Превзойти себя самого. Том 1 (СИ)

Глава 14. Чем больше ты сможешь узнать, тем лучшее будущее себе обеспечишь и избежишь многих проблем

Цайхуа отдёрнула руку, и наваждение бесследно растаяло в чуть потускневшем сиянии ци. Свет, исходящий от шара, сделался мягким. Теперь он освещал только центр нефритовой залы, позволив белым высоким колоннам, окружавшим её по периметру, укрыться в тени.

— Я…, — Цайхуа растерянно скользнула взглядом вокруг.

Юйчжоу исчезла, словно её здесь и не было. Словно всё это время она была плодом фантазии Лу Цайхуа, как и голоса мужчины с ребёнком, как и эта манящая, захватывающая дух, энергия шара.

— Я не знаю. Правда не знаю. Оно само как-то.

Тай Циньюэ оставалась спокойной. Как если бы сейчас не она застукала Лу Цайхуа на вершине Тайшань, в самом сердце обители бессмертных. Резкие тени, что легли на лицо главы школы, казалось, пропитывали его ещё большей суровостью: непреклонной, но справедливой. Женщина хранила молчание. Было понятно — такой ответ её ничуть не устраивал.

— Я нарушила правило, — честно созналась во всём Цайхуа. Отрицать очевидное, как и пытаться себя оправдать, просто не было смысла. — Я знала, что Вы меня сюда не пустите, но именно здесь я оказалась случайно. Не разглядела в темноте библиотеку, вот и забралась сюда.

Если Циньюэ и не поверила ей, то виду не подала. Глаза её, по обыкновению, не раскрывали секретов бесстрастной души. Коснувшись запястья насторожившейся девушки, она о чём-то ненадолго задумалась, и тонкие брови её сошлись к переносице. Пальцы женщины были холодными, почти ледяными, но прикосновение их было лёгким и невесомым настолько, что на миг Цайхуа показалось, будто на кожу её опустилась легкокрылая бабочка.

— Зачем тебе библиотека бессмертных?

— Хотела найти книгу о духовных сущностях, — соврала Цайхуа быстрее, чем успела подумать, и тут же прикусила язык. Опрометчиво. Эта книга ведь вполне могла оказаться в ученической библиотеке. А если так, женщина обязательно заподозрит неладное.

— И зачем она тебе?

— Мне стало интересно, могут ли духовные сущности принимать человеческий облик?

Тай Циньюэ, отпустив запястье ученицы, молча взглянула на неё. И пусть за этим взглядом, странным и будто стеклянным, нельзя было прочесть мысли женщины, Цайхуа интуитивно почувствовала в нём нечто большее. Необъяснимо важное и при этом таящее в себе лёгкий привкус опасности.

Это ощущение заставило девушку пожалеть обо всём, что она уже успела сказать. Проклиная свой длинный язык, наверное, уже в тысячный раз, Цайхуа продолжила открыто смотреть в лицо главы школы. Теперь остаётся идти до конца.

— Не могут, — вдруг ответила Циньюэ и развернулась к выходу из залы. По ровной спине струился белоснежный шёлк лёгкой накидки. — Все души лишаются воспоминаний, когда выходят из тела. А затем они могут принять только форму животного.

Цайхуа последний раз взглянула на сияющий шар. Его мягкий свет по-прежнему манил её, молил прикоснуться, хотя бы на миг погрузить пальцы в тепло этой ци. Но девушка только вздохнула и, пока главу школы Чэнсянь окончательно не поглотил мрак коридора, торопливо побежала за ней.

Она ещё вернётся сюда, и поможет Юйчжоу разобраться с чем бы то ни было. Если конечно, это не ей недавно пытались помочь…

— Наставница Тай, — обратилась к женщине Лу Цайхуа. — Позвольте задать вам вопрос?

Даже в такой ситуации, когда лишний раз заводить разговоры не следовало, она продолжала удовлетворять своё любопытство. Казалось, сейчас она ходит по тонкому льду, рискуя вот-вот провалиться в тёмную бездну. Однако, ещё при обучении у старого наставника Лао, девушка поняла одну нехитрую истину: чем больше ты сможешь узнать, тем лучшее будущее себе обеспечишь и избежишь многих проблем.

Не дождавшись ответа, Цайхуа продолжила:

— А может быть такое, что душа сохранила воспоминания и не превратилась в духовную сущность?

Женщина замедлила движение, точно задумалась: стоит ли ей отвечать на вопрос, и что за этим последует в будущем.

Стены вокруг, пустые и мрачные, излучали призрачный свет. Но отчего-то он больше не отзывался на шаги просветлённых, безжизненно замер, навсегда отделившись от гулкого эхо их поступи.

Время продолжало растягиваться, мучительно давить на сознание: без того воспалённое и чрезмерно уставшее. Спёртый воздух застревал ещё в горле, вызывая желание как можно скорее оказаться снаружи. Всё вокруг стало похоже на сон. Липкий и вязкий, как тесто.

— Человек умирает, теряет воспоминания и, если ему повезёт, становится духовной сущностью, — тихо заговорила Циньюэ. — Что касается нас, после смерти душа просветлённого переселяется в меч. Воспоминания она сохраняет, но в мире смертных не задерживается. То, о чём ты говоришь, невозможно.

— Но, — Цайхуа продолжала стоять на своём. — Разве душа просветлённого во всех случаях поселяется в меч?

Тай Циньюэ обернулась и окинула девушку своим непроницаемым, но, вместе с тем, таким многозначительным, будто оценивающим взглядом. Вверх по спине пробежал холодок.

— Не во всех, — голос женщины прозвучал неожиданно резко. — Если меч уничтожен, душа просветлённого, который не успел вознестись, становится духовной сущностью и остаётся жить в мире смертных. Без воспоминаний.

Цайхуа сделала медленный выдох и, приготовившись к самому худшему, осторожно спросила:

— А если меч уничтожен, но всё-таки душа просветлённого не превратилась в духовную сущность и сохранила воспоминания?

Женщина остановилась окончательно. Нервно сглотнув, Цайхуа чуть прикрыла глаза и усилием воли подавила поднявшийся внутри страх.

Она обязана разобраться, что из себя представляет Юйчжоу. Хотя бы одна тайна должна оказаться раскрытой, и тогда девушка сможет уверенно двигаться дальше.

Цайхуа чувствовала: должно быть что-то ещё. Эфемерный, едва различимый вопросительный знак скрывался в самой интонации наставницы Тай. Существовала некая тайна, неуловимая, но в то же время толкающая Лу Цайхуа на расспросы. И она слушала свой внутренний голос, продолжая тянуть за разные нити этого странного, как паутина, причудливого разговора. Лишь бы узнать чуть больше того, что уже и так всем известно.

— Наставница Тай, простите меня за бестактность, — как можно искреннее извинилась девушка. — Может, простым ученикам вроде меня такое знать не положено, но мне и правда важно разобраться в этом вопросе. Я даже рискнула и без разрешения пришла сюда. Я понимаю, что заслужила наказание, и готова его понести. И всё же прошу вас ответить. Больше мне некого спрашивать.

Закончив последнюю фразу, девушка вдруг вспомнила Шанъяо. Уж его-то она может спросить когда и о чём ей будет угодно. Этот парень, судя по всему, немало лет провёл среди просветлённых, впитывая сразу те знания, что недоступны для прочтения в книгах. Он знал даже то, о чём ей никогда не рассказывал старый наставник Чжуаньцзэ. Однако на этот вопрос Шанъяо вряд ли найдёт что сказать. А оставаться и дальше в неведении она просто устала.

Цайхуа уже не надеялась на продолжение беседы, как вдруг Тай Циньюэ заговорила на удивление тихим надтреснутым голосом:

— Я ни о чём подобном не слышала. О сохранении воспоминаний уж точно. Но, кто знает, может быть это возможно. Есть и ещё кое-что. Если душа просветлённого не переселяется в меч, она может найти приют в другом теле.

— Перерождение? Разве это возможно? — ахнула девушка.

— Да. Если использовать технику сплетения душ. Когда две души связаны, не важно, сколько раз будет умирать любой из этих двоих. До тех пор, пока один человек продолжает жить на этой земле, второй будет к нему возвращаться.

Цайхуа ошарашенно пыталась принять свалившиеся на голову новые сведения. Конечно, эта информация была для неё бесполезной, но о таком волнующем воображение и, вместе с тем, до мурашек пугающем факте она узнала впервые. Впрочем, девушка была готова поклясться, что о технике сплетения душ знают лишь единицы. До этого разговора Лу Цайхуа была абсолютно уверена: после смерти пути назад нет. Просветлённые возносятся в Небесное царство, переселяются в меч или же, как и все достойные обычные люди, обращаются духовными сущностями. Но перерождение? Нет. О таком она слышит впервые.

— Сплетение душ — утерянная техника, о которой все давно позабыли. О ней знал один мой отец. И то, узнать ему удалось по случайности, — будто прочла её мысли Циньюэ.

Шумно вздохнув, так, что это услышала Лу Цайхуа, она на мгновение сжала кулаки и продолжила идти вперёд. Быстро, стремительно, словно пыталась как можно скорее от чего-то сбежать. От чего-то тяжёлого, страшного и необъяснимо болезненного.

— Ваш отец — Тай Хуэй? — уточнила девушка, припомнив беседу с учителем Чжао.

Циньюэ ускорила шаг и кивнула. По крайней мере так показалось Лу Цайхуа.

— Но зачем вы мне рассказали про технику?

— Я рассказала всё мне известное, чтобы ответить на твой странный вопрос. Как видишь, даже исключение из правил отлично от того, что ты пыталась узнать.

Остаток пути они прошли молча. Мысли Лу Цайхуа были заняты размышлениями над поведением наставницы Тай: так легко получить от неё все ответы она не рассчитывала.

Тай Циньюэ поступала в соответствии со своими интересами, о которых Цайхуа не решалась предположить даже в смелых фантазиях. Всё, что касалось этой загадочной женщины, вызывало в ней опасение. Но вместе со страхом, затесавшимся в глубинах души, девушка не могла не испытывать к ней уважение. Если всё так, как ей рассказал Лунху Чжао, эта женщина потеряла сестру и навсегда рассталась с отцом. Но даже оставшись одна, Циньюэ заняла пост главы школы и продолжила двигаться дальше. Её духовная энергия, граничащая почти что с божественной силой, завидное самообладание и прочный внутренний стержень заставляли Лу Цайхуа восхищаться.

Когда они наконец-то вышли наружу, на горизонте уже занимался рассвет. Чистое небо, точно огромное хрустальное озеро, отражало в себе мечты Цайхуа. Обратившись россыпью сияющих звёзд, её заветные желания, все тайные надежды мерцали на этом огромном светлеющем куполе. Этот тусклый, но такой настоящий и привлекательный свет проникал в самую душу, поднимал с её потаённых глубин несокрушимую уверенность в будущем: однажды Цайхуа встанет на меч, и, воздев руки к небу, дотронется до каждой из звёзд.

С наслаждением вдохнув свежий воздух, девушка улыбнулась. Ночное приключение рассеялось в густом клокастом тумане, скользящем у кромки небес. И она сама, Лу Цайхуа, будто парит среди облаков, касается их дрожащими пальцами, оставляет на них отпечатки неразгаданных тайн.

— А теперь по поводу твоего наказания, — вернула её на землЮциньюэ. — Сегодня вечером ты отправляешься на обход города Тай.

***

Несмотря на раннее утро, в учебном зале царило оживление. Стоило Лу Цайхуа зайти в это наполненное гулом помещение, как к ней сразу же подбежал Шанъяо: как обычно взъерошенный, с широкой улыбкой и весёлым огнём в карамельных глазах. Без церемоний и даже приветствия, он схватил девушку под руку и потащил в сторону стола учителя.

— Занял тебе место в первых рядах, — с гордостью сообщил юноша, очевидно ожидая от Лу Цайхуа похвалы.

Сегодня он держался с ней слишком раскованно, как если бы они давно были друзьями. И неудивительно, подумалось девушке. После того как Шанъяо по её милости был преображён в молодую красотку, было бы странно, если б они не подружились сильнее. Всё же совместные шалости сближают людей.

Цайхуа могла пересчитать по пальцам дни их знакомства. Она до сих пор ничего не знала о нём, как не могла даже представить, почему юноша решил ей помочь в их первую встречу. Тем не менее, девушка была искренне рада такому другу, как он. Что-то в его поведении, в бесконечном тепле его доброй улыбки, предназначенной ей, Лу Цайхуа, отзывалось в ней нежностью. Он в самом деле стал её личным солнышком, способным разогнать темноту непредсказуемой жизни.

— Я рад, что ты пришла. Уж думал, проспишь и пропустишь занятие.

Шанъяо с размаху плюхнулся за соседний стол слева от девушки, и бирюзовые одежды его опустились вокруг, точно лепестки окаймили сердцевину цветка. Сама Цайхуа не спешила садиться. Стоит ей это сделать, как на неё мигом обрушится тысяча цзиней накопленной за ночь усталости.

— Какое там, — она усмехнулась. — Я вообще спать не ложилась.

Будто в подтверждение слов, на неё накатила зевота, и девушка прикрыла лицо рукавом. О том, что наверняка под глазами красуются синие пятна, не хотелось и думать. Главное — не заснуть на занятии, а всё остальное она уж как-нибудь переживёт.

— Оно и видно, — фыркнул Шанъяо и, перехватив возмущённый взгляд девушки, тут же поспешил объясниться. — Имею ввиду, я в курсе твоих ночных похождений. Тебе повезло, что в патрульной команде с тобой буду я.

— Слава богам, ты, а не этот самодовольный Чэньсин, — буркнула девушка. — Видеть его не хочу.

Глаза юноши всего на миг округлились, словно он увидел за Лу Цайхуа невесть откуда взявшегося демона, и вдруг рассмеялся. Неожиданно громко, но в то же время мелодично и звонко. Так смеялся только Шанъяо. Словно озорной ручеёк бежал по каменистому склону.

Почувствовав неладное, Цайхуа обернулась. Слегка подняв бровь, ничего не выражающим взглядом на неё смотрел парень в алых одеждах. И только губы его, чуть изогнувшись в ироничной усмешке, выдавали эмоции.

Шею Чэньсина по-прежнему обвивала повязка. Капли крови на ней, уже засохшие и потемневшие, снова напомнили девушке о её первом учебном и неудавшемся бое. Сердце забилось быстрее, однако Лу Цайхуа продолжила стойко смотреть парню прямо в лицо. Пусть ощутит на себе всю её безграничную ненависть.

— Мне кажется, или это я должен тебя избегать, — в серых, точно грозовое небо, глазах мелькнуло какое-то чувство. Девушка не сумела его распознать, но где-то на самых задворках души ей стало вдруг неуютно. Что-тоболезненно шевельнулось в груди, стиснуло сердце колючими путами, и она, не желая больше это испытывать, с досадой опустила взгляд вниз. — Не беспокойся, через пару дней меня здесь не будет.

Цайхуа была готова поспорить, что Чэньсин обязательно её заденет плечом, когда важно прошествует мимо. Но стоило ей приготовиться высказать всё, что она о нём думает, как парень спокойно, без лишних движений, сел за стол справа и отвернулся к окну. Подперев рукой голову, он замер неподвижной каменной статуей. Алый рукав неторопливо спускался вниз к локтю, обнажая багровую ленту, что в несколько витков обнимала запястье. Цайхуа её уже видела ранее, и теперь ей стало вдруг любопытно: что это за лента такая? Девушка знала, что кроме Чэньсина в школе Ли такие не носит никто.

— Он возвращается в Ли вместе с учителем Чжао, — прошептал ей Шанъяо, по-своему истолковав вопросительный взгляд Цайхуа. — Очень скоро и меня здесь не будет. На смену к вам прилетят другие наставники.

Несмотря на то, что близилось начало урока, ученики продолжали возбуждённо шуметь. Звуки их голосов терялись в аромате цветущей магнолии, что протянула свои ветви прямо в окно. Огромное и круглое, оно не защищало от ветра, шуршащего страницами книг. Широкий учительский стол, установленный на небольшом возвышении и заваленный старыми свитками, украшала ваза с цветочной композицией. Свежесрезанные, всё ещё влажные от капель росы, эти цветы напомнили ей о Юцин. Лишь бы сегодня эта девчонка успела на занятие к учителю из школы Чунгао.

Тело словно лишилось всех жизненных сил, настолько сильно ей вдруг захотелось спать. Кости и мышцы, требуя отдыха, болезненно ныли, потяжелевшие веки слипались, и только слабый огонёк интереса всё ещё теплился где-то внутри, согревая сознание и не позволяя заснуть.

В попытке отвлечься от накатившей усталости, просветлённая обратилась к Шанъяо:

— Ту девушку, Юйлинь кажется, сумели спасти?

— О-о, — многозначительно выдохнул парень. — Сейчас эта новость у всех на слуху. Яд парализовал её духовные каналы, и наставники пытались его устранить с помощью своей энергии. Но чем дольше они её передавали, тем хуже Юйлинь становилось. В последний момент появился учитель Чжао. Он подал всем очень странную идею, но именно она и спасла жизнь Юйлинь.

Услышав о Лунху Чжао, девушка неосознанно обернулась к Чэньсину. И вдруг столкнулась с его внимательным, немигающим взглядом. Всего миг они растерянно смотрели друг другу в глаза, пока Чэньсин не нарушил момент установившейся связи. Усмехнувшись, по обыкновению мрачно, он отвернулся обратно к окну.

— Учитель Чжао решил, что если светлая энергия только ухудшает состояние, то надо сделать всё наоборот, — продолжил Шанъяо. — В итоге духовные каналы Юйлинь были опустошены, и её состояние значительно улучшилось. Пока никто не знает, сможет ли она вернуться к прежней жизни, но самое главное — она осталась жива.

Пока девушка, усиленно напрягая извилины, пыталась поймать суть истории, голоса учеников резко стихли. Зал затопила тишина. Душная, пронизанная сладковатым оттенком магнолии, она отрезала Лу Цайхуа от реальности, впитала в себя ход её мыслей, не оставив от них ничего. По учебной зале бесшумно скользили одежды Мао Шуая.

— Чем просветлённый отличается от обычного человека? — с ходу, без предисловий задал вопрос учитель.

Мужчина остановился у края стола и, удивлённо взглянув на вазу с цветами, развернулся к ученикам. Как всегда, безмятежный, с безупречной улыбкой и окутанный сильной, но вместе с тем очень мягкой и тёплой аурой. Наверное, подумала Лу Цайхуа, такова особенность всех просветлённых школы Каймин.

— Позвольте ответить, — раздался чей-то незнакомый голос. — Просветлённый знает о том, что умеет. Причём, он не только знает о своих возможностях, но также и развивает их. В этом состоит совершенствование, и это нас отличает от обычных людей.

— Верно, — отозвался Мао Шуай. — Сегодня я хочу вам напомнить о том, что все вы прекрасно умеете, но могли забыть по разным причинам. Это знание лежит в основе учения школы Каймин, и этого знания будет достаточно, чтобы обрести огромную силу. Человек по природе своей гармоничен. Почему? Он такая же часть дыхания жизни, как и леса, травы и реки. Человек не просто рождён этим миром, он связан с ним до конца своих дней и даже после смерти. И если почувствовать эту тонкую связь, если позволить ей окрепнуть, и если вы подчинитесь силе природы, она подарит взамен огромную власть. Сосуществуйте с этим миром, прислушивайтесь к музыке ветра и пению птиц, откройте возможности, доступные вам от рождения. Просто слейтесь с ритмом природы, пропустите её сквозь себя и станьте ею самой.

Растворившись в бархатном голосе Мао Шуая, девушка с запозданием ощутила, как начинает проваливаться в сон. Однако стоило учителю прямо в воздухе скрестить ноги и, продолжая парить в половине чжана от пола, погрузиться в медитацию, как вся сонливость моментально исчезла.

С раскрытыми ученики разных школ наблюдали, как за спиной учителя Шуая медленно отрываются от цветов лепестки и плавно его окружают. Не веря глазам, Цайхуа покосилась в сторону друга. Тот, казалось, видел это чудо не в первый раз. Лицо юноши оставалось спокойным, и лишь в глазах промелькнуло колючее чувство. Нечто вроде обиды.

Вдруг лепестки закружились в стремительном вихре, окутали Мао Шуая пестрящим кольцом. По-прежнему не открывая глаз, мужчина вынул из рукава спелую грушу и подкинул её над головой. В тот же миг лепестки, превратившись в тысячи крохотных лезвий, искромсали её на множество мелких частей. Мао Шуай опустился и, стряхнув с плеча лепесток, наконец-то открыл глаза.

— Почувствуйте силу природы, и в ваших руках она станет оружием, — тихо изрёк учитель. Прошёл всего миг, как он бесследно исчез, оставив после себя свежее дыхание ветра.

После такого занятия Цайхуа непременно захотелось повторить хотя бы что-то похожее. Пусть не точно такое же, пусть она заставит взлететь только один лепесток, но и этого будет достаточно.

Как обычно, от нечего делать, Шанъяо увязался за ней.

— Ты ведь не просто так позвал меня на это занятие? — хитро улыбнулась Лу Цайхуа.

— Конечно. Не наставником же моим любоваться, — засмеялся парень. — Я заметил, что меч не подчиняется тебе. Кто знает, сколько пройдёт времени, пока ты им овладеешь, а защищать себя ты должна уметь всегда. Тем более, что сегодня нас ждёт обход.

— Послушай, — спохватилась вдруг девушка. — А почему обход считается наказанием?

— Ну, как сказать, — задумался юноша. — В последнее время ни один ночной патруль не обходится без жертв. Ребята отказываются принимать в этом участие, поэтому их можно заставить теперь только так.

— А ты-то за что наказан? — наконец задала мучавший её вопрос Цайхуа.

— Я? — помедлил с ответом Шанъяо. — Я опозорил учителя.

— Прости…

— Да ладно, я ни о чём не жалею, — он ободряюще ей улыбнулся.

Просветлённые расположились прямо в траве. Прислониться к шершавой коре старого дерева, с головой погрузиться в прохладу и попытаться нащупать с природой ту самую связь, которую всем показал Мао Шуай, — кажется, именно этого ей не хватало всю её жизнь. Просто вернуться истокам и принять себя как часть этого огромного мира — это так просто, но почему-то она никогда об этом не думала. И эта очевидная истина превратилась для Лу Цайхуа в настоящее чудо.

— Шанъяо, — обратилась она к нему вдруг по имени. — Для кого изготовил свой последний меч Тай Хуэй?

Это был последний вопрос на сегодня. Понять, каким образом душе Юйчжоу удалось сохранить свои воспоминания и человеческий облик, она не сумела. Но хотя бы узнает, с кем же всё-таки путает её этот странный учитель.

— Для Лао Тяньшу. А что?

— Да так, ничего.

Как и ожидала девушка, ответ оказался на удивление странным. Что Лунху Чжао, что его садист-ученик, оба казались повёрнутыми на этом Лао Тяньшу. Но с этим она разберётся чуть позже. А сейчас…

Девушка наконец-то нащупала ту самую связь с дыханием мира. Пропустив ветер сквозь пальцы, ощутив свою волю в каждой веточке дерева, в каждой травинке, она сделала глубокий и медленный вдох. Сила природы, сплетаясь с её духовной энергией, лишила всех мыслей. Остались лишь чувства и безмятежность. Незаметно для самой себя Лу Цайхуа склонила голову на плечо просветлённого. Усталость всё же победила её.