального мира, время от времени трахали своих дочерей, некоторые даже развлекались с сыновьями. Здесь не было ничего нового, поэтому Тедди был терпелив с ней. Когда Маргрет наконец отдала ему свое тело в его пикапе, она почувствовала то, чего никогда не чувствовала раньше - радость. Она чувствовала любовь. Почувствовала надежду.

Сидя в машине, она увидела старый Папин "Жаворонок", едущий по боковой улице. Он не видел ее со своим туннельным зрением[20]. Автомобиль медленно направился по подъездной дорожке к дому. Когда-то она воспринимала Папу как свет Иисуса Христа, снизошедший на Землю, теперь считала его нарывом на теле планеты, который нужно удалить.

Когда Папа подъехал, ее сестры с промытыми мозгами уронили лопаты и бросили тело, которое хоронили. Как взволнованные дети рождественским утром, они вприпрыжку побежали к дому. Папа выскочил из машины и обежал ee. Он открыл багажник и потянулся внутрь, вытаскивая что-то, похожее на холщовый мешок. Ее сестры пели ту старую христианскую песню, которую сочинил Папа. Он утверждал, что все делается ради двух вещей - семьи и Иисуса. Если Иисус действительно хотел этого, то Маргрет хотела бы попытать счастья в аду.

Все трое с энтузиазмом затащили мешок в дом и закрыли дверь. Маргрет знала, что пришло время возвращаться домой. Папа и сестры были так взволнованы, что не обратят внимания на то, что ее не было весь день.

- Что в мешке, старина? - прошептал себе под нос шериф Джонсон, наблюдая, как Кен Бейкер заносит в дом холщовый мешок.

Две его старшие дочери скакали вокруг своего отца, пели и вели себя как дуры. Шериф продолжал смотреть в бинокль.

Он сплюнул табачную слюну в чашку, наблюдая, как младшая, Маргрет, подъезжает к дому. Припарковавшись, она вышла из машины и на секунду остановилась, заметив, что ее отец даже не потрудился закрыть задний багажник. Она покачала головой и направилась в дом.

- Ты, сукин сын, думаешь, что можешь привезти марихуану в мой округ и выйти сухим из воды. Ты не знаешь, что я наблюдал за твоей дочерью с этим укурком Тедди. Господь не одобряет наркотики, Кен. Весь ваш клан наркоторговцев идет ко дну.

Коп-линчеватель погладил дуло своего дробовика и улыбнулся, наблюдая, как младшая девчонка входит в дом. Неужели это случится сегодня? Именно сегодня он уничтожит всю семейку, если на то будет воля Господа.

- Добрый день, моя милая Маргрет.

Мама повернулась к дочери со своей безумной жизнерадостностью, готовясь испечь торт. Она всегда готовила, никогда не давая себе ни минуты отдыха. Праздная домохозяйка найдет повод присоединиться к дьяволу в аду. Так она говорила после того, как Дженни Хэнсон застукали за тем, что она спала с тем дальнобойщиком из Вайоминга. Дэнни Хэнсон не спустил им этого с рук - он отрубил им обоим головы и направился прямо в управление шерифа. Дэнни бросил кровавые обрубки на стол и сказал:

- Арестуй меня.

С тех пор мама решила проводить каждую свободную минуту за работой, чтобы не поддаваться уговорам плотских утех.

На кухне, как всегда, было безукоризненно чисто. Папа говорил, что в доме должно быть так чисто, как завещал Господь. У мамы были работящие руки и энергия. В этом доме не было оправдания грязи или беспорядку. Но, хотя все было стерильно и каждый предмет мебели завернут в пластик, в доме было полно уродливых секретов.

- Доброе утро, мама, - ответила Маргрет, вешая ключ от машины на крючок у двери.

У мамы была неестественная улыбка, она всегда так улыбалась. Можно было бы представить, что женщина, живущая такой жизнью, как она, должна быть жалкой и мрачной, но все это приближало ее к Господу. Она приветствовала все: кровосмешение, жестокое обращение и убийство.

- Ступай, принарядись. Сегодня вечером у нас будет особое событие. Сегодня вечером у нас будет Молох.

Это слово заставило ее съежиться. Маргрет выдавила улыбку и направилась в свою комнату. Завернув за угол, она столкнулась с Гретхен.

- Добрый день, шалава.

- Дай мне пройти, Гретхен, пожалуйста, мне нужно подготовиться.

- Как нам не стыдно хранить секреты. Я знаю, чем ты занималась, сестренка.

- Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

- О, я уверена, что ты знаешь. Этот маленький мальчик-хиппи, и Папа скоро все узнает.

- Опять же, я не понимаю, о чем ты говоришь.

- Продолжай, притворяйся невежественной девчонкой, сколько хочешь. Сегодня вечером будет Молох, и я не стала бы портить Папе такое событие. Однако допустим, что завтра Тедди присоединится к остальным в поле и, если повезет, Папа сжалится над тобой.

Маргрет услышала достаточно. Она оттолкнула сестру и направилась в свою комнату. Оказавшись внутри, она захлопнула дверь и уставилась на свое отражение в зеркале. Сегодня вечером что-то должно произойти, потому что в противном случае ее жизнь оборвется.

- Если на то будет воля Господа.

- Моя любящая семья, мы собрались сегодня вечером в этом подвале, чтобы провести священный ритуал, в честь Господа Всемогущего, - Папа закричал, подняв руки вверх.

Гретхен, Кендра и мама подняли руки вверх в молитве. Маргрет этого не сделала, она была погружена в свои мысли, отчаянно пытаясь найти выход из этой неразберихи. Папа заметил, но решил не обращать на это внимания.

- Посевы погибли. Кровь грешников испортила эту землю. Я отдал Господу их тела и надеялся, что урожай вернется. Думаю, что на данный момент мы дали недостаточно. Боже, сегодня я предлагаю тебе тело маленькой девочки. В обмен на эту жертву я прошу тебя еще раз благословить наш урожай.

Папа повернулся и отодвинул красную занавеску. Внутри печи была заперта плачущая маленькая девочка не старше пяти лет. Семья Бейкеров, казалось, плакала от красоты такого события, однако Маргрет плакала из-за маленькой девочки. Ей хотелось пойти туда и открыть печь, освободить ребенка и выпустить ее на волю. Она знала, что это невозможно. Маленькая девочка с пухлыми щечками и в летнем платье напомнила ей о собственном ребенке, которого убил Папа.

- Господь, Иисус Христос, царь мира, я приношу тебе в жертву этого ребенка.

Папа щелкнул выключателем, и пламя взметнулось вверх. Маленькая девочка закричала, когда плоть ее тела стала таять. Ребенок кричал и бился в печи, когда подвал начал наполняться вонью горящей плоти.

Крик ребенка, он определенно слышал это. Шериф никак такого не ожидал, и это было подходящим оправданием для того, чтобы войти в жилище этой семьи. Он расположился рядом с "Жаворонком" отца, чтобы исследовать содержимое багажника. Ему показалось, что он увидел кровь, но после крика был точно в этом уверен. Джонсон прижал дробовик к телу и подошел к крыльцу. Он открыл дверь как раз в тот момент, когда дым из трубы начал подниматься в небо над головой.

- Ну что, ты готова к своему наказанию? - прошептала Гретхен Маргрет.

Папа был погружен в свои мысли, он молился Господу, стоя перед обугленным трупом маленькой девочки.

- Гретхен, я не знаю, о чем ты говоришь.

- Тебе не выкрутиться из этого. Я видела, как вы двое занимались сексом в "Брайарз".

- Что ты делала в "Брайарз"? - Гретхен на секунду поперхнулась. Она подняла палец, чтобы заговорить, но Маргрет оборвала ее. - Если ты видела меня в "Брайарз", ты, должно быть, тоже была там по определенной причине. Я полагаю, что это тот маленький клыкастый деревенщина, который управляет станцией техобслуживания. Конечно, это объяснило бы, почему ты в последнее время носишь шарф. Он оставляет вампирские метки?

- Сука.

Но прежде чем она успела сказать что-либо еще, дверь в подвал распахнулась, и в комнате прогремел громкий взрыв. Мама, все еще улыбаясь, отлетела назад, когда ее внутренности вылетели из спины и ударились о стену. За дымящимся стволом дробовика стоял шериф Джонсон.

- Все подняли свои Богом проклятые руки вверх! - заорал шериф, загоняя в патронник новый патрон.

Все молчали, но никто не был так молчалив, как мама. Она умерла через несколько секунд после удара о стену, глупая улыбка все еще была на ее лице. Папа, похоже, не слишком расстроился из-за смерти мамы. Он, казалось, больше беспокоился о своем прерванном ритуале.

- Шериф, мы уважаем вас как представителя закона, но закон Господа всемогущ, и я не могу допустить, чтобы вы использовали его имя всуе, - сказал Папа, поднимаясь со своего места.

Шериф направил на него дробовик.

- Кеннет Бейкер, я бы на твоем месте не стал двигаться. Если ты сдвинешься хоть лягушачий волосок, я украшу твой подвал мозгами каждого члена этой поганой семьи. Я намерен арестовать вас.

Шериф спустился по лестнице и направился через подвальный этаж. Теперь он стоял перед Папой.

- Арестовать меня за то, что я служу Господу? Мой дорогой шериф, я действительно боюсь, что сатана...

- Избавь меня от этого дерьма, Кен. Весь город знает, что твои дела в полной жопе, но не настолько же. Ты... - oн осекся, когда нож вонзился ему в шею.

Лезвие прорвалось спереди и когда кровь брызнула через всю комнату, попав в лицо Папе.

Позади шерифа стояла Маргрет и глубоко втыкала нож. Она наклонилась и прошептала на ухо умирающему:

- Извините, шериф, но это мой единственный выход из этого ада.

Она тут же сбила шерифа с ног, а Гретхен и Кендра застыли в шоке. Папа улыбнулся своей младшей дочери, но улыбка быстро исчезла, когда она подняла дробовик, взвела его и направила на мужчину, которого презирала.

- Моя дорогая Маргрет, что означает это неповиновение? - спросил он умоляющим голосом.

Она покачала головой.

- Папа, ты болен. Ты помнишь, как Тревор сломал ногу?

- Милая, это была собака. Собаки – не люди.

- Ты сказал, что Тревор страдает и единственный правильный способ дать ему облегчение - это покончить с его жизнью, ты помнишь?

- Я помню, но, детка, это была собака. Мы сосуды Господни и...

Его речь оборвалась, когда заряд картечи угодил ему в грудь. На секунду вся комната застыла. Не было никакого движения. Папа сплюнул кровью, раскачиваясь, как пьяный. Наконец он упал на спину и ударился головой о землю. Из его тела донесся странный сосущий звук, когда кровь хлынула из груди.

- Папа! - крикнула Гретхен, когда Кендра, плача, упала на землю. Гретхен подбежала к умирающему отцу и потерла ему лоб. - Папа, не умирай.

- Присоединяйся к нему, сука! - Маргрет вскинула ствол и сделала еще один выстрел. Этот выстрел снес голову Гретхен с плеч. Обезглавленное тело рухнуло на тело ее отца. Маргрет повернулась к Кендре. - Хочешь умереть следующей?

- Ты же понимаешь, что если ты еще раз поднимешь ствол, я наброшусь на тебя, как бешеная собака, и перегрызу тебе горло, прежде чем ты успеешь выстрелить, - Кендра говорила с абсолютной уверенностью.

Маргрет крепко держала дробовик, но не была уверена, следует ей стрелять или нет.

- Может быть, и так, - голос принадлежал Тедди. Он спустился по лестнице, направив пистолет на Кендру. - Но ты у меня на мушке, а мне сказали, что я хороший стрелок.

- Тедди? Как, черт возьми...

- Погоди, милая. Прямо сейчас моя единственная забота - вытащить тебя отсюда, - oн ни разу не отвел глаз от Кендры. - Кендра, ты меня слышишь?

- Пошел в пизду.

- Извини, шлюха, ты не в моем вкусе. Вот как будет проходить это небольшое противостояние. Мы с Маргрет собираемся уйти. Ее машина - кусок дерьма, и я не думаю, что Кену больше нужен "Скайларк". Правда, Кен? - Тедди крикнул Папе, но тот не ответил. - Видишь, он не возражает. Так что мы забираем его и сваливаем. Делай здесь, что хочешь, после того, как мы уйдем. Дом и все дерьмо в нем - твои.

Кендра кивнула головой, опускаясь на пол в знак поражения. Маргрет повернулась и улыбнулась, наблюдая, как зрачки отца расширяются, а дыхание останавливается.

- Прощай, кровожадный сукин сын.

Снаружи двое молодых влюбленных прыгнули в Папин "Скайларк". Тедди завел его как раз в тот момент, когда Маргрет поцеловала его в щеку.

- Как ты узнал?

- Возвращаясь к себе, я почувствовал, что что-то не так. Я решил пойти и проверить дом, не произошло ли чего-нибудь необычного. Я увидел машину шерифа и подумал, не случилось ли чего.

- А пистолет?

- Назови это паранойей деревенщины.

- Спасибо Богу за это.

Тедди дал задний ход и объехал старый "Бел-Эйр" Маргрет. Они проехали мимо машины шерифа, припаркованной у обочины дороги, и выехали на шоссе.

- Так куда же мы едем? - спросила Маргрет, пока ее парень вел машину.

- В Сан-Франциско, конечно.

Она улыбнулась.

Когда они отъезжали, Маргрет посмотрела в зеркало заднего вида. Она хотела в последний раз увидеть свой дом. Далеко позади были видны языки пламени, поднимающиеся к небу. В этот момент она поняла, что ее сестра подожгла дом. Маргрет на секунду задумалась, не рассказать ли об этом Тедди, но воздержалась. Пока они ехали, облака разошлись, и наконец-то засияло солнце.

Перевод: Виталий Бусловских

- Говорю тебе, она из таких, - сказал Тед, кладя человеческий мозг на весы. Он записал вес на блокноте. - Я имею в виду, что такая женщина должна сосать член.

- Что это значит? - спросил партнер Теда, Стив. Стив протирал салфеткой очки. Он нахмурился, вытирая кровь, брызнувшую ему в лицо. Не было смысла расстраиваться, поэтому он заставил себя рассмеяться. - Что ты подразумеваешь под "такой женщиной"?

- Ну давай пройдемся по фактам. Она курит.

- Верно.

- У нее толстые губы.

- Хорошо.

- Она грызет ногти.

- И как это доказывает, что она сосет член?

- Все это указывает на оральную фиксацию, которая может быть легко удовлетворена одной вещью: фелляцией. Чувак, мне нужно объяснять тебе это по буквам? Она готова сосать.

- Я забыл, Тед, что ты всемогущий дамский угодник.

- Я не хвалюсь, но все легенды правдивы. Многие дамы попадали в мой дом и полностью раскрывались передо мной, - Тед взял мозг и бросил его в пластиковый пакет. Затем пакет положили на столик среди пил и дрелей. - Что ж, теперь ясно, что убило этого молодого человека. Это отсутствие минетов.

- Хватит, чувак, - Стив наклонился к компьютеру и начал печатать отчет. - Давай закончим с этим и уберемся отсюда к чертовой матери.

- Говорю тебе, это и будет причиной твоей смерти, если ты ничего не попытаешься сделать сегодня вечером. Нет, этот молодой человек умер от снаряда, попавшего в височную область и разорвавшего диэнцефалон. В настоящее время он все еще находится там. Этот снаряд - пуля 22-го калибра, выпущенная с близкого расстояния. Судя по отметинам на его руке, этот молодой человек был членом закрытого клуба под названием "Крипс".

- Бандитские разборки, дело закрыто. Мы можем отправляться.

Стив повернулся, чтобы записать несколько последних заметок, в то время как Тед накрыл труп простыней. Труп был отправлен обратно в морозильную камеру до утра, откуда его заберет похоронное агентство, которое выбрала семья жертвы.

- Не так быстро.

Входная дверь распахнулась, когда вошел саркастичный и дерзкий Патрик. Патрик был седовласым старым извращенцем, он помогал в морге со случайными работами - от замены лампочек до устранения протечек. Патрик все это делал. Прямо сейчас он толкал каталку, а под этой простыней была сверхурочная работа.

- Да ладно тебе, чувак, не говори мне, что это то, о чем я думаю, - пожаловался Тед, запирая морозильную камеру. Он покачал головой. - Этого не может быть.

- Еще как может, мальчики. Разрешите представить вам Джейн Доу.

Патрик откинул простыню. На металлической каталке лежала обнаженная рыжеволосая женщина лет двадцати. Она была ростом около пяти футов четырех дюймов[21], стройного телосложения и очень эффектная... для беременного трупа.

- Срань господня, она немножко беременна, - воскликнул Тед, когда его раздражение внезапно превратилось в болезненное любопытство.

- Вау, никогда раньше не имел дела с беременным трупом. Это чертовски жутко, - сказал Стив, подходя ближе.

Он пробежал глазами вверх и вниз по ее телу, пытаясь найти какие-нибудь порезы, пулевые отверстия, следы от уколов - что-нибудь, что доказывало бы, что эта женщина действительно мертва. При первом осмотре он не обнаружил никаких очевидных доказательств.

- Что еще более жутко, так это то, что никто не знает, кто она, но еще более странно, что никто не знает, как она умерла. Ее обнаружили в гостиничном номере.

- Возможно, передозировка наркотиков, - сказал Стив. – В смысле, забеременеть может кто угодно. Она могла быть какой-нибудь наркоманкой, а ребенок - результат того, что она сама занималась проституцией.

- Возможно, но ее нашли среди свечей и пентаграмм. Настоящее жуткое дерьмо, понимаешь?

- Какого хрена ты имеешь в виду? - спросил Тед, чувствуя себя неловко, глядя в безжизненные глаза.

- Думаю, сатанинское дерьмо. Не знаю подробностей, копы, как правило, расплывчаты. Вобщем, это тайна.

- Тайна, которую я решил разгадать завтра, - воскликнул Тед.

- Поддерживаю. Ты с нами, Патрик?

- Я хочу убраться отсюда к чертовой матери так же сильно, как и вы. Можете идти, я запру ее в морозилке.

- Нет, мы сделаем это. Мы не против, - ответил Стив, а Тед бросил на него взгляд, мол, какого хрена ты только что сказал.

- Не парьтесь, мне еще нужно заполнить кое-какие документы, и вдобавок ко всему, я не так уж и тороплюсь вернуться домой к своей старухе.

Все трое рассмеялись, когда Патрик направился к морозильным камерам. Тед и Стив быстро схватили свои пальто, опасаясь, что Патрик передумает.

- Хорошо, тогда увидимся утром, Патрик.

Когда Тед направился к входной двери, он мог бы поклясться, что услышал детский плач.

В ту ночь Теду снилась беременная женщина, однако она не была трупом, который ждал их на следующее утро в морозилке, она была жива. Женщина стояла перед ним совершенно обнаженная. Медленно она потерла руками живот, улыбаясь ему.

- Знаешь, он такой же, как его отец.

Ее голос был мягким, неуверенным, но милым.

Свет исходил из неизвестного источника, своего рода точечного светильника, похожего на те, что используются в малобюджетном театральном спектакле. Сияние освещало ее идеально пухлую грудь, ее светло-розовые соски. Тед почувствовал сильное сексуальное влечение к этой женщине, которое он не мог объяснить.

- Кто отец ребенка? - спросил Тед у женщины.

Ее робкая привлекательность сразу же исчезла, сменившись чувством уверенности и высокомерия.

- О, у него много имен, но если выбрать только одно, большинство называет его Сатаной.

Свет изменился с обычного, нейтрального свечения на красный оттенок. Ее тело, такое элегантное и стройное, за исключением беременного живота, придвинулось ближе, когда она обвила рукой его шею. Тед попытался сопротивляться, но обнаружил, что это невозможно, поэтому наклонился и их губы соединились. Он почувствовал, как ее язык скользнул в его рот и закрыл глаза.

Она провела рукой по его груди, вниз по животу и скользнула за пояс. Продолжала, пока ее ладонь не обхватила его пенис. Тед оцепенел от возбуждения, охватившего все его тело. Он хотел ее. Их поцелуи усилились, и он почувствовал, как ее пальцы потянули его за волосы. Он открыл глаза.

Ее кожа стала темно-синей. Гниющие куски мяса отваливались, обнажая белую кость под ними. Волосы на ее голове поредели, а глаза отсутствовали, так как глазницы были заполнены личинками. Тед в ужасе отпрянул назад, отчаянно пытаясь вытащить ее руку из своих брюк.

- Отпусти меня, - закричал он.

- Да ладно тебе, давай трахнемся. Я хорошо умею сосать член, - oна открыла рот и оттуда посыпались черви и тараканы... Ее распухший синий язык, дрожащий как у змеи, начал разваливаться. - Я - маленькая шлюха Дьявола.

Тед резко проснулся. Обливаясь потом, он вздохнул, чувствуя, как облегчение разливается по телу. Он знал, что этой ночью больше не уснет.

- Ты облажался, чувак.

- Я не облажался, просто ей не нравится сосать член. Не все женщины это любят.

Стив попытался защитить свое мужское достоинство. Тед покачал головой и хихикнул.

- Мужик, говорю тебе, в наши дни все женщины так делают. Это как требование, запрограммированный оральный инстинкт. Ты просто не нажимал на нужные переключатели.

- Хватит нести херню, просто открой дверь.

Когда дверь распахнулась, улыбки Теда и Стива исчезли, а их челюсти отвисли. Повсюду была кровь. Стены, пол, даже потолок был в крови. Оба мужчины сразу же побежали к холодильнику для трупов и обнаружили, что одна из дверей открыта. На каталке лежал труп Джейн Доу, но ее живот был выпотрошен, а внутренние органы разбросаны по всей каталке. Выглядело это так, будто ее разорвали дикие собаки. Еще более тревожным было то, что ее ребенок пропал.

- Что, блядь, происходит? - спросил Тед, отчаянно пытаясь удержать свой завтрак.

- Плод украли, – ответил Стив, недоверчиво покачал головой и направился в офис. - Это гребаная шутка. Я не собираюсь разгребать этот бардак. Я собираюсь убить его нахрен.

Тед был в полном недоумении. Он повернулся к своему напарнику.

- Что ты делаешь?

- Я звоню Патрику; этот хуесос сыграл с нами злую шутку, а я не в настроении.

- Не знаю, чувак, все это... как-то неправильно.

- Ну, ты пока обдумывай свою маленькую теорию, а я позвоню.

Стив распахнул дверь кабинета, и его тут же вырвало. Он быстро захлопнул ее и покачал головой; его дыхание вырывалось маленькими нервными толчками.

- Стив, какого хрена? - крикнул Тед, подбегая, чтобы помочь своему другу.

Стив просто продолжал тяжело дышать и указывать на дверь офиса. На стуле сидел труп Патрика. Его глаза были вырваны из глазниц, нос отрезан, все лицо исчезло. Единственным определяющим фактором того, что этот кусок мяса когда-то был Патриком, была одежда, которую он носил. Вокруг его тела были сотни зажженных черных свечей. Языки пламени дико плясали, отбрасывая зловещие тени по всей комнате. На стене за трупом была нарисована кровью пентаграмма.

- Слушай, чувак, я знаю, что это пиздец, но у нас нет времени разбираться в этом дерьме. Что нам нужно сделать, так это убраться отсюда. Убийцы все еще могут быть здесь, ты же понимаешь. Соберись и пошли.

Стив взял себя в руки и отвернулся.

- Тед... Мне кажется, я сошел с ума, - тихо сказал он.

- Я знаю, чувак, это чертовски безумно.

- Нет, я говорю не о Патрике. Джейн Доу стоит у тебя за спиной.

Тед увидел абсолютный ужас на бледном лице своего друга. Стив поднял руку и указал. Когда Тед повернулся, он увидел перед собой свой ночной кошмар. Труп неизвестной действительно стоял там. Она медленно направилась к двум мужчинам, волоча левую ногу по полу. Кровавые сгустки и ошметки плоти продолжали падать из дыры в ее животе.

- Мой сын должен был жить, - проговорил труп.

Они оба застыли в ужасе. Они не могли пошевелиться, вместо этого просто стояли там и позволили трупу подойти к ним на расстояние вытянутой руки. Она перевела затуманенный взгляд со Стива на Теда. Затем, подняв руку, положила ее на лицо Теда.

- Прошлой ночью мы встречались.

- Это был сон, – удалось ему выдавить из себя.

- Тед, что, черт возьми, происходит?

- Иди, вызови полицию, Стив, - приказал Тед. Он попытался пойти сам, но что-то удержало его на месте. Как будто кто-то приклеил его ноги к земле. Он боролся, но безрезультатно. Какие-то духовные оковы удерживали его. - Я не могу пошевелиться, понимаешь? Мне нужно, чтобы ты позвал на помощь.

- Что происходит?

- Я, блядь, не знаю, но мне нужно, чтобы ты сейчас же сосредоточился и позвал на помощь.

- Ты не хочешь, чтобы Стив знал правду? - спросил труп, проводя пальцем по его губам.

- Тед, о чем она говорит?

- Я, блядь, не знаю, просто иди и позвони в чертову полицию, Стив!

- Тед был там в ночь моей смерти.

- Сука, я понятия не имею, что...

И, подобно потоку воды из открывшихся шлюзов, подавленные воспоминания захлестнули его. Он был там в ту ночь, когда она умерла.

- Что, нахуй, происходит?

- Эти дикие сексуальные выходки, о которых ты всем рассказываешь, эти истории о извращенном сексе с безымянной женщиной, они были созданы тобой, чтобы заполнить промежутки времени, которые ты не мог объяснить. Ты часто терял сознание, и твой страх решил создать ложь. А правда в том, что в течение этих промежутков времени ты был участником.

- О чем она говорит?

- Скажи ему, Тед. Расскажи ему о Шабаше. Расскажи ему о Храме Люциферианского Света. Расскажи ему о кровавых оргиях, ритуалах, жертвоприношениях животных, скотоложестве, некрофилии с трупами, предоставленными вашим моргом.

- Стив... не слушай это. Она сумасшедшая.

Стив посмотрел на лицо Теда и не знал, кому верить. Он никогда не мог представить, чтобы его друг и коллега вел себя так абсурдно, но, с другой стороны, было несколько довольно экстравагантных историй. Было ли это правдой, был ли Тед сатанистом, и если да, то был ли он ответственен за убийство этой женщины? Это не имело значения, не сейчас. Позже он сможет разобраться с этим, а сейчас ему нужно было как можно больше дистанцироваться от этой ситуации и спасти Теда, если сможет.

- Я звоню в полицию.

Стив побежал в офис, а Тед долго смотрел в глаза трупа.

Словно в проекции, он увидел, как разворачиваются события той ночи. После ритуальной оргии они привели ее в комнату, брыкающуюся и кричащую. Один из последователей заклеил ей рот скотчем. В тот момент она еще не была беременна.

Последователи в мантиях схватили ее и привязали к алтарю. Она изо всех сил пыталась освободиться, слезы текли по ее бледным щекам. Именно он привязал ее правую руку к алтарю. Ритуал продолжался, и участники начали читать отрывки из какого-то церемониального писания.

- В субботу, как было сказано, владыка Сатана взял женщину, чтобы овладеть ею. Он отвел эту женщину в сторону от большой рощи и занялся с ней любовью, вкушая ее плотскую природу. Из этого вышел ребенок, дитя, рожденное от нечестивой крови. Этот ребенок был прямым потомком Aдского Престола. Огнем и серой мы призываем тебя, наш темный Лорд, отвести эту женщину в твою рощу.

Группа ждала в горячем предвкушении. Позади них раздался шум, похожий на далекий звон разбитого стекла. К этим звукам добавился скрежет камня. Шипение пара заполнило комнату, когда в ноздри им ударила гнилостная вонь.

Женщина начала биться в конвульсиях, принимая неестественные позы. Она извивалась, как крендель, и стонала от удовольствия. Это продолжалось до тех пор, пока, наконец, она не издала пронзительный крик агонии.

Свет померк. Все что-то бормотали в темноте, гадая, завершен ли Pитуал. Внезапно снова зажегся свет, и все увидели, что живот женщины стал огромным. Ритуал сработал. Она была беременна, но мертва.

- Теперь ты вспомнил, не так ли?

Она придвинулась так близко, что их глаза оказались не более чем в дюйме друг от друга. Тед почувствовал, как ее все еще теплые внутренности продолжают растекаться у его ног, когда она провела рукой по его телу. Она наклонилась, Тед встретил ее на полпути, и они начали целоваться.

- Тед?!! - завопил Стив.

Несмотря на отвращение, замешательство и страх, он знал, что ему все еще нужно позвонить в полицию. Он побежал в офис, отчаянно стараясь не смотреть на труп Патрика. Он потянулся к телефону и приложил трубку к уху.

Снаружи он услышал крик Теда. Стив бросился к двери, все еще держа телефон в руке, и увидел, как кровь стекает по губам женщины. Она истерически рассмеялась, когда Тед развернулся. У него была оторвана нижняя челюсть. Его язык беспорядочно болтался во рту, когда он в конвульсиях упал на пол.

- 911, что у вас случилось.

- У меня ситуация в окружном морге в Карионе.

- Какова ситуация, сэр?

Убийство, Зомби, дитя Сатаны?

- Нападение и убийство; срочно пришлите помощь! - Стив повесил трубку. Он покачал головой, пытаясь определить свой следующий шаг. Тед тащил свое истекающее кровью тело по полу, протягивая руки к Стиву. - Мне так жаль, приятель.

Женщина продолжала идти к Теду, и позади нее Стив увидел пару светящихся красных глаз, в глубине морозильной камеры. Глаза стали больше, когда они двинулись вперед, из темноты. Это был ребенок, но не похожий ни на одного из тех, кого он видел раньше. Его кожа была синей, а в массивной пасти виднелись десятки острых зубов. На его голове были маленькие рожки. Хотя этот ребенок был ростом не более четырнадцати дюймов, его тело было мускулистым, а сзади виднелся сегментированный хвост.

Он издал оглушительное рычание. Демонический ребенок спрыгнул с каталки, разбив плитку там, где приземлился. Он направился к своей матери и Теду. У Теда продолжала течь кровь изо рта, пока ребенок шел.

- Давай, накорми мое дитя, – проговорил труп.

Ребенок-демон набросился на Теда сверху. Он ударил его по спине со звуком, похожим на звук ломающихся палок. Существо, казалось, было счастливо от причиняемой им боли. Оно глубоко вонзило клыки в шею Теда и вырвало сухожилия и мышцы. Кровь хлынула, как из прорванной водопроводной трубы, ярко-красная струя достигла потолка. Мать-покойница улыбнулась и с любовью посмотрела на своего кормящегося ребенка.

- Продолжай, нам нужно, чтобы ты был сильным, как твой отец.

Стив покачал головой. Не может быть, чтобы все это происходило на самом деле. Он закричал от ужаса, наблюдая, как его друга разрывают на части. Он забился в угол, пока ребенок продолжал отрывать куски мяса от неподвижного тела Теда. Внезапно он поднял голову.

- Оставьте меня в покое!

Теперь внимание ребенка переключилось на следующую свежую еду. Стив прижался к стене. Он услышал вой полицейских сирен. Демонический ребенок закричал, а его мертвая мать засмеялась. Единственная надежда, которая у него оставалась, была на то, что полиция прибудет вовремя...

Перевод: Виталий Бусловских

История, которую я рассказываю, имеет первостепенное значение, и ее нужно рассказать сейчас. Вы должны понимать, что в последние годы моя способность вспоминать постепенно исчезает из моего мозга. Это болезнь, которая превращает меня в забывчивую и сбитую с толку оболочку. Тем не менее эту историю нужно услышать, потому что я жива не по счастливой случайности, а по воле Алабамских богов.

1854 год был годом, с которого начинается мой рассказ. Меня зовут Фантина Беллами, и я являюсь потомком богатой французской семьи, которая эмигрировала в Америку в 1803 году. Мой отец, Жак Беллами, получал немалую прибыль от продажи сшитой им одежды. Это были прекрасные вещи - платья, которые, клянусь, стоили целое состояние, но продавались всего лишь за пенни.

Мою мать звали Изабелла Беллами. Она была медсестрой, но во время моих родов ее не стало. Отец так и не женился повторно. Это не значит, что он не приводил домой случайных подружек, но так и не остепенился. Когда я спросила, почему - отец пожал плечами и сказал, что моя мама была незаменима.

Мы жили на берегу озера. Боже, это озеро было прекрасно, скажу я вам. Конечно, время от времени мы сталкивались с ужасной мордой чешуйчатого аллигатора, но по большей части атмосфера была опьяняющей смесью экзотических птиц и лягушек. Это было так очаровательно, что я часто оказывалась у воды и часами проводила в ней время. Спокойствие - это то, что я когда-то принимала как должное.

Так или иначе, моя история началась однажды летним вечером. Я шла по хорошо утоптанной тропинке, по которой местные жители ходили на озеро ловить рыбу

Я не могу не подчеркнуть, что это было свободное время, полное расслабления. Очень много дней я проводила в дремоте под старым деревом. Как я тоскую по тем беззаботным дням.

Именно на этой тропинке я услышала женский плач. Сначала меня охватило любопытство, но оно переросло в серьезную озабоченность, когда я свернула за поворот и увидела избитую обнаженную женщину. Она лежала на земле, прикрывая голову руками от невидимых нападавших. Я бросилась ей на помощь.

- Мисс, с вами все в порядке? Могу я чем-нибудь помочь? - спросила я ее.

Она посмотрела на меня, и мое сердце забилось сильнее. Было очевидно, что с ней произошло. Кто-то из местных мужчин по-своему обошелся с ней и избил почти до смерти. Дикие монстры даже исцарапали и покусали ее кожу. Как раненое животное, она протянула руку, и я взяла ее в свою. Я помогла ей подняться на ноги и препроводила в дом.

Мой отец увидел нас снаружи и бросился на помощь. Мы внесли ее внутрь и уложили на кровать в комнате, которую использовали для гостей. Не успела ее голова коснуться подушки, как она потеряла сознание от усталости.

В ту ночь я не спала, присматривая за ней, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Следила за ее медленным дыханием, за ее грудью, которая поднималась и опускалась. Я чувствовала магнетическое притяжение к ней. Принимала это за сочувствие, но вскоре поняла, что это было странное сексуальное влечение. В то время я выбросила эту мысль из головы и легла рядом с обнаженной девушкой. В ту ночь мы спали вместе в первый раз, но не в последний.

Прошло несколько дней, и ее царапины начали замечательно заживать. В первый день она почти не разговаривала, но начала есть. На второй день назвала нам свое имя - Изабелла. Как странно было слышать, как имя моей матери произносят в этом доме по отношению к живой женщине, особенно того же возраста, что и я. Отцу это казалось таким же странным. Папа одел ее в несколько платьев, которые сам сшил. На третий день она стала похожа на нормального человека.

- Где ты живешь? - наконец спросил мой отец.

На этот вопрос она опустила глаза и тяжело вздохнула.

- У меня нет дома. Я уже много лет живу сама по себе.

- Ну, я помогал выхаживать тебя, и поэтому, клянусь богами Алабамы, я заключил новый договор, чтобы защищать тебя. У нас здесь достаточно места, и ты можете спать в комнате для гостей столько, сколько пожелаешь.

- Спасибо, мистер Беллами.

- Зови меня Жаком.

За следующие несколько недель мы с Изабеллой очень сблизились. Мы много чего обсуждали и часто плавали в озере. Я чувствовала, что мое влечение к ней растет, что было странно - лесбиянства я до этого момента не испытывала. Меня всегда привлекали мужчины, но в этой женщине было что-то, что притягивало мое естество. Я желала ее больше, чем когда-либо желала мужчину.

Думаю, она тоже это чувствовала и часто держала меня за руку, когда мы шли куда-нибудь вместе. Мое сердце трепетало, когда я чувствовала ее прохладную мягкую руку в своей. Я флиртовала, слегка потирая большим пальцем ее руку, и она отвечала тем же. Однажды у реки мы, как обычно, разделись до нижнего белья, но она на этом не остановилась. Через несколько секунд ее одежда оказалась на земле, и она была обнажена, как в тот день, когда я встретила ее.

Девушка стояла под жарким алабамским солнцем со своей упругой грудью и мягкими элегантными изгибами. Я не могла устоять, когда ее полные губы растянулись в улыбке и обнажили ослепительно белые зубы. Я тоже сняла нижнее белье, и теперь мы обе стояли голые на берегу.

Изабелла подошла ко мне вплотную и подняла руку. Она положила ее мне за шею и притянула мое тело ближе к себе. Наши груди соприкоснулись, и я почувствовал тепло между ног, когда ее возбужденные соски дразнили мои собственные. Она наклонилась, и мы поцеловались. Она взяла мою руку и поднесла к своей груди. Я обхватила одну из них, и наши поцелуи усилились. Вскоре мы оказались на земле, она была сверху. Изабелла посмотрела мне в глаза и сказала, что хочет меня. Я сказала ей, что тоже хочу ее. Мы занимались любовью весь день под деревом среди пьянящих звуков дикой природы Алабамы.

Наша похоть начала перерастать в любовь, и отец начал это чувствовать. Он неловко смотрел, как мы обнимаем друг друга, ничем не отличаясь от влюбленных, и даже сделал замечание о том, что больше не видит меня с мальчиками. Я поняла, на что намекал отец, и сказала ему, что мне не нужен мальчик, пока у меня есть Изабелла.

Однажды ночью, три месяца спустя, вся моя жизнь начала меняться. Надвигалась осень, и начинало холодать. Изабелла к тому времени переехала в мою комнату, и мы спали в одной кровати, обнаженные, обнявшись друг с другом. Той ночью мне приснился дикий сон.

Изабелла была в лесу. Она была обнажена и стояла на четвереньках, завывая на луну, как волк. Через несколько секунд появились три волка. Они были ужасными, пускающими слюни зверями, размером намного больше любого волка, которого я когда-либо видела в реальной жизни. Их мех был густо-черным, а глаза - ярко-красными. Они медленно приблизились к ней. Изабелла совсем не казалась испуганной. Она звала их.

Мой разум был потрясен, когда волки начали заниматься сексом с Изабеллой. Она откинула голову назад и стонала, когда звери проникали в ее рот, влагалище и задний проход. Они кусали ее и царапали своими когтями. Девушка застонала от удовольствия, когда достигла кульминации. Я с отвращением отвернулась, а когда повернулась обратно, то ахнула.

Волки превратились в демонов. Они были шести футов[22] ростом, с массивными рогами. Демоны были угольно черными и выглядели как силуэты с красными глазами. Они смотрели на нее сверху вниз и говорили на другом языке, настолько чужом, что я не могла сравнить его ни с каким земным. Это заставило Изабеллу заплакать, а демоны начали источать дым из своих тел. Через несколько секунд они исчезли, и осталась только плачущая Изабелла, точно такая, какой она была в тот момент, когда я впервые увидела ее.

Меня разбудил крик. Когда я открыла глаза, то увидела, что отец стоит перед нашей кроватью с топором в руке. На его лице было угрожающее выражение, искаженное безумием. Он ничего не говорил, но его намерения я могла прочесть в его глазах. Он собирался убить Изабеллу.

Она скатилась с кровати как раз в тот момент, когда опустился топор. Он распорол матрас, а лезвие вонзилось в деревянный пол. Я запаниковала и вскочила на ноги. Секунду он боролся с топором, и это дало Изабелле достаточно времени, чтобы забиться в угол. Она закричала, когда мой отец оторвал свое оружие от пола и поднял его над головой. Он повернулся к ней.

- Ты должна умереть, демон. Я говорил с богами Алабамы, и они рассказали мне о твоих намерениях. Оставь нас в покое.

Изабелла закричала и умоляла его остановиться. Какое безумие овладело им? Я не знала, что делать, и прежде чем успела подумать, мое тело начало реагировать, как будто кто-то другой контролировал его. Я протянула руку, схватила ножницы для одежды с комода и бросилась к своему сумасшедшему отцу, вонзив ножницы ему в шею.

Он закричал в агонии, выронив топор. Оружие упало на пол, и через несколько секунд к нему присоединился мой отец. Его глаза начали закатываться, и я увидела, как существование моего отца исчезает из этой жизни и переходит в следующую. Убедившись, что он мертв, я подошла к своей растерянной возлюбленной.

Изабелла бросилась в мои объятия и начала целовать меня. Она благодарила меня за то, что я спасла ей жизнь, и заплакала у меня на груди. Ее слезы были теплыми, когда стекали по моему обнаженному телу. Она посмотрела на меня и дрожащими губами произнесла три прекрасных слова.

- Я люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю.

Мы не связывались с властями. Наши неортодоксальные отношения, несомненно, были бы использованы против нас, поэтому было решено вместо этого бросить тело моего отца в озеро. К трупу, погруженному в лодку, были привязаны тяжелые камни. Мы спустили лодку на воду, достигли центра озера и столкнули труп за борт. Когда это было сделано, я ощутила чувство свободы, которого никогда раньше не испытывала. Моя возлюбленная забралась на меня, и мы занялись любовью в лодке под осенним солнцем.

С наступлением зимы, наших хлопот по хозяйству прибавилось. Нужно было заготавливать дрова и запасать еду, которую мы собирали все лето. Отец был охотником, но Изабелла была хорошей заменой. Она была даже лучше, чем он, потому что у нее было настоящее призвание к этому занятию. Она уходила в лес и через час или два возвращалась с мясом, которого хватало на неделю.

Все было прекрасно до одного вечера, когда мы ужинали при свечах. Закончив, мы слушали завывание зимнего ветра, сидя у огня, крепко обнявшись. Затем послышался волчий вой.

Изабелла вскочила и закричала. Паника овладела ею, и она на четвереньках побежала в дальний угол комнаты, нырнула под стол и свернулась там калачиком. Она была похожа на испуганную собаку.

- Изабелла, в чем дело?

Она не отвечала и не двигалась. Я потянулась под стол, чтобы помочь ей, но подруга набросилась на меня и поцарапала мне руку. Ее ногти оцарапали меня до крови. Я вскочила на ноги и в шоке уставилась на нее.

На следующий день Изабелла извинилась за поведение прошлой ночью. Она объяснила, что испытывала страх перед волками с тех пор, как оказалась бездомной в лесу. Мне хотелось рассказать ей о своем сне, но показалось это неуместным. Я обняла ее, но почувствовала, что что-то изменилось.

Изменилась Изабелла.

Я погрузилась в сон, прекрасный сон, в котором была на берегу озера ленивым летним днем. Солнечные лучи согревали мое тело, падая на него сверху вниз. Потом прозвучал волчий вой.

Я вскочила и увидела трех волков из предыдущего сна. Они приближались ко мне, следуя друг за другом. Я быстро поднялась на ноги и заняла оборонительную позицию.

- Успокойся, если бы мы хотели причинить тебе вред, уверяю, ты бы уже была мертва - мы здесь ради Изабеллы.

- Что вам от нее нужно?

- Смотритель скучает по ней. Он хочет ее вернуть.

- Кто такой Смотритель?

- Он правит Мраком. Не волнуйся, смертная, просто верни девушку.

- Никогда.

- Она не человек, и она не влюблена. Изабелла не может чувствовать любовь. Она использует тебя. Будь осторожна. Мы предупреждаем тебя.

Меня разбудил волчий вой, доносящийся из леса. Я ощутила дуновение прохладного ветра. Окно было открыто, и я увидела, что Изабеллы нет.

Я всю ночь разыскивала ее, плотно закутавшись в плащ. Ветер пронзал мою душу и морозил мои кости. Казалось, что вокруг меня раздавался волчий вой. Я не обращал на него внимания и продолжала идти дальше.

Я шла по одной из ее охотничьих троп, по которой она часто ходила. Продолжала идти некоторое время, а потом в свете фонаря увидела на земле кровь. Посмотрев вперед, я увидела еще больше крови и поняла, что что-то не так. Мои шаги ускорились и быстро перешли в бег. Я неслась по тропе через лес, пока не наткнулась на большую каменную глыбу.

На вершине была Изабелла. Она была обнажена и с головы до ног покрыта кровью. Под ней лежала разорванная туша волка, и не простого волка, а одного из демонических существ из моего сна. Она стояла там, с внутренностями волка, свисавшими изо рта и жевала их, не замечая меня.

- Изабелла! – крикнула я ей, но ветер унес мой голос в другом направлении.

Я снова окликнула ее, и на этот раз она меня услышала. Ее глаза полыхнули ярко-красным, и Изабелла открыла рот, обнажив острые клыки. Она шипела и плевалась, как волк.

Я повернулась и, уворачиваясь от веток и корней, побежала обратно к своему дому. Слышала, как Изабелла бежит за мной. Я оглянулась и увидела, что она бежит на четвереньках, как волк. Мне было не оторваться от нее, и через несколько секунд она набросилась на меня сверху.

- Привет, любимая, - oна говорила демоническим искаженным голосом.

Девушка-зверь разразилась безумным смехом, брызгая на меня кровью.

- Изабелла, что происходит?

- У меня есть подарок для тебя. Ты присоединишься ко мне, и мы будем жить во Мраке.

- Изабелла, о чем ты говоришь?

Прежде чем я успела пробормотать еще хоть слово, она вонзила в меня зубы. Сначала была сильная боль, но вскоре она уменьшилась. Я почувствовал сексуальное пробуждение внутри себя, оргазм, который пробежал по моим венам. Я упивалась этим ощущением, когда почувствовала, как все онемело. А потом отключилась.

Когда я открыла глаза, Изабеллы уже не было. Я поднялась на ноги и протянула руку к пульсирующей шее. Она чесалась, и мое тело чувствовало себя по-другому.

Из леса вышел маленький волк. Он подошел ко мне. Сначала я испугалась, но страх быстро сменился любовью, когда я поняла, что смотрю на свою Изабеллу. Я опустилась на колени и раскрыла объятия. Волк подошел ко мне и начал лизать мое лицо. Я повернула голову и увидела наше отражение в луже. Я тоже была волком.

Дар ликантропии, данный мне моей возлюбленной, продлил мое существование. Я пишу это в 2011 году, и в мире многое изменилось. Изабелла скончалась, вернувшись к Смотрителю после шестисот лет жизни на этой земле. Что касается меня, то я продолжаю жить своей жизнью по всему миру. Мое имя меняется каждые пару десятилетий, однако больше всего мне нравится называть себя Фантина.

Перевод: Виталий Бусловских

Он провел весь день, разыскивая сбитых на дороге животных. Конечно, для девятнадцатилетнего парня были более здоровые занятия, такие как работа или свидания, но он не был обычным человеком. У него было одно желание в жизни, и это были трупы. Это не означает, что Саймон не был сексуально активным молодым человеком, он получал больше, чем большинство его ровесников. Просто у него были необычные вкусы. Он был некросексуалом, и ему нравилось заниматься сексом с падалью.

Первый раз был самым лучшим. Ему было всего тринадцать лет, и голова его была полна путаных мыслей. Он любил кровавые фильмы и обладал сильным сексуальным влечением... но рано понял, что его сексуальные позывы не были связаны ни с чем живым. Его возбуждали мертвецы.

Он фантазировал каждую ночь. Он мастурбировал, думая об этой холодной плоти, лишенной кислорода, о коже в различных стадиях разложения. Мужчины, женщины или животные... для него это не имело значения. Единственное требование, которое удовлетворило бы его болезненный фетиш, заключалось в том, чтобы объект был трупом. Он никогда никого не убивал - на самом деле у него никогда даже не было секса с человеком. Его любовниками были звери, сбитые и лежащие на обочине дороги, и для него шоссе 44 было оргией мертвого мяса.

Его первый сексуальный опыт был с собакой. Он увидел кишащий личинками кусок мяса, запекающийся на солнце. Резкий запах возбудил его, и он почувствовал, что эрекция в штанах может оборваться в любой момент. Саймон посмотрел на разлагающееся животное и нетерпеливо расстегнул молнию на джинсах. С того самого момента это стало зависимостью.

Конечно, никто об этом не знал. Некросексуалы - это не те, кто живет, афишируя свои пристрастия. Он жил со своими матерью и отцом в Синкоке - старой доброй общине в пригороде, но местные понятия не имели, насколько он болен.

Но сам он не считал себя психически больным. С чего бы? Кому он на самом деле причинял вред? Некрофилия - это, по сути, преступление без жертв, и он не осквернял себе подобных. Нет, он брал только тех, кого изначально выбрасывали как мусор. Он удовлетворял свои странные сексуальные позывы, используя обнаруженных им мертвых животных.

Он охотился весь день, но шоссе 44 было пусто. Он обследовал весь город и все равно вернулся ни с чем. Его внимание привлекла соседская собака, и он подумал, как легко было бы ее убить. Он мог бы разбить ей голову камнем, но нет, это было бы отвратительно. У него были свои стандарты.

За продуктовым магазином на шоссе 6 он уловил запах. Пахло смертью, и он, как ищейка, уловил ноздрями эту вонь. По мере приближения к едкому запаху его эрекция росла. Ему было интересно, что он там найдет. Открыв мусорный контейнер, он был, мягко говоря, удивлен.

Там, на куче гниющих овощей и просроченной говядины, была она. Выброшенная в мусор, чтобы ее увезли на местную свалку. Он нашел, отрубленную голову блондинки.

Саймон чуть не рухнул на землю и даже кончил в трусы, уставившись на голову. Ее лицо застыло в последние мгновения перед смертью. Мутные глаза были открыты и безучастно смотрели на него, умоляя трахнуть ее. Дрожащей рукой парень подхватил ее и засунул в свой рюкзак.

Он отвезет ее домой. Это будет особенная ночь. Сегодня вечером у него будет человек. Наконец-то у него будет первый сексуальный опыт с собственным видом и притом с женщиной.

Дважды по дороге домой ему приходилось останавливаться и мастурбировать в лесу. Он был так взволнован. Потребовалась вся его воля, чтобы не вытащить голову и не заняться с ней любовью в тишине леса. Нет, это должен был быть особенный день. Он почувствовал что-то новое... Может это любовь?

Вернувшись домой, Саймон побежал в свою спальню и бросил рюкзак на кровать. Он закрыл дверь и включил воспроизведение на своем айподе. Громкая дэт-металл музыка наполнила спальню, пока парень быстро раздевался. Он вытащил свою возлюбленную из рюкзака и положил ее на середину кровати.

Она смотрела на него снизу-вверх. Он назвал ее Лорен - какое прекрасное имя для такой красивой женщины. Саймон наклонился, прижался своими теплыми губами к ее холодным и скользнул языком внутрь.

И почувствовал, как что-то вошло ему в рот. Он был немного сумасшедшим, но не настолько, чтобы действительно поверить, что это отрубленная голова засунула свой язык в его рот. Когда Саймон отстранился, то почувствовал, что во рту все еще что-то есть. Он выплюнул таракана. Вот и все. Возбуждение было на самом пике, когда романтика закончилась. Он обхватил голову руками и вогнал свой эрегированный член в открытый рот.

С каждым сильным толчком он чувствовал себя ближе к Богу. Он испытал чувство, которого никогда не испытывали ни с собакой, ни с белкой, ни даже с гусем. Спустив в затылок, Саймон почувствовал блаженство, с которым ничто не могло сравниться.

Когда он кончил, то увидел, как сперма вытекает из отрезанной шеи. Это снова возбудило его, и на этот раз он решил попробовать кое-что другое, чему научился, трахая мертвого оленя. Он взял свой пенис и вставил его в глазницу. Хлюпающий звук, с которым глазное яблоко лопнуло под напором его члена, не дал ему продержаться и пары секунд. Он занимался сексом с головой еще шесть раз, прежде чем закончил.

Саймон лежал на своей кровати, положив голову на грудь. Смотрел на нее и ощущал что-то в своем сердце. Трепеща, он чувствовал то, что чувствовали все эти старшеклассники: любовь.

Он любил Лорен.

Саймон хотел никогда не расставаться с ней... не смотря на то, что знал - их время вместе ограничено. В этом и заключалась проблема некрофилии. Она разложится, как и все остальные, и покинет его. Он не мог смириться с этой мыслью. Ему нужно было что-то сделать.

Вонь была ужасной, хуже, чем от любого животного. Когда его родители вернутся домой, они наверняка почувствуют этот запах. Саймон знал, что ему нужно что-то предпринять, и именно тогда его осенила идея. Он мог бы отварить мясо - положить его в кастрюлю и варить, пока от головы не останется ничего, кроме черепа. Запах исчезнет, и он сможет оставить Лорен навсегда.

Он представил, как засиживается допоздна и смотрит "Техасскую резню бензопилой" с Лорен, целует ее в лишенные плоти челюсти, мастурбируя на ее череп. Его родителей не будет дома еще несколько часов. Если начать прямо сейчас, то он может успеть.

Саймон оделся и побежал на кухню, прихватив с собой голову. Он схватил кастрюлю и наполнил ее водой. Когда вода закипела, он взял голову, посмотрел ей в единственный оставшийся глаз и улыбнулся.

- Я люблю тебя, Лорен. Теперь мы будем вместе навсегда, – cказав это, Саймон бросил голову в кастрюлю.

Пока она варилась, он убивал время за просмотром одного из своих любимых фильмов - "Хэллоуин".

Прошло несколько часов, и Саймон заснул, мечтая о своей новой жизни с Лорен. Он мечтал обо всех тех жарких ночах, которые у них будут. Мечтал, что будет носить ее в своем в рюкзаке и водить в кино. Он представил, как сидит с ней на холме и смотрит на закат. Его разбудил звук открывающейся входной двери.

Саймон посмотрел на часы. Было восемь тридцать. Он проспал, и теперь его родители были дома. Парень нервно встал, когда они вошли в кухню.

- Привет, милый, что ты готовишь? - спросила его мать.

Он нервно оглядел комнату, когда его отец понюхал воздух.

- Черт, как вкусно пахнет, малыш. Что это?

- Тушеное мясо, - пробормотал Саймон. Он на секунду задумался. - Тушеная баранина.

- Тушеная баранина, я никогда ее раньше не пробовал, – oтветил его отец с довольным видом.

- Немного странный запах, но вроде не плохой, - добавила его мать. – Уже готово?

- Нет, еще не совсем, нужно добавить овощи.

- Ладно, чемпион, мы пойдем в душ и приготовим все, пока ты заканчиваешь.

Его отец ушел в спальню, а мать поцеловала его в голову.

- Ты такой хороший мальчик, - она ушла, оставив его на кухне с кипящей головой.

Он порылся в холодильнике, доставая новые ингредиенты. Немного моркови, немного картофеля, лук, чеснок... соль и смесь приправ. Он добавил все это и дал еще немного повариться.

Нервничая, он опустил половник в кастрюлю и разлил содержимое в три миски. Его родители с нетерпением ждали за обеденным столом, обсуждая свой рабочий день. Принося миски, он гадал, каково это будет на вкус.

Через несколько мгновений после того, как он поставил миски на стол, его родители попробовали и улыбнулись. Его отец откинулся на спинку кресла с довольной улыбкой.

- Будь я проклят, Саймон, я думаю, ты нашел свое призвание.

- Ты чертовски хорошо готовишь, милый. Серьезно, это потрясающе.

Саймон посмотрел в свою миску и зачерпнул содержимое в рот. Он попробовал тушеное мясо на вкус и улыбнулся. Это было хорошо. Нет, это было потрясающе.

Они съели все рагу. Когда они закончили, Саймон даже настоял на том, чтобы вымыть посуду. Попрощавшись с родителями, он вернулся на кухню.

В родительской спальне погас свет. Он был один. Выудив череп из кастрюли, Саймон посмотрел на него. Он улыбнулся и поцеловал ее в лоб.

- Спасибо, Лорен. До сегодняшнего вечера я и не подозревал, что умею готовить.

В ту ночь Саймон спал с Лорен в объятиях, мечтая о своем будущем с ней и о своем будущем в качестве шеф-повара.

Перевод: Виталий Бусловских

Когда я совершаю ошибку, я стараюсь не обращать на это внимания. Живу дальше, как будто этого никогда и не было. Вспоминаю события не так, как они произошли, а так, как хочу их помнить. Только так я могу полностью контролировать свою жизнь. Знаю, что это ложь, но лучше жить счастливой ложью, чем жалкой правдой.

В городе полно мусора. Даже лучшие поэты не могут украсить город Броктон. Это гноящаяся задница к югу от Бостона. Мерзкий эпицентр отвратительной грязи. Я чертовски ненавижу этот город.

Сейчас три часа ночи, черт возьми. У меня убийственное похмелье, и за столом сидит этот жалкий недочеловеческий мусор. Какой-то придурок лет двадцати пяти с детскими голубыми глазами. Волосы до плеч, зачесаны назад, чтобы можно было рассмотреть его красивые черты лица. Неряшливая борода, та, что обычно встречается у преступников, только добавляет ему загадочности и очарования. Он из тех плохих парней, о которых мечтают женщины. Полная противоположность мне.

Мне сорок шесть, я лысею, немного полноват, и у меня усталые налитые кровью глаза. У меня хриплый кашель из-за чрезмерного курения. Мой голос надломлен от виски, так же, как надломлена моя душа. Я уродливый, старый, лысый мудак, которого бросила шлюха-жена... и ради кого она бросила меня? Ради такого же, как этот симпатичный маленький ублюдок, этот все еще не снявший подгузников слащавый пиздюк.

Я - детектив из города Броктон, и этот молодой панк передо мной обвиняется в убийстве. И все же это я - мешок с дерьмом. Мерзкий и отвратительный стареющий ублюдок.

Он улыбается мне. Я хочу взять свою руку, сжать ее и ударить его по щеке. Ничего так не хочу, как разбить его идеальный гребаный нос. Держу пари, так много женщин раздвигают ноги ради этого маленького ублюдка, этого ничтожного человеческого компоста. Возможно, он трахнул мою жену. Он в ее вкусе. Ей нравятся молодые, привлекательные и с чертами плохого парня. Да, моя сучья жена-шлюха хочет полной противоположности мне. Она может ебаться с мужчинами вдвое моложе себя и делать это за моей спиной, но подонком все равно буду я.

Что за сообщение она мне прислала? Кажется, там было сказано: я хочу развода, Дэнни. После этого она прислала грустный смайлик и слова: Мне жаль. Согласно отметке времени в сообщениях, ей потребовалось ровно сорок семь минут, чтобы отправить вторую часть. Я думаю, что чувство вины накрыло ее после того, как этот молодой ловелас выебал ее до полусмерти.

Но хватит обо мне и моей дерьмовой жизни... У меня есть работа.

- Так кто же эта хрустящая женщина в твоей квартире? – спрашиваю я.

Он продолжает сидеть с этой глупой улыбкой, с этой дерьмовой ухмылкой, от которой мне хочется взять свою шариковую ручку и выколоть его чертовы голубые глаза. Я хочу воспользоваться ключами от машины и процарапать глубокие борозды по всему его красивому лицу. Хочу сделать его отвратительным уродом на цирковом представлении.

- Эй, ты долбаный немой что ли?

- Извините, детектив, но я просто пытался понять, кто вы такой, - oн отвечает дерзко, меня от этого тошнит.

- О, правда, ну а теперь тебе все ясно?

- Кристально.

Уверенность этого парня сводит меня с ума. Я ничего так не хочу, как выбить его идеальные зубы и запихать их ему в глотку.

- Ну, я просто ебать, как польщен. Могу я продолжить свой допрос?

Он жестом разрешает мне. Я чувствую, как мой желудок сжимается, когда старое виски выжигает язву в моем животе. Нужно взять себя в руки.

Это маленькая, старая комната для допросов с односторонним зеркалом. Комната пуста, если не считать стола и этого хуесоса, прикованного к нему наручниками. Там, конечно, еще наши стулья и видеокамера, закрепленная на потолке. Комната кажется пустой, однако она переполнена враждебностью. Я не в настроении для игр, но этот мелкий мандюк хочет поиграть.

- О чем вы меня спрашивали?

- Кто та обгоревшая женщина, которую мы обнаружили в твоей квартире? У нее есть имя?

Он пытливо смотрит на меня. Я знал, что не получу прямого ответа, с чего бы это?

- А у вас есть удостоверение личности?

- Просто ответь на вопрос.

- Позвольте мне задать вопрос вам. Ваша жена, что с ней случилось?

Я знал, на что он пытался намекнуть. Это меня не разозлило. На самом деле я даже хотел, чтобы это было правдой.

- Хорошая попытка, но эта женщина в твоем жилище мертва уже почти неделю. А свою жену я видел только вчера вечером.

- Я имел в виду, что кожа на вашем пальце, где когда-то было обручальное кольцо, бледная. Вы недавно перестали его носить... Что случилось?

- Ты действительно хочешь тратить свое время на это? Я привел тебя сюда по обвинению в убийстве. Ты утром отправишься к судье, а хочешь поболтать о том, что я скоро стану бывшим мужем?

- Я думаю, это важно. Нужно укреплять доверие между нами. Я также думаю, что вам нужно снять этот груз с души, и как только вы это сделаете, будете думать более ясно... вы больше поймете из того, что я собираюсь рассказать.

- Черт возьми, ну ты и персонаж. Если я отвечу, дашь мне слово, что скажешь, кто эта женщина?

Он наклоняется и поднимает брови.

- Более того, детектив, я расскажу вам во всех подробностях о ее пытках, о ее боли. После того, как я объясню, как она умерла, я назову ее имя.

- "Назову ее имя", только послушай себя - это так пошло. Я хочу получить от тебя признание.

- Ну конечно, хотя я сомневаюсь, что вы сможете справиться с правдой.

- Послушай, малыш, обещаю отнестись к этому как большой мальчик.

Я хрустнул шеей, наблюдая, как этот маленький ублюдок пялится на меня. Пялится, как какой-нибудь мелкий ссыкун, жаждущий услышать сказку на ночь. Этот засранец не заслуживал того, чтобы знать о моей жене, но если это заставит его признаться, я смогу успеть домой до рассвета. Я мог бы принять немного аспирина и заснуть. На один день мне хватило реального мира.

- Ей стало скучно со мной. Она сказала, что я стал слишком старым. Сказала, что все, что я делаю - только пью и работаю. Возможно, она права, но я предпочитаю думать иначе.

- О, это понятно. Никто не хочет, чтобы его называли монстром.

Я пытался понять, к чему ведет этот парень. Он что-то замышлял, но что? Я наблюдал, как он, казалось, глубоко погрузился в мою историю, видел его остекленевший взгляд, когда он представлял себе все это.

- И она вам изменила?

- Так и есть.

- Как вы узнали?

- У нее было видео, которое она записала с этим мужчиной. Оно был у нее на ноутбуке. Она не думала, что я его увижу. Ее компьютер работал медленно из-за шпионских программ. А я пытался помочь ему работать быстрее, почистив его.

- Это было секс-видео?

- Да. И это было...

- Захватывающе, не так ли?

- Что, черт возьми, с тобой не так? Это было ужасно.

Он пытался сломить меня, но почему?

- Она кончила?

- У тебя зубы лишние?

У него получалось достать меня.

- О чем мы договорились, детектив? Вы рассказываете мне свою историю, а я расскажу вам свою.

Мои глаза загорелись адским пламенем, ноздри раздулись, и в этот момент я ничего так не хочу, как вытащить свое табельное оружие и разрядить ему в лоб. Это то, чего хочет он. А я не могу позволить ему победить.

- Да, она кончила, как чертова баньши.

- А он кончил?

- Да, по всему ее лицу. Это то, что ты хотел услышать? Я и не подозревал, на какой шлюхе женился.

- По мне, так она не шлюха, а просто авантюристка. Если бы вы попробовали некоторые из этих вещей... как думаете, было бы все по-другому?

- Я не знаю, может быть. Но она моя жена... Ты знаешь, как трудно...

- Спустить ей на лицо?

- Так нельзя.

Это было правдой. Мать ваших детей, женщина, с которой вы стояли перед алтарем и поклялись всегда защищать - кажется неправильным обращаться с ней как с порнозвездой.

- Но она вышла замуж за человека, который делал такие вещи, не так ли? Она вышла замуж за мужчину, который обращался с ней как с женщиной на людях, но как со шлюхой в спальне. Она вышла замуж за молодого, крепкого, сильного, сексуально одержимого мужчину. Теперь она осталась с этим жалким ханжой с вялым членом, который время от времени шлепает ее по жопе, если она будет умолять достаточно много раз. Страсть ушла, а теперь и она тоже.

- Наверное.

Почему ему так хочется это знать? Держи себя в руках, потому что он что-то задумал. Пытается сбить меня с толку... Но что, если это правда? Что, если я уйду отсюда и поеду к их дому в Стаутоне? Что, если я пинком распахну дверь и швырну этого сопляка на траву перед домом? Что, если я возьму свою жену и покажу ей, какая я на самом деле машина для ебли? Я мог бы обращаться с ней как с маленькой шалавой, которой она хочет быть. Может быть, тогда все вернется на круги своя.

- Я рассказал тебе, теперь дай мне услышать твою историю.

- Я все еще не видел вашего удостоверения детектива...

- Я тебе голову проломлю, если не начнешь сотрудничать.

- Мне нужно хотя бы имя, детектив.

- Детектив Брэдшоу.

- Дэнни?

- Таннер, - после этих слов он выглядит немного смущенным. Я улыбаюсь. - О, я только что насрал тебе в хлопья?

- Нет, но думаю, что вы не знаете своего собственного имени.

- Просто расскажи мне об этой женщине.

- Она была прекрасной, верной женщиной. Она боготворила землю, по которой я ходил. Она заставила меня почувствовать себя мужчиной. Она была великолепна, и все было идеально.

- Так ты убил ее?

- О, мы дойдем до этого. Сначала позвольте мне рассказать, что я сделал. Я решил, что мне нужно заставить ее приехать на тот заброшенный склад. Это рядом с Чандлер-стрит в Вустере. Я сказал ей, что там будет вечеринка, рейв. Ну, мы поехали, и она выпила немного водки "Мистер Бостон". Она понятия не имела, что я подсыпал ей наркотик. Когда мы приехали, она была в отключке. Я затащил ее внутрь, раздел догола и привязал к старому столу. Когда она проснулась, то подумала, что мы займемся любовью. Вы знаете, почему?

- Она доверяла тебе. Она и представить себе не могла, что ты собирался с ней сделать.

- Да, та авантюрная сексуальная жизнь, ради которой тебя бросила твоя жена, была для нас обычной. Эта женщина была настоящей извращенной сукой, и ее заводила мысль, что это новая игра. Я потянулся пальцами вниз и пощупал ее "киску". Она была мокрой.

У меня начала болеть голова. Я поднес пухлый указательный палец к виску и крепко зажмурился. Мне казалось, что кто-то разрывает мой мозг.

- Будь внимателен, я не хочу, чтобы ты пропустил лучшие моменты, Дэнни.

- Меня зовут Таннер. Я слушаю. Продолжай, - кричу я, пытаясь справиться с болью.

- Ну, сначала я решил изменить ее лицо. Я вытащил удлиненные плоскогубцы. Она сделала шутливый комментарий о том, какие у нее твердые соски, и умоляла меня не использовать на ней инструмент. Она была шокирована, когда я засунул плоскогубцы ей в рот и сжал ее передний зуб стальными кончиками. Я сжимал зуб до тех пор, пока не почувствовал, как он треснул, а затем дернул изо всех сил. Затем я решил удалить глаз. Воспользовался старой ложкой и зачерпнул его. Знаешь, как забавно выглядит сучка с одним глазом? Это весело. Ну а после этого я воспользовался ножом...

Моя голова пульсировала, а зрение начало мутиться. Меня лихорадило, в глазах двоилось. Мое сердце бешено колотилось в груди. Мелкий говнюк, прикованный наручниками к стулу, со смехом смотрел на меня.

- Боже мой, не сходи с ума, Дэнни, это еще не все. Я разбил ее подбородок молотком и отрезал ей клитор филейным ножом. Использовал старые рыболовные крючки, чтобы раздвинуть ее половые губки, и решил посмотреть, сколько дохлых крыс можно засунуть ей в пизду. Знаешь, сколько я смог запихнуть?

Мои руки онемели. Тяжесть давит мне на грудь, когда мой разум превращается в хаос, полный случайных мыслей и образов. Я вижу, как крысы смеются внутри влагалища этой женщины. Они смеются надо мной, гребаным глупым стариком. Я вижу свою жену. Она молода, не старше восемнадцати. Она все время твердит мне, что я не должен был стареть. Она говорит мне, что я уже давным-давно спекся. Говорит, что я жалкий старый ублюдок, который не знает, как ее трахнуть. У меня такое чувство, будто со мной случился сердечный приступ.

- Мне удалось четверых. Я уверен, что мог бы затолкать и больше, но у меня закончились крысы. Боже, ты бы видел, что я сделал с ее сиськами. Я взял вилку и нож... - eго слова превращались в тарабарщину. Он продолжает, но я слышу только каждое второе слово. - Гребаный... разорвал... кожу на сиськах, как бы это ни называлось... анальный... кишки болтаются... жена.

А потом я вдруг чувствую себя нормально. Образы, оцепенение, боль, паника - все это ушло. Обливаясь потом, я смотрю на него и спрашиваю:

- Что ты сказал? Она была твоей женой?

- Нет... она была твоей женой, Дэнни.

- Меня зовут Таннер.

- Покажи мне удостоверение личности.

Устав от его игр, я лезу в задний карман и достаю бумажник. Я открываю лицевую часть, где рядом с моим значком лежит удостоверение личности, и замираю. Там было имя, но не то, которое я ожидал. Там было написано: Детектив Дэнни Брэдшоу.

- Что, блядь, происходит?

- Ты просто не понимаешь, да?

И тогда впервые за всю мою пьяную жизнь я почувствовал себя ясно. Я начал вспоминать. Молоток, бьющий ей в лицо, бензин по всему ее телу, зажженная спичка, пламя, когда она горела, и это я, стоящий в свете, свете, который излучало ее горящее тело. Все это время это был я. Сожженная женщина была моей женой, и это я убил ее.

В голове такая ясность, и это потрясающее чувство охватывает меня. Я качаю головой и начинаю смеяться. Он следует моему примеру и тоже начинает смеяться, и это заставляет меня смеяться еще сильнее.

- Ты по-настоящему в дерьме, ты это знаешь?

- Знаю. Вау, я действительно убил ее, - я смотрю на молодого человека в замешательстве, но в то же время с удивлением. - Кто ты, блядь, такой?

- Я у тебя в голове, ты меня выдумал. Ты не детектив, ты - заключенный. Однажды ночью ты убил свою любящую, преданную жену и сдался полиции. Разве ты не помнишь?

- Не совсем, как я полагаю.

Я оглядываю комнату, и ничего не меняется. Все осталось по-прежнему, только на мужчине передо мной больше нет наручников. Он лезет в карман и достает колоду игральных карт. Тасуя колоду, он смеется.

- Извини, но ты действительно ебнутый на всю голову, чувак.

Он кладет карты на стол и лезет рукой под стол. Достает две рюмки и бутылку виски. Я одобрительно киваю.

- Просто заткнись к черту и сдавай карты.

И мы вдвоем курили сигары, пили виски и играли в покер до поздней ночи. Я знал, что все это было не по-настоящему. Знал, что произошло на самом деле. Я помню вещи не такими, какими они были, а скорее такими, какими я хочу их запомнить. Это единственный способ полностью контролировать свою жизнь. Я знаю, что это ложь, но лучше жить счастливой ложью, чем жалкой правдой.

Перевод: Виталий Бусловских

Ветер гнал холодный ноябрьский воздух по голым ветвям деревьев, которые свисали до самой земли, и имели вид скорбящих скелетов. Дождь был слабым, но облака быстро заволокли небо, и темнота закрыла солнце. Можно было предположить, что сила дождя наверняка возрастет. Лора направилась к дому, натянув капюшон на голову, чтобы защитить себя от капель дождя.

Он был двухэтажным, все окна были заколочены фанерой. Казалось, что каждый дюйм этого дома был разрисован граффити, а художниками были местные подростки, которые игнорировали вывеску "Посторонним вход воспрещен", вывешенную на фасаде.

Железная ограда проржавела, согнутые столбы торчали в разные стороны, многих вообще не хватало. Заросли быстро покрыли забор, которым был огорожен дом.

Лора, тебе не обязательно это делать.

Она ступила на разбитую бетонную дорожку. Детские воспоминания проносились в ее мозгу, как кадры старого пленочного фильма. Девушка была в благоговейном трепете от состояния этого дома, воплощения живого кошмара. Это было что-то из страшного фильма - место, которое порождает ужас и кровоточит страданиями. Этот дом будто прошел через ад, и сам стал адским пристанищем.

Лора открыла входную дверь и вошла внутрь.

Она чуть не упала, потому что ожидала, что внутри все будет таким же обветшалым и ветхим, как снаружи, но этого не произошло. К ее удивлению, дом внутри был прекрасен. Ковер был красивым, насыщенного и яркого цвета. Стены были чистыми и без следов граффити. Вместо этого они были увешаны семейными портретами, портретами ее самой и многих других членов ее семьи. Было много улыбок, иногда искренних, иногда вымученных.

Гигантская люстра освещала комнату, теплое сияние создавало уютную атмосферу при слабом освещении. Этот свет дополнял прекрасную мебель вокруг нее. Все в доме было именно так, как она помнила, но как, черт возьми, это было возможно? Как такая жизнь могла сохраниться в этом остове дома?

- Лора? Иди сюда, милая, - раздался сверху женский голос.

Этот прекрасный, низкий и чудесный голос был так знаком - неужели это действительно голос ее матери?

- Мама? - крикнула Лора.

Голос сорвался на выдохе, но каким-то образом ей удалось произнести слово.

- Иду, мамочка! - ответил взволнованный детский голос. Лора направилась к лестнице, когда маленькая девочка в фиолетовом платье и с косичками выбежала из комнаты и пересекла холл. Она со смехом побежала в дальнюю комнату по левой стороне. - Я иду.

Лора почувствовала, как у нее сдавило грудь, дыхание участилось, а чувство страха распространилось от живота к кишечнику. Что это было, чему она была свидетелем? У нее были галлюцинации? Были ли ее воспоминания настолько яркими, что они проявились у нее перед глазами, если да, то как такое возможно?

Лора, вернись, дура. Такое не должно проявляться. Тот факт, что ты видишь это, разрушителен сам по себе. Тупая сука, неужели ты не понимаешь, что такое "парадокс"?

Она держалась на хрупких ногах, которые двигались, как железные гири, но шатались, как ножки старого стула. Девушка использовала поручни для опоры, практически подтягивая себя вверх по ступенькам, боясь, что ноги не выдержат вместе с мочевым пузырем. Добравшись до верха и повернувшись в сторону комнаты, она, наконец, рухнула, как мешок с мукой.

Это была ее мать. Она была так молода и сногсшибательна. Ее рыжие волосы были собраны в пучок, несколько вьющихся прядей падали на лицо. Макияж был нанесен безупречно и подчеркивал естественную красоту. На ней был сарафан с рисунками цветов по белой ткани. Ее губы, щеки, глаза... все было так реально.

Посмотри на нее, Лора. Вот она. Разве ты не скучала по ней?

- Мама? - крикнула Лора, но ее либо проигнорировали, либо не услышали.

Ее голос, казалось, отличался от голоса ее мамы и этой маленькой девочки. Ее голос казался более водянистым, атмосферным и бесплотным, в их голосах слышался намек на помехи. Казалось, что их воспроизводят на старой кассете.

Обои на стенах комнаты были голубыми с маленькими воздушными шариками. В комнате висел плакат, гордо провозглашающий "Это мальчик". Ее мать стояла у детской кроватки, засунув руку внутрь, и играла с маленьким ребенком. Это был ее младший брат Дэнни.

- Как сегодня дела в школе? – cпросила она маленькую девочку.

- Один мальчик... - Лора открыла рот и заговорила вместе с ребенком, их голоса звучали синхронно. Она вспомнила этот разговор. - ...дергал меня за волосы. Это меня по-настоящему разозлило.

- О, дорогая, это значит, что ты ему нравишься, он хочет быть твоим парнем, - сказала она маленькой девочке.

И Лора, и маленькая девочка ответили.

- Фу, мальчишки противные.

Она не могла не улыбнуться. Тепло охватило ее, когда она почувствовала, что находится внутри тела этой маленькой девочки. Ее разум был свободен, как у ребенка - свобода, которую человек теряет, становясь взрослым.

Снаружи послышался звук хлопнувшей дверцы машины. Мама Лоры и маленькая девочка вздрогнули, Дэнни заплакал. Лицо ее мамы быстро изменилось, ее улыбка исчезла с лица вместе с румянцем. Она застыла в ужасе. Ее губы задрожали. Она сглотнула, откашлялась и нервно изобразила фальшивую улыбку.

- Дорогая, я хочу, чтобы ты пошла и приготовилась ко сну. Я приду через несколько минут. Папа дома, и маме нужно с ним поговорить, - она изо всех сил старалась казаться спокойной, и легко могла обмануть девочку, заставив ту поверить ей, но Лора уже выросла.

Того доверчивого мира больше не было, и теперь она могла видеть панику и страх, могла видеть то, к чему была слепа все эти годы назад.

- Хорошо, мамочка, я люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю, Лора, - маленькая девочка повернулась и побежала к Лоре.

Ребенок пробежал мимо нее, ее косички коснулись Лоры сбоку. Она почувствовала, как в животе у нее запорхали бабочки. Повернувшись, она увидела, как маленький призрак ее самой пронесся по коридору и свернул за угол в комнату. Девушке хотелось вырваться из этого взрослого тела, покинуть его, как рак-отшельник покидает свой панцирь.

Крик снова привлек ее внимание к комнате, однако все изменилось.

Стены были грязными и покрыты граффити.

Джоуи подрочил здесь - 1998... Тиф и Патрик навсегда... Тиф - шлюха... Трахни свою "киску"... Если нужен рабочий рот, позвони Тиф... Джоуи снова подрочил - 1999... Тиф - шлюха с ВИЧ, позвоните ей 1-434-875-5565

Полы были покрыты грязью. Мусор, иглы, презервативы, порнографические журналы, дохлые насекомые - все это валялось на полу в комнате Дэнни. Прекрасный, сюрреалистический призрачный мир исчез. Она осталась в разлагающихся внутренностях гниющего дома.

Ее мать была в дальнем углу комнаты, спиной к ней, и плакала, закрыв лицо ладонями. Она стояла перед грязной детской кроваткой. Ее платье было разорвано. Волосы матери были в беспорядке, полные веток и грязи, и пока призрак плакал, она услышала, как внизу открылась дверь. Это был ее отец.

Лора подбежала к маме. Она знала, что ситуация была безумной - ее мама уже давно была мертва. Это никак не могло быть реальным, однако ее рациональное восприятие вещей было сейчас похоронено. Она жила мгновением, и в этот момент ее мать была в беде.

- Мама, не плачь! Я не позволю ему причинить тебе боль.

Женщина обернулась. Ее лицо осунулось, кожа разлагалась. Кости и сухожилия местами обнажились. Глаза были налиты кровью, кожа бледна, как бумага.

- Ты опоздала, Лора, ты чертовски сильно опоздала. Посмотри, что он заставил меня сделать!

Женщина вытянула руки вперед, из разрезанных запястий текла кровь, заливая пол. Поток крови был абсурдным - хлестало, как из лопнувшей трубы. Она испугалась, что если так будет продолжаться, комнату наверняка затопит. Девушка представила, как тонет в этой комнате, захлебываясь кровью, и плавает потом здесь целую вечность.

Лора повернулась и выбежала из комнаты, оставив позади кричащий, истекающий кровью труп.

Правильно, Лора, убегай, это то, что ты всегда делаешь, не так ли? Убегай. Ты провела всю свою гребаную жизнь в бегах, зачем останавливаться сейчас?

- Заткнись нахуй и убирайся из моей головы! – закричала она, ринувшись вниз по лестнице.

Гостиная была такой же, как и наверху, - сраная дыра, полная мусора и грязи. Она была идеальным отражением этого дома и превосходная метафора ее жизни с тех пор, как она покинула это жалкое место. Девушка бросилась через весь этаж и потянула за ручку двери, но та не поддавалась.

– Открывай, гребаный хуесос!

Лора, ты в полной жопе, я же говорила тебе не приходить сюда!

- Пожалуйста, оставь меня в покое! – закричала она в воздух, отчаянно колотя кулаками по фанере, закрывавшей разбитые окна.

Она била своими маленькими кулачками, пока кровь не начала стекать по ее рукам, крича во всю силу своих легких.

- Лора.

Голос раздался у нее за спиной, и когда она развернулась, то чуть не упала на землю. В дверном проеме стоял ее отец. Он был высоким и немного располневшим от выпивки. На нем была футболка с рекламой пива "Буш". Его короткие сальные волосы свисали чуть выше бровей.

- Папа?

- В чем дело, Лора?

- Ты... ты мертв. Мама умерла. Дэнни, блядь, мертв! Почему это происходит?

Она вскрикнула и рухнула на землю. Ее отец улыбнулся, сделал глоток из бутылки "Джим Бим" и покачал головой.

- Лора, ты просто гребаная сука. Но разве ты не всегда был такой?

- Пошел ты!

- Я лишь немного поиграл с твоей "киской", а ты побежала и рассказала все матери. Конечно, мне пришлось убить ее, и Дэнни тоже. Но правда в том, что ты не понимаешь. Я не мертв. Твоя мама не мертва. Дэнни тоже не умер...

- Чертов лжец! – закричала она, вставая и протискиваясь мимо него.

Он рассмеялся.

- Лора, все не так, как кажется, мы сами создаем мир, в котором живем!

Она побежала по коридору, который, казалось, удлинялся, бесконечно простираясь перед ней. Невозможно было даже разглядеть, где он кончается. Стены были залиты чем-то похожим на кровь. Сначала землю усеивал мусор, но вскоре его сменили кости. Кости собак и кошек. Еще через несколько футов кости стали походить на человеческие.

Лора продолжала рыдать и кричать, в то время как смех отца лихорадочно пульсировал в ее голове. Девушка царапала свои глаза, желая вырвать их и забыть все, что видела. Теперь она жалела, что вообще приехала сюда.

А я же тебе говорила...

- Если ты скажешь еще хоть что-нибудь, клянусь богом...

Что? Что ты тогда сделаешь?

Остановившись как вкопанная, она сунула руку за пояс брюк, вытащила из-за пояса маленький револьвер и приставила его к голове. Лора закричала.

- Я вышибу себе гребаные мозги и убью нас обоих, жалкая гребаная шлюха!

- Почему ты хочешь это сделать? - спросил мужчина, выходя вперед из тени. Он был одет в хороший красный костюм и галстук. Привлекательный, с ухоженными волосами. Наманикюренной рукой он жестом велел ей опустить пистолет. - Зачем портить такое милое личико?

- Ты кто, мать твою, такой? - закричала она, направляя пистолет на мужчину. Ее сердцебиение участилось, дыхание стало быстрым и хаотичным. Она заговорила, стиснув зубы. - У тебя есть около трех гребаных секунд, чтобы объясниться, прежде чем я проделаю дыру в твоей сраной башке, красавчик.

- Старшая сестра, так то ты обращаешься с родней? – со смехом спросил он.

- Я не понимаю. Мой брат умер.

- Нет, я не умер, на самом деле я не мог бы быть более живым. Я очень успешный бизнесмен, своего рода король недвижимости. Мама и папа очень гордятся мной.

- Что происходит?

- Я вижу и понимаю твое замешательство. Больше я ничего не могу сказать. Просто знай, старшая сестренка: мы все создаем жизнь, которой живем, и мы все решаем, куда она пойдет. В этом доме миллион дверей, и все они ведут к миллиону жизней. Тебе дали шанс открыть новую дверь, в новую жизнь... Не облажайся снова.

- О чем ты говоришь? Я совсем потерялась.

- Кажется, ты всегда теряешься. Честно говоря, я не понимаю, почему ты называешь это отпуском. Продолжай идти, и, может быть, мы еще увидимся, если ты выберешь правильную дверь.

- Какую дверь?

Но прежде чем она успела спросить что-нибудь еще, мужчина рухнул на землю. В считаные секунды его тело рассыпалось грудой костей.

Сколько раз ты будешь ходить по этому коридору?

- Что ты имеешь в виду? Я никогда не была здесь...

И прежде чем смогла закончить, она поняла, что это была ложь. Она бывала здесь много раз. Приходила в этот дом каждую ночь и каждый раз проходила по этому коридору. Она начала осознавать и позволила себе понять. Внезапно Лора перестала бояться и смущаться.

Ах, теперь ты снова видишь, не так ли?

- Мне очень жаль. Я всегда предпочитаю забывать.

Я рада, что теперь ты это видишь. Твой отпуск - отстой. Добро пожаловать обратно в ад.

- Дом, милый дом, я просто не могу найти нужную дверь.

Ха, ты должна продолжать пытаться, милая. Там есть жизнь, которая только и ждет нас, если ты перестанешь возвращаться в этот проклятый дом.

-Знаю, что должна, но эти жуткие кошмары. Сны убивают меня в этом мире.

Продержись в отпуске как можно дольше, хорошо?

- Да, на этот раз я буду изо всех сил стараться не быть кем-то социально отсталыми или эмоционально неуравновешенным.

И держись, блядь, подальше от дома.

- Обещаю.

Лора быстро начала раздеваться, пока не осталась голой. Она продолжила свой путь по коридору, обходя старые кости и гниющие конечности. Прошмыгнула мимо залитых кровью стен, мимо мучительных криков истязаемых, мимо окон, выходящих в мир боли и страданий.

Дойдя до конца коридора, она оказалась в огромной сферической комнате. Комната, казалось, простиралась на мили во всех направлениях, и каждый дюйм комнаты был закрыт дверью. Каждая дверь была помечена своим именем.

Кожа девушки начала стекать с нее. Она собралась в лужу под ее копытами и обнажила не кости, а красную чешую зверя. У нее была голова огромного ястреба. Ее тело имело форму женщины, но с красной кожей змеи. Позади нее был огромный хвост из пламени. Она подняла руки и крылья, похожие на крылья летучей мыши, распахнулись на милю с каждой стороны от нее. Пулей она взмыла в воздух.

Она летела, читая вслух имена.

- Бетани Смит, Чад Роджерс, Дэнни Гловер, Ричард Филипс, Рики Лоуренс, Рэйчел Готье, Бекка Даунс...

Она летала неделями, читая имена. Искала свою следующую жертву - женщину или мужчину, которыми она овладеет - свой следующий отпуск.

Перевод: Виталий Бусловских

- "Бухгалтерский учет Вальдеза", чем я могу вам помочь? - oн ответил на звонок своим фальшивым, жалким рабочим голосом.

Он ненавидел этот голос. Это был голос целующегося в задницу. Не было лучшего способа признать поражение и в то же время полностью расширить возможности тех, кто слушает на другом конце. Это было весело и приятно слышать... но не ему. От таких слов ему захотелось подбежать к ближайшему окну и выпрыгнуть лебедем вниз, на тротуар; разбрызгать свою тупую гребаную голову по всей улице внизу.

- Да, я получил этот счет по почте из общественной больницы Колдвелла. Здесь в счете указано, что я должен тысячу двадцать три доллара. Мой вопрос следующий: вы в своем, блядь, уме?

Вот к чему свелась его жизнь. Все отличия в средней школе, отсутствие судимостей и высшее образование в довершение всего; и теперь это была его жизнь. Он очнулся от беспокойного сна, выпил дешевый растворимый кофе и проглотил пустые калории. Он выехал из Хикори, места, которое чем-то напоминало современное существование (по крайней мере, там был "Старбакс"), и направился в маленькую дыру под названием "Бухгалтерский учет Вальдеза". Этот город был спермой из члена деревенщины, которая капала вниз, когда он вытаскивал его из своей овечьей задницы. Это был захолустный рай, и ему постоянно приходилось сталкиваться с их словесными, неразумными нападками.

- Позвольте мне разобраться в этом, сэр, - oн ввел данные в компьютерную базу данных. - Здесь указано, что вас лечили от пореза большого пальца левой руки.

- Вы, ребята, сделали мне укол и наложили пластырь. Как, черт возьми, это может стоить тысячу двадцать три доллара? Как насчет того, чтобы я разорвал тебе горло?

И это продолжалось изо дня в день. Такова была его судьба в жизни, он был столбом для битья. Он был сукиным сыном. Скотт Блейки не был коллектором долгов; он был отдушиной для общества.

Ваша жизнь отстой, и вам нужно на кого-то накричать? Позвонитe не кому иному, как Скотту Блейки. Позвоните сейчас, и в течение ограниченного времени вы cможете развязать словесную атаку. Чем больше вы его унижаете, тем лучше вы себя чувствуете. Позвоните сегодня, прежде чем истечет это ограниченное по времени предложение, и мистер Блейки возьмет свой 9-миллиметровый пистолет и вышибет себе гребаные мозги!

Все это было игрой в ожидание до пяти часов. Как только наступало пять, он сваливал и направлялся к своей дерьмовой "Хонде Аккорд" 1993 года выпуска. Он сидел внутри и сжимал руль. Пластиковые улыбки проскакивали мимо него, чтобы продолжить свое бездушное существование в пластиковом американском обществе. Он будет играть свою роль и махать рукой. Он чертовски ненавидел своих коллег, но это было нормально, говорил он себе... он собирался навестить Каппи.

Каппи был торговцем грязью. Он был не просто торговцем грязью, он был гребаным мессией этого. Он работал прямо рядом с баптистской церковью. Все это было поэтично и красиво. Искупление продавалось прямо рядом с самой дикой порнографией в мире. Приходите помолиться Иисусу и по дороге домой возьмите выпуск "Подростковых Пёзд" за этот месяц.

Ищите трансвеститов-карликов с гигантскими членами? Они у Каппи!

Доминирующие толстые женщины, сидящие на лицаx... Они у Каппи!

Kрэковые шлюхи, отсасывающие за дозу... Они у Каппи!

У него есть все: от зоофилии до педофилии, до журналов о некрофилии, роликов со скатoм и фильмов о пытках гениталий. Если Каппи это не продаст, то он ни хрена не стоит.

Вы когда-нибудь видели женские половые губы, прибитые гвоздями к деревянной доске? Как насчет покрытых дерьмом карликов, которые кончают на лицо восьмидесятилетней женщине? Когда-нибудь видели, чтобы шлюха-наркоманка проглотила галлон[23] ослиной спермы. Нет? Ну что ж, идитe к Каппи, потому что у него это есть.

Он видел все это. Скотт подвергал себя воздействию всех развратных сексуальных фетишей на земле. Некоторые воздействовали на него, другие - нет, но недавно он столкнулся с проблемой. На самом деле это был скорее кризис. Дело в том, что сама ткань, которая скрепляла этот извращенный маленький мир, была готова разорваться. Старые славные дни волнения и возбуждения уходили в прошлое. Он больше не чувствовал искры от взгляда на запретные миры. Он терял остроту ощущений. Это начинало напоминать его работу... рутину.

Острые ощущения - это все, что у него было. Без острых ощущений он сошел бы с ума в мире обыденного. Он бы рухнул в скучном человеке, которым он был, осознал, насколько его жизнь действительно отстойна, и получил пулю в череп.

Ему... нужно было больше. Если Каппи не cможет помочь, он знал, что ему конец.

Магазин был скрыт, в него можно было попасть через боковой вход под старым антикварным магазином. В атмосфере низкой освещенности тянулись ряды вещей, от которого среднестатистического Джо стошнило бы. Здесь копались люди всех мастей. Он видел сексуальных преступников, строителей, врачей, дантистов и даже священников. В таких местах существовало неписаное правило: никто не разговаривает. Рассказать независимым от порно или заговорить c порно-зависимыми наркоманами о своих пристрастиях - означало бы получить бан на подпольную порнографию. Это было достаточным наказанием, потому что среднестатистический любитель порно не сможет найти много мест, чтобы получить свои DVD порно с трупами.

Каппи был жирным, засаленным старым еврейским стереотипом. Много лет назад, когда из-за кокаина у него возникли проблемы, он отправился из Йонкерса в Северную Каролину. Он решил открыть магазин и обнаружил, что на юге так много спроса, что ему не нужно было возвращаться в Нью-Йорк.

- Скотти, братан, как ты поживаешь? - спросил он с фальшивым видом.

Каппи был Санта-Клаусом порно-подполья.

- Свалил с работы... Не помешало бы что-нибудь новенькое.

- Ну, у меня есть хорошая 8-миллиметровая катушка с местной девушкой, которую изнасиловали парни с фермы.

- Э... ищу что-то новое.

- Я понимаю; порно с изнасилованием больше не вставляет. Что тебе нужно, так это новый путь для исследования. Тебя интересуют дети? У меня есть пара журналов с маленькими девочками и мальчиками. Душевные поцелуи и... э-э... ты знаешь, что еще. Если они слишком юные, то у меня также есть подростковые штучки-дрючки. Не совсем дети, но и не совсем подростки.

- Нет, я никогда не пёрся от педофилии. Честно говоря, меня тошнит от этого.

Это явно обидело Каппи, который бросил предупреждающий взгляд на Скотта. Каппи показалось, что Скотт забыл первое правило порно-подполья: не осуждай чужой фетиш.

- Говорит чел, который смотрит ролики об изнасилованиях; каждому свое, я полагаю. Ну, у меня есть свежая катушка некрофилии, но она 16 мм, - oн посмотрел вниз, размышляя. Внезапно он вскочил от возбуждения. - О, у меня есть отличная видеозапись, на которой женщина трахается с какой-то обезьяной. Ты должен увидеть, что за хуйня на этой штуке... Hастоящее больное дерьмо. Держу пари, онa разорвалa эту сучку на части.

- Нет... Думаю, что исчерпал все свои возможности, Каппи. Я думаю, что исследовал все порно, какое только мог. Думаю, что пришло время двигаться дальше; найти следующую большую вещь.

Каппи разочарованно посмотрел на своего постоянного клиента, но он понимал его боль. Это случалось с ним раз или два.

- Нет, не говори так. Я уверен, что старый добрый Каппи сможет что-нибудь раскопать. Подожди минутку.

Его глаза расширились, когда он бросился к ящику в задней части помещения. Скотт последовал за ним, чувствуя, как растет его любопытство, но особой надежды у него не было.

- Это здесь. Я знаю... Bот!

Каппи вытащил из коробки книгу в кожаном переплете. Она была красной, древней и грязной на вид. Скотт даже не мог понять, как эта книга не рассыпалась в его руках. Он поднес еe ко рту и сдул тонкий слой грязи. На обложке был странный символ, состоящий из линий и стрелок.

- Что это, черт возьми, такое? Я не увлекаюсь эротикой; сексуальные романы не возбуждают меня.

- Это не эротика, это гнилая эротика. Это отвратительное произведение искусства, датируемое 1430-ми годами... или еще каким-то дерьмом. Его написал какой-то колдун. Это гримуар для сексуального удовлетворения.

- Магия секса? Ты, должно быть, издеваешься надо мной. Ты даже не знаешь, кто это написал.

- Послушай, чувак, я торговец порнографией, а не оккультист, - Каппи наклонился, его глаза блуждали, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. - Это какое-то серьезное дерьмо. Я не лгу тебе.

- Что это, черт возьми, такое?

- Tы когда-нибудь слышал о Попо Бавe?

- Нет, что это, блядь, такое? Звучит как персонаж мультфильма.

- Вряд ли; это демон суахили, известный своим сексуальным насилием. Он был известен тем, что насиловал как мужчин, так и женщин. Попо Бава - сексуальный демон, и в этой книге говорится о другом сексуальном демоне; женщине, известной просто как Оза. Она - прекрасная гниющая шлюха. Она придет к тебе и трахнет тебя, заново изобретет то, что ты определяешь как секс. Это, мой давний друг, вершина. Не отказывайся от порно, не попробовав сначала это.

- Ты серьезно? Послушай, чувак, я не верю в это дерьмо. Если у тебя нет хороших фильмов о трахе или журналов с изнасилованиями, которые ты можешь предложить, я, пожалуй, просто пойду.

- Я говорю тебе по опыту, Скотт, - Каппи протянул свою пухлую маленькую ручку и схватил Скотта за руку. Его глаза были дикими, когда он пристально посмотрел на него. - Я выполнил ритуал.

- Ты сделал это? - спросил он, отчаянно стараясь не закатывать глаза.

- Я приглашаю тебя присоединиться ко мне во время ритуала. Если ничего не случится, ты можешь списать меня со счетов как сумасшедшего... Но если я прав?

- Если ты прав, я трахну демона?

- Чувак, я знаю, что это какое-то сумасшедшее дерьмо, которое нужно проглотить; видеть - значит верить.

Он должен был признать, что Каппи был продавцом, и он его уговорил. Он на самом деле не верил, но думал, что должно быть что-то, если он готов пройти через все это.

- Ладно, давай трахнем демона. Что мне нужно взять с собой? Смазку, нижнее белье, фаллоимитаторы; помоги мне, чувак, я никогда не трахал огненную "киску".

- Послушай себя, ты, ублюдок. Я здесь пытаюсь помочь, и все, что ты можешь сделать, это быть долбаным умником. Что нам нужно, так это женщина. Подойдет любая.

Женщина, - он почувствовал мошенничество.

- Я говорю тебе, чувак, лучше бы это не было какой-то дешевой ролевой ерундой.

- Hе будет, братан. Просто будь здесь завтра в шесть и приведи сучку!

В ту ночь голова Скотта была полна смятения. Был ли Каппи сумасшедшим? Насколько вменяемым нужно быть, чтобы в первую очередь заняться этим грязным бизнесом, но это... это было просто не от мира сего. И все же... он не мог отрицать волнения, которое начинал испытывать.

В ту ночь он не сомкнул глаз; он просто не спал всю ночь, задаваясь вопросом, на что будет похож секс с демоном.

- "Бухгалтерский учет Вальдеза", чем я могу вам помочь?

Человек на другом конце провода кричал о деньгах, счетах и свободном округе. Он называл его педиком, придурком, мудаком, но Скотт его не слышал.

- Хорошо, сэр, звоните в любое время.

Он был рассеян. Он думал о своей сегодняшней встрече.

- Скотт, ты в порядке?

Это была Бренда. Она была офисной крысой, какой-то маленькой сучкой-нимфоманкой, каждый качающийся член в здании побывал в ней по крайней мере один раз. Она была привлекательна странным образом: тонкая и бледная маленькая сексуальная веточка. Кого он обманывал, ни одна душа не взглянула бы на нее, если бы она не была так хороша в постели. И тут он вспомнил о Каппи. Ему нужна была женщина.

- Я в порядке теперь, когда ты здесь. - сказал он. Она кокетливо улыбнулась ему. Это должно было быть легко. - Слушай, есть вечеринка, на которую я собираюсь после работы. Она будет в доме друга... Не хочешь пойти со мной?

- Да, мне сегодня вечером нечего делать, почему бы и нет?

Это было слишком просто.

- Отлично, заеду за тобой в пять тридцать.

Скотт свернул на подъездную дорожку Каппи. Он уже ждал их снаружи. Он помог Бренде выйти из машины. На ней было длинное развевающееся красное платье, а волосы были уложены наверх.

- Святое дерьмо, получи заряд от тебя, красавица! Kуда вы двое направляетесь?

- Я думалa, мы идем на вечеринку, - заявила Бренда, быстро оглядываясь на Скотта.

- О, я просто издеваюсь над тобой. Kонечно... Мне все еще нужно принарядиться. Вы двое, не стесняйтесь, заходите и ждите, - быстро пришел в себя Каппи.

Он повел их обоих на цокольный этаж, где находились все ряды с порнографией. Они продолжили путь к двери, которая вела на второй уровень подвала, о существовании которого никто не знал. Было темно, и как только Каппи включил свет, они увидели, что это была своего рода ритуальная спальня.

Пол был деревянным. В центре комнаты стояла кровать с цепями, прикрепленными к столбикам кровати. В дальнем углу комнаты находился алтарь с книгой, которую Каппи показывал ему ранее. Бренда тут же покачала головой.

- Послушай, Скотт, я бы хотелa, чтобы ты был со мной откровенен. Обычно я бы не возражалa трахнуть тебя и твоего друга, но у меня сейчас чертовы месячные. Я думалa, мы идем на вечеринку.

- Успокойся, Бренда. Все в порядке, поверь мне, - сказал Скотт, когда Каппи запер дверь на засов. Скотт встревоженно посмотрел на него. - Какого хрена ты делаешь, Кaп?

- Всё вот-вот начнется. Мисс, пожалуйста, ложитесь на кровать.

- Я только что сказал, что... - Каппи сильно ударил ее по лицу. Она отшатнулась и потерялась в смеси боли и возбуждения. Она на секунду задержала дыхание и закрыла глаза. - Хорошо, ты меня разбудил. Скажи своему другу, что мне нравится грубость, но попридержи коней, чуть не выбил чертов зуб.

- Заткнись, сука, и сними свою чертову одежду, - потребовал Каппи.

Снова волна возбуждения пробежала по ее телу, и она почувствовала, как ее трусики становятся влажными. Скотт смотрел на это со смущением и ужасом. Неужели Каппи действительно настолько безумен?

- Да, хозяин.

С соблазнительной улыбкой она направилась к кровати. Оказавшись на краю, она спустила красное платье вниз по телу. Теперь на ней не было ничего, кроме черного лифчика и трусиков. Она спустила трусики вниз по своим длинным ногам, прежде чем расстегнуть лифчик. Она повернулась к мужчинам и улыбнулась.

- Ты собираешься заковать меня в цепи, хозяин?

- Да. Ложись.

- Каппи, что, блядь, происходит? - Скотт начал терять терпение.

- Скотт, не выходи из себя. Если у тебя будет такое отношение, ты можешь подождать, пока мы закончим играть, и встретиться с нами наверху.

Каппи подошел к женщине и начал закреплять ремни. Скотт разочарованно покачал головой. Все это казалось уловкой, чтобы Каппи мог увлечься каким-нибудь странным фетишем. Здесь для него ничего не было. Он хотел уйти.

- Ритуал начинается, - сказал Каппи, подходя к столу с книгой.

Бренда немного сопротивлялась, подыгрывая ему.

- Пожалуйста, не делай мне больно. Я обещаю сделать все, что ты захочешь, хозяин.

- Клянусь Самигиной, Вассаго и бесконечным хаосом Ситраахры, рискну ли я? Пусть мой голос преодолеет барьер, пусть мои желания больше не будут отвергнуты. Темный Лорд, о тот, кто обитает в Галерее. Клянусь антикосмическими богами, я призываю тебя, о прекрасный демон. Я называю тебя Озой и приношу эту жертву.

- Жертва? Да ладно тебе, Каппи, теперь это становится немного нелепым, - сказала Бренда, закатывая глаза.

- Огнем и кровью я предлагаю тебе эту женщину, о великий демон. Оза, материализуйся во плоти из царства духов. Я требую, чтобы ты всталa передо мной и принялa эту жертву!

Каппи позволил этому последнему слову прозвучать громко. Секунду ничего не происходило. Скотт покачал головой, a Бренда рассмеялась.

- Так где, черт возьми, этот демон? - не успела она закончить фразу, как свет начал мигать. Бренда засмеялась еще громче. - Хорошая театральность, Каппи.

В дальнем углу комнаты внезапно зажглись все свечи одновременно. Сначала пламя было нормальным, но быстро приобрело темно-синий цвет. Температура в комнате упала так быстро, что Скотт теперь мог видеть свое дыхание.

- Серьезно, ребята, оккультный фетишизм - это как в 70-е годы, - поддразнила она. Скотт не мог говорить. Он наблюдал, как тонкий слой инея внезапно кристаллизовался на потолке и стенах. Это, очевидно, тоже привлекло внимание Бренды. - Хорошо, Каппи. Как, черт возьми, ты это сделал?

- Что происходит? - Скотту наконец удалось вымолвить слово.

- Она здесь, - ответил oн с улыбкой.

- К черту это дерьмо, отпусти меня! - Бренда вскрикнула, когда ее охватил ужас.

Она отчаянно пыталась освободиться. Это было уже не игривое дерганье цепей, а отчаянная попытка самосохранения. Скотт наблюдал, как ее лицо исказилось, и она вскрикнула; затем он понял, почему она так себя вела.

Лицо демона представляло собой лоскутное одеяло из синей, гниющей плоти. Ее глаза сидели в глазницах, как холмики желе, окруженные личинками. На ее нижней челюсти не хватало так много мяса, что все, что можно было увидеть, - это челюстная кость. Ее зубы блестели сквозь дыры в щеках. Ее волосы свисали длинными черными прядями и струились по обнаженному, разлагающемуся телу. Ее груди были пышными, жилистыми и голубыми. Огромная дыра в животе обнажала ее разложившиеся органы, которые почернели и сочились вязкой зеленой жидкостью. Как дикое животное, она щелкнула зубами в воздухе, когда ее худое, похожее на скелет тело трупа пьяно приблизилось к Бренде.

- Что это, блядь, такое?!! Убери от меня эту хрень! Скотт, пожалуйста, отпусти меня! - вскрикнула Бренда, а затем закричала во всю силу своих легких: - О, Господь, Иисус Христос, пожалуйста, спаси меня!!!

- Моя шлюха, - тварь закричалa голосом, который звучал ужасно, полным искажений. Оза запрыгнулa на кровать и теперь оседлалa кричащую обнаженную девушку. Tа кричала и умоляла, чтобы ее освободили. - Не плачь, маленькая шлюшка. Это не займет у меня много времени.

Демонесса приселa на корточки, словно пытаясь помочиться. Она закричала, изо всех сил пытаясь тужиться. Она была похожа на разлагающийся труп, пытающийся родить. Внезапно из ее влагалища выскользнул шип. Он продолжал выскальзывать из гниющей щели. Шесть дюймов[24], а затем последовало розовое щупальце, похожее на дождевого червя, к которому он был прикреплен. Шип выпал и поднялся над ее головой, как своего рода вагинальный хвост. Внезапно шип раскололся пополам, обнажив пасть, полную зубов. Вагинальное щупальце завизжало, когда внезапно метнулось вперед и вошло во влагалище Бренды.

Бренда немедленно прекратила все движения и застыла. Щупальце скользнуло глубже в ее тело, и Бренда начала стонать. Скотту показалось, что она действительно достигла оргазма.

- Вот так, моя маленькая шлюха, - зашипел монстр.

Изо рта Бренды потекла кровь. У Озы потекли слюнки, когда она продолжила засовывать щупальце глубже в свою жертву. Послышался всасывающий звук, похожий на звук пылесоса. Тело Бренды начало биться в конвульсиях, когда кровь хлынула у нее изо рта, как из лопнувшей водопроводной трубы.

Тело Бренды начало разрушаться. Ее лицо начало гнить. Сухожилия и кости были отчетливо видны, когда она продолжала биться в конвульсиях. Каждая вена в ее теле почернела от смерти, когда ее органы взорвались внутри нее, почти как пакет попкорна в микроволновке. Оза смеялась, когда вагинальная питательная трубка высасывала жизнь из тела Бренды, пока все, что осталось, не превратилось в безжизненный скелет.

Свет погас.

Скотта охватила паника. Он услышал быстрое движение в темноте, как будто дикое животное свободно бегало по комнате. Он услышал, как упало содержимое алтаря. Он услышал тяжелое дыхание и сердцебиение. Внезапно он услышал крик Каппи.

- Hет!!! Пожалуйста, не делай этого, пожалуйста, не...

Его голос оборвался, и Скотт слышал только бульканье. Он медленно пошел назад, пытаясь нащупать дверь. Ему нужно было выбраться отсюда. Затем он почувствовал дыхание на своей шее.

Онo былo теплым, и вместе с ним исходил чарующий аромат. Он почувствовал, как две руки пробежали вверх и вниз по его груди, потирая пресс. Он почувствовал, как по его шее пробежал язык. Он был напуган, но и возбужден.

Он снова услышал звук животного, пробивающегося через комнату, а затем появился свет. Вокруг него была пустая ночь. Его больше не было на Земле. Не было ни потолка, ни стен, ни пола. Он висел в темноте совершенно голый. Перед ним стояло самое великолепное зрелище, которое он когда-либо видел.

Ее лицо было человеческим, хотя глаза были значительно больше, чем у обычных людей; они напоминали глаза мультяшных инопланетян пятидесятых годов. Ее маленький носик и пухлые губы красовались на идеальном лице с загорелой кожей. Ее волосы черной рекой струились по телу. По бокам ее головы росли два массивных красных рога.

Ее груди были большими и имели такой же безупречный цвет, как и еe лицo. Ее худое, хорошо подтянутое, спортивное тело продолжалось до бедер. Здесь, в области таза, находилось ее подстриженное влагалище, которое пульсировало от влаги. Сзади висел сегментированный хвост, цвета ее плоти. Ее ноги были похожи на ноги козы, с тонким слоем белого меха. Мясистые бедра переходили в скакательный сустав. Ниже была костлявая голень, которая заканчивалась копытом.

Она была безупречна.

Она наклонилась и провела раздвоенным языком по мочке его уха. Ее руки пробежали по его обнаженному телу, по грудным мышцам и по плечам. Она обвила руками его шею и приблизила свое лицо к его лицу. Она прошептала ему на ухо:

- Ты принeсeшь мне жизнь, a я заново определю то, что ты называешь удовольствием.

Внезапно Скотт оказался лежащим, а Оза вскочилa на него сверху.

Казалось, прошло несколько дней, прежде чем Скотт вернулся в подвал. Демонесса исчезлa. На кровати лежал скелет Бренды, а в другом конце комнаты, у алтаря, лежал скелет Каппи. Скотт подошел к нему и улыбнулся.

- Что ж, старый друг, ты был прав. Ты заставил меня поверить.

Скотт наклонился и взял красную книгу из костлявой руки Каппи. Он посмотрел на свои часы. Было 6:01. Он отсутствовал всего одну минуту.

Он оделся и направился обратно к своей машине. Выезжая на главную улицу, он почувствовал новую уверенность, которой никогда раньше не испытывал. Это было счастье, которое он считал недостижимым. Он нашел новую зависимость. Теперь он отправился утолять свою жажду.

Ему нужна была другая женщина.

Перевод: Zanahorras

- Послушай, чувак, я не называю тебя неудачником, серьезно, - Тед ел буррито с говяжьими бобами, сидя за столом из нержавеющей стали. Он откусил кусочек и медленно прожевал его, отбросив все манеры и разговаривая, несмотря ни на что. - Я имею в виду, это довольно жалко, что у тебя не было тёлки больше года, но это не я называю тебя неудачником.

Стив осушал труп на столе для бальзамирования. Он наблюдал, как машина включилась и начала удалять кровь из тела. Ее звали Мэри Линн, и Стив знал ее. В свое время она была красавицей. Когда Стив учился в средней школе Дорчестера, он мечтал трахнуть ее. Это было почти двенадцать лет назад, и теперь она умерла от передозировки героина. Добро пожаловать в Бостон, родину смертельно чистого герыча.

По всему городу люди умирали от этого дерьма. Полиция Бостона считала, что беспокоиться не о чем, в то время как бандиты из Роксбери, похоже, и сами не очень-то и заботились о своей клиентуре.

- Ты называешь меня неудачником. Не то, чтобы я не пытался...

Стив солгал. Он знал, что не пытался. Он считал себя ориентированным на карьеру.

- Чушь собачья. Я недавно пытался тебя познакомить, - крикнул ему в ответ Тед. - Она хотела трахаться, как похотливая свинья.

- Сара? Tы, блядь, серьезно? Она же чертов жирный боров.

- Толстушки не в твоем вкусе? - сказал Тед, вытирая рукой грязь от буррито с лица.

Он был отвратителен.

- Нет, мне нужна такая женщина, как старая добрая Мэри Линн.

- Чувак, это прозвучало как-то стрёмно... и ненормально... - Тед бросил на него испуганный взгляд.

- Я не хочу её мёртвую, придурок ты гребаный. Я говорю о равных ей по красоте при жизни. Ты же помнишь, какая она была?

- Конечно, чувак, я ж трахал ее примерно в десятом классе.

- Вот это ты уже гонишь.

- Как бы то ни было, чувак, дело в том, что ты ставишь "киску" на пьедестал. У тебя все на высоте, по стандартам, которые не соответствуют такому мужику, как ты.

- Пошел ты, чувак, я не какой-то отвратительный упырь.

- Я не говорил, что ты упырь, я говорю, что она, однако, была не в твоей лиге.

- Была? - спросил Стив, поправляя трубки.

- И была, и сейчас. Даже eе труп слишком красив для тебя, парень. Разве ты не понимаешь, что тебе нужно накачать шмоньки нескольким мерзким сучкам, чтобы повысить свою уверенность? Через несколько месяцев простоя и ты утонешь в потрясающе великолепном мужчине с тугой дыркой в какане.

- Какого хрена я с тобой разговариваю?

- Потому что ты - жуткий гробовщик, а никому не нравится разговаривать с гробовщиками.

Как бы Стиву ни было неприятно это признавать, Тед был прав. С тех пор, как он пришел в эту профессию, он каждый день терял друзей. Тед был единственным, кто остался рядом. Он был судебно-медицинским экспертом. Теперь женщины находят это интересным. Они думают, что они какие-то придурки из криминалистики с крутыми историями... Тогда как Стив был простым гробовщиком, и все думали, что все гробовщики - некрофилы.

- В общем, послушай, парень, я буду в "Очаровашке" сегодня вечером.

- Какого хрена тебе так нравится это место, это же долбаная забегаловка.

- Да, ну и что? Там полно бабищ c их раздолбанным эго, что весьма облегчает охоту. Даже такой неудачник, как ты, может найти себе какую-нибудь задницу.

Тед встал и направился к двери. Стив был оживлен.

- Ты сказал, что я не неудачник.

- Я врал, а теперь покончи с этим трупом и встретимся за выпивкой. Сегодня вечером мы собираемся найти тебе кого-нибудь для трахa.

Дверь за ним захлопнулась, и Стив покачал головой

- Мэри Линн; "Даже eе труп слишком красив для тебя, парень", - сказал Стив, наклонившись над ней и коснувшись руки Мэри Линн.

Она была прохладной на ощупь, но все же не такой холодной, какой могла бы быть. Нет, это еще не началось. Она умерла не так давно.

- Интересно.

Стив стянул перчатку c правой руки. Он огляделся, чтобы убедиться, что никто не наблюдает, и положил руку ей на правую грудь. Он обхватил ее ладонью и закрыл глаза, представляя ее живой. Они сидели бы где-нибудь на заднем сиденье машины, и у нее была бы задрана рубашка. Она хотела его, а он хотел ее. Эта мысль возбудила его, и хотя она его встревожила, он был поражен тем фактом, что на самом деле держал грудь, о которой мечтал больше десяти лет.

- Чтобы поцеловать эти губы, - oн улыбнулся сам себе, открыл глаза и наклонился. Он был в дюйме от ее губ и улыбнулся ей. - Скажи мне, что ты хочешь меня.

Конечно, она не ответила, но в одиноком сознании Стива он заставил ее ответить; ее голос был таким же красивым и элегантным, каким он его помнил.

Я хочу тебя, Стивен. Я всегда былa влюбленa в тебя. Поцелуй меня.

Он наклонился и прижался губами к ее мертвому рту. Он скользнул языком внутрь, не удивляясь, что он был немного сухим. Он провел правой рукой по ее попке, мимо ее линии бикини, и скользнул указательным пальцем глубоко в ее "киску". Она все еще была достаточно влажной.

Он представил, как она стонет. Он представил, как она ахает. Он свободной рукой взял ее левую руку и скользнул ею вниз по своим брюкам.

Какой хороший, толстый член, - ответила oна в его сознании.

- Я знаю.

Я хочу, чтобы ты трахнул меня, Стивен.

Он не терял времени даром. Он сорвал с себя рубашку и стянул брюки. Через несколько секунд он был уже на столе для бальзамирования, обнаженный, и смотрел в ее мертвые глаза. Но она не была мертва, по крайней мере для него. Он представил ее живой и подвижной, разговаривающей и обнимающей его ногами. Он медленно скользнул глубоко в нее.

Хорошо, что она была мертва, потому что это длилось всего четыре секунды. Но, по мнению Стива, они занимались этим уже несколько часов. Он рухнул на нее и поцеловал в шею.

- Я люблю тебя, Мэри Линн.

Я тоже тебя люблю.

- Какого хрена? - крикнул голос с другого конца комнаты.

Он обернулся и увидел хрупкого семидесятилетнего уборщика Патрика. Его лицо перекосило от отвращения, когда он наблюдал, как человек, с которым он работал, надругался над трупом.

- Патрик, это не тo...

- Ты отправишься в тюрьму, больной сукин сын! - крикнул он, роясь в кармане куртки в поисках мобильного телефона.

В панике Стив потянулся за ближайшим предметом и бросил его в него, надеясь сбить с ног и помешать ему сделать этот телефонный звонок. И он попал, но, к сожалению, то, что он бросил, было большой костяной пилой. Она угодила Патрику прямо в середину головы, между глаз. На пол он рухнул уже мертвым.

- Твою ж мать! - крикнул Стив, спрыгивая с Мэри Линн.

Он быстро оделся и начал расхаживать по комнате. Он только что убил человека. Он не хотел идти в тюрьму, нет, он слышал истории о том, что там делают с мужчинами, которые в тюрьме не могут за себя постоять, а Стив был мягким, как детское дерьмо. Ему нужно было подумать.

Спрячь его.

Он мог бы спрятать его на ночь. Он мог бы засунуть его в один из холодильников для мяса и ночью спокойно обдумать дальнейший план. Это была единственная идея, которая пришла ему в голову. Это должно было сработать. Он оттащил труп Патрика в морозильную камеру, захлопнул дверцу и запер ее. Он повесил на неe бирку с надписью: "Не использовать, не обслуживается".

Затем Стив вытер кровь и вернул Мэри Линн обратно в морозилку. Прежде чем сделать это, он в последний раз поцеловал ее в губы.

- Я люблю тебя.

- Братан, какой же ты педрила. Ты снова кинул меня, a там были безумные толстушки. Маленькие, на все готовые, ирландские шлюшки, и над их жопками были видны татухи. Черт возьми, на улице десять градусов, а эти шлюхи носили юбки. Чувак, они хотели трахнуться, я те отвечаю.

Стив не мог слушать его дерьмо сегодня. Прошлой ночью он вообще не спал. Да он даже не ложился спать, размышляя, что ему делать с трупом. Он был таким бестолковым. Он вообще понятия не имел, что ему делать, и теперь ему приходилось выслушивать мачистскую чушь Теда.

- Прости, у меня был дерьмовый вечер.

- Чушь собачья, ты был, как всегда, напуган "кискoй".

- Нет, чувак, я серьезно, я словно не в себе.

И это было правдой. С тех пор как он занимался сексом с Мэри Линн, он чувствовал себя странно. Он не знал, что делать. Кем, черт возьми, он был сейчас? Он действительно был каким-то больным извращенцем? Был ли он тем извращенцем, которым все его уже считали?

- Как бы то ни было, чувак, ты зaкончил с той бабой вчера вечерoм.

- Ее зовут Мэри Линн.

Тед почувствовал, что задел его за живое.

- Господи Иисусе, прости, - Тед подбежал к Стиву. - Скажи мне правду, ты трахал ее вчера вечерoм. Так вот почему ты не пришел меня навестить?

- Убирайся нахуй отсюда.

- Почему бы и нет, я бы так и сделал.

- Ты бы сделал это? - спросил Стив, любопытствуя, не был ли он единственным.

- Черт возьми, нет конечно, ты псих этакий. Я что, какой-то больной на голову извращенец? Извини, мне нравится ""киска"" живой и здоровой, - Тед посмотрел на часы. - Ну что ж, давай закончим с ней, нам нужно, чтобы она была готова через пару часов.

Стив открыл дверцу из нержавеющей стали ее морозильной камеры и вытащил ее. Оба мужчины ахнули от ужаса. Тело все еще было там, однако ее живот был круглым и большим... как будто она была...

- Черт возьми, она выглядит беременной.

- Забавно, - внезапно Стив задумался о том, что не надевал презерватив. - Должно быть, газ застрял у нее в животе.

- Ну, нам нужно сдуть эту сучку. Ее ж к похоронам готовят.

Они выкатили ее, и Стив схватил скальпель. Он расположил его над ней. Он знал, что это странно, но ему было неприятно приставлять скальпель к ее животу. Он не хотел этого...

- Блядь, там что-то шевельнулось! - крикнул Тед.

Он не лгал, Стив тоже видел это. Это выглядело так, как будто внутри была поймана змея или что-то еще. Они уставились на труп, надеясь, что это было их воображение, но потом это случилось снова.

Что, черт возьми, происходит?

Из одного из холодильников донесся грохот. Он был настолько громким и оглушительным, что эхом разнесся по всему моргу. Он звучал так, как будто кто-то пинал дверь изнутри, ту, которая была помечена как не обслуживаемая. Это был холодильник, в котором Стив спрятал труп.

- Что, блядь, там внутри? - крикнул Тед, поворачиваясь к нему.

Он не был мертв? Мне точно пиздец!

Тед подошел к двери и потянулся к задвижке.

- Тед, не открывай ее, пожалуйста.

Дверь продолжала ходить ходуном и почти срывалась с петель. Изнутри донеслось рычание, почти как у собаки. Тед протянул руку и открыл задвижку.

Патрик прыгнул на Теда сверху. У него все еще была костяная пила, воткнутая в голову. Он явно был жив, но уже не тот человек, каким был накануне. Патрик обхватил руками горло Теда, открыл рот и укусил. Когда он поднял голову, половина горла Теда торчала изо рта старика.

Тед закричал в агонии, а Патрик вскочил. Он был слишком силен для семидесятилетнего немощного старика. Это было почти так, как если бы он был одержим. Патрик издал нечестивый демонический вопль и бросился к Стиву. Все, что мог сделать Стив, это закрыть глаза и ждать своей смерти.

Но смерти не последовало. Как и никакого удара. Прежде чем Патрик успел до него дотянуться, что-то набросилось на него сверху. Стив открыл глаза и наблюдал, как маленькое существо потрошит внутренности старика. Длинные нити кишечника и раздутые органы покрывали пол, когда это маленькое демоническое существо лихорадочно разрывало мужчину.

Стиву нужно было оружие, и быстро.

Он повернулся к Мэри Линн и потянулся за скальпелем, которым собирался ее сдуть. Это был всего лишь гребаный, дурацкий скальпель, но это было лучше, чем ничего. Когда он потянулся за ним, то увидел, что шишка Мэри Линн на животе теперь превратилась в рваную открытую дыру, полную крови и внутренностей. Существо, оно появилось из нее. Он быстро повернулся, чтобы защититься от этой твари.

Oно так и стояло, уставившись на него. По размеру онo былo не больше новорожденного малыша. Его кожа была цвета черного камня, а глаза были темно-красными. На его безволосой голове росли два рога. Его ноги были копытами, а к запястьям были прикреплены ужасного вида когти. Секунду онo стоялo, дыша и с любопытством глядя на Стива.

- Папочка.

Оно заговорило с ним детским голосом. Стив рухнул на землю и наблюдал, как уродливый маленький демон приближается к нему с вытянутыми руками. Он обнял его и положил свою рогатую голову Стиву на грудь. Затем он почувствовал, как чья-то рука опустилась ему на плечо, мягкая рука.

Он обернулся и увидел, что это Мэри Линн. Теперь она стояла рядом с ним, кровь и внутренности все еще вытекали из ее живота. Она улыбнулась ему, ее глаза тоже светились красным.

- Я люблю тебя, Стив, - сказала oна тем голосом, который он так хорошо помнил. Она опустилась на колени и обняла Стива и их новорожденного ребенка. Она поцеловала Стива в лоб. - Мы будем счастливой семьей.

Стив плакал, однако его слезы были не от печали, не от страха. Его слезы были слезами радости. Он повернулся к своей новой жене и поцеловал ее в губы. Затем он поцеловал своего новорожденного в лоб.

И с тех пор они жили долго и счастливо...

Перевод: Zanahorras

Дождь шел уже три дня. Он пронесся по штату ливнем и стал причиной нескольких внезапных наводнений в этом районе. Мистер Билктон, если бы он был еще жив, сказал бы, что только однажды видел ручей Теллера таким высоким. Он рассказывал длинную историю о том, как сражался с нацистами и, вернувшись домой, увидел, что вода из этого ручья заливает улицу. Будучи религиозным человеком, мистер Билктон попытался бы представить это как свидетельство грядущего апокалипсиса.

В это время лета бар обычно был переполнен, а во время дождя - тем более. Жителям Эстилл-Спрингса было очень мало чем заняться, когда речь шла о ночной жизни, так как это был очень маленький городок. Естественное времяпрепровождение этих деревенских парней и девушек казалось почти возвращением к старым западным временам салунов. Бар стоял на окраине города с большой неоновой вывеской, на которой было написано название. Синие буквы сияли сквозь дождь, складываясь в слова: "Змеиная Яма".

Парковка представляла собой грязное месиво, полное пикапов. Из потока машин с номерными знаками штата Теннесси один автомобиль повернул и въехал на стоянку. Это был "Мерседес-бенц" с номером не из Теннесси, а из Калифорнии. Те, кто сидел под навесом, втягивая дым от "Мальборо", естественно, уставились на немецкий автомобиль.

Некоторые вытаращили глаза, другие засмеялись.

- Похоже, еще один либеральный пидор заблудился, - заявил один, сплевывая табак в пустую бутылку из-под "Будвайзера".

- Может, ему просто нужно ехать в обратном направлении и он заехал сюда, чтобы повернуть, - предположил другой, но эта теория быстро умерла, когда двигатель заглох.

Дверь открылась, и когда они увидели, что вышел Таннер, чуть не умерли со смеху.

Его костюм, должно быть, стоил больше, чем гардероб всех посетителей бара вместе взятых в тот вечер. Все они назвали бы этот цвет серым, кроме Терранса. Он был тайным гомосексуалистом и любил моду. Терранс назвал бы его костюмом-тройкой угольного цвета, который выглядел как дизайн Александра Прайса. Конечно, он не мог позволить остальным заметить, как был поражен, увидев такой прекрасный костюм, поэтому присоединился к ним, назвав мужчину педиком. Тот щелкнул своей причудливой маленькой сигнализацией и направился к входной двери, на секунду остановившись, чтобы хмуро взглянуть на свои запачканные итальянские туфли.

- Как жалко портить такую красивую обувку, - поддразнил один.

Его девушка, явно впечатленная машиной, ударила его в грудь.

- Клевая у тебя тачка, – xмыкнул другой беззубый чудак.

Таннер улыбнулся ему.

- Ага. Большое спасибо.

- Будет чертовски обидно, если на ней появится царапина, - продолжал щербатый, вставая с бочки, на которую опирался. Он улыбнулся и покачал головой. - Будет чертовски стыдно. Видишь все эти пикапы, на каждом есть вмятины и прочее дерьмо, потому что мы, деревенские парни, любим принять на грудь, прежде чем отправиться в путь, и время от времени у кого-то срывает крышу. Думаю, будет чертовски жаль, если кто-нибудь случайно заденет эту немецкую красотку.

- Поскольку я мог бы купить каждому из вас трейлер на те деньги, что заплатил за нее, уверен, что это задело бы меня за живое.

Из толпы раздалось несколько смешков. Беззубый чудак выглядел от этого еще более раздраженным.

Терранс наблюдал за мужчиной. Его лицо выражало ненависть, но на самом деле он был в полном восторге. Годы отсасывания у немногих фермерских парней, которые знали, что он гей, заставили его забыть о том, что существует за пределами маленького американского городка. Он хотел переехать в Калифорнию.

- Тогда почему ты паркуешь ее здесь?

- Это мое дело.

- Тебе стоит сменить тон, городской мальчик.

Мужчина поднялся по коротким ступенькам под навес. Он подошел к деревенщине и встал всего в шести дюймах от его лица. Беззубый повторил свою нелепую попытку улыбнуться.

- Послушайте, я здесь по своим собственным причинам, которые вас не касаются.

- Просто давай проясним: это наше место. И здешние мужчины любят "киски", а не члены.

- Ну, значит, у нас все-таки есть что-то общее.

- Что ж, возможно так и есть, но дамы из Эстилл-Спрингс предназначены для мужчин из Эстилл-Спрингс. Понимаешь, о чем я?

- Да, но я сомневаюсь, что найду здесь такую, которая стоит моего времени, - oн огляделся вокруг. - Не хотелось бы, чтобы они испачкали свиным дерьмом мои простыни от "Армани".

- Ах, вот как?

- Да, мне не нравятся женщины без зубов и пахнущие навозом.

Здоровенный увалень поднялся и хрустнул шеей. Он положил мясистую руку на плечо городского парня и буркнул ему:

- Ты мне не нравишься.

- Рад за тебя, а я буду мучиться, что мы никогда не сыграем вместе партию в подковы[25].

- Ты мелкий язвительный придурок.

- Ну, я вижу, что ты более образованный из всех, так что я предполагаю, что ты дипломат. Видишь ли, хотя это и не заметно невооруженным глазом, я ношу с собой хороший пистолет. Это "Зиг 226" 40-го калибра. Прямо сейчас могу достать его, прицелиться и выбить остатки зубов из ваших деревенских голов, прежде чем хоть один из вас успеет выплюнуть табак. Может, всех и не уложу, но пока вы будете соображать, я успею перезарядиться, чтобы добить остальных. Я не пытаюсь затевать никакого дерьма, но с радостью закончу то, что началось.

Мясистый мужчина улыбнулся ему и захихикал. Он повернулся к остальным, которые тоже нервно засмеялись.

- Ты - наглый маленький засранец, но для калифлорнийца ты неплох.

- Рад, что меня приняли.

- Только не выходи за рамки, ладно?

Внутри этого заведения было как в сцене из фильма. Это было жаркое, липкое место, полное столов, сделанных из старых бочек, танцпола, забитого местными жителями, пытающимися снять кого-нибудь, и бара с впечатляющей витриной алкоголя. Стены были увешаны изображениями преступников, змей и различных видов оружия. Со стропил, подвешенный на проволоке, свисал древний на вид фермерский инвентарь. На секунду он представил, какие повреждения одной из здешних женщин может причинить изогнутое лезвие косы.

Глаза проследили за этим человеком до бара, где он сел рядом с бородатым мужчиной в рубашке, покрытой пятнами пота. От него пахло смесью моторного масла и дерьма. Когда тот заметил нового парня, сидящего рядом с ним, то повернулся к нему с удивленным взглядом.

- Педик?

- Я только что получил разрешение от комитета по встрече снаружи.

- Джад впустил тебя сюда? - спросил толстый ублюдок, пораженный этой небольшой информацией.

Казалось, ему потребовалась секунда или две, чтобы как следует все обдумать, и это было не потому, что он был пьян, а потому, что он был глуп.

- Если вы имеете в виду массивного мужчину снаружи, то да.

- Он, должно быть, пьян в стельку или типа того. Ну да ладно.

Толстяк вернулся к пиву и уставился в телевизор, потерявшись в пустоте между ушами.

Человек, который управлял баром, увидел вошедшего и сразу же направился в его сторону. Его длинные светлые волосы свисали до плеч. На нем была футболка с логотипом группы Hayseed Dixie[26], а большая часть его белой кожи была покрыта татуировками. Этого человека он узнал, подошел к нему и улыбнулся.

- Таннер? - спросил бармен.

- Да, я полагаю, ты Чeд? - ответил городской парень.

- Чeд, ты знаешь этого клоуна? - спросил толстый ублюдок.

- Лучше, чем можно себе представить. Выбирай выпивку за счет заведения.

Таннер расслабился от щедрого гостеприимства этого человека. Он взглянул на витрину с пивом и прищурился.

- Думаю, можно предположить, что у вас нет "Брауфактума"? - спросил Таннер, продолжая сканировать.

- Нет, никогда даже не слышал о нем.

- Тогда я возьму "Хайнекен".

- Немецкая моча, – прошипел в его сторону толстяк, как будто слова Таннера были богохульством.

- И не говорите, мистер...

- Его зовут Бубба.

- Я бы никогда не догадался.

Чeд улыбнулся своему новому другу и протянул ему пиво. Таннер потягивал его и пытался наслаждаться обстановкой, ожидая, пока придет еще один.

Как будто Джад и его команда недостаточно посмеялись над Таннером и его "Мерседесом", появилась "Мазда Миата". Красный автомобиль подъехал и припарковался рядом с "Мерседесом", и команда шутов снова не смогла удержаться от смеха.

Пэт был худощавым мужчиной в черных кожаных штанах с болтающимися ремнями. Обтягивающая футболка группы Joy Division гордо красовалась на нем, облегая его худую фигуру, а длинные черные волосы спадали на бледное лицо с пирсингом в носовой перегородке, губе и брови. Он курил гвоздичную сигарету, которую выкинул легким движением руки с черными отполированными ногтями.

Когда он подошел к бару, команда разразилась смехом. Пэт бросил на них грозный взгляд.

- Смотрите, это неизвестный стрелок из школы Колумбайн[27], – вскрикнула одна женщина.

- Черт, ты не вписываешься в наш дресс-код, брат, - сумел выдавить между всхлипами смеха один из деревенских острословов.

- Не шути со мной, - уверенно ответил Пэт.

Это заставило их смеяться еще больше, когда Джад подошел к маленькому человечку.

- Почему бы и нет? - спросил бугай.

Пэт полез в карман и достал значок. Это был значок криминалиста убойного отдела полиции Теннесси. Конечно, деревенщины не стали его внимательно разглядывать - одной только формы было достаточно для устрашения. Они притихли и стали игнорировать его. Кроме Джада. Тот проводил хлюпика долгим, полным ненависти взглядом, когда дурачок входил в заведение.

Несколько смешков и насмешливых взглядов спустя Пэт увидел хорошо одетого мужчину у барной стойки. Он подошел и сел рядом с ним. Таннер пробежался глазами по его телу и улыбнулся.

- Пэт?

- Да, а ты, должно быть, Таннер, - ответил он мягким голосом, нервно оглядываясь по сторонам.

Чeд подошел к новоприбывшему.

- А я - Чeд.

- Здорово, теперь мы все здесь. Давайте поговорим, - нервно выпалил он.

Чeд бросил на него взгляд, который предупредил, что здесь небезопасно беседовать.

- Нет, не сейчас. Давайте подождем, пока я закроюсь, тогда мы сможем все обсудить.

- Что мне делать до тех пор? - спросил Пэт, смущенный и раздраженный.

- Пей, – рассмеялся Чeд.

Пэт выдавил из себя улыбку.

- Обычно я не пью, но черт с ним. Я буду "Курс Лайт".

Остаток ночи прошел довольно спокойно. Несколько вновь пришедших потрепали Таннера, но слухи о значке, которым размахивал фрик, быстро распространились. Это было такое место, где в любой момент времени ордеров на арест было больше, чем порядочных людей. Они не хотели навлекать на себя беду, поэтому, естественно, оставили Пэта в покое. Как только последних пьяниц выставили, чтобы они разъехались на своих массивных пикапах по грязным дорогам Эстилл-Спрингс, наружное освещение было погашено, и они остались одни.

Чeд подвел их к столику возле танцплощадки и сел в кресло.

- Что ж, мой план сработал, так что теперь мы продолжим.

- Мне интересно, что это будет, - Таннер слушал с нетерпением.

- Что ж, давайте начнем со знакомства. Я - Чeд Браунинг, владелец этого бара "Змеиная Яма", в котором, собственно и живу. Я охотник, выросший в Моргантоне, Северная Каролина. Мое прозвище – "Охотник на Женщин", потому что я похищаю проституток из крупных городов, отвожу их в лес, выпускаю и охочусь на них. После окончания охоты и убийства, я трахаю их и вешаю на деревьях. Сейчас на моем счету тридцать шесть трупов.

Пэт одобрительно кивнул, нервно барабаня пальцами по деревянному столу. Его странное поведение уже беспокоило Таннера, но Чeду было все равно.

- Я буду следующим, - Пэт нетерпеливо вскочил. - Я - Пэт Хит. Судебный эксперт, работаю на ферме трупов.

- Что еще за ферма трупов? - спросил Чeд, заинтригованный.

- Такое место, где мы оставляем трупы в различных природных условиях и изучаем процесс разложения. Это помогает определить время смерти.

- Ух ты, - Чeд одобрительно кивнул. - Мне нужно это увидеть.

- Да, я видел документальный фильм об этом, - добавил Таннер, пытаясь найти общий язык с маленьким готическим чудиком.

- Как бы то ни было, вырос я в Иллинойсе, переехал сюда, в Теннесси, и теперь работаю с трупами. Это всего в часе езды отсюда.

- Не может быть, - у Чeда отвисла челюсть.

Все это время он жил здесь и не знал, что так близко находится ферма трупов.

- Да. Я - художник. Я похищаю женщин и устраиваю шоу. Обычно это делается с помощью света и музыки, а также косплея.

- Как это? - спросил Таннер.

- Костюмированная игра. переодевание. Я пытаю женщин морально и физически, документируя свою работу до, во время и после. Я всё фотографирую. Когда заканчиваю, привожу тела на ферму трупов, чтобы их никогда больше не нашли.

- Прям никогда?

- Конечно, блядь, у нас там свиньи, черви и дерьмо – все, чтобы от тел в итоге не осталось ничего. Потом я оставляю фотографии в случайных туалетах, чтобы кто-нибудь их нашел. Меня прозвали "Смертоносным Фотографом", и на моем счету тринадцать трупов.

Чeд кивнул в сторону Таннера, чтобы тот рассказал свою историю.

- Таннер Ротштейн. Я живу в Лонг-Бич, Калифорния, учился в Университете Брауна в Род-Айленде и владею бизнесом под названием "Ротштейн Энтрерпрайзис". Я соблазнитель женщин. Чтобы это сработало, женщина должна быть ко мне неравнодушна. Обычно это небогатые девушки. Я завоевываю их, обольщаю, а затем душу. После этого я одеваю их в дорогие платья, о которых в жизни они могли только мечтать: "Versace", "Prada" и "Gucci". Я воплощаю их мечты о гламуре в жизнь. Затем бросаю их в Голливуде со свежим букетом цветов. Меня называют "Душитель с Xорошим Bкусом" - это отсылка на мой выбор одежды для жертв. На моем счету девятнадцать трупов.

- Как мы пришли к такому образу жизни, не имеет значения. У каждого из нас есть свои причины, и никто здесь не осуждает друг друга, совсем наоборот. Я связался с вами обоими с целью совершить абсолютное убийство, - Таннер и Пэт навострили уши.

- Абсолютное убийство? - спросил Таннер с оттенком недоверия. - Извини, если я покажусь грубым, но что это за хрень - абсолютное убийство?

- Это будет жертва, которая станет достойным противником. Она - женщина, воплощающая в себе черты, которые удовлетворят Cоблазнителя, Xудожника и Oхотника в равной степени. Мы все получим шанс поиграть с ней, а когда все будет сделано, мы все убьем ее... вместе.

- Звучит прекрасно, - сказал Пэт с искренними слезами на глазах. - Как поэтично. Я имею в виду, что это...

- Вы должны простить меня, если я покажусь подозрительным, но меня приучили думать определенным образом, и чтобы перестроить мой мозг иначе, нужно слишком много усилий. И отсюда мой вопрос – к чему все это?

- Потому что ощущения от убийства со временем становятся пресными, мы все с этим столкнулись. Это новый эксперимент, который удовлетворит все наши потребности.

- Как же мы в конце концов убьем ее? – спросил Пэт. - Ведь Таннер душит, я калечу, а ты стреляешь. На чем мы сойдемся?

- Я тоже думал об этом. Вы знакомы с рассказом Ширли Джексон "Лотерея"?

- Конечно. - ответил Таннер.

- Хорошо. Финал этой истории - это то, как я представляю себе завершение нашего общего дела. Мы все забьем ее камнями до смерти, никто из нас не делал этого раньше.

Это очень заинтересовало Пэтa.

– Звучит прекрасно, но кто будет эта женщина? - спросил он, с нетерпением ожидая ответа.

- Я наблюдаю за ней уже некоторое время. В ней есть что-то для всех. Она великолепная женщина, чувственная и сексуальная. У нее сильная воля, и за ней, определенно, нужно будет ухаживать. Таннер, это идеальный вариант для тебя. Она скульптор, и я видел некоторые произведения искусства в ее квартире, которые отражают кипящие в ней темные пристрастия. Ее рассудок кажется достаточно крепким. Думаю, что Пэт найдет, чем с ней заняться.

- Да, несомненно, - ответил тот с улыбкой.

- А что касается меня, то она бывший солдат, служила в Афганистане. Была похищена в 2006 году и оставалась в плену у талибов более двух лет. Ей удалось выжить, совершив побег. Она будет достойным противником для меня, как для охотника.

- Эта женщина определенно подходит как идеальная жертва.

- Ее зовут Дэбби Лингл.

Музыка вибрировала по всей квартире, пока она танцевала или, точнее, занималась тем, что называла танцами. Женщина покачивалась между мебелью, когда припев панк-песни ускорялся. Почувствовав, что ее сердце бьется в такт, а заботы и страхи испаряются, как дождь в пустыне, она ритмично замотала головой, давая волю волосам, которые разметались во все стороны. Заметив свое отражение в зеркале, Дэбби на секунду остановилась, чтобы взъерошить волосы, придавая себе более панковский вид, а затем поджала губы и начала подпевать, пытаясь изобразить более злого человека, чем была на самом деле.

- Малыш-мясник, ты одет, чтобы убивать. Мясник, детка, я знаю, что ты это сделаешь. Малыш-мясник, сегодня тот самый день. Мясник, детка, тебя посадят, - продолжая качать головой в такт мелодии, она начала расстегивать рубашку.

На полпути разорвала ее и швырнула через всю комнату, обнажив черный лифчик. Это тоже продолжалось недолго, и через миллисекунду она была топлесс и танцевала в сторону кожаного дивана.

Дэбби вскочила на диван и посмотрела на себя в зеркало. Проведя руками по своему идеальному телу, она засунула большие пальцы в обтягивающие джинсы. Затем сдвинула их спереди и расстегнула пуговицу. Через несколько секунд она выскользнула из них, и осталось только в нижнем белье - в стрингах, которые тоже долго не продержались. Теперь, совершенно голая, спрыгнула с дивана и начала трясти головой в такт музыке.

Все это время Дэбби не замечала, что за ней наблюдают. Трое мужчин находились на парковке возле ее квартиры, и наблюдали за ней в бинокль. Единственное, что она слышала, - это шум оживленного движения в Мемфисе, фоновую атмосферу которого заглушала панковская песня. Звук был настолько громким, что прошло несколько секунд, прежде чем женщина уловила сильный стук в дверь. Только когда дверь уже почти слетела с петель, она протянула руку и убавила громкость. Затем подбежала к двери и приоткрыла ее, высунув голову, чтобы прикрыть свое обнаженное тело.

Это был ее сосед по коридору. Он пристально посмотрел на нее сквозь свои очки "Dolce & Gabbana" пытливым взглядом.

- Привет, Дэбби, ненавижу беспокоить.

- Джордж, милый, ты никогда не мешаешь. Прошу прощения, я немного увлеклась.

Сосед понятливо кивнул. Он не мог себе представить, как она может идти по жизни с улыбкой после того, через что ей пришлось пройти. Конечно, быть гомосексуалистом в захолустном Теннесси было своего рода пыткой, но это было ничто по сравнению с тем, что довелось пережить этой девушке. Ему было неловко просить ее сделать музыку потише, ведь если кто и имел право включать музыку, так это она.

- Приятно познакомиться с головой Дэбби, но где же остальная ее часть?

- Ну, Джорджи, я голая, а я знаю, как тебя отвращают женские формы.

- Так-так, голая и слушающая The Plasmatics в середине дня на высокой громкости... мне кажется или я чувствую здесь немного лесбийского диссидентства? Мой гей-радар срабатывает.

- Нет, Джордж, мне все еще нравятся члены.

- Видишь, у нас есть что-то общее.

В ответ он широко раскрыл глаза и поднес ко рту безвольное запястье в манере "как я смею такое говорить". Она улыбнулась и покачала головой.

- Ты хочешь сказать, что тебе не нравится это? - oна распахнула дверь.

Джордж подыграл ей и притворился, что ведет себя как вампир, негативно реагирующий на солнечный свет. Он зашипел и застонал, падая на пол и скрещивая пальцы в крестном знамении.

- Мои глаза, мои бедные глаза педика, - закричал он, а Дэбби стояла и смеялась.

- Срань господня! - раздался голос мальчика, которого она знала слишком хорошо.

Его звали Тоби. Это был маленький двенадцатилетний толстяк, который тоже жил в этом многоквартирном доме. Сейчас он стоял в коридоре с тремя друзьями, с которыми играл в "Подземелья и драконы". Все четверо мальчиков стояли с отвисшими челюстями.

Джордж вскочил на ноги и выступил в роли щита для нее.

- Не смотрите, это зло и оно испортит вас! - пошутил он.

- Простите, дети! Джордж, я убавлю музыку.

- Нет проблем, просто спрячь свои грязные подушки, пока они не развратили умы этим малолеткам. Не успеешь оглянуться, как они будут дрочить свои маленькие писюны в ванной. Это будет хаос.

Дверь захлопнулась, и Дэбби прижалась к двери, истерически смеясь. Джордж был ее большим другом, они оба работали в баре "Бобовая Kомната" в центре города. У них была общая любовь к дрянным фильмам ужасов, танцам и даже одинаковые вкусы в парнях. Они подружились сразу после того, как она вернулась домой.

Джордж узнал ее по выпускам "Новостей". Многие узнавали, но он подошел к ней не по этой причине. Ему нравилось утверждать, что почувствовал в ней душу, которая была сломлена, оторвана от общества и отчаянно нуждалась в друге. Однако на самом деле он видел, как она флиртует с Джейми Чампсом, местным парнем, которого страстно хотел. Джордж решил, что будет непросто украсть натурала у красивой, но эмоционально неуравновешенной девушки.

В конце концов, Джейми Чампс оказался безнадежным натуралом, у него не было никаких шансов перепрыгнуть через забор. Для них обоих это была пустая трата времени. Для Дэбби он был таким же, как и тридцать или около того других мужчин, с которыми она встречалась с тех пор, как вернулась домой и обнаружила, что ее муж снова женился. Никто даже не сказал ей об этом, не предупредил. Она узнала все только, когда вернулась в дом, который они делили, и обнаружила, что там живет другая женщина. Сукин сын, как долго он на самом деле ждал? В доме был четырехмесячный младенец. В общей сложности ее не было почти три года.

Дэбби не могла винить его. Не могла винить никого, кроме себя. Она была молодым солдатом с головой, забитой патриотическим дерьмом и мечтами стать кем-то большим. Кем она себя возомнила, гребаным Рэмбо? В то утро она ушла с военной базы в увольнение и забрела слишком далеко. Увидев на песке винтовку, она подумала: Какой крутой трофей. И только когда приклад АК-47 ударил ее по затылку, она поняла, что была чертовой идиоткой.

Как долго он ждал?

Она думала, что достаточно долго.

- Должен сказать, что она очень красива. Ее груди восхитительны, тело в отличной форме. Должно быть, она усердно занималась в спортзале после возвращения в Америку, - Таннер почувствовал, как эрекция в его штанах растет.

Это было не потому, что он был сексуально возбужден ее удивительным телом - нет, это были бы эмоции нормального человека. Он возбудился, представляя, как она будет кричать, когда он, лежа сверху, начнет душить ее.

Нет, на этот раз ты должен использовать камни.

Он должен был признать, что идея с камнями показалась ему несколько неубедительной, но в остальном план и вправду был хорош. Пэт даже решил открыть местонахождение своей фермы трупов для сегодняшнего ночного развлечения. У него не было особых ожиданий от этой встречи, но теперь он был полон энтузиазма.

- Дай мне взглянуть на нее, она бритая там? - вскрикнул Пэт, пытаясь выхватить бинокль. У него отвисла челюсть, а рука медленно полезла за пояс брюк. - Боже мой, какая она горячая штучка!

- Ублюдок! - завопил Чeд, врезав Пэтa по затылку.

Он уронил бинокль и повернулся к готу.

- Какого хрена это было?

- Перестань дрочить, когда мы рядом с тобой.

- Это расстройство, я не могу его контролировать. Последствие сексуального насилия.

- Так вот почему ты такой ебанутый?

- Вовсе нет, я убиваю, потому что это весело.

Чед расхохотался, и Таннер присоединился к нему. Он должен был признать, что, хотя эти двое совершенно не похожи на него, ему нравилось их общество. Он даже с нетерпением ждал убийства.

- Нет, мам, я не буду этого делать - говорила Дэбби в трубку.

Она все еще была обнажена и теперь лежала на своей кровати. Телевизор тихо играл на заднем плане. Женщина посмотрела на шрамы на своих ногах и подумала о тех, что были у нее на спине, о тех, что остались после того, как эти животные высекли ее. Ее больше не беспокоили эти отметины.

- Я не собираюсь продавать свою историю какому-то сраному журналистишке, чтобы он мог использовать ее в своих целях.

- Дорогая, пойми меня правильно. Ты прошла через ад, такой ад, который никто не может себе представить. Не думаешь ли ты, что другие могут извлечь из этого урок?

- И какой же урок можно извлечь из истории о том, как какой-то мерзкий полотенцеголовый засовывал стеклянную бутылку из под "Kолы" тебе в жопу и кричал: Как тебе теперь на вкус это пойло, неверная шлюха? - Дэбби готова была поклясться, что услышала, как ее мать поперхнулась в трубку.

Она слышала, как дрогнул ее голос, когда раздавался звук открываемых пузырьков с таблетками. Привычный порядок вещей. Ее мать принимала антидепрессанты и успокоительное с тех пор, как узнала о пропаже дочери. По тому, как она себя вела, можно было подумать, что похищали ее.

- Я... Мне так жаль, дорогая. Я не могу себе представить...

- Ты права, не можешь, так что даже не пытайся. Просто забудь об этом разговоре.

- У тебя все хорошо?

- Я в порядке...

Раздался стук во входную дверь, от которого Дэбби подскочила в постели. Она никого не ждала. Это не мог быть снова Джордж - музыка была выключена.

- Миссис Лингл, это Том из отдела технического обслуживания.

Голос казался достаточно дружелюбным, но она ко всем относилась с подозрением.

- Кто?

- Меня зовут Том, я здесь, чтобы обработать вашу квартиру от насекомых.

- Вы можете зайти позже? - в ее голосе звучало легкое раздражение.

- Кто там, милая? - спросила мама, беспокоясь за дочь, после нарисованной ее воображением сцены с бутылкой "Kолы" в анусе.

- Это дезинфектор, - ответила Дэбби.

- Не могу, завтра я буду работать на другом этаже.

Она заколебалась и вздохнула.

- Хорошо, дайте мне секунду, - женщина встала с кровати, надела штаны для йоги и обтягивающую футболку с изображением Будды. - Мам, я должна идти.

- Я люблю тебя, милая.

- Я тоже тебя люблю.

- Так и что же это будет, дорогие мои? - спросила Гретхен, жизнерадостный подросток.

Она стояла с ручкой в губах и отчаянно пыталась сделать так, чтобы ее декольте отвлекало клиентов от пухлого животика под ее фартуком.

- Я буду кофе и две вафли, - ответил Таннер.

Гретхен не могла не смотреть на него. Этот красавчик был похож на кинозвезду. Она представила, как он подхватит ее на руки и отнесет в постель, где уложит и будет ублажать так, чтобы она получила удовольствие.

Таннер, будучи хищником, естественно, почувствовал это. Он бы солгал, если бы не признался, что мысль о том, чтобы задушить беременного подростка, его не привлекала, но нужно было придерживаться плана. Кроме того, нельзя оставлять задушенных хорошо одетых женщин так далеко за пределами Калифорнии. Если это заметят, потянется столько нитей, которые могут в итоге привести к его поимке.

- Без проблем, милый, а для вас, сэр? - oна повернулась к Пэту, который наводил на нее ужас.

Он выглядел старше своих лет, почти больным и прятался за прядями длинных волос, стараясь не смотреть ей в глаза.

- Кофе, черный, вот и все, - пробормотал он, глядя на свои накрашенные черным ногти.

Таннер покачал головой, глядя на это зрелище.

- А я буду бутерброд с ветчиной и яйцом, и стакан апельсинового сока, если вы не против, - вмешался Чeд, пытаясь отвлечь ее внимание от того, каким нелюдимым выглядел Пэт.

- Хорошо, я скоро вернусь.

Таннер улыбнулся ей. Она кокетливо улыбнулась в ответ. Он представил, как сжимает ее шею руками, выдавливая из нее последние капли воздуха. Он закончил бы это одним резким движением, и все было бы кончено - еще один хорошо одетый труп пополнил бы его коллекцию.

Мечты всей ее жизни могли бы исполниться, но только после ее смерти.

- Что, блядь, с тобой сегодня не так? – бросил Чeд в сторону Пэта, который повернулся к нему и улыбнулся. Чeд покачал головой, увидев остекленевший взгляд его глаз. Это очень разозлило Чeда, и он оттолкнул от себя столовое серебро. - Господи Иисусе, этот тупой сукин сын под кайфом.

- Уже проходит. Я не знал, что мы встретимся так рано, - признался Пэт, продолжая отчаянно бороться за то, чтобы отличить реальность от вымысла.

- На чем ты сидишь? - спросил Таннер, немного обеспокоенный.

- Экстази. Меня отпускает, так что не волнуйся.

- Это просто охренительно, - Чeд злобно посмотрел на него. Он хотел только одного - разбить голову этого маленького женоподобного ублюдка об стол. - Не делай так больше.

- Я нервничал. Ты должен понять - я не очень общительный человек.

- Как будто это не очевидно. Впредь оставайся чистым, - Чeд потребовал, почти как отец.

Это показалось оскорбительным для молодого Пэтa, который посмотрел с вызовом.

- Прошу прощения... Объясни-ка мне, почему я должен тебя слушать?

- Потому что если ты сделаешь это снова, мы оба выпотрошим тебя живьем, - присоединился Таннер.

Он и сам знал, что перед убийством можно выпить для разгона, просто чтобы дать себе небольшой толчок, но употреблять наркотики во время чего-то столь масштабного было просто безответственно. Таннер был согласен с Чeдом и не хотел иметь с этим ничего общего.

- Ладно, черт возьми, я остановлюсь.

- Хорошо, - Таннер повернулся к Чeду. - Так как сработал трюк с опрыскиванием от насекомых?

- Просто замечательно. Я сделал несколько снимков, пока она была в своей комнате и пыталась меня игнорировать. Мы просмотрим их вместе. А теперь обсудим детали.

- Давай, великий лидер, расскажи нам свой гребаный план, - с сарказмом пробормотал Пэт.

- Таннер попытается соблазнить девушку и завоевать ее сердце с помощью своей привлекательной внешности и информации, которую мы получим из фотоснимков, которые я сделал прошлым вечером.

- Чертов гений с фотографиями, это действительно хороший план. У меня остался один вопрос - когда мы начинаем?

- Сразу после завтрака.

- Здравствуйте, чем я могу вам помочь? - спросила Дэбби.

Она стояла у кассы, пока мужчина бессвязно рассказывал о своем заказе. Все утро она не сводила глаз с красивого мужчины за одним из столиков. Он бросал на нее взгляды в перерывах между чтением газеты. Сначала она думала, что это все ей кажется, но когда и Джордж заметил это, отрицать было уже невозможно.

- Иди, поговори с ним, - сказал Джордж, игриво подталкивая ее. Она, как всегда, колебалась. С тех пор, как Дэбби вернулась из Афганистана, ее попытки встречаться с мужчинами оканчивались хреново, и она решила, что обречена на разочарование и вечное одиночество. - Если ты не сделаешь этого, я сделаю, и поверь мне, милая, я обращал в геев мужчин, которые были намного натуральнее, чем этот горячий очаровашка.

- Слушай, откуда ты знаешь... - Джордж оборвал ее, прижав указательный палец к губам.

- А вот и он.

- Привет, - произнес мужчина.

Дэбби повернулась к нему с сияющим лицом. Она потерялась в его глазах, точеном лице и статном, подтянутом теле.

- Здравствуйте, чем я могу вам помочь?

- Меня зовут Таннер. Я хотел спросить, не желаешь ли ты присоединиться ко мне за моим столиком. Был бы не против пообщаться с тобой.

- Я бы с удовольствием, но моя смена закончится только через несколько часов.

Джордж услышал это и бросился к ней, едва не уронив на пол ледяной карамельный макиато.

- Милый, она была бы в восторге. И как раз собиралась сделать перерыв.

Джордж с настойчивым взглядом подтолкнул ее вперед. Она знала, что если не согласится, Джордж никогда не позволит ей пережить это.

Ведь что плохого может быть в хорошем перепихоне?

- Хорошо, - oна повернулась и наклонилась к кассе, набирая свой идентификационный номер на часах. - У тебя есть полчаса.

Ее получасового перерыва оказалось недостаточно, чтобы хорошо узнать мужчину, но достаточно, чтобы он пригласил ее на свидание. Дэбби просматривала свой гардероб, а в голове у нее крутились сумасшедшие варианты развития событий. Она прижимала платья к своему обнаженному телу, повторяя его имя.

- Таннер...

Она рассказала об этом своей матери, которая была, мягко говоря, в восторге – в мыслях та уже планировала свадьбу. Ее мать винила себя за то, что Дэбби мучилась в руках афганских террористов. Если бы она в свое время поддержала брак дочери и помогла оплатить свадьбу, Дэбби не пошла бы в армию, чтобы рассчитаться с долгами из своих бонусных денег.

Конечно, воспоминания не покидали ее. Дэбби все еще слышала их арабскую речь, когда они избивали и насиловали ее. Они всегда были рядом. В уголке ее глаза каждая тень была одним из них. Она видела их бородатые лица и дикие глаза, когда они размахивали все новыми орудиями, чтобы причинить мучения ее телу.

Дэбби выбросила это из головы и поклялась хорошо провести сегодняшний вечер. Прижав идеальное платье к своему телу, она улыбнулась и кивнула.

- Сегодня вечером у тебя будет секс.

Их свидание началось с похода в кино, а затем продолжилось ужином в ресторане "La Senorita". Поедая стейки и чипсы начос, они начали обсуждать работу Таннера.

- Я работаю на ферме трупов, - сказал он, как бы между прочим.

От сочетания этих слов Дэбби замерла на месте и издала низкий, нервный смешок.

- На ферме трупов? - oна прищурилась, как будто это как-то могло помочь ей понять, о чем он говорит.

- Да, это место, где судебно-медицинские эксперты изучают разложение тел.

Таннер заметил на ее лице отвращение, но также не упустил следов промелькнувшего любопытства. Она сделала секундную паузу, как бы обрабатывая информацию. Он видел ее коллекцию пластинок на фотографиях. Любительница панк- и дэт-металa. В ней определенно была темная, нездоровая сторона - возможно, в старших классах она даже была девочкой-готом.

- Откуда вы берете тела?

- Люди жертвуют их.

- Издеваешься?

- Нет, ты бы удивилась, узнав, сколько их у нас. Все эти люди – альтруисты, они хотят, помочь даже после смерти. Мы изучаем этот процесс. Некоторые тела мы помещаем под прямые солнечные лучи, другие погружаем в воду, третьи закапываем на глубину фута, а на третьих экспериментируем с известными методами утилизации, которые часто используют убийцы.

- Трудно поверить, что такое место существует.

- Я могу отвести тебя туда, - eго улыбка казалась фальшивой, неестественной.

Дэбби снова услышала, как мужчины спорят на грубом гортанном наречии. Вытащив свои члены они помочились ей на голову. Они водили садовыми ножницами по ее сиськам и воткнули ей в задницу вантуз для унитаза. Ее замутило, и когда она подняла глаза на Таннера, то увидела его с длинной бородой. Он говорил по-арабски.

Дэбби, это неправда. Не каждый парень, которого ты встречаешь, пытается тебя убить. Этому ты действительно нравишься.

- Да, я бы хотела на это посмотреть, - выдавила она из себя.

Но не была уверена, говорила ли она серьезно или просто хотела казаться милой. В любом случае, она знала, что они отправятся туда еще до конца ночи.

- Фантастика. Мы отправимся после того, как закончим нашу трапезу.

Поездка была долгой. Все это время Таннер заполнял машину дружеской болтовней, но Дэбби все равно слышала в глубине сознания мужчин, которые мучили ее. Они называли ее по имени. Тупая пизда, ты направляешься в ловушку. Она знала, что у нее паранойя, но по мере того, как машина ехала сквозь ночь и выезжала на пустынную грунтовую дорогу, она начала чувствовать нарастающее напряжение.

Тебе нужно начать доверять людям.

- Расскажи мне о своей службе.

Службe? Она никогда не рассказывала ему о том, что служила в армии. Вот он, красный флаг! Все было не так, как казалось. Этот человек изучал ее, и теперь она оказалась посреди леса с ним наедине.

Ладно, возможно, ты права. Возможно, он на самом деле гаденыш. Но нужно поддерживать разговор, чтобы он не заподозрил, что ты его раскусила.

- Ничего особенного - служила в Афганистане. Я не часто об этом говорю.

- Не могу представить, каким ужасам ты, должно быть, там подверглась, - пока он говорил, Дэбби достала из кармана мобильный телефон и посмотрела. Сигнала не было. - Что ты там делаешь?

- Я собиралась проверить свою электронную почту, - oна сделала притворно надутое лицо, протягивая ему телефон. - Нет сигнала.

Правильно, веди себя естественно.

- Ненавижу, когда нет сигнала. В этих краях его никогда не бывает.

Думай! Думай!

Она перевела взгляд на дверь и осмотрела замок. Он был заперт. Ей нужно было быстро провернуть механизм, открыть дверь и вынырнуть, прежде чем он успеет среагировать. Ей нужно было выбираться прямо сейчас! Она потянула за пластиковую деталь. Запорный механизм не сдвинулся с места.

- Детские замки безопасности, глупышка, - eго улыбка была зловещей, когда он кивнул головой. - Отличное изобретение.

- У тебя есть дети? - спросила она.

Ее дыхание стало поверхностным, но паника еще не была очевидной.

- Нет, на самом деле нет.

- Тогда почему эти замки заблокированы?

- Ты умная девочка. Я вижу, ты все поняла, так что давай прекратим...

Дэбби швырнула свою сумочку ему в лицо. Он дернулся влево и машина вильнула в ту же сторону. "Мерседес" врезался в дерево и остановился. Дэбби быстро полезла в сумочку и достала свой маленький компактный 9-миллиметровый пистолет. Она держала его поближе к телу, чтобы его не отобрали, но все время нацеленным на Таннера.

- Ты тупая гребаная сука!

- Заткнись, блядь! Что ты собирался со мной делать? Изнасиловать меня?

- Это не в моем стиле, - Таннер поднял руку, потрогал свой нос и нахмурился. - Дура, ты его сломала.

- А что тогда?

- К чему все это прошедшее время? Я все еще собираюсь убить тебя.

- Похоже, теперь ты в моей власти.

- Подумай еще раз, - oн указал на окно.

Она повернулась и увидела двух других мужчин с автоматами AR-15, направленными в ее сторону. Таннер улыбнулся ей.

- Теперь мы готовы поиграть.

Дэбби была в отключке довольно долго. Мужчина с длинными волосами ввел ей наркотик. Он подействовал мгновенно, и она вырубилась. Ее глаза все еще были закрыты, но она слышала звук, похожий на то, будто режут миллионы свиней. Визг был ужасающим. Когда женщина открыла глаза, то обрадовалась, увидев вместо убитой свиньи колонки.

К ее удивлению, она не была связана. Быстро встав, Дэбби осмотрела себя. Она была в порядке. Стены небольшой комнаты оказались увешаны странными картинами. На одних были изображены женщины, которых насиловали волки, на других - дети, потрошащие собственных родителей. Вспышки света, определенно, не помогали от головной боли. Она огляделась вокруг, пока не нашла выход.

Снаружи лил дождь, и как только она вышла за дверь, то соскользнула вниз по грязному склону. Дэбби катилась несколько футов, пока не врезалась лицом во что-то мягкое. Подняв голову, она с ужасом увидела, что ее лицо провалилось в гниющие останки живота трупа. Почерневшие органы и личинки вывалились наружу.

Дэбби закричала от ужаса, отчаянно вцепившись ногтями в мокрую землю. Она поползла вверх по холму. Ей попалось еще несколько трупов в различных стадиях разложения. Они были привязаны к деревьям и подвешены на ветвях.

- Добро пожаловать на ферму трупов. Ты же не думала, что это просто остроумное название? - голос доносился через систему громкой связи.

Дэбби повернула голову, стоя на вершине насыпи. Дождь лил как из ведра, а луна отбрасывала жуткие тени.

- КАКОГО ХРЕНА ВАМ ОТ МЕНЯ НАДО?!! - кричала она во все стороны.

По громкой связи раздался смех.

- Я хочу, чтобы ты бежала! Беги, кролик! Беги!

Воспоминания об Афганистане вернулись к ней. Она вспомнила, как они обращались с ней, и теперь все должно было повториться снова. Дэбби огляделась в поисках оружия, увидела рядом массивную ветку. Она потянулась вниз, и когда подняла ее, стрела вонзилась в ее левую руку. Женщина вскрикнула от боли.

- Я сказал, беги!

И она побежала вслепую, вглубь фермы трупов.

Чeд наблюдал за своей добычей. Она выглядела чертовски красивой, когда быстро оправилась от пугающих эффектов, которые устроил Пэт. Он знал, что она сильнее этого, слишком сильна, чтобы попасться на какие-то психологические трюки. Конечно, он считал, что Пэт немного эксцентричный, но факт оставался фактом - душевные терзания добавляли острых ощущений. Для Чeда же все сводилось к охоте.

Она с изяществом огибала углы, только для того, чтобы рухнуть, попав в скользкую грязь. Чeд поднял лук, оттянул стрелу и прицелился. Он последовал за ней и сделал вдох. Остановившись на мгновение, охотник отпустил стрелу, и та со свистом пронеслась по воздуху.

Дэбби почувствовала, как стрела пронзила ее ногу. Она взвыла в агонии – терпеть не было сил. Рухнув на землю, женщина перевернулась на спину. Теперь, глядя на луну, она увидела тех арабских мужчин вокруг нее, которые пинали ее и кричали на иностранном языке. Скоро они ее изнасилуют.

Дэбби резко пришла в себя: Ты не в Афганистане, ты здесь, в Америке, и эти парни привезли тебя сюда для одного...

Голос был прав. Ей нужно было взять себя в руки, если она хотела выпутаться из этой ситуации. Она ведь выбралась из лагеря для военнопленных много лет назад, не так ли? И уж конечно, сможет справиться с парочкой жаждущих крови деревенских болванов. Ей просто нужно было напрячь голову.

Из леса вылетел металлический предмет. Он пронзил ее чуть ниже плеча и разорвал спину. Это был массивный крюк, и прежде чем она успела рассмотреть его, ее потащили через лес.

Соберись с мыслями, эта ночь скоро станет намного хуже.

- Ну расскажи мне о себе.

Худой мужчина с длинными волосами улыбнулся ей. Комната была небольшой, освещение слабое. В ней не было ничего, кроме нее, его, стула, на котором она сидела, и стола с множеством колющих и режущих предметов. Их первоначальный дизайн и намерения были менее зловещими, однако именно этот особый разум извратил их, используя для удаления плоти с человеческого тела.

- Пошел ты, – только и сумела выдавить она, едва ли способная двигаться.

Пульсирующая боль от стрел в руке и ноге была сильной, но дыра от мясного крюка была совсем другой проблемой. Это было настолько мучительно, что она чувствовала слабость и знала, что в любой момент может потерять сознание.

Не делай этого, не доставляй им такого удовольствия.

- Ладно, похоже, нам нужен хороший ледокол, что-то, что разрушит стены, которые тебя сковывают, - xудой мужчина повернулся к столу и потянулся за молотком.

Oн обхватил пальцами рукоятку и высоко поднял его. От одного быстрого удара половина передних зубов Дэбби вылетела и рассыпались по запятнанному кровью деревянному полу. Кровь хлынула из ее рта, и она завопила. Он сделал это? Неужели он сделал это?

Дэбби снова проигнорировала мужчину, пытаясь сосредоточиться. Затуманенным взором она посмотрела на своего похитителя. На его голове был тюрбан? Она плохо его понимала, он говорил по-арабски?

Давай, Дэбби, соберись, девочка.

- Нет, а? Что ж, тогда...

- Что ты хочешь знать? - пробормотала Дэбби, и еще больше зубов вывалилось и упало ей на колени.

Это вызвало улыбку на лице тощего мужчины. Он знал, что она жесткая, но то, что она была такой непробиваемой в самом начале игры заставило его понять – будет непросто заставить ее молить о смерти. Он любил хорошие испытания. Пока же мужчина опустился на колени у ног девушки и улыбнулся.

- Я хочу знать, как такая красивая девушка, как ты, оказалась в компании серийных убийц.

- Наверное, не повезло. Знаешь ведь как бывает - иногда сплошная непруха.

Ее непринужденность разозлила мужчину. Улыбка исчезла с его лица, и он быстро поднялся на ноги.

- Ты знаешь, кто я, не так ли?

- Какой-то неудачник, с которым женщины отказываются трахаться, поэтому ты их калечишь?

- Именно.

Мужчина повернулся к столу и потянулся за керамической маской, демонического вида, окрашенной в красный цвет. Она выглядела по-японски. Дрожащими руками маленький человек подтянул маску ближе и надел на лицо. Когда это произошло, он поднял голову, и Дэбби поняла, что теперь перед ней другой человек. Мужчина повернулся к столу и потянулся вниз. Он взял инструмент из нержавеющей стали, похожий на длинную иглу и поднял его вверх.

- Что это?

- Троакар[28].

И не дав ей и секунды на размышление о том, что это за инструмент, он воткнул ей его в правый глаз. Она вскрикнула от боли, дернувшись на стуле. Посмотрев здоровым глазом, она увидела, как мужчина вставил другой конец прибора в рот маски, а затем в свой собственный рот. Казалось, он использовал устройство как соломинку. Кровь потекла по его зловеще изогнутым губам и закапала с подбородка.

Троакар был извлечен, и прежде чем она успела прийти в себя, его костлявый палец подался вперед и проник глубоко в ее череп. Она почувствовала, как палец обхватил что-то упругое внутри ее головы и потянул. В этот момент, подобно телевизору, выключающемуся во время перебоев в электросети, глаз перестал работать, так как мужчина вытащил липкую массу из ее глазницы.

Мучитель посмотрел вниз и покачал головой. Он увидел, что пол теперь покрыт мочой и фекалиями.

- Боже мой, ты обосралась.

- Прости, милый...

Правильно, Дэбби, не падай духом.

- ...но тебе...

Не давай ему то, что он хочет.

- ...придется сделать что-то получше, если ты хочешь заставить меня умолять.

Человек в маске выронил глаз. Он повернул голову набок, изучая ее. Из-под маски раздался низкий смех, похожий на смех демона.

- Вызов принят.

Таннер и Чeд смотрели телевизор, пока Пэт был сзади с девушкой. Таннер выполнил свою часть работы, соблазнив ее, Чeд охотился на нее, а Пэт теперь будет пытать ее. Когда все трое насытятся, они убьют ее вместе. Они терпеливо ждали, наблюдая за всем этим шоу на экране телевизора в прямой трансляции.

- Он действительно болен, понимаешь? - Таннер засмеялся. - Я имею в виду, Господи... Он просто засунул паяльник ей в задницу.

- Это плохо, но не так плохо, как когда он отрезал ей губы, а потом засунул в ее пизду утыканный гвоздями фаллоимитатор.

- Ты правда думаешь, что это хуже? - спросил Таннер, будто эти двое обсуждали музыкальные вкусы.

- О, черт возьми, да. Слушай, небольшое жжение в выхлопной трубе - это, наверное, как геморрой. А вот истязание "киски" - блядь, чувак - ничто с этим не сравнится.

- Полагаю, я могу понять твою логику.

- Похоже, это подходит к концу. Готовься, Таннер.

Пэт использовал садовые ножницы, чтобы отрезать ей губы. Он поигрался паяльной лампой с ее сиськами и с помощью кусачек удалил каждый палец на ее правой ноге. Потом освободил ее, повалил на пол и избил бейсбольной битой, обмотанной колючей проволокой. Женщина кричала от боли, орала, но не умоляла. Она не доставляла своему мучителю такого удовольствия. Когда ее вопли сошли на нет и к ней вернулось самообладание, она начала безудержно смеяться.

Эта проклятая сука сошла с ума.

Пора заканчивать, больше не было никаких игр. Он сломает ее, даже если для этого понадобится убить. Пэт повернулся к столу и взял молоток и крюк, похожий на лезвие, используемый для разделки рыбы. Он встал над женщиной, лежащей в собственной моче, дерьме и крови. Та истерически смеялась, и кровь из ее беззубого и безгубого рта лилась на землю. Она посмотрела на Пэта и даже показала ему средний палец, прежде чем разразиться хохотом. Смех прекратился, когда молоток ударил ее по лицу, раздробив челюсть.

- Больше никаких игр, - Пэт сорвал маску с лица и швырнул ее через всю комнату.

Она разбилась, ударившись о стену. Он встал на колено и ударил ее молотком по правой руке, прямо над запястьем. Мужчина бил до тех пор, пока место на руке не стало похоже на тонкую ткань из плоти. Затем он взял лезвие и отрубил ей ладонь.

- Мы еще не закончили, милая.

Затем он взял нож и принялся за локоть. Садист сдирал кожу с ее руки и через несколько мгновений обнажилась сломанная и раздробленная кость. Пэт засмеялся, когда дверь распахнулась.

- Какого хрена, ребята? - крикнул он. - Я еще не закончил.

- Чертов идиот, ты убьешь ее, – заорал Таннер.

- Еще нет.

- Посмотри на нее, она почти мертва.

И они были правы. Женщина больше не смеялась, она была слишком слаба, чтобы делать что-то еще, кроме как дышать и цепляться за жизнь, но даже это было уже на исходе. Как разочарованный ребенок, Пэт опустился на пол и покачал головой.

- Это несправедливо. Она чертовски упрямая.

- Делай свои фотографии и давай заканчивать, - потребовал Чед.

Пэт поднял на них глаза, но знал, что это не обсуждается.

- Ладно, - Пэт опустил лезвие на пол рядом с молотком и встал.

Следующая часть обычно была его любимой - фотографирование, но что-то было не так. Он не сломил ее и не заставил умолять. Пэт понимал, что встретил достойного соперника. А потом он почувствовал удар.

Молоток обрушился ему на ногу. Он чувствовал, как каждая кость в его конечности разламывалась на миллион кусочков, а боль пронзила его тело. Пэт рухнул на колени, и прежде чем он успел отреагировать на нападение, лезвие крюка вошло ему в горло, вырвав пищевод. Он свисал из отверстия, как мертвая змея, истекающая кровью. Пэт поднял руку, и когда мир вокруг него потемнел, он увидел, что женщина с улыбкой смотрит ему в глаза. Засохшая кровь, изуродованное лицо, пустая глазница - он смотрел прямо на смерть, медленно покидая этот мир и переходя в другой.

Чeд чуть не обмочился, когда увидел, как женщина разбила молотком ногу Пэту. Когда она поднесла к нему лезвие, он чуть не обделался. Как на земле могла существовать такая женщина? Как в ней могло остаться столько силы, столько борьбы? Она была настоящим чудом, Чeд никогда раньше таких не встречал.

Дэбби выронила клинок и подобрала молоток, медленно поднимаясь на ноги, и впервые в жизни Чeд почувствовал страх. Сначала он даже не понял, что это было за чувство. Он почувствовал, что у него заныл желудок, сердце затрепетало, кожа покрылась мурашками, и он понял, что все это - страх. Он боялся этой женщины.

Таннер бросился к ней. Он никогда не позволял женщине брать над собой верх, нет, сэр. Таннер Ротштейн был самцом, доминантом, а все женщины покорялись ему. Они падали к его ногам, а не наоборот. Он был так ослеплен гневом, что не понял, что она все еще держала молоток, и когда тот поднялся и ударил его по лицу, он рухнул к ее ногам. Его красивое лицо теперь превратилось в окровавленное месиво из раздавленного мяса. Таннер попытался что-то сделать, но все происходило так быстро. От удара у него закружилась голова. Она опустилась на колени и молотком продолжила бить его по голове. Била до тех пор, пока череп не раскололся с тошнотворным звуком, и серые мозги не вывалились, как окровавленная цветная капуста. Чeд не двигался, он был загипнотизирован всем этим, ошеломлен.

Женщина поднялась с трупа Таннера. Она была обнажена и покрыта телесными отходами и кровью. Ее челюсть бесполезно свисала с тонких нитей мышц, беззубая и раздробленная. Правого глаза не было. Кровь лилась из ее изуродованного влагалища, ее сиськи были черными и обугленными. Ее правая рука отсутствовала, и все, что осталось от нее от локтя вниз, - это около восьми дюймов раздробленной кости. Женщина не кричала, не вопила, не смеялась - она просто стояла и дышала. Эта женщина уже убила двух самых страшных современных серийных убийц в стране.

- Я искал тебя, - из глаз Чeда начали течь слезы. Он улыбнулся и вытер их дрожащей рукой. - Долго искал. Я думал, что никогда не найду тебя. Пожалуйста, сделай это.

Она уронила молоток. Жалкий мужчина рыдал перед ней, он хотел умереть. Труп, похожий на женщину, закричал и побежал к Чeду. Он закрыл глаза и раскрыл руки, словно принимая Господа в свою жизнь. Звероподобная женщина бросилась на него, сбила с ног и повалила на землю. Как дикий зверь, посланный из ада, она использовала расколотую кость своей правой руки, чтобы бить мужчину будто ножом. Она закричала, когда кровь брызнула на ее тело, и маниакально продолжала рвать его сломанной костью.

Чeд ни разу не закричал, он приветствовал смерть; наконец-то почувствовав покой.

Перевод: Виталий Бусловских

Этот сборник рассказов дорог моему сердцу. Многие из этих историй я таскал с собой в течение многих лет в разных стадиях завершения. Некоторые так сильно изменились с момента зачатия, что едва ли можно соотнести их с тем, чем они когда-то были. Вот некоторые комментарии к некоторым историям из этой книги.

Воссоединение в аду:

Этот рассказ была написан в 2000 году для урока творческого письма в средней школе. Тема была совсем другой. История обезумевшей женщины, пытающейся собрать воедино свое прошлое, по-прежнему осталась в центре внимания, но на этом все сходства заканчиваются.

В оригинальной истории Лора оказалась во власти своего безумного брата. Она думала, что его убили, но на самом деле он был усыновлен, и когда он вернулся в дом, тоже в поисках ответов, тьма внутри дома преобразила его, и с тех пор он никогда не мог выйти. Лору привязывают к балке в подвале, и брат отрубает ей ногу. Ей удается лишить его сознания, когда она пинает его в лицо здоровой ногой. Она знает, что скоро умрет, но хочет уничтожить этот дом, поэтому она опрокидывает свечу и дом охватывает пламя, в котором остаются и она, и ее брат.

Ребенок из морга:

У этой истории было так много чертовых концовок. В одной версии Стив воспитывает дитя демона и кормит его останками трупов. Ребенок живет с ним до совершеннолетия, и тогда Стив отправляет его на волю. В другой версии появляются копы и стреляют в дитя демона. Ребенок не умирает, а убегает, а Стива временно арестовывают. Годы спустя он, сидя у себя дома, вспоминает прошлое, когда замечает дитя демона, уже совсем взрослое, стоящее в его гостиной. Еще одна версия появилась в рассказе "Дитя некроза".

Рождение в аду:

Цель этого рассказа - осветить тему, которую я считаю отвратительной. Именно так, я нахожу что-то отвратительным. Тема, о которой я говорю, - инцест. В то время, когда я писал эту статью, по телевидению шли два популярных сериала. Один из них – "Декстер" (о серийном убийце, который убивает серийных убийц), а другой – "Подпольная империя" (история мафии из Нью-Джерси 1920-х годов во времена "Сухого закона"). В сериале "Декстер" мы узнаем, что сестра Декстера, Деб, испытывает романтические чувства к своему сводному брату. В сериале "Подпольная империя" Джимми Дармоди занимается сексом со своей привлекательной матерью. За несколько лет до этого в сериале "Шесть футов под землей" мы увидели еще одну сексуальную историю брата и сестры. Правда в том, что телевидение продвигает эту тему, романтизируя ее.

Джимми Дармоди - привлекательный мужчина, а его мать - очень сексуальная женщина. Мы романтизируем и украшаем нечто настолько мерзкое. Поэтому я решил рассказать ту же историю, но об отце и дочери (что гораздо менее приемлемо) и пересказать ее из отвратительного, грязного подвала с грубыми деревенщинами. Добавьте немного детоубийства, и у нас получился бунтарский коктейль. Получи это, Голливуд!

Гости вдовы Бэйн:

Это замечательная сказка, своего рода сказка ужасов. Я люблю обсуждать эту историю из-за того, как была разработана идея. Это было в 2002 году, и я сидел у дома одной из моих бывших подруг и курил сигарету. Накануне вечером я сильно напился, и поэтому голова у меня еще немного плыла. В небольшом саду стояли шесть статуй. Это были лягушки. Каждая из них держала в руке небольшой инструмент и была одета в странную одежду колониальной эпохи. Что-то настолько простое может породить историю, поэтому смотрите вокруг в оба.

Транспарентность:

Эта история была, безусловно, самой трудной для меня. Вдохновением послужила песня дэт-метал группы "Broken Hope" под названием "Транспарентность". Я обнаружил, что это ужасающее уродство, при котором даже мне было бы трудно относиться без предубеждения к кому-то, кто страдает этим недугом в крайней степени.

В оригинале истории ребенок был подростком. Я изменил его возраст на восемь лет, когда прочитал, что это последний год перед тем, как ребенок обретает разум в психологическом плане. Я также обыгрывал разные сцены. В одной версии сосед сообщает о жестоком обращении, и социальный работник, обнаружив ребенка-монстра, помогает матери убить его. В другой версии ребенок убивает свою мать и надевает ее кожу на свое тело, чтобы казаться нормальным. В альтернативном варианте ребенка забирают в Департамент социальных служб, когда его мать обнаруживают мертвой, ненадолго помещают в колонию для несовершеннолетних и выпускают изменившимся человеком. Он становится успешным и даже женится.

Перевод: Виталий Бусловских

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

или на сайте:

"Экстремальное Чтиво"

http://extremereading.ru