Проклятье вампира

Дж. С. Андрижески

Проклятье вампира

(Вампир-детектив Миднайт #6)

Перевод: Rosland

Редактура: Бреган Д'Эрт

Русификация обложки: Alena_Alexa

«Проклятье вампира» — это шестая книга в суровой и романтической серии «Вампир-детектив Миднайт», действие которой происходит в футуристическом и антиутопическом Нью-Йорке, населённом вампирами, людьми и экстрасенсами, которые пытаются восстановить свой мир после разрушительной расовой войны, едва не уничтожившей всю планету.

Эта серия — спин-офф от серии «Тайна Квентина Блэка», но её можно читать отдельно. Её главный герой, вампир с прошлым и детектив отдела убийств, Наоко «Ник» Танака, только что перевёлся в полицию Нью-Йорка после плохого инцидента в Лос-Анджелесе, и это заставляет его начать новую жизнь. Ник работает «Миднайтом», или вампиром на службе департамента человеческой полиции. Когда он прибывает в Нью-Йорк, он хочет, чтобы его оставили в покое, дали работать, кататься на сёрфе и мирно проживать его бессмертную жизнь.

У жизни и обитателей Нью-Йорка явно другие планы.

Пролог. Партнёры

— Ты знаешь, где он сейчас? — потребовала она.

Лара Сен-Мартен, генеральный директор и держатель контрольного пакета акций «Архангел Энтерпрайзес», не обернулась, задавая этот вопрос. Она любовалась идеальным видом на Центральный парк. Судя по направлению её взгляда, она следила за движением группы недавно возрождённых белохвостых оленей, проходивших мимо.

Брик наблюдал, как некоторые из этих оленей остановились, осматривая тёмное поле. Некоторые помедлили, чтобы попить из пруда неподалёку, потереться головами об одно из деревьев в парке. Однако большинство опустило головы и мирно щипало генетически выведенную траву.

Это был идеальный, живописный пейзаж.

Всё в нём было сотворено рукой человека.

Совершенно фальшивое, выражаясь старым языком.

— Прямо сейчас? — повторила Сен-Мартен. — Ты знаешь, где он прямо сейчас?

В ответ на его затянувшееся молчание она повернулась и пристально посмотрела на вампира. Он непринуждённо расположился в белом кожаном кресле прямо позади неё, сжимая набалдашник трости из слоновой кости.

— Ты знаешь, где он прямо сейчас, вампир? — спросила она в третий раз, явно ожидая, что её повторяющиеся попытки в итоге добьются ответа. — Тебе сообщили, куда он отправился? Они проинформировали тебя до его отъезда?

— Я слежу за боксёрскими новостями, да.

— Почему это было дозволено? — потребовала она. — Разве у тебя нет влияния на Фарлуччи? На других крупных промоутеров в подпольных боксёрских кругах?

Брик выгнул тёмную бровь.

Он пристально смотрел на неё, не дрогнув.

— Разве у тебя нет влияния на полицию Нью-Йорка? — сухо спросил он.

Между ними воцарилось очередное молчание.

Однако в выражении лица Лары Сен-Мартен ничего не изменилось.

Она продолжала выглядеть встревоженной, стоя перед длинным окном в своём пентхаусе. Она переступила с ноги на ногу на высоких каблуках, держа руки скрещенными на груди. Её пальцы крепко сжимали бицепсы, пока она наблюдала за угасанием солнечного света и виртуальными рекламами, постепенно зажигавшимися на горизонте позади более тёмного участка парка.

— Я думала, им пришлось действовать через тебя, — пробормотала она как будто про себя. — Я думала, им практически нужно твоё одобрение, чтобы сделать нечто подобное…

— И ты ожидала, что я «запрещу» этот турнир?

— Конечно, я этого ожидала! — она повернула голову и во второй раз сердито посмотрела на него. — Почему ты этого не сделал? Разве ты не понимаешь, как рискованно ему возвращаться туда?

Когда Брик и в этот раз не отреагировал внешне, она мрачно посмотрела в окно.

— Я и так не понимаю, почему ты позволил этой шараде настолько затянуться, — она потрогала свою идеально ровную чёлку, поправляя её линию и крепко поджимая накрашенные губы. — Это просто нелепо. Тебе стоило сказать ему много лет назад…

На это Брик тоже ничего не ответил.

Однако она явно хотела услышать ответ на подразумевавшийся в её словах вопрос.

Когда он не сделал этого, она вновь заговорила резче.

— Почему ты ему не сказал? — она снова скрестила руки на груди, отвернувшись от прозрачной изогнутой стены, огибавшей большую часть её гостиной. — Сколько ещё, по-твоему, ты сможешь поддерживать эту ложь? Сколько мы должны скрывать от него правду?

— Мы? — спокойно спросил он.

— Не притворяйся, что меня это не касается! — рявкнула она, повернувшись к нему. — Ты правда хочешь, чтобы пришлось его убить? Или хуже того? Ты хочешь, чтобы он оказался там один… так или иначе взбунтовался… может, даже сам разобрался с порталами?

Она резким жестом указала на окно.

Брик не знал, на что именно она указывает.

Но он уловил общую идею.

— Ты слышал того старого видящего… телекинетика. Они явно будут на его стороне, если когда-нибудь вернутся. Ты правда хочешь воевать с этим?

Брик настороженно наблюдал за ней.

Возможно ли, что человечка боялась?

Эту эмоцию он не ассоциировал с Ларой Сен-Мартен.

Какими бы ни были другие её… причуды… страха в ней он ещё не видел.

— До этого никогда не дойдёт, — осторожно заверил её Брик.

— Они уже сказали, что придут с визитом, — рявкнула она, повернувшись. — Нам чертовски повезло, что он не сказал этим двоим ничего конкретного за то короткое время, что они говорили…

— Я в курсе, — предостерёг Брик.

Она открыла рот.

Затем закрыла обратно, покачав головой и поджав губы.

Брик наблюдал за ней из того абсурдно дорогого кресла из натуральной белой кожи.

Одна его ладонь по-прежнему покоилась на его ещё более дорогой трости с костяным набалдашником — аксессуаре, который он пронёс с собой через несколько жизней, можно сказать, несколько разных инкарнаций в этой странной мешанине открывающихся и закрывающихся дверей. На его губах играла лёгкая улыбка, не отразившаяся в его глазах. Он осторожно изучал её профиль. Он заметил то, как её безупречно уложенный боб обрамлял почти по-вампирски бледное лицо.

У неё были поистине завораживающие глаза — зелёные, похожие на изумруды радужки, которые выделялись ещё сильнее на фоне поджатых тёмно-красных губ.

Из неё вышла бы великолепная вампирша.

Он однажды предложил обратить её.

Она, к сожалению, отказалась.

Брик до сих пор испытывал смешанные чувства из-за её решения.

— И что это за правда, мой дорогой друг? — мягко спросил он. — Что заставило тебя так скрутить свои сексуальные, восхитительно шёлковые, дизайнерские трусики ручной работы, моя дорогая питомица?¹

Её зелёные глаза слегка мерцали в почти закатном свете. На его глазах её радужки сделались как будто каменными, утратив всё притворство маски, которую она надевала перед большинством людей. Даже перед ним. Она и перед ним большую часть времени носила эту маску.

Теперь, глядя сквозь маску, его хищник возбудился.

Ему нравилось это в ней.

Ему это всегда нравилось.

— Не играй со мной в игры, вампир, — предостерегла она.

Брик позволил своим губам растянуться в улыбке.

— Не знаю, почему ты увидела в моём вопросе дурное намерение, — убрав пальцы с трости и слегка взмахнув ими, он пожал плечами. — В конце концов, мы столько всего скрываем от разных людей, питомица. Чрезвычайно сложно уследить за всем.

Выразительно приподняв брови, он поджал губы, имитируя преувеличенную человеческую гримасу задумчивости.

— Я с таким же успехом могу спросить, кого ты имеешь в виду… то есть, кому из множества людей, работающих на нас, мы врём в настоящий момент… и этот вопрос был бы весьма актуальным.

Она повернулась, с неверием уставившись на него.

В тех изумрудных глазах проступила злость.

Он позволил своей улыбке померкнуть, показав больше себя самого во взгляде.

— Но, судя по эмоциям, которые я слышу в вопросе, я рискну предположить, что ты имеешь в виду моего дорогого мальчика Наоко. И, скорее всего, его очаровательнейшую жену.

Сен-Мартен отбросила последнюю притворную осторожность.

Даже вежливость.

Она опустила руки, которые ранее держала скрещенными поверх костюма.

Подойдя к кожаному креслу напротив Брика, она аккуратно села, скрестив худые ноги под кроваво-красным деловым костюмом в стиле ретро.

Она смотрела на него хищным холодным взглядом.

— Ты понимаешь, что он в конечном счёте узнает, — когда Брик не заговорил, она нахмурилась. — Ты слышал его. Того старого видящего. Блэк реально может прийти сюда… и Мириам. Они расскажут ему всё. И ты знаешь Ника. Ты знаешь, как он отреагирует.

— Они утратили эти способности давным-давно. Столетия назад.

— Кто?

— Квентин Блэк. И Мириам Фокс, — Брик пренебрежительно взмахнул пальцами. — Они не придут сюда. Они не смогут это сделать.

— А старый видящий, похоже, считал это возможным, — сухо заметила Лара. — Более чем возможным. Вероятным. Он практически сказал ожидать их здесь.

Брик снова красноречиво и небрежно пожал плечами.

Он сказал то, что должно быть сказано.

Ему никогда не нравилось повторяться.

Лара Сен-Мартен откинулась на спинку кресла напротив него.

Она поудобнее устроила спину и снова скрестила руки на груди.

— Тот пожилой видящий, похоже, считал это очень даже возможным, — повторила она, всё ещё ища большего ответа. — И ты кое-что забываешь, вампирский король. Он-то пришёл сюда, разве нет? Так что теперь у них предположительно имеется иной способ проникать в другие миры.

— Что, например? — холодно спросил Брик. — Какой способ?

— Мне-то откуда знать?

— Ты учёный, — сказал Брик. — У тебя есть теория. Я знаю, что она у тебя есть.

— Ой, ну не знаю, — в её голос просочился сарказм. — Может, что-то сродни тому, что привело сюда вас? Тебя и твою весёлую банду… ну, того, чем вы являетесь, чёрт подери?

— Нет, — Брик погрозил ей одним пальцем. — Совершенно точно нет.

— Почему нет?

— Потому что та дверь тоже была уничтожена, дражайшая Лара.

Последовало очередное молчание.

Брику не нужно было спрашивать, убедили ли её его слова.

По её лицу отчётливо было понятно, что не убедили.

Более того, он практически чувствовал исходившее от неё раздражение.

— Тебе нужно ему сказать, — настаивала она.

— Нет.

— Если ты не скажешь, тогда это сделаю я, — прошипела она. — Я скажу его жене.

Впервые за этот разговор веселье Брика и его привязанность к его человеческому бизнес-партнёру испарились. Он отбросил последние следы учтивости из своих вампирских глаз.

Он бесстрастно уставился на неё.

Он позволил ей увидеть охотника, животное, жившее в его душе.

— Нет, моя дорогая Лара, — холодно сказал он. — Не скажешь.

Глава 1. Бывшие напарники

— Эй! — худая, мускулистая, поразительно белая рука помахала перед его лицом, и поджарое тело протолкнулось через толпу. — ЭЙ! Ник! Детектив Ник! Детектив Ник Миднайт!

Поначалу Ник его едва расслышал.

На то имелось много причин.

Здесь было громко.

Здесь было чертовски громко.

А ещё Ник устал.

Он всю ночь дрался. Три раунда подряд, практически один за другим, и это после того, как он два дня провёл в дороге, пересекая полстраны, чтобы добраться до подземной арены на западном побережье. Впервые за очень долгие годы Ник вернулся в свой родной город, который до сих пор назывался Сан-Франциско, в том месте, что раньше именовалось Соединённые Штаты Америки.

Теперь Сан-Франциско являлся частью Охраняемого Региона Залива.

Чертовски странно было находиться здесь.

Прошли буквально десятки лет… возможно, даже столетия… с тех пор, как Ник осмеливался забираться в эту часть мира, и это ощущалось как возвращение в собственную могилу.

Давя со всех сторон, раскрасневшиеся люди и куда более бледные вампиры махали ему разными вещами, которые он должен был подписать или ещё как-то пометить.

Ник подписывал практически всё, что люди совали ему в руки.

Виртуальные программки боёв. Постеры. Распечатанные фото Ника. Портреты на планшетах. Специальные контактные пластины для аутентифицированных автографов.

Он даже подписал несколько частей тел, и к тому времени, как сел на поезд, он почти порадовался, что Уинтер с ним не было.

Почти.

Почти, и это чувство ушло практически сразу же, как пришло.

Он практически не смотрел в лица, которые улыбались ему и восторженно разевали рты.

Его разум оставался сосредоточенным на других приоритетах.

Приоритетах, которые он не мог перепрограммировать, даже если пытался.

Например, он до боли остро, с идеальной точностью осознавал, где находились выходы. Он просчитал расстояния, оценил свою наиболее вероятную относительную скорость, делая скидку на толпу и свою усталость. Он не переставал осознавать тот факт, что он оставался более-менее за строем телохранителей, нанятых его промоутером боёв, Фарлуччи Энтерпрайзес, а также где именно стоял каждый из этих телохранителей. Он знал, чем именно каждый из них вооружён и на что способен в плане скорости и бойцовских способностей.

Не говоря уж о мотивации действительно сберечь Нику жизнь… потому что её уровень явно варьировался от охранника к охраннику.

К счастью, двое стоявших ближе всего к нему в лепёшку расшибутся, чтобы не дать кому-то убить Ника. Они могут сделать это скорее ради Фарлуччи, нежели ради самого Ника, но они серьёзно относились к своим обязанностям и скорее выкосят всю толпу, нежели позволят кому-то навредить «дойной коровке» босса, пока та выигрывала один бой за другим.

Так что да, вот что витало в голове Ника.

По той же причине он толком не видел и не замечал тела и лица крупного мужчины, пока тот не оказался практически прямо перед ним. Огромный вампир оттолкнул человеческого фаната, а потом улыбнулся во все свои белоснежные зубы и заострённые клыки, пока его и Ника разделяло лишь несколько дюймов.

— Ник! — он заулыбался шире, почти крича. — Ник Миднайт! Помнишь меня? Кори Скотсмэн?

Ник едва бросил на него взгляд.

— Нет, приятель.

Ник позволил своему калифорнийскому акценту зазвучать отчётливее, может, из-за того, где он находился. Вне зависимости от местоположения на карте это был акцент и набор слов из города, который существовал в другое время, в другой эпохе, в другом мире.

Он скорректировал свой выбор слов и акцент.

— Нет, я тебя не помню. Прости.

— Это я! Кори! Я знаю, что прошло много времени, но разве ты меня не помнишь?

Тут Ник поднял взгляд, нахмурившись.

Он закончил с контактной пластиной, которую подписывал в данный момент, и всмотрелся в лицо мужчины. У вампиров была хорошая память — лучше, чем у людей. Не настолько хорошая, как у видящих, но почти такая же хорошая.

— Нет, — прямо сказал Ник. — Я тебя не знаю. Я не знаю никого с таким именем.

— Да брось, чувак! Ну типа, что такое несколько сотен лет для друзей… — он хохотнул. — Мы были людьми вместе. Помнишь?

Ник уставился на него.

— Нет, — сказал он уже более пренебрежительно. — Ты с кем-то путаешь. Я перестал быть человеком ещё до…

— Войны, — тут же сказал вампир. — Да. Я догадался… поскольку я знал тебя вплоть до того момента, как началась эта чертовщина. Тогда они тебя подловили? В рамках вербовочных зачисток?

Ник нахмурился.

Он осмотрелся по сторонам, ища признаки того, что это какая-то шутка.

Затем он посмотрел на мужчину перед собой.

Он всё равно его не узнал.

Он никогда в жизни не видел этого вампира.

Вампир заулыбался шире, как будто не замечая пронизывающего взгляда Ника.

— Чёрт, а ты выглядишь молоденьким! Так когда тебя обратили, чувак? — спросил вампир, улыбаясь и окидывая Ника взглядом. — Меня они поймали в 2042-м. Я был всего на несколько лет моложе, чем ты в те годы, когда мы общались. Помнишь? Я тогда только получил свой жетон детектива. В полиции Сан-Франциско. Отдел убийств. Тебе было сколько? Пятьдесят? Пятьдесят два?

Ник уставился на него.

— У меня не было человеческого напарника, когда я вернулся туда работать как вампир.

— Что? Нет, — парень выглядел сбитым с толку. — Ты не был вампиром. Ты был человеком!

Ник уставился ещё пристальнее.

— Серьёзно? — вамп нахмурился. — Мы четыре года были напарниками, чувак. Кори Скотсмэн, — он внятно произнёс своё имя, будто был уверен, что Ник его не расслышал. — Мы раз пять вместе с тобой бежали марафон Bay-to-Breakers. Мы много лет почти каждые выходные вместе катались на сёрфе. Чёрт, да мы вместе ездили на Гавайи… и как минимум в три круиза. Наши жёны дружили. Как ты мог всё это забыть?

Ник в открытую уставился на странного вампира.

Он хотел верить, что это ложь, розыгрыш, что его просто перепутали с кем-то.

Он хотел верить, что другой вампир его дурит.

Но глядя на него, Ник видел не это.

Он видел совсем не это.

— Ты правда меня не помнишь? — спросил вамп, как будто расстроившись. — Чёрт, приятель. Я так предвкушал разговор с тобой! Я сразу тебя узнал, и ты выглядишь, типа…

Вампир нахмурился, затем указал на тело Ника.

— …Ну, ты выглядишь совершенно иначе. На тридцать лет моложе по сравнению с нашей последней встречей. Никакой седины. Никаких морщин. Но увидев тебя на бойцовском ринге, я точно тебя узнал… ещё до того, как покопался немного и узнал твоё настоящее имя. Бл*дь, я просто не мог поверить! Ты превратил меня в большого фаната боёв, чувак! Ты там абсолютно невероятен! Честно говоря, поначалу было даже немного страшно смотреть твои бои…

Ник продолжал таращиться на другого мужчину.

Это какая-то извращённая садистская шутка?

Если так, то в чём её чёртова суть?

Ник силился увидеть в этом какое-то подобие юмора. Вместо этого данная ситуация вызывала в нём злость и смутную тошноту. Почему-то эмоции, слышавшиеся в голосе другого мужчины, ударили по нему сильнее, чем следовало. Этот парень умудрялся казаться искренним, будто Ник правда был ему небезразличен.

— Чего ты хочешь? — спросил Ник.

— Что? — вампир выглядел сбитым с толку. — В смысле?

— Меня обратили в сорок четыре года, — холодно сказал Ник. — В 2018-м.

Вампир моргнул.

Затем он нахмурился.

— Это невозможно.

— Вот именно так твои слова звучат для меня, — сказал Ник.

— Бл*дь, да не может этого быть, чувак, — вампир теперь выглядел разозлившимся. — Говорю тебе… ты даты перепутал, Наоко. Иисусе, у тебя амнезия или типа того?

Ник вздрогнул, когда вамп назвал его по имени.

Затем он ощетинился.

— Дата моего обращения — это зафиксированный факт…

— Я думал, это чёртова опечатка!

— Опечатка? — Ник уставился на него. — Ты правда думаешь, что Человеческое Расовое Управление допускает такие ошибки? С кем-то вроде меня? С вампиром, который регулярно оказывается в центре внимания и работает на полицию, чёрт подери?

Будь у него всё ещё работающее человеческое сердце, оно ударялось бы о рёбра в груди. А так Ник посмотрел на другого вампа сквозь алую завесу. Он почувствовал, что клыки удлиняются во рту.

— Ты меня с кем-то спутал.

— Это невозможно! — прорычал вамп. — Ты жил в Потреро-хилл. Со своей женой, Клэр, и четырьмя детьми…

Ник издал смешок, полный неверия.

— С кем? С кем, бл*дь?

Другой вампир продолжал напирать.

— …Ты рассказывал мне, что этот дом раньше принадлежал твоим родителям, — рявкнул он. — Хирото и Юми. Ты купил им этот дом в 1990-х. Они оставили его тебе после смерти. У тебя было три сестры. Нуми, Майя и Наоми. Ты взял себе полицейского пса, которого отправили на пенсию. Ты назвал его Виктором в честь друга, которого потерял в Афганистане…

Нику казалось, будто весь мир вокруг затмился.

Он уставился на вампира, но больше не мог его видеть.

Имена его родителей.

Имена его сестёр.

Даже тот бл*дский пёс. Виктор. Он шутил про то, что возьмёт его себе. У него с тем псом возникла некая связь с первого взгляда, вскоре после того, как он вернулся работать в полицию уже как вампир. Тогда пёс был ещё щенком.

Виктор.

Боги. Он миллион лет уже не вспоминал о Викторе.

Но даже хронология событий совпадала.

Все события неправильные, но они совпадали.

Что это, чёрт возьми, такое?

— Сэр? — Микки, веснушчатый рыжеволосый охранник, стоявший рядом, встал на цыпочки, чтобы заговорить Нику на ухо. — Сэр, очередь. Много людей ждёт. Может, вы попозже пообщаетесь со своим другом?

Ник глянул на Микки.

Он повернулся, посмотрев на остальных своих охранников.

Только тогда он вспомнил, где находится.

Он гадал, как они ещё не утащили этого парня прочь.

Он уже собирался сказать этому нервирующему вампу отвалить, дать место другим фанатам боёв, чтобы те получили свои автографы и фотки, но тут встретился взглядом с тем мужчиной.

Он вздрогнул.

Этот парень не дурил его.

Он правда думал, что знает его.

Ник видел там интенсивные вампирские эмоции ещё до того, как другой мужчина вытер глаза.

— Ну, — сказал тот, обводя взглядом толпу. — Не стану тебя задерживать…

Теперь он выглядел смущённым.

Но главным образом он выглядел расстроенным. Настолько расстроенным, что это задело сердце Ника, хоть он и говорил себе, что это абсурд, и у него нет оснований испытывать какие-либо эмоции.

— …Знаю, у тебя работа и всё такое, — сказал вамп. — Я просто хотел поздороваться. Так здорово было увидеться с тобой, приятель. Я немного расстроился, узнав, что тебя обратили… тогда ты был таким семейным парнем, и мы оба знаем, что подразумевает обращение в вампира…

Другой вамп слегка неловко пожал плечом, словно не был уверен, стоит ли это говорить, и только что вспомнил, что Ник его якобы не знает.

— Но да, — добавил вампир всё так же неловко. — Тогда было непросто. Может, если ты захочешь поговорить об этом, то найдёшь меня…

Ник уставился на него.

Он до сих пор ни капельки не узнавал вампира, но те эмоции, что он видел в его глазах, пробуждали в нём много чувств: горе, печаль, почему-то чувство вины; может, потому что он не узнал парня или отмахивался от него, когда парень так явно хотел пообщаться.

Но это безумие.

Всё, что говорил мужчина-вампир, было абсолютным безумием.

Но Нику всё равно казалось странным позволить ему просто уйти.

Вампир начал пятиться, когда Ник выпалил слова, заговорив прежде, чем осознал своё намерение.

— Как, говоришь, тебя зовут? — спросил он. — Как мне с тобой связаться?

Вампир остановился.

Он казался озадаченным этим вопросом, будто не мог поверить, что Ник говорит серьёзно.

Ник наблюдал, как он колеблется, стоит ли вообще отвечать.

Затем он как будто выпалил ответ так же импульсивно, как Ник.

— Скотсмэн, — сказал он. — Кори Скотсмэн. Я вырос здесь. В Сан-Франциско. Я по-прежнему живу здесь, если ты решишь меня отыскать. В районе, который раньше называли Пресидио. Теперь его называют Гробом, потому что около 80 % населения относится к нашей расе. Это по большей части вампирский район… по крайней мере, пока не спускаешься к Сан-Матео.

Ник уставился на него.

Внезапно он осознал, что толпа вокруг него притихла.

Ну, не вся толпа.

Подземная бойцовская арена вмещала в себя как минимум пять разных рингов, которые Ник видел, когда они только приехали, и была возможность осмотреться. Арена также состояла из множества уровней, образуя крутой амфитеатр, где фанаты могли смотреть с разной высоты. Поскольку последний бой этой ночи только что завершился (последний бой Ника, шоу хедлайнеров), арена постепенно опустошалась.

Звуки всё ещё эхом отражались в огромном пространстве — шаги людей и голоса, пока они общались и смеялись по дороге к выходу. Вся арена находилась в нескольких сотнях метров под землёй — под тем местом, которое и в прошлом, и в настоящем называлось Юнион-сквер. Большинство поднималось на верхние уровни, чтобы забрать машины, но некоторые направлялись прямиком на поверхность.

Большинство людей решило не задерживаться и не ждать в очереди за автографом. Скорее всего, они не хотели платить сотни кредитов, которые Фарлуччи требовал за каракули и отпечатки рук Ника.

Но группа в непосредственном окружении Ника притихла.

Они повернули головы, посмотрев на странного вампира.

Затем снова повернули головы и посмотрели на Ника.

Ник знал, что ему стоило продолжить подписывать вещи. Ему стоило отвернуться от странного вампира со светлыми волосами, привлекательным лицом сёрфера, широкими плечами и лёгкой улыбкой. По меркам вампиров у него было доброе лицо.

Чёрт, да он выглядел так, что Ник захотел бы с ним подружиться.

Ник гадал, может, он правда хотел подружиться с ним… даже теперь.

Он чувствовал себя парализованным, как будто потерянным в этих странных вампирских глазах.

Сегмент этажа, где стоял Ник, был отгорожен и от стены до стены забит фанатами; широкая очередь змеилась до основного прохода под трибунами, расположенными как на стадионе. Отгороженный сегмент представлял собой участок примерно три на четыре с половиной метра, застеленный ковром и находившийся примерно в пяти метрах от наружных ворот, защищавших главный ринг.

Ник стоял на дальней стороне этого сегмента, ближе всего к лестнице, которая вела вниз, в бойцовскую яму.

Его всё ещё окружали парни Фарлуччи.

Ещё больше людей Фарлуччи стерегли за бархатными канатами, отгораживавшими этот сегмент с ковром.

Ник посмотрел на свою охрану, когда они направились к этому вампиру, Кори Скотсмэну, с его эмоциональным лицом и прозрачными глазами.

— Эй, — сказал Ник. — Не надо вредить этому парню. С ним всё нормально.

Ни один из парней Фарлуччи даже не глянул на него.

— Эй! — громче повторил Ник. — Я же сказал, что всё нормально. Смотрите… он уже уходит…

И Ник не врал.

Странный вампир уже пятился назад, подняв руки и жестом показывая парням Фарлуччи развернуться и возвращаться обратно. Это не был агрессивный жест. Но это также не было капитуляцией.

Скорее, это было «окей, окей, я понял посыл», смешанное с раздражением и, возможно, досадой.

Стоявшие ближе всего фанаты выкрикнули что-то в знак одобрения.

Они явно решили, что этот Кори Скотсмэн досаждает Нику.

Некоторые даже освистали незнакомого вампира, говоря тому убираться.

Но так среагировала лишь небольшая часть стоявших тут людей и вампиров. Большинство продолжало смотреть то на Ника, то на глаза из потрескавшегося хрусталя, принадлежавшие незнакомому новорождённому вампу. Может, они увидели что-то или подметили эмоциональность другого вампира.

Может, они посчитали, что здесь произошло нечто интересное.

Нечто, о чём стоит посплетничать или даже записать это, чтобы поделиться с другими.

Может, они посчитали, что Ник и тот вампир как-то связаны.

А может, они просто увидели нечто во всём этом, в энергии между ними, и пытались понять, что это такое… и что это значило.

Большинство из них, наверное, даже не слышало, что говорил Ник или другой вампир.

Единственными, кто не казался сбитым с толку, особенно в отношении того, что случится дальше, были охранники Фарлуччи.

Бонзо, крепкий блондин, руководивший командой, шагнул вперёд и показал двум другим охранникам, тоже вампирам, проводить новорождённого.

Они схватили его под руки с обеих сторон.

Ник отвернулся, осознавая, что теперь его снимают камеры.

Он притворился, будто не смотрит.

Он продолжил подписывать штуки, которые совали ему в руки, но часть его внимания оставалась сосредоточена на вампире с добрым лицом, которого утащили прочь.

Какая-то его часть пыталась узнать этого парня, вспомнить его.

Потому что, если только у него не совсем поехала крыша…

…тут было что-то знакомое.

Ник понятия не имел, было ли это чувство реальным.

В некотором отношении это ощущалось скорее как сон о сне.

Он определённо не помнил всего, что описывал вампир.

Он никак не мог четыре года быть его напарником, не запомнив его хорошо. Ник сомневался, что даже стирание памяти могло оказать такой эффект. Конечно, он никак не мог знать наверняка, что могло и не могло сделать стирание памяти.

В любом случае, даты вообще не совпадали.

Тут Ник не сомневался.

Эти вещи он помнил.

Но стоит ли спросить об этом Брика?

Конечно, Брик много раз врал Нику о различных элементах его жизни как вампира, не говоря уж в целом об особенностях вампиризма. Он поступал так с Ником практически с самого первого дня, так что обращаться к нему будет как минимум рискованно.

Он наблюдал, как два охранника утаскивают бывшего детектива-вампира, и жалел, что не может просто забыть встречу с ним, забыть вопрос, всплывший в его сознании. Он жалел, что взглянул в эти глаза и увидел, как мужчина смотрит на него как на брата.

Но он не мог.

Не мог забыть.

И в то же время он не мог вспомнить, вот в чём херня.

Глава 2. Сегодня без сна

— Ты дома?

Она казалась занятой, отвлечённой.

Она говорила так, будто всё ещё работала.

И всё же просто от звуков её голоса по его вампирской коже пробежала дрожь жара. От этого ощущения его глаза закрылись, перед глазами на пару секунд всё потемнело.

Это также заставило его чрезвычайно остро улавливать каждую интонацию, каждый мелкий нюанс её голоса и дыхания… и даже сердцебиения, которое он слышал на линии.

Он слышал и чувствовал в ней усталость — и ментальное утомление, и физическое. Он знал, что в последнее время она много работала, существенно выходя за рамки обязанностей директрисы подготовительной школы Келлерман в Северо-Восточной Охраняемой Зоне.

Она работала и ночами тоже.

Она работала на «Архангел».

В основном она работала лично на Лару Сен-Мартен.

Ник не позволял себе спрашивать у неё, над чем именно Лара поручила ей работать.

Но усталость и работа были не единственным, что Ник в ней уловил. Ему показалось, что в менее заметном тембре её голоса он уловил беспокойство.

Казалось, она беспокоилась за него.

Эту часть он почти ожидал.

Он знал, что она смотрела его бои.

— Ник? — в её голосе зазвучало чуть больше стресса. — Ты уже дома?

Подумав над её вопросом, он выдохнул.

Это был не настоящий выдох; он же был вампиром.

Он сделал это скорее ради выражения эмоций.

— Нет, — он криво улыбнулся. — Я не дома, детка. И находиться здесь капец как странно.

— Я имела в виду отель. Ты в отеле? — её тон сделался резче. — Ты же не торчишь на арене до сих пор? Не могут же они настолько задерживать тебя?

— У тебя время намного более позднее, — заметил он.

— Ник. Ты мне скажешь? Где ты?

Ник посмотрел на город перед ним с высокого балкона отеля в центре с видом на залив. Он сжимал перила балкона, глядя на город.

— Я уехал с арены, — сказал он. — Я в отеле, — он окинул взглядом роскошный номер. — Тут красиво. Прямо роскошно. Возможно, они пытаются подкупить меня, чтобы я оставался внутри и вообще не выбирался в город. Но я могу всё равно прогуляться.

— Что? Зачем?

Он снова выдохнул.

— Думаю, ты временами забываешь, кто я такой, — поддразнил он.

— В каком это смысле?

Услышав, что в её беспокойство закралась злость, Ник напомнил себе, что они оба на грани. Они оба бывали гиперчувствительными в разлуке. Честно говоря, они в принципе не лучшим образом справлялись с разлукой. И сейчас не время быть засранцем.

— Я просто имею в виду, что я не сплю, — пояснил он мягким тоном. — Можно сказать, я из тех, кто живёт ночью.

— Ты спишь, — в голосе Уинтер прозвучало почти обвинение. — Ты всегда говоришь, что вампиры не спят, но ты спишь. Ты постоянно спишь. Ты даже видишь сны.

— Я сплю только тогда, когда я с тобой… — начал он.

— Это тоже неправда, — обвинила она.

— …В остальных случаях я обычно брожу по округе и делаю вампирские вещи по ночам. Чаще всего я работаю, но поскольку сейчас я в отпуске от полиции Нью-Йорка, с таким же успехом можно разделаться с ностальгией, а то я буду чувствовать себя попросту трусом.

Слушая её молчание, Ник снова вздохнул.

— Уинтер, я хочу побродить по округе. Я не бывал здесь десятки лет. Я вырос здесь. Если я собираюсь это сделать, надо делать это ночью. Когда не придётся иметь дело с искусственным солнечным светом купола. А завтра буду торчать в навороченном номере отеля, который для меня сняли. Может, я даже узнаю, нет ли тут массажа для вампиров… или хотя бы хорошего физического терапевта… чтобы завтра я не чувствовал себя таким скрипучим и старым…

Но она была не в настроении отвлекаться от своего беспокойства на шутки.

— Ты многое можешь сделать днём, — сказала она слегка обвиняющим тоном. — В Нью-Йорке мы всё время ходим куда-нибудь днём. В музеи. И ты можешь сходить на экскурсии, если у транспорта безопасное для вампиров стекло…

— Конечно, да. Есть вещи, которые я могу сделать днём. Но если я хочу побродить вокруг, изучить улицы, увидеть город, реку, то мне надо идти ночью. А в музеи можно и завтра выбраться.

— Но разве от этого ты не будешь грустить?

Последовала пауза.

Ник моргнул, и лампочка над его головой словно погасла.

Затем какая-то его часть расслабилась.

Ник попытался правда подумать над её вопросом и ответить честно.

— Может быть, — признался он.

— Так зачем это делать?

Он снова слышал в её голосе беспокойство.

Странно, но от этого он расслабился ещё сильнее. Может, потому что теперь он знал, что её беспокоит, и почему она так реагирует.

— Не знаю, — он вспомнил вампира на стадионе, который был так уверен, что знает его, и нахмурился. — Такое чувство, что есть там нечто… нечто, что я хочу понять получше. Брик никогда не посылал меня сюда. Он как будто вообще не хотел, чтобы я сюда возвращался. Знаю, он ненавидит ностальгию, так что я подумал, может, дело в этом… но может, и нет.

— Что это значит? — спросила она.

Он слышал, как она хмурится, пытаясь прочесть что-то между строк.

Ник подумал и над этим вопросом тоже.

Он подумывал объяснить ту встречу, случившуюся ранее.

Он подумывал вывалить всё это на неё прямо сейчас… тот странный вамп, и каким он был эмоциональным, увидев Ника вампиром, как он настаивал насчёт жены и детей, которых у Ника никогда не было, насчёт части человеческой жизни, которую ему никогда не доводилось проживать, насчёт пса, которого у него не было… но он реально слышал её усталость. Он не хотел давать ей ещё больше поводов беспокоиться и прогонять сценарии в её голове.

Он хотел, чтобы она отключила виртуальное рабочее пространство и забралась в кровать.

Он хотел поговорить с ней… отчаянно… но не об этом.

— Мне хотелось бы, чтобы ты была здесь, — сказал Ник наконец.

— Мне хотелось бы, чтобы ты был здесь, — парировала Уинтер.

— Ты ещё не готова вышвырнуть меня?

Он улыбнулся, произнося эти слова.

Тем не менее, в её голос вернулись резкие нотки.

— Нет. А что? Ты передумал переезжать ко мне?

Ник слегка нахмурился, стараясь не реагировать на её слова, на жёсткий тон.

— С чего бы мне передумывать? — он стиснул зубы, затем медленно разжал челюсти. — Уинтер. Что происходит? Что не так? Ты действительно беспокоишься обо мне? Ты видела бои… все три прошли нормально. Моя спина немного побаливает, но если честно, будет даже лучше, если я немного прогуляюсь. Мне надо оставаться подвижным, поскольку завтра вечером у меня ещё два боя.

— Тебе стоит отдохнуть, — парировала она.

— Уинтер.

Он услышал, как она резко втянула вдох.

Он буквально ощутил, как она передумала.

Он почувствовал, как она отталкивает то, что собиралась сказать.

Он почти видел выражение её лица, когда она вдохнула и задержала дыхание, кусая губу.

Ей хотелось наорать на него. Как минимум отчасти ей очень хотелось наорать на него. Во всяком случае, ей хотелось что-то выразить ему.

Может, она даже сама не знала, что именно.

Но что-то в их разговоре вызывало у него странное чувство дежавю, которое возникало, когда она говорила или делала что-то, что напоминало ему о Даледжеме.

Это также вызвало чувство привязанности, которое сложно было подавить.

— Я люблю тебя, — сказал Ник.

Даже он сам слышал любовь в своём голосе.

— В следующий раз возьму тебя с собой, — добавил он. — Я всё ещё зол из-за того, что эта бездушная психопатка не дала тебе несколько выходных. Я понимаю аргумент о том, что здесь другие расовые власти, но чёрт… зачем вообще быть обязанным многонациональному, жутко страшному оборонному конгломерату, если они даже не могут организовать нелегальные выходные с потрахушками для меня и моей незарегистрированной видящей?

Это тоже не заставило её улыбнуться.

— Сейчас не лучшее время, Ник.

— Почему нет, чёрт возьми? — прорычал он.

Ник выпалил эти слова прежде, чем подумал о том, как это прозвучало.

Теперь, когда она ему не ответила, он почувствовал, как возвращается его назойливое беспокойство.

— Ты же когда-нибудь скажешь мне, над чем она поручила тебе работать? — произнёс он ворчливо. — Так?

— Я уже говорила тебе, над чем мы работаем, — сказала Уинтер.

Он моргнул.

Подумав над её словами, услышав в них правду, он нахмурился.

— Вы всё ещё охотитесь на людей Йи? — переспросил он.

— Конечно, — когда он промолчал, Уинтер прищёлкнула языком. — Ник, у Йи имелись пропагандистские группы, политические организаторы и террористические ячейки, внедрённые по всему миру. У «Архангела» же нет подпольных комнат с чистокровными видящими, чтобы заниматься таким отслеживанием. Даже учитывая имеющееся у нас регулярное наблюдение, это практически работа на полную ставку для целой команды разведки… то есть, для сорока-пятидесяти чистокровных видящих с военной выучкой. Вместо такой команды у них есть я и Мэл. У нас есть, может, дюжина гибридов с различными уровнями способностей, но их надо обучать, а на это у нас тоже нет времени…

— Тай не может тебе помочь?

— Тай в школе.

— Ты работаешь в школе, — прорычал он. — Мать твою, Уинтер… это перебор. Тебе надо спать. Они не могут заставлять тебя работать двадцать четыре часа в сутки.

— Со мной всё будет хорошо, Ник.

— Нет, не будет…

— Слушай, никто меня ни к чему не принуждает. Я сама просила об этом. Я хочу этим заниматься, Ник.

Он стиснул зубы. Как и она сделала несколько минут назад, он прикусил губу, заставляя себя промолчать.

Он знал, что она права.

Это не его решение; решать должна она.

Он также знал, что если ей не дали выбора, Уинтер может и не сказать ему об этом.

— Ты и я, — осторожно начал он. — Лара не упоминала…

— Нет, — прямо сказала она. — В последнее время она не угрожала убить моего бойфренда, если я не подчинюсь ей, Ник.

Ник стиснул зубы.

Но он поверил ей.

По большей части.

Это не отменяло того факта, что «Архангел» имел рычаг давления на них двоих… рычаг давления, который даже не нужно было подчёркивать.

Этот рычаг давления никуда не девался вне зависимости от того, давила ли Лара на его жену с его помощью или нет. Этот рычаг давления может никуда и не деться. Если закон не изменится, если мир не изменится, отношения Ника и Уинтер останутся нелегальными. Сама Уинтер наверняка была нелегальной, само её существование было вне закона, поскольку Ник сомневался, что детальный расовый осмотр в Человеческом Расовом Управлении (Ч.Р.У.) определит её как гибрида.

Он точно не знал, что они с ней сделают, если когда-нибудь узнают.

Он точно знал, что сделают с ним.

Мятежных вампиров не терпели.

Ника будут пытать, допрашивать, а потом убьют.

Или они будут «перепрограммировать» его до тех пор, пока не перестанут считать его угрозой.

Это означало, что Нику придётся уйти в подполье с Белой Смертью. Или же он окажется в каком-то секретном отряде, работая на «Архангел». Чёрт, да он может оказаться в команде их ассасинов, как Тай. Может, они с Тай даже работали бы вместе. Они могли бы обмениваться историями о «самых безумных заказах» и учить друг друга более эффективным техникам убийства, пока он помогает ей с домашней работой по математике.

Эта мысль заставила Ника заскрежетать зубами.

Но он мало что мог сделать для Тай… или для её брата Мэла, который тоже работал фактически по прихоти Лары Сен-Мартен и «Архангела».

Мэл, Тай, а теперь и Уинтер были обязаны «Архангелу» самим своим существованием и хоть каким-то подобием «нормальной» жизни.

Ник позволил себе забыть об этом, пока они все сосредоточились на том, чтобы остановить видящего-телекинетика, Дмитрия Йи.

Теперь, когда Йи ушёл, Ник снова ловил себя на этих мыслях.

Он много думал об этом.

Он также гадал, может, у Лары имеется другой план для них двоих теперь, когда Йи выбыл из игры, и ей уже не нужно притворяться хорошей. А может, поскольку Лара и вампирский король Брик в последнее время тесно работали вместе, они заключили какую-то сделку.

Ник и не осознавал, насколько тихо стало на линии.

Пока Уинтер не заговорила.

— Мы не можем говорить об этом сейчас, — пробормотала она. — Позже. Ладно?

Он кивнул — и про себя, и ей. Он знал, что механизм уловит этот жест и встроит в движения его аватара.

— Ладно, — сказал он.

— Я люблю тебя.

Он почувствовал, как его клыки удлинились.

Его грудь сдавило, на мгновение охватив этой чёртовой вампирской эмоциональностью.

— Я тоже тебя люблю, — выдавил Ник. — Иди в постель, Уинтер.

Не дожидаясь ответа, он завершил вызов.

Ещё несколько секунд он смотрел на свой родной город, хмурясь.

Глава 3. Блуждание

Ник вышел из отеля, сунув руки в карманы дорогой дизайнерской мотоциклетной куртки, которую купил для промо-тура.

Он сумел выбраться, не привлекая слишком много внимания.

Несколько фанатов заметило его в лобби — фанатов, которые наверняка знали, что он остановился в этом отеле вместе с двумя другими боксёрами.

Как минимум двое украдкой сделали фото и сняли видео.

Он дал несколько автографов, позволил нескольким сфотографироваться с ним, но очутившись на улице, он сразу же перешёл в режим вампира-охотника и изо всех сил постарался сделаться невидимым. Миновав несколько кварталов вверх по Маркет-стрит, он сумел сбросить хвост из нескольких людей, пытавшихся последовать за ним.

Ещё несколько кварталов, и он покинул основной район боксёрского турнира — то есть, бары, отели и прочие заведения, кишевшие фанатами и бойцами.

Ещё несколько кварталов, и он оказался в совершенно другой части города.

После этого на него почти не смотрели прохожие.

Ник постарался стать ещё более неприметным, накинув на голову капюшон толстовки, которую носил под дизайнерской курткой. На спине толстовки имелся логотип боксерского клуба Фарлуччи, но сейчас он скрывался под мотоциклетной курткой, а капюшон маскировал большую часть его профиля.

Сбросив хвост фанатов, он остался на Маркет-стрит, шагая в сторону Кастро.

Он говорил себе, что не знает, куда направляется.

Он говорил себе, что просто побродит по округе, посмотрит, как всё поменялось. Может, пройдётся по Кастро, немного выпьет. Посмотрит, как изменилась та часть города. Он может даже прогуляться до парка Золотые Ворота, затем по Оушн-бич, или даже дойдёт до Пресидио и сделает большую петлю по верхней половине города.

Но он не сделал этого.

Он вообще толком не бродил.

Ник шёл почти по прямой, пока не дошёл до Ван-Несс.

Свернув налево, он снова пошёл по прямой, теперь направляясь почти строго на юг.

Он сказал себе, что сначала посмотрит на Мишн.

Он сделал ещё один поворот налево немного позднее, на 17-ю стрит.

Он миновал угол Мишн-дистрикта, не останавливаясь, не сбавляя шагу и не оглядываясь по сторонам.

Он вышел из Мишн-дистрикта.

Прошёл немного дальше.

Сделал как минимум ещё один поворот.

И теперь стоял на другом месте.

Поначалу он просто стоял и таращился.

Он так долго не бывал здесь, что это ощущалось так, будто он вошёл в сон.

Он хотел сказать себе, что всё равно сделал бы это, пришёл бы посмотреть на это давнее место вне зависимости от того, подошёл бы к нему этот странный вампир или нет. Он бы пришёл из уважения к своим человеческим родителям. Он пришёл бы из уважения к своим человеческим сестрам, человеческим племянникам и племянницам… чёрт, да из уважения к его человеческой жизни.

Он пришёл бы из уважения к Мири, даже к Блэку и Даледжему, которые годами отмечали здесь праздники с его родителями, даже после его обращения.

Это не имело никакого отношения к тому, что сказал ему тот вампир.

Это не имело никакого отношения к тому странному вампиру, который утверждал, что знал Ника как человека, который воспитывал здесь детей со своей человеческой женой.

Это вообще никак не связано, говорил себе Ник.

Но это не ощущалось правдой.

А может, это ощущалось лишь частично правдой.

Определённо казалось, что Ник смотрит на дом перед ним новыми глазами.

Он стоял перед калиткой двухэтажного викторианского дома на три спальни, который был таким знакомым, что в груди заныло.

Может, у него болело сердце… вот только Ник был вампиром, и его сердце уже не работало так, как у человека. Оно не билось. Оно не гоняло кровь, во всяком случае, не в той же манере и не по своей воле.

И оно не должно было ныть, как человеческое.

Не должно было.

Глядя на знакомую калитку, ведущую к красной входной двери, он ощутил столь острое горе, что это искренне шокировало его.

Он думал, что оставил это позади… смирился с потерей своей человеческой семьи.

Но он никогда не смирится.

Это никуда не уйдёт.

Отчасти поэтому Ник сторонился Сан-Франциско. Брик явно не хотел, чтобы он бывал здесь, и позднее, когда он вновь примкнул к полиции, работа никогда не заводила его сюда. Но Ник мог бы вернуться, если бы реально попытался.

Он не пытался.

Он держался подальше ещё со времён войн. В те несколько раз, когда он подумывал вернуться, мысль об этом вызывала такое горе, что он отталкивал эту идею. После кошмара депрессии и суицидальных мыслей, вызванных потерей Джема, он решил, что надо сосредоточиться на будущем и не оборачиваться назад. Обернуться равнялось смерти. Обернувшись в прошлый раз, он оказался в чёрной дыре, из которой едва выполз… и то за счёт стирания части воспоминаний.

Так что когда война завершилась, когда он покинул Белую Смерть, он уже не возвращался. Он и не помнил, чтобы бывал здесь во время войн… или даже…

Ник помедлил, нахмурившись.

А когда он последний раз был в Сан-Франциско?

Этот вопрос каким-то образом выдернул его из горя достаточно надолго, чтобы он реально осмотрелся по сторонам.

Он отчаянно хотел привезти с собой свою девушку («жену», — пробормотал его разум) в этот раз, потому что осознал, как мало путешествовал в последние годы, даже если не считать работу. Он надеялся, что они с Уинтер превратят это в отпуск. Она могла бы смотреть бои из номера отеля, если не хотела видеть это дерьмо живьём. Они могли бы погулять в центре, походить по клубам, трахаться в роскошной ванне отеля как кролики.

Может, Ник даже вновь вспомнил бы, каково это — путешествовать.

Он хотел сделать усилие и миновать свои старые загоны и дурные воспоминания теперь, когда Уинтер вернулась в его жизнь.

С тех пор, как они покинули Лондон, он остро осознавал, насколько мало он ездил куда-либо после того, как покинул Белую Смерть.

Он был в Лос-Анджелесе… затем переехал в Нью-Йорк.

До этого, до Лос-Анджелеса…

Он ни черта не помнил.

Должно быть, примерно в тот момент он стёр память, потому что всё в разуме Ника попросту потемнело. Были проблески — кусочки войны, Белой Смерти…

Он снова сосредоточился на доме.

Разве дом его родителей не был уничтожен? У него имелось воспоминание о том, что их дом в какой-то момент сравняли с землёй. Ничего не осталось. Он помнил, как плакал… с кем-то. Это был Даледжем? Энджел?

Или это была Мириам?

Нахмурившись, Ник толкнул низкую деревянную калитку.

Та скрипнула под его ладонями.

И даже этот скрип ощущался знакомым.

Он подошёл к крутым деревянным ступенькам и поднялся по ним на маленькое антикварное белое и явно отремонтированное деревянное крыльцо.

Он поколебался несколько секунд, стоя там.

Кто бы ни жил в этом доме, они, естественно, уже увидели его через наблюдение.

Теперь это был ещё более дорогой район, чем раньше.

Они знали, что он стоит на их крыльце как придурок. Они даже могли знать, что он вампир, поскольку Ник не потрудился надеть контактные линзы перед тем, как вышел из своего пятизвёздочного отеля на Маркет-стрит. Ему говорили, что в последнее время Сан-Франциско весьма дружелюбно относился к вампирам, и никто не станет преследовать его исключительно из-за расы.

И всё же весьма высока вероятность, что они вызовут копов.

Подняв руку, Ник поколебался ровно настолько, чтобы замереть неподвижно.

Затем резко постучал по дереву.

И только потом до него дошло, насколько это странно.

Сейчас уже никто не стучал. Так он сделал бы в прошлом, будучи человеком и придя в дом родителей. Но теперь никто так не делал.

Никто.

С другой стороны, сейчас и деревянные двери имелись мало у кого.

Большинство заменяло их органическими металлами, имитировавшими настоящее дерево. Это делалось даже в старинных домах, которые официально объявлены историческими моментами и считались практически бесценными, особенно если пережили войну и выглядели вот так.

Как старый дом мог выглядеть так?

Почему он не разрушился?

Кто-то реально заново отстроил его в точности таким, каким он был?

Кто это сделал? Зачем?

Ник посмотрел на тёмную улицу в обе стороны.

Почему весь этот район не разрушен?

Прежде чем он успел усомниться в своём поступке…

Дверь позади него резко открылась.

Глава 4. Вернуться домой

Ник повернулся, моргнув от искусственного света.

В глубине души он ожидал, что там будет стоять кто-то со старинным ружьём, возможно, заряженным антивампирскими пулями.

Вместо этого там оказался молодой и дружелюбный с виду человек, удивлённо моргнувший и уставившийся на него.

— Привет, — сказал он. — Ты вампир.

Вампирские глаза Ника адаптировались к резкому потоку яркого освещения.

Он и не осознавал, как долго шёл в темноте.

— Ага, — сказал Ник, понизив тон голоса, и это прозвучало почти ворчливо. — Ага, парень. Я вампир.

Он не подразумевал обращение «парень» как нечто снисходительное.

Это просто выскользнуло.

В любом случае, каждый человек, у которого не было седых волос и лица с морщинами и пигментными пятнами, теперь казался ему «подростком».

Даже многие седовласые люди заставляли его чувствовать себя писец каким старым.

— Прости, что беспокою, — добавил Ник, когда парень просто моргнул, глядя на него. — Я знал кое-кого, кто жил здесь раньше. Давным-давно. Признаюсь, мне стало любопытно, когда я увидел, что это место сохранилось в прежнем виде… смотреть на него прямо-таки сюрреалистично.

Человек лет двадцати с небольшим моргнул в третий раз.

В былые времена он мог бы быть молодым племянником Ника. Он даже обладал типично японской внешностью — угловатые высокие скулы, полные губы, тёмные брови, ровный тон кожи. У него были пронизывающие глаза орехового цвета, которые считались довольно редкими среди японцев из древней страны, но иногда всё же встречались, даже до того, как национальности из поколения Ника стали почти неразличимыми.

Тогда у японцев тоже встречались глаза орехового цвета.

У матери Ника были глаза орехового цвета.

Глаза, которые были чертовски похожими на…

— Какая у тебя фамилия? — снова выпалил он, не подумав.

— Танака.

Ник почувствовал, как всё его тело замерло.

— Что? Какая, ты сказал, у тебя фамилия?

— Танака, — молодой парень робко протянул руку, но, похоже, решительно настроился не бояться Ника. — Я Дерек Танака. Я недавно унаследовал этот дом. От своей тёти. Но он принадлежал моей семье много лет.

Ник уставился на него.

Затем осознал, что смотрит мимо парнишки в дом.

— Могу я заглянуть внутрь? — спросил он.

Это он тоже выпалил, не подумав.

И тут же услышал, как сердцебиение парня участилось.

— Эй, — Ник поднял руки в примирительном жесте. — Клянусь. Я не желаю тебе зла. Прости, что так напираю. Может, мне вернуться в другой раз? Я не собирался вот так заявляться без предупреждения. Просто я немного шокирован, обнаружив всё это здесь. Я слышал, что вся эта часть города была уничтожена в войнах.

Лицо парня заметно расслабилось.

Ник не переставал поражаться тому, как простая вежливость могла убедить людей в том, что ты им не навредишь… хотя между двумя этими вещами не существовало вообще никакой связи. Это одна из человеческих особенностей, которую вампиры часто использовали себе на руку во времена открытой охоты на людей.

Чёрт, да кого он обманывает?

Вампиры до сих пор делали это.

Наверное, они делали это тысячелетиями.

Серьёзно, с тех пор, как появились сами вампиры и люди, на которых им можно охотиться, вампиры наверняка использовали человеческую психологию против них.

— Нет, — сказал парень.

Он сделал шаг назад, отходя с порога и распахивая деревянную дверь внутрь.

— То есть, не нет, — быстро добавил он, слегка запнувшись. — То есть, да… ты можешь осмотреться. Я имел в виду «нет, тебе не надо приходить в другой раз». Ты можешь посмотреть прямо сейчас.

Он коротко и вежливо кивнул Нику, жестом приглашая его внутрь.

— Моей жены нет дома, так что сейчас самое время, если честно. Она немного нервничает в присутствии вампиров. Во время войн она потеряла дедушку и бабушку из-за вампиров.

Последнюю часть он произнёс виновато.

Было бы забавно, если бы мозг Ника хоть немного работал.

А так Ник просто стоял там ещё пару секунд, колеблясь.

Затем, не позволяя себе задумываться о том, почему он об этом попросил, что он ищет, зачем он вообще это делает… он вошёл в дом своего детства.

Он прошёл через зловеще знакомую прихожую.

Его вампирское зрение улавливало и подмечало различные перемены.

Новая, высокотехнологичная и полуорганическая охранная система.

Виртуальный экран на части пола, перестроившийся в поле покачивавшихся подсолнухов, когда Ник прошёл по плиткам, реагировавшим на давление.

Зеркало в золочёной раме заменили ещё одной виртуальной картиной, которая явно могла перестроиться в зеркало, экран для трансляций или вид на то, что происходит за входной дверью. Несколько антикварных предметов мебели также стояли в коридоре, но большинство из них относилось ко времени после войн, и из периода Ника ничего не сохранилось.

Шкафа больше не было. Во всяком случае, дверь уже не была видна.

Но планировка была такой же.

Узость викторианского коридора была такой же.

Когда Ник вошёл в гостиную, основное помещение дома, комната имела ту же форму, что и прежде. Она была отделана совершенно иначе по сравнению с домом его родителей, но Ник по-прежнему видел те же очертания.

Он уставился на современный диван из искусственного меха, который менял цвет под вращающимся потолочным освещением. Стеклянный развлекательный центр менял цвет синхронно с диваном, обрамляя огромный настенный монитор с тремя разными новостными трансляциями.

По одному из каналов показывался финальный бой Ника.

По другому политическому каналу вещал какой-то репортёр.

Третий транслировал то ли ток-шоу, то ли что-то про искусство.

Даже со всеми отличиями Ник почти мог видеть цветастый диван матери и комплект из маленького диванчика и двух кресел, а также антикварный японский журнальный столик, стоявший между ними. Он помнил живописную картину на другой стене и какую-то абстрактную картину в духе современного искусства, которую им подарили Мири и Блэк.

Он глянул влево.

Стена напротив двери в кухню его матери также была переделана в виртуальный экран, но этот был покрыт семейными фотографиями. Ник уставился на лица взрослых, детей, пожилых, проносившихся мимо.

Ощущение знакомости этих лиц удушало.

Даже не просто удушало. Пугало.

— Ты японец, верно?

Ник подпрыгнул на полметра.

Он оторвал глаза от изображения женщины, которая могла бы быть близняшкой его матери.

А может, дочерью его матери.

А может, пра-пра-правнучкой его матери.

Ник уставился на молодого парня, снова осознавая, что в глубине души испытывает почти паническую реакцию на всё увиденное.

— Твоя фамилия — Танака? — выпалил Ник. — Дерек Танака?

Молодой парень с ныне модными ретро-очками с оранжевой оправой моргнул.

— Да, — сказал он, как будто удивившись. — Ты спрашивал меня об этом. Дважды. Теперь трижды. А что?

— Как долго ты владеешь этим домом? — спросил Ник.

Мужчина вновь моргнул.

Ник вспомнил, что молодой парень говорил у двери.

— Ты сказал, что унаследовал его? — добавил Ник. — Недавно? От тёти?

Лицо мужчины слегка расслабилось.

Его губы поджались, когда он задумался над его вопросом.

— Ну, — Дерек Танака поправил очки в оранжевой оправе на носу, положив руки на свою худую, но подтянутую талию. — Как я и сказал, прошло всего несколько месяцев… но дом долго принадлежал моей семье. Я честно не знаю, насколько долго. Я получил его от своей тёти Тании, которая недавно умерла.

Ник слышал печаль в голосе молодого мужчины.

Он явно любил свою тётю.

— Но и она его унаследовала, — добавил он чуть более бодро. — Я знаю, что она получила его от своего дедушки Хирото…

— Хирото, — пробормотал Ник.

Человеческого отца Ника звали Хирото.

Чёртово второе имя Ника было Дерек.

Но молодой Танака продолжал говорить.

Он не умолкал всё то время, что мозг Ника погрузился в статический шум.

— …а до этого, думаю, домом владел его отец, — говорил Дерек. — Я к тому, что семья владела домом очень долго. Задолго до войны. Мне придётся вернуться и взглянуть на бумаги…

— А они у тебя есть? — и снова Ник выпалил эти слова, бездумно перебив человека. — Бумаги? Изначальные бумаги с правом собственности на дом? Сохранилась копия старого письменного документа?

Мужчина моргнул.

Теперь он выглядел слегка настороженно.

— А зачем ты хочешь увидеть их? — спросил он. — Ты какой-то вампир-историк или типа того? — затем, как будто повторно осознав, кто такой Ник, сложив дважды два и поняв, что вампиры не выглядят на свой возраст, он нахмурился. — Подожди. Ты сказал, что знал кого-то, кто жил здесь. Как их фамилия? Танака? Поэтому ты продолжаешь меня спрашивать?

Ник посмотрел на изменяющуюся стену.

Он уставился на сменявшиеся там изображения его собственной семьи.

Это должна быть его семья.

— Ты знаешь их имена? — спросил он. — Первой семьи Танака, которая жила здесь?

Воцарилось молчание.

Ник посмотрел на молодого парня, который побледнел.

Затем Дерек Танака как будто взял себя в руки.

Его глаза орехового цвета расфокусировались.

Похоже, он смотрел что-то в гарнитуре. Ник осознал, что он наверняка изучает документы на дом, и помолчал.

Через несколько секунд Дерек Танака улыбнулся.

— Нашёл, — сказал он.

Используя жесты рук, он перенёс информацию на стену.

— Я был почти уверен, что моя мама внесла всё в файл по нашей семье, — объяснил он, когда документ увеличился, заслонив все фотографии членов семьи. — Она увлекалась генеалогией и всем таким. Она хотела, чтобы мы знали свои корни…

Ник почти не слышал его.

Он уставился на документ на стене, а также на несколько сопровождающих изображений.

На некоторых изображениях были люди.

— Эй, — сказал Дерек. — Этот парень похож на тебя!

Но это невозможно.

Всё это совершенно невозможно.

Его старшая сестра Нуми купила дом для их родителей, когда добилась успеха в корпоративном праве. Если это действительно его семья, то в документах на дом должны быть имена и лица его родителей. Юми и Хирото Танака… а не Наоко Дерек Танака.

Но дело даже не в этом.

Данный дом был разрушен.

Связь с семьёй Ника должна быть уничтожена.

Этот дом должны были сравнять с землёй.

В начале войны большую часть Сан-Франциско уничтожили. Его семья спаслась, слава богам. Ник рано прослышал о грядущих событиях и вывез их, но дом был уничтожен. Там образовался чёртов кратер. На его семью нацелились именно потому, что они были его родственниками, а Ник считался предателем в отношении группы видящих, которая затеяла сражение в Сан-Франциско.

Он никогда не возвращался и не покупал дом.

Он больше никогда сюда не возвращался.

Но мысли о тех годах ничего не прояснили.

Всё это теперь казалось таким запутанным.

Кто тут враг. Почему у него были воспоминания о том, как он сражался вместе с видящими, и воспоминания о том, как он сражался вместе с вампирами. Он помнил, как дрался вместе с Бриком. Он помнил одни и те же сражения, только в одних воспоминаниях он сражался за вампиров, а в других — за видящих. Всё это не имело смысла.

Но Ник помнил, как смотрел на кратер на месте этого дома.

Он помнил, как стоял посреди обломков. Его клыки удлинились, а разум жаждал крови, пока он смотрел на останки дома своих родителей.

Это случилось.

Ник был в этом уверен.

Его родители, его сёстры… все они переехали в Европу. Они остались в Европе.

Ник в этом не сомневался.

Весь этот бардак и убедил его присоединиться к войне.

Отчасти поэтому он записался в армию.

Чёрт, да именно из-за этого он записался в армию.

Мог ли кто-то действительно построить новую версию дома его родителей? Зачем? Какой-то далёкий племянник или племянница? У Ника были только сёстры; к моменту его обращения ни одна из них уже не носила фамилию Танака. Его родители умерли бы задолго до окончания войн. А кто ещё это мог сделать? Какой-то внук решил взять фамилию деда?

Или это сделал сам Ник? Поэтому его имя и фотография числились в документах на дом?

Эта часть воспоминаний оказалась стёрта?

Но Ник был вампиром. Он не мог иметь детей.

Он не мог иметь внуков.

И в любом случае, он видел дату составления документа.

Там значилось 11 ноября 2010 года.

Это была старая система данных. Старая система, при которой он вырос.

Нику было бы 37 лет.

В этом не было никакого смысла.

Абсолютно никакого смысла.

Он собирался опять повернуться к человеку, ещё раз спросить об его семье, откуда они родом, жили ли они в Европе, как они получили дом…

…но тут его гарнитура издала сигнал.

Экстренный сигнал.

Гертруда, аватар искусственного интеллекта полиции Нью-Йорка, появилась в верхней правой части его экрана.

— Детектив Миднайт? — вежливо произнесла Гертруда. — Вас просят перезвонить. Код доступа: 8819201C-12. Детектив Джеймс Винсент Морли хочет, чтобы вы перезвонили при первой удобной возможности…

Ник отключил звук ИИ, повернувшись лицом к человеку.

У него оставались вопросы.

У него оставалось дохрена вопросов.

Но с этим придётся подождать.

Может, Нику даже нужно подождать.

Может, его голова взорвётся, если он станет расспрашивать сейчас.

— Я ещё вернусь, — буркнул он.

Он уже направлялся к выходу.

Человек Дерек Танака не сдвинулся со своего места посреди современной, почти модной гостиной. Он лишь повернул голову и со слегка раскрытым ртом проводил Ника взглядом.

Судя по выражению на его лице, он вообще не до конца понимал, что произошло.

Глава 5. История Брика

— Что это значит? — Ник нахмурился, посмотрев в обе стороны дороги, и пересёк Ван-Несс, двигаясь быстрее, чем необходимо.

Он чувствовал, что какая-то часть его пытается создать расстояние между ним и домом на Потреро-хилл. Его тело до сих пор оставалось напряжённым от шока. И, похоже, лучше не становилось, как бы быстро он ни шёл, сколько бы шагов ни отделяло его от молодого человека, который мог бы быть его племянником… или, может, даже пра-пра-правнуком.

Усилием воли Ник вытолкнул это из головы.

— Джорди? — произнёс он чуть резче. — О чём мы говорим? Опять нелегальные вампирские технологии? Поддельный яд? Или что?

Он прошёл как минимум восемь или девять кварталов и только потом перезвонил своему напарнику.

Вот сколько времени ему понадобилось, чтобы привести мозг в порядок и сделать звонок.

Вот сколько времени ему понадобилось, чтобы вести себя относительно нормально перед своим напарником и другом.

Ему до сих пор сложно было переключиться, активировать свой мозг копа.

Иногда ему просто сложно было сделать это — переключиться от Ника Танака, всё более известного подпольного бойца, к Нику Миднайту, ворчливому вампиру-детективу и определённо не-известному нюхачу крови на службе у человеческой полиции Нью-Йорка.

Джордан был его напарником.

Ну, формально у Ника не могло быть человеческого напарника.

Любой человеческий сотрудник полиции мог отдавать ему приказы и говорить, что ему делать, и это по факту противоречило «партнёрству». Благодаря межрасовым законам Человеческого Расового Управления, Ник находился ниже любого человека в полицейской иерархии… да даже ниже любого человека, кто жил по человеческим правилам в человеческом мире.

Но поскольку Джордан был крутым, Джордан казался скорее напарником.

В начале так не было, но сейчас он стал именно таким.

Деймон Джордан, детектив второго класса в отделе расследования убийств полиции Нью-Йорка, пожалуй, был лучшим человеческим другом Ника, вопреки нескольким не лучшим периодам в их отношениях, даже недавно, но особенно при их первой встрече. Джордан и Морли (человек, который ощущался как настоящий босс Ника) определённо были двумя людьми, которым Ник сейчас доверял больше всего, вместе с его приятельницей-технарём, Кит Фиорантино.

Деймон Джордан вздохнул в его наушнике.

— Я знаю лишь то немногое, что мне прислали, — сказал он. — Гертруда дала мне транскрипцию пересказа событий, записанную одним из патрульных, которые первыми прибыли на место…

— А где у нас место?

— Какая-то богатая квартирка возле парка.

— Центрального Парка?

Ник практически слышал, как Деймон закатил глаза.

— Естественно, Центрального Парка. Если бы речь шла о другом парке, я бы пояснил, Танака.

— И они нашли… что именно?

— Мёртвых людей, само собой. Но вот что странно. Если верить пересказу, их сначала обратили. Они приехали в Нью-Йорк около трёх недель назад, будучи людьми. Затем кто-то превратил их в вампиров — естественно, без разрешения. Судя по лабораторным отчётам, они пробыли вампирами всего несколько дней…

— Подожди. То есть, кто-то создаёт вампиров? Нарочно? Это не какая-то передозировка яда? Может, кто-то был неосторожен с типом крови?

— Они так не думают, нет. Я бы не сказал, что есть связная картина, но ведущая теория сводится к тому, что их обратили… и это было сделано намеренно. Пока неизвестно, против их воли или нет. Возможно, они кого-то наняли.

Ник нахмурился.

С вампирским ядом всё было сложно, когда дело касалось создания новых вампиров.

Совсем как человеческая группа крови должна быть совместимой для переливания, человеческая кровь также должна быть подходящей для вампира, чтобы можно было их обратить. Генотип некоторых людей был вообще не совместим с процессом. Некоторых могли обратить только вампиры с очень специфическим типом крови… или типом яда… а может, и то, и другое.

Несколько везучих человеческих генотипов допускали обращение практически любым вампиром.

Обычно вампы могли учуять их и нацелиться.

Обычно они даже на вкус были приятнее, чем большинство людей.

Видящие не так хорошо переносили обращение через яд. Видящие обычно умирали при попытках обратить их.

Некоторые гибриды могли обратиться.

Например, Зои, сестра Мириам… она родилась как гибрид.

С другой стороны, Зои могла быть первой полностью успешной попыткой Брика обратить гибрида человека и видящего в вампира, не убив их.

Ну, или не сведя их с ума.

Обращение самого Ника тоже было непростым.

Брик решительно настроился это совершить, так что практически привязал Ника к себе, сделав их жизни взаимосвязанными, но только на первые двадцать или около того лет вампирского существования Ника.

Конечно, Брик такой Брик… он соврал ему об этом.

Изначально он сказал Нику, что кровная зависимость между ними перманентна. Предположительно, чтобы Ник делал всё в своих силах, чтобы сохранить жизнь Брику, Брик сказал Нику, что если он, Брик, умрёт, то и Ник погибнет. Он также сказал, что это работает и в обратную сторону.

Конечно, сделав так, Брик отнюдь не тонко намекнул, что Ник должен быть навеки благодарен, что Брик пошёл на такой риск просто для того, чтобы сделать Наоко своим личным питомцем.

Потому что вот такой Брик манипулятор и засранец.

В любом случае, позднее Ник выяснил, что это не навеки.

Эта зависимость продлилась лишь до тех пор, пока тело Ника не адаптировалось к трансформации полностью, а это занимало около 15–30 лет.

— Кто создаёт вампиров? — спросил Ник. — Нам это известно?

— Неизвестно.

— Сколько? — спросил Ник. — О каком количестве тел мы говорим?

— Четыре. Нет, подожди… пять. Пять людей обращены. Пять вампиров мертвы.

— И все они технари?

— Все они приехали сюда на конференцию, да. Мне ещё предстоит узнать их точные должности, но предположительно все они шарили в технологиях.

Подумав над этим, Ник почувствовал, как его сердце ухнуло в пятки.

— Это же не Белая Смерть, нет? Наращивают свою численность после того, что сделал Йи? Есть признаки, что они делают нечто подобное?

— А они такое делают? — с изумлением переспросил Джордан.

Ник вздрогнул.

Мысленно он закатил глаза.

Ну конечно, они такое делают.

Типа, естественно, что они такое делают.

Но Ник сомневался, что стоит огрызаться на Джордана.

Может, Джордан и нормально относился к Нику спустя столько времени, но вампиры в целом до сих пор делали его дёрганым. Он определённо становился дёрганым, когда дело касалось вампирской мафии, действовавшей абсолютно вне закона и управлявшей большинством организованной преступности во всех человеческих охраняемых зонах, зачастую с полным иммунитетом от Человеческого Расового Управления, а также от их правоохранительного органа Совета МежРасовой Дружбы, или М.Р.Д…. или МоРДы, если спросить вампиров.

Ник не собирался усиливать паранойю Джордана.

Во всяком случае намеренно.

Он сделал свой тон более небрежным.

— Ну, конечно. Иногда, само собой, — дипломатично ответил он. — Они проводят вербовку. Брик обычно поручает своим подчинённым искать конкретных людей. Людей с желаемым набором навыков. Людей, которые, по его мнению, могут добровольно захотеть обращения или, может, с небольшим тычком. Потом он пытается уговорить их, чтобы они согласились на обращение…

— Добровольно? — перебил Джордан. — Во-первых, кто согласится на такое добровольно? И во-вторых, какое Брику до этого дело? Ты ведь говорил, что он садист?

— Так и есть, — подтвердил Ник. — Он садист. Но он также стратег. Обращение всегда проходит лучше, если сначала заручиться вовлечённостью человека. Если заставить их реально хотеть этого, будет лучше. Они с меньшей вероятностью умрут, как только пройдут изначальную трансформацию. И более того, они даже могут испытывать благодарность. Брик любит благодарность…

— Благодарность? — Джордан издал очередной звук, полный неверия. — Люди же не могут быть настолько тупыми, нет? Зачем, во имя Господа, кому-то соглашаться на такое?

Ник задумался на секундочку.

Затем он фыркнул.

— Ты шутишь, да? — он закатил глаза. — Давай порассуждаем. Бессмертие, красота, сила, вечное здоровье… деньги. Много, много денег. Возможность действовать безнаказанно. Больше не придётся работать на обычной работе. Можно трахать, кого захочешь. Поехать, куда захочешь. Отомстить людям, которых ты ненавидишь. Красть у людей, которым ты завидуешь. И тебе сложно представить, кому такое покажется привлекательным, Деймон?

— Иисусе.

— Ага, — Ник выдохнул. — Люди — отстой.

Джордан издал смешок, полный неверия.

Затем он как будто подумал над тем, что сказал Ник.

— Ну то есть… ага, ладно. Наверное, ты прав, — признал Джордан.

Продолжая размышлять, человек продолжил более твёрдым тоном.

— Ну то есть, когда ты преподносишь всё вот так, я понимаю. Но это полностью игнорирует расовые законы. Учитывая всё это дерьмо… регистрацию, контроль поведения, принудительное переселение, назначенные фамилии, ограничения передвижения и общения… не говоря уж об ограничениях в кормлении и того, с кем можно заводить отношения… ну типа, кто добровольно решит стать вампиром?

Он помедлил, затем как будто сообразил, что сказал.

— …Без обид.

Ник лишь пожал плечами.

Он проигнорировал часть «без обид».

— Для многих вампиров эти законы мало что значат, — признался он. — И они совершенно точно, чёрт возьми, ничего не значат для вампиров, которые живут как Брик.

Последовала очередная пауза.

Ник буквально видел, как Джордан хмурится, думая об этом.

Затем его напарник вздохнул.

— То есть, ты правда думаешь, что происходит именно это? Ты думаешь, что Белая Смерть занимается этим? Вербует людей?

Джордан всё ещё казался почти изумлённым.

— Я думаю, что такая возможность определённо существует, — сказал Ник. — Йи убил много вампиров. Я не знаю, сколько именно, но уверен, что Брик точно знает, скольких людей он потерял. Возможно, он послал кое-каких более очаровательных вампиров на поиски новых рекрутов. Как я и сказал, он захочет получить людей с полезными навыками, так что большая технологическая конференция имеет смысл. Он мог внедрить своих людей в толпу. Поручить каким-нибудь горячим цыпочкам-вампиршам уговорить потенциальных рекрутов… мужчин или женщин, в зависимости от предпочтений тех, на кого они нацелились…

— Все были мужчинами. Люди. Предпочтения в партнёрах разные, насколько мы знаем.

— Ну, — Ник пожал одним плечом в манере видящих. — Вот тебе и ответ. Они наверняка послали смешанную группу из вампиров и вампирш. Если это была вербовочная операция, они сделали бы это, даже не нацелившись на конкретных личностей. Они послали бы специалистов на охоту в толпе, заманивая людей бессмертием, пока не найдут того, кто клюнет.

Последовала более долгая пауза.

— Да, но зачем сейчас? — спросил Джордан. — Йи ушёл. Зачем Брику волноваться, учитывая это? Не то чтобы человеческие власти донимали Белую Смерть.

Ник снова пожал плечом.

Он опять сохранял свой тон осторожным, лишённым эмоций.

— Не знаю, — сказал он. — Может, это подстраховка.

— Подстраховка?

— Ты же видел Брика, — Ник сухо фыркнул, подумав о своём прародителе. — Он показался тебе доверчивым типом? Тем, кто верит, будто люди и вампиры могут побороть свои проблемы с помощью шоколадок и выражения любви?

Ник помедлил на секунду, затем кисло продолжил.

— …Или он больше похож на того, кто всегда пересчитывает численность своих людей? Беспокоясь, что этого может оказаться недостаточно.

Воцарилось очередное молчание.

На сей раз оно закончилось быстро.

Джордан издал циничный смешок.

— Ладно, убедил, — признал он.

— О Брике важно знать одно — он старомоден, — объяснил Ник. — Он может казаться безумцем, но это не так. Он просто мыслит терминами власти старого мира. Численность. Оружие. Ресурсы. Территории. И Йи наверняка стал для него тревожным звоночком.

— Пробуждением от расслабленной самонадеянности, — подсказал Джордан.

— Именно. Во всяком случае, он бы так это оправдал.

Услышав, что Джордан начинает принимать его слова, Ник расслабился и заговорил нормальным голосом. Почувствовав, что Джордан следит за его мыслью и не реагирует чрезмерно остро, Ник перестал так осторожно подбирать слова.

— …Знаю, ты виделся с Бриком всего несколько раз, но на самом деле у него есть давнее военное прошлое, — честно продолжил Ник. — Он не любит это афишировать и не рассказывает об этом большинству своих детей… но он даже сражался на Второй Мировой Войне, будучи человеком. Его обратили ближе к концу войны.

Подумав об этом, Ник поморщился.

— К сожалению, те ранние события практически сформировали менталитет Брика в отношении войны. А также в отношении человеческого поведения и того, на что способны люди. Его человеческая семья была цыганами, и большинство его родни умерло в лагерях смерти, созданных в ходе войны. Когда нацисты узнали об этническом происхождении Брика, его ждала такая же судьба, хотя изначально его содержали как обычного пленника. Брик спасся лишь тогда, когда мимо проходил вампир, захотевший покормиться от узников лагеря. Брик понравился этому вампиру… ну, остальное ты себе представляешь.

Помедлив и давая Джордану время переварить это всё, Ник провёл рукой по волосам.

Заметив, что группа девочек-подростков смотрит на него, он отвернулся.

Не оглядываясь на них, Ник прошёл глубже в тень, опустив голову и держась подальше от яркого света фонарей.

— Ну так вот, — продолжил Ник. — Я рассказываю это тебе потому, что Брик так и не избавился от некоторых ментальных образов тех лет. Даже сейчас он никому не доверяет. Он считает, что большинство людей — куски дерьма. Он думает, что большинство из них — развращённые монстры, если ты можешь в такое поверить. Он также считает, что они убьют его сразу же, как только взглянут на него. Брик толком никому не доверяет.

— Но он доверяет тебе, верно?

Ник издал невольный смешок.

— Нет, чёрт возьми.

Подумав над этим, он снова рассмеялся.

— Нет. Совершенно точно нет.

— Но у него есть союзы, верно? Люди, с которыми он работает?

Ник покачал головой, затем пожал плечами.

— Ну да, ладно. Конечно. Но Брик не доверяет им и не особо полагается на свои союзы. Суть Брика сводится к власти. К корыстному интересу. Если бы у него имелась какая-то философия, она наверняка формулировалась бы как-то в духе: доверяй через силу/власть. Или, может, если перефразировать более замысловато: доверяй через устрашение. Не думаю, что он когда-нибудь избавится от такого мышления. Я также не думаю, что он когда-нибудь перестанет хотеть быть парнем, у которого больше оружия, больше клыков, больше бомб и больше денег, чем у того, кого он считает потенциальной угрозой…

Ник слегка фыркнул.

— …а это практически все на свете.

Джордан хмыкнул.

На сей раз Ник услышал в этом звуке понимание.

— Он также, наверное, всегда старается скрывать такие вещи, — добавил Ник. — Он хочет оставлять побольше ловушек, несколько запасных путей к отступлению, которые никто не найдёт. Брик всегда следит, чтобы у него имелись ресурсы для победы. Если он совершенно никак не может победить, то его планом Б определённо будет обеспечение всего необходимого для выживания и/или залегания на дно, чтобы перегруппироваться и попытаться победить попозже. Брик ничего не оставляет на волю случая, если есть такая возможность.

— Например, как в Лондоне, — сказал Джордан.

— Ага, — Ник фыркнул. — Именно так, как в Лондоне. События в Лондоне — это классический Брик во всей красе… вплоть до усмешки в конце, когда он позволил всем нам думать, что нас вот-вот разорвёт на куски видящий-телекинетик.

Продолжая размышлять, Ник смотрел, как старомодный троллейбус проезжает по Маркет-стрит.

— Честно? — признался он. — Теперь я это лучше понимаю. Когда он был человеком, его едва не убили за его расу. С тех пор ему не нравится полагаться на прихоти истории. Не сомневаюсь, что именно поэтому он объявил себя Королём. Брик не позволит кому-то другому направлять его. Он слишком помешан на контроле. Он также очень, очень остро осознаёт, что дело слишком быстро может принять очень, очень плохой оборот… и иногда это исходит из совершенно неожиданных источников. Иногда от людей или групп, на которых ты не обращаешь внимания, пока не стало слишком поздно.

Ник отвёл взгляд от зданий, на которые смотрел.

Он не узнавал их.

Большинство из них было трансформирующимися приземистыми уродствами из полуорганического цемента и стекла. Большинство также было безликими и индустриальными, несмотря на их цену и виртуальные краски. Эти покрытия постепенно меняли цвет, пока Ник проходил мимо, потому что сенсоры движения уловили шаги его ног.

Ник сосредоточился на аватаре Джордана в его гарнитуре.

Он задался вопросом, почему рассказывает всё это своему напарнику.

С другой стороны, может, давно пора было поговорить о Брике.

— Брик часто говорил мне, что вся наша раса может быть уничтожена, — сказал Ник, засовывая руки глубже в карманы. — Он говорил мне это абсолютно серьёзно, как минимум несколько раз… что вся наша раса легко может быть истреблена практически за одну ночь.

Тон Ника сделался смертельно серьёзным.

— Думаю, он правда в это верит, Деймон. Думаю, Брик искренне верит, что только он стоит между вампирами и их истреблением. С точки зрения Брика, никакой другой вампир не будет достаточно хитрым, достаточно бдительным, достаточно параноидальным, достаточно коварным, чтобы сделать то, что нужно. С точки зрения Брика… без него вампиры просто прекратят существование.

Воцарилось молчание.

Затем Джордан фыркнул.

— Супер. Он похож на безумного короля.

Ник подумал над этим.

— Он и есть безумный король, — признался он. — Бессмертный психопат, безжалостный безумный король, единственным искупающим и оправдывающим качеством которого является то, что он заботится о своём народе.

Поколебавшись долю секунды, Ник добавил:

— Не знаю, в курсе ли ты, но по меркам нашего вида Брик относительно молод. Ненамного старше меня по вампирскому возрасту. Так что я подозреваю, что нам ещё долго придётся иметь дело с Бриком. Когда меня обратили, Брик считался до неприличия молодым, чтобы быть королём нашего народа. Слишком молодым, по мнению многих вампиров. Ходили слухи, что он уничтожил всех членов предыдущего правящего класса, когда сверг прежнего короля. Я знаю, что он несколько лет укреплял свою власть, потому что тогда я был этому свидетелем. Я был человеком и копом, но знал об этом, потому что дружил с людьми, которые ещё тогда пытались его контролировать.

Джордан фыркнул.

Несмотря на его притворную небрежность, у Ника сложилось ощущение, что это слегка взрывало ему мозг.

Подумав об этом, вспомнив те годы, Ник поморщился.

— Он до сих пор не очень стар, — пробормотал он. — По меркам вампира.

Джордан фыркнул во второй раз.

— Супер, — пробормотал человек себе под нос. — И как у него успехи в этом? В правлении безумного бессмертного вампирского короля-психопата?

Ник задумался над этим вопросом.

В итоге он мог лишь пожать плечами.

Он знал, что вопрос Деймона был риторическим, но всё равно ответил.

— Ну типа… не так уж и плохо, — признался он.

Джордан рассмеялся.

В этом звуке было мало юмора.

Но вопреки этому смех был искренним.

— Точно, — сказал человек.

— Я серьёзно, — осторожно продолжил Ник. — Посмотри на ситуацию с его точки зрения. Брик всё ещё в деле. Он жив. Он свободен. Он охеренно богат. Более того, он всё ещё король. Немногие вампиры могли бы достичь такого, особенно учитывая исторический период, который все мы переживали в последние лет двести.

Подумав, Ник добавил:

— Может, более важно то, что наша раса всё ещё существует. И в куда большей численности, чем мы, пожалуй, имеем право. Нас не уничтожили в войнах. Нас не вынудили уйти как видящих. Нас не перегнали в лагеря. Мы даже умудрились заключить перемирие с людьми и завершить войны… некое подобие перемирия, во всяком случае… даже если большая его часть — ложь.

Последовало очередное молчание.

Затем Джордан шумно выдохнул.

Ник услышал через гарнитуру, как человек качает головой и силится найти ответ на слова Ника.

А может, пытается придумать, как ответить вежливо.

Ник заметил, что Джордан старался не толкать анти-вампирские речи в присутствии Ника, особенно когда дело касалось вампиров, с которыми Ник лично знаком. Даже если это Брик.

Нику, наверное, стоило поговорить об этом со своим другом. Лично ему абсолютно пофиг, если Джордан захочет выговориться на тему того, каким психопатом был прародитель Ника.

Брик правда был психопатом.

Не то чтобы Ник оспаривал этот факт.

Даже по меркам вампира Брик был извращённым.

И всё же Ник осознавал, что понимает Брика — может, потому что он был его прародителем.

Пусть Ник и не хотел его понимать.

Глава 6. Быть детективом

— То есть, вам нужно, чтобы я вернулся? — Ник прочистил горло, возвращаясь к изначальной теме звонка. — Поэтому Морли попросил тебя позвонить мне? Вернуться для этого дела, где людей обратили в вампиров?

Он выждал мгновение, но не слишком долго.

— …Потому что Фарлуччи это не понравится, — добавил он. — На самом деле, это ещё настолько мягко сказано, что даже смешно. Фарлуччи закатит настоящую истерику, бл*дь, если я вернусь в Нью-Йорк до последних двух боёв завтра ночью. Я сильно подозреваю, что он подаст в суд на полицию Нью-Йорка. Он лишится миллионов кредитов. Наверное, даже больше, в зависимости от его личных ставок…

— Нет.

Ник увидел, как простой полумультяшный аватар Джордана поднял руку.

Всегда было очень странно видеть, как аватар имитирует повадки друга через виртуальную программу, если ты хорошо знал этого друга в реальной жизни.

— Нет? — Ник приподнял бровь, снова окидывая взглядом своё физическое окружение теперь, когда он добрался до Кастро. — Нет на что, Деймон?

— Я согласен с тем, что ты сказал про Фарлуччи… но я имею в виду, нет, Морли не поэтому попросил меня позвонить тебе. Он не этого хочет.

И снова аватар наклонил голову в такой же манере, в какой Деймон, человеческий мужчина, делал это в реальной жизни. И снова это показалось Нику чертовски странным. Было что-то жутковатое в ИИ-программе, которая делала аватар и слишком похожим на Деймона, и в то же время недостаточно похожим.

Аватар Джордана опустил нарисованную ладонь.

— Нет, приятель, — повторил Деймон. — Перестань на меня так смотреть. Морли не станет чинить тебе проблемы с Фарлуччи. Он не хочет, чтобы ты возвращался в Нью-Йорк до боя. Вовсе нет. Даже наоборот. Морли хотел узнать, не сможешь ли ты продлить свою поездку на несколько дней. Оказывается, две человеческие жертвы родом оттуда… Сан-Франциско. Будучи людьми, до обращения, они жили и работали там, где ты сейчас. Они приехали в Нью-Йорк на какую-то большую бизнес-конференцию, как я и сказал тебе ранее. Что-то, связанное с технологиями.

Ник снова поморщился.

На сей раз по другой причине.

Он не осознавал этот момент ранее.

Но теперь осознал.

«Технологии».

Ну, вы посмотрите, какое совпадение.

Кто ещё из знакомых Ника уделял много времени «технологиям»?

Кто ещё из знакомых Ника работал в Нью-Йорке?

Кто ещё из его знакомых недавно заключил союз с Бриком? Кто мог иметь свои причины на паранойю и приумножение своих сил?

— А «Архангел» случайно в этой конференции не участвует? — сухо спросил Ник.

Воцарилось молчание.

Джордан на другом конце выдохнул.

— Мы занимаемся этим, — сказал он.

— Мы?

— Отдел расследования убийств. Я и Морли.

— Что это означает, бл*дь?

— Именно то, что я сказал, Миднайт, — раздражённо отозвался Джордан. — Ты не нужен нам в этом вопросе. Ты сейчас работаешь на Фарлуччи. Помнишь?

— Ты не хочешь, чтобы я спросил у неё? У Лары, имею в виду?

— Морли говорит, что не надо.

— А что насчёт Кит? Она не станет болтать.

— Нет. Морли выразился ясно. Он также не хочет, чтобы ты спрашивал у своей жены.

Проезжавшая мимо машина посигналила Нику, и он шагнул обратно на обочину.

— Почему, чёрт возьми?

— Ты где вообще? Почему так шумно?

— Гуляю. Я в городе. В районе ночных клубов.

На линии воцарилось молчание.

Сигнал светофора изменился, и Ник пошёл вперёд. Оглядевшись по сторонам, он опять подметил молчание в гарнитуре, быстро пересекая улицу.

— Деймон? Ты серьёзно злишься, что я гуляю? Ты же знаешь, что я раньше жил здесь, да? Я сказал, что планирую осмотреться и взглянуть, как изменился город. Это не означает, что я буду кутить до рассвета…

Снова тишина.

Ник заметил на себе несколько взглядов и осознал, что забыл надеть капюшон после того, как ушёл из дома на Потреро-хилл. Некоторые люди явно узнали его, причём кое-кто сразу начал его снимать. Ник видел, что другие показывают пальцами и взволнованно переговариваются со своими спутниками.

Может, приходить сюда было ошибкой.

Кастро явно был оживлённым кварталом.

И тут было полно ночных клубов, как он и сказал Деймону.

И баров.

И мест для съёма кого-нибудь на одну ночь.

Свернув за угол и выйдя на основную улицу, он уткнулся в целую стену виртуальных огней и извивающихся рекламных вывесок.

Многие из них анонсировали и описывали развлечения и специальные предложения в различных барах. Другие были созданы чисто для привлечения внимания.

Последняя категория вскоре целиком завладела вниманием Ника.

Шестиметровая кобра зашипела на него, покачиваясь в разные стороны слева от двери, покрытой виртуальной панелью. В следующем квартале виртуальный ковбой, одетый в чапы² без штанов и имевший рост около двенадцати метров, бросал лассо, пытаясь поймать в него голову и шею змеи.

Бренд водки разместил викинга в шкурах, бегущего по небу и оставляющего горящие следы ног. Он гнался за виртуальным полярным медведем, принадлежавшим какой-то забегаловке с гамбургерами по другую сторону дороги.

Русалка манила Ника, пока тот проходил мимо. А когда он не отреагировал на её надутые губы и подмигивания, она махнула на него хвостом и фыркнула.

Когда он посмотрел на неё во второй раз, она помяла свои голые груди и подмигнула.

Куда бы Ник ни смотрел, это вызывало сенсорную перегрузку.

Это всё равно что находиться в порно-парке развлечений вперемешку с зоопарком.

Подумав об этом, Ник посмотрел вверх и увидел, что полярный медведь трахает в задницу викинга с огненными ногами. Детали их выражений, не говоря уж об их стонах, тяжёлом дыхании и размере медвежьего члена, невольно заставили Ника вытаращиться на это зрелище.

Он вспомнил, что когда-то Кастро был гей-кварталом.

Сейчас он не видел конкретных признаков этого.

Никаких радужных флагов. Никаких старых названий клубов или исторических маркеров того времени. Никаких розовых треугольников или чего-то ещё, что служило бы старыми символами гордости.

С другой стороны, это было уже не «в моде».

Никто, кроме вампиров и, может, нескольких гибридов, не помнил, что раньше означал радужный флаг. Большинство живущих здесь людей, особенно те, что рождены после войн, наверное, даже не знали, что однополые браки и различные гендеры когда-то вызывали большую шумиху… настолько большую, что из-за этого издавались законы и создавались специальные кварталы, чтобы избежать наездов тупых мудаков.

Когда люди узнали о других расах, то есть, о вампирах и видящих, это стёрло многие проблемы. Некоторые придурки, конечно, до сих пор пытались. Некоторые утверждали, что только совместимые для размножения пары должны иметь право жениться по закону. Это объяснялось каким-то дерьмовым оправданием в духе продвижения пар «человек + человек».

Такое дерьмо происходило уже много лет.

Может, даже несколько десятилетий.

Но с тех пор, как начались войны, всем стало всё равно.

Ник несколько секунд стоял на вершине холма, вспоминая. Вместе с тем он пытался решить, стоит ли остаться, или здесь он слишком приметен. Наверное, лучше просто вернуться в отель. Или можно заглянуть на пляж, как он планировал ранее.

Он мог бы пойти вверх по Кастро до Дивисадеро, а потом к Гири. Оттуда можно свернуть налево и пойти на запад через Ричмонд.

Чёрт, да он мог пройти большую часть улиц, идущих перпендикулярно Дивисадеро, направиться на запад и дойти до парка Золотые Ворота.

Ник всё ещё размышлял, когда в его гарнитуре раздался новый голос.

Он почти и забыл, что канал остаётся открытым.

Джеймс Морли выразительно прочистил горло.

Его более пожилой, низкий и культурный голос раздался в ухе Ника.

— Ты наезжаешь на моего детектива, Миднайт? — спросил он.

Ник моргнул.

— Да нет вроде бы.

— Ты идёшь по улицам Сан-Франциско, обсуждая полицейские дела?

Ник помрачнел, закатив глаза и не успев остановить себя.

— Смотря что ты имеешь в виду. Я использую субвокалку, босс. Но да, формально можно сказать, что именно этим я и занимаюсь.

— Почему тебе хочется пойти к «Архангелу»? — прямо спросил Морли.

Ник моргнул во второй раз.

Затем выдохнул.

Это определённо ощущалось не как поддразнивание, а как головомойка.

— Я просто поинтересовался, почему мне не стоит к ней идти, — сказал он. — Или к Кит. Или к Уинтер, если уж на то пошло. Не то чтобы Сен-Мартен не узнает, что вы под неё копаете. Чёрт, да мы можем обставить это как запрос о помощи с поисками возможных вампиров, внедрившихся на технологическую конференцию.

— Нет. Мы не будем так делать.

— Почему нет?

— Потому что я не имею ни малейшего намерения задавать им прямой вопрос на эту тему, детектив Танака. Только не тогда, когда я знаю, что они просто ответят ложью, — Морли говорил сухо, и лёгкий южный акцент окрашивал его слова, как это бывало иногда. — Мы аккуратно расспрашиваем на эту тему… во всяком случае, пока что.

Ник нахмурился.

Он не знал, как ему сказать.

Чёрт, он даже не знал, стоит ли говорить…

— С другой стороны, — кисло продолжил Морли, перебивая ход мысли Ника. — Поскольку я понимаю, что «Архангел» прослушивает всё наше оборудование… и особенно тебя… не говоря уж о том наблюдении, которое приставила к тебе Белая Смерть и даже полиция Нью-Йорка в целом… полагаю, с таким же успехом ты можешь у неё спросить, Миднайт. Поскольку она практически со стопроцентной вероятностью слушает наш разговор. Или прослушает довольно скоро.

Ник нахмурился.

— Да уж. Я собирался это упомянуть.

— Конечно, собирался.

— Возможно, собирался, — признался Ник.

— Джордан вообще не должен был говорить тебе про «Архангел».

— Ну, в его защиту скажу, что я сам спросил.

— Кто бы мог подумать.

Воцарилась очередная пауза.

Затем Ник снова закатил глаза.

— Так, напомни мне ещё раз, что делать? Спрашивать у Лары? Или нет?

— Нет. Я же тебе сказал. Мы ведём своё расследование, своими методами. И нет, я не скажу тебе, что это значит.

Ник посмотрел по сторонам.

Он пытался решить, действительно ли он хотел разбираться с таким количеством людей.

Засунув руки в карманы отчасти для того, чтобы сливаться с людьми вокруг, он пошёл к Маркет, повернувшись спиной к мигающим огням клубов и баров по всей нижней части Кастро-стрит.

Он видел, что ещё несколько людей показывали пальцами и пялились, когда он свернул и пересёк Маркет-стрит, направляясь в ту часть Кастро, что тянулась по холму к Дивисадеро.

Он снова подумал просто свернуть направо и пойти в ту же сторону, откуда пришёл. Оттуда он мог прямиком дойти до отеля в центре города.

Хотя бы в отеле можно будет расслабиться.

Миновав лобби, больше не придётся иметь дело с фанатами боёв, записывающими устройствами или людьми, пялящимися на его лицо. Ему не придётся иметь дело с беспилотниками СМИ или Человеческого Расового Управления… чёрт, да даже с наблюдением или шпионами Белой Смерти и «Архангела»… да со всеми и вся, у кого может найтись причина выводить его из себя и следить за каждым его движением.

Может, он даже займётся кое-какими исследованиями по делу.

Но Ник не был уверен, что готов возвращаться в отель.

После секундного колебания он во второй раз изменил направление.

Он пошёл вверх по холму, направляясь к Уэстерн Аддишен.

Может, он пройдётся и посмотрит, стоит ли ещё дом Энджел.

Если он собирался устроить мучительный поход по местам воспоминаний, можно уж сразу добить себя. Реально почувствовать себя дерьмово. Зачем пропускать то, что ещё глубже загонит нож в его сердце?

Ему хотелось, чтобы Уинтер была с ним.

Не для того, чтобы её помучить, а чтобы изменить то, как он сам это видел.

Тогда Ник хотя бы мог оправдать свой извращённый депрессивный тур по местам воспоминаний. Он мог бы утверждать, что открывает себя ей, показывает ей больше о себе и своём прошлом. Он даже мог притвориться, будто использует это, чтобы слегка растрясти её память.

Чёрт, да может, это помогло бы ей вспомнить.

Тот пожилой видящий, появившийся в Лондоне — отец Йи — определённо считал, что Уинтер со временем вспомнит жизнь Джема.

Осознав, что Морли всё ещё на линии, Ник вздохнул.

— Так что? — сказал он. — Что я могу сделать для тебя здесь, Джеймс?

— Немного детективной работы. Если ты не возражаешь.

— А ты не хочешь выразиться поконкретнее? — Ник глянул на ряд домов, смотревших на улицу с холма. Он заметил деревья, зигзагообразные дорожки сбоку крутого склона. — Ты хочешь, чтобы я копнул в прошлое обращённых парней? Или тебя интересует что-то другое?

Он поймал себя на том, что всматривается в окна, ища дом Энджел.

Конечно, сейчас дом будет выглядеть уже не таким.

Даже если участок и какие-то оригинальные элементы дизайна сохранились, он всё равно будет выглядеть иначе.

Дом на Потреро-хилл был невероятным везением.

Странным стечением обстоятельств, в котором он разберётся, когда вернётся в отель.

Ник помнил, как десятки и даже сотни раз ходил по этому холму с Даледжемом. Обычно они шли обратно в дом Энджи после того, как поужинали в ресторане, или заглянули в бар, или прошлись по клубам. Он помнил, как ходил тут с Энджел, с Мири, даже с Мири и Блэком. Он помнил, как выгуливал тут собаку Мири, огромного ирландского волкодава по кличке Пантер.

Он помнил, как вместе с Джемом смотрел «Головокружение» Хичкока в старом кинотеатре на Кастро.

Он помнил, что они с Джемом посмотрели там несколько фильмов.

— Алло? — тон Морли сделался резче. — Ты там, Миднайт? Или я прерываю твои каникулы в бухте?

— И то, и другое, — пробормотал Ник.

— Ты слышал, что я сказал?

— Нет, — прямо признался Ник. — Ни словечка.

— Копни под двух парней, которые оттуда родом, — повторил Морли, слегка драматично вздохнув. — Посмотри, почему на них могли нацелиться… хоть с целью убийства, хоть с целью обращения в вампов.

— Ты же знаешь, что сейчас такое можно сделать виртуально, — проворчал Ник.

— А я не хочу делать это виртуально. Я хочу, чтобы ты под них копнул. Ты в городе. Сделай кое-какую детективную работу, пока ты там, чёрт тебя дери. Не давай уму закиснуть, Миднайт. Может, тогда и не отупеешь от всех этих побоев.

Ник фыркнул, по большей части про себя.

— И что? — сказал он. — Я так понимаю, ты не хочешь, чтобы я ходил по улицам и спрашивал всех подряд, не знают ли они этих парней. Имена есть? Адреса? Места работы?

— Остряк.

— Ты не даёшь мне отправной точки для работы, босс.

— Уже посылаю всё тебе. Постарайся не делиться этим со всеми, кто тебе встретится. Попробуй помнить, что ты всё ещё чёртов коп…

Ник увидел мигающий огонёк в углу экрана гарнитуры, сообщающий ему, что он только что получил конфиденциальную пересылку данных от полиции Нью-Йорка. Этот файл был закодирован конкретно для Ника, и только Ник мог получить к нему доступ через ДНК и специальный полицейский идентификационный номер.

Учитывая всё, что они только что обсуждали об «Архангеле» и Белой Смерти, конечно, эта идея была смехотворной.

Конфиденциальность, как же.

— Итак, расскажи мне побольше про тела, — сказал Ник. — Ты говорил, что они были людьми, когда приехали в Нью-Йорк. Их обратили в какой-то момент пребывания там… а потом что? Кто-то просто их убил? С помощью аллигатора или…

— Аллигатором, — подтвердил Морли. — Верно.

— Так зачем вообще их обращать, если их собирались убить? — переспросил Ник.

— Нуу, — сухо протянул Морли. — Мы думаем, что тут действовали разные люди, Ник. Может, те, кто обратил их в вампиров — это не те же, кто вырвал их холодные вампирские сердца из груди…

— Серьёзно? Ну надо же, — Ник закатил глаза. — Хочешь сказать, первая группа не знала, что их преследует вторая? Если их обратила Белая Смерть… мне это кажется маловероятным.

— Мы этого пока не знаем.

— На той конференции кто-нибудь ещё пропал? Может, пришёл, принадлежа уже к другой расе?

— Мы это выясняем.

Ник заскрежетал зубами.

— А что вам известно? Каковы ключевые игроки?

— Если бы я это знал, думаешь, я бы тратил ночь пятницы на разговоры с твоей кислой престарелой вампирской задницей? Пытаясь заставить тебя выполнить полицейскую работу? — проворчал Морли себе под нос. — Я, может, и стар, но я не труп. Я мог бы хотя бы прогуляться и выпить. Поиграл бы в бинго в местной церкви.

На сей раз Ник закатил глаза от настоящего раздражения.

Он знал, что ИИ-аватар это уловит.

Ему было всё равно.

Игра Морли в старика тоже была дерьмовым притворством.

— Ты понял, что я имел в виду, — прорычал Ник. — Вампирское соперничество? Люди против вампов? Снова культисты Йи? Что?

— Опять-таки… ты спрашиваешь, раскрыл ли я уже дело, Миднайт? — поинтересовался Морли. — Ты спрашиваешь, не трачу ли я впустую твоё драгоценное время воспоминаний и брожения по памятным местам боксёрской знаменитости? Посылаю тебя гоняться за призраками ради забавы?

— Я спрашиваю, что ты сам думаешь об этом, Джеймс. Иисусе. Что с тобой не так, бл*дь? Какова рабочая теория? На что указывают улики?

— Они… непоследовательны.

Ник нахмурился.

— Ты послал мне эти непоследовательные улики?

— Послал.

— И мне они покажутся «непоследовательными», босс? — парировал Ник.

Воцарилось молчание.

Затем Ник готов был поклясться, что Морли улыбнулся.

— Мне кажется, что вы не посчитаете их таковыми, детектив Танака, — безэмоционально сказал он. — На самом деле, я сильно подозреваю, что у тебя сложится убеждённое мнение относительно того, что ты найдёшь в этом бардаке.

Ник нахмурился.

Но Морли ещё не закончил.

— …С другой стороны, ты же всегда считаешь себя умнее остальных. Не так ли, Миднайт? Может, в кои-то веки ты это подтвердишь. В кои-то веки полиции Нью-Йорка может оказаться полезным тот факт, что ты высокомерный и показушный всезнайка. А не только раздражающий тип. Хотя я уверен, что ты всё равно будешь раздражающим.

Ник нахмурился.

В этот раз он определённо это услышал.

У Морли точно имелось мнение на этот счёт.

Мнение, которым он не хотел делиться по прослушиваемой линии.

Морли также явно не хотел, чтобы Ник делился своим мнением.

Он также не желал говорить слишком много прямым текстом.

Ник также задумался над тоном Морли в последней части разговора. Казалось, Морли хотел, чтобы у прослушивающих сложилось впечатление, будто он, Морли, не полностью доверяет Нику. Может, даже будто Ник не нравится Морли. Или якобы Морли считает Ника непокорной высокомерной задницей, и ему есть дело только до боксёрской славы, а не до полицейской работы.

В связи с этим Ник подозревал, что Морли не шутил, когда выражал раздражение из-за признания Джордана, что они копают под «Архангел». Возможно, Морли ещё сильнее раздражался из-за слов Джордана о том, что он, Морли, не хотел участия Ника.

А значит, Морли наверняка считал, что «Архангел» причастен.

Или Морли знал, что «Архангел» причастен.

А если «Архангел» тут замешан, значит, замешана и Белая Смерть.

Это также могло означать, что Лара Сен-Мартен перешла дорожку Брику.

Или она нечаянно помешала вербовочным операциям Брика и убила кучу его бэби-вампиров.

Или Морли не считал, что «Архангел» к этому как-то приложил руку.

Может, он верил, что за всем стоит Белая Смерть, но не хотел озвучивать это.

В любом случае, ситуация легко могла рвануть им в лицо.

Ник поколебался, пытаясь решить, мог ли он спросить что-то ещё, не рискуя теми вещами, которые Морли не хотел произносить. Ник открыл рот, начав формулировать фразы, но его разум работал недостаточно быстро.

Прежде чем он успел выдохнуть, гарнитура издала сигнал.

Затем последовал более низкий звук.

Линия звонка прервалась.

Джеймс Винсент Морли, детектив 4 класса в отделе расследования убийств полиции Нью-Йорка…

…просто повесил трубку.

Глава 7. Не увидеть

Ник не стал ждать до возвращения в отель.

Он тут же открыл файлы.

Он не замедлялся и даже пошёл быстрее, пока организовывал их, разделял на фрагменты и увеличивал отдельные сегменты в виртуальных экранах своей гарнитуры.

Как только всё оказалось в портативной памяти его гарнитуры, он отключил сетевое соединение в надежде, что сможет просмотреть всё без какого-то придурка из «Архангела», анализирующего каждое его движение.

Когда он отключён от сети, никто не должен увидеть происходящее, кроме него.

В теории.

И «не должен» здесь — ключевое слово.

Небольшую часть своего вампирского мозга Ник сосредоточил на том, куда он шёл.

Это не требовало многого.

Ему всего лишь надо было следить, чтобы он не угодил под машину… и не вписался в дерево, если уж на то пошло. Вампирам было проще и с тем, и с другим. Он мог чуять деревья.

Он мог услышать и увидеть машины быстрее любого человека.

Если ситуация окажется совсем уж плохой, у него имелись нечеловеческие рефлексы, чтобы проще было избежать смерти.

Он шёл и сканировал текст, пролистывая изображения.

Начал он с полицейских отчётов.

Пять трупов, как и сказал Деймон.

Он сопоставил отчёты с фотографиями, шагая вперёд.

Он продолжал идти вверх по Кастро, затем на Дивисадеро, но теперь уделял мало внимания тому, куда идёт. Добравшись до Хейт, он повернул налево, но скорее потому, что его разум решил сделать так ещё до завершения разговора с Морли.

Ник продолжал изучать файлы, пока поднимался по холму к ранее известному району Хейт-Эшбери. Почти не раздумывая, он направился к Станьон, улице, огибавшей данную сторону парка Золотые Ворота.

Здесь всё выглядело иначе.

Ник вообще не видел ничего знакомого.

В этой части города сохранилось лишь несколько полувикторианских домов.

Все те, что видел Ник, были покрыты виртуальными панелями, окрашивавшими их в разные цвета в свете фонарей, но краски были явно фальшивыми и менялись, подстраиваясь под виртуальные рекламы, которые пробегали по кварталу. Все покосившиеся разноцветные деревянные дома, которые Ник помнил со времён детства, исчезли.

Тут не было попрошайничающих хиппи.

Он не видел никакого стрит-арт или керамических мозаик на стенах, скульптур, рок-постеров или художественных галерей из 1960-х или 1970-х. Не осталось никаких секонд-хендов, магазинов с пластинками или кальянами.

Стены не украшались граффити.

Как и на Маркет, он видел много плоских металлических зданий, покрытых виртуальными панелями.

Улицы были относительно тихими, особенно в сравнении с Кастро.

И всё же возле нескольких баров мигали и трансформировались виртуальные рекламы. Большинство из них были достаточно ненавязчивыми по сравнению с теми, что в клубном дистрикте, но некоторые достаточно бросались в глаза, чтобы Ник остановился и уставился на них — может, потому что так странно было видеть их здесь, в месте, которое он намного лучше знал до войны.

Один виртуальный дисплей превращал всё здание в корабль посреди шторма.

Ник смотрел, как здание словно вздымается и опускается на сокрушительных, похожих на цунами волнах, и это было настолько реалистично, что у него случился бы приступ морской болезни, будь он человеком.

Ещё одна виртуальная иллюзия превратила здание в особняк с привидениями, дополненный покосившимся мезонином, призраками в окнах, кладбищем на шиферной крыше и сбивающим с толку разнообразием кованых балконов, канделябров и флюгеров. Изображение удлиняло внешний вид здания и искажало его, так что оно выглядело вытянутым и зловеще нависающим над улицей.

Виртуальные грозовые облака собрались у верхушки самой высокой башни, дополненные громом и молнией, не говоря уж о фальшивом дожде всюду вокруг входа в здание.

Иллюзия дождя заставляла посетителей визжать и смеяться, когда на них попадали радужные и мгновенно высыхающие капельки не-воды. Эти капельки каким-то чудесным образом не портили их одежду или причёски, не размазывали макияж.

Ник глянул на другое здание, виртуальный скин которого создавал иллюзию, будто оно находится полностью под водой. Рыба проплывала мимо больших окон. Огромный скат манта распластался над посетителями, ужинавшими на крыше, которая была украшена золотистыми и зелёными гирляндами.