Пришла война...

Глава 1

Из многочисленных письменных воспоминаний и устных свидетельств, дошедших до попаданца Сергея Логиновича, он прекрасно знал, что первые известия о грядущей войне раздадутся в стране ночью с 21 на 22 июня. Технические возможности уже позволяли и от западной границы телефонами и телеграфами от военных, пограничников, партийных и государственных территориальных структур, местных органов НКВД в Москву должны были потечь сначала робко, потом с расширением масштаба вторжения все более настойчиво ручейки информации. А уж в самой столице скорость движение получаемых сведений стала бы происходить быстро, даже лавинообразно, не понятно по каким принципам.

Вот, например, никто не знал, ни этой ночью, ни в будущем, откуда информация о войне мгновенно появилась у баб подмосковских сел, пробудивших почти всю столицу. Уж не были ли у них в Московской облНКВД свои информаторы? Хе-хе, на общественных началах!

Всю эту короткую, довольно светлую ночь попаданец сидел в своем личном рабочем кабинете, ждал когда либо в пригородных селах бабы зашумят, завоют от смертельной неизгладимой судьбы. Либо порученцы любого ранга вплоть до замнаркомов и даже наркомов начнут обзванивать положенную номенклатуру.

Но нет, ни снизу, ни сверху так его и не трогали, видимо, что-то произошло. Или, точнее, пока не произошло. Сергей Александрович в ожидании, пхе, очередного чуда перебирал деловые бумаги, несколько раз принимался пить черный, дегтярного цвета чай, как всегда, без сахара, но с лимоном. При чем после двух ночи (утра?) он, жалеючи дежурную, а ее ставили подобным образом как раз из-за приготовления «вечернего чая», прогнал женщину, сам ходил на кухню на первый этаж за горячим кипятком в чайнике.

А ближе к утру, когда причудливое сознание, осатаневшее от бессонницы и тревог, начало откровенно глючить, Сергей принялся за творческий труд, так характерный для попаданца. Прямо говоря, попаданцы не только разных времен, но и, как правило, разных реальностей, таскали плоды работы разного направления творческого люда, выдавая их за свои плоды.

Плагиат, конечно, чистейшей воды, подпадающий и под юридическое наказание и моральное порицание. С другой стороны, Сергей Логинович, как опытный менеджер, прекрасно понимал, что спрос порождает производство. И что если в какой-либо реальности что-то не произвели по какой-то причине, то попаданцу сам бог велел, ибо иначе зачем он вообще появился?

А в нынешней реальности В.И. Лебедев-Красный (местный аналог Лебедева-Кумача) за несколько лет до начала войны тяжело заболел и скоропостижно умер (1937 год). А стихи ведь были прекрасные, идеологически проверенные. И песня была создана А.В. Александровым замечательная. И пусть эксперты и ученые дискутируют об авторстве, в данном случае это не важно. Ведь есть третья сторона в создании песни – попаданец Сергей Логинович Романов. И уж он-то точно показывает, что, во-первых, работа теперь точно становится его. Хотя, во-вторых, подлинным автором он не является. Стыдно? Очень, аж курносая моська заалела. И плевать!

Твердо и четко написал первое слово: «Вставай». Задумался вдруг над вторым. В оригинале было слово страна, но вдруг лучше Россия. Уже не останавливаясь, прописал всю строку «Россия огромная», потом вторую: «вставай на смертный бой». Прочитал и понял, что лично он не профессионал, а лучшее всегда враг хорошее. Зачеркнул слово Россия, написал, как в оригинале «страна».

И уже без сомнений прописал все оставшихся тридцать строк оригинала стихотворения Лебедева-Кумача. Пусть это будет хоть такая память умершего поэта в этой реальности.

Встал, подошел к окну, посмотрел на улицу. Ранее летнее утро царствовало во всю, аж на востоке заря заалела – явный признак поднимающего солнца. А никаких признаков начинающейся войны не прослеживается. Население не тревожится, бабы не воет, и даже телефон «ВЧ» стоит молча, в полном спокойствии. Видимо, сегодня еще не его день.

А спать хотелось сильно, самый сейчас жор на сон ранним утром. Оставил на столе лист с текстом стихотворения, авось не сопрут. Зевнул и решительно прошелся в спальню. Спать! Шеть часов уже, если бы шла война, всяко бы узнали. Уже укладываясь спать под бочок дражайшей Марии Федоровны, подумал, что так даже лучше. Еще буквально несколько дней и этот год окажется не лучшим временем для нападения – дожди, слякоть, грязь. А там уже осень, Пройди-ка, попробуй по бескрайним российским просторам. А 1942 год всяко лучше, чем 1941!

С этим и уснул. Собственно, бессонная ночь 22 июня не была исключением, а, скорее, правилом. Хозяин приучил всю страну и, особенно, аппарат к своему режиму. Это даже в XIX веке Зимний дворец и центр Санкт-Петербурга жили своею жизнью, а остальная страна по большей мере своей. В ХХ веке при внешне демократическом СССР, диктатура жизнь ограничивала жестче. Телефон и телеграф, опутав все огромную страну, делали из чиновников, хоть столичных, хоть провинциальных, послушных марионеток. И не дай бог Сталин позвонил, а ты в три часа ночи уже спишь, лентяйничаешь. Кошмар! Ответработника снять, как не справившегося.

А эти, в свою очередь, сами дергают своих подчиненных. Вот и работали всю ночь, как проклятые. Ведь вдруг справку какую надо будет, а товарищ Сидоров безмятежно дрыхнет! Так закрутили гайки, что после смерти И.В. Сталина в 1953 году его преемника уже специальными приказами и директивами заставляли аппарат возвращаться к прежнему людскому ритму.

Но пока только 1941 год и каждую ночь ты, хочешь или нет, надо тебе или вообще делать нечего, торчишь в рабочем кабинете с одной целью – если позвонит главный телефон, немедленно его снять и в трубку молодцевато сказать:

- Здравствуйте, товарищ Сталин.

А больше уже по ситуации, - может, что-то серьезное, а, может Хозяин и поболтать захотел. Тебе-то что.

Вот и Сергей Александрович, как образцовый ответственный работник, каждую ночь со своими заместителями ждал звонка. Знал – два-три звонка в месяц Вождь все равно сделает.

Так что эта ночь, в отличие от остальных, была лишь нерабочей. Не зарабатывали планы, не рассматривались различные затейки от особенностей структуры частей и подразделений Народного Ополчения до идеологической работы Комитета. Просто ждал войны. Но, получается, не дождался.

Кстати, жена его Мария Федоровна до недавнего времени имела такой же распорядок дни и ночи. Лишь была пара мелких исключений – ложилась она на час раньше, но и вставала также на час ранее, контролировала приготовление завтрака.

Это до недавнего времени. Беременность пришла, как весеннее половодье, с радостью и с опаской, но весьма неизбежно. И теперь уж было не до мелких безобразий жизни, а сам Сергей Александрович ложился в семейную постель с опаской разбудить жену.

А так, день был как день, за тем исключением, что это было все же воскресение. То есть в СССР был выходной. Правда, неугомонный и работоспособный И.В. Сталин все равно трудился, а, значит, и самые ответственные работники тоже были как бы на работе. Воскресный рабочий распорядок означал для таких трудящихся, что, в сущности, можно быть дома, в кругу семьи, но за учреждением (заводом) своим следить, лучше даже съездить, хотя это уже не обязательно. Самое главное – всю информацию иметь и в любое время быть готовым приехать на ковер к И.В. Сталину.

Председателю Всеславянскому Комитета С.А. Романову-Советскому в это отношении было легче. Головное здание Комитета было одновременно его жильем. То есть 24 часа 367 суток в году он так или иначе был на работе и, одновременно, в семье. Правда, расплачиваться за это приходилось частыми поездками в Кремль. А это отнюдь не развлекаловка, а практически каторжный труд.

Вот и сегодня в воскресный день Сергей Александрович решал трудный вопрос – обедать дома, ведь если Хозяин позовет, то теперь он обязательно пригласит на свой обед. И когда в желудке будет уже домашний обед, уложить еще второй будет сложновато и Сталин, как пить дать, обидится. А если не позовет и по какой-то причине не пригласит? Голодать весь день как проклятый!

Ответа на такой сложный день практически не было. Как говорится, либо ты будешь на коне, либо под коне, смотреть надо на ситуацию. Самое главное, примирять сложной обстановкой обидным ужином тоже было нельзя – сова И.В. Сталин мог пригласить и в 12.00 ночи и в 2.00 и даже в некоторых случаях в 3.00 - 4.00.

Сегодня, впрочем, секретарь Хозяина А.Н. Поскребышев передал приглашение И.В. Сталина к 12.00. Хм, как бы не раньше самого Хозяина приехал бы. Но делать нечего, приглашение Вождя было сродни приказанию в армию. Выслушал, козырнул, прибыл. И никакой там не хочу! Поцеловал любимую жену – она по причине беременности была не выездной – и уехал в своем роскошном Мерседесе-Бенце, подаренным лично фюрером А. Гитлером во время поездки В.М. Молотова в Берлин. Сам великий князь приехать никак не смог, хотя и имел персональное приглашение.

Вообще, при поездке в Германию немцы не прочь было видеть всех, кроме евреев, конечно, хоть это пожелание и не оглашалось. Но персонально в гости как желательные посетители, были включены двое – предСНК и нарком НКИД В.М. Молотов и великий князь С.А. Романов.

Молотов, как председатель комиссии и главный переговорщик поехал, а вот Сергей Александрович, как назло заболел и попасть в Берлин был не в состоянии. Нужность его на советско-германских переговорах была так зримо, чтобы проверить и, если что подопнуть приехал сначала сам Хозяин, а после с более мягкими требованиями, фактически просьбами – германский посол граф Шуленбург. Оба увидели, что великий князь очень болен гриппом и не стали настаивать. А сам попаданец, помня о том, что грипп - это не просто простуда и от этого можно с превеликой возможностью умереть, тоже не стал геройствовать.

Но результат от этого все же был – А. Гитлер выступил со специальной речью по этому поводу, подтвердил, что великого князя в Берлине всегда ждут и подарил эту роскошную машину представительского класса.

Сергей Александрович почем все это вспомнил? Не потому, что машина напомнила о прошлом. Вчера ему позвонил Шуленбург, фактически навязался на встречу. А там уже сказал оглушительные для всех новости, кроме, разумеется, попаданца. Гитлер собирается напасть на Советский Союз! И это не общие слова, в посольство уже пришел специальный текст объявления, в котором Шуленбург должен был объявить от лица Германии войну СССР. Единственно, посол не знал конкретной даты – Берлин сообщил, что сроки его аудиенции в НКИД ему сообщат позднее.

Шуленбург даже привез с собой рукописную копию этой ноты. Посол фактически предал свое правительство, игра попаданца оказалась эффективной и прибыльной. Но Сергею Александровичу интересно было даже не это. Эта реальность хоть и немного изменилась, но не кардинально. Великая Отечественная война хоть и немного иное время, но и произойдет!

И.В. Сталину известие немецкого посла тоже особо не было интересно. Вчера, когда он позвонил в Кремль с известием о визите посла и его известием, Хозяин только хмыкнул. Но сегодня все же отреагировал. А вот как ему быть? Машина, мощный образец германского автомобилестроения, донес попаданца до Кремля за короткий срок. Ведь автомобильных пробок еще не было.

А.Н. Поскребышев только молча улыбнулся, мол все как обычно. Действительно, Хозяин был, как всегда. Спокоен, деловит, чистил свою трубку в воскресное утро. О встрече с Шуленбургом лишь поинтересовался, действие ли это германского правительства или же самого посла. Сергей Александрович твердо сказал, что с его точки зрения – это инициатива дипломата. И на этом тема была исчерпана.

Хозяин лишь сказал, что великий князь так много говорит о начале войны, а они все в правительстве и ЦК, что нового уже не сказать.

Бегло посмотрел на рукописную копию – Сталин его не знал и посмотрел из чистого упрямства, машинописный русский текст читал немного дольше, но тоже не то, чтобы чрезмерно.

- Вот паршивцы, - хмуро сказал он и пыхнул трубкой, - и причины какие-то нашли дурацкие. Кто им поверит на такие объяснения?

Он недовольно посмотрел на попаданца. Проблема была, разумеется, не в собственно в нападении Германии, а уже в реакции СССР. И.В. Сталин хотел просто не шевелится, и не заподозрить немцев, великий же князь мягко-мягко, но продавливал позицию, что провоцировать немцев нельзя, но, по крайней мере, в далеком тылу надо бы что-то предпринимать

И, самое главное, Вождь понимал, что он не прав, а собеседник прав и это его особенно злило. Вечер был не окончен, если не говорить о том, что Хозяин сорвался и наговорил Сергею Александровичу всякой гадостей. В общем, о расстреле еще речь не шла, как и о тюремном заключении, но домашний арест он получил.

А потом было уже поздно. В этой реальности фашистская Германия объявила войну СССР 23 июня 1941 года. Уже когда шли бои, днем 23 июня 1941года немецкий посол фон дер Шуленбург по поручению и от имени предъявил ноту об неоднократных подозрительных действиях регулярных войск Советского Союза, что «послужило праведной причиной объявления войны Германии СССР».

Принимал его, как и положено, нарком НКИД СССР В.М. Молотов, вызывающий молчаливое и мрачное неодобрении словами посла.

Нота уже была в руках советского правительства кулуарно, оба понимали, что ее содержание - это откровенная чушь, дипломатическое вранье. Поэтому советский нарком даже внешне все немецкие объяснения не принял, сказал, что война СССР будет носить справедливый и честный характер, тогда как со стороны Германии захватнический.

С тем и расстались. Визит был коротким, как и в посещении в параллельной реальности. Но в отличие от него он был не столь эмоциональным. Все чувства были уже прожиты, прочувственны, перенесены на реальные действия.

И когда немецкий посол Вернер фон дер Шуленбург, уже идя после разговора с русским наркомом – сугубо официального, сдержанного, если не сказать злого, а как еще могут вести себя люди, втянутые в войну? Он, затянутый в тяжелые думы, не сразу понял, куда его зовет. Нет, он понимал, что с ним захотят поговорить, еще бы, это после такого-то шага! Но после того, как Молотов не сделал ни одного знака, подумал, что русские о нем забыли, как об отработанном материале.

Ан нет! Незаметный человечек в принятой здесь полувоенной форме сначала настоятельно звал его на немецком языке, потом помогал себе руками, видя, что иностранный дипломат просто не понимает, что от него хотят. А уже затем, когда тот, наконец, пошел, снова перешел только на вербальное отношение.

А Шуленбург перестал терзаться. В конце – концов, он всего лишь доводил чужое мнение этого бесноватого ефрейтора. Свое настоящее мнение он сказал вчера. И, кажется, его услышали, не в тюрьму же его, ха-ха, тянут?

Незаметный человечек довел его до автомобиля, не его, а местного, негромко произнес на немецком языке:

- Товарищ Сталин очень хочет видеть вас!

И предложил ехать, как понимал Вернер, в резиденцию русского Вождя в Кремле. Конечно, он поехал, не зря же он был сегодня на визите один, даже переводчик был нкидовский, а не посольский. Его хотят видеть на высшем уровне?

И вот они прошли ряд помещений, а потом посол увидел самого И.В. Сталина, деловито протянувшего руку для рукопожатия. Позвольте, а где же этот русский аристократ, советский великий князь?

Извинительно улыбнувшись, посол все же довел вопрос до Хозяина. И.В. Сталин, недовольно посмотрев на дверь, тоже, видимо, не знал, где его подчиненный, взялся за трубку. И как бы он говорил не с русским дворянином!

- Я вам еще раз говорю, товарищ Фриновский, вы не должны переделывать мои слова в расширительном ракурсе. Только то, что я вам сказал, а не то, что придумали. Созидательные дураки мне не нужны, иной раз лучше умные лентяи. Немедленно везите его!