Прокляты лесной девой

Пролог

Княжеский терем, как всегда был полон загадок и тайн. Вот казалось, сейчас во время бала все придворные и гости должны быть внизу, в большой зале, где по очереди играли музыканты обеих стран, а весёлая толпа плясала то под разудалые мотивы Волиссии, то под чинные мелодии Стратисса. Но, нет, к какой бы двери комнат второго этажа не прикладывала я ухо, отовсюду слышался шум голосов или просто чувствовалось, что там находятся люди. Неужели, им всем поговорить больше некогда?! Разве что сплетничают о ком-нибудь или заговоры строят, не иначе.

- Ну что там?! – едва слышно, но нетерпеливо спросил мой спутник, дыша в другое ухо, отчего волосы на затылке едва ли не вставали дыбом, а тугой узел внизу живота скручивался ещё сильнее.

- Занято! – раздражённо ответила я ему шёпотом и направилась в следующей двери.

- Опять?! – неверяще прошипел тот. – Кузькин хряк, да, что они там все делают?! – задал он вопрос, который, впрочем, интересовал и меня тоже. – Я уже не могу терпеть!

- А как же стратисская хвалёная выдержка? – я всё-таки не удержалась от язвительного комментария. За этой дверью, казалось, было пусто, но нужно было ещё раз проверить.

- Да я уже почти три часа терплю! – возмутился парень, едва удержавшись от того, чтобы ударить кулаком по двери. – Тебе хорошо, что у женщин нет такого, - посетовал он несколько обиженно на кажущуюся ему несправедливость.

- С чего ты взял? – удивлённо обернулась к нему. Хотя, впрочем, что тут удивительного, ведь этот зазнайка исключительного мнения только о самом себе.

- Ты серьёзно?! – напряжённо спросил невтерпёжник, едва ли не прибив меня своим телом к двери и искательно заглядывая в глаза. – Ты …. тоже?!

Хотелось хмыкнуть, но получилось только шумно выдохнуть.

- Не мешай! – оттолкнула парня и, вытащив шпильку из уложенной на голове глупейшей причёски, стала ковыряться в замочной скважине, стараясь не обращать внимания на шумное дыхание подельника за своей спиной. Наконец, в замке что-то щёлкнуло, и я толкнула дверь вовнутрь. В неизвестном помещении было темно, но света исходящего от ламп в коридоре было достаточно, чтобы понять, что это не комната, а какая-то каморка, заполненная то ли старой, то ли  редко требуемой одеждой.

- Что за …. – но не успела я возмутиться открывшейся картиной, как не сдерживающий себя больше извращенец втолкнул меня в царство пыли, нафталина и моли, и закрыл за собой дверь, отрезав, таким образом, нас от света, внешнего мира, а также от нравственности, рассудка и, в целом, здравого смысла.

- Это же чей-то гардероб, – пыхтела я, пытаясь воззвать к здравому смыслу парня, но тот уже вслепую пытался расстегнуть на мне платье и одновременно найти мои губы. Я вертела головой из стороны в сторону – не то, чтобы я была против, но просто хотелось, чтобы помучился, а то выдернул меня с бала, не дав станцевать даже пары танцев. А ведь, если во время первого бала на меня смотрели, в основном, с недоумением, проходя мимо к более представительным девицам, то в этот раз – я это чувствовала – меня хотели многие. И этот гад тоже это почувствовал! Иначе, почему он так злобно пялился на меня все время, пока шла торжественная часть сегодняшнего мероприятия, а едва только начались танцы, умыкнул меня под первым пришедшим ему в голову надуманным предлогом.

Сообразив, наконец, что иначе не справится, он обхватил руками моё лицо, припав своими губами к моим, с каждым мгновением впиваясь всё глубже и заставляя забыть об окружающей действительности. Знал, змей, что его поцелуи на меня так действуют и бесстыдно пользовался. Дождавшись, когда моё сознание начнёт уплывать в блаженные дали, он стащил с меня платье, оставив его скомканной кучкой на полу, через которую мы просто переступили, и принялся за бельё. Если в первые разы после того случая на праздник летнего солнцестояния, мне приходилось почти всё делать самой, то сейчас парень уже приноровился к расстёгиванию крючков и развязыванию завязок, не забывая, тем не менее, в сердцах ругать женские предметы туалета, иногда переходя на женский пол в целом. К моему счастью – да, в глубине души я сама себе в этом признавалась – он не знал о существовании аналогичных предметов гардероба, которые можно было снять одним движением руки, а если бы узнал, то я бы сама порвала его на мелкие кусочки. Потому что, это бы означало, что он развлекается не только со мной, а ещё и с кем-то из других фрейлин волисской принцессы. Странное ощущение – мне всегда казалось, что лучше бы мои глаза никогда его не видели, но в таких моментах, тем не менее, просыпалось неизвестно откуда взявшееся чувство собственности. Сама я, впрочем, тоже могла бы обзавестись подобными новинками, но это означало бы практически признание в том, что я с кем-то сплю, на что я была категорически не согласна. Пусть уж лучше этот гад потерпит, ведь это он и только он виноват в том, что с нами происходит.

Мои пальцы между тем ловко орудовали с пуговицами его камзола, который здесь называли кафтаном, затем поясом, рубахой, штанами. Всё летело в ту же кучу, куда-то нам под ноги. Сапоги он снял с себя сам, а вот я почему-то осталась и в чулках, и в туфлях. Извращенец, так я и знала! Обхватив своими крепкими ладонями мои ноги как раз там, где кружевная бахрома чулка едва касалась обнажённой кожи, он прижал меня к своему до предела возбуждённому телу и, оторвавшись от моих губ, перешёл к плечам и шее. Однако, мне хотелось, чтобы его плоть елозила не по моему животу, а в совсем другом месте, но только я собралась возмутиться, как, казалось, совсем близко раздался щелчок и мужской голос произнёс: – «Замечательно, нам здесь никто не помешает».

Я вздрогнула, но трущийся об меня развратник даже ухом не повёл, продолжая целовать так, что завтра там, наверное, появятся синяки, вынуждая изгибаться и самой словно по деревянному сучковатому столбу, которым он собственно и являлся, забираться выше, подставляя свою грудь под поцелуи.

Глава 1

Когда стало известно, что меня включили в список фрейлин, которые будут сопровождать принцессу Файну в Стратисс, я, в отличие от большинства остальных, не возмутилась и не воспротивилась. Вернее, противиться за меня такому решению было некому – к пятнадцати годам я осталась круглой сиротой, а моим опекуном считался сам Его Величество, который, собственно, такое решение и принял. Мне даже казалось, что он с радостью ухватился за возможность отослать меня подальше, и Стратисс для этих целей подходил идеально. Слишком многие – даже в королевском окружении – помнили и чтили моего отца, оттого наивно считая, что королю должно быть не зазорно породниться с народным героем – военачальником, который спас страну от оурского нашествия. Королю же, ясно дело, мечтающем о династических браках, я была как кость в горле, да и самой мне имеющийся выбор королевских отпрысков был не по душе. Это только в девчоночьих романах, принц – прекрасное и благородное существо, а в реальности это ублюдок, который обожает мучить кошек и служанок, почти не знает грамоты, а в случае столкновения не выходит на честный бой, а нападает исподтишка и через других людей.

Именно таковым был Франк, средний сын волисского короля, с которым у меня была непримиримая вражда с самой первой встречи, состоявшейся во время нашего с отцом визита в королевский дворец после завершения оурийской кампании. От безделья прогуливаясь по дворцу, я случайно поймала принца на том, что тот, собравшись со своими приспешниками на заднем дворе, приказал тем издеваться над девчонкой-служанкой, а сам с наслаждением наблюдал за процессом. Банду мучителей я тогда разогнала, благо в то время отец не видел ничего зазорного в том, чтобы одевать меня как мальчика, да и драться я умела. Девчонке-служанке удалось сбежать, пока я раздавала тумаки придворным трусам, а их покровитель отдыхал под грудой кухонных помоев. Однако избалованный подонок пожаловался Его Величеству. Вполне возможно, что именно из-за этого случая нам с отцом тогда пришлось сразу же выехать на новые позиции на южных рубежах, но ни он, ни я об этом не жалели. Впоследствии, через несколько лет, мы всё-таки снова появились при дворе ради большого королевского приёма, на который Его Величество не мог не пригласить своего именитого военачальника, и оказалось, что принц не забыл про своё унижение. Его повзрослевшие приятели по наказу своего покровителя частенько пытались зажать меня в пустынных коридорах или на конюшне, что заканчивалось разбитыми носами и лбами, а также болезненными повреждениями других частей тела. После нескольких громких инцидентов отец по чьему-то совету решил сдать меня в пансион. Это было три года назад. Во что превратился тот принц с тех пор, мне даже не хотелось думать, впрочем, слухи, которые ходили о нём в пансионе, говорили о том, что если изменения и были, то только в худшую сторону. Братья его были ничуть не лучше. Старший, наследник, слыл мучителем фрейлин, и то, что тот с ними делал, не каждая обитательница пансиона решалась сказать вслух даже шёпотом. Младший ограничивался пока лягушками и кошками, но и в этом случае все понимали, к чему всё придет. Впрочем, за наследника меня бы никто не посватал, а младший, к счастью, был слишком мал.

Поэтому, я даже обрадовалась, когда было принято решение внести меня в список фрейлин Файны, и отправить в Стратисс – северный и, как у нас считали, суровый край – пусть сама принцесса от моей кандидатуры скривилась. Она предпочитала видеть вокруг себя девушек другого типа – фигуристых голубоглазых блондинок, таких же, как она сама – тем не менее, быстро приспособила меня в качестве девчонки на посылках: сбегать куда-нибудь, записку передать, сплетню узнать, секретное поручение исполнить. Ещё за время нашей совместной учёбы в пансионе она поняла, что болтать о её делишках, а тем более доносить на неё я не буду. Это, действительно было так – пусть мне её проделки не нравились, но доносить я бы не стала просто из гордости.

Выезжали мы из Вальны – волисской столицы – огромным кортежем в несколько карет, битком набитыми фрейлинами, с обозом платьев, туфель, косметики и прочих просто необходимых для жизни мелочей, отрядом сопровождения, а также советниками, музыкантами, служанками, поварами…. Как будто и в самом деле собирались в Стратиссе остаться. Официально мы ехали на смотрины – такая формулировка немного успокаивала принцессу – к наследному княжичу Стратисса. Предполагалось, что молодые люди приглядятся друг к другу за те несколько месяцев, которые мы должны были провести при стратисском дворе, а потом приняли бы решение о помолвке. Однако на самом деле все знали, что это дело решённое. Поэтому в одной карете с принцессой ехал первый советник короля, маркиз Гладиной, задачей которого было заключить максимально выгодное для Волиссии соглашение. В нем со стороны Волиссии на кону, то есть в качестве приданого, стояли беспокойные земли на границе с Оурией и Тририхтом, от которых волисский король мечтал с выгодой для себя избавиться, а от Стратисса ждали льготных торговых соглашений, а также новых гарантий военного союза в случае повторного нападения со стороны Оурии. Ради последнего, поговаривали, Его Величество дочку бы и тририхтскому колдуну отдал, но тот, по слухам, сменил уже пять жён, преждевременно умерших, а оказаться шестой жертвой Файна не желала.

Впрочем, меня эти политические перипетии не волновали так, как возможная встреча с родственницей. Я знала, что где-то на севере Стратисса у меня должна быть бабушка, поговаривали, что даже княжеского рода. Моя мать была её единственной дочерью, но в возрасте шестнадцати лет её похитили тририхтские горцы. Если их правитель и был причастен к похищению, то скрыл это достаточно хорошо. Впрочем, у колдуна для этого было множество возможностей. От разбойников мою мать спас случайно оказавшийся в тех местах отец, который намеревался вернуть девушку домой, но этому та уже сама воспротивилась. Всеми правдами и неправдами – так говорила мама, отец же уверял, что влюбился в дикую княжну с первого взгляда – она последовала за ним в Волиссию, где и вышла за него замуж. Княгиня, говорили, впала в неистовство – отец был не самого знатного рода, всего лишь барон, которым, впрочем, и остался до конца своей жизни, несмотря на все воинские заслуги, к тому же родителям никак не удавалось родить здорового ребёнка, у меня было трое мертворождённых братьев – и отлучила дочь от семьи. И только через пятнадцать лет после тех событий родилась я, но уже мама плохо пережила роды, постоянно болела и умерла, когда мне было восемь лет. Отца смерть матери сильно подкосила, хотя он и не показывал этого явно, и как раз в это время и случился оурийский набег.

Глава 2

Оставшаяся дорога до княжеского града прошла относительно спокойно, без бурных происшествий, если не считать не прекращающихся попыток уронить меня в лужу, облить водой или напугать мелким, самим по себе пугливым, зверьём. К месту назначения мы прибыли через пару дней после занимательной зарядки, устроенной бравым стратисским командиром, ближе к вечеру, когда вдоль улиц были зажжены масляные фонари, загадочно освещавшие замысловато украшенные резьбой дома подданных князя. Я с интересом наблюдала за нашими сопровождающими, но, к моему большому удивлению, не все из них рвались к виднеющимся впереди воротам из красного кирпича. Например, мой змеёныш с каждым шагом мрачнел и даже, казалось, замедлял ход, чтобы оттянуть момент своего вступления под своды княжеского терема. Он даже на меня не смотрел своим злым, во всём обвиняющим взглядом, отчего мне тоже стало как-то не комфортно, и я сама зашла в огромный, раза в два больше чем волисский королевский замок, терем с опаской.

С сопровождающими нашими мы расстались ещё во дворе – тех увели в противоположную сторону – а мы сами поднялись по высокой крытой лестнице – судя по охам и ахам моих наперсниц, из терема они теперь выйдут, только отправляясь в обратный путь – к широкому, похожему на террасу крыльцу, от которого в главные двери терема вела ещё одна лестница. В целом, меня потом ещё долго поражала любовь стратиссцев к лестницам. Например, помимо той, по которой мы поднимались в день, вернее уже вечер, своего прибытия в княж-град, ведущей на первый этаж, была ещё одна, идущая во двор над первой уже со второго этажа, а поверх этой ещё одна с третьего, также вниз шли лестницы с галерей и чуть ли не с каждого балкона. Казалось, что всё это немалое строение оплетено сетью этих узорчатых – перила каждой из них украшала искусная и не повторяющаяся резьба – изгибающихся вслед за прихотливыми изгибами самого терема лесенок, что я только диву давалась, как княжеской службе, отвечающей за безопасность, удаётся уследить за всеми, кто находится внутри или пытается туда проникнуть. Впрочем, внутри царила почти такая же неразбериха. Все помещения терема были соединены многочисленными переходами и проходными комнатами, из-за чего в один и тот же коридор можно было попасть аж пятью разными способами. К счастью, нас разместили не посреди этой путаницы, а в отдельной части терема – в Волиссии это назвали бы флигелем – в  которую снаружи вела всего одна лесенка, а изнутри та соединялась просторным переходом с основной частью терема, где находились залы для торжественных приёмов, пиров и танцев. В остальные помещения нам, вроде как, и не было нужды соваться, благо та часть терема, что была отдана нам, была достаточно просторной. Спальни наши находились на самом верхнем третьем этаже. Горниц было всего четыре – одна для принцессы, вторая для графини Папеньи, выбранной Его Величеством нам в дуэньи, а в остальных разместили фрейлин, по восемь человек в каждой. На втором этаже были комнаты для девичьих занятий – я не знала, что именно подразумевалось под этим, но подозревала, что точно не плетение интриг и обсуждение сплетен – а также уборные и помывочные, в которые – о, чудо - вода поступала по трубе и откуда уходила тоже по трубе, отменяя необходимость таскать туда-сюда воду вёдрами, да и мыться можно было каждый день. На первом этаже разместили мужскую часть нашего посольства, то есть первого советника и трёх его помощников, которых попеременно охраняли прибывшее вместе с нами гвардейцы, которых в свою очередь разместили в каких-то казармах. Интересно, что ни принцессу, ни девиц никто не охранял, никто не охранял даже лестницу, ведущую на верхние этажи! Видимо, в этом вопросе, советник решил положиться полностью на князя.

Торжественное представление нашей делегации состоялось на следующий же день, когда мы все освежившиеся, отдохнувшие и затянутые в очередные пыточные наряды под руку с нашими сопровождающими потянулись гуськом в залу для торжественных приёмов. Образ князя, действительно, за прошедшие годы выветрился у меня из головы, так как во встретившем нас приятном мужчине я, не зная, ни за что бы ни признала отца того заносчивого мальчишки, с которым так славно подралась десять лет назад. Князь, к счастью, меня тоже не признал, так что его взгляд, с лёгкой иронией скользнувший по нашим рядам, на мне не задержался. Что, определённо, было к лучшему. К тому же, никто не додумался представлять князю фрейлин поимённо, что также помогло избежать возможного конфуза. Кроме князя нас, вернее принцессу, встречали княгиня и несколько княжеских советников. Ни имена, ни должности не были озвучены, но по возрасту на роль княжеского сына никто из них не подходил. Отсутствие княжича снова вызвало переполох среди фрейлин и новую волну обсуждения личностей наших сопровождающих. Теперь девицы были полностью убеждены, что тот скрывается среди этих молодых людей, а учитывая, что некоторые из них были с моей помощью уверены, что в них влюблены….. В общем, осознав градус накала предстоящих дебатов, я поспешила покинуть девичью, а потом и сам терем, благо у меня было чем заняться. Не успели мы заселиться в отведённых покоях, как принцесса дала мне поручение самого, что ни на есть деликатного свойства, от которого мне захотелось выдрать волосы на её голове, да и на своей тоже.

- Зачем вам это?! – без обиняков спросила я тогда Файну, на что получила пару неприязненных взглядов от её ближайших наперсниц.

- Ты слишком много себе позволяешь, Рина, – надменно отреагировала та, – но я, так и быть, тебе отвечу, – и мгновенно сменила тон: – Нам нужен этот брак!

В голосе надрыв, в глазах слёзы. Как у неё это получается?

- Нет, не так! Мне! Мне нужен этот брак, Рина! – уже захлёбываясь слезами, проговорила принцесса. – Ты не знаешь, что отец грозился отдать меня тририхтскому хану, если я не сумею окрутить княжича?!

Глава 3

Дарин

- Дарин, я к тебе обращаюсь! – удивлённый голос матери вывел меня из нерадостных дум, в которых я опять прикидывал возможные способы, как избавиться от одной несносной занозы.

- Прости, мама, я задумался, – с видом полного раскаяния я обратил свой взор на княгиню, которая, впрочем, на моё невнимание не обиделась, а только странно улыбнулась.

- Я тебя спрашивала, как тебе понравилась принцесса Файна, – повторила она свой вопрос. Хотелось спросить, какая принцесса, но я вовремя удержался и лишь пожал плечами.

- Ещё не разобрался, – ответил я, а присутствовавший в гостиной Ферт гнусно улыбнулся.

- А вы спросите его, Ваше Княжество, как принцесса выглядит, – хитро глядя на меня, попросил он.

Что он имел в виду? И что тут такого? Вроде блондинка…. Или нет? Нет, точно блондинка! Высокая или низенькая? Я постарался припомнить девиц, и все они, казалось, были больше занозы. И выше, и шире. Вполне соблазнительные такие формы, правда, не помню, у кого заметил, но точно не у занозы! Плоская как доска! Зато вредная как оса! Я нахмурился, заметив, что вернулся к своим первоначальным мыслям и отвлёкся от принцессы.

- Что там описывать? Обычная такая, – я проделал в воздухе несколько пассов, долженствующих очертить женскую фигуру. Ферт уже вовсю ржал в кулак.

- Обычная, значит, – со вздохом повторила мама и с надеждой посмотрела на отца.

- Неужели, ты за неделю не мог рассмотреть принцессу?! – как по заказу возмутился тот.

- Да он просто не в ту сторону смотрел! – снова вмешался Ферт.

- А в какую? – подобрался князь, бросая на меня уже грозные взгляды.

- Он всю неделю с девицей, выбравшей его в сопровождающие, собачился, – сдал меня с потрохами, казалось бы, приятель. – Вот и некогда было на принцессу посмотреть.

- Так и знал, что эта ваша идея с сопровождающими до добра не доведёт!

- Зато весело, – опять встрял Ферт.

- Это тебе весело, потому что тебя никто не выбрал! – отозвался я недовольно.

- Махнёмся?! – вдруг, предложил тот. Я с удивлением посмотрел на друга и ещё больше удивился, осознав, что тот не шутит.

«Вот ведь, мелкая поганка!»

- Нет! – вылетело, прежде чем я успел обдумать предложение, хотя если бы даже успел, сказал бы то же самое. – Как ты себе это представляешь?

- Придумаем новое правило, – пожал плечами Ферт. – Например, что истекла неделя, и сопровождающие у девушек должны поменяться, и так будем делать каждую неделю, чтобы те, так сказать, успели оценить всех.

- Нет! – снова отрезал я, не обращая внимания на всё более удивлённые взгляды родителей. Не хватало ещё, чтобы эта мухоморка кого-нибудь окрутила. Сам-то я не поддамся, но к другим не подпущу.

Изначально идея с выбором сопровождающих показалась привлекательной не только мне, и отец её одобрил. Во-первых, девицы под присмотром, во-вторых, сама идея навязанного брака претила нашим традициям, поэтому и матери, и отцу импонировало то, что принцесса должна была бы сознательно выбрать меня сама. Следуя зову сердца, так сказать. А с моей стороны оставалось сделать так, чтобы этого не случилось.

Женатым я не видел себя, как минимум ещё лет десять, тем не менее, опрометчиво согласился посмотреть на волисскую принцессу и даже провести в княж-граде пару месяцев в обмен на то, что потом меня больше не будут тревожить и дадут достроить новые укрепления на северо-западе. Этот проект, мне как второму обладателю родовой охранной магии приходилось контролировать самому, зачаровывая каждый десятый кирпичик, из которых потом складывался силовой узор делающий крепостные стены недоступными для тририхтских заклинаний и орудий.

Странная сложилась ситуация: вроде у нас с Тририхтом до сих пор действителен подписанный десять лет назад мирный договор, а по сути – война, выражающаяся пока в мелких стычках, в которых хан винил расплодившихся на границе бандитов, и паре серьёзных налётов, в которых тот уже обвинял оурийцев. А то, что почти во всех нападениях фиксировалось применение тририхтской магии, иногда и высшего порядка, свойственной родовым аристократам, ханом выставлялось как злоумышленное использование украденных артефактов. Так и представлялось, что по всему Тририхту расставлены бесхозные склады с артефактами, содержащие боевые заклинания, которые время от времени безнаказанно грабили разношёрстные неизвестно откуда взявшиеся бандиты.

Отец-то потому и хотел заключить союз с Волиссией, чтобы приструнить тририхтского хана, который – я был в этом уверен – стоит за всеми набегами. Ведь главной добычей налётчиков становились люди. О том, что творилось в глубинах замка хана-колдуна ходили страшные легенды, в большинстве которых речь шла о кровавых человеческих жертвоприношениях, с помощью которых тот то ли добивался долголетия – ему было уже более ста лет – то ли больших магических сил, то ли о того, и другого вместе, задабривая тёмных богов.

Правда была это или нет, в любом случае желательно было как можно скорее защитить северную границу – по крайней мере, западную её часть, так как восточная проходила вдоль земель княгини Яросельской, той ещё, по слухам, ведьме, которую, по тем же слухам, побаивался даже хан – а тут выводок капризных девиц. Работа, конечно, без меня стоять не будет – пару месяцев продержатся, благо я зачаровал достаточно материала впрок, и защитные схемы мастера знают, но весь этот волисский визит, тем не менее, мне казался пустой тратой времени, да и, что говорить, ошибкой.

Даже женись я на принцессе, Его Волисское Величество вряд ли пособит нам против хана. Наши лазутчики не раз докладывали, что этот хитрый жук ведёт с тририхтцем переговоры за нашей спиной. Вполне могло случиться так, что если я откажусь от навязываемой чести, то Волиссия поддержит не нас, а уже хана. Единственное, что могло тому помешать, было мнение волисской аристократии, которая была категорично настроена против Тририхта, но если жуку удастся представить дело так, что Стратисс оскорбил принцессу, любимицу всей Волиссии, то трезвых голов по ту сторону нашей западной границы станет в разы меньше. Об этом почти недвусмысленно заявил склизкий волисский маркиз при первой же с отцом встрече. Получалось, что пойдя навстречу волисскому королю с идеей того о смотринах, отец, не заметив того, подставил и меня, и себя. Матушка, конечно, утешала, что, может, принцесса мне понравится, но я в этом сомневался.