Хроники-3. Проспект Героев
Хроники-3. Проспект Героев
Проспект Героев
Мистико-топонимический экшн с сексом и насилием
- Ка-аторый час? – большой голубой глаз с остатками подплывшей туши глянул на Романа из белого вороха взбаламученной постели.
- Семь утра. Ты спи, - Роман на мгновение замялся, а потом коротко потрепал ее по белокурым волосам. И этот хозяйский жест преисполнил его блаженным самодовольством.
Но она не стала спать. Подперла кудрявую голову рукой, потянулась, выгибаясь рыбкой. Роману аж жарко стало, такая она была чистенькая, розовая, холеная, среди кружевного постельного белья, пахнущего ее духами, пролитым вином и их долгим, острым сексом. Такого роскошного секса у Романа давно уже не было, среди ночи ему даже показалось, что мир содрогнулся, затуманился, поплыл, словно бы смещаясь на иные рельсы, и замерев, стал уже не таким как прежде!
Она нежно улыбнулась в ответ на жадный Романов взгляд и приглашающе выпятила грудь. Тонкая шелковая простыня соскользнула, открывая розовато-коричневый сосок. Роман засмеялся от удовольствия… и сильным движением выбросил себя из широченной кровати.
- У-уходишь? – протянула она, с некоторым даже огорчением.
- Мне на работу пора, малыш, - глядя на нее сверху вниз, ответил Роман, чувствуя как в душе его мешаются мимолетное сожаление – и впрямь, неплохо бы остаться, но надо идти – и пьянящий щенячий восторг. Ой как ему все нравилось! И эта барышня, голубоглазая и блондинистая, и ее квартирка в элитном доме, похожая на бонбоньерку, а главное, он сам себе нравился – сильный уверенный мужчина, при работе и деньгах, проводящий редкие минуты досуга на закрытой вечеринке в ночном клубе. И ничего удивительного, и совершенно естественно, что такие же сильные и уверенные в себе приятели знакомят его с такой вот дочкой богатых родителей, и он вполне способен напоить барышню коктейлем (пятнадцать долларов коктейль, мать моя, аж совестно перед собственным бюджетным прошлым!). А потом его финансов хватает и на такси – и ничего особенного, все так, как и должно быть. На своей машине было бы стильней, но в конце концов, он же выпивши, а машина у него еще будет, все впереди, и нищеты больше нет, и эта девушка, как символ его новой жизни…
Он еще раз окинул блондинку благодарным и восхищенным взглядом, а потом нагнулся и с чувством поцеловал в губы.
- Тебе та-ак па-анравилось? – спросила она, заглядывая ему в глаза.
- Все было потрясающе, - совершенно искренне ответил Роман.
Она на мгновение крепко прижалась к его груди, а потом принялась выпутываться из скользящего шелка простыней:
- Я-а тоже встану! Эта-а так за-абавно – в семь утра встать! – она хихикнула, закатив глазки, голубенькие, невинные, как у старинной фарфоровой куклы – Де-евчонкам потом расскажу! Так и ска-ажу: я сегодня в семь утра встала! Они а-абалдеют! - она опустила ножку, нашарила напедикюренными пальчиками шелковый тапочек с перьевой опушкой. Поднялась, манерно играя всем телом.
Роман глядел вбок, тщательно пряча усмешку. Было в ее женственности нечто художественно-гомосексуальное, так в комедиях изображают пассивных геев. Стянув со стула пеньюар и окутав розовенькое розовеньким – нежно-розовую себя в прозрачно-розовую ткань, - блондинка двинулась к ванной.
- Ты ту-ут не скучай! Я-а бы-стрень-ко! – помахала ему пальчиками и скрылась за дверью. Роман успел заметить в проеме бело-золотистый финтифлюшистый столик, сплошь заваленный баночками и флакончиками, потом дверь захлопнулась и зашумела вода. Роман с комической горестью вздохнул и поплелся на кухню – в «быстренько» ему не очень верилось.
М-да, а нелегко, похоже, быть такой вот богатенькой девочкой, бело-розовой зефирной. Служение себе требует полного самоотречения.
Роман несколько ошеломленно пялился в громадный двухкамерный холодильник, где пара баночек натурального диетического йогурта без консервантов сиротливо тосковали среди дивизионов тюбиков, баночек, флаконов и флакончиков с косметикой. Тоже, судя по всему, натуральной. Диетической, без консервантов.
О-хо-хо, грехи наши тяжкие! Ну ладно, хозяюшка красой своей любуется, тем и сыта бывает, но ему-то, мужику бесчувственному, после ночных эротических трудов да перед тяжкими испытаниями грядущего дня, жратеньки охота! Ой, охота! Роман обвел кухню хищным взглядом. Среди космического изобилия бытовой техники глаз уперся в знакомый предмет. Ага, кофеварка! Примерно как у них в отделе. Порядок, чашка кофе уже подспорье в годину испытаний! Еще бы хоть парочку тостов… Интересно, есть здесь какие-никакие три корочки хлеба, или барышня не допускает проникновения на свою территорию гнусного агента целлюлитных отложений?
Но полузасохший ломоть все-таки сыскался, как раз рядом с тостером. Роман бережно затолкал хлеб в щель тостера – не сжечь бы, другой еды нет и не будет, во всяком случае, пока он не доберется до родной буфетной на работе. Роман даже на мгновение зажмурился, представив себе офис, второй этаж, пышнотелая тетя Зина за прозрачной стойкой, а там, под стеклом: печеное мясцо ломтиками, розоватые и зажаристые куриные пулочки, бесстыдно-эротичные, как ножки его подруги…
Появившуюся из ванной блондинку встретил такой голодный мужской взгляд, плотоядно скользнувший по ее ногам, животу, груди в полураспахнутом вороте, что девушка смутилась, зарозовелась, и хлопнув ресницами – аж ветер поднялся – протянула:
- Ну-у, ка-акой ты!
Пеньюар она, естественно, сменила. Тот, прозрачный, был «для после секса», на проход от ложа до ванной. На выход из ванной предполагался другой – коротенький шелковый, нежно-голубой, с ручной вышивкой по подолу.
Роман смущенно нырнул вглубь холодильника и оттуда пробубнил:
- Кофе будешь?
- А-а знаешь, буду! – явно удивляясь своей отчаянной смелости, заявила блондинка, - Та-ак девчонкам потом и расскажу: я-а встала в семь утра, выпила чашечку кофе…
Ну и слава богу, что кофе! Обычно она, небось, сок пьет, апельсиновый, свежевыдавленный. Могла бы попросить – надави апельсинчика, дорогой! – а он понятия не имеет, с какого конца к той соковыжималке подходить. Что, конечно, неловко и нарушает имидж стильного мачо. Хотя… Настоящий мачо на соковыжималки плюет, настоящий мачо утренний сок для любимой давит исключительно твердыми, мозолистыми пятками. Хочешь, дорогая?
Хрюкнув от сдержанного хохота, Роман добыл из холодильника пачку масла и на всякий случай внимательно прочитал все надписи на обертке. Еще обмишуришься, намажешь на тост какое маслице для укрепления корней волос… Хорошо, если на голове…
А ему на работу!
Роман разлил кофе в крохотные, геометрично-угловатые чашечки и тут же сунул в кофеварку вторую порцию. Может, барышне наперсток в самый раз, а ему бы кружку. Его мысли постепенно удалялись от блондинки и вчерашних легкомысленных радостей, переключаясь на предстоящую ему малоприятную процедуру. Барышня, между тем, прихлебывала кофе глоточками столь крохотными, что в чашке и не убывало – может, просто губы смачивала, с нее станется – и увлеченно щебетала:
- А-а ты классный! Не-е та-акой немножко, не-епривычный, но все равно классный! Не-е то, что этот, ка-азел!
- Какой козел? – рассеяно поинтересовался Роман.
- Ну-у, с которым я-а пришла! Па-ашла па-адкраситься, возвращаюсь, а он уже с ка-акой-то целуется. Я ему: ты что дела-аешь? А он мне: это моя сотрудница. Что я са-авсем, дура, что-ли-и?.. – не знаю, что са-атрудницы по клубам не ходят? Ну-у, я па-ашла потанцевала, а он, ну ва-аще козел, то с одной постоит, то с другой. Я ему: ты поа-аккуратней, поаккуратней, со мной нельзя так! А он мне: дорогая, я же для нас стараюсь!
Роман коротко хмыкнул. А поскольку он, твой козел, оказался козлом, ты тут же нашла меня на замену. Не слишком лестно. Пожалуй, пора сваливать. Если хочешь получать удовольствие от сладкой бело-розовости, не позволяй, чтоб ее было слишком много. Роман привычно прикинул какая маршрутка довезет его до суда, и тут же стыдливо покосился на нежно улыбающуюся блондинку. Бой-френды холеных красоток на маршрутках не ездят, и если уж не на своей рассекают, то хоть такси заказывают. Тут он снова устыдился: во, позорище, он теперь что, свою жизнь под эту девушку-чупа-чупс подстраивать будет? Вообще сейчас троллейбусом поедет, снобизм растрясти надо.
Роман глянул на часы, раздраженно поморщился – троллейбусом он фиг успеет, а опаздывать нельзя – и все-таки вызвал такси. В конце концов, как сказал кто-то из великих «не плыви по течению, не плыви против течения, а плыви туда, куда тебе нужно». А ему нужно – в суд. По делам противным, имущественным.
Кутаясь в коротенький полушубок голубой норки, барышня трогательно махала ему ручкой с балкона. Видно, такие проводы входили в ее представление о раннем деловом утре. Распахнув дверцу такси, Роман помахал в ответ. Где-то далеко, позади строя элитных домов, в небо поднимался густой столб черного дыма.
- Пожар, что ли, - с равнодушным любопытством бросил таксист.
Роман неопределенно пожал плечами, устроился на заднем сидении и вытянул из кармана официальный бланк повестки. Резким, злым движением расправил на колене. Мерзость какая! Нет, отец совсем ума лишился! Все же при последнем их телефонном разговоре Роман был почти уверен – выкрики о суде не больше чем истеричный понт. И надо же… Роман брезгливо передернул плечами. Еще недавно ему казалось, что нет и не может быть ничего страшнее маминой смерти. Он старался не думать. Не вспоминать маленькое, высохшее, будто старушечье тельце на белой больничной кровати, в котором он не мог, никак не мог опознать свою всегда элегантную, совсем еще молодую маму. Но стоило ему остаться одному и два лица: мамино веселое, оживленное, и то, старушечье, желтое, неподвижное, являлись ему, наплывали одно на другое, сливались… Боль становилась острой, нестерпимой. Неизбывной. А теперь эта боль словно бы подернулась гнилостной пленкой отцовского поступка.
Да что же ему надо-то, ведь не старый еще мужик, и работа вполне денежная, даже сбережения всегда были! И квартира у отца есть, роскошная! Ну неужели жадность такая неуемная, что нужно обязательно оттяпать у сына жалкую однокомнатную в спальном районе и отправить его …куда? На улицу ночевать? Другого жилья у Романа нет и разлюбезному папе это прекрасно известно. А может, он как раз и хочет, чтобы Роман оказался на улице, может, отец просто за что-то его возненавидел? Но за что? Денег Роман у него не просил, даже в самые тяжкие времена, наследства после мамы не требовал. Да какая разница! Роман почувствовал как тоскливая желто-фурацилиновая горечь жжется под диафрагмой. А причины-то какие отец подобрал гадостные!
Роман с ненавистью посмотрел на разложенную на коленях официальную бумажку. Больше всего ему хотелось порвать ее в клочья и выкинуть за окно. От невозможности выполнить свое желание Роман гневно засопел и отвернулся к окну, чтоб хоть не видеть пакость эту. Машина притормозила у светофора. Роман рассеяно смотрел как утренняя рабочая толпа валит через дорогу.
- Ну ни фига себе! – вдруг охнул водитель, на мгновение прильнул к окошку, и вдруг быстро-быстро завертел ручку, опуская боковое стекло. Хлынул холодный воздух, белый морозный пар заклубился по салону, а водитель высунул голову из окна и пристально уставился на другую сторону улицы.
Роман проследил за его взглядом. Действительно – ни фига себе! На противоположной стороне улицы красовалась хорошо знакомая вывеска сети видеомагазинов «Эдем». Роман разглядел даже привычные плакаты с рекламой фильмов на витринном стекле. А сразу позади них начинался настоящий эдемский сад. Именно такой, каким Роман видел его на рисунках в старинных книгах. Изящный и в то же время полный сочной зеленью бесконечно экзотических растений. Сверкающий чистыми, незамутненными красками и излучающий некое запредельное, томительное очарование. Роман почувствовал, как сладко и болезненно защемило у него в груди.
Огромный, но в то же время хрупкий и легкий цветок, похожий на розовый подсолнух, приник к стеклу над зловеще-багровым плакатом «Властелина кольца».
Роман покачал головой. Эту витрину оформлял гений, каких еще не случалось на земле. Роман почувствовал себя даже неловко – было нечто недостойное, даже кощунственное в том, что такое завораживающее чудо сотворено всего лишь ради увеличение продаж компакт-дисков. Но эта мысль промелькнула и забылась, осталось лишь желание выскочить из машины, войти внутрь, очутиться среди этих невозможно прекрасных цветов и трав, вдохнуть их запах… Судя по нетерпеливо переминающимся у входа в магазин людям, подобное желание обуревало не одного Романа.
Молоденькая продавщица в коротенькой пушистой шубке нервно тыкала ключом в замочную скважину, от волнения все время промахиваясь. Она обеспокоено поглядывала то на собравшуюся толпу, то на ярко-лазоревую бабочку, что распластала трепещущие крылышки по стеклу – прямо над плакатом с лужами крови и разодранным в клочья женским телом…
Наконец девушка с трудом отперла замок и, едва приоткрыв дверь, принялась задом протискиваться в образовавшуюся щель, одновременно отрицательное размахивая руками и что-то с жаром втолковывая напиравшим следом людям.
Воздух разорвал яростные вопли автомобильных гудков. Шофер такси прерывисто вздохнул, словно приходя в себя, и отвел глаза от эдемского сада. Поглядел на уже мигающий ему зеленый сигнал светофора, и так и не согнав с губ мечтательной, завороженной улыбки, бросил в напирающие сзади машины:
- Заткнитесь, сволочи! Чтоб вы еще понимали… – и резко выжал педаль газа.
Машина почти перепрыгнула перекресток. Романа вцепился в сидение… В этот момент дверь магазина захлопнулась за юркнувшей внутрь продавщицей… И тут же послышался отдаленный расстоянием и стеклом отчаянный женский вскрик и дружное восторженное «ох!», разом вырвавшееся у качнувшейся к витрине толпы.
- Во выпедрились, а? – чуть смущенно похмыкивая, спросил водитель у глядящего в заднее стекло Романа. – Во сколько ж им это встало?
- Может, и не так много, - задумчиво предположил Роман, наконец отлипая от заднего стекла и потирая затекшую шею. – Может, это у них компьютерный эффект.
- Думаешь, просто экран за стеклом? – в голосе водителя звучал явный оттенок разочарования.
- Что-то вроде… - пробормотал Роман.
Ну действительно, на шмыгнувшей внутрь продавщице – шубка, джинсы, сапоги, еще наверняка свитер, белье… И если сквозь захлопнувшуюся за ней стеклянную дверь она видится вдруг абсолютно, первозданно голой – значит, точно эффект. Эффектный такой.
Вылезая из такси возле здания суда, Роман попытался выкинуть недавнее зрелище из головы. Что он, рекламы не видел? Сейчас дела посерьезнее.
Хорошо хоть приехал вовремя, минута в минуту, пока найдет кабинет, как раз полдевятого и будет. Держа развернутую повестку, словно жабу, на вытянутой руке, Роман двинулся к казенному зданию. Надо просто собраться. Всякое переживали и это переживем. В конце концов, он крутой или где? Он нечисть пачками мочит, что ему дурацкая попытка отца оттяпать завещанную мамой квартиру. И все отцовские обвинения тоже яйца выеденного не стоят, просто глупость. Похоже, судья и сам все понимает, иначе повестку прислали бы сразу на заседание, а не, как тут сказано… «неформальную встречу». Может, опытный в законах человек приведет отца в чувство, и никакого суда не будет вовсе? Приободрившись и уже чувствуя невольную симпатию к разумному судье, Роман шагал по тускло-серому коридору к тоскливо-казенной дерматиновой двери. Потянул ручку…
- Опаздываете, молодой человек. Судья уже здесь, дожидается, а ответчик изволит где-то гулять. – немолодая дама средней комплекции восседала за обшарпанным канцелярским столом.
Роман непроизвольно глянул на часы, потом на повестку:
- Простите, но сейчас ровно…
- Меня не интересуют ваши возражения! – в ее голосе появились едва слышные визгливые нотки, но даже визгливость была какой-то официальной, юридической, - Я трачу, между прочим, свое личное время, на ваши, молодой человек, дела! Мне оно все триста лет не надо!
- Так мне, собственно, тоже, - стушевался Роман. Ну никогда он не мог держать удар, когда на него наезжали вот такие тетеньки, вот в таком тоне. Мама-покойница называла их «выдвиженщинами». Ох, мама, мама, видела бы ты!..
Роман покосился туда, где по другую сторону судейского стола восседал отец со своим адвокатом. Они казались родственниками: оба немолодые, вальяжные, чуть грузноватые, в строгих костюмах и с портфелями. Только адвокат буйно волосат и даже бородат, а отцовскую залысину стыдливо маскировал «внутренний заем»: зачесанные с затылка жиденькие пряди.
Еще разок, для закрепления, испепелив Романа пронзительным взором, судейская дама цепкой лапкой подтянула к себе официального вида бумаги и монотонно завела:
- Я хотела бы напомнить сторонам, что данная встреча является неофициальной, предваряет судебное разбирательство и основной целью ставит примирение сторон.
- Да я бы и сам с удовольствием решил дело миром, - добродушно пророкотал отец и его пухлые щеки разошлись в улыбке. Разошлись-сошлись, как створки крепостных ворот. – Если сын перестанет упорствовать в присвоении чужого имущества, я его вообще простить готов! Кто старое помянет…
- Знаешь, отец, у меня такое чувство, что ты болен, - тихо сказал Роман, не отрывая взгляда от поверхности стола. Смотреть на отца у него не было сил.
- Ну вы сами видите, - протянул отец, его скорбно вскинутые ладони взывали к судейскому сочувствию.
- Плохо начинаете, молодой человек, - тоже тихо ответила Роману судья и перелистнула страницу, - У нас здесь речь об устранении от права наследования согласно статье ххх Гражданского кодекса. Данная статья гласит, что завещание может быть признано недействительным, если оно не отражает истинной воли завещателя. По заявлению истца, ответчику может быть вменена также статья ххх, пункты «б» и «г» - умышленное препятствование внесению изменений в волю завещателя и уклонение от помощи наследодателю. Истец имеет что-нибудь сказать?
- Да, конечно, - мгновенно преисполнился энтузиазмом адвокат, - Завещание, передающее ответчику квартиру супруги моего клиента, было написано в больнице. Мы утверждаем, что завещательница в этот момент не вполне отвечала за свои действия. Ответчик всячески уклонялся от оказания завещательнице какой-либо материальной поддержки, тем самым ухудшая ее физическое состояние. При это он оказывал моральное давление на тяжело больную женщину, вынуждая составить завещание в его пользу, и в конце концов, принудил отписать ему квартиру, ущемив интересы мужа завещательницы. Факт давления очевиден, поскольку у завещательницы не было никаких причин оставлять ответчику квартиру, не имевшую к нему ни малейшего отношения.
- Не было причин? – Роман растерянно глядел на адвоката. Он даже злости не чувствовал, лишь глухое недоумение. – Она моя мама. Я – ее сын. Мне жить негде было, а маме от бабушки квартира досталась в наследство. Да я и раньше в этой квартире подолгу жил, с бабушкой еще! – до Романа начало медленно доходить, - Погодите, что значит я «оказывал давление»? Я на свою маму какое-то там давление оказывал? Да вы соображаете вообще…
- Во-первых, молодой человек, я вам слова не давала, - тяжело, будто ворочая камни, объявила судейская дама, - Говорить будете, когда я вам разрешу. И будьте любезны не позволять себе высказываний вроде «вы соображаете», «вы больны». Вы в суде находитесь, а не с приятелями на танцульках.
- Но это же бред! – Роман вскочил, - Они чуть не впрямую говорят, что я довел маму до смерти, чтобы получить эту чертову квартиру! Мою маму!
- Хватит, ответчик! – судейская ладонь с силой припечатала поверхность стола, - Сядьте! Немедленно!
Роман опустился на свое место, настороженно глядя на судью. Ну неужели эта женщина не видит как все обвинения мерзки, глупы, оскорбительны!
- «Моя мама»! – презрительно процедила под нос юридическая дама, - Лирику оставьте девушек очаровывать! У вас есть что конкретно возразить по существу представленных обвинений?
Роман глядел в ее спокойные глаза, на дне которых тлел огонек пренебрежения, и его буквально корчило от стыда. Как смешон он был только что, со своим мальчишеским гневом, со своими криками про маму! Тут все взрослые и нету ни папы, ни мамы. Роман буквально чувствовал, как с тихим, бессильным шипением сгорает его детство: кино с родителями, и как он рукав на отцовой сорочке измочалил – так за героев фильма боялся, кафе-мороженое, и как он заболел, мама сидела рядом всю ночь, а потом стало хуже, и папа на руках нес его к скорой… В прошлом оставалась огромная, зияющая пустота. Тот, кто был его отцом, сидел напротив, через стол, и пылая искренним, праведным негодованием, стремился вернуть свое имущество. А мама умерла: и голос ее умер, и улыбка ее умерла, и ладони ее – тоже. Осталось лишь недвижимость, которую надо правильно реализовать.
- Пока мама болела, я помогал ей всем, чем мог. – раздельно произнес Роман, - Я ни о чем ее не просил, и тем более, не оказывал на нее никакого давления. Она сама вызвала в больницу знакомого нотариуса! Он может это подтвердить!
На красных полных губах отцовского адвоката промелькнула удовлетворенная улыбка:
- Да, мы тоже не отказались бы выслушать господина нотариуса! – адвокат весело переглянулся с отцом, - Думаю, он расскажет немало интересного!
В груди у Романа зашевелился неприятный холодок. Нотариус, составлявший мамино завещание, тоже был вальяжным немолодым мужчиной с округлым благополучным пузиком. Рядом с отцом и его адвокатом смотрелся бы вполне органично, прям как еще один брат многодетного семейства самоуверенных господ средних лет. Мама позвонила ему, потому что был он вроде семейного приятеля. Появлялся в доме на всяких празднованиях и междусобойчиках и сбросив пиджак, со вкусом рассуждал с отцом о спорте и международном положении, заедая все это салатом оливье. Роман вспомнил, как вымотанный до предела очередными поручениями бывшего шефа, притащился к маме в палату под вечер. Мама казалась измученной больше обычного, а у прикроватной тумбочки явно раздраженный нотариус собирал документы в портфель. При появлении Романа вся его фигура изобразила крайнее неодобрение. Не прощаясь, он вышел вон, возмущенно печатая шаг. Но хорошо, даже если он отговаривал маму завещать квартиру сыну, не станет же он теперь врать, что Роман маму заставлял?
- Мама оставила квартиру мне, потому что у меня не было жилья! Я и не знал, что она собирается… Меня там не было. Она сама все решила, сама платила нотариусу…
- Вот! – немедленно вскинулся адвокат, - Извольте, крайняя степень цинизма: единственные средства, которыми располагала эта обманутая, больная женщина, были заработки моего клиента! Фактически, молодой человек обобрал своего отца за его же собственные деньги!
- Будьте любезны, адвокат, не перебивайте противоположную сторону, - со снисходительной укоризной попросила судья.
Потом поглядела на Романа и тот мгновенно ощутил, что он действительно – противоположная сторона, причем именно что перебитая. Напрочь.
- Как это понимать: у вас не было жилья? – желчно поинтересовалась судья, - Вы же не детдомовский. Мама у вас, отец вот… - она поглядела на отца с некоторым сомнением, тот благостно закивал, и она продолжила, - Да, отец… Вы с ними в детстве где-то проживали?
- После того, как я окончил университет и поступил в аспирантуру, отец потребовал, чтобы я «жил своим умом», - ответил Роман. Да попросту выставил за дверь! Роман отца в ту пору начал почему-то сильно раздражать. Впрочем, Роман знал почему, и всегда тщательно скрывал от себя это знание, сам себе верить не хотел. Ведь это же папа, его папа, разве может он… Да чего уж там. Может. Запросто. Соперника отец в Романе увидел. В маленьком не видел, а во взрослом – увидел. И испугался, что тот пойдет дальше, сможет – больше. Обойдет, переплюнет. Переживет. Естественный страх старого самца перед молодым. Ау, папа, мы же вроде с тобой не стадо! Выходит, стадо.
- Университет местным аспирантам общежития не давал, и я вынужден был переселиться к бабушке, в ту самую квартиру, о которой речь, - добавил Роман, - Так что я там давно живу, меня еще бабушка прописала.
- Как вы это прокомментируете? – брюзгливо поинтересовалась судейская дама. Роману показалось, что даже с ее точки зрения выставить сына из дома было не вполне нормальным, и он слегка приободрился.
- Мой клиент вынужден был попросить сына съехать, надеясь, что это хоть немного его образумит, - вскричал адвокат.
- Образумит? – обалдело переспросил Роман.
- Да, сынок, я думал, ты опомнишься! – отец поджал пухлые губы гузкой, - Эти твои гулянки… Ты возвращался полночь-заполночь, дома практически не бывал. Мы с мамой с ужасом понимали, что ты скатываешься в пропасть!
- Я в аспирантуру тогда поступил, и подработку нашел! Я работал днем, а по ночам в компьютерном клубе сидел, из Интернета материалы для диссертации тащил!
- То есть вы признаете, что ваши долгие отлучки вполне обоснованно могли беспокоить вашего отца, - удовлетворенно заметила судья.
Роман изумленно воззрился на нее, а адвокат поспешил вставить свои пять копеек:
- Прошу обратить внимание, что ответчик уже тогда пытался добиться рассматриваемого имущества. Он настоял на прописке, и вероятно, собирался вытребовать завещание в свою пользу, в обход законных наследников. Но видно, старшее поколение покрепче оказалось: бабушка на ваши происки не поддалась, так вы за мать взялись, молодой человек?
- Потише, потише, - добродушно покачала высокой прической юридическая дама.
- Да, конечно, но поймите и моего клиента! Каково ему было приходить в больницу и узнавать от жены, что сын запугивает несчастную женщину, что она боится. Постоянные угрозы…
- Как вам не стыдно врать! – снова не выдержал Роман.
- Опять? – грозно свела брови судья, - Сказано вам было – держите эмоции при себе! Суду нужны факты, а факты пока свидетельствуют против вас!
- Какие факты, нет же никаких фактов, одна ложь и все!
- Бедная женщина просто боялась говорить о ваших угрозах! Рассказала только мужу! Но один свидетель все-таки нашелся! Уборщица в больнице слышала, как завещательница говорила, что боится! – адвокат стремительно перерыл свои бумаги, вытащил листок и провозгласил, - Вот! Собственные слова завещательницы: боится, что никогда больше сына не увидит!
- У-п-с, - подавился воздухом Роман. Ощущение, что он находиться в доме для умалишенных стало просто непреодолимым.
А голос адвоката торжествующе звенел:
- Вы постоянно давили на бедную женщину, угрожали ей, что она вас больше не увидит, и в результате добились нужного вам завещания!
Три пары глаз – отца, адвоката и судьи – обличительно вперились Роману в лицо.
- Она умирала. Умирала и поэтому боялась, что не увидимся, - слабо пробормотал Роман, уже понимая, что все возражения бесполезны. Ему казалось, что он тонет в вязком, засасывающем болоте. Каждое его слово оборачивалось против него, и главное, все, вроде бы, правильно. Отец выставил его, потому что он приходил поздно, а он и впрямь приходил поздно. И бабушка его в квартире прописала, и мама боялась, и все это его вина, все это сделал он – ради квартиры.
Судейская дама внимательно поглядела в его опустевшее лицо и вдруг сказала:
- Истец, вы не могли бы нас оставить на минутку. Кажется, мне следует переговорить с ответчиком наедине.
Отец гневно-недоуменно воззрился на юридическую дамы и медленно наливаясь свекольным соком, открыл было рот. Но адвокат коротко ткнул его локтем под ребро и рот захлопнулся, отец проследовал к дверям. За ним, суетливо подхватив бумажки, выкатился адвокат.
Судья некоторое время молчала, пристально, словно неживой объект изучая сидящего перед ней Романа. Тому страшно хотелось поинтересоваться: может, мне встать, повернуться, вы еще сзади посмотрите? Но конечно же, не посмел, а вместо этого улыбнулся ей слабой, искательной улыбкой, за которую ему немедленно стало стыдно.
Но видимо, как раз эта улыбка и удовлетворила юридическую даму. Поизучав Романа еще с минуту, она вздохнула и тоже попыталась выдавить из себя что-то вроде ответной улыбки. Сочувственной.
- Надеюсь, вы понимаете, молодой человек: дело ваше совершенно провальное. – взмахом руки остановив пытавшегося возразить Романа, она продолжила, - Стыдно. Сильный, молодой, хорошо зарабатывающий мужчина, и пытаетесь обобрать своего пожилого, небогатого отца…
В ее голосе была такая искренняя укоризна, что Роман даже засомневался. Может, и правда? Может, отец потерял свою квартиру? Сгорела она. И банк с его сбережениями лопнул. С работы отца уволили. Такой вот тотальный личный апокалипсис, в котором единственное спасение – Романова квартира.
- Мне кажется, это вы не совсем понимаете… - осторожно начал Роман.
- Я понимаю значительно больше вас, ответчик. Я тут сижу для того, чтобы понимать. – она гневно листнула страничку дела, - У нас три пункта претензий. Вполне обоснованных претензий, - она кинула на Романа строгий взгляд.
- Что же там обоснованного? Что я маме не помогал? Угрозы? Чушь!
- Молодой человек, я в последний раз спускаю вам слова вроде «чушь», «ерунда», «ложь» и прочее. В суде нет лжи или ерунды, в суде есть свидетельства и доказательства! Факт угроз подтвержден свидетелем. Вы считаете, что помогали матери? У вас зарплата, - она глянула в принесенную им справку и ее брови надменно поползли вверх, - Тысяча долларов? Интересно, где это нынче такие зарплаты платят?
Роман раздраженно поморщился. Черт бы подрал Общество с его международным статусом и «белой» бухгалтерией. Платили бы как все нормальные компании – официальный минимум, остальное в конвертике – сейчас бы не было проблем.
- При такой зарплате вы могли купить вашей матери любое лечение, а вы…
- Я сделал для своей матери все, что мог, - глухо ответил Роман. Ну не рассказывать же ей как он дневал и ночевал в больнице, подмывал бессильное худенькое тельце, сажал на страшный больничный горшок – ведро на четырех ножках. Покупал бесконечные лекарства, которые так и не помогли. А когда все было кончено, у него не осталось даже на еду. Отец… Что ж, он давал денег. И приходил. С цветами и апельсинами. Похороны оплатил. Очень возмущен был, что Роман не дал ни копейки и наверняка теперь это припомнит.
- На предыдущей работе я зарабатывал значительно меньше.
- А кстати, у меня здесь ваша характеристика с предыдущей работы, - тут же подхватила судейская дама, - Адвокат вашего отца получил ее – весьма предусмотрительный юрист. Здесь говорятся просто страшные вещи: прогулы, недобросовестность, и даже неприятности с милицией…
Бывший шеф, сволота толстая! И сейчас еще умудряется пакостить.
- Видите ли, у меня были не очень хорошие отношения с начальством на предыдущей работе… - от отчаяния начал объяснять Роман, но понял, что совершает большую ошибку.
Лицо судьи стало ледяным:
- У вас не слишком хорошие отношения с начальством, не слишком хорошие отношения с отцом. Может, это с вами не все в порядке, а, молодой человек?
Роман понял, что это конец. И главное, опять все правильно они говорят! Пропуски с прогулами были, как раз когда он у мамы в больнице дневал и ночевал, бывший шеф его тогда чуть не съел за регулярные опоздания. Неприятности с милицией тоже были, пока служба безопасности Общества его со всех стороне не прикрыла. Отношения с шефом и отцом… Не возразишь.
Несколько мгновений полюбовавшись раздавленным противником, судья сказала мягким, доверительным тоном:
- Вы думаете, я вас не понимаю? Отлично понимаю, юноша. Вся молодежь сейчас такая. Хочется побольше, пораньше, все сразу, не хочется ждать. Но надо и меру знать. Позиция вашего отца беспроигрышная, как с моральной, так и с юридической стороны. Поэтому примите совет опытного в законах человека. Напишите отказ от наследства и давайте закроем это не слишком… - она брезгливо пошевелила пальцами, - не слишком аппетитное дело. Поверьте, ничего хорошего в попытке присвоить не принадлежащее вам имущество нет. Верните отцу квартиру. А себе вы еще купите. В свое время и на свои собственные деньги.
Роман почувствовал как на него наваливается опустошающее, выматывающее равнодушие. Ему вдруг стало все равно. Они окунут его по уши в грязь и будут там держать. Докажут стопроцентно, что он ублюдок и мразь, и он сам в это поверит, он уже и сейчас почти верит. Отец будет ходить с миной ущемленного страдальца, звонить на всех углах о подлом сыночке. Вовек потом не отмоешься и никому ничего не объяснишь. А главное – с отцом придется встречаться, встречаться, встречаться… Может, и правда, отдать квартиру? Зарплата теперь хорошая, пересидит пару лет на съемных хатах, и купит себе что-нибудь недорогое. Роман поморщился, вспомнив свою квартирку, заваленную книгами чуть не до потолка. Дорвался, дурак, с первой же зарплаты скупил все желанные, но так долго недоступные книговины. Еще смеялся: теперь проблема, какую раньше читать, если хочется все сразу. Подождать не мог – теперь перевозить и пристраивать всю эту гору, пожалуй, с ума сойдешь. Зато ему не нужно будет больше видеть отца, он сможет забыть, освободить себя от бесконечной омерзительности его присутствия.
- Ну что, будем писать отказ? – устав ждать, недоброжелательно поинтересовалась судья.
И тут в кармане Романа требовательно, будто голодный птенец, заверещал мобильник.
- Это еще что такое, ответчик? – немедленно вызверилась юридическая дама, - Вы что, не понимаете, в суде мобильник надо отключать!
- Нам запрещают выключать телефоны, - обронил Роман, залезая в карман куртки. Выключенный телефон – сигнал тревоги. Попробуй отключись или просто не ответь на вызов, и ждать никто не станет, немедленно стартует группа захвата. А наша группа захвата – это вам не ОМОН. Не дай тебе бог, тетенька, увидеть нашу группу захвата хоть белым днем, не говоря уж про темную ночь.
- Да? – спросил Роман в телефон.
- A-alarm*! – с напевной манерностью утренней блондинки протянул Рико, - Форс-мажор и полный сбор! Темп, юноша, темп!
- Извините, - сказал Роман, складывая мобильник. Даже сквозь отвратное чувство, оставленное разговором, пробился всплеск удовольствия – а классный у него аппаратик, игрушка! – Меня срочно вызывают на работу. Я обязан идти.
- Вижу, добрых советов вы не слушаете, - тяжко вздохнула судья, - Что ж… Ваше дело, ответчик. Будьте любезны расписаться вот здесь. – и она сунула ему под нос официальный бланк.
- Что это?
- Повестка. На судебное заседание.
- Но… - Роман взял бланк в руки, - Сегодня? На четыре часа? Но это же невозможно!
- Здесь я решаю, что возможно, а что нет, - холодно отчеканила дама, - Попробуйте только не прийти, ответчик. Будем разбираться с вами как с неявившимся! Ясно?
Роман пытался что-то возразить, но слова не шли, а телефон вновь залился требовательной трелью.
- Де ты вештаешься? – зазвенел в ухе гневный голос Янки, - Сдаеться, нова купа свиженького лайна, старого полковника скоро трясьця хватит. Давай быстро сюда!
- Еду! – бросил Роман.
- Езжайте, езжайте, - напутствовала его судья, - Вернуться не забудьте.
Роман вышел за дверь.
Такси «поймалось» сразу, словно все это время в засаде караулило. Видно, появившаяся платежеспособность испускала некие флюиды, явственно ощутимые таксистами, официантами и прочим сервисом.
- Куда едем? – весело поинтересовался таксист, пока Роман умащивался на заднем сидении.
Куда… Это еще надо сообразить. Вчера родной офис нашелся в полуподвальчике у проходной завода Петровского. А сегодня – бог весть, где именно разлюбезная работа обретаться изволит. Роман на мгновение расслабился, вслушиваясь в сложный букет своих ощущений. Ого, мы нынче по богатому, самый центр!
- На Карла Маркса, пожалуйста, к Главпочтамту.
Вот что его удивляло больше, чем манера Общества ежедневно менять адрес, и даже больше того, что по любому адресу он находил все ту же окованную металлом дверь и те же кабинеты, что его удивляло много больше – так что он офис вообще находил. Достаточно было на мгновение прислушаться к себе и уже точно знал, куда двигаться. Говорят, у перелетных птиц есть радар, безошибочно позволяющий через тысячи километров пути попасть к родному гнезду. Только птицам такой радар дается от рождения, а у него прорезался враз, одномоментно, и лишь после того как увесистая печать хлопнулась на приказ о зачислении в штат. До этого приходилось по утрам с Рико или Янкой встречаться, чтоб место работы отыскать помогли. Ровно за день до окончательного зачисления на встречу к Янке час тащился, через Днепр, на другую сторону. А когда она его к офису привела, оказалось, что Общество нынче обретается как раз за углом от Романова дома. Ведь что обидно: штаб-квартира никогда не появляется в одном месте дважды, так что больше такой лафе не бывать.
Роман безучастно глядел в окно на проносящиеся мимо улицы. Краем сознания прошла мысль, что этим утром беспорядка в городе даже больше, чем обычно. Подряд три аварии на одной трассе, странно возбужденные люди у распахнутых дверей магазинов. И вообще, выглядит все как-то… Непривычно, что ли?
Додумать он не успел. Такси остановилось, Роман расплатился и двинулся к знакомым металлическим дверям. Ну-ка, ну-ка, как мы нынче называемся? Скромная табличка у входа гласила, что здесь размещается Центральное управления общества экстремальных воздействий защиты памятников истории и культуры при Администрации президента. А что, еще и ничего, помнится, позавчера числились Обществом тотальных локализаций локальных флуктуаций при Службе безопасности. Резвятся, блин. Хохмачи.
Роман ткнул пропуском в дверную прорезь и с привычным благоговением погладил створку кончиками пальцев. Неужели и впрямь натуральный мифрил, как у Толкиена? До сих пор не верится. Все-таки из мифрила надо бы нечто повеличественней, с загадочными символами и, желательно, эльфийскими рунами, а не вот эту функциональную прямолинейность банковского типа. И домофон с пипкой – тоже из мифрила. Пр-рофанация!
Звонко клацнув, дверь распахнулась, пропуская Романа внутрь.
- Романчик! Ромочка! Как хорошо, что вы уже здесь! Такая удача, такая неслыханная удача! – милейший Олег Семенович, преподаватель курсов латыни и древнегреческого: налетел, закружил, затормошил. Олег Семенович был единственный человек в Обществе, которого Роман знал еще по прошлой, университетской жизни. Загибался мужик вместе со своей кафедрой никому не нужных мертвых языков. Потом вдруг уволился в одночасье и словно бы растворился в пространстве. Поговаривали, уехал: то ли стандартно – в Штаты, то ли по специальности – в Грецию. Оказалось – нет. Честно записавшись на тренинги по латыни и греческому, Роман вошел в аудиторию и надо же – знакомое лицо.
Теперь это самое знакомое лицо аж лучилось безудержными счастьем и от фигуры тоже словно бы лучики исходили. А источником неземного восторга был здоровенный накачанный мужик с совершенно потерянной физиономией. Роман глянул на мужика и тоже – обалдел. Одет тот был в одну лишь длинную, чуть ниже задницы, белую майку со шлейкой на одно плечо. И никакого намека на штаны. Да и нижнего белья, насколько Роман мог судить, тоже – никакого. Олег Семенович держал мужика за руку, с трудом охватывая его ладонь своими щуплыми пальцами, и смотрел на него совершенно влюбленными глазами. В сочетании с полуголостью мужика впечатление возникало странное и смущающее.
- Счастье-то какое, Романчик! – вновь возопил Олег Семнович и от полноты чувств прижал руку мужика к груди. К сердцу. Мужик даже внимания не обратил, водя по сторонам ошалелыми глазами.
- Вот это счастье, что ли? – осведомился Роман, неласково оглядывая полуголого типа. И тут же смутился от собственной грубости – в конце концов, кому что счастье.
Но ничто не могло затуманить радость Олега Семеновича:
- Ах, Роман, вы же еще ничего не знаете! Нам неслыханно, просто неслыханно повезло! Ведь мы сейчас – что?
- А что мы сейчас? – настороженно поинтересовался Роман.
- Мы читаем латинские слова как они пишутся! – торжественно вскричал Олег Семенович, - Мы просто не можем по-другому, ведь никто не знает, как именно эти слова произносились! Мертвый язык! А ведь не бывает так, чтобы фонетический ряд развитой речи полностью совпадал с графическим. Наверняка были различия в произношении и написании! Если произнести латинскую фразу так, как мы произносим сейчас, ни один древний римлянин ее просто не поймет!
И вдруг скрипуче-фальшиво запел полуголому прямо в ухо:
- Gaudeamus igitur iuvenes dum sumus…
Предложение «веселиться, пока молоды…» произвело на полуголого самое тягостное впечатление – он в ужасе шарахнулся в сторону.
- Видите, ничего не понимает! – радостно, словно непонимание – самая лучшая вещь в мире, засмеялся Олег Семенович, - Какие возможности, господи, какие невероятные возможности! Роман, вы немедленно должны мне помочь! Пока он еще здесь, - латинист ткнул пальцем в полуголого, - Нужно опросить его как можно подробнее, набрать максимум материала, сделать фонетические записи! Особенности произношения, наверняка, есть какие-нибудь переходы гласных, может, слияния, вроде французского «liason»… Мы услышим, как звучала речь Овидия и Цицерона!
- Безусловно, профессор, услышите, но не примите за обиду – без нашего стажера, - вывернувший из коридора Рико ухватил Романа за рукав и поволок прочь, - У него есть собственные обязанности.
- Но Роман здесь единственный профессиональный филолог… Интересы науки… - запротестовал Олег Семенович.
Рико на мгновение остановился и назидательно воздев палец, провозгласил:
- Есть интересы превыше интересов науки – интересы службы! – и Рико выразительно встряхнул зажатой в кулаке встрепанной кипой бумаг.
- Это что с ним такое? – успел спросить Роман, оглядываясь на Олега Семеновича и его полуголого спутника.
- Это? – переспросил Рико, тоже мимолетно оглядывая полуголого, - Это, mon garcon, так, мелочи, всего лишь кафе «Спартак». Вы, стажер, еще ночной клуб «Магнит» не видели. Весь в автомобилях, фонарных столбах, катерок с Днепра притянуло, кой дьявол его ночью в ту сторону понес! В «Балатоне» и «Кингстоне» трое утонувших! – Рико небрежно листал бумаге, но застывшая на губах кривая улыбка выдавала напряжение, - Клуб «Буржуй»… Bien, хоть что-то безобидное! Посетители забавно выглядят – пузатенькие такие, в цилиндрах, на плакаты времен бунта 17-го года схожи, а так ничего, лишь дамы своим внешним видом огорчаются. Владельцам «Маленького Парижа» город в миниатюре достался, так сии оборотистые господа на скорую руку аттракцион соорудили – «Новый Гулливер». Салон красоты «Эгоистка»... Сие не страшно, дамы и без того…
- Я попросила бы… - холодно бросила нагнавшая их Янка. Она мельком улыбнулась Роману, - Прывит! Ну як там твоя «Ба-арби»? – Янка небрежным движением стряхнула ему на руки свое коротенькое, серебристо-голубое шиншилловое манто. Роману ничего не оставалось, как подхватить. Гладкий нежный мех чуть не выскользнул из рук, пахнуло едва ощутимым запахом духов и тем неуловимым, не поддающимся описанию ароматом, что всегда излучает по-настоящему роскошная женщина. Он поглядел на Янку и вздохнул – тоненькая, гибкая, в черных кожаных брючках и белоснежном блейзере с крупными золотыми пуговицами. При этом суперовом прикиде старомодность толстой пепельной косы становилась особым шиком. И даже полусельский суржик при Янкиной стати, манерах герцогини на службе общества (Общества?) и исходящем от нее явственном ощущении смертельной опасности тоже приобретал стильность. По принципу: мой язык, как хочу, так и говорю, и вообще, я их, языков этих, еще пять штук знаю, а кому что не нравится, тот сам может без языка остаться.
Блондиночка вчерашняя, благоуханная почти-невинность, пожиже будет… То-то клубные красотки так суетились при Янкином появлении, так играли плечами, бедрами, локонами: здесь мы, здесь, не ушли никуда, на нас смотрите, не только на нее. Роману стало невольно жаль случайную ночную подругу.
- «Барби», Яночка, это отстой. Вчерашний день. Теперь таких как она называют «дженнифер». – высокомерно сообщил он, распахивая перед Янкой дверь в кабинет полковника.
- Обсуждение своих ночных похождений будьте любезны отложить. – раздраженный полковник оторвался от изучения здоровенного макета города и окрестностей. Потрясающий макет, личная гордость начальника: все до мельчайших подробностей, до кустика, до скамеечки, до телефонной кабинки, и с цветной подсветкой – какие хочешь тенденции наглядно отражай.
Роман тихонько проскользнул вдоль стеночки и пристроился на краешке стула за спиной у напарников. Если от полковника вот так искры во все стороны сыплются, и он тебя не то что за лишнее слово – за неровное дыхание – готов с потрохами сожрать, значит, по их ведомству приключилась редкостная гадость.
Полковник устало водрузился в начальственное кресло у макета и безнадежными глазами вперился в тоненькие игрушечные улочки.
- Пани и панове, кто еще не осведомлен, сообщаю: в городе происходит материализация. Предупреждаю сразу, осмелитесь пошутить насчет «материализации духов и раздачи слонов» - сгною. – и пристально уставился на Романа.
У Романа аж веко дернулось. Ну да, да, подумал! Но ведь вслух-то не сказал.
Рико фыркнул:
- Mon colonel, будем считать, наш юноша проникся серьезностью момента. Перейдем к делу.
- А що там у нас материализуется? – поинтересовалась Янка.
- Первый слой, - почти выкрикнул полковник.
Роману это ничего не говорило, но он поспешил сделать понимающее лицо.
- Первый слой внешнего миросозидания, – глядя на Романа и только на Романа, раздельно процедил полковник, - Топонимический. Титулования.
- Сегмент? – отрывисто спросила Янка.
- Судя по сводкам, mon ami, модные бутики, ресторации и салоны, - в подтверждение своих слов кивая на бумажную кипу у него на коленях, ответил Рико.
- От жи ж трясьця твоеи матери пид зад та в ухо! – Янка покачала головой, - Ничего соби подаруночек!
Роман удивленно всмотрелся в лица напарников и осторожно поинтересовался:
- Ну и что с того?
- Ресторан «Пламя», - продолжая копаться в сводках, сообщил Рико.
- То есть… - перед мысленным взором Романа промелькнул неземной сад за витриной магазина «Эдем». - Как называется – то и будет? Ресторан «Пламя» - столб пламени размером с ресторан?
- Тяжек путь постижения истины в мозгах молодых оперативников! – прорычал полковник, - Процесс начался ночью. С утра в городе учинился истинный ужас, а пика достигнет… - полковник мельком глянул на часы, - минут через пятнадцать. Когда все магазины-салоны работать зачнут.
- Не давать им открываться! – мгновенно сообразил Роман и тут же смущенно смолк, таким страшным взглядом его одарил полковник.
- До такой простой вещи мы уж как-нибудь и сами взмоглись додуматься, сударь мой! Закрывать всяческие салоны только администрация может, а они после выборов да перед назначением очередного губернатора все изволят в курином обмороке пребывать. Кое-что мы, конечно, прикрыть успеем, но… - полковник с сомнением покачал головой.
- Насколько широкий охват? – напряженно поинтересовался Рико.
- Охват… – кряхтя, полковник поднялся из кресла, подошел к пульту у макета и нажал несколько клавиш. Янка не смогла сдержать вскрик. Словно больной корью, макет пестрел сплошной россыпью тревожных алых точек, кое-где сливающихся в сплошные кровавые пятна.
- Что говорят эксперты? Развертывание будет? – Рико не отрывал глаз от макета, медленно ведя пальцем от одной алой точки к другой.
- Будет, это, любезный пан мой, не то слово! – вновь взъярился полковник, - Часов через пять, а то и быстрее! Уж не знаю, что за заклятье пущено в ход, однако нет на него удержу. Прет.
- За границу города? – осмелился вставить слово Роман.
Полковник покачал головой.
- Наоборот, над городом как привязанное держится, наружу ни-ни. Вглубь пойдет. Эксперты предполагают… - полковник на миг запнулся, - Титулования улиц материализовываться вот-вот учнут.
- Merde, - рыкнул Рико, а Роман лишь тягостно вздохнул:
- Карл Маркс. И дедушка Ленин.
- Трое Лениных, - поправил его Рико, - По улице, по площади и по набережной. И при полном наборе революционных соратников.
Полковник уставился в лежащий перед ним длинный список. Роман мельком глянул ему через плечо. В списке стройными колонками тянулись названия Днепропетровских улиц:
- Серовы-Столяровы… Ведь были же нормальные титулования, ничем не угрожали, то есть совершенно невинные! Теперь вот извольте – Плеханова, а была Стародворянская. Ин ладно, Плеханов сам из дворян, хоть и не из старых, авось обойдется, но бывшая Новодворянская – она же Дзержинского!
Роман на мгновение задумался, а потом вскинул голову, глаза его сияли, как у человека, вдруг обнаружившего выход из вроде бы безвыходной ситуации:
- Этот Дзержинский – он не Дзержинский! – с энтузиазмом вскричал он.
- Стажер, возьмите себя в руки, - успокаивающим тоном начал Рико, - При вашем малом опыте нынешняя ситуация, пожалуй, способна вызвать некоторое помрачение неподготовленного разума, однако же…
- Это совершенно другой Дзержинский! – не слушая, объявил Роман, - У нас единственный город, где улица Дзержинского названа не в честь главного чекиста, а в честь его брата! Он был медиком, работал тут!
Полковник поглядел на Романа тухлым рыбьим взглядом:
- Вьюноша всерьез полагает, что один тихий медикус, затесавшийся в толпу бунташных вожаков, облегчит наше печально положение?
- Я вам ще в 91-м казала: треба переименовывать! – стукнула кулаком Янка, - А вы мени що? «Новое переименование может иметь непредсказуемые негативные последствия…» - пародийно грассируя, передразнила она Рико.
- Между прочим, согласен! – вмешался Роман, - Самая глубокая совковость – делать вид, что никакого советского прошлого не было! Вон, россияне вернули старые названия, а на наследников 19-го века все равно рылами не вышли.
- Это так быстро не делается! – рассеяно бросил Рико.
Роман осекся:
- Что не делается быстро?
- Воздействие топонимической сети, первого слоя миросозидания, на реальные объекты. Связь былых названий с их материальными носителями была прервана большевистскими переименованиями. Теперь надо ждать пока она восстановится – только тогда пойдет обратное влияние.
- Вин не розумие, - вмешалась Янка, насмешливо поглядывая на слегка обалдевшего Романа, - Ромасык, дом стоить на земли – хто на кого действует: дом на землю, чи земля на дом?
- Оба. Друг на друга, - быстро ответил Роман.
- Вирно. А названия чем хуже?
Роман растерялся:
- Они не хуже, они просто… Ну, нематериальные…
- Ты ще скажи, що призрак не может тэбэ шаблюкаю порубать, бо вин же нематериальный! - покачала головой Янка.
Роман вспомнил сверкающие клинки призрачного татарского войска, с которым им пришлось рубиться совсем недавно, и призадумался:
- Но если названия могут изменить реальность – действительно, чего мы тоже не переименовываем? Какие «негативные последствия»? – он вопросительно поглядел на Рико.
- Сколько названий было у одного только нашего города? – задал встречный вопрос Рико.
- В казачьи времена - слобода Половица, потом Екатеринослав, - начал перечислять Роман, - Померла Екатерина – Павел переименовал в Новороссийск. Помер Павел – снова стал Екатеринослав, пришла Центральная Рада – обозвали Сичеславом, взяли власть большевики – Днепропетровск сделался… М-да, - Роман покрутил головой, - Лучше оставить бедный город в покое, а то у него от переименований скоро нервная почесуха начнется!
- Настолько жутких результатов даже я предположить не мог! – серьезно заметил Рико.
- Господа завершили свой историко-политический экскурс? – холодно осведомился полковник. – Пока вы тут изволите глубоким теоретизированием заниматься, большевики вот-вот войдут на город!
- А встретят их запорожские казаки, - меланхолично дополнил Роман, и видя обращенные к нему взгляды пояснил, - Кинотеатр «Сечь». – и он мрачно усмехнулся, - Мультиплекс, между прочим, так что все в тройном размере. Полный абзац.
- Вы что несете, вьюноша? – прошипел полковник, - Какой еще абзац? Вы для чего здесь находитесь? Вы чем здесь занимаетесь? Ваша непосредственная обязанность – чтобы никакой абзац даже не думал…
- Я полагал, нынешний век – век думающей сковородки Тефаль, а у нас, оказывается, и абзацы мыслят, - брюзгливо процедил Рико, - Не орите мне на стажера, полковник, нервозная атмосфера не способствует успешной работе.
Старый полковник возвел глаза к небесам:
- Что особенно удручает в сложившейся ситуации – у меня под рукой имеетесь только вы. Основной персонал у магазина «Океан» и спа-комплекса «Цунами» естественный облик удерживают – не хватало нам еще, чтоб они с Днепром слились. А оперативные группы, как на грех, по области расползлись. Сейчас, конечно, обратно мчатся, но пока доберутся…
- Значит, закажете благодарственный молебен, что самые талантливые все же оставались здесь. – невозмутимо парировал Рико.
- Великие таланты соблаговолят приступить к работе? – ядовито осведомился полковник. Он поднялся. Уже взявшись за ручку, вдруг остановился и выдохнул, - А ведь еще проспект Героев есть… - обернулся и обвиняюще выставив палец, ткнул им по очереди в Рико, Янку и Романа, - Ни одного! Чтоб ни одного героя тут не было! У вас три – максимум четыре часа!
- Извольте не тыкать в меня пальцами, господин полковник, не люблю, - холодно отчеканил Рико.
- Вы меня поняли, Рико. Четыре часа. Честь имею, - полковник коротко кивнул, тряхнув вислыми щеками, и вышел. Только грохот захлопнутой двери выдавал, в какой он ярости.
- Слушай, Рико, он, тебя, наверное, очень любит, – пряча глаза, смущенно сказал Роман, - Какое начальство такие наезды вытерпит.
- Подобную любовь, юноша, оставьте для гей-клубов. Степень свободы поведения зависит не от, скажем так, доброго расположения, или доброго сердца, или прочей лирики, а исключительно от ваших профессиональных возможностей. Чем больше вы можете, тем больше вам и дозволено. Для сравнения, на вашем бывшем месте работы, в университете, младший научный перед ректором обязан содрогаться в пароксизмах уважения, профессор уже может с ним и поспорить, а Нобелевскому лауреату ректорская власть глубоко безразлична, поскольку ректоров много, а он такой всего один.
- У нас в университете нет Нобелевских лауреатов, - пробормотал Роман.
- Зато Общество состоит исключительно из Нобелевских лауреатов, если позволено мне будет продолжить аналогию. Так что учитесь, стажер. Не стоит вам особо тушеваться перед полковничьим неудовольствием. Он вас, в конце концов, не съест.
- Зато уволит на фиг, - буркнул Роман. Легко им, «Нобелевским лауреатам»! А он не Янка с ее когтями, и не Рико. Ему просто повезло почти случайно попасть в одну из операций Общества. Сейчас он работает здесь, и это чистейшее чудо. Чуть что – полковник его вышибет и не вспомнит как звали.
Но Рико в ответ на его слова лишь рассмеялся:
- Знаете, mon ami, у вас гораздо больше шансов быть съеденным, нежели уволенным. Из Общества никогда никого не увольняют.
- Ага, а проштрафившихся работников награждают специальной денежной премией, - съязвил Роман.
- Та ни, от таких як раз и зъидають, - тут же успокоила его Янка, - Не лично полковник, але ж завжды есть кому.
Шуточки! Или не шуточки? Роман отвел глаза от Янки и пристально уставился на макет. Рассеяно всмотрелся в частую россыпь красных точек: за каждой из них скрывалось заведение, над которым его собственное название разразилось катастрофой.
- Слушайте, а сплошные линии сделать можно? – неожиданно спросил он, - Ну как на детских рисунках, когда точки между собой соединяют?
- Зараз, - кивнула Янка, - Дывысь.
Между красными точками протянулись тонкие линии. Теперь макет города казался упакованным в авоську густого плетения. Только в волокнах этой авоськи кое-где зияли прорехи.
- А почему у этих названия не материализовались? - удивился Роман, разглядывая крохотные обозначения магазинчиков, не затронутых общей бедой, - У них что, какая-то сопротивляемость перед заклинаниями? Может, ее можно на всех растянуть?
- Сопротивляемость… - пробурчал Рико, - Это вам не грипп, - он почти водил по макету носом, изучая разрывы в соединительных линиях, потом вдруг рассмеялся и поднял глаза на Романа, - Знаете, кого заклятье не тронуло? Тех, у кого название латинскими буквами. Материализовались только названия кириллицей.
- Подлый наймит американского империализма поработал?
- Навпакы. Раз зреагувало з кириличными буквами, мабуть, и основа закляття местная. Якась ведьма.
- Почему ведьма, а не колдун?
- Ведьмак. Або чаклун, - поправила Янка, - Тильки тут попрацювала ведьма. Став бы ведьмак на магазины та салоны красы внимание обращать!
- А может, его жена так шопингом замучила, столько денег по салонам разнесла, что он решил всем им веселую жизнь устроить? – не сдавался Роман.
- Тогда б просто извел пид корень, и все, не став бы возиться. Не, тут ведьма поработала, ярытница, тобто молодая видьма. Насолили ей в цих салонах чимось.
- Почему ты думаешь, что обязательно молодая?
- Вырице, старой ведьме, на модные бутики злобствовать нечего. Она туда просто не пиде, их поколение не так воспитана. Вырицу если где обидят до лютости, так в гастрономе.
Рико задумчиво повторил:
- Местная ведьма, предположительно молодая… - он решительно поднялся, - Что ж, раз других вариантов пока нет… Попробуем поискать ведьму.
Чуть шевеля губами, Роман беззвучно повторил: «Искать ведьму!». Ему приятно было даже просто произносить эти слова, потому что все-таки это потрясающе – вот так взять и пойти всего-то на всего искать ведьму! Ощущение восторженной жути – как перед высокогорным спуском.
- Вы что-то сказали, стажер?
- Нет… Да… Как искать?
- Как обычно, - с будничным равнодушием пожал плечами Рико, - Мы с Янкой заглянем к экспертам, а вы, юноша, ступайте в отдел материального обеспечения. Пусть выдадут оборудование.
Гулко топая по металлическим ступенями лестницы, Роман помчался в подвал. Попасть в отдел материального обеспечения было его давней и заветной мечтой. Собственно, он вполне мог сходить туда и раньше, никаких запретительных табличек не было, и дверь в отдел вечно стояла приоткрытой, но все казалось неловко. Ну приперся ты туда, а спрашивается – зачем? Зато теперь, вооружившись законным и понятным поводом, несся так, что аж лестница раскачивалась. Почему-то Роман был совершенно уверен, что увидит ожившую иллюстрацию к «Понедельнику…» Стругацких. Эдакие подвалы волшебного НИИ: автоклавы и микроскопы вперемешку с бутылками джиннов и поленницей списанных ковров-самолетов. И конечно, сторукие братья Гекатонхейры в крайней слева клетке. И он бы даже не удивился, если бы его тут же попросили вправить вывихнутый палец Бриарию. Или Котту?
Но то, что Роман обнаружил за обшарпанной металлической дверью отдела мало походила на подвалы знаменитого НИИЧАВО, а скорее смахивало на склад активно развивающейся фирмы. Вот такой, у которой заказов полно, а хочется еще больше, и все быстрей, быстрей, темп! Порядок поддерживать пытаются, но где ж его поддержать, когда товар едва поступил на склад и тут же улетел, а потому всегда такое впечатление, что по полкам вихрь прошелся. Высокие металлические стеллажи были заставлены здоровенными картонными коробками, явно приткнутыми впопыхах и где попало, лишь бы воткнуть: пусть постоит пока, все равно скоро заберем. Вокруг некоторых были разбросаны то непонятные металлические штуковины, то книги, то пучки трав. Словно в них нервно разыскивали нечто нужное, по закону подлости оказавшееся в самом низу. Единственным живым существом среди бесконечных рядов полок оказался белобрысый очкарик в синем халате, похожий на понурого ослика Иа.
- Доброе утро, - поздоровался Роман, ожидая услышать в ответ что-нибудь вроде «если оно, конечно, доброе, в чем я лично сомневаюсь».
Но его ожидания и в этот раз были обмануты. Очкарик процвел лучезарнейшей улыбкой и энергично вскочив из-за заваленного бумагами стола, радостно потер ладони:
- Работенка пришла! Так, ну и что нам, ну и для чего нам? Размер? Диапазон? Экранирование?
- Э-э, - протянул Роман, потерявшись перед напором белобрысого, - Насчет диапазона я не в курсе. Нам бы на ведьму что-нибудь.
- Специализация ведьмы? Она у вас от коров, овец, коз, свиней, гусей, рыбы, гадин, пчел, грибов, картошки, яиц, дождя, засухи, мороза, от «всякой беды»?
- Насчет гадин и картошки я не знаю. Пока что пострадали бутики и ночные клубы.
- Надо же, как интересно! - восхитился очкарик, - Мы ее ищем? Ловим? Душим? Наблюдение или эксперимент? Ярытница или вырица? Русская, украинка, татарка, еврейка?
- Слушай, родной, ты еще спроси блондинка она или брюнетка, - разозлился Роман.
- О, конечно! Так блондинка или брюнетка? Естественно, меня интересует натуральный цвет волос.
- Ты издеваешься, натуральный? Я сейчас матюкаться начну, - вызверился Роман.
Белобрысый очкарик содрогнулся и уставился на Романа с обидой и очевидным испугом:
- Ну что ж так сразу и матюкаться. Чем подробнее вы сообщите условия задачи, тем лучше я сумею вам помочь. Чтобы правильно формулировать вопросы, желательно знать большинство ответов.
- У нас пока нет ответов, - сдерживая злость, сообщил Роман, - У нас есть ведьма. Мы ее ловим. – Янкины догадки про бутики и молодость ведьмы он решил не озвучивать. Выдаст этот малахольный ему оборудование исключительно для ловли колдовских нимфеток, а ведьма возьмет и окажется помешанной на шмотках старой вешалкой.
- Очень, очень приблизительные исходные данные, - осуждающе покачал головой белобрысый. Уцепил рифленый, будто обгрызенный край металлического щита на стене и с натугой поволок его в сторону. Щит сложился гармошкой и Роман удовлетворенно вздохнул: автоклавы и микроскопы все-таки присутствовали. В открывшейся глубокой нише стояли приборы донельзя ученого вида. Некоторые тихонько пощелкивали стрелками и помаргивали индикаторами, наполняя склад едва заметным деловитым гулом.
- Тэк-с, что же мне вам предложить, - протянул очкарик, раздумчиво обзирая скрывавшееся в нише хозяйство, - При таком неопределенном диапазоне… - в голосе очкарика снова послышалось неудовольствие, - Сами понимаете, я не могу ручаться… Попробуем вот это, - он с натугой стянул с полки металлический прибор, странно похожий на небольшой бачок для мусора, и сунул его Роману.
Роман крякнул. Неподъемная тяжесть рвала руки.
- Показываю, смотрите внимательно! Для поиска выставите вот эту шкалу на ноль, - очкарик повернул ручку и у Романа перед носом припадочно задергалась длинная стрелка, - Потом нажмете кнопку здесь и смотрите, чтоб индикатор полностью налился красным – прибору нужно разогреться. Соединяете вот эти две стрелки и все время следите, чтоб они не расходились, если разойдутся, сразу пойдет погрешность. И начинаете крутить тумблер. Прошу вас, аккуратно, он очень, очень чувствительный. Легчайшими движениями. И внимательно следите за циферблатом, тут мелкие деления, надо успевать улавливать. Все понятно? – очкарик с сомнением поглядел в ошарашенную физиономию Романа и успокаивающе добавил, - Я вам инструкцию дам, - на прибор шлепнулась толстая пачка машинописных листов и тут же принялась сползать на пол. Роман прижал ее бедром.
- Когда найдете ведьму, вам потребуется нейтрализатор, - Роман едва успел подхватить громадную, похожую на водосточную, трубу с прикладом, обрушившуюся ему на плечо. Удерживаемый одной рукой мусорный бачок для ловли ведьм выскользнул и шарахнул Романа по ноге. Роман взвыл.
- Да держите же вы! – отчаянно вскричал очкарик, хватаясь одновременно за бачок и за трубу. Труба накренилась, приложив Романа по макушке. Первое, что он увидел, когда стряхнул с ресниц выступившие от боли слезы, было укоризненное лицо белобрысого:
- Разве можно так неаккуратно! Здесь же тонкое оборудование!
- Моя голова и нога – тоже не толстые, - возразил Роман, но очкарик отрезал:
- Ваши руки-ноги – ваше личное дело. Оборудование берегите. Вот эту кнопку не нажимайте ни в коем случае, - очкарик небрежно ткнул пальцем в одну из десятка кнопок и клавиш на прикладе трубы. Через мгновение Роман уже не помнил в какую.
- А что будет если нажать? – на всякий случай поинтересовался он.
- Назад выстрелит. – уведомил его очкарик, - Может, вам еще что-нибудь подобрать. Специализированное?
- Нет, спасибо, - испуганно поблагодарил Роман и потащился со своей добычей вверх по лестнице. Мусорный бачок рвался из рук, так и норовя заехать по ушибленной ноге, а труба застревала в сплетении металлических перил. Трижды передохнув по дороге, задыхающийся Роман вывалился, наконец, из подвал.
- Вас только за смертью посылать, юноша! Вы что, характерами с ним не сошлись, или поводок запутался? – послышался раздраженный голос Рико.
Роман покосился на бачок, потом на трубу. Характерами они, вроде, нормально сошлись, если, конечно, Рико имел ввиду очкарика со склада. А вот ничего похожего на поводок он не видел. Не иначе как очкарик выдать забыл, придется теперь обратно бежать.
- Подержишь? – Роман протянул обе неподъемные штуковины Рико. Но тот не торопился их брать, глядя на Романа весьма странным взглядом.
- Подержи, я вниз сбегаю, - уже с раздражением потребовал Роман.
- Зачем? – тихо поинтересовался Рико.
- Так за поводком же! Не знаю, правда, куда его цеплять, - Роман с некоторым сомнением оглядел бачок и трубу, - Я вообще из объяснений ни фига не запомнил, но тут инструкция есть. Или вы и без нее знаете?
- Чого знаемо? – из-за коридорного поворота вынырнула Янка, затянутая в знакомую боевую темную куртку и с легким рюкзачком за плечами.
- Как этим пользоваться! – Роман попытался подтверждающе потрясти бачком и трубой, после чего бачок опять чуть не вырвался у него из рук.
- А навищо цим корыстуваться? – недоумевающе спросила Янка, - Шо це ты притяг?
- Так вы же сами велели… - растерянно начал Роман, но Янка уже смеялась, сгибаясь от хохота, а Рико иронически улыбался.
- Там що – Ванька Шестидесятник на дежурстве? – смахивая с ресниц слезы, выдавила Янка, - Ну тому лише дай новачку свою машинерию втюхать.
- На сей раз он позволил себе лишнее, - Рико оглядел согнувшегося по тяжестью трубы и бачка Романа, - Думаю, мне следует с ним серьезно поговорить.
Рико и Янка побежали вниз по ступенькам, лестница металлически запела под их ногами. Роман поглядел на оставшиеся при нем бачок и трубу:
- Ребята… Э-э, Рико, Янка! Вы бы… Тьфу! – коротко сплюнув, Роман подхватил так называемое оборудование и надсадно потащил его вниз. Банг, банг, банг – колотился бачок о края ступенек.
Уже в самом низу лестницы измочаленный Роман услышал голос Рико. Тот вещал по-французски, спокойным, размеренным речитативом. Из знакомых слов было лишь одно, любимое Рико «merde». Остальная речь уходила в совершенно неизвестные Роману глубины французской филологии. Роман ввалился в дверь, волоча за собой трубу и бачок.
Рико грозно навис над съежившимся белобрысым очкариком. В ответ на словесные экзерсисы Рико по телу очкарика пробегали яркие световые волны. Ощущение, видно, было достаточно неприятное, потому что с каждой волной очкарик дергался, а лицо его становилось все бледнее и бледнее, сливаясь с белесыми волосами. Всмотревшись, Роман понял, что очкарик вовсе не бледнеет, он просто истаивает, превращается в белый пар, словно вода в закипающем чайнике.
Выдав очередную порцию ругательств, Рико внимательно поглядел на уже полупрозрачного очкарика и тяжело перевел дух.
- И лихоманка тебе в бок! – подвела итог Янка. Очкарик еще раз дернулся и стал медленно проясняться очертаниями.
- В следующий раз вообще с дежурства экзорцирую, - грозно пообещал Рико, - Не морочьте голову моим стажерам, им работать надо, а не ваши бредни реализовывать.
- Вы просто ретроград, Рико, - дрожащим голосом сообщил очкарик, - Консерватор, хуже любого секретаря обкома! За моими приборами будущее! Если бы не такие, как вы, если бы я мог испытывать их в полевых условиях, за ними бы уже стояло настоящее. Молодой человек, вы там мои опытные модели не помяли?
Рико тоже переключился на Романа:
- Вы тоже, стажер, соображать должны. Поддаваться на такие примитивные провокации! Ну подумайте, какой от этих сооружений толк при ловле ведьмы?
Роман испытывал отчаянно желание шваркнуть трубу и бачок, но сдержался – опытные модели все-таки – и медленно водрузил их на пол. Выпрямился и раздельно сообщил:
- Гады вы! Сволочи паршивые! П…
- Молодой человек! – в ужасе вскричал очкарик. Он снова начал истончаться.
- Это я не одному вам, - пояснил Роман, - Это я всем присутствующим!
- А плохо почему-то только мне, - жалобно возразил очкарик.
- Ваше личное дело! – мстительно отрезал Роман, - Засранцы и мерзавцы! Ни о чем не предупреждаете, ничего не рассказываете, но чуть что не так, сразу я вам виноват! Это называется стажировка? Это вы меня так учите?
- Не розумию, чем ты недовольный, - невозмутимо пожала плечами Янка, - Звичайно ж, учим! Ты робишь ошибку, мы тебе ее показываем, и ты бильше николы вже так не робишь. За два года ты, мабуть, зробишь уси можлыви ошибки, и станешь цилком добре пидготовленным оперативником Общества.
- Не исключено, что даже полевым экспертом, - добавил Рико, - Склад ума вполне позволяет.
- Серьезно? - тут же оживился очкарик и опять слегка истончился, видно, от волнения, - При таких перспективах вам обязательно нужно ознакомиться со всеми моими разработками! Заходите хоть завтра…
- О, почалося! Ключи давай вид виварию! А то як выражусь зараз, и не французскою, як цей привидениелюбец, а ридною мовою!
- Ну и пожалуйста! – всячески демонстрируя глубокую обиду, очкарик бросил на край стола связку ключей.
Рико сгреб связку и решительно зашагал вдоль стеллажей вглубь помещения. Янка поспешила следом, но Роман придержал ее за локоть и воровато оглядываясь на отвернувшегося очкарика, прошептал:
- Он что, и впрямь привидение?
Но очкарик услышал:
- А как же иначе! – от полноты чувств слегка взвившись над столом, воскликнул он, - В нашем отделе одни привидения и работают. К материальным ценностям можно подпускать только нематериальных сотрудников! Ах, если бы наши партийные бонзы вовремя это поняли, так и СССР бы не развалился!
- Он сюды ще в 60-е на работу поступил, - пояснила Янка Роману, пока они вслед за Рико пробирались к неприметной дверце в дальнем углу зала, - Як в своем надто секретном КБ на «Южном машиностроительном» на себе эксперимент з радиацией поставил, так с тех пор и работает.
- Между прочим, золотая голова! – сказал Рико, пробуя ключи в замочной скважине, - Большинство его изобретений великолепны! Одна беда – громоздкие очень. Инерция мышления, знаете ли. Ну не склонны были в его время к миниатюризации. Его бы с каким современным ученым соединить, но увы. Где ж современного взять, они теперь на себе эксперименты ставить избегают. Не принято-с.
Рико потянул дверь и в нос Роману тут же ударил тяжелый запах псарни. Из-за двери донесся пронзительный многоголосый лай.
- Поки що для поисков ведьмы прадедовские методы все ж краще. Заходь, не бийся!
Роман нерешительно переступил порог и тут же отпрянул, почти напоровшись на остро заточенные деревянные колья.
- Это что такое? – спросил он, с любопытством разглядывая висящую прямо перед входом раму из легких планок, щетинившуюся частыми деревянными зубьями.
- Осиновая борона. Молодых ярчукив, що в силу еще не вошли, тильки за ней и сбережешь. Ты по стеночке давай, - велела Янка.
Прижимаясь к стене, он обошел борону, и замер. Перед ним были ярчуки. В просторных клетках – побольше, чем в киношных приютах для животных – сидели псы. Большие, даже громадные, и просто крупные. Ни одной мелкой шавки. В основном «дворяне-сардельтерьеры», уличная помесь, но были среди них и длинношерстая колли, и даже здоровенный мраморный дог. Но главное в этих псах были глаза!
На Романа глядели десять пар ярко сверкающих и каких-то не совсем собачьих глаз. Роману потребовалась пара секунд, чтобы сообразить, что же в этих взглядах не так, и наконец, понял. Псы смотрели на людей с легким любопытством, смешанным с некоторой любовной снисходительностью. Похоже, у них было свое особое мнение, кто тут «братья меньшие».
- Ось, и не треба на себе Ванькины дурынды волочь, - удовлетворенно заявила Янка.
- Охотники на ведьм! – заворожено глядя на ярчуков, прошептал Роман.
- Ты знаешь, - полуутвердительно, полувопросительно сказала Янка, - И знайдуть ведьму, або чаклуна, и задержат, а надо так и загрызут, и никакие чары на них не подействуют! – с гордостью заявила Янка и нежно погладила высунувшийся из клетки влажно-шелковистый нос ярчука. Розовый язык мазнул Янкину ладонь и спрятался.
Откуда-то из дальнего угла вивария вдруг раздался истошный, захлебывающийся лай, с восторженными повизгиваниями. Так лает целый день проторчавший в пустой квартире, заждавшийся пес, когда слышит, что любимый хозяин вставляет в замок ключ. Только здесь, похоже, лаяла целая свора.
- Почуяла, - с непонятной тоской сказала Янка, глядя туда, откуда раздавался лай.
- Сходи к ней, Янка, - тихо попросил Рико, - Я понимаю, тяжело, но ведь она не успокоится.
Янка на мгновение прикрыла глаза, а потом решительно, словно в бой, зашагала к радостно заливающейся своре.
Они прошли мимо клетки, в которой тревожно метался из стороны в сторону громадный ньюфаундленд, и остановились у высоких, в человеческий рост стальных прутьев. Роман глянул Янке через плечо и в который раз за сегодняшний день ошеломленно захлопал глазами. Сперва ему показалось, что в клетке, на погрызенном поролоновом матрасике, среди шевелящегося клубка месячных щенков лежит… девушка. Контуры тонкой ночной рубашки обрисовывали стройные сильные ноги, округлый живот. Изящная, будто точеная ручка протянулась к щенячьему клубку, выхватила пушистого лапастого звереныша и… поднесла к высвобожденной из ворота рубашки груди. Мордочка щенка прижалась к розовому кружку соска, на котором выступила капелька молока. Щенок потянул носиком, крохотная пасть открылась, обнажая меленькие, едва прорезавшиеся зубки, и вцепилась в предложенную грудь. Роман содрогнулся: из прокушенной кожи тут же брызнула кровь, девичье тело затрепетало, но рука все также твердо удерживала щенка у груди.
Роман смятенно кинул взгляд к лицу девушки и опять судорожно дернулся: на нежных девичьих плечах суетливо шевелились шесть собачьих голов! Коротко радостно взлаивая, они тыкались в протянутые сквозь прутья Янкины руки, а розовые тряпочки язычков высовывались из пастей, облизывая Янке пальцы.
- Что это? – хрипло спросил Роман.
- Скилла. Шесть собачьих голов и девичье тело. Редчайшее существо. Упоминание о нем сохранилось лишь в одном тексте 17 века, у Памвы Берынды. Предполагалось даже, что скиллы вообще не существует, что это поздние фантазии на тему горгон, баньши и прочих помесей, и вот надо же – нашлась одна! И как только выжила? – Рико удивленно покачал головой, - Теперь здесь. Янку очень любит.
Один из черных влажных носов скиллы любопытно ткнулся в сторону Романа. Он бережно погладил шелковистую шерстку, потрепал стоячие ушки и почувствовал как по его ладони прошлось ласковое тепло язычка.
- У меня печенье есть, можно я ей дам?
При слове печенье скилла радостно взвизгнула в шесть глоток и носы буквально замолотили о Романову ладонь.
- У нее щенки, режим, диета какая-то, - покачал головой Рико, - А впрочем, дай, большого вреда не будет.
- Откуда у нее щенки? Здесь что, еще и скиллы …э-э кобели есть? – спросил Роман, торопливо деля печенье на шесть частей.
- Сволочи здесь есть! – с давящей, подсердечной ненавистью выдохнула Янка. – А кобель вон, у той клитци сыдыть, - Янка махнула в сторону ньюфаундленда, - Экспериментаторы хреновы, вивисекторы!
- То есть как… - охнул Роман. Его взгляд заметался с совершенного девичьего тела скиллы на косолапо переминающегося ньюфаундленда и обратно, - Не может быть! Но ведь это же… отвратительно!
- Она всего лишь животное, - мягко сказал Рико. – А Обществу могут пригодится щенки от скиллы и ярчука.
- Но у нее человеческое тело!
- Ничого, наступным разом они ее и пид мужика подложат! Вдруг младенцы вид скиллы теж на щось сгодятся, - злобно сказала Янка, - Хочь бы она им повидкусывала все, що мотыляется!
- Я слышу! – сообщил зловеще-вкрадчивый голос из ниоткуда.
Роман отчаянно завертел головой, пытаясь отыскать, кто же говорит. Рико и Янка даже не обернулись.
- Я и кажу, шоб ты слышал! – сообщила Янка, поглаживая чавкающую печеньем скиллу.
- О, так это совет? Но мы, с твоего разрешения, подождем. – насмешливо пропел голос, - Пока ты, наконец, не попадешь сюда, к нам. Ты и так долгонько не на своем месте, моя ры-бонь-ка.
И тогда Роман даже не услышал, а почуял, как в груди Янки начинает клокотать невозможный, запредельный, глубинный рев. Однажды ему уже приходилось слышать такой в одной старой квартирке, над телом убитой старушки. Кончики Янкиных ногтей блеснули сталью, а лицо вдруг дрогнуло и в нем прорезалось нечто жуткое – рыбье. Губы, человеческие и уже не человеческие, дрогнули, обнажая смертоносный акулий оскал.
- Довольно, - резко скомандовал Рико, и крепко ухватил Янку за руку. Роман с ужасом увидел как от соприкосновения с Янкиной ладонью рука Рико мгновенно окрасилась кровью, словно разом ободрали кожу. Скилла тревожно взвизгнула, почуяв запах крови, но Рико будто ничего и не ощущал. Твердо удерживая Янку, он бросил в пустоту:
- Нам нужна собака.
- Ну конечно, вам нужна собака, всем нужны наши собаки, всех интересуют наши собаки, - протянул голос, - Еще что-нибудь интересует? Желаете посмотреть процесс их выведения? Или даже поучаствовать? Можем проводить к ванночке, где мы щенков топим. Кстати, вполне гуманно, водичку сперва подогреваем, чтоб в тепленькой, не то что люди своих нежеланных детенышей – в ледяную речку плюх!
Янка отчаянно рванулась, но Рико держал крепко.
- Поторопитесь, мы спешим. – скомандовал он.
- Конечно, конечно, как угодно, - с издевательской услужливостью затараторил голос, - Нам даже приятно, что брезгуя нашими методами, вы не отказываетесь пользоваться результатами. Прошу вас, берите любую.
- В таком случае – эту, - спокойным ровным тоном сообщил Рико. Ни на мгновения не отпуская Янку, Рико прошагал к клетке. Табличка на решетчатой дверце гласила: «Немезида сука 5 лет». Роман невольно ухмыльнулся: всего-то? Можно сказать, у нее еще все впереди!
Тут же из клетки послышалось глухое рычание.
- Что ты, Нёма, mon ami! Это наш стажер – Роман. Знакомьтесь, стажер – Нёма.
Роман быстренько оторвался от изучения двусмысленной надписи и… встретился с глядящим на него из клетки укоризненным круглым глазом.
Ярчук – или как ее назвать, ярчучка? – в общем, возлежащая на мягкой подстилке крупная пегая дворняга мало походила на грозную богиню возмездия, но вот недовольство свое выказывала явно. Недовольство им, Романом. Она презрительно оглядела Романа с ног до головы и дважды гневно рыкнула – сперва на Романа, потом прямо на украшающую клетку табличку.
- Извини, Нёма! – быстро сказал Роман, смутно, почти на одной интуиции соображая, чем могло быть вызвано Нёмино неудовольствие.
Нёма еще мгновение укоризненно глядела на него, потом вздохнула, подняла длинную узкую морду и небрежно кивнула, принимая его извинения. Роман судорожно потянул носом воздух – и кивнул в ответ.
Нёма поднялась на тонкие сильные лапы и в ожидании остановилась у дверцы. Рико откинул засов, снял с крючка у клетки поводок, попытался одной рукой зацепить его за ошейник ярчука. Карабин, скользкий от крови, сочащейся из ладони Рико, дважды соскочил. Тогда Рико мгновение с сомнением поглядел на Янку, потом на Романа, и наконец, вложил Янкину руку Роману в ладонь. Роман с содроганием охватил Янкины пальцы… Но ничего не произошло. Это были просто тонкие женские пальцы и ничего больше.
Рико закрепил поводок. Нёма повела носом, укоризненно заворчала, косясь на Янку – та лишь фыркнула и отвернулась, но видно было, что смущена. Быстро мелькая розовым язычком, Нёма принялась зализывать покрывающие ладонь Рико ссадины.
- Большое спасибо, Нёма, - благодарно потрепав ярчука по холке, Рико направился к выходу.
- Что это он говорил насчет ванночки и щенят? – уже выбираясь из подвала Роман решился прервать молчание. Он понимал, что не следует сейчас задавать вопросы, мало ли как Янка среагирует. Но тягучее, какое-то мерзкое любопытство оказалось сильнее его.
- Настоящий ярчук рождается только в девятом поколении от девятой суки из первоначального помета. При том остальной помет должен быть уничтожен – что-то вроде собачьего жертвоприношения – и лишь она оставлена на развод. За сотни лет в этом рецепте ничего не изменилось. – настороженно косясь на Нёму, прошептал Рико.
Роман явственно увидел как длинная собачья спина напряглась – так напрягается человек, услышавший то, чего он вовсе не хотел слышать.
- А ты думал, в Обществе уси белые та пушистые! – хмыкнула Янка. Голос ее звучал хрипло, но это снова был вполне человеческий голос.
Нёма походя ткнулась Янке в колени, и не вполне ясно было, чего в ее жесте больше – сочувствия или нетерпения. Дескать, хватит уже переживаний, работать пора. Натянув поводок, псина зацокала к выходу. Тяжелая входная дверь отъехала в сторону и между серебрящимися мифриловыми косяками внутрь робко, словно начинающий нищий, заглянул бесснежный городской январь, полный сонливой апатии и редкого серого тумана над обледенелым асфальтом. Роман привычно замешкался на пороге, хоть на мгновение откладывая переход из тепла в мокрую промозглость дня.
Нёма попятилась, села, и запрокинув лобастую голову, коротко предостерегающе взлаяла.
Стекла в широких окнах кафе напротив вспучились, растянулись, словно мембрана мыльного пузыря, и лопнули, выметнув в воздух искристый фонтан осколков. Празднично сияя, густая стеклянная завеса на миг застыла в небесах, словно гигантская люстра, и… осыпалась, покрывая мелкими блестками тянущиеся из развороченных окон густые зеленые побеги. Со скоростью брошенного копья тонкие и бесконечно длинные стебли выстреливали из проемов, перекрывая дорогу, вонзились в боковое окно проезжающей машины, пробивая ее насквозь.
- Вот такая ботва! – рассеяно пробормотал Рико, разглядывая вывеску над кафе. - «Картопляна хата». Помниться, раньше их сеть на американский манер именовалась – «Potato House».
- Скорую… - потерянно прошептал Роман, глядя как окровавленные листья разворачиваются роскошным веером.
- Подождет, этому бедняге уже спешить некуда, - мрачно отрезал Рико, - Мы здесь не для того, чтоб разбираться с последствиями, наше дело – первопричина.
Толстые стебли картофельной ботвы стремительно разрастались у серых стен домов. Роман увидел как за широкими стеклами старых сталинок проспекта мелькают перекошенные изумлением и страхом лица, чтобы тут же пропасть, скрытые поднимающейся зеленой чащей.
- Мечта отечественного дачника – огород у самого дома, - зло пробормотал Рико, - Нёма, дорогая, ваше мнение?
Нёма отрывисто гавкнула, поднялась, сильно потянула носом…
- Давай, милая! Шукай цю кляту ведьму, Нёмочка, бо це ж ужас, що робыться! – вскричала Янка.
Картофельная ботва – каждый стебель толщиной в руку – трепеща ажурными листочками, разрасталась поперек проезжей части. Послышался отчаянный визг протекторов, черный джип затормозил в последний момент, почти уже ткнувшись бампером в густое сплетение стеблей. Сплошной поток машин замедлился и встал. Резкая какофония гудков прокатилась вдоль него и стихла, будто завязнув в перегородившей дорогу ботве. Послышалось хлопанье дверец, кто-то зло выругался, заплакал ребенок.
Нёма сильно дернула поводок, собираясь сбежать с крыльца, остановилась, настороженно задрав рваное ухо и вглядываясь вдаль.
- Ищу, Нёма, ищи! Туда? Нам туда?
Нёма решительно бросилась вперед, стаскивая Рико с крыльца, сделала несколько длинных скачков, и вдруг остановилась, приподняв лапу…
Вокруг люди выскакивали из машин. Немолодой толстяк, поддерживая цепляющую за него толстуху жену с круглыми то ли от страха, то ли от густой черной туши глазами, бережно повернул ключик в замке, включил сигнализацию и настороженно косясь на стену ботвы, неторопливо двинулся к боковой улице. Толстые стебли вздрогнули, выметывая новые побеги. Перекрывая гарь от сотен выхлопных труб, воздух наполнился запахом свежести, молоденький побег нежно скользнул уходящей толстухе вдоль щиколотки… Тетка подпрыгнула, как от прикосновения змеи, заверещала и рванула прочь, волоча мужа за собой – мужика заносила на поворотах, словно пустой прицеп за разогнавшимся грузовиком.
Послышался топот сотен ног. Бросая распахнутые машины, люди мчались по заплетаемому зеленью тротуару – вперед, вперед, прочь от превращающегося в джунгли центрального проспекта.
Нёма тоже нерешительно шагнула вперед, потом вдруг остановилась, и уселась, явно не желая идти дальше. Разрастающаяся ботва подступала все ближе. Роман увидел как она покрыла дверь серебристого мифрила.
- Не волнуйтесь, стажер, с ними все будет в порядке, - бросил Рико и потянул поводок, - Нёма, что же ты, ищи, ma petit.
- Она не хочет идти! – воскликнул Роман, напряженно вглядываясь вслед бегущей толпе, - Не хочет идти туда!
Нёма тявкнула, всей тощей фигурой выражая согласие.
Рико наклонился, почесывая собаке шею:
- Там, впереди, опасно, oui, Нёма?
Ярчучка жалобно, испуганно заскулила.
- Но наша ведьма тоже где-то там?
Псина заскулила еще отчаяннее, теперь в ее подвываниях слышалась настоящая тоска.
- Нёма! Ты на работе, - твердо сказал Рико.
Нёма моляще взвизгнула… Поднялась и обречённо затрусила вслед за толпой.
- Мадам и мсье, не помните, что там впереди за магазины притаились? – бросил через плечо Рико, торопясь вслед за отбросившей страх и теперь неумолимо набирающей темп ярчучкой.
Роман попытался сосредоточиться. Так на бегу и не припомнишь, особенно когда вокруг такое делается...
На бешенной скорости мимо них промчался трамвай, за стеклами мелькнули перекошенные ужасом лица пассажиров. Яростно трезвоня, трамвай летел по рельсам, изо всех сил пытаясь вырваться из надвигающегося картофельного кошмара…
…Вроде бы у всех магазинов-ресторанов названия безобидные. Что там сейчас будет? О черт, нет, только не это!
- Рико, там впереди… - успел крикнуть Роман и тут же смолк. Рико и сам видел, что там впереди.
Быстрее, быстрей – красно-желтый «хвост» улепетывающего трамвая мелькнул вдалеке… Затянувшая проспект легкая розоватая дымка приняла трамвай в себя, мягко спружинила, подалась… Отчаянно вращая колесами, трамвай прорывался вперед, еще вперед… Вроде бы чуть продвинулся… Встал. И вдруг плавно начал заваливаться набок. Послышался глухой скрежет, круглые металлические колеса отделились от рельс, задрались… Водопад искр осыпался с вольтовой дуги, освобожденные провода закачались в воздухе…
Рико потянул поводок, стараясь остановить разогнавшуюся собаку. Нёма вскинулась на задние лапы… Забила передними в воздухе… И с глухим стуком рухнула на асфальт, ее лапы судорожно подергивались, словно ярчучка все порывалась бежать дальше.
Рядом, хватаясь за горло, медленно опускались на тротуар беглецы-автомобилисты.
Порыв холодного зимнего ветра донес сладковато-приторный, какой-то тропический запах цветов. Самые сообразительные из беглецов попытались бежать обратно, вернуться к картофельной ботве, теперь казавшейся не такой опасной. Нагоняющая волна аромата набрасывалась со спины, окутывала… Тротуар покрывался человеческими телами. Среди ярких курток темными пятнами мелькали дубленки и шубки. Развевая полы дорогого кашемирового пальто, молодой мужик бежал прямо на Романа. Вдруг его залитое потом лицо разгладилось, словно бы кто-то разом стер с него все следы отчаяния и усилий, на губах мелькнула блаженная улыбка и человек рухнул ничком. Трубка сотового выпала из бессильно разжавшейся руки и запрыгала по мостовой.
Роман рванулся к мужчине…
- Не надо резких движений, стажер, вы на работе! – Рико пригнул Роману голову, тот невольно дернулся.
Остро воняющий резиной и застарелым потом загубник ткнулся ему в рот, отрезая завораживающий цветочный аромат.
- Окаменеть изволили, юноша? Может, мне вам и штанишки застегивать? Прилаживайте маску, не стойте, будто соляной столб!
Неловкими руками Роман затянул ремень, прочно пристраивая под подбородком тяжелый короб кислородной маски. Рико с отвращением поглядел вперед:
- Что меня всегда умиляло в чарах, так это их избирательность! Из всех возможных вариантов всегда реализуется самый пакостный! Ну что стоило материализоваться безобидному южному цветочку! Или хотя бы стиральному порошку! Так нет, обязательно должен был явиться одиссеевский лотос! Грезы. Забвение. – натянув на нос и рот рыло маски, Рико быстрыми шагами двинулся к розовато-золотистой цветочной дымке, тянущейся от белой многоэтажной громады универмага «Лотос».
Янка легко вскинула на плечо взлаивающую в тревожном сне Нёму и пошла впереди. Она и не думала надевать маску.
Они шли, переступая через распростертые на асфальте тела. Глаза людей были закрыты, на лицах играли пугающе одинаковые блаженные улыбки. С едва шевелящихся губ вместе с паром дыхания, словно ядовитые миазмы, поднимался тихий шепот:
- Бриллианты, рубины, сапфиры… Пусть мою океанскую яхту поставят в ангар, я полечу своим личным самолетом…
- Свет! Пятый дубль! Я готова!
- Мое восшествие на престол, несомненно, принесет счастье и процветание нашей многострадальной…
- Скажите милашке Бреду Питту, что ему придется обождать! Эта ночь любви достанется моему бесценному пупсику, моему сладкому президентику…
Роман невольно споткнулся и глянул себе под ноги. Здоровенный амбал с физиономией потомственного слесаря-сантехника вытянул губы в трогательную «поцелуйную» трубочку… Роман торопливо перескочить через него, чуть не упал…
- Помогите! Помогите кто-нибудь! – громкий, нормально испуганный девчоночий голос среди восторженно-горячечного шепота надышавшихся лотосом, снова заставил Романа споткнуться. Он вскинул голову…
С завалившегося на бок трамвая на него смотрела девчонка лет пятнадцати. Волосы, от пота такие мокрые, что казалось, девчонка только что выскочила из душа, висели сосульками. Синяя куртка расписана темными потеками крови. Кровь капала и с разодранных ладоней.
- Скорее! Сюда! Да поднимайтесь же! Здесь люди! – девчонка отчаянно замахала руками над головой, словно бы группа Рико стояла на другом конце вселенной, а не прямо у перевернутого трамвая. Капля теплой крови с ее расцарапанных ладоней упала Роману на лоб. Он шагнул было к трамваю… Злой пинок толкнул его к зарослям лотоса.
- Глупец! –приподнимая маску, прошипел Рико, - Вы не спасатель, вы оперативник Общества! Пошевеливайтесь, а то скоро в этом городе некого будет спасать!
Стараясь не оглядываться, Роман двинулся за Янкой.
- Куда!? – закричала девчонка, - Здесь раненные!
Но Роман глядел только в спину Янки, затянутую в черную кожу куртки, и будто горжеткой, украшенную висящей на плечах дворнягой. Взблескивая сталью когтей, Янка с обеих рук врубалась в густую благоухающую стену золотисто-розовых цветов. Раскромсанные стебли и лепестки разлетались в стороны, как из-под ножей газонокосилки. Крупный, тугой цветок лотоса ударил Роману в грудь… Сзади его крепко схватили за локоть и с силой развернули.
- Вы что, совсем сволочи? – почти упираясь лбом в короб дыхательной маски, девчонка из трамвая глядела на Романа сузившимися бешенными глазами, - Там весь салон в крови! Люди без сознания! Я не могу их одна вытащить, а вы смыться вздумали!
Роман растерянно оглянулся. Казавшаяся бесконечной цветочная завеса распалась, вспоротая Янкиными когтями. За ней открылась серая полоса асфальта, тоже заваленная бесчувственными телами. Рико обернулся на бегу, требовательно прогудел что-то сквозь маску и нырнул в прорубленный Янкой проход. Девчонка мертвой хваткой бультерьера вцепилась Роману в локоть и с силой уперлась ногами в асфальт. Отчаявшись стряхнуть ее, Роман просто рванулся к выходу. Девчонка выгнулась дугой, пытаясь удержать его, потом ее старенькие растоптанные кроссовки поехали по асфальту. Пригнув голову, словно преодолевая сопротивление урагана, Роман брел к разрыву в цветочной стене, волоча девчонку за собой.
- Стой, ты! – пропыхтела девчонка, - Они там погибнут!
Голос ее вдруг стал бессвязным. Роман быстро глянул на девчонку. Обессиливающий аромат лотоса клубился вокруг нее почти осязаемым ореолом, гневный блеск глаз угасал, сменяясь тупой бессмысленностью.
- Люди… кровь… - непослушными губами прошептала она.
Сам не зная зачем – то ли защищая от ядовитых испарений, то ли просто чтоб заткнулась – Роман запечатал ей ладонью рот. Зажал между пальцами холодный курносый носишко. Девчонка протестующее дернулась, но он уже подхватил ее обвисающее тело, вскинул на плечо, поволок к выходу. Бегом проскочил лотосовые заросли, заваленный телами асфальт.
- Vieux diable, стажер! – поджидавший по другую сторону отравленной зоны Рико яростно содрал с лица маску, - Какого черта вы ее притащили?
Роман быстро поставил девчонку на асфальт. Она пошатнулась, он удержал ее за плечо.
- Люди остались… там… - она слабо махнула в сторону зарослей.
- Здесь тоже… - сквозь зубы процедил Роман, глядя на перегородивший дорогу перевернутый троллейбус. Неподалеку от него, на высоченных каблуках ковыляла женщина в изодранном строгом пальто и с деловым портфелем, прижатым к груди, и монотонно бубнила в пустоту:
- Вы не знаете, по параллельным улицам маршрутки ходят? Мне надо в налоговую. Вы не знаете…
Взгляд девчонки вдруг налился осмысленной злобой:
- Даже сейчас только о бабках своих и думает! – выплюнула она, - Сука!
Нёма на руках у Янки слабо дернула хвостом, приподняла голову, и тихо тявкнула.
- Немедленно заткни свою дивку, Ромасык! – потребовала Янка, - Она раздражает Нёму!
- Я вам не девка, и ему тоже, - окрысилась девчонка, бросая на Романа злобный и уже вполне сознательный взгляд. Дурман лотоса явно отпустил ее, - Это вы психи, там люди гибнут, а вы с собакой возитесь! – гневно глядя как Янка бережно поднимает ярчучку на руки и несет прочь, подальше от застилающих асфальт тел. И тут же, словно привязанная, двинулась следом за троицей напарников.
Они свернула в боковую улочку. Янка примостила ярчучку на высокие ступени кафе и открыв Нёме пасть, сунула между зубов горлышко фляги. В воздухе резко запахло бренди.
- Точно психи, собаку спаивают. - заключила девчонка.
- Она долго дышала в лотосе! – словно извиняясь за девчонкину глупость, покосился на Нёму Роман. – Без маски!
Ярчучка отпустила фляжку, смачно облизнулась и с явным интересом уставилась на девчонку.
- Чего? – пятясь под этим взглядом, пробормотала та.
Рико, бережно поддерживавший голову собаки, на мгновение оторвал взгляд от Нёминой морды и тоже окинул нечаянную спутницу удивленным взглядом:
- Дышала в лотосе? Любопытно! От Янки заразились, стажер? Тоже премии за нового сотрудника желаете? Bien! Если угодно, заберите у нее паспорт! Когда все кончиться, найдем и разберемся! – и словно тут же позабыв о девчонке, он склонился над Нёмой, аккуратно поднимая ярчучку на разъезжающиеся лапы. – Нёма, mon ami, вам лучше? Работать можете? Или еще коньячку?
Собака благодарно шевельнула встрепанной метелкой хвоста.
- Слышала, что сказано? Паспорт давай и вали домой, быстро! – скомандовал Роман.
- Чего это вдруг домой, не поеду я в тот паршивый Павлоград, я оттуда еле смоталась. - забормотала девчонка, нервно теребя рукав старенькой курточки, - А паспорта у меня пока нету, рано мне еще… И вообще! – вдруг отчаянно выкрикнула она, по гусиному вытягивая тощую детскую шею, - Я теперь с вами пойду!
- Ото вдача! Только тэбэ нам и не хватало! – снова взваливая на плечи сброшенный рюкзак, сказала Янка, - Правда, Нёма?
Ярчучка на заплетающихся лапах добралась до девчонки, уселась, устало трепеща вываленным розовым языком и распространяя округ себя запах крепкого бренди. Вопросительно уставилась девчонке в лицо. Видно, оценивала степень удачи.
- Ступайте, ступайте, барышня, - рассеяно проронил Рико. Он аккуратно потянул поводок, поднимая Нёму, - Где вы там живете…
- В общаге, я в швейном училище учусь. - с готовностью доложила девчонка.
- Вот туда и ступайте, - Рико медленно двинулся вдоль улицы, приноравливаясь к все еще медленному, неверному шагу ярчучки.
Нёма сделала пару неуверенных шагов, остановилась, потянула воздух, водя носом, словно локатором…
- Еще чего! Я ж сказала, с вами пойду, - объявила девчонка.
- Деточка, уверен, матушка вас учила никуда не ходить с незнакомыми, – наблюдая как обживевшая Нёма, задрав нос, крутится на месте, ловя только ей понятные флюиды, рассеяно обронил Рико, - Могут оказаться насильниками.
- Знакомые тоже могут. - вдруг зло бросила девчонка и тут же осеклась, отвела глаза и уже другим, развязным тоном, явно призванным скрыть смущение, бросила:
- И кто у вас тут насилует? Этот, что ли? – и девчонка окинула Романа насмешливым взглядом.
Роман мгновенно почувствовал себя обиженным. Нет, не то чтобы он собирался, но все-таки…
Нёма перестала вертеться. Она остановилась точно напротив девчонки, снова пристально уставилась ей в лицо, и тихо-тихо, на пределе человеческого слуха, заворчала.
- Помогите! Насилуют! – глуша Нёмино ворчание, закричали сзади.
Все пятеро, включая Нёму, обернулись. Из-за оставшихся за спиной стеклянных дверей с вензелем ночного клуба «Лабиринт» глухо, как из-под земли, донесся похожий на мычание рев. Земля содрогнулась – короткими толчками, словно под ногами у группы Рико, тяжко топая, прошел некто неимоверно тяжелый. Снова послышался яростный, полный разочарования и злобы рев. Раздался шум огромных крыльев, двери распахнулись, показав ступеньки длинной лестницы, уводящей вниз, в недра клуба. Мимо яркой афиши с обнимающей шест гологрудой брюнеткой и надписью «Черный Ангел в «Лабиринте», на улицу вылетело нечто. Отчаянно забило аспидно-черными и рухнуло прямо на мерзлый асфальт.
- Бычье, ну бычье! Ну все мужики бычье, но этот – самое натуральное! – приподнимаясь, плачущим голоском протянул Черный Ангел. Встряхнул темной шевелюрой, отер подолом длинного черного балахона иссиня-бледное лицо с испуганными черными глазищами и погрозил худеньким кулачком в сторону двери. Из-под земли снова донесся бешенный бычий рев.
- Сам бычье-бычьем, а туда же – за сиськи хватать! – неизвестно кому горько пожаловался Ангел и в подтверждение взялся руками за грудь.
И без того бледное личико побледнело еще больше, исказилось ужасом, Ангел судорожно зашарил руками, ощупывая свою грудь, оттянул край балахона, заглядывая себе за пазуху… Дикий, душераздирающий крик:
- Где? – потряс окрестности.
- Ниже пощупает и убедиться, что уж изнасилования ей бояться нечего, - хмыкнул Рико, - Ангелы, они, знаете ли, бесполые.
Уводящая вглубь «Лабиринта» лестница содрогнулась под тяжелыми шагами. Солнечный луч затрепетал на могучих плечах, на мужской груди, словно выложенной плитками мышц. Заросшая жесткими волосами рука мелькнула в воздухе, стремясь ухватить Черного Ангела за крыло. Злобно вереща и роняя перья, Ангел взмыл и закружился над кинжальной остроты рогами того, кто стоял у входа в «Лабиринт».
Рот и глаза девчонки на мгновение открылись широко-широко, потом она судорожно сглотнула, круто развернулась и помчалась прочь.
И вдруг Нёма сорвалась следом. Чуть не вырвав поводок из рук Рико, ярчучка неслась вдогонку за девчонкой.
- Стой! – надрывался Рико, спеша вслед за собакой, - Нёма, изволь прекратить! Нам работать надо.
Нёма остановилась также внезапно, как и сорвалась с места. Затормозила всеми четырьмя лапами, точно как в мультиках, и снова уселась на асфальт, с обидой и возмущением глядя на Рико. Казалось, на ее морде крупными буквами было написано: «А я что, по-вашему, делаю, за своим хвостом гоняюсь?»
- …а не бегать за какой-то бестолковой девчонкой, будто ты не ярчук, а щенок, гоняющийся за свои хвостом! – чуть задыхаясь от бега, закончил Рико.
И вот тогда – Роман был готов поклясться в этом – Нёма поглядела на Рико как на полного, законченного болвана.
- Ничего я не бестолковая! – девчонка пробежала еще несколько шагов, остановилась и настороженно поглядывая вглубь улицы, вернулась. - Бычья по любому бояться надо! Хоть ты какого ангела из себя изображай, им только попадись: в подъезд затащат, на подоконнике разложат, а там найдут, куда вставить! Особенно если вот такие, совсем на рогах из ночного клуба вылезают!
Роман захохотал. Янка поглядела на него возмущенно и надменно повела плечом:
- Мабуть, богатый в тэбэ опыт щодо бычья! – презрительно бросила она девчонке.
- А чего вы на меня наезжаете, тетенька? – тут же отбрила девчонка, - Вся из себя сильно правильная, да? Думаете, если вы власть, если вы тут безобразия ликвидируете, так на людей обзываться можно?
- Почему вы решили, что мы – власть? – вскинул брови Рико.
- А паспорт кто спрашивал? – с торжеством следователя, припершего к стене хитроумного рецидивиста, вскричала девчонка, - И собака у вас служебная!
- Надо же… Тебя как зовут, чудо?
- Елизаветой. – горделиво вскинула голову девица.
- На Елизавету не тянешь, разве что на «Бедную Лизу», - Роман покачал головой.
- Не обольщайся, Ромчику, - все также саркастически разглядывая девчонку, откликнулась Янка, - Карамзинська героиня з неи теж не выйдет. Так, тривиальная «Лизка-облизка – оральный секс не считается», в любой подворотне таких – на гривну пучок, на бутылку портвейна – стая.
- Вот видно, тетенька, что вы в нашем училище не учились. Там за такие слова и по мордасям схлопотать можно. - зловеще сообщила Лизка и растопырила пальцы, явно демонстрируя привычку к укрощению излишне языкатых одноклассниц.
И тут же застыла в неподвижности, напоровшись на Янкину улыбку. Пепельноволосая улыбалась ей с такой беспредельной, томительной, поистине людоедской нежностью, что девчонка споткнулась, на заплетающихся ногах исполнила нечто вроде неуклюжего танцевального па и встала как вкопанная, настороженно глядя на Янку. Руки она на всякий случай спрятала за спину.
- Мозгов небагато, але ж инстинкты здоровые, - убирая с лица улыбку, похвалила ее Янка, - Щоб ты знала – племянниц у мэнэ немае, и жодна писюха з швейного училища мэнэ тетенькой ще не звала. Зрозумила? – и Янка отвернулась и решительно двинулась прочь, - Мы будемо працюваты, чи як? – бросила она через плечо.
Нёма коротко удивленно тявкнула, словно стремясь привлеь к чему-то Янкино внимание, но та не оглядывалась. Рико двинулся за ней следом, волоча за собой неожиданно упершуюся ярчучку:
- Нёма, что с вами, опять капризы?
Ярчучка возмущенно рыкнула в ответ.
Девчонка судорожно перевела дух:
- Подумаешь… - едва слышно пробормотала она, - Обойдусь. На фиг мне вообще такая… - она еще раз внимательно поглядела Янке в спину и убедившись, что та удалилась на достаточное расстояние и точно не услышит, ехидно выдохнула себе под нос… - такая те-тень-ка…
Обтянутая черной кожей куртки Янкина спина дрогнула. Янка обернулась. Ледяной взгляд уперся девчонке точно в переносицу…
- Вы чего, чего… - мечась под этим взглядом, словно под неумолимым прицелом лазерной винтовки, заголосила девчонка, - Я же ничего… Просто обидно… Я ж помочь хотела, а вы сразу обзываться… А я не такая! Я порядочная! И с мозгами у меня нормально! Думаете, если в училище, так обязательно дура? А я фантастику люблю, вот! Меня даже наш классный руководитель, Пал Демидыч, хвалил…
- Ну если сам Пал Демидыч… - саркастически протянул Рико и тут же, кажется, позабыл и о неизвестном учителе литературы, и о девчонке, которая невесть почему при словах Рико страшно, до прозрачности, до синевы побледнела…
Но Рико этого не заметил. Не отрывая глаз, он смотрел как мимо них, вопя и в ужасе озираясь на бегу, промчался немолодой мужчина в офисном костюме.
Ноги беглеца заплетались от усталости. Отчаянно ловя ртом воздух, он остановился, пуча глаза, схватился за сердце…
Сзади накатил многоголосый торжествующий вой. В высоком прыжке на плечи мужчине вскочила… девчушка лет восьми с забавными хвостиками, перетянутыми цветными резиночками. Запрокинув голову, девочка закричала, на губах ее проступила пена. Мужчина зашатался… И тут же десятки маленьких детских пальчиков вцепились со всех сторон, с треском разрывая на нем одежду. Человек рухнул на асфальт… Миленькие, прилично одетые девочки, по животному завывая и вскрикивая, карабкались на слабо подергивающееся тело. Детская ручонка с трогательной фенечкой на запястье рывком разодрала приличные мужские трусы в клеточку, обнажая дрябловатую плоть. Маленькие пальчики с аккуратно подстриженными розовыми ноготками сомкнулись. Человек страшно закричал…
Лизка на миг присела – от ужаса и потрясения, и тут же завопила:
- Совсем охренели, малые? Пустите дядьку, извращенки мелкие! – она бросилась к распростертому на асфальте обнаженному телу.
- Стой, дура! А я ще казала про здоровые инстинкты! – рявкнула Янка, одним прыжком настигая девчонку и удерживая ее за куртку.
Но было уже поздно. Полные дикой, звериной ярости и вожделения глаза малышек оторвались от трепещущей жертвы и пристально уставились на Лизу. А позади девочек в воздухе начал медленно проступать едва видимый силуэт полуобнаженного красавца в венке и с увитым виноградной лозою тирсом в руках.
- Зовсим плохо, они в трансе, - не оборачиваясь, процедила Янка, - Видходьте, медленно.
Роман увидел как под пристальными, неотрывными взглядами безумных детских глаз, Лизку начала бить мелкая, неостановимая дрожь. Она подалась назад, ткнулась спиной в стоящую позади Янку и вдруг с силой прижалась к ней спиной, ища защиты.
Сидящая на коленях уже затихшего мужчины хорошенькая, похожая на куколку девочка разжала руку и медленно, с наслаждением облизала окровавленные пальцы. Бьющееся под ней тело еще разок дернулось и затихло. Не отрывая глаз от Лизки, малышка приподнялась…
Янкины длинные сильные пальцы оберегающе сомкнулись у Лизы на плечах…
- Назад, швидше! - и Янка с силой толкнула девчонку навстречу этому жадному взгляду.
- Не-ет! – закричала Лизка, врезаясь в завывающую толпу девочек.
- Нет! – Роман бросился ей на помощь…
Ухватив за локоть, Рико рванул Романа прочь. Ноги заплелись, Роман ляпнулся на асфальт.
- Быстрее, стажер, женщины их не интересуют! – где-то вверху орал Рико.
Девчушки равнодушно обминают барахтающуюся Лизу. Яростно тряся смешными хвостиками, бегущая впереди малышка ткнула пальцем прямо в него, в Романа, и издала высокий птичий крик. Роман крутанулся на месте, вскочил на ноги и длинными прыжками ринулся прочь, слыша, как надвигается сзади топот множества маленьких ножек.
За спиной раздался долгий, запредельный рев и звуки ударов, яростный собачий рык… Крики вожделения на мгновение сменились криками боли…
Роман почувствовал, как асфальт уходит у него из-под ног, какая-то сила вздергивает его в воздух… Сильный порыв ветра, будто на мотоцикле едешь, ударил ему в лицо.
Поднятый за брючный ремень, Роман болтался на плече у бегущей Янки. На другом плече, кивая головой в такт стремительному Янкиному бегу, висел Рико.
Почти ложась на бок, и впрямь как мотоцикл на повороте, Янка свернула за угол и ринулась в распахнутые стеклянные двери брошенного магазинчика. Легко перебросила обоих мужчин через прилавок и перепрыгнула следом.
- Сидим тыхо, ждем. Розум они зовсим потеряли, будем надеяться, обшукать магазины не здогадаются, - пробормотала она, заставляя Романа пригнуться за прилавком.
Она привалилась спиной к витрине с выставленными в ней карандашами и ручками и болезненно морщась, принялась массировать себе шею. Роман услышал как тихо похрустывают позвонки:
- Тут поручь якись бовдуры магазин детской одежды «Менада» назвали, - словно извиняясь, сказала Янка, осторожно поворачивая голову туда-сюда, - Наша вдача, що в том магазине с утра клиентов мало, бо против менад в вакхическом безумии навить я слабовата.
- Не столь и мало, - вздохнул Рико, напряженно вслушиваясь в звериную, без слов, перекличку тонких детских голосов. Сейчас в этих криках звучало разочарование и жадная, неутолимая страсть. – Будь она проклята, эта демократия!
Продолжая вслушиваться в пронзительные вопли менад – то дальше, то ближе, совсем близко, у самого входа, - заставляя сердце отчаянно биться, а кое-что другое, не менее ценное, поджиматься, становясь маленьким-маленьким – Роман покосился на Рико:
- При чем тут демократия?
- При авторитарных правлениях Общество хоть как-то контролировало наложение топонимических сетей! А при сей чертовой демократии и не объяснишь господам собственникам, что не следует свою частную собственность называть «Менадой»!
- Дурныци верзешь! – Янка притаилась у края прилавка и оттуда настороженно вглядывалась в стекло дверей, за которым то и дело мелькали рыщущие маленькие фигурки, - Ото багато Общество при советской власти наконтролировало! Особливо в прошлом веке, у 80-х, почалы города в честь дохлых генсеков Компартии переименовывать! Помнишь, чего стоило Горбачева к власти пропихнуть? Бо якщо б ще хоть один партийный старец помер, и все, накрылась страна топонимической сеткой! Привязали б себя до цей земли намертво! Я и зараз думаю – була тоди вид нас утечка информации. Звидки ци партийцы про силу первого слоя дизналыся?
- А почему названия – это первый слой… как его полковник называл… «внешнего мироздания»? – спросил Роман, вспомнив утренний разговор в конторе Общества. На самом деле его не слишком-то интересовало – внешний-внутренний, первый-второй, хоть десятый! – он готов был говорить о чем угодно, лишь бы избавиться от висящей перед глазами картины: мутные, полные кровавого вожделения глаза малолетних менад, детские пальчики на его собственном… Нет, только не это!
- Не мироздания, а миросозидания, стажер. Мироздание – творение Господа нашего, а миросозидание – любой плод человеческого воображения. – наставительно пояснил Рико, - Если сии фантазии не идут дальше создавшего их разума – это внутреннее миросозидания…
- Ну тобто, ты воображаешь як тэбэ зверски насилуют десяток малэньких дивчат. - прокомментировала Янка.
Роман дернулся – мимо входа протопотали быстрые шажки.
- А если вы выводите плоды своей фантазии в мир… - бросив на Янку неодобрительный взгляд, продолжал Рико.
- Снимаешь порнофильм, як тэбэ зверски насилуют десяток малэньких дивчат… - продолжала резвиться пепельноволосая.
- Янка, прекрати, отнюдь не забавно! – судя по нервному вскрику Рико и той явной охоте, с которой он пустился в объяснения, обычно невозмутимому начальнику тоже хотелось отвлечься от незатихающей переклички менад, - А почему первый слой… Надеюсь, Ветхий завет читали, стажер? Господь повелел тварям земным пройти перед Адамом и тот дал им имена. Первый человек создавал новый мир, мир имен, он творил сам, но… делал это не по собственной инициативе, а по прямой подсказке своего Творца и во исполнение его воли. Поэтому акт наименования тварей считается нулевым, точкой отсчета. А вот изгнанный из Рая на землю, человек обживал новую территорию, опутывая ее сетью названий…
У входа снова послышались шаги: приблизились, остановились…
Янка предостерегающе вскинула руку, призывая к тишине, но мужчины и без того уже молчали, напряженно подобравшись. Роман обнаружил, что его сложенная лодочкой ладонь прикрывает пах, словно он голый выскочил из ванной. С усилием он распрямил пальцы и убрал руку за спину.
За стеклянной дверью тонкий детский голосок вопросительно вскрикнул. Роман, холодея от ужаса, услышал как в ответ прозвучали десятки пронзительных воплей. С грохотом распахнулась входная дверь… Выметывая когти, взвилась над прилавком Янка…
За окном резко потемнело. На переулок пала тень, более темная, чем сама тьма. Слепой страх и смертоносный холод обрушились вместе с ней. Яростные вопли менад стихли, сменившись оглушающей тишиной. Тень становилась все гуще, все плотнее, придвигалась ближе к переулку, наваливалась на него сверху, окутывала удушающей пеленой… Неожиданно воздух наполнился невыносимым зловонием… С небес донесся долгий низкий вой, крик какого-то злобного одинокого существа. Вопль поднялся, опустился и закончился резкой высокой нотой, ему ответил другой крик, более слабый и далекий, но не менее леденящий, потом еще один, еще…
И вдруг обычный, изрядно ехидный мужской голос, говорящий с акцентом, с каким в старых черно-белых фильмах изображали фашистов, проорал откуда-то сверху:
-Где дефчонка? Искайт, шнелле, бистро!
-Йа-йа, натюрлих!– бойко откликнулись другие голоса – и тьма за окном стала такой плотной и осязаемой, что казалось, ее можно взять в руку.
А потом на улице снова закричали – сперва это был клекочущий вопль погруженной в экстаз менады, внезапно сменившийся отчаянным, душераздирающим детским криком.
И тут же злобные голоса взвыли с немецким акцентом:
-Ньет! Не есть нужный дефчонка! Искайт!
Снова крик… Роман не успел ничего понять, ему только показалось вдруг, что он очутился внутри фильма про войну, когда накрывшая переулок тень исчезла, солнечные лучи снова играли за окном…
- Та що ж це… - позабыв про всякую осторожность, Янка одним прыжком выскочила за дверь. Разогнув ноющую от напряжения спину, Роман выбрался из-под прилавка.
- Птеродактили якись залетные… - Янка стояла посреди переулка и задрав голову, растерянно глядела вслед темным крылатым существам, несущимся прочь в небесах.
Но Роман не смотрел на них. Его глаза не отрывались от скорчившейся на асфальте маленькой детской фигурки. Дорогая меховая курточка на девочке была растерзана в лохмотья. Под неподвижным телом медленно расплывалась темная лужа крови. Но самым страшным было выражение лица девчушки. На ее мертвых губах застыла яростная улыбка менады – а в глазах стояли беспомощный ужас и боль погибающего ребенка.
Чувствуя, что задыхается, Роман отвел взгляд.
Янка неожиданно улыбнулась и сочувственно потрепала его по плечу, скользнув беглым взглядом по тельцу девочки:
- Та не рви ты покы що сердце, Ромасыку! Может, ще и обойдется, - непонятно сказала она.
Невдалеке дробно замолотили шаги.
Янка напряженно обернулась – когти наголо… И тут же расслабилась. Прихлопывая разболтанными кроссовками, бежал один человек.
Встрепанная, задыхающаяся, из-за угла вывернула оскаленная злобой Лизка. А попятам за ней длинными неслышными скачками неслась такая же оскаленная Нёма.
Лизка увидела стоящую у входа в магазин троицу, затормозила и гаркнула:
- Вы! Бросили меня этим придурошным… - и тут же замолчала, потерянно глядя на бесстыдно растерзанное тело менады. Глаза Лизки страшно расширились, - Она же маленькая… Какая сука ее?..
Нёма издала длинный протестующий рык и в высоком прыжке обрушилась Лизке на плечи, сбивая девчонку на асфальт. Визжащая Лизка в обнимку с рычащей собакой покатились по мокрой уличной грязи.
На место, где только что стояла ругающаяся Лизка, с глухим воем приземлилось громадное существо, примерно в два человеческих роста. Глухо хлюпнуло – с зеленоватой бугристой шкуры твари сорвался вязкий комок омерзительной слизи. Существо крутанулось на месте, чиркнув по асфальту свисающими до земли руками. Мелькнула уродливая харя, все черты были невообразимо вывернуты и смещены, так что существо это казалось злобной пародией даже не на человека – на обезьяну. При этом тварь вдруг показалось Роману смутно знакомой, как иногда запоминается случайный прохожий… Нет, чушь, такого прохожего один раз увидишь – всю жизнь заикаться будешь.
Выглядывающие из осклизлых складок кожи глазки существа уткнулись в придавленную Нёмой Лизку.
Существо дико, торжествующе взревело, распахнув вонючую клыкастую пасть…
А потом вдруг хрипло объявило:
- Скучно мне … без водки … и жрать охота! – причем паузы между словами заполнялись длинным звуком «би-ип», как делают на телевидении, когда хотят замаскировать забористые матюки.
Но самая потрясающее – голос был тот же самый! Роман готов был поклясться, что именно этот склочный мужской баритон он слышал, когда тьма пала на переулок! Только теперь из него исчез пародийный немецкий акцент и появились такие же пародийные блатные интонации!
С неожиданными для перекошенной фигуры проворством и скоростью, приблатненый монстр рванул к Лизке. Отблескивающие слизью пальцы с толстыми загнутыми когтями подцепили собаку, сорвали ее с груди Лизки… Девчонка дико завизжала, поползла прочь от протянутой к ней лапы монстра…
-Врешь, …би-ип, козленок… От урки не уйдешь!– ухмыльнулась тварь и ухватила Лизку за кроссовок. Девчонка отчаянно задергала ногой…
-Би-ип, сожру! Только сперва огуляю!– объявил знакомый голос.
- Не хочу! Пусти, морда склизкая, я заразная! – отчаянно заорала Лизка.
- А строила з сэбэ порядочную… - хмыкнула Янка у Романа над ухом.
Пять гибких стальных лезвий мелькнули в воздухе, сжимающая Лизкин кроссовок лапа покатилась по тротуару, расчерчивая серый асфальт неровным кровавым зигзагом. Из культи толчками забила темная кровь. Чудовище остро, болезненно закричало и пошатнулось. Янка упруго подпрыгнула с поворотом – и ее толстый каблук с размаху впечатался прямо в плоский нос твари. Роман услышал отчетливый щелчок – выметнувшееся из каблука короткое лезвие располосовало широкие вывернутые ноздри монстра.
Уцелевшая лапа монстра потянулась, стараясь перехватить юркую противницу… Янка хлестнула по ней когтями. Вопль, вырвавшийся из пасти чудовища, расколол витрину, осыпав градом мелких осколков прижавшуюся к стене Лизку. Лапа монстра была даже не разрезана – располосована на длинные тонкие ленты. В невероятной муке существо запрокинуло голову… Страдание, отразившееся на жуткой морде было почти человеческим.
И Роману вдруг стал противен пылавший в Янкиных глазах бешенный кровавый азарт.
- Прекрати! Хватит, Янка, довольно!
- Стажер прав, mon ami, уж не шинковать ли ты его собралась? – крикнул Рико.
Янка мельком мазнула по ним взглядом, подпрыгнула, штопором ввинчиваясь в воздух, пепельная коса закрутилась вокруг плеч… Ее когти с противным тихим хлюпаньем вонзились в глаза твари, пробивая мозг. На краткое мгновение все замерло – Янка словно бы зависла в воздухе.
С тихим шелестом стальные когти втянулись в кончики ее пальцев. Впечатываясь каблуками в асфальт, Янка приземлилась. Уже мертвый монстр еще секунду стоял – кровь из пробитых глаз мешалась со слизью – и с глухим шумом рухнул ничком.
- Та шо там його шинковаты, я ж не ем гоблинятины! – тщательно протирая кончики ногтей белоснежным вышитым платком, бросила Янка.
- Гоблинятины? – растерянно переспросил Роман.
- А хто ж? Гоблин, тилькы крупный. Чи орк? – с равнодушным любопытством оглядывая убитого, сама себя спросила Янка.
Роман с сомнением уставился на распростертое на асфальте тело – сейчас бугрящаяся мышцами туша казалась еще больше. Может, конечно, и орк – который почему-то зовет себя уркой. Но голос, голос! Или у всех тварей, созданных заклятьем материализации, голоса одинаковые? И на сексе все поведенные.
- Долго вы намерены над трупом медитировать, стажер? Двигаемся дальше, пока создания нашей ведьмочки не уничтожили город! Нёма, вы в порядке? Ведите!
Нёма, невозмутимо восседающая у ног привалившейся к стене Лизки, обернулась к Рико. Яркие глаза ярчучки приобрели удивленная выражение, она будто не понимала, чего Рико от нее хочет. Зато Лизка вдруг очнулась, отупение на ее лице сменилось острым облегчением, она поглядела на убитого орка, на Янку и ее замурзанная физиономия озарилась истинным восторгом ценителя:
- Как вы его уделали! – благоговейно полуприкрыв глаза, прошептала она. - Как в кино! А я-то думала, вы сука…
Нёма протестующе зарычала.
- …а вы… прям как Белла! Или Элис Каллен, которая пророчица, тоже крутая…
- Кто? – не оборачиваясь, ледяным, вымораживающим голосом переспросила Янка. Порхавший по ногтям белый платочек застыл в неподвижности. – Як ты мэнэ назвала?
Роман увидел как Рико задохнулся промозглым утренним воздухом и тут же принялся корчить девчонке страшные рожи и хлопать себя пальцем по губам, явно призывая к молчанию.
Янка медленно развернулась.
Девчонка вдруг отчетливо ощутила, что прыгающие с крыш монстры – это еще не страх, а страх – вот он, в насквозь пробирающем взгляде прозрачных серых глаз.
- Я разве что плохое… - невольно пятясь и потерянно глядя то на Янку, то на гримасничающего Рико, бормотала Лизка, - Я ж и говорю, что никакая вы не сука вовсе… Вон как чудика уделали, не хуже чем в последних «Сумерках»… Там Белла… и Элис, они этих, которые Волтури…
Рико досадливо охнул.
Янкин тяжелый взгляд уперся девчонке в переносицу. Острые когти с лязгом выметнулись на кончиках пальцев.
- «Сумерки» полюбляешь, малолетка паршива, - низким грудным голосом сказала Янка и шагнула вперед.
Испуганно взвизгнув, Лизка метнулась Роману за спину.
- Стажер, не пускайте ее! Яночка, mon cherie, прошу тебя, нам идти надо, ведьму искать, а мы в этом проклятом переулке занимаемся активной кинокритикой… – повисая у Янки на плечах, отчаянно бормотал Рико.
Но Янке, похоже, было плевать и на работу, и на ведьму – она надвигалась и это было страшно…
Роман подумал: а не сигануть ли ему в сторону, оставив Лизку на растерзание неожиданно озверевшей напарнице? Тем более, что малолетняя дурочка, похоже, решила стать мученицей во имя Беллы Свон и «Сумерек» в целом:
- Это только бабка у меня такая отстойная, что ей «Сумерки» не нравятся, а все нормальные девчонки считают, что фильм классный! – выглядывая у Романа из-за спины, кричала Лизка, - Если бы Дэймон… ну, тот плохой вампир из «Дневников вампира» к Калленам попал, те бы его на раз перевоспитали!
- Если вампир из «Дневников вампира» против вампиров из «Сумерек» – кто кого поборет? – невольно пробормотал Роман.
- Бонни Беннет! – немедленно откликнулась Лизка, бесстрашно глядя в перекошенное бешенством лицо Янки, - Из «Дневников»! Та вообще все умеет: и колдовать, и на вампиров охотиться, ее никто обидеть не может, не то что… - она вдруг замолчала.
- Что «что»? – переспросил Роман, слегка удивленный воцарившейся тишиной. Никто не дрался, не ревел, не орал, улица накрылась мгновенным, неестественным молчанием.
- А ничего! – отрезала Лизка в этой мертвенной тишине, - Видели, как Бонни всяких придурков разделывает? – она поглядела в их лица и махнула рукой – что взять с убогих, - Только зря она потом переживает, с такими так и надо! А в «Сумерках» Белла всяким козлам попадалась – вот бы ей силу Бонни… Зато в «Сумерках» добрые вампиры клёвые – особенно Эдвард! Он самый-самый! Понятно, почему Белла с ним, у нас бы ему тоже любая дала, все девчонки так говорят…
Запредельный, глубинный рев тряхнул стекла домов.
- Эдвард б она дала, соплюха-петеуха! – ревела Янка, - Да с чего б он тебя, сучку, взяв…
Нёма воззрилась на Янку с обиженным недоумением и тихо заскулила – так стонут после незаслуженной и нежданной обиды. Но Янка ничего не замечала:
- Малолетка! Ремня тебе… - бесновалась Янка и оскал акульих зубов проглянул между посеревших губ.
- Правильно, Яночка, закончится все, ты ей лично кинопристрастия откорректируешь, ремнем по мягким частям тела. - уговаривал Рико.
Отблески темно-багрового огня заиграли в его волосах, скользнули по плечам… Роман оторвался от разворачивающейся перед ним баталии и недоуменно воззрился на окрасившие стены домов сполохи. Страшная тишина до краев налила ложбину между домами, накрыла улицы, как душитель накладывает подушку на лицо беспомощному ребенку.
- Пусти мэнэ, Рико, я ей зараз що треба видкорректую! – по инерции еще вскричала Янка, но вязкая тишина уже окутывала и ее, звуки увязали в ней, гасли на губах. Янка смолкла и медленно обернулась.
Вдалеке, полускрытый изгибами городских холмов, в небесах раскрылся глаз. Черно-огненный, лишенный века, он казалось призрачным, сотканным из гибких сполохов огня. Он легко трепетал на фоне холодной голубизны неба, но в то же время его присутствие было весомо и ощутимо, как ощутим свалившийся на затылок кирпич.
Заполонивший небосвод вертикальный змеиный зрачок, вращаясь, словно прожектор, скользил по крышам, придвигаясь все ближе, ближе… Взгляд искал.
Он скользнул по переулку – и Роман невольно скорчился, закрывая голову руками. Зрачок остановился, заметался, шаря вдоль улицы – и вспыхнул… В то же мгновение жавшаяся к стене Лизка тихо застонала, ее выгнуло дугой, будто этот пристальный взгляд что-то тащил из нее…
- Пусти… Сука… - прохрипела она.
Припавшая к земле Нёма громко и злобно гавкнула.
Девчонка отрывисто вскрикнула… И рухнула на асфальт, как висельник срывается с лопнувшей веревки.
Темная тишина повисла над улицей – и вдруг лопнула, как лопается пленка мыльного пузыря. Вставшее над городом око полыхнуло… и погасло, словно где-то далеко отключили проектор.
Скорчившаяся в комок Лиза вдруг протянула руку и зарылась пальцами в Нёмину шерсть, будто ища в этом прикосновении защиты.
На длинной пятнистой морде ярчучки проступило ошеломление. Лиза подтянула собаку поближе к себе и обняла ее за шею. Роману всерьез показалось, что ярчучка собирается хлопнуться в обморок. Во всяком случае, она замерла без движения и на морде у нее застыло очень странное выражение – не человечье, но и никак не собачье. Казалось, охотница на ведьм не верит, что все это происходит наяву и именно с ней.
- Ну и що це за наглые зенки, тобто, одна наглая зенка, на нас пялилась? – после долгой паузы поинтересовалась Янка.
- Может, оптика какая материализовалась? – нерешительно предположил Роман.
- Авжеж, и що ж тоди за назва у нее должна быть? «Одноглазый змей»?
Роман пожал плечами:
- А какое название должно быть у заведения, из которого вылезло вот это? – он кивнул на мертвого монстра, - Что-то я плохо представляю себе магазин «Орк».
- Tres bien, почему бы и нет, раз существует «Менада». - Рико передернуло, - Медам и месье, мы сегодня будем работать? Или хотя бы, для начала, просто уберемся из этого проклятого переулка? Учитывая богатую фантазию владельцев наших магазинов и ресторанов, городу плохо приходится. Где эта чертова ведьма? Нёма, ищи! Где она?
Нёма едва-едва повернула голову, явно не желая тревожить приникшую к ней Лизку, и пристально поглядела на Рико. И на длинной пегой морде было такая усталость от беспредельной тупости человеческой, что Роману аж стало неловко.
- Что с вами сегодня, Нёма? – несколько нервно переспросил Рико и подобрал брошенный поводок, - Вы собираетесь работать, mon petit?
Нёма презрительно чихнула. Обнимающие ее руки Лизки дрогнули, но сама девчонка тяжело вздохнула, словно приходя в себя от забытья, и медленно подняла голову:
- Глаз ушел? – несмелым голосом спросила она.
- Ну если можно так сказать… - протянул Роман, внимательно вглядываясь в перемазанное грязью лицо. Девчонка как девчонка, хороша лишь своей молодостью, а так мордашка заурядная, брови редкие, жирноватая кожа – макароны дешевые, фрукты дорогие, вот вам и результат…
Роман перевел вопросительный взгляд на Нёму. Но ярчучка демонстративно не глядела на него, вся ее фигура, от кончиков ушей до кончика хвоста, выражала возмущение людской ограниченностью.
- Нёма! – вскричал Рико, явно теряя терпение, - Нужно быстро снять заклятье, иначе быть беде! Ищи, где она колдовала? Ищи логово!
Уши ярчучки дрогнули. Она искоса глянула на Рико и кажется, даже морда у нее просветлела, словно бы измученная дурацким поведение людей, собака вдруг уловила в их поступках цель и смысл. Нёма рванулась вперед, выдергивая себе из-под рук Лизки, девчонка пошатнулась, чуть снова не плюхнувшись на асфальт, коротко вскрикнула:
- Эй, вы куда? А я? – она вскочила. – Я боюсь тут одна оставаться!
Торопящаяся вслед за Нёмой Янка обернулась и зловеще оскалилась:
- Не того боишься! Ты не одна бойся, ты со мной бойся, ясно?
Роман придержал Лизку за локоть:
- Заткнись, дурища, порвет! – одними губами прошептал он на бегу.
- Я дурища? Тогда она совсем дура! – также шепотом прошипела Лизка, злобными зыркая Янке в спину, - Чего она на меня за Беллу взъелась?
Роман передернул плечами. Причина Янкиной злости и ему была непонятна, но он уже достаточно хорошо изучил свою напарницу, чтобы увидеть – Янка в бешенстве. Прикончит девчонку, а потом уже не будет смысла разбираться – глупо убивать из-за Беллы из «Сумерек», не глупо…
- Такой сериал обалденный, а она… - намеренно громко заявила Лизка, ехидно косясь на Янку.
Янка в очередной раз за этот день остановилась и начала медленно оборачиваться к Лизке… Но сейчас в ее движениях была окончательная и неотвратимая решимость избавиться от докучливой помехи раз и навсегда!
- Мадам и месье! – тоном ярмарочного зазывалы вскричал Рико, на всякий случай хватая Янку за руки, - А как вам, кстати, нравится вектор нашего движения? Очаровательный вектор, бесподобный, между прочим! Догадываетесь, куда нацелилась милейшая Нёма? Держу пари: она ведет нас к багровому глазу! К источнику свечения! Яночка, mon ami, может, чем бегать, суетиться, просто вычислишь, где это? Достань свой ноутбук…
И он принялся сдирать с Янкиных плеч рюкзак, будто случайно запутывая ее руки в лямках.
- Та що ты робышь! – возмутилась Янка.
- Положение критическое, время идет, с каждой минутой все хуже… - частил Рико, - Срочно вычисляй, вызовем в помощь группу захвата…
- Что там можна вычислить, колы данных зовсим нэма! – возмутилась Янка, но чувство долга пересилило желание оторвать башку Лизке и она выволокла компьютер из недр рюкзака. Прищурясь, поглядела на девчонку и одним щелчком вывела на экран карту города.
- Барышня, у вас суицидальная потребность с мазохистским уклоном? Желаете умереть страшным и болезненным способом? – тесня Лизку прочь, прошипел Рико ей в самое ухо, - Если вам дорога жизнь, бегите отсюда!
- Вот вы какие! – отчаянно вскрикнула девчонка, - Правильно вы мне сразу не понравились! Я вот чувствовала, что вы против Белл…
Роман среагировал стремительно, запечатав ей рот ладонью. Янка не подняла головы, целиком занятая делом, но даже спина ее стала такой многообещающей, что Роман всерьез испугался.
- Рико, что за ерунда с «Сумерками»? Чего Янка на несчастный сериал взъелась? – тихонько спросил он.
Рико безнадежно поморщился:
- Опасная тема, стажер! – и воровато поглядывая на Янку, зашептал, - Калленов, высокоморальное семейство кровососов-абстинентов, бурно возлюбившие милую девочку-закуску, в пиар-отделе американского управления разработали. В рамках концепции формирования толерантного отношения к альтернативно питающимся меньшинствам.
- Какой концепции? - удивился Роман, - Общество снимает подростковые сериалы?
Лизка задергала головой, выворачиваясь у Романа из-под руки:
- «Сумерки» и взрослые любят… - последние слова она уже промычала, потому что рот ей тут же со звучным хлопком запечатала ладонь Рико.
- Фанатичная девушка, жизнь готова положить за «Сумерки», - пробормотал он, пресекая попытку Лизки тяпнуть его за пальцы, - Снимают студии, а Общество предлагает идеи и оплачивает производство… Вы что, не знали, стажер? Почти все мистические истории – хоть литературные, хоть визуальные – разрабатываются нашими пиарщиками. А как иначе, такие мощнейшие слои миросозидания из-под контроля выпускать нельзя! Как не скрывай нашу деятельность, а кое-что периодически просачивается к обывателям, и тут же начинается: мифы, легенды и сказания… - Рико брезгливо поморщился, - Представляете, что бы они про нас напридумывали, если б мы сами не взялись за формирование имиджа нашего… и некоторых наших… особенных сотрудников? – он искоса мазнул взглядом по Янке и тут же торопливо продолжил. - К тому же и прибыльно чрезвычайно. На тех же вампирах и оборотнях, городских ведьмах и прочей современной чертовщине PR-отделы делают весь наш бюджет. – Рико усмехнулся, - Общество, наверное, единственная в мире организация, в которой пиар-отдел - самое прибыльное подразделение. Но! - Рико еще больше понизил голос и опять покосился на Янку, - Персонально Беллу Свон и Эдварда Каллена при Янке упоминать не желательно! Там… личные счеты!
Широко распахнутые Лизкины глаза над закрывающей ей рот ладонью Рико налились злыми слезами. Она гневно уставилась Янке в спину…
- Какие личные счеты можно иметь с героями сериала – пусть даже их придумал наш PR-отдел? – недоуменно пожал плечами Роман, - Или кто-то из них тоже когда-то материализовывался?
Янка оторвалась от компьютера и обернулась к Роману. На лице ее появилось мечтательно-злобное выражение, когти то выщелкивались, то втягивались обратно…
- Иногда миротворчество материально и без материализации. - неопределенно пробормотал Рико.
- Досыть вже, - захлопывая компьютер, неожиданно спокойным голосом сказала Янка, - Можешь видпустыты дурепу, я ее не убью. – и проследив, как руки Рико нерешительно разжимаются, выпуская полузадохнувшуюся девчонку на волю, злорадно добавила, - Пока. Кстати, если кому интересно, звидки цей глазик пялится, так це десь аж возле Днепра, мабуть, с жилмассива «Победа».
Рико задумчиво покусал губу, вытаскивая мобилку из кармашка:
- Тянуть нечего. Положение в городе с каждой минутой все хуже, счет жертв идет пока на десятки, но стоит начаться материализации уличных названий… - он многозначительно прервал фразу. – Я свяжусь с полковником и пусть он высылает в тот район вертолет с группой захвата, а мы максимально быстро…
- Со скоростью примерно так пять километров в час, - проворчал Роман.
Рико проследил за его взглядом на перекрывающие проезжую часть брошенные автомобили, и осекся.
- Не дуже я группе захвата доверяю. – забеспокоилась Янка, - Хватать та кончать воны, звичайно, можуть, та якщо там щось… неожиданное, навряд чи справятся.
- Почему я не сомневаюсь, что неожиданности всенепременно возникнут? – риторически вопросил Рико, и примериваясь, огляделся по сторонам, - Броневик вызвать? – пробормотал он, глядя то на плотные ряды автомобилей, то задирая голову к крышам зданий, - Или наверх подняться, пусть нас вертолет подберет…
Роман невольно поежился – меньше всего ему хотелось оказаться в одном вертолете с группой захвата.
- А мотоцикл не подойдет? – вдруг робко поинтересовалась позабытая всеми Лизка.
И в ответ на обращенные на нее взгляды добавила:
- Есть два, в гараже неподалеку.
- Може и правильно, що я ее не прибила. Кажи, де? – потребовала Янка.
- Тут в доме два брата живут… - торопливо пояснила Лиза, ныряя в арку у хорошо отремонтированного старинного дома, и направляясь к добротному кирпичному гаражу в глубине двора, - Очень крутые, может и вас покруче будут!
Рико нажал на планку солидного цельнометаллического запора. Та с тугим лязгом отскочила.
- А может, и нет, - заключила Лизка, - Мы с подружкой по проспекту гуляли, а они к нам с бутылкой подкатились.
- Портвейном угощали? – весело поинтересовался Рико, разглядывая пару роскошных металло-хромированных колесных монстров. На ручках мотоциклов висели яркие шлемы, на седлах натуральной кожи валялись перчатки. – Прямо здесь, в гараже?
- Не-а, шампанским. – блаженно прищурилась Лизка, - Сладеньким.
- O Mon Dieu, местное сладкое шампанское! – по кошачьи брезгливо шевельнул тонким усом Рико и взялся за шлем.
К другому потянулась Янка. Ее пальцы сомкнулись на пустоте. Решительная Лизка уже затягивала ремень второго шлема у себя под подбородком.
- И куды це ты зибралась, а?
- Я вам мотоциклы нашла? С вами поеду, вы меня тут не бросите! – с вызовом объявила девчонка, на всякий случай вцепляясь в шлем обеими руками, будто боясь, что Янка его сейчас сдерет.
- Тут – нет, а вот з якогось моста… - с зловещей ласковостью пообещала Янка.
- Оставь, Янка, девочке страшно! Милая мадемуазель, вам нужно просто спрятаться и переждать, так вы будете в большей безопасности, чем с нами.
- Ничего мне не страшно, и не собираюсь я прятаться! – со слезами в голосе вскричала девчонка, все еще судорожно держась за шлем, - Я помогать вам буду… Я… Должна… Вы… Не понимаете… - она зажмурилась и отчаянно выпалила, - Вы не думайте, я не какая-нибудь… Я колдовство знаю! – и приоткрыв один глаз, едва слышным шепотом добавила, - Немножко!
Роман увидел, как его напарники моментально настороженно подобрались.
Ну конечно! Роман кивнул сам себе. Его догадка подтверждалась. Случайная девчонка в охваченном магией городе оказывается на пути именно у группы оперативников Общества. Случайная девчонка не задает ни единого вопроса вроде: «А что вокруг такое происходит? А почему все такое странное?». Случайная девчонка, на которую не действуют аромат лотоса. Кой дьявол, случайная! Она и есть ведьма! В поисках подтверждения Роман покосился на Нёму, смирно сидящую у самых ног Лизки. Но ярчучка ответила ему непроницаемым взглядом ярких глаз.
И тут Лизка выдала:
- Я все серии «Дневников», где Бонни колдует, смотрела! И «Все женщины – ведьмы» тоже. И другие фильмы! Я все заклинания записывала! Вот! – она вытащила из-за пазухи старый затрепанный блокнот, - Даже на эльфийском языке! - она уткнулась в блокнот и по-детски водя по строчкам пальцем с запинкой начала, - О менел аглар элепат! На-чаеред палан-дириель…
Ярчучка склонила голову на бок, и ее длинная морда приобрела выражение насмешливой задумчивости.
- Тьфу ты, пропасть! – досадливо сплюнула Янка.
Роман растерянно воззрился на Рико:
- Безусловно, нет! – откликнулся Рико на его невысказанный вопрос, - Пиар-отделы создают для кино лишь безобидную имитацию магических действий, никаких реальных сведений о магии не дают! Да что вы, они предельно осторожны, иногда даже до глупости! Знаете, сколько лет мсье Лукьяненко свои «Дозоры» через внутреннюю цензуру пробивал? Bien, стажер, берите Нёму, и в седло!
- Куда? А я? Так нечестно!
Но два мотоцикла уже заложили вираж вокруг двора и вылетели на улицу.
Роман прятался от ветра за Янкиной спиной и изо всех сил старался не выпустить барахтающуюся у него на руках Нёму. Ярчучка выворачивала голову, пытаясь из подмышки Романа глянуть на бегущую за ними Лизку.
- Возьмите! Возьмите меня! – сквозь рев моторов слышались крики девчонки, вдруг сменившиеся острым, пронзительным визгом, - Нет, нет, пустите! Пустите!
Напарники дружно обернулись.
Девчонка билась в лапах рыжебородого бородача в рогатом шлеме и плаще из волчьих шкур, накинутом на рубаху вываренной кожи.
- Ресторан «Викинг», - устало заключил Роман, разглядывая красную от возбуждения физиономию бородатого. И ничуть не удивился, когда бородач принялся ломать сопротивляющуюся девчонку, заваливая ее на ледяной асфальт. Все как один озабоченные.
Острое Лизкино колено с размаху воткнулось разгоряченному викингу туда, где «огонь» пылал жарче всего. Сдавленно екнув, бородач выпучил глаза и руки его невольно потянулись к пострадавшему органу. Лизка вскочила и со всех ног припустила по улице. Замерший на полусогнутых бородач нечленораздельно прохрипел что-то, потянулся за спину… и вытащил боевой топор. Преодолевая боль, прицельно прищурился, замахнулся…
- Все, считай, отвязались вид девки, – равнодушно обронила Янка и… заложив крутой вираж, так что у Романа давно позабытый утренний тост подпер к горлу, бросила мотоцикл между бородачом и улепетывающей девчонкой.
Брошенный топор мелькнул в воздухе… и с глухим чвяком приземлился рукоятью прямо в подставленную Янкину ладонь. Янка легко, будто бабочку с руки, запустила его обратно. Роман успел поймать мгновенное выражение недоумения на физиономии бородача, прежде чем тот опрокинулся навзничь с топором, торчащим точно между кустистых бровей.
- А что теперь с рестораном будет? Ну, когда мы заклятье снимем? – прокричал в ухо Янке Роман.
- Сперше його треба знять! – откликнулась Янка, - А мы вместо дела з цей Лизкой-Облизкой возимся, и конца цьому не видно! О, кажу ж!
Мотоцикл Рико чуть притормозил возле бегущей девченки… в то же мгновение она одним прыжком вскочила в седло позади Рико и крепко ухватила его за плечи.
- Барышня! – возмущенно возопил шеф…
Но маленькие кулачки замолотили его по спине:
- Не останусь! Только с вами!
- Ладно, бери ее, - прокатывая мимо, неохотно кивнула Янка, - Бо тут ще поблизости «Робин Гуд» и «Айвенго» булы!
- Айвенго вроде доблестный рыцарь, а Робин Гуд – благородный разбойник. - пробормотал Роман.
- Ну и кому це колысь мешало? – поинтересовалась Янка, и в словах ее слышалась давняя, застарелая горечь.
Их мотоциклы неслись сквозь схваченный тисками заклятья город и Роман чувствовал, что ему отчаянно хочется уткнуться лицом в лохматый загривок притихшей Нёмы, чтоб не видеть происходящего вокруг. Вцепившись Рико в плечи, девочка Лиза смотрела перед собой широко распахнутыми глазами, но по переполняющей их пустоте Роман понял, что ее сознание милосердно отключилось, спасая ускользающий рассудок от царящего вокруг ужаса.
- Наши вже летять! – перекрикивая бьющий в лицо ветер, бросила через плечо Янка.
Прямо у них над головами тяжело загудело, и кромсая лопастями воздух, над улицей прошел здоровенный темный вертолет.
Янка прибавила скорость. На углу дома мелькнула белая табличка «пр. Героев».
«Лучше б уточнили, каких именно, а то ведь при материализации черте кто появиться может!» - подумал Роман.
- Vieux diable! – проорал впереди Рико, и круто бросив мотоцикл набок, заложил широкую петлю, стараясь избежать столкновения с огромной, плотно спрессованной грудой искореженных автомобилей, перегородивших улицу.
Роман почувствовал, как мотоцикл под ним становится на дыбы, словно живой, выворачивается в неистовом вираже, и тормозит с визгом раненного животного. Внутренности встряхнуло, желудок чуть не выскочил между зубов, и машина встала. Роман спихнул с коленей возмущенную происходящим Нёму и раскорячив ноги, сполз с седла. Выпрямился, хрустя, кажется, всеми имеющимися суставами, вскинул глаза на перекрывающую улицу автомобильную гору…
Гора казалась черной от жирной копоти, покрывающей до неузнаваемости искореженный металл. Кое-где сквозь сплавленные в горниле десятков взрывов автомобильные останки еще пробивались последние оранжевые язычки огня. Венчало груду практически целое ярко-красное водительское кресло, а в нем… Роман отчаянно зажмурился, но изображение обугленного человеческого скелета, крепко сжимающего в черных кистях автомобильный руль, словно пропечаталось на внутренней стороне плотно закрытых век.
У подножья автомобильной груды сидел хорошо одетый молодой мужчина. Он мучительно, будто стараясь вспомнить что-то, морщил лоб и время от времени вопросительно тряс за плечо нечто черное, страшное, очертаниями похожее на человеческую фигуру, но при этом издающее острый запах паленого мяса.
Судорожно сглатывая, Роман отвел глаза в сторону и принялся тщательно изучать фасады соседних домов. Те словно под обстрелом побывали – языки копоти покрывали испещренный рытвинами шлакоблок. Тихо, поскрипывая со сводящей с ума монотонностью, болталась вывеска крохотного бутика: «Амнезия».
Янка с разбегу вскочила на сбитые в кучу машины. Выдавливая сквозь сведенные губы непонятные, животные звуки, мужчина у подножья попытался ухватить ее за сапог, но она легко перепрыгнула дальше и побежала вверх по склону сложенного из машинных и человеческих останков холма. Рядом с ней длинными прыжками неслась ярчучка. Груда металла угрожающе скрипела и шаталась под их тяжестью. В несколько прыжков Янка выбралась на гребень, бросила один-единственный взгляд вдоль проспекта и выдала выразительное:
- Трясьця вам в бок!
Вытянувшаяся в струнку Нёма залилась отрывистым злобным лаем и перевалив через верхушку холма, скрылась на другой его стороне.
Янка повернулась и запрыгала обратно к подножью. Ее блестящие черные сапожки мелькнули перед бессмысленным взором потерявшего память человека. Тот снова замычал, и на четвереньках пополз за ней. Искореженный металл протяжно застонал и медленно осел, погребая под собой место, где только что сидел мужчина.
- Дела паршивые! – не обращая внимания на путающегося у ног нежданного поклонника, Янка подняла мотоцикл, - Наших огнем шмалят! – Янка вскочила в седло.
- Кто?
- Яка разница!
- Парень, ты тут подожди, может, еще все наладится! – подхватив обеспамятевшего человека подмышки, Роман оттащил его к стене.
- Хватит самаритянствовать, стажер, едем! – Рико нажал стартер.
Еще не понимая, что они собираются делать, Роман вновь вскочил в седло позади Янки. Мотоцикл вдруг развернулся и на полной скорости рванул прочь от перекрывающего дорогу металлического завала.
- В объезд? – крикнул Янке в ухо Роман.
- Нема часу! – проорала она в ответ, резко развернула мотоцикл…
Машина взревела… Груда битых автомобилей прыгнула им навстречу, понеслась прямо в лицо, будто кинуться решила…
- Не-е-ет! – Роман успел лишь заорать и вцепиться Янке в плечи, когда переднее колесо оторвалось от земли и мотоцикл взмыл в воздух!
Уши у Романа заложило. В абсолютной, гулкой тишине он увидел как рядом в небесах плывет мотоцикл Рико, увидел раззявленный в беззвучном крике Лизкин рот и вытаращенные, полные ужаса глаза, глядящий сквозь облепившие лицо волосы.
Потом земля с силой ударила в колеса, седло долбануло Романа снизу, острая боль насквозь прошила позвоночник. Роман почувствовал, что валится с седла, стремительно несущаяся лента асфальта мелькнула у самого лица и последнее, что он ощутил, был короткий рывок за ворот.
- Гей, молодый пане, очухивайся швидше, бо мы з тобою не дуже зручно выглядим!
Чернота еще плавала у Романа перед глазами, медленно расслаиваясь на полосы мерцающе-черного и грязно-серого, с розовыми просверками. Наконец качающийся словно в шторм окружающий мир слегка успокоился и Роман обнаружил, что серое – это старый дорожный асфальт, черное – отблескивающая кожа Янкиных высоких сапог, а розовое – трепещущий у самого лица язык преисполненной сочувствие Нёмы. Черный влажный нос ткнулся в щеку, резкий запах собачей пасти ударил в лицо, и Роман понял, что лежит животом поперек Янкиных коленей. Роман представил, как оригинально выглядит со стороны. Кровь прилила к щекам.
Он задергался всем телом, волосы у него на затылке зашевелились, чувствуя тот веселый интерес, с каким Янка наблюдала за его барахтаньем.
- Позвольте узнать, что вы там застряли, стажер? – раздраженно поинтересовался у него над головой Рико, и вот тут Янка то ли наконец разозлилась, то ли наоборот, сжалилась и просто-напросто спихнула Романа наземь.
Морщась от острой боли в спине, Роман поднялся, цепляясь за мотоцикл.
Проспект по другую сторону автомобильной груды тоже был черен от копоти. Дома с выгоревшими стенами и лопнувшими от жара стеклами стояли пустые, лишь кое-где у подъездов валялись брошенные вещи – следы поспешного бегства жильцов. Впереди глухо ухнуло…
- Merde! – рявкнул Рико. – Какого дьявола эти недоумки полезли без нас?
Роман проследил за его взглядом. Тяжелый военный вертолет, отчаянно кренясь, балансировал на краю крыши двенадцатиэтажной высотки. А над ним, застилая солнца и распространяя вокруг себя волны удушающего, смертного ужаса и нестерпимого зловония, кружили девять огромных крылатых существ.
Дергая рычаги, в кабине суетился пилот, но, резко контрастируя с его торопливыми движениями, лопасти раскручивались неспешно. И также вкрадчиво и неспешно из окошка верхнего этажа выскользнул змеистый язык пламени, переполз через ограждение крыши и нежно, будто щенок, ткнулся вертолету в брюхо. Вертолет вспыхнул разом, словно хорошо просмоленный факел.
Девять крылатых тварей плотно закрученной спиралью взмыли ввысь. Из поднебесья донесся их слитный торжествующий вопль:
-Капут, партизанен!
Вертолет, превратившийся в плотный клуб огня и плавящегося металла, рухнул вниз.
- Ложись! – гаркнул Рико, опрокидывая девчонку.
Роман почувствовал как его швырнуло на асфальт, болезненно вскрикнул, когда тяжелое тело навалилось на травмированную спину… Впереди рвануло, Роману показалось, что в каждое ухо ему засадили по ручке швабры – стало очень больно и тихо. И в этом мертвом молчании над головой пронесся широкий веер огня. Сверху, плавя нейлон куртки, ударила волна горячего пара. Роман неслышно заверещал, задыхаясь в паровой бане… Тяжесть навалившегося сверху тела исчезла, и в тишине и беззвучности, барабаня по спине и плечам, сверху обрушился каскад мелких металлических обломков вперемешку с запаянными в разодранную броню нечеловеческими останками.
- Ну что уставилась! – заорал Роман на девчонку, остановившимся взглядом вперившуюся в валяющуюся у ее ног оторванную ящериную лапу в наручье кевларовой брони. Вокруг лапы растекалась лужица почти бесцветной, лишь с легкой прозеленью, жижи, - Или думала, против ведьмы беззащитный ОМОН пошлют?
Глухота исчезла, оставляя за собой гул и треск бушующего впереди пожара и шорох тлеющей плоти. Боль осталась и теперь Роман орал на Лизу, иначе бы пришлось просто орать, когда одежда касалась обожженной кожи.
- Ничего она не думала, Лизки-Облизки на думанье не напрягаются, - Янка махала ладонью перед лицом, разгоняя белесые струйки пар, валившие от нее, как от утюга в рекламе. – Не знаю, хто ця сволота ведьмовская, та она ж наше отделение без группы захвата залышила! Я ее на шмат порву!
И тогда Лизка словно очнулась, отвела глаза от растерзанных останков у ног и привычно аккуратненько переместилась Роману за спину, подальше от разъяренной Янки.
Висящие на отвесной стене три темные фигуры неопределенной формы вдруг выметнули длинные гибкие щупальца. Присоски щупалец неслышно впились под подоконник распахнутого окна на верхнем этаже. Плавно перетекая сочленениями гибкой плоти, последние уцелевшие члены группы захваты поползли вверх. Из открытого окна вырвался столб огня. Словно цветок, раскрылся, распадаясь на три узких лепестка. Лепестки закрутились винтом, будто лопасти погибшего вертолета. Огненные лезвия рассекли подтягивающиеся к окну щупальца. Члены группы захвата бесформенными кляксами распластались по стене, стараясь удержаться на шероховатостях старого шлакоблока… Вращающиеся огненные лопасти крутанулись еще разок, потом сомкнулись обратно в бутон пламени. Тот изогнулся, внимательно разглядывая стену в поисках противника… Радостно содрогнулся – нашел! Лепестки бутона сложились в гротескное подобие пасти, выметнулся длинный огненный язык… Чмок! – кончик языка легко подхватил одну из клякс и вмиг втянул в распахнутую пасть пламени. Лишь судорожно забился пучок черных щупальцев, и десантник Общества скрылся в раззявленном рте хищного цветка. Оставшиеся две кляксы мгновенно вспучились пушечными жерлами, плюнув навстречу приближающемся огненному языку шквалом металла. Чмок! Чмок! – распадаясь и вновь смыкаясь под ударами снарядов, язык пламени быстро слизнул уцелевших.
- Бовдуры! – подпрыгивая от возмущения, вопила Янка, - Так вам и треба, йолопам безмозглым! Водою треба було, водою!
- Ти-ихо! – Рико втащил расходившуюся Янку за угол дома. Следом, волоча впавшую в прострацию девчонку, метнулся Роман.
С пронзительны криком с тусклого неба обрушилась крылатая тень. Эта была птица, но больше других птиц, голая, без перьев и пуха. Ее кожистые нетопыриные крылья облаком накрыли проспект. Роман разглядел на ее спине окутанную черным, жутко неподвижную фигуру – вроде бы человеческую по очертаниям, но вызывающую твердую уверенность, что никакой это не человек! Задевая кончиками крыльев стены домов, птица пронеслась вдоль проспекта, и никого не обнаружив, взмыла ввысь.
- В нас вже и так по группам захвата перерасход! – продолжала бубнить расстроенная Янка, - Нову ж просто так не дадуть, бумажками замучають! От сучья видьма! Извини, Нёма, та иначе не скажешь!
Хищный огненный цветок повертелся во все стороны, выглядывая, нет ли еще где ему добычи, и неторопливо втянулся обратно за окно.
А на подоконнике…
Роман почувствовал, что стоит с по-дурацки раззявленным ртом, тупо пялясь на воздвигшуюся на подоконнике огромную фигуру в мрачно отблескивающих шипастых латах. Щетинящийся грозными металлическими штырями шлем, будто цельная стальная маска, скрывал лицо. Лишь круглые отверстия глаз взирали на мир озерами сплошной черноты. Из-под цельного забрала выметнулся хохот. Взмыл над горящей улицей – жуткий, до костей продирающий, но в то же время и какой-то киношно-ненатуральный.
- Отвага, сила, честь… - шелестящий, почти бесплотный шепот гулко и одиноко метался внутри шлема, словно кроме голоса там больше ничего и не было – ни шевелящихся губ, ни языка.
Роману стало очень не по себе. А было бы еще больше не по себе, если бы величественная фигура в латах не дергала все время головой, изо всех сил стараясь не втыкаться штырями шлема в оконную раму.
- Вы ничто! Вы пыль! – прошелестел голос и была в этом голосе такая темная, завораживающая уверенность, что Роман ощутил – да. Так оно и есть. Он – пыль, или станет ею. По одному лишь слову вот этого…
- Тьма пожрет вас и вечно блуждать вам во мраке! – шепот, оставаясь все тем же шепотом, взмыл до пронзительного, громового крещендо, вызывая нестерпимое желание самому сотворить с собой что угодно, лишь бы не слышать…
- Короче, уроды, отвалили в темпе, а то знаем мы вас, пацифистов… Добро, зло – главное, у кого ружье!– объявил вдруг из-под забрала совсем другой голос, ничем не схожий с недавним бестелесным шепотом.
Это был все тот же, уже хорошо знакомый, слышанный и от орка, и от всадников на крылатых тварях, склочный мужской баритон. Только теперь в нем не было ни немецкого, ни блатного акцента.
Не выдержавший тяжести подоконник глухо хрупнул, проседая, могучие латы гулко брякнули и фигура исчезла, то ли свалившись, то ли спрыгнув вглубь комнаты.
- Что-то я не понял… - после долгого молчания сказал Роман, - Это что за робот-трансформер?
- Рыцарь… - неуверенно промямлила Янка и задумалась, потому что доспехи – доспехами, но на рыцаря тип в окне все равно не походил.
- Ведьмак это, Яночка. – тяжко вздохнул Рико, - Вопреки всем наши расчетам – никакая сие не ведьма. Сие ведьмак! И весь сегодняшний кошмар – его работа.
На Янкиной физиономии проступило глубочайшее ошеломление:
- Не може цього буты! – она пристально воззрилась на Нёму, словно ожидая от той подтверждения. Но на длинной собачьей морде было лишь беспредельное, совершенно человеческое, изумление. Нёма ответила Янке непонимающим взглядом и Роману даже показалось, что сейчас ярчучка плечами пожмет.
На лице Лизки тоже читалось потрясение. Ну конечно – ведьмы, ведьмаки – любой нормальный человек удивится. Странно только, что раньше ничто ее не удивляло.
- Я ж николы не помыляюся! Я ж потрохами чую не хуже ниж Нёма носом, разве что места указать не можу! Якщо сказала – видьма, так якый там видьмак… - Янка замолчала, глупо раскрыв рот.
- Примерно вот такой! – сообщил Рико, указывая на фигуру в доспехах, снова упорно влезающую на треснувший подоконник.
Раскинув руки, словно стремясь разом обхватить всю полыхающую улицу, весь корчащийся в тисках заклятья город, предполагаемый ведьмак вновь хохотал, запрокидывая увенчанную шипастым шлемом голову.
- Не може цього буты! – растерянно повторила Янка.
- Я тоже терпеть не могу таких вот манерных клиентов – но что поделаешь, не мы их выбираем, - меланхолично сообщил Рико, - Место наложения заклятья, похоже, нашли, автора - тоже, зато группу захвата потеряли. А ну живо вдоль стен и в подъезд! – рявкнул Рико. – Работаем!
Первой сорвалась с места ярчучка. Легкой серой тенью метнулась она в подъезд. Плотно вжимаясь в еще теплую от огня стену, остальные двинулись следом. Лизкина ладошка у Романа в руке была ледяной и влажной. Девчонка послушно перебирала ногами и как было велено, не отлипала от обгорелой поверхности шлакоблока. Роман замешкался, прикидывая, а не оставить ли ему непрошенную попутчицу где-нибудь в уголочке, подальше от греха.
Ощущение внимательного и насмешливого взгляда сверху возникло мгновенно. Плотный огненный шар вспыхнул у ног Романа, разрубая асфальт. Девчонка дико завопила. Роман рванул ее к себе. Они вкатились под защиту подъездного козырька. Бетон содрогнулся и с его краев потек огненный дождь.
Скорчившись за ненадежным прикрытием подъездной лестницы, Янка торопливо тянула из рюкзака ноутбук.
- Выясни, кто там живет, на верхнем этаже, - запоздало скомандовал Рико, настороженно поглядывая вверх на заплеванные ступеньки.
Компьютер тихонько пискнул, подключаясь, экран засветился. «Проспект Героев, дом…» - торопливо настучала Янка… По монитору прошла волна ряби, поисковое окошко мигнуло, сворачиваясь, и на экран единой вспышкой выметнулось огненное око. Вертикальный зрачок уставился с монитора.
- Merde! – выдохнул Рико.
- Уж не утратил ли ты остатки разума, пес псов… (Нёма поглядела на Рико с новым, особенным интересом) …что произнес недоброе слово пред моим Оком? - свистящим полушепотом выдохнули динамики компьютера.
- Высказался прямо в глаз, - невольно пробормотал Роман, невероятным усилием воли заставляя себя держаться прямо перед пылающей чернотой в глубинах огненного зрачка, под ощущением враждебной воли, которая с ужасающей силой стремится проникнуть сквозь пластик монитора, сквозь тело, и приколоть душу, как бабочку, своим взглядом.
- Знаете, я пойду, - вдруг объявила Лизка, - На первый урок я уже опоздала, и на второй опоздала, и на третий опоздала, если еще и на четвертый опоздаю… - продолжая говорить замороженным, словно бы механическим голосом, она на подламывающихся ногах заковыляла к выходу из подъезда.
- Девочка… - выдохнули динамики.
Дернув Лизку за локоть, Роман будто куклу опрокинул девчонку на пол парадного. Над порогом, там, где секунду назад стояла Лизка, металлически щелкнули когти гигантской черной птицы. И тут же послышался удаляющийся разочарованный вопль. Из динамиков компьютера плеснул знакомый киношный хохот, переходящий в вой.
- В чем дело, ведьмак!? – крикнул Рико, - Чего ты хочешь?
Око на мониторе распахнулось широко, нестерпимо широко, казалось, прячущаяся внутри него тьма готова хлынуть наружу, затопляя мир:
- Чего жаждет все живое – жить! – прошелестели динамики. –Я только снаружи такой горец, а внутри у меня склероз, камни в почках и геморрой размером с кулак. В санаторий мне нужно.- добавил склочный баритон.
Рико изумленно поглядел на мерцающий в мониторе глаз, потом вопросительно – на напарников:
- В профсоюзе обидели – путевку не выделили? – нервно предположил Роман, - Есть у ведьмаков профсоюз?
Рико поглядел на Романа, как на полного идиота, передернул плечами:
- Слушай меня, ведьмак! – крикнул он вверх, в лестничный пролет, - Сними заклятье, пока не поздно, и клянусь святым Домиником, я… Если для тебя это столь необходимо… Достанем тебе путевку в санаторий!
- Ты не понимаешь,простой сельский парень! – на два голоса вздохнули динамики. Око в мониторе стало больше, больше, словно бы там, внутри компьютера оно придвигалось все ближе, изнутри упиралось в хрупкое стекло экрана…
- Янка! – отчаянно завопил Роман, когда стекло монитора вдруг стало взбухать, словно стенка мыльного пузыря.
Янка хлопнула по крышке ноутбука. Изнутри донесся истошный писк придавленных клавиш, задушенный мужской крик, и короткий лязг, будто кто-то резко впечатался забралом в клавиатуру. По пластиковой крышке ноута прокатилась судорога, брызнуло светом, стихло.
Нёма угрожающе зарычала, пятясь прочь от лестницы.
Глухо хлопнул воздух и закованная в шипастый доспех фигура возникла на ступеньках. Старый бетон захрустел под неимоверной тяжестью. Казалось, сам воздух трепетал от ужаса. По-змеиному извиваясь, исцарапанные перила старались увернуться от возложенной на них руки в стальной латной рукавице. Торжественным жестом ведьмак вскинул другую руку…
Нёма отчаянно взвизгнула… и одним длинным прыжком метнулась вниз, в подвал. Там, где только что была ярчучка, разорвался огненный шар.
Толчком ноги спихнув валяющуюся на полу Лизку вниз по подвальной лестнице, Роман ринулся следом. Оказавшееся под ним девичье тело смягчило удар, но сверху на многострадальную Романову спину тоже кто-то рухнул, они покатились по лестнице, ввалились в воняющий сыростью и слежавшимся мусором подвал. Дверь за их спиной с металлическим лязгом захлопнулась.
- Надо полагать, кроме фаерболлов, он ничего не умеет, - пробормотал Рико, быстро набрасывая тяжелый засов.
- Зато это умеет дуже добре, - ответила Янка, сползая с Романа и опасливо косясь на железную дверь, содрогающуюся от размеренных ударов. При каждом ударе щель под дверью выплевывала язычки огня, а прямо над засовом ровным багрянцем раскаленного металла наливалось круглое пятно. – Трясьця, и компьютер накрылся! – она отфутболила валяющийся рядом ноутбук, - Узнали б, хто там живе, на верхнем этаже, може…
- Математик наш, из училища, Пал Демидыч жил. - тихо ответили ей и в полутьме подвала стало видно, как Лизка возится на мокром полу.
- Я думала, мы ей шею свернули. - равнодушно бросила Янка. - А она, бачь, крепкая.
- Так это твой преподаватель, детка, к нам пробивается с такой похвальной математической точностью? - усмехнулся Рико, хладнокровно наблюдая как огненные шары раз за разом долбят в одну точку над засовом и дверь медленно накаляется.
- Склонитесь предо мною и, быть может, я дарую вам легкую смерть! – торжественно провыло за дверью, а склочный баритон добавил, -А не то поймаю, и всем засажу аж по самые гланды!
- О, и у этого один перетрах на уме! Слушай, чего он то нормально говорит, то под Повелителя Тьмы косит? – поинтересовался Роман, - Всегда такая манера или сейчас от собственного пламени голову напекло?
Лиза молча пожала плечами.
- Головы полетят в отделе статистики, - заключил Рико, - Что ж это у них бесконтрольные ведьмаки в учебных заведениях плодятся! И без того каждая третья преподавательница, по сути, есть ведьма, так и математики туда же!
- Ведьма! – упрямо повторила Янка, - То должна буты ведьма, кажу вам!
Нёма склонила длинную морду, будто соглашаясь.
- А атакующий нас ведьмак есть лишь фантом и иллюзия, - буркнул Рико, - Изволь собраться, Янка! Ты, может, не заметила? Мы знаем его истинное имя! Благодаря милой барышне, столь удачно случившейся на нашем пути, - и он отвесил Лизе короткий изысканный поклон.
От непривычной галантности Рико сидящая у стены девчонка растерялась, закраснелась, и даже, неловко растопырив руки-ноги, попыталась изобразить нечто вроде книксена.
- Оперативникам Общества часто везет на случайные удачи? – теперь уже в голосе Романа звучала задумчивость. Он внимательно уставился на девчонку, та заерзала на мокром полу и зачем-то повторила свой неуклюжий «сидячий реверанс».
- Мы имеем дело со многими силами, а удача – лишь одна из них. – раздраженно ответил Рико, - Будем сегодня работать ведьмака или пускай уж его заклятье разносит город в щепы, пока Янка с Нёмой сомневаются, а стажер философствует?
Янка провела пальцами по влажному полу:
- Воды бы побольше, - недовольно вздохнула она.
- На один удар хватит, - бросил Рико, - Бери все до капли, если люди сюда вернутся, спасибо скажут за сухой подвал.
Рико направился к раскаленным дверям, а Роман вдруг ощутил, что вокруг стало сухо. Разводы влажной грязи на полу и стенах осыпались мелкой пылью, словно бы с обочины прокаленной летним солнцем грунтовки. Пересушенный, лишенный влаги воздух драл горло, не давая дышать.
Янка взялась за раскаленный засов, из-под ее руки повалил пар. Она и Рико на мгновение застыли, пережидая очередной огненный удар. Стоило лишь языкам пламени втянутся под дверь, Янка рванула створку. Плотная, будто из шланга, струя воды ударила с ее ладоней в дверной проем. Янка и Рико выпрыгнули за порог, Роман кинулся следом, слыша звенящий от напряжения голос Рико:
- Ведьмак Павел, сын Демидов, te invoco, et te impero*… А-а-а!
Роман выскочил из подвала. Янка хлестала водой в высокую фигуру в раскаленных докрасна доспехах, бьющуюся в многоцветном коконе из потухающих оранжевых лент огня, чадящего черного дыма и мутного тюля горячего пара.
- Вы, осмелившиеся противиться мне –разозлили вы меня по-настоящему, как бы чего не вышло: несчастный случай или авария какая… - на два голоса неслось из-под забрала.
В лицо Роману ринулся огненный шар. Роман отскочил в сторону, шар нырнул в распахнутую дверь подвала, внутри глухо хлопнуло. Держась руками за обгоревшие волосы, из подвала, наперегонки с Нёмой, вылетела Лизка. Отчаянно завизжала, лицом к лицу оказавшись с выступившим из-за угла ведьмаком. Целым и невредимым. На кончиках латной перчатки плясал шарик огня.
- Девочка… - занося руку с шаром, прошелестел ведьмак.
Завеса пара разделилась надвое и Рико, в рассыпающейся клочьями крутке, упал на четвереньки. Ведьмак стремительно развернулся к новому противнику, Янка кинулась наперехват… Но лишь скупые капли воды сорвались с ее рук.
Из-под забрала загрохотал надменный позерский хохот.
- Батарея! Труба, Янка! – закричал Роман, срывая с Рико еще тлеющую одежду.
Выметнувшиеся когти двумя быстрыми ударами рассекли стояк. Янка рывком выгнула трубу. Тугой ком прокатился по ней, словно анаконда пыталась отрыгнуть целого кролика. Струя воды сбила летящий огненный шар.
- Хорошо, что здесь топят, - прохрипел Роман, - В моем доме в трубах ни капли.
Тяжелая, будто полицейская дубинка, струя с силой врезалась в металл доспехов. Клубившийся на ладони огненный шар погас с тихим злобным шипением, ударом воды закованную в сталь фигуру взбросило вверх по ступенькам. Гремя доспехами, ведьмак рухнул на площадку, беспомощно раскинув руки в стальных рукавицах.
Роман замер. Чувство, преследовавшее его с той минуты как в переулке на них навалился орк, вдруг оформилось. Пришла абсолютная уверенность, что он уже это видел – воин в шипастых доспехах, бессильно лежащий на траве. На траве, а не на замызганной лестничной клетке!
Старый стояк заскрежетал. Осыпая ржавую металлическую пыль, длинная трещина перерезала трубу пополам. Разбрызиваясь безвредными фонтанчиками, вода полилась на площадку, пока еще тонкие ручейки зазмеились вниз, в подвал.
С трудом подобрав под себя лязгающие руки-ноги, ведьмак пополз наверх. Янка рванула было за ним, но в последнюю секунду Рико успел придержать ее – через перила рухнул сноп огня, перекрывая дорогу любому, кто вздумал бы преследовать отступающего ведьмака.
Шипастый шлем на мгновение мелькнул над перилами:
- Считайте мгновения жизни, несчастные, вам не уйти от надвигающейся Тьмы! – прошелестел надменный голос, -Тикайте, хлопцы,I’llbeback!– добавил склочный баритон.
И голос этот Роман слышал и рыцаря видел – только вот где в своей жизни он мог такое найти? В кино? В прошлом году, на параде городских толкиенистов?
- Нахабный видьмаче! - возмутилась Янка, - Думаешь, якщо я тэбэ сразу прихлопнуты не змогла, так ты вже и спасся? Знимай заклятье швидше, якщо житы хочешь!
Переломившаяся труба стояка с лязгом рухнула, расплескивая натекшую в подъезде лужу. Голова в доспехах исчезла, ведьмак отпрянул вглубь лестницы…
Смутные воспоминания и догадки сошлись, и в голове у Романа четкой и ясной картинкой вспыхнуло понимание происходящего.
- Merde! – рявкнул Рико, но сейчас в его голосе было настоящее отчаяние. – Никакой он не Павел Демидович, это имя на него совершенно не действует! Наверняка фальшивка! Осторожный, учитель математики, заранее подстраховался, baster! Нам нужно истинное имя сатанинской мрази…
- Саурон, он же Черный Властелин, - буднично обронил Роман, - Если не по кино, а непосредственно по толкиеновскому тексту: первоначальное имя - Гортаур, майар Ауле.
Мечущаяся по площадке Янка круто притормозила, чуть не свалившись обратно по подвальной лестнице:
- Звидки знаешь? – остро прищурилась она, удерживаясь за перила.
- Ну я ж вам не Лизка, с ее сериалами, я ж с первоисточниками работаю! – возмутился Роман.
Янка явно не поняла, но задумываться не стала:
- Та с справжним именем, я цього видьмака пошматаю! – кровожадно пошевеливая когтями, вскричала она.
Роман хмыкнул:
- Если ты когтями по телевизору полоснешь, у Беллы в «Сумерках» голова отвалится?
Те самые когти сомкнулись у Романа на горле.
- Я же вас предупреждал, стажер, ни слова о Бел… – вскричал Рико и осекся. До него дошло. Прищурившись, он запрокинул голову, глядя наверх, на черную от огня лестницу. - Vieux diable! – тяжелым от разочарования голосом протянул он, - Так вот почему… Он тоже из материализовавшихся!
Роман кивнул:
- С реальными чарами против выдуманного киношного злодея не попрешь!
- А чого ж робыты? – растерянно сказала Янка.
- Для начала когти мне с горла убери… - чувствуя, как нервно дергается кожа на шее, попросил Роман.
- Пробач, задумалась, - буркнула Янка, и острые лезвия разошлись. – Ой, Ромасыку, якщо ты правый, и цей в доспехах Саурон, то он це закляття накласты не мог! – вдруг радостно завопила Янка, - Он його стережет, бо материальный лише пока воно працюе! Он же сам казав, що житы хоче, а мы не поняли! Ромчик, мий любчик, выходыть, я не ошиблася! Ведьма, я вам казала – ведьма! Вирно ж, Нёма?
Выглядывающая из подвала ярчучка медленно, шаг за шагом поднялась по лестнице. Сжавшись в комок, готовая к мгновенному прыжку, замерла у края площадки.
Лиза засуетилась, и тоже медленно, шаг за шагам, двинулась к выходу из подъезда.
- Що нам робыты? – явно приобретя полное доверие к Роману, спросила Янка.
- А я откуда знаю? - искренне возмутился тот, потирая ссадину на шее, - Я думал – вы в курсе как придуманных магических существ мочить!
- Таких мощных? Да еще на стыке трех слоев миросозидания: литературы, кино и топонимики? - ахнул Рико и Роман впервые увидел своего невозмутимого шефа растерянным.
Мобилка в кармане Рико зашлась истошным звоном. Рико поднес ее к уху, молча выслушал, и так же без единого слова спрятал аппарат.
- Это полковник, - после долгой паузы наконец сказал он, - По подсчетам экспертов через пять минут начнется материализация названий улиц. Все, мадам и мсье, раздумывать некогда, мы должны сейчас же добраться до заклятия! – он бросился вверх по лестнице.
И тут же, перемахнув через перила, свалился у ног Романа. Обрушившийся сверху шквал огня облизал ступени.
- Смерти ищешь, безумец! – гулкий хохот наполнил лестницу, -Из ума выжил, некрофил самоучка!
- Почему он так странно разговаривает? – простонал Рико, обдирая с себя последние ошметки куртки.
- А это гоблиновский перевод! – хмыкнул Роман, - Ты к нему не пробьешься, Рико, тут нужен кто-то из одной с ним плоскости: Фродо с мегакольцом, или на худой конец Агроном с Логовазом, которые Арагорн с Леголасом... – Роман замолчал, словно прислушиваясь к чему-то в себе, - Ребята… в смысле, господа и дамы… Я, оказывается, таки умный!
- Что навело вас на столь странную мысль? – серьезно спросил Рико.
Роман фыркнул:
- А я знаю, что делать!
И в ответ на полные надежды взгляды с торжеством выдал:
- Пять минут подождать!
- Вы плохо поняли полковника, стажер? – озлился Рико, - Через пять… нет, уже через две минуты… начнется новый виток – материализация названий улиц!
- Вот именно! – довольно кивнул Роман, подошел к закопченному подъездному окну и кинув через плечо высокомерный взгляд на непосредственного шефа, обронил, - Проспект, на котором мы сейчас, как называется?
- Героев, - пискнула Лизка.
Роман увидел, что девчонка стоит уже у самого выхода из подъезда, напряженная, готовая в любой миг сорваться и бежать без оглядки.
- Пять баллов, - хмыкнул Роман, - Никаких ограничений, просто герои, а это, знаете ли, понятие многозначное. Держу пари, среди них и для нас парочка подходящих найдется. Кстати, Лизочка, а куда это ты собралась? Судя по всему, ты-то нам как раз очень понадобишься, правда, Нёма?
Распрямившись, словно пружина, ярчучка метнулась к девчонке.
Девчонка вздрогнула – и с истошным криком выскочила вон из подъезда.
Роман перехватил за ошейник рванувшую следом Нёму.
Ярчучка извернулась, желтые клыки лязгнули у самой его руки.
- Спокойно! – прокричал Роман, всем телом повисая на собаке, - Она сейчас вернется!
С улицы послышались резкие, гортанные голоса, быстро перешедшие в крик, затем раздался лязг сталкивающейся стали, тяжелые удары, словно бы где-то глухо ухнул топор…
Потом все перекрыл уже знакомый отчаянный Лизкин визг.
Рико и Янка бросились к окну.
- Ты ж сама говорила, Янка, герой – он не всегда благородный, - Роман прижал к себе Нёму, и зарылся лицом в собачью шерсть, - Представления о героизме, они очень разные были, в разные времена. Сцена из учебника истории – в награду героям город на три дня, - он кивнул на смутно видневшиеся сквозь стекло фигуры в шкурах, доспехах, кольчугах, что появлялись посреди улицы и тут же без долгих размышлений ныряли в опустевшие дома. Звенели мечи – герои схватывались за добычу. Крылатые черные всадники в молчании носились над ними – и Роману показалась, что впервые в их зловещем движении проступила настоящая растерянность.
- Отцепитесь, гады! – орала Лизка. По улице затопотали ее разболтанные кроссовки, а следом слаженным громом отозвались удары десятков бегущих ног.
Встрепанная девчонка ворвалась обратно в подъезд:
- Они… За мной…
- Вижу, - сквозь зубы процедила Янка, оглядывая столпившихся в узких дверях разгоряченных мужиков, - А що, крепкие хлопцы, мабуть, нам сгодятся… А ну, Лизка-Облизка, «Белла» недороблена, иды сюды…
И она дернула Лизу к себе. Острый коготь вжикнул, распарывая на девчонке куртку и свитер. Хлопнула перемычка лифчика. Одежда распалась на две половинки, открывая нагое бледное тело, расчерченное кровоточащей царапиной между полных, совсем не детских грудей.
Легко, будто куклу, Янка вскинула брыкающуюся Лизку на плечо…
- Гей, вы, герои! Дывыться, що тут есть! – и она подняла Лизу на вытянутых руках. Девчонка забила тонкими, затянутыми в джинсики ногами, ее обнаженные груди качнулись.
Первым не выдержал римский легионер в сверкающем на зимнем солнце шлеме. Его бешенный, жаждущий взгляд уперся точно в сморщенный от холода маленький коричневый сосок. Болтающаяся у Янки в руках девчонка попыталась было запахнуться… Легионер налег плечом на сбившихся в узких дверях остальных героических личностей и с грохотом вломился в подъезд.
Толпа героев гневно взревела. Два десятка распаленных мужиков качнулись к Лизе. Возрожденные заклятьем герои древности жаждали награды за геройство.
Вскрикнув, Роман рванулся на помощь… Крепко ухватив за локоть, Рико удержал его.
- Меньше пены, стажер, Янка сама справится!
- Она уже справилась! Подставила девчонку… – вырываясь, закричал Роман, но Рико держал крепко:
- Привыкайте, для Янки вполне типично, она совершенно лишена привычных норм христианской морали, - нравоучительно сообщил он.
Развернувшись к надвигающимся героям спиной, Янка небрежно перехватила девчонку за талию и зажала под мышкой. Лизка оказалась высокой, ее руки и ноги волочились по земле, но это не помешало Янке взвиться в том нечеловечески стремительном беге, когда очертания ее тела сливались в смутный мерцающий силуэт. Волоча девчонку, Янка промчалась мимо напарников и понеслась вверх по лестнице, и лишь задорная и совершенно безголосая песнь:
- «Облизка ваш компас земной, удача, награда за смелость…» - указывала путь мчащейся следом толпе распаленных героев.
- За ними! – скомандовал Рико, широкими скачками взбегая по лестнице.
Роман рванул следом. В груди жгло, на разворотах выщербленные перила выскальзывали из-под потных ладоней.
- Отступитесь пред Черным Властелином!Замочу на хрен, урки поганые!– отдаленный всего одним этажом, сверху донесся яростный крик Саурона.
Роман на мгновение притормозил, судорожно хватая ртом воздух, запрокинул голову…
В щели лестничного пролета коротко полыхнула огненная вспышка. И лишь за мельчающую, не фиксируемую разумом долю секунды до нее сильное гибкое тело кувыркнулось через перила, уходя из-под удара. Янка приземлилась пролетом ниже, точно позади настигающей толпы героев. Фаерболл ударил в передние ряды преследователей, выжигая в них широкую просеку. В ответ грянул еще яростный, безумный вопль десятка глоток. Герои реагировали немедленно. Не знающие страха воители, обозленные наглой атакой колдовской твари, ринулись наверх, прямо на киношного Саурона. Роману даже показалось, что перемахивая по четыре ступеньки за раз, среди наступающих героев, вскинув лук, бежал Орландо Блум. Бок о бок с полуголым гигантом, до боли похожим на молодого Шварцнегера.
Стряхнув с плеча обмякшую девчонку, Янка подскочила к напарникам.
- Изящно, Янка, - одобрил Рико. – Вызванный чарами Черный Властелин проредит вызванных чарами героев, те прикончат Властелина…
- А мы нарешти доберемося до закляття и дематериализуем остальных, - закончила Янка, скалясь, как некая жутковатая помесь довольной кошки с акулой. Сквозь сытую кошачью улыбку проглядывал острый частокол акульих зубов.
Бешенный рев пролетом выше перемежался коротким треском огненных разрядов. Вниз по лестнице поплыл серый, остро пахнущий паленой плотью дымок. Рассыпающееся в черный пепел обугленное тело свалилось с площадке и повисло, зацепившись за перила.
- Горячий денек, - меланхолично сообщил Рико, с чуть отстраненным интересом поглядывая наверх.
Этажом выше вновь полыхнуло, рев геройских глоток на миг захлебнулся, заглушенный воплем боли – нестерпимой, невыносимой человеческому существу… И тут же сменился яростным рычанием, словно наверху сцепились не люди, а обезумевшая стая диких псов. Стенка рядом дрогнула, будто в нее с маху впечатали что-то тяжелое.
Не выдержав, Роман зацепился за перила, подтянулся… Саурон стоял, намертво притиснутый к стене, распяленный на старой облезлой штукатурке, неспособный шелохнуться. Сочленения его доспехов, словно подушечки для булавок, были густо утыканы стрелами.
Четверка уцелевших героев навалилась на Черного Властелина, сжимая в не знающих и не понимающих милосердия ручищах. Его схватили за острые шипы шлема, потянули, задирая голову, как жертвенному барану. Роман увидел как латный металл начал медленно трескаться, расходиться, открывая острый стальной излом…
Тихий шепот:
- Пало величие Тьмы…Саурон, враг народа, помер… - прошелестел, угасая, и из щели доспехов выплеснулся кровавый сгусток, заляпывая выцарапанную на стене парадного надпись «Бабы – дуры».
Роман разжал руки и почти рухнул, а не спрыгнул обратно на площадку.
- Кажется, все, - с трудом сохраняя облик невозмутимого разведчика, вернувшегося с задания, бросил он.
Наверху длинно шаркнуло, с площадки осыпалась тонкая струйка пыли – и доспехи Саурона перевалились через перила, рухнув на площадку у ног Янки.
- Пусто. А сам где делся? – придирчиво поинтересовалась Янка, заглядывая внутрь шлема.
- Конечно, если даже «Сумерки» не смотрела… - тяжело ворочаясь на полу, пробубнила Лизка, - Развоплотился он, это все знают!
- Ты краще помовчи! – ехидно улыбаясь, протянула Янка, - Твои неприятности ще только начинаются. Хоча для тэбэ, це, мабуть, пустяки – дело житейское, а? - она небрежно потрепала Лизку по волосам.
Девчонка гневно шарахнулась в сторону, и застыла в оцепенении…
На лестнице послышались тяжелые спотыкающиеся шаги. Четверка закопченных, окровавленных амбалов, в опаленных ошметках то ли греческих туник, то ли просто набедренных повязок, сползала по лестнице.
- Всего-то и осталось? Силен был покойник, пусть дьяволы терзают его выдуманную черную душу, - тихо пробормотал Рико. Он небрежно прислонился к стене, и лишь настороженно поблескивающие глаза выдавали то напряженное внимание, с которым он наблюдал за спускающимися героями.
Янка легко вскочила на перила и уселась, болтая ногами, с интересом разглядывая приближающиеся четыре горы мускулов. На губах ее играла одобрительная улыбка.
Четверка ступила на площадку. Равнодушно, словно не видя или не придавая значение их присутствию, скользнули взглядами по Рико и отступившему к лестнице Роману. И вдруг лица их оживились, глаза приобрели осмысленность, с губ сорвался нечленораздельное, но явно довольное ворчание – герои узрели сидящую в углу расхристанную Лизку. Самый шустрый, а может самый жаждущий, или меньше всего пострадавший герой шагнул к девчонке. Благородное лицо античного полубога исказилось гримасой, со строгих, будто у статуи, губ стекла ниточка перемешанной с кровью слюны, и он сгреб обнаженные женские груди в горсть. Лизка заверещала, выгнулась, пытаясь слабыми ручонками отпихнуть тискавшие ее лапы. Но подоспевшие боевые товарищи героя быстро прижали девчонку к полу. Один широко развел ей ноги, второй завозился, пытаясь стянуть узкие джинсы, рванул, но турецкая ткань держалась прочно. Тогда герой вытащил из-под лохмотьев погнутый, опаленный кинжал и сосредоточенно сопя, принялся пилить твердую джинсу зазубренным краем лезвия. Лизка заорала.
- Даже для древних героев такая сексуальная активность, пожалуй, чересчур, - вскинул брови Рико.
- Ты ще ей посочувствуй! – пожала плечами Янка, - Що накликала, то и получила, дурепа!
Ярчучка кивнула, соглашаясь.
Четвертый, оставшийся не у дел герой, обернулся на женский голос. Узрел невозмутимо восседающую на перилах Янку, и тяжело подволакивая обожженную ногу, двинулся к ней.
Янка широко и радостно улыбнулась ему навстречу, демонстрируя все более заметный акулий оскал. Наступающий на мгновение замешкался, но все же он был героем! Он шагнул вперед, навис над Янкой и протянул руку к вороту ее черной куртки. Все также улыбаясь, пепельноволосая глядела на него снизу вверх.
- Мы так и будем стоять? – едва слышным шепотом спросил у Рико совершенно растерянный и не представляющий, что ему делать Роман. Больше всего его угнетала собственная нерешительность, а еще то, что приступившие к заслуженным удовольствиям герои так явно не уделяли его присутствию ни малейшего внимания, воспринимая его и Рико словно некую неодушевленную часть подъезда.
- Действительно, что ж мы мешкаем, – Рико отвалился от стены и быстрым шагом направился мимо пыхтящей над Лизкиными джинсами троицы, мимо нависшего над Янкой амбала прямо к лестнице.
Рико быстро взбежал на несколько ступенек, нетерпеливо обернулся к Роману:
- Что вы встали, стажер? – и поймав дикий взгляд Романа, которым тот оббежал заполонивших площадку героев, раздраженно добавил, - Занимайтесь делом, Янка о себе сама позаботится!
Роман понял, что Янка уже позаботилась: по мощному телу тянувшегося к ней героя вдруг пробежала короткая судорога. Янка брезгливо подалась в сторону, уклоняясь от толчков выхлестнувшей у того изо рта крови. Волоча за собой белесо-багровые лохмотья внутренностей, выдернула у героя из подреберья свои окровавленные когти.
- Добрый коготь – це вам не якись чары, на всех действует, - прокомментировала она, спрыгивая с перил.
Ноги насаженного на когти героя подломились и тело глухо ухнуло в нижний пролет. Троица над Лизкой было обернулась, но в этот момент джинсы подались кинжалу, жесткая ткань распалась надвое и проглянуло дешевенькое кружево трусиков. Героям сразу стало не до каких-то погибших неудачников.
- Вы тут ночевать собрались, юноша? – требовательно бросил с лестницы Рико.
- Но она? – потерянно переспросил Роман, все еще не двигаясь и лишь глядя на бьющуюся в героических руках девчонку.
- А с ней происходит только то, в чем она виновата сама. – дернул усом Рико. Он поглядел на огромные, широко распахнутые, и абсолютно пустые Лизкины глаза, видные над курчавым затылком насильника. Ни единого проблеска мысли не пробивалось сквозь заполонивший девчонку беспредельный ужас. Рико вздохнул, словно сдаваясь, - Bien! Наказание меньше вины, но пожалуй, с нее довольно. Разберитесь, стажер! И приступим, наконец, к нашим прямыми обязанностями! – раздраженно закончил шеф и широкими скачками побежал вверх по лестнице.
Роман еще разок покосился на могучие бицепсы навалившегося на Лизку героя, его гогочущих от восторга приятелей и ощутил, что приказ Рико разобраться его как-то не очень радует. Может, сделать вид, что не понял? Что очень сильно торопится приступить к прямым обязанностям? Торопливым шагом занятого человека проследовать мимо – город в опасности, секунды на счету! – и броситься вверх по лестнице.
Девчонка опять завизжала, Роман быстро шагнул вперед и ребром ладони точно и аккуратно въехал нависшему над Лизкой герою по шее, по той самой точке, в которую ни в коем случае нельзя бить на соревнованиях. На одно острое, оглушительное мгновение почувствовал как поддается под рукой ставший вдруг необычайно хрупким позвонок. Герой тихо хрюкнул и обмяк.
Расширенными глазами глядя на лежащее перед ним неподвижное тело, Роман ошеломленно пробормотал:
- Я что, его убил?
- А героев завжды так и убивают – в спину.
Роман обернулся на глухой чмокающий звук. Янка выдернула окровавленные когти из героических спин, и тела двоих последних тяжело свалились на бетон площадки.
- Пока вы тут развлекаетесь, меня полковник вычитывает как мальчишку! – крикнул сверху Рико. Было слышно, как мобилка аж вибрирует у него в руке, словно гневный полковник лично ворочается внутри. – Положение в городе все хуже! Тащите свою протеже, стажер, и ради Создателя, поторопитесь.
Роман замер над убитым им человеком, не решаясь прикоснуться. Коротко стриженные волосы курчавились на затылке, а на шее, там, где пришелся удар, успела расплыться гематома. Роман знал, что если положит руку поверх нее, сможет нащупать острый край перебитого позвоночника.
- Ой, лишенько, яки ж мы нежные! – Янкины каблучки процокотали по лестнице, - Он же материализованный, так що за ним сумуваты? Краще радуйся, що твой перший жмур вроде как не взаправду! Считай, потренировался, - одним толчком она перевернуло мертвое тело и уже привычно подхватив едва живую Лизку подмышки, поволокла ее наверх. Девчонка дергалась, пытаясь вырваться, но Янка не обращала на ее попытки ни малейшего внимания.
Роман шел следом, все время потирая ребро ладони. Ему казалось, что теперь с его рукой непременно должно что-то произойти, отпечататься какой-то знак… Янкины слова о «невсамделишности» убитого героя почему-то не утешали.
Старательно обходя раскиданные по лестнице и площадке скорченные горелые тела, Роман шагнул вслед за Янкой в распахнутую дверь на верхнем этаже. По узкой, захламленной прихожей легко можно было понять, что жил здесь мужчина. Холостяк. Женский беспорядок, равно как и беспорядок семейный, выглядит по-другому.
Роман шагнул в маленькую комнатку и… ткнулся в спину замершему в оцепенении Рико. Шеф обернулся и жутким, грозным взглядом вперился в Лизку:
- Это что такое? – громовым голосом вопросил он и яростно ткнул пальцем в центр комнаты.
Девчонка жалко, совершенно по-щенячьи заскулила, и выскользнув из рук Янки, скорчилась на полу, прикрывая грязное, зареванное лицо волосами.
- Что сие значит, я спрашиваю? – явно приходя в еще большее бешенство, вскричал Рико.
- Э-м-м… - промямлил Роман, внимательно разглядывая лежащего точно в центре комнаты немолодого, грузного мужчину. Совершенно обнаженного. Совершенно мертвого. Даже проверять не надо, издалека видно – с начисто, до позвоночника выжженной грудиной можно быть только трупом.
- Надо полагать… Это и есть математик Павел Демидович. Точнее, был математик. – заключил Роман. – Девочка ж еще когда честно сказала, что он тутжил, а ты все ведьмак, ведьмак, истинное имя…
Лизка коротко, истерически взвыла и зашлась громким детским ревом.
- Я не хотела… Не хотела…
- Что это вот было математиком Павлом Демидовичем – я и без вас вполне в состоянии догадаться, стажер, - судя по мертвенно-ровному голосу и раздувающимся ноздрям горбатого носа, Рико стоило титанических усилий сдержать ярость, - Я спрашиваю, что это?
И Рико ткнул пальцем в огромную, на всю комнату пятиконечную фигуру, до боли напоминающую старый, советский еще, знак качества, в центре которой лежало мертвое тело. Пятиугольник был выложен из ярких картонных детских кубиков с картинками. Роману почему-то бросился в глаза лукавый слоненок у самой макушки мертвеца.
- Говори, ведьма! – громыхнул Рико.
Роман кивнул, отвечая на собственные мысли, и укоризненно покосился на Нёму. Ярчучка ответила ему взглядом смущенным и в то же время вызывающим.
- Не косись на Нёму, Ромасыку! – Янка потрепала собаку по загривку, - Ты ж сам бачив, вона ее вынюхала, лише уверена не була, всякие обстоятельства завжды з толку сбивали. Та до того ж, найти ведьму у самой середине ее собственного закляття, колы все вокруг пахнет ею – це уметь треба! Нёма у нас з найкращих!
Нёма благодарно заворчала.
- Вы… С самого начала знали… Что это я? – непослушными от страха губами прошептала девчонка.
Рико быстро шагнул к ней:
- Что у тебя здесь выложено, ведьма? – он обвиняюще указал на яркий пятиугольник вокруг бледного мертвого тела, - Жунжан?
- Что такое жунжан? – быстро спросил у Янки Роман.
- Песнь лысогорских ведьм, - также тихо ответила Янка, - Дуже сыльна, для разных чар годится.
Роман с сомнением глянул на кубики. Ему казалось, что буквы расположены без всякой цели и смысла, а вот поди ж ты – жунжан какой-то…
- Отвечай, дочь моя! – тихим, а от того еще более жутким голосом произнес Рико, - Сознавайся, заблудшее чадо, пока еще не поздно! Спаситель милостив, даже к таким, как ты…
В ужасе косясь на Рико сквозь завесу спутанных волос, девчонка поползла прочь, и придерживая на груди разрезанную одежду. Ткнулась спиной в стену и замерла, завороженная страхом перед нависшей над ней грозной фигурой. От нее во все стороны так и текли волны страха. Рико она сейчас боялась больше, чем лупящего огнем Черного Властелина. Больше, чем насильников.
- Я не хотела! Я хотела…
- Так хотела, чи ни? – с другой стороны насела на нее Янка.
- Я хотела все исправить! Я не виновата! Он сам, сам!
- Авжеж! Он сам соби заткнув огнемет до грудины и ворочав там, поки вси внутренности не попалил!
- Нет! Да! – девчонка затрясла спутанными волосами, - Он сам! Сам! Он… Классный руководитель наш… Такая же сволочь, как и вы! Все гады! Отдали меня этим… А я не такая! Не такая!
Она покосилась на Рико, молча, с невозмутимым, отстраненным лицом ожидающего продолжения, судорожно закусила палец, давя рыдания.
- На воспитательном часе… Я сказала, что фантастику люблю… Пал Демидыч меня позвал, после занятий... У меня, говорит, много фильмов, и «Властелин кольца», и «Дневники», и «Сумерки»… лицензионное все… кадры со съемок… интервью… Приезжай, выберешь… Я и поехала… Я же только диск взять, у нас в общаге ноут есть…
- И от увлеченности фильмом ты использовала свою дьявольскую силу, чтоб погубить тело и душу верного сына Святой нашей Матери Церкви…
- Сукин он сын! – вдруг заорала Лизка, - Вы что такое говорите! Да если б у бабки моей, в деревне, такой вот до церкви зашел, ему б его глаза бесстыжие повыдирали! Я пришла, а он, гад, и говорит: не дам я тебе диск, вы его поцарапаете, хочешь – тут смотри. И включил, - всхлипывая, она кивнула на телевизор, на котором так и застыла синяя заставка подключенного DVD.
Пошарив глазами, Роман заметил лежащий на тумбочке пульт, нажал на пуск… Армия монстров, как две капли воды похожих на склизкую тварь, атаковавшую их в переулке, зашагала через экран. Лизка непроизвольно уставилась на экран и лицо ее мгновенно приобрело зачарованное выражение, даже слезы высохли.
- Правда, классное кино?! – требовательно воскликнула она, - Я ж не хотела оставаться! Если б он не включил… А он говорит: ты смотри, а я нам кофе принесу. Принес! Только не кофе, а этот свой… ну, сами знаете… Как навалился на меня, не отобьешься! Даже досмотреть не дал, гад! – она рассказывала, и слезы бежали у нее по щекам, но сама она тем временем почти невольно поглядывала на экран – ведь досмотреть-то и вправду не дали…
- А потом здесь так больно стало…… - Лизка прижала руку к низу живота, - Пал Демидыч в ухо бубнит: в настоящем бутике блузку новую куплю, в парикмахерскую свожу, вечером в ночной клуб пойдем, будешь коктейли пить! Да не нужны мне его коктейли, гадость сладкая! Я не такая! - она снова зарыдала, - - Зло меня взяло, что аж горячо в голове, прямо за глазами стало… Так горячо, что терпеть невозможно! А потом это горячее из меня как полыхнет! И прямо в него! Я очухалась, а он… Вот… - дальше слышны были одни сплошные рыдания, но результат этого «вот», с обугленной ямой посреди груди, лежал на полу, задрав к покрытому подтеками потолку мертвый заострившийся профиль.
- Ну ось тоби и сексуальная озабоченность материализовавшихся. – вздохнула Янка, разглядывая голого мертвеца, - Она ж его на самом пике пришибла! При такой основе для закляття, дывно, що ци «подзаклятные» кошек не насильничают. Ну ты подывысь на цю Облизку! З хлопцами по гаражам таскаться – так она завжды пожалуйста, а як учитель захотел на ней немножко разумное, доброе, вечное посеять, так ця лебедь белая закляттям пол города живого народу переморила!
- И от обуявшего тебя зла ты не удовольствовалась смертью насильника, - размеренно, словно приговор оглашал, продолжал Рико, - вознамерилась обрушить свою сатанинскую злобу на невинные души, и наложила заклятье…
- Нет! Нет! – отчаянный Лизкин крик прервал обвинительную речь Рико, - Вы чего такое говорите? Вы чего меня… прям как этот… нам историчка рассказывала… как инквизитор, во! – и она уставилась на Рико.
Рико дернулся.
- Ничего я не хотела! Никого… Я и Пал Демидыча убивать не хотела! Случайно вышло! Я вернуть его хотела! Поправить все, понимаете! Я того… Вот…
И прежде, чем кто-либо успел опомниться, девчонка метнулась к трупу и запустила руку прямо в обугленный провал в середине груди. Роман лишь потрясенно моргнул – из ямы в груди мертвеца Лизка вытащила… паспортную фотографию.
- Видите? Он тут, во – по грудь! Я и хотела – материализовать! Ну, чтоб по грудь все целое сделалось!
Рико уставился на Лизку шалым взглядом:
- Это ты что же – воскресить его так пыталась? – своим обычным, лишенным неумолимых инквизиторских интонаций голосом спросил он, - С помощью материализации по фотографии?
- Ну воскресить же его я не могла, - с полной серьезностью сообщила Лизка, - Воскрешать только Спаситель мог, меня бабушка учила.
- Верное дитя Церкви была твоя чертова бабушка! Заклятью материализации тоже она тебя научила? – снова начал разъяряться Рико.
Лизка опять всхлипнула – и едва заметно кивнула.
- Я завжды казала – старушек надо давить ще во младенчестве, - пробормотала Янка.
Рико вырвался из рук Янки и снова навис над испуганно пискнувшей девчонкой:
- А вот этому, вот этому тоже бабушка научила? – тыча пальцем в пятиугольник, прокричал он, - Что ж она, ведьма старая, не объяснила тебе, что при заклятье не пентаграмму строят, а ромб! Ромб! Ориентированный по сторонам света! Не пентаграмму!
- А Бонни строила пентаграмму! – победоносно вскричала Лизка.
Рико, набравший полную грудь воздуха, вдруг резко подавился и закашлялся:
- Кто? – сквозь отчаянное кхеканье выдавил он.
- Так Бонни же! Которая из «Дневников»! И в других фильмах тоже – никаких ромбов, кто когда ромбы видел, все пентаграммы рисуют. И чтоб Сатану вызвать, и чтоб оживить кого, и вообще! А бабка у меня, и правда, старая, деревенская, что она может знать…
- Ты що… - глядя на Лизку с каким-то жалким, неверящим выражением лица, протянула Янка, - Ты бабкины закляття выришила переробыты? Под кино?
- Ну так Бонни же лучше знает, - пробормотала Лизка, покосилась на мертвеца, так и оставшегося мертвецом, на схваченный заклятьем город, и впервые на ее физиономии проступило сомнение. – Это ж самое классное кино… Только «Сумерки» лучше, но там ведьм нет. Зато я один фанфик читала, а там ведьма была! В «Сумерках»…
- Ведьма в сумерках. – вздохнул Рико.
- А я его попереджала, що кино до добра не довэдэ! – пробормотала Янка.
- Кого, Пал Демидыча? – изумленно покосился на нее Роман.
- До чого тут цей Пал Демидыч, я його вперше бачу… - досадливо и совершенно непонятно огрызнулась Янка.
Рико вслепую нащупал за спиной стул, и тяжело, как старик, опустился на него:
- Наши пиарщики были уверены! Абсолютно уверены! – он помотал головой, как оглушенный, - Если не давать подлинной информации, то никакой опасности… Вы! – потрясая кулаками, гневно вскричал Рико, - Права была бабушка, знала, ведьма старая, что говорила, только не знала, что общается с illetirate et idiote*! И никто! Никто даже предположить не мог, ни один умник не додумался, что будет, если латентная наследственная ведьма примешает киношное заклятье к подлинному!
- Ничего я не это… не летантная! Это он прилетел! Ну этот, в доспехах… - девчонка махнула рукой на площадку, туда, где Саурон принял свой последний бой с героями, - Я за кубиками в супермаркет смоталась, только все разложила, только жунжан допела, а он как из телевизора вылетит! А за ним эти, черные, на птицах! И все на меня! А я бежать! А они ловить! А я через проходные дворы, потом по улицам, а там такое…
Рико устало покивал:
- Черный Властелин материализовался и сразу понял, что происходит. Вот и поспешил взять точку заклятья под контроль. Наша удача, что он девчонку упустил, неизвестно, как бы тогда снимали чары.
- А нам и так невидомо! – возразила Янка, - Це звычайну материализацию мы б з тобою завернули, а з цей гыдотой безграмотной неизвестно, що и робыты! И на кой ляд покийнык ци бутики помянул…
- Я ничего плохого не хотела, правда! – голос у Лизки задрожал, - Я не знала! Я нечая-янно! – высохшие было слезы вновь брызнули у нее из глаз, - Оно само плучи-илось! Что мне те-еперь бу-удет?
- Що буде – то буде, - твердо объявила Янка, - Годи вже ревиты, ты давай, розкладай свое закляття. И так вже город ледве живый из-за твоих Бонни с Беллой.
Один зареванный Лизкин глаз вновь выглянул сквозь спутанные волосы:
- Не-е, вы сперва скажите, чего будет, - протянула девчонка, - А то я заклятье разложу, а вы меня…
- А мы – тебя, - охотно подтвердила Янка, выглядывая за окошко, - Много раз. И не только мы. Бо заклятте твое по прежнему действует, а девять Черных Всадников там десь ще летають. И вси воны, як твой пришибленный математик – на сексе повернутые. От я тэбэ до ных и выкину. Цикаво лыше, птеродактили, на яких они летають – они теж под действием закляття? Теж сексуально озабоченные?
По мышиному пискнув, Лизка метнулась к треугольнику, ухватилась за верхний кубик, затянув в странном, непривычно ломанном ритме:
- Вихада, ксара, гуятун, гуятун/лифа, прадда, гуятун, гуятун/жунжан…
Оглушительная затрещина чуть не сбила девчонку с ног.
- От дурепа! – в сердцах бросила Янка, - Ничого не знае, а туда же! – с невыносимым презрением выдохнула она, - Ты ж не складаты должна, а раскладаты! Знизу кубик треба брать, и жунжан петь з заду наперед.
- Ага! – окончательно сломленная Лизка, испуганно косясь в окно, и непроизвольным жестом все время запахивая вспоротый свитер на голой груди, принялась выбирать кубики, запинаясь, по буквам, выпевая обратный жунжан, - А-р-д-н-я/а-р-д-н-я, и-м-е-н-й-а-л-у-к…
Рико стоял у окна, то поглядывая на улицу, то косясь на неловкие движения молоденькой ведьмочки и с явной тревогой оценивая медленно, очень медленно исчезающий треугольник вокруг мертвого тела. Сквозь плотно закрытое окно доносились странные, совсем непривычные звуки: топот конских копыт, лязг металла, короткие отрывистые команд…
- А заприте-ка покрепче дверь, стажер. - напряженным, звенящим голосом вдруг бросил Рико. - Нехорошее у меня предчувствие.
Роман направился к двери. Выглянул на площадку, перегнулся через перила…
Внизу, в глубине подъезда зарождались тени. Роман вгляделся – тени росли. Высокие фигуры скользили вверх по ступеням, они были такими черными, что казались темными дырами на фоне закопченной штукатурки подъезда. Роману показалось, что он слышит слабый свист, как будто ядовитое дыхание, и чувствует пронзительный холод. В движениях темных фигур была жуткая, уверенная неотвратимость, и Романа охватило страшное нежелание действовать. Сердце наполнилось диким и каким-то покорным ужасом. Ему даже дверь захлопывать не хотелось – все равно ведь не уйдешь. Было желание лишь сесть, уткнув голову в колени и ждать, пока за ним придут.
А внизу, у самого подъезда грохотали копыта конницы и громкий уверенный голос эхом отдавался в парадном:
- Товарищи назгулы, мы в вас верим! Вперед, в атаку на агентов мирового империализма! Не дадим уничтожить нашу пролетарскую армию!
- Как, однако, сильно на вас действуют литературные образы! - ухватив за ворот, Рико втащил Романа обратно в квартиру. Замок защелкнулся. Рико пригляделся к слабенькому металлическому язычку, недовольно дернул усом и придвинул к двери тяжелую обувную тумбу.
- Я не понял – это что, толкиеновские назгулы с красной конницей сговорились? – немного приходя в себе, хрипло спросил Роман.
Рико сухо усмехнулся:
- Союз общих интересов…
- Якщо наша Лизка не поторопиться, воны ще и на службу к товарищу Сталину встыгнут пойти… - Янка привалила к двери легонький коридорный шкафчик, покачала головой, недовольная хлипкостью баррикады.
За дверью наступила ледяная тишина. Казалось, темная угроза сочится из всех щелей, до краев заливая крохотную прихожую, лишая сил, не давая дышать. Входная дверь качнулась – с той стороны попробовали замок. Раздался удар, вроде бы мягкий, но дверь задрожала.
- Откройте, именем Мордора! - произнес тусклый мертвый голос и тут же другой добавил:
-Партизанен, сдавайся!
Дверь прогнулась под сильным напором. Ненадежная баррикада дрогнула, закачалась. Выпевающая жунжан Лизка сбилась, замешкалась:
- Извольте продолжать, барышня, остальное вас не касаемо, - потребовал Рико, вытягивая из вшитых в штанину ножен длинный и очень узкий клинок. Отодвинув Романа в комнату, Янка встала рядом с Рико. Роман хотел было возмутиться, но промолчал. Второй раз за сегодняшний день он беспомощно смотрел на вздрагивающую под ударами дверь, и хотя теперь она не раскалялась от огненных шаров, но почему-то было даже страшнее. Роман перевел взгляд на Лизу и слегка приободрился.
Девчонка приноровилась и работа у нее пошла быстрее. Ритм жунжана ускорялся, вот осталось всего два ряда кубиков, вот уже один, вот и он уполовинился…
Дверной замок соскочил, дверь приоткрылась, открывая клубящиеся за ней тени… Но мебельная баррикада все еще держалась. Лиза подхватила еще один кубик, оставалось совсем немного…
Прикусив губу, Роман отвел глаза, боясь даже взглядом сбить ее…
В комнате разом потемнело и ощущение непереносимого, до визга, до истерики ужаса хлынуло в комнату. Роман обернулся к окну. За стеклом, распахнув крылья, парила гигантская птица, а на ее спине, неподвижная, восседала черная фигура. Птица шевельнула крыльями и фигура вдруг оказалась у самого окна. Сквозь разом покрывшееся зябкой изморозью стекло Роман увидел узкий обруч золотой короны, окутанные плащом тьмы плечи – но между краем короны и плечами не было ничего! Пустота! Сквозь эту пустоту просматривались серые панельные башни на другой стороне проспекта. Но сама пустота глядела! Пристально, изучающе! Невидимые глаза шарили по комнате… Уперлись в Лизку…
Роман почти физически ощутил вспыхнувшее в них яростное пламя… Невидимые губы шевельнулись…
- Девочка, остановись! – прогудел мертвый голос, - Не смей касаться заклятья, или я унесу тебя в Дома Плача, за пределы всякой тьмы, где плоть твоя будет сожрана,и мы будем тебья немношко вьешать на длинни тонки верьёвка!
Перепуганная Лизка застыла без движения.
Черный всадник приподнялся в седле свое птицы и издал страшный крик. Оконное стекло вздулось – и лопнуло, обрызгивая комнату секущим веером осколков. Роман почувствовал тысячу мелких болезненных уколов…
Темная фигура ступила на подоконник, черная булава взметнулась над увенчанной короной невидимой головой, готовая обрушиться на Лизку. Другие темные фигуры поднялись над мебельной баррикадой…
Роман зло смахнул заливающую глаза кровь и подхватив стул, бросился к окну. И с разбега воткнул выставленные ножки точно в живот возвышающемуся на подоконнике назгулу… Величественный Черный Всадник совсем не величественно зашатался, нелепо взмахнул руками, стараясь удержать равновесие. Гигантская булава потянула его за собой…
И взметнув полами плаща тьмы назгул вывалился за окно. В задрожавшем воздухе послышался крик, перешедший в резкий вой, потом внизу глухое «ляп» тяжелого тела об асфальт – и по стенам дома прошло короткое содрогание.
- Казала ж я, писля самого першого разу кого замочить – як не фиг делать! - одобрительно крикнула Янка.
Роман скорчил обиженную гримасу:
- Я тебе что, хоббит какой, чтоб его замочить? Это ж главный назгул, его не может убить мужчина! – он припомнил толкиеновский текст и уточнил, - Да и женщине его лучше мочить чем-нибудь на длинной ручке.
- Ну, поки я за шваброю сбигаю, его дружки влезут, - резонно заметила Янка.
Увидевшие поражение своего предводителя назгулы разразились злобным утробным воем. Из складок темных плащей выметнулись сверкающие мечи. Глаза сверкнули из-под капюшонов…
Дыбя шерсть на загривке, клокочущая рыком Нёма припала на брюхо, готовая к прыжку…
Черные фигуры перевалили баррикаду…
Чертя воздух кончиком клинка, Рико шагнул к ним…
Назгулы вскинули мечи…
Навстречу выметнулись лезвия Янкиных когтей …
Скованная ужасом Лизка застыла без движения…
- Как там по тексту… - зло пробормотал Роман, - Во имя светлой владычицы Галадриель, хватай кубик, дура! – и Роман отвесил оцепеневшей девчонке крепкую затрещину.
Лизка судорожно дернулась, быстро присела на корточки и из спутанных волос мертвого математика Пал Демидыча выхватила последний кубик:
- А-да-хив! – выкрикнула она последнее слово жунжана в занавешенные капюшонами лица назгулов и… испуганно зажмурилась.
Сталь ударила в сталь. Меч Рико с жестяным хрустом разломился под клинками назгулов…
Мир содрогнулся! Затуманился, поплыл, плавно смещаясь куда-то… Замер, словно бы встав на невидимые, но единственно правильные рельсы. И вдруг резко, стремительно прояснился, возвращая себе четкость.
- Чтоб тебя! – вдруг досадливо фыркнул Роман, разбивая воцарившуюся тишину, и рассержено покосился на Лизку, - Это ты нынешней ночью окружающую действительность трясла! А я-то думал, у меня секс такой крутой был!
- Действительно, разочарование, - усмехнулся Рико, пряча клинок обратно в ножны.
Роман увидел, что руки у шефа дрожат.
Кроме их группы, в коридоре больше никого не было. Да и сам коридор уже не перегораживала развалившаяся баррикада. Шкафчик чинно стоял у стены, обувная тумба раскорячилась на положенном месте, да и выломанная дверь оказалась вполне благопристойно запертой, и окно в комнате – целым.
Сквозь тонкую дверную фанерку слышалось как бесконечно усталый и озлобленный женский голос на лестничной клетке твердит:
- Опять лифт не работает! За что мы платим?
- И не говорите! – с готовностью поддакнула другая женщина.
С улицы донесся длинный рассерженный автомобильный гудок.
- Не понял! – Роман бросился к окну.
Двенадцатью этажами ниже сплошным цветным потоком текли крыши автомобилей. Мелкие фигурки прохожих шныряли через белые полосы перехода, уворачиваясь от накатывающих машин.
- А что?.. А где?.. – невнятно забормотал Роман, шаря глазами по фасадам домов в поисках черных потеков гари и оставленных взрывами выбоин. Но за целыми стеклами окон лишь болтались многоцветные занавески, молодой парень, усевшись на подоконник, запрокинул голову, булькая пивом из банки…
- Успели, слава святому Доминику. – бросил Рико, - Ну право же юноша, «Лотос» - это всего лишь комплекс дорогих бутиков. Цены там, конечно, любого в беспамятство ввергнут, но не в буквальном же смысле?
- Так что… - все еще потерянно переспросил Роман, - Выходит, все было… ненастоящее? Виртуал? Галлюцинации? Кино? Ничего как бы и не было?
- Рестораны не насилуют девушек на улицах, а выдуманные назгулы не вступают в союз с давно умершими красными командирами. Нигде, кроме пространства заклинания. А поскольку пространство заклинания успешно свернуто, то… - не закончив, Рико выразительно махнул рукой за окно.
- Все правильно, - с глубочайшим удовлетворение заявила приникшая к стеклу Лизка, - А вы еще говорите, что в кино – чушь! Какая ж чушь, когда прям как в «Дневном дозоре» – мелком написали, и р-раз, все стало как было!
Рико тихо, страдальчески застонал и переглянулся с Янкой. Пепельноволосая зло поджала губы.
- Теперь никто, никогда и ни за что, не сможет доказать этой юной ведьме, что не надо верить в кинематограф, как в собственную колдовскую книгу! – в отчаянии пробормотал Рико.
Девчонка легко, танцующе повернулась на каблуках:
- Все хорошо! Я ни в чем не виновата! Ничего не было! Все живы! Никто не погибал! Ник… - она осеклась, неверящими глазами глядя на труп с выжженной в груди дырой, все также недвижно лежащий на потертом ковре, - А… Как же… Пал Демидыч, вы… - она метнулась к телу, упала на колени и отчаянно затрясла его за плечо, - Пал Демидыч, вставайте, слышите! Все живы, Пал Демидыч! Все-все! И вы давайте… Ну чего вы? – слезы брызнули у нее по щекам, - Заклятье же отменилось!
- Только Пал Демидыч умер раньше, чем заклятье было наложено! – мягко сказал позади нее Рико, и впервые за долгий, полный трупов день осенил себя крестным знамением.
И именно это заставило Романа четко понять, что уж кто-кто, а пылко любящий своих учениц математик ушел навсегда. Пусть уж там разбираются, перевесит ли его страшная смерть его же вину.
Лизка медленно поднялась с колен, настороженно глядя исподлобья, сделала шаг назад… и метнулась в коридор:
- Куда это, собственно, вы собрались, милая барышня? – не пытаясь бежать за ней, бросил Рико.
Замок торопливо защелкал, брякнула ручка, входную дверь затрясли, безуспешно пытаясь открыть…
- А чего такого? – с наглецой, безуспешно пытающейся скрыть настоящий страх, откликнулась Лизка. Ее встрепанная голова сунулась в комнату, снова спряталась, наконец, видно, отчаявшись выбраться из квартиры, девчонка появилась уже вся, целиком. Уперла было исцарапанные кулачки в бока, но разрезанная одежда тут же распахнулась, открывая голые груди, и ей пришлось быстренько изменить позу, - Выпустите меня отсюда! Видите, я ничего плохого не сделала! Вон, даже окошко как было…
- И Пал Демидыч теж – як был. Вон, валяется, мертвее не бывает, - в тон ей ответила Янка, - А наша группа захвата? Она-то не восстановится.
- Она к сиюминутной реальности имела весьма опосредованное отношения, - добавил Рико.
- Не знаю, о чем это вы! Не пойду я в тюрьму, не пойду, не хочу, меня изнасиловать пытались… - срываясь в штопор истерики, заголосила Лизка.
- А ну годи орать! – гаркнула Янка, - В тюрьму не пидешь! Хиба мы звери, бесконтрольную ведьму на бидный, беззахистный ВОХР спустить! З нами поедешь. Пусть полковник з тобой разбирается.
- Не знаю я никаких полковников, не поеду я никуда, еще новости… - отступая, покачала головой Лизка.
- Та хто тебя спрашивает, - отмахнулась Янка, - Зараз машину подошлют…
- А сказала – не поеду! – взвизгнула девчонка, отскакивая в сторону.
- Стажер, разберитесь! – скомандовал Рико, доставая мобилку.
Роман поглядел на настороженно поблескивающую глазами девчонку.
- Та хватай ее, божечки, все тоби треба пояснюваты! – пробурчала Янка, вытягивая из рюкзака свой верный ноутбук. Она пристроила его на подоконник и трепетно огладила ладонями, - Наконец-то опять можно пользоваться. Все ж такы колы у тэбэ якись Саурон в компьютере, це ще хуже за вирус.
Роман нерешительно шагнул Лизке. Та метнулась прочь, отгораживаясь от него столом, наступила Нёме на хвост. Ярчучка шарахнулась в сторону – и пристроилась в уголке, с интересом наблюдая за погоней и не проявляя ни малейшего желания вмешаться. А еще охотница на ведьм! Роман прыгнул Лизке наперерез, та скакнула в сторону…
Рико невозмутимо говорил в мобилку, Янка щелкала клавишами компьютера.
Будто в детских догонялках, Роман бегал за Лизкой вокруг стола.
- А отдел статистики таки упустил – не ведьмака, так ведьму, - задумчиво объявила Янка.
Балансируя для равновесия руками, Лизка обогнула угол стола. Одним прыжком перелетев через столешницу, Роман приземлился перед ней, ее раскачивающиеся голые груди почти мазнули его по лицу, он быстро отвел глаза и также не глядя, обхватил девчонку за талию.
- Полетят у статистиков головы, таки ж полетят! – шаря курсором, приговаривала Янка, - Гей, маленька видьмочка, а ты сериал «Сонная лощина» теж полюбляешь, чи ни?
Лизка вывернулась из рук Романа, будто намыленная, круто развернулась и побежала в обратную сторону. Перегнувшись через стол, Роман попытался поймать ее за край куртки. Нейлон выскользнул между пальцами. Роман снова прыгнул, прихватил было девчонку в углу у шкафа, вцепился в плечи. Невесть каким образом Лизка мгновенно оказалась у него за спиной.
- Не только у статистиков. Как ни печально, однако же сегодняшнее безумие спровоцировала наша собственная рекламная активность! Держу пари, многие проекты прикроют! Не исключено, вся фэнтези-индустрия пострадает, вплоть до франшизы Гарри Поттера… А уж всякие мистические фильмики, начиная с тех же «Сумерек»…
- Й-е-хой! – Янкин дикарский вопль заставил дзенькнуть оконное стекло, - А таки ж прикроют!
- И лично для тебя из сего факта проистечет немало приятностей, - ворчливо закончил Рико и неодобрительно покосился на Янку. Та в ответ дерзко улыбнулась. Они явно обсуждали что-то свое, понятное лишь им двоим.
Зато Лизке было понятно кое-что другое. Вдруг прекратив беготню, она резко затормозила напротив Янки. Воспользовавшись паузой, Роман снова кинулся на Лизку, но девчонка в очередной раз вывернулась:
- Вы что такое несете? – страшным шепотом спросила она у Янки, - Как – закрыть? За что?
- А за то, что веришь глупым фильмам, та не веришь ридной бабке! – злорадно сообщила Янка. - За пентаграмму в заклятье материализации, якой там николы не було, тай быть не могло, покы ты, дурепа, не повадилась фэнтези дывыться! Зрозумила? Так що з «Сумерками» и «Дневниками», можешь того – попрощаться! – и она театрально помахала ручкой. В одно мгновение стряхнув с себя усталость и напряжение, Янка прямо светилась. Роман хотел хотя бы мысленно схохмить насчет «женщины-торшера», но не смог – и без того привлекательная, сейчас Янка выглядела просто сногсшибательно. Роман разглядывал ее в ошеломлении – он и представить себе не мог, что весть о закрытии фэнтези сериалов может так осчастливить женщину. - Хотя сразу таку махину не прикроешь…
Лизка проскочила мимо Романа, выпрыгнула в коридор, опять подергала дверь, вернулась в комнату, метнулась к окну…
- Вы долго в догонялки играть собираетесь, молодой человек? – прижав мобилку плечом, бросил Рико, - Да будет вам известно, местных ведьм просто так не поймаешь. Их можно ловить только за… - и Рико согнул пальцы, словно хватая две упругие, чашеобразные…
- За что? - переспросил было Роман, но Рико лишь пошевелил пальцами и Роман, наконец поняв, покраснел, - Нет, я не могу! – поглядывая на расхрыстранную запыхавшуюся Лизку и стараясь не слишком останавливать взгляд на влажных от пота грудях, сказал он, - Неудобно как-то!
- Тогда можете бегать за ней до второго пришествия Христова! – отрезал Рико, снова погружаясь в разговор по мобилке.
- Або явления полковника, що поверь мени, набагато страшнише, - добавила Янка.
Лизка в очередной раз вывернулась у Романа из рук, забежала за кресло…
- Яночка, ты не могла бы мне помочь? – прохрипел Роман
- Шутишь, я ж жинка!
- Вот именно! – вскричал Роман, - Тебе приличнее будет…
- Бовдуре, ций способ лише для мужиков! Жинка ведьму хиба що на вилы подденет. Спытай, може, вона захоче? – Янка снова углубилась в компьютер.
Роман метнул отчаянный взгляд на Рико, но тот лишь отвернулся, не прерывая разговора.
- Ведьмочка, а ось тут в базе данных сказано, у твоей мамки пять дочек? А не бильше?
Не отвечая, Лизка мелкими крадущимися шажочками попыталась обойти Романа.
Погоня грозила затянуться. С силой закусив губу, Роман вытянул руки, прыгнул вперед и… ловко цапнул. Его ладони накрыли влажные, горячие, упругие груди, кончик коричневого соска проглянул между пальцами… Лизка попыталась рвануться… и тут же замерла, неспособная сделать и шагу. И лишь мучительно, до слез покраснела, так что жар сполз по шее, опустился ниже и заалел у Романа под руками. Роман покосился на нее и тоже смущенно заерзал, впрочем, не выпуская ее грудей.
- Ось давно бы так, - удовлетворенно сказала Янка, вытаскивая из кармана нечто вроде наручников, только более крупных, чем обычные и несколько странной конфигурации. Присмотревшись, Роман засмущался еще больше, поскольку понял, что надеваются они отнюдь не на руки.
Ловко заведя «наручники» под Романовы ладони, Янка щелкнула замком.
Нёма удовлетворенно тявкнула.
- Все, видпускай, никуда теперь не денется. Ишь, вчепывся, понравилось, - буркнула Янка.
Роман смущенно убрал пальцы. Схваченные железом Лизкины груди смешно и смущающе торчали в разные стороны. Янка ухватилась за связывающую их цепочку.
- Запахнись та пошли, зараз машина подъедет, - скомандовала она, - Так як насчет дочек? Булы у твоей мамки ще диты?
- А мамка правая была! – вскинулась Лиза, - Им с отцом пять лет как не платят, а с одного огорода разве столько детей прокормишь! А у тетки Наталки в Иркутске дом свой, и детей у нее никогда не было, а она хотела! Вот когда мамка близнецов родила, так тетка приехала и записала, вроде бы ее дети.
- Близнецы – девочки? – спросил Рико.
Косясь на позвякивающую между грудями цепочку, Лизка кивнула и неловко запахнулась.
- Ось и маемо, - тяжело вздохнув, подытожила Янка и рывком вытащила свою пленницу на площадку, - Звисно ж, якщо у матери семь девчонок подряд, так обязательно одна из них ведьма! А статистики прогавили.
- Расслабились, - тихо добавил Рико, спускаясь следом за ней по лестнице. - Все же семеро детей для современной демографической ситуации нетипично.
Четверо молчаливых мужчин в темных плащах и с чемоданчиками в руках вышли из подкатившего к подъезду черного мерседеса. Молча сунули Янке ключи от машины и скрылись в парадном. Лизка, ввергнутая в транс предстоящей погибелью любимых сериалов, на мгновение оживилась:
- Мы на этой тачке поедем?
- Давай, залезай, - скомандовала Янка, впихивая ее в машину.
Ярчучка тоже вспрыгнула на заднее сидение. Предостерегающе ворча и нехорошо косясь на Лизкины лодыжки, умостилась у девчонки в ногах. Рико и Роман устроились по обе стороны, Янка села за руль. Черный мерседес влился в сплошной поток автомобилей. Роман ощущал горячее плечо полуголой ведьмочки рядом, видел окровавленную и полусгоревшую куртку Рико, чувствовал как отчаянно ноет собственная разбитая спина и дерет ожоги жесткая шерсть свитера, но уже почти не верил, что все недавние происшествия не были сном или вообще – случайно попавшимся под руку рассказом в каком-нибудь альманахе. Таким будничным, таким повседневным казался город. Обычная жизнь властно предъявляла свои права, погребая под собой всякую мистику.
Роман зашипел сквозь зубы.
- Що, рану зачепыв? – поворачивая руль, бросила Янка, - Потерпи, зараз в офис приедем, врач посмотрит.
- Нет, - помотал головой Роман. Еще острее нереальности недавних событий он чувствовал, что в кроваво-огненном угаре заклятья ему было лучше и действовал он увереннее, чем в предстоящей обыденности суда по имуществу. «Меняю одно судебное разбирательство на пять, нет, десять разъяренных Сауронов» - мелькнул в голове текст объявления. Роман покосился на часы. До суда оставалось всего-ничего, а ведь он так и не побывал у нотариуса.
- Мы можем тут неподалеку заехать? – морщась от собственного просительного тона, сказал он. – Мне нужно с чертовым нотариусом поговорить и документы взять.
- Чертов нотариус – что-то вроде адвоката дьявола? – с истинно профессиональным интересом спросил Рико.
- Что? А, нет… Самый обычный, гражданский нотариус, просто мне ехать к нему не хочется, - слегка смутившись, пояснил Роман, - Мне в суд надо на четыре часа, по квартире… - начал Роман, надеясь, что ему не придется вдаваться в подробности, но тут же и смолк. Рико глядел на него так, словно вдруг выяснилось, что вовсе не Лизка, а сам Роман наложил заклятье на город.
Янка резко вывернула руль и тяжело выдохнула:
- Якщо б я хуже водила машину, мабуть, в столб бы зараз врезалась! Ты що кажешь, Романчику? З розуму спрыгнул? Який ще суд?
- Какой суд, вы, молодой идиот? – свистящим шепотом повторил Рико.
- Обыкновенный, имущественный, - растерянно ответил Роман, - Мой отец… Ну… Он, в общем, хочет оспорить мамино завещание, вот и подал на меня… Мне вроде как повестка пришла…
- И вы, не уведомив ни меня, ни полковника, вот так взяли и отправились на разбирательство? Опять? – в истинном бешенстве взревел Рико, - Опять повторяется история с монастырем? Помалкиваем, придерживаем информацию, не ставим в известность непосредственное начальство?
- Да какая информация, Рико? Совершенно личное, частное дело, кому я должен о нем сообщать? Мне что, каждый раз как водопровод засорится, не сантехнику звонить, а в Общество бежать?
- Пхе! – фыркнула Янка, - А навищо тоби якись пьяные жэковские сантехники, когда при Обществе есть просто великолепные, специально выращенные для цией работы особи? А сторонний сантехник може що лишнее услышать, або побачить, и придется тогда его… - Янка задумчиво поглядела на свои ногти, - А нехорошо, все же живая, а то и христианская, душа.
Лизка рядом с Романом испуганно дернула плечом.
- Общества тратит столько сил, а также и средств, сохраняя в тайне существование наших подопечных и нас самих, а вы, стажер! По судам шатаетесь! Запомните раз и навсегда, - ледяным, старательно скрывающим ярость тоном выдавил Рико, - У оперативников Общества нет и не может быть никаких личных дел! Оперативники Общества не являются по милицейским повесткам! Оперативники Общества не участвуют в разбирательствах! Не ходят в присутственные места!
Янка вдруг тихо захихикала.
- Янка! – рявкнул на нее Рико, - Изволь вести себя серьезно, пока я стажеру реприманд делаю!
- Та я ничого, - давясь от смеха, ответила Янка, - Я просто представила нашу мадемуазель Ленорман в очереди в собес, за прибавкой к пенсии.
Роман вспомнил элегантную гадалку, ее слоновой кости мундштук, взблеск бриллиантов на сухих пальцах и невольно хмыкнул.
- Так вы даже в собес не ходите? – влезла вдруг всеми позабытая Лиза, - Классно вам. А я как-то, еще в школе училась, для мамки в собес пошла, а там в очереди старушка померла. Так ее прям в коридоре на диван положили и шторкой прикрыли, труповозку ждать. А я и не знала. Выхожу у мамкиной кураторши из кабинета, сумка тяжелая, я ее и поставила. Еще думаю: чего диван такой высокий, вроде лежит что-то. А шторка-то и сползла, а оттуда на меня глаз… Стеклянный уже такой, вот как… - она чуть слышно всхлипнула, - Как у Пал Демидыча… И смотрит на меня. Я там и повалилась. Меня чуть труповозка вместо той бабки не увезла, хорошо кураторша вмешалась, показала им, кого грузить.
- Вот видите, а вы, стажер, еще и недовольны, - тихо пробурчал Рико, смущенно косясь на молодую ведьмочку. – Даже если у вас изволит случиться расслабленность желудка, будьте любезны поставить в известность меня, а уж я решу, вызывать вам доктора или нет.
- Ха, где вы видели, чтоб доктора на понос приходили? – снова встряла Лизка.
- Я не знал, честно, не знал, - ответил Роман, - Думал, никого кроме меня не касается. Ни на одной работе…
- Общество – це не работа, - вздохнула Янка, - Це способ життя. Якщо я можу вообще говорить про життя.
- Можешь, можешь, довольно уже комплексов, - бросил Рико, набирая номер на мобилке. – Придется все таки подъехать к этому вашему суду, юноша, раз уж вы там так неудачно засветились. Передадите полномочия.
- Кому? – переспросил Роман, но Рико лишь отмахнулся:
- Названия, термины, формулы… Да простится мне эта ересь, но порой я думаю, что Ева со змеем не только яблочком закусили, но и еще кое-чем занялись.
Лизка тут же хихикнула.
- Больно уж извилистое создание – Человек. – неодобрительно косясь на нее, продолжал Рико, - Каждое явление Божьего мироздания он не хуже Сатаны улавливает сетью своего собственного миросозидания. На Божий мир – человеческие названия, на небосвод – астрономы, на разум – сериалы, на пресловутый квартирный вопрос… Алло, юридический отдел?
Второй раз за сегодняшний день машина остановилась у знакомого здания суда.
- Янка, побудешь с подопечной, - бросил Рико, решительно выталкивая Романа из машины, - Побыстрее, стажер, мы и так тратим на ваши глупости излишне много времени. – он стремительно проволок Романа все тем же крашенным синей краской унылым коридором, они остановились возле ободранной дерматиновой двери. Рико рванул створку и без единого слова втолкнул Романа внутрь.
- Опять опаздываете, ответчик, - с явным удовлетворением констатировала судейская дама и тут же ее тонкие неестественно-темные брови поползли вверх, она недоуменно оглядела разодранную, обожженную, заляпанную кровью одежду Романа и брезгливо взмахнула ладонью, явно предлагая двум остальным обитателям кабинета – Романову отцу и его адвокату – разделить с ней возмущение, - В каком виде вы позволяете себе являться на судебное заседание, ответчик?
- В гражданско-процессуальном кодексе появились какие-то требования к форме одежды сторон? Странно, почему я об этом не знаю? – дверь снова распахнулась и еще один персонаж добавился к сцене.
Тоже грузноватый, «окостюмленный», «опортфеленный» и вальяжный. Но вальяжность его была словно бы на порядок выше, нежели у отца или отцовского адвоката. И портфель красовался настоящей титановой защелкой поверх светлой кожи питона. И пиджак был того же класса, что и портфель.
Отцовский адвокат будто съежился, на лице его отразилась растерянность. Брезгливая гримаса замерла на губах юридической дамы, а в глазах чуть ли не страх и уж во всяком случае – досада. Лишь отец все еще с самодовольным презрением взирал на застывшего посреди комнаты Романа.
А вновь прибывший прямо от дверей разлетелся к пухлой ручке судейской дамы, запечатлел на ней быстрый галантный поцелуй:
- Все не меняетесь! – прогудел он, - Все также молоды, все также прекрасны! – алая гвоздика словно случайно упала на край судейского стола. На лице дамы досада смешалась с невольным удовольствием, - Как я рад нашей новой встрече! С вами будет приятно работать, коллега, - безразлично бросил он отцовскому адвокату. – А главное – легко!
Отцовский адвокат мучительно побагровел.
- Кто это такой? – с легким налетом возмущения проронил отец.
- Это… - промямлил адвокат и с полной безнадегой во взоре уставился в обтянутую дорогим пиджаком спину вновь прибывшего.
- Ага, вы стало быть, и есть мой клиент, - наткнувшись на Романа, констатировал тот и стремительно выхватил из портфеля листок, - Давайте, быстренько подписывайте мне поручение, и бегите, бегите по своим делам.
- Позвольте, что значит, бегите? Мы должны сейчас начать заседание. Мой сын должен понести всю полноту ответственности за совершенное им правонарушение.
- Насколько мне известно, ответственность, как и сам факт правонарушения, устанавливает суд, - лукаво косясь на судью, бросил Романов адвокат. Дама быстро, хоть и смущенно покивала высокой прической.
Адвокат забрал у Романа подписанный лист и довольно потер руки:
- А заседание сейчас начнем. Сперва подробно изучим все предъявленные претензии, до буквочки. Потом посмотрим, какие мы сможем предъявить встречные…
- Претензии? У моего сына не может быть ко мне никаких претензий! Он не смеет…
- Но ведь его тут не будет, - жестко улыбнулся адвокат и Роман со всей очевидностью понял – этот человек и впрямь работает на Общество, - Юноша сейчас отправится выполнять свои служебные обязанности и надо полагать, вы больше никогда не встретитесь. Ступайте, юноша, - скомандовал адвокат, устремляя на Романа властный взгляд, как две капли воды похожий на взгляд Рико или даже полковника.
На заплетающихся ногах Роман двинулся к дверям.
- Роман! – рявкнул позади привычно властный голос отца, - Немедленно вернись! Я требую!
- Идите, идите, молодой человек, а то наше начальство уже слегка нервозно. И если газетчики пришли, попросите их подождать. Чудесная тема для них выйдет: «Чиновник городской администрации отсуживает у своего ребенка жилье».
- Да как вы смеете! – гневно выкрикнул позади отец.
Больше не оглядываясь, Роман рванул створку и вышел в коридор. На мгновение через плечо он увидел трясущееся от ярости лицо отца и дверь захлопнулась. Роман подошел к Рико, меланхолично обдергивающего с плеч горелые остатки куртки.
- Ну что, вы, наконец, свободны, стажер?
- Да, - медленно ответил Роман, - Я совершенно свободен. У меня никого нет.
- У вас давно уже никого нет. – равнодушно бросил Рико, - Иначе, даже при всей моей симпатии к вам, юноша, вы бы не попали в Общество. – и Рико неторопливо пошел к выходу.
- Что… что это значит? Что ты имеешь в виду? – Роман догнал его.
- Святой Доминик! – с выражением мученического долготерпения Рико поднял глаза к грязновато-белому потолку. – Да то же самое, что имеет в виду Устав, категорически запрещающий сотрудникам вступать в контакты с властями иначе как по поручению Общества, - процитировал Рико и неохотно добавил, - Мы не берем людей, обремененных супругой, детишками и престарелыми родственниками, даже если они подходят нам по всем остальным параметрам. А о вас было известно, что ваша мать умерла, с отцом вы практически не общаетесь… Одиночество – вот непременное условие нашей работы.
- Но… Разве я одинокий? – с явным протестом пробормотал Роман, - У меня друзья… И девушки… были.
- Вот именно, - усмехнулся Рико, сбегая по ступенькам к машине, - Были. А друзья… И часто вы теперь видитесь с вашими друзьями?
- Но я еще к работе не привык, и тренингов всяких нахватал… - почему-то Роман ощущал явственную потребность оправдываться.
- Вот-вот. А когда вы привыкните к работе, то неожиданно обнаружите, что вам больше не о чем говорить с вашими друзьями. От них вас словно бы отрезало стеклянной стеной. Банальное сравнение, конечно, но что поделаешь, именно так это и выглядит.
- Значит, у меня больше никогда и никого не будет? Друзей, семьи? – спросил Роман, остро понимая, что чувствует человек, только что ограбленный в темном переулке.
- Право, не знаю. Разве что внутри Общества, - пожал плечами Рико, - И у вас всегда буду я и Янка. Пока вы этого еще не поняли, но я и Янка – весьма и весьма немало. – Рико насмешливо улыбнулся, - И конечно, у вас будет полковник, хотя его я бы к преимуществам не относил. Будут, наконец, наши необычные подопечные, среди которых, сами видите, случаются и миленькие. – он кивнул на просматривающийся сквозь стекло профиль Лизки. - Оставьте нытье, юноша! Вы же хотели, чтоб в вашей жизни было чудо? Что поделаешь, реальные чудеса не свершаются в многолюдстве свидетелей, - он распахнул дверцу, усаживаясь, и добавил, - А те свидетели, что есть, как правило, профессионалы.
Ошеломленный Роман неуклюже забрался в машину с другой стороны.
- Бидный Ромасыку! – притворно вздохнула Янка, поворачивая ключ в зажигании, - Сколько потрясинь за один день! Начальство фитиля вставило, двух людей вбыв, хочь и не справжних, та ще и ведьму пришлось за сиськи ловить!
- Ведьма – еще что! – подхватил Рико, - А вот за что приходится в подобных случаях хватать ведьмаков, так страшно даже подумать! Слава Создателю, у нас Янка есть, она к ловле ведьмаков с энтузиазмом относится.
- Та що ты таке кажешь, Рико! – засмущалась Янка, а Лизка совершенно искренне возмутилась:
- А еще меня «облизкой» прозвала! Вот все вы такие, гады! Молодежь осуждаете, а сами…
Против ожидания Янка не отреагировала на наглый намек на возраст. Она просто глядела на дорогу.
Роман тем временем задумался:
- Не сходится. – решительно отрезал он.
- Что именно? – осведомился Рико.
- А вот эти ваши гендерные стандарты по ловле ведьмаков и ведьм, - объявил Роман, - Если ведьму ловит мужчина за… - он покосился на пересекающую Лизкину грудь «наручники», - А ведьмака ловят женщины за… ну скажем так, за «страшно подумать», как тогда справляются оперативные группы, в которых одни мужчины? – он торжествующе поглядел на Рико. – А у нас несколько таких, я знаю!
- И что же у вас по этим группам не сходится? – снисходительно поинтересовался Рико.
- Ромасыку, серденько, ты не волнуйся! – откликнулась из-за руля Янка, - За два года стажування ты як раз растеряешь остатки невинности, и все у тебя сойдется!
Роман снова задумался, а подумав, в который раз за сегодня покраснел.
* Тревога!
* тебя призываю и тебе приказываю (лат.)
* безграмотными и глупыми (лат.)
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ