Превзойти себя самого. Том 1 (СИ)

Глава 30. Сладкий сон неожиданно обернулся кошмаром

Пространство заполнено бесчисленным множеством звёзд. Купаясь в их золотистом сиянии, Цайхуа ощущает спокойствие. Границы тела размылись, и она, слившись в единое целое с этим расшитым нитями ци полотном, отпускает сознание в свободный полёт.

Она слышит стук сердца. Чужого или её — понять невозможно. Совпадающей с ритмом дыхания, он расслабляет и создаёт атмосферу уюта.

Помятые крылья души расправляются в звёздном тепле, уже ставшем родным. Попытки вспомнить его обладателя, как и всегда, ни к чему не приводят. Но Цайхуа не расстраивается: ей достаточно знания, что о ней кто-то заботится. Неведомый призрак снова проник в её сон, чтобы наполнить его этим исцеляющим душу теплом.

Внезапно свет исчезает. Словно на солнце вдруг набежала зловещая туча, всё вокруг потемнело, и кожу обдало мертвенным холодом. Золотистые искры растворились в непроницаемом мраке, оставив после себя пустоту. Растущая с каждым мгновением, она постепенно насыщается страхом. Ледяной воздух густеет, всё шире разевает свою клыкастую пасть безысходность. Задыхаясь от ужаса, Цайхуа резко открывает глаза. И возвращается в реальность.

Сладкий сон неожиданно обернулся кошмаром.

Прежде чем ей удаётся прийти в себя, Цайхуа долго смотрит перед собой в темноту. Свечи погасли, а сияния звёзд недостаточно, чтобы осветить помещение крошечной хижины.

Наконец, когда дыхание становится ровным, Цайхуа переводит взгляд на другую половину кровати. Вопреки ожиданиям, Чэньсина там нет.

Она не хочет гадать, почему он ушёл. Однако мелькнувшая на задворках сознания мысль, что ему рядом с ней неуютно, раздражает Лу Цайхуа. В прочем, делать поспешные выводы она больше не хочет. Возможно, Чэньсин просто решил прогуляться.

Захватив с собой одеяло, девушка выходит из хижины и облегчённо вздыхает. Долго искать не пришлось. Чэньсин сидит на крыльце и, подперев подбородок ладонью, разглядывает иссиня-чёрное безлунное небо.

— О чём думаешь? — любопытствует Лу Цайхуа.

Присев рядом с Чэньсином, она накрывает его и себя одеялом. Юноша вздрагивает и награждает её растерянным взглядом.

— Холодно, — объясняет она и, в подтверждение, дышит на свои уже замёрзшие пальцы. Тёплое облачко пара мгновенно поднимается вверх, чтобы бесследно исчезнуть с остатками сна.

Чэньсин улыбается. Уровень его совершенствования позволяет поддерживать в теле тепло. И хотя юноше ни капли не холодно, он не даёт Цайхуа это понять. Она впервые о нём позаботилась, и просветлённый не хочет разрушать этот момент, столь незначительный и одновременно трогательный.

— Я вспоминаю наставника, — вскоре отвечает он на вопрос Цайхуа.

Обычно Чэньсин не говорит о своих чувствах с другими, и уж тем более не обсуждает Лао Тяньшу. Отношения с ним — его сокровенная тайна, в которую юноша не планирует никого посвящать. Воспоминания о самом дорогом человеке хранятся в сокровищнице его закрытого наглухо сердца, и посторонним не суждено насладиться их красотой, что причиняет Чэньсину мучительно сладкую боль.

Но с Лу Цайхуа всё иначе. С момента их первой встречи мысли о ней не дают парню покоя. Чем сильнее он хочет избежать с ней общения, тем крепче сплетаются нити их судеб, и, в конечном итоге, ему остаётся признать: теперь эта взбалмошная девушка стала неотъемлемой частью его бытия.

Просветлённый готов ей открыть свою драгоценную тайну. Она первая после Лао Тяньшу, кому он не против довериться.

— Чэньсин, — неуверенно начинает Лу Цайхуа и не находит в себе силы продолжить.

В ночной темноте растворяются их защитные маски. Пусть Цайхуа не видит лица просветлённого, ей без труда удаётся почувствовать и пропустить через себя его боль.

Она сразу догадывается, о каком из наставников Чэньсин говорит. Лао Тяньшу, следующий за ней по пятам невидимым призраком, остаётся для юноши самым желанным и родным человеком. Лу Цайхуа не представляет, что связывает этих двоих, однако преданность Чэньсина наставнику, мёртвому уже почти двадцать лет, вызывает у неё недовольство.

Память о Лао Тяньшу мешает Чэньсину жить полноценно. Не позволяя наставнику раствориться в безвременье, он платит слишком высокую цену. Все силы юноши уходят на то, чтобы поддерживать существование Лао Тяньшу в своей памяти. Взамен же его не ждёт ничего, кроме безразличия мира, от которого он сам отказался. И это не нравится девушке.

Прежде чем она разглядела в душе его своё отражение, Чэньсин страшно её раздражал. Непредсказуемый, мрачный, ни капли на неё не похожий — таким он казался ей раньше. Угроза, что Чэньсин излучал, практически сводила с ума, и необъяснимая жажда её устранить руководила каждым поступком Лу Цайхуа.

Чэньсин предстал перед ней закрытым моллюском, чью раковину она стремилась раскрыть лишь для того, чтобы найти в ней его безобидную плоть и, наконец, успокоиться.

И однажды это случилось. Рядом с ней Чэньсин стал другим человеком: открытым для чувств и готовым ими делиться. Душа просветлённого горела пламенем жизни, спалившим дотла его прежний образ и грозившим расплавить волю Лу Цайхуа.

Необщительный юноша, скрывающий боль за маской безразличия к миру, казалось бы, исчез навсегда. Но не прошло и нескольких дней, как Чэньсин снова замкнулся в себе. Стоило ему вспомнить наставника, и створки его непроницаемой раковины неумолимо захлопнулись, вернув его на дно прошлой жизни.

Вместо того, чтобы спать рядом с ней, он в одиночестве предаётся отчаянию. Разве оно того стоит?

Не представляя, о чём она думает, юноша с полуулыбкой обращается к Лу Цайхуа:

— Ты что-то хотела?

Сердце пропускает удар.

— А? Да…

Девушка делает вдох и решается.

— Чэньсин, может тебе пора его отпустить? Мне кажется, он бы хотел именно этого. Чтобы ты был свободен и счастлив.

Этого хочет и сама Цайхуа. Отчего-то ей больно видеть, как он продолжает хвататься за прошлое. И чтобы Чэньсин стал окончательно тем живым человеком, каким он был рядом с ней в последнее время, она произносит эти слова. Тихо, но очень уверенно.

Цайхуа даже не думает, что они могут ранить Чэньсина. Тем временем улыбка юноши меркнет, и он отворачивается.

Звёзды висят очень низко. Скопление их так велико, что кажется, будто небо не выдержит, и они прольются на землю ярким дождём. Таинственно мерцая в ночи, они очаровывают своей неземной красотой. И всё же им не сравниться с сиянием глаз Лао Тяньшу. Придёт время, и Чэньсин снова впитает в себя без остатка их мягкий свет, направленный на него одного.

Отпустить Лао Тяньшу? Ни за что. Сколько бы жизней ему ни предстояло прожить, в каждой из них он будет искать его. Красная нить прошла испытание жизнью и смертью. Пронзая пространство и время, она соединяет их души, что отчаянно стремятся друг к другу. Лао Тяньшу непременно вернётся. Чэньсин никогда от него не откажется, не променяет на счастливую жизнь. Да и может ли она быть счастливой, если в ней нет его?

Чэньсин смиренно принимает боль ожидания. Она — наказание за его былую никчёмность. В последний год своей жизни Лао Тяньшу перенёс немало страданий, однако Чэньсин не смог их с ним разделить. За это он будет винить себя до конца своих дней.

Юноша вдруг ощущает, что наставник как никогда близко к нему. Ритм сердца сбивается, на глазах блестят слёзы. Задыхаясь от нахлынувших эмоций, он почти физически чувствует, как его щёки накрывают родные изящные пальцы, и мягкий голос шепчет на ухо слова утешения.

Ждать осталось недолго. Скоро Чэньсин обнимет наставника, так крепко, насколько возможно, и больше никогда не отпустит. Он будет жадно ловить каждый взгляд, исполненный нежности, вдыхать аромат и наслаждаться теплом его тела, отдавая взамен себя целиком. Чэньсин сделает всё, чтобы Лао Тяньшу навсегда забыл о страданиях. И если потребуется, отдаст жизнь за него.

Чем дольше просветлённый молчит, тем сильнее путаются мысли Лу Цайхуа. Ей редко удавалось понять окружающих, а с головой погрузиться в их чувства — почти никогда. Однако сейчас она ощущает, как боль Чэньсина по капле насыщает собой её тело, вынуждает сердце биться быстрее. Девушка едва подавляет желание забыть обо всём и обнять его.

Просветлённый, что сидит рядом с ней, — один из самых несчастных на свете людей. Осознание этого заставляет её покраснеть от стыда: по ошибке приняв его отчуждённость от мира за самолюбие, она не раз задевала душевные раны Чэньсина. И даже страдая от боли, он ей помогал. Если задуматься, Чэньсин всегда был рядом с Лу Цайхуа, когда она в этом нуждалась, и дважды спасал её от преждевременной смерти. А что же она? …

Цайхуа крепко зажмуривается. Ей потребовалось так много времени, чтобы понять: Чэньсину она обязана многим. И, если честно, она совершенно не против начать возвращать ему долг, пусть это даже займёт целую вечность.

Девушка открывает глаза, чтобы в тот же момент перевести взгляд на Чэньсина. Внутри полыхает огонь, испепеливший остатки здравого смысла, и она не пытается его подавить. Опасаясь упасть в бездну неизведанных чувств, она не заметила, что уже давно в ней находится. Пусть Цайхуа не готова признать это, она собирается действовать. Потому что желание обнять этого юношу сильнее всех её страхов.

— Его я не отпущу никогда, — неожиданно отвечает Чэньсин, прежде чем Цайхуа успевает сделать хоть что-то.

Порыв холодного ветра уносит слова просветлённого вместе с собой, однако в душе навсегда остаётся их тяжёлый осадок.

Скинув с себя одеяло, Чэньсин резко встаёт и направляется к лесу.

От этой девушки ему лучше держаться подальше. Душу будто окатили студёной водой, когда он вдруг осознал: рядом с ней он больше не может хранить верность наставнику. Поддавшись мимолётным влечениям, он забыл о Лао Тяньшу, предал его в своих мыслях.

Самый дорогой для него человек скоро вернётся, и Лу Цайхуа рядом с ними не место. А чувства, что она в нём разбудила… Совесть не позволит ему сохранить их, ведь сколько он ни пытался себя заверить в обратном, они куда глубже, чем простой интерес.

Но что бы он ни испытывал к Лу Цайхуа, это не имеет значения, ведь он давно сделал выбор. Его сердце навсегда принадлежит Лао Тяньшу, и только за ним Чэньсин готов следовать до конца своих дней.

Цайхуа смотрит просветлённому вслед, пока его окончательно не поглощает ночной полумрак. Она пребывает в растерянности, и вместе с тем изнутри её обжигает обида.

Вспомнив наставника, Чэньсин снова замкнулся, предпочёл в одиночестве терпеть свою боль. Но просветлённая не готова с этим мириться. В конце концов, она задолжала ему целых две жизни, а потому сделает всё, чтобы помочь Чэньсину начать всё с начала.

Но сперва ей стоит немного остыть. Так как случайно она сломала ступеньку, по которой со злости ударила левой ногой.

***

Остаток ночи Цайхуа не спала. Ворочаясь на холодной кровати, она до самого утра пыталась прогнать мрачные мысли. Теперь же, взъерошенная и обессиленная, она буравила взглядом изображение Лао Тяньшу. Вот только нежный, как лепестки весенних цветов, сероглазый бессмертный продолжал изучать волны любви несмотря на её недовольство.

На тренировку в таком состоянии идти не хотелось. И сейчас, в попытке отвлечь себя от желания разорвать на кусочки портрет этого милого юноши, она снова потянулась к осколкам меча. Однако ничего не случилось. Холодный металл остался безжизненно тусклым даже после попытки пропустить через него потоки духовной энергии. И лишь когда распахнулась дверь хижины, осколки начали слабо светиться.

— Ифэй отправляет нас на обход. Встретимся в деревне у южного склона, — голос холодный и равнодушный.

Не удостоив Лу Цайхуа даже взглядом, он прошёл в помещение, чтобы зажечь благовония у портрета Лао Тяньшу и после молча выйти наружу.

Девушке пришлось спускаться самой. В прошлом ей довелось много раз ходить по этой дороге, поэтому, зная её наизусть, Лу Цайхуа двигалась достаточно быстро. И всё же по скорости она не могла сравниться Чэньсином, который предпочёл лететь на мече. Так, мысленно проклиная его заодно с Лунху Ифэем, очевидно что-то снова задумавшим, Лу Цайхуа вошла в свою родную деревню.

Хотя всё произошло слишком внезапно, Цайхуа не ощущала тревоги. Словно так и должно было быть. Бессонная ночь, а затем, вместо обычного учебного дня, задание от главного убийцы учеников школы Ли.

Чэньсина нигде не было видно. Пройдя несколько улиц с растущим внутри раздражением, девушка вновь прокляла его скверный характер. Всё же хорошо начиналось! Так почему она должна терпеть его безразличие и делать вид, что ей ничуть не обидно?

Цайхуа непременно выскажет юноше всё, что о нём думает. То обнимает и кормит вкусной лапшой, то оставляет одну в лесной хижине и избегает. Порядочные люди себя так не ведут!

Как назло, Цайхуа была очень голодной, что лишь сильнее распаляло огонь её гнева. В конечном итоге просветлённая бросила поиски и решила зайти к Юньчжи и наставнику Лао. Должно быть, они уже завтракают. И именно это нужно сейчас Цайхуа: бесплатная трапеза в компании близких людей, способных заполнить теплом её опустошённую душу.

Дверь открыла Юньчжи. Цайхуа было кинулась к ней обниматься, однако выражение лица её заставило девушку умерить свой пыл. Бледнее бумаги, с искрами ужаса в льдистых глазах, Юньчжи была сама не своя.

В сознание мгновенно закралось предчувствие чего-то ужасного.

— Что случилось? — схватив её за руку, Цайхуа с беспокойством огляделась по сторонам.

Ничего необычного она не заметила. Всё те же светлые стены, в залитом солнцем гостевом помещении, в котором Юньчжи обычно работала, стоят тот же стол и круглый стеллаж. Разве что из комнаты наставника вдруг донёсся удушающий кашель.

— Юньчжи? — голос Цайхуа задрожал.

Губы сжаты в плотную линию, дыхание глубокое, ровное. Юньчжи, как и всегда, достаточно сдержана. Не позволяя панике захватить себя окончательно, она указывает взглядом на дверь Чжуаньцзэ и произносит всего одно слово:

— Наставник.

И Цайхуа всё поняла. Ещё в прошлом году его здоровье серьёзно ухудшилось. И хотя в их последнюю встречу просветлённой казалось, что он в полном порядке, на деле Чжуаньцзэ балансировал на грани жизни и смерти.

— Ему стало хуже? Почему?

Цайхуа собиралась войти к наставнику в комнату, но Юньчжи, крепко схватив её за рукав, не дала сделать и шагу.

— Тёмная ци.

— Что тёмная ци? — вырвавшись из цепких пальцев подруги, Цайхуа начала терять контроль над собой.

Тело покрылось испариной, руки и ноги потяжелели. Вязкий туман проникает под кожу, чтобы лишить её ощущений, и Лу Цайхуа, на миг потерявшая связь с внешним миром, слышит один только звон в голове. А после надежда разбивается на тысячи мелких осколков, что ранят стенки души, заставляют их кровоточить.

— Вчера вечером ко мне пришла женщина. Вроде обычная, в чёрном плаще…

Внутри всё холодеет. Женщин в чёрном плаще может быть много, но Лу Цайхуа не сомневается: речь идёт о той самой, что не раз пыталась забрать её жизнь. Волнами от неё исходит тёмная ци, и старый наставник, чтобы нейтрализовать её действие, наверняка потратил много духовной энергии. Что не могло обойтись без последствий.

Напряжённо кусая губу, Цайхуа слушает дальше.

Женщина в чёрном плаще зашла в дом без спроса. Алые губы растянулись в довольной улыбке, когда она поняла, что Юньчжи её не боится.

Лучи заходящего солнца, отразившись в глазах тёплыми бликами, ничуть не согрели взгляд девушки. Посмотрев незнакомке в лицо, Юньчжи недовольно приподняла правую бровь.

Впрочем, неприветливость девушки не задела Гунъи. К её внутренней силе женщина отнеслась с уважением и, больше не медля, положила перед ней вырванную из книги страницу.

— Говорят, в каллиграфии тебе нет равных. Сделай мне точную копию. Только подправь кое-где содержание.

Озвучив просьбу, Гунъи положила на стол ещё один лист, испещрённый неровными символами.

Юньчжи не обдумала толком её предложение, как незнакомка исчезла.

Вернулась Гунъи уже следующим утром. Отказавшись платить за работу, она улыбнулась и произнесла всего одну фразу:

— Взамен я сохраню тебе жизнь.

Цайхуа игнорирует последнюю часть рассказа. Мысли вертятся вокруг той самой страницы, которую Юньчжи не описала детально, и просветлённая в конце концов перебивает подругу:

— Что было в листе? Можно подробнее?

Юньчжи не задаёт лишних вопросов. Она хорошо знает Лу Цайхуа, чтобы понять ход её мыслей. Если та заострила на чём-то внимание, значит это действительно важно.

— Там были изображены две обычные чашки. Причём способ их применения достаточно жуткий. Сначала они заполняются кровью, потом…

Договорить она не успела. Входная дверь распахнулась и на пороге показался Чэньсин. Не менее взволнованный, чем Лу Цайхуа, он громко позвал её:

— Ты! Где тебя носит? Я обнаружил скопление тёмной энергии.

Цайхуа ещё не осмыслила, что происходит, как юноша в алом схватил её за рукав и потянул на выход из дома.

— Поговорим, как вернусь! — кричит Цайхуа, когда они отходят на несколько чжанов.

Пульс отдаёт в голове, от напряжения ломит в конечностях. Подобно пушинке, опустившейся в середину реки, она по случайности оказалась в самой гуще событий. Подхваченная их бурным потоком, без единой возможности выбраться, сейчас она может быть лишь наблюдателем. Беспомощным и бесполезным.

Старому наставнику плохо, тайна демонических чашек раскрыта не до конца, а впереди ждёт бесконечная тьма, с которой Цайхуа не готова бороться. Всё произошло слишком быстро, смешалось в вязкую кашу, что склеила мысли и вызвала у неё тошноту.

— Здесь, — сообщает Чэньсин и вынимает из ножен клинок.

Цайхуа растерянно смотрит на заброшенный дом, хозяева которого умерли два года назад. Похоронное убранство его со временем приобрело грязно-жёлтый оттенок, пробуждающий в ней панический страх. Лишённые жизни деревья уткнулись ветвями в затянутое тучами небо, сухая трава склонилась под натиском осеннего ветра.

Обычно она избегала смотреть в сторону этого места. А уж о том, что здесь может быть пристанище демонов, она даже не думала. Так или иначе, в прошлом году из-за них здесь погибло много людей, чему Цайхуа не придавала значения. И за это она себя никогда не простит.

Перед тем, как зайти внутрь, Цайхуа и Чэньсин обмениваются беспокойными взглядами. Оба готовятся к худшему и, сделав медленный вдох, толкают скрипучую дверь.

Вперёд.

Потяжелевшая от скопления демонической ци темнота мгновенно притупляет органы чувств. Воздух пропитан запахом смерти, повсюду слышатся звуки чужого дыхания.

Потеряв ориентацию в пространстве, девушка невольно хватает Чэньсина за руку. А после на обшарпанных стенах вдруг вспыхивают десятки огней. Освещённые пламенем лица приветливо улыбаются им, однако в глазах их сверкает жажда убийства. Демоны, занявшие людские тела, окружают Цайхуа и Чэньсина плотным кольцом, каждый из них предвкушает пролитие крови.

— Это вас, значит, мне нужно убить? — голос, смутно знакомый Лу Цайхуа, звучит из глубины помещения, где на обитом бархатом стуле сидит старший демон.

Тело, что он захватил, некогда принадлежало мужчине среднего возраста. Начавшие седеть у висков длинные волосы рассыпаются по широким плечам, могучее тело скрывает расшитый серебристыми нитями плащ. Исходящая от него аура зла почти осязаема, и Лу Цайхуа страшно представить, сколько веков прожил этот демон.

Девушка бегло оглядывается по сторонам. Место похоже на оружейную, но пыльные полки, увешанные мечами и луками, также набиты старыми свитками, склянками и прочим непонятного назначения хламом. Похоже, этот заброшенный дом стал для демонов складом, где они хранили награбленное.

— Нет, так не пойдёт, — продолжает тем временем демон.

Заняв удобную позу, он скользит насмешливым взглядом по жаждущим крови собратьям и, наконец, отдаёт им приказ:

— Парня не трогать. С девчонкой же можете делать, что захотите.

Последние слова главного демона тонут в неистовом визге толпы.

Хотя демоны не намного сильнее людей, справиться с ними — непростая задача. Точно рой растревоженных пчёл, они бешено вьются вокруг Цайхуа. Пока Чэньсин отбивает удары, она концентрируется на своих духовных каналах и пытается применить новую технику. Однако она бесполезна — повсюду лишь неподвластная ей тёмная ци.

Кровь приливает к вискам, закипает подобно вулканической лаве. В попытке увернуться от четырёх атак одновременно, она получает сзади мощный удар и давится воздухом. Оглушённая безумными криками, ещё не до конца осознавшая, что происходит, Лу Цайхуа наблюдает за тем, как к ней приближаются острые лезвия.

Ворваться в логово демонов, не позвав на подмогу, было глупой ошибкой. Но ещё более глупо было идти сюда безоружной.

Она снова в шаге от смерти. Холодный металл, что вот-вот войдёт в тело, отражает всполохи пламени. И Цайхуа, завороженная его красотой, отдаётся на волю судьбы. На этот раз она сделала всё, чтобы себя защитить. Что будет дальше — от неё не зависит.

Внезапно её обнимают сильные руки. Закрыв Цайхуа своим телом, Чэньсин крепко зажмуривается в ожидании режущей боли.

Девушка широко раскрывает глаза, ощущая, как пальцы немеют от ужаса.

Почему всё происходит именно так?

Почему всё так глупо?

Почему?

Если с Чэньсином что-то случится, она…

В помещении неожиданно становится тихо. Время будто на миг останавливается, а затем, под звуки падения орудий убийства и тел, к просветлённой летит сияющий меч. Перерезав глотки всех нападавших, он лег рукоятью в заледеневшую от страха ладонь Цайхуа. Так легко и уверенно, словно проделывал это бессчётное количество раз.