Путь звезды

ПУТЬ ЗВЕЗДЫ

— Девушка, можно с вами поговорить? — услышала я сзади приятный мужской голос.

— Да вроде можно, — ответила я. Даже сейчас такое приходится слышать так часто, что нормальный человек отвечает уже чисто автоматически, — если осторожно, и руками поменьше трогать.

— Ну, зачем же так грубо? — возмутился собеседник. — Я вовсе не собирался к вам пока клеиться.

— А, по-моему, ты именно клеишься.

— Зачем? Я на работе.

Это его замечание меня заинтриговало. Причем настолько, что я повернулась.

— И что же за работа такая? Когда я на работе, то у меня не хватает времени на флирт.

— Если вы примете мое предложение, то у вас будет время на все, — парировал он, отдавая мне какую-то карточку, — моя нижайшая просьба: приходите с парнем или подругой.

— А что, одной тебе мало? — не удержалась я от подначки.

— Нет, — улыбнулся парень, — просто одиночные приглашения, увы, закончились.

— Да вы Донжуан?!! — засмеялась я и глянула на карточку, на ней ничего не было. Обычный кусочек пластика нежно-голубого цвета. — И где же пропускают по таким приглашениям?

— Только в одном месте. В самом высоком здании этого города, — парень, говоря это, глядел прямо в глаза.

— Ты имеешь в виду…

— Да, именно так.

Парень имел в виду здание Института Киборгов. Туда пускали только по пропускам. Простые посетители вежливо, но настойчиво, заворачивались обратно. Даже подделка пропуска ничего не давала, как-то легко и просто фальшивки отсеивались. Об этом ходили разные слухи: вплоть до того, что в этом здании располагались компетентные органы. Несомненно, в здании об этом знали, но чхали они на такие слухи прямо с крыши против ветра.

— Да меня попрут оттуда, как только увидят.

— Возьмите, — парень протянул еще одну визитку, на этот раз с текстом, — будут проблемы — звоните. Кстати, постарайтесь переписать номер, через 20 минут она сгорит.

— Спасибо, а какое отношение, — я посмотрела на визитку, но увидела там только имя и телефон, — Алик, а какое отношение ты имеешь к…

— Прямое, — он достал руку из кармана. Она была металлической, однако, довольно похожей на настоящую.

— Ой, простите, я не подозревала.

— Привык, — ответил он и, повернувшись, пошёл прочь, — до встречи. Не опаздывайте, этот пропуск действителен только в течении суток, потом можешь его спокойно выкинуть.

Мне Алик понравился. Конечно, он был странный и необычный, но сейчас это даже приветствуется.

В общем, через полчаса я была на месте. Дел не было никаких, да и не ждала я ничего от встречи на улице. Однако двери открылись спокойно, причем без промедлений — я даже не успела к ним подойти, и закрылись практически за моей спиной. Охрана не спеша подошла ко мне, поздоровалась и спросила:

— Вы захватили ваш пропуск, сударыня?

— Да, вот он, — я показала необычную «визитку».

— К сожалению, пока мы пропустить вас не можем, — на лице охранника было невероятное, для его профессии, огорчение.

— Почему? Алик сказал, что я смогу свободно пройти!

— Алик должен был вас предупредить, что этот пропуск на двоих.

— Да, он предупреждал, и был при этом весьма настойчив.

— У нас весьма серьёзно ведется учет находящихся в здании. Можете позвонить или зайти к кому-нибудь — это ваше личное дело, но пустить одну — нельзя.

— А если у меня нет телефона?

Охранник достал из внутреннего кармана нечто, смахивающее на гибрид смартфона и телевизора.

— Номер? — уточнил он и, набрав его, поднёс трубку к моему уху.

— Алло, Умник, — произнесла я в трубку, — ты хотел сделать что-то для такой приятной девушки, как я, а так же проникнуть в «бастион».

— Внимательно слушаю, — ответил мне тот, кого я практически с первого дня называла только по прозвищу, — что из этого ты хочешь предложить?

— И то и другое. Если ты приедешь ко мне за 15 минут, то я соглашусь с тобой встречаться не только на вечеринках.

— Где ты сейчас? — невозмутимо спросил Умник.

— А как ты думаешь?

— Еду, но если меня не пустят, то я не виноват, — в его голосе слышалось удивление и, в кои веки, восхищение. — Ну ты и пролаза.

Пока он это говорил, охранник поднес трубку к себе.

— Молодой человек, если вы скажете, где находитесь, то к вам пришлют вертолет.

— Даже так… — ответил Умник и, когда до него дошло, что собеседник поменялся, то спросил: — А вы-то собственно кто?

— Конь в пальто, а рядом со мной табун.

— И все в пальто, — не понял, а может и прикололся, Умник.

— Нет, в манто. Координаты сняты.

— А как меня узнают? Здесь сотня человек, а может и больше.

— Очень просто, у вас зазвонит сотовый, — отрезал охранник и оборвал связь. — Свадьба за наш счёт.

— Какая свадьба? — я постаралась чтобы возмущение казалось искренним.

— Барышня, не пытайтесь меня обмануть. Я согласен — это серьёзный шаг, нужно немного подумать, привыкнуть…

— Короче, — оборвала я его.

— Анализ вашего голоса говорит, что он вам слишком дорог.

— Только, как друг.

— Нет, — охранник сложил аппарат и положил его обратно в карман, — может пока он ещё друг, но это временно.

— А собственно, какое вам до меня дело?

— Я начальник безопасности нашего института.

— Ну да! Будет начальник сидеть в будке! — я смеясь показала пальцами решетку.

— А почему бы и нет? — пожал он плечами. — В кабинете скучно, делать нечего, а если надо найти, то все привыкли звонить. Собственно, я ждал вас, вы на сегодня последний посетитель. Если хотите, пройдём в кабинет, подождём Умника там.

— А как же строгие нравы? — не удержалась я.

— Во-первых, мы там будем не одни. Во-вторых, наши нравы тяжело назвать строгими. В-третьих, теперь пропуск закрыт.

— То есть?

— Ваш парень сел в вертолет и возвратится с нашими.

— Откуда вам известно?

— Не смешно. Вам известен термин «умный интерфейс»?

— Слабо, но кто-то при мне его упоминал.

— Так вот, наш институт занимается разработкой таких интерфейсов. Естественно, что тестируем мы всё сами.

— Что-то я ни разу не видела таких устройств, а то, что есть так называть смешно.

— Ещё не время…

Так за разговором мы прошли внутрь, умная техника даже не пикнула, подтверждая его слова. Двери сами открывались и закрывались. Свет волной шел с нами, прямо как в фантастическом фильме. При мне какой-то человек начертил пальцем на обычной стене квадрат. В нём появилось окно программы, в которой он начал довольно резво работать нисколько при этом не смущаясь непривычному виду монитора.

— Как это он сделал? — не удержалась я.

— Ерунда, все стены нашего здания покрыты тонким «бумажным» дисплеем, он просто показал, с каким участком ему удобно работать.

— А за десктопом он работать не пробовал?

— У нас их нет, только носимые.

— И как?

— Неплохо, — охранник поднёс руку к двери, которая отошла в сторону, и продолжил. — Вам сюда.

Как любой нормальный человек, я вначале заглянула внутрь. Самым интересным мне показалось наличие кровати. Я, конечно, слышала, чем занимаются в кабинетах, но это было уже чересчур. Стола не было и в помине, однако присутствовал роскошный бар и несколько кресел.

— Куда вы меня привели? — притворно (чего уж скрывать) возмутилась я.

— В кабинет, естественно, — заржал охранник, — но только ваш.

— Что вы имеете в виду?!!

— Это ваша комната, а чем вы будете заниматься, объяснит Алик.

— Мне кажется, я догадываюсь чем, — съязвила я.

— Нет, вы не правы. Подождите Алика, он всё скажет. Более того, после встречи с ним, вы, если захотите, можете идти на все четыре стороны.

— Странные у вас порядки.

— А мы вообще странные, и хотим странного, — успокоил меня Конь.

Тут дверь за ним закрылась, и я осталась одна. Потом я немного успокоилась, хотя закрытая (и запертая!) дверь немного настораживала. Раньше я как-то не попадала в сомнительные истории, и обретать подобный опыт не собиралась. Рассудив, что всё со временем выяснится, я решила осмотреться вокруг. Кроме уже упомянутой мебели ничего более не было.

— Даже зеркала нет. Безобразие! — не удержалась я.

— Ваше пожелание учтено, — произнёс немного странный, как будто синтезированный, голос. — На какой стене? Какого размера? На какой высоте?

— Ничего себе, — от неожиданности у меня выпала сумочка, из которой я хотела достать зеркальце, и повисла на ремне. — Ты кто?

— Я компьютер, наблюдающий за этой комнатой. Вы не ответили на мой вопрос.

— Да какая разница, хоть во всю стену, — ответила я ему (зная, какими надоедливыми могут быть компьютеры), показав вправо, добавила, — например, эту.

Стена моментально превратилась в зеркало, которое отразило всю комнату, включая, естественно, и меня. Ну и жалкое же я представляла зрелище: волосы растрепались и челюсть отвисла от удивления. Однако, мой внешний облик «зеркало» передавало без изменений: одета я была в белую блузку и короткую, однако, не настолько, чтобы перепутать её с поясом, юбку. На ногах были легкие туфли. Фигура: про таких говорят, что у них всё при себе. Однако до манекенщицы мне как от Парижа до Китая. В любом случае бомбой я могу считаться разве что благодаря характеру. ОН у меня тяжёлый. Те, кто со мной общался, подтвердят: «выжил» только Умник, но ему о все мои выкрутасы до лампочки. Похоже, что он считал их приправой серых будней.

Как-то он на спор переночевал среди байкеров — это был единственный раз, когда он напился. Утром его принесли домой двое и передали прямо в руки родителям со словами: «Свой парень, вы уж его не ругайте». По жизни он был тихим и практически незаметным человеком. Многие даже недоумевали, как мы друг друга терпим, но как только наступала ночь, он преображался, становясь такой шельмой, что только держись.

Быстро приведя себя в относительный порядок, я решила осмотреть бар. Меня ждало сильное разочарование: все напитки были безалкогольными, я не любитель такого дела, но от хорошего вина не отказалась бы.

Тут дверь приоткрылась и внутрь заглянула какая-то девушка:

— Алика здесь нет? — спросила она.

— Нет.

— Да куда же он делся?

— А кто он такой?

— Ты что же… — и, глянув на меня, закончила. — Ты же новенькая.

— Ну да.

— Давно появилась?

— Только сегодня.

— Алик — директор института. Если он придет, скажешь, что его искала Вика?

— Ладно, — пожала я плечами.

— Тогда не буду тебе мешать, — откланялась она и дверь закрылась.

Странно, однако, если Вика смогла войти, значит, дверь открыта! Как бы не так! Я не поленилась проверить, дверь не открывалась по-прежнему. Так что мне приходилось коротать время, разглядывая себя в зеркале, благо оно до сих пор не исчезло. Невольно я сравнивала себя с Викой. Мы обе были примерно одинаковы: она казалась чуть выше меня и чуть стройнее. Однако прическа один в один: крупные локоны, окаймляющие лицо и плечи, точно такой же цвет волос. Хотелось бы верить, что я тоже могу быть такой самодостаточной и независимой, как она. Однако ни я, ни она никогда не будем «принцессами» — нас не будут боготворить. Оно и к лучшему.

Похоже, Алик собирал подобных девушек, для каких-то своих целей.

— Здравствуй. Надеюсь, тебе не было скучно? — услышала я голос Алика и подняла глаза. Он стоял передо мной абсолютно такой же, как и на улице.

— Соскучилась, — поджала я губы и продолжила с деланной ревностью в голосе. — Тебя искала какая-то Вика, очень хотела видеть.

— Какая Вика? У нас их несколько, — спокойно уточнил Алик.

— Темноволосая…

— Хватит, — оборвал он меня, — это из комнаты 2/17. Соедини.

Я хотела сказать, что не могу, но меня оборвал голос комнатного автомата:

— Связь установлена.

— Вика, что ты хотела?

— Алик, поменяй мне голос.

— У тебя и так неплохой, я бы даже сказал, чарующий голос.

— Да ну тебя, с твоими шутками. Меня мутит от голоса комнаты, а при попытке поменять самой он отвечает: «недостаточно привилегий», — Вика настолько точно скопировала «голос» автомата, что я сразу поняла — голоса автоматов в наших комнатах одинаковы.

— А у вас что, ремонт ещё не закончен?

— В нашем крыле всё сделано.

— Дай твоего.

— Я не в комнате.

— Ладно, всё будет сделано. Дай мне комнату 2/17.

— Связь установлена.

— Поменяй голос по желанию хозяйки. Используй расширенную библиотеку.

— Она хочет ваш.

— Да хоть Апостола Павла, — беспечно заявил Алик.

— Предвижу затруднения с будущей идентификацией. Голоса Апостола Павла в библиотеке нет.

— Мне ли тебя учить, — глубоко вздохнул Алик, — обруби некоторые частоты так, чтобы на слух этого не было заметно. Больше со мной не шути.

— Будет сделано, что-нибудь ещё?

— Нет, конец связи.

Во время всего разговора он самым бессовестным образом смотрел на меня.

— Что дальше? Ты хочешь держать меня взаперти? — спросила я его.

— Нет, это не требуется. Я пригласил тебя, как уже раньше говорил, для работы.

— Какой ещё работы? — спросила я, игриво расстегнув верхнюю пуговку блузки.

— Мы сейчас занимаемся, за исключением других дел, разработкой дома, в котором могут жить и люди и киборги. Естественно, что учесть всё сразу нельзя. Я хочу предложить тебе быть тестером.

— Что?!!

— Твоя задача просто жить в этом здании.

— То есть взаперти, — уточнила я.

— Почему? Ты сможешь выходить и входить в здание свободно. Однако, и за его пределами, если можешь, отмечай то, что тебе нравится. Или не нравится.

— А толку?

— У нас очень большая выборка тестеров…

— В основном красивые девушки, — не удержалась я.

— Правильно, на вас приятнее смотреть, — невозмутимо заметил Алик. — Усредняя результаты запросов, мы сформируем стандартный облик и характер комнаты, а остальные варианты будут вызываться по желанию владельца.

— Ладно, а зачем столько девушек? Вика, зайдя, ничуть не удивилась, заметив новое лицо. Похоже, что она даже всех не знает.

— Не обольщайся, Вика знает всех, кто здании находится больше недели. Что ты сделала почти сразу, как только вошла?

— Осмотрелась.

— Я не это имею в виду. Ты сразу же заказала зеркало.

— Ну да.

— Даже, если ты сейчас повернёшься и уйдешь, оно останется висеть. Кстати, — Алик чуть приподнял голову, — если говорят: «да хоть во всю стену», ещё не значит, что этого хотят.

— Ясно, — ответил ему голос комнаты, — введите ограничения.

— По умолчанию, создавай зеркало два метра высотой, начинающееся от пола и шириной метр. Обозначь раму. И не простую, а с витым узором. Любым. Выполняй.

Зеркало медленно начало стягиваться к середине пола.

— Нет, если можно, оставь около кровати, — попросила я.

Автомат среагировал немедленно, оставшаяся «лишняя» площадь как бы уползла вниз.

— Так ты согласна?

— Думаю, да, но меня интересует один пикантный вопрос.

— Какой?

— Помня о разных передачах, типа «за стеклом», я опасаюсь, что за мной будут подглядывать без моего ведома.

— Пожалуй, это неплохая идея, — Алик осмотрел меня с ног до головы, застегнул пуговку расстегнутую мной раньше, чуть поправил воротник блузки, разгладил плечи, — но твоя жизнь никого не интересует. В память автомата записывается только то, что он сделал сам. Конечно, ты можешь попросить сделать запись, но смотреть, как ты принимаешь душ, никто не собирается.

— А гарантии?

— Вика, пришли свой фотоальбом, — попросил Алик.

— Получай.

— Расклеить фотографии на высоте глаз … как тебя зовут?

— Ольга.

— … Ольги.

Комната моментально преобразилась, как всегда, когда приказ был однозначным. Да, здесь были и весьма откровенные снимки, но когда их делали, то явно позировали.

— Можно оставить первую, седьмую и десятую? — не удержалась я. — И, желательно, услышать ответ из уст Вики лично, а не по вашей громкой связи.

— Хорошо, я подойду, как только смогу. — ответила мне Вика.

— Я, жду ответа в течение недели, можно по «громкой» связи. Всё время, до принятия вами окончательного решения, можете считать себя нашей гостьей, — демонстративно раскланялся Алик. — А чтобы вы не чувствовали себя заключенной, возьмите.

Алик держал в своей «живой» руке маленькое колечко, свитое из совсем уж тонюсеньких проволочек, которые сверху чуть расходились вокруг камня (что-то совсем простое, кажется опал). Я абсолютно не представляла, как это можно сделать. Кольцо мне понравилось, и, кстати, село мне на палец, как влитое.

— Это ваш пропуск, имея его, вы можете прогуливаться по всему институту. Единственное ограничение, если вход в комнату запрещен её хозяином, то туда не могу войти даже я.

— Кстати, а где Умник?

— Ваш безбашенный парень сейчас находится на пятом этаже, и ему предложили стать киборгом.

— Почему, он же здоров как бык?

— В этом году он попал в аварию, и ему пришлось ампутировать ноги, — голос Алика стал сухим и бесцветным. — Он не хотел пугать вас раньше времени. Мы взяли его прямо из больницы, как впрочем и большинство его соседей.

— И давно он… такой? — меня мучило раскаяние. Ну почему я, когда звонила раньше, не спрашивала как дела? Хотя… он бы не сказал.

— Порядочно. Похоже, он собрался с вами расстаться. Видимо боялся, что вы не сможете смотреть на него… такого. Но, как только вы его позвали, он захотел примчаться на инвалидной коляске. Хорошо хоть Конь заподозрил что-то неладное.

— Какой Конь?

— В пальто, — пояснил Алик, — такая уж у него фамилия. Мы все, узнав, долго смеялись и подыскали напарника с фамилией Табун-в-манто. Они, как люди одинаково обиженные обществом, быстро стали «не разлей вода».

— А я думала, что он просто тянет время.

— Олюся, современная техника обнаружения местоположения работает мгновенно. Конь просто ждал, когда наши ребята войдут в здание, а то твой безногий увьется куда-нибудь и ищи соловья в небе.

— И что, они так быстро подошли?

— В нашем городе киборгов больше, чем обычных жителей.

С этими словами он вышел, а я, бросившись в постель, зарыдала. Умник был единственным, кто понимал меня и не мешал быть собой. Если он собрался со мной не встречаться, то значит дело серьёзно. Похоже, он всё время с последнего свиданья был в больнице, а мне по телефону ничего не говорил. «… оторвали мишке лапы. Всё равно его не брошу, потому что он хороший».

Алик, видя, что он лишний, тихо, стараясь мне не мешать, удалился.

— Что с тобой? — спросила Вика, положив руку на моё плечо. — Алик, что ли обидел?

— Парень был в больнице, а я не знала. Целых три месяца он звонил каждый день. Всё говорил дела, мол, оторваться не может, я уже стала подумывать: завёл другую, а он без ног, — начала объяснять я Вике, постоянно всхлипывая, — а Алик, похоже, считает, что это я виновата.

— Ничего он не считает, просто он не любит распространяться о подобных делах, а когда приходится, становится необычайно злым. А Умник твой веселый, говорит: «только не приляпайте мне обе левые».

— Правда?

— Правда. Ты хотела взять мои фотографии, так забирай хоть все. Если бы я этого не хотела, ты не увидела бы их вообще. А Алик пошел бы тогда к чёрту. Даю тебе слово Вики Острый Глаз.

— А как тебя зовут полностью? Виктория?

— Я — Вика. Здесь есть одно правило — никто не должен менять других. Если я хочу быть Викой, то так тому и быть. Вопросы такого типа здесь бестактны.

— Кстати, меня зовут Ольга.

— Учла. За Умника не бойся, через неделю будет как новый.

— А период адаптации? Я так поняла, что ему имплантируют новые ноги?

— Нет, — усмехнулась Вика, — ему их не имплантируют, такого не можем даже мы, ему сделают протезы.

— Вика, а не будет бестактным спросить, чем ты занималась до института?

— Я — дизайнер экзотических интерьеров, — ответила она. — Смотри. Показать комнаты 5 и 12 плавно переходящие друг в друга.

Автомат, беспрекословно поменял вид комнаты. Справа стены были из голубого хрусталя, а слева из нежно-розового мрамора. Вот только хрусталь был чуть матовым, а мрамор наоборот слегка прозрачный. Каждый узор был четко показан.

— Так мы и развлекаемся, — улыбнулась Вика, глядя на меня. — А ты больше не плачь. Всё будет хорошо.

— Легко тебе говорить, — чуть буркнула я мрачно.

— Я бы не сказала, — ответила Вика и достала руку из кармана. — Как видишь, я тоже с протезом.

Действительно, рука была металлической, но сделана очень похожей на настоящую. Вика направила палец на какую-то бутылку в баре, и она разлетелась.

— Зато теперь ни одна тварь ко мне не пристанет.

— Что это?

— Бластер. К тому же мне на следующей неделе его поменяют на какое-то другое оружие. Только пусть прицел оставят прежний. Если понадоблюсь, зови.

Вика ушла, а я так и не смогла оторваться от медленно тающей бутылки и быстро мелеющей лужи. Я всегда считала, что нанотехнологии до сих пор находятся в зачаточном состоянии. Вообще-то я за этим не слежу.

Что же ты Мишка не сказал? Неужели ты считал, что я тебя брошу? Дурачок, я бы с тобой ещё немного поиграла, и всё равно не отпустила. Что же ты сделал, раз твоя удача, пусть даже на миг, тебя предала? Ты всегда был адреналинозависимым, как ты будешь жить дальше?

— Можно узнать, что именно произошло с Умником? — спросила я воздух.

— Информация блокирована.

— А навестить его?

— В данный момент доступ к нему запрещен.

— А где именно он живёт в здании?

— Информация о его местонахождении для вас бесполезна.

— Почему?

— В данный момент его там нет, и не ожидается.

— Как ты был железкой, так ею и остался, — ответила я автомату, сама понимая, насколько глупо это звучит. — Дай Алика.

— Пожалуйста, связь установлена.

— Алик, я согласна, но скажи, что сделал Умник.

— А оно тебе надо? — ответил голос Алика. — Он спас несколько сотен человек. Этого достаточно?

— Но всё-таки?

— Ольга, он сам просил не говорить тебе, а такого рода желания — закон.

— И всё равно я узнаю.

— Если только от него самого. Здесь тебе этого не скажет никто, а в городе об этом больше никому неизвестно. Скажу ещё только одно: он не иначе, как заговорён.

Едва отзвучали эти слова, как я оказалась в другом месте, сидящей в удобном кресле. Напротив меня сидел… Умник!!! Целый и невредимый. Справа от него сидел ещё один человек, мне незнакомый.

— Здравствуй, Ольга, — улыбнулся Умник своей неотразимой улыбкой.

— Но… — некоторое время я не могла найти слов. — Ты же должен быть без ног!!!

— Ага, — с готовностью подтвердил он. — А так же без головы и рук.

— Опять ты смеёшься! Ты серьёзным хоть иногда бываешь?

— С этого момента я серьёзен, как никогда.

— Где мы?

— Это мой персональный мир, здесь нам будет удобней обсуждать одно небольшое предложение.

— Как вы все достали со своими предложениями! Никто ничего не объясняет, все чего-то хотят. В институте уже, наверное, с ума сошли: исчезла прямо из-под носа. Причем во время разговора.

— А ты не исчезла.

— Но я же здесь!

— Человека так легко скопировать, что это уже давно не проблема.

— И кто же ты такой, что так легко об этом говоришь?

— Я — Хранитель. Вот уже несколько тысяч лет я наблюдаю за вашим Перекрёстком. Недавно один старый друг попросил об одной услуге — отыскать ему дочь.

— А сам родить не мог?

— Ну, зачем же так грубо? — пожурил меня Умник. — Причём в его присутствии! Нехорошо как-то. Рассмотрев его просьбу, я решил, что она выполнима.

— В смысле?

— Моему другу понравилась ты.

— А если я откажусь, что будет со мной дальше?

— Я верну тебя в любое место на Земле или за её пределами и помогу начать новую жизнь.

— Ты так говоришь, как будто являешься богом.

— Нет, я — Хранитель, — Умник показал на соседа рукой. — А бог — он.

— Не вижу ни одного различия между вами, — возразила я, довольно бесцеремонно оглядев обоих с головы до ног. Оба не обратили на это никакого внимания.

— Похоже, она не согласна, — вступил в разговор сосед Умника. — Не будем смущать девушку дальше.

— Но вы пока не сказали, что от меня хотите.

— Сказали, — ответил Умник, — ему нужна дочь. Это все.

— Я его не знаю, как я могу ответить?

— Чтобы уравнять вас, я тебя также сделаю богиней, дам тебе особые способности…

— Не мешай, — прервала я Умника, — дать время на размышление ты можешь?

— Сколько угодно.

— Неделю — две.

— Можно и больше. Я к вам подойду, — Умник сделал рукой легкое движение, и я очутилась в совсем уж роскошной спальне. Меня такие перемещения уже начали нервировать: все управляют мной как марионеткой, а я абсолютно ничего не могу с этим сделать. Сами подумайте: кому это понравится?

По всем признакам здесь было раннее утро, и деревья вокруг чуть вздрагивали от оседающей на них росы, но так как по моим внутренним часам был уже поздний вечер, то я, не раздеваясь, легла на кровать и заснула. Спала я без снов и достаточно крепко.

Когда я проснулась, то обнаружила, что меня переложили в более удобную позу и аккуратно укутали. Последнее было отнюдь не лишним; с утра здесь было довольно прохладно. Обувь с меня сняли и поставили (вычищенную!) в ногах. В общем, поухаживали.

За стеной шел какой-то неспешный разговор. Успокаивающий несмотря на то, что слов я не смогла разобрать. Чем-то он напоминал те вечера (скорее ночи), на которые я ходила с Умником: костер, песни, лёгкие и ни к чему не обязывающие разговоры, шутки и подкалывания. Если кто-то доставал, то ему достаточно было тихонько сказать, например, что он лишний. Последнее происходило так редко, что я и не помню когда я пользовалась своим правом.

Скрипнула дверь, в неё кто-то заглянул и снова прикрыл дверь. Разговор затих и минут через пять, не больше, за дверью послышались шаги, и чей-то голос спросил:

— К вам можно?

— Да, пожалуйста.

Дверь раскрыли настежь и внесли мой завтрак. Вошедший, с опытом и сноровкой неплохого официанта, начал расставлять блюда со скоростью прямо-таки невероятной. В это время другой слуга подносил новые на небольшом сервировочном столике.

— Нас попросили подождать, когда вы проснётесь сами, а до этого не мешать вам отдыхать. Сказали, что в дороге вы очень устали, — одновременно с сервировкой заявил первый слуга.

— А сколько сейчас времени?

— Сейчас восемь часов утра, прибыли вы в пять.

— И я выспалась за три часа?!!

— Ну да. Это место славится, как целебный край. Ничего странного здесь нет.

— А хозяина увидеть можно?

— Сейча в данный момент нет дома. Оставив вас, он уехал по своим делам, которые немного забросил, начав искать вас. Пожалуй, его не будет дня два-три.

— А мне что делать?

— Наверное, то, что сейчас у вас получится лучше всего — отдыхать. Мы можем помочь вам обследовать дом и поместье. На большее пока не рассчитывайте, вам надо немного окрепнуть.

— Но я здорова.

— Сможете повторить за мной? — спросил он, взяв ближайшую тарелку, и порвав её как бумажную.

— Вы с ума сошли, это невозможно.

Вместо ответа слуга взял обе половины, аккуратно сложил их и снова порвал. Он не был похож на силача, но его мускулы практически не напряглись.

Поняв, что я по-прежнему не верю увиденному, он мягко забрал у меня ложку одной рукой, а новую тарелку взял другой.

— Может, не будем портить посуду?

— Переплавят, — возразил слуга и, обхватив мои руки, положил их на блюдо. Плавно двигая ладонями, начал его разрывать с помощью моих пальцев. Тарелка поддалась, но медленно.

— Когда вы будете их рвать легко, то мы посчитаем вас здоровой. У вас сейчас идёт привыкание к нашему миру.

— Эффектно, — только и смогла ответить я, и, опять взяв ложку, спокойно продолжила завтрак.

Слуга поклонился и ушёл. Обрывки металла продолжали лежать на столе и немного нервировали меня. Не прерывая завтрака, я собрала обрывки вместе и попробовала сложить их в нечто более или менее целое. Внезапно по стыкам прошлись маленькие молнии, соединяя части.

— Вот так намного лучше.

— Согласен, это у вас получается лучше, — произнёс слуга из-за моей спины. Только сейчас я поняла, что произнесла это вслух.

— Вы можете появляться более заметно? — не сдержалась я. — А то пугаете.

— Учтём. Я принёс вам одежду, подходящую для повседневного ношения. А эту, если хотите, пока спрячем.

Обернувшись, я увидела изумительной расцветки изумрудное платье, как бы сияющее изнутри. Оно было легким даже на вид и имело подол моей «любимой» длинны. Без выреза, с вышитым мелким узором отложным воротником. Рядом лежали легкие сапожки и диадема точно такого же цвета. И всё это было небрежно брошено на край кровати. Интересно, а как же выглядит одежда для торжеств?

— Разве можно так обращаться с такими вещами, ты же можешь его помять!

— Эти вещи не мнутся, не рвутся и не пачкаются, — улыбнулся слуга. — Вам помочь?

— Нет, — слишком резко ответила я, но он, кажется, не обиделся. По поведению он чем-то напоминал японца: всегда и со всеми вежливого, но не подобострастного. — Я переоденусь сама.

— Я вас чем-то смущаю?

— Да, я вас никого здесь не знаю. Даже твоё имя мне неизвестно. Возможно, позже я буду чуть более раскована.

— Но, здесь кроме вас никого нет. А у меня нет имени.

— У всех есть имя.

— Я не человек, а призрак, не обладающий разумом, что-то вроде биоробота.

— Ты разговариваешь достаточно разумно.

— С тобой говорит, моими губами, мир, в котором ты находишься.

— Боже!!! — ахнула я по-русски и только сейчас заметила, что говорила на другом языке. — Генэ — разве это возможно?!!

— Да, это возможно и часто практикуется, не пытайся давать мне имена без особых на то причин.

— How many languages do you know? — спросила я (сколько языков ты знаешь?) скорее из желания выпендриться.

— I am knowing all languages of all Glens, — ответил он (я знаю все языки всех Гленов) и продолжил уже на Генэ. — Знание очередного языка возникает по мере необходимости.

— Каких ещё лощин?

— В данном случае случайно совпали произношение группы миров на Гене и слова «лощины» по-английски.

— Да, но почему я знаю Гене? Я его не учила.

— По той же причине, — слуга медленно истаял, но его голос продолжал звучать. — Со временем ты ко всему привыкнешь, и тебе будет всё казаться нормальным. Не зря же тебе Умник показался таким беспечным.

— Вообще-то правильней сказать бесшабашным, — уточнила я.

— Не важно, он слишком давно не был человеком. Становясь богом, все делаются достаточно одинокими, чтобы ценить хорошую компанию.

Когда его голос затих окончательно, я начала неторопливо (а куда спешить?) переодеваться. Не знаю, кто и где изготовил одежду и обувь, но они сидели, как вторая кожа.

Эти три дня показались мне сказкой: я как будто попала в Волшебную Страну. Замок был маленький и уютный. Я не один раз его облазила сверху донизу, и теперь могла бы найти любую комнату хоть на ощупь. К моему большому сожалению, никаких секретов я не обнаружила, хотя и очень старалась. Единственная дверь вела в мою собственную спальню.

Однако, больше всего меня манил сад. Он был настолько древним, что некоторые деревья всей кроной возвышались над замком. И это несмотря на то, что за садом явно никто не ухаживал.

Слуги, если можно их считать таковыми, появлялись внезапно (в основном из-за спины) и пропадали, как только в них исчезала надобность. Мне они не мешали ни в чем. Пытаясь определить пределы их возможностей, я находила укрытия по всей усадьбе, но вежливое: «пора обедать (завтракать, ужинать)», настигало меня везде. Если я засыпала вне дома, то всё равно оказывалась в своей комнате.

О Земле я не скучала, но иногда возникала лёгкая грусть оттого, что рядом кого-то нет. Для примера можно назвать моих недавних знакомых: Вику, Алика и даже того охранника.

Я была в саду, когда приехал мой «отец». Передо мной возник слуга и произнёс:

— Сейч пришёл, очень хотел бы вас видеть.

— И как, по-вашему, я должна ответить?

— Это просьба, а не приказ, — уточнил слуга, исчезая. — Если вы не появитесь, то он придёт к вам лично.

— Значит, бросил девушку на произвол судьбы, а как только появился, она должна бежать навстречу?

— Если хочешь, — ответил голос «отца», — мне недолго перенестись к тебе.

— Да уж, будь любезен.

— Прости, что оставил тебя одну, но даже у бога есть неотложные дела. К тому же, я не всегда буду рядом, и лучше привыкнуть к этому сразу. Моё время в этом мире ограничено.

— В смысле?

— Путь зовёт меня, — непонятно объяснил он. — Я, конечно, попрошу Эноэ, моего друга, присмотреть за тобой, но пока до этого долго ждать.

— Ты можешь пояснить проще? Я не понимаю.

— Когда кто-либо, не важно, человек, бог или кто-то ещё, подходит к своему пределу возможностей, то Глен отвергает его, и он должен начать своё развитие в другом. Иногда бог становится человеком, а человек богом. Правил нет никаких. Говорят, иногда кто-то, породивший мир, может уйти только после его гибели. Я не из таких. Этот мир переживёт меня, но я не хочу его оставлять без присмотра. Тэла — мир с большими возможностями. Когда я его создавал, то был большим романтиком.

— А я тут причем?

— Я не могу иметь детей.

— Ой, прости за бестактность.

— Ничего страшного, боги вообще не могут иметь детей. Поэтому мне и приходится просить тебя стать моей дочерью.

— Но, как я поняла, для этого мне нужно что-то сделать.

— Нет, что-то нужно сделать мне. От тебя требуется только согласие. Никто не заставляет тебя решать сразу. Ты можешь сообщить ответ прямо Хранителю, когда он здесь появится. Если у тебя есть вопросы, то я постараюсь на них ответить.

— А если они будут неудобными для тебя?

— Такие трудно найти.

— Мне интересно, а каково быть богом? Наверное, приятно?

— Я привык, хотя в начале было интереснее. Я три раза был человеком и, если честно, это мне больше нравится, — Сейч, похоже, решил от меня ничего не скрывать. — Возможно, ты никогда больше не будешь той девушкой Ольгой с такой приятной улыбкой, которой являешься сейчас. Тебе даже придётся сменить имя.

— То есть?!!

— Я оставляю окончательный выбор за тобой, но слово «Ольга» в Генэ не существует. Я предлагаю имя Олаль.

— Имя, я думаю, не важно. Пусть будет Олаль. Если я соглашусь. Я немного не понимаю, что меняется, когда кто-то становится богом?

— Прежде всего, способности. Некоторые вещи уходят на уровень рефлексов. Например, создание миров и Гленов. Некоторые способности пропадают. Меняется характер, но не сильно. Собственно, тела, в вашем понимании, тоже нет.

— Но ты выглядел материальным.

— Считай тело одеждой. Даже многие люди могут выходить из него.

— А, нельзя, допустим, дня два попробовать, и если не понравится, то вернуть всё обратно?

— Нет, это дорога в один конец.

— Как-то нечестно получается.

— А жизнь она вообще бывает честной? Если захочешь снова стать человеком, то тебе придётся пройти все Пути Хаоса, и тогда ты сможешь, вероятно, отказаться от этого дара.

— А причём тут Хаос?

— Глен Хаос, в котором ты сейчас находишься, и все производные от него, подчиняются 13 правилам, которые называют Путями. Овладевший одним из них получает особые способности. Овладевший всеми решает свою судьбу сам. Я владею двенадцатью из них. Последний мне не даётся.

— Почему? Ты недостаточно могуч?

— Нет, скорее мудр.

— Ты не ответил на вопрос — почему Пути Хаоса?

— Потому что, пройдя их, ты овладеешь тайной случайного. Те, кто прошёл их все, отличается от остальных. Согласись, многих людей возможность повелевать богами всегда прельщала. Не секрет, что не все Хранители — боги.

— А как же становятся богами?

— В большинстве случаев, просто просыпаются и понимают: я — бог.

— Так просто?!!

— Да, но многим для этого приходится долго ждать. И всё время идти выбранным однажды путём, не сворачивая в сторону, теряя друзей, родственников и тогда фраза: «потерянное на одном пути, найдёшь на другом» звучит издевательством. И ожидание, когда же, наконец, путь кончится. Или тянуть за собой кого-то, не взирая на то, что он протестует и сомневается. Иногда приходится оставлять своих нолков — клонированные матрицы сознания, а каждый нолк, это оторванная от себя навсегда часть души! Нет, это тяжёлое бремя, Пути Хаоса. Те, кто выбрал их, обычно знают, на что идут. У них нет другого выхода.

— Да, — задумчиво вздохнула я. — Выходит, ты отговариваешь меня от них? А разве есть другой способ стать богом?

— Да, способ есть: если пятеро Хранителей согласны, то они произнесут одно древнее заклятье. Выбранный ими человек становится богом. Именно этот способ предлагает тот, кого ты называешь Умником. Правда, для него требуется одно условие: человек должен знать все и малейшее сомнение разрушает заклятье, а Хранители превращаются в людей. Пути им приходится проходить заново. Поверь, это тяжёлый удар для них.

— А человек?

— А человек, уже никогда не встанет ни на один путь, и, естественно, богом тоже не будет.[1]

— И чем же я отличаюсь от других, что такое страшное заклятье решено потратить на меня?

— Ничем особым.

— Тогда я ничего не понимаю.

— Ты, очень добрая и смелая девушка. Твои достоинства можно долго перечислять, но главное из них — на тебя может подействовать заклятье.

— То есть, эта причина является главной?

— Нет, но весьма существенной. Это следствие твоего характера. Ты достаточно самодостаточна.

— Но таких, как я, за пучок пятачок. Например, та же Вика.

— Она не согласна.

— Я её увижу?

— Кто знает, возможно, и увидишь.

— Можно ещё пару вопросов?

— Почему бы и нет?

— Первый, почему моё платье такого цвета?

— Случайность, если захочешь, то поменяем.

— Нет, мне оно очень понравилось именно таким. Второй, почему ты не хочешь выбрать себе сына?

— Можно было бы и сына, но всё-таки приятнее смотреть на девушку. Да и собственно у меня нет выбора: заклятье действует только на женщин.

— А что мне делать, если я стану богиней?

— Жить. Просто жить.

— Странно, на Земле мне тоже предлагали просто жить.

Ответа не последовало, и я продолжила отдых, подставляя солнцу тело. Я, как раз перед тем, как слуга меня нашёл, решила позагорать. Слуг я больше не стеснялась, себя — тем более.

В голове продолжал крутиться только что оконченный разговор. Мне давно уже хотелось стать богиней, но когда это предлагают просто так… как-то задумываешься — а почему?

— Не хотелось прерывать вас, барышня, но под этим солнцем не загоришь, — услышала я голос Умника. — Здесь слишком мало ультрафиолета.

— Да? А если мне это не важно? Может, я просто принимаю солнечные ванны, говорят, они очень полезны для здоровья.

— Тогда я пошел, не буду вас отрывать от…

— Постой, ты же хотел заглянуть через неделю, а прошло только три дня.

— Я обещал не требовать ответа неделю. Насчет личных встреч уговора не было.

Я, чуть приоткрыв глаза, рассматривала Умника, который, в отличие от Сейча, явился лично.

— Кстати, ты много вытянула из Сейча?

— Порядочно. Он только никак не может объяснить, чем человек отличается от бога.

— Ничем, — отрезал Умник. — Просто разные возможности, и всё. Например, бог не может появиться на Перекрёстке.

— Но почему он так сомневается?

— Поверь, чтобы он тебе ни говорил — Сейч прав, я тоже прав. Мы смотрим с разных позиций. Он, как пытающийся овладеть последним Путем Хаоса. Я как давно прошедший его.

— Можно вопрос?

— Давай.

— Ты бог?

— Бог с тобой, естественно нет. Иначе я бы никогда не появился на Земле. Даже нолком.

— А был?

— Да, и долго. Я, только став Хранителем, превратился опять в человека.

— А почему?

— Надоело. Пожалуй, вскоре можно опять стать богом.

— А как?

— Не скажу. Даже не пытай.

— А заклятье? Оно страшное? Это черная магия?

— Черной магии не существует. Я встречал: боевую, лечебную, высшую, природную и другие виды, но черной нет.

— Но всякие привороты, отвороты, сглазы, порча…

— На Земле, в большинстве слоёв, нет магии. Всё, что ты перечислила, это, конечно, плохо. Пойми, мне приходилось убивать, в том числе и магией. Я — магистр Хаоса, маг-профессионал и не раз встречал «черных», как ты говоришь магов, но все они пользовались теми же заклятьями, что и я.

— А почему…

— Это уже сказка про белого бычка. Просто на Земле всё грубо разделили на две части. Этот плохой, его магия черная, а этот хороший, его — белая. А разница только в целях. Кстати, магия относится к тем вещам, которые лучше всего даются богам, а стать высшим магом легче всего человеку.

— Знаешь, а мне хотелось бы попробовать, но мешает то, что это навсегда.

— Пожалуй, что так. Мне кажется, тебе понравится.

— А когда это можно проделать?

— Да хоть сейчас.

— Я согласна, — сказала я, потянувшись к лежавшему неподалёку платью.

— Платье оставь, оно тебе не понадобится, — и пояснил, глядя на мою кислую мордочку, — при произнесении заклятья оно сгорит. Из подарков Сейча выдержать может только диадема.

— А можно я всё-таки оставлю их себе?

Вместо ответа Умник как-то по-особому шевельнул пальцами левой руки, и платье с сапожками собрались в полетевший к нему, быстро уменьшающийся в размере, ком. Долетев до ладони (он был уже сантиметра два диаметром), ком был пойман Умником. Когда Умник снова открыл ладонь, там уже ничего не было

— После церемонии я всё верну.

Мир вокруг дрогнул, и мы оказались в какой-то большой комнате. Нас уже ждали. Как и говорил Сейч, заклятье должны были произнести пятеро, одним из которых оказался Умник.

— Ничему не удивляйся и не бойся. Будь готова, что сразу после церемонии ничего не произойдёт. Это нормально. Срок перевоплощения колеблется от секунды до двух лет. Всё это время ты будешь оставаться человеком. Во время церемонии ты можешь только отвечать на вопросы. Кратко. Да или нет. Всё ясно?

— Да.

— Не передумала?

— Нет.

— Вопросы есть?

— Нет.

— Церемония начнётся тогда, когда ты встанешь на круг посредине комнаты. Если ты выйдешь из него раньше времени, то заклятье будет нарушено. Возможно, тебе покажется, что ты сходишь с ума. Это только иллюзия. Готова?

— Да.

Чётким как никогда шагом я прошла к требуемому месту. Страшно не было, весело, впрочем, тоже. Когда я вошла в круг, то Умник жестом показал, куда повернуться и куда смотреть.

— Начинается церемония посвящения женщины, по имени Ольга, в богиню, по имени Олаль. Ты согласна? — сказал Умник.

— Да.

— Согласна ли ты пройти испытание стихией Огня?

— Да, — в этот момент моё тело начало гореть. Боли я не чувствовала, но было немного страшновато. Постепенно я привыкла. Мне было тепло, а не жарко.

— Ты считаешь, что испытание пройдено?

— Да.

— Согласна ли ты пройти испытание стихией Воды?

— Да, — тепло постепенно ушло, заменившись прохладой, но в кончиках пальцев оно всё же осталось. Треск пламени сменился на плеск волн.

— Ты считаешь, что испытание пройдено?

— Да.

— Согласна ли ты пройти испытание стихией Земли?

— Да, — теперь уже прохлада ушла в голову, а тело налилось тяжестью. Тишина опустилась на меня как ватное покрывало.

— Ты считаешь, что испытание пройдено?

— Да.

— Согласна ли ты пройти испытание стихией Воздуха?

— Да, — тяжесть ушла в ноги, а тело воспарило.

— Ты считаешь, что испытание пройдено?

— Да.

— Стихии, пройдено ли испытание?

— Да, испытание огня пройдено.

— Да, испытание воды пройдено.

— Да, испытание земли пройдено.

— Да, испытание воздуха пройдено.

— Согласна ли ты пройти последнее испытание?

— Да, — и тут пропали все ощущения, остался только голос Умника.

— Ты считаешь, что испытание пройдено?

— Нет, — я и сама не знала почему я так ответила, но чувствовала свою правоту.

— Испытание пройдено. Можешь выйти из круга.

Я шагнула вперёд и, легко оторвавшись от пола, полетела. Видимо, остаточные явления после посвящения. Все четверо магов медленно опускали вниз руки. Я легко видела даже того, который стоял позади меня. Такое положение вещей мне начинало нравиться. Постепенно снижаясь, я опустилась за пределами круга.

— Что дальше? — ответила я мелодичным голосом, приятно удивившим меня.

— Олаль вернись, пожалуйста, в тело, — попросил Умник. — Ты хотела, чтобы я вернул тебе одежду.

— А зачем? — с большой неохотой я вернулась в тело. При этом расширенное восприятие исчезло. Я подняла руки и изящно (никогда так раньше не получалось) повернулась. Изумрудный огонь окутал меня. Появившееся платье было другим, но тоже красивым. Оно, подобно прежнему, как бы сияло изнутри собственным светом. — Ну, как я выгляжу?

Вместо ответа Умник изобразил воздушный поцелуй и, обернувшись к магам, махнул перед собой руками. Маги исчезли, но некоторое время можно было разглядеть следы искривлённого пространства, оставленные ими.

— А мне понравилось, — заметила я. — Но испытание было странно лёгким.

— Так и должно быть, — пояснил Умник. — Пятеро магов-Хранителей обеспечивают требуемую энергию…

— Я не про то. Вопросы… и всё?

— Хорошее заклятье всегда просто выглядит. Очень хорошее даже нельзя услышать. Звук его слов не достигает даже произносящего заклятье. Давай сразу договоримся — о том, что ты прошла посвящение, должны знать пока трое.

— А маги?

— Эти маги здесь больше не появятся, а когда ты их увидишь, то это будет уже не важно.

— Кстати, а как тебя зовут на самом деле?

— Здесь я — Герлон. Постарайся не выходить из тела приблизительно день-два. В противном случае есть вероятность, что тело тебе уже не понадобится.

— В смысле? Я умру?

— Нет. Просто ты можешь в него не возвратиться.

— Но когда я вне тела, это так приятно! — я была немного огорчена.

— Ты привыкаешь к новому состоянию. Не испытывай эйфории, тело сейчас тебе чуждо. Быть при общении с людьми бесплотным духом немного раздражает.

— Кого раздражает?

— Всех, и довольно часто.

— Ладно, я постараюсь. А почему на последний вопрос правильный ответ нет?

— Потому, что ты его действительно не прошла.

— Но я же… изменилась.

— Понимаешь ли ты смысл испытаний?

— Всех, кроме последнего.

— Последнее испытание, только так называется, но на самом деле это прямой вопрос: «хочешь ли ты остаться человеком».

— Это, что ловушка?

— Да, это действительно ловушка. И первоначальный выход из тела просто подтверждение — заклятье сработало. Причём сразу, без задержки. Кстати, довольно редкий случай.

— А часто ли вы используете это заклятье?

— Весьма. Когда попадается достойная этого.

Теперь я заметила момент перехода, и даже могла бы предотвратить. Мы снова оказались в саду. И даже почти на том же месте.

— Ладно, мне пора, — сказал Герлон и медленно истаял (как же любят они все так исчезать!). — Не забудь про уговор, хотя бы один день потерпи.

Находиться в саду уже не хотелось, хотя настроение оставалось замечательным. Да и время поджимало. Сейчас опять появится слуга со своей обожаемой фразой: «пора…». Достал! Мне хотелось полежать и подумать. Проверить, что во мне изменилось. Глядя на землю перед собой, я увидела первое отличие. Я забыла создать себе обувь, как-то упустила из виду. Что ж, с этим я справлюсь легко.

Итак, подведём итог. Я могу создавать вещи, перемещаться в пространстве… вот собственно и всё. Негусто. Даже тело не изменилось. Подозреваю, что Герлон всё это давно умеет.

Прошло два дня. Я, как послушная девочка, не экспериментировала с выходом из тела и прочими своими способностями. Сейч как будто не замечал, что я изменилась. Разговоров больше не было. Когда мы встречались, то обходились только кивками. Меня, впрочем, это вполне устраивало. Единственное, что изменилось, это участившиеся трапезы. В первый день пять, а во второй даже шесть раз. Причем не легкие перекусы, а полноценные обеды на три-четыре перемены. Я жадно съедала всё, что приносили. Причем без всяких манер, кажется, даже рычала.

Из комнаты я выходила редко, хотя особых дел у меня не было. Я даже почти не вставала с кровати. Вспоминая первые три дня, я не могла представить, что это тоже была я. Казалось, что все происходило так давно.

На третий день я, проснувшись, увидела около своей кровати Сейча

— Доброе утро, Принцесса. Наконец-то ты окрепла, — улыбнулся он мне, — привыкание закончилось.

— А что со мной было?

— Просто мир менял тебя. Ты подключилась к энергетическому шару. Всё это легко даётся людям, и тяжело богам.

— Почему?

— Так есть, — пожал плечами Сейч, — изменить это невозможно. Теперь ты должна проверить свои способности и попрактиковаться. А я пока не буду мешать. Герлон обещал по старой дружбе заглянуть разок-другой.

— А давно он был здесь последний раз?

— Вчера. Утром.

— А ко мне не заглянул!

— Значит, было нельзя. Всё-таки ему виднее. Он же создал заклятье.

— В смысле?

— Прямом. Он создал заклятье, превращающее девушку в богиню. Что здесь непонятного?!!

— А зачем?

— Он полюбил, когда был богом, а она была человеком. Когда становятся Хранителем, то обязательно создают и произносят Великое Заклятье. Он выбрал такое, но им всё равно пришлось расстаться. Мир отверг её, и она исчезла из нашего Глена.

— Почему?

— Она не прошла ни одного испытания, а Герлону пришлось пройти Пути Хаоса заново.

— Но испытания такие лёгкие?!!

— Но не для неё. Во время испытания огнём она вышла из круга и сгорела. Она не обратила внимания на слова Герлона, легкомысленно полагая, что заклятье можно легко прервать. Попытавшись это сделать, Герлон едва не разрушил мир, в котором это происходило.

— Из-за одного шага?!!

— Да, из-за одного лишнего шага. С тех пор, это заклятье произносят только в специальном мире, исчезающем, когда все его покинут.

— Хорошо, что я этого не знала.

— Да, знающий это заклятье никогда не согласится ему подвергнуться, предпочитая более долгий способ. Впрочем, тебе это не грозит. Такого рода испытания второй раз не проходят. Не буду тебе мешать, — откланялся Сейч.

Я вспомнила одну фразу, которая характеризует эту ситуацию: «против глупости сами боги бороться бессильны». Оказывается, действительно бессильны. Ведь достаточно было ей сказать нет, на любой из первых четырех вопросов, и заклятье перестаёт действовать.

Раскинув руки, я вылетела из тела. Стало легко и приятно. Все заботы ушли прочь. «Встав» перед телом, я, смотря на него, пыталась понять, что мне в нем не нравится. Это старый психологический трюк, которому меня научила мать. Никогда не думала, что буду применять его так. Обычно надо встать перед зеркалом и…

Без лишней скромности скажу, что менять было практически нечего. Единственное, что я решила тронуть, были волосы. Всегда завидовала блондинкам. Да и хотелось как-то выпендриться. Увеличив длину волос (они теперь почти достигали пола), я решила, заодно, изменить их цвет на серебристый. Такой же, как и у Герлона

— А хочешь, я сделаю так, чтобы ты была изменчивой? Чтобы ты менялась в зависимости от того, кто находится рядом или от настроения? — услышала я голос Герлона — Думаю, тебе понравится. От подарка можно отказаться в любой момент. Как навсегда, так и на время.

— Почему же нет? — пожала я плечами, как только юркнула в тело. — Хуже от этого не будет.

— Да, пожалуй.

Неизвестно откуда взявшимся жезлом он начертил в воздухе круг. Круг засиял голубым светом. Постепенно свет почти растворился. Оставшаяся от него еле заметная дымка расплылась по всей комнате. Откуда-то я знала, что это значит. Просто Герлон «расчищал» себе поле деятельности, завершая или обрывая все заклятья, произнесенные им или мной ранее. «Круг»— очень сильное действие. С такого жеста начинаются многие заклятья. Дальше шло собственно волшебство, не словами, а жестами.

Герлон схематически нарисовал моё лицо пальцем в воздухе. Когда он стал растушёвывать линии, они начали гореть. Двумя указательными пальцами он обрисовал рамку «картины», и она начала падать как легчайшее покрывало. Поймав его за уголки, Герлон набросил «покрывало» на меня. Когда оно опустилось на меня, я почувствовала, что моё лицо как-то расслабилось.

— Всё, наслаждайся.

— А как у тебя получились огненные линии?

— Эти? — Герлон опять начал чертить в воздухе. — Элементарно. Ты сама попробуй.

Действительно. Достаточно было просто представить. В начале было немного неудобно обрывать «линии», а потом привыкла и к этому.

— Ты хоть немного разобралась со своими способностями? — спросил Герлон

— Пока не успела, а зачем тебе это? Ты вроде своё дело сделал и можешь гулять спокойно.

— Не могу. Я должен немного помочь тебе.

— А какая тебе от этого выгода?

— Меня попросил Сейч. Он слабо представляет твоё состояние, что неудивительно: последний раз он был человеком где-то 100–150 тысяч лет назад.

— Ну и что?

— Ты ещё молода и неопытна. У Хранителей всегда две причины: «он может» и «он хочет». Ты помнишь, что было с тобой ещё вчера?

— Брр… это просто ужас. Сейч сказал, что я заболела. Наверное, последствие заклятья?

— Верно, будут позже и другие последствия, но обычно они слабее первого. Оно меняет твою суть. Если Сейч говорил, что ты сможешь стать человеком, то он ошибся.

— Я никогда не стану человеком?!!

— Увы. Заклятье не отвергает и не заменяет пути. Оно лишь их облегчает. Тебе всё равно придётся их пройти, но без особых усилий с твоей стороны. Моя задача: помочь, объяснить, направить. Не пугайся изменений в поведении. Как правило, они длятся два-три дня и бесследно проходят.

— Уговорил, но, если честно, я не вижу разницы между, допустим, тобой и мной. Сейч говорил, что она есть и существенная.

— Да есть, ты сейчас её не уловишь, но различие действительно велико. Пути Хаоса позволяют овладеть возможностью управлять силами стихий.

— Это понятно и так.

— Как человек, так и бог проходят пути последовательно.

— Это тоже понятно, а где же разница?

— Разница в том, что богу нужно пройти девять путей, хотя всё равно говорят о тринадцати.

— Почему так происходит?

— Четыре первых заложены в самой вашей сути. Бог всегда может управлять стихиями. Поэтому четыре низших пути ему проходить не нужно. Точнее таких богов лучше бы назвать ангелами.

— Но ангелы у нас — это слуги Единого и Всемогущего Бога.

— Ну почему одного? У нас их много, — пожал плечами Герлон и продолжил. — Хранителем называют прошедшего все пути Хаоса. На этом этапе между человеком и богом разницы никакой.

— Но я заметила маленькую неувязку. Откуда боги берутся? Сейч сказал, что у… нас нет детей, — как-то неловко было называть себя богиней, видимо, сказывалось воспитание, но внутренне я к этому уже привыкла. — Способ, которым переделали меня, используется чуть чаще. Получается, что прошедший четыре первых пути автоматически становится богом? Так тоже не получается.

— На самом деле богом можно стать даже после прохождения самого первого пути.

— Но получается, что несколько путей будут пропущены?

— Ну да, так оно и бывает. Ничего странного тут нет. Остальные пути «автостопом» он пройти не может. Так получается потому, что бог изначально владеет способами влияния на несколько миров сразу. Давай оставим этот бесполезный разговор. У тебя сегодня первый выход в свет. Сейч поведёт тебя к своему другу Эноэ. Он человек. Он прошёл четыре пути. Он, скорее всего, станет богом, но Сейчу об этом неизвестно. Кстати, Эноэ не знает, что Сейч — бог. Ему не обязательно, и даже вредно, знать, что ты тоже не человек.

— Почему?

— Он уже служит одному, главному здесь. Нарушать этот порядок… вредно.

— … и на блохах бывают блошки и так до бесконечности?

— Интересная возможность. Скорее всего, так. Все мы хозяева в рамках своих Гленов, а за его пределами много интересного. Скорее всего, в других Гленах есть своё «Дао». Может даже есть могучий и могущественный Бог, но в наши дела он не лезет. Наши Великие Боги далеко не всемогущи.

Я думала, что мы переместимся, но Герлон взял меня за руку и повёл через дверь, которую предварительно развоплотил одним коротким жестом. Странно, что он не сжал ладонь или запястье, а захватил руку около плеча. Герлон не пытался идти впереди или сбоку от меня. Он шёл сзади. Почему-то это казалось естественным. Я не узнавала безбашенного Умника. Герлон был абсолютно другим, но он казался мне более симпатичным, несмотря на то, что обращался со мной почти как с ребёнком.

— Все вопросы, касающиеся этого мира и его правил, это не ко мне. Я буду с тобой, если это необходимо. Особо вмешиваться не собираюсь и, скорее всего, просто исчезну.

— Я тебя ещё встречу?

— И не раз. Я, возможно, ещё побываю на твоей коронации, Принцесса. Сейч — король этого мира, а ты, соответственно, принцесса.

— А я думала, Сейч пошутил, когда называл меня так.

— После нескольких первых тысяч лет он забыл, что такое шутка, а сейчас ему около полмиллиарда лет.

— Большой мальчик, — с умным видом кивнула я.

— Да, действительно, не маленький и ужасно серьёзный, — Герлон на миг к чему-то прислушался и уточнил. — Был.

— То есть? Я вот только его видела.

— Всё, Сейч прошёл последний путь Хаоса, и стал Хранителем. Только что. Больше он сюда не вернётся.

— Почему?

— Здесь, как я говорил, уже есть хозяин, а двум Хранителям в одном мире не бывать.

— А кто же здесь главный?

— Я, — Герлон постарался произнести это как можно скромнее.

— И давно?

— Порядочно.

— И не можешь оставить здесь своего друга? — не поверила я.

— Да я собственно не против, — пожал плечами Герлон — Бываю я здесь редко, стараюсь не вмешиваться. Он сам не хочет.

— Ну вот, все меня бросают, — я немного обиделась, — забирают друг у друга. А где забота?

— Это Глен Хаос. Здесь бросить в нужном месте необходимо.

— А сказать лично не мог?

— Не мог! — отрезал Герлон — Представь, приходит к тебе отец и говорит: «Дочка, я должен тебя покинуть. Навсегда». Да я бы сам устроил такой скандал, что ему бы икалось долго, нудно и упорно. Я вообще не понимаю, как он смог так долго выдерживать дыхание пути. На тот момент он просто не обладал нужными возможностями и силами. Он держался только желанием.

— А что это за странный путь?

— Это путь смерти. Только умея умирать в одном и возрождаться в другом мире, можно стать могущественным. Можно будет использовать этот путь для дальнейшего совершенствования Я не имею ввиду обычную телепортацию между мирами, а осознанный выбор места нового воплощения. Обычно оказываешься не там, где нужно именно тебе. Просто темнеет в глазах, и ты появляешься в другом мире. Или между мирами.

— То есть? Я думала, что любой мир не имеет границ.

— Да нет, отнюдь не любой. Да и мир меж миров, мы его называем Провал, тоже бывает разным. Иногда приходится сотрудничать с жителями других Гленов. Иногда бороться. Иногда мы друг друга просто не замечаем, или делаем вид.

— И что чаще?

— Чаще приходится не замечать. Хороший Хранитель никогда не вмешивается в чужие дела, если его не просят. Конечно, бывают ситуации, когда только «приглашенный со стороны специалист» сделает что-то лучше нас. Или вообще только он и сможет. О подобном могут попросить и у нас. Естественно, мы друг друга тихонечко проверим, а потом все спокойно разойдёмся.

— А если он не уйдёт?

— Даже я могу наказать подобного нахала, но мне не придётся этого делать. Существует специальный суд, разбирающий подобные споры. Он выбирает Глен, как правило, третий, которому всё это абсолютно безразлично. Именно жители этого Глена и «приводят приговор в исполнение». Всё происходит быстро, чётко и без лишних раздумий. Бывают даже миры «за решёткой». На Земле ты о них должна была слышать.

— О мирах за решёткой? Естественно, нет.

— Слышала. Как правило, это мир, в котором между добром и злом происходит борьба с применением третьей силы, мешающей и тем, и другим. Это само по себе бессмысленно — Зло без Добра жить не может, а наоборот совершенно свободно.

— А как же Ад?

— Ад — это оксюморон — сущность, противоречащая сама себе. Разве дьявол, наказывая грешников, не делает добро?

— Я никогда об этом не думала.

— А я думал, когда первый раз узнал об этом, действительно делает. А так как, делая добро, он не может делать только зло, то приходим к ранее сказанному.

— Интересный взгляд на мир. Наказывая миры, разве вы не превращаете их в ад?

— Дорогая моя, ад можно сделать проще. Достаточно замкнуть кого-нибудь на самого себя, и он никогда не сможет выбраться из собственных кошмаров. Так же никто, даже заколдовавший его, не сможет отменить заклятье. Заколдованный просто исчезает.

— И как такое осуществить?

— Берётся внешний уровень сознания и помещается под другой, желательно, пониже. Все заклятья «закольцованного» действуют только на слои сознания, оказавшиеся ниже перемещённого.

— Действительно, персональный ад.

— Для существ получше выбирают другой способ. Его перемещают в Глен, состоящий из одного мира, запечатанный волей всех тех, кого он обидел. Пока все его не простят, причём не формально, а искренне, он не сможет оттуда выйти. Все способности исчезают полностью. Мир оформлен, как картинная галерея, где каждая картина — обиженный человек, бог или другое существо.

— А если он решит отомстить, когда выйдет?

— Нет, — качнул головой Герлон, — если он отомстит, то окажется опять там же, но навсегда.

— Как всё это просто: картины, галереи… в чем смысл?

— Во времени. Смотреть на разозлённые лица слишком долго… не вдохновляет. И потом все, кого «запечатали» мной, еще, когда я был таким же, как ты, до сих пор в галереях.

— А ты злопамятный!!!

— Очень. Скорее всего, ты тоже будешь такой, как я. Далее, по возможности, без вопросов. Помни, пока ты девушка по имени Олаль — дочь Сейча Все объяснения — моё дело.

Во время разговора мы как-то незаметно вышли из замка и оказались в окрестностях другого. Я не заметила, но, похоже, Герлон опять телепортировал нас. Если бы другой замок был рядом, то я обязательно его обнаружила ранее.

Сейч, строя своё жилище, был на порядок скромнее. Да и слуг у Эноэ было побольше, что-то мне подсказывало — не все из них призраки. Вопросов я не задавала, а тихо удивлялась.

У ворот нас пропустили без малейшей задержки. Герлон лишь кивнул на ходу. У вторых ворот были настолько же, если не более, формальны. Только войдя внутрь, Герлон, остановив первого попавшего слугу, спросил:

— Эноэ у себя?

— Да, — ответил тот и пошел дальше.

Герлон ориентировался в замке, как у себя дома. Шли мы быстро, срезая дорогу, где только можно. Подойдя к определенной комнате, он отдал меч стражнику, который принял его со всем уважением. Объявлять о нашем появлении стражник не стал.

— Здравствуй, Эноэ, — сказал Герлон, как только увидел хозяина. — К моему сожалению, Сейч явиться не может. Он попросил тебя присмотреть за своей дочерью. Её зовут Олаль.

— А будет ли это удобным? Всё-таки у меня два сына, — ответил тот приятным баритоном.

— Весьма, — мягко произнёс Герлон, — королю всё можно.

— Я не король. Король у нас Сейч.

— Был. Не будем это обсуждать при его дочери, — уточнил он и, обернувшись ко мне, попросил. — Олаль, ты не можешь оставить нас хотя бы ненадолго?

Я повернулась к выходу, но меня остановил Эноэ.

— Если можно, то познакомься со своими покоями, — кивнул он в противоположную сторону, где одна из дверей мягко замерцала.

Войдя в нее, я была приятно удивлена: комната большая, но уютная, стены обшиты деревом. Я такой породы не видела, на ощупь она была удивительно мягкой. У одной из стен стояли два огромных шкафа с книгами. Каждая из книг выглядела как фолиант, кое-где я даже заметила замочки. Сбоку от них располагался письменный стол и кровать с балдахином. Всё остальное пространство было абсолютно свободно.

В начале я лишь мельком прошлась по корешкам книг, читать я их не смогла бы, поэтому особого интереса они не вызывали. Но странности продолжались: язык оказался знакомым. Это было самое странное сегодня. Иностранный текст я всегда могла читать только в транскрипции (которую выучила с большим трудом!). Однако, разговаривать я могла на многих языках, включая и довольно экзотические: хинди, банту, гуджарати… продолжать?… телугу, бенгали, думаю, хватит. Я не говорю о более распространённых. Кто-то скажет, что это невозможно, но, тем не менее, это так. В жизни я встречала и более странные вещи. Причем все их воспринимали как должное.

Взяв одну из книг (самую маленькую), я нагло завалилась с ней на кровать, впрочем, сапожки я стянула. Когда обложка книги была открыта, то её страницы озарились лёгким зеленоватым светом. Иллюстрации были более естественными, чем в современных высококачественных журналах и книгах. Текст был не черным, а розовым.

Я думала, что чуть отдохну, а после поброжу по замку.

— Интересно? — я вздрогнула от неожиданности.

Герлон забрал книгу из моих вдруг обмякших рук.

— «Книга Путей». Да, это действительно стоит почитать. Особенно тебе. Я уже второй час пытаюсь понять, чем ты так зачиталась.

— Как поговорили? — вкрадчиво спросила я.

— Неплохо. Ты стала приёмной дочерью Эноэ, а я ухожу.

— Куда?

— На Землю. Я ещё приду, но не жди меня — я всегда буду приходить внезапно.

— Прямо Гэндальф какой-то.

— Хорошее сравнение. Он тоже был Хранителем. Даже если фактически его так не называли. Есть определённые признаки этого, — уточнил Герлон и продолжил. — Ты будешь жить здесь. И постарайся никому не говорить, что ты богиня.

— Надоело. Я помню.

— Многие люди боятся общаться с богами. Даже с молодыми.

— Это их проблемы, — отрезала я.

— Просто тебе же будет трудно жить, а это уже твои проблемы. У тебя есть некоторые способности, которые будут постепенно просыпаться. Удивляться этому не стоит.

После этих слов Герлон тактично вышел из комнаты, хотя с удовольствием испарился бы прямо у меня на глазах, а через пять минут ко мне заглянул какой-то юноша. Как они не столкнулись было непонятно.

— Здравствуй, к тебе можно? — спросил он.

— Заходи уж, — махнула я рукой, — будем знакомиться. Я — Олаль.

— Нель, — как-то просто ответил незнакомец, — я — сын Эноэ.

Войдя, он вырастил кресло и сел в него. Даже не пытаясь повторить его трюк, я села на стол, поджав колени к подбородку. Я оказалась, таким образом, выше его. Нель просто подогнал высоту так, чтобы быть лишь чуть ниже меня. Что ж, Нель был настолько же невозмутим, насколько я могла позволить себе обнаглеть.

— Так и будешь на меня пялиться? — не выдержала я.

— Ага, пока не пойму, откуда ты взялась.

— Оттуда же, откуда и ты. Тебе описать подробней или догадаешься сам? Вроде взрослый.

— Это-то я понимаю, — нисколько не смутился Нель. — Сейч никогда не говорил, что у него есть дочь.

— Ну да, тебе только скажи, — засмеялась я, — ты бы взял наш дом штурмом.

— Зачем? — удивился он. — Я и так там часто бывал. У Сейча довольно обширная библиотека.

— Я не жила с отцом, — пояснила я. — Не знаю причины, но он заслал меня в мир без магии.

— Так вот почему, а я-то думал…

— Думай дальше, всем полезно, — отрезала я. Не знаю почему, но хотелось быть этакой оторвой. — Папочка впечатал мне всё, когда я вернулась. По крайней мере, моя жизнь не стала хуже.

— А почему он сам не заглянул к нам?

— Сердце не выдержало на радостях, наверное, — мне было всё трудней придумывать правдоподобные объяснения. — Ты думаешь, мне приятно сейчас говорить об этом?

— Прости, не подумал, — Нель был настолько огорчён своим промахом, что путать его дальше мне расхотелось.

— Ладно, братишка, замяли. Пойдём лучше познакомимся с замком. Люблю замки. Да и со вторым братом…

— Лонз сейчас на севере. Там какие-то беспорядки.

— А что, у вас тоже бастуют?

— Если хотят власти, то бастуют, — пожал плечами Нель. — Только кто хочет? Идиоты?

— Ну, зачем же так! В мире, где я жила до этого власти хочет большинство, но тщательно скрывают.

— А ты?

— Скучно, — произнесла я совсем уж бесцветным голосом, — все от тебя чего-то хотят.

— Вот поэтому по доброй воле никто не становится здесь королём.

— Кстати, а ты знаешь, кто теперь король?

— А разве не Сейч?

— Нет. Эноэ.

— Не может быть!!! Шутишь?

— Да. И Герлон тоже. Именно он мне это и сообщил. А до этого я буквально полчаса назад говорила с Сейчем лично.

— Странная ситуация. Он, конечно, исчезал надолго, но никогда не объявлял королём другого. И почему не сделали королевой тебя?

— У него не было другого выхода. Я появилась здесь неделю назад.

— Что-то мне всё это не нравится. Обычно об уходе объявляют за год, а то и больше.

Нель сжал пальцы, и в них прыгнула, по-другому и не скажешь, книга. Та самая, которую я читала и раскрылась где-то по середине.

— Читай, — попросил он, перекинув книгу мне, — можно и не вслух.

«Путь требует тщательной подготовки… Вступающий на него должен знать всё заранее…» и далее в том же духе. Выжав из текста «сухой остаток» я поняла, что Сейч действительно поспешил.

— Причина всё равно есть, — успокоила я Неля. — Может, он предупредил Эноэ лично и попросил ничего никому не говорить.

— Это возможно. Ладно, тема закрыта. Пойдем, погуляем.

— А как же знакомство с приёмным отцом? — вспомнила я.

— Он сейчас немного занят. Я всё думал почему.

— Наверное, обсуждает, когда лучше провести коронацию. Кто её проводит?

— Герлон

— Что? Этот пройдоха?

— А ты что настолько хорошо его знаешь?

— И достаточно долго, он, похоже, из тех, кто может быть в нескольких местах одновременно.

— Это-то не сложно. Ты невольно представляешь Глен как единое пространство-время. Это не так. В один здешний миг может уместиться рождение и смерть нескольких Гленов.

— Как это?

— Представь, что каждый мир это нитка. А Глен это перепутанные нитки из нескольких клубков.

— Представила.

— Теперь если считать, что одна из них прямая и отмерь на ней какое-то расстояние. Так как другие нити вряд ли будут параллельны, то расстояние на остальных нитях будет разным.

— Это точно, каша будет ещё та. Но получается, что возможно путешествие в прошлое?

— Иногда хотелось бы, — вздохнул Нель — но в реальности это ещё ни у кого не получалось. Поэтому мы довольствуемся настоящим. Это азы, которые знает любой ребёнок.

— Любой ваш ребёнок, — уточнила я. — Там, где я жила, только начинают пробовать такие вещи.

— Давай не будем говорить на эту тему. Лучше скажи, Герлон — бог?

— Нет, — ответила я. — Недавно я спросила его об этом прямо.

— Многие считают его богом, и он успешно поддерживает такие слухи.

— А боги вообще бывают?

— Тебе ли не знать, богиня, — грустно ответил Нель. — Да, ты молода и неопытна, но не скрывай это от меня.

— С чего ты взял, что я — богиня? — вскинула я брови.

— Именно потому, что неопытна, и догадался. Что-то не то в поведении. Да и одежда слишком роскошна.

— Вполне нормальная одежда, — возразила я.

— Я осталась хрупкой и нежной,

В глубине лишь, как пламя в тумане,

Ты увидев, не сможешь, как прежде,

Говорить со мной просто словами.

И так далее по тексту. Если захочешь, то прочитаешь сама.

— Что это?

— Песнь молодой богини. Это было написано слишком давно, поэтому мало кто знает её имя.

— Ну почему все знают чуточку больше меня? — совершенно искренне огорчилась я. — Надеюсь, ты никому об этом не скажешь?

— А зачем? Не хочешь — никто ничего не узнает. Хочешь совет?

— Давай, с удовольствием послушаю.

— Развоплотись на мгновение и понаблюдай за нами. Узнай, как мы себя ведём в разных ситуациях.

— Я не умею.

— Умеешь, — усмехнулся Нель, — все боги умеют это. Можешь попробовать прямо сейчас.

На миг моё тело как бы расплылось и исчезло. Мой бесплотный дух потёк по замковым коридорам. Я заглядывала буквально в каждую щёлочку. Я видела сотни людей одновременно. Расширившееся сознание моментально ухватывало не только их поступки, но и причины, а иногда и последствия этих действий. Когда ничего нового уже не осталось, я моментально «съёжилась» в тело.

— Ну вот, я же говорил, — услышала я, до конца воплотившись, — а ты боялась. Ну, я пошёл.

— Куда?

— К себе, привыкать, что у меня есть не только брат. Потом мы еще не раз погуляем.

Так я жила в замке Эноэ несколько вполне обычных лет. Я постепенно привыкла и к себе и к новым родственникам. Первые пути дали мне достаточно возможностей для адаптации. Постепенно я поняла смысл первой четверки Путей: они дают единение с миром, возможность управлять стихиями.

Одновременно с этим мне стала меньше нравиться «разукрашенная» одежда. Я всё ещё носила созданное мной платье, но уже скорее по привычке.

Мои братья мне не мешали и очень скоро я начала обращаться с ними по-свойски. Нелю было всё равно, кто я, а Лонз так и не узнал, что я богиня. Несмотря на родство, они были совершенно разными.

Сам Эноэ первое время держался со мной как-то насторожено, но потом немного оттаял. Даже стал брать с собой в поездки по стране. Эноэ довольно быстро оправился от всех новостей, как приятных, так и не очень. Королём он быть не собирался, но после прохождения обряда корону выбрасывать явно не собирался.

Беспорядки на севере всё усиливались. Лонз явно не справлялся. Без всякого сожаления или порицания мы все четверо собрались «на разборки». Войско — если это можно назвать войском — было небольшим, кроме нас было ещё четверо. Все кроме меня были опытными магами, но, к сожалению, Герлона с нами не было.

Руки Эноэ поднялись вверх, так начиналось заклятье «плащ-буря»[2]. Однако воспользоваться им он не смог. Когда он собирался его запустить, то обнаружил, что зажат. В резонансных точках, из которых он черпал энергию для создания заклятья, стояли маги-захватчики. Заклятье такого рода очень сложно оборвать для мага его уровня — оно должно быть полностью закончено.

— Дай заклятье мне, — потребовала я.

— Нет, — ответил мне Эноэ, — оно убьёт тебя.

— Отдай, — я потянула заклятье на себя, плохо понимая, как это делаю. Мои волосы начали развиваться, а платье хлопать, как от сильного ветра, хотя вокруг не было ни малейшего дуновения[3]. Я опасалась, что не выдержу, но сил хватило. Я отняла заклятье у мага! Это уже пятый путь. Пытаясь меня остановить, захватчики запустили по молнии, но этим лишь ещё больше зарядили заклятье: плазма безвредно стекла по силовому щиту.

— Зря вы меня задели, — криво улыбнулась я, и, подняла руки в ритуальном жесте, — от моего заклятья вам не скрыться.

Они всё же попытались меня заблокировать, но я просто расширила поле заклятья. Повернув руки ладонями друг к другу, я завершила заклятье и нахалов разорвало в клочья.

Когда Эноэ попытался меня подпитать, то я ему всё вернула. Хорошо исполненное заклятье не истощает произнёсшего его, а подпитывает. Фактически это было моё заклятье. Аура силы висела надо мной, и я никуда не могла от неё деться. Если я не выдержу, то в этом мире я погибну. Сбросить ауру я не могла. Тогда бы вокруг моего местоположения возник кратер как от термоядерной бомбы. Постепенно мне удалось взять энергию под контроль, и сила начала собираться в облако, а один из камней моей диадемы стал расти. Предчувствие беды пропало.

Казалось, всё заняло не один час, но я знала — прошло не более трёх секунд.

— Поздравляю, Олаль, — склонил передо мной голову Эноэ, — ты обрела шар, а это значит, что ты могущественней меня.

— Ну да, а разве это плохо?

— Я думал, ты прошла один, максимум два.

— Тебе показалось.

Эноэ предпочел промолчать и правильно сделал. Пути стоит проходить медленно, желательно десятилетиями, а то и столетиями, тогда привыкаешь к своим способностям легче. А если как я, то недолго и сорваться.

— Ладно, пошли домой, — наконец смог произнести он. — Больше никогда не отбирай заклятье у своих, это плохо на них действует.

— Постараюсь, — кивнула я, — хотя и не могу обещать точно. Только что это было необходимо.

— Олаль, есть другие способы, — ответил мне… Герлон — В отличие от тебя, Эноэ их знает. Например, можно перекачать силу заклятья в другое. Он мог бы пересилить мешающих ему. Кстати то, что ты сделала, вообще трудно осуществимо.

— Что именно? — не поняла я, так как загляделась на медленно сереющий мир. Красивое и необычное зрелище. Все предметы вокруг как бы таяли, начиная изнутри.

— Отобрать Плащ-Бурю невозможно для тебя, это требует власти над девятым путём.

— Хорошо, что я этого не знала, — беспечно ответила я. — Считай меня вампиршей, если угодно.

— А так собственно оно и есть, — тон Герлона был настолько нейтральным, что я заволновалась. — Не вижу в этом ничего необычного.

— Но… надеюсь, ты не серьёзно? Я же пошутила.

— В каждой шутке есть доля шутки, — ответил мне Герлон, чуть улыбнувшись. — Вампир, а точнее энерговампир, — это существо, которое может забирать силу у других. Не факт, что ему это нравится или что он делает это постоянно.

— Что же со мной будет? — я была немного насторожена.

— Ничего, абсолютно ничего. Сейчас ты вернёшься, и всё будет как раньше.

— Герлон, а как ты можешь подбираться так незаметно? Я ни разу не заметила тебя до тех пор, пока ты не заговаривал.

— Это способность Хранителя. Ты, скорее всего, тоже так сможешь попозже.

— И насколько позже?

— Это зависит только от тебя. Я сейчас не могу идти с тобой…

— Кстати, Нель догадался, что я — богиня.

— Знаю, он слишком сообразителен… для человека. Ну ничего, скоро они все станут богами и немного успокоятся. Когда ты поймёшь, что это произошло — уйди.

— Опять уходить, — протянула я.

— Ненадолго, думаю, года хватит. Для начала посети замок Сейча, отдохни там. Возможно, тебе удастся пройти еще несколько путей, тем лучше. А если не получится — совершенствуйся в оставшихся.

Туманная дымка, окружавшая нас, растаяла… вместе с Герлоном. Я была на прежнем месте. С момента исчезновения не прошло и секунды, однако Эноэ, кажется, заметил моё отсутствие.

— Нель и Лонз, проверьте, не осталось ли кого, а мы с Олаль отдохнём — ей сейчас не очень-то и хорошо, — когда братья ушли, он, не поворачиваясь, спросил меня. — Ты сейчас виделась с Герлоном?

— Да, думаю, что обсуждать нам это не следует.

— Что-то он зачастил. Обычно он появляется раз-два в столетие.

— А может быть это из-за твоей коронации?

— Не думаю.

— Герлон сказал мне, что вы втроём станете богами.

— Богом больше, богом меньше, это тоже не причина. Сдаётся мне, что это из-за тебя. Не зря же он пришёл с тобой лично. Что в тебе такого необычного?

— Я ничего не скажу. Считай это моей тайной.

— То, что ты — богиня? Да я догадался об этом ещё при первой нашей встрече.

Всё это было сказано настолько будничным тоном, что я не выдержала.

— Если бы ты знал, то не удивлялся бы тому, что я освоила Ветер Перемен, для богов он — Первый.

— Не знал, а я-то обращался с тобой как с неопытной девчонкой.

— Я и сейчас неопытная девчонка.

— Я пятьдесят лет пытался добиться того, что ты сделала за пять секунд, — Эноэ говорил скорее для себя, чем для меня.

— А я способная, — не сдержалась я, — к тому же, Герлон пропихнул меня в богини силой.

— А это случайно не то старое заклятье…

— Да, Эноэ, — ответил Герлон Я могла бы поклясться, что его точно здесь не было, — это то заклятье.

— Скорее проклятье, — тихо буркнула я, но Герлон всё равно услышал.

— Это одно и тоже. Все мы живём в древнем китайском проклятье.

— «Да пусть тебе придётся жить в эпоху перемен», что ли? Перемены есть практически всегда и везде. Люди не могут жить по-другому. Большинство хоть и говорят, что хотели бы стабильной жизни, но как только подует ветер странствий, уйдут не задумываясь. Эту привычку вытравливали веками…

— Тысячелетиями, — уточнил Герлон

— Ладно, тысячелетиями, тем более. я уверена, что как только появится хоть малейшая возможность, Землю заполонят бродяги.

— Уже…

— Что уже?

— Уже заполонили.

— То есть?

— Алик рассекретил институт, — сообщил Герлон, — и города рухнули. В них больше никто не хочет жить.

— Но как он это провернул?

— Он заставил считать институт государством, а после этого любой, вступивший на его территорию считался гражданином. Тоже самое сделали оставшиеся три института. Он вынудил их.

— А не напоминает ли тебе это вытягивание самого себя из болота за волосы? Его же задавят окружающие страны.

— Ты думаешь реинжинг нанотехнологий лёгкое дело?

— Но возможное? — предположила я.

— Средств не хватит. Для создания этих четырёх институтов Алик и еще трое миллиардеров собирали специалистов по всей земле. Это назвали «зоны сверхинтенсивной разработки». Все основные специалисты у киборгов и уходить от них явно не собираются. Впрочем, тебе понятно почему.

— Молодец Алик.

— Уж больно всё ловко получилось. Мешать ему пока никто не собирается, но весьма… интересно.

— А оно тебе нужно?

— На одном из слоёв Земли возникли особые люди. Им помогли, немного подучили, а после… наказали. Их наказание было настолько страшным, что даже мы — Хранители — ужаснулись. На Земле ходят многие, но с тех пор все проверяют, нет ли таких же… доброжелателей.

— И что же они сделали?

— Существует мир, называемый Баскена. Его жители не знают, что такое зло. В нашем понимании конечно. И вот «рыцари» Земли набросились на бедных кошек, а мы, как назло, не могли вмешаться. То, что они называют злом, ничто. Они взяли зло под контроль и используют во благо. В том мире нет войн и раздоров. Я считаю, что там нет зла.

— Ладно, проехали. Ты что-то такое говорил непонятное. Мол, Земля перенаселена пришельцами из других миров. Надеюсь, ты преувеличил?

Вместо ответа Герлон схватил меня, и на миг мир поблек. Мы оказались на обычной земной улице.[4]

— Посмотри вокруг, — попросил меня Герлон

— Ну и что, люди как люди.

Герлон прикрыл мне глаза ладонью, а когда открыл, то всё вокруг преобразилось. По улице вместе с обычными людьми прохаживались разнообразные мутанты, можно даже сказать монстры. Однако, кроме нас этого, похоже, никто не замечал, иначе визг стоял бы страшный. Например, первыми я увидела спокойно беседующих единорога и пегаса («Ней и Лорн»[5], — подсказал мне Герлон). Навстречу им шли человек и… драконид.

— Что это за фокусы?!!

— Так выглядят их души, точнее, так выглядят их истинные тела. Многих из них я не знаю, многие — почти как люди. Я всего лишь показал, как выглядит мир глазами Хранителя. Я могу видеть, как все. Могу видеть истинное тело. А так же могу видеть тотемное тело — животное, в которое может превратиться существо.

— Оборотень, что ли?

— Оборотень просто легче всего перекидывается, тотемным животным обладает каждый. Любым. В твоём случае это рысь.

— А в твоём?

— Нечто вроде вашего орла. Битвы тотемов — редкость, и я, если честно, малость подзабыл, как он называется. Нам пора возвращаться.

— Ты мне скажи, зачем я тебе нужна?

— Причин несколько, тебе которую из них?

— Все.

— Первая, заклятье Путей ещё действует. Вторая, Сейч о тебе волнуется…

— Ты его видел?

— Несомненно. Просто возврат на Тэлу для него невозможен. Третья, ты мне нравишься. Четвёртая, мне скучно. Пятая…

— Всё, хватит, этого достаточно, а к чему стремятся Хранители? Чего хотят простые Идущие По Путям понятно.

— Хранители хотят покоя, но это недостижимая мечта любого. Фактически, каждый Хранитель оберегает то, что ему дорого. Однако он не может стать частью… заповедного. Только Высший Хранитель может немного успокоиться, ибо он и есть Закон и Порядок. Не обязательно это бог, хотя почти всегда это так. Для простоты всех их называют Великими богами, но это лишь ничего не значащий ярлык.

Во время этого монолога Герлон мне напоминал Арлекина. Не внешностью, а манерой держаться. Он не выглядел грустным или печальным. Он даже немного улыбался, хотя и был абсолютно серьёзным.

— Знаешь, не возвращайся назад, — закончил он.

— Почему? — меня как будто об стену ударило. — Ты же сам…

— Эноэ стал богом, вместе с твоими братьями. Он прошёл Пятый и Шестой Пути почти одновременно и немного не в себе.

— Откуда ты всё это знаешь?

— Ты тоже сможешь всё это, но позже. Кстати, Эноэ принялся тебя искать. В Путях.

— А это возможно? Каждый Путь ведь просто определённый уровень способностей.

— Да, — задумчиво подтвердил Герлон, — но не только. Искать в Путях значит, использовать для этого всё, что можно: заклятья, Провал, стихии.

— А как можно использовать для поиска стихии? Они же неодушевленные.

— А слуги в замке Сейча были одушевлёнными? Ты практически не пользуешься своими способностями, поэтому многого не знаешь.

— А как я это сделаю? Когда я более-менее серьёзно воспользовалась ими, то сразу перепрыгнула на следующий Путь.

— Естественно, ты — щит, если кто-то нападает на тебя, то ты просто возвращаешь ему все его силы и добавляешь собственные. При достаточно сильном воздействии…

— Ладно, всё понятно, но как же тогда вы смогли произнести заклятье Путей?

— Тут было немного проще, тогда ты ещё не обладала щитом, да и пятеро Хранителей пересилят любого щита, — тут Герлон чуть поморщился и добавил. — Ну, почти любого. Естественно повторить такое будет сложнее.

Знакомые очертания замка Сейча медленно проявились перед нами. Мы медленно поднялись по лестнице и вошли в него.

— А всё-таки, ты можешь научить меня пользоваться магией? — спросила я. — Я не очень-то хочу быть щитом.

— Это невозможно, — отрезал Герлон — Я могу научить тебя составлять Заклятья, пользоваться стихиями, но не более. Щитом же ты перестанешь быть, только став Хранительницей. Или не перестанешь. В последнем случае тебя будут бояться, причем я первый. Если честно, то я не хочу, чтобы ты прошла последние Пути.

— Я всё равно хочу всему научиться, — твёрдо сказала я, — и переубедить меня тебе не удастся.

— Почему? Тебе не нравится твоя нынешняя жизнь?

— Нравится, даже очень.

— Тебе хочется Всемогущества?

— Нет.

— Так почему?

— Мне скучно, — призналась я. — Я никогда не любила праздную жизнь, когда абсолютно нечем заняться. Я из тех, кого незаслуженная роскошь убивает. Один-два года ещё можно потерпеть, а потом скука.

— В таком случае, — Герлон не сразу смог мне ответить, — тебе действительно стоит пройти Пути. Ты будешь идеальной Хранительницей.

— А как узнать, что это действительно так?

— Нужно пройти все Пути, только тогда всё будет известно точно.

— Ну… — протянула я, — до этого далеко.

— Есть ещё один способ — Заклятье Хаоса. Если тебе удастся его произнести, то ты, с большой долей вероятности, когда-нибудь станешь Хранительницей, а если нет, то ты никогда ей не будешь.

— И как же оно произносится?

— Произносящий его должен повернуться к противнику спиной и сделать четыре шага. После первого произносят: «я клянусь Огнём». После второго: «я клянусь Воздухом». После третьего: «я клянусь Землёй». После четвёртого: «я клянусь водой». Потом повернуться и произнести всего одну фразу. Но так, что бы противник обязательно слышал: «я клянусь Хаосом. Когда придёт твой день, я вернусь, чтобы ты ушёл». После этого надо уйти. Любым из способов.

— Да меня остановят после первого шага!!!

— Я думаю, ты уже догадалась, что необязательно говорить вслух, шагая. Достаточно просто думать, а если тебя остановят после четвёртого шага, то просто произнеси заключительную фразу.

— А многие ли его знают?

— Почти все.

— Общеизвестное заклятье можно использовать спокойно?!! Не верю! Не так давно у Эноэ блокировали Плащ-Бурю, и он не смог его завершить. Заклятье, которое, как ты сказал, можно блокировать только на Девятом Пути.

— Я этого не говорил.

— ?!!!

— Я сказал, что отобрать Плащ-Бурю можно на девятом Пути, а блокировать его можно и на Первом, если это Путь Воздуха.

— Вот так новость, а я то думала, что Эноэ воспользовался самым сильным своим заклятьем.

— Эноэ воспользовался им, так как остальные, более изощренные, требовали большего времени, — Герлон, как будто читал мои мысли. — В той ситуации я сам воспользовался бы одним из четырёх простейших заклятий: Стена Огня, Плащ-Буря, Шторм или Барьер. Он лишь ошибся, выбирая, каким из них воспользовался. Я бы выбрал Стену Огня.

Огонь и Лёд сплелись в резном узоре,

Их души говорят нам об одном.

Когда возникнет Жизнь на мёртвом склоне,

Тогда один росток, пробившийся в пустыне,

Прошепчет: «не сгорит ничья душа,

Покуда Лёд хранит воспоминанья».

Последние слова Герлон говорил уже исчезая.

Ну вот, опять все ушли, и я осталась одна. Пройдя в свою старую комнату, я села в выросшее подо мной кресло-качалку и расслабилась. Моя душа опять воспарила. Я редко пользовалась этим способом что-то узнать, всё это слишком уж напоминало подглядывание.

Границы моего сознания расширялись всё больше и больше. Вначале я охватила весь Замок, потом весь… нет, это не было миром, скорее это был карман пространства. Впрочем, неважно, я всё равно вышла за его пределы, но сознание не прекратило расширяться. Когда мой разум охватил весь мир, то я начала работать. Я не пыталась изменить мир. Я изменила себя.

Вначале пришлось разрушить тело. Жалко, конечно, но оно было слишком… несовершенным. На вид новое тело ничем не отличалось от прежнего. Я вынула энергетический камень из диадемы и поместила его в своей груди, прикрыв сердце. Так же я полностью изменила свой метаболизм.

Немного поколебавшись, я принялась за душу. Было не страшно, а очень страшно, но я всё равно это сделала. Я нашла все уровни своего сознания и усилила барьеры между ними. Заодно я удалила все «ключи» — созданные кем-то связи с моим сознанием — именно с их помощью Герлон вмешивался, когда был нужен. Один маленький ключик я всё же оставила, иначе, как Герлон узнает, что он нужен мне.

Я медленно воплощалась обратно. Мне никто не смог бы помешать, но хотелось понять, когда именно исчезает расширенное сознание, однако оно не исчезло. Похоже, я стала обычной… магиней. Так я когда-то в детстве называла фей, колдуний и прочих владеющих магией женщин.

Мне вспомнились слова, сказанные, казалось, так давно: «Возможно, ты никогда больше не будешь той девушкой Ольгой, с такой приятной улыбкой, которой являешься сейчас». Да Сейч оказался прав: та Ольга сгорела в пламени Заклятья Путей, она исчезла в сознании богини Олаль, и возврата нет. Что ж, поплачем и забудем. Забудем сомнения. Забудем тех, кто меня когда-либо обидел — они не стоят того, чтобы их помнили. Забудем страх. А теперь забудем, что нужно о чём-то забыть.

Я хочу помнить всегда тех, кто мне дорог. Этот список намного длиннее, но их забывать никогда не стоит.

Я клянусь отныне и всегда быть загадочной и таинственной. Пусть те, кто чувствует себя хуже, будут пользоваться моей силой. Все девушки и женщины в любом из миров, подвластных мне.

— Герлон, я клянусь обязательно стать Хранительницей. Я пройду все Пути Хаоса. Чего бы мне это ни стоило. Пусть мне придется прожить для этого Вечность. Я твёрдо верю в себя. Так есть и так будет отныне всегда!

— Молодец, — Герлон был возбуждён так, что я его еле узнала, — ещё никто не прошёл Пути так быстро, Хранительница.

— Что?!! Но я же не Хранительница. Осталось пройти пять Путей.

— Ты правда так думаешь?

— Да, — отрезала я. — Ты же говорил, что это не-воз-мож-но!!!

— Да, я не отказываюсь от своих слов ни-ког-да, — ответил мне Герлон довольно резко. — Именно поэтому меня зовут Герлон (правдивый).

— Отлично, тогда я тоже постараюсь оправдать своё имя (Олаль — Звезда), и буду путеводной звездой, которая не даст заблудиться в Хаосе другим звёздам.

Я пробила пространство, одновременно удалив последний ключ, и оказалась в комнате, которую мне выделил Эноэ. Я села в одно из кресел так, чтобы не быть увиденной входящими сразу.

— Здравствуй, Нель, вот я и вернулась домой, — сказала я, когда он появился. — Больше я вас, пожалуй, не покину. Теперь это и мой Дом. Аль де Аль дела.