— Первый — пошел! — махнул рукой капитан и поднял бинокль к глазам.

Из ячейки в борту выскользнул обтекаемый скутер с наездником в ярко-красном шлеме и понесся к далекому берегу, с ревом вздымая высокий бурун мощным водометом. Такой же бурун поднялся на сто метров правее. И левее — тоже. Только там мелькал шлем кислотно-зеленого цвета. И дальше… Вдоль всего длинного многокилометрового пляжа выстроились в ряд корабли мирного прорыва блокады.

За стеной деревьев на далеком берегу ожили пушки-автоматы, понижая рейтинг действующей власти. Каждый выстрел — минус. Потому что ни корабли, ни наездники скутеров не несли оружие любого рода. Прорыв по правилам просто обязан быть абсолютно мирным. Иначе это не прорыв, а настоящая война какая-то. А в наше время повсеместной стандартизации и глобализации — какие же могут быть войны? Разве только мировые?

Вот и стояли в международных водах на якоре, слегка покачиваясь на волне, огромные корабли эскадры мирного прорыва.

Капитан поднял руку. Напрягся помощник.

— Второй — пошел!

— Есть — второй!

Гидравлика сработала штатно, к берегу понесся второй скутер.

Чпок-чпок-чпок — работали тридцатисемимиллиметровые пушки-автоматы, покрывая невысокими разрывами с белыми шапками пены изумрудную воду мелководья. Чпок-чпок… С влажным хрустом, слышным даже сквозь гул мощного двигателя, один снаряд разорвал первого наездника почти пополам. Скутер лег на воду, продолжая двигаться по дуге, пока его рукояти сжимали руки уже мертвого водителя. По воде поплыло кровавое пятно.

— Вот идиот! Учили же этого долбака, что надо маневрировать. Зигзагом надо, чтобы не прицелились Нет — пёр напрямик.

— Так почти дошел ведь? — неуверенно спросил помощник.

— Дальномерщик!

— Тысяча метров!

— Это не почти и не дошел. Километр еще до берега, а он уже готов…

— Зато — рейтинг понизил.

— Это ему плохо, кому рейтинг считается. А нам-то с этого — что? Готовь серию.

— Сколько?

— Ну, сколько, сколько… Плотность огня сам видишь. И лупят кучно. Вот и считай. Давай пять, что ли. О! Глянь, глянь! Дальномерщик, что там?

— Пятьсот метров!

— Видишь, этот хорошо шел. Что там — пятьсот. Для скутера пустяк совсем. Ну, серию!

Видимо, к этой же мысли пришли и другие капитаны кораблей мирного прорыва. Очередью скользнули от бортов яркие скутеры с наездниками в светящихся даже в водной пыли шлемах.

Где-то далеко за кромкой прибрежных холмов грозно взревело: в бой вступили орудия большого калибра, создавая сплошную огненную завесу на пути нежелательных гостей. Лавируя между разрывами, те неслись к светлой полоске берега, привстав на прыгающих с волны на волну водяных мотоциклах. Кто-то тонул, попав в водяной столб, кого-то отбрасывал снаряд автоматической пушки, но все ближе и ближе берег. А на экранах мониторов в рубках хорошо было видно, как с каждым выстрелом и с каждым попаданием все ниже и ниже оказывался рейтинг руководителей закрытой зоны. До красной линии оставалось совсем немного.

— Сто пятьдесят метров!

— Что-то они сегодня слишком хорошо приготовились, — недовольно пробурчал капитан. — Ну, раз они так, то и мы — так. На всякую хитрую дверь есть свой умный ключ. Мы им еще покажем!

Он говорил, а руки проделывали привычные манипуляции: рычаг к себе, открыть ключи, вставить ключи, повернуть оба ключа. Не по очереди, а одновременно повернуть, обеими руками сразу. Красная кнопка не нажималась пальцем — не для того она была сделана большой, размером с кулак. И кулаком он по ней не бил, потому что был уже опыт, был. Локтем, с хрустом, преодолевая сопротивление предохранительной скобы.

Борт корабля раскрылся целиком, превратившись в один огромный пандус, по которому скользнула разноцветная лавина, давя споткнувшихся, не удержавших равновесие.

— А как же наш рейтинг? — спросил помощник. — Нам-то рейтинг не снижается за это, разве?

— У нас все наоборот! У нас рейтинг — выше! Да и не за рейтинг работаем, за свободу! — рявкнул в ответ капитан, внимательно следя за своими. Слева и справа чуть опоздали с таким же решением, и его красные шлемы оказались впереди не на корпус-два, а на все метров пятьдесят.

Выстрелы слились в сплошной непрерывный гул. В него вплелась истерическая нота воя многоствольных пулеметов — это означало, что до берега кому-то оставалось всего сто метров.

— Так! Так! — кричал капитан, стуча кулаком по переборке. — Вперед, орлы! Даешь!

Волной накатывали чуть сзади, как крылья птицы, скутеры соседей. А клюв той птицы уже почти упирался в желтый песок, начисто вымытый прибоем. Почти… Опять — почти. Вот же! Нет? И опять — почти.

Пулеметы ожесточенно выли, выкашивая настоящие просеки в рядах все теснее смыкающихся скутеров. Розовая пена прибоя темнела на глазах. И тут вдруг и сразу все закончилось.

— Есть касание! — крикнул дальномерщик.

— Ага! Наш! — подкинул фуражку капитан.

На берегу стоял в полный рост человек в красном шлеме.

На мониторах сверкала, пульсировала ушедшая глубоко ниже красной линии кривая рейтинга. Власть кончилась. Теперь, выходит, тут будет другая власть.

— Ну, все. Поехали домой, — капитан был доволен.

— А как же… Ну, наши — они как же?

— А чего им? Все сделали. Прорвали хренову блокаду. Чего хотели, того и получили. Вон, встречают их, символические ключи от берега подносят. Они теперь там поживут. Отдохнут малость, позагорают. Может, еще с ними встретимся, если не успокоятся. А мы свое на сегодня отработали. Нам — в порт приписки. Будем планировать новую операцию. Не могут в нашем свободном мире быть зоны, куда кому-то нельзя. Везде можно. Свобода передвижения, понимаешь? Никаких границ. Никаких запретов. Миру — мир!

— Так теперь, после прорыва блокады, каждый сможет вот так сюда приплыть?

— Ты что, там же автоматика! Скосят, нафиг. Это только если мы опять придем все вместе. Если вместе — нас никто не удержит. Вместе мы сила.

Корабли мирного прорыва с опустевшими трюмами двинулись в открытое море. На первом был поднят синий с золотом флаг победителя. В порту его ждала награда, которая собиралась из ставок телезрителей. Весь мир смотрел передачу под названием «Мирный прорыв блокады». Огромные средства крутились в системе. Немалые деньги получали и те, кто прорвался, кто прошел до конца и ступил ногой в запретную зону. А поэтому мир не мог без запретных зон. Разблокировали одну? Нужно срочно создать другую. Олимпийские игры — они всего раз в четыре года. Чемпионаты — ежегодные. А вот мирный прорыв блокады — да хоть каждую неделю. Добровольцы записывались в очередь. Не всех же убивают… Кто-то вон доплыл. Доплывшим же, ступившим на берег, прорвавшим блокаду призы — ой-ой-ой какие!

— А ничего так получилось в этот раз, живенько, — комментировали зрители, отходя от экранов телевизоров. — Завтра у нас где прорыв показывают? За Полярным кругом? Круто!