Глава 18. Последний рубеж

Хидан Мацуо

Хидан крепко сжимает кейс, бежит. Морозный ветер теребит ему волосы. Минуту назад он заметил их — преследователей. И сейчас они нагоняют. Один из них тот самый Кэр. Хидан различил его черты между деревьями.

На лице Хидина кровь его людей. Своими руками он убил их. Тех, кого знал много лет. Сердце Хидана переполнено виной за содеянное. Ведь он предал свой клан. Убил тех, кто остался верен Джунчиначи до самого конца.

Вместе с Хиданом бегут двое. Они тоже в крови. Один из них Акума Сейджи-сан. Его «кровник». Самый опытный и верный. Акума верен Хидану больше, чем клану. Второй — Орочи. Самый молодой из кровников. Третий же — Акихико-кун, погиб...

Хидан со своими кровниками убили их... Своих же... Просто за то, что те не хотели ценой своей чести спасать дочь своего господина. За то, что хотели уничтожить пазлы, которые могут ее спасти.

Хидан улыбается. Несмотря ни на что, он почему-то счастлив.

— Мальчишка... Ты ведь знал, что всё этим и закончится...

Никто ему не отвечает. Еще бы.

Взмах!

Энергия суммы срывается с клинка Хидана. Снег поднимается выше головы, скрывая их в белой пурге. Деревья впереди коренятся, падают. За ними мог кто-то прятаться и застать их врасплох.

Хидан идёт напролом. Это несвойственно для Джунсиначи. Они привыкли скрываться в тенях.

Но сейчас ему нужно только выйти за территорию особняка Мацуо. А там уже улицы, свет от фонарей. Преследовать его будет уже тяжелее.

Неужели успеют? Может все-таки получится? Может Кэр не такой уж и быстрый, а этот Киба Рио вымотал его достаточно, чтобы они успе...

Ударная волна сбивает Хидана с ног. Жгучая боль проникает в тело. Понадобилась целая секунда, чтобы вскочить на ноги и принять защитную позу «Цветущей сакуры».

Повсюду снег... Белый навес из снега... Не видно!

— Ксо!

Хидан прижимает кейс к груди, второй рукой замахивается катаной. Техника под названием «Веер Красного Демона» концентрирует сумму в клинке, создавая вдоль лезвия что-то вроде вакуумной бомбы. Это умение передавалось из поколения в поколение в семьи Мацуо. Но Хидан так и не успел передать его своей единственной наследнице...

И теперь это мастерство погибнет вместе с ним.

Взмах!

Скрежет деревьев! Вой ветра! Мокрый дождь перестает падать с неба, а белый хаос отступает. Теперь Хидан видит... что он промазал.

А в метре от него лежат два поломанных и окровавленных трупа. Его кровинки. Его братья. Они даже не успели достать катаны. Их убили быстро, а Хидана... почему-то пощадили.

Первым выходит из теней тот, кого называют Кэр. Его лицо в волдырях и ожогах, но в целом он вполне жив и почти здоров. Киба Рио его лишь слегка помял. За спиной Кэра показывается другой гайздин. Его Хидан знает и один раз даже принимал почетным гостем в своем доме. Магнар Монтано Эдвайс.

Хидан ухмыляется. До чего же странная картина. Низенький, совершенно обыкновенный японец в простой опалённой одежде ощущается намного опаснее высокого и грациозного аристократа с тростью. Вот что значит внешность обманчива.

Кэр оценивающе смотрит на Хидана и... отворачивается, будто он не представляет для него никакой угрозы. Спрашивает:

— Проверил, что с остальными?

Монтано почтительно кивает:

— Да, Брат Кэр. Все мертвы. Десяток элитных бойцов Джунов, Рио и Константин. Так же как и носитель Элеонора. Все как ты и предвидел. Киба Рио ослаб, и они поубивали друг друга из-за пазлов. Нам даже не пришлось вмешиваться.

Разговаривают так, будто Хидан пустое место и его тут нет. Сильнее сжимает рукоять катаны.

— Точно мертвы?

— Точно. Я поспешил к тебе, как только убедился в этом. Ты ранен, брат. Позволь мне разобраться с этим...

— Нет. Ты уже достаточно наразбирался.

Кэр наконец-то удосуживается обратить на Хидана внимание. Он криво, из-за ожогов, улыбается, от чего его выражение лица становится похожим на оскал демона. На удивление, он обращается на японском:

— Мацуо-сама, мое почтение. Я не верил, что вы выживите. Рассчитывал, что хоть немного подожмете Кибу Рио. Очень неприятный тип, знаете ли. Я бы сказал, самый неприятный в этом неприятном мире. Кстати, мне очень любопытно, вы же теперь знаете, кто мы такие?

Они не нападают. Значит, что-то от него хотят. Это хорошо. Хидан с трудом выпрямляется, держа осанку перед врагами:

— Вы всего лишь гайдзины среди гайдзинов.

Кэр поджимает губы, кивает:

— Вижу, что знаете. Это упрощает дело. Но давайте будем дипломатичнее, мы ведь с вами уже работали и хорошо понимаем друг друга. Я вам помог, помните?

Помог? Обманом и хитростью игрался с главой семьи Мацуо, как с недалеким ребёнком. Хидану нужно было прикончить его в тот день, когда он пересек порог его дома. Сейчас он понимает, как глупо поступил, прислушиваясь к якобы сошедшему с ума предателю Ли.

Злость подступает... Но Кэр этого не замечает, потому что Хидан больше не поддастся эмоциям. Гайдзин продолжает кривить свое изуродованное лицо:

— У меня к вам предложение, Мацуо-сама. Мы в этом мире теряем... связи с вашим обществом. И сейчас хотели бы восстановить дружественность между нашими... хм... далекими державами. Поэтому, как насчет того, чтобы поработать вместе? Для начала, я могу посодействовать вам в возвышении в клане Джунсиначи. К сожалению, там сейчас открылась очень важная вакансия. Я бы с радостью помог вам ее занять. А потом, кто-знает, как далеко вы пойдете и что сделаете ради своего клана.

Кэр растягивает довольную гримасу когда Хидан возвращает клинок в ножны. С этими двумя такое оружие не поможет:

— Ты, бесчестный мерзавец, считаешь, что сможешь договорить со мной после того, как убил главу клана Джунсиначи? Торговаться ее положением?

Кэр вздыхает:

— Жа-а-аль. Была надежда, что вы этого не заметили, — разводит руками. — Ну и что, Мацуо-сама? Это политика. Жизнь. Необходимые жертвы. Либо вы с этим справитесь и согласитесь на мои условия, тем самым доказав самому себе свою мудрость, либо... включите гордеца-идиота, который способен лишь умереть. Вот только умереть легко. Каждый дурак на это способен. А вот потратить свою жизнь на что-то полезное — совсем иной уровень.

Хидан позволяет себе легкую улыбку. Кэр же, наоборот, перестает ухмыляться.

— Таким как вы никогда не понять, что такое истинная честь. Именно поэтому клан Джунсиначи останется и будет величайшей силой. Этого не изменить ни мне, ни тебе. В этом наша сила.

Хидан не показывает свое удовлетворение. В любом другом случае, он не стал бы с ними даже разговаривать. Но сейчас... Говорите. Торгуйтесь. Не спешите...

Тишина. Кэр какое-то время молча просто смотрит. Качает головой:

— Как жаль... А ведь я разглядел в вас небольшой потенциал. Что ж, тогда не будем больше терять времени. В знак небольшого уважения, разрешаю вам вспороть себе живот. Ну... вы же так делаете, когда трусливо убегаете от тех, кто убивает ваших любимых глав кланов? Только поспешите, хорошо? У меня еще много дел.

Улыбается. Ему правда весело. Да-а, теперь-то Хидан понимает, что это за существо.

— Ты слишком самоуверен, гайдзин. Думаешь, что знаешь всё о нас. Веришь, что для такого, как я, на первом месте только честь, — Хидан еле сдерживается, чтобы не засмеяться. — Но как я и говорил, ты понятия не имеешь, что это такое.

На лице Кэра различается первая откровенная эмоция. И это... тревога.

Хидан Мацуо разворачивается, чтобы убежать, но...

...не успевает сделать и шага. Что-то тупое бьет его между лопатками с молниеносной силой и скоростью. Он опускает голову и видит, что из его груди торчит окровавленное навершие трости в виде птичьей головы.

Хидан падает на бок, выпуская из рук кейс. Перед глазами кровавая пелена, но он пока различает, что происходит. Слышит напряженный голос Кэра:

— Открывай! Убедись, что пазлы на месте!

Скрежет металла. Крышка кейса разваливается на части.

Какие же приятные выражения лиц у этих гайдзинов.

— Брат — ты бездарен, — тихо произносит Кэр, всматриваясь в пустое содержимое кейса, — тебя снова обвели вокруг пальца.

Константин Киба... ты... поклялся... честью...

«Акане... Дочь моя...»

***

Я тяжело дышу. Гниль подземная, давно я так не драпал. Из всех присутствующих я тут самый медлительных. Даже раненный директор быстрее, хотя он пользовался какой-то водяной хитростью. Больше скользил, как на коньках, а снег под ногами ожил, подчиняясь его воле.

Сейчас все, кроме Кибы Рио, валяются на земле, жадно заглатывая морозный воздух. В десятке метров от нас забор, окружающий территорию вокруг имения Хидана Мацуо. Точнее, то, что от него осталось.

Сую руку за пазуху. Три запломбированных колбы из бронированного стекла в вакууме. Все пазлы целы, но через пару часов начнется разложение биоматериала. Они должны находиться при температуре от одного до трех градусов Цельсия.

— Они... выследят нас... А, черт! — директор с хрустом вправляет себе сустав. Ого, он брутальней, чем я думал.

Киба Рио смотрит в сторону забора, который мы, не без труда, перелезли десяток секунд назад.

— Не выследят.

— Откуда ты...

— Я позаботился.

Все верно. Я чувствовал, как Киба Рио испускал эфир всё время, пока мы бежали. Следы за нами пропадали. Подломанные кустики срастались, а запах пота и слез Аканы Мацуо испарялся. Он даже накладывал легкие обманные иллюзии, чтобы сбить возможны преследователей. Теперь Кэру с Монтано останется только одно — разделиться и искать нас наугад.

Выдыхаю. Отлично. Вроде они купились...

Как я изначально и полагал, Кэр и Монтано ждали, когда мы пересрёмся с Джунами, чтобы потом разобраться с изнуренными боем выжившими.

Кэр мыслит рационально. Он понимал, что Джуны ценят честь и легко предсказал их реакцию на мое требование отдать пазлы. Еще он видел, что я договорился с Кибой Рио и понимал, что я не отступлю и, скорее всего, вступлю с ними в бой. Но слабость Кэра в том, что он слишком логичен и правилен. И меньше времени провел в этом мире. Я успел заготовить капканы для таких, как он. Один из таких капканов называется «любовь Хидана к своей дочери». Кэр никак не мог знать, что фанатик чести отдаст мне ВСЁ ради шанса спасти Акане. Свою жизнь, людей и пазлы...

Когда Монтано и Кэр увидели убегающего с «пазлами» Хидана, то могли предпринять только одно. Разделиться. Один ринулся за ним, а второй должен был убедиться в том, что мы (в особенности пазл Элеонора) и правда мертвы и все идёт согласно их плану. Как и ожидалось, Кэр взялся за более ответственное дело и бросился преследовать Хидана, добровольно ставшего нашей приманкой. А Монтано, не слишком внимательно проверив наши трупы, поторопился помогать своему раненому брату-инквизитору.

На самом деле нам пришлось сильно постараться, чтобы убедить Монтано в нашей смерти. Просто притвориться мертвыми было недостаточно. Но, наверное, первый раз в истории двух миров умения пауков, людей этого мира и инквизиторов переплелись воедино. Иглы, которые я постоянно таскаю с собой, замедлили ритм наших сердец. Иллюзии — одно из немногих плетений, которому обучили Кибу Рио инквизиторы. Предметная сумма жидкого директора и газообразного Элеоноры.

Все говорило о том, что мы мертвы. Отсутствие пульса. Индивидуальный запах очень реалистичной, но все же ненастоящей артериальной крови. Иллюзорные раны, на вид несовместимые с жизнью. Монтано не сомневался, что никто из нас не выжил. И скажу честно. Даже я бы поверил в такой убедительный обман. Благодаря Патрику я понял способности Монтано, поэтому знал, что он не воспользуется элементальными плетениями, чтобы сжечь все наши трупы на всякий случай.

Выдыхаю. Ух, обманывать инквизиторов такого уровня всегда было непросто. Но не зря же я лучший из лучших.

Киба Рио отрывает взгляд от высокого забора, переводит взгляд на плачущую Акане Мацуо:

— Перестань лить слезы, девочка. Этим ты выдаешь нас.

Элеонора недовольно хмыкает, приобнимет ее:

— Бесчувственный хрен. Она только что потеряла отца. И вообще, ты откуда такой взялся? Ты в курсе, что у тебя кишки просвечивают?

Киба Рио никак не реагирует. Но вот он морщится, опускается на одно колено, тяжело дышит. Я «подползаю» к нему, зачем-то тихо спрашиваю:

— Умираешь?

— Да...

— Есть время отдохнуть?

— Скоро... отдохну... нужно успеть сделать еще... что-нибудь...

— Верно, — киваю. — Твоя часть уговора еще не выполнена.

— Знаю. Я успею... сведу тебя с ней... отнеси меня... в безопасное... место... поторопись...

Сведу. Тебя. С ней. Разве можно выражаться так, когда речь идет о богах? Я до сих пор не верю в это. Невозможно общаться с богами. Они за гранью понимания. За гранью нашей реальности. Это то же самое, что муравей в лесу захочет поговорить с Вознесённым. Звучит так же глупо, как и предложение Киба Рио свести меня с Шиилой. Скорее всего он просто спятил и скоро умрет. А у меня не останется повода сдерживать свое слово и «возвращать» это тело его сыну.

Чувствую выплеск эфира. Киба Рио падает в грязный снег и больше не двигается. Директор на четвереньках подбирается к нам, щупает его пульс.

— Умер.

Качаю головой:

— Нет.

Поразительно. Я знаю, что это за плетение. Но оно... исковеркано. В переводе на местный смысл, название этого плетения звучит как «Отсроченная Смерть». Только с неправильными узорами эфира и соединительными узлами. А еще не соблюден третий закон сохранения эфирного баланса Эльфрида Первого. Без понятия каким образом Киба Рио додумался до того, что в Варгоне практикуют и разрабатывают годами. Я никогда бы не поверил, что такое возможно, если бы не увидел собственными глазами.

Он правда человек? Второй раз я встречаю представителей этой расы на голову превосходящих Альвов. Давара Соф и... Киба Рио.

Директор недоверчиво на меня смотрит:

— Нет? А по мне так... — со вздохом отмахивается. — Забудь. Нет, так нет. Константин, я... благодарен тебе за помощь, хотя понимаю, что случайно оказался на твоем пути. Сейчас же давай просто оставим все наши разногласия, хорошо? Забирай свои пазлы и делай, что хочешь. У тебя есть свой путь, у меня свой. И сейчас мне срочно нужно возвращаться в школу. Возможно я... что-то смогу исправить, — смотрит на рыдающую на груди Элеонору девушку: — Акане, ты всё еще моя ученица. Если хочешь, я помо...

— Нет, — прерываю его. — Акане останется со мной. Это не обсуждается.

— Я могу...

— Ты ничего не можешь, директор. Ты потерял или скоро потеряешь своё влияние в Исталах. Мы тут наследили и с тебя спросят, что произошло. О пришельцах, о пазлах, о Кибе Рио, о том, что ты разболтал Джунам. Отбрехаться не получится.

Прислушиваюсь. Вроде бы на несколько километров вокруг пока нет никакого кипиша. Только глухое хныканье Вальтов, разбежавшихся от ауры ужаса Монтано. Сидят в кустах, пускают слюни.

— Не делай из меня дурака. Я не сделал ничего, что не смогу объяснить своим. И это не твое дело, Константин.

Хоть он так и говорит, но его голос теряет былую уверенность. Пожимаю плечами, соображая, что делать дальше. Уже поздно, а мы рядом с автодорогой в элитном районе для богатых. Тут проезжают только машины местных, так как это охраняема территория с КПП. Куда не посмотри, только дома, заборы и лес. Пешком мы не доберемся. Как только проедет хоть одна машина, нужно будет ее... одолжить. На нашей задумке, Кэр и Монтано будут искать тут в последнюю очередь. Во-первых, потому что мы наделали неочевидных следов с другую сторону. Во-вторых, потому что это самый видный путь. Они думают, что мы слишком умны, поэтому побежим в другую сторону — где легче от них скрыться. Но что поделать. Только дурак может перехитрить гения. Особенно если гений знает, что ты не дурак.

Но все равно я нервничаю. В любой момент все может измениться. Гниль подземная, где же эти железные монстры?!..

Продолжаю давить на директора:

— От твоей любимой школы ничего не осталось. Ты вернешься на руины... Кстати, с тебя должок. Я успел предупредить учеников, что в школе начнется хаос и им не стоит там задерживаться. Если бы не я, жертв было бы больше.

Директор бледнеет:

— То есть... ты знал, что всё так произойдет?

— Что Джуны настолько спятят и разнесут школу к херам? Конечно, нет, — почти честно отвечаю я. — Точнее, я давал очень и очень маленькую вероятность этого. По моим расчетам кланы должны были устроить там разборки, поэтому я и предупредил учеников.

— И выжили бы только те, кто прислушался к тебе... Верные тебе ученики. От стальных в школе ты бы избавился нашими же руками.

— Верно. У остальных бы появились проблемы поважнее Константина Кибы, — слегка улыбаюсь. — Хаос — он такой. Забываются все былые грехи и обиды. Идиллия для таких, как я.

Директор с трудом встает, отходит от меня на шаг:

— Ты... чудовище...

Фыркаю:

— Это говорит мне тот, кто превратил своего ученика, Севу Гнушко, в страдающий кусок желатина. Лицемер ты, Георгий Александрович. Я то, по крайней мере, с тобой честен.

Глаза директора округляются. Я задел его. Сильно. Тоже встаю, ищу в кармане зубочистки, но понимаю, что где-то их посеял, вздыхаю:

— Вижу, что время на тебя тратить не стоит, верно? С пазлами ты мне не поможешь, что бы я тебе не предложил. Мне нужны твои оставшиеся связи, оборудование Исталов и лаборатории.

Директор на глазах стареет лет на двадцать:

— Даже не думай об этом, Константин. Нам с тобой не по пути. Нет ничего, что ты можешь мне предложить. И нет ничего, за что я бы согласился тебе помочь.

— Какая жалость. Хотя ожидаемо...

Гниль подземная. Как ни посмотри, директора переубедить или шантажировать я не смогу. Единственный мой рычаг давления на него уничтожили Джуны. Это школа и ученики. Сколько же трудов эти азиатские идиоты свели на нет. Если бы они задержались на пару дней...

Директор разворачивается к нам спиной:

— Я ухожу, Константин. Акане, Элеонора, я все еще предлагаю вам пойти со...

— Осторожнее, директор, — шепотом перебиваю его.

Акане интенсивно качает головой, утирая слезы о латекс. Элеонора едко усмехается:

— Не переживайте, директор. Мы взрослые девочки и сможем за себя постоять. И уж пардон, но с Константином, — косится на меня, — мне как-то поспокойнее.

— Этот монстр погубит вас... Вы представляете, во что он превратится, когда соберет пазлы и избавится от сосуда суммы? Мой вам совет. Бегите от него. Бегите и не оглядывайтесь. Как можно дальше.

Элеонора перестает улыбаться, неосознанно кладет ладонь на животик:

— Какая женщина откажется от своего личного монстра. Верно, Акане? Ну-ну, моя хорошая, всё будет хорошо, не плачь...

Директор только кивает. Снег поднимается к его ногам, тает. Ожившая вода уносит его. Через несколько секунд он скрывается из вида. Элеонора какое-то время смотрит ему вслед:

— Знаешь, Константин, он нормальный мужик. Просто ранимый. Ну, что будешь делать с двумя беспомощными и умоляющими о помощи женщинами?

Не отвечаю. Наклоняюсь, осматриваю Кибу Рио. Какая ирония. Вознесенный лежит в грязи и умирает. Оттаскиваю к ближайшему дереву, накрываю своим пиджаком. Возвращаюсь к девушкам, присаживаюсь рядом с Элеонорой прямо на землю. Она пользуется моментом, прислоняется бок о бок, кладет голову на мое плечо. Акане у нас в ногах шмыгает носом. Замечаю, что мы находимся в каком-то теплом воздушном коконе. Элеонора постаралась...

Какая... семейная идиллия. Учитывая, что сейчас я выгляжу постарше, то Акане вполне может сгодиться мне в дочки. Если бы не ощущение, что в любой момент нас найдут, то может я бы и расслабился. Цветочный аромат Акане... Теплое дыхание Элеоноры...

— Чего же мы ждем, Константин? — шепчет на ухо Элеонора.

Всей кожей чувствую, как она расслаблена, несмотря на опасность. В отличие от меня.

— Машину... Я уже ее слышу. Кто-то едет.

Судя по звукам, приближается большой внедорожник. И он торопится. Прямо гонит. Наверное, спешит убраться из Москвы, почуяв надвигающийся хаос. Хочет забрать вещи, детей и уехать куда-нибудь на Байкал.

Элеонора грустно улыбается алыми губами. Ей что, Джуны косметичку выделили?

— Угоним машину? Как настоящие бандиты?

— Верно.

Пауза.

— Ясно. Никого не убивай, хорошо?

Киваю.

— Константин?

— Да?

— Помнишь, я говорила, кому стоит передать пазлы?

— Ага. Твоим Фрагорам.

— Угу. Я думаю, с ними ты сможешь их объединить. С оборудованием у них плохо, да. Но... выбора же все равно нет.

— Выбор есть всегда. Ты сможешь связаться с ними?

— Сейчас нет. Все каналы связи оборвались после недавних событий. Но есть один способ...

— Он мне не понравится?

Элеонора не сразу отвечает:

— Он не понравится нам обоим. Ты же помнишь человека, который напал на меня у шко...

— Тихо, — прерываю ее.

Прислушиваюсь. Через тридцать семь секунд машина появится в поле зрения.

— Куда мы поедем? — спрашивает Элеонора, озираясь по сторонам.

— Туда, куда я бы поехал с вами в последнюю очередь. Но да... иногда выбора и правда нет.

— Даже так... Неужели все и правда так плохо?

— Хуже не придумаешь.

Элеонора поглаживает захлебывающуюся в слезах Акане по голове:

— Странно. Разве ты не получил, что хотел? Свои пазлы. Скажи, Константин...

Элеонора мнется. Первый раз вижу в ней не стерву, а скромную и застенчивая женщину. Поворачиваю голову, и вздрагиваю. Она слишком близко. Мы касаемся кончиками носов. Почти что губами. Я чувствую ее манящий аромат.

Она томно шепчет:

— Что ты собираешься делать, когда соберешь пазлы? Когда все это закончится?..

Акане своим особенно громким всхлипом выбивает нас из какой-то странно давящей атмосферы. Мы отворачиваемся друг от друга.

— Хм... Я получил только три пазла. Не забывай, где находится четвертый.

Элеонора вздрагивает, ноготками вонзается в свой животик. Будто пытаясь что-то защитить в себе.

— Ты же... не...

Встаю, морщусь.

Так, ну давай, сумма драная. Последний рывок.

Мои шелковые щупальца лениво оживают.

Уже вижу свет фар. Машина не остановится, даже если я встану посреди дороги. Собьет меня и поедет дальше.

Пора!

Щупальца устремляются в сторону показавшегося Ленд Ровера.

Визг тормозов.

Осколки лобового стекла разлетаются во все стороны.

Крик водителя.

Громко.

Вот теперь Кэр точно знает, где мы...

Загрузка...