Пусть икс равен крокодилу

- Крокодил, - рассказывал преподаватель дремлющей аудитории, - это всего лишь неудавшееся млекопитающее.

- Сэр, - взметнулось вверх щупальце в дальнем углу классной комнаты.

- Да?

- Почему люди Земли не считают их млекопитающими?

- Ну, во-первых, люди Земли считают их холоднокровными. Поскольку кровь крокодилов гораздо теплее чем наша, им довольно трудно правильно разместить их на своей биологической шкале. Согласимся с тем, что мы можем считать крокодила млекопитающим, с большим основанием, чем земляне - собаку.

- Ах вот как, - сказал студент, которого этот вопрос совершенно не интересовал. Его гораздо больше заботило как бы поесть, но, похоже, лекция могла затянуться на несколько часов. Студент внимательно изучил пятно света, ползущее по потолку космолета (свет падал из круглого иллюминатора, расположенного в центре пола), а потом начал развлекаться тем, что сплел из своих щупалец точное подобие свистка футбольного судьи. Подпустив достаточное количество телесной жидкости в кончик нижнего щупальца он даже ухитрился довольно точно сымитировать свист.

Преподаватель продолжал монотонно гудеть:

- Поскольку крокодил может только кусать и глотать, но не жевать - у него нет никакого подобия языка - ему совершенно необходимо подождать, пока его еда саморассосется до такого состояния, что крокодил сможет проглотить ее.

- А как он это делает? - спросила элегантная перистоногая самочка. Ее ярко окрашенные шейные щупальца сплелись в некоторое подобие слизистого слоеного воротника.

- Он попросту затягивает свою захлебнувшуюся - если она была сухопутной - или попросту скончавшуюся от укусов, если она и сама была водоплавающей - жертву в маленькую подводную пещеру или грот и вскоре естественное разложение тела придает ему… э-э…

- Вы имеете ввиду, - сказал длинный розовый скользкий ученик, которые гордился своими познаниями в языке землян, - что жертва распадается на куски, и…

- Достаточно, - сказал преподаватель. Розовый умолк и раздраженно перелился в груду розовых колец, чтобы дуться на преподавателя и слушать его.

- Она разлагается, - повторил преподаватель. - Так что крокодилу остается только проглотить ее.

Студент, задавший вопрос про млекопитающих, вздохнул и снова подумал о еде. Он просто ни о чем другом уже и думать не мог. Когда? - вздохнул он про себя. - Скоро ли? Да и будет ли вообще?

Хорошенькая самочка скучала. Она незаметно изогнула плавательную перепонку, скользнула ближе к центральному иллюминатору, бросила взгляд на зеленовато-голубую планету, парящую далеко внизу, и подумала, что же происходит там, внизу в такой прекрасный солнечный денек…

- Вы очень умный! Какой же вы умный! - вздыхала Сара Энн, обхватив голову Грегори тонкими сильными руками и осыпая его между фразами сочными поцелуями.

- Никто… никогда не любил меня за мой интеллект… - произнес Грегори, стараясь придержать очки, чтобы не упали с носа, а это было трудной задачей, поскольку тело его переплелось с телом возбужденной девчонки. Такое с ним бывало редко, если вообще когда-то бывало - но он мужественно придерживал одной рукой очки в роговой оправе, другая же в это время пыталась высвободиться из очаровательно-теплых тисков правой подмышки Сары Энн.

- Вы меня щекочите! - хихикнула Сара Энн, и чувствовалось, что она вовсе не это имеет ввиду.

- Простите, - честно сказал Грегори, - но позвольте мне вытащить руку… Прямо не знаю как она попала туда!

- Вы потянулись за справочником… - поспешно сказала Сара Энн, - а я как раз повернулась…

- Послушайте, Сара Энн, - начал Грегори, слегка покраснев.

- Зачем так официально, - перебила она голосом, слегка дрожащим от сдерживаемых рыданий. - Зовите меня С. Э.

- Эссэ? - спросил Грегори в некотором замешательстве. - Почему?

- А вы не знаете, что это означает? - вздохнула она.

- Знаю, - сказал Грегори. - Свободный поток мыслей, не подчиняющихся обычным литературным правилам. В нем даже может идти речь о всякой чепухе.

- И это вы говорите мне! - рассмеялась Сара Энн.

- Но идемте же! - Она резко вскочила на ноги, так что ее розовое с коричневым шелковое платье громко зашелестело, и потащила его через комнату к небольшому секретеру, на котором лежали ручка, бумага, транспортир и логарифмическая линейка.

- У меня для вас есть задача, - сказала она.

- Вы сама для меня задача, - поправил ее Грегори.

- Что будет если декан узнает!? Считается, что я в Колумбии слушаю лекции о первостепенной важности математики при планировании космических полетов на Луну. Она называется "Введение в векторную выгодологию". Я думаю, это довольно-таки интересно.

- А вам разве не интересно быть со мной? - надула губки Сара Энн.

- Да, конечно, Сара Энн, но…

- С. Э.

- Эссэ, - пожал он плечами. - Да, конечно, но поймет ли меня декан?

- Но почему тебя заботит какая-то педагогика, когда ты рядом со мной? - слегка высокомерно, но тепло произнесла Сара Энн.

- Ну, если вы ставите вопрос таким образом… - Генри слегка смягчился, его решимость была поколеблена этим староанглийским обращением на "ты". - Есть что-то… - он покраснел, - интимное в этом "ты".

Сара Энн хихикнула и кивнула:

- Что-то есть!

- Но вернемся к задаче, - поспешно вспомнил он.

- Конечно, - откликнулась она, добавив страстным шепотом: - К твоей, - и придвинулась ближе.

- Я ее не нахожу, - сказал он, пролистывая стопку листов бумаги на столе.

- Я помню ее наизусть, - бойко сказала Сара Энн.

- Имеется аллея, понимаешь, две лестницы и два здания и они пересекаются на высоте что-то около десяти футов… над поверхностью…

- Погоди! - сказал Грегори, торопливо отыскивая ручку среди разбросанных на столе вещей. - Начнем сначала.

- Есть лестница, понимаешь, и они…

- А откуда у вас эта задача? - упрямо спросил он. Грегори старался выбраться из лабиринта смешков и щебетания на относительно твердую математическую дорогу.

- Она всегда удивляла меня, - ответила Сара Энн.

- Еще со школы. Я тогда не смогла ее решить и теперь не могу.

- Ну, у меня она много времени не займет, Эссэ, - сказал Грегори, игриво подтолкнув ее локтем. - Перечислите мне, что дано в этой задаче и что требуется найти…

- Он ждал с ручкой наготове.

- Так вот, - сказала Сара Энн, уткнув подбородок в маленький розовый кулачок, и, нахмурив брови, уставилась в потолок. - Есть две лестницы, которые пересекаются над аллеей. Одна прислонена к зданию на одной стороне аллеи, другая к другому. Одна лестница тридцати футов длиной, другая - двадцати, а место их пересечения в точности в десяти футах над аллеей…

- Хм-м, - Грегори кивнул. - Что-нибудь еще?

- Только то, что каждая лестница в точности касается края здания и не вылазит наружу. Нужно найти ширину аллей и высоту зданий.

Грегори хохотнул.

- Сама простота. Здесь потребуется самое минимальное знание тригонометрии.

Сара Энн выпучила глаза:

- Ой, какой же вы умный! Грегори вспыхнул и покачал головой.

- Чепуха. Понимаете, на самом деле у нас просто есть два прямоугольных треугольника с общим… Э-э… - он покраснел еще больше - …бедром.

Сара Энн жеманно хихикнула и оглянулась.

- В любом случае, - Грегори засунул палец за воротник и сглотнул, - применение теоремы Пифагора…

- Какой умный!

- …э-э… быстро даст нам ответ.

- Скорее бы, - вздохнула она, перебирая его волосы, а Грегори принялся применять к задаче свои познания в алгебре, тригонометрии и теореме Пифагора.

Через три часа он с покрасневшими и горящими глазами, промокшим и просоленным от пота воротником и спутанными волосами все еще сражался с лестницами в аллее.

- Не понимаю, - покачал он усталой головой. - Задача кажется такой простой… Она должна быть простой!

- Со стоном разочарования он скомкал стопку исписанной бумаги и швырнул комок на ковер. - Чистой бумаги!

- прохрипел он. Его дрожащая рука потянулась к стакану с водой.

- Уже решили? - улыбнулась Сара Энн, протягивая ему чистую бумагу и новую бутылочку чернил.

- Еще нет, - нетвердо ответил он. - Но решу! Осушив стакан одним глотком, он приступил к задаче

снова и снова, пока…

Через полчаса ручка выпала из его онемевших пальцев и разбрызгала по чистому листу темные, поблескивающие кляксы.

- Я должен отдохнуть! - прохрипел он ей. - Моя голова… я слишком усердно думал. У меня кружится голова от напряжения и сосредоточенности.

- Саднит каждое нервное окончание? - заботливо спросила Сара Энн странным голосом. - Каждый синапс дрожит так, будто сейчас полностью разрушится. Весь мозг готов взорваться, если нагрузить его еще хоть чуть-чуть? Ты стоишь на самом краю обрыва, готов броситься в пропасть?..

- Именно так, - пробормотал Грегори, тщетно пытаясь поправить очки.

- Хорошо, - сказала Сара Энн. - Грегори… Посмотри!

Она внезапно встала во весь рост и сбросила свое розово-коричневое одеяние. Грегори посмотрел.

- А-а-ах! - пролепетал он, и все нейроны и ганглии внутри его черепа расплавились и взорвались.

- …так что, как вы видите, - сказал преподаватель, скрывая зевок, - у нас есть что-то общее с крокодилами. Наше существование поддерживает ментальная энергия,

которую нужно выкачивать из живых существ, но наши мозги наподобие безъязыкового крокодила, не способны "жевать", как вы все знаете. Естественно, должен быть предусмотрен предварительный процесс гниения, чтобы высвободить мысленные волны, которые мы сможем переварить…

На коробочке селектора на стене классной комнаты замигала голубая лампочка.

- Только что к магнитному причалу подлетел разведывательный корабль Сары Энн, - произнес чей-то голос. Лампочка погасла.

- Ага, - довольно сказал преподаватель, и вся аудитория оживилась, по ней пробежал шепоток. - Все свободны. Встречаемся здесь же после обеда.