Проклятие каменного острова. Книга 4

Глава 1

Когда неприметная, встроенная в пеструю скальную породу дверь с гулким ударом захлопнулась за его спиной, разведчик испытал приступ дикой, неконтролируемой паники. Все, обратного пути нет… Мгновенно покрывшись холодным потом, он некоторое время видел только слепящий свет и слышал, как грохочет его сердце. Теперь он совершенно один, без помощи, без поддержки, без связи.

Вдыхаемый воздух поначалу нещадно обжигал легкие, но спустя короткое время его организм адаптировался к естественной среде. Разведчик активировал защитные фильтры на своем щитке и рискнул оглядеться. Яркое живое солнце, естественное движение воздуха, у которого были вкус и запах, звуки настоящей природы – все это оказалось абсолютно не таким, как в учебных программах и камерах сенсорного восприятия. Намного жестче, сильнее и пронзительнее.

Разведчик стоял на склоне высокой горы ближе к ее вершине, чем к подножию. Здесь было ужасно холодно, дул резкий, пронизывающий ветер, от которого не спасал даже универсальный спецкостюм. Пришлось включить обогрев, и по тончайшим волокнам внутри плотной ткани начало распространяться спасительное тепло. Оставалось надеяться, что мощности блоков питания ему хватит на длительный срок.

Осторожно перебравшись на соседний уступ, откуда открывался лучший вид на окружающую местность, разведчик посмотрел вниз. От четкости и великолепия настоящего природного пейзажа у него на мгновение перехватило дыхание. Видимая с горной вершины поверхность планеты была завораживающе прекрасна, а бледно-охряный небосвод над головой поражал своей глубиной и величием.

Он отрегулировал фильтры и впервые в своей жизни посмотрел прямо на солнце. Яркий оранжевый шар имел бледную сверкающую ауру, в которой переливались немыслимые цвета и оттенки. Это была солнечная корона, которую они изучали только по видеоматериалам и старым учебным пособиям.

Спохватившись, разведчик задействовал анализаторы и просмотрел цепочку данных на внутренней поверхности щитка. Все жизненно важные показатели находились в допустимых пределах, но дышать на такой высоте становилось все труднее. Он окинул взглядом каменистый склон, наметил примерный маршрут спуска, а потом отыскал взглядом пирамидальную гору, которая находилась на противоположной стороне кольцевой гряды. Чтобы добраться туда, разведчику нужно было спуститься вниз и пересечь изрезанную трещинами долину. Теперь, когда природа планеты предстала перед ним в своем натуральном виде, он впервые усомнился в выполнимости поставленной задачи.

Трудности начались практически сразу, потому что в процессе подготовки они не учли специальное снаряжение для скалолазов. Спуск по отполированному непогодой каменистому склону оказался не только нелегким, но и чрезвычайно опасным делом. Стоило разведчику один раз оступиться, и его миссия закончится, даже не начавшись. Он нес на себе немалый вес, который создавал множество трудностей при передвижении, но от содержимого большого, плотно прикрепленного к спине ранца зависела его жизнь.

Очень быстро выяснилось, что физическая подготовка разведчика не была рассчитана на такие нагрузки. Он не прошел еще и половины пути, а уже чувствовал слабость и дрожь в ногах. Но чем ниже он спускался, тем теплее становился воздух, и на подходе к подножию горы обогрев костюма пришлось отключить.

На камнях все чаще начали встречаться низкорослые растения, которые никогда не выращивались в подземных комплексах гидропоники. Это были цветы с крепкими, жесткими стеблями и нежными ароматными головками, увенчанными мягкими лепестками. Бесполезная по части применения, но радующая глаз растительность.

Спуск с горы занял у разведчика довольно много времени и отнял почти все силы. Избавившись от ранца, он в изнеможении опустился на землю и только теперь вспомнил о самом главном. Обилие впечатлений и тяжелый спуск с горы затмили собой самое главное, ради чего он пустился в этот опасный путь. Слава Создателю, здесь не было свидетелей его ужасной оплошности…

Разведчик прислонился спиной к камню и попытался объективно проанализировать свои ощущения с момента выхода из Убежища. Он действительно несколько раз испытывал слабое желание причинить себе вред. Например, отпустить руки и броситься вниз на острые камни или начать биться головой о гранитную стену. Это могло быть как следствием обычного страха высоты, так и вмешательством в разум неизвестной чуждой силы. Следовательно, устройство работало!

Разведчик осторожно коснулся пальцем импланта в левом виске. На первый взгляд, в долине, зажатой между высокими горами, ему не грозила никакая опасность, но рассиживаться тоже было некогда, поэтому он собрался с силами. Нашарив в одном из отделений ранца сосуд с водой, он сделал несколько жадных глотков. Пить хотелось ужасно, но воду следовало экономить. Неизвестно, где и когда ему встретится подходящий водоем.

О том, как в реальности выглядит поверхность планеты, его Наставники имели довольно смутное представление, ведь мало кому из них в прежней жизни приходилось передвигаться пешком. В теории расстояние в триста фарлонгов по прямой не выглядело критическим, но при виде сильно пересеченной, труднопроходимой местности разведчик засомневался, хватит ли ему припасов, чтобы добраться до места и вернуться назад. Он не умел добывать себе пищу в природной среде, а спрессованная в небольшие плитки растительная смесь оказалась не слишком питательной.

Закрепив ранец, разведчик поднялся на ноги, задействовал геолокатор и отправился в опасный путь через горную долину. Как и предполагала его сестра, искусственные спутники все еще находились на своих орбитах, и, несмотря на отсутствие регулярного технического обслуживания, продолжали исправно передавать сигнал.

Когда разведчик спустился в долину, солнце находилось уже в зените, и стало нестерпимо жарко. Жажда и голод напоминали о себе все чаще, и, в конце концов, он вынужден был устроить короткий привал. Вскрыв упаковку со стеблями элвы, разведчик тщательно разжевал два черенка и полностью опустошил первый из десяти сосудов с водой. Со склона горы местность казалась более проходимой, чем на самом деле, и теперь ему постоянно приходилось преодолевать препятствия в виде трещин и глубоких расщелин.

Чтобы не сильно отклоняться от курса, разведчик порой перепрыгивал с одного края провала на другой, а это требовало значительных дополнительных усилий. Сначала он перебрасывал ранец, потом прикидывал расстояние и разбегался, каждый раз рискуя не долететь и сорваться в пропасть. Молодое тренированное тело пока слушалось его беспрекословно, но все равно он продвигался вперед слишком медленно. Сказывалось отсутствие необходимых навыков.

Задолго до заката долина погрузилась в глубокую тень, и вернулся холод. Чтобы сэкономить энергию блоков питания, разведчик не стал включать обогрев, а попробовал прибавить шагу. Он старался переступать ногами энергично и размеренно, как его учили, и на какое-то время это помогло, однако усталость понемногу брала свое, и вскоре продвижение снова замедлилось.

Когда неожиданно быстро стемнело, разведчик вынужден был остановиться. Он немного поел и попил, потом плотно завернулся в термоткань и лег на спину. Прямо над ним во всей красе раскинулось звездное небо Тэры. Из-за горной вершины, с которой началось его сегодняшнее путешествие, показалась первая из трех лун – бледная красавица Мицар.

Завороженный невиданным прежде зрелищем, разведчик мгновенно позабыл о ноющих от усталости мышцах, о твердой земле, служившей ему постелью, и постоянной жажде. Ближе к полуночи на темно-синий небосклон взобралась мрачноватая Клото, а последней явилась яркая малышка Блис. Разведчик еще в детстве выучил названия всех видимых невооруженным глазом созвездий, знал фазы лун и особенности их орбит. Жизнь под землей никогда не мешала ему бредить дальним космосом.

Несмотря на дивную красоту реального мира, людей по-прежнему подстерегала страшная опасность. Чтобы не тратить драгоценное время на пустое любование, разведчик неохотно закрыл глаза и тут же провалился в сон.

Глава 2

Погода портилась прямо на глазах. Откуда-то с запада ветер нагонял мрачные серые тучи, начинал накрапывать редкий дождь. Адмирал Бран глубоко вдохнул густой влажный воздух и невольно вспомнил, как стоял на крыше Северного крыла рядом с молодой волшебницей, до краев переполненный беспокойством и смутной надеждой. При мысли об Анне сердце привычно сдавила тоска, его новая постоянная спутница. Прошло уже два с лишним года, а чувство утраты было по-прежнему свежо. Отчаянная попытка обзавестись собственной семьей с треском провалилась и к тому же едва не стоила Филиппу репутации.

На месте старого Палатиума теперь серебрилось озеро, окруженное редкими деревьями, призванными изображать парк для прогулок. Под каменной стенкой набережной плескались невысокие сердитые волны, в преддверии грозы тревожно кричали птицы. Бран смотрел на беспокойную воду и холодно, непредвзято инспектировал свои внутренние ресурсы. Все, что составляло основу его личности, находилось на положенных местах, отсутствовала только мотивация.

До момента встречи с необычными гостями служба в космическом флоте неизменно приносила Филиппу глубокое удовлетворение, но после их отъезда внезапно начала тяготить. Когда завершились многочисленные разбирательства, суды и трибуналы, оказалось, что адмирал Бран, в общем и целом, вышел сухим из воды. Он не только сохранил свою должность, но и получил несколько выгодных политических предложений.

Коллективный разум имперских чиновников сумел-таки отдать должное командующему, который не побоялся взвалить на свои плечи ответственность за судьбу Империи. Но после того, как шумиха улеглась, и Филипп вернулся на свой флагманский корабль, оказалось, что лично для него все необратимо изменилось.

– Я не специалист в области ландшафтного дизайна, но, по-моему, здесь стало пустовато, – прервал рефлексию адмирала знакомый насмешливый голос, и он обернулся.

Майор Кроу, на этот раз одетый в строгий гражданский костюм, критически осматривал жиденький парк с непременными каменными скамьями, на которых было холодно сидеть даже в хорошую погоду.

– Рад видеть вас, Юджин, – несмотря на разницу в чинах, мужчины обменялись дружеским рукопожатием. – Каким ветром вольного стрелка занесло на Землю Кингсли?

– Как всегда, западным, ваша милость, истинным ветром перемен.

Бран внимательно всмотрелся в непроницаемое лицо майора Кроу. Они виделись не часто, но всегда были настроены на одну волну и прекрасно понимали друг друга. Встреча вблизи Императорской резиденции только выглядела случайной, на самом деле Кроу все спланировал и рассчитал до минуты.

– Я как раз заказал дневную трапезу в соседнем павильоне. Не хотите присоединиться?

– С удовольствием.

Один из многочисленных стеклянных пузырей, возведенных на набережной возле нового водоема, мало напоминал настоящий ресторан, но постройка надежно защищала посетителей от дождя и ветра, а предлагаемое меню существенно отличалось от того, чем Юджину приходилось питаться в городе. Он так и не смог привыкнуть к местному способу переработки продуктов и давно не получал удовольствия от еды.

Едва они успели войти в павильон, как низкое небо расколола яркая белая молния, и хлынул проливной дождь. Адмирал указал Юджину на накрытый у прозрачной стены столик и отошел к стойке распорядителя, чтобы уточнить количество столовых приборов. Устроившись на неудобном диване, обтянутом белым синтетическим материалом, Кроу невольно отметил, что они с адмиралом оказались единственными посетителями закусочной. Капризная погода распугала всю местную публику.

После того как вдовствующая Императрица Кэтрин покинула Абсалон, новый Палатиум перестал быть центром притяжения для придворных лизоблюдов. Имперскую канцелярию больше не штурмовали толпы мелких сановников и обычных граждан, которые по каждому пустяковому вопросу старались испросить аудиенции, и Земля Кингсли существенно обезлюдела.

Юджина приятно удивило то, как мягко и ненавязчиво имперцы сумели провести политическую реформу. Несмотря на масштабную катастрофу и гибель людей, политическая обстановка на Абсалоне сохранила стабильность, и в этом была немалая заслуга человека, который сейчас непринужденно усаживался на соседний диванчик.

После долгого и бесплодного сопротивления Кэтрин Кингсли вынуждена была сложить властные полномочия и вернуться на свою родную планету, находящуюся в Спорном секторе пространства. Командующий космическим флотом лично сопроводил вдовствующую Императрицу до границ Империи, о чем сегодня и докладывал Сенату. Действующему Императору Люциану Кингсли были оставлены почетные представительские функции и частичные права на собственность, принадлежащую короне. Тайну его происхождения большинством голосов решено было пока сохранить.

В парадном мундире со всеми регалиями адмирал выглядел, как всегда, великолепно, но благородные черты его лица омрачала глубокая озабоченность. Бран был не просто подавлен, он находился на распутье, и Юджин, в который уже раз, восхитился удивительным даром Светлой госпожи. Для ее предвидений не существовало преград в виде космических расстояний или исторических эпох, она часто устраивала жизнь людей, с которыми еще даже не была знакома.

– Надеюсь, вас привели сюда не какие-то конкретные проблемы? – адмирал снял крышку с блюда, на котором аккуратной горкой лежали настоящие тушеные овощи. – Но если требуется моя помощь…

– Нет, ваша милость, помощь мне не требуется. Я прибыл к вам с поручением.

Бран наполнил едой две тарелки и протянул одну из них Юджину.

– От приглашения на свадьбу, майор, я буду вынужден отказаться, потому что мое присутствие только испортит людям праздник.

– Напрасно вы так думаете. Ничто не способно сейчас омрачить счастье коммандера Клемента и его красавицы невесты. Однако мое поручение никак не связано со свадьбой, – Юджин отхлебнул приторно сладкую бесцветную жидкость, которую на Абсалоне почему-то называли вином, и отставил в сторону высокий стакан. – У меня для вас есть другое приглашение.

Адмирал внезапно побледнел и опустил вилку.

– От ваших соотечественников? Вернулся корабль Блейка Хантера?

– Нет, ваша милость, я получаю сообщения из дома иным способом, – Кроу достал из кармана записную книжку в красивом кожаном переплете и показал ее адмиралу. – Вас приглашает в гости Великая волшебница, наша госпожа.

Несколько мгновений Бран переваривал услышанное, а потом решил уточнить.

– Вы имеете в виду мать Анны и Александра? – Кроу молча кивнул. – Я и не подозревал, что ей известно о моем существовании.

Юджин добродушно усмехнулся и постучал пальцем по своей записной книжке.

– Это еще не все, Филипп. Госпожа просит, чтобы в поездке вас сопровождал некто по имени Доминик. В вашем окружении есть такой человек?

Адмирал удивленно приподнял брови.

– Да, это имя полковника Гатлина. А вы уверены, что речь идет именно о нем?

– Если его зовут Доминик, – пожал плечами Кроу, – то вне всяких сомнений. Вы ведь давно служите вместе?

– Без малого двадцать лет. Но что означает это приглашение и куда мы с полковником должны отправиться?

– На эти вопросы я вам пока ответить не могу. Волшебники имеют доступ к самим основам мироздания, простым смертным этого не понять. Какими бы странными нам ни казались их поступки, они всегда исполнены высочайшего смысла. А что касается места назначения, то о нем вы узнаете только на борту корабля.

– Выходит, я должен совершить полет вслепую?

– Именно так, Филипп. Ваше согласие будет означать, что мы полностью доверяем друг другу.

Некоторое время адмирал раздумывал, уставившись в свою тарелку, потом поднял на Юджина потемневший взгляд.

– Я надеюсь, ТАМ ничего плохого не случилось? – он показал рукой куда-то вверх. – С Анной все в порядке?

– Насколько мне известно, у Анны с Николасом все прекрасно.

Намек был предельно понятен, поэтому Бран просто кивнул и отвел взгляд, но Юджин успел заметить искру предвкушения, помимо воли вспыхнувшую в глубине синих глаз адмирала. Этот огонь был хорошо ему знаком. Кроу любил давно и безответно, но вновь испытал предательское возбуждение, когда узнал, что его, наконец, призывают, что он возвращается домой. Просто видеть Мону, просто говорить с ней было счастьем, о котором он не переставал мечтать долгих три года…

– Скажите, Юджин, это будет короткий формальный визит или мне необходим более длительный отпуск?

Вопрос заставил майора пригасить нарастающее внутри нетерпение. Он отодвинул подальше тарелки и сложил руки на столе. Его молчание длилось так долго, что до адмирала начал постепенно доходить истинный смысл этого приглашения. Когда во взгляде командующего отразилось полное понимание, Юджин поднял свой недопитый стакан.

– За будущие перемены! – он отсалютовал растерянному собеседнику и сделал большой глоток. – У вас есть пять дней на раздумье, Филипп. У меня самого не было и пяти секунд, но я ни разу не пожалел о принятом решении. Свяжитесь со мной сразу, как только определитесь, потому что до отъезда вам предстоит пройти определенную подготовку.

– Надеюсь, вы понимаете, как непросто мне будет уложиться в отведенное время? Я командую флотом и могу не успеть передать дела своему преемнику.

– Да, ваша милость, я понимаю, но как раз сейчас у вас такая возможность есть. Разве я не прав? – информация, на которую намекал майор, еще не успела выйти за пределы Зала заседаний нового Палатиума, поэтому адмирал лишь потрясенно промолчал. Кроу поднялся из-за стола. – Мне уже пора, Филипп. Спасибо за обед.

Бран машинально пожал протянутую ему руку и проводил Юджина остекленевшим взглядом. В голове у него сейчас роилось множество разных мыслей, но одна из них была ярче и настойчивее всех прочих. Очень скоро он снова увидит Анну! Ликование Филиппа не смогло омрачить даже ее предполагаемое семейное счастье.

Сможет ли он решиться полностью и навсегда изменить свою жизнь? Возраст еще позволял Филиппу начать все сначала, однако будущее было слишком туманно. Зачем он вдруг понадобился Светлой госпоже, да еще не один, а вместе с Домиником? На ум приходила только одна причина: Мона Корвел нуждалась в их компетенции. Но для чего? Чем они могли быть полезны могущественной волшебнице, способной творить чудеса?..

Адмирал очнулся от глубокой задумчивости, когда в парке уже начало смеркаться. Дождь давно закончился, ветер стих, распорядитель пункта питания терпеливо дожидался возможности убрать со стола. Бран сжалился над ним, расплатился и, наконец, покинул павильон.

Глава 3

Сложилось так, что самым привычным звуков в окрестностях замка Розы был звон боевого оружия. Он разносился над мятежными водами реки Уай, словно гимн воинскому искусству. Два последних года прошли на удивление спокойно, но каждый, на кого сейчас падал взгляд Великой волшебницы, был бойцом. Искусным, опытным и опасным. Мирная жизнь нисколько не расслабила ее воинов, наоборот, они сейчас находились на пике своих способностей.

Мона сидела в плетеном кресле на краю большой лужайки и наблюдала за поединком Николаса с Раулем Данфи. Мужчины из мира Себастьяна Лангвада напоминали ей стальные клинки, до поры до времени дремлющие в своих ножнах. Жизнь, которая сделала обычных гражданских чиновников настоящими бойцами, простой не назовешь. Они с детства учились защищаться и вели одинокое существование из опасения довериться не тому человеку.

На первый взгляд, друзья сражались на равных, но волшебница прекрасно знала, что ее зять постоянно придерживает руку. Он делал это так тонко и умело, что кроме Моны никто ничего не замечал. Николас Холдер при желании мог одержать верх над кем угодно, а если еще учесть его невосприимчивость к магии, то лучшего борца со злом трудно было себе представить.

Парадокс заключался в том, что Ник был воином из Тени. Он не мог стать ни белым, ни черным, ни плохим, ни хорошим – не имел на это права. И все же, несмотря ни на что, Николас сражался вместе с Великой волшебницей на стороне Света, и никто в целом мире не знал, какую цену ему приходится платить за верность и преданность семье.

Мона не впервые в своей жизни встречала человека со сложной судьбой, но никогда никого подобного Нику Холдеру. Он нес бремя своих тайных обязательств с завидным стоицизмом, тщательно скрывая все, что могло доставить неудобство окружающим. Избранник дочери с первого взгляда понравился Моне и, как это ни странно, Джастину.

В глубине своей отцовской души капитан Хартли мечтал именно о таком спутнике жизни для Анны, и его не слишком беспокоили некоторые особенности личности зятя. А вот Мона тревожилась за него. Настоящий Николас Эллиот Холдер был намного глубже и значительнее того образа, который он являл миру и которому так старался соответствовать.

Всегда собранный, настороженный, ничего не упускающий из виду, Ник в то же время оставался любящим, честным и добрым человеком. Он так легко влился в новую действительность, что спустя два года ничем не отличался от окружающих. Майору Кроу на это понадобилось больше пяти лет, а Ник уже свободно говорил на трех местных диалектах, прекрасно держался в седле и не расставался с арбалетом.

Оказавшись в незнакомой обстановке, Николас и Рауль Данфи нисколько не стушевались и быстро нашли себе применение. Они оба были, прежде всего, законниками, борцами за справедливость, и люди со всей округи стекались в замок Розы в надежде получить от них добрый совет или юридическую консультацию. Может, друзья и сменили строгие сюртуки на бархатные камзолы, но это никак не повлияло на их гражданскую позицию.

Взрыв смеха на лужайке заставил волшебницу отвлечься от своих мыслей. Она подняла глаза и только сейчас заметила архивариуса, который спускался по лестнице с башни, где прежде жила Лора, и куда он перебрался после возвращения из мира Себастьяна Лангвада.

– Ну, кто вышел победителем на этот раз? – Фиарэйн почтительно поцеловал руку Светлой госпожи и опустился в соседнее кресло.

– Победила дружба.

– Как всегда, – повел плечом архивариус, но вглядевшись в подернутое дымкой печали лицо волшебницы, участливо поинтересовался. – Но что же тогда тебя беспокоит?

– Все и ничего, мой друг. Когда меня никто не видит, я постоянно чем-нибудь озабочена.

– Хочешь сказать, что мне удалось застать тебя врасплох? – недоверчиво нахмурился эльф.

– С годами я становлюсь рассеянной.

– Ну да, конечно, – он стряхнул с рукава опавший лист и откинулся на спинку кресла, – а я забывчивым.

Абсурдность этого заявления заставила Мону невольно рассмеяться. Архивариус не просто перебрался в замок Розы, он женился на ее покойной сестре Лоре. В последнее новолуние Гиал они сыграли свадьбу, которая под умелым руководством Роана Салливана стала гвоздем нынешнего сезона. Хотя влюбленные и виделись лишь пару дней в месяц, Фиарэйна такое положение дел совершенно не смущало. По воле Судьбы он породнился с семейством Корвел-Хартли, которое вместе с Лорой и Ловерном насчитывало теперь четырнадцать человек и на треть состояло из эльфов.

– Правда часто бывает некрасивой, Рэйн. Такая как сегодня, я легко могла бы спасти Таэля от магической зависимости и ужасной смерти, но дается нам вовсе не в момент нужды, а лишь когда подходит срок. Тогда я просто убила его и до сих пор не могу простить себя за это.

Архивариус ничего не успел ответить, потому что на лужайке появились Анна и Ксан верхом на эльфийских лошадях. Николас тут же отбросил меч в сторону, снял жену с седла и закружил на вытянутых кверху руках. Его любовь к ней сияла ярче солнца. Как и Джастин, он не скрывал своих чувств от окружающих, ему не приходило в голову их стыдиться. Это обожание было настолько открытым и искренним, что у Моны невольно сжалось сердце.

Глядя на ее грустное лицо, Фиарэйн ощутил укол тревоги.

– Признайся, ты что-то увидела?

– Пока ничего определенного, Рэйн. Просто меня беспокоит отношение Анны к проблеме Николаса. Она не в состоянии оценить всю глубину его самопожертвования, не говоря уже о чувстве, равного которому никогда больше не встретит.

– Нэн еще очень молода. Быть может, со временем…

– К сожалению, времени у нее нет, – едва слышно проговорила Мона, с затаенной болью наблюдая, как Ник украшает полевыми цветами темные кудри Нэн. – Она больше не читает его, Рэйн, а это губительно для эмпата.

– Но можно же как-то уберечь Нэн от роковой ошибки.

– На моих устах печать, мой друг. Анна – волшебница, рано или поздно истина откроется ей. К тому же я пока не знаю, что именно должно произойти. Увидимся за ужином, – Мона поднялась с кресла и шагнула в портал.

Окна детской были распахнуты навстречу звукам и ароматам замкового сада. Густой цветущий кустарник почти полностью затенял оконные проемы, и сквозь его листву удавалось пробиться только редким лучикам солнца. Садовник Бен давно предлагал волшебнице обрезать не в меру разросшиеся кусты, но она не соглашалась. Малыш Тайлер плохо переносил яркий дневной свет.

Капитан Хартли сидел на краю постели и смотрел на спящего сына.

– Давно ты здесь? – Мона невольно понизила голос, хотя разбудить Тайлера не смог бы даже близкий пушечный залп.

– Давненько, – Джастин улыбнулся жене, и она почувствовала стеснение в груди.

Так происходило каждый раз, когда волшебница видела своего Избранника, и длилось это уже двадцать пять лет. Их взаимное чувство не только не угасло, напротив, оно обновлялось с каждым восходом солнца. Мона и Джастин вновь и вновь переживали сладкое безумие влюбленности, оставаясь красивыми, молодыми и энергичными.

В замке Розы царила особая атмосфера, внутри которой фактический возраст его обитателей был величиной несущественной, а для бессмертных эльфов и вовсе лишенной смысла. Но по человеческим меркам волшебнице было уже за сорок, и ее поздняя беременность протекала иначе, чем первые две.

Ребенок в материнской утробе вел себя слишком тихо, и чтобы убедиться в его жизнеспособности, Моне нередко приходилось прибегать к помощи магии. Роды растянулись на целые сутки, потому что малыш никуда не торопился, чем едва не довел Джастина до нервного срыва. На этот раз капитан отказался покидать спальню и прошел весь нелегкий путь рождения нового человека вместе с женой.

Они решили назвать сына Тайлером. Это была дань памяти безвременно ушедшему Таэлю, и она в значительной степени определила судьбу новорожденного. Малыш оказался не только волшебником, но и Пророком, чего в магических Домах не случалось с начала времен. У волшебников никогда не рождались Пророки. Этой генетической аномалии были в основном подвержены обычные люди, и она всегда доставляла им массу неприятностей. Дети-Пророки часто гибли, не успевая повзрослеть, да и на свет они появлялись крайне редко.

Тайлер Корвел-Хартли в момент рождения окутался изумрудным сиянием истинного Предназначения. Малыш сделал свой первый вдох, но не издал ни звука. Лежа на руках у Джастина, он мечтательно смотрел в потолок зелеными отцовскими глазами и лишь спустя несколько минут немного похныкал для приличия.

Такими медлительными и отстраненными могли быть только Пророки. Мона не встречала никого из этого необычного племени, но слышала, что некоторые из них живут на Острове за Большим морем. Теперь в семье волшебников Корвел появился собственный Пророк, который вел себя тише стоячей воды, но держал всех в постоянном напряжении.

Глава 4

Разведчик проснулся от холода и с трудом распрямил поджатые во сне ноги. За ночь его мышцы одеревенели и потеряли гибкость, в горле пересохло. Он достал из ранца второй сосуд с водой и полностью опорожнил его, позволив своему телу напитаться влагой. Долина была еще погружена в предутренние сумерки, но света хватало, поэтому разведчик пустился в путь и шел, пока не проголодался. Устроив небольшой привал, он разжевал две спрессованные плитки, а потом внимательно изучил данные со спутника. Согласно показанию прибора он значительно отклонился от курса.

Заново выстроив маршрут, разведчик решительно поднялся. Сегодня его мучило одиночество. Он привык все свои дела обсуждать с сестрой, и теперь ему остро не хватало общения. Говорить с самим собой было как-то глупо, поэтому он шел молча, стараясь не сбиваться с шага. С самого утра небо затянуло облаками, за которыми скрылись солнце и пики горных вершин. В долине было тепло, но не жарко и идти стало намного комфортнее. Ощутив новую уверенность, разведчик так проникся моментом, что позабыл об осторожности.

Уже какое-то время в теле чувствовалась усталость, но он не придал этому значения, потому что до цели путешествия оставалось совсем немного. Он планировал добраться до другого края долины еще засветло, но неправильно рассчитал свои силы, за что и поплатился. Встретившаяся на пути расщелина на вид показалась вполне преодолимой, поэтому разведчик уже привычно перебросил ранец на другую сторону и немного отступил назад для разбега. Уже оказавшись в воздухе, он с ужасом понял, что оттолкнулся слишком слабо, его подвели натруженные за день мышцы ног.

Разведчик не дотянул до противоположного края провала всего пары флигеров, рухнул вниз и всем телом врезался в выступ каменной стены. Удар был настолько силен, что на несколько ужасных мгновений он полностью потерял ориентировку. Беспорядочно цепляясь перчатками за любую шероховатость, он сползал все ниже и ниже, пока дикая паника не накрыла его с головой…

Очнулся разведчик от боли. Света было еще вполне достаточно, из чего он сделал вывод, что провалился не слишком глубоко. Его спас тот самый выступ, который существенно сузил расщелину и остановил падение. Проблема заключалась в том, что он застрял между двумя каменными глыбами и не мог свободно дышать.

Немного придя в себя, разведчик попытался осторожно освободить руки и подтянуться, однако продвинуться вверх у него не получилось. Правда, вниз он тоже пока не сползал, поэтому постарался успокоиться и нащупать надежную опору для ног. Эти неловкие усилия едва не привели к катастрофе, но, в конце концов, ему удалось согнуть одну ногу и упереться коленом в камень, а ботинок другой просунуть в небольшую трещину. Такое положение позволило разведчику немного расслабить напряженные мышцы и проанализировать ситуацию.

Руки и ноги у него были целы, прочный костюм тоже не пострадал, но сильно болели голова и ушибленные при ударе ребра. Коснувшись рукой щитка, разведчик снова испытал шок. Чувствительный многослойный пластик треснул, а его дугообразное крепление перекосилось. Теперь тонкий прибор, от которого зависело благополучие носителя, вышел из строя и, скорее всего, его не удастся полностью починить. Он стянул перчатку и с опаской прикоснулся к левому виску. Слава Создателю, имплант был на месте, но, взглянув на свои пальцы, разведчик похолодел. Неужели это кровь?!

К горлу внезапно подступила дурнота, и ему пришлось сделать несколько глотательных движений. Конечно, глупо было пугаться вида собственной крови, но до этого неприятного происшествия разведчик видел ее только в пробирке, когда сдавал необходимые анализы в лаборатории Олин Твил. Прежде ему приходилось во время работы в оранжерее слегка оцарапать руку или наколоть палец, но сейчас он был серьезно ранен, а все средства первой помощи находились в ранце.

Чтобы немного отвлечься от печальной действительности, разведчик несколько раз прочитал про себя детскую считалку, а потом шепотом повторил ее вслух. Когда страх и дурнота немного отступили, он попытался реально оценить свое положение. До поверхности было недалеко, полтора-два фатона, не больше, но сейчас расстояние в два человеческих роста казалось ему невероятно большим.

Разведчик снова надел перчатку, вцепился обеими руками в шершавый камень и напряг мышцы. Сил подтянуться у него не хватило, поэтому он оттолкнулся коленом, потом нащупал ботинком задержавший его падение выступ и резко бросил свое тело вверх. Ему удалось ухватиться пальцами вытянутых рук за край расщелины, и он снова попробовал подтянуться. С каким-то диким нечеловеческим криком, вырвавшимся из самой глубины его существа, разведчик согнул руки в локтях, извиваясь, выкарабкался из провала и отполз подальше от его края. Как только опасность осталась позади, его мучительно стошнило, а потом свет в глазах медленно померк.

Во второй раз разведчик очнулся глубокой ночью, и то только потому, что температура воздуха опустилась до критических значений. Он с трудом поднялся на ноги, отыскал свой ранец и побрел в сторону горы, нависавшей над долиной мрачной черной тенью. Найдя у подножия подходящее углубление, разведчик завернулся в термоткань и снова провалился в тяжелое забытье.

Когда наутро он открыл глаза, солнце находилось почти в зените. Ему даже в детстве не доводилось спать так долго, потому что жизнь в Убежище подчинялась строгому распорядку. Время в подземном жилище было синхронизировано с естественными восходами и закатами, что позволяло его обитателям сохранять нормальные суточные биоритмы. Разведчик огляделся и только теперь понял, где именно он провел ночь. Углубление, послужившее ему постелью, оказалось входом в небольшую пещеру, а там даже ночью было намного теплее, чем снаружи.

Разведчик достал из ранца очередной сосуд с водой и жадно приложился к его горлышку. Вдоволь напившись, он попытался подняться, но тут у него закружилась голова, а к горлу вновь подступила дурнота. После того, как его стошнило только что выпитой водой, он смирился с вынужденным положением, откинулся назад и осторожно вытянул ноги. Хотелось разуться, хотелось помыться, хотелось поговорить с сестрой…

От слабости чувство страха притупилось, и на него снизошло странное спокойствие. Разведчик стер с лица засохшую за ночь кровь, наощупь обработал глубокую рану на голове и занялся починкой разбитого щитка.

В полной темноте ничего толком не соображая, он каким-то чудом оказался в том самом месте, которое и было целью его опасного похода. Прибор геолокации на внешней стороне запястья уцелел, и в его показаниях сомневаться не приходилось. Начать поиски разведчику мешало только недомогание, которое могло продлиться несколько дней, а это означало ощутимую потерю работоспособности.

Заботливая сестра подобрала большой объем материалов на тему неотложной медицинской помощи и закачала все необходимые сведения на чувствительную матрицу щитка, но эта функция теперь была ему недоступна. Единственным источником информации оставалась память, поэтому разведчик устроил раскалывающуюся от боли голову на шершавом твердом камне, прикрыл глаза и принялся вспоминать.

Глава 5

– Адмирал, кажется, мы с вами ввязались в самую безумную из всех возможных авантюр.

– Полностью согласен, полковник.

– Тогда чего же мы ждем?

Адмирал Бран и полковник Гатлин, одетые в неброскую полевую форму, стояли на посадочной площадке поместья Мортимер и смотрели на большой одноэтажный дом со сверкающими стеклянными стенами. Они оба недрогнувшей рукой подписали прошение об отставке, в считанные дни передали дела и распорядились своей собственностью.

Для командующего имперским флотом поступок был в высшей степени странный, но он все решил раньше, чем успел обдумать последствия. Сенат не принял отставки адмирала Брана, лишь дал свое согласие на длительный бессрочный отпуск, оставляя за ним право в любой момент вернуться обратно в строй.

Гостей вышел встречать майор Кроу, с лица которого не сходило довольное выражение из разряда «я знал, что так и будет». На его памяти никто никогда не отказывал Светлой госпоже, подобной привилегией обладал один только Джастин Хартли.

– Добро пожаловать, господа, – Юджин пожал офицерам руки и широким жестом обвел парадный вход в резиденцию, – вы прибыли очень вовремя. Пока все семейство в столице празднует бракосочетание Брианны и коммандера Клемента, мы без помех подготовим вас к путешествию. Надеюсь, трех дней будет достаточно.

Адмирал с полковником переглянулись, и Гатлин задал неизбежный вопрос.

– Какой особенной подготовки требует обычный космический перелет?

– Сам перелет не имеет к этому никакого отношения, – мужчины вошли внутрь дома, где вездесущий Бек подхватил походные сумки гостей и понес в отведенные им апартаменты. – Мне сегодня предстоит выступить в роли семейного врача и сделать вам пару уколов.

– Зачем? – поинтересовался полковник. – На вашей родной планете эпидемия скоротечной лихорадки?

– Честно говоря, я уже давно не в курсе, что творится на моей родной планете. Я не был там больше двадцати лет и вряд ли когда-нибудь попаду туда снова. Не загадывая, конечно, как любила говорить моя мама.

– И вы совсем не скучаете по родине? – негромко спросил адмирал. – Не хотите туда вернуться?

Юджин на мгновение задумался.

– Скучаю, конечно, но вернуться желанием не горю. Очень скоро вы поймете, что я имею в виду. Присядьте, пожалуйста, на диван и расстегните воротники.

Адмирал с полковником снова переглянулись, но сделали, как просил майор, и принялись наблюдать за его действиями. Юджин надел тонкие лабораторные перчатки, открыл небольшой металлический футляр, выложенный изнутри вспененной резиной, и извлек из него два инъектора с прозрачными емкостями, в каждой из которых находилась розоватая опалесцирующая на свету жидкость.

– Представляю вашему вниманию новейшую разработку Ботаника.

Гатлин с подозрением посмотрел на легкомысленно-розовое творение Себастьяна Лангвада.

– Это вакцина от какой-то неизвестной нам болезни?

– Это вакцина от смерти, дорогой полковник, – не моргнув глазом, сообщил Кроу, – но вам не стоит сейчас забивать себе голову подобной ерундой. Прежде всего, она нужна для дела. После прививки у вас должен выработаться определенный иммунитет.

– К чему? – спокойно спросил адмирал, который уже понял, что им придется иметь дело с загадками семейства Корвел.

– К воздействию чуждой инопланетной силы.

– Вы хотите сказать… – начал было Гатлин, но адмирал упреждающе поднял руку.

– Подождите, Доминик. Получается, что подобная вакцина два года назад могла спасти положение и избавить нас от всех этих ужасов?

– Да, могла, если бы существовала, но ее создали только три декады назад.

– Значит, теперь у нас есть средство борьбы с Древними тварями?

– Это не оружие, адмирал, а вакцина, вырабатывающая невосприимчивость к их магии. К тому же количество препарата пока мизерно.

– Но зачем нам с полковником вырабатывать иммунитет именно сейчас?

– Потому что очень скоро он может вам пригодиться. Так считает Светлая госпожа.

Майор Кроу был мастером шокирующих сообщений, и адмиралу понадобилось несколько секунд, чтобы переварить очередную сенсацию.

– Нам снова придется иметь дело с Древними тварями? Они еще на кого-то напали?

– Мне об этом ничего не известно, Филипп, я лишь выполняю инструкции. Вы, вероятно, помните, как непросто понять волшебников, они ходят своими собственными, особенными путями. Откиньте, пожалуйста, голову назад. Отлично, теперь вы, полковник, – Юджин впрыснул каждому из них вакцину прямо в сонную артерию и убрал инъекторы обратно в футляр. – Идите в свои апартаменты, раздевайтесь и ложитесь в постель, потому что очень скоро небо покажется вам с овчинку.

– И вы говорите нам об этом только сейчас? – Гатлин невольно прижал руку к шее, которая уже начала нестерпимо гореть.

– А когда же еще? – усмехнулся Кроу и помог полковнику подняться с неудобного дивана. – Все должно пройти нормально, у нас есть полный перечень ваших медицинских показателей.

– Теперь уже поздно суетиться, Доминик, так что расходимся по каютам, – привычно распорядился адмирал и направился следом за ожидавшим их Беком.

Когда Филипп Бран очнулся, наконец, от глубокого забытья, ему пришлось свериться с хронометром, потому что он понятия не имел, какой нынче день и час. Было раннее утро третьего из дней, которые майор Кроу отвел им с Гатлином на выработку иммунитета. Сквозь распахнутые стеклянные двери слышались птичий щебет и плеск фонтанных струй, на каменном столике у изголовья кровати стояла чашка с еще горячим травяным отваром.

Филипп принял сидячее положение и с какой-то животной жадностью выпил все до капли. О двух минувших днях у него остались лишь смутные, отрывочные воспоминания. Сухой жар, горячечный бред, боль и судороги. Бек, обкладывающий его тело ледяными компрессами. Снова боль и судороги от запредельно высокой температуры…

В очередном бредовом видении в комнату вошла женщина в длинном светлом платье. Она участливо склонилась над изголовьем постели и положила прохладную ладонь на его пылающий лоб. От тонкой изящной руки исходила какая-то божественная благодать, потому что боль моментально утихла, жар превратился в ровное тепло, и Филипп смог, наконец, свободно вздохнуть. Видение было очень странным, не похожим на обычный сон, но оно принесло ему долгожданное облегчение.

– Доброе утро, ваша милость, – Бек умел передвигаться по дому совершенно бесшумно и появляться в самый нужный момент. – Я позволил себе подогреть воду в бассейне и готов помочь вам с процедурами.

– Спасибо за предложение, старина, но я справлюсь сам.

– Тогда я приготовлю вам завтрак, – не стал спорить управляющий, который давно привык к подчеркнутой самостоятельности членов семьи Мортимер и их гостей.

Спустя час Филипп почувствовал себя почти человеком. Он облачился в заботливо приготовленный Беком домашний костюм, не спеша поел и отправился на поиски Доминика Гатлина. К своему немалому изумлению, он застал полковника за просмотром слезливой голографической постановки. Удобно устроившись в постели, тот с увлечением следил за перипетиями заведомо обреченного любовного романа между богатой девушкой и бедным парнем из Муравейника.

Адмирал знал Доминика два десятка лет, но понятия не имел о его пристрастии к подобному виду искусства. Но это как раз было неудивительно. Пока Филипп Бран строил свою карьеру и защищал интересы Империи, от его внимания ускользнуло великое множество любопытных вещей.

При появлении командира Гатлин деактивировал небольшой проектор и поспешил сесть прямо.

– Приношу свои извинения за нарушение субординации, ваша милость, но я еще не слишком тверд в ногах.

– Бросьте, мы больше не на службе, Доминик, – отмахнулся адмирал, но присмотревшись к бывшему подчиненному, невольно приоткрыл в удивлении рот.

Гатлин выглядел так, словно за прошедшие два дня помолодел лет на десять. Волосы его остались снежно-белыми, но лицо заметно посвежело и разгладилось. Мелькнувшая в голове дикая мысль заставила Филиппа поспешно подойти к зеркалу. Если глаза не обманывали, с ним произошла та же метаморфоза. Но как такое возможно?! Легкая серебряная проседь в черных волосах теперь только подчеркивала яркую синеву его глаз и гладкую смуглую кожу лица. Филипп уже и не помнил, когда выглядел таким молодцом…

– Что вы на это скажете, Доминик?

Полковник невозмутимо пожал плечами.

– Как уверяет наш уважаемый майор, Себастьян Лангвад совершил настоящее чудо. Ему удалось адаптировать магическую субстанцию к условиям современной лаборатории и создать вакцину от всех болезней.

– Вы действительно верите, что существует настоящий эликсир бессмертия? – скептически изогнул бровь адмирал. – Что мы с вами теперь будем жить вечно?

– Господь с вами, конечно, нет! Никто не должен жить вечно, если не хочет превратиться в безобразную кровососущую тварь, но мы наверняка сможем прожить дольше отпущенного нам природой срока. Как вы думаете, сколько лет майору Кроу?

– Никак не больше тридцати пяти.

– На самом деле ему под шестьдесят. А достопочтенному Джеймсу Макфарланду или Кэйду, как они его называют, больше трехсот. Советнику Литгоу и вовсе лет четыреста, но выглядит он не старше Себастьяна Лангвада. Эти люди явно принадлежат к какой-то расе долгожителей.

– А майор?

– Он уроженец другого мира и оказался первым, кому магическая жидкость попала непосредственно в кровь

– И все эти занимательные новости вы узнали от него самого?

– Нет, что вы, мой источник намного надежнее, – Гатлин ткнул большим пальцем в сторону купальни. – Как вам известно, слово управляющего Бека имеет определенный вес.

– О да, вы правы, – адмирал присел на край постели и уставился в окно невидящим взглядом. – Выходит, нас с вами призывают спасать чей-то мир?

– А когда было иначе? – полковник откинулся на подушки и устало вздохнул. – Как только перестанут дрожать ноги, так сразу и отправимся.

Филипп лишь усмехнулся в ответ.

Глава 6

Николас Холдер сидел в валкой деревянной лодке посреди озера и смотрел на дом, который на редкость гармонично вписывался в окружающий пейзаж. Отец Анны строил его с разбитым сердцем, не имея ни малейшей надежды на счастье. Всю свою любовь к прекрасной могущественной волшебнице он вкладывал в этот дом, и в результате создал настоящую мечту. Прошло уже два года, а Ник до сих пор испытывал благоговейный восторг при виде усадьбы на Круглом озере. Он искренне полюбил этот дом и всегда с удовольствием сюда возвращался.

Простая деревенская жизнь, как ее здесь называли, пришлась Николасу по душе, но он был женат на волшебнице, а это требовало очень гибкого подхода к бытовым вопросам. Благо, у него перед глазами всегда находился достойный пример в лице капитана Хартли. Они с Джастином выглядели практически ровесниками, однако Николас относился к тестю с огромным уважением и должным пиететом. Более того, он восхищался человеком, который сумел составить достойную пару Великой волшебнице.

В мире, где любой вид энергии заменяла магия, а единственным движителем была конная тяга, Ник как ни странно чувствовал себя вполне комфортно. Здесь повсеместно царило общественное устройство, которое майор Кроу метко называл «феодальной раздробленностью». Люди жили относительно небольшими сообществами и не спешили объединяться друг против друга. После огромных перенаселенных мегаполисов и их жестоких нравов, после бескрайних болот и постоянной облачности, после убогого пищевого рациона и засилья пластика Нику показалось, будто он попал в рай.

Но Судьба была настолько неравнодушна к адвокату Холдеру, что изо всех сил старалась усложнить ему жизнь. Его alter ego тоже не дремало. Между Ником и воином из Тени шла постоянная борьба за доминирование, и адвокат пока выигрывал в этой битве. Но в моменты острого противостояния двух сущностей Нику приходилось искать уединения. Трансформация порой происходила помимо его воли, а он не хотел лишний раз пугать Анну.

Собирать Кровавую жатву удавалось только благодаря Великой волшебнице. Каким-то сверхъестественным чутьем Мона каждый раз угадывала нужды Ника и, отправляясь на борьбу со злом, брала его с собой. Так, убивая ведьм и колдунов, он исполнял священный долг, а заодно избавлял отдаленные провинции этого мира от темной магии. Нику порой приходилось очень нелегко, но ради любви к Анне он был готов сдвинуть горы…

Лодку едва заметно качнуло. Холдер провел ускоренную обратную трансформацию и только потом рискнул обернуться. Его красавица жена, одетая в одну лишь домашнюю накидку, сидела на корме с корзинкой спелых фруктов на коленях.

– Ты так долго любовался красотами природы, что я решила присоединиться.

– Но ты пришла не одна, – Ник намеренно взглянул на корзинку, а не на изящную босую ножку, которая виднелась сквозь полупрозрачное кружево. – Я просто вынужден буду истребить всех, кто мешает мне до тебя добраться.

Здешние фрукты были его слабостью и причиной постоянного подшучивания, но Ник не обижался. Его приняли в семью, у которой было множество проблем, что не мешало всем Корвелам и Хартли искренне любить друг друга.

Анна наклонилась и поставила фрукты на выстеленное тростником дно лодки, но стоило Нику потянуться к корзинке, как она быстро отодвинула ее в сторону и опустилась на колени.

– Разве ты не должен сначала меня поблагодарить? Я сама собирала их в саду.

Ник скептически прищурился.

– А нельзя ли наоборот: сначала фрукты, потом благодарность?

– О нет, мои усилия стоят дорого, – Анна погладила ладошками бедра Николаса и одним движением плеч избавилась от своей накидки.

Взгляд Ника мгновенно затуманился, дыхание участилось. С этого момента он целиком и полностью принадлежал ей. Молодая волшебница больше не могла читать в душе Ника, однако она нашла другой способ видеть его эмоции.

Пока ловкие женские пальчики расстегивали пуговицы и распускали завязки на одежде, Николас старался сидеть неподвижно. Последнее время Анна стала все чаще брать на себя ведущую роль во время их близости, и Ник подозревал, что эта новая стратегия продиктована ее неуверенностью, желанием лишний раз почувствовать над ним абсолютную власть.

Как правило, он уступал, ведь ее усилия приводили лишь к тому, что они оба получали наслаждение. Вот и сейчас Ник терпел, сколько мог, а потом подхватил искусительницу за талию и поднял к себе на колени. Их тела соединились легко и естественно, как половинки одного целого. Из опасения перевернуть лодку, Анна почти не двигалась, лишь слабо раскачивалась, глядя ему в глаза, но удовольствие все равно нарастало слишком быстро.

За внешней неспешностью их соития скрывалась такая буря эмоций, что вскоре Нику стало не хватать воздуха. Он стиснул в ладонях нежные ягодицы, немного приподнял, а потом резко насадил на себя обнаженное женское тело. Анна содрогнулась от остроты ощущений, ее голова откинулась назад, шелковистые кудри коснулись коленей Ника.

Красота и женственная прелесть молодой волшебницы волновали его так глубоко, что порой причиняли боль. Ник подался вперед, приласкал языком розовый сосок, а потом глубоко втянул его в рот. Анна беспокойно пошевелилась и подставила ему другую грудь. Ее внутренние мышцы непроизвольно сократились раз, другой, и вскоре она задрожала в руках Ника, достигнув пика блаженства. Его собственное возбуждение было так велико, что он отбросил мысль начать все сначала. Едва тело Анны утратило напряженность и всей тяжестью осело на его чресла, Ник спустил туго натянутую тетиву…

Они долго сидели, обнявшись, погруженные в тягучую томную негу. В такие моменты подозрения Анны отступали, но Ник знал, что очень скоро они вернутся вновь. Чем меньше причин для тревоги он демонстрировал, тем усерднее волшебница их искала. К несчастью, Ник не мог изменить свою сущность, но и сущности не удавалось его изменить. Он постоянно боролся со своим вторым «я», а волшебница не только не замечала этих внутренних усилий, она продолжала сомневаться в его идентичности.

Лодка мягко покачивалась на спокойной воде, на берегу в густых кронах деревьев перекликались птицы, по небу плавно и величественно проплывали пышные облака.

– А теперь я могу попробовать фрукты? – вдруг невинно поинтересовался Ник, и Анна невольно рассмеялась.

Они осторожно переместились на тростниковую циновку и занялись содержимым корзинки. Анна ловко разломила большой шипастый фрукт, извлекла из него нежную мякоть и скормила ее Николасу.

– Завтра состоится большой прием во дворце эльфийской королевы. Бонрионах желает видеть на нем всех, включая тебя, Рауля и моего младшего брата.

– Вряд ли твои родители согласятся рискнуть благополучием Тайлера.

– Так и есть. Ксан тоже не горит желанием идти, зато Роан уже считает минуты до завтрашнего торжества.

– Просто ему не терпится прогулять новый дорогой наряд и похвастаться красивым любовником. Салливану несказанно повезло, что многие эльфы бисексуальны. Когда живешь так долго, можешь позволить себе несколько раз поменять ориентацию.

Анна облизала сладкие от сока пальцы.

– Именно по этой причине у эльфийской знати рождается так мало детей. Ну, как бы то ни было, нам с тобой придется принять приглашение Бонрионах.

Некоторое время Ник задумчиво разглядывал оставшиеся в корзинке плоды, а потом поднял взгляд на жену.

– Ты действительно считаешь это хорошей идеей? А вдруг королева что-то заподозрит? Мне бы не хотелось стать причиной раздора между двумя могущественными Домами.

– Не волнуйся, эльфы просто обожают зеркала и все, что с ними связано. К тому же, мама никогда не допустит конфликта. Я уверена, что вам с Раулем понравится эльфийская столица, и кстати, мама просила тебя помочь ей разбудить Тайлера, – волшебница нежно чмокнула Ника в губы и исчезла, оставив на дне лодки корзинку с недоеденными фруктами.

Николас пересел на скамью, не спеша ополоснул руки в забортной воде и вставил весла в уключины. Он уже не в первый раз сталкивался с непониманием со стороны своей жены. К его нынешнему состоянию Анна относилась с подчеркнутой беспечностью, намеренно не признавая существующую проблему. Открыто обсуждать положение дел Николас не мог, а намеки его жена упорно игнорировала.

Фиарэйн, Ксан и особенно Рауль Данфи, на руках которого Николас когда-то простился с жизнью, всегда старались учитывать возможные осложнения. Светлая госпожа, не задав ни единого вопроса, все это время обеспечивала Нику возможность жить нормальной жизнью, а Анна по какой-то причине не желала мириться с подобной необходимостью. Она делала вид, что ничего не замечает, но при этом продолжала искать в нем скрытый изъян…

Отбросив бесполезные сожаления, Ник взялся за весла и направил лодку к берегу.

Глава 7

В неглубокой выемке у подножия горы разведчик провел двое суток. Большую часть времени он проспал, и вынужденная неподвижность сказалась на нем не самым лучшим образом. Он слишком расслабился, утратил необходимую целеустремленность. Запасы еды и особенно воды быстро истощались, но это волновало разведчика не так сильно, как в первый день путешествия. В глубине души он уже понимал, что вряд ли вернется назад, поэтому мог относительно спокойно продвигаться к цели.

Западная вершина, которая и была целью его путешествия, имела более четкую, чем другие горы, можно сказать, строго определенную форму, и в то же время ничем от них не отличалась. Этот парадокс и навел разведчика на след. Если верить прибору, он находился в конечной точке маршрута, только из тесного грота, который его приютил, не было другого выхода. Более тщательное исследование шершавых стен позволило обнаружить лишь узкую расселину, ведущую непосредственно в тело горы.

После недолгого раздумья разведчик протолкнул туда ранец, потом повернулся боком и протиснулся сам. Он сумел преодолеть всего несколько фатонов, когда ранец после очередного толчка вперед внезапно куда-то провалился. Разведчик с трудом подтянул руку к голове и включил фонарь на щитке, но густая тьма впереди легко поглотила одинокий лучик света. На свой страх и риск он протиснулся еще чуть вперед и снова вытянул руку. В следующее мгновение давление каменных стен исчезло, он потерял равновесие и рухнул куда-то в темноту.

К счастью, падение было коротким и не причинило разведчику особого вреда. Кое-как справившись с паникой, он поправил покосившийся фонарь и медленно огляделся. Судя по всему, он оказался в той самой пещере, которая и была целью этого героического похода. Огромное внутреннее пространство вовсе не тонуло в непроглядном мраке, как он ожидал, потому что свод пещеры имел несколько сквозных промоин, через которые под землю просачивался тусклый дневной свет. Когда глаза разведчика приспособились к царящей здесь полумгле, он смог без труда отыскать оставленные кем-то Знаки, которые его сестра называла «рассыпанными хлебными крошками».

В памяти тут же услужливо всплыла игра из детства, которую их мама двадцать лет назад положила в герметичный металлический бокс вместе с семейным архивом и представительскими атрибутами Домов Арн и Эстэ. Это и была подсказка. Разведчик никогда здесь прежде не был, тем не менее, знал в пещере каждый уголок. Он все больше углублялся в толщу горы, но извилистые, запутанные лабиринты подземных ходов его не пугали. Он вырос под землей и чувствовал себя здесь намного комфортнее, чем на открытом пространстве.

Однако усиливающееся недомогание существенно снижало скорость его продвижения. Частично в целях экономии, частично по причине отсутствия аппетита разведчик теперь ел только один раз в сутки, поэтому силы заметно убывали. По телу под плотным комбинезоном все чаще прокатывалась волна колючего озноба, и, как назло, постоянно болела голова…

Последний оставленный кем-то Знак обозначал ВЫХОД и одновременно ВХОД. Немного передохнув и подкрепившись, разведчик надел сильно полегчавший ранец и вошел в короткий туннель, который уже совершенно точно был построен человеком. В конце этого прохода царила полная тьма, но дышалось там даже легче, чем в пещере, потому что новое подземное пространство превосходило ее по своим размерам.

Пока разведчик пытался сообразить, в какую сторону ему следует двигаться, в темноте внезапно вспыхнули огни, и по полу побежала световая дорожка, очерчивая прямой, как стрела коридор, которому не было видно конца. Подземелье оказалось громадным залом с высоченными квадратными колоннами, упиравшимися в невидимый глазу потолок. Разведчик смог рассмотреть лишь ничтожно малую его часть, все остальное тонуло в густом непроглядном мраке. Пол сооружения был выложен грубо отесанными плитами, а огни оказались светильниками под толстым стеклом, заделанными прямо в камень.

Идти по ровной поверхности в указанном направлении было легко, разведчика смущало только расстояние, которое ему предстояло преодолеть. Кто, как, а главное, для каких целей построил так глубоко под землей этот гигантский пустой зал, оставалось для него загадкой. Даже богатое воображение не помогало представить, для чего его можно было использовать.

Несколько раз разведчик останавливался и сверялся с прибором геолокации, который, как ни странно, продолжал функционировать даже под землей. Он успел пройти не меньше пяти фарлонгов, прежде чем световой коридор уперся в отвесную каменную стену, в которой слабо мерцала одинокая металлическая Дверь.

Наконец-то! Сердце разведчика взволнованно забилось в груди. Позабыв о боли, лихорадке и усталости, он стянул перчатки и провел ладонями по гладко отполированной поверхности. Если оружие существует, то оно наверняка находится здесь, за этой самой Дверью. Ведь не зря же они с сестрой еще в детстве вызубрили этот путь. «Небесный меч» – не просто легенда, а последняя надежда уцелевших жителей Тэры…

Слева от Двери в скальной породе виднелась небольшая ниша, и разведчик, не раздумывая, просунул в нее руку. Когда в его ладонь внезапно впилось множество острых игл, он невольно вскрикнул и поспешил отступить от коварной ловушки, но было уже поздно. Контакт состоялся, кровь пролилась. В глубине ниши вспыхнул янтарный огонек анализатора, раздалось тихое гудение, а потом из стены выдвинулся небольшой плоский поддон, на котором покоился блестящий Ключ, напоминающий своей формой сильно вытянутую пирамидку. Вот он, момент истины! Разведчик взял Ключ с поддона и подрагивающими пальцами вставил в едва заметное отверстие замочной скважины.

Перемещения по волшебному миру сразу стали для Николаса проблемой, потому что все магические артефакты в его руках мгновенно превращались в обычные бесполезные предметы. Единственным исключением были Ключи, но они обладали нейтральным статусом и не имели отношения к магии. После долгих раздумий Мона Корвел решилась на рискованный эксперимент. По ее просьбе эльфы выковали из тонких золотых пластин некое подобие зеркал высотой в человеческий рост, а она превратила их в порталы, которыми мог воспользоваться только человек, обладающий строго определенными качествами. Такой как Николас.

Маги не применяли в своих практиках золото, к тому же оно по сути своей не являлось настоящим зеркалом, зато Николасу подошло как нельзя лучше. При помощи этих порталов он мог перемещаться, не попадая за Грань, а Мона по мере необходимости меняла в них пункты назначения.

К великому неудовольствию капитана Хартли одним из самых посещаемых мест по-прежнему оставался Каменный остров. Светлая госпожа, Ксан и Фиарэйн проводили в пещере на Фроме почти все свое свободное время, и Николас с Раулем Данфи стали часто к ним присоединяться.

Ник вышел из прохода в Зал Совета, ступил на первую ступеньку лестницы и в удивлении замер. На круглом столе из темного камня стояло нечто напоминающее ящик с лямками, вокруг которого были разложены несколько небольших предметов. Из-под стола раздался сдавленный звук, явно выражающий недовольство, а потом оттуда выбрался молодой человек в сером комбинезоне. В руке он держал треснутый пластиковый щиток с погнутым ободком.

Если Ника появление гостя просто удивило, то парень при виде него растерялся до полного онемения. За те несколько секунд, что он приходил в себя, Ник успел оценить ситуацию. Парнишка явно не понимал, в каком месте находится, потому что его Ключ лежал на столе рядом с использованной стерильной салфеткой, оставленный без внимания. Лицо гостя было сильно расцарапано, на голове виднелась плохо затянувшаяся глубокая рана. Он двигался скованно, оберегая левый бок, и непроизвольно прищуривал воспаленные красные глаза.

Голова парня была наполовину выбрита, лишь вверху оставались пряди мягких пепельных волос, которые спадали на лоб длинной челкой и немного прикрывали металлический кругляш в левом виске. Эта блестящая штуковина выглядела так, словно была вживлена непосредственно в черепную кость.

Гостю, наконец, удалось справиться со ступором, и он потянулся к ящику на лямках. За верительными грамотами? За оружием?

– Не надо меня опасаться, я не причиню вам вреда, – мягко заговорил Ник на древнем языке и увидел, как у юноши от волнения на лице выступила испарина. Он явно понял каждое слово, но в первый момент попытался это скрыть. После довольно продолжительной паузы парень задал сразу несколько вопросов на неизвестном языке. Ник покачал головой и попробовал снова. – Если вы нуждаетесь в помощи, мы вам ее окажем.

– Вы … один из выживших? – наконец, неуверенно произнес гость на древнем наречии с сильным иноземным акцентом. – Из другого Убежища?

Что еще за Убежище? Николас мимолетно взглянул на символ, вышитый над накладным карманом плотного серого комбинезона. Он немного напоминал красную букву «А».

– Я не из Убежища. Меня зовут Николас Холдер, я адвокат.

Парень добросовестно попытался осмыслить эти слова, но профессия Ника ему явно ни о чем не говорила.

– Адвокаты – это те, кто носит оружие?

Арбалет, эльфийский меч в наплечных ножнах, кобура с пистолетом, метательные ножи… Ник успел так свыкнуться со своим арсеналом, что не осознавал, насколько угрожающе выглядит со стороны.

– Вовсе нет, просто иногда мне приходится его носить.

– У меня тоже есть оружие, – неожиданно заявил паренек, – но вряд ли оно подействует на вардов. Ваше тоже не выглядит достаточно надежным. А откуда вам известен этот язык?

Да уж, в присутствии духа ему не откажешь. Ник осторожно извлек из поясного кошеля свой собственный Ключ и показал его гостю.

– На этом языке говорят все носители Ключей.

Пока парень пытался сообразить, о чем идет речь, рядом с Николасом открылся портал, и из него вышли Рауль Данфи, Мона и Джастин с Тайлером на руках.

Глава 8

– Привет, Ник, – едва бросив взгляд на странную мизансцену, Мона мгновенно включилась в игру. – Я так и знала, что мы тебя нагоним. Ты не познакомишь нас со своим другом?

– Я бы с удовольствием это сделал, брэни, но он еще не успел представиться.

– Вот как? – во всех двенадцати проходах уже стояли сэйдиур с луками в руках, но Мона мысленно попросила их не двигаться, ей не хотелось напугать неожиданного гостя. Она коснулась руки Джастина и вышла вперед. – Добрый день, вы пришли немного раньше, чем я ожидала, но это не страшно. Мы окажем вам помощь в любом случае, – гость растерянно промолчал, а волшебница взмахом руки обвела стол и кресла. – Давайте присядем, так нам всем будет удобнее. Меня зовут Мона Корвел. А как обращаться к вам?

Паренек подождал, пока все займут места вокруг стола, и только потом нерешительно присел в кресло возле своего ранца.

– Я Тэйн из Дома Арнов, – тихо, но четко произнес он. – А почему вы решили, что я нуждаюсь в помощи?

Сомнение сочилось у гостя буквально из всех пор. Если он не рассчитывал встретить в Зале Совета людей, тогда что же ему здесь понадобилось?

– Вы ранены, у вас жар, сотрясение мозга и переломы ребер. Мне продолжать? – Джастин устроил спящего Тайлера у себя на коленях и откинулся на спинку кресла. – Голодное истощение, обезвоживание, неисправность оборудования… Если вы расскажете, что произошло, мы попытаемся вам помочь.

– Откуда вы знаете, что у меня сломаны ребра и … сотрясение в мозгу?

– Это очевидно для каждого военного. В силу своей профессии мы сталкиваемся с таким количеством всевозможных ранений и травм, что умеем определять их с одного взгляда.

– Военные должны носить оружие, – категорично заявил необычный гость, – а у вас его нет.

– Просто вы его не видите, – спокойно возразил капитан Хартли. – К тому же у меня на руках ребенок.

– Да, вашему сыну около трех лет, и он спит слишком крепко. Маленькие дети не должны так спать, с ним что-то не в порядке, – этим неожиданным наблюдением Тэйн из дома Арнов сумел удивить даже Великую волшебницу. В его голосе прозвучало искреннее беспокойство о незнакомом малыше, и Мона не стала ничего отрицать.

– Вы правы, мастер Тэйн, у нашего сына есть проблемы. Разбираетесь в детских болезнях?

– Так же, как этот человек в травмах, – парировал гость, указывая на капитана. – Просто мы с детства привыкли присматривать друг за другом.

– У вас есть братья и сестры?

Парень в ответ лишь упрямо сжал челюсти. Его не смущало численное превосходство незнакомых людей, и он не торопился делиться с ними информацией. В отсутствие майора Кроу, который считался признанным мастером ведения допросов, надавить на гостя было некому, к тому же его физическое состояние внушало острую тревогу. Ник посмотрел на скромные пожитки в ящике с лямками, на опухшие края раны прямо над вживленным в череп процессором…

– Скажите, мастер Тэйн, как называется ваше Убежище? – неожиданно спросил он.

– «Араго», – не успев подумать, ответил гость. – А ваше?

– Мы не из Убежища, – снова попытался вразумить его Ник. – Место, в которое вы попали, наделено особым статусом. Здесь могут встречаться жители двенадцати разных планет, и в эту самую минуту вы являетесь представителем своего мира в Зале Совета.

На лице Тэйна из Дома Арнов отразилось вежливое недоверие.

– Для такой важной миссии у меня недостаточно полномочий, адвокат Холдер.

– Вы в этом уверены? – вступила в разговор Мона. – Разве ваша семья не обладала некоторым административным влиянием?

Парень заметно удивился, и удивление было скорее неприятным.

– С чего вы это взяли? Я с детства сирота и ничего не знаю о своих родителях.

– Понимаю. А что, собственно, вы надеялись найти за этой Дверью? Людей из другого Убежища? – после этих слов лицо гостя окончательно замкнулось, и Мона решила на время прекратить расспросы. – Мы предлагаем вам свою помощь и гостеприимство, мастер Тэйн. После того, как вы немного подлечитесь и восстановите силы, мы поговорим снова. Согласны?

Представитель неизвестного мира раздумывал недолго.

– Благодарю вас, Мона Корвел, мне нужно подумать. То, что я здесь увидел и услышал, слишком неожиданно, меня к такому не готовили.

Гость принялся неторопливо собирать со стола свои пожитки и складывать их обратно в ранец. Рауль Данфи попытался было вмешаться, но волшебница покачала головой и сделала знак Кинниалу, чтобы его сэйдиур освободили все проходы. Тем временем Тэйн из Дома Арнов закрепил ранец на спине, раскланялся с присутствующими и покинул Зал Совета, не назначив новой встречи и не пообещав вернуться.

После его ухода за столом некоторое время царила тишина.

– Все-таки спугнули парня, – подвел Джастин итог совместных усилий.

– Просто он понятия не имел, куда на самом деле ведет Дверь.

– Тем не менее, у мальчика есть Ключ и знание нужного языка, – Мона побарабанила пальчиками по каменной столешнице. – К тому же в нем течет кровь Звездных скитальцев. Эта штука в его голове существенно затрудняла мою задачу, но я все-таки смогла заглянуть глубже. Он свято верит, будто устройство защищает его от внешнего воздействия на психику.

– Одним словом, от Древних, – мрачно уточнил ее муж. – А на самом деле?

– На самом деле у него врожденная защита, но он об этом не знает.

– Выходит, тот, кто ставил ему имплант, намеренно ввел парня в заблуждение? – высказал предположение Данфи.

– Да, он должен был погибнуть, едва покинув свое Убежище.

– То есть, таинственный некто послал его на верную смерть, – Николас задумчиво посмотрел в сторону прохода, по которому ушел неожиданный гость. – Он называл тех, от кого ему ставили защиту, вардами. Говорил, что ни его, ни наше оружие на них не подействует. Я мельком заглянул в его ранец, но никакого оружия не обнаружил, там только использованные салфетки, еда и вода. Все на исходе.

– Может, это стреляющий саквояж? – фыркнул Данфи.

– Варды, говоришь? – Мона поднялась и в задумчивости прошлась по залу. – Вопреки всему, мальчик сумел выжить и добраться сюда, но по дороге с ним что-то случилось. Если мы немедленно не вмешаемся, у него начнется заражение крови.

– Что ты предлагаешь? – мгновенно насторожился Джастин. – Он может никогда больше … Впрочем, зачем я трачу слова? Это и есть начало очередного большого приключения, не так ли?

Мона остановилась рядом с его креслом и мимолетно чмокнула сурового капитана в макушку.

– Мальчика нужно вернуть.

– Он уже не мальчик! – возмутился Джастин. – Сначала ты спасешь ему жизнь, а потом отправишь наших детей спасать его мир от вардов?

Волшебница улыбнулась мужу. Дурные предчувствия никогда не обманывали капитана Хартли.

– Ники, дорогой, сходите туда вместе с Раулем. Непосредственно за Дверью никакой опасности нет, но на всякий случай не удаляйтесь от нее. Нужно убедить Тэйна вернуться, потому что без нас у него нет шансов выжить. Кини оставит здесь четверых сэйдиур, чтобы они вас дождались и помогли, если понадобится.

– Ты посылаешь их на чужую планету без всякой подготовки?! Я просто ушам не верю!

– Мы же не вторжение готовим, – примирительно возразила волшебница. – Это даже не разведка. Они заберут парня и сразу вернутся.

– Зачем же ты его отпустила?

– Джас, он должен научиться нам доверять, иначе ничего не выйдет. Нельзя сходу применять силу к будущему родственнику.

Удивление капитана выглядело настолько комично, что Мона не выдержала и рассмеялась.

Глава 9

Николас опустился на колено и заглянул в раскрытый саквояж. Он был абсолютно пуст. Рядом на полу лежали три спрессованных пищевых брикета в прозрачной упаковке и две емкости с водой. Ни оружия, ни смены одежды, ни лекарств, ни средств гигиены Ник не обнаружил. Ничего из той массы мелочей, которые могли бы пригодиться человеку в походе или разведке. Только прибор геолокации на запястье, сломанный щиток и фальшивый имплант в голове. Тот, кто собирал парня в дорогу, явно не ждал его возвращения.

Тэйн сидел у холодной каменной стены, завернувшись в какую-то блестящую пленку, и спал, но, присмотревшись, Ник понял, что он уже впал в забытье. У парня был сильный жар, потому что глубокая рана на голове успела загноиться. Сердце Ника сочувственно сжалось. Ему понравился отважный и скрытный Тэйн из Дома Арнов, который обладал необычными способностями, говорил очень искренне, но все время чего-то недоговаривал.

Ник осторожно потряс юношу за плечо, тот никак не отреагировал, даже не пошевелился. Неужели все так плохо? Мона дала Николасу с собой пузырек Эликсира, и он вылил несколько капель розоватой жидкости прямо на рану, потом ловко надавил парню на подбородок и заставил его проглотить остальное. Тэйн поперхнулся, закашлялся и, наконец, приоткрыл воспаленные глаза.

– Привет, – Николас немного отодвинулся, чтобы луч света от фонаря упал на его лицо. – Помните меня, мастер Тэйн? Здесь не самое веселое местечко, вы со мной согласны? Да и холодно сидеть на полу. Позвольте, я вам немного помогу, нужно принять лекарство.

Подсунув руку парню под плечи, Ник бережно прижал его голову к своей груди и поднес к запекшимся губам горлышко походной фляжки. Отвар эльфийских трав источал аромат летнего сада и имел вкус безоблачного счастья. Тэйн жадно выпил все до капли, а потом неожиданно прижался щекой к бархатному камзолу Ника. Он так остро нуждался сейчас в капле сочувствия и дружеском объятии, что позволил себе минуту слабости, но как только воспаленные веки начали набухать подступившими слезами, юноша тут же отстранился.

– Как вы сюда попали? – подозрительно спросил он. – Эту Дверь взломать невозможно.

– Вы абсолютно правы, мастер Тэйн, но мне и не пришлось ее ломать, – Николас снова продемонстрировал юноше Ключ.

– Но как же так? – парень прищурился, пытаясь сфокусировать взгляд. – Неужели они одинаковые?

– Ключи абсолютно идентичны и могут открыть любую из двенадцати Дверей. Но я искренне не советую этого делать, потому что за порогом в чужой мир вас могут поджидать смертельные ловушки.

– А как же вы сами не побоялись? Вам еще повезло, что Дверь находится под землей, и здесь безопасно! Главное – не выходите наружу…

– Из-за вардов? – тихо спросил Ник.

Тэйн помолчал, а потом угрюмо кивнул. Жар усиливался, его начало знобить, и время от времени он зябко передергивал плечами.

– Его нет… – вдруг невнятно пробормотал юноша, а потом внутри него словно прорвало плотину. – Оружия нет! Ни лекарств, ни моих вещей, ни еды, которую собирала Леда. Кто-то перед самым выходом подменил мой ранец…

– Как давно вы это заметили?

– Честно говоря, почти сразу, но я никак не мог в такое поверить. Думал, что сам что-то напутал или забыл… Мне так стыдно, адвокат Холдер! Я наивно рассуждал об оружии, а у самого не было даже сломанной булавки, – парень замолчал и отвернулся, чтобы скрыть набежавшие на глаза слезы. – Теперь я не смогу вернуться назад…

Ник аккуратно сложил в ранец остатки пищевого рациона, запихнул сверху блестящую пленку, которой укрывался его подопечный, и закинул лямки себе на плечо.

– Конечно, сможете, мастер Тэйн, – спокойно возразил он. – Дело в том, что у вас воспалилась рана на голове, и инфекция попала в кровь. Сейчас вы нуждаетесь в срочной медицинской помощи, а когда болезнь отступит, мы поговорим о возвращении в Убежище. Вы согласны?

– Действительно, адвокат Холдер, я немного нездоров, но…

– Тогда не будем затягивать с уговорами, – Николас обернулся. – Помоги мне, Рауль, пора убираться отсюда.

Из окружающего мрака вынырнул карцерибус. Он открыл Дверь своим Ключом, потом они с двух сторон подхватили пострадавшего и почти внесли в типовой серый коридор.

– … в точности такой, как в Северном крыле старого Палатиума, только во много раз больше. Предположительно зал имеет один выход на поверхность, но это неподтвержденная информация. Ключ хранился в нише рядом с дверью. Встроенный в нее анализатор автоматически взял у мастера Тэйна кровь на анализ, на его левой ладони еще видны следы от проколов. Очевидно, он сознательно пришел к этой самой Двери, но ожидал найти за ней вовсе не Зал Совета.

Сидя у постели Тэйна из Дома Арнов, Николас вполуха слушал доклад Рауля Светлой госпоже и пытался разгадать ее странную фразу о том, что этот парень – их будущий родственник. По чьей же линии? На данный момент его состояние можно было назвать критическим, но Мона уверила зятя, что кровь свое возьмет, и Тэйн обязательно выкарабкается. После применения Эликсира рана на голове, действительно, очистилась и начала быстро затягиваться, однако жар упорно не спадал.

Ник поменял ледяной компресс на груди Тэйна и внимательно присмотрелся к импланту, вживленному в его левый висок. Чужая технология впечатляла. Сам процессор был выполнен изящно, хирургическая операция проделана чисто, но Ник сразу обратил внимание на то, что левый глаз юноши немного отличается от правого. Он отливал опаловым свечением, как глаза эльфов. По внешнему краю металлического кругляша на коже был вытатуирован тонкий сложный рисунок, который сглаживал линию перехода и выглядел как настоящее произведение искусства.

Стрижка парня тоже выдавала руку опытного мастера, а прочный костюм с подогревом и элементами питания говорил о том, что технический уровень жизни в Убежище достаточно высок. Но кто же пытался избавиться от Тэйна, подсунув ему ранец с таким убогим содержимым?

Ник уже привык к тому, что слова волшебников нужно осмысливать или хотя бы держать в голове до выяснения всех обстоятельств. Это неизменно стимулировало его мыслительный аппарат и давало пищу для размышлений. В частности, Мона упомянула, что семья Тэйна занимала не последнее место в общественном устройстве их мира.

Мира, захваченного вардами, если исходить из тех скудных сведений, что удалось получить от Тэйна. Ник достал из холодильника новый пакет со льдом, обтер влажной салфеткой лицо юноши и поднялся. Ему пора было заступать на дежурство у пульта станции слежения. На Фроме ждали гостей.

Довольно долгое время Тэйн был уверен, что вся окружающая обстановка – это плод его больного воображения. Но постепенно картинка прояснялась, к ней стали добавляться звуки, потом запахи, и Тэйну, наконец, пришлось признать ее достоверность. Он лежал на мягкой кровати с невысокими бортиками по бокам и был подключен к системе, состоящей из нескольких медицинских агрегатов.

Показатели его состояния высвечивались на мониторе слева, но знаки были из чужого алфавита, и прочитать их он не смог. Вместо привычного непрозрачного стекла стены его бокса оказались матерчатыми. Ткань переливалась и струилась от постоянного притока прохладного воздуха, который мягко обвевал его пылающую кожу.

Тэйн нащупал на груди герметичный пакет с подтаявшими кубиками льда и рефлекторно сглотнул. Пить хотелось ужасно. Повернув голову, он увидел рядом с подголовником прозрачную трубку со сменной насадкой. Слава Создателю, кто-то словно прочитал его мысли! Вволю напившись чистой сладкой воды, Тэйн почувствовал себя намного лучше, но после утоления жажды в нем проснулся голод.

– Кини, дорогой, кажется, уже пора! – раздался за матерчатой перегородкой мелодичный женский голос, и кто-то совсем рядом ответил.

– Да, госпожа, у меня все готово.

Ткань отодвинули в сторону, и в бокс вошел высокий, вооруженный до зубов мужчина в синей чешуйчатой безрукавке. В руках он держал небольшой поднос. Подкатив к кровати передвижной столик, мужчина закрепил стойку и аккуратно расставил перед Тэйном несколько глубоких емкостей. От запаха горячей еды у юноши закружилась голова, рот мгновенно наполнился слюной. Мужчина вручил ему серебряную ложку, коротко кивнул и вышел, оставив проем открытым.

Тэйн сел в кровати, жадно осмотрел наполненные едой миски и дрожащей от нетерпения рукой зачерпнул восхитительно пахнущую золотистую массу. Богатый насыщенный вкус незнакомого блюда мгновенно ударил по его рецепторам и вызвал чувство близкое к экстазу. Разве обычная еда может так действовать на человека? Это же просто овощи, пусть и выращенные в иных условиях… Но есть хотелось так сильно, что Тэйн отбросил досужие рассуждения и активно заработал ложкой.

Глава 10

На то, чтобы собраться в назначенном месте и выдержать положенный карантин, у звездных гостей ушло целых пять дней. Сегодня подземный космодром Фрома принял в свое бездонное чрево все четыре корабля, и их пилоты ступили, наконец, на причальный трап. По случаю торжественной встречи адмирал Бран, полковник Гатлин, майор Кроу и капитан грузового корабля Блейк Хантер облачились в парадную форму. Принимающая сторона тоже приоделась и теперь ослепляла гостей дорогими нарядами, сверкающим оружием и блеском драгоценных камней.

Филипп ожидал, что не будет видеть никого, кроме Анны, но женщина, стоявшая впереди об руку с зеленоглазым красавцем в незнакомой военной форме, приковывала к себе все внимание без остатка. Великая волшебница оказалась золотистой блондинкой, стройной и изящной, как фарфоровая статуэтка, но за этой внешней хрупкостью скрывалась такая ментальная мощь, что у Брана невольно перехватило дыхание.

Он наблюдал, как Юджин, согласно местному обычаю, преклонил колено и поднес к губам край роскошного платья, а могущественная волшебница в ответ запросто опустилась рядом прямо на пол и горячо его обняла. Вызвать слезы счастья на глазах бравого майора могла только такая женщина, как Мона Корвел.

Поскольку адмирал и полковник Гатлин не подчинялись здешнему протоколу, они отдали честь, как перед Императором, а им отсалютовали двенадцать воинов в коротких синих плащах – почетный караул Великой волшебницы. Они все были одного роста, похожего телосложения и чем-то неуловимо напоминали Кэйда, оставшегося с семьей на Абсалоне.

Только когда с официальными представлениями было покончено, и гостей пригласили пройти дальше, Филипп, наконец, увидел Анну. Она стояла рядом с Николасом, который держал на руках очаровательного светловолосого малыша.

– Здравствуйте, Филипп, вы замечательно выглядите!

– Признаться, я не думал, что мы еще когда-нибудь встретимся, – Бран был в военной форме, поэтому не стал целовать Анне руку, лишь почтительно склонился над ней. – Неужели это ваш…

– Это мой младший братик, – поспешила объяснить Анна. – Когда Тайлер не спит, он предпочитает сидеть на руках у Ника.

– Адмирал.

– Адвокат Холдер.

Мужчины крепко пожали друг другу руки, и Бран с удивлением понял, что рад снова видеть невозмутимое лицо молодого адвоката, на котором, как всегда, ничего нельзя было прочитать. Но его любовь к жене скрыть было невозможно. Она проявлялась в каждом взгляде, в каждом повороте головы, даже в ритме его дыхания. Холдер прекрасно знал о чувствах адмирала к своей жене и все же встретил его с искренней теплотой. Как там говорил майор Кроу? Рядом с волшебницей из дома Корвел может стоять только Избранный… Ни сам Юджин, ни Филипп на эту роль, видимо, не годились.

Малыш Тайлер, обнимавший Ника за шею, внезапно выпрямился у него на руках и совершенно осознанно посмотрел на адмирала зелеными отцовскими глазами. Взгляд трехлетнего ребенка был не просто глубоким, а каким-то бездонным, и Филипп невольно испытал ощущение свободного падения. Мальчик моргнул, прерывая зрительный контакт, потом вынул драгоценную булавку из шейного платка Николаса и осторожно поместил ее на китель адмирала прямо над плотным строем сверкающих наград за заслуги перед Империей.

– Ну-ка, покажите, чем это Тайлер вас наградил? – Мона заглянула через плечо Ника и всмотрелась в миниатюрную изумрудную ветвь, изготовленную эльфийским мастером серебряных дел. – Нет, ну кто бы мог подумать… Тайлер, детка, ты же знаешь, что эта булавка – подарок твоей сестры.

Ребенок молча отвернулся и вновь обвил руками шею Николаса.

– Это так неожиданно и приятно, но позвольте мне вернуть …

– Нет-нет, адмирал, ни в коем случае! Дары Тайлера возвращать нельзя. Это предсказание, которое в скором времени обязательно сбудется.

– А о чем оно? – на всякий случай поинтересовался Филипп, который был готов поверить во что угодно. Даже в то, что трехлетний малыш может предсказывать будущее.

– Этого я вам сказать не могу. Вернее, не имею права, – уточнила Мона, чтобы адмирал с самого начала правильно оценивал ситуацию.

Дождавшись удобного момента, Филипп вполголоса обратился к Николасу.

– Я чувствую себя неловко, получив подарок, который предназначался для вас.

– Не берите в голову, ваша милость, здесь это обычное дело.

– Я больше не на службе, Николас, так что зовите меня просто по имени.

Ник с иронией посмотрел на адмирала.

– Даже не знаю, стоит ли начинать…

– Что вы имеете в виду?

– Предсказание Тайлера не из простых, хочешь не хочешь, а с этим придется считаться.

– К предсказанию маленького волшебника следует отнестись серьезно?

– О, нет, Тайлер не волшебник, он истинный Пророк, так что серьезней не бывает.

По лицу Филиппа было видно, что теперь он в еще большем тупике.

– А почему малыш предпочитает вашу компанию и совсем не обращает внимания на родителей?

– Потому что по невыясненной причине рядом со мной он бодрствует, хотя большую часть суток проводит во сне, и даже Светлая госпожа не может его добудиться. У Пророков это общая проблема…

Слушая Николаса, адмирал пытался убедить себя, что для множества людей подобные вещи – обычная повседневность, и когда-нибудь он перестанет чувствовать себя школьником, внезапно попавшим в книгу волшебных сказок. Но случится это, по-видимому, еще очень и очень нескоро.

Перед отлетом с Абсалона Филипп намеренно не стал задавать Юджину наводящих вопросов. Ему хотелось, чтобы его первое впечатление от нового мира не было искажено чужими описаниями. Сегодня они с полковником всего лишь высадились на Фроме, захолустной, холодной, пустой планете, но оказалось, что эта пустота хранит в себе сокровенные тайны Вселенной.

Глава 1

Филипп Бран в недоумении разглядывал симпатичного паренька с необычной стрижкой, в левом виске которого поблескивал шелково гладкий кружок из металла платиновой группы. Если верить словам Юджина, этот юноша и был причиной их с полковником прибытия на Фром. Более того, причиной прекращения карьеры и масштабных изменений в жизни обоих офицеров. С виду это выглядело как-то несолидно, но зная, с кем имеет дело, Филипп решил не спешить с выводами.

Как только позволило состояние здоровья, Тэйн их Дома Арнов покинул медицинский шатер и перебрался поближе к мониторам станции слежения за ближним космосом. Все пространство просторной пещеры было теперь поделено на зоны, в которых эльфы не стали возводить стены или устанавливать перегородки. Они поступили согласно собственным представлениям об эргономике и устроили в подземелье типичный эльфийский палаточный городок. Разбитые вдоль двух стен красивые шатры заменяли спальни, столовую, зал для совещаний, помещения для работы и отдыха, а также медицинский отсек, оборудованный по последнему слову техники.

Теперь все подземелья на Фроме, включая космодром, имели вполне обжитой вид, так как Светлая госпожа и ее окружение проводили здесь очень много времени. Постоянно перемещаясь между двумя мирами, Мона старалась оставлять артефакт в виде золотой Розы дома, хотя высшие силы уже привыкли к причудам Великой волшебницы и не возражали против ее недолгих отлучек. На сегодня было назначено заседание так называемого «военного» совета, потому что добрая половина его участников действительно носила форму.

Местом общей встречи Мона выбрала Зал Совета, обстановка которого являлась максимально формальной. По случаю предстоящего мероприятия Тэйну из Дома Арнов вернули его прочный костюм с логотипом Убежища и частично восстановленный пилотом Хантером щиток. Чужеземная технология, несомненно, вызывала уважение, но такой тонкий прибор годился лишь для закрытых помещений, испытания полевыми условиями он не прошел.

Тэйн нервничал. Малознакомые и совсем незнакомые люди за столом открыто рассматривали его, а он не привык находиться в центре внимания. Он вырос в тени Леды, которая была умнее не только своего младшего брата, но и всех сверстников в Убежище «Араго». Тэйн отправился в этот самоубийственный поход отчасти потому, что хотел совершить выдающийся поступок, доказать свою полезность. Он мечтал стать героем в глазах сестры, а на деле просто угодил в расставленную кем-то ловушку. Это было так печально и унизительно, что…

– Мастер Тэйн, вы готовы принять участие в нашем заседании и ответить на несколько вопросов? – мягкий голос Моны вывел гостя из мучительной задумчивости, в которую он всегда впадал в самый неподходящий момент времени.

– Да, Мона Корвел, я постараюсь. Сделаю все, что в моих силах.

– Вы можете обращаться к Светлой госпоже согласно ее титулу: миледи, – как бы невзначай заметил Николас.

– Спасибо, адвокат Холдер, я запомню, – с безотчетной учтивостью кивнул Тэйн и обратился ко всем сидящим за столом. – Меня зовут Тэйн из Дома Арнов.

Николас принялся по очереди представлять присутствующих, и с каждым новым именем лицо юноши приобретало все более растерянное выражение. В конце концов, на нем застыло откровенное потрясение.

– Простите, миледи, все эти люди пришли сюда только для того, чтобы поговорить со мной?

– Не просто пришли, мастер Тэйн, некоторые из них прилетели ради этого из другого сектора галактики.

– Но чем я заслужил … – он запнулся, откашлялся и начал снова. – Вернее сказать, чем я так заинтересовал этих людей? Ведь до недавнего времени они даже не знали о моем существовании.

– Так и есть. Если вы правдиво ответите на наши вопросы, общая картина станет яснее для всех.

– Я, безусловно, постараюсь, миледи, но…

– Некоторые из моих друзей еще плохо знают древний язык, поэтому отвечайте, пожалуйста, как можно проще. А, кстати, откуда он известен вам?

Тэйн довольно долго молчал, уставившись на гладкую поверхность каменной столешницы, потом поднял голову и посмотрел на Мону ясными глазами, определить цвет которых было непросто. Часто, чтобы добиться нужного оттенка, художники смешивают сразу несколько красок. Глаза Тэйна переливались всеми оттенками голубого и зеленого, а зрачки окаймляла тонкая фиолетовая полоска.

– Виртуальный квест назывался «Путь к спасению», – негромко и четко заговорил он. – К нему прилагалась книжка, переписанная кем-то от руки. Чтобы понять правила игры, нужно было сначала выучить чужой алфавит и научиться составлять слова. Мы с сестрой так увлеклись новым языком, что разговаривали на нем просто для развлечения и только между собой. Это стало нашим семейным секретом, потому что в Убежище трудно что-то скрыть от других.

– А чем заканчивалась игра, мастер Тэйн? – Николас заинтересованно подался вперед и поставил локти на стол. Он уже догадался, каким таинственным путем гостю удалось добраться до Двери, но по-прежнему оставалось неясным, что именно он там искал.

– Нужно было найти Вход, который на самом деле являлся Выходом из пещерного лабиринта.

Ник увидел, как нахмурились адмирал и полковник Гатлин, пытаясь разобраться в этой тавтологии.

– А что ожидало победившего игрока с другой стороны Двери?

– Я всегда думал, что оружие.

В наступившей тишине стало слышно, как в головах присутствующих щелкают мыслительные аппараты.

– Что за оружие, мастер Тэйн? – наконец, осторожно поинтересовался майор Кроу.

– Я не знаю, – гость беспомощно пожал плечами, – но оно должно быть достаточно мощным, способным уничтожить вардов.

Юджин быстро обменялся взглядом с Моной и с сожалением понял, что она не допустит никакого морального давления на парня с микросхемой в голове. После недолгого раздумья он хлопнул ладонью по столу и пригвоздил Тэйна к креслу строгим взглядом.

– Я попытаюсь коротко изложить свою версию событий, а вы ее либо дополните, либо исправите. Хорошо? – Тэйн хотел было возразить, но майор не обратил на это никакого внимания. – Вы предположительно, если не родились, то выросли в подземном бункере, который называете Убежищем и только недавно впервые вышли на поверхность. Ваша планета захвачена некими вардами, и вы отправились на разведку, чтобы оценить степень реальной опасности или уточнить положение дел. Пока все верно? – гость сделал движение головой, похожее на неохотный кивок. – Судя по всему, вы прошли немалое расстояние, и по дороге с вами случилось несчастье. К тому же оказалось, что кто-то внутри Убежища подменил содержимое походного ранца, оставив вас без оружия, припасов и медикаментов. Это так? – Тэйн кивнул более уверенно. – А вы в курсе, что на самом деле имплант не защищает вашу психику от внешнего воздействия? Это устройство, как и ваш ранец, было наполовину пустым, когда вы покидали Убежище.

– Вот тут вы ошибаетесь, майор Кроу, без специально разработанной программы я не смог бы выжить на поверхности.

– На самом деле смогли бы, мастер Тэйн, – вклинилась в их диалог Мона. – Вас защищало не какое-то там устройство, а собственная кровь. Если подобная программа, как вы ее называете, и существует, то не в этой штуковине.

– Вы не можете знать точно, миледи. Здесь нет возможности проверить…

– Я настоятельно советую вам не подвергать сомнению слова Светлой госпожи, – негромко, но со значением перебил гостя майор. – Она видит не так, как мы с вами, потому что смотрит в самую суть вещей. Вместо этого стоит подумать о человеке, который внушил вам ложную уверенность и отправил на верную смерть.

Тэйн непроизвольно прижал пальцы к левому виску, и Мона физически ощутила его потрясение и растерянность. Он готовился к подвигу, собирался пожертвовать собой, а выяснилось, что кто-то просто хотел от него избавиться…

Юджин никогда не позволил бы потенциальной жертве соскочить с крючка, поэтому бесцеремонно прервал тягостные размышления разведчика.

– Я пока не знаю, о каком именно оружии идет речь, но в это конкретное место вы попали не случайно. Кто-то из родителей хранил тайну Ключа и сумел даже через время передать ее вам и вашей сестре в виде игры. Вы выучили все правила, мастер Тэйн, доиграли до конца и нашли Путь к спасению.

Гость теперь выглядел не растерянным, а откровенно встревоженным, какая-то мысль явно не давала ему покоя.

– Миледи, мне необходимо как можно быстрее вернуться в Убежище! – внезапно обратился он Моне, но она покачала головой.

– Еще рано возвращаться, мастер Тэйн. Вас должны признать мертвым, похоронить и оплакать. Только когда каждый обитатель Убежища, включая вашего тайного недоброжелателя, поверит в эту гибель, вы сможете чудесным образом воскреснуть.

– Но миледи…

– Поверьте, с вашей сестрой все будет в порядке, ее жизни ничто не угрожает.

– Простите мою недоверчивость, миледи, но все, что здесь происходит, лежит далеко за пределами моего понимания! – Тэйн вскочил с кресла и начал в волнении расхаживать по залу. Наконец, он остановился и крепко, до боли, сцепил перед собой пальцы. – Я должен сделать признание. Дело в том, что никто, кроме Леды, не знает, куда я на самом деле направлялся. Для всех остальных это была обычная разведка…

– Постойте, – Юджин поднял руку ладонью вперед. – Если я правильно понимаю, вы ввели в заблуждение всех, включая своего недоброжелателя?

Тэйн обвел взглядом солидных, уважаемых людей, которые тратили драгоценное время, выслушивая его нелепую историю, и виновато пожал плечами.

– Выходит, что так… Только в итоге этот человек все равно меня переиграл.

Не факт, не факт. Николас отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Гость с неизвестной, загадочной планеты оказался поистине полон сюрпризов.

Глава 2

Обсуждение самых важных моментов предстоящего похода Мона перенесла в непринужденную обстановку замка Розы. Пока Тэйн под руководством пилота Хантера увлеченно изучал на Фроме основы космической навигации, Светлая госпожа пригласила гостей в свой любимый магический сад.

Реакция двух солидных взрослых мужчин на постоянно меняющуюся экзотическую обстановку Белого павильона даже Моне показалась весьма занятной. Адмирал Бран беспрерывно озирался по сторонам, а полковник Гатлин, наоборот, опасался лишний раз пошевелиться и сидел в своем кресле прямо, как истукан.

– Итак, что нам известно на данный момент? – открыла заседание Мона.

Майор Кроу отставил в сторону недопитый бокал и поднялся. Он был счастлив вновь оказаться в знакомом павильоне, но ни за что не стал бы докладывать сидя в присутствии Светлой госпожи.

– Их планета называется Тэра. Она вращается вокруг звезды класса А, имеет три крупных естественных спутника, а также разветвленную сеть искусственных станций, которые продолжают функционировать в автоматическом режиме. Кроме Тэры в системе есть еще четыре планеты, три из которых – это газовые гиганты. Экологическая обстановка на поверхности их планеты нормальная, но храбрый разведчик Тэйн не видел ничего, кроме равнины в кольце высоких гор под названием Араго.

– Насколько нам удалось выяснить, планета была оккупирована лет двадцать назад, – подхватил эстафету Фиарэйн. – Сверстники Тэйна не родились в подземном бункере, а попали туда младенцами. Можно предположить, что на Тэре существуют и другие Убежища, но разведчику об этом ничего не известно. Его старшую сестру зовут Леда Арнийская, и я сомневаюсь, что она участвовала в заговоре против собственного брата. Внутренняя иерархия самого Убежища нам пока не ясна.

– Есть версия, что в «Араго» собрали наследников всех наиболее значимых Домов планеты, – продолжил доклад Николас, – то есть, сложили все яйца в одну корзину, как любит говорить майор. Похоже, что в случае Тэры эти самые варды не вышли, как обычно, из очередной Двери, а прилетели на космическом корабле. Видимо, какая-то разновидность древних не утратила технических возможностей и теперь является их наиболее продвинутой версией. Но фактор пространства-времени может существенно искажать наше восприятие событий. Вполне возможно, что это те же самые варды, но еще до своей деградации.

– Лично я склоняюсь к мысли, что это скорее онтогенез, – вступил в дискуссию Рауль Данфи. – Отдельные группы древних тварей пошли разными путями и условно поделили космос на части, чтобы не сталкиваться друг с другом. Звучит, конечно, дико, но ведь им все равно, в каком времени и на каком участке пространства устраивать себе пастбище. Главное, чтобы была свежая кровь.

– Звучит убедительно, – задумчиво покивал майор Кроу. – Когда-то это, несомненно, была технически продвинутая раса, но однажды некоторые из них перестали заморачиваться и постепенно превратились в мерзких грязных стариков…

Мона слушала молча. Она пока не имела возможности обсудить предстоящее путешествие с детьми. Анну занимали только личные проблемы, а Ксан последнее время тщательно закрывался от любого вмешательства в свой внутренний мир. Если он и предчувствовал грядущие перемены, то предпочел об этом умолчать. Мона давно усвоила, что взрослые дети доставляют ничуть не меньше хлопот, чем маленькие, только у них все происходит более драматично.

– Ты сегодня так молчалива, – Джастин склонился к руке жены и запечатлел поцелуй на нежной коже. – Скажи, что тебя беспокоит, чтобы я знал, чего опасаться.

Хартли просто пошутил, хотя на самом деле давно ощущал нарастающее вокруг них напряжение. Не касаясь никого конкретно, оно витало в воздухе как обещание грозы в ясный солнечный день.

– Я думаю о том, как мы будем справляться с Тайлером, – тихо ответила Мона. – Отсутствие Ника может обернуться для нас проблемой.

– Но ему совсем не обязательно нас покидать.

– О нет, Джас, обязательно! Как обычно, все намного сложнее, чем кажется на первый взгляд, – эта фраза означала, что более конкретной информации Хартли от нее не добьется.

Пока Юджин и Ник что-то обсуждали с полковником Гатлином, адмирал повернулся к Моне.

– Мне почему-то кажется, что вы послали нам приглашение задолго до того, как Тэйн из дома Арнов отправился на разведку в совершенно другом мире. Неужели вы предвидели его появление?

– Не совсем, Филипп, мой магический дар работает не так. Я получаю информацию о грядущем событии для того, чтобы создать необходимые условия, проще говоря, расставить все по местам.

– Всего лишь расставить по местам? – усомнился Бран. – Не забывайте, я был свидетелем того, на что способны ваши дети.

– Только поэтому вы сегодня здесь, Филипп. История юного Тэйна с виду кажется довольно обычной, но очень скоро это изменится.

Бран никак не мог отделаться от чувства, что происходящее не совсем реально, и он вот-вот проснется в унылых апартаментах нового Палатиума или в своей адмиральской каюте на флагмане. Этот прекрасный сказочный мир, населенный волшебниками, ведьмами, колдунами и эльфами еще не успел уложиться в его сознании, а удивительная женщина, сидящая рядом в легком плетеном кресле, уже готовила для него новый. Привыкший планировать в жизни каждую мелочь Филипп ощущал себя щепкой, по недосмотру угодившей в бурлящий водопад.

– По-прежнему теряюсь в догадках, для чего я вам понадобился? У меня нет никаких особых дарований, даже музыкального слуха, если на то пошло.

– Не скромничайте, Филипп. По моей просьбе вы оставили один из самых высоких постов в Империи.

– Я сделал это без всякого сожаления, миледи.

Мона тепло улыбнулась, и у Брана невольно дрогнуло сердце.

– В деле спасения Тэйна из Дома Арнов музыкальный слух не понадобится, но прочие ваши дарования будут весьма кстати. Человек, оказавшийся в нужный момент в нужном месте, способен совершить нечто выдающееся, Филипп. Я пришла к выводу, что своевременность порой обладает большей силой, чем магия, – несмотря на все свое могущество и безграничную власть над этим миром, Великая волшебница оказалась доброй, открытой и общительной, а ее женское обаяние просто разило наповал. Теперь Бран видел, как сильно Анна и Ксан отличаются от своей матери, и сравнение было явно не в их пользу. – Поверьте, вам понравится мир Тэйна. Когда вы его увидите, то поймете, что не напрасно так резко изменили свою жизнь.

– Я слишком долго служил Империи, миледи, мое мировосприятие не изменится за какую-то пару дней.

– Этого и не требуется, просто оставайтесь собой, Филипп. Мы не вмешиваемся в дела других миров, лишь пытаемся спасти потомков Звездных скитальцев. Кровь этих отважных исследователей течет в Себастьяне Лангваде, в Николасе Холдере, в Тэйне из Дома Арнов и многих, многих других. Мы следим за тем, чтобы их родовые ветви не вырождались и семейное древо по-прежнему давало плоды.

Вспомнив о «скрещивании» профессора Биллера, адмирал невольно усмехнулся.

– Расскажите это Себастьяну Лангваду! Кстати, о родовых ветвях, миледи: у меня есть для вас небольшой подарок, – Бран достал из внутреннего кармана адмиральского кителя изящный альбомчик и протянул его волшебнице. – С наилучшими пожеланиями от миссис Джеймс Макфарланд.

Голографические проекторы в мире магии не действовали, поэтому Себастьян изготовил для Светлой госпожи объемные фото своей матери, Кэйда, сестры Брианны, младшего брата и сестренки. Филипп внимательно наблюдал за лицом Моны и увидел блеснувшую в темных, как ночь, бархатных глазах влагу искреннего умиления. Подарок ей понравился.

Дети Кэйда и Изабель излучали какое-то неземное очарование. За два года в их семье родились сын Джаспер и дочь Моник, чье имя буквально означало «маленькая Мона». Бывший телохранитель обрел неподдельное счастье в браке с мадам Лангвад. У них сложилась крепкая, дружная семья, и это невольно наводило адмирала на мысль, что в жизни нет ничего невозможного…

– …, вы со мной согласны? – вопрос Юджина вернул Брана в лоно общей дискуссии. – Правда, для этого нам понадобятся корабли.

– У вас будут корабли, – невозмутимо заявила Мона, – но как именно их использовать, вы решите на месте.

Итогом дружеских посиделок в магическом саду стал план проникновения в чужой мир, и адмирал Бран лишний раз убедился, что излюбленный принцип волшебников – «пришел, увидел, победил» – по-прежнему актуален. Филиппа немного смущала эта дилетантская прямолинейность, но предвкушение грядущего приключения уже захватило его целиком, не оставляя в душе места для колебаний.

Глава 3

Глупо было надеяться, что горстке чужеземцев под силу избавить от жестоких захватчиков целую планету, но Тэйн из Дома Арнов этого и не ждал, просто радовался тому, что больше не одинок. Он провел гостей через гигантский зал с колоннами, потом по извилистым лабиринтам пещерных ходов и удивился, насколько легким теперь казался этот путь, как мало потребовалось времени, чтобы его пройти. Новые друзья заверили Тэйна, что нечувствительны к влиянию вардов, но он продолжал к ним присматриваться до тех пор, пока не убедился в этом сам. Окончательно его сомнения рассеялись перед самым выходом наружу.

Когда путешественники, наконец, выбрались из подземелий Араго, на Тэре еще царила ночь. Над верхним краем горной гряды живописно расположились три естественных спутника планеты, дразня воображение наблюдателей своей вопиющей несхожестью.

– Грандиозно! Ничего подобного прежде не видел, – Юджин застыл на месте, наблюдая за закатом большой бледной луны.

– Это Мицар, – негромко прокомментировал Тэйн, сам завороженный величественным зрелищем, которым так и не успел налюбоваться. – Вон та темная называется Клото, а самая маленькая и яркая – Блис.

Молодой разведчик вновь был облачен в прочный серый комбинезон с логотипом Убежища, за его плечами висел ранец, плотно набитый упаковками походного пищевого рациона. Он был полон сил и готовился к дальнему переходу, не подозревая о том, что пешая часть пути уже закончилась.

Оторвавшись от созерцания чужих небес, адмирал Бран огляделся и попытался сориентироваться на местности. Они находились в закрытой горами каменистой долине, изрезанной многочисленными глубокими трещинами. Портативные анализаторы не фиксировали в неподвижном воздухе никаких вредных примесей, на Тэре дышалось легко и свободно.

По укоренившейся привычке Филипп повернулся к Анне, ожидая от нее дальнейших распоряжений, но молодая волшебница молчала, рассеянно оглядывая незнакомые горные пики. Реакция Брана на молодую волшебницу всегда была излишне острой, поэтому он замечал любые, даже самые незначительные изменения в ее поведении. Анна, как и при первой их встрече, выглядела полностью погруженной в свой внутренний мир, но прежней безмятежной медитативности этого состояния в ней больше не ощущалось. Ее место заняли пустая отстраненность и какая-то странная неуверенность.

– Нужно взглянуть на внешнюю сторону гряды, так что приготовьтесь к ветру и холоду, – невозмутимо распорядился Ксан, и сразу стало понятно, кто именно в этот раз будет принимать решения и отвечать за успех операции.

Неужели Анну понизили в статусе? Филипп прекрасно помнил, когда у нее впервые проявились признаки душевного надлома, но с тех пор прошло больше двух лет, и даже слепому было видно, что Николас боготворит свою жену. Она купалась в его любви и обожании, но глубоко запрятанный внутренний дефект никуда не делся. Со временем он только увеличился и уже заслонял от Анны истину…

– Вон тот уступ выглядит вполне подходящим, – майор Кроу опустил армейский бинокль и указал рукой на вершину, уже ясно видимую на фоне постепенно светлеющего неба.

Полковник Гатлин тщательно изучил площадку в мощную оптику и принялся неспешно натягивать перчатки. Ему удалось, наконец, преодолеть первоначальную скованность, и он вновь превратился в невозмутимого профессионала, для которого не существовало невыполнимых задач.

– Мадам, – вежливо обратился он к молодой волшебнице, – держитесь поближе к нам, чтобы вас ненароком не сдуло со склона. При вашей полезной массе это вполне может произойти, а альпинистскую страховку мы не предусмотрели.

Анна лишь молча кивнула и взяла Ника под руку. По знаку Ксана все сгрудились вокруг Тэйна и уже в следующую секунду оказались на вершине дальней горы. Пока юный разведчик приходил в себя от шока, путешественники вскарабкались на гребень.

– Глазам не верю… – Данфи снял защитные очки, чтобы без помех рассмотреть причудливое явление. – Разве такое бывает?

Почти на всех планетах, населенных людьми, листья растений имели привычный зеленый цвет, различаясь только в его оттенках, но на Тэре путешественники впервые столкнулись с настоящим феноменом. Из-за особого состава атмосферы или по другим естественным причинам темно-зелеными были стволы и стебли, а листья растений отливали яркой насыщенной голубизной.

Внешний склон горы, на которой стояли путешественники, был до половины покрыт лесом, тогда как внутренний оставался голым камнем, и подобное явление тоже нигде прежде не встречалось. Каждый вид деревьев на Тэре имел строго определенную четкую форму, как будто кто-то старательно ее поддерживал, выстригая каждую веточку, каждый листок. Круглые, овальные, квадратные и треугольные кроны встречались, как правило, только в регулярных парках и скверах, но никак не в дикой природе…

– Теперь я понимаю, почему твоя мама так ни разу и не пригласила Тэйна в замок Розы. Парень еще толком не видел свою собственную планету, нельзя было портить ему первое впечатление, – Николас обнял Анну со спины и крепко прижал к себе, чтобы защитить от пронизывающего ветра.

– И это было мудрое решение, – Юджин обернулся к парню, который в благоговейном восторге созерцал красоты Тэры, уже позабыв о мгновенном перемещении. – Нет, вы только полюбуйтесь на него! Клин, как говорится, вышибают клином, а шок – более сильным потрясением. Ау, мастер Тэйн! Подскажите, где находится вход в ваше Убежище?

Не отрывая взгляда от величественной панорамы утопающих в голубой растительности предгорий, разведчик неопределенно махнул рукой куда-то вниз.

– Там. Нужно спуститься на пару десятков фатонов к желтой каменной плите.

– Фатон, это сколько и чего? – поинтересовался полковник, осторожно заглядывая за край обрыва.

– Скоро разберемся, – Ксан вновь подал знак сомкнуть ряды, и в следующий момент они очутились уже у подножия горы.

Очнувшись от созерцательного ступора, Тэйн протестующе вскинул руки.

– Постойте, постойте! Это удивительно удобный способ перемещения, не спорю, но входная дверь в Убежище осталась на вершине.

Ксан окинул взглядом беспорядочное нагромождение каменных глыб и приложил к одной из них ладонь.

– Вас намеренно ввели в заблуждение, мастер Тэйн. Дверь на вершине горы – это просто технический люк, – волшебник убрал руку с шершавой поверхности камня и отступил на несколько шагов. С сухим натужным скрипом многотонная глыба начала медленно поворачиваться, постепенно обнажая пыльную скальную плиту, в которую была встроена прочная стальная дверь. – Парадный вход находится здесь, и, бьюсь об заклад, вам его никогда не показывали, – он легко провел пальцами по массивному кодовому замку, и тот послушно высветил на дисплее нужную комбинацию символов. – Добро пожаловать домой.