Принцесса. Пособие по выживанию (СИ)

Глава первая. Не ходите тёмной ночью, девушки, гулять…

Люблю летом идти домой по ночному городу, когда на улицах никого и видны только серо-жёлтые круги, нарисованные на асфальте неясным светом фонарей, а в прохладном воздухе аллей разлита тишина. Иногда на душе так хорошо, что кажется — ещё шаг, и я взлечу. И в такие моменты можно даже думать, что, если в девятнадцать лет я нигде не работаю (правда, учусь на третьем курсе), ничем особо не увлекаюсь и ничью жизнь к лучшему не изменила, то это не так уж и страшно.

Но от таких мыслей трудно отделаться, и вскоре я перехожу к унынию, начинаю медленно брести, цепляя подошвами асфальт, и думать о тщете всего сущего. Пессимизм, в свою очередь, сменяется яростной нелюбовью к нехорошим людям и к этому скучному миру. От этого раздражённого состояния есть проверенное средство: перемывать косточки родственникам, знакомым и подругам. Я-то на их фоне ещё не так уж и плоха! В общем, заканчивается это всё новым периодом гармонии с собой, и так далее, по кругу.

Начало всей этой странной, страшной и удивительной истории пришлось на третий период — боевой. Я уже почти хотела, чтобы из подворотни вылез какой-нибудь маньяк или грабитель, и я в два счёта, изящным движением руки, отлупила бы его. При этом я как всегда забывала, что драться совершенно не умею. Не говоря уж о том, что любому маньяку достаточно снять с меня очки минус шесть, и он может делать со мной всё, что заблагорассудится его извращённой фантазии. Тем более, что до милиции в нашем тихом спальном районе мне точно не докричаться. И надо было Настьке отмечать день рождения в клубе…

Улучшению настроения не помогла и притормозившая рядом машина и традиционное: "Девушка, вас подвезти?" На что я очень дружелюбно рявкнула традиционное для меня: "Нет!"

К моему удивлению, парень никак не отреагировал, его красная машина продолжала медленно двигаться параллельно тротуару. А вот и долгожданный маньяк… Проскочив стадию полётов, я сразу перешла к пессимизму. Вокруг одни озабоченные хмыри. Где все нормальные парни?! Тем более что мне не нужен принц на белом Мерседесе. Если уж на то пошло, я как раз коня предпочту — люблю животных. И требования к "принцу" у меня весьма скромные: пусть он будет добрый, надёжный, заботится обо мне и снисходительно относится к моим маленьким слабостям. То есть не будет корить меня словами: "Ты скоро в дверь не пролезешь!" — за каждый кусочек торта и с удовольствием примет в нашей общей квартире кошку, собаку и пару птичек…

В мои мечтательные размышления резко вклинился звук захлопывающейся дверцы. Я очнулась и услышала сзади по-кошачьи мягкие шаги. Ой! Ну почему я не согласилась на предложение Настиного парня подвезти меня до дома?! Он, конечно, противный и вечно подкатывает ко мне, когда Настюшка не видит, но зато не псих… Я приостановилась, якобы для того, чтобы поправить прекрасно сидящую босоножку, и обнаружила, что мои худшие подозрения оправдываются — невысокий темноволосый парень шёл за мной. Причём расстояние между нами неуклонно сокращалось. Так, сейчас или никогда.

Я рванула с места в карьер, нырнула в темноту между домами-точками и бросилась петлять, не разбирая дороги. Через пару минут я окончательно запыхалась и, страстно надеясь, что мой преследователь отстал, обессиленно прислонилась плечом к стене. Сердце колотилось так, что мне казалось, я слышу, как оно бьётся о рёбра. К несчастью, я слишком прислушивалась и не успела даже пискнуть, когда меня кто-то сзади схватил поперёк туловища. Я задёргалась, попыталась пнуть маньяка по ноге, но благополучно промазала.

— А ну, прекрати! — скомандовал державший меня мужчина. И, поскольку я не прекращала, встряхнул так, что какое-то время мои ноги болтались довольно далеко от земли. Только вот никакого удовольствия от полёта я не испытала.

— Пошли, — так же спокойно приказал маньяк и потянул меня куда-то.

— Никуда я не пойду! — гордо пискнула я тоненьким и дрожащим голоском.

Он только хмыкнул, пошевелился, и я почувствовала, как что-то холодное коснулось моей шеи. Что мне оставалось? Я покорно позволила потащить себя куда-то вглубь квартала, прочь от проспекта, где меня должен ждать папа. Не успела я от души пожалеть себя и закончить подсчёт хилых шансов докричаться до него отсюда, как псих потащил меня куда-то наверх, заставив мои щиколотки очень тесно познакомиться с невидимыми в темноте ступеньками. Перед нами оказалась дверь, открывшаяся с леденящим душу скрипом. Душа не выдержала и позорно сбежала в пятки, где судорожно заметалась, пытаясь найти убежище понадёжней. Мы остановились прямо на пороге, и маньяк что-то там начал вытворять со своим холодным оружием в опасной близости от моей шеи. На память пришли солидные швейцарские ножи, с кучей разных лезвий и страшных приспособлений, истинное назначение которых вдруг открылось мне во всех подробностях. Да ещё так явственно, что я старательно попыталась упасть в обморок и очень огорчилась, когда мне это не удалось.

Тем временем рядом посветлело. Ах, вы любите при свете? Ой, извините, я так стесняюсь. Вы бы не могли как следует стукнуть меня по голове, чтобы я вырубилась и не присутствовала при том, что будет дальше? Мои нервы не выдержали, и я истерично захохотала. Причём не смогла остановиться, почувствовала себя полной идиоткой, но при этом гордо подумала, что отважно смеюсь опасности в лицо, и снова взвыла от смеха.

— Эй, что с тобой? — опешил маньяк.

— Да так, что-то весело стало, — бодро отозвалась я и не выдержала напряжения: — Слушай, давай приводи своё орудие труда в боевую готовность, делай побыстрей всё, что тебе надо, и мы разбежимся к взаимному удовольствию!

— Да я уже почти закончил, — задумчиво отозвался он. Ой, неужели мне в кои-то веки повезло? Хорошо бы, а то всё-таки обидно… — С этой штукой иногда очень трудно управиться, — доверительно сообщил маньяк. Я еле-еле удержалась от нового приступа смеха, побоявшись продолжения увлекательного диалога и начиная подозревать, что это всё мои больные фантазии. Но тогда что ему от меня нужно? — Ага, ну вот и всё! — радостно воскликнул он. Я уже хотела задать животрепещущий вопрос: "Теперь ты меня отпустишь?", как вдруг что-то вспыхнуло, и я зажмурила глаза.

— Ну что, она? — спросил у кого-то маньяк, отпуская меня. Я открыла глаза и обнаружила, что стою в просторной комнате, где за столом сидят где-то десять одетых в чёрные и тёмно-серые рубашки мужчин и внимательно на меня смотрят. Интересно, это что, клуб меня-филов? Ой, как мне всё это не нравится… Я скосила глаза на притащившего меня парня, и не заметила никакого ножа. В руке он вертел металлический диск с явно тупыми краями и смотрел на меня не истекая слюнями, а спокойно и немного грустно. Нет, всё, пора заводить личную жизнь, а то уже до нездоровых мазохистских фантазий дожила! Только где мне найти того единственного, которого хотя бы поцеловать захочется? Тьфу, тут непонятная ситуация, а я стою столбом, пялюсь на явно удивлённого таким вниманием парня, а в мыслях — совершенно неуместная романтика! Я обернулась к остальным, готовясь защищаться до последнего, хотя совершенно не представляла, от чего.

— Челси, — обратился к соседу строгого вида седеющий мужчина, похоже, главный здесь. — Что скажешь?

Второй, сильно облысевший тип с неприятными водянистыми глазами, сложил усеянные перстнями руки на необъятном животе (и это меня называют пухленькой!) и принялся задумчиво меня рассматривать. С мерзотнейшим выражением на морде задерживаясь взглядом там, где явно не могло быть отличительных признаков, хотя бы из-за присутствия на мне платья. Наконец он вспомнил, что надо бы что-то сказать, и неуверенно промямлил:

— Ну-у… Не знаю… Я её только один раз видел, и то мельком… И без этой штуки, — он обрисовал пальцами очки на моём лице. — И надето на ней было гораздо меньше…

Вот козёл! А ведь говорила мне мама: "Задёргивай занавески лучше, из дома напротив всю твою комнату видно"! А я не послушалась её, и вот…

— Снимайте, — кивнул мне главный. Так. Всё же маньяки. Нет, если такой расклад, я бы лучше этого парня предпочла. Он хотя бы симпатичный. И один. И вон даже отвернулся, щадя мою скромность!

— Кхе-кхе, — прокашлялась я, скрывая за междометием гораздо более длинные и значимые слова. — Всё снимать? — вздохнула я, здраво оценив свои шансы на борьбу с десятком здоровых мужиков и придя к неутешительным выводам. Но всё же уточнила: — Или бельё можно оставить?

Кто-то судорожно закашлялся, но большинство и ухом не повело.

— А вообще, — перешла я в наступление, — за такое лет пять дают, в колонии строгого режима. Жалко, что я уже совершеннолетняя, а то хорошо устроились! — меня понесло: — Может, вам ещё и на столе станцевать?!

— А почему бы и нет? — оживился Челси.

— Окунуть бы тебя мордой в унитаз, — мечтательно протянула я и добавила с садистской ухмылкой: — И воду спустить!

Да, да, я вежливая, воспитанная девушка, но в шоковом состоянии несу невесть что. Мой неудавшийся маньяк весело усмехнулся, похоже, ему предложение понравилось. Я поглядела на него внимательней, и неожиданно он чуть улыбнулся мне ободряюще. Симпатяга… хотя черты лица неправильные и глаза совсем чёрные, аж жутковато. Но почему-то мне спокойней оттого, что он рядом, хотя должно бы быть наоборот.

— Я имел в виду… это, — главный помахал рукой перед лицом. Я покорно сняла очки и с отвращением уставилась на неровное пятно, в которое расплылось лицо этого мерзкого Челси. Всё же в плохом зрении есть плюсы — не вижу его поганую рожу.

— Вроде она, — протянул этот тип. Я надела очки и обнаружила, что главный встал, подошёл к занавеске справа и начал крутить ручку рядом. Занавеска поползла в сторону. Собственно, в комнате она была единственной достойной упоминания деталью интерьера — ни картин на стенах, ни фикуса в горшке. Облицованные белым в серых разводах камнем стены, стол в середине, вокруг него стулья, на которых сидят сосредоточенные и важные дядечки и дедушки, а дверь в самом дальнем углу — никак не получится добежать, схватят по дороге…

— Может, не стоит торопиться? — вдруг начал ещё один, до этого молчавший, если не считать его судорожного кашля после моих вопросов о стриптизе. — Мы не уверены, а неудача обернётся для этой милой девушки крайне печальными последствиями.

— Какими такими последствиями? — спросила я, одолеваемая самыми мрачными предчувствиями, которые ничуть не рассеялись, когда в воздухе повисла гнетущая тишина.

— Видите ли, — начал не очень уверенно главарь, уже отодвинувший занавеску, за которой скрывалось не окно, а другая комната. Или вернее, комнатка, посреди которой стоял здоровенный зелёный постамент, почему-то без статуи. Я отчаянно понадеялась, что он предназначен не для запечатления моей персоны, павшей во славу интересов этой компашки. А главный уже продолжил:

— Дело в том, что в предсказании ясно сказано — для спасения мира нужна особа королевского рода. А вся семья Лександра Двенадцатого погибла, за исключением его младшего сына, сбежавшего в юные годы в один из соседних миров. Мы долго искали его или его потомков. К счастью, древние артефакты ещё прекрасно работают, и в одном из поисковых зеркал нашим достойным коллегам магу второго разряда Челси Армонгу и ныне почившему главе Совета удалось на короткое время увидеть девушку, в жилах которой течёт королевская кровь. К сожалению, мы смогли определить только мир, в котором она находится. И получили не очень полное, — он покосился на недовольно скривившегося Челси, — описание её внешности. Мы проверили уже некоторое количество девушек, но ни одна из них не является дочерью младшего принца. Впрочем, он имеет полное право носить титул короля, ввиду…

— Ладно, дальше всё понятно, — прервала его я. — Расскажите-ка лучше, что вы сделали с моими предшественницами?

В воздухе снова повисло неловкое молчание, но тут заговорил мой похититель:

— Они не прошли испытания на принадлежность к королевскому роду и сгорели заживо. Очень быстро, — добавил он, глянув на моё лицо.

— Спасибо, утешил, — хмыкнула я, отнюдь не прельщённая подобной перспективой. — Я так не согласна! Я не хочу превращаться в кучку пепла!

"Я тоже этого не хочу", — вдруг услышала я, хотя его губы не двигались, но голос был точно его. И тут же пришло предупреждение — не думать об этом, не привлекать внимания. Я быстро повернулась к остальным. Я попала в фэнтези-историю. Вот так попала… А может, маньяк и правда был и, вняв моим беззвучным мольбам, стукнул меня по голове? И это — просто бредовое видение? А то ещё непонятно, что хуже…

— У тебя нет выбора, — вернул меня к суровой реальности ещё один тип, тощий, но не менее неприятный, чем Челси. — Наш мир должен быть спасён, и мы готовы принести в жертву…

— Вот и спасайте его сами и жертвуйте собой, — со свойственными мне человеколюбием и самоотречением заявила я. — А я пойду, меня ждут! — Я решительно попятилась и запоздало вспомнила, что попала сюда с помощью какой-то магической штуки.

— Стой! — завопил Челси, взмахнув рукой. — Не дайте ей уйти! Портал ещё открыт!

Ура! Подбодрённая лёгкой улыбкой парня, который даже не попытался меня задержать, за что я мгновенно простила ему это приключение, я попятилась ещё более решительно и через секунду оказалась на улице, чуть-чуть не упираясь носом в уже знакомую дверь. Быстро запихнув подальше непрерывно растущую кучу вопросов, ответы на которые сейчас я всё равно не могла получить, я со всех ног побежала в сторону проспекта. На перекрёсток я вылетела на всех парах, слишком поздно вспомнив, что об этой странной истории лучше ничего не говорить. А то мама устроит истерику и — прощайте, редкие ночные прогулки по клубам в поисках прекрасного принца. А заодно и все остальные прогулки. Мама у меня нервная. Я затормозила и, отыскав глазами тёмную мужскую фигуру в условленном месте, нацепила на лицо беззаботную улыбку и поспешила через дорогу. Вдруг меня пронзила жуткая мысль — а вдруг меня уже ждут, и вовсе не папа? Я застыла посреди дороги и судорожно сощурилась, но тут же успокоилась — не узнать почти двухметровую фигуру отца было трудно. Да, после такой увлекательной экскурсии в другой, ну просто жутко гостеприимный мир, легко можно стать параноиком.

— Слава! Уходи с проезжей части! — вдруг крикнул папа.

— Да ладно, — беззаботно начала я, махнув рукой. — Какой ненормальный… — и застыла с открытым ртом: из-за поворота вывернул джип и на бешеной скорости понёсся на меня. Я дёрнулась вперёд, назад, нога в босоножке подвернулась, я взвизгнула и с размаху села на асфальт, хотя как раз сейчас мне этого делать не стоило — он был метрах в десяти. Я попрощалась с родными, пожелала этому мерзавцу разбиться на ближайшем повороте и вдруг в него с разгона врезалась красная машина. Да! Так тебе, гаду, и надо! Нет, кому рассказать, не поверят: меня спасла автомобильная авария!

Пока я радовалась, мой отец подбежал к красной машине и попытался открыть дверцу — сказались навыки врача МЧС. Нет чтобы помочь родной дочери встать, пошёл спасать скорей всего нетрезвого водителя. Впрочем, если так, то да здравствуют производители винно-водочной продукции — всё-таки она, хоть и косвенно, спасла мне жизнь. Кстати, надо бы его поблагодарить, хотя… Да это же та самая красная машина! А папа как раз наконец открыл дверь…

— Что за чертовщина! — он выглядел озадаченным. — Славка, иди-ка сюда.

— Что такое? — спросила я, осторожно приближаясь. Отец молча кивнул в салон. Там никого не было. Вообще никого.

— Может, он уже ушёл? — предположила я. — А мы просто не заметили.

— Ну да. Ты, может, и не заметила, валяясь на асфальте. Кстати, напомни мне сделать тебе выговор по поводу правил дорожного движения, внимательности и маминого слабого сердца, — сказал отец, переходя к другой машине, огромному джипу. Из магазинчика "24 часа" высунулся продавец, подозрительно посмотрел на нас и стал потихоньку подходить. На его лице было написано живейшее любопытство. — Так вот, — продолжил папа, — я точно видел, что из неё никто не выходил, хотя за рулём был какой-то парень. Ага, здесь, по крайней мере, кто-то есть, — добавил он, глядя, как из джипа вылезает гигантская туша.

Сначала я подумала, что лысый мужик с тупым лицом — просто ярый поклонник всех возможных кухонь. Но, когда тот разогнулся, и не только мне, но и папе пришлось задрать голову, я поняла, что он здорово накачанный. Да, водитель красной машины правильно сделал, что смылся, а то вышло бы, как в анекдотах про братков, биты и "Запорожец". Правда, у него новенькая "Волга", но какая, в сущности, разница?

Мужик опустил глаза, оглядел нас мутным взглядом, уставил в меня толстенный палец и выдал:

— Ты…

Дальше, по-видимому, его мысль не шла. Я почувствовала, как в руку мне ткнулась холодная железка, глянула вниз и увидела ключи.

— Домой. Бегом, — приказал папа, почти не шевеля губами.

— Па, — тихо попыталась я возразить.

— Бегом, — так же тихо повторил он.

— Я ментам позвоню, — скороговоркой прошептала я и попятилась. Но не успела сбежать, потому что туша двинулась на меня, снова глубокомысленно изрекла местоимение второго лица единственного числа и безо всяких усилий смела моего папу. — Ах ты козёл! — закричала я в ярости и со всей силы наступила каблуком ему на ногу.

— У-у-у, — завыл хозяин джипа и добавил много таких слов, от которых моя мама хватается за сердце. Я победно ухмыльнулась, дёрнула ногой и обмерла — шпилька прочно застряла в ботинке.

— Мама, — пискнула я и сжалась, стараясь быстренько расстегнуть босоножку. Мужик медленно потянул ко мне здоровенную лапу, сопроводив её приближение веским: "Убью…".

— Да пошёл ты, — неожиданно храбро воскликнула я, плюхнулась на асфальт и пнула его свободной ногой. На этот раз промазать было трудно, так что в награду я получила новый набор ругательств, да таких экзотических, что догадалась об их ненормативности только по тону. Босоножка наконец расстегнулась, и я попрыгала на одной ноге к папе, уже пришедшему в себя. Туша снова двинулась на меня, но ничего не успела предпринять, потому что из-за машины вынырнул мой давешний знакомый, вооружённый здоровенной дубиной.

— Эй, вахлак, вертай взад! — рявкнул он и ударил здоровяка по спине. К моему удивлению, тот взвыл и отступил на пару шагов. Я не стала досматривать, помогла папе уйти за машину и усадила его на асфальт.

— Ты как? — спросила я. Он хмыкнул:

— Могло быть и лучше. Давай отсюда выбираться.

— Папа! — возмутилась я. — А вдруг этому парню понадобится твоя профессиональная помощь? А она ему почти наверняка понадобится!

— Станислава, — грозно начал отец — всегда называет меня полным именем, когда сердится, — почему ты не ушла, когда я сказал?

— И бросить тебя? — возмутилась я. — Да за кого ты меня принимаешь? Я, между прочим, твоя дочь, и вся в тебя!

Мой коронный аргумент.

— Упрямством? — вздохнул папа. — Просто я видел, как продавец побежал обратно — скорей всего, звонить в милицию. А главное, твоя мама звонила мне уже четыре раза!

— М-да, — протянула я. — Мне не больше твоего хочется с ней объясняться. Я только посмотрю, как там у них дела.

Прежде чем папа успел меня остановить, я быстро проползла на четвереньках к капоту, выглянула из-за него и увидела здоровенную лапищу, валяющуюся на асфальте. Наша взяла! Так, а где мой храбрый защитник? Надо бы его чмокнуть в щёчку, в знак искренней, чисто дружеской признательности…

— Кого-то ищешь?

Я подскочила. Он стоял, облокотившись на машину, и улыбался.

— Ещё раз так сделаешь… Ещё раз так сделаешь… Ещё раз так сделаешь… — заклинило меня.

Он улыбнулся.

— Я так понял, что если я так сделаю ещё три раза, ты меня убьёшь?

— Точно, — отозвалась я и улыбнулась, потому что долго сердиться на него было невозможно. Он сделал шаг в мою сторону. — Эй! Держись от меня подальше со своими штучками! — предупредила я, отступая под защиту папы, уже вполне твёрдо держащегося на ногах. Парень перевёл взгляд на него, улыбка мгновенно сбежала с его лица, и вдруг, к моему невероятному удивлению, он опустился на одно колено и склонил голову.

— Так-так, — мрачно сказал отец. — Что-то мне подсказывает, что твоё появление, приятель, не предвещает ничего хорошего на мне, ни моей семье.

— Ваше величество, — тихо произнёс тот, — позвольте предложить мою жизнь вам и вашей дочери. Я знаю, человек из проклятого рода недостоин этого, но я готов служить вам.

— Встань, парень, — вздохнул мой отец и, когда тот послушался, добавил: — Здесь нет проклятых родов. А что касается службы… отказываться не стану. Раз здесь объявился вахлак, значит, и Совет магов недалеко. К тому же, ты, похоже, уже знаешь мою дочь?

Парень опустил голову:

— Да… я доставил её на заседание Совета.

— Что? — так рявкнул мой милый добрый папа, что я даже подпрыгнула. — Так ты на них работаешь?!

— Нет! — воскликнул парень так горячо, что я чуть было не бросилась закрывать его собой. — Я был уверен, что вас никогда не найдут. Я ненавижу Совет не меньше любого другого из наших! И потом…

— Что, потом? — буркнул папа, уже отходя. Парень помолчал, потом тихо ответил:

— Челси обещал отпустить мою сестру. Поверьте, я вовсе не хотел, чтобы ваша дочь погибла. Наоборот, я готов защищать её ценой своей жизни.

Как благородно… А в свете последних событий — ещё и актуально!

— Он помог мне вернуться, — почти не соврала я. В конце концов, он честно сказал о печальных последствиях. И ободряюще улыбался.

— Благодарю вас, Ваше высочество, но это неправда, — очень вежливо заметил он. Мог бы и промолчать…

Отец снова вздохнул.

— Ладно. Слава, садись в машину, — он перевёл глаза на парня. — Как тебя зовут?

— Адрей. Я готов служить вам, Ваше Ве…

— Так, хватит! Мы не в родимом королевстве, так что оставь это обращение, — раздражённо прервал его папа. — Сейчас мы поедем домой, где для тебя я стану Андреем Александровичем. Как звать остальных членов моей семьи, объясню по дороге. Садись в машину.

— Ва… — начал парень, наткнулся на взгляд моего отца и поправился: — Андрей Александрович, наверно, вахлака лучше убрать.

— Можешь — действуй, — коротко отозвался папа и занял место водителя. Я села на заднее сиденье и выглянула из окна, как раз успев увидеть, как вахлак растворяется в воздухе.

— Плакала моя босоножка, — грустно вздохнула я. Слишком громко вздохнула, потому что Адрей (хочется заменить это странное имя привычным Андрей!) услышал и поднял на меня глаза. Он улыбнулся, открыл дверцу, опустился передо мной на одно колено, и в его руках я увидела свою босоножку. Почувствовав себя настоящей Золушкой, я протянула свою ножку, и через полминуты уже обе были обуты. Какая прелесть! Как приятно, когда с тобой действительно обращаются как с настоящей принцессой. А он симпатичный, пусть и не красавец по общепринятым меркам, но какая у него тёплая улыбка…

— Гм, — раздалось с водительского места. Адрей быстро отпустил мою щиколотку, я убрала ноги в машину. Отец посмотрел на нас и сказал: — То ли я чего-то не понимаю, то ли ты, парень, положил глаз на мою дочь.

Адрей резко распрямился, словно его задело само такое предположение. Интересно, чем же это я для него плоха?! Не такая уж я страшная и толстая!

— Ваше… Андрей Александрович, поверьте, я помню, кто ваша дочь. И я знаю, что не могу… за ней ухаживать.

— Ну и дурак, — буркнула я себе под нос, отодвигаясь от садящегося в машину Андрея. Если всё, что мне рассказали в том странном месте — правда, и папа — принц или король, то я-то в чём виновата?!

— Забудь о правилах того мира, — вдруг порадовал меня отец, заводя машину. — Ни я, ни моя семья туда возвращаться не будем. А здесь, как я уже сказал, нет ни проклятых родов, ни Совета магов. Впрочем, ты ведь наверняка уже не первый раз в этом мире?

— Да, я довольно долго искал вашу дочь и успел освоиться.

— Кстати о моей дочери, — начал папа, выезжая на нашу улицу. — Если ты назовёшь её дома "Ваше высочество", то мои сыновья просто покрутят пальцем у виска. А вот жена не успокоится, пока не узнает, в чём дело. Зовут её Станислава или просто Слава. Жена моя — Людмила Владимировна, сыновья — Фёдор и Виктор. Старшая дочь — Лариса, она, правда, уже вышла замуж и живёт отдельно, но приезжает погостить. Главное, не забудь, что вот это чудо, вечно влипающее в истории, — папа кивнул на меня через плечо, — Слава. И ты подвозил её из клуба, но прямо на перекрёстке в вас врезался пьяный водитель. В аварии ты получил эту рану, которую напрасно пытаешься спрятать, и я тебя везу домой, чтобы перевязать.

— На коготь напоролся, — тихо сказал Андрей. То-то он куртку к животу прижимает, бедный!

— И продезинфицировать, — констатировал отец. — Всё понял?

— Да.

— Хорошо.

Мы молчали, пока не подъехали к дому и не вышли из машины.

— Тебе очень больно? — сочувственно спросила я у Адрея. Он чуть улыбнулся.

— Спасибо за беспокойство, — он замялся на секунду и немного напряжённо выговорил: — Станислава. Я в порядке, получал и не такие раны.

— Где? — вырвалось у меня. Он усмехнулся:

— Не думаю, что твой отец одобрит, если я тебе расскажу обо всех местах, на которых у меня остались шрамы.

Ой, это он со мной заигрывает, да? Надо что-то ответить. Что-то в таком же шутливом тоне… Ну, соображай быстрее, пока папа разбирается с сигнализацией, мы почти наедине… Нет, нет, ну не закрывайся, машинка, миленькая… Ах ты, гадина!

— Пошли, — сказал отец, проходя мимо. Ну вот, всегда так — не успеваю придумать достойный ответ. Но надо как-то продолжить разговор:

— Собственно, меня интересовало, где — у нас или там?

— И там, и здесь, — пожал плечами Адрей. — Вахлак, кстати — привет из дома.

— И я даже догадываюсь, от кого, — мрачно сказал отец. — Как там Челси, благоденствует?

Адрей почему-то молчал, пока не подошёл лифт, и только тогда тихо сказал:

— Да.

Папа внимательно посмотрел на него и спросил:

— Тебе он, похоже, не больше моего нравится.

Адрей снова помолчал, потом ответил:

— Это он держит мою сестру у себя в наложницах.

Ничего себе! Нет, не зря он мне сразу не понравился. Отец хмыкнул:

— А как же всем известный запрет?

— Запреты распространяются на всех, кроме тех, кто их придумал — магов и королевской семьи, — зло сказал Адрей, потом осёкся: — Прошу прощения, Ваше величество.

— Ничего, — отозвался папа, — я этой привилегией никогда не пользовался. И напоминаю ещё раз, последний: Адрей Александрович.

— Да, простите, — кивнул Адрей.

— Всё-таки этот Челси — большая с… — я поймала строгий взгляд отца и замялась, — с… с… скверная гадина! — победно выдала я. Отец покачал головой, а Адрей засмеялся, одобрительно на меня глядя.

— Всё же полностью с тобой согласен, — заметил папа. — Приехали.

Мы вышли из лифта, и папа позвонил в дверь.

Глава вторая. Родственников не выбирают, а иногда так хотелось бы…

— Наконец-то! Ну где вы были! Я звоню-звоню, а ты не отвечаешь. Андрей, я же волнуюсь! — возмущённо встретила нас мама.

— Люда, ну прости, — виновато сказал отец и чмокнул её в щёку. — У нас тут небольшое ЧП произошло… Знакомься, это Андрей.

— Здравствуйте, — озадаченно сказала мама.

— Мы сегодня познакомились, и, представляешь, в его машину на перекрёстке врезалась иномарка с обкурившимся братком, — жалостливым голосом сказала я — знаю, чем пронять маму. Я закрыла за нами замок и трагически добавила: — Это было ужасно!

— Боже мой! — воскликнула мама, хватаясь за сердце. — Слава, Андрей, вы не пострадали?

— Андрей — пострадал, — ответил за нас папа. — Поэтому я его и привёз. Люда, накрывай на стол и поищи парню джинсы и футболку, что-нибудь из моего или Федькиного. А мы со Славкой сейчас быстро его заштопаем.

Из комнаты высунулась лохматая голова старшего из моих младших братьев.

— Моего не дам, — веско сказал добрый самаритянин. — Потому что с концами.

— Фёдор! — возмутилась мама. — Как тебе ни стыдно!

— Твоё и не налезет, — парировала я, снимая босоножки. Оскорблённый до глубины души младший братишка выдвинулся из комнаты, выпрямился и с сомнением оглядел Адрея. К моему удивлению, они оказались одного роста, но вот комплекция у нового знакомого явно лучше.

— Это ещё вопрос, кому чьё не налезет, — грозно заявил Федька, потом вдруг смягчился: — Ладно, футболку дам, а штаны — нет, мне в них завтра на тренировку.

— Отлично, неси и ложись спать. Кстати, почему ты ещё не спишь? Тебе завтра рано вставать! — Мама обернулась к нам: — Я пойду, поставлю чайник и разогрею ужин. Станя, Андрей, вы же, наверняка голодные?

— Да, мамусик, только совсем чуть-чуть! — быстро сказала я и незаметно пнула Адрея.

— Я тоже с удовольствием съем что-нибудь, — добавил он.

— Надо было сказать "немного чего-нибудь", — тихо заметила я. — Мама привыкла откармливать на убой.

— Как? — в лёгком замешательстве переспросил Адрей.

— Увидишь, — несколько злорадно пообещала я. — Я пыталась тебя предупредить.

— Станя, — донеслось из кухни, — переоденься в домашнее, испачкаешь!

Я вздохнула и свернула в свою комнату, вошла и зажгла свет.

— Это что такое?! — взвыла я, обозревая свалку вещей посреди комнаты и мои любимые мягкие игрушки, валяющиеся на полу. От подушки поднялась заспанная голова. — А ты что здесь делаешь?! — возмутилась я, с ненавистью глядя на старшую сестру.

— Не ори — ребёнка разбудишь, — заявила она. — Гощу я у вас.

— Ты и его привезла? — задала я риторический вопрос и тут заметила запеленатого малыша у себя на кровати. — А я где спать буду?!

— А я откуда знаю? — равнодушно ответила моя кровная сестричка. — Я у вас где-то на неделю.

— Погостить на неделю? — язвительно спросила я и демонстративно покосилась на большой чемодан. — Да ладно, говори сразу, что муж тебя наконец-то выгнал, не в силах больше выносить твой мерзкий характер!

— Я сама ушла, — встала в боевую стойку сестричка. — Потому что я со своей внешностью легко найду другого. А вот тебе, очкастая ты наша, такое не грозит. По крайней мере, пока не похудеешь, причёску не сделаешь и краситься не научишься!

— Я беру интеллектом и обаянием, — возразила я, стараясь не показать, как обижена на в сущности справедливые замечания этой стервы.

— Ага, как же! — расхохоталась она издевательски. — Что-то не видно толпы поклонников, обаятельная ты наша. Я в твои девятнадцать уже…

— Ой, это было так давно, что тебе, наверно, трудно будет вспомнить! Особенно если учесть, что вспоминать нечем! — мгновенно отреагировала я. Сзади в дверном проёме показались мои братья и выдали с нотками заправских спортивных комментаторов:

— И вот, оправившись от атаки Ларискина, защитник нашей сборной Станиславский перехватывает мяч и точным ударом забивает его в ворота противника! — это Федька.

— Гол! Один-ноль в пользу команды Станиславского! — а это Витька.

— Да здравствует группа поддержки! — радуюсь я возможности достойно сбежать, подхватываю топик и бриджи и говорю: — Станиславский окажет вам честь и сменит форму на обычную одежду в вашей комнате.

— А кто с тобой приехал? — заинтересованно спрашивает Витёк, пропуская меня.

— А вам всё скажи!

— Ну интересно…

— Свет!! — орёт Лариса, но мы уже в соседней комнате.

— Кто безвозмездно сделает доброе дело? — спрашивает Витька и, когда желающих не находится, добавляет: — Она же так долго орать будет, — и смотрит на меня.

— Я пас, — возражаю я, пытаясь попасть ногой в штанину. — Я неодета.

— Тем лучше — дверь в ванную открыта, твой новый знакомый увидит тебя, влюбится, женится и увезёт к себе, — Витька помолчал и мечтательно добавил: — И твоя комната достанется мне…

— С чего это тебе, мне! — с наездом возразил Федька.

— Да, я знала, что вы меня любите искренне и бескорыстно, — протянула я, закончила одеваться, прошла в свою комнату и выключила свет одновременно с очередным воплем: "Свет!".

— Включить свет? — медовым голоском пропела я. Обычно злобствование и ехидство мне не свойственны, но сестричка — особый случай. Я настояла: — Может, всё-таки включить?

— Слава, иди сюда, — донеслось из ванной, и я с сожалением покинула комнату.

По дороге меня перехватила мама — ей нужно было достать салатницу с верхней полки — поэтому к ванной я подошла со стороны кухни. Папе с Андреем не было меня видно из-за открытой двери, и до меня донёсся обрывок разговора:

— Ваше… Андрей Александрович, вы и ваша дочь — наш последний шанс! — голос Адрея был почти умоляющим. — Я клянусь вам беречь её как зеницу ока. Вы же понимаете, как я хочу, как мы все хотим, чтобы наше положение наконец изменилось. Вы получите трон, ваша дочь станет принцессой, а я всего лишь смиренно прошу вас, в обмен на нашу помощь, снять проклятие и отменить…

— Переходить дорогу Челси слишком опасно, — прервал его отец. — Я понимаю твои мотивы и доверяю тебе. Но Славку я очень люблю и…

Папа неожиданно замолчал, а я громко зашаркала, подходя ближе — всё-таки, подслушивать нехорошо. Тем более, что меня, кажется, уже заметили.

Адрей сидел на бортике ванны, голый по пояс, а рядом папа невозмутимо возился с ватой, бинтами и бутылочками.

— Давай, Адрей, снимай штаны, становись в ванну и включай душ, — скомандовал отец. Я чуть не села на кафельный пол:

— Па, я тебе точно нужна? — осторожно спросила я, заметив краем глаза как Адрей, похоже, ничуть не смущаясь, взялся за ремень штанов.

— Да, вот вдень-ка. Рана, конечно, несерьёзная, но заштопать не помешает, — папа протянул мне нитку с иголкой и обернулся к Адрею: — Смотри, чтобы вода в рану не попала. Да, забыл… Я сейчас вернусь.

Папа вышел, оставив нас наедине в ванной и закрыв за собой дверь. Я попыталась сосредоточиться на игольном ушке, но нитка мгновенно вделась, поэтому я исподтишка глянула на Адрея и облегчённо вздохнула — на нём были плавки. Он уже стоял в ванной и пытался открыть горячую воду.

— Погоди, они у нас в одну сторону вертятся, — я попыталась покрутить кран, но моих силёнок явно не хватало.

— Дай-ка, я его уже завинтил вправо, — пришёл мне на помощь Адрей. — А где душ?

— Вот эта штучка, надавливаешь и… — я машинально нажала на рычажок, и из душа на ничего не подозревавшего Адрея хлынула ледяная вода. Он ойкнул и попятился. Я в отчаянии потянула рычажок, но он упорно не поддавался, пока мне на помощь не пришёл Адрей. Совместными усилиями мы справились с душем, но если я почти не пострадала, то он вымок с ног до головы. Я робко посмотрела на Адрея. Витька саркастически называет такое моё выражение "взглядом провинившейся дворняжки".

— Прости меня, — виноватым-виноватым голосом сказала я и старательно посмотрела ещё несчастней.

— Ничего страшного, — улыбнулся Адрей, убирая со лба мокрые волосы. — Мне всё равно надо было сполоснуться, вахлак меня успел-таки повалять в пыли.

— Ты самый незлобивый парень из всех, что я встречала, — вырвалось у меня. — Как тебе это удаётся?

Он улыбнулся:

— Сердиться на тебя из-за случайности было бы просто глупо.

Пока я млела от удовольствия: нет, не перевелись ещё вежливые молодые люди! — он уже справился с кранами и душем, и начал осторожно смывать кровь. Я задёрнула занавеску. Да, комплексы его явно не мучают, хотя, чего ему смущаться, когда у него такое тело — Брюс Ли отдыхает. Рядом со мной никогда не было таких парней — симпатичных, хорошо сложенных, вежливых и с такой чудесной улыбкой… Так, приехали. Он мне нравится. Но мне — пухленькой, застенчивой, несовременной девушке — с ним ничего не светит, будь я хоть тысячу раз принцесса. Но всё же, может, стоит попытаться побороться? Определённо стоит — мне наконец-то кто-то понравился! Обидно, все подруги уже десять раз влюблялись, одна я — белая ворона. Я сняла очки и стала их протирать — и воду с них уберу, и вообще, мне без них лучше… Адрей выключил воду и сел на край ванны. Я протянула ему полотенце:

— Держи.

— Спасибо.

— Слушай, всё хочу спросить. Я как-то не заметила у вахлака когтей…

— Вахлак — ограниченно разумный зверь, — спокойно сказал Адрей, вытираясь, а я удивлённо опустилась рядом на край ванны. — Просто умеет маскироваться под человека. В бою предпочитает пользоваться тем, чем наградила его природа — когтями, зубами, хвостом. — Адрей аккуратно сложил полотенце на коленях. — Вахлак и зала заседаний Совета — не лучшая часть нашего мира. Но в нём есть и много приятных мест и хороших людей. И не только людей.

Только я хотела развить тему, заинтересовавшись последней фразой, как мой взгляд наткнулся на рану Адрея.

— Ой, у тебя снова идёт кровь, — воскликнула я, вскочила, оторвала кусок ваты и приложила его к животу Адрея. — Что-то папа не торопится, ну да ладно, сейчас найду что-нибудь и продезинфицирую твою рану. — Я взяла в руки по пузырьку и близко поднесла их к лицу: — Что предпочитаешь: перекись водорода или раствор йода? — я глянула на Адрея.

— Мне абсолютно всё равно, — улыбнулся он мне. — Давай раствор йода, звучит не так страшно.

Я рассмеялась:

— Не бойся, это совсем не больно. Я смажу только края раны, как надо.

Я повертела головой, но очки куда-то запропастились. Я плюнула на них, оторвала новый кусок ваты, смочила его в йоде, присела на корточки перед Адреем и стала осторожно смазывать кожу вокруг раны. Странный какой-то йод, очень светлый, но у папы всё разложено по полочкам, так что раз написано…

— Станислава, — вырвал меня из раздумий Адрей и тут же замялся.

— Да? — подбодрила я его, поднимая голову. Он серьёзно смотрел на меня.

— Ваше высочество, я хотел поблагодарить вас за заботу. За то, что вы попытались сгладить мой неблаговидный поступок перед отцом и за то, что сейчас занимаетесь мной, хотя я совершенно этого не заслуживаю…

— Андрей, — прервала его я, — то есть, можно я тебя буду так называть? Мне привычней. Да и моя семейка не будет задавать лишних вопросов.

— Конечно, — кивнул он.

— Так вот, о чём это я? Ах да. Во-первых, то, что я тебе помогаю — совершенно нормально. Особенно сейчас — всё-таки, ты спас меня от вахлака! Кстати, спасибо.

Я вспомнила о задуманном поцелуе в знак признательности и только решила его осуществить — попробую быть современной девушкой! — как Андрей испортил всё настроение:

— Это мой долг, я обязан тебя защищать, — сказал он как-то грустно.

Я вздохнула и устало села на пол.

— Да забудь ты, что я где-то там принцесса! Не называй меня "ваше высочество", тем более наедине. Не смотри на меня так, как будто я статуя. И вообще, я понимаю, мы знакомы всего пару часов, но… давай попробуем подружиться?

Тьфу! Нельзя так давить на парня. Даже если он мне нравится — это не повод вешаться ему на шею. А нечаянно вырвавшееся предложение подружиться именно так и звучит! И всё же я посмотрела на Андрея в ожидании ответа. Так его и не дождавшись (Андрей сидел, опустив голову, и в его глазах я тоже не могла ничего прочитать), я снова вздохнула и продолжила смазывать края раны. Какой он бесчувственный! Зануда! Принцесса, принцесса! В запале я мазнула слишком широко и попала прямо по ране. Я вздрогнула и подняла на Андрея глаза ну очень раскаивающейся дворняжки. Он смотрел на меня, закусив губу, и его глаза подозрительно блестели. Я отбросила ватку, вскочила и взволнованно затараторила:

— Андрей, миленький, тебе очень больно? Ну прости меня, я нечаянно, честное слово! — я опустилась и энергично подула на рану, снова вскочила. — Тебе не очень больно?

— Совсем не больно, — ответил Андрей. — Наоборот, мне очень хорошо.

Я удивлённо посмотрела на него — вроде на мазохиста не похож, из нас двоих скорей уж я гожусь на эту роль. Он пояснил:

— Кому у нас расскажу, что мне принцесса предлагала дружбу… Все обзавидуются! — усмехнулся он. — А вообще, я с удовольствием стану твоим другом, — он секунду помолчал, глядя на меня так, что я тихо начала таять, и закончил: — Станислава.

— Отлично! — обрадовалась я, выдыхая с облегчением. И продолжая таять…

— И, конечно, я защитил бы тебя от вахлака, даже не будь ты принцессой. Не мог же я позволить ему обидеть такую милую девушку! — добавил он к моему полному удовольствию.

— Спасибо! Ну и… это в благодарность! — смущённо пробормотала я и, набравшись смелости, легонько поцеловала его в щёку, почувствовала, как он как-то насторожённо обнял меня, и… раздался скрип двери, я резко распрямилась, Адрей мгновенно убрал руки, послышался противный Ларискин голос:

— Извините, что помешала, — она посмотрела на меня, на Андрея, позеленела от зависти, но почти тут же оправилась и завлекуще посмотрела на него, бросив мне: — Слава, тебя мама зовёт помогать накрывать на стол.

— Сейчас пойду, — хладнокровно ответила я и не двинулась.

Нет уж, я ей Андрея не отдам. Он мне самой нравится. Впервые мне действительно хочется бороться за парня! Сестричку перекосило от злости, но она нацепила на лицо сладкую улыбочку и сделала следующий ход:

— Ты нас не познакомишь?

— Андрей, это моя сестра…

— Лара, — опередила она меня и снова улыбнулась, впихнув в оскал всю свою сексапильность.

— Крыска-Лариска, — беззлобно добавила я, глянула на Адрея, обнаружила, что он смотрит на меня и улыбается, да так, что я сама заулыбалась ему в ответ, позабыв и о Лариске и вообще обо всём на свете…

— Ну, встретимся за столом, — разочарованно сказала сестричка и от обиды даже захлопнула дверь. Я вздрогнула, очнулась и уже трезво посмотрела на Адрея:

— Спасибо, что не… что не обратил на неё внимание.

— У вас с сестрой, похоже, не очень хорошие отношения, — осторожно заметил Андрей.

— Хуже некуда, — мрачно подтвердила я. — Я всё детство донашивала за неё вещи, лет до шестнадцати, — я с ненавистью посмотрела на дверь, за которой она исчезла. — А потом она вышла замуж за мужчину, в которого я была влюблена. Правда, я в него больше не влюблена, и сейчас думаю, что это было всего лишь глупое обожание. Ну вот, я тебе выдала самый большой секрет моей жизни, — я тяжело вздохнула. Интересно, с чего это я ему так легко всё рассказываю? Он, конечно, расположен ко мне и всё такое… Андрей меня мягко обнял за плечи левой рукой:

— Знаешь, если он польстился на неё, — он вложил в последнее слово столько пренебрежения, что настроение у меня сразу взлетело до потолка, — то тебя он точно не заслуживает. И, по-моему, с такой сестрой жить хуже, чем находиться с вахлаком в одной норе.

— Хе, сравнил! Вахлак по сравнению с моей сестричкой просто ангел небесный!

На последних словах вошёл мой папа, и Адрей быстро убрал руку.

— Побеседовали? — папа взял иголку и повернулся к Адрею. Я была уже у двери, когда он снова окликнул меня:

— Славка, ты чем парня мазала?

У меня всё похолодело внутри. Когда у папы ТАКОЙ спокойный тон, значит, я что-то натворила.

— Йодом, — пискнула я.

— Йодом из бутылочки с этикеткой "6-ти процентный раствор йода"? — зачем-то уточнил папа.

— Да, — ответила я, приободрившись.

— А строчкой ниже тут кое-что ещё дописано, это ты читала?

— Нет, — тихо отозвалась я, терзаемая смутными сомнениями.

— Так вот, здесь моей рукой приписано: "спирт", — папа многозначительно замолчал.

Я похолодела. Бедный Андрей, а ведь даже не ойкнул! Конечно, папа просто налил в опустевшую баночку спирт, который только слегка окрасился остатками йода, я ведь даже заметила это! Ой дура-аа…

— Андрей Александрович, — неуверенно начал Андрей, потом твёрдо продолжил, — Станислава помазала только края раны…

Я благодарно посмотрела на него.

— Слава Богу, на это у неё ума хватило! Впрочем, об этом я мог и сам догадаться, раз не было слышно диких воплей из ванной, — отец посмотрел на Адрея. — Хотя, что-то мне подсказывает, что она могла вылить на тебя весь флакон, а ты не издал бы и звука.

Андрей смущенно опустил голову, но, выходя из ванной, я успела заметить лёгкую улыбку, скользнувшую по его губам. И от этого у меня было такое хорошее настроение, что хотелось прыгать. И стадия полётов вовсе не собиралась проходить.

Увы, войдя на кухню, я поняла, что моя сестричка не собирается сдаваться: пара полосочек ткани усиленно выдавали себя за юбку и топик, плюс Лариска наложила на свою бледную мордашку слой штукатурки. Да, забыла сказать, она, в отличие от меня, настоящая блондинка… нет, не в этом смысле! Увы, моя сестричка — настоящая хищница, хитрая, расчётливая и сексуальная. Ещё она сама утверждает, что красивая, но… Если вам нравятся торчащие во все стороны кости и первый размер груди — это к ней, жертве всевозможных диет. Я же могу привлечь того, кого не смущает лёгкая округлость и приятные формы — диеты, при моей любви к сладкому, мне не грозят. Из плюсов внешности можно назвать красивые карие глаза, музыкально длинные пальцы и — главная моя гордость — шикарные волосы, ужасно непослушные, но длинные, густые, каштанового цвета, на солнце отливающие золотом. Но вот беда, краситься я совершенно не умею, а Лариска овладела этим искусством в совершенстве и из бледной моли прекращается в картинку. А ещё я никогда не надену красующийся на ней наряд папуасов — просто умру от стыда при попытке. И треклятые очки… И не надо мне про линзы, врачи не разрешили.

А самое главное, что наглости моей пробивной сестрички у меня никогда не было. Кажется, пора учиться…

Итак, свободными оставались только два места — рядом с ней и следующее. Неизвестно почему, к трапезе в полпервого-ночи собралась вся семья. Зато маме теперь не ухитриться всунуть в меня ещё и добавку, ура!

— Лара, передай Стане, — попросила мама, протягивая угрожающе кренящуюся тарелку. Сестричка коварно улыбнулась и поставила тарелку на дальнее от себя место. — Садись, кушай.

Я покорно опустилась на табуретку. Ладно, временное отступление — лишь смена тактики нападения. Вошёл Андрей и сел рядом. Нет, не получит его моя сестричка! Он мне нравится, и точка.

— Пожалуйста, Андрей, кушайте, — протянула его порцию мама.

— Спасибо.

Я покосилась на тарелку Адрея и тихо шепнула:

— Я предупреждала.

— Я уже давно не ел, — улыбнулся он и отправил в рот существенный кусок мяса. Содержимое его тарелки исчезало с поразительной быстротой.

— Примерно месяц? — добродушно усмехнулась я.

— Нет, чуть больше недели, — совершенно спокойно ответил он.

— Сколько?! — переспросила я в замешательстве и оглянулась — не слышит ли кто-нибудь нас. Но как раз в этот момент Витька перевернул салатницу, и всё внимание окружающих обратилось на спасение скатерти и Ларискиной юбки (а свёкла так плохо отстирывается… хе-хе).

— Девять дней, — тем временем пояснил Адрей. — Мы можем не есть примерно две недели, причём без вреда для здоровья или работоспособности.

— Мы? — снова переспросила я, сгорая от любопытства.

— Мы, дети проклятых родов, — тихо ответил он, и, хотя говорил он спокойно, я поняла, что тема ему не очень приятна.

— Ясно, — быстро сказала я, — кстати, к вопросу о еде, попробуй солёные огурцы, они очень вкусные.

Ничего более оригинального в голову мне не пришло, но надо же было как-то сменить тему! Мне почему-то стало ужасно жалко Адрея. Что же это за проклятье? Но сейчас явно не время спрашивать.

— Твоя мама вообще очень вкусно готовит, — заметил Адрей, следуя моему совету.

— Станислава тоже уже многое умеет, — поспешно вставила мама, услышавшая последнюю фразу. — Пельмени, котлеты, второе разное, супы, салаты, пирожки, японскую кухню знает…

Так, похоже, мама посчитала Андрея вполне подходящей для меня парой, и беззастенчиво идёт в атаку. У вас купец, у нас товар… Бедный парень! Сначала я к нему липла в ванной (что на меня нашло?!), теперь мама добивает.

— Я помню, какие она пельмени лепила, — ехидно заметила Лариска на мамину рекламу моих кулинарных способностей. — Я даже не знаю, на что они были похожи.

— А ты даже яичницу пожарить не можешь, мои пельмени, по крайней мере, вкусные! — не выдержала я.

— Это единственное их достоинство! — оживилась сестричка.

— Мне кажется, это самое главное, — вдруг вставил Адрей, подчищая тарелку, а я победно глянула на Лариску. — И я догадываюсь, от кого Станислава унаследовала умение вкусно готовить.

— Спасибо, Андрей. Добавки? — тут же отреагировала мама.

— Да, с удовольствием, — протянул тарелку Адрей. Мне оставалось только наблюдать, как она снова заполняется, и раздумывать о том, что Адрей знает, с какой стороны подойти к вопросу очаровывания моей семьи. Тут он вдруг резко выпрямился, и, скосив глаза, я заметила руку Лариски, коварно ползущую по его ноге, постепенно приближаясь к ширинке джинс. Вот… развратная женщина! Ну, погоди!

— Ларис, ты не передашь мне картошку? — мило попросила я.

— Сейчас, — попалась она, взялась одной рукой за кастрюлю и попыталась его поднять, но её хилых силёнок не хватило, и её рука с явным сожалением покинула колени Адрея. Ага! — На, быстрей.

— Спасибо, — так же мило поблагодарила я, положила одну картофелину, всё время следя за передней левой конечностью Лариски, и как только она снова двинулась к заветному месту, протянула ей кастрюлю. — Вот, поставь.

Лариска на удивление мирно приняла посудину. Но расслаблялась я рано, потому что она решила атаковать с другой стороны.

— Андрей, а ты учишься, работаешь? — кокетливо спросила она.

— Работаю, — коротко отозвался тот в перерыве между поглощением пищи под маминым умилённым взглядом.

— А кем?

— Охранником, — снова так же коротко ответил он.

— А что ты охраняешь? — неожиданно влез Фёдор.

— Людей.

— Это же так опасно! — искренне испугалась мама, уже наверняка составлявшая список гостей на свадьбу и придумывавшая имя внучке.

— Бывает, да, бывает, нет.

— Зато за это хорошо платят, — заметила Лариса. — В наше время телохранитель — престижная профессия, и он может легко прокормить жену и ребёнка.

"Уж не твоего ли ребёнка с тобой в нагрузку?" — чуть было не возмутилась я.

— Меня вот что интересует, — конструктивно подошёл к вопросу Фёдор, — ты карате владеешь?

— Карате — нет, — оживился Андрей, отставляя тарелку. Мама с явным сожалением заглянула в пустые кастрюли, и села есть сама, только убедившись, что в голодные рты членов нашей семьи больше нечего засовывать. — Зато я владею тандой, а это покруче каратэ будет.

— Круче карате нет ничего, — веско отрезал братишка, бросив на Адрея хмурый взгляд.

— Я тебе покажу как-нибудь пару приёмов, и мы сравним, — примиряюще сказал Адрей.

— Не как-нибудь, а прямо счас, — отрезал Федька.

— Ладно, — неожиданно быстро согласился Адрей. Не успела я удивиться, как заметила Ларискину руку, разочарованно удаляющуюся с облюбованного места. Андрей с Фёдором ушли, за ними двинулись Витька и Лариска. Мы остались на кухне втроём.

— Люд, ты ведь уже собрала Славкины и Витькины вещи? — неожиданно спросил до этого молчавший папа.

— Да, — немного удивлённо ответила мама. — Ты хочешь их сегодня отвезти на дачу?

— У Андрея есть машина, я подумал, он мог бы отвезти Славку. А в понедельник забрать от электрички Федьку с Витькой. А я бы отвёз тебя в среду, как ты собиралась.

— Андрей, мы с ним едва знакомы, — начала мама, а я внутренне запротестовала — сейчас она не согласится, и я этого не переживу. — Нельзя вот так сразу заставлять бедного мальчика ехать неизвестно куда…

— Я помню дорогу, — вставила я.

— Послезавтра, то есть уже завтра, суббота, будут пробки…

— Поедут прямо сейчас — и никаких пробок, — поддержал меня папа.

— Но он даже не отдохнул…

— Нам всё равно негде его положить.

— Да он просто не согласится!

На этих словах в кухню ввалилась отсутствовавшая компашка. Я просекла блуждающую в неположенном месте Ларискину пятерню и пошла в атаку:

— Андрей, ты не мог бы отвезти меня на дачу?

Да-да, и не смотри на меня так удивлённо! Отказ не принимается!

— Конечно, если твои родители не возражают, — покладисто ответил он. Умница!

— Но вы, наверно, так устали, — робко заметила сметённая нашими аргументами и безропотностью Андрея мама.

— Ничуть. Пока Станислава собирается, я бы пока выпил кофе, если можно.

— Конечно, — радостно ответила мама, хватаясь за джезу — только скажите ей, что надо что-то приготовить, и у неё открывается второе дыхание. — Станя, не забудь взять зубную щётку и пасту. И мыло. И спальник. И резиновые сапоги. И литературу для диплома, она в пакете.

— Да, мама! — жизнерадостно ответила я и, бросив торжествующий взгляд на Ларису, гордо покинула кухню.

Пока я собирала недостающие вещи, торчавший рядом Фёдор с уважением заметил:

— Знаешь, твой Андрей классно дерётся. Эта его танда — просто супер.

— Круче карате? — хмыкнула я.

Братец помолчал и ответил:

— Пожалуй, круче.

От удивления я выронила сапоги. К карате Федька относится с благоговением.

— В общем, не вздумай с ним ссориться. Я договорился, что он меня поучит немного танде, — приказал братишка.

Я заговорила жутко благородным голосом:

— Итак, брат, вы не возражаете против моих отношений с этим в высшей степени достойным молодым человеком, любезно согласившимся обучить вас некоторым секретам таинственного боевого искусства?

— Сначала нужно выяснить, есть ли у него квартира, — практично заметил неизвестно откуда вынырнувший Витька и протянул мне сапог. — И к тому же, любезная сестрица, ты должна была спросить и моего согласия.

— Вот ещё, — фыркнула я, и добавила любовно: — Ты вообще молчи, мелочь пузатая!

На пороге комнаты возникла Лариска, очевидно, до этого подслушивавшая под дверью.

— Да, я смотрю, сестрёнка, у тебя далеко идущие планы, — заметила она. — Только сдаётся мне, нужна ты ему, как старый носок.

— Это ещё вопрос, кто тут старый. Мне, по крайней мере, не надо лезть к парням в штаны, чтобы привлечь внимание! — обиделась я.

— Да, ты и так его привлекаешь, такое страшилище…

— На себя посмотри, красавица! — перебила я сестру. — У тебя, дорогуша, в отличие от меня, вместо груди пара прыщиков. И мозгов ни грамма, иначе ты бы давно поняла, что и в подмётки мне не годишься!

Несколько секунд я наслаждалась Ларискиной ошарашенной рожей и сознанием собственного торжества (да, раньше мне не удавалось достойно ей возразить, а жаль!), потом, жутко довольная собой, подхватила рюкзак и покинула комнату под уважительно-восхищённое молчание брательников. Пока сестричка не успела придумать ответ!

В прихожей меня ждал уже готовый к выходу Андрей.

— Ну что, едем?

— Ага, — бодро ответила я, надевая кроссовки. Андрей забрал у меня рюкзак с пакетом, и, после краткого прощания с семьёй, мы стали спускаться по лестнице, провожаемые папой.

Глава третья. Какая любимая фэнтези-раса у девушек? Пра-авильно…

Когда мы уже стояли внизу, папа отвёл меня в сторону и сказал:

— Значит, так. За город я вас отсылаю в целях безопасности. Слава, держись всё время рядом с Адреем и слушайся его во всём. Во всём, — веско повторил отец. — Поверь мне, Адрей скорее сам умрёт, чем подвергнет тебя опасности. Ты для него сейчас — бесценна. О мотивах можешь спросить у него самого. Дальше. Я ещё не придумал, что делать, а Совет теперь не оставит нас в покое. Пока что он знает только о твоём существовании. Поэтому лучше тебе пожить отдельно от нас, под присмотром опытного телохранителя. Через пару дней переедешь к Сергею Дмитриевичу на дачу, я как раз сегодня с ним говорил. Да, каждый вечер отзванивайся маме между семью и восемью.

— Хорошо, — ответила я, и мы вернулись к укладывающему вещи в багажник Адрею.

— Адрей, я верю, что ты сможешь защитить мою дочь, — спокойно сказал папа. — Но на всякий случай напоминаю, что если она пострадает или окажется в руках Совета, я сам оторву тебе голову. Поэтому отныне и до соответствующего приказа ты должен её охранять от любых опасностей.

Адрей кивнул.

— Приказ понятен, — добавил он. Ну вот, никакой романтики, он по своим каким-то мотивам поступил в папино распоряжение, и будет теперь дрожать надо мной, исполняя приказ. А чего ты хотела, дорогая? Размечталась, что такой парень обратит на тебя внимание.

Отец посмотрел на помятый бампер, Адрей перехватил его взгляд:

— Гаишникам отведу глаза, легко.

— Зря я не учился бытовой магии в своё время, — хмыкнул папа. — Ну ладно, езжайте.

После этих слов нам оставалось только попрощаться, сесть в машину и поехать.

Время от времени, когда мне казалось, что он особенно занят дорогой, я косилась сонными глазами на Андрея. Симпатичный. По крайней мере, для меня. Машину уверенно ведёт, не ползёт еле-еле и не лихачит. Профиль у него такой… аристократический. Волосы чёрные, коротко стриженые — уши лишь слегка прикрывают. Ушки симпатичные… Да, Славка, вроде как у мужчин принято на другие части тела смотреть, а ты у нас оригиналка. Но бицепсы у него тоже ничего себе. Как у Федьки — такие появляются, если реально учишься драться и участвуешь в соревнованиях, а не просто качаешься в фитнесс-центре. Да и не только бицепсы. Сейчас, он, конечно, в футболке, но в ванной я всё же успела немножко его рассмотреть. Да, такой, если говорит, что защитит от любой напасти, то действительно сможет это сделать. Пусть даже и по приказу, а не от личной симпатии. Всё, пора признаться себе: красивых парней я и раньше встречала, даже на свидание ходила пару раз, но ни один не вызывал такого тёплого чувства и желания ласково провести пальцами по… гм. Слава! Очнись! Не вздумай на него вешаться! Я понимаю, тебе наконец кто-то понравился, ты уже замучилась ждать своего единственного, но у него же ни капли уважения к тебе не будет. Какой бы он ни был симпатичный, это ещё не всё. Ну и ещё он такой… внимательный. Обходительный. Вежливый. Приятно. Пусть это и потому, что я — ужас! — принцесса. Не хочу быть принцессой. Интересно, как он бы на меня посмотрел, если б я для него не была принцессой?

Мы уже выехали из города, когда Андрей вдруг повернулся и чуть улыбнулся мне. Я тут же отвела взгляд и смутилась. Пялюсь на него, как на экспонат в музее! Разнервничавшись, я не выдержала и спросила:

— Андрей, а тебе понравилась моя сестра?

Да, деликатненько так поинтересовалась.

Адрей помолчал, потом осторожно заметил:

— Разумеется, я не могу так отзываться о Её высочестве, но если вы хотите услышать правду…

— "Ты"! — настояла я. — И да, я хочу услышать правду. Мне показалось, что она тебя… достала.

— Вы правы, то есть ты, — ответил Андрей. — Твоя сестра, несомненно, яркая женщина. Но совершенно не в моём вкусе. К тому же, она ведь замужем? — я кивнула, и он пояснил: — А я всегда считал, что брачные узы — это святое. Хотя, может, это и старо, и наивно. У нас, как и у вас, пока пара не жената, отношения свободные. Но вот потом, верность — это… — он пожал плечами. — Раз уж решил, что собираешься прожить с любимой всё жизнь, то зачем искать кого-то ещё?

— Это здорово, что ты так думаешь, — уважительно заметила я. — Вообще-то, такой взгляд на вещи — сейчас редкость!

— Родители меня так воспитали, — усмехнулся Андрей. — А потом и сам к такому выводу пришёл.

Я похолодела:

— Ты женат? — вырвалось у меня жалобно против моей воли.

Адрей удивлённо посмотрел на меня и как-то напряжённо ответил:

— Нет.

Я смутилась и отвернулась к окну. Умница! Теперь он решит, что ты из тех девушек, которым приспичил штамп в паспорте, всё равно с кем!

— Станислава, — позвал меня Андрей. Я повернулась обречённо, он неожиданно чуть грустно улыбнулся: — Ты ещё многого не знаешь о нашем мире. Возможно, когда узнаешь, твоё доброе расположение, которое я очень ценю, — он подчеркнул последние слова, — изменится. Думаю, мне стоит рассказать тебе об Объединённом королевстве, о Совете магов и о том, почему Челси отдал мне приказ тебя убить.

Я вытаращилась на него во все глаза и судорожно вцепилась в дверцу с намерением, если он сейчас хоть дёрнется в мою сторону, тут же выскочить, пускай и на полном ходу.

— Нет, — увидел моё перепуганное лицо Адрей. — Этот приказ я не собираюсь выполнять, не бойся. Наоборот, я буду охранять тебя от любой опасности. Твоя жизнь… она мне очень дорога.

— Да, потому что папа приказал, — буркнула я. — И ещё у тебя какие-то личные мотивы.

Адрей внимательно посмотрел на меня. Я ответила ему насторожённым взглядом. А его глаза были спокойными и грустными.

— Твой отец пообещал приказать Челси отпустить мою сестрёнку, — Адрей перевёл глаза на дорогу. — А ещё, — он неожиданно отпустил правой рукой руль, положил её на моё плечо и легонько сжал: — Станислава, если у нас наконец будет справедливый король! — в его голосе было столько отчаянной надежды, что я замерла, оставив глупую мысль выброситься из машины. — Власть Совета кончится, с нас наконец снимут проклятье, исчезнет запрет, благородные перестанут втаптывать нас в грязь… И Челси ответит за всё, — процедил Адрей сквозь сжатые зубы.

— Ты же по его приказу приволок меня туда? — напомнила я, окончательно перестав что-то понимать.

— Он подписал обязательство, по которому разорвал бы контракт с моей сестрой. Если бы я доставил в Зал Совещаний истинную принцессу, для определения её принадлежности к королевскому роду. А потом воспользовался бы первым удобным случаем и убил.

Так, мне снова нехорошо. Так нельзя: убил — не убил… Я ж ещё пока живая! И мне страшно!

— Не бойся, — словно прочитал мои мысли Адрей. — Я тебя не трону. С каждой приведённой мной и погибшей на моих глазах девушкой умирала часть меня. Ты стала последней — я понял, что больше не могу. Моя сестра уж точно этого бы не одобрила… А потом ты ещё и принцессой оказалась, — он чуть улыбнулся мне. — Да, твой отец поставил условие: если я сумею сберечь тебя, моя сестра вернётся домой. Честно говоря, такой контракт мне нравится гораздо больше! — он улыбнулся шире.

— Значит, ты меня не убьёшь? — задала я животрепещущий вопрос.

— Нет, — Адрей успокаивающе покачал головой, а его рука скользнула с моего плеча к щеке и мягко заправила выпавшую прядку мне за ухо. — Никогда. Не бойся.

Он посмотрел на меня и, казалось, хотел уже что-то добавить, но промолчал и отвернулся, снова взявшись за руль обеими руками. А его прикосновение оставило у меня чудесное ощущение. Я вдруг поняла, что он действительно дорожит мной. Ну, пусть и как принцессой, а может, и не только.

— Хочешь, я расскажу тебе про мир твоего отца? — предложил Адрей. — Тем более, что, боюсь, это не последняя твоя встреча с Советом, либо с их посланниками.

Честно говоря, мне уже было глубоко наплевать на какой-то там интересующийся мной Совет. Главное я поняла — Андрей любого, кто на мою жизнь посягнёт, мигом укокошит. И сам меня не тронет. А детали и потом можно выяснить. Глаза у меня слипались, и, успокоившись, я поняла, что по-настоящему мне хочется только одного — спать. Андрею, думается, тоже — неизвестно сколько он меня искал. Так что я предложила:

— Если хочешь, мы могли бы остановиться. На заднем сиденье вполне можно поспать, подложив спальник вместо подушки. Ты ведь наверняка устал.

— Немного, но я легко могу обходиться без сна долгое время. Так что лучше будет, если поспишь ты. Всё-таки ты протанцевала весь вечер. А дорогу можешь показать мне сейчас, я всё запомню.

Я подавила зевок и достала карту.

— Ну, если честно… Ладно, смотри, нужно доехать до Васюково, потом по десятой до Первомайского, потом проехать Кировское, потом после моста через пару километров будет поворот налево, потом нужно будет проехать до перекрёстка с таким огромным раскоряченным деревом, так вот, нужно его объехать и ехать прямо, дорога упрётся в центральную (и единственную) улицу деревни, наш дом шестой справа, зелёный, двухэтажный. Ну как, всё понял? — спросила я, уверенная, что Андрей окончательно запутался и приготовившись подробно повторить.

— Да, всё не так уж и сложно, — огорошил он меня. — Так что укладывайся, спи спокойно.

— Не надо так шутить, — мрачно буркнула я, перебираясь на заднее сиденье. — Мне пока совсем не хочется лежать в матушке сырой земле. Так что следи за дорогой.

— Я вовсе не шутил, — спокойно ответил Андрей, а я стала лихорадочно думать, куда засунула единственное своё оружие — перочинный ножик. Швейцарский. Нет, всё, хватит, снова я что-то выдумываю. — Я просто имел в виду, что ты можешь не волноваться.

— Понимаешь, — смутилась я, — просто вспомнилась одна фраза на памятнике защитникам отечества, что-то вроде: "Спите спокойно, страна вас не забудет". И перед глазами возник тот зелёный камень за занавесочкой…

Адрей весело расхохотался:

— Не пугайся, я вовсе не настолько коварен, чтобы обманным путём, пока ты спишь, притащить тебя Совету! Кстати, этот камень и есть тот определитель, по которому можно узнать особу королевского рода — если она положит на него ладони, он засветится. К сожалению, Челси, чтобы никто в вашем мире не узнал о нашем, сделал так, что если камень не светился, девушка мгновенно сгорала. Совет считал, что так и должно быть. А у Челси свои интересы… Кстати, ещё я слышал, что камень на самом деле живой и, светясь, предсказывает будущее. Одной фразой, но зато про всю жизнь.

— Что-то вроде: "Вас ждёт неожиданная встреча и путешествие, но в конце концов вы получите то, что заслужили"? — хмыкнула я.

Адрей улыбнулся и пожал плечами:

— Если честно, не имею понятия. Предсказание получается мысленно, и его узнают только члены королевской семьи.

— Занятно, — протянула я. — Слушай, а что это за такая страшная угроза, от которой надо спасать тот мир с помощью меня?

— Не знаю, — спокойно ответил Адрей.

— Как так?! — поразилась я.

— И никто точно не знает, — ещё больше огорошил он меня.

— Ничего себе!

— В предсказании только говорится, что человек из королевского рода сможет остановить то, что принесёт гибель нашему миру, — Адрей нахмурился и посмотрел на меня. — Но когда я упомянул об этом, твой отец заметил, что мне неизвестна одна деталь. Что этот человек принесёт себя в жертву, и угроза исчезнет, лишь когда прольётся его кровь.

— Весело, ничего не скажешь, — ошарашенно произнесла я. — Я, конечно, всё понимаю — смерть одного ради целого мира… Но я не хочу умирать! — я жалобно посмотрела на Андрея. Он ободряюще улыбнулся и сказал:

— Не бойся, я не допущу, чтобы это случилось.

— Верю, — ответила я, устраиваясь на не слишком мягком сидении и закрывая глаза. — Приятно сознавать, что рядом есть кто-то, на кого можно во всём положиться!

Когда я проснулась, в машине Андрея не обнаружилось. Вокруг потихоньку занималось бледно-серое утро, холод настойчиво залезал под одежду, и хотелось пить. Я окончательно разлепила глаза, села, огляделась и нигде не увидела своего спутника. Так, приехали… Вдруг сзади хлопнул багажник, я ойкнула и обернулась. Там никого не было, но через секунду передняя дверца открылась, и Адрей сел в машину.

— Проснулась? — улыбнулся он мне. — Хочешь кофе или сока?

— Кофе, — кивнула я. — Знаешь, я на секунду испугалась — никого нет, и местность какая-то мрачная.

Адрей молча протянул мне дымящийся кофе в крышке из-под термоса. Я заметила, что он избегает на меня смотреть, и в моей душе зашевелились прежние нехорошие мысли.

— А мы где сейчас? — задала я невинный вопрос. Адрей прокашлялся и ответил:

— Не знаю.

На этот раз прокашлялась я.

— Нечего было хвастать своей хорошей памятью. Я бы тебе всё записала. И мы бы сейчас не сидели неизвестно где!

— Прости, — тихо сказал Адрей.

— Ладно, чего уж там, — мгновенно затихла я, таким покаянным был его голос. — До развилки с дубом доехали?

— Да.

— Нет, ну дальше только ид… Прости. Ладно, сколько примерно ты проехал от развилки?

— Минут пятнадцать. Потом я понял, что явно еду не туда.

— Почему?

— Погляди, пожалуйста, за окно.

Я вынула из кармана переднего сиденья очки, надела их, оглядела местность, осознала результаты осмотра и истерически хихикнула.

— Да, учитывая наш с тобой разговор, привезти меня на кладбище было довольно… забавно и жестоко.

— Станислава, я действительно не понимаю, как мы сюда заехали, но поверь, мне искренне жаль, — Адрей серьёзно посмотрел на меня.

— Ладно, по крайней мере, я теперь знаю, где мы, — вздохнула я, глядя на покосившиеся кресты за оградкой. — Ты повернул направо вместо того, чтобы ехать прямо, дорога была полузаросшая?

— Да.

— Знаешь, поехали отсюда. Только тут нужно задом ехать до лужайки, потому что негде развернуться. Это место не очень хорошее, папа тоже как-то раз, когда мы ещё недолго ездили на дачу, повернул направо, и потом долго не мог понять, как его сюда занесло. Сюда только по церковным праздникам ходят и разные жуткие истории рассказывают, — я подумала и перебралась на переднее сиденье.

— Например? — заинтересованно спросил Адрей, давая задний ход.

— Да разные… Знаешь, сейчас как-то не очень весело их вспоминать, у меня от этого места мурашки по коже. Но, например, рассказывают, — я заговорила жутким голосом, решив, что клин клином вышибают, — что в серые предутренние часы, когда вокруг всё тихо, здесь появляются двое: высокий мужчина с копной нестриженых волос и длинной бородой, и бледная, худая девочка…

— И что они делают? — спросил Адрей, возвращая меня к действительности. Я поёжилась — похоже, я сама испугалась своего рассказа гораздо больше, чем он.

— Да ничего, стоят. Ты бы, кстати, смотрел на дорогу, — я сама послушалась своего совета, обернулась и замерла. На дороге, в неясном предутреннем свете, каком-то нереальном, в десятке метров от нас стояли две фигуры — одна высокая, мощная, лохматая, другая низкая, тонкая, светлая. Не в силах оторвать от них взгляда, я нащупала плечо Адрея и схватилась за него.

— Да, Станислава, — отозвался он, но я словно потеряла дар речи и только потрясла его. — Что такое?

— Там… — наконец выдавила я из себя.

— Держись! — отреагировал Адрей.

Машина вдруг резко понеслась прямо на две застывшие фигуры, я тут же схватилась за сиденье и сжалась. Несколько секунд, и автомобиль замер, я разогнулась и в тревоге посмотрела на дорогу.

— Где они?

— Где-то рядом. Они исчезли прежде, чем я мог их сбить, — Адрей выглядел собранным и насторожённым.

— Сбить?

— Ну да, — он обернулся и встревоженно посмотрел на меня: — Станислава, тебе плохо? Ты такая бледная. Ты испугалась?

— Ты ещё спрашиваешь! — возмутилась я, радуясь возможности немного успокоиться. — Они прямо из моей истории!

Андрей секунду смотрел на меня и вдруг обнял меня, перетянул к себе, усадил на колени и, прежде чем я успела опомниться, ласково погладил по голове:

— Бедненькая моя, я даже не подумал, а они и вправду похожи. Только это были эльф и волколак, что, кстати, хуже любых приведений, — он обнял меня крепче, и добавил: — И со мной ты можешь не бояться никаких привидений, я их всех разгоню!

Я почувствовала себя очень гордо. Вот какой у меня защитник! Заботливый. И так ласково гладит меня по волосам. Смотрит на меня успокаивающе. Искорки забавные в тёмных глазах поблёскивают… Так, всё, хватит.

— Вот теперь мне и правда ничего не страшно, — бодро ответила я. — Но всё-таки, давай уедем отсюда, — я сделала над собой гигантское усилие и переместилась с его колен на заднее сиденье. Оно и раньше мне не очень нравилось, а теперь показалось и вовсе малопривлекательным. Но раз мы в опасности, то надо сохранять здравость мышления, а ТАК близко к Андрею это невозможно!

— Хорошая мысль, — похвалил меня Адрей, — учитывая то, что волколак точно где-то рядом. А значит, и эльф тоже.

— Они на меня охотятся? — осознала я.

— Как это не грустно, да. Эльфы — союзники Совета, а волколаки — их слуги. Вот что, ложись на пол и накройся спальником.

— Но…

— Быстро.

— Хорошо, — согласилась я и начала разматывать своё будущее убежище.

Кое-как устроившись на не слишком чистом полу в обнимку с упавшим туда же термосом и укрывшись спальником, я мысленно посетовала на превратности судьбы. Ну вот, со времён прочитанного в четырнадцать лет Толкиена я страстно желала увидеть настоящего эльфа, а теперь мало того, что мне мешает спальник, так это светлое и прекрасное существо ещё и охотится на меня! Везёт же… Ой!

Машина резко затормозила, раздался глухой удар и жуткий скрежет, и под спальником подуло и посветлело. Не в силах побороть любопытство, я высунула нос наружу и вместо ожидаемой крыши машины обалдело уставилась на голубое небо.

Я выползла из машины и огляделась с замирающим сердцем. Никого. Ой, мамочка, как же мне страшно! И что с Андреем? Хорошо хоть кладбище уже далеко. Но всё равно, как-то не по-хорошему тихо.

Дикий вой прорезал воздух, и от этого мне ничуть не стало легче. Я взвизгнула, бросилась за машину и завопила не хуже этого волка:

— Андрей!

— Не кричи, не придёт твой Адрей, — раздалось сзади. Я быстро обернулась. Прямо передо мной стоял парень с молодым лицом и старыми глазами, обманчиво худой и не намного выше меня. И до жути красивый…

— Ты эльф? — вырвалось у меня.

— А ты принцесса. Вот ты какая, — констатировал он и обнадёживающе добавил: — Главная угроза безопасности и благоденствию нашего мира.

— Сам ты угроза! — возмутилась я. — Как раз наоборот, предсказания читать надо!

— Как здесь говорится, что одному благо, другому смерть? — невозмутимо ответил эльф, с лёгким интересом меня разглядывая.

Так, куда это его понесло, какая смерть? Продолжаем забалтывать, авось что-нибудь случится, что-нибудь хорошее!

— А ты уверен, что ты на той стороне, которой смерть? Может, разойдёмся по-хорошему?

— Это как? — спокойно поинтересовался он.

— Ой, ну откуда мне знать! Только не спеши, может, я придумаю что-нибудь подходящее… — паниковала я.

— Сомневаюсь, — пожал он плечами и шагнул ко мне. — Как женщина ты меня не интересуешь, а…

— А я тебе этого и не предлагала! — возмутилась я. — Размечтался! Захотелось принцессу затащить в коротенький список своих побед?

— Он отнюдь не коротенький. Но там только красивые девушки. Ты не подходишь, — равнодушно сказал этот мерзавец и неожиданно извлёк из воздуха меч. — Что-то я с тобой заболтался.

Он сделал ещё шаг вперёд и картинно занёс клинок, руша мои детские мечты о славных добрых эльфах. И, слушая нежный звон разваливающегося хрустального замка, я пришла в ярость. Это тебе за Толкиена, Леголаса, Элронда и всю компанию! Сделав ставку на общность анатомии людей и эльфов, я врезала ему между ног. Единственный приём, которому согласился меня обучить Федька. Братец уверял, что после его применения все остальные мне уже не понадобятся. Он был прав! Я только злобно ухмыльнулась, когда эльф, явно не ожидавший от меня такого, согнулся пополам и чуть не выронил меч.

— Ха! — победно выдала я и истерически добавила: — Будешь знать, как махать мечом в опасной близости от моей нежной персоны!

— Это нечестно, — прошипел неожиданно быстро оправляющийся эльф. — Это подлый удар.

— А нападать на безоружную девушку не подло?! — возмутилась я. Заметив, что он уже почти распрямился, я отступила к машине. Федька, гад! Никому нельзя верить на слово, даже брату-каратисту. Обещал ведь, что я успею убежать! Я вжалась в проём дверцы, судорожно пытаясь сообразить, что же делать дальше, и тут мне на глаза попался термос.

Недолго думая, я схватила его, с диким воплем бросилась вперёд и со всей дури врезала несчастному эльфу в висок. Угрызения совести быстро заглохли, так как он только отступил на шаг и едва наклонился. Хорошо хоть меч не поднимает! Я отскочила и швырнула в эльфа термосом — снова приближаться к нему совсем не хотелось из-за этого самого меча. Метила в лоб и даже попала, хотя руки тряслись от испуга, потому что я отлично понимала — он скоро убьёт меня! У меня же против его бетонно-чугунной черепушки нет средств! Мамочка! Андрей, где же ты, что же с тобой!

— Эй, — раздался рядом спокойный и сейчас особенно безумно дорогой голос. В следующую секунду от удара уже знакомой дубинкой эльф в лучших традициях боевиков картинно перелетел через придорожную канаву, пролетел ещё с метр и шлёпнулся на траву.

— Уф, — выдохнула я облегчённо. — Андрей, ты как раз вовремя!

Андрей ничего не ответил, перескочил через канаву, поднял валявшегося без сознания эльфа за шкирку и потащил в ближайший лесок.

— Андрей! — беспомощно окликнула его я, снова чувствуя себя слабой и беззащитной.

— Я сейчас вернусь. Жди меня здесь, — отрывисто сказал он.

— А…

— Волколак мёртв, — так же резко успокоил меня он и скрылся за деревьями. Мне ничего не оставалось, как подобрать термос, сесть на заднее сиденье, закутаться в спальник и ждать.

Не могу сказать, что ожидание было особенно приятным: из леса не доносилось ни звука, а вид развороченной машины с сорванной крышей никак не способствовал успокоению. Утреннее солнышко мирно выползло из-за деревьев, и стало немного теплей и уютней. Где-то запела ранняя птаха, ей ответила другая. Я вздохнула. И посреди всей этой благости, в этом прекрасном мире кому-то зачем-то нужно меня убить. И между мной и смертью только Андрей, а я к нему уже привязалась! Да и вообще, разве есть люди, по-настоящему заслуживающие смерти? Мне, по крайней мере, такие не встречались.

Я прогулялась в ближайшие кустики — отходить далеко от машины ой как не хотелось — вернулась, села боком на сиденье и стала чертить кроссовкой линии на пыльной поверхности дороги.

Из леса вышел Адрей.

— А где эльф? — наивно спросила я.

— Мёртв, — холодно сказал Андрей, сел на переднее сиденье и невидяще посмотрел на прыгающую вдоль дороги пичужку.

— Как? — вырвалось у меня. — Ты?..

Андрей перевёл глаза на меня, и я вдруг испугалась — такое жёсткое у него было выражение лица. И глаза — совсем чёрные.

— Ты ведь хочешь жить, Станислава? — тихо спросил он.

— Конечно! Так ты его всё-таки… убил?

— Да. Он снова стал бы охотиться на нас. Только с ещё большим рвением. Хочешь унизить эльфа — возьми его в плен, а потом отпусти. У них принято отпускать только тех, кого даже достойным противником не считают. А это оскорбительно.

— Спасибо за культурологическую справку по вашему мерзкому миру! — обозлилась я. — Ну и пусть бы охотился, можно было бы потом его убить по-честному!

Адрей посмотрел на меня как-то странно.

— Станислава, я охраняю тебя и должен исключить любую опасность.

— Но не так же! — не выдержала я, вскочила с сиденья и стала шагать взад-вперёд перед машиной. — Ну не могу я так! Так нельзя! Это неправильно! Он только что был живой! Да как ты вообще можешь так рассуждать!

— Могу! — Адрей резко встал и схватил меня за плечи. — Станислава! Я принадлежу к проклятому роду, мы так живём, я охранял и убивал всю жизнь, я привык к этому, я знаю, как поступать! И если бы в критический момент я позволил себе думать о правильности-неправильности того, что делаю, мои товарищи были бы мертвы, да и сам я вряд ли стоял бы сейчас перед тобой!

Я вздохнула. С такого ракурса и правда всё выглядело отвратительно логично.

— Ладно. Я не согласна с такими методами, но согласна с тем, что ты лучше знаешь, что делать. Так что флаг тебе в руки, только оставь меня в покое.

Я уселась с мрачным видом на заднее сиденье и уставилась на дорогу у себя под ногами. Адрей постоял некоторое время на месте, потом сел на водительское сиденье и попытался завести машину. Ну-ну, мечтать не вредно! Я слушала натужное кряхтение, издаваемое несчастной "Волгой", и злилась на Андрея, на эльфа и на то, что ничего не могу с собой поделать — ни полностью принять доводы Андрея (цель: успокоение и облегчение), ни отстоять свои (цель: та же). Я тяжело вздохнула. И эльфа-то мне не особо жалко, и разумом я понимаю, что Андрей тысячу раз прав, и жить мне ой как хочется, но воспитали меня так, что убить кого-нибудь, а тем более позволить убить — это просто мерзко! Я снова вздохнула. Ладно, в конце концов, одной правды на всех нет, эльфа не воскресить, а дальше действовать будем по обстоятельствам. От принятого решения, которое здорово смахивало на бегство в кусты, мне стало немного, но легче. А ещё мне очень хотелось расспросить Адрея, что это за проклятые рода такие, но ему самому эта тема явно неприятна. Да, невесело…

Машина вдруг довольно затарахтела, и под чутким руководством Адрея доползла до лужайки, развернулась и покряхтела обратно к развилке. Я поколебалась, потом нагнулась к Андрею, положила ладонь на его плечо и сказала:

— Андрей, прости, что я на тебя накричала, ты был прав.

— Ты действительно так думаешь? — спросил он, не оборачиваясь.

— Ну-уу… Ты был ПО-СВОЕМУ прав.

К моему удивлению, он рассмеялся:

— Так ты по-прежнему при своём мнении?

— Пожалуй, да.

— И хорошо, — весело сказал он и накрыл своей ладонью мою, отчего я начала тихонько таять. — Если бы не было таких милых, добрых, наивных и упрямых девушек, как ты, жизнь была бы очень грустной.

Не зная, принять это как комплимент или обидеться, я неуверенно улыбнулась.

— Можешь сколько угодно ругать меня, только слушайся, — попросил он.

— Я постараюсь, — пообещала я. — Но вот если бы я тебя слушалась во всём, лежал бы сейчас под спальником мой симпатичный трупик.

— Станислава, — с лёгкой укоризной сказал Адрей (а его рука всё ещё лежит на моей, ла-ла-ла!), — я бы не оставил тебя без защиты! Я накрыл тебя неплохим заклинанием отвода глаз, он бы там только пол увидел.

— Ну вот, — вздохнула я, — выходит, я сама во всём виновата. Ладно, мне не привыкать, — я убрала руку, откинулась на спинку сиденья и не сдержалась: — Я тебя, между прочим, звала, звала! А ты появился, только когда мы с эльфом уже провели длительную беседу. Мог бы и поторопиться!

— Я позволил волколаку завлечь себя слишком далеко в лес, — мрачно сказал Андрей. — Но ты не растерялась, молодец.

— А что мне оставалось? — фыркнула я, втайне польщённая похвалой. — Я его пыталась заболтать, но не вышло. Да и вообще он был противный — мало того, что нелестно отозвался о моей внешности, так ещё и угрозой благоденствию своего мира обозвал.

— Так и есть, — огорошил меня Андрей. От удивления у меня отвисла челюсть, а он продолжил: — Только благоденствию ЕГО мира — мира, где в Объединённом королевстве заправляет Совет магов, где право на приличную жизнь имеют только благородные рода, а мы у них на положении рабов. Да ещё эльфы захватили пятую часть страны и постоянно забирают в свои леса девушек. Решают таким оригинальным способом свои демографические проблемы. И никто им не может возразить, потому что рискует стать обедом для любимого волколака.

— Ну а чем моё существование мешает им и дальше злодействовать? — не поняла я. — Я тут, они там. Да и вообще о королевской семье они благополучно забыли, пока не появилась необходимость принести кого-нибудь в жертву.

— Не совсем так, — возразил Андрей. — Если ты вернёшься туда, то получишь всю власть, как единственная представительница королевского рода, находящаяся на территории Объединённого королевства. Таков закон, и все, все ему подчинятся. Нужно всего лишь, чтобы камень тебя признал. Ты думаешь, раз мы так живём уже второе столетие, то смирились? Мы ждём избавления, и все знают о предсказании, только читают его по-разному.

— А что там, в этом предсказании? — живо заинтересовалась я.

— Точно сказать не могу, надо будет брата попросить тебе рассказать. Он много всего знает… А я только помню, что там есть строчка и про наши проклятые рода, только какая-то непонятная, то ли мы все погибнем, то ли наоборот, наконец-то освободимся от рабства… Честно говоря, не думал, что ты окажешься принцессой. Не похожа ты на них…

— Рожей не вышла? — буркнула я.

— Ну что ты, — засмеялся Андрей. — Как раз наоборот. Поганая была семейка. Прости, — спохватился он.

— Да ничего, я их всё равно не знала. А папа ничего про родителей не рассказывал. Слушай, а всё-таки, почему меня начали искать именно сейчас?

— Предыдущий глава Совета был хорошим человеком. И, вычислив, что предсказание должно вскоре сбыться, стал разыскивать тебя, чтобы спасти наш мир. И даже говорил, что, мол, раз так всё складывается, то престол надо бы отдать без лишних споров. Ничего удивительного, что, когда он наконец нашёл тебя, Челси его быстро убрал. Я-то об этом знаю, а вот остальные члены Совета, возможно, только догадываются. Так Челси остался единственным, кто видел принцессу и смог её узнать. Поэтому попытается тебя убить… А из всего Совета, наверно, только Иколай Корак — глава, и Мирел Раян — маг второго разряда, который сделал жалкую попытку за тебя заступиться, не очень довольны сложившейся обстановкой. Но ничего не могут изменить, так как остальные во главе с Челси не хотят терять власть. К тому же они не прочь убить двух зайцев: избавить мир от какой-то неведомой угрозы, а потом отправить тебя на тот свет, если выживешь. Правда, многие у нас считают, что угроза — как раз они, а поскольку Совет рассматривает и такую возможность…

— То у меня есть все шансы в ближайшее время стать трупом, — мрачно закончила я. Словно в ответ на моё грустное заключение, "Волга" кашлянула и заглохла. — Ладно, тут уже недалеко, пойдём пешком, — вздохнула я, взяла спальник и термос и выбралась из машины.

Андрей открыл багажник. Я уже потянулась за пакетом, как вдруг Андрей поймал мою руку и чуть пожал. Я удивлённо подняла на него глаза.

— Станислава, всё не так уж и плохо, — успокаивающе произнёс он. — С тобой ничего не случится, пока я рядом, я обещаю тебе, что пока я жив, они не доберутся до тебя.

— Спасибо, — вздохнула я. — Но я не только за себя волнуюсь, так что будь так добр, постарайся обойтись без трупов, особенно без твоего собственного.

Андрей рассмеялся. Ничего себе, я ему тонко намекаю, что он мне небезразличен, а он смеётся! Но тут он посмотрел на меня неожиданно ласково, и всё моё минутное раздражение улетучилось.

— Конечно, Ваше высочество. Очень приятный приказ, полностью совпадающий с моими желаниями. Станислава, только слушайся меня во всём, я тебя прошу!

— Да без проблем! — оптимистично заявила я. — В смысле, я постараюсь.

— Что ж, это предельно честный ответ, — спокойно ответил Адрей, надевая рюкзак и забирая у меня пакет. — Пойдём.

Мы зашагали по дороге. Андрей шёл быстро, совершенно не отягощённый моим багажом. А я семенила рядом и думала.

Похоже, и меня не миновала болезнь под названием "первая любовь". Только вот у всех она случается лет в шестнадцать-семнадцать, а в моём случае решила подождать до девятнадцати. Зато теперь все признаки налицо: и желание обнять милого и не отпускать, если только чтобы наконец поцеловать, и панический страх за него одновременно с решимостью порвать в клочья любого, кто его посмеет тронуть. И полная иррациональность чувств — даже окажись на его месте такой же уверенный, спокойный, смелый парень, вставший на мою защиту, я бы к нему не чувствовала такой нежности, какую чувствую к Андрею. Да, похоже, я наконец нашла своего единственного, и пусть все, кто не верит в любовь с первого взгляда, удавятся от зависти! А я уж как-нибудь добьюсь его любви. Не верю, что я ему совсем не интересна. Вон как улыбается мне — ободряюще и ласково.

Мы вышли на развилку.

— Ну вот, пятнадцать минут, и мы дома, а там есть нормальная кровать, нужно её только застелить, а тётя Таня, наверно, уже подоила корову… — предавалась я размышлениям вслух, и не сразу заметила, что Адрей остановился. У него было сосредоточенное лицо. — Что случилось? — встревожено спросила я. — Что, опять эльф, волколак?..

— Погоди, кто-то из наших пытается меня позвать… — непонятно ответил он. Вдруг выражение его лица изменилось, и под моим обалделым взглядом он начал быстро раздеваться.

— Андрей? — неуверенно позвала я.

— Я попросил брата проверить меня на связь с нашим миром — не просто же так здесь появился эльф с волколаком, — пояснил он, скидывая кроссовки. — Лад говорит, на нас маячок. Совет знает, где мы.

— О, — только и смогла выговорить я. Андрей взялся за плавки, я быстро отвернулась. Выждав какое-то время, я спросила: — Ну как?

— Странно, ничего не нахожу, — озадаченно ответил Андрей. — А между тем это объясняет, почему эльф нас так быстро нашёл… Разве что…

— Что? — подозрительно осведомилась я, уже предчувствуя очередной "подарочек" от моего феноменального везения.

— Что он на тебе. Подозреваю, что Челси успел его забросить до того, как ты сбежала из зала Совета, — Андрей вздохнул: — А может, он специально дал тебе сбежать, чтобы ты привела его к своей семье. Хорошо, что мы быстро уехали.

— И что мне делать? — растерянно спросила я, развернулась, уже открыв рот, чтобы что-то добавить, но тут же зажмурила глаза, прикрыла их во избежание соблазна ладонью и воскликнула: — Оденься!

— Прости, — быстро ответил Андрей, зашуршал одеждой и вскоре сказал: — Всё, можешь открывать глаза. Станислава, я не хотел оскорбить тебя.

— Ничего, мне просто было неловко, хотя… э-э-э, ну, в общем, маячок на мне, да?

— Да, — подтвердил Андрей и замялся: — Ты могла бы… Станислава, не подумай ничего дурного…

— Мне надо раздеться, так? — ледяным голосом поинтересовалась я. Андрей кивнул. — И докуда?

Андрей посмотрел на меня немного неловко:

— Пока я не найду маячок. Станислава, давай сделаем так: я отвернусь, а ты будешь подавать мне вещи.

— Ладно, — покорилась я и стала раздеваться. — А он не может быть на теле?

— Нет, ты бы почувствовала, если бы он пытался зацепиться за кожу. А так маячок можно кинуть на расстоянии, а дальше он сам забирается куда-нибудь.

— Замечательно, — буркнула я, стягивая свитер, и перекинула его через плечо Андрея. — Ну?

— Ничего.

И тут я обозлилась. Раздеваться посреди дороги в лесу наедине с парнем, которому ты, похоже, безразлична как девушка — ситуация глупее не бывает. Особенно если тебе самой этот парень небезразличен! За свитером с быстротой, прямо пропорциональной моему раздражению, последовали топ, штаны и колготки.

— Всё ещё ничего? — злобно поинтересовалась я.

— К сожалению, да. Кстати, он может быть и на обуви.

Поборов желание запустить кроссовкой ему в спину, я кинула их к его ногам.

— По-прежнему ничего, — спокойно и вежливо сказал Андрей. Мне очень захотелось уметь ругаться как следует. Как это унизительно! Но всё же не повод срываться на Андрея, он-то в чём виноват?! "Давай, Слава, дальше!" — попыталась я уговорить себя и вдруг почувствовала, как что-то ползёт по груди под чашечкой бюстгальтера, противно щекоча. Я взвизгнула, сдёрнула лифчик вместе с непрошеным гостем и отшвырнула, и всё за долю секунды. Адрей поймал его, воскликнул "Ага!" и что-то оторвал от кружев. Раздался хруст, и остатки маячка упали на дорогу.

— Ну вот и всё, — удовлетворённо сказал Андрей, зажмурился и протянул мне лифчик. — Держи, Станислава.

Я молча взяла лифчик и стала одеваться.

— Я знаю этот тип маячка, — рассказывал Адрей, очевидно, чтобы меня успокоить. — Он посылает сигнал с периодичностью в час, поэтому его трудно засечь магически. Думаю, Челси рассчитывал, что ты надолго задержишься в одном месте — дома. И когда сигналы пришли подряд из трёх разных мест, занервничал. И послал на место последнего сигнала, на кладбище, эльфа. И волколака, чтобы тот взял наш след, если мы уже уйдём оттуда.

Я закончила одеваться, Андрей обернулся, посмотрел на меня, подошёл и мягко тронул за плечо. Я подняла на него глаза.

— Станислава, я понимаю, что тебе было неприятно, — извиняющимся тоном сказал он. — Но теперь они нас не найдут. И поверь, никаких гнусных мыслей у меня не было…

— Лучше бы они у тебя были, — вырвалось у меня. — Тогда ситуация не была бы такой дурацкой. Хорошо хоть никто не ехал по дороге!

— Я проверил, прежде чем просить тебя раздеться, — слегка укоризненно ответил он. — Я всё время забываю, что отношение к наготе в наших мирах разное, но благодаря твоей реакции на моё…

— Ладно, проехали, — закрыла я опасную тему. — Хорошо, что теперь… Что теперь? Опять маячок?

— Сейчас… — Андрей нахмурился, к чему-то прислушиваясь, и вдруг резко прижал меня к себе, выхватив из кармана уже знакомую металлическую штуку. — Проклятье! Лад зафиксировал переход! Сюда несётся сам Челси на всех парах! И с ним ещё двое, нужно срочно уходить!

— Куда? — беспомощно спросила я.

— К нам. Обними меня. Для перехода нужно, чтобы мы были как можно ближе друг к другу.

Я не заставила упрашивать себя дважды и, несмотря на опасность, сладко уткнулась носом ему в шею. Блеснула вспышка света, и… меня почти замело снегом, и едва не сдуло ветром. Только я чуть-чуть проморгалась, как глаза мне снова запорошило холодными хлопьями.

— Где мы?! — прокричала я, стуча зубами.

— В одном хорошем месте! Вернее, рядом с ним. Скоро будем там! — прокричал мне в ответ Адрей. — Пятнадцать минут, и тёплая кровать и молоко — твои! Пожалуйста, постарайся, пойдём!

— Пойдём! — попыталась крикнуть я, но рот мне залепило снегом и вышло что-то вроде "Пааыа!", но Адрей, очевидно, понял меня, так как отплёвывалась я уже на ходу.

Вокруг не было видно ни зги, и я просто покорно тащилась за Андреем, мужественно принимавшим все злобные порывы ветра на себя. Через какое-то время мы спустились вниз и пошли по ровной поверхности. Андрей что-то прокричал, но я ничего не расслышала, и только хотела переспросить, как вдруг моя нога куда-то провалилась, и стало мокро. Не успела я испугаться, как оказалась по пояс в воде. Адрей уже лежал на животе и попытался вытянуть меня, когда лёд затрещал, и я окунулась в обжигающе холодную воду с головой. Тут сильный рывок вытянул меня на поверхность, ещё один — и я уткнулась носом в шершавый лёд. Я чувствовала, как Андрей оттаскивает меня от полыньи, но сама потеряла всякую способность двигаться — вода на мне мгновенно замерзала, мне было безумно холодно и почему-то не хватало воздуха. Наконец я оказалась на ногах.

— Держись, Слава, осталось немного! — крикнул Андрей, затаскивая меня на берег. Я сползала, но ему удалось вытащить меня наверх, и мы куда-то побрели. Я впала в полуобморочное состояние и еле переставляла ноги. Все мои мысли занимало только то, как мне холодно. Безумно холодно. Очень холодно, холодно… Я успела подумать об этом ещё раз и почти с облегчением провалилась в темноту.

Глава четвёртая. Сложная штука эта любовь, никогда не знаешь, когда нагрянет…

Тепло. Тепло! Тепло-о-о… И темно. Я покрепче прижалась к источнику тепла, удобно устроилась и приготовилась задремать, как вдруг моя грелка пошевелилась и обняла меня. Я кое-как разлепила глаза, высунула голову из-под одеяла и удивлённо уставилась на обалденно красивую черноволосую и черноглазую девушку.

— Здравствуйте, — в замешательстве сказала я.

Она расхохоталась и крепче прижала меня к себе. И тут, в добавку ко всему, я почувствовала, что ни я, ни она не обременены одеждой. Весело, ничего не скажешь!

— Здравствуй, малышка! Не бойся, я не кусаюсь, если сама не попросишь!

Она на что-то намекает, или я просто переохладилась?

— Не волнуйся, — немного посерьёзнела она и погладила меня по волосам. В другое время, я, может, и не придала этому значения, но сейчас… — Адрей предупредил меня, что ты скромница.

— Вы его знаете? — обрадовалась я.

— Давай на "ты". Я его старшая сестра, — улыбнулась она, кладя руку мне на плечо, и рассмеялась. — Он раз десять сказал: "Как хорошо, что она без сознания", пока тебя мазал!

Она закусила губку и хитро на меня посмотрела.

— Чем он меня мазал? — мрачно спросила я, догадавшись, что у Андрея две сестры.

— Мазью, чтобы ты не заболела, глупенькая! — снова развеселилась она. — Ты была вся как ледышка!

О не-е-еет! Не-е-ет! Мужчина моей мечты выполнял мою главную фантазию, а я при этом, считай, не присутствовала! Пропустить такое! Так нечестно!

Красавица глянула на моё опечалившееся лицо и ласково улыбнулась.

— Не грусти, намазать тебя ещё разок, на всякий случай, не помешает. Правда, Адрея на это уломать будет трудновато, — она снова засмеялась. Стоп… это значит, когда он меня лечил, я была совсем… эээ… неодетая?! Как сейчас?! То есть… Андрей меня видел и… Ужас! Действительно, хорошо, что я была без сознания!

Из раздумий о глубине моего падения меня вывела сестра Андрея, излишне ласково погладив по плечу, очевидно, в утешение. Я не оценила и осторожно отодвинулась, но она просекла мой манёвр и придвинулась ко мне:

— Я тщетно пыталась уговорить его лечь тебя согревать, впрочем, совсем об этом не жалею! — она ещё придвинулась, я быстренько отползла дальше, оставляя между нами пустое место. Её это явно позабавило, потому что она кошачьим движением снова оказалась рядом. — К тому же, на мой взгляд, он недостаточно тщательно помазал тебя в некоторых местах, например, здесь, — её рука скользнула под одеяло, я шарахнулась назад, зависла на секунду в воздухе и грохнулась на пол с высоты доброго метра. Она наклонилась надо мной, заливаясь смехом.

— Тебе смешно! — возмутилась я, потирая ушибленную пятую точку и думая, что я Андрею, похоже, совсем неинтересна, если он предпочёл оставить меня на растерзание своей сестричке. Ничего не имею против девушек нетрадиционной ориентации, но сама в такой ситуации ужасно смущаюсь и совершенно не знаю, как выкручиваться!

— Прости, малышка! — совершенно искренне сказала она, наклоняясь. Прядка волос цвета воронова крыла упала мне на плечо. И вдруг заскрипела дверь! Я схватила одеяло и дёрнула на себя. Одеяло-то на меня, конечно, упало, но только с довеском в виде хохочущей девицы. Получившийся пейзаж сторонний наблюдатель, ничтоже сумняшеся, назвал бы верхом разнузданности. Тем не менее, вошедший мужчина только спокойно сказал:

— Извините, что помешал, — и направился к камину.

— Да ничего! — бодро отозвалась девица, снова находящаяся в опасной близости от моего обнажённого тела, хотя я и попыталась отодвинуться, одновременно удерживая на себе одеяло, а это задачка не из лёгких. — Может, присоединишься?

— Алила, милая, должен тебе напомнить, что занятия любовью с собственной сестрой считаю извращением, — невозмутимо отозвался он.

— Да ты всё считаешь извращением! — неожиданно возмутилась она. — Вы с ней два сапога пара! И Адрей — третий. Кстати, — протянула она, задумчиво на меня глядя, — а это неплохая мысль…

Мне эта мысль казалась неплохой ровно на две трети. Ну, вы понимаете, какие…

— Не пугай девушку, Али, — улыбнулся её брат и протянул мне большую чашку. — Ты ведь любишь молоко, Танислава?

Эээ, я не ослышалась? Ладно, потом разберёмся, почему меня так обозвали.

— Да, спасибо, — ответила я, взяла чашку и отпила глоток, не выдержала и залпом выпила половину.

— Ну и отлично, — добродушно отозвался он, протягивая сестре бокал с чем-то бардовым и присаживаясь с таким же рядом прямо на полу. Благодаря этому я смогла его рассмотреть. Он оказался похож на Андрея, но постарше, с более мягкими чертами лица, чуть смеющимися глазами и аккуратной бородкой, придававшей выражению его лица благородную утончённость. В общем, симпатичный и располагающий к себе.

— Моё имя Ладимир. Если не возражаешь, я не буду представляться официально: судя по тому, что ты ещё не осадила мою сестру, к церемониям ты не склонна.

Я кивнула. Кажется, я догадалась, имена здесь как у нас, только без одной буквы. Но вот где её отбрасывать? И почему ударение не там, где надо? И от какого имени могла получиться "Алила"?

— Одно то, что Адрей её привёл сюда, говорит, что Танислава — свой человек, — заметила она с явно несвойственной ей серьёзностью, а я вынырнула из филологических размышлений и посмотрела на неё. Приятно, что мне доверяют! Пусть и называют при этом немного странно. Алила тут же хитро улыбнулась и обняла меня. Поскольку ограниченная площадь поверхности одеяла не давала мне возможности сбежать достойно, я только дёрнулась и осталась сидеть там же, изнывая от жары и смущения.

— Не обращай внимания на мою сестру, — посоветовал Ладимир. — Она просто…

— Ну, скажи! — выпрямилась та возмущённо.

— Необузданная, — улыбнулся он добродушно. — Хотя многие находят, что именно в этом заключается её прелесть.

— Так и есть! — довольно ответила Алила и, к моему ужасу, выскочила из-под одеяла, предоставить мне возможность лишний раз убедиться в эфемерности её наряда и совершенстве фигуры. Впрочем, ужас быстро сменился облегчением, поскольку она уселась в кресло, явно не собираясь его покидать и возвращаться ко мне. Я приободрилась и допила молоко. Ладимир забрал у меня чашку и отнёс к камину, а я быстренько нырнула обратно в кровать. Ладимир глянул на меня:

— Адрей оставил твои вещи внизу, я сейчас принесу…

— Нет, я! — воскликнула Алила и, прежде чем он смог возразить, выбежала из комнаты в чём мать родила. Ничего себе! Андрей, конечно, говорил, что у них никто этого не стесняется, но всё же…

Ладимир улыбнулся и сел на кровать рядом. Кровать, кстати, была широченная, да и вся комната — немаленькая, в ней поместились огромный шкаф, комод, пара стульев и другая мебель, назначение которой из-за отсутствия очков я не поняла, и ещё место осталось. А сам дом, похоже, деревянный, по крайней мере, судя по стене, у которой стоит кровать.

— Подозреваю, что Алила оставила нас наедине с определённой целью, — Ладимир улыбнулся, и я подозрительно на него покосилась. Он засмеялся и стал похож на сестру: — Не бойся, Танислава, я, в отличие от неё, приставать к тебе не стану, — он посерьёзнел. — Но раз уж мы остались одни, я хотел бы с тобой поговорить. Я заметил, что Адрей тобой дорожит…

Я хмыкнула. Ещё бы ему не дорожить, если я — спасение его мира! На что бы я тайно не надеялась… Ладимир понял моё хмыканье по-своему и заметил:

— Я брата знаю очень хорошо и отвечаю за свои слова. Ты ему более чем небезразлична, и дело вовсе не в том, что он — твой телохранитель. Так вот, я сомневаюсь, что он когда-нибудь скажет тебе об этом, сама понимаешь, почему: кто ты, и кто он… Но я подозреваю, что ты сама к нему неравнодушна… не пытайся спорить: когда женщина шепчет имя моего брата, находясь под одним одеялом с моей довольно хихикающей сестрой…

Он многозначительно замолчал, а я уткнулась пунцовым лицом в это самое одеяло. Боже… Что они обо мне подумали… Да и вообще, может, я звала его на помощь?!

— Так как я всегда считал женщин более здравомыслящими, чем мужчин, — продолжил Ладимир, — то именно тебе хочу напомнить на тот случай, если у тебя появится желание развлечься с Адреем, не забывать про запрет.

— Какой запрет? — ляпнула я. Ой, я ведь, наверно, не должна говорить, кто я? И только что выдала себя с головой?

— Про запрет на любовь с кем-нибудь из проклятого рода, — холодно ответил Ладимир. — Полагаю, ты ещё с нами не сталкивалась, но наверняка слышала, что этого не стоит делать. Если тебе небольшое приключение ничем не грозит, то для Адрея оно станет последним в жизни.

— Адрей — это не приключение, — буркнула я. — И я никогда не сделаю ничего, что может ему навредить!

— Я просто напомнил, — печально сказал Ладимир. — Я не могу тебе запрещать какие бы то ни было отношения с моим братом, Танислава. Я только не хочу, чтобы с ним случилась беда. Я думаю, ты девушка изобретательная, и найдёшь способ обойти запрет.

— Да нет у нас с ним ничего! — не выдержала я. — И я ему небезразлична только потому, что мой отец пообещал ему голову оторвать, если со мной что-нибудь случится! И вообще, оставьте меня в покое!

Я резко отвернулась и натянула на голову одеяло. Ну почему мне вечно так не везёт? Только влюбилась, и пожалуйста, запрет! Как же мне надоели эти тайны…

— Танислава, я не хотел тебя обидеть, извини, — виновато сказал Ладимир голосом, до боли похожим на голос Андрея. Я промолчала. Он вздохнул, подоткнул мне одеяло и вышел. А мне на глаза навернулись слёзы, и стало очень одиноко. Так одиноко, что ужасно захотелось, чтобы Андрей пришёл меня утешить. Я вздохнула и печально погрузилась в стадию глубокого пессимизма. И после некоторого времени внезапно обнаружила, что нахожусь где-то на полпути наверх к эйфории, потому что я осознала: Ладимир сказал, что я небезразлична Андрею! Ура! Я ему нравлюсь! Всё-таки жизнь прекрасна!

Тут я услышала, как скрипит дверь. У меня уже было невероятно хорошее настроение, а теперь оно ещё поднялось — это был Андрей. Я села.

— Здравствуй, Станислава, — улыбнулся он и присел на край кровати. — Как ты себя чувствуешь?

Почему-то именно сейчас мне припомнились слова Алилы о том, что некоторые места у меня недостаточно помазаны… Скрывая смущение, я бодро ответила:

— Прекрасно! И, кстати, ты не мог бы звать меня Славой? А то мне как-то непривычно.

— Конечно, — Адрей улыбнулся, забрался глубже в кровать и сел по-турецки. — Должен признаться, чувствую себя невероятно виноватым: вместо того, чтобы отвести в безопасное место, я едва не потерял тебя, — он взял меня за руку. — С самого начала я делаю ошибку за ошибкой, но обещаю тебе, что эта была последней.

— Ничего, — вздохнула я. — Я всегда утешала себя тем, что сделанного не воротишь. И большинство ошибок можно исправить, — тут я не выдержала и улыбнулась: — Алила сказала, что ты меня пытался отогреть с помощью какой-то мази…

Адрей смущённо улыбнулся и почему-то попытался пригладить волосы.

— Ты только не подумай…

— Да ничего я не думаю! Похоже, в вашей семье вся… э-э-э… непосредственность ушла на твою сестру, — я улыбнулась, но тут вспомнила свои подозрения. — Знаешь, она безумно красивая, весёлая и вообще милая, но…

Я запнулась, Андрей смотрел на меня в ожидании, а я только улыбалась по-дурацки. Наконец я решила зайти издалека и выдавила из себя:

— Она не замужем?

Андрей неожиданно помрачнел.

— Хотя, знаешь, это совершенно не важно, — залепетала я. — Собственно…

— Погоди, — прервал меня Андрей, — раз уж я привел тебя в наш дом… Тебе придётся остаться здесь ненадолго. И если Лад достаточно тактичен, чтобы не задавать лишних вопросов, то Алила не упустит возможности узнать о тебе ВСЁ. Поэтому, если в разговоре с ней ты обнаружишь незнание каких-нибудь очевидных фактов…

— А почему не сказать им, кто я? — удивилась я. — Или хотя бы, что я из другого мира? В конце концов, это твоя семья. И, хотя я их ещё не знаю, мне кажется, им можно довериться.

Адрей чуть улыбнулся.

— Я рад, что ты так думаешь. Но я уже сказал, что твой отец нанял меня охранять тебя, и предпочёл этим ограничиться. А если я признаюсь, что ты из другого мира, история с контрактом потеряет всякий смысл — у вас о проклятых родах и слышать не слышали. И потом… — он задумчиво посмотрел на меня. — Королевскую семью у нас, мягко говоря, не любили. И я хочу, чтобы они узнали тебя, прежде чем мы им откроем, что ты принцесса.

— Но тогда тебе придётся всё рассказать мне про этот мир, — напомнила я.

Андрей сел рядом и прислонился к стене.

— Ну что ж, тогда воспользуемся отсутствием моих родственников, — он нахмурился. — Начну я, пожалуй, с проклятых родов, ведь мы все трое принадлежим к одному из них, — он замолчал ненадолго, всё так же хмурясь, потом продолжил: — Моя сестра не замужем и никогда не будет, точно так же как и мы с братом никогда не женимся.

Невозможно передать ураган чувств, охвативший меня при этих словах. Хотя нет, можно его даже в словах выразить: "Так нечестно! Почему?!". Андрей словно услышал меня:

— Дело в том, что детям проклятых родов это запрещено. И не только это. Мы не можем заниматься любовью, и, как следствие, у нас нет детей.

— Ничего себе! — обрела я дар речи, и тут же во мне проснулся извечный дух противоречия или, скорее, неприятия запретов: — А они, что, со свечкой у каждой кровати стоят?

Андрей грустно улыбнулся:

— Если бы. Но, видишь ли, проклятые рода так называются потому, что нас и вправду прокляли. Около двухсот лет назад, не вынеся зверств тогдашнего короля, твоего деда, восемь знатных родов подняли восстание. К ним присоединились другие, в том числе, и наш. Война шла тридцать пять лет с переменным успехом, но на стороне Его величества был Совет магов, и мы в конце концов проиграли. Официально король объявил, что прощает своих неразумных вассалов, — Андрей криво усмехнулся. — Но, в назидание тем, кто захочет повторить наш опыт, Совет проклял всех выживших представителей восставших родов. А выжило мало… Но, несмотря на то, что из-за поражения и проклятья благородные рода (хотя происхождение у нас ничуть не хуже) держат нас на положении слуг, а то и рабов, пока уничтожить не могут. Мы были слишком слабы тогда, и кроме проклятия нам навязали ещё несколько невесёлых условий по мирному договору. Нас лишили всех привилегий: от права голоса в Ассамблее до права собираться в городах группами более десяти человек, чтобы мы не задумали новое восстание. Владения у нас не отобрали, но заставили платить такие налоги, что дохода они почти не приносят. Вдобавок, мы во многом не имеем права отказать благородным. Мы делаем лучшие в стране ткани, вина, сладости, зеркала, у нас самые богатые оранжереи и самые быстрые и выносливые кони, но всё это мы вынуждены отдавать за бесценок. За то время, что мы существуем после проклятья, у нас было очень много времени, чтобы достигнуть совершенства в том, что мы делаем. Например, Лад — очень сильный маг, но Совету об этом нельзя знать, поскольку тогда его убьют под каким-нибудь благовидным предлогом. Мне магия далась только в одном направлении — боевом, поэтому я стал телохранителем. Ну а кто-то из наших разводит цветы, лошадей, варит шоколад и так далее. Секрет создания зеркал знаем только мы, а в отличие от твоего мира здесь это — предмет роскоши. В общем, мы знаем, что мы лучшие, хотя многое из того, что умеем, скрываем… Обидно видеть, как результат твоих стараний, бессонных ночей и долгих трудов отправляется к твоему врагу. Хорошо хоть торговлю с другими странами они не додумались официально запретить, — Андрей покосился на меня и заметил: — А вообще, это секрет, поскольку по закону такая торговля может считаться контрабандой. Исключительно для нас.

— Поняла, могила, — кивнула я. — Как они всё продумали…

Андрей хмыкнул:

— У них было время. Но всё это можно ещё перетерпеть…

Я посмотрела на него с сомнением, он пояснил:

— Они добили нас окончательно, навязав контракты.

— Что-то вроде твоего с Советом? — спросила я.

— Если бы, — хмыкнул Андрей.

— Да уж куда же хуже! Челси забрал твою сестру и заставляет тебя работать на него! — возмутилась я.

— Официально у неё контракт, бессрочный, — бесцветным голосом сказал Андрей. — Контракт — это обязательство, которое подписывается между одним или несколькими детьми проклятых родов и отпрыском благородного, и по которому первые обязуются предоставить затребованные услуги второму за вознаграждение, разумеется, далёкое от реальной оплаты. Каждый из нас обязан подписывать как минимум один такой контракт раз в три года. А в последнее время у некоторых членов Совета и у многих аристократов появилась мода на контракты с девушками из проклятых родов. Потому что им известно, как сделать так, чтобы проклятье не подействовало. И тогда они могут издеваться над нашими девушками, как хотят. Не боясь, что жертва избежит всего, что они для неё придумали…

— Боже, какая мерзость! — покачала я головой, с состраданием посмотрела на Андрея и вдруг до меня дошло: — И Алила?..

Андрей кивнул.

— К счастью, её контракт недавно закончился. Ей удалось не допустить его продления, и она может прийти в себя. Не обращай внимания на её шуточки. Она может что-то сказать, не подумав, но на самом деле она хороший человек.

Да уж, теперь понятно! Ещё вопрос, что со мной было бы после такого!

— Не понимаю, как вы всё это терпите! — воскликнула я.

Андрей пожал плечами.

— Мы и не хотим терпеть, но Лад считает, что мы недостаточно сильны для того, чтобы победить, если снова поднимем восстание. А я привык доверять его мнению. Да и пока заняться нашим массовым уничтожением Совет и благородные не могут, боятся… Впрочем, за убийство, насилие над девушкой или оскорбление человека из проклятого рода их никогда официально не осудят. Но они знают, что мы и сами сможем отомстить, и нечасто рискуют. И всё же, мы живём в постоянном страхе за себя и за своих близких…

Андрей сжал кулаки и опустил голову. Я сочувствующе погладила его по плечу, он накрыл мою ладонь своей.

— Какой-то у вас извращённый мир, — тихо сказала я, прижимаясь к его плечу. Мне было его так жалко, так хотелось обнять и утешить, и пообещать, что я всё изменю. Бедный! Как же ему досталось! Но теперь у него есть я. — А хуже всего — проклятье. Получается та же казнь, только отсроченная… чтобы помучились как следует… как это мерзко!

— Спасибо тебе за то, что сочувствуешь нам, — Андрей погладил мои пальцы. — Ты права. Проклиная нас, они думали, зачем казнить, если мы и так вымрем? А при этом они смогут ещё понаблюдать за нашей агонией… Только они не учли, что у нас есть маги не хуже, и что мы собираемся бороться до последнего. О том, что это будет за проклятие, удалось узнать, и прежде, чем оно было произнесено, в животе каждой женщины из проклятых родов уже зародилась новая жизнь, — он улыбнулся и тут же погрустнел. — Или две, как в случае со мной и моей сестрой, той, что у Челси.

Его голос звучал так безнадёжно, что я не выдержала:

— Андрей, я обязательно уговорю папу приказать Челси отпустить её. Осталось только ещё уговорить его вернуться сюда, — помрачнела я, подозревая, что папа отсюда и сбежал, потому что сил его не было на это смотреть. Но тут меня осенило: — А если Я прикажу, Челси послушается? Ты ведь говорил, что Совет обязан будет отдать мне трон, если только он не доберётся до меня раньше?

Андрей посмотрел на меня. И вовсе не чёрные у него глаза — тёмно-карие, немногим темнее моих. Я засмотрелась и даже не сразу заметила, что он меня обнял. А отстраняться не хотелось — как уютно в его объятьях, словно моё место должно быть именно здесь, а не где-то ещё…

— Ты замечательная, Станислава, — тихо сказал он и добавил, кивнув: — Послушается, ты же наследная принцесса. Нужно только, чтобы камень тебя признал.

— Наследная? — удивилась я. — А разве не по мужской линии передаётся престол?

— Нет, — весело ответил Адрей. — Кто старше, тот и занимает его. Если только не выйдет замуж за незнатного человека, как твоя сестра. Кстати, на мужчин подобное правило не распространяется, поэтому все вы — законные дети, а ты — наследная принцесса.

— Ого, — поразилась я новому повороту событий и посмотрела на Адрея. — Да, мне срочно нужно узнать как можно больше об этом мире. И должна сказать, он не так уж и плох…

Андрей усмехнулся.

— Ты хотела бы стать королевой?

Я задумалась на секунду и ответила:

— Если честно, не очень. Это же такая большая ответственность! Хотя навести порядок в вашем ненормальном мире было бы неплохо…

— Хорошо, но это — позже, — вернул меня к действительности Адрей. — Сейчас тебе надо прятаться до тех пор, пока я или твой отец не придумаем, как быть. Боюсь, что даже после признания тебя принцессой, во дворце, под носом у Челси, ты будешь гораздо в меньшей безопасности, чем сейчас, на наших землях. И нам нужно придумать, как тебя защитить, прежде чем отправлять в логово врага. Но тебе нужно как можно скорее заявить свои права. Я уверен — ты будешь лучшим из всех правителей, когда-либо взошедших на престол.

— Ну, это ты преувеличиваешь, — смутилась я и быстро сменила тему: — Давай лучше вернёмся к некоторым обычаям этого мира, у меня есть пара вопросов.

— Задавай, — сказал Адрей, глядя на меня. Я уставилась в потолок, раздумывая, как помягче спросить, всё-таки просто дурачится его сестра или нет, как маги проверяют соблюдение проклятия, и к чему ведёт его нарушение… И тут я совершенно неожиданно кое-что вспомнила:

— Слушай, ты сказал, что родился вскоре после окончания войны, но она вроде закончилась где-то лет сто семьдесят назад…

— Так и есть, — спокойно ответил Адрей, устраиваясь удобнее, но продолжая меня обнимать, против чего я совсем не возражала. — Я просто подумал о сестре и не договорил. Так вот, пусть мы и не смогли снять проклятие, должны были подчиниться и жить по правилам, навязанным Советом и королём, но только упорно не хотели вымирать. Вскоре наши маги нашли способ замедлить старение — замедлить настолько, что за прошедшие полтора века я почти не изменился. А ещё у этого заклятья есть приятные побочные эффекты: на нас быстрее заживают раны, мы не болеем и можем долго не есть и не спать, впрочем, о последнем я уже говорил у тебя дома.

— О! — выдала я поражённо и повторила: — О! Ого!

Адрей посмотрел на меня и засмеялся.

— Так что я ужасно старый. А Ладимир и Алила ещё старше — на шесть и три года.

— Хотела бы я в сто семьдесят лет выглядеть как твоя сестра! — вырвалось у меня. Потом в голову мне пришла другая мысль. — Хотя я бы, наверно, с тоски удавилась за такое время — СТО СЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ! И никакой личной жизни…

— Были те, кто думал так же, как ты, — тихо сказал Андрей. — Они прожили нормальную жизнь лет в восемьдесят-девяносто и умерли спокойно. Как наши родители.

— Знаешь, почему-то получается — о чём мы не заговорим, это не очень весело и тебя напрямую касается, — сказала я, глядя на него виновато. — Тебе, наверно, неприятно вспоминать, а я тебя заставляю.

— Что ты, — Андрей обнял меня крепче и ласково мне улыбнулся. — Это моя жизнь, так есть, было и… может быть, так НЕ будет. А когда я говорю с тобой… Слава, ты очень добрая девушка, не испорченная дурными нравами. Ты — моя надежда на то, что всё изменится. Да и когда ты рядом, мне кажется, что всё не так уж плохо. Ты как тепло от огня после долгой дороги сквозь метель… — Андрей смутился и даже чуточку покраснел. Прелесть какая! — Прости, я говорю что-то…

— Ты говоришь замечательно, — уверила его я. — И я всегда буду твоим теплом. У меня такое чувство, что я всё смогу. И всё будет хорошо, если ты будешь рядом!

— Конечно, Слава, — так же тихо ответил Андрей, глядя мне в глаза. — Я тебя никогда не оставлю. Ты мне очень дорога, ты, Слава, — он произнёс моё имя по-особенному, так, что я почувствовала, как становится тепло в груди, как меня переполняет восторг, и улыбнулась радостно. Его рука коснулась моих волос, щеки, он наклонился ко мне, я закрыла глаза, подаваясь к нему, и замерла. Его губы прикоснулись к моим и… раздался скрип дверных петель. Мы вздрогнули и отпрянули друг от друга. В комнату влетела весёлая и, к счастью, одетая Алила.

— Я принесла твои вещи! — она кинула рюкзак и пакет у кровати и обернулась уже у двери. — Одевайся, и спускайтесь к обеду!

Дверь закрылась за ней, и я посмотрела на Адрея. Он улыбался. Я смущённо опустила глаза и почувствовала, что он снова меня обнимает.

— Прости, что сбежал, не закончив поцелуя, — прошептал он мне на ухо, легонько поцеловав рядышком в щёку, от чего у меня по телу пробежали приятные мурашки. — Привычка…

— Привычка? — растерянно переспросила я, выныривая из океана чудесных ощущений.

Андрей помрачнел:

— Привычка ждать наказания за свои чувства.

— Запрет? — догадалась я. Он вздохнул.

— Да. Это хорошо, что ты про него вспомнила, — с трудом выговорил он, криво усмехнулся: — Принцесса и парень из проклятого рода… Будь ты одной из нас, я бы мог хотя бы любить тебя, и никто бы не лез в наши души! Но благородные никогда не дадут нам быть вместе, — он с болью посмотрел на меня, отпустил и отодвинулся, явно собираясь уйти. Я не выдержала и бросилась к нему, обвила его плечи руками и, чуть не плача, заговорила:

— Андрей, не уходи! Я тебя люблю, я до тебя никого не любила, я даже не целовала никого! Ты мне дороже всех на свете!

— Прости, — тихо сказал Андрей, и это коротенькое жестокое слово зазвенело у меня в ушах звонче и безжалостней тысячи колоколов. — Тебя измучают насмешками за то, что ты влюбилась в парня из проклятого рода. А я не хочу, чтобы ты была несчастна, — он отвернулся и убрал мои руки. Встал и вышел, не обернувшись.

Я никак не могла опомниться и всё смотрела на закрывшуюся дверь. Потом легла на кровать и уставилась в одну точку. Мыслей не было. Единственное — я прекрасно понимала, что не смогу находиться рядом с Андреем и делать вид, что я ничего не чувствую и не хочу, чтобы он любил меня. И тогда, собрав все силы и запретив себе реветь, я решила бороться. С Советом Магов, проклятьями, запретами и даже, если понадобится, с тем, что засело от них в самом Андрее. Я выдохнула, встала и взяла рюкзак.

"Нет, я не собираюсь сдаваться так просто!" — решила я и потянула за молнию.

Глава пятая. Вы не любите гостей? Вы просто не умеете их готовить!

У моей мамы весьма практичные представления о том, что нужно носить на даче, и я оказалась перед дилеммой: надеть рваные джинсы, мятый сарафан или шортики с сердечками, из которых я давно выросла. Я колебалась недолго: в конце концов, почему я должна наряжаться как на парад перед этой парочкой, Алила вон и не пытается соблюдать хоть какие-то приличия! Вдобавок я всё ещё была зла на неё и на Андрея.

Но хватит хныкать! Наденем джинсы, они удобные и выглядят ещё ничего. Я перекопала рюкзак и нашла свою любимую футболку — чёрную с сине-жёлтым абстракционистским подсолнечником и надписью "SunFlower". Ага, флауер тебе сан! Они же английский не знают и вообще, букв таких никогда не видели! Я швырнула футболку на место. Вторичные раскопки рюкзака осчастливили меня "выходной" голубой кофточкой с птичками. Я осмотрела её на предмет мятости и надписей и надела. В состоянии злобного торжества я завязала хвост, надела босоножки, огорчилась отсутствию очков (утонули в проруби?) и вышла за дверь.

Передо мной был коридор, тянувшийся направо и налево на значительное расстояние. Да, немаленький дом у семьи Андрея. Хотя, если их четверо… В принципе, где четверо, там и для пятого/-ой место найдётся… Так, мечты за борт, курс прямо на лестницу. Алила говорила спускаться, значит, идём вниз.

Я прошла пролёт и остановилась перед поворотом. Этажом ниже звучали незнакомые мужские голоса, и весь мой боевой настрой затух. Я совершенно не умею вливаться в новые компании — меня сразу берёт смущение, я лепечу что-то нечленораздельное и невразумительное, или наоборот, давлю присутствующих своим интеллектом, а то ещё хуже — ржу как лошадь где надо и где не надо, вызывая недоумевающие взгляды окружающих. А пик всего — когда я берусь что-то рассказывать, особенно про себя. Так, хватит! В бой! Надо встречать опасность смело! В омут с разбегу вниз головой… Я глубоко вздохнула и шагнула вперёд. Почему-то мне представилось, как я лечу кувырком вниз, считая все ступеньки… Я быстро отогнала это "оптимистическое" видение и стала спускаться на плохо гнущихся ногах.

Моим глазам открылась небольшая гостиная, диваны, камин и… ой! трое мужчин, мне не знакомых — насколько позволяли увидеть скромные возможности этих самых глаз. Лестница была явно задумана для того, чтобы по ней спускалась в вечернем платье красавица вроде Алилы, а не я в продранных на коленках джинсах и детской кофточке с "крылышками".

— Здравствуйте, — сказала я на середине лестницы и чуть не подпрыгнула — мой голос неожиданно стал высоким и звонким. Так, отставить панику!

Один из мужчин — высокий черноволосый парень с большими строгими глазами и идеальной осанкой — подошёл к лестнице и подал мне руку на последней ступеньке. Я приложила все усилия, чтобы грациозно на неё опереться и не полететь позорнейшим образом, отвлеклась и не успела опомниться, как каждой моей щеке досталось по поцелую.

— Здравствуй. Я Амир.

Он уступил место улыбающемуся парню, такому же черноволосому и черноглазому, похожему на него, но ниже ростом и с менее утончёнными чертами лица:

— Здравствуй, я Сеги, — сказал он, и мне достались ещё два поцелуя. — Должен честно признаться, Алила и Ладимир называли твоё имя, но я помню только, что оно очень красивое!

Я рассмеялась. Немного нервно. Не знаю я, как меня зовут! Эээ… эээ… А, вспомнила!

— Танислава. Можно Слава.

Последним представился мужчина на вид лет сорока пяти. Так, наверное, мог бы выглядеть Сеги, будь он лет на двадцать пять старше и отрасти бороду. И понятно, от кого его старший брат унаследовал такой строгий взгляд!

— Меня зовут Михал Валтарис, — их отец едва коснулся моих щёк. — Я рад познакомиться в доме моих племянников с такой милой девушкой.

Мои мысли судорожно метались в поисках правильных слов, но выходило либо криво, либо фальшиво. К счастью, он продолжил:

— Эти двое невоспитанных молодых людей — мои сыновья.

— Ну что вы, вы к ним слишком строги, — заговорил мой язык, а я только с ужасом вслушивалась в собственные слова. — Хотя наше знакомство пока ещё весьма непродолжительное, у меня уже сложилось хорошее представление обо всей вашей семье.

Боже, что я там наболтала?! Уф, он улыбается. Ох, гора с плеч! Откуда-то из-за угла вылетела Алила:

— Уже познакомились? Отлично, — она схватила меня за руку и потащила прочь. — Пойдём, поможешь мне! Кокетничать будешь потом!

— И в мыслях не было! — воскликнула я в благородном гневе, уже находясь за поворотом. До меня донёсся смех кого-то из них, скорее всего, Сеги.

Помещение, в которое я попала, оказалось кухней, завешанной и заставленной таким гигантским количеством разнообразных продуктов, что моя мама при виде них впала бы в приятную прострацию, а потом в восторге бросилась к плите. Алила сунула мне бокал, я заглянула внутрь.

— Вино, молока нет, — быстро сказала она, проходя куда-то вглубь возбуждающего аппетит лабиринта. Я последовала за ней. — У нас его никто не пьёт. Адрей еле раскопал для тебя тот стакан. Ходил за ним на ферму, представляешь, в такую метель!

— Представляю, — тихо сказала я и вздохнула.

Алила мгновенно оказалась рядом, обняла меня и сочувствующе заглянула в глаза:

— Поссорились?

Я только снова вздохнула. Алила пожала плечами:

— То-то я думаю, чего это он бросился на улицу в такую погоду, да ещё когда ты — здесь…

— Куда он бросился?! — подскочила я.

— На улицу. Просто выскочил! И ничего не ответил, когда я…

— И ты его отпустила?! — взвыла я, порываясь бежать, искать и тащить обратно. — Вдруг с ним что-то случится!

— Ой, не волнуйся, — Алила закатила глаза, одновременно удерживая меня на месте. — Побегает на холоде, подумает над своим поведением и придёт к тебе мириться! Кстати, если догадается, то с кувшином твоего обожаемого молока… — Лицо Алилы вдруг на несколько секунд стало отрешённым, потом она улыбнулась и подмигнула мне: — Теперь точно догадается! И не бойся, мы друг друга чувствуем. Да ещё Ладик с ним может постоянно общаться, у меня с этим хуже.

Только я хотела попросить её передать Андрею, что я его очень люблю и чтобы он больше не бродил неизвестно где по холоду, а возвращался и… как Алила добавила:

— Это Лад предупредил вас, что пора бежать. И ещё он сказал, что у твоего отца, похоже, большие неприятности.

И уставилась на меня, явно в ожидании подробного отчёта.

— Это у меня большие неприятности, — пробурчала я, мрачнея. — Но если не возражаешь, я не буду о них распространяться.

— Не больно-то и надо, — в тон мне протянула Алила, отворачиваясь.

Ну вот, плакал шанс поговорить через неё с Андреем. А может и не стоит? Кто её знает, что она ему наговорит на самом деле! Я покосилась на Алилу, она как раз открыла какую-то дверцу, и меня обдало холодом:

— Вот, держи, можешь помочь мне украшать торт, — смилостивилась Алила.

— Ну, если ты легко переносишь потери и не имеешь ничего против абстрактного искусства, — протянула я, вертя в руках тюбик с кремом. Алила расхохоталась, обняла меня одной рукой (во второй был такой же тюбик) и поцеловала в щёку.

— На тебя невозможно сердиться! Ты скажи, как тебе мои двоюродные братья и дядя?

— Милые, — ответила я, судорожно пытаясь выдавить из тюбика розочку. Ну, на худой конец, мутировавший чертополох. Он упорно не лез. Да что такое, всегда получалось!

— Ты с ними не общаешься часто, как я, — человеколюбиво заметила Алила, ловко распределяя аккуратные розочки по поверхности торта. Мне наконец удалось заставить вылезти свой гибрид — мечту спятившего селекционера и гарантированный инфаркт любого кондитера. — Сеги ещё ничего, но его старшего брата я до сих пор безумно боюсь! Однажды в детстве он застукал меня за кражей печенья и так посмотрел, что мне захотелось вернуть даже то, что я уже съела!

Я только засмеялась. После нескольких попыток я выдавила нечто уже почти похожее на розочку, обрадовалась, но тут торт кончился. Я критически обозрела дело рук своих, сравнила с половиной, украшенной Алилой, и сделала неутешительный вывод о месте произрастания этих самых рук.

— А ты часто готовишь? — задала я невинный вопрос, втайне страшно завидуя.

— Да, когда есть желание. У нас мало слуг, да и зачем, если я великолепно владею кулинарной магией? — она скромно пожала плечами. — Так что для собственного удовольствия можно, например, тортик приготовить! — последние слова она договорила, уже снова исчезая.

Тортик, между прочим, метр в диаметре! Сама Алила стройная как кипарис — тоже магия? А ведь она, оказывается, милая. Болтаю с ней, как со старой подружкой, а я же говорила, что плохо схожусь с людьми. Но вот торт я ей испортила, пусть и не нарочно… Чтобы заглушить угрызения совести, я выдавила немного крема просто так и с удовольствием отправила в рот.

— Ты такая прелесть, когда облизываешь пальцы! — воскликнула Алила, застукав меня за этим некультурным занятием.

— Ты меня снова в краску вгоняешь, — чуть не подавилась я. — Не говори никому!

— Ну вот, а у меня как раз возникла замечательная идея: обмазать тебя кремом, а потом предложить кому-нибудь облизать… — я таки подавилась очередной порцией крема, и пока я судорожно прокашливалась, она оглядела меня с ног до головы и мечтательно улыбнулась: — Или облизать самой…

— Алила, прекрати! — не выдержала я. — Ты меня постоянно смущаешь!

— Ну ты же такая лапочка, когда смущаешься! — довольно возразила она, обняла меня и чмокнула в щёку. — К тому же я страстно надеюсь, что однажды… — Алила очаровательно улыбнулась улыбкой кошки, загнавшей мышку в угол и готовящейся разделать бедняжку на пригодные к употреблению в пищу составляющие. Подозреваю, что в этот момент я по цвету сравнялась с её алым платьем, поэтому быстро заговорила, пытаясь высвободиться из чересчур тёплых объятий:

— Алила, ты безумно красивая, и милая, и весёлая…

— Но я из проклятого рода, и поэтому тебе лучше со мной не связываться, — завершила она и отпустила меня.

— Нет! — горячо возразила я. — Просто ты — женщина!

— Да ты что? — деланно удивилась она, тут же рассмеялась и снова обняла меня. — Ты просто чудо! Понимаешь, — она чуть отпустила меня и серьёзно продолжила: — Для меня и для многих моих подруг это нормально, потому что с мужчинами-то нам заниматься любовью нельзя, а хочется! — она коварно посмотрела на меня, я жалобно хлопнула глазами, она засмеялась и отпустила меня. — Ладно, ладно, всё, пока больше не буду!

— Пока? — переспросила я в мрачном предчувствии.

Она засмеялась, и вопрос остался без ответа.

— Между прочим, я люблю твоего брата, — заметила я.

— Которого? — невинно поинтересовалась она.

— Адрея! — обозлилась я. — И, не появись ты в самый неподходящий момент, он поцеловал бы меня! И, между прочим, это был бы мой первый поцелуй, а ты всё испоганила!

— Так у вас ещё ничего не было! — удивилась Алила. — Ничего себе!

— У нас вообще ничего не может быть, — вздохнула я. — Ты же сама знаешь, из-за запрета. Я не выдержала: — Целоваться-то хоть можно?

А то вдруг Адрей из-за этого и убежал? Тогда вообще ужас! Вот со всем остальным можно и подождать, но поцеловать мне его очень хочется!

Алила засмеялась:

— Да целуйся на здоровье, от этого дети не рождаются! — она с невинным видом скользнула ко мне: — Хочешь убедиться?

— Нет! — я спряталась за угол шкафчика, пытаясь понять, причём тут дети. — Спасибо, конечно, за предложение, но не стоит!

Алила засмеялась и неожиданно не стала настаивать, только заметила заговорщицким тоном:

— И запрет можно обойти…

— Как? — я выскочила из укрытия и вцепилась в неё: — Ну скажи, пожалуйста! Ладимир говорил что-то об этом, но я не очень поняла…

— У тебя нет моего опыта, — заметила Алила, улыбаясь в предвкушении. — Я тебя научу, как можно обойти запрет. Кстати, раз уж ты сама заговорила о Ладике, что ты думаешь о нём?

Не обратив внимания на быструю перемену темы, я замялась:

— Ну-у… Он ничего… И вообще, наверно, хороший, но…

— Но?.. — подхватила Алила.

— Зануда, — буркнула я. — Хотя, пожалуй, это его единственный недостаток.

Сзади вдруг раздалось:

— Ну что ж, могло быть гораздо хуже!

Я резко обернулась, увидела невозмутимо на меня глядящего Ладимира и глупо улыбнулась. Алила захихикала. Я развернулась к ней:

— Я тебя!..

— Что? — захихикала она громче.

— А ну иди сюда! — завопила я и кинулась к ней. Она с радостным визгом бросилась прочь. Несколько минут мы, вопя и размахивая руками, как девчонки, носились между столами и шкафами, пока она не дала себя поймать, и я попыталась её защекотать:

— Ой, хва-а-атит! — заливалась она смехом. — Ладик, спаси меня!

— Не буду, — ответил он насмешливо. Во время нашей беготни он только с улыбкой за нами наблюдал и пару раз уступил дорогу. — Ты это заслужила.

Алила вывернулась и тут же набросилась на него с кулаками.

— Ах так! Значит, ты заслужил взбучку!

— То-оорт! — завопила я, закрывая своим телом столь дорогое моему серд… эээ… желудку творение кулинарной магии Алилы, и в результате оказалась в эпицентре урагана. — Пожалуйста, хватит!

— Твоё слово — закон! — весело ответил Ладимир, отступая и давая мне возможность увильнуть от очередных объятий Алилы. — К тому же невежливо заставлять ждать наших гостей. Кстати, ты произвела на них приятное впечатление.

— О, у меня ещё предостаточно времени, чтобы испортить его! — пессимистично заявила я. Они с Алилой засмеялись, и мы вышли через другую дверь в залу, где уже был накрыт стол. Почти одновременно в противоположном конце появились Сеги и э-э-э… как же его зовут? Что-то восточное… типа эмира… Амир! А их отец — Михал. Это запомнить легче — вроде нашего Михаил.

"Ладно, теперь главное — не ударить в грязь лицом. Вилку в левую руку, нож в правую", — бодро решила я, садясь за стол (стул для меня любезно отодвинул Ладимир). Я радостно оглядела заставленное разной в высшей степени аппетитной едой пространство, перевела взгляд на свою тарелку, и в груди у меня похолодело: ножей было три, а вилок — аж четыре! Так, спокойно. Этот нож для мяса, этот — для рыбы… а для рыбы нужен нож? Да, да, точно нужен… Но зачем столько вилок?! Я поборола панику и решила незаметно коситься на Алилу.

— Вина? — оторвал меня от стратегических планов Ладимир. — Какое предпочитаешь?

— На твоё усмотрение, — осторожно отозвалась я и призналась: — Честно говоря, совершенно не разбираюсь в винах.

— Но в этом доме остаться трезвенницей тебе не грозит, — засмеялся Сеги. — Недаром виноградники нашего рода славятся на всё королевство!

Я отпила глоток нежно-розовой жидкости и искренне сказала:

— И заслуженно!

— Тебе нравится? Это моё любимое, — Алила легко подняла большую бутылку из тёмного стекла, повернула ко мне. — Потому что оно носит моё имя!

Приглядевшись, я обнаружила, что переплетающиеся буквы и правда складываются в коротенькое слово "Алила". Русские буквы, между прочим!

— А Танислава ведь очень редкое имя, — перевёл разговор на другую тему Михал, — во всяком случае, за свою долгую жизнь я был знаком только с одним Таниславом.

Так, припрыгали. Ну и как мне выкручиваться? Врать я не люблю и не хочу! Значит, напрямую ничего не говорим, обходными путями:

— Просто мама с папой называли детей по очереди. Моя сестра получила обычное имя, а меня отец решил назвать как-нибудь оригинально, так я и стала Таниславой.

— Стало быть, вас двое детей в семье, — уточнил Сеги.

— Нет, четверо, — призналась я. — Ещё у меня двое младших братьев.

Нет, только не спрашивайте, как их зовут…

— Четверо? — удивился Амир и осторожно добавил: — Но это много для одной семьи…

Уф! Проскочили…

— Да, — радостно отозвалась я. — Но мама всегда считала, что семья должна быть большой. У неё самой было две сестры и брат. Так что в какой-то степени это наша хорошая традиция.

В разговор вступил Лад, к счастью, уводя его от опасной темы:

— Танислава, поскольку ты будешь жить у нас некоторое время, нам бы хотелось сделать твоё пребывание здесь как можно более приятным. Расскажи нам, пожалуйста, чем ты увлекаешься, что тебе нравится?

— Много что, — пожала я плечами. — Животные и рисование — на первом месте.

— Значит, ты любишь животных, — улыбнулся Сеги. — Дай-ка угадаю, кошек?

— Кошек, — согласилась я, — собак тоже, лошадей…

— О, отлично, вам с Сеги будет о чём поговорить, — заметил Ладимир.

— Я развожу лошадей, — пояснил он. — Приезжай к нам как-нибудь, покатаемся.

— К стыду своему должна признаться, что ездить верхом почти не умею, — смутилась я. Да, лошадей я люблю издалека и исключительно с земли…

— Тем лучше, — улыбнулся он. — Я научу. Выберу для тебя смирную лошадь…

— Сеги! — неожиданно встряла Алила. — Ты что, заигрываешь с ней? А ну-ка прекрати! Тут только я имею на это право!

— Ничего себе! — засмеялась я. — А я и не знала!

— Заметь, я тоже, — усмехнулся Сеги. И вдруг резко посерьёзнел. Я огляделась — у всех были встревоженные лица. Я мгновенно вспомнила слова Алилы, что они друг друга чувствуют. Боже, неужели с Андреем…

— Что случилось? — не выдержала я.

— Кто-то идёт сюда в очень дурном настроении, — ответил Ладимир. — Судя по тому, что он вышиб входную дверь вместо того, чтобы просто открыть.

— Мама, — прошептала я, холодея и тщетно пытаясь побороть настойчивое желание спрятаться под стол. — Это за мной…

Ладимир посмотрел на меня и успокаивающе коснулся плеча:

— Не бойся, раз Адрей бродит неизвестно где вместо того, чтобы выполнять свои обязанности, я заменю его. И Челси тебя не получит.

— Челси?!

Я вздрогнула — при звуке этого имени спокойное лицо Амира неожиданно перекосилось от ярости. Впрочем, он мгновенно успокоился, только глаза горели бешеным огнём.

— Одной причиной больше, чтобы защищать тебя. Отличный повод хоть как-то отомстить этому мерзавцу!

— Кто бы это ни был, он здесь, — спокойно сказал Ладимир и встал, повернувшись к двери. Я тоже глянула в ту сторону через плечо Алилы, подумав, что, в сущности, три ножа — это очень хорошо. Да и четыре вилки — тоже…

Створки двери распахнулись, и в залу быстрым шагом вошёл мужчина. Алила засмеялась натянуто:

— Не обращайте внимания, это ко мне.

Незнакомец был уже у её стула, и я, несмотря на совет, испугалась — он был в бешенстве.

— Да, правильно, — прошипел он. — На меня можно не обращать внимания, я — пустое место…

Алила молча смотрела на него безо всякого выражения, но я поняла, что он ей неприятен.

— И любая девка из проклятых может пренебрегать мной, мужчиной благородного рода, своим хозяином, — он взял её за подбородок, наклонился: — Ты мне принадлежишь!

— Уже нет, — она дёрнула головой и высвободилась. — Мой контракт закончился.

— И вместо того, чтобы принять мои условия и продлить его, ты сбежала! А теперь распускаешь обо мне разные сплетни, дрянь…

— Если я что и говорила о тебе, так только правду, — усмехнулась Алила. Он побелел от бешенства:

— Слушай, ты! Я могу убить тебя на месте, и никто, никто мне не помешает…

— А вот тут вы в корне ошибаетесь, — не выдержала я. Хороши же её родственнички — этот урод её обзывает, как хочет, а они стоят себе, уткнувшись носом в пол. — Вы тут, кажется, говорили, что вы мужчина? — я критически его обозрела. — Не очень-то похоже — будь вы мужчиной и достойным человеком, вы никогда не позволили бы себе так разговаривать с женщиной! О благородстве я вообще молчу!

— Кто ты такая? — поморщился он, презрительно оглядывая меня. Мол, вылезла какая-то букашка, и ещё что-то пищит.

— Я подруга Алилы, — ровно ответила я. Давно поняла, что лучшая реакция на хамское поведение — спокойное сознание собственного достоинства. Я встала, скрестила руки на груди и рявкнула: — И я не позволю какому-то наглому самовлюблённому типу оскорблять её!

Да, со спокойствием у меня не задалось. Но не могу я смотреть, как он её обижает!

— Да ты знаешь, кто я? — он выдвинулся из-за кресла Алилы, задирая подбородок. Я тоже сделала шаг в сторону, так что мы оказались лицом к лицу, и задрала подбородок ещё выше:

— Понятия не имею.

— Я — первый помощник главы Ассамблеи. Мне принадлежит столько власти, сколько тебе и не снилось! — значительно произнёс он.

— Кошмары мне редко снятся, — фыркнула я. — Если вы рассчитывали меня напугать, не вышло.

Он на самом деле позеленел! Я не выдержала и улыбнулась. Его совсем перекосило:

— Ну погоди, тварь, подстилка для ублюдков из проклятых родов…

Я даже не заметила, как размахнулась и залепила ему такую пощёчину, что он попятился, схватившись за мгновенно покрасневшую щёку. Ого! Ничего себе, это я так? Секунду он ошарашенно таращился на меня, но уже на вторую распрямился и шагнул вперёд. Меня загородил Ладимир, я вдруг заметила меч в его руке, и что Сеги с Амиром обходят стол, окружая этого мерзкого типа.

— Ты за это поплатишься, — прошипел он мне, пятясь и нервно оглядываясь.

— Убирайтесь, — тихо и угрожающе сказала я. Видимо, я казалась страшна во гневе, потому что он развернулся и бросился к двери. Хотя, скорее, это он родственников Алилы испугался — я-то на самом деле находилась в шоковом состоянии. От пережитого страха и возмущения у меня бешено колотилось сердце и горели щёки. Я стояла, не двигаясь, пока за ним не закрылась дверь, и тогда Алила вдруг вскочила с кресла и бросилась мне на шею, а я чуть не шарахнулась от неё.

— Слава, Славанька, милая, — она вдруг заплакала.

— Ну, тише, всё закончилось, — я погладила её по голове, чувствуя, как успокаиваюсь сама.

Фу, какой мерзкий тип! Теперь я понимаю, почему Андрей так испугался того, что меня будут травить за связь с ним. Если все господа из благородных — такие… Хотя что ему помешает просто врезать по фэйсу любому гаду, который посмеет нас оскорбить?! Мой взгляд упал на Ладимира и остальных, и я возмутилась:

— Ну вы хороши! В вашем присутствии так обращаются с вашей сестрой, а вы бы хоть слово сказали!

— Танислава, — грустно сказал Ладимир и устало присел на подлокотник кресла. Меч уже куда-то исчез. — Ну откуда ты такая взялась?! Мы же дети проклятых родов, он бы с удовольствием воспользовался возможностью отправить нас на тот свет на законных основаниях. А вооружённое нападение на первого помощника главы Ассамблеи из-за какой-то там девицы из проклятого — основание более чем достаточное. Другое дело — ты, девушка из благородного, вдобавок защищённая контрактом.

Всё ясно. Адрей пытался мне сказать, что они здесь — люди второго сорта, а я всё не желала понимать, тупица. Вот тебе, дорогуша, иллюстрация…

— Выходит, я сделала только хуже? — вздохнула я.

— Нет, что ты! — улыбнулась сквозь слёзы Алила и так сжала меня в объятьях, что я чуть не задохнулась. — Спасибо! Разве что себе, — уточнила она оптимистично, отпуская меня.

— Да уж, — усмехнулся Сеги. — Мы-то имели полное право защищать девушку из благородного, прикрываясь контрактом Адрея. А с тобой теперь не только Челси захочет разделаться!

— Спасибо, успокоили, — буркнула я.

— Не волнуйся, — благодушно заметил его отец. — Мы никогда не забываем добра, и не забудем, как ты заступилась за мою племянницу. Ты всегда можешь рассчитывать на меня и на моих сыновей.

— И на меня, — добавил Ладимир.

— И на меня, — вытерла слёзы Алила. — Особенно если захочешь немного расслабиться.

Я засмеялась.

— Ладно, давайте всё-таки закончим обед, — предложил Ладимир, подавая пример — занял своё место. Естественно, все согласились. Дать какому-то мерзавцу испортить нам настроение? Да ни за что! Ведь поле битвы осталось за нами!

Остаток обеда прошёл за мирной болтовнёй. Воспользовавшись моментом, когда остальные оживлённо обсуждали какую-то сплетню, я осторожно потянула Ладимира за рукав и, когда он наклонился ко мне, робко спросила:

— Алила мне сказала, вы с Адреем можете говорить мысленно?

Он кивнул.

— С ним всё в порядке? — выпалила я. — А то он бродит там один в такой холод!

— Не беспокойся, — рассеянно улыбнулся Ладимир. — Он сейчас на ферме, отогреется и пойдёт обратно.

— Отлично! — выдохнула я с облегчением. Ладимир почему-то очень внимательно на меня посмотрел. Я ответила ему недоумевающим взглядом, и секунд десять мы смотрели друг другу в глаза. Не знаю, что он прочитал в моих, но вот я насторожилась: уж больно внимательно он меня разглядывал, делая для себя какие-то выводы. Не поняла, в чём я прокололась? Казалось бы, наоборот… Но тут меня отвлекла Алила, втягивая в беседу, и я так и не разобралась.

На десерт мы все переместились в ту залу, где я познакомилась с Михалом и его сыновьями, Алила куда-то ненадолго исчезла, а появилась довольная.

— Ты, кажется, говорила, что любишь рисовать? — уточнила она.

— Да, — я оторвалась от разговора о лошадях в промежутках между поеданием третьего куска торта. — Но я нигде не училась, поэтому гордиться мне особо нечем, так, что-то нарисовала для собственного удовольствия.

— Ну, не только для собственного, — коварно улыбнулась Алила и достала из-за спины мою папку с рисунками, которая должна была мирно лежать в пакете. Я чуть не подавилась чаем, поставила чашку и воскликнула:

— Алила! Тебя не учили, что копаться в чужих вещах — нехорошо?!

— Не помню, — беззаботно ответила она и раскрыла папку. — Я тут посмотрела, один рисунок вполне в моём вкусе…

Я подскочила, сообразив, о чём идёт речь.

— А ну отдай! — завопила я, бросаясь к ней. Алила, заливаясь смехом, отскочила за диван, я перемахнула через спинку — и почти поймала! Но Алила в последний момент увернулась, и мы обегали пол-залы, прежде чем мне наконец удалось до неё добраться. И почти сразу не без её активного участия мы шлёпнулись на диван под весёлый смех её братьев. Я оказалась сверху и попыталась отобрать папку, но Алила взмахнула ей, и рисунки красивым веером рассыпались по полу.

— Знаешь, кто ты после этого? — обратилась я к ней укоризненно, но Алила так весело улыбалась, что сердиться на неё было невозможно. — Ой, ладно, на первый раз прощается!

Она только хихикнула и хлопнула меня по бедру. Я сообразила, что сидеть на Алиле верхом несколько неприлично, смутилась и быстренько слезла.

— Танислава, но ты действительно отлично рисуешь, — Амир поднял с пола какой-то рисунок и внимательно его рассматривал. — Я слышал, что себя рисовать труднее всего.

Так, стоп, что это у него?! Нет, только не это…

— Да, ты прекрасная художница, — подтвердил Сеги, заглядывая ему через плечо, потом перевёл взгляд на меня и улыбнулся: — И просто прекрасная девушка.

О н-е-е-ет!!

— Дайте-ка, — Алила забрала рисунок. — Ну, мне это всё уже знакомо…

НЕ-Е-ЕТ!!!

— Ты рисовала себя перед зеркалом? — заинтересовался технической стороной вопроса Ладимир.

— Да, — выдавила я из себя, вовремя вспомнив, что здесь никто особо наготы не стесняется. Да и на этом рисунке почти ничего не видно, так как я изящно прикрываюсь… эээ, ну, на самом деле это обыкновенная занавеска, снятая с окна в комнате родителей, но в моём художественном решении — покрывало, расшитое золотом! — Вот, пришла в голову мысль нарисовать обнажённую натуру, а поскольку под рукой никого не было, пришлось рисовать себя…

— Нарисуй меня, — попросила Алила, поднимая с пола остальные рисунки. — У меня есть прекрасный парадный портрет, но там я какая-то неживая и вдобавок одетая…

— Нет, так никуда не годится! — засмеялась я с облегчением, незаметно подбирая с дивана "компромат" и пряча его в папку. И на радостях опрометчиво пообещала: — Конечно, нарисую.

— Когда мы останемся наедине, — улыбнулась она. Я только закатила глаза под её весёлый смех. Михал, единственный, кто не принимал участия в коллективном рассматривании моего ню, неожиданно попросил вежливо:

— Мне бы очень хотелось посмотреть на другие твои рисунки, если позволишь.

— Конечно, — согласилась я. Всё равно такой рисунок у меня один, и был изъят из дома во избежание обнаружения Витькой или ещё того хуже, мамой!

Мы расселись на диване, и я принялась давать короткие комментарии, вроде:

— Это мой старший младший братишка, я его долго подстерегала, прежде чем удалось нарисовать так, чтобы он сам этого не заметил — все предыдущие рисунки неизменно рвались и отправлялись в мусорную корзину…

— Это наша дача. В жизни она не настолько покосившаяся…

— А, это мне подарили краски, и я их на радостях опробовала. Так что и не пытайтесь понять, что здесь нарисовано… Я уже сама не помню. Назвала "Фантазия"…

Я убедилась, что семья Адрея обладает неисчерпаемым запасом комплиментов — по кусочку досталось каждому рисунку, а некоторым (которые я сама втайне считала единственно достойными в толстой стопке своих "шедевров") — даже по несколько. Ещё каждому особенно приглянулся какой-нибудь рисунок. Сеги в восхищении рассматривал гнедого жеребца. Ладимир задумчиво глядел на портрет моей мамы (что-то он больно увлечённо его рассматривает, и на челе отразились думы, и не дай Бог додумается, откуда я, и начнёт задавать вопросы… или ему просто нравятся дамы за сорок?). Алила завладела сразу несколькими рисунками и непривычно сосредоточенно бормотала что-то себе под нос. Заглянув ей через плечо, я поняла, что все рисунки объединяет наличие на них девушки в платье, и догадалась, что Алила осваивает иномировую моду последних веков. Амиру очень понравилась зарисовка нашей деревенской церквушки.

Михал в основном молчал, даже когда все согласно рассыпались в комплиментах. А под конец вообще незаметно отодвинулся на край дивана и печально глядел на мой самый лучший рисунок — я как-то попыталась красками передать незаметно, но необратимо утекающее в прошлое очарование тихого утра на лесном озере недалеко от нашей дачи.

— Танислава, — тихо позвал Михал. Я подняла голову. — Мне, кажется, знакомо это место… Не находится ли оно у Семи ключей?

Я с сожалением покачала головой.

— Вероятно, просто похоже, — ещё тише отозвался он, и вдруг тяжело вздохнул. — Похоже на то место, где я впервые встретил мать Амира и Сеги…

Он снова вздохнул, мне тоже почему-то стало грустно, и я сказала:

— Если хотите, возьмите этот рисунок.

— Я не могу, — Михал протянул лист обратно, — вы наверняка им дорожите.

— Не настолько, чтобы не отдать тому, кому… кому он должен принадлежать на самом деле. Я вам его дарю, и, пожалуйста, не отказывайтесь.

Да, косноязычие от волнения никуда не делось. Тем не менее, я убедила Михала, и рисунок был аккуратно вложен в папку, принесённую Алилой. А ещё меня заставили его подписать.

— Когда-нибудь, лет через сто, твои картины будут цениться на вес золота, и мы неплохо на этом заработаем! — весело заметил Сеги и подмигнул мне. Он вообще оживился после просмотра моего ню, то бишь стал очень заинтересованно посматривать в мою сторону (когда Алила не могла этого увидеть).

— Ну да, мечтай! — фыркнула я. — Да скорее… — я запнулась в поисках подходящего сравнения, не вызывающего ненужных вопросов, — скорее лошади позеленеют, чем я стану известной художницей!

Неожиданно все согласно уставились на меня, и через секунду так же согласно засмеялись.

— Что я такого сказала? — немного обиженно поинтересовалась я.

— Ничего, прости нам этот смех, — извинился Амир. — Просто не далее, как два месяца назад Сеги удалось вывести… да, зелёных лошадей.

— О! Поздравляю! — восхитилась я и не выдержала. — Они совсем-совсем зелёные?

— Совсем-совсем-совсем, — весело отозвался Сеги. — Приезжай к нам, я их тебе обязательно покажу. Думаю, ты у нас не заскучаешь.

Неожиданно в моей голове прозвучало продолжение: "Ведь кроме лошадей можно заниматься ещё столькими приятными вещами…"

На что это он намекает?! Согнать, согнать с лица дурацкую улыбочку! Ай! Перестаралась, закусывая губу. Я попыталась метнуть на Сеги грозный взгляд, но, похоже, он понял всё превратно, потому что в ответ я получила ТАКОЙ взгляд! Да, наверно, девушки сами падают в его объятья! Но я не такая, и надо дать ему это понять. Поэтому, когда мы расходились по комнатам, я снова выяснила у Ладимира что с Адреем всё в порядке (и снова он на меня как-то странно посмотрел), а потом со спокойной душой оттёрла Сеги от остальных, загнала в темный угол и угрожающим голосом предупредила:

— Сеги, — я выдержала многозначительную паузу, — и думать забудь!

— О чём? — он хитро улыбнулся, показывая белые зубы.

— Сам знаешь! — так же многозначительно и грозно сказала я и гордо удалилась. Надеюсь, этот в высшей степени содержательный разговор положит конец его излишнему интересу к моей, несомненно, привлекательной, да что уж там, очень даже хорошенькой, милой… э-э-э, о чём это я? Ах да, конец его интересу к моей во всех отношениях очаровательной персоне.

Только я плюхнулась на кровать в своей комнате, как дверь распахнулась, и влетела Алила, роняя по пути кисточки и баночки. Одна подкатилась ко мне, я подняла её и обнаружила надпись "Охра". О нет! Соглашаясь нарисовать её портрет, я, честно говоря, надеялась, что Алила потихоньку вообще об этом позабудет! Хотя бы потому, что она собиралась позировать обнажённой… Алила как раз об этом вспомнила, в два счёта избавилась от одежды, присела рядом и подозрительно ласково улыбнулась. Я вскочила и срочно развила бурную деятельность:

— Так, ты уже разделась… Отлично… Нет, не в этом смысле! — взвизгнула я, уворачиваясь от её пылких объятий и загораживаясь мольбертом. — Алила, будь лапочкой, ляг на кровать…

— Только если ты пообещаешь, что попозже присоединишься ко мне, — коварно улыбнулась она и похлопала по одеялу рядом с собой.

— Ну да, конечно, — хмыкнула я, твёрдо решив не тянуть с завершением портрета.

Алила в соблазнительной позе улеглась, живописно прикрывшись одеялом (увы, лишь слегка), и неожиданно я поняла, что больше не смущаюсь. Я ещё расставляла свои художественные принадлежности, а в мозгу уже роились мысли о композиции, освещении, цветовом решении, позе, в которой Алила лучше всего будет смотреться…

— Ну-ка, — начала я командовать, вдохновенно размахивая кистью как дирижёр — палочкой, — откинься назад, ага, а волосы перекинь через плечо… руку закинь за голову… нет, чуть разогни, чтобы это было более округло… Левую ногу чуть согни… ага… Подтяни одеяло… ещё… ещё, я сказала! отлично… А теперь не смей двигаться!

— Даже если ты покинешь своё место за мольбертом и наконец придёшь согреть свою модель? — томно прошептала она. Я хмыкнула и твёрдо ответила:

— Даже не надейся, что я такое вытворю!

Алила весело захохотала, а я, воспользовавшись передышкой, приступила наконец к написанию картины. Алила оказалась великолепной моделью — лежала неподвижно, как купальщица на пляже. Сначала она, правда, пыталась снова меня смутить разными непристойными намёками и красочными описаниями, но процесс её запечатления меня настолько увлёк, что я только мычала что-то неразборчивое в ответ, и Алила оставила меня в покое. Я вдохновенно творила, но отсутствие очков дало о себе знать, поэтому я оторвалась от холста, потёрла уставшие глаза и спросила Алилу:

— Слушай, а ты мои очки не видела?

— Видела, — ответила она. — А кстати, зачем ты их носишь?

— Затем, что без них я как ёжик в тумане, — буркнула я, щурясь, чтобы обозреть какую-то ускользающую от меня деталь художественного образа Алилы.

— Ужас! — воскликнула она. — Это из-за этого ты корчишь такие рожи, а я думала, это на тебя вдохновение снизошло! — воскликнула Алила. — Слушай, я уже устала…

— Отлично, давай сделаем перерыв.

Не успела я согласиться, как Алила вскочила, схватила меня за руку и потащила прочь из комнаты:

— Зачем тебе очки, если Ладик за пару минут сделает тебе нормальное зрение! Очки, это для умных мужчин! А нам, очаровательным женщинам, надо обращаться к таким великим магам, как мой брат! — закончила она, затаскивая меня в комнату к Ладимиру. Он с обычным спокойным добродушием посмотрел на нас из-за письменного стола и поднялся навстречу.

— Если Танислава только что уложила тебя в постель и соблазнила, не думай, что я буду защищать твою честь — сама напросилась! — весело заметил он.

— Представь себе, уложила, а потом соблазнять не стала! Хны-ыы! — картинно всхлипнула Алила, приземлилась, уже радостно улыбаясь, на подлокотник кресла, и деловым тоном объяснила: — Я хочу, чтобы ты сделал Славе нормальное зрение, а то она бедняжка, так мучается, рисуя меня, а очки — это не сексуально!

— Слово-то какое выучила, — хмыкнул Ладимир. — Не надо было тебе таскать книжки из того мира. А что сама Слава думает на этот счёт? — он обернулся ко мне.

— Сама Слава не возражает. То есть, всеми руками за.

Так, что это он опять на меня так внимательно смотрит!?

— Что-то мне подсказывает, что при написании портрета моей сестры ты пользовалась красной краской, — усмехнулся он.

— Пользовалась, — удивлённо ответила я, потом до меня дошло, и я, кляня неуёмное воображение и недостаток соображения, выдала: — Зеркало, полцарства за зеркало!!

Нет! Это же какой-то НАШ император про коня вопил на поле брани! Уф, вроде не заметили… да, конспиратор из меня никакой…

— Щедро, — улыбнулся Ладимир, протягивая мне небольшое квадратное зеркальце (из воздуха вытащил?) и, пока я стирала краску со щеки, заметил: — А что не всё?

— Обойдёсся! — с видом оскорблённого аристократического достоинства ответила я. Они с Алилой согласно рассмеялись. Потом Алила вдруг окинула нас с Ладимиром взглядом, не предвещавшим моей скромной натуре ничего хорошего, вскочила, коварно глянула на меня, объявила:

— Я за кремом!

И скрылась за дверью. Я тяжело вздохнула и начала краснеть уже на автомате.

— И чем же тебя так пугает этот невинный десерт? — весело улыбнулся Ладимир.

— Сам по себе ничем, — я грустно облокотилась о стол и обречённо добавила: — Лишь бы Алила не попыталась вытворить с ним и со мной то, что собиралась… — то ещё объяснение, конечно, но посвящать Ладимира в подробности фантазий его сестрички я не собираюсь. И чего это она нас снова оставила наедине? Я подозрительно посмотрела на Ладимира, он засмеялся и накрыл мою лежащую на столе руку своей.

— Не бойся, что бы там не задумала моя сестра, я не имею ни малейшего представления о её коварном плане. И если что, готов оборонять тебя от её домогательств, — только я вздохнула с облегчением, как неожиданно он как-то странно посмотрел на меня, наклонился, легко погладил мои пальцы и сказал: — Разумеется, если ты не захочешь, чтобы я ей, наоборот, помогал…

Кажется, я отскочила где-то на метр. Да что там, на полтора как минимум! Ладимир засмеялся, встал и сделал шаг ко мне.

— Не подходи! — в ужасе взвизгнула я. Ничего себе! Ну что это за ненормальная семейка!

Он, конечно, никак не отреагировал на моё предупреждение и, улыбаясь, продолжал медленно наступать, а я, соответственно, пятилась, благо комната была немаленькая.

— Я умею драться! — пискнула я в панике, Ладимир засмеялся и ответил:

— Да уж, я видел!

Ну да, можно подумать, у меня второй раз так получится! Я пошла с козыря:

— Я люблю Адрея!

— Это здорово, — неожиданно мягко улыбнулся он. — И сильно?

— Очень сильно! — перешла я в наступление (на словах, а на деле продолжая пятиться). И, делая очередной шаг назад, споткнулась обо что-то, почувствовала, как теряю равновесие, но Ладимир галантно поддержал меня, и я обнаружила, что нахожусь в его объятьях.

И тут я запаниковала по-настоящему. Ведь он — брат Андрея и… три минуты назад он мне ещё нравился! О, Господи… Ведь ясно же, что хороший человек, какого лысого ёжика он гоняется за мной по своему кабинету и так ухмыляется?!

— Ты меня отпустишь? — настойчиво попросила я, пытаясь выбраться.

— А зачем? — поинтересовался Ладимир, обнимая меня крепче. — По-моему, и так неплохо…

— Кому как! — возмутилась я, но боевой пыл быстро иссяк, и я жалобно попросила: — Ладимир, ну отпусти меня, пожалуйста.

Он только усмехнулся и вместо ответа поцеловал меня в щёку. Ох, не надо было ему этого делать! Потому что я всерьёз перепугалась. Да что они все здесь какие-то озабоченные!

— Ладимир, прекрати, — потребовала я, тщетно пытаясь выбраться и окончательно перепугавшись. Ещё чуть-чуть, и я бы разревелась от безысходности ситуации, но Ладимир вдруг отпустил меня.

— Слава… — он недоумённо заглянул мне в глаза и воскликнул: — О, Господи! Да ты совсем перепугана! Ну знаешь ли… Я, конечно, жутко коварный, злобный и страшный, — я чуть улыбнулась: уж больно он не подходил под это красочное описание, а он виновато посмотрел на меня: — Но тебя-то я бы никогда не обидел… Слава, нет! Только не плачь!

— Я не плачу, — буркнула я, яростно вытирая глаза — они у меня явно на мокром месте. — Просто я не ожидала, что ты так себя со мной поведёшь! Ты что вообще вытворяешь?!

— Я и сам не знаю, что на меня нашло! — попытался оправдаться Ладимир. — Ты так смирно терпела гнусные домогательства моей сестры, я надеялся, что и мне непристойное поведение сойдёт с рук, — Ладимир осторожно улыбнулся, я не могла не улыбнуться в ответ, он облегчённо вздохнул и спросил: — Ну что, ты меня прощаешь? Это некрасиво с моей стороны, но я хотел убедиться, что ты действительно любишь моего брата. Заметил, что Алила не добилась успеха, хотя девушки из благородных обычно не против таких развлечений, и решил проверить, гхм… на себе…

— Ого! — обалдела я. — Ничего себе! Какие у тебя методы!

Я чуть было не рявкнула "НКВД отдыхает!", но вовремя прикусила язык. И посмотрела на Ладимира. Смущаешься, зараза?! Так тебе и надо!

Ладимир не преминул воспользоваться моей заминкой:

— Просто уж очень у тебя забавный вид был, вот я и увлёкся… Ладно, такие шуточки оставим моей сестре и Сеги. Простишь меня? — и, когда я кивнула: — Но, если ты хочешь остаться с Адреем, тебе, может, и не стоит избегать общества Алилы…

— Не поняла, — снова обалдела я.

— Ты умеешь обходить запрет? — поставил вопрос ребром Ладимир.

— Нет, — со вздохом ответила я.

— Алила научит, — сказал он, как будто речь шла о рецепте пирожков. Я прокашлялась: уже начала подозревать, КАК они обходят этот запрет, и мне стало нехорошо. Да уж, Алила не откажется! Нет, она, конечно, могла бы, в принципе, преподать теорию, но ведь я её знаю, она сразу перейдёт к практике!

— Да когда же вы наконец поймёте, что я люблю Адрея! — не выдержала я. — И вообще, я от смущения сдохну на месте. Я не то что запрет не обходила, у меня ещё ник… кккх-кх, — я вовремя сообразила, что не стоит сообщать Ладимиру главный секрет моей отсутствующей личной жизни, но он сам догадался:

— Вот в чём дело! Это всё меняет, — он улыбнулся, приобнял меня за плечи и повёл обратно к столу. — Но вообще-то я пошутил, уж больно забавно ты краснеешь!

— Не нравятся мне такие шуточки! — буркнула я.

Лад усмехнулся, усадил меня в своё кресло, а сам облокотился о стол:

— А теперь закрой, пожалуйста, глаза.

— Зачем? — подозрительно спросила я.

— Всего-навсего хочу посмотреть, чем могу помочь тебе со зрением.

— А, — прореагировала я и покорно закрыла глаза.

— Скажи, а как твои родители относятся к проклятым родам?

Вопрос застал меня врасплох, но я уже привычно выкрутилась.

— Андрей им понравился, особенно маме.

— Да, у твоей матери действительно лицо хорошей женщины, способной достойно вырастить четверых детей и не страдающей предрассудками, — заметил Ладимир. — Кстати, портрета твоего отца я не видел…

— А я папу и не рисовала, — честно ответила я. — Он такой усталый приходит домой, что приставать к нему с "Пап, посиди не двигаясь, с часок, я тебя нарисую!" мне совесть не позволяет.

— Я правильно понял, ваша семья не из аристократии? Андрей не назвал вашу фамилию…

Мне нехорошо…

— Да, мы не очень… эээ… не из особ, приближённых, гм… к власть имущим…

Да, мы сами — эти власть имущие! Правда, пока только в теории… но как же я не люблю врать и выкручиваться!

Я почувствовала холод на глазах и ойкнула.

— Не бойся, я почти закончил. Не понимаю, почему тебе этого не сделали раньше, работа пустяковая. Ну вот, можешь открыть глаза.

Я послушалась, и невольно отклонилась назад и захлопала глазами — мир вокруг был таким ярким и чётким!

— Что, при ближайшем рассмотрении я оказался ещё страшней? — не так понял моё движение Ладимир. Я перевела глаза на него. Да, он спокойно может проверять девушек "на себе", и мало кто выдержит проверку!

— Скорее наоборот, — честно призналась я и запоздало сообразила, что не стоило этого делать. Я быстро отвела от него взгляд, пробежалась глазами по комнате, привыкая к новым ощущениям, снова перевела их на Ладимира, и сказала, постаравшись вложить в свой голос всю признательность, на которую была способна: — Спасибо!

Ладимир улыбнулся.

— Кстати, не хочешь посмотреть на кое-кого другого? Прежде чем вы с Алилой пришли, я говорил с ним, он чувствует себя полным идиотом и готов извиняться.

— Ты говорил с ним? Где он? Он вернулся? Почему ты мне не сказал! — затараторила я, вскакивая.

— Он как раз стоит внизу, стряхивает снег — на улице метёт…

Последние слова я услышала уже в дверях, и бросилась дальше по коридору, вниз по лестнице, бегом через зал, и снова по коридору, и — вот он! С воплем радости я бросилась Андрею на шею и заключила в объятья. И вдруг поняла — если он сейчас меня обнимет, значит, любит, и весь Совет магов и любые проклятья и запреты нам нипочём! А через секунду я почувствовала, как его руки сомкнулись вокруг меня, и тогда я просто блаженно уткнулась носом ему в шею и улыбнулась.

Глава шестая. Вы всё ещё не умеете их готовить? Тогда мы идём к вам!

Я бы долго так стояла, но Андрей меня мягко отстранил, и я обрела дар речи:

— Адрей! Я так волновалась за тебя!

— Прости, милая, — он погладил меня по волосам, задержал руку на щеке, виновато на меня глядя. — Прости, солнышко моё, я тебе глупостей наговорил. Я тебя люблю больше всего на свете, и всё у нас будет хорошо.

Я лукаво улыбнулась и заявила:

— Хочу поцелуй в залог нашего светлого будущего!

Он почёму-то глянул мне за спину и спросил:

— Прямо сейчас? Ты уверена?

— Ещё как уверена! — возмутилась я. — Я уже добрых три часа как уверена!

Адрей засмеялся, но тут же посерьёзнел, наклонился ко мне и поцеловал. О, какое это было блаженство! Когда он наконец оторвался от моих губ, я довольно улыбнулась и заключила:

— Жизнь прекрасна!

Сзади раздался дружный смех, я обернулась, увидела семью Адрея в полном составе и с улыбками на лицах, смутилась и уткнулась лицом в его плечо, почувствовав, как он меня обнимает.

— Вот это настоящая любовь! — весело объявила Алила. — Честно признаюсь, братишка, я все эти три часа старательно пыталась её совратить, и хоть бы хны! Она осталась тебе верна!

— А я и не сомневался, — так же весело ответил Адрей, нежно на меня глядя. — Потому что она у меня самая замечательная девушка на свете!

Тут он снова поцеловал меня, на этот раз короче, и сказал весьма фальшиво-сожалеющим тоном:

— А теперь позвольте вас покинуть на некоторое время…

— Покидайте! — милостиво разрешила Алила, на этот раз, к счастью, в платье. — Только особо не увлекайтесь — после тебя моя очередь — меня ждёт портрет!

— Адрей, пошли! — быстро потянула я его в обход Алилы. Он только засмеялся и поспешил за мной.

Мы всё-таки увлеклись, да и как было не увлечься, если это было так приятно! В общем, мы долго блаженствовали, и только нацеловавшись и наградив друг друга кучей ласковых прозвищ и заверений в любви, мы перешли к более насущным проблемам — а именно, что делать дальше.

Я рассказала Адрею о своих мучениях в его отсутствие, и он заметил:

— Похоже, Лад о чём-то догадывается.

— А, э… его весёленький метод проверки меня на верность?..

Адрей захохотал, откидывая назад голову:

— Как представлю Лада, гоняющегося за тобой по кабинету…

— Тебе смешно?! — возмутилась я. — А мне вот совсем смешно не было!

— Просто Лад равнодушен к девушкам, — примирительно сказал Адрей, снова меня обнимая и притягивая к себе. — Книги, знания, магические загадки — вот что его интересует. Ещё он, как старший в семье, считает себя ответственным за нас. А ты слишком отличаешься от девушек из благородных родов, его это наверняка насторожило. Думаешь, обычная девица из благородного стала бы колебаться? Ну-ну! Ты слишком скромная, воспитанная, хорошо к нам относишься. Так что он выбрал наиболее короткий и верный путь, чтобы проверить твои чувства ко мне.

— Можно подумать, их надо проверять, — буркнула я.

— Для меня — нет, — кивнул Адрей. — А вот для моей семьи…

— Погоди, — озарил меня свет надежды, и я даже подскочила от радости: — То есть Алила тоже просто проверяла?!

Адрей пожал плечами, и свет надежды печально потух:

— Насчёт Алилы совсем не уверен, но вот Лад… Он явно что-то подозревает и, возможно, не очень доверяет тебе. Жаль. Кстати, должен тебя предупредить, касательно Сеги… и, вообще, на будущее…

— Э? — отреагировала я. Про Сеги я ему ничего не говорила, считая, что ситуация исчерпана. Откуда он узнал?!

— Видишь ли, — Андрей осторожно на меня посмотрел, явно собираясь сказать что-то, что гарантированно повлечёт активные боевые действия с моей стороны. — Девушки из благородных родов у нас воспринимаются как… Скажем так, поскольку они обычно не обременены заботами, у них с рождения есть всё, кроме этих самых забот, и свободного времени у них очень много…

— Адрей, я уже поняла, что ты хочешь сказать мне нечто весьма малоприятное, так что говори, не тяни! — потребовала я.

— Поскольку делать им нечего, они развлекаются тремя старыми как мир способами: пьют, едят и…

— Ой! — вспомнила я. — Я схомячила подряд пять кусков торта! Боже, что они обо мне подумали! Но он был такой вкусный! Андрей, чего ты ржёшь?! — возмутилась я.

— Ничего, — выдавил он из себя сквозь смех. — Я просто хотел сказать, что девицы из благородных распущенны до бесстыдства, и от тебя неосознанно ждут такого же поведения! А насчёт торта не беспокойся, Алила очень довольна, что он тебе понравился!

— Чудесно, — помрачнела я. — То есть они считают меня развратной девицей?!

— Тебя — нет, — улыбнулся Адрей. — По крайней мере Али и Лад, потому что уже успели немного узнать. Я просто предупредил тебя на будущее. И, второе…

— Есть ещё и "второе"? — совсем уж тоскливо поинтересовалась я.

— Да. Видишь ли, у нас редко встречаются постоянные пары…

— Ты на что это намекаешь?! — подозрительно спросила я. Андрей замотал головой:

— Ты не так меня поняла! Я не про нас. Представляешь, как за двести лет люди могут успеть надоесть друг другу?

— Кхе-кхе?!

— Я не про нас! Например, можешь вообразить, чтобы у Алилы был постоянный мужчина?

— Эээ… честно говоря, нет. Она такая…

— Взбалмошная, — подсказал Адрей. — Женщину, которая сможет долго выносить Лада с его занудством, пунктуальностью и привычкой решать за окружающих мне тоже сложно представить.

— Ну а у тебя какие недостатки? — на всякий случай спросила я.

— Я нелюдим, — усмехнулся Андрей. — И девушке вроде моей сестры, любящей быть в центре внимания и в курсе всех новостей, было бы со мной скучно.

— Я с тобой точно не соскучусь, — хмыкнула я. — У меня такого количества приключений и переживаний никогда раньше не было!

— Ты не жалеешь? — тихо спросил Адрей.

— Ну что ты! — я пристроила голову у него на плече. — Совсем не жалею! Твоё присутствие рядом с лихвой компенсирует всё остальное. Но к чему ты заговорил об этом?

— Всего лишь к тому, что у нас мало постоянных пар и, пожалуй, на твой взгляд, очень свободные отношения.

— Теперь понятно, почему аргумент: "Я люблю Адрея!" не действует, — хмыкнула я про себя, но Адрей услышал и засмеялся:

— И не подействует. Особенно на Алилу. Я хотел тебя предупредить на тот случай, если мой двоюродный братец, которому ты приглянулась, или кто-нибудь другой начнёт ухаживать за тобой. А поскольку девушка ты симпатичная, добрая и милая… и легко смущающаяся… Пожалуй, тебе лучше пока вернуться домой. Да и Его величество не давал мне разрешения приводить тебя сюда.

— Папа же сказал тебе защищать меня, вот ты и защищал, — пожала я плечами. — На самом деле, семья у тебя хорошая, если не считать излишнего неоднозначного внимания к моей персоне… пожалуй, и правда лучше вернуться на дачу!

— На вашу дачу нам возвращаться нельзя. Скорей всего, Челси оставил кого-нибудь рядом с тем местом, откуда мы ушли.

— Ещё один волколак? — тяжело вздохнула я, прижимаясь к Адрею крепче — так как-то не страшно даже. Он обнял меня и задумчиво погладил по плечу.

— Скорей всего, нет. Думаю, какой-нибудь маг, хотя без маячка нас будет гораздо труднее найти. Хорошо бы пожить в каком-нибудь другом месте. Я в вашем мире неплохо освоился, но остальные туда редко ходят, не говоря уж о том, что магические возможности там немного убывают. Если что, у нас будет преимущество знакомства с местом боевых действий, — он улыбнулся, глядя на меня, — а главное, ты рядом будешь. Надо найти такое место, где нет любопытных глаз. Лучше всего дом в сельской местности…

— Мы можем поехать к Сергею Дмитриевичу, это папин друг, — обрадованно воскликнула я. — У него как раз дача свободна, а он нам всегда разрешает там жить сколько угодно, вдобавок, это охраняемый посёлок.

Адрей кивнул:

— Лишняя охрана никогда не помешает, — он посмотрел на меня, прижал к себе и погладил по волосам. — И я тебе обещаю — больше никогда, никогда не подвергну тебя опасности! Пока я жив, никто тебя не обидит.

— Поэтому береги себя! — ответила я. — Кстати, у Сергея Дмитриевича полный дом оружия, и он нас с Федькой научил стрелять из своего ружья, — я гордо посмотрела на Адрея: — Так что, если что, я смогу тебя защитить!

Он улыбнулся:

— Это хорошо, на крайний случай, но вообще приблизиться к тебе на расстояние выстрела они смогут, только перешагнув через мой труп, — он приложил палец к моим губам, не дав высказать всё, что я думаю о таком повороте событий, и продолжил: — А поскольку я надеюсь прожить с тобой счастливо лет двести-триста, такая перспектива исключается!

Ну, тут, сами понимаете, мы опять поцеловались. И целовались, и целовались… и вдруг я вспомнила!

— Адрей, слушай… а на что именно распространяется запрет? Я хочу сказать, что нам можно?

— Всё, что не повлечёт за собой рождение ребёнка, — помрачнел он. Ну вот, я его расстроила!

— Алила говорила, что запрет можно обойти, — попыталась я исправить ситуацию.

Андрей смутился:

— У меня в этом мало опыта…

— У меня его вообще нет, — заметила я. Андрей усмехнулся:

— Тогда будем учиться вместе! — он чуть насмешливо на меня покосился и заметил: — Если только ты не предпочитаешь Алилу…

Он кивнул на недоделанный портрет, я ткнула его локтём в бок и под весёлый смех заметила:

— Не надо, пожалуйста, таких шуточек! А если предохраняться, то запрет всё равно срабатывает?

— Да, — кивнул Адрей. — Поскольку в любом случае остаётся возможность зачатия, а проклятье реагирует и на возможность. Но ты не расстраивайся, — он обнял меня и заглянул в глаза. — Я тебя очень люблю, и мы обязательно придумаем много разных приятных способов обхождения запрета.

Угадайте, что мы сделали дальше? Правильно, снова поцеловались…

— Адрей, у меня ещё один вопрос, только уже по другой теме, можно?

— Конечно.

— Меня тут перекрестили в Таниславу, и я хотела спросить, почему в наших мирах имена такие похожие?

— Всё просто, — Андрей устроился удобнее. — У нас много заимствованных имён из вашего мира, потому что с ним мы наиболее тесно общались. А лет пятьсот назад, а может, и больше, один из королей решил, что имена у его подданных слишком сложные и упростил их на одну букву. Поскольку с тех пор прошло много времени, мы привыкли, и некоторые имена изменились.

— Ладно, с твоим понятно, "Ладимир" действительно удобнее говорить, чем "Ладимир", но "Алила", Сеги, Амир?

— Алила и Амир — наши имена, а Сеги — уменьшительное. Сегий, то есть Сергий.

— Ясно. Я не замучила тебя вопросами? У меня ещё один есть! — я невинно-просительно похлопала ресницами.

— Ну что ты, — засмеялся Адрей.

— А почему здесь всё по-русски? Тоже из-за тесного общения с нашим миром?

— Нет, — Адрей покачал головой. — Язык у нас свой. Просто, попав сюда со мной, ты автоматически заговорила на моём родном языке, и воспринимаешь его как свой. А вот остальные придётся учить, если захочешь.

— Пока не горю желанием, — хмыкнула я и подскочила: — Адрей, какой сегодня день и сколько времени?!

— День — тот же, где-то шесть часов вечера, — озадаченно ответил он.

— Уф, — выдохнула я с облегчением. — Я уж испугалась, что пропустила контрольный звонок маме!

Я свесилась с кровати и принялась за раскопки рюкзака в поисках мобильника. И почувствовала, как Адрей легонько поглаживает мою спину между джинсами и натянувшейся вверх футболкой. Это было так приятно! Но тут мои пальцы нащупали старушку Нокию, я вытащила кирпичик на свет Божий, перевернулась, посмотрела Адрею в глаза… сообразила, что звонить отсюда всё равно не получится… решительно швырнула мобильник в дальний угол кровати и со словами: "Иди сюда" притянула к себе Адрея.

Долго нам наслаждаться обществом друг друга не дали: влетела Алила, приземлилась на кровать и потянула Адрея прочь. Он отпустил меня, улыбаясь, и вытянулся на кровати. Только я пристроилась рядом, как Алила, томно улыбнувшись, прилегла рядом, подумала и придвинулась ближе. Я подскочила, перелетела через Адрея и спряталась за ним. Он засмеялся, притянул меня к себе и обнял одной рукой — с другой стороны уже устроилась Алила и послала мне соблазнительную улыбку. Я смущённо уткнулась лицом в грудь Андрею и пробормотала:

— У твоей сестры талант вгонять меня в краску…

— Ничего, — страшным голосом сказала она. — Настанет день, и, обнаружив меня в своей постели, ты скажешь: "О да!"

Это "О да!" она произнесла так, что я снова залилась краской. Адрей, заметив мой смущённый вид, перебрался к стенке, усадил меня к себе на колени и обнял.

— Всё, не отдам! — жутко ревнивым тоном собственника сказал он и поцеловал меня.

— Ничего, всё ещё впереди! — оптимистично ответила Алила, потихоньку к нам подбираясь. Не знаю, чем бы это кончилось, если бы не раздался стук в дверь и не вошёл Ладимир. Он обозрел нашу троицу и усмехнулся:

— Опять Али тебя домогается?

Я только спрятала лицо на плече у Адрея, а сам он засмеялся:

— Да, никакой личной жизни! Только я встретил свою девушку, как моя сестра положила на неё глаз и нагло пытается увести!

— Я не пытаюсь! Я за то, чтобы делиться! — весело заявила Алила.

— Хватит, Али, ты здесь лишняя, пойдём! — Ладимир стащил свою упирающуюся сестру с кровати и ему даже удалось увести её из комнаты.

Как только они скрылись за дверью, мы с Адреем переглянулись, улыбнулись и поцеловались, а потом ещё раз и ещё… В общем, мы далеко не сразу вернулись к проблеме моей безопасности.

— Значит, так, — начал Адрей. — Ты пока останешься здесь, а я вернусь и поговорю с твоим отцом: изложу ему план действий, узнаю его соображения и заодно расскажу о наших отношениях. Там же позвоню твоей матери — ей спокойнее будет считать, что ты мирно отдыхаешь на даче. Дальше… Найду новую машину, завтра утром заберу тебя отсюда и отвезу в дом к другу твоего отца. А пока ты побудешь здесь — всё же под присмотром моей семьи тебе ничего не угрожает.

— Адрей, можно мне с тобой? — жалобно попросила я.

Он вздохнул:

— Лучше не стоит. Я могу наткнуться на очередного эльфа или мага, посланных Советом, и чем дальше ты при этом будешь от меня, тем лучше. Ещё мне надо будет много и быстро перемещаться, и, если честно… — он замялся.

— Я буду обузой? — буркнула я.

— Милая, поверь, я тоже не хочу с тобой расставаться даже ненадолго, но так будет проще и безопасней.

— А когда ты вернёшься? — тоскливо спросила я. Ну вот, только пришёл и уже снова уходит!

— Сегодня поздно ночью, малыш, — ласково сказал Адрей. — Проберусь тихонько к тебе под одеяло, обниму тебя, и до утра мы проспим, тесно прижавшись друг к другу…

— Здорово, — промурлыкала я, утешившись. — Только остальным членам моей семьи на глаза не попадайся… — и тут меня пронзила ужасная мысль: — Слушай, а что делать с моими братьями? А потом с мамой и папой! Ну, тот, кого там оставил Челси, он же может их найти!

— Я уже подумал об этом, у меня есть несколько вариантов, предложу их твоему отцу, он выберет один, и так мы и поступим.

— Действительно, что мне волноваться, — довольно отозвалась я. — У меня же такой умный, смелый и знающий своё дело телохранитель… И таааакой симпаааатичный, — шёпотом завершила я под тихий довольный смех Адрея, мы обнялись и только хотели поцеловаться, как в дверь снова постучали и заглянул Ладимир.

— Прости, Адрей, я понимаю, что тебе сейчас не до меня, но надо поговорить.

Адрей тяжело вздохнул, поцеловал меня на прощанье и спрыгнул с кровати.

— Сейчас приду.

— Жду тебя в кабинете, — отозвался Ладимир и вышел. Адрей засунул в карман джинс мобильник и задумчиво сказал:

— На всякий случай, держись поближе к Ладу — если что, рядом с ним тебе ничего не будет угрожать. Даже если у него есть какие-то сомнения, пока он их не разрешит, всё равно будет тебя защищать. Я, пожалуй, прямо от него пойду… — он наклонился, поцеловал меня и сказал: — Ну не грусти, скоро буду дома, с тобой. Пока, малыш.

— Пока, — печально ответила я, и он ушёл.

Я тяжело вздохнула, оглядела комнату, думая, чем бы заняться, чтобы отвлечься, и взгляд мой наткнулся на портрет. Хмм… В конце концов, кое-что я могу сделать и без присутствия моей милой модели, а чем быстрее я его закончу… Увы, мне не дали воплотить свои планы в реальность: оригинал скрипнул дверью, улыбнулся и легко присел на кровать рядом со мной.

— Вот смотрю я на вас с Адреем и завидую, — Алила вздохнула. Я удивлённо повернулась к ней и увидела, как "вечный двигатель" и безумно весёлая Алила грустно-грустно смотрит на меня.

— Алила, — встревожено сказала я, осторожно касаясь её плеча. — Что с тобой?

Вместо ответа она обняла меня, уткнулась носом в плечо и всхлипнула.

— Алила, милая, не плачь, — я погладила её по волосам. — Скажи, что случилось? Я тебе могу как-то помочь?

— Нет, просто, — она смахнула с ресниц слезинки, — понимаешь, у меня была такая же история, я его так любила! Но я ведь из проклятого рода… нам не дали быть вместе. Понимаешь, — сказала Алила, укладываясь на спину и грустно глядя в потолок, — когда мужчина заводит себе любовницу из наших для всяких извращений в постели, это всеми принимается как должное, а вот если они любят друг друга… Что?! Он любит какую-то девку из проклятых? Он обращается с ней как с равной?! Нет, это надо прекратить. Они нас травили, пока мы не сдались. Он сказал, что не может смотреть, как меня мучают… даже предложил нарушить запрет и покончить с собой, но я слишком хотела жить, — она повернула лицо ко мне, — я надеюсь, что однажды проснусь, а проклятья нет…

— А его можно снять? — тихо спросила я. Рассказ Алилы был таким грустным, что я твёрдо решила: костьми лягу, а отменю это мерзкое проклятье!

— Теоретически можно, — немного бодрее ответила Алила. — Наверно, очень сильный маг мог бы это сделать. Открою тебе секрет: Ладик уже давно бьётся над этим… Но пока у него ничего не выходит.

— Ничего, у него обязательно получится, — уверенно сказала я. — Конечно, в магии я не разбираюсь, но, судя по моим глазам, он как раз и есть очень сильный маг!

— Да, — довольно улыбнулась Алила. — И вообще он замечательный! Он тебе нравится?

— Да, — ответила я, не чувствуя очередного подвоха.

— А что вы делали, когда я ушла? — невинно спросила она.

Вопрос застал меня врасплох, и я глупо заулыбалась. Не рассказывать же ей о методе проверки на прочность, опробованном на мне её братцем! Ещё не так поймёт!

— Ага! — радостно подскочила Алила. — Получилось! Я сразу заметила, что вы друг другу понравились! Давай, рассказывай в подробностях! Кто сделал первый шаг?

— Алила! — возмутилась я. — Это не твоё дело! И что за попытки свести нас, а? Я люб…

— …лю Адрея, — закончила за меня Алила, закатывая глаза. — Ну и что? Люби себе на здоровье! Это не повод отказывать в некотором расположении другим членам его семьи. Адрей не будет ревновать! Он и ко мне ревнует так, в шутку, — она улыбнулась, придвинулась ко мне и погладила по руке. — Мы ведь одна семья, у нас всё общее…

— Снова твои странные шуточки! — не выдержала я и тут вспомнила, что говорил Андрей: — Я не такая, как остальные девушки из благородных! Так что даже не надейся!

— Ой! — Алила хлопнула себя по лбу свободной рукой. — Я поняла, в чём дело! Всё время забываю, что ты не из проклятого рода! Ты просто такая… своя, — она придвинулась ещё ближе, ласково улыбнулась. — Понимаешь, мы очень держимся друг друга и привыкли всем делиться. А ещё представь себе, каково это — жить без любви нашу долгую жизнь?! Кстати, девушек у нас меньше, чем мужчин, потому что гнусно обойтись с девушкой, согласись, гораздо легче. И тут вдруг появляешься ты, милая, чудесная, такая непохожая на противных девиц из благородных родов, и всем нам очень нравишься. Ну что тебе, жалко, что ли? — от этого вопроса я просто, как Витька говорит, выпала в осадок, а Алила меня добила: — Неужели ты думаешь, я бы стала жадничать, если бы ты была моей девушкой?

— Понятия не имею, — у меня голова шла кругом, и я выдавила из себя: — То есть, это из-за того, что тебе одиноко, а тут у Адрея появляюсь я, и тебе тоже захотелось… немного ласки и тепла?

— Ну да, — грустно сказала Алила. — У нас мало друзей и ещё меньше возлюбленных. Почему, думаю, объяснять тебе не нужно. Зато в этом для тебя есть большой плюс! — уже весело продолжила она. — То, что ты теперь подруга Адрея, значит, что мы все за тебя горой, и никакой поганый Челси тебя не получит!

— Это радует, — пробормотала я.

— А ещё один большой плюс в том, — промурлыкала Алила, мягко меня обнимая, — что я всегда к твоим услугам, если вдруг Адрея тебе не хватит. А учитывая то, что, по моим сведениям, у него нет в этом особого опыта…

К счастью, от необходимости отвечать меня избавил появившийся в дверях Ладимир. Не успела я облегчённо вздохнуть, как Алила снова пошла в атаку:

— Ладик, в общем, тоже мог бы, но кое-чему может обучить только женщина, — она потянулась ко мне, ничуть не смущаясь присутствия Ладимира, я ойкнула, поймала её руку и решительно оторвала от себя.

— Снова соблазняешь Славу? — весело улыбнулся Ладимир, присаживаясь рядом и глядя, как я пытаюсь ускользнуть от очередного поцелуя.

— Тебе можно, а мне нет?! — возмутилась Алила. — Она мне поведала о твоём развратном поведении!

Ладимир чуть смущённо и укоризненно посмотрел на меня.

— Неправда! — в свою очередь возмутилась я, не успев уклониться от очередных пылких объятий. — Я только… эээ…

— Ладно, если честно, — снизошла до нас Алила, довольная тем, что получила меня в полное распоряжение, — она просто покраснела и призналась, что что-то было. Но мне не удалось из неё ничего вытянуть!

Ладимир улыбнулся, высвободил меня из её цепких ручек и усадил рядом с собой, вне досягаемости.

— Хватит смущать Славу. В кои-то веки в этом доме объявилась воспитанная девушка, а ты…

— А я что, я ничего! — весело ответила Алила, потихоньку подбираясь ко мне. — Я ей тут объяснила немного, что она — наше общее достояние…

— Ну спасибо, — обиделась я, попыталась отодвинуться, и в результате прижалась к плечу Ладимира, надеясь, что он ничего такого не подумал.

— Прости, я не хотела тебя обидеть, — Алила посмотрела на меня виновато-виновато и хлопнула глазами.

— Прощаю, — буркнула я, уже гораздо более насторожённая опасной близостью к Ладимиру, хотя он вроде бы мирно улыбался.

— Подозреваю, Алила выдала желаемое за действительное, — усмехнулся он. — Но мы действительно очень привязаны друг к другу и рады, что у Адрея появилась девушка. А поскольку с тобой легко забыть, что ты не из наших, мы невольно перенесли на тебя то отношение, которое у нас было бы к дочери проклятого рода. И ведём себя с тобой как с кем-то, кого давно знаем. Но это тебя не обязывает терпеть приставания Али, если она тебе надоела, — тут же добавил он.

— Ничего, я как-нибудь это переживу, — похоронным голосом ответила я. Они согласно рассмеялись.

— Тебе просто нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что я тебе нравлюсь! — промурлыкала Алила.

— Кстати о времени, — заметил Ладимир. — Вы едете?

— Ой, совсем забыла! — воскликнула Алила, подскакивая. — Я же за этим и пришла! Нас приглашают на бал, поедешь? То есть тебя в приглашении, конечно, нет, но это мелочи! Я хочу тебя познакомить со столькими друзьями!

— А это нормально, что я заявлюсь без приглашения? — засомневалась я.

— Конечно! Ты же со мной! — сказала Алила как нечто само собой разумеющееся.

— Кстати, неплохая мысль, — заметил Ладимир, глядя на меня. — Ты узнаешь много хороших людей, они узнают тебя… Хотя вам с Адреем будет трудно, особенно поначалу, но не волнуйся, мы с тобой! — он похлопал меня легонько по плечу и посмотрел ободряюще. — Видишь ли, среди детей проклятых родов найдутся те, кто не одобрит такую любовь — уж больно долго мы с благородными родами враждуем. Но, чем скорее они узнают тебя, тем скорее поймут, какая ты чудесная девушка и как нам всем повезло, что ты влюбилась в моего брата!

— Это мне повезло, что он в меня влюбился, — я мечтательно вздохнула. Ладимир с Алилой согласно улыбнулись, и он встал.

— Даю вам час на сборы и жду внизу. Сеги с Амиром тоже едут.

— С Амиром? — удивилась Алила. — Он же совсем не любитель таких мероприятий!

Тут у меня появилось нехорошее предчувствие. Что же это за бал такой?! Ладно, Амир — строгий юноша, но не настолько же!

— Он хочет кое с кем встретиться. По делам, — немного неохотно объяснил Ладимир и встал. — Собирайтесь.

— Ой! У меня нет бального платья, — вспомнила я.

Алила рассмеялась, вскочила и потянула меня к двери.

— Отлично, сейчас я тебе подберу что-нибудь! И вдоволь на тебя налюбуюсь!

— У вас пятьдесят пять минут! — весело крикнул нам вслед Ладимир.

— Ты права, он зануда! — припечатала Алила, когда мы уже спешили по коридору.

Я уже окончательно запуталась в бесконечности переходов, когда Алила наконец втащила меня в свою комнату. Я с интересом стала оглядываться по сторонам. Насколько кабинет Ладимира с его деревянной мебелью, стеллажами книг вдоль стен и ровными стопками бумаг на столе отражал его спокойную натуру, так и восхитительный бардак в сверкающем всеми цветами радуги будуаре его сестры ясно говорил о характере хозяйки.

Алила подлетела к огромному шкафу во всю длину стены и толкнула створку, та скользнула прочь и открыла тесные ряды вешалок с одеждой всевозможных цветов.

— Ничего себе! — не удержалась я, в восхищении обозревая протянувшийся на метры гардероб Алилы.

— Так, приступим! — с горящими в предвкушении глазами скомандовала Алила, плотоядно на меня глядя, но я была слишком под впечатлением, чтобы обращать на это особое внимание. Алила осталась довольна осмотром, перевела взгляд на вешалки, задумалась на секунду, выхватила что-то и радостно объявила:

— Вот!

— Где? — не поняла я, обозревая свисающие с вешалки тряпочки.

— Да вот же, платье!

— Где? — снова не поняла я, потом добавила: — Над ним, что, стая бешеных кошек поработала?!

Алила недоумевающе посмотрела на вешалку, потом расхохоталась и сказала:

— И правда, похоже! — она снова расхохоталась, согнувшись пополам. — Но тем не менее, это не просто платье, это последний писк моды!

Она приложила тряпочки к себе, расправила, и я поняла, что это и правда платье — там, где оно ЕСТЬ.

— Последний писк моды, говоришь? — в сомненьях сказала я, потом представила ЭТО на себе и подскочила в ужасе: — Ни за что! Иначе это будет МОЙ последний писк!

Алила рассмеялась, отшвырнула его прочь, в раздумье поблуждала пальчиками по вешалкам, выхватила алое платье и приложила ко мне:

— Тебе идёт!

— А где у него спина? — немного обалдело спросила я. — И если уж на то пошло, передняя половина юбки!

— А зачем? — искренне удивилась Алила.

— Затем! — воскликнула я. — Я замёрзну! — и под новый приступ хохота у Алилы сказала: — И такое открытое платье будет шикарно смотреться на тебе, но никак не на мне!

— Ладно, — платье отправилось вслед за предыдущим. — То есть, что-нибудь достаточно закрытое, с длинной юбкой…

— И не очень яркое, — вставила я.

— И не очень яркое, — повторила она в раздумье, и тут же мгновенно оживилась: — Нашла!

Она извлекла из ряда вешалок одну, на которой висело вполне подходящее тёмно-розовое платье. Алила приложила его ко мне, скинула некий предмет гардероба с зеркала и мы согласно посмотрели на моё отражение.

— Смотри, как тебе идёт цвет! — восхитилась Алила, и я не могла с ней не согласиться. — Мне он никогда особо не шёл, я даже, по-моему, не носила это платье. Так, давай, примеряй! — она вручила мне вешалку с платьем и в радостном ожидании уставилась на меня. Я собрала все силы духа и сказала:

— Отвернись, пожалуйста, а то я смущаюсь.

— Конечно! — подозрительно быстро согласилась она. Мне бы тогда насторожиться, но я, доверчивая душа, стала раздеваться.

— Кстати, у меня сегодня новое платье, мне его недавно сшили, я его ещё никуда не надевала! — объявила Алила, доставая что-то чёрное и поблёскивающее из хрустящего пакета и скидывая одежду. Я скромно потупилась и занялась своим платьем.

Алила честно подобрала мне ДОСТАТОЧНО закрытое платье — декольте хотя бы не стремилось упорно к талии, а разрез сбоку на юбке смотрелся совсем уж невинно по сравнению с предыдущими вариантами. Даже золотая шнуровка (в тон отделке), весьма слегка прикрывающая спину, оказалась в тему, не говоря уж о том, что у платья были полноценные длинные рукава. Шнуровка и открыла мне глаза: я как раз продевала её в сотое колечко, чтобы не просить Алилу потом помогать из опасения вызвать этим новые домогательства, как мне захотелось посмотреть на новое платье Алилы. Ни о чём не подозревая, я подняла глаза… и укоризненно воскликнула:

— Алила!

Нет, конечно, она выполнила своё обещание и отвернулась. К зеркалу. И радостно обозревала моё отражение. Я срочно приложила к себе платье.

— Да ладно тебе, я почти ничего не увидела. Надо это исправить! — весело улыбнулась она, разворачиваясь и кошачьими шагами подбираясь ко мне. В чёрном, поблёскивающем серебром облегающем платье она была великолепна и напомнила мне грацией и видом пантеру. Тут я весьма вовремя заметила, что из всех мест в комнате, чтобы сесть, я выбрала именно кровать! Под шикарным балдахином, и таких размеров, что на ум сразу пришло выразительное наименование "траходром". Алила лёгким движением оказалась рядом, я почувствовала себя загнанной невинной ланью, бедным пушистым зайчиком, добычей, в общем, а тут ещё Алила сладко улыбнулась и прыгнула на меня. Нужно ли говорить, что платье едва не было вырвано из моих рук (я вцепилась в последнюю преграду мёртвой хваткой), а Алила оказалась настолько близко, насколько возможно — на мне!

— Алила, — смущённо пискнула я, пытаясь выбраться и, видимо, равняясь цветом со своим новым платьем. Но её это только порадовало — она ТАК мне улыбнулась, что я почувствовала, как запылали уши. Я стала срочно придумывать что-нибудь, на что она не смогла бы найти достойного возражения, но в голову ничего не шло, кроме ставшего уже припевом: "Я люблю Адрея!" (ну-ну, подействует, размечталась!) и "Отпусти меня!" (послушается она, как же!).

— Ты такая лапочка, — прошептала Алила мне на ухо и, воспользовавшись моим замешательством, прижалась ещё теснее, хотя мне казалось, что уже некуда. Да, может, это для неё нормально — но я-то сейчас умру от смущения!

К счастью, раздался стук в дверь и вслед за ним — голос Ладимира:

— Так, я вижу… одну, две… ага! четыре очаровательных ножки, значит, вы обе здесь. Так вот, у вас полчаса!

Я услышала, как закрывается дверь, и, воспользовавшись тем, что Алила отвлеклась, вскочила и попыталась натянуть платье через голову, разумеется, застряв где-то посередине под её весёлый смех:

— Ага, теперь ты полностью в моей власти!

— Лучше помоги мне, — жалобно попросила я, тщетно пытаясь выпутаться из шнуровки.

Против моих ожиданий, Алила пришла мне на помощь, и я радостно вынырнула наружу в положенном месте, а Алила всерьёз принялась за мой внешний вид. Платье оказалось длинновато, но всё же наступить на подол я не рисковала, а шнуровка компенсировала разницу наших фигур.

Потом Алила быстро сделала мне красивую высокую причёску, взяла меня за подбородок, секунд пять внимательно рассматривала моё лицо, что-то взяла со столика и провела две коротеньких линии на внешних уголках глаз, потом взмахнула пару раз какой-то щёточкой по ресницам, потом в три движения накрасила мне губы, обозрела дело рук своих, едва коснулась моих щёк какой-то мягкой штучкой, и сказала, поворачивая меня к зеркалу:

— Ну как?

Я поражённо глядела в зеркало. Кто эта румяная большеглазая красавица? Да уж, теперь меня никто бледной немочью не назовёт! Я наклонилась ближе к зеркалу — косметика совсем незаметна! Жалко, что Адрей меня не видит…

— Алила, ты волшебница! — в восторге воскликнула я.

— Ну, это не я, это Верника, моя подруга, она делает косметику, — скромно ответила Алила, довольно поглаживая меня по спинке.

— Но ведь надо уметь правильно её наложить, это самое важное! — заявила я, чем привела Алилу в состояние полнейшего удовольствия, что отразилось в перемещении её руки гораздо ниже дозволенного.

— Ну вот, сейчас я приведу себя в порядок, и мы пойдём, — она с явным сожалением оставила в покое мою пятую точку и занялась собой, пока я вертелась перед зеркалом. Но когда в нём появилась Алила… Я в который раз убедилась, что она невероятно хороша собой. Да что там, она просто красавица! Что я ей и высказала, нарвавшись на очередное облапывание.

— Значит так, объясняю правила поведения на балу, — весело начала она. — Первое — не отходи далеко от меня. Второе — танцевать будешь только с моего разрешения.

— О, — хмыкнула я, — второй пункт можешь смело вычеркнуть — я не умею танцевать.

Алила поражённо уставилась на меня. Я поняла, что в который раз влипла — тут явно все танцуют!

— Я когда-то давно, лет в двенадцать, училась, но с тех пор всё позабыла, — попыталась я оправдаться.

Да, как и большинство подростков, родители которых заботятся об их гармоничном развитии, я ходила на бальные танцы. И что я помню из занятий? Пару шагов ча-ча-ча в лучшем случае!

— Так, — конструктивно подошла к решению вопроса Алила, — я буду за мужчину, эту руку сюда, эту давай мне, шаг назад с левой, теперь вот такой полукруг правой, да, молодец, теперь сюда левой…

Алила вполне могла работать учителем танцев — во всяком случае, через десять минут я уже смогла сделать круг, не глядя в пол и не наступая ей на ноги. Танец был прост и очень похож на вальс, во всяком случае, на моё представление о вальсе.

— А нам ещё не пора? — спросила я.

— Ещё куча времени! — воскликнула раскрасневшаяся Алила. — Ты великолепна! Прекрасно танцуешь! — она отпустила меня и подскочила к очередному столику. — Вот чего тебе не хватает!

Через пару секунд мои уши уже украшали небольшие серёжки с розовыми камнями, а на шее оказался такой же кулон.

— Ты и так была прелесть, а теперь просто чудо! — Алила нежно поцеловала меня в щёку, подхватила сумочку и выскочила вместе со мной в коридор.

— Невероятно! — воскликнул Сеги, увидев нас внизу. — Алила спускается точно в назначенное время!

— Я догадываюсь, чьё это благотворное влияние, — улыбнулся мне Амир. Я улыбнулась в ответ, решив ничего не говорить, чтобы не испортить положительное впечатление.

— Ой, хватит вам, — воскликнула Алила, подталкивая меня вперёд. — Вы лучше посмотрите на Славу и скажите: ну разве она не прелесть?!

— Прелесть, — сказали все трое хором, переглянулись и рассмеялись.

— Спасибо, — смутилась я, — но это всё заслуга Алилы.

— Да ладно, ты и без косметики просто лапочка! И без одежды, — беззаботно ответила она, и мечтательно добавила: — Особенно без одежды…

— Хватит тебе! — пробормотала я, смущённо улыбаясь.

— Кстати об одежде, — Алила подлетела к стенному шкафу, открыла его и замерла в задумчивости. — У тебя ведь нет шубы…

— Надеюсь, твои шубы не похожи на твои платья, — так же задумчиво ответила я, разглядывая её обнажённую по самое "не балуйся" спину. — А то не успеем мы отойти на два шага, как я покроюсь ледком.

Её братья согласно рассмеялись.

— Да, платья Алилы — это уже притча во языцех, — заметил Амир. — Но это ещё вполне приличное…

— Неприличные я видела, можете не рассказывать, — усмехнулась я.

— Что-то мне подсказывает, что ты так не одеваешься, — улыбнулся Ладимир, поднося шубу. Я просунула руки в широкие рукава, и он мягко накинул мне её на плечи. Я обернулась и благодарно улыбнулась, кутаясь в мягкий мех:

— Просто, когда я хотела обзавестись какой-нибудь такой деталью гардероба, моя мама всегда напоминала весьма скептическим тоном: "Тасечка, в ЭТОМ ты дойдёшь только до ближайшей тёмной подворотни". Мне становилось очень грустно, и я прощалась с какой-нибудь очередной кофточкой из одних дырочек…

— Вот, а все говорят, что девицы благородных родов отличаются дурным воспитанием и разнузданностью, — усмехнулся Амир. — Танислава — яркий пример того, что из любого правила есть исключение.

— Это всё заслуга моей мамы, — скромно потупилась я, и очень вовремя потупилась — мы вышли на улицу и стали спускаться по лестнице, причём Амир снова подал мне руку. Он улыбнулся мне и мягко придержал. Мы остановились.

— Ну что, кто куда? — спросил Ладимир, кивая на две кареты, запряжённые совершенно замечательными лошадьми. Только присутствие Амира удержало меня от более близкого знакомства с ними — а то выйдет на поверхность моё плохое воспитание!

— Куда угодно, только чтобы Сеги со Славой не оказались в одной карете! — тут же заявила Алила.

— Ну и пожалуйста! — обиделся он, деланно отвернулся, но тут же подскочил к Алиле, схватил в охапку и швырнул в ближайший сугроб. Очень осторожно швырнул! Алила тут же вскочила, и через пару секунд уже Сеги валялся в снегу. Амир вздохнул:

— Я тут о хорошем воспитании, а они…

— Да ладно, — улыбнулась ему я. — Сейчас поокунают немного друг друга в снег, и мы поедем.

Подтверждая мои слова, через пару минут Сеги выполз из сугроба и помог Алиле встать и отряхнуться. Амир чуть удивлённо и с некоторым уважением посмотрел на меня.

— У меня же два младших брата, — пояснила я. — Я такое почти каждый день вижу, и знаю, что это ненадолго. А разнимать — себе дороже!

Он улыбнулся, и я поняла, что прочно обосновалась в его табели о рангах где-то под надписью: "Благовоспитанная и разумная девушка". Теперь главное не испортить впечатление!

— Так, — обвёл взглядом компанию Ладимир. И остановился на Алиле: — Тебя тем более нельзя оставлять со Славой, ты доведёшь её до того, что она выпрыгнет из кареты на полном ходу. Так что Слава поедет со мной, а вы с Сеги отправитесь во второй карете под присмотром Амира.

— Идёт! — неожиданно согласилась Алила. — Только я сейчас ещё два слова Славе скажу, — она утащила меня в сторонку и сказала как ни в чём ни бывало: — Третье правило: если ты захочешь прогуляться с кем-нибудь в одну из комнат на галерее, то ты обязана сказать мне, с кем — я собираюсь делиться тобой только с избранными, — она весело улыбнулась: — И потом, я захочу присоединиться!

— А, — дошло до меня, о какой прогулке речь. Но прежде чем я успела возмутиться, Алила завершила перечень:

— И последнее: если тебя кто-то обидит, — она уткнула в меня пальчик и потыкала для верности, — если тебя кто-то обидит, смело бросайся ко мне с воплем о помощи, и я с удовольствием выцарапаю глаза тому или той, кто посмеет это сделать!

Тут она быстро чмокнула меня, прежде чем я, потрясённая этим милым списком правил поведения на балу, сумела увернуться, и весело побежала к одной из карет.

— Ага, — запоздало прореагировала я и более медленным шагом подошла к другой.

Ладимир встретил меня улыбкой, помог сесть в карету и опустился на диванчик напротив. Неизвестно откуда появившийся кучер захлопнул дверцу, и через минуту мы отправились в путь. Какое-то время мы с Ладимиром просто сидели и улыбались друг другу, потом он сказал:

— Честно говоря, меня мучает один нескромный вопрос…

— Кхе! — выдала я, потом смирилась. — Ладно, задавай.

— Когда я в последний раз заглянул в комнату Алилы, то увидел две пары хорошеньких ножек, по одной из которых я опознал свою сестру, а по другой…

— Меня, — смущённо подсказала я. Он кивнул:

— Но, судя по тому, что вы спустились вовремя, Алиле так и не удалось тебя соблазнить?

— Не удалось, — засмеялась я. — Но меня мучает страшное предчувствие, что это не последняя попытка! Уж в чём ей не откажешь, так это в упорстве!

Ладимир усмехнулся:

— Алила идёт напролом, и это тебя пугает. А ведь существует множество обходных путей…

Я подозрительно покосилась на него, он засмеялся.

— О, ты мне ясно дала понять, что я не в твоём вкусе! А жаль… — он улыбнулся и пересел ко мне. Так, я ничего не понимаю! Я попыталась забиться в угол кареты, но он пресёк мой побег, обняв и слегка прижав к себе. Глянул на меня и сказал огорчённо: — Слава, солнце моё, не бойся, я никогда тебя не обижу!

— Ах, так это снова проверка? — прошипела я, выворачиваясь. — А тебе никто не говорил, что это подло, низко и… и…

— Всё-таки ты меня не простила, — вздохнул он.

— …и мерзко!

— Слава! — воскликнул Ладимир. — Пожалуйста!

— Что, "пожалуйста"? — разошлась я. — Между прочим, до этого я считала тебя хорошим человеком, и ты мне нравился! Я уже вообще ничего не понимаю! Проклятья, запреты, привычки! Делим Славу на троих! Проверяем! Нет, всё-таки не проверяем! Подозреваем, нет, не подозреваем! Боже, я думала, у меня одной семья такая ненормальная! Нет, мне как раз повезло! Да что там, мне невероятно повезло! Но если вы надеетесь, что доведёте меня, и я уйду и брошу Андрея, то зря надеетесь! Никогда, понятно?! НИКОГДА!

Так, у меня истерика. Не выдержала хрупкая психика событий этого невероятно долгого дня…

Ладимир неожиданно взялся за воротник моей шубы, встряхнул её, так что я провалилась внутрь, стянул края вместе и крепко прижал к себе. Оказавшись в темноте и почти потеряв возможность двигаться, я пришла в ярость и стала изо всех сил пинаться, вырываться и выворачиваться. Да что он себе позволяет! Да что он… Да что они все… И Андрей далеко, а я совсем одна и… совсем одна…

Я затихла, съёжилась и заплакала.

— О Господи, — вздохнул Ладимир, разворачивая меня. — Ты снова плачешь. Что же это я постоянно заставляю тебя плакать! Слава, пожалуйста, не надо, — я сделала над собой усилие и задушила рыдания на корню, Лад стал осторожно стирать уже набежавшие слёзы с моих щёк. — Прости меня, пожалуйста, я знаю, что ты любишь моего брата…

— Только тебе на это наплевать, — срывающимся голосом заметила я, вытирая глаза.

Ладимир только вздохнул и отвёл мои руки:

— Закрой глаза.

Я послушалась, ожидая магического восстановления своей порушенной красоты, но Ладимир просто легонько подул на мои веки. В этом простом действии было столько нежности и заботы, что я снова разревелась, отчаянно желая оказаться рядом с Андреем. Это он должен меня утешать, когда мне плохо!

— О Боже, опять! Слава, ну что я на этот раз сделал не так? Слава, пожалуйста, не плачь!

Как же! Я только горше разрыдалась. Ладимир вздохнул, обнял меня и… поцеловал.

Я мгновенно прекратила лить слёзы, распахнула горящие праведным гневом глаза, оттолкнула его и воскликнула:

— Это как понимать?!

— Ты мне очень нравишься, Слава, впрочем, ты уже, наверно, сама это поняла. И я не могу смотреть, как ты плачешь, — спокойно сказал Лад.

— Это ты меня довёл до слёз!

— И я всего лишь исправил свою ошибку, — так же невозмутимо заметил он. — Ты гораздо ранимее, чем мне показалось вначале, и я не думал, что ты так серьёзно отнесёшься ко всему, что у нас происходит.

— Да уж, — хмыкнула я. — Вы веселитесь, а вот мне не до смеха! — я с тоской посмотрела за окно, прикидывая, не выпрыгнуть ли действительно, и ойкнула:

— Как мы быстро едем!

Сосны за окном так и мелькали!

— Да, только лошади Сеги могут бежать с такой скоростью, — сказал Ладимир с облегчением.

— Не бойся, истерика закончилась, — фыркнула я и задумчиво продолжила: — Странно, так быстро едем, а даже не трясёт…

— А это уже моя заслуга, пришлось посидеть над чертежами.

— А я думала, ты маг, — вырвалось у меня.

— Маг, — подтвердил Ладимир. — И учёный.

— Ясно, — вздохнула я. — Только на мне больше опыты не ставь, хорошо? — я обернулась к нему. — Скажи, только, пожалуйста, честно, ты мне не доверяешь?

— Уже доверяю, — вздохнул Ладимир.

— Надо было сразу истерику устроить, — нервно хихикнула я.

— Дело не в доверии, — мрачно буркнул он.

— А в чём тогда?! — воскликнула я. — Всё не слава Богу! Что во мне не так?

— Всё в тебе так!

— Тогда в чём дело?! — рявкнула я.

— В том, что ты мне нравишься, а любишь моего брата! — не хуже меня рявкнул он и отвернулся.

Секунду я тупо пялилась на его каштановый затылок, потом ляпнула:

— А Адрей говорил, тебя девушки не интересуют…

— До твоего появления не интересовали, — ответил он, всё так же не оборачиваясь.

— Ты меня полдня знаешь!

— Ты знаешь Адрея ненамного дольше, но всё равно любишь! — наконец обернулся Лад.

— Адрей — это другое дело! — так, снова мы перешли на повышенные тона.

— Почему это другое?!

— Потому что!

— Нет, ты мне объясни, почему это я не мог влюбиться за полдня, а ты могла!

— Да потому что я его знаю, а ты меня совсем нет!

Ладимир вздохнул.

— Я тебя знаю. Иногда достаточно и половины дня, чтобы узнать человека.

— Если он себя при этом проявит! Адрей меня спас, и помогал, и заботился!

— А ты осмелилась полюбить парня из проклятого рода и даже готова терпеть его, по твоим понятиям, ненормальную семью! Это, скажешь, проще?!

Аргумент, однако…

Мы посмотрели друг на друга и засмеялись. Потом я заметила:

— Давай только закроем этот вопрос раз и навсегда. Мне Алилы хватает.

Лад пожал плечами:

— Я к тебе не пристаю.

— Да?! — возмутилась я, поняла, что ещё немного, и выяснение отношений пойдёт по кругу, и заметила: — Ты ещё хуже, от тебя не понятно чего ждать! Весёлая у Адрея семья!

Ладимир усмехнулся и обнял меня, несмотря на злобный взгляд, который я ему послала.

— Теперь это и твоя семья! Неужели ты думаешь, что мы захотим отпустить такую прелестную девушку? Ну уж нет! Теперь ты наша навсегда! — добавил он страшным голосом.

Я не смогла сдержать смех, но твёрдо сказала:

— И не смей больше ко мне приставать: в твои объятья я радостно упаду, только если вдруг буду в совершенно невменяемом состоянии, а я всегда была и собираюсь оставаться в здравом уме и твёрдой памяти!

Нахамила… Однако он лишь улыбнулся, явно прельщённый подобной нереальной перспективой, и протянул ко мне руку. Я подозрительно следила за её приближением, но он всего лишь провёл ею перед моим лицом и вокруг головы. Я почувствовала лёгкий ветерок, коснувшийся кожи и волос и вопросительно на него посмотрела.

— Ну вот, ни опухших глаз, ни растрепавшейся причёски, — он усмехнулся. — А то Алила не так поняла бы твой взъерошенный вид…

Прежде чем я успела возмутиться, карету качнуло, и она остановилась.

— Мы приехали, — констатировал Ладимир. Кучер открыл дверцу, Ладимир легко спрыгнул на землю и протянул мне ладонь, помогая спуститься.

Глава шестая. Первый бал. Наташа Ростова нервно курит в сторонке…

Ладимир подвёл меня к крыльцу огромного каменного дома, нет, скорее средневекового замка, как из книжки со сказками. В свете множества фонарей его было прекрасно видно со всеми башенками, балконами, черепичными крышами и прочими архитектурными прелестями.

— Нас пригласили Гергий и Алентина, — объяснил Ладимир. — Они наши хорошие друзья, и лучшего места для того, чтобы представить тебя, не найти. Если мы хором заявим, что ты совершенно прелестное создание, которому можно доверять и которое, вдобавок, нашло в себе смелость по уши влюбиться в парня из проклятого рода, то им ничего не останется…

— …как попросить срочно познакомить с такой невероятной девушкой! — раздалось сзади. Мы согласно обернулись и оказались перед двумя улыбающимися парнями, очень похожими.

— Эту невероятную девушку зовут Танислава, — усмехнувшись, представил меня Ладимир. — А это сыновья Гергия и Алентины: Ксандр…

Улыбка и два поцелуя в щёки.

— …и Алесий.

— Можно просто Алес.

Два поцелуя и улыбка.

— Можно просто Слава.

— Прекрасное имя для прекрасной девушки, — улыбнулся он и обернулся к Ладимиру. — И что такая красавица в тебе нашла, не понимаю!

Похоже, такие подкалывания были для них самым обычным делом, потому что Лад только усмехнулся и весело ответил:

— Она нашла что-то в Адрее, а я — так, пользуюсь ситуацией! — он приобнял меня, и они согласно рассмеялись.

— И не только ты, — обречённо вздохнула я, замечая несущуюся ко мне на всех парах Алилу. Она подлетела к нам, одарила Ксандра с Алесом вихрем поцелуев и строго заявила:

— Кто попытается соблазнить её без моего ведома, получит от меня по полной!

Они рассмеялись.

— Какая у тебя стража, — весело заметил Алес, оглянулся и спросил: — А где Адрей?

Настроение у меня сразу упало: спасибо, что напомнили, что я снова одна! Очевидно, заметив вселенскую точку на моём лице, Ладимир ответил вместо меня:

— Адрей сейчас у отца Таниславы, они пытаются придумать, как её защитить.

— За ней охотится Челси, — пояснила Алила.

— Челси? — переспросил Ксандр, глядя на меня и хмурясь, а моё сердце оборвалось и куском свинца упало в пятки — догадался?! — Что этому мерзавцу от тебя надо?

— Что может быть надо Челси от хорошенькой девушки! — фыркнул Алес, тоже помрачнев, и я поняла, что это реакция на упоминание этой мерзкой туши, а не на мои тайны.

— Давайте не будем об этом, — попросила я. — Честно говоря, мне совсем не хочется вспоминать об этом у… — я заметила приближение Амира и быстро заметила: — Впрочем, я таких слов не знаю…

Они согласно засмеялись.

— Конечно, — успокоил меня Ксандр. — В конце концов, мы собрались здесь, чтобы отдохнуть и повеселиться!

— Так что приступим! — воскликнула Алила, увлекая меня вперёд и вверх по ступенькам, и, когда мы оторвались на несколько шагов, спросила: — Ты помнишь ПРАВИЛА?

— Все четыре, — улыбнулась я. — И пока я их не нарушила!

— И не вздумай нарушать! — погрозила мне пальцем Алила. — Особенно третье! А то я потеряю всякий стыд и затащу тебя…

— Не надо! — пискнула я и добавила: — Я буду хорошей девочкой!

— Отлично! — радостно воскликнула Алила, затаскивая меня в залу, заваленную разнообразной одеждой. — Уже почти все здесь! Давай, скидывай шубу! — она сама последовала своему приказу, оглядела меня и заметила: — Я ожидала, что после поездки с Ладом у тебя будет более растрёпанный вид!

— Именно благодаря Ладу в карете не трясло, и растрёпываться мне было не с чего! — выкрутилась я и поздравила себя с удачным ходом — Алила разочарованно протянула:

— Он что, расписывал тебе строение своих знаменитых рессор? Вместо того, чтобы использовать время с пользой, вместо того, чтобы употребить чудесные мягкие сидения по их истинному назначению!? Ты тысячу раз права, он зануда! Всем занудам зануда!

— Что-то мне подсказывает, что речь обо мне, — Ладимир незаметно подкрался сзади и сейчас весело смотрел, как я смущённо краснею. — Вот за что я особенно люблю Славу, — обратился он к Ксандру и Алесу, — так это за то, что она совершенно не умеет лгать, и у неё всегда на лице написано, что она о тебе думает.

— Я больше так не думаю, — пробормотала я, потянула Алилу в сторону двери в конце зала и поспешно спаслась бегством.

Неожиданно в глаза мне ударил яркий свет, я зажмурилась, а когда открыла их, то не смогла удержать восхищённого вздоха. Мы с Алилой стояли на первой ступеньке мраморной лестницы, спускавшейся в огромный зал овальной формы, с паркетным полом, заставленный вдоль стен столами, стульями и диванами, заполненный людьми, лёгким шелестом платьев и гулом разговоров, освещённый тремя гигантскими хрустальными люстрами. Я перевела взгляд на потолок и замерла в восхищении.

— Какая прекрасная роспись, — выдохнула я, задрав голову и на ощупь спускаясь по лестнице вслед за Алилой. — Какая красота, Алила, посмотри!

— Да видела я это уже, и не один раз! — фыркнула она. — Мой портрет заслуживает гораздо большего внимания. Не говоря уж о твоём…

— Ты ничего не понимаешь! — я была в художническом экстазе: — Расписывать купола изнутри очень тяжело — ведь нужно учесть угол изгиба, который даст искажение изображения, если смотреть снизу…

— Ой, хватит! — не выдержала Алила. — Меня гораздо больше интересуют другие изгибы, — она обняла меня за талию.

— Всё равно это самая красивая роспись из всех, что я видела! — заявила я, отрывая от себя её руку.

— Приятно слышать! — раздался рядом низкий хрипловатый голос.

Я опустила глаза и увидела мужчину, выглядящего лет на сорок-сорок пять и внимательно меня рассматривающего.

— Ведь я сам расписывал потолок этой залы, — продолжил он.

— Правда? — поражённо спросила я. — Весь?

— Весь, — с улыбкой подтвердил он, явно наслаждаясь моим восхищённым видом. — Когда живёшь так долго, можно себе позволить такую маленькую слабость.

— Невероятно, — всё так же поражённо выдохнула я. — Потолок такой большой, а всё так красиво и тщательно расписано, — я не выдержала и вставила комплимент: — Сразу видна рука мастера!

Не успел он довольно улыбнуться, как влезла Алила.

— Э, э, э! — она обхватила меня поперёк талии и отставила в сторону. — Прекрати строить Гергию глазки! У меня на глазах! Он, между прочим, женат!

— Алила, ну тебя! — обиделась я. — Это чисто профессиональный интерес!

— Хорошо, а то ведь он действительно женат! — улыбнулась симпатичная женщина, появившаяся, пока мы с Алилой выясняли отношения. — На мне!

— А ты у меня, оказывается, ревнива, — ласково улыбнулся ей Гергий, приобнимая за плечи, и я поняла, что ей вряд ли когда-нибудь действительно придётся ревновать.

— Вовсе нет, — она улыбнулась мне доброжелательно и сказала: — Меня зовут Алентина.

— А меня Слава, — ответила я, тая в лучах её доброго расположения. — То есть вообще-то Танислава, но друзья зовут меня Слава.

— Приятно познакомиться.

Мы обменялись поцелуями, потом церемония повторилась с Гергием, и мы стали потихоньку спускаться в залу.

— Так ты художница? — спросил Гергий.

— Художница — это громко сказано, — призналась я, и только хотела удариться в самоуничижение, как Алила заявила:

— Не скромничай! — она повернулась к Гергию и пояснила: — Слава великолепно рисует! И что ещё важнее, раздаёт свои шедевры направо и налево!

— Ну уж прям шедевры, — фыркнула я, но Алила снова меня прервала:

— Когда она закончит мой портрет, я повешу его в гостиной и приглашу всех посмотреть!

— Не надо, — тихо сказала я, но меня не услышали.

— Прекрасно, — хмыкнул Гергий. — Надеюсь только, что ты закончишь его раньше, чем Алила тебе надоест.

Я почувствовала, что вокруг сгустилась некоторая неловкость. Ну вот, опять!

— Гергий просто хотел сказать, — начала его жена, но он неожиданно резко прервал её:

— Я просто хотел сказать, что когда девочке из благородного рода наскучит её новая игрушка…

— Гергий! — взвилась Алила. — Заткнись немедленно! Не смей так говорить со Славой! Слава, что с тобой? Ты вся белая!

— Это от неожиданности, — проговорила я, чувствуя, как начинает пылать лицо — когда меня переполняют чувства, со мной часто так бывает: кровь сначала отливает от лица, а потом наоборот, приливает. Я твёрдо посмотрела в глаза Гергию: — Алила не игрушка, она моя подруга, но если моё присутствие здесь вам неприятно, то так и скажите, и я немедленно уйду. Только не надо снова улыбаться мне, а потом говорить гадости!

Я выпалила это всё на одном дыхании, и уставилась на Гергия в ожидании. Одно его слово, и я гордо развернусь и уйду! Не собираюсь я терпеть такое обращение! Гергий шагнул ко мне, осторожно взял за руку и виновато сказал:

— Слава, прости меня, мне очень жаль, что я тебя обидел. Я признаю, что повёл себя некрасиво, но пойми, я слишком привык к презрению детей благородных родов, а ты была такой невероятно милой, так восхищалась росписью, — попытался оправдаться Гергий.

— Но она и правда такая красивая! — возразила я, он улыбнулся и сказал:

— Ты меня прощаешь? — Я кивнула, а он продолжил наводить мосты: — Я бы хотел как-нибудь взглянуть на портрет Алилы. Ты сейчас живёшь у неё?

— Да, приезжайте! — весело сказала Алила, довольная тем, что инцидент исчерпан. — Хотя, если хочешь, я тебе прямо сейчас покажу одну её работу, это одна из моих любимых!

Меня пронзило страшное подозрение. Видела ли я папку после того, как спрятала её в пакет?!

— Алила, — с намёком на долгую и болезненную кончину произнесла я. Она только усмехнулась, в мгновение ока открыла сумочку, выхватила листок, развернула его и сунула под нос Гергию.

Замечательно! Теперь моё ню обойдёт весь зал! Я подскочила к ним с намерением выхватить рисунок, и выдохнула с облегчением: оказалось, что это изображение моей подруги Олеси в беседке у неё на даче.

— Слава, это прекрасно! — отвлёк меня Гергий, с интересом рассматривая мой рисунок. — Есть, конечно, пара технических огрехов, но в целом просто великолепно!

— Да ладно вам, — смутилась я. — Вы меня захвалите!

— Нет, правда, очень хорошо, — он сложил рисунок и протянул его Алиле. — Кто тебя учил рисовать? Ты давно рисуешь?

— Нет, — начала я со второго вопроса. — Где-то год или два. И никто меня не учил, просто у нас на даче зацвели ирисы, я решила нарисовать их, и так всё и началось.

— А ты бы не хотела… поучиться?

Я недоверчиво посмотрела на него, а потом честно сказала:

— Если это только чтобы загладить неприятный момент…

Он засмеялся, и оказался вполне милым человеком.

— Нет! Мне нравится, как ты рисуешь, но я знаю, что ты могла бы делать это ещё лучше. Так что это скорее из любви к искусству…

— Тогда я согласна, — снизошла я.

Он улыбнулся.

— Отлично, вы уже познакомились, — сказал Ладимир, подходя вместе с остальными.

— Да, мы уже и поругаться успели, — беззаботно ответила Алила, заметила мой укоризненный взгляд и в порыве великодушия добавила: — И помириться.

— Не обижайте Славу, — попросил Ладимир, обнимая меня за плечи. — Она — приятное исключение из знакомых нам детей благородных родов. Мы, конечно, должны были предупредить, что она приедет с нами…

— Нет, — быстро прервала его Алентина. — Это я виновата, что не написала в приглашении…

— Скорее я, — тут же вставил Гергий.

— А я тут не при чём! — весело прервала коллективное покаяние Алила. — И вообще, я похищаю у вас Славу, мне надо её кое с кем познакомить!

Не успела я оглянуться, как уже неслась за ней на другой конец залы. Там Алила подлетела к стайке щебечущих девушек, подтолкнула меня к ним и объявила:

— Всем привет! Это Слава, не обижайте её, потому что она лапочка!

Я мгновенно оказалась в центре внимания, на меня посыпались улыбки, имена и заверения, что всем очень приятно со мной познакомиться. К Алиле подлетела такая же обалденно красивая девушка — высокая изящная брюнетка с большими серыми глазами, обменялась поцелуями, повернулась ко мне и представилась:

— Я Сения. Ты не из проклятого рода! — объявила она.

— У меня это что, на лбу написано? — вырвалось у меня. Только я испугалась, что обидела её, как она весело рассмеялась.

— Нет, просто, во-первых, я всех наших знаю, а во-вторых, у нас мало девушек с такими чудесными каштановыми волосами! — она провела по ним рукой, задержала её возле моей щеки и так улыбнулась! Не-е-ет. Мне кажется. Мне кажется! Ну скажите, что мне кажется!

— Так-так-так, — подоспела мне на помощь Алила. — Стоит тебя на минуту оставить одну, и ты уже строишь глазки моей подруге!

— Сама виновата! — парировала Сения, пристраиваясь рядом со мной и потихоньку куда-то подталкивая. — Незачем было приводить сюда такую красивую и милую девушку!

— Куда это ты пытаешься её умыкнуть!? — Алила заметила, что мы потихоньку удаляемся. — Она, между прочим, совершенно невинное дитя, не понимающее некоторых радостей нашей девичьей жизни! Не смей её совращать! Я сама это сделаю!

Сения рассмеялась и уже приготовилась достойно ответить, но вдруг увидела кого-то на другом конце залы и так и застыла с раскрытым ртом.

— Это он… — прошептала она, и тут же завопила на весь зал: — Ты вернулся! Извини, я сейчас, — быстро сказала она мне и бросилась туда.

— Значит, контракт закончился, — с фаталистическим спокойствием сказала Алила.

— Это её парень? — спросила я, смутно угадывая мужскую фигуру за чужими спинами.

— Двоюродный брат и признанный разбиватель всех женских сердец от Северного моря и до Южного! — немного раздражённо ответила Алила. — Он, видите ли, ждёт свою единственную! Ну а почему другие должны ждать?!

— Алила, ты случайно в него… — начала я.

— Нет! — отмахнулась она. — Но меня бесит его жизненная позиция. По нему столько девушек сохнет, а ему хоть бы хны — со всеми неизменно вежлив и доброжелателен и неизменно неприступен.

Она перевела взгляд на меня, и я прямо-таки увидела, как в её прекрасной головке зреет ПЛАН.

— Нет! Даже не думай! — воскликнула я.

Алила коварно улыбнулась, щёлкнула застёжкой сумочки и жестом фокусника извлекла из неё сложенный вчетверо лист бумаги, развернула…

Наивная я, наивная!

— Убери немедленно! — я попыталась выхватить у неё рисунок, но она увернулась, хотя и спрятала компромат в сумочку. — Сколько ещё рисунков ты у меня перетаскала?! И вообще, тебе не стыдно?!

— Нет! — пожала она плечами. — Ну так что, согласна соблазнить его?

— Нет! Ни за что!

— Да! За то, что я верну тебе этот рисунок, — торгашеским тоном возразила Алила. — Кстати, ещё ты меня познакомишь с той девушкой на рисунке…

— Нет! — подскочила я. Олеся — моя лучшая подруга, подложить ей такую пусть и очень симпатичную свинку, как Алила…

— Ревнуешь? — расплылась в довольной улыбке Алила. Я мрачно на неё посмотрела, взвесила все "за" и "против" и обречённо сказала:

— Про Олесю забудь, а насчёт этого парня уточни-ка, что от меня требуется. Но соблазнять я его не буду!

— Ну, скажем, пусть он поговорит с тобой больше десяти минут, или вытяни из него признание, что ты ему нравишься! — смилостивилась Алила. — А уж если обнимет или поцелует, то я не только рисунок тебе верну, я… я не буду тебя домогаться… неделю, нет, столько я не смогу! Пять дней!

— Идёт, — быстро согласилась я, боясь, что срок ещё уменьшится.

— Отлично, сейчас я вас познакомлю. Только не смей подпадать под его обаяние!

— Вот ещё, — буркнула я, лавируя вслед за Алилой между танцующими парами. — Нужен он мне, у меня есть Адрей!

Алила подтащила меня к группе радостных девиц, окруживших стоящего спиной ко мне парня, и тут вдруг на меня напало смущение. Я быстро затормозила её и сказала:

— Давай чуть-чуть попозже, когда будет меньше народа вокруг, и мне, кажется, надо поправить причёску, и вообще, тут где-нибудь есть дамская комната?

— Есть, — кратко ответила Алила, увлекая меня прочь из залы. — Ты прекрасно выглядишь, но, когда увидишь его, поймёшь, что должна быть во всеоружии.

— Что, он так хорош собой? — с любопытством спросила я, когда мы уже спешили по коридорам, в которых одна бы я, несомненно, заблудилась.

— Не то слово! — обрадовала меня Алила. — Он восхитителен! Неповторим! Великолепен!

Алила толкнула какую-то дверь, и мы оказались в самом обыкновенном туалете, разве что размерами с небольшой концертный зал и с огромным зеркалом во всю стену. А так — привычные раковины, мыло и сантехника. Я нырнула в одну из кабинок, воспользовавшись тем, что Алила ожесточённо расчёсывала перед зеркалом свои шикарные волосы, и получила возможность наконец немного побыть в одиночестве. Потом я просто присела на крышку унитаза и привела в порядок мысли:

— Андрея я увижу только поздно вечером, да и то, если не задрыхну позорно, ожидая;

— Ладимир весьма вероятно неравнодушен ко мне, поэтому я не буду следовать совету Адрея держаться поближе к его брату!

— Алила ещё более неравнодушна ко мне, но у меня есть реальный шанс на передышку, если… Да какой там реальный шанс! Никогда не умела строить глазки и соблазнять мужчин!

— Надо всё-таки попытаться заставить этого Казанову улыбнуться мне или выбить из него признание.

— Целоваться с ним не буду — ещё чего! Хватит с него объятий, на крайняк!

— Интересно, а как я заставлю его всё это сделать? Да, и Алила ещё должна быть рядом…

— Может, подкупить? Чем? Ну-ну.

Андрей предупредил, да и я уже сама поняла, что интересую местных прежде всего с точки зрения укладывания в постель. Так что предложить мне этому типу нечего, ибо способ в этом случае идентичен результату.

Интересно, это что у них, желание поиметь благородные рода, так сказать, в моём лице, и в исходном, неметафорическом значении?! Наверное, будь здесь моя подруга Настя (психолог по образованию, что, впрочем, не уберегло её от любви к совершенно отвратному парню)… Так вот, Настя бы сказала, что вследствие предельного психологического давления (проклятье, низкий социальный статус и т. п.) я, несоответствующая стандартному образу девушки из благородного рода, становлюсь для них чрезвычайным раздражителем, вызывающим взрывную реакцию… Хотя нет, Настя бы сказала гораздо заумней.

А потом, гнусно хихикая, добавила бы и про гормональный всплеск в результате обязательных физиологических изменений, которые должны были с ними произойти как следствие проклятья и заклинания, блокирующего старение… Хмм… А что, и это похоже на правду! Они же в основном все застряли в возрасте где-то между восемнадцатью и двадцатью двумя! Хотя, есть же исключения, хотя бы мой Адрей! Только жаль, что подобных исключений так мало…

— Ладно, вернёмся к нашим баранам. Как мне заставить этого типа проболтать и проулыбаться больше десяти минут, если он мне совершенно параллелен?!

— Ой, ладно, по ходу дела придумаю!

Приняв это великое решение, я покинула кабинку и была вынуждена позволить Алиле вдоволь помучить меня поправлением причёски и платья, которое она плавно преобразовала в облапывание со всех сторон.

— Ты такое чудо, что вполне можешь пробить его глухую оборону, — пояснила она, когда я в очередной раз попыталась увернуться. — Это я впрок запасаюсь… — Алила отпустила меня и тут же схватила за руку. — А теперь пойдём!

И она потащила меня обратно, снова по бесчисленным коридорам, лестницам и переходам, пока наконец мы не вынырнули в ослепительное великолепие залы. Звучала музыка, пары кружились в танце, и веселье было в самом разгаре.

— Прошу прощения, — мило улыбнулся мне какой-то парень. — Можно, я украду у вас Алилу на один танец?

— Конечно! — я с облегчением спихнула ему предмет разговора и, когда они унеслись в вихре танца ("ТРЕТЬЕ ПРАВИЛО!" — успела прокричать мне Алила), отошла в сторонку и вздохнула спокойно.

Через некоторое время я решила пристальнее оглядеться вокруг, и моё внимание привлёк стол, заставленный всякой вкусной всячиной. Я тут же вспомнила, что с обеда прошло так много времени! В общем, я выбрала тарелку покрупнее (недаром мой горячо любимый младший братишка ехидно говорит, что "Станислава" рифмуется с "халява"), наполнила её до краёв разными деликатесами, вооружилась вилкой (одной!), спряталась за колонной и стала мирно поглощать превкуснющее содержимое, благодушно наблюдая за танцующими. Похоже, я удачно выбрала укрытие — во всяком случае, Алила мне на глаза не попадалась.

Подчистив тарелку, я ощутила острое желание закусить чем-нибудь сладким и, совершив второй рейд к столу, обзавелась шикарным куском торта со взбитыми сливками, марципаном, шоколадом и прочими прелестями кондитерского искусства. Торт был безумно вкусный, никто меня не видел, поэтому я вдохновенно принялась его уничтожать любимым способом — свалила кусочек на бок и начала отковыривать снизу слой за слоем, а когда остались только сливки, набирала их в ложку побольше и с удовольствием облизывала её языком. И вот, когда я как раз с особенным кайфом этим занималась, я обнаружила, что за мной наблюдают! Я осторожно бросила взгляд в ту сторону и краем глаза увидела парня, глядящего на меня с улыбкой и уже, похоже, давно. Я смутилась до ужаса! Он, наверно, подумал, что я из тех, кто ходит в гости только чтобы поесть, не важно, по утрам или поздно вечером! Я решилась, подняла глаза… и с величайшим облегчением увидела, что его нет! Сразу воспрянув духом, я с удовольствием доела торт, облизнулась и как раз приготовилась пойти за добавкой, как она возникла прямо передо мной.

— Ещё кусочек? — прозвучал у меня над ухом чуть насмешливый, но вполне доброжелательный мужской голос.

— Да, спасибо, — сказала я, не в силах устоять перед этим волшебным произведением кулинарного искусства, подняла глаза и…

Он оказался настолько хорош собой, что я ничего не могла с собой поделать — стояла и смотрела на него, не отрываясь. Красив, безумно красив не журнальной прилизанной красотой мальчиков-моделей, а красотой изысканной и гармоничной, но в то же время именно мужской. Высокий, прекрасно сложенный, с правильными, совершенными чертами лица, внимательным взглядом и аурой спокойной уверенности в своих силах.

И я просто стояла и смотрела на него восхищёнными глазами, пока любопытство не пробилось сквозь этот поражённый восторг, и я не спросила:

— А почему у вас фиолетовые глаза?

И сразу сообразила, какой дурацкий вопрос задала.

Он весело расхохотался.

— Потому что моя мать любила фиалки и постоянно смотрела на них, когда была мной беременна, — он улыбнулся мне и пояснил: — Она думала, что родится девочка.

— А тут такой облом, — ляпнула я и тут же густо покраснела. Хорошо хоть Амира нет рядом!

Парень снова засмеялся — какой же он беззлобный!

— Да, — он весело посмотрел на меня, — и вот я мучаюсь с девчачьими глазами!

— Ой, ладно сочинять! — фыркнула я, неожиданно чувствуя, что больше совсем не смущаюсь — он был какой-то свой, вроде Федьки. — Да перед парнем с такими глазами девушки, небось, так и падают, и сами в штабеля укладываются!

Он снова засмеялся:

— Так уж в штабеля! — он улыбнулся мне совсем по-другому, ну, так, и сказал чуть тише: — Может и падают…

Я ответила ему невозмутимой улыбкой и, отковыряв кусок торта, с удовольствием отправила его в рот. Он усмехнулся.

— Вкусный торт?

Я только кивнула — из всех правил этикета неприличие разговоров с набитым ртом прочно засело во мне.

— Можно попробовать? — спросил он.

— Я уже облизала ложку, — предупредила я, он усмехнулся:

— Меня это вполне устраивает.

Так, приехали. Где там Алила бродит!

— Ну так что, дадите кусочек?

Ну, погоди, мы ещё посмотрим кто кого!

— Конечно! — лучезарно улыбнулась я, элегантно отколупала этот самый кусочек и протянула ему ложку. Против моих ожиданий, он не взял её, а наклонился и аккуратно забрал губами торт с ложечки. Всегда ненавидела слюнявые кормления друг друга разными вкусными кусочками, но он сделал это так естественно, что я так и застыла с блюдечком в одной руке и ложкой в другой, не в силах оторвать от него взгляд.

— И правда вкусно, — он весело глянул на меня и добавил: — Теперь я понимаю, почему вы с таким смаком облизывали ложку!

Я смутилась, опустила очи долу и стала ковырять торт.

— И как же вас зовут, сластёна?

— Почти так и зовут, — выкрутилась я. — Во всяком случае, три первых буквы совпадают.

Он усмехнулся и сказал:

— Ладно, я угадаю. Сла — что-то там, да?

— Ну, если честно, я немного сжульничала — это моё уменьшительно-ласкательное имя, — призналась я, довольная его озадаченным видом. Он усмехнулся:

— Ай-ай-ай! А настоящее имя, с какой буквы начинается?

— С "эс", то есть с "тэ", — быстро поправилась я, отправляя в рот очередной кусок торта, вспомнила, что моё имя и здесь — редкость, и довольно заключила: — Но всё равно не догадаетесь!

— Посмотрим, — загорелся он азартом. — Тесси?

— Нет, — немного озадаченно ответила я.

— Тефания? — продолжил он.

— Нет, — повеселела я, приканчивая торт, поставила блюдце на столик и повернулась к своему собеседнику. — Я предупредила, ни за что не догадаетесь!

— Тасия? — явно не собирался сдаваться он.

— Вот ещё! — фыркнула я.

— Тедора?

— И снова нет! — я решила смилостивиться, и сказала: — Не мучайтесь, это очень редкое имя!

— Тарта? — выдал он. Я расхохоталась:

— Несмотря на мою любовь к тортикам, нет!

Он тоже засмеялся, потом притворно вздохнул и сказал:

— Такой очаровательной девушке приятно даже сдаваться! Так вы откроете мне своё имя, прекрасная незнакомка? Но будем следовать правилам этикета, требующим, чтобы первым представился я: меня зовут Танислав.

— Ха! — выдала я, и метнула на него ободряющий взгляд. — Даю последнюю попытку!

Он на секунду задумался, потом расплылся в улыбке и воскликнул:

— Ну конечно! Танислава, а уменьшительное — Слава! Оригинально! Мы почти тёзки.

— Да, — согласилась я. — Приятно познакомиться, Танислав. И можно на ты.

— Зови меня просто Тан, — сказал он, наклоняясь ко мне и чуть касаясь губами моих щёк. — Я надеюсь, ты позволишь звать тебя Славой?

— Конечно, — ответила я.

— Если не секрет, у кого хватило смелости привести сюда девушку из благородного рода? — спросил он, после поцелуев по-прежнему оставаясь подозрительно близко, и так же подозрительно доброжелательно улыбаясь. — И, если уж на то пошло, глупости, чтобы оставить её одну.

— Ну почему сразу глупости? — обиделась я за ни в чём не повинную Алилу. — Во-первых, я не очень люблю шумные сборища, и сама прячусь где-нибудь в уголке…

— Где есть большой торт, — вставил он чуть насмешливо.

— Это желательно, но не обязательно, — бодро ответила я. — Во-вторых, я недавно первый раз столкнулась с, мягко говоря, недоверчивым отношением к себе из-за того, что не принадлежу к проклятому роду…

— Что поделаешь, — вздохнул Танислав, хмурясь. — Прости, Слава, но дети благородных родов в большинстве своём этого заслуживают.

— Не знаю, чего они там заслуживают, а чего нет, — обозлилась я, и уже хотела гневно продолжить, когда Тан успокаивающе погладил меня по плечу:

— Слава, к тебе это ни в коей мере не относится. Попытка подружиться с детьми проклятых родов — шаг, требующий много мужества и доброты. И, хотя я ещё мало тебя знаю, уже вижу, что ты замечательный человек, и готов во всём тебя поддерживать.

— Спасибо, — со вздохом поблагодарила я.

— Не грусти, — он наклонился, улыбнулся ласково. — И, если ты, конечно, не хочешь третий кусочек торта…

Я прислушалась к своим ощущениям и покачала головой. Он весело продолжил:

— Тогда пойдём потанцуем!

— Не выйдет, — отрезала я, увидела, как он неподдельно погрустнел, и быстро объяснила: — Я знаю только один танец, и то выучила его сегодня!

Он засмеялся.

— Если бы я не умел чувствовать ложь, решил бы, что ты пытаешься от меня отделаться! А что за танец ты выучила сегодня?

Я показала, он прислушался к музыке, усмехнулся и сказал:

— Если ты рассчитывала от меня отвязаться, то не вышло — сейчас как раз он начался, пойдём!

И прежде чем я успела что-то ответить, он увлёк меня, и мы закружились по залу.

— Береги ноги, — честно предупредила я, как только пришла в себя.

Он засмеялся, тесно прижимая меня к себе и так глядя в глаза! Я прямо-таки летела, где-то в паре сантиметров от пола и не видела ничего, кроме его совершенно удивительных фиалковых глаз.

— Так с кем же ты пришла сюда? — спросил он. — Кто этот счастливчик?

— Счастливица, — поправила я, чувствуя, что не могу не улыбаться ему в ответ. — Меня сюда заманила Алила.

— Алила? — переспросил он расстроенно.

— Да, а что?

Он крутанул меня так, что я почти взлетела, подхватил и продолжил вести.

— Жаль. Впрочем, должен признать, что у Алилы всегда был хороший вкус, а девушки из благородных любят экспериментировать. Ты мне очень понравилась, но если ты предпочитаешь женщин, да ещё с такой искусной любовницей, как Алила…

Я споткнулась на ровном месте и приземлилась ему на ногу, но при этом мы не выбились из ритма и через секунду уже неслись в танце дальше, а я выпалила:

— Извини-я-предупреждала-и-Алила-не-моя-любовница!

— Да? — он немного озадаченно посмотрел на меня.

— Она моя подруга, — пояснила я. — Хотя и упорно пытается меня совратить!

— Занятно, — улыбнулся Тан, поглядывая на меня очень заинтересованно. — Значит, у меня есть шанс на некоторое расположение с твоей стороны?

— На совсем некоторое, — честно ответила я, он засмеялся, но я видела, что он расстроен, и пояснила: — Понимаешь, я влюблена.

— Вот оно что… И когда свадьба?

Я вздохнула. Музыка закончилась, Тан отвёл меня в сторону, всё так же глядя на меня в ожидании ответа.

— Никогда, — буркнула я.

— Неужели это неразделённая любовь? — искренне поразился Танислав. — Извини, но нужно быть идиотом, чтобы не ответить на любовь такой замечательной девушки!

— Дело не в этом, — со вздохом ответила я и грустно посмотрела на Танислава. — Он из проклятого рода. Запрет и всё такое. Но хотя я знаю, что благородные рода и проклятые ненавидят друг друга, никому и ничему не позволю отнять у меня Адрея!

Тан улыбнулся одобрительно.

— Ты молодец, так держать! Значит, твой избранник — брат Алилы?

— Да, ты его знаешь?

— Да, — кивнул он, — отличный парень, ничего плохого не могу про него сказать, — он вдруг нахмурился. — Кроме того, что он в последнее время работает на Совет, но там сложная ситуация.

— Это из-за его сестры?

— Да, он тебе рассказал?

— Он больше на Совет не работает, — ответила я. — И честно говоря, сомневаюсь, что Челси отпустил бы её.

— Не отпустил бы, — подтвердил Тан, — этот подонок держит у себя целый гарем из наших девушек, и ни одна пока не вернулась. Так что хорошо, что ты его отговорила, хотя разорвать контракт с Челси, наверно, было сложно.

— Если честно, мы сейчас в бегах, — призналась я. — Я и была той работой, которую он должен был выполнить для Совета. Но, как видишь, не сложилось.

— Сражённый твоей красотой, он бросил вызов Совету, — вздохнул Танислав. — Впрочем, Адрей достаточно разумен, чтобы принимать правильные решения, а ты, думаю, достаточно сильно его любишь, чтобы не сдаваться. А мы все встанем горой за тебя — потому, что ты любишь одного из нас, и потому, что враги Совета — наши друзья. Кстати, а зачем ты Совету?

Я тяжело вздохнула. Да, если я сейчас скажу ему, зачем, а главное, КТО я, всё его доброе расположение мгновенно улетучится! Если они так не выносят благородные рода, то к девушке королевской крови отнесутся не лучше, чем к самому Челси. Поэтому я перешагнула через себя:

— Челси очень хочет меня заполучить, а зачем, точно не знаю. Пожалуй, он хочет меня убить. Или пополнить свой гарем…

Да, это был не совсем честный ход. Хотя эта жирная скотина действительно так пялилась на меня тогда, что при одном воспоминании начинается рвотная реакция.

— Челси, — задумчиво сказал Тан, — снова Челси, кругом один Челси. Фактически он правит страной, подмял под себя Совет, распустил королевскую гвардию…

— Так короля всё равно нет, — закинула я удочку в надежде выловить пару крупиц ценной информации. Танислав пояснил:

— Есть его младший сын, отправившийся попутешествовать по соседним мирам, да так и не вернувшийся. Как человек, живший тогда, я могу тебе сказать, что это не легенда — он действительно ушёл в один прекрасный день, задолго до того, как королевскую семью перебили. О нём у наших сложилось в целом неплохое впечатление, на фоне других членов королевской семьи. Может, было бы хорошо, если бы он вернулся, опять же предсказание… Хочешь вина? — он подхватил с подноса проходившего мимо парня два бокала.

— А? — неожиданная смена темы выбила меня из колеи. — Да, пожалуй, — я взяла бокал, машинально отпила глоток. — Так что там с предсказанием?

— Тебе интересно? — удивился Танислав. — Я так, почти думал вслух…

— Нет, мне правда интересно, — я отпила ещё глоток — вино было очень вкусное. — Видишь ли, я совершенно не разбираюсь в расстановке сил… Я жила себе, не задумывалась ни о каком Совете магов, королях и прочем, а потом у меня вся жизнь перевернулась!

— Ясно, — кивнул Танислав. — Предсказание — про дитя королевского рода, которое спасёт нас. Весьма путаное предсказание, написанное вдобавок на древнем языке, как его только не толковали… Но я подозреваю, что, если принц не изменился, то он скорей всего осел где-нибудь в другом мире, и не собирается возвращаться домой…

К сожалению, ты прав, дорогой мой Танислав! Папа совсем не хочет сюда, и, похоже, всё это придётся разгребать мне…

— А гвардия после смерти королевской семьи принесла присягу принцу, заочно, так сказать. Они молодцы — очень удачно вышли из политической игры — мы, мол, храним верность законной власти, и больше никому не подчиняемся. А что пару раз превысили свои полномочия, помогая детям проклятых родов… — он резко замолчал, посмотрел на меня, я ответила непонимающим взглядом, он улыбнулся ласково и чуть грустно: — А ты ведь даже не понимаешь…

— Чего? — я поставила пустой бокал на столик и повернулась к Таниславу.

— Я тебе выболтал тайну, которая может повредить стольким хорошим ребятам…

— Да за кого ты меня принимаешь?! — я почувствовала, как отливает кровь от лица. — Что я, по-твоему, сейчас понесусь докладывать об этом Челси!? Ну, спасибо!

— Слава, Слава, ты меня не так поняла, — он притянул меня к себе, заглянул в глаза. — Я всего лишь хотел сказать, что тебе даже обрывок такой мысли в голову не закрался, потому что ты такая чистая и добрая… Ты — волшебная девушка, — его руки неожиданно крепко сомкнулись на моей талии, и он наклонился с явным намерением меня поцеловать.

Я думала совсем о другом, такой резкий поворот событий совершенно выбил меня из колеи, и я упустила момент, когда ещё можно было вывернуться. Я упёрлась руками ему в грудь и отвернулась, но это не очень помогло — на краешке уха я почувствовала его тёплое дыхание и… Раздался гневный вопль и грохот бьющейся посуды. Танислав отвлёкся, объятья ослабли, я рванулась вниз, выскальзывая, и попятилась. Не успела я отдышаться, как увидела поражённо глядящую на меня Алилу и покраснела до ушей.

— Так, — голосом, не предвещавшим ничего хорошего, сказала она, и повторила угрожающе: — Так.

— Ревнуешь? — весело спросил Танислав.

— Почему?! Почему из всех девушек мира ты выбрал мою Славу?! — взвилась она. — Почему, когда ты наконец решил вспомнить о том, что ты мужчина, тебе вдруг понадобилось обнимать и целовать именно мою Славу?? Какого чёрта ты двести лет позволял стольким девушкам сохнуть по тебе без взаимности, а теперь соблазняешь мою Славу?!

— Он меня не целовал! — пискнула я, но на меня не обратили внимания.

— Успокойся, — улыбнулся Алиле Танислав, явно забавляясь. — Моя Слава…

— Твоя?! — завопила она. — Это она за пять минут стала ТВОЕЙ?! Да если хочешь знать, мы на тебя поспорили!

О, так это?.. Оооой!

— Я не знала, что это ты, когда спорила! — я посмотрела на Тана глазами слегка провинившейся дворняжки, он весело улыбнулся:

— И в чём же заключался спор?

— Славу может испугать только одно, — неожиданно спокойно стала объяснять Алила, а я заметила, что, привлечённая скандалом, вокруг собралась небольшая толпа. — Она может пригрозить Челси сунуть его головой в унитаз и залепить восхитительную пощёчину помощнику главы Ассамблеи, но кое-что заставляет её паниковать, — Алила коварно улыбнулась, скользнула ко мне, обвила руками и, прежде чем я смогла увернуться, поцеловала.

— Алила, — умоляюще пробормотала я, пунцово краснея и тщетно пытаясь оторвать от себя её блуждающие ручки. Среди собравшихся пробежали добродушные смешки.

— Но хорошее воспитание не позволяет ей послать меня куда подальше вместе с моими гнусными домогательствами, — Алила улыбнулась мне и пояснила Таниславу: — Поэтому я пообещала освободить её от них на целых пять дней, если она тебя очарует! Я же не знала, что ей это удастся!!

Вокруг засмеялись.

— Никого я специально не очаровывала! — возмутилась я. — Но раз уж ты проспорила, — я многозначительно посмотрела на неё, она со вздохом неподдельной грусти отпустила меня и раскрыла сумочку.

— Кто бы только знал, как мне с этим жаль расставаться!

— Ага, значит, было ещё что-то, кроме спокойствия бедной Славы? — усмехнулся Танислав.

— Да, но тебе я не дам посмотреть, ещё не хватало, чтобы Слава пополнила ряды безнадёжно влюблённых в тебя несчастных девушек!

— БЕЗНАДЁЖНО влюблённых не пополнит, — спокойно ответил Тан и так посмотрел на меня, что я просто выпала из реальности в какое-то параллельное измерение, полное облачков, ангелочков, цветов и птичьего пения, и только весьма ощутимый толчок локтём от Алилы вернул меня к действительности.

— Держи, — она протянула мне рисунок, — я умею проигрывать.

— Пусть он пока побудет у тебя, — ответила я — всё равно мне некуда его класть. Алила поняла всё по-своему, заговорщицки мне улыбнулась и спрятала рисунок обратно в сумочку.

Народ вокруг стал потихоньку расходиться.

— Ну что, за победу? — протянул мне бокал Танислав. Я взяла его, мы чокнулись под весьма сожалеющим взглядом Алилы, и я отпила глоток.

— Только смотри, — предупредила Алила. — Ты мне обещала не влюбляться в него!

— Не волнуйся, — насмешливо ответила я, — я уже влюблена в твоего брата, так что не могу влюбиться в другого мужчину, каким бы симпатичным он ни был! — я послала улыбку Таниславу, он улыбнулся в ответ, обнял меня за талию одной рукой и сказал:

— Мне всегда нравились девушки со стойкими моральными принципами.

Я подтвердила свою стойкость, вежливо убрав его руку. Он только вздохнул.

— Ты и правда дала пощёчину этому подонку Вилиану? — с горящими в предвкушении ответа глазами спросил Ксандр.

— Дала, да ещё какую! — ответила за меня Алила, и я поняла, что так зовут того мерзкого типа.

— Он вёл себя просто отвратительно, — пояснила я. — Не могла же я ему позволить обижать Алилу!

— Ну кто ещё может похвастаться такой подругой, — промурлыкала она, обнимая меня и бросая на Танислава грозный взгляд, на который он ответил чуть насмешливой улыбкой и преспокойно убрал её руку с моей талии.

Я поняла, что ещё чуть-чуть, и они подерутся, но тут Алес что-то спросил у меня, я ответила, завязалась весёлая болтовня, и до кровопролития дело не дошло. Я постепенно перестала смущаться, стараясь следить за тем, чтобы бокалы в моей руке сменялись не слишком часто (Танислав явно задался целью познакомить меня со всеми достижениями местного виноделия) и, соответственно, не говорить слишком громко и не хихикать, впрочем, мне казалось, что я вовсе не пьяна. Однако через некоторое время я обнаружила себя сидящей на диване рядом с какой-то подругой Алилы, которая подробно и многословно расписывала свои тяжёлые отношения с парнем, я вникла и посоветовала бросить гада и найти другого (что я несу?!), она просветлела и улетела на поиски. А передо мной материализовалась Алила и выпалила скороговоркой:

— Я ухожу кое с кем в комнату на галерее, помни о третьем правиле: ты можешь идти туда с любым представителем нашей семьи, кроме Сеги. И не вздумай уединиться с Сенией, я тебе этого не прощу! Вернусь за тобой через пару часов!

И она махнула на прощанье рукой, убегая к ДВУМ ПАРНЯМ И ДЕВИЦЕ! Да, такого я даже от неё не ожидала. Я проводила её взглядом, зевнула, прикрыв рот ладошкой — сказывался недосып — и почувствовала, как прогибается рядом диван. Я обернулась, и Танислав улыбнулся мне.

— Устала?

— Очень, — призналась я. — Этот день был прямо-таки напичкан событиями.

— Пойдём, — он встал, протянул мне руку, помогая подняться. — Тут есть достаточно комнат, где ты сможешь немного отдохнуть, пока Алила развлекается.

— Отлично, — покорно сказала я, раздирая слипающиеся веки, и последовала за ним по новым нескончаемым коридорам и лестницам, пока мы не вышли куда-то. При ближайшем рассмотрении это "куда-то" оказалось галереей.

— Та-а-ак, — протянула я, подозрительно глядя на Танислава. Он улыбнулся, открывая одну из комнат (ключ был в замке), и приглашающе распахнул дверь.

— Танислав, — строго начала я, но он не дал мне закончить, подхватил на руки, занёс в комнату, уложил на кровать и вернулся к двери, чтобы закрыть её. Я села, срочно пытаясь сообразить, что же мне делать дальше, и тут обнаружила, что он уже вернулся ко мне и опускается рядом. Он ласково улыбнулся мне, обнял и поцеловал в шею.

— Танислав, я же тебе говорила, что влюблена! — попыталась я защититься и запоздало вспомнила, что здесь это не действует.

— Я тоже влюблён, — тихо ответил он, покрывая меня поцелуями, — в тебя.

— Ага, знаем мы такую любовь, — фыркнула я, чувствуя, как его пальцы на моей спине сражаются со шнуровкой, и тщетно пытаясь ему помешать — координацию движений здорово подпортил алкоголь. — За пару часов! Руки убери! Это не любовь называется!

— Я ждал тебя полтора века, — Тан справился с бантиком, и я почувствовала, как шнурки выскальзывают из колечек. — И мне понадобилось всего несколько минут, чтобы понять, что я ждал именно тебя.

— Но я-то!.. — возмутилась я, изо всех сил прижимая руки к груди — уж больно свободно становилось спине.

— Тсс, — он приложил палец к моим губам. — Я знаю, но не говори этого. Мне нравится думать, что в твоём сердце найдётся немного тепла для меня…

Нет, платье не отдам! Так, куда это он меня укладывает? И почему я второй раз подряд не могу попасть ему коленкой в нужное место?!

От необходимости отвечать на эти животрепещущие вопросы меня избавил стук в дверь. Я с облегчением вздохнула, Тан грустно посмотрел на меня.

— Тан, пойми, я никогда не занималась любовью с мужчиной в первый день знакомства! Ты конечно, ужасно красивый, и у тебя совершенно чудесные глаза… — так, куда это меня понесло? Стоп! — Но я не могу вот так! Ты, наверное, привык к тому, что девушки на тебя вешаются, но у меня есть любимый мужчина, и я буду всегда ему верна!

Пушкин — наше всё…

В дверь снова постучали, на этот раз гораздо более настойчиво. Тан кивнул и сказал:

— Я понимаю.

Он встал, застегнул рубашку (стоп, а когда это он успел её расстегнуть? Нет, я точно вдребезги пьяна — не замечаю ничего вокруг!), подошёл к двери и открыл её.

— Ладимир? — удивлённо сказал он.

Ладимир?! А что он тут делает? Я соскочила с кровати, изогнулась и затянула шнуровку там, где она ещё была в кольцах.

— Я рад, что успел, — сурово сказал он. — Ты чем думал, когда вёл её сюда?!

— Послушай, — начал Тан, но Ладимир прервал его, и я поняла, что он просто в ярости — лицо мне мешала увидеть полуоткрытая дверь, но голос дрожал от гнева.

— Ты хотел, чтобы она чувствовала себя всю жизнь виноватой? Ты вообще о ней подумал?!

— Лад, — снова попытался вставить слово Тан, но замолчал — Ладимир отодвинул его в сторону и вошёл в комнату. Посмотрел на меня, вздохнул, успокаиваясь, и тут я почувствовала, что начинаю закипать.

— Ладимир, я конечно, благодарна тебе за заботу, — прошипела я. — Но, может, ты объяснишь мне, с чего это ты так печёшься о моей чести, после того, как сам…

Я не договорила, предпочтя многозначительное молчание. Ладимир покачал головой.

— Слава, дело не в ревности. Этот сумасшедший решил нарушить запрет. С тобой.

— И что? — не поняла я, потом обиделась: — Хорошего же ты обо мне мнения, если думаешь, что я готова переспать с первым встречным! Ой! Тан, я не хотела тебя обидеть!

— Ничего, — он покачал головой. — Я действительно хотел это сделать, хотя передумал. После того, что ты мне сказала, когда Ладимир постучался…

— Хорошо хоть немного благоразумия у тебя осталось, — ворчливо заметил Ладимир, но я поняла, что он уже почти успокоился. — А то бы я не стал дожидаться, пока проклятье подействует, придушил бы тебя своими руками!

— Какое про… — начала я, потом до меня дошло, и я озадаченно посмотрела на Ладимира.

— Ты ведь знаешь, что нарушившие запрет умирают в течение двух часов, — не так понял он моё замешательство. — Я как представил себе, что ты почувствуешь…

Нет, я не знала. Что бы я почувствовала? Естественно, я бы этого никогда не сделала, но… Я открыла рот, чтобы высказать всё, что о думаю об этом ненормальном, но не нашла слов и только взмахнула руками и покачала головой, неверяще-обвиняющими глазами глядя на Танислава. Он в два шага оказался рядом, обнял меня, прижал к себе и зашептал, невзирая на яростные удары кулаками, которые я ему наносила:

— Слава, Славанька, прости, я думал, что ничего для тебя не значу, ты и забудешь о моём существовании через пару часов. А я бы умер счастливым, потому что был бы с моей любимой, ты чудесная, ты замечательная, я так долго ждал такую девушку, как ты! Прости, что я не подумал о тебе, солнышко моё… — он прижал меня к себе крепче, потом отпустил, серьёзно заглянул мне в глаза. — Не бойся, я больше так не поступлю, только позволь остаться твоим другом. Ты мне дорога…

— Ладно, — ответила я со вздохом, сдаваясь. В конце концов, я ему столько синяков наставила, что он надолго запомнит свою выходку. Танислав кивнул, наклонился, поцеловал меня в щёку, и сказал:

— Спасибо. Ты живёшь у Адрея? Можно я как-нибудь навещу тебя?

— Не стоит, — мрачно ответила я тоном "надеюсь, больше никогда тебя не увижу".

Очевидно, Тан не понял намёка: он улыбнулся мне, кивнул Ладимиру и спокойно вышел из комнаты, а я так и осталась стоять, в совершенно потрясённом состоянии. Мысли никак не желали приходить в порядок. В каком отчаянии должен находиться человек, если, думая, что нашёл любимую девушку, он хочет УМЕРЕТЬ, потому что это его единственный шанс на счастье?! Господи, какой ужас! Нет, я всё сделаю, чтобы отменить это мерзкое проклятье!

— Ты как? — вывел меня из задумчивости Ладимир. — Вина? — я машинально взяла бокал, отпила глоток. — Присядь.

— Спасибо, — пробормотала я, садясь на кровать. — Лад…

— Да, — тут же отозвался он заботливо.

— Спасибо… я бы сама не дала ему это сделать, но спасибо, что подумал обо мне.

— Честно признаюсь, это вышло случайно, — признался Ладимир, садясь рядом и приобнимая меня. — Хотел узнать, где ты, обнаружил рядом с тобой знакомого, а он просто светился этой мыслью — умереть от любви…

— Мне его так жалко! — воскликнула я, взмахнула рукой и чуть не заехала бокалом в нос Ладимиру. — Ой, извини!

— Ничего, дай-ка сюда, — он забрал у меня бокал, поставил на столик и обнял меня обеими руками. Я прижалась к нему, устроилась удобнее, спрятав лицо на его плече, и замерла, чувствуя, как он мягко поглаживает меня по волосам. Уютно-то как, и как спать хочется… но мои мысли всё возвращались к Тану и проклятью.

— Его ведь можно отменить? — спросила я.

— Проклятье? Можно, — сказал Ладимир и вздохнул. — Я уже давно бьюсь над этим, но оно очень хитрое.

— Я уверена, у тебя получится, — пробормотала я, находясь в состоянии, близком к дрёме, а то и к просмотру первого сновидения.

— Надеюсь. Очень надеюсь, — тихо произнёс Ладимир, неожиданно поднял моё лицо, я разлепила глаза и посмотрела на него сонно. Он улыбнулся.

— Танислав не совсем свихнулся — сообразил, что ты на трезвую голову не пойдёшь с ним, и здорово напоил тебя!

— Я что, уже в совсем свинском виде? — жалобно спросила я.

— Нет, что ты! — Ладимир наклонился, поцеловал меня коротко в губы и сказал: — Ты в любом виде прелестна. Даже в невменяемом состоянии…

Какие-то знакомые слова… Так, что это такое?!

— Что ты делаешь? — осведомилась я, уже сама чувствуя степень опьянения, зашкаливающую за все представимые.

— Раздеваю тебя, — честно признался Ладимир, выпутывая шнурки из последних колечек. — Благо, тут уже до меня постарались.

— И тебе не стыдно? — укоризненно спросила я. — Не смей!

— Сомневаюсь, что мне снова представится такая возможность, — пожал он плечами.

— Она тебе и сейчас не представляется! — возмутилась я, попыталась встать и опровергла собственные слова: не удержав равновесия, упала обратно в кровать и окончательно потеряла вертикальное положение.

Ладимир усмехнулся и наклонился надо мной.

— Я тебя убью, — пообещала я, чувствуя, как закрываются глаза. — Обещаю…

— Как пожелаешь, малышка, — послышалось мне, а потом…

Я проснулась как от толчка. Что-то не так, сообразила я и открыла глаза. Потолок определённо не белый. Да, однозначно. Он нежно-розовый. Но я точно помню, что в моей комнате белый потолок… Так, стоп… А где же я… ОООЙ-ЁЙ-ЁЙ-ЁЙ-ЁЙ!!!!!

— Кажется, я протрезвела, — подвела я печальный итог.

— Ну вот, — раздался рядом голос Ладимира. — Теперь ты должна вскочить в возмущении, обозвать меня подлым гадом, залепить пощёчину и гордо удалиться.

Я обдумала это и честно сказала:

— Лень…

Ладимир засмеялся, а я повернула голову и обнаружила, что он полулежит рядом на кровати, подперев голову правой рукой, а пальцы левой запутались в моих волосах, но он что-то не торопится их убирать! И, что самое главное, из одежды на мне только нижнее бельё, заколка для волос, кулон и серёжки!

— Ой, — выдала я, натянула одеяло повыше и посмотрела на него жалобно: — Лаааад?!

Он усмехнулся и передразнил меня:

— Чтоооо?

— Знаешь, кто ты? — укоризненно спросила я.

— Нет, но ты мне сейчас скажешь, — ответил он очень спокойно, но улыбаться перестал.

— Ты коварный соблазнитель! — буркнула я, он засмеялся и наклонился меня поцеловать, но я увернулась и села.

— Кое-кто обещал меня убить, — усмехнулся он, глядя, как я кутаюсь в одеяло.

— А есть за что? — подозрительно поинтересовалась я.

— Нет, что ты! — улыбнулся он. — Только я собрался приступить к соблазнению, как жертва нагло захрапела!

— Вздор, я не храплю! Чего ты смеёшься?!

— Ничего! Я решил, что раз уж ты так устала, можешь поспать здесь — всё равно я не мог отвезти тебя домой, а доверить Алиле… Адрей мне этого не простил бы! Так что я снял с тебя платье и босоножки, уложил головой на подушку, укрыл и ушёл по своим делам. Только что вернулся, и ты почему-то проснулась, хотя не прошло и двух часов.

Я решила поверить ему на слово, прислонилась к спинке, и глаза невольно сами по себе закрылись.

— Будешь спать дальше? — тихо спросил Ладимир, заправляя мне за ухо выбившуюся из причёски прядку. Я почувствовала, что задрёмываю, и пробормотала:

— Алила меня будет искать.

— Они там ещё не скоро закончат, — усмехнулся Ладимир. — У Алилы и её компании много опыта.

Он уже явно хотел что-то насмешливо добавить, как вдруг раздался быстрый и тревожный стук в дверь. Ладимир со вздохом искреннего и глубокого огорчения пошёл открывать.

— Лад, двое наших попали в переделку, — с порога выдал незнакомый парень, глянул на меня (я уже разлепила глаза и посмотрела на него с не меньшим недоумением) и извинился: — Прости, что мешаю, но это серьёзно.

— Сейчас иду, — отозвался Ладимир и обернулся ко мне: — Слава…

— Я всё понимаю, — быстро сказала я. — Если ты нужен, то, конечно, иди.

— Закройся на всякий случай, — посоветовал он и пояснил: — Боюсь, что скоро здесь станет опасно, — он оглянулся на парня. — Стража Совета уже здесь?

— Нет, но вот-вот будет, — с сожалением сказал парень и неприязненно на меня посмотрел. — Впрочем, девушке из благородного они ничего не сделают.

— Ещё как сделают! — фыркнула я, заматываясь в одеяло, чтобы закрыть за ними дверь. — А потом догонят и ещё раз сделают! Так что я буду сидеть тихо. Только, Лад, будь осторожен.

— Не волнуйся, — улыбнулся он, подтягивая меня с явной целью урвать поцелуй на дорожку.

— Я серьёзно! — возмутилась я, уворачиваясь, и исподтишка показала ему кулак.

— Не волнуйся, — повторил он, выходя. — Давай, закрывай дверь.

Я послушалась и вернулась обратно, чтобы привести себя в порядок. Платье аккуратно лежало на кресле, босоножки ровненько стояли у кровати. Я поправила причёску, полюбовалась на себя в зеркало (всё-таки благодаря косметике Алилы и магии Лада я такая красотка сейчас!), улыбнулась мечтательно, потом вздохнула: жалко, что Адрей не видит — и стала вдевать шнуровку в колечки. Надолго меня не хватило и, сдавшись где-то на середине, я натянула платье и, на ощупь завязав узелок, вышла на балкон подышать свежим воздухом.

Глава седьмая. Любопытство опасно для здоровья, но кого это останавливало?!

Против моих ожиданий, на балконе оказалось тепло (снова магия?). Я подошла к перилам. Передо мной расстилались невысокие холмы, плавно переходящие у горизонта в горы, залитые лунным светом. В этом нежно-голубом сиянии плавные изгибы покрытых снегом холмов и чёрные пики гор казались сказочным морем, застывшим в одночасье. Я любовалась пейзажем, потом мне захотелось взглянуть на луну, я подняла голову и поражённо замерла. Нет, луна там, конечно, была. И ещё одна. Их было две! Одна большая, голубая, а другая — меньше нашей и ослепительно белая. Так я и стояла, задрав голову и раскрыв рот, пока не пришла к простой мысли: а что тут такого? У планеты может быть несколько спутников. И потом, это так красиво! Я перевела взгляд на холмы, на этот такой тихий и спокойный пейзаж…

— Прирезать! — раздалось рядом, я подскочила и повернулась к соседнему балкону. Там какой-то парень, не заметив меня, открыл дверь на балкон и уже вернулся в комнату. Я услышала продолжение: — Если постараться, эту жирную скотину можно отправить на тот свет!

— Теоретически, — согласился знакомый голос. — Но, боюсь, до него туда отправится слишком много наших. Не забывай, что он не только маг, но и фактически всем заправляет, и у него великолепная охрана.

Что-то мне подсказывает, что речь о Челси. Так, куда это я? Подслушивать нехорошо! Мне удалось себя в этом убедить поразительно быстро, и я уже подошла к двери в комнату, когда кое-что заставило меня притормозить.

— А предсказание? Дитя королевского рода придёт тогда, когда мы уже совсем потеряем надежду. И мне кажется, что большая часть наших как раз в таком состоянии, — заметил третий голос, и ноги сами собой понесли меня к краю балкона. Это же наверняка про меня! Я аккуратно залезла на решётку, перешагнула через пустоту под ногами (полметра в ширину, не меньше тридцати в глубину!), цепляясь за стену, перебралась на их балкон и затаилась.

— Предсказание, предсказание, — раздражённо ответил четвёртый голос, — чушь собачья! Вспомните нашего покойного короля, его предков и семейку — вам что, действительно хочется, чтобы кто-то из них вернулся? Да и в предсказании описано просто ангельское создание, а в королевской семье такое родиться не могло по определению!

Ну почему же — я, например… Да, от скромности не умру — "просто ангельское создание"!

— Могло или не могло, мы вряд ли узнаем, — примиряющим голосом ответил пятый. — А пока у нас более насущные проблемы — Орис и Тин скоро будут здесь, а по пятам за ними идёт стража. На наше счастье, Лад приехал, так что магов он со следа собьёт, но куда мы наших спрячем? И что нам делать с группой Михала — там трое раненых?

Так, кажется, сейчас я услышала то, чего мне слышать вовсе не полагалось. Надо потихоньку отсюда выбираться…

— Орис и Тин сами в состоянии о себе позаботиться, — отрезал четвёртый голос, к которому я уже успела проникнуться неприязнью. — Пусть Гергий ими займётся, они, в конце концов, его братья. А ребят Михала раскидаем по комнатам. И будем надеяться, что весь дом им будет лень обшаривать!

— А по-моему, сейчас у нас есть прекрасная возможность перебить два отборных отряда Стражи Совета… — начал первый, но его прервал мой знакомый, которого я никак не могла вспомнить:

— У нас есть прекрасная возможность начать восстание, хочешь сказать? Мы ещё не готовы, и оно обернётся полнейшим провалом. А Совет наконец получит возможность уничтожить нас.

В комнате повисла тишина, очевидно, они обдумывали этот печальный факт. Я решила, что пора возвращаться — про предсказание они явно ничего больше не собирались говорить, а подслушивать что-то, что тебя совсем уж никак не касается — просто верх неприличия. Поэтому я потихоньку попятилась, забралась на решётку и зависла над пустотой, пытаясь попасть босоножкой на неожиданно оказавшиеся очень далеко перила моего балкона, как вдруг сзади раздался знакомый голос:

— Осторожней, не упади.

От неожиданности я покачнулась, потеряла равновесие и с воплем свалилась назад, прямо на руки советчику. Он поставил меня на пол, я посмотрела на него и в ужасе произнесла:

— Амир…

— Слава, — констатировал он.

Всё, плакало завоёванное с таким трудом уважение!

— Мне очень хотелось бы думать иначе, — вежливо сказал он, — но единственная причина твоего присутствия здесь, которую я могу себе вообразить, говорит совсем не в твою пользу.

— Я знаю, что подслушивать нехорошо, — я почувствовала, что быстро краснею. — Но я сама не знаю, как это получилось!

— Ну да, — хмыкнул обладатель голоса номер четыре, появляясь за спиной у Амира, — рассказывай сказки. Амир, тащи её к свету. Ты её знаешь?

— Да, — ответил он, подталкивая меня к двери в комнату. Я вздохнула и вошла, понимая, что неприятности только начинаются. — Я знаю эту девушку. Её зовут Танислава.

Я попривыкла к яркому свету и окинула взглядом комнату. Мужчин оказалось шестеро, и я никого не встречала раньше, за исключением Амира.

— Церемонии знакомства оставим на потом, если это потом будет, — Номер четыре обогнул Амира и внимательно оглядел меня. У него, наверно, могло быть нормальное лицо, но сейчас взгляд был таким зверским, что я вжалась в Амира. — Кто-нибудь ещё её знает?

— Я видел её сегодня на балу, — заметил третий. Он оказался худым мужчиной с бледным лицом, странно контрастирующим с иссиня-чёрными волосами и жёлтыми глазами. Он смотрел на меня одновременно внимательно и равнодушно. — Она произвела на меня впечатление абсолютно безобидной девушки.

Спасибо!

— Внешность обманчива, — хмыкнул Номер четыре, всё так же внимательно меня разглядывая. — Амир, что ты о ней знаешь? Родители, друзья, знакомства, как сюда попала…

— По трём первым пунктам не могу ничего сказать, кроме того, что рассказала сама Танислава…

— Валяй, — он уселся в кресло, Амир предложил другое мне, а сам остался стоять за моей спиной, и от этого мне было немного спокойней.

— У неё есть отец, который и дал ей это необычное имя, и мать, довольно красивая женщина — я видел её портрет. Из рассказов Таниславы я понял, что у них на удивление дружная семья, её родители вырастили четверых детей: саму Таниславу, её старшую сестру и двух младших братьев, и воспитали их по меркам благородных весьма строго. Их имена мне неизвестны. Что касается её появления здесь, то у моего двоюродного брата контракт с её отцом на охрану Таниславы. Познакомились мы дома у Ладимира, со всеми нами она и приехала сюда.

— Занятно, — немного озадаченно хмыкнул "Номер четыре".

— Лад никогда не ошибался в выборе друзей, а Танислава, если присмотреться, действительно не похожа на знакомых нам детей благородных, — заметил пятый, оказавшийся полноватым мужчиной с доброжелательным взглядом, и неожиданно прямо спросил: — Танислава, тебе можно доверять?

Не успев сообразить, что ответить, я машинально пожала плечами. Он засмеялся.

— Ну, то есть, наверно, можно, — я смущённо улыбнулась.

— Ага, как же, — язвительно вставил Номер четыре. — И не пробуй на нас свои штучки, здесь не пройдёт.

— Не пробую я никакие штучки! — осмелела я. — И я правда нечаянно, я не собиралась вас подслушивать!

— Ответь на один простой вопрос, только честно, — услышала я голос первого — парня, выглядящего ровесником моего Адрея, хмурого и усталого. — Ты нам враг?

— Пока что нет! — возмутилась я. — Но кто знает, что вы собираетесь со мной сделать?! Учтите, я буду защищаться!

Парень вздохнул, глядя на меня почти с сочувствием. Понял небось, что это я от страха такая смелая… Одна надежда на то, что Амир в обиду не даст!

— Ладно, ставлю вопрос по-другому: ты расскажешь Челси или его подручным о том, что здесь слышала?

— Нет, — ответила я, но это прозвучало так фальшиво! А всё из-за того, что я подумала: а если он меня отловит и начнёт пытать? На словах все герои, а на самом деле?!

— Врать ты не умеешь, — спокойно сказал третий, и уже хотел продолжить, когда подал голос ранее молчавший шестой — сидевший в стороне парень с правильными чертами лица и нависающей на глаза чёлкой черных волос:

— Совершенно верно, она и не врёт. Просто не уверена в себе. Танислава с самого начала не сказала ни слова неправды, я следил.

Ой, мамочки, он маг! Только я попытаюсь хоть чуточку соврать, он сразу почувствует!

— Может, у неё "зеркало", — неуверенно сказал Номер четыре, не желая сдаваться так просто.

— Нет, — пожал плечами парень с чёлкой. — На ней вообще только одно заклинание — против плохого зрения, и, если не ошибаюсь, работы Лада, — он посмотрел на меня, я кивнула.

— Объясни нам, пожалуйста, как ты оказалась на балконе, — попросил Пятый, и покосился на Четвёртого: — Чтобы все поняли, что ты ни в чём не виновата.

— Э-э-э, — выдала я, лихорадочно соображая, как сказать только правду, не сказав всей правды — ведь этот парень с чёлкой мигом меня поймает на лжи. — Я услышала, как вы говорите о Челси, и уже хотела уйти, но тут вы заговорили про предсказание, и я захотела послушать, а поскольку с моего балкона было плохо слышно, я перебралась на ваш, а когда поняла, что ничего интересного не услышу, и вообще уже явно слышу то, чего мне слышать не полагается, собралась вернуться обратно, но тут Амир появился, и я от неожиданности упала обратно… Ну, вот и всё.

— Самая неправдоподобная история из всех, что я слышал, — фыркнул Номер четыре.

— Тем не менее, она абсолютно правдива, — флегматично заметил Парень-с-чёлкой. — А если прозвучала так неправдоподобно, так это потому, что Танислава вынуждена что-то скрывать, и это её тяготит, ведь ей глубоко противна сама мысль о необходимости выкручиваться и лгать.

— Ага, я так и знал! — радостно вскочил Номер четыре.

— Погоди, Атон, — с прежним спокойствием продолжил тот. — Я вовсе не говорю, что Танислава что-то скрывает от нас. Может, она наставила рога своему жениху или время от времени заимствует украшения из шкатулки матери…

Ох, похоже, его магия дала сбой, и они ни о чём не догадываются! Стоп… ЧТО он сказал?!

— Я что, произвожу ТАКОЕ впечатление?! Ну, спасибо! Мило! Просто расчудесно! — в возмущении выпалила я, но они только засмеялись.

— Нет, что вы. Главное, что мы смогли убедиться, что нам вы не лжёте, — успокоил меня Пятый и предложил остальным: — Пожалуй, нам стоит оставить бедную напуганную девушку в покое, взяв с неё честное слово, что она никому не скажет о том, что здесь слышала.

— Согласен, — сказал Первый.

— Я тоже, — добавил Парень-с-чёлкой.

— Мне всё равно, — спокойно отозвался Третий.

— Я рад, что всё так закончилось, — сказал Амир, кладя мне на плечо руку.

— Я всё равно ей не доверяю, — сказал малоприятный тип, носящий имя древнего египетского божества.

— Большинством голосов… — многозначительно сказал Пятый, явно находящийся вместе с Амиром на моей стороне. Четвёртый хмуро уселся обратно в кресло.

— Слава, — наклонился ко мне Амир, — думаю, нам всем будет спокойнее, если ты пообещаешь…

— Конечно, — с облегчением сказала я, — чтоб мне провалиться на месте, если я кому-нибудь проболтаюсь!

По их лицам пробежали улыбки, и Первый весело сказал:

— Сразу видно, что ты собираешься сдержать своё обещание.

Пятый добавил:

— Думаю, мы можем вас отпустить, только вот найдём Алилу или Лада…

Ага, чтобы под присмотром… Всё-таки вы мне не доверяете, но это уже ваши проблемы!

В дверь вдруг быстро постучали, и в комнату влетел Сеги:

— Ребята Михала здесь, у них трое раненых, и один совсем плох! — он заметил меня, удивился, но продолжил: — Лад сбил магов со следа, так что доказать ничего они не смогут, вдобавок, он отправил их блуждать где-то в лесу, так что они здесь не появятся. Но Михал говорит, что Стража им просто в спину дышала, и вот-вот будет здесь.

— Того, кто тяжело ранен, давайте сюда, — поднялся Парень-с-чёлкой. — Остальными пусть займутся Гергий с Алентиной, они найдут, где их спрятать, а Тин-тин подлечит.

— Хорошо, — сказал другой парень, стоявший в дверях за Сеги, и я узнала того, кто приходил за Ладом. Он исчез за дверью, а Сеги обернулся ко мне и улыбнулся:

— Не ожидал тебя здесь увидеть!

— Я сама не собиралась сюда попадать! — засмеялась я. — Случайно получилось!

— Здорово! — ответил он, присаживаясь на ручку моего кресла.

— Сеги, тебе больше нечего делать, как только любезничать с девицей из благородного рода? — язвительно заметил Номер четыре.

— Пока нечего, — ответил Сеги, заводясь. — А когда появится Стража, так я хотел бы быть поближе к этой "девице из благородного рода", просто потому, что эта стража уже может знать, что она нужна Челси! И потому, что я никому не позволю обижать девушку, влюблённую в моего двоюродного брата, так что, Атон, будь так добр, называй её по имени!

Я с удовольствием обозрела ошарашенную рожу Атона и благодарно улыбнулась Сеги. Ох, как он мне улыбнулся в ответ!

— Танислава, почему ты нам сразу это не сказала? — спросил Первый, удивлённо на меня глядя.

— Что? — не поняла я, он усмехнулся и пояснил:

— Что ты враг Челси и что влюблена в парня из проклятого рода.

— О первом вы не спрашивали, а второе вообще не ваше дело! — фыркнула я.

— Я должен был сказать, — извинился Амир. — Но я полностью согласен с Таниславой, что дела сердечные касаются только тех, кто в них участвует.

— Зато это самая лучшая рекомендация! — улыбнулся Первый, светлея. — И вообще, я думаю, что то самое "потом" уже наступило, и пора представиться, — он улыбнулся мне. — Меня зовут Костантин, можно просто Станти. Кстати, я прихожусь троюродным братом Ладу и остальным, и очень рад, что в нашей семье появилась такая милая девушка как ты, Танислава!

— Спасибо, — смутилась я. — И можешь звать меня просто Славой, мне так привычней.

Дверь распахнулась, и появились двое парней, несущих третьего. Они уложили его на кровать, отошли, уступая место Парню-с-чёлкой, и я охнула, тут же прикрыв рот рукой.

— Не смотри, — Станти загородил собой обзор. — Это зрелище не для девушки.

— Кто это его так? — прошептала я.

— Маг. Соединил физический удар с магическим и…

— Ужас! — выдохнула я и обошла Станти.

Отец часто говорил мне: "Славка, ты моя дочь, и я хочу знать, что в нужный момент ты сможешь оказать необходимую помощь раненому человеку". Поэтому, когда у него было свободное время, он постоянно меня чему-то учил. Но сейчас я поняла, что ничем не могу помочь бедному парню — грудь, плечи и живот у него были просто разворочены. И снова вспомнился папа, сидящий на кухне перед полной бутылкой водки, и мама, уговаривающая его: "Андрей, выпей, легче станет" (моя мама, на дух не переносящая алкоголь!), и качающий головой папа, и обрывки фраз о дорожной аварии, о том, как вытаскивали из расплющенного автобуса покорёженные тела, как папа стоял там и ничего, ничего не мог сделать…

— Сеги, уведи её отсюда, а то сейчас… Танислава, — Атон насмешливо подчеркнул моё имя, — упадёт в обморок от вида крови…

— Не дождётесь! — отрезала я. — Мой отец врач, и я не боюсь ни крови, ни ран! — я отвернулась и подошла к Парню-с-чёлкой, замершему над распростёртым телом. Несмотря на страшные раны, парень ещё дышал. — Я могу чем-нибудь помочь?

Он глянул на меня отсутствующим взглядом, осознал вопрос и покачал головой.

— Попытаюсь удержать его жизнь, но боюсь, это бесполезно.

Я посмотрела на лежащего парня, и вдруг он открыл глаза. Глаза такой замечательной и чистой синевы, которая бывает только у утреннего неба… Он заметил мой восхищённый взгляд и улыбнулся мне, хотя ему наверняка было невероятно больно и совсем не весело.

Я почувствовала, как Парень-с-чёлкой подталкивает меня к нему и шепчет на ухо:

— Не давай ему терять сознание, говори с ним!

Я опустилась рядом с изголовьем. Господи, ну о чём мне с ним говорить?! Ладно, буду болтать, что в голову придёт!

— Привет! — я улыбнулась, опираясь локтями на кровать и заглядывая ему в глаза. — Меня зовут Слава.

— Прекрасное имя, — прошептал он. Из уголка его губ сбежала струйка крови, и я быстро прижала пальцы к его губам.

— Молчи! Береги силы. Болтать буду я, а ты слушай меня и ни в коем случае не теряй сознание! Договорились? Если да, прикрой глаза.

Он чуть улыбнулся, послушавшись, и снова стал смотреть на меня.

— Ну вот и отлично, — я краем глаза заметила, как Парень-с-чёлкой что-то там колдует, собралась и продолжила: — Хочешь, я расскажу тебе о себе?

Мой подопечный опустил ресницы.

— Моё полное имя — Танислава. Я, как ты, наверно, уже догадался, не из проклятого рода, но какая, в сущности, разница!

Он согласно прикрыл глаза.

— Да и вообще, не такой уж он у меня благородный, то есть с папиной стороны — вполне, а вот мама у меня… скажем так, из зажиточного крестьянства…

Он чуть улыбнулся.

— В общем, это брак по любви… Но я отвлеклась, что странно, потому что о себе, любимой, могу болтать часами!

Он улыбнулся и попытался что-то сказать, но я быстро пресекла эту попытку, залепив ему рот ладонью.

— Тихо, кому сказала! Так вот, развиваю свою любимую тему: я!

Он засмеялся, но тут же его лицо перекосилось от боли.

— Ой, прости меня! — в ужасе воскликнула я. — Всё, я больше не буду тебя смешить, бедный ты мой, — я погладила его по светлым, чуть вьющимся волосам. Ещё один красавец, по которому все девицы небось тут сохнут! — Мне продолжать нести всякую чушь или лучше заткнуться? Если первое…

Он прикрыл глаза.

— Ну хорошо, — собралась я с мыслями, косясь на Парня-с-чёлкой, продолжавшего свои пассы над израненным телом этого синеглазого бедняги, зло подумала, что что-то не видно результата, и продолжила: — Я люблю лошадей, кошек, собак, вообще всякую живность. Но у нас дома никогда никого пушистого не было, потому что у старшей сестры аллергия на шерсть. Да ещё такая, что, когда я, разругавшись с ней, придумывала ей долгую и мучительную смерть, мне всегда на ум приходила радостно подбегающая к ней кошка… — я посмотрела на него, увидела по глазам, что ещё чуть-чуть и: — Не смей смеяться!

Он улыбнулся.

— А ещё я люблю рисовать, и кое-кто говорит, что у меня это неплохо получается! Но я не знаю, какие краски нужно взять, чтобы получить такой замечательный синий цвет, как у твоих глаз!

Он улыбнулся, несмотря на полумёртвое состояние, так! Я смутилась и замолчала, опустив глаза. Гм, кажется, ему лучше…

— Ничего не выходит, — тихо сказал Парень-с-чёлкой и меня словно окатило ведром холодной воды. — Бесполезно, маг был слишком сильным.

— Но… — возразила я, и замерла, встретив его взгляд — взгляд человека, который сдался. Я перевела глаза на лежащего парня, он чуть улыбнулся, и я поняла — слышал и осознал.

— Слава, спой мне что-нибудь…

— Я не умею петь, — убито сказала я. Нет, так просто не может быть!

— Спой, — попросил он снова. Я вздохнула и задумалась — что спеть? Я и песни-то никакой до конца не знаю…

— "От края до края небо в огне сгорает, — тихо начала я. — И в нём исчезают все надежды и мечты…"[1]

Он закрыл глаза на словах "бояться не надо". Я допела куплет и замолчала.

— Организм ещё борется, но он скоро умрёт, — тихо сказал Парень-с-чёлкой.

— Что же ты за врач такой! — обозлилась я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. — Будь здесь мой отец, он бы обязательно что-нибудь сделал, он стольких людей с того света вытащил!

— Слава, — тихо сказал он, и я поняла, что сделала ему очень больно.

— Прости, — я посмотрела на него сквозь слёзы. — Но это так… нечестно!

— В жизни много нечестного, Слава, — сказал он грустно, осторожно обнимая меня за плечи.

— Это неправильно! — я разревелась, он вздохнул и убрал руку. Я всхлипывала и думала, неужели он вот сейчас умрёт, этот парень, мне совершенно незнакомый, я даже имени его не знаю, но мне его так жалко, а я ничего не могу сделать! Ничего!

— Дай-ка я попробую ещё раз, — отодвинул меня в сторону Парень-с-чёлкой, я отошла, а он снова наклонился над лежащим. Я всей душой захотела, чтобы у него получилось! Ну пусть он выздоровеет! Пожалуйста, ну пожалуйста! Пусть он выздоровеет!

И вдруг я увидела, как прямо на моих глазах его раны затягиваются. Это было настолько невероятно, что я продолжала тупо моргать, уже когда на месте живого мяса возникла ровная кожа, даже без шрамов. Отрешенно заметив, что его грудь равномерно поднимается и опускается в такт спокойному дыханию, я наконец осознала, что он жив и, похоже, жить будет. Но так страшно было спугнуть надежду, что я подошла на цыпочках и вопросительно посмотрела на Парня-с-чёлкой.

— Спит, — ответил он на мой немой вопрос, устало потирая лоб. — А когда проснётся, будет совершенно здоров.

Ура! У него получилось! Какой он умница! И я тоже, что заставила его снова попробовать. Ура! Ура нам!

Я забыла о правилах приличия и с радостным визгом подскочила на месте, а потом ещё раз и ещё, и только собралась проделать это в четвёртый раз, как вдруг в дверь заколотили, и из-за неё раздалось злобное:

— Открывайте немедленно! Именем Совета Магов!

"Упс", — подумала я — ничего умнее в голову не шло. Влипли!

— Слава, в твоей комнате кто-нибудь есть? — быстро обернулся ко мне Станти. Я помотала головой, он повернулся к Парню-с-чёлкой и сказал: — Перенесите Адрея туда!

Они с Сеги быстро подхватили тёзку моего любимого под белы ручки и потащили к балкону, но тут в дверь снова заколотили и рявкнули:

— Открывайте, а то хуже будет!

— Лучше открыть, — сказал Третий.

— Если увидят нас вместе, возникнут определённые подозрения, — хмыкнул Станти.

Я стала оглядываться в поисках путей к отступлению и невольно уставилась на себя в зеркало. Надо же, косметика не потекла, несмотря на все мои рыдания. Да и вообще, я сейчас выгляжу очень даже ничего! Хм… А что, если…

Тут Станти заметил меня и воскликнул:

— Ты почему ещё здесь?! Тебе тоже лучше не оставаться в нашей компании. А ну бегом на другой балкон!

— У меня есть идея получше, — возразила я. — Я как, хорошенькая?

— Ну, — он чуть смущённо улыбнулся, — не то, что хорошенькая, а просто красавица!

Вот что значит правильно подобранная косметика!

— Сейчас немного неподходящее время для этого, — язвительно заметил Номер четыре. Дверь, кажется, начали ломать.

— Не в этом дело! — прореагировала я, быстро вытирая слёзы. — Мне нужна салфетка или чистый носовой платок!

К моим услугам мгновенно оказалось три платка. Я схватила ближайший, вытерла глаза, вернула платок Пятому, оправила платье и обнародовала свой план:

— Я отвлеку их, надеюсь, девушке из благородного ничего не сделают, и очень надеюсь, что они ещё не ищут меня по приказу Челси! Сколько вам нужно времени, чтобы уйти и спрятаться?

— Три минуты, — тут же ответил третий.

— Слава, ты не обязана… — начал Амир, но я его прервала:

— Ещё как обязана. Своих не бросают: один за всех и все за одного! Вы всё ещё здесь? А ну, брысь!

Я подскочила к двери. Что ж, вперёд, четвёртым размером на амбразуру! Пару секунд я сражалась с ключом, потом нацепила на лицо томную улыбку и приоткрыла дверь.

Улыбка и так у меня выходила не очень, а тут и вовсе уползла куда-то — там стояли парни такого зверского вида, что я чуть было ни ударилась в позорное бегство. Этому совсем не благородному намерению очень способствовало неимоверное количество самого разнообразного оружия, нацеленного на меня. Я собралась с духом, отвела двумя пальчиками какую-то очень острую на вид штуку от своего подбородка и спросила с самым невинным видом:

— А что случилось?

Реакция на этот простой вопрос меня несказанно порадовала — оружие куда-то убралось, и рожи у парней малость очеловечились.

— Она из благородного, — заметил кто-то в задних рядах.

— Ну не из проклятого же! — фыркнула я и закатила глаза, показывая, как меня возмутило бы само такое предположение.

Одна гениальная актриса как-то сказала: "Хочешь хорошо сыграть — думай, как твой герой". И я вообразила, что я капризная и самовлюблённая девица из благородного рода:

— Мальчики, я задала вопрос! Я тут отдыхаю, расслабляюсь… А вы дверь ломаете!

Ой, мне не нравится, как они на меня смотрят. Они, что, три последних года жили на необитаемом острове, без женщин? Взгляды стаи голодных волков на бедную маленькую овечку!

— Мы ищем врагов государства, — вспомнил один, ползая по мне на редкость противными масляными глазками. Меня начало подташнивать, но я состряпала капризную улыбочку и томно проговорила:

— Уж не думаете ли вы, что я прячу их под юбкой? — в доказательство противного я выставила в разрезе ножку, и поняла, что перестаралась — они просто только что слюнями не захлёбывались.

— А ну, проверьте следующие комнаты! — приказал своим главный и, когда они с явным сожалением побрели по коридору дальше, придвинулся ко мне и, улыбаясь (он, наверно, считал, что соблазнительно, а на мой взгляд, просто мерзко!), сказал:

— Но, понимаешь, я просто обязан проверить комнату… И особенно кровать…

Я захихикала, строя ему глазки, а сама судорожно пыталась сообразить: уже прошло три минуты? Нет, наверно… Я накрутила на пальчик какую-то свисающую с его мундира верёвочку, срочно пытаясь сообразить, что делать, он облапил меня и полез целоваться, я увернулась, но его противно слюнявые губы прилипли к моей шее. Зато, обернувшись, я получила прекрасный обзор совершенно пустой комнаты. Замечательно! А дальше, Слава, выпутывайся, как хочешь! Вот и помогай после этого ближним. Придётся самой выкручиваться!

Я оторвала от себя совсем осмелевшего парня и сказала, очаровательно улыбаясь:

— Знаешь, что сделает с тобой мой отец, если я ему скажу, что ты меня обидел?

— А кто у нас отец? — ответил он, явно не очень пугаясь.

— Маг, — так же очаровательно улыбнулась я, и поняла, что удачно попала пальцем в небо — он слегка побледнел, и я добила его: — И он меня очень любит…

— Сразу надо было сказать, — буркнул он, мрачнея. Я как представила, как этот тип с досады с удвоенным рвением начинает поиски, и срочно исправила ситуацию:

— Ну, не обижайся! — я хлопнула глазками. — Просто я не люблю, когда парень торопится. Даже если он та-аакой привлекательный…

Ой, как он сразу приосанился! Павлин!

— В общем, до следующего раза, — я улыбнулась многообещающе. — И не перетрудись, гоняясь за врагами государства, а то ещё не доживёшь до него!

Хорошо бы…

— Не беспокойся, детка, — "обнадёжил" меня он, принимая горделивую позу, и самоуверенно заявил. — Я лучший!

— Не сомневаюсь! — я вымучила последнюю соблазнительную улыбку, с облегчением захлопнула дверь и прислонилась к ней, закрыв глаза. — В жизни так мерзко себя не чувствовала! — сказала я самой себе. Меня передёрнуло: — Бррр! — я стала тщательно тереть рукавом свою несчастную обслюнявленную шею.

— Держи, — раздался рядом голос Станти. Я открыла глаза и уставилась на него, от удивления даже забыв взять платок, который он мне протягивал:

— Ой! А ты откуда здесь?

— Под потолком висел, — усмехнулся он. — Не мог же я тебя оставить на растерзание этому типу!

— Спасибо! — горячо поблагодарила я и протянула руку. Платок был чуть влажным и приятно пах.

— Одеколон, — пояснил Станти, устало прислоняясь рядом к двери. — Уж больно яростно ты оттиралась.

— Противный он был до жути, — буркнула я, возвращая платок. Станти посмотрел на меня, неожиданно повернулся ко мне и обнял. Лицо у него было по-прежнему очень усталое, но уже совсем не хмурое, а платье, разумеется, выбрало именно этот момент, чтобы медленно отправиться в путешествие в направлении пола — развязался треклятый узелок, завязанный моими кривыми ручками!

— Я рад, что ты предпочитаешь парней из проклятых родов, — улыбнулся мне Станти, погладил по плечу (стоп, там же был рукав!) и потянулся поцеловать.

— Эй! — возмутилась я. — А ну прекрати! Ты что делаешь?!

— Благодарю тебя за спасение, — улыбнулся он, снова пытаясь меня поцеловать.

— Знаешь что, — вскипела я, ткнув его как следует обоими кулаками в грудь, — ты себя сейчас ведёшь не лучше этого мерзкого типа. Отпусти меня немедленно!

— Прости, — мгновенно послушался он. — Но ты и правда нам здорово помогла, и я подумал, что ты предпочтёшь именно такую благодарность…

— Потому что я из благородного рода, а там все шлюхи, да? И я тоже, да? — взвилась я и попёрла на него, размахивая свободной рукой — второй я вцепилась в вырез платья, чтобы удержать его от падения. — И глядя на меня, ты так и подумал, да?! То есть я похожа на девицу лёгкого поведения, да?! Ты это хотел сказать, да?! Да?!

— Нет, что ты! Давай забудем об этом, пожалуйста! — испуганно попросил он. — Я совсем не хотел тебя обидеть, просто привык, что ваши девушки не отличаются строгим воспитанием. И потом, ты и вправду помогла нам… Всё, молчу!

— У меня от этой помощи остались исключительно малоприятные воспоминания, — буркнула я, поправляя платье и на ощупь пытаясь завязать шнуровку. Станти тут же пришёл мне на помощь.

— Сегодня у нас был очень трудный день, — сказал он, колдуя над верёвочками. — Так что мы растерялись, а ты молодец, сразу сообразила, как их отвлечь! Спасибо!

— Пожалуйста, — со вздохом ответила я и горячо добавила: — Хоть бы они никого не нашли! А то обидно, если все мои усилия пропадут даром!

— Пока, вроде, не нашли, — улыбнулся он. — И Ладимир говорит, что… ты только не обижайся… цитирую: мысли начальника отряда настолько заняты какой-то распущенной полуголой девицей с пышными формами, что ему уже по большему счёту наплевать, кто где прячется.

— Конец цитаты, — хмыкнула я. — Если это тот Ладимир, которого я знаю, я ему такое устрою! Ну ладно, пышные формы простим, это факт. Но распущенная!

— Он же просто увидел то, как тебя воспринял этот озабоченный тип, — мирно заметил Станти. — Ну вот и всё, я правда, пропустил несколько колец, могу переделать.

— Не надо, — я почувствовала себя очень усталой. — Поскорей бы эта стража убралась отсюда, и я наконец отыщу Ладимира, надеру ему уши, и мы поедем домой!

Станти улыбнулся:

— Ты тоже устала? Ну, такая красивая девушка явно утомилась не от ратных трудов, если не считать подвигов в сражениях на любовном фронте… Всё-всё, — замахал он руками, отступая и улыбаясь.

— А вообще, — разгорячилась я, — у меня сегодня был жуткий день: сначала вахлак, потом волколак с эльфом, а потом я чуть не утонула в проруби, теперь Стража Совета, и что самое весёлое, так это то, что я прекрасно знаю, что с моим везением всё только начинается!

— Но ты держишься молодцом, — ободряюще сказал Станти, и взял меня за руку. — Пойдём, заглянем в соседнюю комнату, узнаем, как у них дела, а потом отыщем Ладимира, под его защитой тебе ничто не грозит.

— Прекрасно! — бодрясь, отозвалась я.

Станти выглянул в коридор, кивнул мне, мы вышли и постучались в соседнюю дверь. Она распахнулась, я опрометчиво шагнула внутрь вслед за Станти и оказалась лицом к лицу с радостно улыбающимся и не слишком одетым (чего это он?!) Сеги.

— Слава! — он улыбнулся и картинным жестом откинул со лба прядь чёрных волос. — Заходи.

— Что-то расхотелось, — вырвалось у меня, я попятилась, он засмеялся и втянул меня в комнату.

— Не бойся, мало того, что мы тут не одни, так ещё и кровать занята! — весело ответил он, удостоверился, что вогнал меня в краску, и пояснил: — Надо же было нам с Адимом как-то объяснить своё здесь присутствие.

— И? — не поняла я. Сеги усмехнулся совсем как Алила и сказал:

— Трое парней из проклятого рода извращаются…

"Разумеется, это неправда, меня интересуют исключительно женщины… Например, ты… "

— Ничего тебе не светит! — гордо объявила я, а он только усмехнулся, потом сделал очень грустное лицо и обнял подошедшего Парня-с-чёлкой:

— Утешь меня, малыш…

— Сейчас по зубам получишь, — мрачно пообещал тот. — Пока ты им там улыбался и глазки строил, какой-то козёл всё пытался полапать меня за задницу! — всё так же мрачно продолжил он, застёгивая рубашку. — Я ничего не имею против людей, предпочитающих нетрадиционные виды любви, но только не когда меня пытаются поиметь!

— Как я тебя понимаю! — посочувствовала я, и поделилась опытом: — Они все были такие противные. Особенно последний! Я еле-еле находила силы улыбаться ему, когда так хотелось заехать коленкой между ног!

— Добрая, добрая Слава! — засмеялся Станти. — Выходит, ты прекрасно защитила бы сама свою честь, я мог там и не оставаться!

— Кстати, вы что-то там больно задержались! — подозрительно заметил Сеги, подтянул меня к себе, обнимая, и грозно повернулся к Станти: — А ну отвечай, почему от Славы пахнет мужским одеколоном, никак, твоим?!

— Потому что Слава не терпит следы поцелуев всяких негодяев на нежной коже своей прекрасной шейки, — усмехнулся Станти, подтаскивая меня к себе. — А вообще, я не обязан перед тобой отчитываться!

— Обязан! — возразил Сеги, возвращая меня на место. — Потому что Слава, считай, уже из нашей семьи!

— Вот-вот, из НАШЕЙ, — усмехнулся Станти и перетянул меня обратно. Я высвободилась и раздражённо заявила:

— Ага, и все хотят урвать свой кусочек, не слишком интересуясь моим мнением!

Сеги с преувеличенно грустным вздохом покачал головой:

— Слава, но ты же — прелестная девушка, красивая, умная, добрая, приятная в общении, отважная, честная…

— Ой, хватит подлизываться! — я ткнула его в бок, он засмеялся:

— Дай-ка я переделаю тебе шнуровку, а то кое-кто был настолько ослеплён твоей красотой, что пропустил половину колец, — и прежде, чем я успела отказаться, развязал узелок на спине.

Я только вздохнула и обреченно огляделась. Станти весело на меня посмотрел и вопросительно приподнял бровь. Нет уж! Ещё не известно, кто из них хуже! Остаётся только Парень-с-чёлкой…

— Кстати, мы так и не познакомились, — набралась я храбрости.

— Да, — он кивнул и подошёл ко мне. — Меня зовут Адим, — он наклонился и чуть коснулся губами моих щёк, потом взял меня за руки и серьёзно сказал. — Спасибо тебе, Слава, ты нас всех здорово выручила.

— Да ладно, — пробормотала я, смущаясь.

— Правда, нам очень повезло, что ты здесь оказалась. Кстати, хотел спросить… "Один за всех и все за одного" — это девиз твоего рода? Мне кажется, я его где-то слышал…

— В какой-то степени, да, девиз, но из одной книги, — опрометчиво ответила я и спохватилась: опять чуть не проболталась! Какие "Три мушкетёра", сдурела ты, подруга?!

— Так ты любишь читать, — немного удивился Адим.

— Обожаю! — ляпнула я, и тут же поняла, что ещё чуть-чуть, и снова влипну — вдруг он захочет обсудить какую-нибудь ИХ классику! Так, выпутываемся, а лучшая защита — это нападение: — А почему это тебя удивляет?

— Красивые девушки из благородных обычно предпочитают более незамысловатые развлечения, — на полном серьёзе сказал он, увидел моё лицо и тут же извинился: — Я не хотел тебя обидеть.

— Да ничего, — вздохнула я. — Просто у меня сегодня был очень тяжёлый день, нервы на пределе. Прости за то, что тогда наговорила тебе, — я махнула рукой вправо, туда, где была та комната.

— Ничего, — отмахнулся он. — Как ты себя чувствуешь?

Не успела я удивиться резкой перемене темы, как Сеги завершил свой труд, обнял меня и пробормотал:

— Ну вот, теперь никто и не догадается, чем вы там со Станти занимались. Как же приятно тебя вот так обнимать…

Я осторожно выцарапалась из этих крепких объятий и срочно отошла на два шага.

— Ничем мы не занимались, и вообще — хватит! — твёрдо сказала я и обернулась к Адиму: — Прости, ты что-то спрашивал?

— Да, как ты себя чувствуешь?

— Ну, — я прислушалась к своим ощущениям, честно ответила: — Очень усталой, — и добавила мечтательно: — Лечь бы сейчас где-нибудь в уголке, свернуться клубочком и усну-ууть…

— Так, всё, повалялся, и хватит! — Сеги решительно двинулся к кровати, где всё так же без чувств возлежал мой давешний знакомый, но я пресекла его явно негуманные намерения:

— А ты вообще оденься, хватит тут расхаживать почти в чём мать родила!

— Ладно, — весело ответил он, вытаскивая из-под кровати рубашку. Не успела я обрадоваться, как услышала: "Вот когда мы останемся наедине, малышка…"

— Ну-ну, — хмыкнула я, беря себе на заметку: "Никогда не оставаться с Сеги наедине!"

— Слава, — снова привлёк моё внимание Адим, — то есть ты себя чувствуешь вполне обычно?

— Да, — недоумевающе ответила я, потом встревожилась: — А что, это плохо?

— Нет, — он покачал головой успокаивающе, и уже собрался пояснить, когда дверь на балкон открылась и появились Пятый и Третий.

— Спонтанный маг, — сказал последний, явно в продолжение разговора, и уставился на меня своими странными змеиными глазами. — Как интересно, редчайшее явление. А то, что она ещё и в сознании, просто феноменально…

В другой раз я бы порадовалась, что он на меня глядит не с прежним холодным равнодушием — как-то это неприятно — но сейчас его интерес меня совсем не обнадёжил: так смотрит профессор на лабораторную мышку, ожидая, справится ли с привитой болезнью введённая грызунье вакцина, или подопытная бедняжка загнётся в страшных мучениях…

— Не говори о Славе как о научном явлении, — обиделся за меня Пятый, повернулся ко мне и спросил: — И давно ты поняла?

— Я как раз ничего не понимаю, — робко сказала я.

— Слава, помнишь тот момент, когда раны Адрея начали затягиваться? — подсказал Адим.

— Такое забудешь! — фыркнула я. — Извини, что налетела на тебя тогда, ты замечательный врач!

— Спасибо, но эта похвала совершенно незаслуженна, — он чуть улыбнулся. — Это сделала ты.

— Что? — стормозила я, потом до меня дошло, и я недоверчиво покосилась на него: — Да ладно!

— Да, — сказал он, улыбаясь шире. — Спонтанный маг — тот, кто способен использовать энергию без заклинаний, одним усилием воли.

— Какую энергию? — пробормотала я, потом подумала, что уже пора перестать задавать дурацкие вопросы, провела рукой по лицу и вздохнула: — Господи, ну вот только этого мне не хватало!

— Слава, это хорошо! — засмеялся Адим. — А то, что у тебя это получилось с первого раза, и то, что ты не потеряла сознание, и вообще, похоже, не слишком пострадала…

Так, какое ещё "пострадала"?!

— Обычно у мага на это уходит много сил, — пояснил Адим, увидев моё лицо. — А уж на то, чтобы, как ты сказала, вытащить человека с того света… Он был безнадёжен, я и пытался во второй раз только чтобы не видеть, как ты плачешь. Из-за совершенно незнакомого тебе парня…

— Какая разница, что незнакомого, — пожала я плечами, давя зевок. — Все люди — братья… — я снова попыталась подавить зевок, но всё равно пришлось прикрыть рот ладонью.

— Хорошо, что ты не просто говоришь так, но и следуешь этим словам, — серьёзно сказал Пятый, подходя, и тут же улыбнулся мне: — Ты действительно не похожа на обычную девушку из благородного рода. Кстати, я забыл представиться: Иларет.

— Приятно познакомиться, — отреагировала я, решив принять его слова о своей непохожести за комплимент, а на первом плане нарисовался Третий, представился:

— Мар, — едва коснулся моих щёк холодными губами и "обнадёжил": — Дар спонтанного мага трудно управляем, будь с ним осторожнее.

— То есть? — уточнила я.

— То есть если ты на кого-то очень рассердишься и пожелаешь ему… ммм… скажем, провалиться на месте…

— То он провалится, — засмеялся уже одетый Сеги. — Так что всем внимание: Славу не сердить! А то вынырнете в Океане!

Они засмеялись, и я поняла, что не особо-то они меня боятся.

— Ой, ладно, по крайней мере, от него есть хоть какая-то польза, — я посмотрела на блаженно улыбающегося во сне парня и спросила у Адима: — А долго он спать будет? И точно — всё?

— Точно, не волнуйся, — успокоил меня он. — А вообще, этот лежебока мог бы и проснуться уже! Нам пора расходиться, тоже ведь спать хочется!

— Ну и спите, — пробормотал парень. — Только отстаньте от меня, мне сон такой хороший снится…

— Нахал, — засмеялась я, подходя, он открыл глаза, счастливо улыбнулся и констатировал:

— Не сон!

Не успела я ничего сказать, как он сел, сгрёб меня в охапку и так сжал в объятьях, что я вместо протестов только жалко пискнула.

— Сама виновата, — засмеялся Сеги. — Немного перестаралась, возвращая ему жизненные силы!

— Сла-аава, — ласково проговорил тёзка моего Адрея, глядя на меня счастливыми глазами! — Значит, это ты меня спасла. Какая же ты прелестная! В десятки раз прелестней, чем все девушки, которых я когда-либо встречал, а я их перевидал немало!

— Ну уж прям! — польщённо пробормотала я, всё же прекрасно понимая, что это грубая лесть из благодарности за спасение жизни, и твёрдо сказала: — А теперь будь так добр, прояви к своей спасительнице немного уважения и перестань ломать ей кости!

— Ой! — испугался он, отпуская меня. — Прости, пожалуйста!

— Ничего, — буркнула я, встала с кровати и стала (в который раз!) оправлять платье.

— Я просто хотел поблагодарить тебя за спасение — ведь моя жизнь теперь принадлежит тебе! — весело пояснил Адрей, и так на меня посмотрел, что я только глаза закатила. — Где тебе больно? — он пересел ближе ко мне и протянул руки, улыбаясь: — Думаю, лёгкий массаж тебе поможет… И ещё что-нибудь приятное, — он многообещающе улыбнулся и в недоумении замер, глядя на моё мгновенно помрачневшее лицо.

— Тебе катастрофически не повезло, — усмехнулся Станти, присаживаясь рядом и протягивая ему штаны. — На наше несчастье, Слава не только влюблена, но и вдобавок очень строго воспитана.

— Хм, — усмехнулся Адрей, одеваясь. — Значит, мы с тобой на равных!

— Значит, у вас равно нулевые шансы, — буркнула я.

— Ну почему же, — очаровательно улыбнулся мне Адрей и подмигнул. — Я теперь твой должник, а я не привык долго быть в долгу! А лучше всего у меня получается как раз…

— Э, куда! — возмутился Станти, загораживая меня. — Во-первых, я первый с ней познакомился, а во-вторых, Слава из моей семьи!

Сзади вдруг раздалось насмешливое:

— Так-так, из-за кого же вы тут едва не дерётесь?

Я обернулась и встретилась взглядом с улыбающимся симпатичным мужчиной на вид где-то в возрасте моего папы. И сразу решила, что все неприятности закончились — такое от него исходило ощущение спокойствия и надёжности.

— Это Танислава, — Сеги пристроился рядом, обнял меня, и его рука снова поползла к югу от экватора. — Это совершенно удивительная, замечательная и прелестная девушка!

— А теперь поделите всё сказанное на два, и получится сильно приукрашенная правда! — засмеялась я.

— И скромная, — заключил Сеги. В подтверждение я оторвала от себя его пятерню и показала кулак, но этот нахал только усмехнулся.

— Меня зовут Витор, — представился незнакомец, мягко целуя меня в обе щеки. — И я смело могу добавить к списку твоих достоинств ещё и терпение, — он кивнул на Сеги.

— Слава теперь из нашей семьи, так что я смело могу… — начал Сеги, снова потихоньку подбираясь ко мне.

— Не можешь! — возразила я, прячась за Витора. Он засмеялся.

— Сеги, оставь бедную девушку в покое! — он обернулся ко мне. — Прости за нескромный вопрос, Танислава, но как тебя угораздило попасть в это весёлое семейство?

Я засмеялась с облегчением: значит, они не только мне кажутся немного странными!

— Меня угораздило влюбиться! И вот, расхлёбываю последствия этого неразумного шага! — я укоризненно глянула на Сеги, но он улыбнулся и обнадёжил меня: "Это ещё не последствия, это только начало!"

— Хорошо, что ты легко к этому относишься, потому что тебе придётся… — Витор замялся.

— Тяжело, — подсказала я. — Знаю, уже пару раз пришлось, но сдаваться из-за нескольких препятствий не собираюсь!

— Ну разве она не прелесть? — вопросил Сеги, снова меня обнимая. — Ты только подумай: мало того, что она красавица, так ещё и такая стойкая и смелая!

— Слава нам очень помогла сегодня — отвлекла рыскавшую по дому стражу, и мы успели разойтись и спрятать Адрея, — дополнил лестную характеристику Иларет.

Витор неожиданно резко посерьёзнел.

— И кому пришло в голову впутать её в наши дела? — он грозно обвёл взглядом присутствующих. Все притихли.

— Меня никто… — робко начала я, но он только глянул на меня, вытащил из объятий Сеги (тот совсем не сопротивлялся, что меня не удивило — сразу было видно, что Витор пользуется здесь непреложным авторитетом) и поставил рядом с собой.

— Ещё раз спрашиваю, какому идиоту пришла в голову эта мысль? Она же ещё сущий ребёнок! Представьте, что с ней сделает стража Совета, если узнает, что она на нашей стороне!

Поскольку они все молчали, я собралась с духом, повернулась к Витору и выпалила:

— Это мне пришла в голову такая мысль! И я уже достаточно взрослая, чтобы отвечать за свои поступки. И вообще, я все равно нужна Совету! Так что это скорее вам опасно находиться в моём обществе!

— Вздор, — отрезал он. — Ты с нами, значит, мы за тебя отвечаем. Сеги, найди Лада, мне надо с ним поговорить.

— Хорошо, — Сеги выскочил за дверь, явно радуясь возможности сбежать от Витора — мог же поговорить с братом своим телепатическим способом. Да и ничего удивительного — при всей своей доброжелательности Витор явно был человеком со стальной волей и не давал никому спуску.

— Адрей, рад видеть тебя в порядке, — опроверг он моё представление о себе.

— Живым, хочешь сказать? — усмехнулся тот и послал мне нежный взгляд. — За это надо благодарить Славу, это она спасла меня!

— Я нечаянно, — пробормотала я, смущаясь под пристальным удивлённым взглядом Витора. Они все согласно засмеялись, и мы немного пришли в себя после устроенного разноса.

— Слава — спонтанный маг, — пояснил Адим. — Очевидно, ей просто очень захотелось, чтобы Адрей выжил.

— Ты проверил её состояние? — снова начал мрачнеть Витор.

— Проверил, — спокойно ответил Адим. — Она в полном порядке, только, по её собственным словам, очень устала.

— И никому, конечно, не пришла в голову простая мысль дать ей возможность немного отдохнуть, прежде чем Лад увезёт её домой, — холодно заметил Витор.

— Верно, — сказал Станти и попытался пошутить: — Но нам так не хотелось с ней расставаться… — он заметил взгляд Витора: — Всё, пойдём, Слава, поищем свободную комнату, подремлешь полчасика.

— Пойдём, — согласилась я, зевая и залепляя рот двумя ладошками — одной явно не хватало.

Станти улыбнулся и, приобняв меня за плечи, повёл к двери. За нашими спинами мгновенно завязался разговор, но я не стала вслушиваться — речь шла о вещах, не зная которых, я буду только крепче спать. Неожиданно я почувствовала, как что-то колет грудь, потёрла это место, ничего не обнаружила, ойкнула и зашарила руками по цепочке.

— Что случилось? — встревоженно спросил Станти.

— Я потеряла кулон Алилы, — убито подвела я итог осмотра.

— Ничего, сейчас найдём, — повеселел он. А я снова потёрла грудь немного ниже ключиц — почему-то это место начало болеть. Станти заметил:

— Болит?

Я кивнула. Он тяжело вздохнул:

— Я так и знал, что спасение жизни Адрея не пройдёт для тебя бесследно. Адим, иди сюда!

Адим отделился от разговаривающих, заметил, как я морщусь от боли, мгновенно оказался рядом и положил руку мне на грудь. На пару секунд мне стало легче, но тут же боль стала такой резкой, что я ойкнула, и тут всё прекратилось.

— Ничего не понимаю, — огорошил меня Адим. — Я ещё ничего не успел толком сделать, но тебе вроде больше не больно.

— Да, всё прошло, — каким-то чужим голосом сказала я и пошевелилась, разминая мышцы — тело тоже стало казаться чем-то посторонним.

— Слава? — тихо позвал Станти, я повернула голову, он смотрел на меня почти испуганно. — Боже, только не это…

Я ощутила лёгкое прикосновение пальцев Адима, но он тут же отдёрнул руку.

— Чёрт! — он схватил меня за плечи и посмотрел в глаза. — Слава, борись!

— С ума сошёл! Она не сможет ему сопротивляться! — Станти вырвал меня у Адима, прижал к себе и потащил к двери. — Цель в этой комнате, если я её не уведу, она погибнет!

— Если уведёшь, тоже. Я попробую выбить его, — шагнул ко мне Адим. У него было такое лицо, что я спряталась за Станти, по-прежнему ничего не понимая.

— Слава, не бойся, я хочу попытаться тебя спасти!

— От чего? — пробормотала я, чувствуя, как начинает кружиться голова, и почему-то расплывается мир перед глазами.

— В кулоне был гомункул-убийца, он получил задание убить кого-то из нас, сейчас он в тебе, и может управлять твоим телом и сознанием! — встревоженной скороговоркой пояснил Станти.

О Боже, да что ж мне так везёт-то?!

— И он убьёт тебя, если ему не удастся добраться до цели, — довершил Адим и заглянул мне в глаза. — Слава, я очень хочу тебе помочь, доверься мне…

Я кивнула в ступоре, Адим зашёл сзади, положил ладонь мне на спину, примериваясь для удара, по спине пробежались иголочки (магия?), отнял руку…

Мир неожиданно стал чётким. Высветилось лицо Витора. Цель. На пути — трое. Один справа. Один сзади.

— Поздно.

— Слава, сопротивляйся!

Какая Слава? На мгновение прихожу в себя. Но тут же…

Убрать того, кто сзади — заповедь драки номер один по Фёдору: за спиной никого не должно быть. Бедный Адим… Что со мной происходит?? Станти… Шест… А, копьё — сбивает меня на пол, ударяет по спине тупым концом, но больно на груди. Ненадолго прихожу в себя, чувствуя, как что-то холодное почти вылетает из груди, но снова забирается внутрь.

— Почти получилось!

Получилось? ВРАГ. Убрать. Нет, это Станти! Да помогите же мне! Копье… Тупой конец… удар ребром ладони… Возможности человеческие безграничны… путь свободен, трое… меч перехватываю, сгибаю, отбрасываю… карате, Федька… Ему бы понравилось… он всегда говорил, что женщины не умеют драться… посмотрел бы на меня сейчас… да что же со мной?! Не бросайте меня! Иларет… Ловко… особенно для его параметров… точка опоры — пылинка в воздухе… Всё — только он. Цель. Удар, опрокидывающий его. Кинжал в его сапоге. Отлично, вот и оружие. Приземляюсь сверху, заношу руку с зажатым в ней кинжалом…

Где я? Что со мной? Да я никогда никого не убивала и убивать не буду! Смотрю на Витора — в его глазах отчаяние. Да нет, нет, не буду! Перевожу взгляд на кинжал, усилием воли разгибаю пальцы, он падает, и тут же что-то вонзается слева в грудь с такой силой, что я падаю назад…

— Бо-оольно, — шепчу я со стоном, лёжа на полу, и становится трудно дышать, я захлёбываюсь, какой-то горький привкус во рту, я кашляю…

— Она же бросила кинжал! — слышу я крик Станти.

— Слава, Славанька, — надо мной наклоняется синеглазое лицо Адрея с рассечённой бровью. — Слава, только не умирай, не умирай, Слава! Слава! Не-еет!

Я медленно тону в его небесных глазах и боль уходит… Становится темно и спокойно… и я плыву в этой темноте, всё глубже, глубже и глубже… Здесь так спокойно, так хорошо…

— Слава!

Ой, это МОЙ Адрей. Наклоняется надо мной и резко встряхивает за плечи:

— Не смей. Слышишь, не смей!

Чего не сметь?

— Не смей умирать! Я не смогу жить без тебя. Слава, пожалуйста!

Умирать? Мамочки! Я умираю?! Нееет! НЕЕЕТ! Не хочу!! Спасите! Адрей! Сделай что-нибудь! Я не хочу умирать!

Он хватает меня за руки и рывком выдёргивает из засасывающей темноты… Я с огромным трудом разлепляю глаза и морщусь от света.

— Очнулась, — с облегчением выдохнул склонившийся надо мной Адим и улыбнулся.

Теперь понятно, почему он носит такую длинную чёлку — через весь лоб, заползая на висок, тянется широкий рваный шрам.

— Вахлак, — пояснил он. — Ты как?

— Жить буду, — с некоторым сомнением сказала я, потом понемногу вернулась чувствительность тела, и я поняла, что сомнение было весьма обоснованным: — Ооооойй-ёёёййй, как же у меня всё болии-ит!

— Ничего удивительного, — в поле зрения появляется Станти, лохматый и основательно побитый, но жутко довольный. — Ты так дралась! Я вообще не представлял себе, что такое возможно. Не говоря уж о том, чтобы такая нежная, хрупкая девушка сражалась, будто сделанная из стали. Смотри, — он показал мне два обломка, — ты ударом ладони переломила моё копьё! Моё волшебное копьё!

— Ой, прости, — я выкопала из своего арсенала взгляд невероятно провинившейся дворняжки и глянула на него: — Я не хотела! Смутно припоминаю, что ты им так ловко размахивал, что я испугалась…

— Ты помнишь? — удивился он.

— Да, но расплывчато и бессвязно, — пробормотала я, поводя плечами: — Самые жуткие воспоминания в моей жизни, — я подскочила, несмотря на боль во всём теле: — Я никого не убила?

— Нет, — успокоил меня Витор, осторожно укладывая обратно на кровать. — Спасибо.

— Пожалуйста, — слабо улыбнулась я. — Но я скорее должна извиниться, чем принимать благодарности…

— Глупости, — твёрдо сказал он. — Я же знаю, что ты преодолела приказ убийцы, а это очень немногим под силу. Я видел, что ты победила и по своей воле не стала меня убивать.

— Слава всё время боролась, — Иларет заботливо убрал с моего лица рассыпавшиеся волосы. — Иначе я был бы уже трупом, доверши она тот удар… Где ты так научилась сражаться?

— Скажите спасибо Федьке, — буркнула я, спохватилась, но слово — не воробей… ой, ладно! — Это мой брат, он увлекается всякими боевыми искусствами и вся наша семья поневоле с ними ознакомилась… И братец всегда считал, что я в этих искусствах — полный ноль!

Они засмеялись.

— При встрече я ему подробно распишу, как ты меня отлупила, и пусть попробует снова так сказать! — весело заметил Адрей. Я посмотрела на него, и мне стало очень стыдно: он мог глядеть на меня только одним своим замечательным синим глазом: второй был закрыт, и вокруг расплывался здоровенный синяк.

— Ой, прости меня, пожалуйста, — покаянным тоном сказала я.

— Ничего, — он улыбнулся, взглядом и одного глаза приводя меня в смущение. — Поцелуй меня, и всё пройдёт!

— Э, а ну, прекрати! — возмущённо влез между нами Станти. — Слава только-только пришла в себя, а ты уже её домогаешься! И вообще, ты тут не один такой побитый!

Я засмеялась, попыталась привстать, и тут обнаружила, что под одеялом я, мягко говоря, не одета! Не говоря уж о босоножках, серёжках и даже заколках для волос!

— А где моё платье?! — оскорблённо поинтересовалась я местонахождением главной детали своего гардероба и обвела всех обвиняющим взглядом.

— Нам захотелось на тебя полюбоваться, и… — весело начал объяснять Адрей, увидел моё лицо и расхохотался. — Если серьёзно, то платье я снял, чтобы тебя перевязать. А всё остальное сказал снять Адим, на всякий случай…

— Чтобы не вышло, как с кулоном, — пояснил тот.

— Если честно, нам тогда было не до того, чтобы думать о твоей наготе — мы слишком переживали за тебя, — улыбнулся Адрей, — но сейчас…

И он окинул меня таким взглядом, что я залилась краской до ушей и, выдернув из-под него край одеяла, натянула его до ушей, заняв оборонную позицию у спинки кровати. Они только засмеялись, а я надулась.

— Не сердись, — улыбнулся Станти, присаживаясь рядом, выкапывая из-под одеяла моё правое плечо и мягко его поглаживая. — Сильно болит? Просто девушка из благородного рода, СКРЫВАЮЩАЯ своё прекрасное тело…

— А я теперь, считай, принадлежу к проклятому, — заметила я. — К твоему, между прочим!

— Я об этом прекрасно помню! — засмеялся он. — Потому и имею полное право присматривать за тобой!

Это он называет "присматривать"?!

— Помнится, одна моя бабушка как-то ездила кататься с кем-то из твоих двоюродных дедушек… — намекнул ему Адрей, пристраиваясь ко мне с другого бока, и так же ласково поглаживая неперевязанную часть моего левого плеча. — И они что-то долго катались… Слава, тебе ещё больно?

— Нет, — покачала я головой. — Странно, даже уже руки почти не болят, — я оглядела опухшие и покрасневшие кисти. Удивительно, как я себе все кости не переломала!

— Ну, вот я наконец и пригодился, — усмехнулся Адим и ободряюще похлопал меня по колену. — Скоро совсем пройдёт. Ты очень сильная и, похоже, очень любишь жизнь.

— Конечно! — фыркнула я. — Умирать я совершенно не собираюсь!

Они засмеялись.

— Хочешь воды? — протянул мне стакан Иларет.

— Ой, да, спасибо! — обрадовалась я и взяла бокал — во рту всё ещё ощущался привкус крови, хотя снаружи я была чистенькая! Они, что, ещё и искупали меня?! Да нет, снова, наверно, магия.

Я отпила глоточек, потом ещё один… Постепенно я почувствовала себя лучше.

— А что всё-таки произошло? — спросила я, возвращая бокал.

— Произошло то, что Атон выстрелил в тебя из своего арбалета, причём, уже когда ты отбросила кинжал, — хмуро сказал Станти. — Но я ему так врезал, что он надолго запомнит! Бедная моя троюродная сестрёнка, — Станти погладил меня по голове. Обзавелась родственничком!

— Побороть "убийцу" очень сложно, он не был уверен, что тебе это удалось, — спокойно объяснил мотивы моего убийства Мар, всё с тем же холодным интересующимся видом глядя на меня с другого конца кровати.

— К тому же этот гомункул был очень сильным — ведь целью был Витор, — пояснил Иларет, увидел недоумение на моём лице, и пояснил: — Тот, кто дал Алиле этого замаскированного под кулон убийцу, скорей всего решил, что она как-то связана с нашей организацией…

— Так, стоп! — скомандовала я. — Тут начинается то, чего мне лучше не знать — крепче спать буду и, возможно, дольше проживу!

— Не волнуйся, — успокоил меня Витор. — Совету и компании уже известно о нашем существовании. И, похоже, они уже догадались, что именно я являюсь главой нашей тайной организации. К тому же, тебе я полностью доверяю.

Я тяжело вздохнула. Что он там говорил о впутывании меня в их тёмные делишки??!

— Они надеялись, что Алила окажется достаточно близко к цели, чтобы отправить Витора на тот свет, — завершил Иларет.

— Жуть! — вздрогнула я, потёрла то самое место на груди, отгоняя неприятные воспоминания, и вдруг испугалась: — А он ещё?..

— Нет, — успокоил меня Адим. — Решив, что ты умираешь, он выполз наружу. А дальше нужно было просто раздавить его, что я и сделал.

— Его никак не выгнать из тела, разве что он сам вылетит от сильного удара, соединённого с магией, — пояснил Станти. — Я пытался, но не получилось.

— У меня от твоей попытки спина до сих пор болит, — буркнула я, уворачиваясь от сочувственного поглаживания. — И вообще, где там моё платье?!

— Я попрошу Тин-тин, дочь Гергия и Алентины, принести тебе одно из её, — сказал Иларет. — Твоё безвозвратно погибло, когда Атон тебя ранил — оно всё в крови, и потом, мы его просто распороли — не было времени на то, чтобы разбираться со шнуровкой.

Я покачала головой:

— И ладно, всё равно оно не моё — Алила одолжила!

Иларет засмеялся, двинулся к двери, и тут она распахнулась, и, сметя по дороге этого совсем не худенького дядю, в комнату влетела разъярённая Алила:

— ЧТО ВЫ СДЕЛАЛИ С МОЕЙ СЛАВОЙ?!? Почему Сеги унёсся куда-то и только сказал, что с ней что-то случилось?! — она подлетела к кровати, приземлилась на неё: — Боже, да ты перевязана! Ты ранена? Тебе очень больно? — повернулась к Адрею и Станти: — А ну проваливайте!! — снова ко мне: — Ах, ты моя бедняжка! — обвела всех гневным взором: — Ну что это такое! Ну о чём вы думали! Как вы могли!

— Между прочим, это ты дала ей кулон, в котором был гомункул-убийца с приказом убрать Витора, — заметил Мар, а я на него поражённо уставилась — он словно ожил с появлением Алилы, и я догадалась, что он к ней более чем неравнодушен. Обалдеть! Но я не успела придумать, как использовать это открытие в свою пользу: на секунду Алила замерла с открытым ртом, осознавая полученную информацию, а на следующую уже взорвалась воплем:

— А ты вообще молчи, чудовище! Ты же маг, куда ты смотрел?! Я же не знала, что это! И какого чёрта вам понадобилось стрелять в бедную Славу!! Подумаешь, пришила бы она тебя, — обернулась она к Витору, — одним придурком, впутывающим несчастных девушек в свои дурацкие безнадёжные дела, стало бы меньше!! — она отпихнула Станти, обняла меня и прошептала: — Бедная моя Славанька, тебе очень больно?

— Нет, уже почти всё прошло, — я схватила Алилу за плечи и притянула к себе: — Со мной всё хорошо, правда!

Она внимательно осмотрела на меня и неожиданно тихо, но так, что у присутствующих явно побежали мурашки по коже, вкрадчиво поинтересовалась:

— А кто мне объяснит, почему она раздета? — и тут же завопила на всю комнату: — Что вы с ней сделали?!!

Адрей расхохотался, не убоявшись даже грозного взгляда Алилы:

— Как это, что? Воспользовавшись её бессознательным состоянием…

Договорить он не успел, потому что Алила с боевым воплем перелетела через меня и набросилась на него, свалив с кровати. Я только покачала головой и натянула одеяло повыше. Станти засмеялся и обнял меня:

— Пока все заняты оттаскиванием Алилы от Адрея, я хочу тебе кое-что сказать, — он улыбнулся мне: — Если когда-нибудь ты вдруг захочешь…

— Никогда! — отрезала я и показала ему специально для такого случая извлечённый из-под одеяла кулак. — Или тебе повторить в более доступной форме, ещё волшебные копья остались?!

— …приехать в гости… — невозмутимо продолжил Станти, и я жутко смутилась и убрала орудие возмездия:

— Извини, я подумала…

— …а там мы найдём, чем заняться…

Кулак мгновенно сформировался вновь и переместился под нос "троюродному братцу".

— Я понял, — засмеялся он, осторожно отводя карающую длань в сторону, и уже хотел продолжить, но на первом плане возникла Алила, растрёпанная и возмущённая:

— Так! — завопила она. — Только я с одним разобралась, как другой появился! Ты тоже хороша, — обернулась она ко мне, а я заметила Адрея, поднимающегося с улыбкой с пола. — Стоит мне отвернуться, и пожалуйста! ТРЕТЬЕ ПРАВИЛО!!

— А я его и не нарушала, — я не удержалась и показала Алиле язык. — Речь шла обо всех, кроме представителей нашей семьи, за исключением Сеги, что-то вроде того…

— Ага, вот оно что, — Алила грозно направилась в нашу сторону. — Тебе мало обоих моих братьев и одного двоюродного, ты ещё и троюродному глазки строишь??

— Не было ничего такого, — буркнула я, и обернулась к Станти: — Подтверди!

— Подтверждаю, — засмеялся он. — Алила, ты зря так нервничаешь, Слава самая неприступная из всех девушек из благородных родов, которых я встречал!

— Да? — хмыкнула Алила, посмотрела на меня, подумала и заключила со вселенской тоской: — Да, ты прав… Увы…

Вокруг раздался смех, я вспомнила, что комната полна мужчин, а я сижу в кровати в одном одеяле, но зато в объятьях парня, которого едва знаю! Ой, мамочки! Хотя нет, как раз хорошо, что моя мама всего этого не видела! У неё бы инфаркт случился. Шесть раз подряд.

— Да, неприступная, но ничего, это поправимо! — Алила с размаху приземлилась рядом, я шарахнулась к Станти, и он — О, СПАСИБО!! — спрятал меня за собой. — А ну, сгинь!

— Нет уж, — упёрся он. — Не отдам я тебе Славу. В конце концов, я надеюсь, что она меня поблагодарит за это!

— Чёрта с два! — Алила попыталась взять живую преграду штурмом, а я — улизнуть: быстренько соскочила с кровати вместе с одеялом и облегчённо вздохнула — Алила и Станти явно увлеклись. Только я закончила этот самый вздох, как почувствовала, что меня обнимают, и, обернувшись, конечно, обнаружила Адрея-Синеглазку. Он ласково мне улыбнулся и прошептал:

— Пойдём куда-нибудь…

— Ну уж нет, — твёрдо ответила я, посмотрела на его разбитое лицо и не выдержала, погладила его по щеке: — Бедный, не успел вернуться к жизни, как я тебя так отделала!

Он улыбнулся.

— Поцелуй меня, и всё пройдёт!

— Сомневаюсь, — фыркнула я, убирая руку.

— Проверим, — решительно сказал он и попытался прикоснулся своими губами к моим. Я еле увернулась и вдруг совсем рядом раздалось:

— А ну, хватит! — и я, наконец, вывернулась из объятий Адрея, при этом даже умудрившись сохранить на себе одеяло. Оглядевшись, я поняла, что это обращались не к нам — Витор оттащил уже Алилу от Станти, поставил её рядом и ровным голосом, но так, что у меня мурашки пробежались по спине и захотелось встать по стойке "смирно", сказал:

— Повеселились, и хватит! Станти, Адрей, отправляйтесь по домам и подлечитесь. Мар, разыщи Гверфальфа, мне нужно с ним поговорить. Адим, иди к Тин-тин, узнай, как дела у ребят Михала. Алила, где бродит твой брат? Мне кажется, с бедной Славы хватит приключений на эту ночь, и ему пора отвезти её домой! О, Иларет, наконец-то!

Иларет ранее незаметно улизнул от устроенной Алилой разборки под благовидным предлогом поиска платья для меня, и сейчас сложил несколько на кровать:

— Тин-тин не знала, что тебе понравится, поэтому дала мне четыре на выбор.

Я только кивнула, разворошила платья и стала выбирать. Небольшой заряд бодрости, которым я была, скорее всего, обязана лечебной магии Адима, стремительно выдыхался, и я снова ужасно захотела спать.

— Твои вещи, — кивнул на прикроватный столик Адим. Адрей и Станти согласно вздохнули, тоскливо на меня глянули и двинулись к двери.

— До следующей встречи, Слава, — сказал Станти.

— Надеюсь, скорой! — улыбнулся Адрей, бросил взгляд на нахмурившуюся Алилу и со смехом выскочил за дверь. Мар кивнул мне и медленно прошествовал туда же. За ним последовали Адим и Иларет, вежливо со мной попрощавшись.

— Алила, помоги Славе одеться и разыщи, наконец, своего брата, — сказал Витор. — Слава, мне очень жаль, что наша встреча была омрачена вмешательством убийцы, но я уверен, что следующая пройдёт гораздо спокойнее и веселей.

— Надеюсь, — вздохнула я, он улыбнулся ободряюще и вышел.

Я оделась, выбрав самое простое, зелёное с коричневым. Алила помогла мне, как ни странно, молча, и только под конец тяжело вздохнула. Я как раз взяла серёжки в руки, но решила, что совсем не хочу их надевать, и протянула ей. Она так же молча взяла их, положила на столик и обняла меня.

— Ну их, всё равно никогда не смогу надеть, да и ты, наверно, тоже, — она отстранилась и посмотрела на меня виновато: — Прости меня, я же не знала, что там убийца! Мне всё это кто-то подарил, я даже сама не помню, кто. Но ничего, Ладик поработает со мной, я вспомню, мы найдём этого ублюдка, и я с ним такое сделаю! — её глаза засверкали.

— Ой, ну его, — пробормотала я, устраивая голову у неё на плече. — Сейчас я могу только думать о том, как я устаааа-уах! — ла!!

Алила засмеялась, прижимая меня к себе и поглаживая по спине.

— Слава, ты прелесть! Давай не будем разыскивать Лада, сейчас тут чуть-чуть приляжем…

От двери раздалось:

— А давай ты оставишь несчастную полумёртвую от усталости Славу в покое, и я отвезу бедняжку домой!

— Лад, — буркнула Алила, — не смей употреблять слово "полумёртвая" по отношению к Славе! После того, что произошло!

— А что произошло? — спросил он, подходя с улыбкой, но его взгляд тут же переменился. — Слава, почему ты перевязана? Тебя ранили? Что случилось?!

— Это жутко долгая история, — я зевнула так, что чуть не вывихнула челюсть. — А я ужасно хочу спать…

— Дай-ка я посмотрю, — он встревожено потянулся ко мне, я как представила, что надо снимать платье, ждать, отвечать на вопросы…

— Не-ет!! Дома, — отрезала я. — Я хочу домой! Я безумно хочу спать! — я подтвердила свои слова очередным зевком и просительно глянула на Ладимира. Он только чуть улыбнулся, взял меня за руку, Алила пристроилась с другой стороны, и мы вышли из комнаты, пошли по галерее, потом по нескончаемым коридорам, сливающимся в моих сонных глазах в один…

Ладимир вдруг остановился и подхватил меня на руки.

— Я могу сама идти, — пробормотала я, устраивая голову у него на плече и с готовностью погружаясь в дрёму.

— Лучше я тебя донесу, малыш, — прошептал он, легко поцеловал меня в волосы, и я мгновенно заснула.

Проснулась я уже на пороге дома, потому что почувствовала, что меня передают с рук на руки.

— Слава, — услышала я любимый голос, разлепила глаза и счастливо улыбнулась Адрею. — Солнышко моё, как хорошо, что с тобой всё в порядке. Я так испугался!

— Значит, мне не казалось, ты правда?..

— Я же чувствую тебя… и я просто не смог бы жить дальше без тебя, — Адрей поцеловал меня, я прижалась к нему, и он отнёс меня наверх, осторожно снял платье и уложил меня в кровать.

— Не уходи, пожалуйста, — попросила я. — И вообще, пожалуйста, никуда больше не уходи.

— Прости, пожалуйста, — вздохнул он, садясь рядом. — Я хотел примчаться прямо туда, но вокруг было слишком много стражи и магов, и я боялся, как бы не сделать хуже своим появлением. Поэтому я просто стоял на пороге и ждал… Алила мне рассказала, что произошло. Ладимира заперся в кабинете и, подозреваю, придумывает страшную казнь тому, кто сделал этот треклятый кулон! Даже Алиле влетело за то, что она не проверяет свои украшения. Хотя чья бы корова мычала — я ведь попросил его присмотреть за тобой!

— Милый, не сердись, — попросила я. — Это просто моё извечное "везение". И не бойся, на самом деле, я ни за что не умру: только встретила тебя — и умирать?! — я приподняла одеяло, предлагая присоединиться ко мне.

Андрей засмеялся, лёг рядом, посмотрел на меня и посерьёзнел.

— Я не смогу без тебя, милая, — он протянул руку и погладил меня по щеке. Я потёрлась лицом о его ладонь и сказала:

— А я без тебя смогу? Пожалуйста, больше не оставляй меня.

— Обещаю. И не бойся. Мы все друг друга чувствуем, теперь и я чувствую тебя, это простое, не очень заметное заклинание. Лад придумал.

Хм, а Адим это заклинание не заметил. Наверно, с магией вообще у него не очень, но вот зато с лечебной здорово — у меня уже совсем ничего не болит, даже простреленное плечо.

— Ты не сердишься? — продолжил Адрей, встревоженный моим задумчивым видом. — Благодаря ему я почувствовал, что тебе угрожает опасность и вернулся в наш мир. Я и впредь буду чувствовать, если ты окажешься в опасности, будешь испугана или тебе будет плохо. Но если ты хочешь, чтобы я снял его…

— Ну что ты, я совсем не сержусь, и не надо его снимать. А когда мне хорошо, ты тоже чувствуешь? — я с трудом перевернулась — Адрей мгновенно помог — пристроилась у него на плече, обняла крепко и пояснила: — Вот как сейчас…

Адрей улыбнулся, тоже обнимая меня — бережно и нежно.

— А для этого мне никакие заклинания не нужны, — он поцеловал меня в лоб и выключил свет. — Давай спать, малыш, у тебя уже глаза закрываются.

— Угу, — пробормотала я и мгновенно заснула.