Пылающие небеса

1 Битва с драконами

Святобор внимательно смотрел на экран бортового вычислителя, по краю которого ползли короткие строчки. Прозвучал писк в наушниках — диагностика систем машины закончилась. Все было в порядке, все системы функционировали в штатном режиме, топливо и боеприпасы загружены по максимуму Теперь на экране отображалось только время до запуска и параметры орбиты десантного корабля. Святобор попробовал немного поерзать в кресле, но все было, как и положено — система ремней плотно прижимала облаченное в скафандр тело к креслу.

— Думаю, что сейчас мы должны отработать лучше, чем вчера, — послышался голос второго пилота.

— Я тоже в этом уверен, Радогощ, — ответил ему Святобор.

До запуска оставалось еще почти три минуты, когда раздался неприятный звук аварийной тревоги, сменившийся голосом бортового вычислителя:

— Внимание! Боевая тревога! Десантный транспорт атакован! Экстренный запуск!

Дублируя голосовое сообщение, на экране вспыхнула ярко-красная надпись:

— О! Чем они нас?! — закричал Радогощ.

— Чернобог его знает, главное сейчас — успеть стартовать. Хорошо хоть до спасательной капсулы не нужно бежать, мы и так в истребителе, — саркастически усмехнулся в ответ Святобор.

Сразу же за его словами корпус истребителя вздрогнул и покатился по направляющим к пусковому окну. А на экране опять появилась тревожная надпись и побежали цифры — поврежденный десантный корабль начал резко менять орбиту, и теперь траектория истребителя после старта должна была существенно отличаться от запланированной. Да и к тому же поврежденный звездолет начал вращаться. Но вот последовал резкий толчок, и катапульта выплюнула истребитель из чрева корабля вслед за другими машинам эскадрильи.

Святобор быстро сориентировался и задал новую траекторию с таким расчетом, чтобы постараться не попасть под обломки десантного корабля и не столкнуться с другим истребителем, так как из-за вращения корпуса звездолета катапульты хаотично вышвыривали истребители в разных направлениях. Противно гудел зуммер предупреждения о столкновении. Перегрузки, которые не могла погасить даже современнейшая антиперегрузочная система, вдавливали в кресло. Но маневренные свойства машины, ведомой быстродействующим нанотронным вычислителем, позволили истребителю промчаться мимо обломков разваливающегося на части звездолета и хаотично летавших кругом других истребителей.

— Внимание всем! — послышался голос командира эскадрильи. — Даю данные курса! Строимся для выполнения боевой задачи! После выполнения задачи приземляемся по заданным координатам около лагеря десантной бронепехоты.

Бортовой вычислитель пискнул, дав понять, что получил полетные данные от командира эскадрильи. Святобор подтвердил выполнение полученной полетной программы, и бортовой вычислитель развернул машину в сторону формирующегося строя эскадрильи. На экране были видны точки, показывающие обломки десантного звездолета, которые уже начали входить в плотные слои атмосферы, истребители эскадрильи, четыре из шести десантных катеров и полтора десятка спасательных капсул.

— Внимание, третье звено! — опять послышался голос командира эскадрильи. — Двенадцать спасательных капсул не смогут перейти на более высокую орбиту и вынуждены приземляться. Их эвакуацию осуществят десантники. Ваша задача обеспечить прикрытие эвакуации.

— Есть обеспечить прикрытие эвакуации! — ответил Святобор.

— Передаю полетные данные! — сказал командир эскадрильи.

— Полетные данные принял, приступаю к выполнению задачи! — доложил Святобор, как только бортовой вычислитель выдал сигнал о принятии данных.

— Удачи! Слава Руси! — напутствовал командир.

— Слава Руси! — ответил Святобор и нажал кнопку подтверждения коррекции полетной программы.

Истребитель развернулся и вместе с тремя другими машинами пошел на снижение вслед за спасательными капсулами и двумя десантными катерами. Эскадрилья, размещавшаяся на погибшем десантном корабле, была оснащена новейшими имперскими тяжелыми истребителями «Беркут-15Ш». «Ш» — означало штурмовой вариант, который мог не только вести бои в космосе, но и действовать в атмосфере, как по летательным аппаратам, так и по объектам на планетарной поверхности. Вес — 215 тонн. Экипаж — два человека. Два гравитационных двигателя, позволяющих развивать максимальную скорость до 55 тысяч километров в час в атмосфере земного типа. Вооружение — две гиперлучевые пушки, до 20 тонн дополнительного вооружения во внутренних отсеках и возможность добавочно брать еще 30 тонн на внешнюю подвеску. Особо, конечно, следует отметить систему защиты и мощнейшую бортовую нанотронную систему, включающую основной бортовой вычислитель, очень чувствительный локатор и системы навигации и наведения оружия. В общем, «Беркут» — настоящая гордость имперской оборонной промышленности. Такие машины в скором времени должны были заменить более старые истребители, как в десантно-штурмовых эскадрильях, так и в эскадрильях планетарной обороны.

На экране появились красные точки, на большой скорости приближающиеся с юго-востока. Запищал сигнал предупреждения о появлении противника. Бортовой вычислитель выдал данные — двадцать две цели, высота — от двенадцати до тринадцати километров, дальность — две тысячи двести километров, скорость — шесть тысяч километров в час, классификация типа цели — «тяжелый истребитель», точный тип цели не опознан.

— Интересно, кто это к нам летит, командир?

— Хрен его знает. Может, поближе подлетят, понятнее будет. Класс «тяжелый истребитель», почти как мы. Многовато их, конечно, но будем надеяться на свое качественное превосходство, — ответил второму пилоту Святобор и дал команду своему звену: — Прикрываем капсулы и катера от атаки противника.

— Есть прикрыть, командир.

Святобор задал курс перестроения и позицию контратаки. Четыре истребителя, продолжая снижаться до высоты в пятнадцать километров, приготовились встретить противника в трехстах километрах от района посадки спасательных капсул. Однако соотношение сил — четыре истребителя против двадцати двух неизвестных машин того же класса — вызывало сомнение, что задачу прикрытия эвакуации удастся выполнить даже ценой гибели звена. Экипажи истребителей, получившие подобную задачу, не имели права самостоятельно уклоняться от боя. Это считалось дезертирством. Но война есть война. Это не спорт, и на войне главное победа, а не участие. Потому героизм на войне вполне гармонично соседствует с холодным расчетом и цинизмом.

Расклад сил понимали и те, кто находился на штабном крейсере. После потери единственного десантного корабля успех операции по зачистке планеты оказался под угрозой. Тем более что силы противника оказались значительно серьезнее, чем предполагалось на основе данных разведки. Тяжелый истребитель и так весьма дорогостоящая машина, а, учитывая потерю тех машин, которые остались на борту взорвавшегося десантного корабля и погибли вместе с ним, каждая боеспособная машина была сейчас бесценна. Да и катера с десантной бронепехотой также были крайне важны. Всего на борту десантного корабля было восемь тяжелых десантных катеров и четыре малых. Два тяжелых катера высадились, организовав базу на поверхности планеты. Там же находились и малые катера. Еще четыре тяжелых катера успели покинуть десантный корабль до того, как тот взорвался, а два катера были потеряны вместе с ним. Сколько бронепехоты было погружено на уцелевшие катера, Святобор не знал. Возможно, при экстренной эвакуации не все солдаты успели погрузиться на катера. Значит, были еще и большие потери десантной бронепехоты, да еще и в самом начале операции. Конечно, на орбите по-прежнему находилось два тяжелых крейсера класса «Варяг-IV», но их орудия далеко не всегда могли обеспечить зачистку поверхности планеты. Разумеется, можно было полностью все выжечь, превратив всю планету в оплавившуюся пустыню, покрытую кратерами, да еще и израсходовать при этом половину боезапаса крейсеров. Но целью операции было уничтожение баз противника и его мобильных сил с последующим захватом планеты и созданием здесь собственной базы. А для выполнения такой задачи нужны были истребители и десантная бронепехота. Крейсера могли только отдельными залпами уничтожать вражеские базы и крупные скопления наземных сил противника.

— Говорит Варяг-823, — послышался вызов с борта штабного крейсера. — Приказываю осуществить идентификацию приближающегося к вам противника. В случае его превосходства, обеспечить отход десантных катеров. Спасательную операцию возобновить только в случае уничтожения или отступления противника.

— Вас понял, иду на сближение с врагом, — ответил Святобор, одновременно корректируя курс звена.

— Все системы в боевой готовности, — отрапортовал второй пилот. — Похоже, командование решило пожертвовать спасательными капсулами. Мы и десантные катера для них сейчас ценнее.

Действительно, два десантных катера, которые следовали за снижающимися спасательными капсулами, заложили вираж и начали набирать высоту, одновременно уходя от приближающегося врага. Конечно, если находящиеся в капсулах «погорельцы» с десантного корабля будут спасены, то потом они смогут пополнить экипаж другого звездолета. Но сейчас они были «отработанным материалом», которому предстояло отсиживаться в ожидании эвакуации на базе или на борту находящихся на орбите крейсеров, в то время как истребителям и десантной пехоте предстояли тяжелые бои. По-человечески их было жалко, но война есть война. Ведь кто-то погиб, даже не успев добежать до такой же спасательной капсулы.

Некоторые из красных точек на экране стали менять цвет на желтый. Значит, враг включил какую-то защиту либо помехи, мешающие аппаратуре «видеть» его. Теперь бортовой вычислитель желтым цветом показывал предполагаемое местонахождение «потерявшихся» вражеских машин.

Двести шестьдесят километров, двести сорок, двести тридцать, двести двадцать… Аппаратура наведения уже взяла врага в прицел, автоматически распределяя цели между истребителями, летящими боевым строем на полной скорости. Вот сейчас будет сто девяносто километров, цели окажутся в зоне поражения, и гиперлучевые пушки дадут залп. Новейшие орудия имели дальность огня, превышающую дальность стрельбы любого истребителя Западных Темных Миров, не говоря уже о Восточных. С «Беркутом» мог тягаться только тяжелый истребитель «Фантом-XII», который проектировался в Соединенных Планетах Альдебарана. Но «Фантом» еще только совершал экспериментальные полеты, а «Беркут» уже вовсю поступал на вооружение, да и пушки у «Беркута» были в полтора раза мощнее, хотя чуть-чуть уступали по дальности пушкам «Фантома». Соответственно, тактика боя была тривиальна — огонь с максимальной дистанции без входа в зону поражения оружия противника.

Неожиданно в уши ударил резкий звук предупреждения об атаке. Святобор не ожидал, что у врага окажется дальнобойное оружие, и он первым атакует с двухсот двадцати километров. Скорость истребителя резко упала из-за того, что защитное поле автоматически перешло в режим максимальной мощности. По экрану поползли строчки. Хотя тип машин противника так и не был распознан, аппаратура идентифицировала примененное врагом оружие. Плазменные торпеды — скорость шестьдесят три тысячи километров в час, мощность каждой три гигаватта. Противник атаковал грамотно, как будто знал дальность действия гиперлучевых пушек русских истребителей, которые были секретными. Плазменные торпеды — оружие дальнобойное, но относительно медлительное, и с расстоянием их мощность сильно падала, особенно в атмосфере. Но даже в атмосфере ими можно было стрелять километров с пятисот, чтобы хоть что-то долетело до цели, не израсходовавшись на тянущиеся за торпедами плазменно-ионные шлейфы. Но дальность действия не давала плазменным торпедам существенного преимущества не столько из-за потери мощности, сколько из-за низкой скорости и очень посредственной маневренности. Долгое время плазменные торпеды вообще были неуправляемыми и использовались только против неподвижных целей или целей с постоянной траекторией, типа орбитальных станций. Потом все же удалось создать управляемые и даже самонаводящиеся плазменные торпеды, но управлять полетом сгустка плазмы все равно было тяжело. Это позволяло истребителям и даже боевым космическим кораблям типа фрегатов и крейсеров уклоняться от них. Потому в маневренных боях в атмосфере плазменные торпеды в качестве эффективного оружия уже никто не рассматривал, делая ставку на всевозможные лучевые и гравитационные пушки.

Но здесь противник использовал плазменные торпеды, да еще в самый неподходящий момент, когда истребители подходили к рубежу открытия огня. Слабак, конечно, может испугаться и вместо атаки начнет от них уходить, теряя свое огневое преимущество. Но лейтенанты Святобор Железякин и Радогощ Огнеев не были трусами. Святобор быстро задал вычислителю точку начала маневра уклонения после атаки. А Радогощ подтвердил системе наведения команду на открытие огня по цели.

Залп. В кабине истребителя он отразился лишь линиями и строчками данных на экранах. А снаружи залп четырех тяжелых истребителей прогрохотал в небе планеты громоподобными раскатами, прочертив в облачности восемь ярких полос ионизации, там где лучи прошили плотную дымку облаков. Восемь целей — поражение! Но все они продолжают двигаться, хотя и меняя траекторию. Теперь поврежденные машины врага уже видны на экранах как четкие красные точки, значит, по меньшей мере, их защита выведена из строя. Враг оказался неожиданно прочным либо имел хорошее защитное поле, ведь любой истребитель, даже тяжелый, в случае попадания из гиперлучевой пушки «Беркута», гарантированно уничтожался. А эти непонятные машины еще продолжали свой полет. Второй залп. Еще восемь вражеских машин поражено, но не уничтожено. Для третьего залпа времени не остается. Зато второй залп дает противник, но вслед за двадцатью двумя плазменными торпедами, выпущенными первым залпом, уходят только шесть новых торпед. Значит, те вражеские машины, которые были повреждены выстрелами гиперлучевых пушек, больше не стреляют. А вот второй залп противник сделал чуть-чуть рановато. Сделай он его чуть позже, когда русские истребители начали бы маневр уклонения, он мог бы скорректировать траектории своих торпед, и уходить от них было бы сложнее. А так новые торпеды просто пошли прямо вслед за выпущенными первым залпом.

Перегрузки. В глазах на мгновение темнеет. Истребители закладывают резкий вираж с набором высоты. Две пары звена расходятся в разные стороны, беря противника в клещи и заходя для новой атаки. Вслед за истребителями торпеды также начали поворачивать, но по очень большой дуге. Если бы командование рассчитывало на применение противником плазменных торпед, то истребители были бы оснащены противоракетами «Ерш-П138». Эти маленькие ракетки, подвешиваемые на истребители в контейнерах по тридцать две штуки в каждом, были простым и эффективным средством против многих видов плазменного оружия. Соприкасаясь с плазмой, они взрывались, рассеивая ее. Это было, кстати, еще одной причиной, по которой плазменное оружие считалось неэффективным. Вот потому сейчас плазменные торпеды и оказались неожиданностью, и средств борьбы с ними, кроме маневра уклонения, у истребителей не было. А противоторпедный маневр не давал атаковать и использовать свое преимущество в дальности огня. Сближаться с противником Святобору вовсе не хотелось. Ведь существуют различные вещи с нехилой мощностью, но малым радиусом действия в атмосфере. От их применения почти все отказались, так как больше шансов в бою было у того, кто мог выстрелить первым. Но ведь Чернобог знает, что у этих неправильных врагов еще есть в запасе. Да и плазменные торпеды в упор намного опаснее, чем на расстоянии — мощность у них больше, так как они не успевают растерять плазменный заряд на ионизацию воздуха, а возможности уклониться от них у истребителей меньше.

Выполнив вираж, истребители первой пары дали еще один залп. А чуть позже то же самое сделали истребители второй пары. Теперь результат радовал больше. Все шесть оставшихся машин противника были поражены, а одна, в которую было повторное попадание, взорвалась, разлетевшись в клочья.

— Командир, добиваем вражин?! — послышался голос Яровита Иванова, старшего второй пары. Это был не то вопрос, не то утверждение.

Святобор довернул машину и пошел в атаку, а второй пилот быстро задал новые цели системе наведения бортового оружия. Ведомый шел в трех километрах справа и чуть позади, также ведя огонь. Вражеские машины резко снизили скорость и, круто развернувшись, атаковали, даже несмотря на понесенные потери. Первой атаке подверглась вторая пара — лейтенант Иванов и его ведомый, которые оказались ближе к противнику. Судя по всему, противник имел плазменные пушки — оружие мощное, но имеющее не очень большую дальность в плотной атмосфере. Возможно, будь расстояние меньше, то враг смог бы уничтожить русские истребители. Но на дистанции в сто километров мощным защитным полям удалось спасти истребитель Иванова. Машину резко развернуло, швырнув вбок.

— Командир, у меня серьезные неполадки, я поврежден! — послышался крик Иванова, и одновременно на экране перед Святобором возникло сообщение о том, что две машины звена получили повреждения. Машина лейтенанта Иванова — серьезные, а его ведомый — легкие.

И тут, следом за залпами плазменных пушек, опять пошли плазменные торпеды. Ведомый Иванова, уничтожив еще одну машину противника, тут же заложил вираж, пытаясь уклониться от торпед. А машина Иванова, получив серьезные повреждения, летела, хаотично крутясь, куда-то в сторону. Уйти от торпед возможности уже не было. Святобор сжал кулаки, переживая гибель своих товарищей — лейтенанта Иванова и его второго пилота лейтенанта Коржикова. Вот сразу три красные черточки плазменных торпед совместились на экране с зеленой точкой истребителя. На мгновение на экране вспыхнула не то звездочка, не то снежинка. Значит, где-то там, в двух с половиной сотнях километров, среди сиренево-черных туч ярко полыхнула оранжевым огнем вспышка плазменного взрыва, превратив поврежденный истребитель в ионизированные атомы.

Но на месте уничтоженного истребителя вскоре появилась мигающая зеленая точка, разделившаяся затем на две. Цифры рядом с ними показывали, что они снижаются. Значит, все же парни успели катапультироваться в самый последний момент. Но что их ждет на поверхности планеты, если даже спасательные капсулы с десятками матросов и офицеров десантного корабля были брошены на произвол судьбы? Сейчас все зависело от них — Святобора, его второго пилота и экипажа ведомой машины. Если им удастся уничтожить врага или хотя бы обратить его в бегство, тогда десантные катера подберут людей с поверхности. А если это у них не получится, то есть шансы погибнуть самим либо вот так же катапультироваться. Здесь, правда, пригодная для дыхания атмосфера, почему командование и хочет заполучить эту планету без использования орбитальных бомбардировок. Но все равно аварийного запаса в скафандре хватит ненадолго. А укороченный гиперлучевой автомат, которым вооружались пилоты в качестве оружия самообороны, не сильно поможет при встрече с серьезным врагом на поверхности. Хотя, в случае чего, из него можно будет застрелиться, чтобы не попасть в плен или не умирать, мучаясь от голода и жажды.

Уцелевший ведомый истребитель второй пары, резко развернувшись, начал уходить от противника. Вероятно, он получил повреждения и вышел из боя. Святобор повел свою машину в атаку, несмотря на то что против него было еще восемнадцать вражеских машин. Все они получили по одному разу из гиперлучевых пушек, но все еще продолжали летать, весьма резво маневрируя. А гибель ведущей машины второй пары показала, что противник по-прежнему боеспособен.

— Командир, я отключаю ограничитель темпа стрельбы?! — крикнул второй пилот.

— Да, отключай! — ответил Святобор.

Отключение ограничителя позволяло стрелять намного быстрее, но приводило к ускоренному износу пушек, а в случае слишком долгой стрельбы с максимальным темпом — к их выходу из строя. Потому ограничитель разрешалось отключать только в крайнем случае, а сейчас как раз была именно такая ситуация. Залп. За ним еще один. Один вражина, получив свою порцию, заложил вираж и начал уходить на северо-восток, теряя высоту. Второй — просто развалился на части. Ведомый истребитель также стрелял по противнику, и даже более успешно — два залпа, три попадания, один промах. Противник, кажется, понял, что угол наводки гиперлучевых пушек невелик и одновременно истребитель может стрелять по двум целям, только если они находятся рядом. Вражеские машины начали перестраиваться, одновременно разворачиваясь в сторону первой пары истребителей, хотя четыре вражеских машины продолжили преследование поврежденного ведомого второй пары. Пушки молотили как могли, уничтожая вражеские машины одну за другой.

Но послышался писк предупреждения о неисправности. На экране появилась схема истребителя, на которой левое орудие было показано красным цветом. Перегрев, полный выход из строя второго ускорителя — пояснил появившийся рядом текст в прямоугольнике. Значит, ускоритель сгорел, что и неудивительно, температура — восемьсот градусов при максимально допустимой в четыреста пятьдесят. Однако вторая пушка продолжала стрелять, хотя автоматика и снизила темп стрельбы в связи с недопустимым перегревом. Осталось девять врагов… Восемь… Они все ближе…

Надсадный звук предупреждения об атаке. Резкий толчок — защитные поля мгновенно включились на полную мощность. Удар. Зуммер — предупреждение об атаке — сменился писком системы предупреждения о повреждении. Падение мощности генератора правого двигателя, повреждение корпуса в двух местах, но без пробития брони. Сбой локационной системы. Значит, все же словили выстрел из плазменной пушки. Святобор резко дал автопилоту команду на выход из боя, тем более что правая пушка истребителя отключилась из-за критического перегрева.

Истребитель, несмотря на повреждение генератора одного из двигателей, резко ушел в сторону и вниз. А на экране было видно, что к нему идут черточки сразу трех плазменных торпед. Одна прошла в шести километрах, зато другая почти настигла русскую машину, разминувшись всего в километре позади истребителя. Яркой вспышкой полыхнул плазменный взрыв. Опять толчок, но на этот раз защитное поле смогло полностью поглотить энергию, так как торпеда рванула все же относительно далеко. Третья торпеда, шедшая почти вплотную со второй, была рассеяна ее взрывом.

Однако Святобор, глянув на экран, понял, что взрыв торпеды не прошел даром, защитное поле было сильно ослаблено, а генератор работал на полной мощности, несмотря на перегрев. На то, чтобы остыла до боеспособного состояния перегретая пушка, восстановилось защитное поле, а генератор тоже смог бы хоть немного остыть, требовалось минуты три-четыре, то есть целая вечность в условиях боя, когда все решают секунды, а иногда и миллисекунды.

Истребитель промчался совсем недалеко от двух вражеских машин — всего в полусотне километров. На таком расстоянии бортовая локационная система смогла выдать изображение вражеских летательных аппаратов, несмотря на их защитные и маскировочные поля и на плотную облачность, ионизированную взрывами плазменных торпед и залпами плазменных и гиперлучевых пушек.

Святобор глянул на экран и ужаснулся. То, с чем они сейчас бились, не походило на какой-либо известный тип летательных аппаратов. Это были какие-то монстры с оскаленными мордами, когтистыми лапами и маленькими перепончатыми крыльями на покрытых прочной чешуйчатой броней, извивающихся змееподобных телах. Твари были на редкость отвратительны. Кто их создал? Кто их хозяин? Чья извращенная фантазия породила таких тварей или аппараты в виде таких тварей? Хотя было ясно, извращенное сознание буржуазно-демократической антицивилизации Западных Темных Миров вполне способно на создание такой мерзости. На политзанятиях подполковник Терехов рассказывал курсантам, какую мерзость представляет собой вся так называемая «свободная культура» буржуазно-демократического общества. В качестве наглядной иллюстрации он даже показывал курсантам отрывки из трофейных гиперфильмов, которые состояли сплошь из сцен насилия и сексуальных извращений. В одном из таких фильмов как раз был подобный монстр, который совокуплялся с какими-то толстыми чернокожими мутантами. От подобных сцен нормального человека, воспитанного на традиционных культурных ценностях, тошнило. А вот демократам, по словам подполковника Терехова, просмотр таких мерзостей доставлял удовольствие. Но отвратительный облик монстров только придал силы и злости русским пилотам, готовым уничтожать демократию в любом ее виде, неся народам всех планет освобождение от демократического рабства.

Святобор стиснул зубы и стал лихорадочно соображать, что делать, пока не восстановилось защитное поле и не остыла гиперлучевая пушка. А тем временем уцелевший ведомый истребитель второй пары, резко развернувшись, атаковал гнавшихся за ним монстров. Вероятно, он также выходил из боя, чтобы дать восстановиться своему защитному полю. Враги шли достаточно кучно, и два из них были уничтожены сразу. Вторым залпом он превратил в ошметки третьего врага, но четвертый, перед тем как получить заряд из гиперлучевой пушки, успел выстрелить и, видимо, попал в русский истребитель. Сам он тоже получил, но, однако, даже после этого успел выпустить плазменную торпеду и лишь тогда сорвался в пике. Истребителю удалось каким-то чудом разминуться с пущенной почти в упор торпедой, которая взорвалась в паре километров от него.

— Командир, мы получили сильные повреждения! — послышался голос лейтенанта Демина. — Теряем тягу двигателей. Генератор защитного поля работает не больше чем на четверть мощности.

— Дайте залп по этим тварям и уходите на базу, — приказал Святобор, хотя даже такой полуживой истребитель мог бы сейчас серьезно помочь.

Врагов оставалось еще четверо. Теперь главное было дождаться, когда остынет пушка и можно будет их уничтожить. Святобор по широкой дуге вышел из боя, стараясь развить как можно большую скорость. Ведомый шел за ним, увеличив расстояние до десяти километров, чтобы затруднить наведение плазменных торпед. Враги развернулись за ними, пытаясь достать истребители огнем плазменных пушек и пуская вдогонку плазменные торпеды.

Опять послышался писк, и на экране вспыхнуло сообщение о падении мощности двигателей. Глянув на экран, Святобор с радостью увидел, что пушка все же остыла и могла продолжить стрельбу. Резкий вираж — и два залпа один за другим. Где-то в ста километрах от истребителя среди облаков еще два монстра вздулись багрово-черными огненными шарами. Перерыв меньше секунды, третий залп — и половина третьего монстра полетела в разные стороны разорванными ошметками, а оставшийся кусок спикировал вниз. Последний уцелевший монстр еще успел выпустить подряд две плазменные торпеды, прежде чем был уничтожен огнем ведомого истребителя.

Святобор с облегчением вздохнул. Победа в этом бою досталась тяжело и была оплачена ценой серьезных потерь. Уничтожен один истребитель, а его экипаж хотя и катапультировался, но непонятно, сможет ли десантная пехота его подобрать. Другая машина с тяжелыми повреждениями пошла на базу. А наземная база десантной пехоты — это не док десантного корабля, и возможностей для ремонта истребителей там нет. Значит, второй истребитель тоже потерян. В лучшем случае его погрузят в десантный катер и доставят на борт крейсера, в трюме которого он или дождется прибытия другого десантного корабля, или отправится на ремонт на какую-нибудь из своих планет. Но боевой единицей в данной операции этот истребитель уже не будет.

— Противник уничтожен, — доложил Святобор. — Можно продолжить эвакуацию аварийных капсул. Да, еще… экипаж сбитого истребителя катапультировался и также нуждается в эвакуации.

— Вас понял, продолжаем эвакуацию, — откликнулись пилоты десантных катеров.

— Внимание! Мы рассчитали примерные координаты планетарных орудий, уничтоживших десантный корабль, — послышался голос штабного офицера с борта находящегося на орбите крейсера. — Они уничтожают наши спутники разведки на подлете. Приказываю осуществить разведку района. Передаю данные.

По экрану пробежали строчки, и бортовой вычислитель подтвердил прием нового полетного задания. Прежде чем вылететь на разведку, Святобор снизился и сделал несколько кругов, пока внизу десантные катера садились около спасательных капсул и подбирали находящихся там людей. Но вот катера начали подниматься вверх, постепенно разгоняясь для выхода на орбиту. Задача по прикрытию эвакуации была выполнена, и Святобор активировал новое полетное задание. Машина снизилась до одного километра и помчалась над поверхностью планеты, следуя рельефу местности. До района разведки было примерно две тысячи километров и можно было минут пятнадцать передохнуть. Но расслабляться не стоило, в любой момент локаторы могли засечь наземные орудия либо приближающиеся вражеские истребители, или монстров, подобных тем, с которыми уже пришлось только что столкнуться. Ведомый шел рядом, в пяти километрах правее, на такой же высоте.

Впереди показался горный хребет. Истребитель пошел вверх. Из-за нехорошего предчувствия Святобор сбросил скорость, что и спасло машину. Ведомый, вырвавшись вперед и взмыв над горной грядой, сразу же подвергся обстрелу с поверхности планеты. Огонь был очень плотным. Защитное поле не смогло спасти от губительных плазменных лучей. На какую-то пару секунд оно вспыхивало оранжево-фиолетовой сферой, поглощая энергию плазмы, но затем померкло. Истребитель успел заложить вираж, пытаясь спастись от огня и вернуться под прикрытие горной гряды. Но было уже поздно — яркая вспышка озарила долину, а на месте тяжелого истребителя типа «Беркут» расцвело яркое оранжево-желтое облако плазмы, которое, остывая, начало быстро сжиматься, меняя цвет на багрово-красный. Однако тех полутора секунд, на которые истребитель оказался над долиной, хватило бортовой аппаратуре, чтобы выдать данные об обстановке как на вычислитель ведущей машины, так и штабному крейсеру. Задание было выполнено ценой жизни двух молодых пилотов и новейшего тяжелого истребителя «Беркут».

Святобор резко бросил истребитель в сторону. Машина все же на какое-то мгновение подпрыгнула над горной грядой, перед тем как спикировать вниз под ее прикрытие. Луч плазмы ударил в скалы, разметав в стороны куски горной породы и оставив над горной грядой облако дыма и пыли.

— Задание выполнено. Немедленно летите на базу, — поступила команда с борта штабного крейсера. — Мы засекли приближение крупных сил противника. Вам надлежит присоединиться к своей эскадрилье, которой поставлена задача атаковать врага на дальних подступах и прикрыть базу с воздуха.

С тяжелым чувством Святобор обогнул на малой высоте долину, окруженную горной грядой. Очень хотелось ударить по тем тварям, которые уничтожили ведомый истребитель и его экипаж. Но война есть война. На войне нужно выполнять приказы и побеждать. То, что кто-то при этом погибает — нормально. Просто надо к этому привыкнуть. Привыкнуть терять друзей. Привыкнуть к тому, что в любой момент может поступить приказ погибнуть самому. И привыкнуть к тому, что такой приказ нужно будет выполнить без страха, как обычную ежедневную работу. Но, стоп! Ведь истребитель готовился для поддержки наземной операции, и на борту есть оружие для работы по наземным целям.

Святобор быстро вызвал на экран данные, полученные погибшим истребителем. Долина была почти идеальным кругом около пятнадцати километров в диаметре и окружена кольцом скалистой горной цепи высотой около километра. По периметру находились какие-то уродливые сооружения, которые, возможно, и осуществляли ближнюю оборону долины. Они и уничтожили ведомый истребитель. А в центре долины располагались яйцеобразные конструкции высотой по четыреста метров и диаметром порядка двухсот метров. Такие вполне могли плеваться сгустками плазмы, и по объектам, находящимся на низких орбитах. Святобор на небольшой скорости развернул истребитель в сторону долины и, почти зависнув на месте, поднял машину на высоту гребня горной цепи.

— Работаем по наземным целям, — отдал он команду второму пилоту.

— Есть работать по наземным целям, — откликнулся Радогощ, вводя прицельные данные. — Боеприпас СБ-1500В по основным целям… Две штуки для гарантированного уничтожения. И перед этим отработаем по средствам ПВО ракетами РХ-18. Боеприпасы готовы… Пуск!

Открылись створки внутреннего отсека, выпустив три контейнера К-32 с ракетами РХ-18. Над горной цепью контейнеры высыпали свое содержимое, а их корпуса раскрылись в некое подобие летательных аппаратов, выбрасывая вокруг себя имитационные кассеты. Над долиной засверкали вспышки плазменных залпов, бивших по пустым контейнерам и ложным целям. В то же время маленькие ракеты, оснащенные аппаратурой «невидимости», понеслись к своим целям. А вслед за ними уже шли две ракеты с ядерно-резонансными боеголовками. Истребитель развернулся и, набирая скорость, помчался на помощь своей эскадрилье, готовящейся к отражению вражеской атаки. А в центре долины полыхнули два небольших термоядерных взрыва, которые вызвали разрушение молекулярных связей в радиусе нескольких километров вокруг себя. И то, что не сгорело в их огне, уже клубилось в виде серой пыли над выровненной взрывами поверхностью долины. Огромные плазменные орудия, находившиеся в долине, перестали существовать.

— Докладывает лейтенант Железякин, — доложил командованию Святобор. — Объект орбитальной обороны и средства ПВО в заданном районе уничтожены бортовым оружием истребителя. Иду на базу для выполнения следующего задания.

— Молодец, лейтенант. Получите новые полетные данные. Вам предстоит осуществить перехват вражеского разведывательного патруля.

— Есть уничтожить вражеский патруль, — ответил Святобор и подтвердил выполнение принятого с борта штабного крейсера полетного задания.

Курс был почти прежним, то есть вражеский патруль ошивался где-то на пути между истребителем и базой. Расстояние до него составляло около полутора тысяч километров. Тем временем на экране появились основные силы противника, двумя большими группами идущие к базе. В каждой группе было около полусотни целей. Тяжело придется парням. Несмотря на то что у десантной бронепехоты тоже есть средства ПВО, все равно основная тяжесть боя ляжет на истребители. Конечно, могут очень помочь крейсера заградительным огнем с орбиты. Но и их мощные пушки всего лишь затруднят действия противника, а уничтожать его придется истребителям.

Вот впереди локаторы засекли патруль. Четыре неопознанные цели класса «тяжелый истребитель». Похоже, старые знакомые, с которыми пришлось недавно биться. Значит, опять плазменные торпеды с пуском на рубеже в 110–120 километров и плазменные пушки на ближней дистанции. Значит, сближаемся, отключаем ограничитель темпа стрельбы, успеваем сделать шесть-семь залпов из единственной боеспособной пушки, гарантированно уничтожая как минимум двоих, а то и троих монстров. Затем маневр уклонения от торпед, выход из боя, разрыв дистанции, разворот и заход для новой атаки. Все, полетная программа и задание на атаку целей введены, выполнение подтверждено. Теперь остается только наблюдать бой в качестве зрителя. Машина все должна сделать сама. Вмешательство потребуется только в случае какой-то непредвиденной ситуации.

Дистанция сокращается. Странно, пуск плазменных торпед противником не засечен. Залп. Сразу за ним второй. Двое вражин один за другим разлетелись на куски. Третий залп… Еще один вражина полыхнул яркой вспышкой взрыва, тут же послышался предательский писк сигнала предупреждения о неисправности. Единственная боеспособная пушка вышла из строя, да еще как! Возгорание системы стабилизации! Сработала противопожарная автоматика, мгновенно потушив возгорание, но стрелять пушка уже не могла, истребитель остался безоружным.

И тут как гром среди ясного неба вычислитель выдал данные идентификации целей. Тип цели — тяжелый истребитель «Фантом-XII», государственная принадлежность Расиянское Православное Демократическое Царство.

— Какого хрена! — заорал от неожиданности второй пилот.

Тут было чему удивиться. «Фантом-XII» был новейшей разработкой Соединенных Планет Альдебарана. Во-первых, эти машины еще только начали программу испытаний и еще не поступили на вооружение даже самих СПА. Они, конечно, поставляют оружие своим союзникам по Звездному Альянсу, но все же только после того, как оснастят им свою армию. А уж тем более такому второсортному союзнику, как Расиянское Царство, которое всегда было у СПА в роли презираемого лакея. Зато на Руси считали расиян чуть ли не главными своими врагами. Вот потому удивление, вызванное непонятным появлением расиянских «Фантомов», было смешано со злостью на вышедшую из строя пушку, что не позволяла добить последнего уцелевшего врага.

Русский «Беркут», выполняя заданную программу, начал уклонение от несуществующих плазменных торпед. А «Фантом» тем временем развернулся в его сторону и открыл огонь. Его пушки были раза в два слабее пушек «Беркута», но имели почти такую же дальность стрельбы. Затрещал зуммер предупреждения об атаке. Писк системы предупреждения о повреждениях. Защитное поле в задней полусфере выдержало пару попаданий, но затем все же было пробито. Почти сразу произошел пожар в левом двигателе. И хотя система пожаротушения сработала должным образом, мгновенно его потушив, двигатель все равно вышел из строя. «Беркут» начал быстро терять скорость. Святобор попытался совершить маневр, пытаясь уйти от губительного огня или хотя бы подставить боковой защитный экран вместо пробитого экрана задней полусферы. Но это уже не помогло.

«Потеря управления!» — вспыхнула ярко-красная надпись на экране. Завыла сирена. Святобор потянулся к кнопке катапультирования, но нажать ее не успел. Автоматика сама за него решила, что истребитель обречен. Сработала система принудительного катапультирования. Ремни резко вжали тело в кресло. Щелчком закрылось забрало шлема. Толчок — и кресло выстрелом швырнуло вверх из кабины.

«Все, отлетался, последнюю тварюгу так и не получилось прибить», — было последнее, что успел подумать Святобор. Этих расиян, прислуживавших своим альдебаранским хозяевам, он ненавидел намного больше самых отвратительных монстров. Даже тех, с которыми ему пришлось уже биться в тот день.

Святобор шмякнулся на песок среди каких-то развалин. Антигравитационный аппарат несколько смягчил посадку. Сразу после приземления аппаратура скафандра быстро провела самотестирование и диагностику организма. Пока все было нормально. Но не успел Святобор порадоваться удачному приземлению, как пискнуло предупреждение об опасности. Аппаратура шлема спроецировала на сетчатку глаза миниатюрное изображение карты прилегающей местности, на которой передвигались красные точки, окружая место приземления русского лейтенанта. Двигались они быстро, потому времени оставалось мало, а укрыться было негде. Святобор схватил висевший на боку гиперлучевой автомат «Витязь-ЗК» — укороченную версию общевойскового автомата.

Вскоре показался и первый противник. Это был всадник в черном скафандре верхом на омерзительного вида паукоподобном монстре. На черном шлеме врага был виден символ в виде черепа с костями, а на груди красовалось изображение креста. Власовская карательная кавалерия — элитные части расиянской армии, прославившиеся своей чудовищной кровожадностью. Основным оружием этих частей были лазерные сабли и устаревшие лазерные карабины. Зато сами солдаты карательной кавалерии были до безумия бесстрашны и жестоки. Поговаривали, что их превращают в зомби, не только меняя сознание, но даже биохимию организма, делая их тела малоуязвимыми.

Святобор вскинул свой гиперлучевой автомат и выстрелил, целясь во всадника. Гиперлуч легко разорвал бронескафандр власовца, разбрызгав вокруг кроваво-красные ошметки его грудной клетки. Однако паукообразный монстр, заметив русского пилота, прыжками бросился к нему. Святобор выстрелил еще раз, и шестиглазая голова монстра, двигавшая острыми как ножи челюстями, разлетелась на куски, разбрызгав вокруг ярко-зеленую жидкость. Но монстр, только немного замедлившись, продолжил движение и без головы. Святобор вновь выстрелил в него. Луч разорвал бок чудища и оторвал одну из восьми ног, но это тоже не остановило монстра. В итоге чудище упало всего в паре метров от Святобора только после того, как русский пилот почти превратил его туловище в сплошное месиво, сочащееся ярко-зеленым соком, и отстрелил почти все ноги. Но даже поверженный паук продолжал агрессивно дергать хвостом с ядовитыми шипами.

Святобор напоследок отстрелил полудохлому чудищу хвост и развернулся, чтобы найти укрытие среди развалин, но увидел, что его со всех сторон окружают «скелетоны» — десантная пехота армии Соединенных Планет Альдебарана. В отличие от русской бронепехоты, предпочитавшей действовать на боевых машинах, альдебаранцы отдавали предпочтение индивидуальным бронированным экзоскелетам. Элитные подразделения поверх стандартной навозно-коричневой окраски еще наносили изображения костей, так, чтобы солдаты в таком снаряжении были похожи на человеческие скелеты. Это, судя по всему, было простое подразделение, так как не было видно «трупного» дизайна, а лишь стандартные опознавательные знаки альдебаранской армии — белые шестиконечные звезды, вписанные в окружность. Как знал Святобор из курса «Тактика и вооружение инопланетных армий», войска Великой Израильской Империи из Восточных Темных Миров имели похожие опознавательные знаки — тоже шестиконечные звезды, но без круга и голубого цвета. Но сейчас лейтенанту было все равно, солдаты какой армии перед ним — расияне, альдебаранцы, израильтяне… Да хоть Исламский Галактический Халифат… Для Империи Русь врагами были все. Единственными союзниками Руси были ее космический флот и десантные войска. И так было всегда. Да и выбора у лейтенанта тоже особого не было — кроши всех, тогда, может, и доживешь до подлета эвакуационной группы… А может, и не доживешь… Значит, надо хотя бы погибнуть так, чтобы не стыдно было… В общем, в любом случае — кроши всех…

Святобор вскинул автомат и дал несколько коротких очередей в сторону скелетонов, одновременно прыгая за остаток какой-то почти разрушенной стены. В ответ в воздухе над его головой с резким шипением сверкнули ярко-желтые молнии лазерных лучей. Кувырнувшись на песке, лейтенант выскочил с другой стороны куска стены и дал веером очередь по приближающимся врагам, которые теперь старались двигаться, по возможности укрываясь за развалинами. Но недостатком экзоскелетов как раз и была невозможность движения ползком, что не позволяло противнику полноценно использовать возможные укрытия и давало крохотное преимущество Святобору. Одного «скелетона», который как раз прыжками двигался от одной полуразрушенной стены к другой, разрубило пополам гиперлучами русского пилота, и враг рухнул на землю двумя отдельными частями. Нижняя часть механизма экзоскелета продолжала работать. Возможно, в другой обстановке это могло бы даже показаться комичным — дергающиеся и подпрыгивающие механические ноги, оторванные по пояс, с торчащим из разорванного бронескафандра обгорелым кровоточащим обрубком туловища.

Но лейтенанту было некогда наблюдать за тем, что вытворяли останки убитого врага. Он метнулся обратно под прикрытие стены, а там, где он только что был, сверкнули лазерные лучи, плавя песок и камни стены. Неожиданно Святобор обратил внимание на писк тревоги и на красную точку на проекции мини-карты. Эта точка была рядом с зеленой точкой в кружке, то есть рядом с ним. Значит, какой-то враг подошел сзади вплотную, пока он увлекся расстрелом «скелетонов». Лейтенант обернулся и с ужасом увидел, что на него прыгает еще один паукообразный монстр, хищно раскрыв огромные острые челюсти. Только сейчас он заметил, что челюсти не роговые, а стальные, вживленные в это отвратительное существо, выведенное, вероятнее всего, искусственно. Святобор вскинул автомат и выпустил в монстра длинную очередь. В разные стороны полетели ошметки обгорелой плоти и брызги мерзкой зеленой жидкости. В самый последний момент лейтенант перекатился в сторону, и стальные челюсти чудовища, торчащие из оставшейся части его головы, воткнулись в каменную стену сантиметров на десять, лишь слегка погнувшись. Такие, если бы и не пробили мифриловую броню скафандра, то всяко что-нибудь на нем повредили.

Но, даже несмотря на то что половина его головы была снесена, а туловище изодрано в клочья гиперлучами, монстр все еще продолжал дергаться. Святобор попытался встать, но огромная лапа чудовища сбила его с ног. Последнее, что увидел лейтенант, был стоящий над ним власовец в черных доспехах с крестом на груди и бело-сине-красным шевроном на плече. Ярко-желтой дугой сверкнула в воздухе лазерная сабля, опускаясь на голову русского пилота.