Алексей Клочковский Протокол Z


Так. Действуем смело и решительно. Шаг первый…


Звонок!..


Внимательный взгляд дежурного охранника в окошечке, пара отрепетированных фраз небрежным тоном. Слегка недоумевающий, но стремящийся стать понимающим кивок охранника.


Вот мы и внутри.


В тиши коридора напряжённый слух отчетливо улавливает характерный звук, исходящий от электроламп под потолком – чуть слышное, комариное жужжание.


Шаг второй – вправо по стенке… да, вот так в камеры слежения лишь слегка попадёт один бок… снова направо… ох, темнотища-то, никак не привыкнуть!.. Ещё поворот, и двигаемся вниз, по узкой винтовой лестнице в подвальный бокс. Остановившись на круглой нижней площадке, прикладываем палец к сенсору.


Лист бронированной двери нырнул в щель косяка. Человек вошёл, окинув взглядом обстановку: низкий потолок, пульт управления у правой стены, серое мягкое покрытие под ногами, приглушённое освещение…


Человек шагнул в сумрачный угол, к пульту, и распространяющийся оттуда, словно из аквариума, уютный зеленоватый свет лёг на его лицо.


Не снимая плащ, человек сел к монитору, и в его центре пощекотал указательным пальцем сенсорную точку. По экрану во все стороны расплылось слепяще-светящееся пятно, из которого вынырнуло несколько окон со схемами, рядами цифр и символов. Поверх них крупными буквами оформились слова:


ПРОТОКОЛ Z


Чуть ниже мелким шрифтом значилось: «13 сентября 2024 г.»


Человек удовлетворённо кивнул, пальцы его забегали по клавиатуре. Монитор вновь вспыхнул, затем почернел. Неторопливо начала застёгиваться «молния» загрузки. Человек сидел, что-то бормоча под нос, в ожидании бесцельно оглядывая привычную обстановку, стены, мультиэкранный монитор…


ЧЁРТ!!!


Человек резко привстал в кресле, держась за подлокотники.


Чёрт, чёрт, чёрт!..


На одном из экранов видеонаблюдения возникло движение; было видно, как по коридору, в направлении лаборатории вышагивал… профессор Родионов! А рядом с ним какой-то незнакомый тип.


Мгновенная глухота; мысли заметались, как перепуганные белки в клетке.


Что Родионову здесь нужно сейчас?!. Глупый вопрос. Он – босс, не обязан докладывать и может прийти, когда посчитает нужным. Хорошо, хоть здесь слежение одностороннее – из лаборатории можно видеть коридоры Института, а извне ни охранник, никто другой не мог видеть происходящее в лаборатории.


Надо быстро убираться отсюда!


Человек пощёлкал клавишами пульта; из корпуса сбоку выдвинулся контейнер, в котором стояла узкая кристалловая пирамидка накопителя. Человек схватил её и выскочил из лаборатории.


– Вперёд, вперёд… Надо успеть… – бормотал человек, работая локтями и коленями и забираясь вверх по ступенькам, что было ему нелегко в его возрасте и в таком темпе – сразу обнаружилась одышка.


Вверх! Быстрее!!. Сердце колотилось каким-то немыслимым рейв-рэпом. Хы!.. Ф-фу!


Но он успел.


Родионов был совсем рядом; он шёл, включая свет, и человек смог, присев на мгновение за кадку с развесистой аралией, воспользоваться несколькими секундами темноты – и незамеченным выскользнуть в коридор, оставляя позади громко разговаривающего шефа с его спутником, удаляющихся к лаборатории.


Пружиня на полусогнутых, как водомерка, человек докрался к выходу.


Выстрелил объяснительной скороговоркой в охранника. Через четыре секунды на парковке хлопнула дверца авто. Бампер занесло, шины пару раз взвизгнули. Машина стрелой унеслась по боковой улочке…


«Резвый старикан!..» – усмехнулся я и включил зажигание. Моя автоколесница послушно заурчала. Чуть выждав, я тронул, неторопливо направив машину туда, где наш безумный гений не смог бы проехать мимо меня.


Пока доктор был в лаборатории, дождик закончился, и ночка получалась светлой: луна, тонкая, как CD, сияла отчаянно; отражаясь в лужах, пошло дрожали звёзды. Лужи с отраженьями звёзд казались прорехами в земной тверди: попадёшь колесом – и провалишься в небо.


Я ехал не спеша, ожидая появления беглеца. Мимо скользила отраженная в витринах радуга неоновой рекламы, плавно переливаясь на лобовое стекло моей машины, от фонарей в темноте сыро блестел асфальт.

Ага! Вот и он!..

Через арку старинного здания слева я заметил знакомую фигуру, спешащую двором, – очевидно, отмахнув на приличное расстояние от возможной погони, он бросил авто. Сердце моё застучало гулко и стремительно. Остановив машину, я выдохнул волнение и выбрался наружу. Стремительно прокравшись вдоль фасада, стремясь опередить беглеца, я сделал с торца резкий

РАЗВОРОТ!..

Но опередил меня он: набросился, и спустя секунду мы, шурша одеждой и тяжело сопя, боролись на земле. Мне удалось довольно быстро одолеть его. Крепко удерживая, сидя на нём сверху, я пригрозил, что, если он не уймётся, мне придётся применить электрошокер. Утомлённый борьбой, док прекратил сопротивление, и я уже приготовился доставить добычу своему руководству.

А затем доктор, лёжа на земле, произнёс несколько фраз, которые неожиданно заставили меня изменить мои планы.


***


Оказалось, мы ехали за город.


Колёса постукивали равномерно и лениво. В вагоне электрички, кроме нас с доктором Кэлинеску, сидели ещё только трое человек, поодиночке и далеко от нас.


Я бросал осторожные взгляды на Кэлинеску, стараясь не встретиться с ним глазами, и обдумывал то, что услышал от него прошедшей беспокойной ночью. В мыслях множились вопросы.


Не в силах найти ответы, я стал смотреть в окно, словно пытаясь отыскать их там.


Вечер всё более входил в силу, в вагоне стало темнее, чем за окном, где неторопливо проплывали оголённые деревья и по-осеннему рыжий кустарник.


Ход поезда замедлился.


Я почувствовал лёгкое волнение и мельком взглянул на Кэлинеску, сидевшего со слегка опущенной головой и шляпой, сдвинутой низко на лоб, так что ею была скрыта половина лица.


В вагоне зажглись лампы; мы молча поднялись и двинулись к выходу. Те трое – тоже, но через другой тамбур, к которому они находились ближе.


Вышли мы на крошечном полустанке, даже без вокзального помещения, а лишь с одинокой будкой.


Было по-вечернему прохладно; оглядевшись, я заметил, что троица преодолевает пути. Наш же путь лежал в противоположную сторону.


Вслед за Кэлинеску я сбежал с насыпи, и мы двинулись по утоптанной тропинке через лесок. Павшие сырые листья скользили под ботинками. Намеренно идя позади Кэлинеску, я оглядывался.


В тишине раздавался только шорох наших шагов; между редких полуголых стволов деревьев начинал клубиться туман, предвестник приближающейся ночи.


Уже совсем стемнело, и мне стало немного не по себе – я чувствовал, что, если что, обратной дороги самостоятельно не найду.


– Устали? Мы почти пришли, – негромко произнёс Кэлинеску, плащ которого смутно маячил передо мной. – Во-он, видите? Это моя, можно сказать, «дача», но о ней никто не знает, так что это ещё и моё секретное пристанище, – показывая, доктор на секунду остановился и вытянул руку вперёд.


Я вгляделся, но ничего не увидел между деревьями. Однако, когда мы прошли ещё несколько десятков шагов, в сумерках вплотную перед нами, неожиданно для меня зачернел прямоугольный силуэт дома.

Загрузка...