Прогулка по ребрам

День складывался неплохо. Получилось рано встать — обычно это для меня мука смертная. Вскочил, когда не было еще и семи, быстро перекусил и побежал на автобус. Не опоздал, даже занял место ближе к началу очереди, так что всю дорогу просидел. Через час уже приветствовал маму на нашем участке.

Работы было немного — в основном вытаскивал старые и вбивал новые колья, на которые вязалась проволока для поддержки здорово разросшейся малины. Потом еще выдернул парочку лишних кустов крыжовника и даже начал красить забор, но маме краска не понравилась, и она это дело прекратила. После обеда сходил, искупался, еще через некоторое время мама отправилась домой, оставив меня сторожить фазенду.

Часов в 7 вечера я решил еще раз сходить на Дему. Велик соблазн увидеть в моих действиях какое-то предначертание свыше, но увы — просто день был очень жаркий. После отъезда мамы я лег поспать, а на жаре и в духоте этого делать не стоит. Встал с головной болью и изрядно помятый, скорее изнуренный, чем освеженный сном. Сходить, обмакнуться в реку и хоть слегка прочухаться было вполне естественным решением.

Ходьбы до речки было минут 10, обратно — около 20. Объяснялось это просто — сады находились на высоком пригорке, речка обтекала его. Дорог было две: проезжая — две заросшие грязноватые колеи, и тропинка в лесу, тоже грязном, старом, гниловатом, заросшем паутиной, с тяжелым, застоявшимся воздухом. Я выбрал первый путь и по обочине спустился вниз, на лужайку у реки — тут надо было уже смотреть под ноги, чтобы не въехать в свежую коровью лепешку — и пошел к пляжу.

Пляж не пляж… просто проем на крутом берегу, позволяющий спуститься к реке. Он был чуть выше по течению, я брел к нему, ни о чем не думая и почти ничего не соображая — так башка разболелась.

В обычной ситуации я бы наверняка заметил, что лес какой-то не такой: среди осин и вязов слишком часты стали благородные силуэты пихт и сосен… или чего-то, сильно напоминающего пихты и сосны. Жара вдруг спала, речка зашумела явно сильнее, куда-то делись нитки трубопроводов, напротив садов пересекающие реку. Колея тоже исчезла, закрылась травой, и промоины не было — был галечный пляж. На котором, прислонившись к камню, сидела какая-то рыжеватая девчонка — сидела и что-то насвистывала.

Одета она была в комбинезон серо-зеленого цвета и высокие кожаные ботинки; лоб пересекал неширокий черный ремешок. Бледновата и вообще не смотрелась особо здоровой — круги под глазами и поза усталая, но настроение у нее было хорошим.

— Привет! — звонко приветствовала она меня, когда я подошел поближе. — Присаживайся.

Я присел, а вернее рухнул на гальку.

— Ты кто? — вскинула она на меня любопытные серые глаза.

Отвечать на этот вопрос можно было долго. Не хотелось.

— Фарит.

— А я Лина. Ты сам пришел или заплутал?

Почему-то я разозлился.

— Пришел сам, никто меня не принес.

— Ага, — весело ответила девчонка. — Значит, заплутал. Ничего страшного, это бывает.

— Что бывает?

— Ну, сбор играет. Кто слышит — сам приходит, кто нет — своими делами занимается. Идет себе, вдруг — бац! — а он на месте сбора. Интересно, бывает так, чтобы команду целиком заплутавшие составили?

— Не бывает, — раздался голос сзади.

Я вскочил, а Лина только зевнула:

— Привет. Ты кот, да?

Подошедший и впрямь был котом. Человекообразным. То есть ходил он на задних лапах, передние были похожи на руки, во всяком случае, пальцы на них имелись. С втягивающимися когтями. Шеи почти не было, на широких плечах красовалась усатая, типично кошачья голова. Говорил пришелец слегка присвистывая и пришипывая, клыки у него были как у тигра. Весь покрыт темно-серой короткой шерстью, более темные участки образовывали узор, полностью разглядеть который мешала одежда — стянутые шнуровкой куски черной кожи, неправильной формы, но хорошо друг к другу подогнанные.

— Хотя бы один должен знать, то есть слышать сигнал и понимать, что он означает, — закончил свою мысль вновь подошедший. Потом ответил на вопрос Лины. — Да, я кот. Биа, к вашим услугам.

Был он с меня, хотя из-за большей ширины и некоторой сутулости казался ниже.

— Ты знаешь, где мы? — спросила у него Лина.

Она встала и подошла к нам. На ее поясе висел нож в ножнах. У Биа на груди были прикреплены метательные звезды, типа японских сюрикенов… было настолько нелепо стоять около них в шортах, сланцах и вылинявшей майке с дырой на пузе, так что я громко заявил:

— Я иду домой!

— Переодеться? — хихикнув, спросила Лина.

Биа фыркнул и сказал:

— Уже поздно. Не выйдешь.

Я их не слушал и пошел той дорогой, которой пришел (Биа вышел, кажется, из леса). Шел медленно, хотя очень хотелось побежать. Через минуту не выдержал и оглянулся — Лина и Биа не обращали на меня внимания, отошли к здоровенному валуну и разговаривали.

В конце лужайки и впрямь оказалась хиленькая дорожка, по которой я, скрывшись с глаз этих незаплутавших, немедленно побежал. И через пять минут вылетел к валуну, у которого стоял Биа. Лина набирала из речки воду.

— Прибежал? — осведомился кот. — Давай, дров собери.

Я, не отвечая ни слова, развернулся и дернул обратно. На этот раз свернул с дорожки — от нее ответвлялась тропинка. Минут пять бега, потом тропинка совсем сдохла, упершись в колючий куст. Проломившись через него я очутился на все той же, переходящей в галечный пляжик лужайке. Мерно гудела речка, Биа и Лина сидели у того же валуна, перед ними горел маленький костерок.

— Долго еще бегать собираешься? — спросил меня кот. — Все равно до рассвета отсюда не уйдешь, хоть всю ночь бегай.

Я ему поверил и пошел к огню. Заметил при этом, что мои пробежки, вроде как занявшие не более 15 минут, вылились не менее чем в полтора часа пляжного времени. Ощутимо потемнело и посвежело.

Подсев к костру я еще раз повнимательнее пригляделся к своим нечаянным спутникам. Биа растянулся на земле в чисто кошачьей позе, поджав под себя ноги и изогнувшись. Лина сидела на скатанном в трубку тонком одеяле — или толстом плаще — и молча смотрела на огонь. В ее глазах плясали отражения костра.

— Есть хочешь? — спросил Биа.

Есть я хотел. Кот вытащил из-за пазухи нечто, напоминающее грузинскую чурчхелу — завернутые в листья комочки, туго перетянутые бечевой, и протянул мне.

— Возьми пару. И не разворачивай — ешь прямо с листьями.

— И с веревкой, — хихикнула Лина.

— Нет, — серьезно возразил ей Биа. — Веревку выплюнь.

Я откусил от полоски два комочка… боже, ну и вкус. Нечто кисло-соленое, причем и кислое и соленое в наивысшей степени, плюс хорошо наперченное. Сухое настолько, что я, кажется, слышал скрип и скрежет, с которым эта пища проходила по пищеводу в желудок.

Поглядев на мои выпученные глаза, Биа кивнул на речку:

— Запей. Я сказал «возьми пару», но не сказал «зараз».

Я уже был у воды. В нынешнем состоянии не побрезговал бы и мутной демской, но тут мне повезло. Речка была хрустально чистой, с очень холодной и вкусной водой. Я ее, наверное, литра два выдул. Еще и обрызгался.

Когда я, замерзший, но, как ни странно, сытый вернулся к костру, Лина встала мне навстречу.

— Спать пора. Давай соберем травы, чтобы не мерзнуть ночью.

Травы мы нарвали порядочно. Улеглись все втроем — посередине мягкий и теплый Биа, я слева, Лина справа. Накрылись ее плащом.

Проснулся я последним, хотя, по моим прикидкам, было еще довольно рано. Кота не было, Лина сидела у воды.

На меня, естественно, тут же нахлынули самые мрачные мысли. Что сейчас происходит с мамой. Еще день-два — и меня хватятся в институте. И вообще, делать мне больше нечего, чем лежать неизвестно где и неизвестно с кем.

— Проснулся? — деловито спросила, подходя, Лина, и брызнула на меня с руки холодной водой. — Вставай. Сейчас Биа вернется.

— Где мы? — угрюмо спросил я, вылезая из кучи пожухшей за ночь зелени.

— На Тарме. Больше ничего не знаю. А ты откуда?

Соображалось плохо.

— Из Уфы.

Лина поскребла в затылке.

— Никогда не слыхала. А я с Зилифа, Биа оттуда же, но с параллельного, с Конти.

Час от часу не легче.

— И что мы тут делаем?

— Что-то делать надо, а то домой не попадем, — хмыкнула в ответ девчонка. — А что именно — жизнь покажет.

— Мне домой надо, — с некоторой даже важностью заявил я. — Меня искать будут.

— Не попадешь, — коротко ответила Лина. — Схлопнулось, теперь на Тарм вообще никто не попадет.

— Эй, Биа сказал, что утром…

— Я сказал, что с этого места сможешь уйти утром, — раздался голос у меня за спиной. Я подпрыгнул. — Но я не сказал, что ты пойдешь домой. Это невозможно.

Биа выглядел несколько озабоченным — вообще, как ни странно его кошачья физия была исключительно выразительной, эмоции на ней читались легко. Он потрепал сам себя за ухо.

— Дорога выходит на тракт, примерно в двухстах шагах отсюда. Тракт проезжий, по нему и конные, и пешие, и повозки тоже ездят. Но сейчас я никого не встретил. Проходили незадолго, но догонять я их не стал.

Лина аккуратно сворачивала плащ. У нее обнаружилась даже небольшая котомка, в которую он и был спрятан. Что-то там еще было, но я не разглядывал. Биа вроде как был поосведомленнее, так что я подступил к нему.

— Как мне попасть домой?

Кот хмыкнул.

— Выполнить миссию.

— Какую миссию? — мне было немного стыдно. Лицом я не владел, оно плыло и кривилось, как у маленькой, готовой заплакать девочки.

— Точно не знаю. Выясним через какое-то время.

— Да что вообще происходит? Кто меня сюда затащил? Мне надо домой….

Биа внимательно посмотрел на меня, потом вдруг отскочил в сторону. Меня окатили холодной водой — Лина набрала ее полный котелок (он, как позже выяснилось, принадлежал Биа). Задохнувшись, я медленно повернулся к ней — и увидел ее широченную улыбку.

— Умываться надо, — звонко заявила она. — И поживее. Сейчас отправляемся.

Вода меня успокоила. Я даже сходил и умылся, выжал мокрую майку — одевать не стал, просто повесил на плечо. Спутники мои уже собрались и вскоре мы топали по тропинке через душистый хвойный лес. Через несколько минут Биа начал мне объяснять:

— Ты сейчас не у себя дома. Совсем в другом месте. Называется оно Тарм.

— Это планета такая, что ли? — перебил его я.

— Ну, можно сказать и так. В принципе, наверное. Никогда не задавался таким вопросом. Ладно, это сейчас не важно. Насчет того, что происходит в твоем мире — не бойся. Если миссию выполним — ты точнехонько в то же место и в то же время обратно придешь. Никто тебя не хватится.

— А что за миссия? И если не выполним?

Биа вздохнул.

— Пока не знаю. Я мало вообще про это знаю. Что-то здесь произошло такое, что требует вмешательства извне. Вот мы это вмешательство и должны осуществить. А что конкретно — увидим.

— Чья это вообще идея? — угрюмо спросил я. На второй мой вопрос кот отвечать не стал. Повторять мне его не хотелось.

Биа непонимающе уставился на меня.

— В смысле — кто тебя сюда послал? Никто не посылал. Это само происходит. Мир защищается так.

Понятнее ситуация не стала.

Через некоторое время мы вышли на дорогу, которую нашел Биа. Неширокая, с двумя сбитыми колеями, проселок и проселок, каких много. Кое-где была видна щебенка — отсыпали, чтобы можно было проехать в грязь. Но давно. Сухая — видимо, с небо тут не капало.

Биа и Лина немного посовещались — в какую сторону идти. Пошли налево. По словам Биа, именно в этом направлении прошли учуянные им люди. Мне было, в общем-то, все равно — единственное, что меня беспокоило, это мой совершенно не подходящий для подвигов наряд. Хотя нет, вру — помимо одежды во мне для подвигов не подходило еще очень многое. Настроение, силы, желания, все такое прочее — ничего во мне не желало никаких приключений. Хотелось домой. Впрочем, виду я не подавал и, бодро хлопая сланцами, топал за своими спутниками по дороге налево.

Прошли мы, по моим прикидкам, километра три — шли около сорока минут — как подступавшие к дороге деревья начали потихоньку разбегаться в стороны. Появились широкие обочины, там и сям замелькали срубленные и очищенные от сучьев стволы, в глубине поредевшего леса даже видна стала загадочная изгородь. Вроде бы мелькнули какие-то силуэты, но к нам на дорогу не вышли, а кот и Лина не обратили на них никакого внимания. Знай шли себе вперед. Наконец лес окончательно расступился, и, перевалив через пригорок, мы увидели внизу большую деревню.

Деревня выглядела… странно она выглядела. Основу ее, если так можно сказать, составляли десятка три двух и трехэтажных каменных домов с острыми крышами. Дома эти были очень похожи, отличались только размеры: в плане они напоминали букву «Т» с очень толстой перекладиной; все это сооружение было накрыто одной, очень большой крышей, она прикрывала и двор по сторонам узкой части дома. Вокруг некоторых наблюдалась высокая ограда с крепкими и надежными воротами, другие были окружены живой изгородью. Эти дома группировались в центре деревни, вокруг центральной площади с чем-то вроде фонтана посередине. Улиц не было, во всяком случае, какой-то четкой планировки я не заметил.

Центр окружали дома попроще, в основном деревянные, одно, редко двухэтажные, но в плане примерно такие же, Т-образные и с такой же высокой крышей. Дворов и оград вокруг них уже почти не было, зато густо росли невысокие деревья. Тут уж царил полный хаос, обширные пустыри сменялись местами, где дома буквально налезали друг на друга, цепляясь крышами. Вокруг деревни извивалась довольно высокая изгородь — настоящий частокол, переплетенный ветками. Поставлен он, видимо, был достаточно давно — за его пределы в направлении леса и реки выплеснулось уже с десяток домиков, эти были самыми низкими и бедными. Дорожка, по которой мы шли, приводила к широко распахнутым воротам, их створки были заклинены небольшими чурбачками. На одном из них сидел какой-то молодой парень, сидел и клевал носом.

Когда мы подошли, он сонно воззрился на нас. Удивления на его лице не было.

— Вы откуда, с Талассе идете? — спросил он.

— Речка так называется, что ли? — ответил ему вопросом на вопрос Биа. — Там еще валун черный, как обугленный.

— Ага, — зевнул парень. — Хасанос сказал, что вы должны появиться. Идите к нему, он сейчас в гостинице. Прямо по дорожке до площади.

Тролль или, как его называл Биа, тралл, это обычный обитатель этого мира. Физически очень силен, но неловок и нескоординирован. Тот же Биа, в принципе, мог без особого труда противостоять и десятку этих тварей — при условии, чтобы было достаточно места для маневра. Тупость траллов почти исключала возможность их обучения. Однако использовались они, тем не менее, довольно широко. Причин две — они послушны и их много. Любой, обладающий более или менее полной магической маной мог проехаться по горным долинам и привести за собой тысячу-полторы этих существ, причем «перевербовать» их возможности не было. А такое количество пусть и весьма туповатых, но преданных и сильных солдат под началом умелого командира могло наделать немало дел.

Обезьяны — своего рода «спутники» траллов. Толпу траллов всегда и везде сопровождает их стая, примерно того же количества. Своего рода «довесок». В меру сил они пытаются помогать траллам в драке. Опасны примерно в той же степени, что и обезьяны шимпанзе с Земли — достаточно крупны, чуть ниже человека, но шире и, как правило, тяжелее.

Заецы — пещерные аналоги обезьян. Невысокие, тонкие и ловкие, но не очень сильные.

Развилка выглядела так, как и описывал ее староста-колдун: от широкой мощеной дороги ответвлялась другая мощеная дорога, поуже, которая уже через сто шагов упиралась в глубокий овраг. Здесь начинались безлюдные земли. Нам было как раз сюда.

На обрыве мощеной дороги нашлось несколько тропинок, разбегавшихся веером — то ли звериные, то ли люди продолжали здесь ходить. Биа, подумав, выбрал ту, которая шла краем оврага, постепенно в него спускаясь — потом, на относительно ровном месте перебегала на другую сторону. Одолев крутой подъем мы оказались на ровном месте, заросшем невысокими деревьями неопределенной породы. Я их не знал, во всяком случае. Под ногами густым ковром расстилался мох, кое-где из него торчали камни. Идти было тяжеловато, хотя тропинка опять нашла небольшой уклон.

Еще через полчаса земля перед нами расступилась — снова будто бы овраг, но какой-то странный, круглый, как кратер. Деревья на краю поломаны, и воздух дрожит — может от жары, камни на дне нагрелись. Биа покрутил носом, подозрительно огляделся — мы столпились у выемки, тропинка сбегала вниз — потом решился и сделал шаг. Второго сделать не успел — кубарем покатился вниз.

Я, удивленный, сунулся было за ним, но меня как будто ударили под дых. Ноги затряслись, но я удержался на ногах — только проехался немного вниз, потом уперся в камень. Оглянулся — Лина лежала поперек тропы, на спине, раскинув руки. Из носа у нее шла кровь.

Время растянулось, как резина… помню, как оттаскивал девчонку из этого кратера: самого трясло, но неведомая сила на нее подействовала куда сильнее. В сознание пришла только в лесу, метрах в двадцати от края этого «оврага». Убедившись, что она более или менее в порядке, бросив меч, я пошел за котом. Страшно не хотелось снова лезть в эту дыру — опять меня ударило, затошнило, перед глазами поплыли круги — я вцепился руками в землю и как-то на карачках начал спускаться. Через некоторое время встретил Биа — он полз наверх, едва шевеля лапами, как будто у него был сломан позвоночник; на усах и морде блестели клочья желтоватой пены. Я схватил его за загривок, потянул вверх… несколько раз ронял, помогать он мне стал лишь в непосредственной близости от края, а вскоре после нее медленно пошел сам. Вернее все же сказать — пополз, хрипя и выпрастывая язык до земли.

Лина более или менее уже оклемалась, хотя глаза были мутные.

— Пошли отсюда быстрее, — ее язык едва ворочался. — Нельзя здесь.

Это-то было понятно. Я забросил ее руку себе за шею — сам в такой дали от дыры чувствовал себя более или менее сносно — и пошел вперед. Биа тихо тащился за нами.

— Что это? — ни к кому не обращаясь спросил я. — Ловушка? Для нас?

— Нет, — спустя примерно минуту прохрипел сзади кот. — Это не ловушка. Это что-то очень странное. Пространство… там ребра мира поломаны. Будто молотком. Земля… полощется. Внизу дыра, в нее все уходит… сочится.

Повисла пауза.

— Видимо это место, где Ильдам пришел в этот мир, — медленно, тщательно выговаривая слова, проговорила Лина. — По дороге кое-что сломал. Бывает.

Понятнее ситуация не стала.

Овраг мы обошли по широкой дуге, убив на это почти два дня. Наконец в лесу нашлась приметная тропинка — видимо, сюда люди еще захаживали. Кончилась она, правда, довольно быстро — у небольшого озерца в низинке, грязноватого, в ряске и водяных лилиях. В паре километров прямо перед нами возвышалась заросшая стена плато Сурр. Из озера вытекал ручей, устремлялся он куда-то влево, видимо, желая обойти возвышенности и пробиться к Лидду… если верить карте, которую нам набросал Хасанос. Нам же надо было добраться до Витаура, а значит: перебраться через Сурр, спуститься к реке и либо по ней, либо напрямик — Лидд там делал широкую петлю вокруг хребта Кувор — выйти к замку.

К озеру мы подошли днем, расположились на берегу — Биа сразу же ушел на разведку. Лина, подстелив под себя плащ, растянулась на большом, криво торчащем из земли валуне. Из ее торбы появились несколько странных предметов: три овальных камешка, круглая решетка — ни дать ни взять маленькое сито — сплетенная из тонкой проволоки, на трех длинных ножках, потом нечто вроде маленького молоточка, еще какие-то загогулинки. Она установила «сито» на камень, укрепила этими загогулинами, потом долго и придирчиво проверяла его поверхность. Аккуратно, треугольником расположила на поверхности камушки, потом, что-то напевая, начала тихонько постукивать по решетке снизу «молоточком». На меня она внимания не обращала, я же следил за ней совершенно обалдевший… все это напоминало мне какую-то девчачью игру.

После примерно двадцати минут такой игры Лина отодвинулась от решетки и взялась за незамеченный мною раньше свиток. Уткнулась в него, шевелила губами и тыкала пальцем в разные его места, как будто по складам читала. Молоточек положила на камень подле себя. Я поглазел немного на нее, потом перевел взгляд на решетку и обомлел — камушки продолжали подпрыгивать! Дергались, подлетали, даже иногда сталкивались между собой с тихим сухим стуком. Я, как завороженный, следил за ними. В какой-то момент они… ну, скажем так, «расшалились», начали подпрыгивать особенно высоко, но тут Лина оторвалась от бумаги, негромко сказала «С-орр» и они замерли. Замерли, как испуганные котята — впечатление было настолько полным, что я всерьез ждал, когда же они снова начнут играть. Но так и лежали, пока Лина не разобрала всю конструкцию и не покидала снова в свой мешок, после чего спрыгнула с валуна и разлеглась на траве, подоткнув под голову плащ. Заснула почти мгновенно.

Я поболтался по берегу, посмотрел на ручей, даже попытался пройти по его течению вниз — но вляпался в жидкую грязь. Пришлось стирать свою «обувь» и развешивать ее для просушки на ветках. Хорошо еще, что было тепло.

Биа вернулся уже сильно под вечер. Мы с Линой разожгли костер. Вернее, разожгла она, как — я не понял. Видимо, в мешке у нее было огниво — я принес охапку веток, пошел в лес за следующей порцией, возвращаюсь — костер уже горит. Молодец, коли так. Хотя ее игры на свежем воздухе меня несколько насторожили — я даже спрашивать у нее не стал, чем это она занималась.

Кот подсел к костру, нахохлился, опять потрепал себя за уши — сначала за левое, потом за правое.

— Вообще-то пока тихо. Траллы есть, но очень немного. Думаю, не по нашу душу, может вообще дикие. На Сурр ведет тропа, чистая, без ловушек. Наверху тоже пока ничего нет, во всяком случае, я не видел.

— Большой отряд примерно в дне пути, — сообщила Лина. — Правда, я не знаю точно — с какой стороны. Думаю, не на плато, а с другой стороны — на спуске к Лидду. Расстояние подходящее, если Хасанос с картой не наврал.

Я вылупился на нее — эти игры, что… Биа не удивился.

— А кто там, не видела?

— Нет. Сумаюн не дает возможность это узнать. Расстояние, да примерное число тварей. Не меньше двух десятков.

— Угум, — пробормотал Биа. — Значит, на спуске засада. Другой-то дороги нет. К Лидду нам надо выйти — потом либо по нему вниз, либо через Кувор напрямую. Но сначала — Сурр.

Он снова начал трепать себя за уши.

— Вниз по течению… — начал он снова, — не пройти. Топко и грязно, а дальше будут ущелья. Завязнем на неделю-две только для того, чтобы выйти практически к тому же месту — Сурранскому спуску. Они ведь там, да?

— Примерно, — задумчиво сказала Лина. — Или немного ближе.

— Мне интересно — с ними кто-то есть? Если в отряде только траллы — ну, еще обезьяны — тогда мы можем выманить их на плато, — начал кот. Он ткнул в карту. — Есть одно хорошее место: расщелинка, с боков не обойдешь, а дно узкое. Там мы их сможем одолеть. На самом спуске — не получится, он как стол — широкий и ровный.

— Хмм… — протянула Лина. — Сомневаюсь я. Траллы, насколько я понимаю, выполняют ровно один приказ. Если им сказали — сидеть в засаде, то и будут сидеть. Или ты предлагаешь в эту засаду попасть?

— Ага, примерно так, — кивнул Биа. — Фарит идет на спуск. Там на него нападают, он отступает к проходу. Когда заходит в него — ты сверху их чем-нибудь шарашишь, мы добиваем оставшихся. И идем к Лидду.

— Шарашишь, — пробурчала Лина. — Легко сказать.

Она глубоко задумалась. Потом тряхнула головой:

— Ладно… шарахнуть по ним я смогу. Но надо, чтобы они сгрудились вместе, кучей — иначе смысла особого не будет. По одному я их не одолею.

Я почувствовал необходимость вмешаться:

— А чего это я на спуск пойду?

— Лина должна их караулить в ущелье. Я у входа буду, в засаде. Они же кто куда потом побегут, а нельзя, чтобы хоть один ушел. После удара Лины ты возьмешь тех, кто побежит вперед, а я — тех, кто попытается вернуться назад.

— М-да, — я не знал, что и сказать. — Так ведь… если мне от них не удастся убежать, к примеру?

— Удастся, удастся, — пробурчала Лина. — Пошли, что ли. К утру доберемся до места, Биа?

— Должны. Тропа вроде нормальная, я ходил.

Решали они все за меня. Спать мне не хотелось — в деревне отдохнули хорошо. И, кстати, я понял, почему Лина при каждом удобном и не очень случае заваливалась дрыхнуть. Про себя решил делать то же самое.

До места мы добрались под утро. Биа шел впереди — разведывал, нет ли засады. Но до ущелья добрались спокойно. Светало — мне было разрешено лечь и немного поспать, в то время как кот и волшебница (а кто же еще? И как я раньше не догадался…) прошли вперед обозреть место.

Разбудил меня Биа где-то к обеду. Встал я, как ни странно, вполне отдохнувший и свежий… хотя поджилки и тряслись, тут ничего поделать было нельзя. Меч издевательски хлопал меня по ноге, явно предвкушая что-то. Что — было сокрыто в тумане.

Лина спала, завернувшись в плащ. Биа осторожно прошел мимо нее, спустился на дно ущелья — действительно, неширокое, ровное и сухое — и повел меня к его началу.

— Вот, смотри, — деловито бубнил он, — здесь дно извилистое, это как раз для тебя удобно. Вряд ли вперед прорвется слишком много, бежать будут по одному — по одному и будешь с ними разбираться. Вдвоем они напасть просто не смогут — места нет. Ты, если хочешь, отступай и снова нападай.

Прошли еще вперед. Вход в ущелье представлял собой обрамленную скалами узкую щель, перегороженную к тому же несколькими валунами. Местность перед входом в плане напоминала равнобедренный треугольник, узким концом упиравшийся в скалы, широкими же обнимавший круто поднимавшийся к ним косогор с редкими низенькими деревцами и разбросанными там сям каменюками. Внизу темнел лес, в него уходила неширокая дорога. Пространство перед ущельем было низменным, напоминало чашку: мы стояли у одного ее края, «дно» покрывал расстилавшийся перед нами лес, противоположный край представлял собой сплошную скальную стенку. Прямо напротив нас в этой стенке был виден проход, как щербина на краю чашки. До него по дну было километра два.

— Здесь буду сидеть я, — сообщил мне Биа, кивая на один из валунов у самого входа в ущелье. — Лина устроится на вершине вон той скалы. Когда будешь подниматься сюда — не торопись, нельзя, чтобы они растянулись. Пусть бегут гурьбой. У самого ущелья можешь даже притормозить — пусть сгрудятся. Лине сверху будет все видно, не бойся, тебя она не заденет.

Потом он махнул лапой в сторону противоположного края «чашки»:

— Спуск вон там. Засада не в лесу, я ходил. Лес чистый, такого траллы не любят. Они либо в скалах у прохода, либо где-то на самом спуске — скорее всего второе, потому, что на проходе я их не почувствовал. Хотя там ветер сильный.

Внутри меня что-то скрутилось.

— Когда… начинаем-то?

Биа покрутил головой:

— Примерно через час выходи. Я тут еще кое-что посмотрю, ты пока можешь здесь покемарить. Лина подойдет — и можешь сам идти.

Кемарить мне не хотелось. Снежный ком в груди не таял — я привалился к какому-то камню и так сидел, света не видя, пока меня не хлопнули по плечу.

— Пора, — звонко сказала Лина. — Не торопись, но и не медли. Пока туда идешь — смотри под ноги, чтобы потом не поломать.

Шутила она, издевалась или и впрямь давала совет — я не понял. Кота нигде не было видно. Я посмотрел налево, посмотрел направо. Ничего нового не увидел, все то же самое. Лина уже развернулась и пошла, мне оставалось лишь последовать ее примеру.

Слава богу, эти твари не были крутыми бегунами. Это было бы скверно — я никогда не увлекался кроссами, и с профессионалами бы не совладал. Тут же мне удавалось поддерживать достаточно комфортный темп — вся толпа траллов сопела шагах в двадцати-тридцати от меня, что-то хрипло вопя и размахивая страшненькими на вид дубинками, я же чесал от них, держа меч в руках (вернее, перекидывая его с одного плеча на другое). Низинку я прошмыгнул довольно быстро, но на подъеме мне стало тяжеловато — в боку закололо и сбилось дыхание. Тем не менее, когда я дочапал до вершины треугольника, между мной и толпой траллов было шагов пятнадцать.

Вход в само ущелье загораживали три валуна. Я вскочил на один из них и оглянулся. Кажется, моя часть дела сделана неплохо — траллы бежали слитной кучкой, отстали только трое или четверо, они были на выходе из леса.

Я перескочил на другой камень и тут… тут, видимо, случился «шарах». Видеть его я не видел — не успел оглянуться. Звук был как от лопнувшей простыни и меня очень сильно толкнуло в спину — я пролетел метра три и влепился в неудачно подвернувшуюся стенку. В глазах потемнело, но сознания я не потерял. С минуту восстанавливал дыхание, держась рукой за скалу и глазея на поднявшиеся клубы пыли. Когда из этих клубов на меня выскочил зеленоватый здоровенный тралл, я уже был, в принципе, готов к драке.

Хотя драки как раз и не вышло. Тралл размахнулся, я встретил его дубину мечом. От удара мою руку как будто парализовало: ладонь разжалась, клинок вылетел и попытался воткнуться в скалу. Неудачно. Тралл крутанул головой, размахнулся снова — тут сверху, со скалы его ударила синяя ветвистая молния. Не только его — видимо, попало и в меня. Потому, что мне стало очень больно и я отключился.

Включился заново я уже ближе к вечеру. Лежал на песке, рядом шумела широкая речка — видимо, славный Лидд. Снова горел костерок, кот лежал у огня. Лина сидела у воды, ее рука была перевязана.

Мне было здорово стыдно, когда я подходил к костру. Кот внимательно взглянул на меня, молча кивнул на мою порцию — на широком глянцевитом листе лежал кусок запеченного мяса и какие-то овощи. Я приступил к еде, слегка кляня свой аппетит — он явно превосходил все мои прочие способности. Биа зажмурился, свернулся калачиком, резко потянулся — прямо как домашний кот. Потом встал.

— Твой меч сломался, — сказал он. — Если бы не Лина — тот тралл бы тебя убил. У нее сейчас на руке ожог.

Исчерпывающая информация. Что тут ответишь?

— Я не умею… мечом. Я вообще ничего не умею.

— Угум, понятно, — спокойно сказал кот.

Я ел, Биа лежал и смотрел на огонь, а Лина слушала воду. Настроение мое опустилось ниже низкого, чувствовал я себя препогано. Хотя на аппетите это не сказалось.

Баюкая свою руку, подошла Лина. Я виновато глянул на нее, но она на это внимания не обратила.

— Ну-ка, покажь, — она дернула меня за правую руку, вытянула ее на себя и развернула вверх ладонью. — Не болит?

Поперек ладони шел красный тонкий шрам, я его и не заметил. Рука не болела, но от ее рывка немного ныла, о чем я и сказал.

— Нормально, жить будешь, — подходя к коту, бросила она. — Ты как?

— Хорошо, — спокойно сказал Биа. — Спасибо тебе, ничего уже не болит.

Я воззрился на них.

— Что произошло?

— Биа схватился сразу с пятерыми. Двоих уложил звездочками, остальных рвал в рукопашной. Но тоже получил по лапам, — жизнерадостно ответила волшебница. — А тебе попало по руке моей молнией.

Биа угрюмо посопел.

— Не думал, что они догадаются напасть с разных сторон. Форму теряю. Надо было влезть повыше и… — он замолчал. Потом вскинул голову. — А ты как?

— Все путем, — хмыкнула Лина. — Давайте решать, что будем делать дальше.

Биа с готовностью перекатился на живот, откуда-то достал карту. Лина уселась рядом на плаще, я тоже подошел и сел. На карте у извивающейся реки стоял свежий крестик — видимо, наше нынешнее местопребывание.

— Вот Витаур, — негромко сказал Биа, тыча когтем в карту, — а вот мы. Чтобы добраться до места у нас, примерно, дней десять-двенадцать.

— Откуда знаешь? — спросил я.

— Знаю, — неопределенно отозвался Биа.

Мы немного помолчали. Потом слово взяла Лина.

— Я пока вижу два пути. Либо вниз по течению — можно попытаться связать плот. Тогда Лидд сам нас принесет под стены Витаура, примерно через неделю. Либо можно перейти реку и идти вот через этот перевал. Ларак. Так выйдет даже быстрее.

— Есть и третий путь, — задумчиво сказал Биа. — Пещеры.

— Хгм…, - кажется, немного занервничала Лина. — Это ты Катх имеешь в виду?

— Ага. Катх и Итарра. У тебя есть возражения?

— Н-нет… хотя…. Не знаю. Это ведь гномские пещеры. Говорят, что там не стоит находиться тем, кто обладает магическим даром. Гномы строили во времена, когда мир кишмя кишел всякими монстрами и, соответственно, приняли кое-какие меры. Ну, говорят так. Мне почему-то кажется, что это правда.

Биа потрепал себя за уши.

— Тут еще вот в чем вопрос — у Фарита нет никакого оружия. Это плохо. Если идти через горы или по реке, то ему разве что дубинку останется срезать. А в пещерах меч добыть — не проблема. Люди здесь не ходят давно.

Лина задумалась.

— В принципе, я согласна на пещеры. Так даже интереснее, да и не так опасно, как на поверхности. Там Ильдам нас не засечет. И выходов из пещер вокруг Витаура много, все он не усторожит. К тому же там Кадма… и Камора. Интересно было бы побывать, Хасанос про них рассказывал.

Биа ухмыльнулся.

— Сплошные плюсы. Ладно, давайте так: вы пока остаетесь здесь, а я иду посмотреть, что там и как.

— Вот, смотри, — Биа вытянул из ножен меч. — Очень хороший клинок. Легкий, хорошо сбалансирован, обоюдоострый, с легким изгибом. Ну-ка, попробуй поработать с ним.

Меч и вправду был очень легок, во всяком случае гораздо легче ожидаемого. Я несколько раз ткнул им в разные стороны, потом попробовал повращать. Это оказалось неожиданно трудным — я слишком сильно изогнул кисть и меч, внезапно резко потяжелев, вырвался из рук и воткнулся в землю. Биа отпрыгнул, комично прикрыв уши лапами и пригнувшись; Лина захихикала.

Я угрюмо воззрился на торчавшего из глины предателя. Биа подошел и аккуратно вытащил его.

— Не строй из себя невесть что, ладно? Кисть у тебя совсем не тренированная, так что эти финты оставь мастерам. Работай рукой — локтем и плечами.

Он почти насильно впихнул рукоятку мне в ладони.

— Давай, попробуй.

Я попробовал. Аккуратно размахнулся и жахнул воображаемого врага по репе. Потом еще раз, и еще. Сделал пару выпадов, потом попытался крутануться и ткнуть куда-то вбок.

Лина опять захихикала. Биа погрозил ей лапой, потом повернулся ко мне и сказал:

— Ладно, руки более или менее правильно. Теперь вот что — попробуй снова рубануть мечом. Только медленно.

Я попытался. Когда меч оказался на вздетых руках у меня над головой, Биа отметил:

— Заметь, ты полностью открыт. Продолжай.

Продолжать не очень хотелось, но я все-таки закончил движение. Когда мой меч опустился, Биа опять подал голос:

— А теперь ты и вовсе беззащитен. Руки опущены, лезвие смотрит вниз.

Он отобрал у меня меч.

— Будь ты опытным бойцом, это было бы не страшно. Однако… в первую очередь думай о защите.

Он очертил кончиком меча овал, от моих колен до макушки.

— Твой противник будет целить в первую очередь куда-то сюда. Щита и доспехов у тебя нет. Ты можешь только двигаться сам и отбиваться мечом. Поэтому, — он снова очертил овал, — твой меч не должен выходить за пределы этого круга. Понятно?

— Угу.

— Потом, — продолжал кот. — Рубить, конечно, хорошо. Но только наверняка. Тыкать и делать выпады — тоже, но это все-таки нерационально. После рубки надо поднимать меч, после тычка — вытаскивать, а он и застрять может. Поэтому, гораздо эффективнее — резать. Меч к этому хорошо приспособлен. Смотри!

Кот описал в воздухе лезвием меча нечто вроде наклоненной буквы Х.

— Как будто рубишь, но только не сверху вниз, а наискосок, и не от головы, а от плеча. Следи, чтобы лезвие всегда было направлено на противника. Рук полностью не выпрямляй, вбок их уводи не плечами, а разворотом всего корпуса.

Я попробовал. Не получилось.

— Пусть двумя руками возьмет, — подала голос Лина. — Рукоять позволяет.

— Верно, попробуй.

Я попробовал двумя руками.

— Молодцом, — похвалил Биа. — Только вот еще что — не забывай о ногах. Это важно — плясать надо, а не стоять, как вкопанный. Движение будет эффективнее, если закручивать корпус, спина и грудь сильнее одних только рук. Если же подключить ноги — это лучше всего.

Я еще раз попробовал. В принципе, я понял, что и как надо делать. В принципе. Теоретически. На практике же ноги работали отдельно от туловища, руки тоже, а голова… голова пыталась представить, как это все выглядит со стороны, ужасалась и отдавала команды с целью усиления эстетичесности производимых движений. Через некоторое время у меня, кажется, что-то начало получаться, но тут меня хлопнули по плечу. Я оглянулся. Рядом стояла Лина.

— И еще одно, — деловито сказала она. — Голова. Голова должна быть чистой. Если во время боя ты начнешь вспоминать, а не надел ли штаны задом наперед — тебе будет крышка. Понял.

Я покраснел, а Биа фыркнул.

— Да понял он все. Нормально. В конце концов, если немного потренируется, для траллов и обезьян этого будет достаточно. Вряд ли у Ильдама есть сильный мечник. А если найдется — с ним Лина разберется. Или я. Или вместе.

Лина хмыкнула.

— Угум. Только о штанах все же не думай. Ты нам милее целый и невредимый, хоть бы и совсем голый. Честное слово.

Она смотрела прямо. Мне стало немного жарко.

— Да ну вас, — голос почему-то стал хриплым.

Я отошел к ивам и начал тренироваться снова. Кот и волшебница смотрели на меня и, кажется, улыбались.

На берегу мы стояли два дня. Я все это время упражнялся с мечом, Биа обследовал предстоящий нам путь, Лина либо спала, либо что-то колдовала. Один раз достала уже знакомый мне Сумаюн, но быстро спрятала; пару раз вытаскивала металлическое овальное зеркальце, обкладывала его камнями и долго вглядывалась — но, видимо, ничего там не было видно и она, сквозь зубы ругаясь, прятала его обратно в мешок. Однажды она попыталась засунуть его в реку, но что-то произошло — что именно, я не заметил, вернее, среагировал только на громкий плеск, оглянулся — Лина была по пояс в воде, из ее сложенных рук бил фонтан, волосы стояли дыбом; она с видимым усилием развела ладони, фонтан сник и скрылся, зеркало же торчало из воды, будто вмерзшее. Вылезла из реки Лина изрядно злая, выгнала меня в лес, а сама стала сушиться. Когда я вернулся, она уже спала, завернувшись в свой плащ, лицо и во сне было весьма недовольным.

Вечером она объявила нам, что наблюдать с помощью магии в окрестностях гномских пещер она не может. Биа это не порадовало — он сообщил, что в пещере явно кто-то есть. Сам он заходил без проблем, но чуял, что за ним наблюдают. Вообще, ему, похоже, идти под землю уже расхотелось, такое было впечатление.

Тем не менее, наутро мы отправились к Итарру. Название мне не нравилось. Собственно, не только оно.

Вход представлял собой красивые ворота в скале. К ним вела широкая лестница. Ни по пути, ни в проеме я не увидел ничего подозрительного, но и кот, и Лина как по команде остановились перед ступенями и мрачно уставились вглубь. Я, на всякий случай, схоронился за их спинами.

Биа посопел, потом уже привычным жестом потрепал себя по уху. Левому. Немного жалобно сказал Лине:

— Может того… шарахнешь чем?

— Нашел шарахалку, — недовольно отозвалась волшебница. — Что тут шарахнешь? Куда, в кого и чем? Да еще в гномской пещере. И без этого уши заложены.

Биа вздохнул.

— Тогда я пойду. Вы держитесь сразу за мной, нельзя расходиться. Там хоть и светло, но лабиринт тот еще. Лина… ты все-таки что-нибудь приготовь. Не нравится мне здесь.

Он подобрался, легко, как капелька ртути, скользнул вверх по лестнице и скрылся в темноватом проеме. Лина торопливо зашагала за ним, я старался не отставать и смотреть в оба. Получалось плохо.

Сразу за воротами был большой зал — чувствовалось большое открытое пространство, вдали виднелась еще одна лестница, очень широкая, она изгибалась и уходила куда-то вверх. Высокий потолок поддерживали два ряда резных колонн, пол был гладкий и ровный. Слева и справа ответвлялись коридоры, слева по стене на уровне двух моих ростов вилась полуоткрытая галерея. Было пусто, но как-то тревожно. Биа маячил впереди, у подножия лестницы — ждал нас. Когда мы подошли, он прошипел:

— Засада.

Не успел я это осмыслить, как раздался топот. Со всех сторон: траллы и обезьяны выбегали из коридоров, сзади и сбоку, судя по грохоту впереди — спускались навстречу нам по лестнице. Их было очень много — Биа подобрался, я растерянно вынул меч… как же с ними совладать? Но вдруг уши мне прорезал жуткий свист — свистела Лина.

Биа, услышав это и увидев вытянувшуюся, с раскинутыми руками фигурку волшебницы словно сделался в два раза меньше. Я заворожено смотрел на Лину — свист сменился каким-то совершенно невообразимым звуком, эдаким шипящим визгом… потом она распласталась на земле, сложившись, как мне показалось, втрое. Тут когтистая лапа подхватила меня за шиворот и подкинула вверх — на колонне вкруговую торчали какие-то рогульки, то ли держалки для факелов, то ли флагштоки — я вцепился в один из них, Биа подлетел метра на два выше и устроился на каком-то узеньком карнизе. Глаза у него были во всю морду.

— Мертвый круг, — выдохнул он. — Лезь повыше.

Я подтянулся — слава богу, было во что упереться ногами. Потом посмотрел вниз.

Лина крестом, раскинув руки и ноги, лежала на полу. Вокруг нее явственно проглядывал светлый круг, идеально ровный, как циркулем очерченный, он касался кончиков ее пальцев и носков ботинок. Сразу за границей этого круга как будто клубился темный дымок, волнами расходившийся в разные стороны. Растекся он уже далеко — его языки затопляли низ лестницы, доходили до коридоров и даже до входа. Все траллы, обезьяны и прочие (мне показалось, что помимо этих тварей среди нападавших были и люди), попадавшие в дымок, валились сразу же, как будто у них отключались батарейки. На моих глазах в дымную полосу, окутавшую начало лестницы влетел сверху целый отряд — они повалились друг на друга, как кегли. Было очень страшно, причем явно не одному мне. С лестницы донесся вой — траллы сообразили, что что-то неладно и торопливо убегали вверх. Вой и крики донеслись со стороны входа — туда, кажется, ввалилась очередная порция воинства, оценивать результат мне совсем не хотелось. Тем более, что тело Лины вдруг начало дергаться — сильно, будто ее било током. Причем она оставалась распятой на светлом круге — кончики рук и ног не сходили с его границы, но тело извивалось и крутилось, будто пытаясь сорваться и убежать. Биа издал тихое протяжное шипенье, оглянувшись на него, я увидел, как его когти вцепились в камень площадки под ним, камень кое-где выкрошился.

Вой и крики затихли — слышны были лишь звуки, которые издавало тело Лины при ударах об пол. Страшные звуки. Я заметил, что движение дыма как бы подлаживается под них — он начал «дышать», то расходясь, то собираясь у границ круга. Над полом перекатывались его мутные волны, я с ужасом видел, что они, как настоящий прибой, раскачивают лежащие на полу трупы. Мне стало дурно — я разглядел, что тела становятся меньше, окатываются, как галька. Дым поглощал их, становясь от этого темнее и гуще.

Я оглянулся на Биа. На его морде был написаны ужас и отвращение, язык ходил между клыков. Мое лицо, видимо, было не лучше — он несколько секунд смотрел на меня, потом с трудом сказал:

— Не смотри. И не упади.

Падать я не собирался — у меня была уверенность в том, что пальцы разжать просто не удастся. Никогда.

Дым рассеялся сразу после того, как исчез последний труп; тут же лопнул и развеялся держащий Лину светлый круг. Я спрыгнул вниз одновременно с котом и до волшебницы мы добежали одновременно.

Лина лежала на полу бледная до синевы, жутким контрастом на ее лице смотрелись прокушенные в нескольких местах распухшие темные губы и полосы крови из носа. Когда Биа попытался приподнять ее за плечи, голова запрокинулась — мне показалось, что она попросту отвалится, шея была как резиновая ленточка. Я подхватил ее за затылок, поддержал, пока кот разжимал ножом ее зубы и пытался влить в рот воду из своей фляги. Слава богу, она дышала — достаточно для того, чтобы поперхнуться. Глаза ее оставались закрытыми, но в себя она, кажется, пришла — прижала руки к груди и тоненько завыла. Я схватил ее руку — пальцы были холоднее льда, кончики — белые, будто отмороженные. Ее начало трясти.

— Надо согреть, — быстро и яростно сказал Биа. — Во что бы то ни стало. Я останусь с ней, ты быстро за дровами. Нужен огонь.

Слава богу, валежник нашелся у самого входа. Нападавшие разбежались очень далеко и возвращаться не собирались — никого я не видел и никто мне не мешал. Когда я вернулся с охапкой, Биа уже содрал с себя куртку и яростно растирал руки Лины о собственную шерсть. Лина слабо сопротивлялась, норовя вырваться и свернуться калачиком. И умереть — это я почему-то понял очень хорошо.

Наверху, через два пролета лестницы отыскалась небольшая комнатка, туда мы в итоге и пришли. Лину нес Биа, она висела у него на плече как тряпка, только прятала ладошки и ступни в его шерсть. Ее сапоги и плащ, куртку Биа и весь остальной груз нес я. Волшебница тихонько плакала, меня от этого звука скручивало в спираль, Биа только угрюмо шипел.

Из всей имеющейся в распоряжении одежды и одеял мы с котом соорудили постель, самым тщательным образом укутав и запеленав Лину. Она не сопротивлялась. Биа оставил меня с ней, сам сгонял вниз и приволок огромную кучу дров, плюс к ним еще и пару больших округлых камней. Их мы грели в костре и подкладывали под Лину — непрерывно в течение почти десяти часов. Только потом она перестала плакать и уснула. Мы приготовили настой из травы, которую нам дал Хасанос, но она его пить не смогла — сразу ее начинали бить спазмы. Мы немного хлебнули: горький, вяжущий напиток добавил нам сил.

Лина спала почти сутки. Биа все это время глаз не сомкнул — продолжал греть камни, приволок еще дров и хвороста, даже умудрился сбегать по галереям на разведку и выяснить, что в ближайшей округе никого нет. Я в меру сил ему помогал, но все же в какой-то момент вырубился.

Когда проснулся первое, что бросилось мне в глаза — Лина, за обе щеки уписывающая вяленое мясо. Лицо ее было все еще бледным, но глаза блестели по-прежнему. Биа сидел и смотрел на нее. Я тоже уставился, на глаза почему-то начали навертываться слезы.

— Ну вот, еще один меня похоронил, — немного глуховатым, но вполне веселым голосом сказала Лина. — Не дождетесь.

Биа оторвался от нее, посмотрел на меня, яростно потрепал себя за ухо. Потом заявил:

— Я спать пошел.

— А зачем я вам нужен, ребята? — спросил я. — Я ведь мешаю только. Вы — профессионалы. Боец и маг. Я… меня и любителем-то не назовешь. Так… дали в руки железку. И знаете о том, что происходит вы куда больше меня. Умеете больше. Меня учить не хотите. Объяснить что-то — тоже. Зачем я вам?

Вопрос повис в воздухе. Я ожидал немедленного ехидного ответа Биа или раздраженного — Лины, но не дождался. Посмотрел на них. Кот сидел и смотрел в костер. Лина смотрела на меня с выражением… нет, не могу его описать. Все там было. Даже и не мечтал никогда о таком взгляде.

Молчание, тем не менее, затягивалось.

— Ну… опять я что-то не то сказал? — уныло спросил я.

Биа чем-то хрустнул.

— Ты считаешь, что… хммм, нет, не так. Скажи, у тебя там, в мире, есть такие, что лучше тебя — как тебе самому кажется — сделают… ну, будут лучше себя здесь вести.

— Конечно!

— Ну вот, — Биа выглядел довольным. — И у меня та же ситуация. Не скажу, что я худший — да и ты, думаю, про себя этого сказать не сможешь — но… можно найти и получше. А у тебя как, Лина?

— Если бы сюда моя тетка попала, — фыркнула волшебница. — От Ильдама бы два пера осталось. А от вас — домашний котик и подставка для зонтика.

— А вот то, что мы от тебя что-то скрываем или не хотим учить — это серьезнее. Что бы ты хотел узнать и чему научиться?

Пауза затягивалась. Но мне ее нарушать отнюдь не хотелось. Дудки.

Биа вздохнул. В голосе его по-прежнему не было ехидства.

— Понимаешь, научить тебя быть боевым котом я не смогу. Ну не та у тебя конституция. Лина… смогла бы ты научить его своим заклинаниям?

— Нет, — спокойно сказала та. — Это невозможно. То есть, если начать с самых азов, по полной программе, то через пару лет ты смог бы осветить себе в темноте дорогу. Но в твоем случае лучше воспользоваться фонарем.

Опять повисла пауза, которую прервал Биа.

— Махать мечом… кое-что я тебе показал. Поверь, этого вполне должно хватить — если ты будешь тренироваться и еще немного пораскинешь мозгами. Уж они-то у тебя есть. О какой-то продвинутой технике… тут ты себе больше навредишь, поверь снова. Тебе сначала надо натренировать некоторые группы мышц — они у тебя совсем неразвитые — и общую координацию, с которой у тебя тоже не фонтан. Без этого ты себе просто что-нибудь отхватишь.

Голос кота был очень мягок. Как ни странно, я расслабился. И осмелел.

— Слушай, Лина… ты говорила, что в гномской пещере магия не действует. Как же ты…

— Не то, чтобы не действует. Просто все это сопровождается кучей неприятных ощущений. Ну, для отпугивания монстров — они-то магичат по-своему, им это куда неприятней. А я… люди могут это все и превозмочь — если дело касается чего-то конкретного, типа там шарахнуть по кому-нибудь. — Это слово ей явно нравилось. Употребляла она его с удовольствием и при этом хитро посматривала на Биа. Он делал вид, что не замечает.

— А то, что с тобой было… ну, после мертвого круга?

— А-а… — я, вообще-то, боялся, что ей будет неприятно вспоминать, но она, отвечая, ничуть не утратила обычной своей беспечности. — Тут дело не в этом. Энергии много забирается. Я еще слабая, так просто не могу. Больно было, всю чуть наизнанку не вывернуло. — Она хмыкнула. — Красивая я была, наверное. Ну, да ничего, — она потянулась. — Получилось ведь неплохо, да?

— А что такое ребра мира, Биа?

Тот фыркнул и рассмеялся.

— Я не знаю, как тебе это объяснить. Честно. Я их чувствую, вот и все. Причем только здесь или в каком-то другом мире, не в своем.

— А на что это похоже? — спросила вдруг Лина.

— Хмм… даже и не знаю. Мне здорово удивительно, что вы этого не чувствуете. Похоже… похоже это на изменение цвета, или температуры, или запах… все вместе. Я иду по тропе и чувствую, что ребро рядом. Если я его пересеку — окажусь в другом мире. Или не окажусь.

— Они длинные? — осведомилась Лина.

— Да. Наверное, бесконечные. Просто не всегда на поверхности. Иногда вдруг уходят под землю или куда-то взмывают и теряются в высоте. На радугу тогда немного похоже.

— Понятно. — Лина откинулась на спину и прикрыла глаза ладошкой. — Около той стены, где мы камни нашли, ребро в небо уходило?

Биа восхищенно фыркнул:

— Ага. Ага. Поняла теперь?

— Ни фига не поняла. Радугу видела, черту ощущала, но другим миром там и не пахло.

— А не всегда он там есть, — авторитетно заявил Биа. — Иногда это ребро — внутреннее. Правда, я их не различаю.

— А на входе в тот… овраг, что ли. Ну, дырку, где вам с Линой плохо стало. Ты говорил, что ребра мира сломаны. Это как?

Биа потер себя лапой по морде, потом привычно потрепал ухо. Правое.

— Трудно очень описать. Понимаешь, когда ребро есть, то видно — мир на него как бы натянут. Опирается он на него. За счет этого у него длина есть, у камней вес… — он беспомощно погримасничал, видимо, не находя слов. — А когда ребро должно быть, а его нет… сломано. Ну, не знаю, как сказать. Может и не сломано, а согнуто, например. В общем, мир провисает. Полощется, как флаг на ветру. То куда-то затечет, то откуда-то вытечет. А мы — часть мира, вот в этом месте и нас тоже полоскать начало.

Лина положила подбородок на колени.

— Полоскать… а ты хорошо сказал. Я себя как тряпка, которую выжимают, почувствовала.

— А почему на меня это слабо подействовало? — спросил я.

— Зилиф — пограничный мир, у нас Хаос чувствуется, — ответил мне Биа. — А твоя Уфа, видимо, смещена к порядку.

— А что хочет Ильдам?

— А черт его знает, — лениво ответила Лина. — Все такие существа в той или иной степени несут в себе частицу первозданного хаоса. В принципе, и цель у них одна — вернуть мир к этому вот хаосу.

— Это возможно?

— Ну, в полной мере, видимо, нет. Но устроить здесь локальный Армагеддон он в силах. Наберет силенок, определит ребра мира, слабые места, да и… шарахнет. — Лина хихикнула. Биа насупился. — Тут все полетит кувырком, у соседей — у нас, у тебя, еще где — тоже произойдет что-то не особо приятное.

— А что дальше?

— Ну, потом это как-то уляжется.

— Как уляжется? Ведь чем круче будет хаос, тем сильнее будет Ильдам.

— Вот уж дудки. Природа хаоса такова, что он сам в себе растворяется. То, что сейчас делает Ильдам — собирает силу, концентрирует ее, структуры какие-то создает, еще фиг знает что — глубоко ему, его природе противно. Одну серию он еще сделает, второй уже не будет. Проблема в том, что и одной мало не покажется.

— Он очень силен?

— Да, пожалуй.

Хотя у меня сложилось впечатление, что ее это интересовало меньше всего.

В дверь колотились, но не очень настойчиво — нападавших пока устраивал сложившийся статус-кво. Нас — нет, нам надо было идти к Каморе.

— В общем, так, — скомандовала Лина. — На мертвый круг у меня сил нет. Сделаем длинное лезвие.

— Это как? — спросил я. Биа же фыркнул и тоже задал вопрос:

— А мне куда спрятаться?

Вопрос кота волшебница проигнорировала, на мой же ответила так:

— Сейчас мы откроем дверь. Я сделаю простое лезвие, ты поймаешь его мечом и сделаешь длинным, после этого сам поймешь, как действовать. Готовы? Начали!

— Не готов, — завопил я. — Как это «поймать»? Что после этого делать?

Лина уже раскручивалась для заклинания, Биа подлетел к двери и, прежде чем распахнуть ее, проорал:

— Ну, увидишь луч, ткни в него мечом и закрути. Только не роняй, он тяжелый будет.

В раскрывшуюся дверь тут же ввалились тралл и два существа поменьше, видимо упомянутые заецы. Этих двоих Биа отшвырнул в сторону, тралла же просто распорол сверху донизу, тот свалился на месте, заблокировав дверной проем. Сзади на него напирали. Биа отпрыгнул в сторону и занялся оглушенными коротышками; тут меня оглушил пронзительный визг Лины: «Вин Ста-а-а…» и я увидел светло-голубой луч, протянувшийся от ее ладоней к двери. Ткнул, как и советовал Биа, в него мечом — он вдруг из прямого стал спиральным; спираль вращалась, разматываясь. Я пошевелил мечом, пытаясь «собрать» луч, тот поддался, обвил лезвие — раз, другой, третий, всего шесть или семь витков, последние почти полностью ушли в сталь. Лезвие вдруг резко выросло, удлинилось, я направил его в дверь — оно пронзило ломившуюся в нее толпу. Раздался вой.

Принцип действия стал понятен — неведомая мне энергия выходила из пальцев Лины, закручивалась вокруг меча и сама становилась мечом. Я повел им из стороны в сторону — полетели рассеченные тела, меч затрясся в руках. К вою и крикам добавился топот — кодла разбегалась по коридорам.

Я подошел к двери, встал в проеме, нацеливая лезвие то в один, то в другой конец зала, втыкая его в коридоры. Вокруг громоздились трупы. Я вышел из проема (Лина не двигалась, глаза ее были закрыты, только из пальцев продолжала струиться голубоватая лента, мягким изгибом обходившая меня и по спирали втекающая в лезвие), направил меч в коридор, ведущий к Катху. Движение, видимо, было слишком резким — меч вдруг резко потяжелел, витки выскочили из лезвия, рукоятка, как живая, стала вырываться из рук. Я держал его изо всех сил, голубое лезвие металось по коридору, искря об стены — каждое такое соприкосновение выворачивало мои суставы.

Продолжалось, это, к счастью, недолго — меч вдруг пришел в норму. Я очистил коридор, потом прошелся по галереям. Больше в округе никого не было видно, даже звуки почти исчезли — только ощутимо гудело лезвие в моих руках, этот звук напомнил мне биение огромного трансформатора. Я уже хотел спросить, что же мне делать дальше, но тут получил сзади сильнейший удар и потерял сознание.

Очнулся я со страшной головной болью. Правая рука… собственно, рук я не чувствовал. Верный признак магического заживления. Попытался на них взглянуть (я сидел, привалившись спиной к стене в коридоре у Каморы) и едва не потерял сознание вторично.

Предплечья были явно сломаны, кисти вывернуты, ладони обожжены до костей.

Лина стояла прямо передо мной, ее рука тоже была перебинтована, она ее баюкала. Регенерация. Поймав мой взгляд, криво улыбнулась, но промолчала.

Рядом зашевелился Биа.

— Извини, забыли предупредить. Выход из длинного лезвия очень… болезненный. В принципе, ты и помереть мог, если бы Лина просто отпустила луч. Но она, насколько смогла, втянула его в себя. Спалила себе правую руку — хорошо, что колец не было.

Меня мутило. На затылке нарастала гигантская шишка, во рту было необычайно сухо и противно. Говорить ничего не хотелось. До Каморы мы добрались. Здесь Лина восстановит силы, поправит мои руки (пока что на них лишь дергался желтый огонек консервации). Я возьму новый меч (что сталось со старым я мог лишь предполагать), и мы пойдем дальше.

Слава богу, выбор был и немаленький. Я с видом знатока долго перебирал клинки, остановившись наконец на одном — почти точной копии того, что вдребезги разлетелся тремя днями раньше. Покрутил его, потом уцепил за спину.

Биа не обращал никакого внимания на раскиданные вокруг сокровища. Как только он убедился, что в округе нет ни одного тралла или иного зловредного существа — расстелил одеяло и завалился спать. И то понятно, это, на моей памяти, произошло всего-то третий раз за те дни, что мы ползаем по Итарру.

— Ха! — громкий возглас Лины заставил меня оглянуться. — А вот это здорово. Не думала, что тут найдется Коромысло, да еще и под людей. Иди-ка сюда.

Я подошел. Она держала в руках предмет и впрямь напоминающий коромысло, металлическое, с легким изгибом. На его концах были кольца, крепились они к прорезанным в плечах пазам и могли перемещаться.

— Это может тебе помочь, — заявила Лина. — Вот проснется Биа, так мы его на тебя наденем.

— Зачем это? — подозрительно спросил я.

— Затем. Ловкости тебе добавим. Чемпионом не станешь, но работать мечом тебе будет сподручнее.

Я принял из ее рук эту штуковину. Была она неожиданно тяжелой, вдоль нее по всей длине вилась какая-то надпись. Идея мне не очень-то нравилась.

— Я, вроде как, приноровился.

— Фигня, — безапелляционно заявила волшебница. — Ты ж еще реально в бой и не вступал.

Я обиделся, хотя это и было правдой. Сказать было нечего. Лина отложила Коромысло в сторону и снова начала свои раскопки. Я потоптался рядом, но внимания мне уделено не было — тогда я отошел в сторону и снова занялся мечами и кинжалами. Спать не хотелось, почти полтора суток дрых, руки уже не болели. Нашел несколько метательных ножей, отошел в сторону, попытался поупражняться с ними — ничего не вышло, они предпочитали биться о доски плашмя.

Биа встал примерно часов через пять. Я все это время без дела слонялся по Каморе, но, кроме довольно неплохого толстого плаща так ничего себе и не нашел. Лина, скажем, надыбала целую кучу каких-то мелочей, я и не понял, чего — выглядели они сущим мусором. Сидя на полу в куче всех этих вещей она мне напоминала маленькую девочку в песочнице. Так я ей и сказал, но был проигнорирован.

Волшебница и кот о чем-то посовещались, потом подошли ко мне. Биа разглядывал Коромысло.

— Я слыхал о таких вещах, — сообщил он. — Но никогда не видел. Это точно оно?

— Ага, никаких сомнений, — немного возбужденно проговорила Лина. — Хорошо бы его с собой на Зилиф взять. Да не выйдет, наверное. Через ребро его не протащишь.

Биа с ухмылкой поглядел на меня.

— Тогда прямо сейчас и используем. Давай, продевай руки вот сюда.

Я попятился.

— Чего вы хотите сделать?

Биа повернулся к Лине.

— Ты ему объясняла?

— Ага.

— Ничего ты мне не объяснила. Сказала только, что ловкости мне прибавится. Как это?

— Лекцию прочитать? — осведомилась волшебница. — В каком объеме ты знаком с физиологией, например?

Биа крутанул головой.

— Не дразни его. Ну… точно я тебе объяснить не смогу, но с помощью этого устройства мы сможем сделать твои руки сильнее и настроить кое-какие твои рефлексы. Не бойся, ничего страшного в этом нет, и гарантированно мы не сделаем тебе ничего плохого.

Я ткнулся в стену — оказывается, все это время я пятился от них, а они наступали. Будучи в прямом смысле приперт к стене, я заныл:

— Может, лучше не надо? Я ж вроде как немного уже насобачился…

— Так будет лучше, поверь, — увещевающе сказал мне кот. — Ты уже очень хорошо все делаешь, но это никак не помешает, правда.

Лина, не снисходя до убеждений, уже поймала мою правую руку и продевала кисть в кольцо на одном из плеч Коромысла. Я сдался, Биа положил эту железку мне на плечи и аккуратно просунул вторую мою руку в другое кольцо. Потом они подтянули их повыше — я оказался распят, как древнеримский раб. Лина хихикнула и ткнула мне пальцем в живот, я непроизвольно дернулся. Биа погрозил ей пальцем.

— Давайте поскорее, — сказал я. Мой голос предательски задрожал.

— Угум, — как-то отстраненно сказал Биа. — Это недолго, потерпи. Лина, давай — с чего лучше начать?

Волшебница подошла, взглянула прямо на меня, улыбнулась.

— Лучше глаза закрой, — мягко сказала она. — Сосредоточься, подумай о чем-нибудь хорошем. — Она подмигнула. — Обо мне, например.

Я закрыл глаза. Помню, что руки Лины легли мне на плечи, что Биа, кажется, вцепился мне в правую руку, около локтя. Потом не помню ничего.

Очнулся я на своем плаще, расстеленном на одной из широких лавок. Коромысло валялось в углу, Лина опять копалась в одной из куч, Биа перебирал кинжалы. Когда я встал, они оба с улыбкой повернулись ко мне.

— Ну, как дела?

Я потрепал себя за уши, сначала за левое, потом за правое. Лина опрокинулась на спину в приступе дикого хохота, морда Биа выражала неописуемое удивление.

— Ну ты, котяра, даешь, — сквозь смех проговорила Лина. — Ты какие рефлексы ему передал? — Ее снова скрутил приступ смеха.

Морда Биа вытянулась. Я, тоже ухмыляясь, быстро его успокоил:

— Шучу я!

Кот недовольно крякнул, вытащил меня на середину комнаты, вручил длинный нож.

— Кидай.

Я швырнул нож в дверь — тот глубоко вошел в дерево. Биа хмыкнул, глядя на мое оторопевшее лицо, потом вручил мне еще три предмета: метательный нож, нарядный фигурный кинжал и что-то вроде маленького серпа. Голова ничего не понимала, но руки все сделали сами — нож улетел сразу, кинжал и серп были сначала взвешены, первый перехвачен за лезвие, второй замысловато подкручен. Все это воткнулось в дверь, Лина захлопала в ладоши.

— Мо-ло-дец!

Как ни странно, это относилось ко мне. Я снова трепанул себя за ухо, волшебница зашлась в хохоте. Кот, ворча, отошел.

— Шутник, тоже мне, — но в голосе у него злости не было.

Когда мы вылезли из пещер, время сильно клонилось к вечеру. Воздух синел, от Лидда — он тек рядышком, вальяжный и широкий, ощутимо несло свежестью. На другом его берегу стеной вставал Кувор.

В сам Витаур решили идти ночью, а пока уселись вокруг небольшого костерка. Небо усыпали звезды… я неважный астроном, но мне показалось, что созвездия вполне обычные. Что-то напоминающее Большую Медведицу было, а больше я и не знал ничего.

Взгляд мой притягивала высящаяся поодаль громада старинного замка. Я раньше такие только в кино видел. Высоченные стройные башни, гладкие зазубренные стены, ряды бойниц. Некоторые стенки, впрочем, были разрушены — примерно половина. Остальные стояли целые и вроде как светились.

— Сколько ж его строили-то? — ни к кому особо не обращаясь, спросил я. — Это ж и народу уйма, и стройматериалов прорва. И нафиг он кому нужен, в дыре такой?

Ответил мне Биа.

— Гномы строили. Они камень знали, и камень их слушался. Я так думаю, что построили замок два десятка гномов, плюс пара сотен людей примерно за год. Ну и встало это заказчику в копейку, конечно.

— За год? — я не поверил ушам. — Вот это да… А кто это вообще, гномы? Только о них и разговору, а мы и не видели ни одного. Итарр же — их пещера, да?

— Ага, — лениво ответила Лина. — Только они ушли все давно.

— Куда?

— Кабы знать. Ушли и ушли, никого не предупредили и никому ничего не сказали.

— Вот интересно, — вступил Биа. — Где бы я не был, про гномов везде слыхали. Пещеры вот остались, на куче миров, то, что они построили, штуки всякие магические, даже книги иногда. Лабиринт их знаменитый. А у вас что, никаких следов нет?

— Нету.

— Во дыра, — хихикнула Лина. Но очень миролюбиво. Я не обиделся.

— Ты сможешь одолеть жемчужного? — сквозь зубы, тихо спросила Лина.

— Не знаю, — столь же тихо ответил Биа. — Жемчужный — боец, боец высшего класса. Он создан для прямого боя. Я — серый, разведчик. Голова в голову я, скорее всего, проиграю.

— Черт, — прорычала Лина. — А я не смогу тебя поддержать. Коты слишком быстрые, не попасть.

— А я? — как всегда некстати влез я.

— А на тебе будут висеть обезьяны да траллы, — серьезно сказал Биа. — Причем не меньше двух дюжин.

Мне снова стало нехорошо.

— Ты их эта… унюхал?

Биа раздраженно фыркнул.

— Я не собака, нюхать. Я чувствую. Впереди нас ждут обезьяны и траллы, как минимум один жемчужный кот и сам Ильдам. Коты мои, Ильдамом займется Лина, остальное твое.

— Как бы не так, — прошипела волшебница. — Давайте-ка, берем ноги в руки. Такой наборчик лучше разбить.

Смотались мы самым простым способом: спрыгнули из галереи вниз, в так называемый сад. Высота была метра три… моих спутников это не смутило, а мне оставаться одному не хотелось.

Минут десять мы улепетывали, остановились только у беседок на самом краю сада, там, где был использованный нами ранее пролом в стене. Биа зачем-то прыгнул на дерево, Лина исчезла между двух глыб — входа в одну из беседок. Я притормозил, соображая, куда податься мне — и тут на меня напали.

Вообще-то ничего страшного — началось все с двух обезьян. Одну я успел достать, она сразу рухнула, вторая, вереща, отскочила и полезла на дерево. Из леса выскочили три тралла — тоже неплохо, я резко развернулся, проскочил между ними, чуть пригнувшись — их дубины просвистели выше — резанул по ходу одного из них по животу, крутанулся, ткнул наудачу другого. Траллов было уже четверо, еще один выбегал из леса — я отскочил от них, взлетел на валун, рубанул одного сунувшегося по морде. Кольцо вокруг камня они замкнуть не успели: я снова проскочил, кого-то не глядя резанув, получил вскользь по скальпу, в два прыжка очутился у беседки, развернулся… и обнаружил, что ноги мои трясутся, по лицу течет кровь, а дыхание осталось где-то за валуном. На который в этот момент светло-серой тенью взлетал незнакомый боевой кот.

Красавец был еще тот — ровная шерсть, клыки и когти раза в полтора длиннее, чем у Биа, широкогрудый, узкомордый, с красной банданой на голове. Вокруг валуна — прямо передо мной — уже скопилось с десяток траллов и обезьян; я отчетливо видел, как напряглись мышцы жемчужного, он зашипел — и тут слева раздалось пронзительное «С-с-сооо-о» Лины. Из беседки вылетел огненный шар и разнес валун и все вокруг, включая и меня, получившего осколками по лбу и в живот. Я куда-то упал и меня даже чем-то засыпало… но, как ни странно, я видел все, что было потом.

Жемчужный умудрился увернуться от файерболла. За мгновение до встречи с ним он слетел с камня куда-то вбок, сделав в воздухе потрясающее сальто. Возможно, в него попало камнем — они разлетались все же быстрее, но через секунду после взрыва он уже сидел на стволе, метрах в двух от земли и в пяти от развалившегося валуна. Понимая, видимо, что волшебница останавливаться не будет, он тоже не отдыхал — тут же, оттолкнувшись всеми лапами, полетел наискось, целя на глыбу у самой стены беседки — как раз надо мной, но Биа сбил его на землю.

Описать их схватку я не берусь. Слились два серых пятна, потемнее и посветлее, раздался раздирающий уши визг, его тональность… не знаю как сказать, началось как из бочки, кончилось ультразвуком. Жемчужный в полете не ожидал нападения, разгруппировался и Биа распорол ему бок и горло.

Наступившую тишину нарушил топот выскочившего из леса запоздавшего тралла… пару секунд он тупо озирался, потом бросился на Лину. Та, почти не глядя, влепила ему по корпусу плотной молнией и подбежала ко мне. Я как раз в очередной раз потерял сознание.

Двустворчатые двери были незаперты. За ними нас ждал Ильдам, цель нашего путешествия. Я сглотнул невесть откуда взявшийся в горле ком. Посмотрел на своих спутников — серьезную Лину с огоньком в готовых действовать руках и насупившегося кота. У того в каждой лапе было по звездочке. Я перехватил меч поудобнее. Пошли.

Сейчас, когда многое было позади и почти ничего — впереди, я вдруг как-то окончательно убедился, насколько Лина некрасива. Тонкие, Х-образные ноги, узкие плечи, почти полное отсутствие пленительных женских округлостей… острое лицо, небрежно закрученные волосы самого неопределенного цвета, редкие веснушки на нездорового цвета коже, синева под глазами. Хотя это все было совершенно неважно, сейчас, когда впереди оставалось так мало, я смотрел на нее и она запоминалась мне именно такой.

Развилка мы достигли в молчании.

— Ну, вот и все, — нервно зевнув, заявил Биа. — То самое место, я узнал. Тебе направо, мне налево. Лине — прямо.

Мне вдруг стало как-то очень плохо.

— Подождите… я…, - слова почему-то шли с трудом. — Мы что, вот так просто и расстанемся?

Биа фыркнул. Лина тоже.

— Нет. Теперь уже нет.

— А что, ты куда-то торопишься? — осведомился кот. — Лично я — нет. Лишние десять минут ничего не изменят.

— Ну, раз так, — Лина сошла с дороги и растянулась в траве, лицом к небу, разбросав руки и закинув ногу на ногу. — Тогда у нас будет долгое прощание. Долгое и теплое.

Биа тоже улегся, хлопнув ее хвостом по сапогу. Потом перевернулся на живот, поскребся, потянулся и ткнулся в нее мордой. Она рассеяно положила руку ему на голову, погладила. Потом тихо и нежно сказала мне, столбом застывшему у дороги:

— Ну, что стоишь? Присоединяйся… — и добавила, потянувшись. — Погода хорошая.

Я прилег рядом с ней на бок, она улыбнулась. Взяла мою руку в свою, положила себе на живот. Зажмурилась:

— Хорошо, ребята. Как хорошо.

Биа что-то буркнул в ответ. Я лежал на боку, смотрел на нее и видел распоротый ворот ее куртки. Похоже, кнут Ильдама достал ее и там. Виднелся краешек чем-то залепленного шрама, а ворот был заколот булавкой. Наверное, это было тогда, когда второй жемчужный достал Биа и Лина выскочила из под моего меча, чтобы его прикрыть. Через минуту я к ним присоединился, но она успела получить в бедро — это я заметил, да и как не заметить, полный сапог крови — и, видимо, в шею. Вот почему у нее на лице была кровь.

Подожди-ка… а все-таки, кто же из нас прервал черный поток? Последнее, что мне помнилось отчетливо — что все мы с трех сторон рванулись к раскручивающемуся вихрю — порезавший жемчужного Биа откуда-то сверху, с этим своим дурацким дрыном; отбросившая Ильдама Лина со своим золотистым Винном, да еще и я с Чуром, продравшийся через эту дебильную толпу… А потом — хоть убей, закрутило, как в водовороте. Блин. И не спросишь… да и какая разница.

В голову лезли всякие дурацкие картинки, как вдруг меня просекло — а ведь и впрямь хорошо! Солнечный денек, на небе не тучи, а симпатичные облака, не жарко, душистая незнакомая трава. Ни откуда не надо ждать нападения. Все дела закончены, препятствия преодолены. Все.

«Все — это будет все» — вспомнил я слова Хасаноса. И перевалился на спину, и стал смотреть на проплывающие облачка.

Биа положил голову Лине на живот, поверх моей руки.

— Заведи себе котеночка, — попросил он меня.

— Да, — серьезно ответил я, — заведу.

И правда, как же без этого? Как можно приступать к делу, не имея в команде серого кота?

И Лины. От очередного осознания факта, что, попрощавшись здесь, снова мы с ней никогда не увидимся, заныло сердце. Сильно заныло, заплакало.

— Порекомендовала бы я вас обоим завести себе по маленькой Линочке, — фыркнула та. — Да, боюсь, это трудноосуществимо.

Пора было внести собственную лепту.

— А у вас дома наверняка есть такое животное… туповатое, глуповатое, недалекое, но послушное и в целом ничего себе, а? Вот, заведите, привяжите рядом с домом и вспоминайте меня. И, главное, кормите.

Биа забил хвостом, Лина хрустально рассмеялась.

— Ты пойми, — через минуту серьезно сказала она. — Так случилось. Карты легли, звезды встали. Выпало нам всем встретиться и этот путь пройти. Не меньше, и не больше. А теперь надо расходиться. Вершину взяли, все дороги только вниз.

Ее узкая ладошка сжала мою. Биа потерся о наши руки мордой.

Я обнял Лину — она ткнулась мне лицом в грудь. Плечи ее вздрогнули, а может мне показалось. Биа подошел сбоку и обнял нас обоих, его хвост мотался из стороны в сторону.

— Прощайте, — сказала Лина и отошла на пару шагов.

— Прощайте, — эхом откликнулся Биа и, развернувшись, пошел по своей дороге.

Я ничего не стал говорить. Так, просипел что-то, посмотрел на узкую спину уходившей зилифской волшебницы, на широкую спину удалявшегося контийского боевого кота… и побрел своим путем. Тропой, если быть точным — едва приметной, отмеченной выбеленными камешками.

Герои вроде бы никогда не оглядываются. Я не герой, так что полдороги протопал спиной вперед — пока Биа не исчез в высокой траве, а тропка Лины не нырнула в овражек. Оба тоже оглянулись по разу, Биа махнул лапой, Лина подняла руки и что-то звонко крикнула, что-то веселое и задорное.

Минут через двадцать я понял, что выхожу на берег Демы. Было часов 7 вечера, жара еще не спала. «Искупаться, что ли?» — подумалось мне. В конце концов, за этим шел.

Уфа, 2002 г.