Происшествие в Драконьем городе

Пролог

Сумерки завладели городом, на темно-синем бархате над головой щедрой рукой небесного ювелира рассыпались драгоценные камни: рубины и изумруды, колкие диаманты и черные алмазы — мистические сущности, которые могут видеть лишь избранные, у кого в жилах, помимо горячей человеческой крови, плещется драконий дар. «Звезды», — сказали бы непосвященные. «Рачки, выплывающие на поверхность океана в полнолуния, и юркие рыбешки, ими питающиеся», — хмыкнув, возразили бы им жители Драконьего города — легендарного, мифического, скрытого от всех врагов за вечно шепчущимися волнами и толщей сине-зеленой воды. У жителей Драконьего города имелось свое небо. Оно не находилось где-то далеко. Чтобы коснуться и даже войти в него, требовалось лишь подняться на одну из башен городской стены, надеть специальные латы и покинуть охраняющий город купол. Вокруг тотчас раскинулся бы удивительный мир, не похожий ни на что, с чем людям приходится иметь дело с рождения. Разноцветные рыбы, снующие вокруг, ничуть не боялись бы протянутой к ним руки. Из черного зева пещеры выметнулось бы подвижное щупальце, но не для того, чтобы ухватить в тяжкое предсмертное объятие и подтянуть к клюву добычу – просто прикоснуться. А бывало, наползет внезапно сверху тень – величественный кит посетит эту часть космоса-океана.

Впрочем, молодого человека, идущего широким бульваром, гораздо сильнее неба над головой занимала брусчатка под ногами, старинный бордюр, лежавший здесь не одну тысячу лет, драконьи головы, крылья, хвосты и плавники, служившие украшениями зданий. На бульваре стояли многочисленные статуи драконов, химер и прочих тварей, некогда наводивших ужас на людей. Высеченные из всех возможных оттенков мрамора, гранита, бронзы и гипса, они внимательно взирали на проходящего. Драконы обвивали величественные стелы и чаши фонтанов, расправляли крылья и ощеривались пастями, полными острых зубов. Молодой человек никуда не спешил, потому время от времени останавливался, кивая, словно старым знакомым, то одному изваянию, то другому, не обделял вниманием ни статуи, ни даже крошечных дракончиков, венчающих газовые фонари. Проходя под завершающей бульвар аркой, на вершине которой расправлял крылья, готовясь взлететь, огромный ящер, он и вовсе остановился, снял шляпу и низко поклонился.

— А ты странный, — заметил некий завсегдатай кофейни, подошедший к дверям практически одновременно с ним, но с другой стороны (увидеть «приветствие» ящера и оценить его это нисколько не помешало).

Молодой человек, уже взявшийся за витую ручку двери, ведущей в знаменитую кофейню «Драголисс», обернулся. На бледном узком лице, обрамленном темными волосами, достигающими плеч и чуть вьющимися на концах, застыло удивление.

— Мы знакомы, сударь?

— Пока нет. Простите мне бесцеремонность, высокородный ари, — произнес завсегдатай, улыбнувшись одним взглядом. Замечательные у него были глаза — и не понять, карего или зеленого цвета, золотистые по краям и почему-то даже в сумерках казавшиеся мягкими, будто напоенными внутренним светом. Впрочем, не у него одного. Многие жители Драконьего города рождались зелено-кареглазыми.

— Не стоит извинений, сударь, — проронил молодой человек и слегка склонил голову в знаке приветствия. — В Драконьем городе встретить случайного попутчика — к удаче, а она мне сегодня не повредит. Благодарю за начало разговора. — Его глаза остро блеснули из-под черных ресниц и показались сине-стальными, осколками вечного льда полюсов, но почему-то не злыми. Они уж точно отличались от тех, которые в изобилии были присущи местным жителям.

Завсегдатай поспешил отвести взгляд и тоже поклонился кивком головы, представившись:

— Тритон Мореалл к вашим услугам, высокородный ари.

— Вит Кита, — произнес молодой человек, намеренно опустив указание статуса. Впрочем, собеседник и так оказался в курсе последнего городского скандала.

— Кита? Тот самый?! — воскликнул он, как показалось, удивленно.

— К вашим услугам, — ровно проронил Вит. — Я с удовольствием угостил бы вас бокальчиком… морской мяты, в знак знакомства, но — увы. В этом достойном заведении у меня есть дело. Простите меня, сударь. В следующий раз я обязательно исправлю свою оплошность. Прошу прощения.

Тритон отступил на шаг, подняв и обратив в сторону молодого человека раскрытую ладонь.

— Нет-нет, ни к чему извиняться, — заверил он.

Видимо, его жест был воспринят совсем не как дань уважения, а отстранение, а то и нежелание связываться с человеком, которому не слишком рады в Драконьем городе. Улыбка медленно исчезла с тонких, но красивой формы губ Вита, он кивнул на прощание и толкнул дверь. Мелодичный перезвон колокольчиков тотчас возвестил о его приходе.

Глава 1

В тот момент, когда Вита повела в зал юная дочь хозяина (у молодого человека действительно была назначена встреча), Тритон направился к стойке. Грузный папаша Ди нацедил и поставил перед ним пузатую кружку своего фирменного меда. Как он говаривал, а многочисленные завсегдатаи подтверждали — крепость пенного напитка могла бы свалить с ног и морского змея.

— Я смотрю, ты свел знакомство с наследником бедного Кита, — заметил он.

Тритон кивнул одними глазами.

— Не назвал бы это именно знакомством, но парой слов мы перемолвились, и знаешь… — он повел пальцами в воздухе и усмехнулся. — Скорее он понравился мне, нежели нет. Молодой, пылкий, странный… ни одного нашего дракона не пропускает, всем кланяется. А ведь их до полусотни на одном лишь бульваре.

— Вот-вот, — вздохнул папаша Ди. — Походит он, походит, покланяется-покланяется, а потом какая-нибудь тварь возьмет и оживет.

— Фи… — поморщился Тритон. — Я не суеверен.

— Драконьему городу три тысячи лет, — напомнил папаша Ди. — И отстроили его на глубине, куда обычным людям без нашего дозволения не сунуться. Я считаю, не просто так существует правило, что заклинателю драконов нет хода под наш купол.

— Молодой Кита — высокородный ари, — вступился за нового знакомого Тритон, — многие поколения его предков рождались, жили и умирали на нашей глубине, иной раз защищая и обильно поливая ее кровью.

— И среди них не было ни одного заклинателя драконов, — не преминул вставить свои пару монеток папаша Ди.

— Неизвестно, — заметил Тритон. — У каждого второго ари имеется магический дар, но вот какой? Этого они и сами до поры не знают, только в Академии выясняется, на третьем или четвертом году обучения. По мне, вины молодого Киты нет. Если, конечно, не взваливать на него то, в чем ответственны лишь вышние силы. И, как мне кажется, он всяко более вежлив и приличнее воспитан, нежели многие высокородные, поселившиеся у нас.

— Да даже и ходить за примерами далеко не нужно, — согласился папаша Ди. — Взять хотя бы ари Ранта, чтоб ему пропасть.

Упомянутый Мор ари Рант сидел за угловым столиком в зале и, сощурив и без того узкие глаза, наблюдал за недругом: молодым, высоким, стройным — в общем, полной его противоположностью. Вдобавок ко всему тот обладал поистине яркой и неподражаемой внешностью. Упомянуть хотя бы волосы, которые лишь на темной улице удалось бы принять за черные. В хорошо освещенном помещении сразу стал заметен их истинный цвет — благородного красного вина — признак проявленного и вступившего в силу дара заклинателя. Рант скривился, словно разжевал лимон.

— Вот, прошу, — девица указала на столик и поспешила отступить. Об ари Ранте ходило много слухов: в большинстве своем за глаза и неприятных, причем весьма правдивых. Около десяти лет назад умер старый глава рода, имевший двух сыновей. По традиции одному он завещал особняк и титул, второго не обидел деньгами. Однако старший наследник, Тиори Рант, не прошло и года исчез при загадочных обстоятельствах, остался лишь Мор. Разумеется, его никто не обвинял: всякое могло случиться в жизни. Вот только очень скоро точно так же внезапно начали исчезать и другие люди: те, кто не так посмотрел, посмел высказать в адрес Мора неприятную колкость или отказать в просьбе. Среди них и несколько дам и девиц, прилюдно отвергших его ухаживания или зло посмеявшихся над его чувствами.

Что и говорить, нехорош собой был высокородный ари: мощный, грузный, с грубоватыми блеклыми чертами на широком лице, узкими темными глазками и абсолютно лысый. Именно по последней причине никто не мог предположить, каким даром он обладает (да и имеет ли его вообще).

Вит тепло поблагодарил девицу и, нацепив на лицо непроницаемую маску ледяного спокойствия, подошел к столику.

— Ари Рант, — не поклон-приветствие, не почтительное обращение, просто имя. — Вы назначили встречу, я пришел.

«Хоть и не видел в том смысла», — повисло в воздухе непроизнесенным.

Рант достал платок и стер испарину со лба.

— Вы явно не торопились, Вит… — протянул он. — Заставили меня ждать.

— Кита, — поправил Вит и не преминул подчеркнуть: — Для вас — ари Кита. Обстоятельства сложились подобным образом, за это я готов принести вам соответствующие извинения.

— Считайте, принесли. Садитесь, Кита, садитесь. Разговор нам предстоит недолгий, однако в ногах, как говорится, правды нет, — хмыкнул Рант. — К тому же заключение выгодных сделок положено отмечать бокалом доброго вина. Желаете отужинать?

— Воздержусь, — Вит слегка склонил голову к левому плечу. — Вы сказали — сделка?

— Несомненно, — Рант пожевал губами. — И взаимовыгодная, замечу вам. Ну же?..

— Что ж. По крайней мере, подобное интересно, — заметил Вит, присаживаясь и накидывая ногу на ногу. — Слушаю.

Рант заулыбался, наверняка ожидая, что за этой маленькой уступкой Вита последует еще и еще. Между домами Рант и Кита давным-давно существовала вражда. То ли в начале веков один убил другого на дуэли, то ли увел подругу сердца, и, несмотря на многочисленные браки, заключенные впоследствии представителями данных не столь малочисленных родов, ничего не менялось.

— Вы ведь не станете отрицать: в городе вам не рады, — начал Рант.

— Я родился в нем, — напомнил Вит. — Так с чего бы отворачиваться тем, кто знал меня с детства, видел, как я рос, провожал в Академию?

— Бьюсь об заклад, если бы старик Кита узнал о подробностях вашего дара, он не только не отпустил бы вас учиться, но и лишил наследства!

— Зачем гадать, как поступил бы отец? — в недоумении вскинул черные брови Вит. — Вы все равно не сможете представить его в худшем свете мне, а я не вижу смысла убеждать в чем-либо вас, ари.

— Вы ведь не доучились, — усмехнувшись, заметил Рант.

— Именно так. Скорбные вести заставили меня покинуть гостеприимные стены Академии и приехать.

— Двадцать один, — Рант покачал лысой головой. — Возраст обретения дара, становления на крыло. Да только дар у вас хиленький: в мире если и обитают где-то драконы, то скрываются безупречно и не показываются людям на глаза вот уж без малого тысячу лет. Вам предстоит стать книжным червем, Вит, а не исследователем и практиком. Что, страшно? — спросил он и сам же ответил: — Несомненно! Осознать в столь молодом возрасте свою ненужность и никчемность!

— Я не вижу ничего плохого в книгах, — заметил Вит. — Я их люблю и берегу по мере сил. В остальном же моя шпага не уступает остротой даже клинкам магов огня и металла.

— А они прирожденные воины, — продолжил Рант. — Намекаете, Вит?

— Ари Кита! — вновь поправил его тот. Рант лишь осклабился острыми и неестественно белыми зубами. Показалось, клыков в его рту гораздо больше положенных четырех.

— Не думали, что старик Кита умер, узнав о том, кем вы оказались?

— Нет, — ответил Вит слишком спокойно, чтобы не оказаться задетым подобным вопросом. — Вы ведь сами едва не поспорили, будто он в подобном случае лишил бы меня наследства, — напомнил он.

— Возможно, просто не успел? Я пытаюсь понять и не могу: каково же ему было узнать… — Рант покачал головой, — его сын не только может уничтожить Драконий город, но и не продолжит рода. Ведь заклинателю в пару нужен дракон, причем оборотень, умеющий по желанию становиться человекоподобным. Насколько помню легенды, обращаться эти ящеры начинают в никак не меньше, чем в тысячелетнем возрасте. Где вы такого отыщете сейчас?.. — Вит не ответил, и Рант продолжил: — Ха! Вот же поворот. У многих сердце не выдержало бы…

Вит улыбнулся одной стороной рта, чуть качнул головой, и бордовая волна скрыла его лицо — на мгновение, достаточное для обретения пошатнувшегося самообладания.

— Если вы искали собеседника, дабы обсудить неправдоподобные теории и попрактиковаться в фантазировании, то обратились не по адресу, — холодно проронил он. — Пожалуй, мне пора, ари Рант.

— Постойте, ари Кита, — наконец-то титуловав его верно, произнес Рант. — Вы ведь так и не выслушали моего предложения.

Уже начавший было приподниматься, Вит снова опустился на стул.

— Только быстро, — предупредил он. — У вас минута, после я встаю и ухожу.

— О… — протянул Рант. — Я справлюсь намного быстрее.

Вит кивнул, выказывая внимательное нетерпение.

— Я не последний человек вгороде, — произнося это, Рант едва ли не надулся от важности. — И вот решил: почему бы мне не спасти его и не оказать услугу вам? Вы ведь в ловушке, мой дорогой новообретенный ари.

Вит поморщился после такого обращения.

— Да неужели?

— Конечно! — заверил Рант. — Ведь даже если бы вы и хотели уехать, то не сумели. Ваш особняк стоит в Драконьем городе, плантации водорослей, колосятся за его стенами, все ваши средства и доход сосредоточены здесь, и вывезти их вы сами не в состоянии, но только…

— Что же только? — поинтересовался Вит.

— Я готов выкупить у вас все недвижимое и движимое имущество, располагающееся в Драконьем городе и водных пределах, — сказал Рант. — Соглашайтесь! Никто не будет столь же щедр.На цене сойдемся.

Когда Рант щурился, его глаза словно заполняла тьма; казалось, смотришь в глубокие колодцы, на дне которых каких только тварей не водится. У Вита же взгляд полыхнул сначала серебром остро отточенной стали, а затем и чистым индиго, присущим самым дорогим сапфирам. Он молча поднялся и вышел из-за стола. Пальцы побелели, излишне сильно сжав резную спинку стула, однако придвинул его под столешницу он аккуратно и бесшумно.

— Всего вам хорошего, ари Рант, — чопорно попрощался он и крутнулся на каблуках.

Пришлось собрать в кулак всю свою волю, лишь бы на лице не отразилось ни малейшей эмоции, а шаги не ускорились.

— Подумайте! — бросил Рант ему в спину. — Подержите паузу, потешьте гордость, а затем приходите — обговорим сумму.

«Мерзавец!» — билось в висках. Единственную слабость, какую позволил себе Вит, — стиснуть кулаки. Радуясь достаточной длине манжет, скрывающих кисти рук от любого заинтересованного взгляда, он наконец вышел из зала.

— Если вы уже закончили дела, то смею напомнить вам об обещании, — заметили от стойки, за которой располагался папаша Ди, хозяин кофейни. Отчего-то, в отличие от большинства трактирщиков, кабатчиков и прочих владельцев подобного рода заведений, он не любил присутствовать в зале. Барная стойка находилась возле самого входа (или выхода — тут уж зависит от точки зрения). Здесь же стояли пузатые бочки из темного дерева, бутыли с разноцветной жидкостью и сосуды поменьше. В нескольких — по виду истых мензурках, в коих смешивают препараты алхимики, — содержалась знаменитая драконья слеза. Пары ее капель хватило бы человеку, чтобы не трезветь с неделю; правда, и стоила она баснословно.

Направляясь к стойке, Вит чувствовал себя паршиво. Он ждал от Ранта оскорблений и гадостей — в конце концов, как будто от него удалось бы получить что-нибудь иное. Но сейчас, когда планы небольшой прогулки по городу и хотя бы частичного проветривания мозгов пошли прахом, стало совсем плохо. Несмотря на это, к папаше Ди и Тритону он подошел с приветливой улыбкой.

— Я предложил бы перенести нашу попойку, сударь мой, но ежели вы настаиваете…

— Настаиваю, мой друг, причем сильно, — отозвался Тритон.

До сего момента единственным, что запомнил Вит в его внешности, являлись глаза: замечательные, неизвестно какого цвета. Вот, например, только-только в них плескалась благородная бронза, а сейчас — золото, через мгновение сменившееся болотной тиной. Вит поспешно отвел взгляд: уж чего только не бывает в Драконьем городе, но не такого же. Видимо, дар метался в крови, искажая восприятие, — подобное случается, наставники предупреждали его.

— Думаю, кружечка моего знаменитого хмельного меда не повредит, — заметил папаша Ди.

— Истинная правда, — улыбнулся Тритон, и Вит подумал, что действительно не против пропустить, возможно, даже и пару кружечек. — Не задалась ваша встреча, высокородный ари?

— Я иного и не ждал, — откликнулся Вит, принимая у папаши Ди полную кружку — тоже пузатую, из того же темного дерева, что и неподъемные бочки на полу. — За знакомство, сударь мой.

— За знакомство, — откликнулся Тритон, приподнимая свою кружку и соприкасаясь краями с той, которую держал Вит.