Предначертание

Глава 1. Артур

Артур не сразу понял, что произошло. Сначала он увидел летящий по небу маленький светящийся объект и принял его за болид или метеор, которые в этой местности часто удаётся наблюдать в мае. Стоя боком к объекту, погрузившись в свои мысли и не обращая на него особого внимания, но видя объект боковым зрением, Артур вдруг начал медленно соображать, что он не гаснет, а продолжает лететь, приближаясь к земле.

Это нечто приближалось примерно с полминуты. Всё это время Артур озадаченно следил за ним, и только после того, как падающее тело скрылось за деревьями, к Артуру вернулась способность оценивать ситуацию. Болиды и метеоры или «падающие звёзды», как их иногда называют, стремительно пролетают по ночному небу, ненадолго оставляя за собой светящуюся полосу, и также стремительно гаснут.

Можно увидеть болид в ясную погоду, если ты стоишь и смотришь на ночное звёздное небо, но успеть сказать товарищу так, чтобы тот тоже успел увидеть его, уже не получится. Но этот объект долетел до самой земли и вроде бы не погас.

Артур, несмотря на свои пятнадцать лет, был весьма романтически настроенным юношей, что на склоне XX века, когда умы подрастающего поколения заняты машинами, приставками, видеомагнитофонами и прочими радостями современной цивилизации, бывает нечасто. Нельзя сказать, что всё это не интересовало Артура, но чего-то ему в таком образе существования явно не хватало. Наверное, поэтому Артур часто любил в одиночестве гулять по ночному городу, особенно по набережной и в парке, и смотреть-смотреть на ночное звёздное небо. Его товарищи-одноклассники, как и следовало ожидать, находили это увлечение весьма странным. а все навязчивые вопросы о причинах такого странного интереса Артур неизменно улыбался и философски отвечал:

— Человек именно тем и отличается от свиньи, что периодически отвлекается от своих помоев и поднимает глаза вверх.

Как-то уж совсем по-взрослому отвечал, не для средних умов, что называется. По мнению одноклассников, так могли отвечать только либо действительно взрослые, либо правильные «ботаники», стремящиеся везде повторять правильные вещи, которые говорят им взрослые.

После такого ответа товарищам оставалось только пожимать плечами и отходить.

Будь на месте Артура пацан послабее, его бы, наверное, хором обсмеяли и даже могли зачморить. Но с Артуром этот номер не прошёл бы. Три года занятий айкидо обеспечили Артуру уважение в школе и твёрдую возможность в случае чего постоять за себя.

Когда человек не похож на остальных и не может за себя постоять, то, как водится в современных школах, над ним начинают издеваться и всяческими способами доводить его. Если же он безнаказанно обижать себя не позволяет, с ним предпочитают не связываться, но репутация чудака к нему прочно прилипает. Так было и с Артуром, но его это ни малейшим образом не волновало. Помимо внешнего, у Артура был свой внутренний мир, в котором было место только для него одного, и, погружаясь в который, Артур забывал про всё, что оставалось во внешнем. Неизменным атрибутом этого внутреннего мира была набережная или парк со звёздным небом, на которое Артур смотрел снова и снова, видимо, подсознательно ожидая какого-то чуда.

И вот чудо пришло. Не мог светящийся объект быть болидом или метеором! С того момента, когда Артур краем глаза заметил летящее тело, и до его падения прошла почти минута. А кроме того… Артур скорее почувствовал, чем увидел, что странный объект не похож на далёкие астрономические тела, испускающие холодный свет, а потом сгорающие в ночи. Он светил как-то по-особенному и был явно близко. Хотя почему «был»?

Артур довольно ясно видел, как озарились мягким светом кроны парковых деревьев, а потом свет исчез под их сенью. Вспомнив это, Артур стремительно рванулся в направлении падения объекта. Он бежал, не замечая кустов и деревьев, два раза спотыкался, но не обращал на это внимания и всё равно бежал вперёд, пока не увидел впереди сквозь листву слабое свечение. Артур прыжком преодолел живую изгородь и очутился на лужайке, в самом центре которой лежал Он… Или Она… Или Оно…

Артур внимательно посмотрел на светящееся тело. Оно испускало слегка голубоватый свет, по яркости примерно соответствующий свечению двадцатипятиваттной лампочки. Артур осторожно подошёл ближе. и о возможной радиации, ни о каких-либо ещё возможных вредных последствиях близкого контакта с космическим телом он не думал. В этот момент законы его внутреннего мира не оставили места страху: начиналась сказка, а в сказке ничего подобного не бывает.

Артур ожидал, что при приближении к объекту станет горячее, но его обдало лишь приятным теплом.

— Кто ты? — спросил Артур, уже самим вопросом подсознательно приписывая объекту одушевлённость, хотя на сознательном уровне совершенно не надеясь на ответ. Но объект ответил, тихонько и ласково:

— Я — Звезда…

Глава 2. Живые звёзды

Несмотря на всю романтичность своей натуры, Артур был уже слишком взрослым, чтобы вот так сразу поверить в сказку. Он так и сказал:

— Это здорово, но сказок не бывает.

— Это я-то сказка? — в голосе Звезды послышалась обида.

— Но ведь звёзды не такие. Во-первых, они очень большие, и никак не могли бы уместиться на кусочке лужайки. Во-вторых, человек не может так близко подойти к звезде — он просто сгорит, а от тебя исходит лишь приятное тепло. И, наконец, где это видано, чтобы звезды разговаривали?

— Глупый, — снова ласковым голосом с оттенком поучительной иронии сказала Звезда, — звёзды бывают разные. Конечно, есть много именно таких звёзд, о которых ты говоришь. Они созданы для того, чтобы излучать энергию, удерживать вокруг себя планеты, превращаться в чёрные дыры и вообще поддерживать астрономическое равновесие во вселенной. А мы другие. Мы — живые звёзды.

— А для чего созданы вы? — спросил Артур. Ожидание чего-то необычного и хорошего заполнило его сердце.

— Мы рождаемся для того, чтобы светить. Просто светить.

— Но как же ты можешь светить, если ты такая маленькая? Тебя даже видно не будет.

Голос Звезды стал подчёркнуто серьёзным.

— Да, ты прав. Пока. Я ведь ещё не Звезда, а только Звёздочка. Я прилетела сюда, чтобы стать Звездой.

— А откуда ты появилась?

— Что за глупый вопрос? Мама родила, — голос звезды зазвучал удивлённо, — а ты что, как-то по-другому появился на свет?

Артур рассмеялся:

— Да нет, конечно же. А кто твоя мама?

На сей раз голос Звёздочки зазвучал слегка рассерженно:

— Слушай, ты когда-нибудь видел, чтобы мамой котёнка была собака, а мамой поросёнка — корова? Так кто же может быть мамой Звёздочки, кроме Звезды?

Теперь удивляться пришёл черёд Артура:

— А что, вы… у, у вас это, как у людей и животных?

Звёздочка залилась звонким смехом:

— Да нет, конечно же. Просто когда живая Звёздочка становится живой Звездой, через некоторое время, накопив достаточное количество живой энергии, она может отделить от себя маленькую Звёздочку.

— А… откуда берётся эта живая энергия?

— А вот об этом, — торжественно произнесла Звезда, — я тебе сейчас и расскажу.

Дело в том, что нас, живых звёзд, во вселенной по астрономическим масштабам, не так много: всего-то пара миллиардов. Мы рождаемся, можно сказать, по воле конкретных разумных существ, а если точнее, под влиянием их энергетических полей. Те из них, у кого есть действительно светлая и по-настоящему заветная мечта, дают нам часть своей энергии.

— Но как отличить светлую мечту от несветлой? Ведь любой мещанин, мечтающий о пятикомнатной квартире, тоже считает свою мечту светлой.

— О, это очень просто. Люди, мечты которых светлы, довольно часто поднимают глаза вверх и смотрят на звёзды. Именно так живые Звёзды воспринимают энергию, с помощью которой рождаются Звёздочки.

— И ты умеешь делать чудеса?

— Ну, в общем, да. То есть, всё, что я могу делать, вполне объяснимо с точки зрения закона сохранения энергии, биополярного перехода и так далее, но зачем тебе это?

Сказок в жизни не так много, чтобы от них отказываться и заменять научными гипотезами, в которых-то как раз в нашей жизни недостатка нет. Пусть это будет называться чудесами.

— А откуда ты всё знаешь, если ты ещё такая маленькая?

— Дурачок. Хоть я и живая, но даже к живым Звёздам нельзя подходить с человеческими мерками. Мы, рождаясь, уже знаем всё, что нам положено знать. А когда Звёздочка становится Звездой, то, рождая новую Звёздочку, она сложным энергетическим путём передаёт ей свои знания.

— А что нужно Звёздочке для того, чтобы стать Звездой?

— Выполнить Предначертание.

— Какое предначертание?

— То, ради которого мы и появляемся. Я ведь уже сказала тебе, что живые Звёздочки рождаются от энергии человека со светлой заветной мечтой. Наши Предначертания заключаются в том, чтобы помогать таким людям осуществлять эти мечты, и поэтому после рождения мы падаем туда, где живут существа, которым необходима наша помощь. И вот я здесь, около тебя.

Артур вздрогнул. Заворожённый удивительным рассказом, он только сейчас понял, что это всё о нём. Что это он своей энергией, своим взглядом на ночное небо дал жизнь живой Звёздочке. И тут его сердце ёкнуло.

Глава 3. Заветная мечта

У Артура было такое ощущение, что ему залезли в душу. Подумать только! Звезда знает обо всех его мыслях, о которых он сам с собой-то стесняется разговаривать.

Одно дело периодически рассказывать о своих сокровенных чаяниях холодным, мёртвым, как ему казалось ранее, звёздам. И совсем другое дело, когда о них знает, пусть непохожее на человека, но живое и разумное, а значит, наделённое душой, а может, и своеобразной психикой, существо. о то, что это существо было звездой, всё-таки заставило Артура успокоиться…

Все началось ещё в третьем классе, когда у отца на дне рождения собрались институтские друзья. После застолья и студенческих воспоминаний один из гостей взял в руки гитару и спел старенькую песенку какого-то популярного в их студенческие годы ленинградского барда.

Артур слушал, затаив дыхание. Дальше в песне говорилось о том, что человек, к которому спустилась звезда, прекрасно знает всё, что ему нужно для того, чтобы стать счастливым. Но конец у песни был грустный:

С тех пор каждый раз, когда дядя Костя приходил в гости к отцу, Артур тянул его за рукав и просил: «Спойте про звезду!». При этом спеть песню было куда как проще, нежели отвязаться от Артура, не выполнив просьбу.

Звёздный свет стал для Артура символом всего самого хорошего на Земле.

Иногда на Артура находило озарение, и он бросался писать стихи. Звёзды были в этих стихах основной тематикой. Стихи, конечно же, получались далёкими от шедевров, но зато все они были написаны от души. Вот такое четверостишие сочинилось у Артура в двенадцать лет:

В дальнейшем Артуру ещё предстояло продолжить эти строчки, но тогда он не мог об этом знать. А сейчас, вспоминая песню, которую пел дядя Костя, Артур с волнением думал, не случится ли всё так же, как в песне.

— Ты не погаснешь? — чуть слышно спросил он.

— Если не выполню Предначертание, то в конце концов погасну, но энергии у меня хватит ещё надолго. Кстати, неправильно с моей стороны так расточать её. Ты на меня посмотрел, и хватит.

Звёздочка неожиданно потускнела и превратилась в еле видное в темноте, чуть светящееся пятнышко…

…Так же, как и герой песни, Артур прекрасно знал, что ему нужно для счастья.

Как там пелось-то?

Ну, что касается здоровья матери, тревожиться по этому поводу пока необходимости, слава богу, не было (разве что в далёком будущем). Родители Артура были спортсменами-любителями и, тьфу-тьфу, на здоровье не жаловались. Любительский спорт — лучшее средство для поддержания своего организма в лучшем виде, если, конечно, не сочетать его с различными вредными излишествами. Он и развивает, и организм не изнашивается, как в профессиональном спорте. А вот что касается предыдущего пункта в строчках песни…

Артур с детства презирал девчонок. Они казались ему недостойными уважения неженками, которых интересуют только их бантики и куколки. Не по годам эрудированный Артур очень любил со взрослым видом повторять всем, что среди великих людей планеты женщин было несравнимо меньше, нежели мужчин.

В детстве Артур постоянно носился с какой-нибудь сумасшедшей идеей в голове. Обычно эта идея с пол-оборота зажигала дворовых мальчишек и собирала их вокруг Артура. То они уходили в соседний лес, представляли себя воинственными индейцами и играли в них целыми днями, то вдруг Артур под страшным секретом говорил товарищам, что такой-то из такого-то подъезда — злобный колдун, и его необходимо обезвредить, после чего ребята немедленно представляли себя сыщиками и начинали слежку.

И никогда Артур не брал в свою команду девчонок, хотя многие и просились.

Правда, во втором классе он один раз засмотрелся на Катю Кузнецову из третьего подъезда и принял её в компанию, но продолжалось это недолго. Да и разве что родилась Катя девчонкой. Вечно босая, с загорелыми ногами и плечами, коротко постриженная, она во всём напоминала пацанёнка, а треснуть могла так, что мало не покажется. Но вскоре наступило лето, Катя на все три месяца уехала к бабушке в Москву, а когда вернулась, у неё уже появились другие интересы, и она из дворовой компании исчезла. Впрочем, и у Артура за лето интерес к Кате пропал.

Слово «любовь» звучало для Артура по меньшей мере странно. Что касается, так сказать, сексуальных взаимоотношений, то, как и положено современным подросткам-акселератам, он ещё с третьего класса знал все подробности.

Случалось, смотрел по телевизору или в кино со старшими приятелями эротические фильмы, но, убей, не мог понять, какое может быть от этого процесса удовольствие.

Но вот года два с половиной назад Артур начал чувствовать, что изображения обнажённых женщин на экране и фотографиях начинают вызывать приятные эмоции и странное возбуждение. К этому времени желание быть предводителем компании дворовых мальчишек на год-два младше его у Артура пропало. Он стал гораздо больше общаться со старшими ребятами из разных дворовых тусовок. Это был первый звонок жуткого периода, называемого «переходным возрастом», которого так боятся родители и педагоги. Кроме интереса к эротике и компаниям старших, наступление этого периода было ознаменовано твёрдым решением отныне действовать только по собственной схеме, не признавая никаких авторитетов сверху в лице родителей и школы.

Начались поздние приходы домой, другие поступки вопреки мнению старших и, как следствие всего этого, частые конфликты с родителями и учителями.

Старшие ребята принимали Артура в свои компании без скрипа. Они любили его, можно даже сказать, уважали и относились к нему иначе, нежели к другим «мышатам». Во многом это уважение было завоёвано тем, что Артур никогда не позволял помыкать собой. Ещё с детского сада он умел постоять за себя и в случае обиды без колебаний бросался в драку даже с заведомо более сильным противником. Никакие синяки и шишки не могли отучить Артура от этого.

Сказывалось отцовское воспитание — отец Артура долгое время служил в спецназе, немало повидал и часто повторял, что уметь постоять за себя, своих друзей и близких — одно из наиболее важных умений в жизни.

При этом отец не забывал предупреждать, что нельзя использовать свои физические возможности для достижения корыстных целей, унижения сверстников и прочих недостойных хорошего человека вещей. Ещё до того, как Артур занялся айкидо, отец учил его различным приёмам рукопашного боя. Но вот однажды, когда в первом классе Артур обидел малыша во дворе всего лишь за то, что тот отказался дать ему посмотреть новенький пистолет, отец, увидев это, подошёл к Артуру, отвесил ему хороший подзатыльник и за целую последующую неделю не сказал с сыном ни слова. Может быть, это и неправильно, но Артур любил отца больше, чем мать. Обида за подзатыльник испарилась через десять минут. Всю ту неделю он ходил с заискивающими глазами, и, наконец, когда мамы дома не было, осторожно отворил дверь отцовского рабочего кабинета и робко попросил прощения. Отец, работавший после увольнения из армии инженером, поднял голову от письменного стола, на котором был разложен чертёж, подозвал сына к себе, посадил его на колени и проговорил:

— Артур, я очень тебя прошу: никогда больше не поступай так, или я пожалею обо всём, чему учил тебя. В мире и так слишком много зла, чтобы своими поступками приумножать его. Ты должен применять свою силу только ради благородных целей, или я перестану считать тебя своим сыном.

Тогда ещё Артур не знал, почему именно отец ушёл из армии. Он был ещё слишком мал, чтобы понять, что чувствует хороший человек, получивший приказ убивать ни в чём не повинных людей, и что он чувствует потом, когда расхлёбывает последствия невыполнения приказа. От трибунала отца спасло только заступничество хорошего знакомого из высших сфер. После этого никаких сомнений в том, продолжать службу или нет, уже не оставалось. Та история оставила свой след в жизни отца на всю жизнь.

Но Артур в то время всего этого знать не мог. Он просто сидел на коленях у отца и мысленно клялся себе, что никогда в жизни больше не обидит слабого. После того разговора всё пошло по-старому. Отец снова стал приветлив с ним, снова начал учить его тонкостям самозащиты, а в двенадцать лет Артур записался в секцию айкидо и уже сейчас готовился сдавать на чёрный пояс к великому удивлению тренера, у которого таких талантливых учеников раньше никогда не было.

Приобретённое Артуром сначала из отцовских уроков, а потом и из секции умение не давать себя никому в обиду заставляло не только сверстников, но и старших уважать Артура. Даже тогда, когда во время вечерних гулянок старшие приставали к кому-нибудь из мелких, требуя деньги, Артур не боялся говорить, если жертвой был кто-то из его одноклассников: «Да оставьте вы его, своих что ли денег мало?». Старшие относились к его встреваниям снисходительно и во многих случаях действительно отставали. Попробовал бы кто-нибудь другой из мелких так вякнуть!

Когда Артур почувствовал интерес к эротическим изображениям, старшие парни, да и девчонки с удовольствием рассказывали ему новые и новые подробности об интимной жизни. Когда после очередного конфликта с родителями Артур ушёл из дома, один из старшаков позвал его ночевать в достаточно неплохо оборудованный подвал. От этого подвала был ключ у Вовки Булыгана, работавшего обходчиком теплоузла, и потому там проходили регулярные тусовки дворовой молодёжи. Раньше Артура туда не приглашали, а теперь, видимо, решили, что время пришло. Там и произошло очное знакомство Артура с тыльной стороной уличной жизни. Как его кореша курили, Артур видел и раньше — этим удивить его было трудно. Он и сам пробовал несколько раз, но не получил от этого никакого удовольствия и решил больше не пробовать.

Однако здесь воздух был просто-таки пропитан табачным дымом. Казалось, что если подбросить вверх топор, он повиснет, не долетев до пола. На столе стояло несколько бутылок водки, что, впрочем, тоже не было неожиданностью.

Нельзя сказать, что конфликт с родителями Артур переживал легко. При этом он уже был в курсе, что многие люди любят заливать душевные переживания спиртными напитками. А на душе у Артура было очень невесело, поэтому от предложенных ста грамм, а потом ещё ста грамм он отказываться не стал. А потом… Сначала Артур увидел, как некоторые из ребят и даже девчонок торжественно извлекают из карманов какие-то таблетки и тут же глотают их.

Слава богу, Артур ещё не успел опьянеть, и у него хватило ума отказаться от предложенных и ему белых колёсиков. Согласись он побалдеть от таблеток после водки, неизвестно, что было бы дальше. А потом народ парочками начал расползаться по углам, где вскоре можно было разглядеть в полумраке подвала обнажённые тела, услышать тяжёлое дыхание и какие-то нечеловеческие звуки.

Артур почувствовал никогда доселе не знакомое дикое возбуждение и едва не протрезвел от этого зрелища. К нему подошла полузнакомая девчонка. Звали её, кажется, Машкой. На вид ей было не больше пятнадцати.

— Ну, что глазеешь? — сверкая блестящими от принятого алкоголя глазами, развязно спросила она. — Хочешь?

Артур даже ответить что-либо оказался не в состоянии. Для тринадцатилетнего пацана это было настоящим шоком. Впрочем, девица не стала дожидаться ответа. Она легко опустилась к Артуру на колени, провела рукой по волосам, потом по спине, приблизила свои губы к губам Артура…

Что было дальше, полупьяный Артур помнил плохо. Вспоминалось лишь то, что сначала был медленно нарастающий экстаз, ощущать который было явно приятно, потом жгуче-приятные ощущения в мужском органе и неизвестно откуда появившаяся мокрота, а потом резкий спад возбуждения, ощущение гадости в душе и самая натуральная тошнота…

Дальше всё пошло своим чередом. На следующий день Артур помирился с родителями, и больше серьёзных конфликтов между ними не возникало: родители поняли, что сын вырос, и подходить к нему надо уже со взрослыми мерками. А к старшим Артура после этой ночи тянуло всё меньше и меньше. Именно тогда Артур почему-то полюбил одиночество, результатом которого как раз и стало появление полностью отделённого от внешней среды внутреннего мира со своими законами и фантазиями.

В классе Артура тоже уважали и любили. Памятуя о наказе отца, Артур, несмотря на свои способности, никогда не унижал более слабых, а, ежели было настроение, мог и заступиться. Поэтому отношения у него были хорошие со всеми одноклассниками: и с теми, кто просто признавал силу, и с теми, кто периодически пытался искать у него защиты. Артура всё время приглашали на дни рождения, прочие вечеринки или просто погулять в компании. о слишком долго находиться в обществе одноклассников Артур не мог, и, как только появлялась возможность исчезнуть, не обидев никого своим исчезновением, Артур уединялся в парке или на набережной.

Не раз с момента того злополучного случая на дискотеках или днях рождения Артур садился рядом с какой-нибудь девчонкой и небрежно обнимал её. Обычно случайные подруги млели от счастья. В этом возрасте любой девчонке хочется быть рядом с сильным парнем, да и внешними данными бог Артура явно не обидел. Они некоторое время сидели в обнимку, потом шли в какой-нибудь укромный уголок и продолжали свое общение на более «серьёзном» уровне. Но если от кого-нибудь он получал намёк на полный физический контакт, общение заканчивалось. То утреннее ощущение пустоты и похоти от пьяной связи со случайной девицей прочно засело в его психике. Однако природа брала своё, и половое удовлетворение после этого Артур предпочитал получать при помощи мастурбации. От этого почему-то у него неприятных эмоций не возникало.

Но вот недавно с Артуром стало твориться что-то странное. Всё началось около двух месяцев назад с появлением в классе новой девчонки. Вместе с родителями она переехала в район, где жил Артур, из центра и последнюю четверть доучивалась в их классе. Это было весьма милое, обаятельное и полное жизни создание с коротким беззащитным именем Оля. И вот, посмотрев на неё, Артур почувствовал нечто такое, чего ранее никогда испытывать не доводилось. Его неудержимо тянуло к этому существу, но… Куда девалась вся его былая решимость? Ощущая всей душой желание подойти, поговорить о чём-нибудь, потом обнять её, прижать к себе, Артур, тем не менее, вновь и вновь не решался этого сделать. И в один прекрасный момент Артур понял, что именно это состояние называют романтическим словом «Любовь». У него снова случился приступ стихосложения, и он написал продолжение того четверостишия трёхлетней давности, в котором, конечно же, светлые чувства опять ассоциировались со звёздами:

Так всегда бывает, что завязать отношения с девчонкой, которую действительно любишь, гораздо труднее, чем с той, к которой испытываешь только физический интерес. Особенно когда влюбляешься в первый раз. Артур всё время проклинал себя за нерешительность, но опять и опять не решался даже подойти к ней, не говоря уже о признании.

Ну а что же Оля? Она просто жила и в полную силу радовалась жизни. Очень быстро у неё появился в классе ухажёр — Витька Строгов, не отличавшийся никакими особенными качествами, кроме, по-видимому, так не хватавшей Артуру наглости. Даже если нет любви, всё равно любой девчонке приятно, когда за ней ухаживают. В глубине души Артур понимал, что стоит ему только преодолеть страх, и всё, наверное, будет здорово. Вряд ли Оля отказалась бы от его ухаживаний. Ему даже казалось, что сама Олька иногда поглядывает на него с интересом, но и это почему-то не прибавляло смелости.

Иногда мозг посещала шальная мысль подкопаться к Витьке по какому-нибудь пустяковому поводу и опустить его у Оли на глазах. Но в такие минуты незвано-непрошено всплывал в голове тот давний разговор с отцом, а потом приходило понимание, что даже после такой террористической выходки он всё равно не решится подойти и признаться. Не хватало какой-то движущей силы, которая заставила бы преодолеть этот барьер. И настроить струны своей души на то, чтобы признаться, Артур никак не мог. В этом состоянии он бросался перечитывать Грина, других романтических писателей, и даже в некоторые моменты заражался вдохновением, но в нужный момент всё равно пасовал. В этом состоянии, страдая от собственного бессилия, он написал ещё несколько строк:

Вот такие воспоминания роем пронеслись в голове Артура. Однако было уже двенадцать часов ночи. Когда окончательно выходишь из-под родительского контроля, то через какое-то время антагонистический синдром кончается, и начинаешь думать о родителях тоже. Вот и сейчас Артур подумал, что папа с мамой, наверное, волнуются за него и не ложатся спать, пока сын не пришёл.

— Пора домой, — вздохнул Артур, — а ты теперь что?

Вместо ответа Звёздочка плавно оторвалась от земли и, зависнув на несколько секунд в воздухе, так же плавно опустилась в карман рубашки Артура. И вновь он вместо горячего прикосновения почувствовал лишь приятное тепло. «Эх, с трудом мне верится, что ты чем-нибудь поможешь мне, Звёздочка. По-моему, тут кроме меня самого любые силы бесполезны. Однако чем чёрт не шутит». Так подумал Артур, посмотрел на часы и торопливо зашагал к железнодорожному вокзалу, откуда ходил автобус до Нового Микрорайона.

Глава 4. Схватка

На последний автобус Артур всё-таки опоздал. Ну что ж, хорошего хода до Нового Микрорайона было меньше часа. Прогулка по ночному городу могла вызвать у Артура только положительные эмоции.

Над городом было ясное звёздное небо. Яркая луна освещала дорогу. Погрузившись в свои мысли, Артур быстрым шагом шёл к дому. Он даже и предположить не мог, какое странное событие буквально через полчаса станет продолжением его сегодняшней встречи с живой Звездой.

Артур уже вошёл в свой квартал. До дома оставалось метров двести, как вдруг он заметил в некотором отдалении две подозрительно знакомые фигурки. И сердце заколотилось с бешеной скоростью. Это были они: девчонка его мечты и её нахальный ухажёр. «Интересно, а куда смотрят её родители? Девчонка ведь всё-таки, — промелькнула в голове Артура мысль. — Или этому выскочке удалось произвести на них впечатление крутого?» Артур невольно замедлил шаг. Хотя зачем?

Подойти поздороваться, смущаясь и краснея? Поинтересоваться, чего это им не спится в столь поздний час? Про Звёздочку в кармане Артур в этот момент и думать забыл.

Но сомнения Артура были прерваны самым неожиданным образом. Из-за угла дома, шатаясь, вырулили три парня. Артур их знал. Ещё год назад они тусовались в микрорайонной уличной компании, с которой Артур всё-таки решил совсем связи не разрывать. Так, на всякий случай, мало ли чего. Но не так давно у этих ребят (а было им лет по восемнадцать) появились дела посерьёзнее. Ходили слухи, что один из них даже за эти самые дела чуть не схлопотал срок. Спас папаша-начальник.

Интересовавшая Артура парочка, по-видимому, тоже заметила их, поскольку ускорила шаг, но один из парней громко гаркнул: «Стоять!» Конечно же, Строгов с Олей и не подумали остановиться, а наоборот прибавили ходу, но парни в несколько прыжков преодолели разделявшее их расстояние и преградили дорогу. Намерения парней были вполне определёнными. И Артур понял: это шанс. Защитив Олю от реальной опасности, он, наверное, и решится, наконец, нормально поговорить, и получит много очков вперёд перед своим соперником.

Хотя эта мысль была сейчас явно побочной, а главная: Артур позволит кому-либо вот так грубо тронуть этого человечка только через свой труп. Впрочем, ему казалось, что решить проблему по знакомству удастся малой кровью.

А один из парней уже держал девчонку двумя пальцами за подбородок. Оля была бела от страха.

— Ну чё вы, ребята, — испуганно хлопая глазами, бормотал Витька, — мы же вам ничего не сделали.

— Не воняй, малой. Бог делиться велел, — у парней не было никакого желания сразу бить морду и силой доказывать свои права на обладание девчонкой, ибо в уличных компаниях делиться «тёлками» принято и не считается унизительным. — Киска, а ты чего испугалась? Не боись, плохо не будет. Будет хорошо. Тебе ни один ровесник так приятно не сделает, как мы.

Парни уже собрались заняться девчонкой вплотную, как вдруг перед ними возник Артур.

— О, Артик, здорово, — парни явно были либо пьяные, либо обдолбанные, — смотри, какая телуха. Сейчас развлечёмся немножко.

— Пацаны, — спокойно сказал Артур, — я вас по-братски прошу: оставьте её в покое.

Несмотря на критичность ситуации, Артур всё же не потерял хладнокровия и рассудительности. Он прекрасно понимал свои возможности в случае, если придётся решать конфликт силовым способом. Всё-таки одному с троими 18-тилетними ему было справиться слабо. Поэтому он не стал сразу лезть на рожон, а понадеялся, что со старыми знакомыми у него получится договориться миром. Но парни то ли в силу опьянения, то ли по другой причине не проявили желания отнестись к просьбе Артура с пониманием:

— Артик, да ты чего?! — настроение у парней пока ещё оставалось мирным. — Тёлку хочешь? Так пошли в подвал затащим, вместе попользуемся.

Оля была уже на грани обморока. В довершение всего один из парней, по-видимому, главный, привлёк её тело к себе и положил ей руку на грудь. Тут уж нервы Артура не выдержали. Он с силой оттолкнул парня и встал между ним и Олей.

— Санёк, — примирительно сказал он, — я же просил. Что вам, трудно другую найти, что ли? Ну, по старой памяти, а?

Но время мирных переговоров закончилось. Будь эти ребята трезвы, всё могло бы оказаться проще, но, увы… Лицо Санька исказилось гримасой ярости.

— Ах ты, падла! Чмошником заделался, да?!

Он попёр на Артура, однако был отброшен несильным, но чётким ударом. Несколькими секундами позже Артур умело заблокировал удар сзади и провёл контрприём. На поверку парни даже в свои восемнадцать лет оказались перед ним хиляками, видимо, алкоголь и травка своё дело сделали. Артуру уже стало казаться, что он сможет справиться с троими, но Бог в этот день был, видимо, на стороне его противников. В руках Санька неизвестно откуда возникла металлическая труба.

Артур беглым взглядом окинул окрестности, но ничего, что он мог бы противопоставить оружию противника, на глаза не попалось. Сердце упало. Артур понял, что это конец. Сейчас его в лучшем случае оглушат, а то и убьют. Потом хулиганы овладеют его любовью, после чего она, как минимум, окажется в психлечебнице; может быть, уберут как свидетеля Олиного ухажёра, трясущегося от страха в нескольких шагах левее. Последняя мысль слегка согрела Артура: так ему, трусу несчастному, но остальные обстоятельства приятных эмоций явно не сулили.

Артур скорее машинально встал в стойку, чтобы хотя бы проиграть, сражаясь, но тут случилось странное. Из кармана Артура неожиданно выпорхнул огонёк, дёрнулся метра на два в сторону и завис. Эта картина явно поразила нападавших. Возможно, они приняли её за предвестницу белой горячки. А тем временем вокруг огонька образовался столб света, спроецировавшийся на земле чётким световым кругом диаметром чуть больше метра, и Артур услышал мягкий голос Звёздочки:

— Артур! Сюда!

Он мгновенно оценил ситуацию, схватил Олю за руку и, резким рывком выводя её из оцепенения, скомандовал:

— На свет!

После этого он практически втолкнул её в световой круг и быстро вошёл сам, плотно прижавшись к Оле, чтобы они оба полностью оказались в круге света.

Последнее, что успел увидеть Артур — растерянные недоумённые лица несостоявшихся насильников и Строгова, а потом наступила темнота…

Глава 1. Возвышенность

Артур очнулся первым. Болела спина. Видимо, некое перемещение, произошедшее с ним и с Олей, окончилось падением. Они находились на безлесной возвышенности, а где-то далеко, над лесом светило солнце, начинавшее уже клониться к закату.

Внизу, справа от леса, располагалось нечто похожее на город, довольно крупный, но достаточно далёкий, чтобы понять более точно его размеры и вид.

Артур осмотрелся. Оля лежала метрах в пяти от него, на спине, с раскинутыми руками и всё ещё не приходила в сознание. Сначала Артура даже кольнула неприятная мысль: жива ли? Но, подойдя ближе и увидев ровно поднимавшуюся и опускавшуюся грудь, Артур успокоился. Некоторое время он стоял и зачарованно любовался на девушку своей мечты, потом присел на корточки и начал нежно гладить её светлые волосы, не особо задумываясь о происходящем. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы он не услышал тихий, но твёрдый голос:

— Артур, не время! Приводи её в чувство.

Сначала он не понял, откуда голос, а когда понял, звонко засмеялся. Это опять Звёздочка. Ну что ж, хоть кто-то понимает, что к чему. Артур — человек не из трусливых, а о приключениях мечтает любой юнец. К тому же Оля с ним. О чём ещё можно было мечтать!

Видимо, от его смеха Оля и пришла в сознание. Сначала из её груди вырвался слабый стон, потом она открыла глаза, села и начала удивлённо со страхом оглядываться вокруг.

Артур наконец-то решился подойти и обнять её. Решимость немедленно появляется тогда, когда чувствуешь себя покровителем.

— Олька! Ты только не волнуйся, всё будет хорошо.

— Артур… Артур, где мы?

— Не знаю. Но я с тобой, и поэтому тебе нечего бояться, — голос Артура постепенно приобретал твёрдость, — а на вопрос, где мы, тебе ответит кое-кто другой.

— Артур, не смейся, пожалуйста, — голос Оли как будто целиком состоял из тревоги, — здесь же кроме нас никого нет.

— Как это, никого! — задорный и слегка обиженный голос Звёздочки вновь раздался из кармана.

Оля посмотрела на Артура удивлёно и слегка испуганно, но Артуру объяснять ничего не пришлось. Звёздочка наконец-то выпорхнула наружу. В закатных сумерках её уже можно было разглядеть.

— Вот. Я — Звезда. Самая настоящая, только не совсем такая, какие ты привыкла видеть.

Тут Артура обожгло. Он испугался, что Звёздочка сейчас начнёт рассказывать Оле всё то, что рассказывала в парке ему. Он не понял, почему его это пугает, но неприятный холодок прошёл по всему телу. Однако, Звезда, видимо, в очередной раз прочитав его мысли, ехидно хихикнула и сказала, обращаясь к Оле:

— Только не спрашивай меня, откуда и зачем я взялась. Об этом тебе расскажет он… Если захочет.

Оля от всего происходящего просто потеряла дар речи. Артур понял, что надо рассказать хоть что-нибудь, или она окончательно сойдёт с ума. Конечно, пересказывать дословно разговор в парке он не стал. Он только рассказал о том, что бывают живые звёзды, и она — одна из них. Не утаил и то, что Звёздочке необходимо выполнить некое Предначертание, чтобы стать Звездой. А вот дальше соврал. Сказал, что не знает, в чём именно заключается Предначертание, и что их задача — помочь Звёздочке. Далее опять перешёл на правду. Сказал, что Звёздочка умеет делать многие вещи, которые на Земле посчитали бы волшебными. (Артур поймал себя на мысли, что уже уверен: они не на Земле). Именно она помогла им исчезнуть в минуту опасности.

— Но как это получилось? — Оля, естественно, была очень удивлена.

— Ничего странного, — устало ответила Звёздочка, — всего лишь обычный энергетический гипертуннель. Беда в другом. В моей энергетической памяти ещё слишком мало информации, чтобы точно сказать, где мы оказались. Но одно я вам гарантирую — мы в другом мире!

Артур хмыкнул — эка новость.

— А как отсюда вернуться назад?

— Вернуться-то несложно. Через такой же энергетический туннель. Вот только для того, чтобы его создать, надо точно понимать, какие миры хочешь соединить. Да и энергии я потратила многовато. Надо ждать, пока накопится заново.

Олино удивление вновь сменилось тревогой:

— К-как в другом мире?!

Артур опять ощутил себя покровителем и снова крепко обнял девчонку. Он смелел с каждой секундой и уже вполне мог говорить то, что в подобных случаях говорят любимым девушкам.

— Малышка, не бойся. От любой опасности я смогу тебя защитить. Всё будет хорошо.

Голос Артура был наполнен таким количеством нежности, что всё-таки подействовал на Олю успокоительно.

— Артур, спасибо тебе. Если бы не ты, я не знаю, что сейчас со мной было бы.

Про себя Артур подумал, что он-то как раз прекрасно знает, что бы сейчас с ней было. Хотелось надеяться, что их нынешнее приключение — всё же меньшая неприятность. Да и неприятность ли? Оля перестала дрожать и прижалась к Артуру, а он ещё крепче обнял её и начал ворошить рукой золотистые волосы. Так бы они сидели, наверное, долго, если бы не голос Звёздочки, в котором вновь послышались сварливые нотки:

— Конечно, всё будет хорошо! С чего бы оно было плохо? Вот накоплю энергию, повышу информативный запас и верну вас, куда положено. И единственная проблема, которая у вас сейчас существует, — это отсутствие воды и пищи, которых на этом холме, прямо скажем, не очень-то наблюдается. А потому весьма рекомендую отложить нежности на потом и идти куда-нибудь к городу или хотя бы к лесу.

Артур вздохнул. Прерывать блаженство не хотелось, но Звёздочка была явно права. Он ласково посмотрел на неё, видимо, начиная понимать, что Предначертание сбывается. Ему даже показалось, что Звёздочка под его взглядом на миг замерцала ярче.

Потом она снова по воздуху подплыла к Артуру и нырнула в карман рубашки. Артур подал Оле руку, помогая встать, и они вдвоём начали медленно спускаться с холма.

Глава 2. Похищение

Дорога к городу заняла около двух часов. Это был странный город. Он отчасти напоминал старые районы Риги, куда Артур как-то ездил с классом в туристическую поездку. По-хорошему же он был не похож ни на один из городов, в которых Артуру за время своей жизни удалось побывать, и, пожалуй, более всего соответствовал его понятиям о городах средневековья. Расстояния между домами, как и ширина улиц, были весьма незначительными. Артур подумал, что вот здесь, наверное, очень здорово играть в прятки.

Людей на улице было немного. Уже смеркалось, но ещё вполне можно было разглядеть их лица. Они поразили Артура. Какое-то странное и до ужаса похожее выражение было на этих лицах. Не то, чтобы они были злобными или печальными, но какая-то непонятная смесь суровости и безразличия читалась в каждом из них.

Некоторые оглядывались на Артура и Олю с каким-то вялым интересом, задерживали на них свой взгляд в течение нескольких секунд и снова продолжали свой путь неизвестно куда, неизвестно зачем.

И ещё: на улицах практически не было детей. Изредка прошмыгивал через мостовую какой-нибудь мальчишка, затравленно озираясь и стараясь как можно быстрее скрыться под защитой зданий. Обстановка была мрачной. Периодически парами или по одному проходили какие-то люди в обмундировании, явно выдающем принадлежность к военному сословию. Они были одеты в чёрные плащи, на бёдрах у них висело какое-то колющее оружие, более всего походившее на сабли. На рукавах были вышиты головы непонятного сказочного, а, может быть, и вполне реального в этом мире чудовища. У некоторых, видимо, чином повыше, были ещё пистолеты довольно странной на взгляд Артура конструкции. Ну, точь-в-точь — позднее средневековье.

Уже почти совсем стемнело. Ничто, казалось бы, не могло нарушить серое спокойное постоянство этой картины, но вдруг Артур с Олей увидели мальчишку. На вид ему можно было бы дать лет двенадцать. Его габитус уж очень не соответствовал окружающей обстановке и несмотря на сгустившиеся сумерки выглядел очень контрастно. Мальчишка был одет (если это можно так назвать) в грязные лохмотья, волосы были всклокочены, лицо перемазано какой-то чёрной гадостью. Он не пытался как можно быстрее проскочить мостовую, он тихонько крался вдоль правого ряда зданий, постоянно озираясь. Видимо, мальчишка от кого-то прятался, но судьба не улыбнулась ему.

Дойдя до угла очередного квартала, он нос к носу столкнулся с двумя военными.

Было хорошо заметно, что первой реакцией мальчишки стала попытка сразу и немедленно сделать ноги, но военный, действуя чётко и быстро, успел схватить его за шиворот.

— Оборванец вонючий! Как ты посмел прийти в жилые кварталы? Ты что не знаешь последнего указа Императора? — в голосе военного чувствовалась суровая решимость и ни капли снисходительности.

— Знаю, — злым голосом сквозь зубы процедил мальчишка.

— Так в чём же дело?

— Есть хочу.

Тон, которым отвечал мальчишка, очень удивил Артура и Олю. По всему чувствовалось, что эта встреча явно не сулит ему ничего хорошего, а, скорее, наоборот. Но он не кричал, не плакал, не просил о пощаде, как по разумению Артура должен был бы поступить любой нормальный ребёнок в этом возрасте, он только смотрел прямо и зло своими маленькими чёрными глазёнками и также зло односложно отвечал.

— Есть хочешь?! — военный схватил пацанёнка за подбородок. — И ты решил, что ради этого имеешь право тревожить покой добропорядочных граждан, которые в отличие от тебя живут по установленным законам? Ты… Ай!

Причиной вскрика было ни что иное, как укус, коим наградил этот затравленный зверёк военного, державшего его за подбородок двумя пальцами. Тот даже на мгновение выпустил жертву, но её быстро перехватил напарник.

— Ах ты, крыса причальная! Тебе что, на Чёрные Камни захотелось?

Военный тяжёлым ударом в лицо сбил пацанёнка с ног, и они вдвоём с укушенным принялись энергично пинать его ногами. И вот тут-то в душе Артура взыграл гнев.

Наверное, у себя в городе он десять раз подумал бы, прежде чем вмешаться, но здесь он ощущал себя в сказке, а в сказке, как известно, добро всегда побеждает зло. С криком «Не сметь!» он рванулся к военным и оттолкнул их от паренька на несколько метров.

Следом подбежала и Оля. Она нагнулась над мальчиком, достала из кармана своих джинсовых шортиков платок и начала останавливать кровь, которая ручейком текла из носа мальчишки.

Выражение лиц военных прежде всего приобрело окраску неподдельного удивления, но ненадолго. Первым опомнился укушенный.

— Эй, ублюдок, я тебя что-то плохо понял! Ты кто такой?! Откуда взялся? И кто тебе дал право оказывать сопротивление Слугам Дракона?

— Никто! Моя совесть. А вот вы, такие здоровые, какого фига вдвоём на двенадцатилетнего пацана набросились? Он вам что-нибудь сделал?

Было видно, что подобный ответ удивил военных ещё больше.

— Юнец, я тебя ещё раз спрашиваю, откуда ты взялся? Ты что, с законами Синей Империи не знаком? Слушай, а ты не из Лесных ли случайно? Придётся тебе сейчас отправиться с нами, — и оба военных синхронно обнажили сабли.

Видя, что дело принимает такой оборот, мальчишка оттолкнул Олину руку, вскочил и быстро шмыгнул в спасительную сетку зданий. И вот тут-то взгляд укушенного остановился на Оле.

— Ого, Кунц! Посмотри, какая девчонка. И симпотяжка, и вдобавок законы нарушает. Император и Дракон будут весьма довольны, приличная награда нам обеспечена, — оба военных загоготали.

Каким-то задним чутьём Артур уже успел осознать, что Оле снова угрожает опасность, и даже крикнул: «Беги», но Оля была явно не из тех, кто умеет быстро ориентироваться в ситуации. Раньше, чем она успела что-то сообразить, Кунц уже крепко держал её за плечо. Гнев и страх за любимого человека перемешались в груди Артура. Он дёрнулся, чтобы освободить её, но нарвался на сильный толчок в грудь со стороны укушенного и оказался на мостовой. Тут же последовал удар ногой в голову. Артур мимолётно вспомнил какую-то детскую книжку, в которой герой — двенадцатилетний мальчишка из секции фехтования, попадает в другой мир, где фехтовать абсолютно не умеют, а только для вида размахивают шпагами. Здесь был совсем не тот случай. Слуги Дракона боевым искусствам были явно обучены. Будь Артур с укушенным одного возраста и одной весовой категории, шанс, пожалуй, был бы, но не сейчас. После чёткого, хорошо поставленного удара перед глазами поплыла пелена, и Артур почти потерял сознание. Сказочные законы менялись на глазах и при том не в лучшую для них с Олей сторону.

Неожиданно во мраке показались силуэты ещё двух военных. Укушенный резко потерял интерес к Артуру и завопил подходящим коллегам:

— Девчонку не трогать! Это мы её нашли. Вы лучше вон с этим разберитесь, — и добавил, уже обращаясь к Кунцу, по-прежнему крепко сжимавшему Олю, — пошли, а то эти прохвосты ещё, чего доброго, присвоят нашу добычу.

Они развернулись и, крепко держа вырывавшуюся девчонку, поспешили прочь.

Тем временем другая пара военных продолжала медленно и степенно приближаться.

Артур некоторое время приходил в себя. Затем вскочил, отыскал глазами быстро уходивших похитителей и попытался кинуться за ними, но вдруг лёгкая и твёрдая рука легла ему на плечо. Артур резко обернулся, ожидая увидеть ещё одного военного и выражая немедленную готовность броситься в бой, но это был всего лишь парень примерно на пару лет старше Артура. Одет он был не роскошно, но и чумазым оборванцем не выглядел.

— Не сходи с ума, — сказал парень ровным спокойным голосом, — идём отсюда быстрее.

Но Артур был совершенно не настроен следовать такому совету. Он оттолкнул парня и сделал попытку всё-таки броситься вдогонку, однако перед ним, как из-под земли, возник ещё один человек. Он был явно старше Артура и того парня, лет двадцати пяти, рослый, крепкий, с длинными русыми волосами. Этот человек сказал:

— Парень, я тебя прекрасно понимаю, но сейчас ты и девчонку спасти не сможешь, и сам в лапы к этим гадам попадёшь. Мы тебе поможем, но не сейчас. А сейчас надо сматываться. Военных в это время в городе уже полно. Те двое приближающихся тебя ещё не схватили только потому, что по счастливой для тебя случайности не поняли, в чём дело. А так весть о твоём поступке очень быстро распространится. Бежим скорей.

Парень настойчиво схватил Артура за руку и повлёк за собой. За ними последовал и первый. Спокойный ровный голос широкоплечего крепыша почему-то убедил Артура в том, что всё будет хорошо, что всё-таки сказочные законы действуют, и на фронте борьбы добра и зла просто временный перевес не в ту сторону. Поэтому он не стал сопротивляться. Некоторое время трое по странной траектории пробирались между домов, потом дома поредели, их сменили домики деревенского типа, и наконец, проскочив вброд небольшой ручеёк, тройка парней оказалась в лесу.

Глава 3. В лесу

По лесу Артура вели довольно долго. Даже сложилось ощущение, что его специально запутывают, то ли для того, чтобы он потом отсюда не выбрался, то ли оттого, что не доверяют и боятся, что он кому-то не тому расскажет этот путь.

Артуру даже смешно стало от этой мысли. С ним, пришельцем из другого мира, уже начались партизанские игры. Хотя какие уж тут игры! На вопросы новые знакомые не отвечали, говорили, что всё расскажут после, когда придут на место. Единственная полезная информация, которую Артур узнал, пока они пробирались по лесу — это то, что старшего зовут Сильвестр, а младшего — Ник.

Но вот, наконец, впереди замерцал огонёк, выдающий наличие костра. Ребята остановились, и Ник, сложив ладони, ухнул голосом какой-то местной птицы. Выждав несколько секунд и услышав ответный сигнал, ребята продолжили движение и вскоре вышли на лесную поляну, посреди которой действительно горел костёр. Вокруг костра сидело десятка три мальчишек и девчонок на первый взгляд от десяти до двадцати лет. На огне висел котелок, в котором варилось что-то съедобное. При мысли о еде у Артура засосало под ложечкой. В земном времяизмерении он не ел уже почти сутки, а нервное напряжение обычно обостряет чувство голода. Сильвестр и ик подвели Артура к костру.

— Привет, — сказал Сильвестр сидевшим ребятам, — это Артур…

Он, видимо, хотел сказать ещё что-то, но ребята сразу проявили к Артуру весьма живой интерес и наперебой принялись расспрашивать:

— Ух, ты! Новенький. Из какого интерната?

— Сам сбежал или уболтал кто-то?

— Садись. Скоро ужин готов будет.

— А ещё из ваших много кто к нам хочет?

Артур просто обалдел от такого количества внимания и только успевал оглядываться на того, кто в данный момент говорил.

— Тихо! — крикнул Сильвестр, подняв руку (видимо, он был здесь главным). — Дайте человеку освоиться. Он вообще нездешний…

Это известие произвело впечатление. Некоторые посмотрели на Артура с ещё большим интересом, а некоторые даже с лёгким испугом. Расспросы прекратились, над поляной повисло неловкое молчание.

— Понятно. — Молчание первой нарушила девушка лет восемнадцати, которую, как уже успел понять Артур, звали Юнна. — Сейчас ужинать, а потом будем обо всём разговаривать.

Еда на костре как раз сварилась. Артуру налили полную миску обжигающего густого супа, пахнущего костровым дымом и какими-то лесными травами. На вкус он оказался великолепен. Артур ел с редкостным наслаждением, в то же время исподлобья поглядывая на ребят. Здесь было примерно две трети мальчишек и треть девчонок. Они тоже то и дело бросали на Артура заинтересованные взгляды. Всё это было очень непонятно, но одно Артур чувствовал точно: перед ним не враги.

— Юнка, — вдруг пискливо сказал один из самых младших мальчишек, — а вдруг он — шпион?

Артура неприятно кольнуло. Значит, всё-таки не доверяют.

— Ты что, Ростик, офонарел что ли? — сердито отпарировала Юнка. — Вот как врежу сейчас, будет тебе шпион. Ты уже на шпионах помешался. Человека почём зря обидел. Разве Сильвестр шпиона приведёт? Он их за версту чует. — И уже Артуру: — Ты на него не обижайся. Один раз не так давно к нам действительно шпион затесался, и с тех пор у Ростика мания преследования.

Ростик пристыжено засопел и уткнулся носом в свою миску. Неожиданно откуда-то справа послышался звук, вроде бы похожий на тот, который издал при приближении к костру Ник, но такой, как будто кто-то усиленно пытался его повторить, но сделать это у него никак не получалось. Ник сложил ладони и ответил, снабдив комментарием:

— Никак его высочество Волчок возвращается.

Буквально через минуту на поляну, ломая кусты, выскочил мальчишка лет одиннадцати-двенадцати. Вид у него был ужасно растрёпанный. Руками мальчишка крепко сжимал самодельную сеть, очевидно, рыбацкую.

— Глядите-ка, и правда Волчок пожаловал, — сварливо сказала Юнна, — чего гремишь, как стадо толстоногов? Вот сейчас Слуги Дракона услышат, придут и заберут тебя.

— Не-а, не придут. Пусть сначала догонят, — весело ответил мальчишка.

— Я вот сейчас тебя сама догоню да как отстегаю хворостиной!

— Женщина, злая ты, как ведьма, — ответствовал Волчок, изображая взрослую серьёзность, — я сейчас на тебя надуюсь.

Сказав это, он действительно надул щёки и губки так, что все, кто сидел у костра, не исключаю Юнны, просто попадали со смеху.

— Волчок, — сказал Сильвестр, отсмеявшись, — ну так ведь и в самом деле нельзя. Ты допоздна шляешься где-то, а мы за тебя волнуемся.

— Я не шлялся, — деловито объяснил Волчок, — я рыбу ловил на реке. Всего-то метров двести отсюда. Так что не надо за меня волноваться.

— Что значит, не надо? Темно уже, мы ужинать начали, а тебя всё нет. Заблудишься когда-нибудь или, ещё хуже, на Слуг Дракона нарвёшься. Хотя бы лук с собой брал, что ли.

Упоминание о луке свидетельствовало, что оружие здесь имеется.

Волчок фыркнул:

— Они в лес в тёмное время и носа не кажут, а я тут любой кустик с закрытыми глазами найду. Хищников здесь нет. Одни толстоноги шастают, но они только грызунов кушают.

— Для тебя они сделают исключение, — опять вступила в разговор Юнна, — Волчок! Не делают так! Раз договорились, что к ужину собраться должны, значит это всех касается.

— Ладно, — примирительно сказал Волчок, — не буду больше. Только поесть дайте скорее, да побольше, а то я себе такой аппетит нагулял, что сейчас кого угодно съесть готов.

— Маленький, а прожорливый, — улыбаясь, сказала девчонка по имени Снежана, наливая полную миску, причём Артур отметил, что улыбка у Снежаны какая-то грустно-напускная получилась.

— Конечно! Я — растущий организм, — Волчок с энтузиазмом схватил миску, уселся на бревно перед костром и начал за обе щеки уплетать варево.

— Волчок, а рыба-то где? — поддела пацанёнка какая-то девочка.

— Отпустил, — аппетитно чавкая, ответил Волчок, — жалко стало.

Неожиданно его взгляд упал на Артура.

— Ой, а ты что, новенький, да? — Волчок стремглав вскочил с бревна и оказался рядом с Артуром. — Как тебя зовут? Ты из какого?

— Волчок, — снова вмешалась Юнна, — дай человеку поесть спокойно. Он и так в шоке, потому что нездешний. Пусть освоится хотя бы.

— Да я поел уже, спасибо, — сказал Артур. Этот паренёк ему определённо был симпатичен. — Меня Артур зовут, а тебя Волчок, да?

— Вообще-то, меня Юл зовут, — с готовностью ответил Волчок, — но однажды Сильвестр сказал, что я не Юл, а Юла, потому что верчусь и прыгаю всё время. А потом решили, что «Юла» — это больше для девчонки подходит, а мальчика надо звать Волчок. А ты нездешний, да? А как ты здесь оказался? Ты из-за моря? Или из Гральхейма?

— Из какого Гральхейма? — не понял Артур. — Я вообще из другого мира, с планеты Земля.

Краем глаза Артур заметил, что при этих словах лицо Сильвестра приобрело какое-то странное выражение. А Волчок посмотрел на Артура и удивлённо замигал глазёнками. Тогда поднялся рослый двадцатилетний парень по имени Лот.

— Сильвестр, если наш гость уже сыт, пора пойти объяснить ему, что к чему в нашем мире.

И добавил, уже обращаясь к остальным.

— Всем точить оружие. А девчонкам в шалашах стелить…

Глава 4. Страшная правда

Разговаривать с Артуром пошли Сильвестр, Юнна, Лот и Ник. Артур понял, что оная четвёрка и представляет собой <руководство> этой непонятной лесной ватаги. Артура отвели метров на пятьдесят за шалаши, разожгли отдельный костерок и расселись вокруг него. Сначала долго молчали. Наконец Лот кашлянул и обратился к Сильвестру:

— Давай, Силь, ты у нас складнее всех рассказывать умеешь.

Сильвестр не возражал.

— Слушай и не перебивай, — сказал он Артуру, — у тебя наверняка появится много вопросов, но задавать ты их будешь потом. Пожалуй, лучше обо всём тебе расскажу действительно я, потому что кое-что смыслю в многообразии миров.

Артур коротко кивнул, и Сильвестр начал. Картина, которая нарисовалась в голове Артура из рассказа Сильвестра, выглядела следующим образом. Планета, на которой Артур волею судьбы оказался, была, как он понял, в несколько раз меньше

Земли по площади. Правда, особой разницы в силе тяжести Артур не ощутил. Наверное, таковы особенности планетарных недр, подумал он про себя, но рассуждать об этом вслух не стал. Вряд ли здешние обитатели смыслят что-нибудь в геологии.

Итак, планета была в несколько раз меньше Земли по площади. На ней на достаточном расстоянии друг от друга существовало множество мелких государств.

Впрочем, поговаривали, что далеко на западе несколько соседствующих стран объединились в достаточно мощную державу, но слухи эти пока оставались непроверенными. Достоверной информации о том, что творится за пределами Крипона (так назывался город, в котором и произошло столкновение Артура с военными), было мало, ибо Крипон находился, выражаясь по-русски, «на отшибе». С северной стороны было море, и ближайшая к Крипону земля находилась за много-много миль. С западной стороны располагались весьма труднопроходимые джунгли. С востока и с юга протянулась высокая цепь каменистых гор, проход через которые был сопряжён с ещё большими трудностями, нежели через джунгли. Именно поэтому, о том, что делалось на других землях, крипонцы знали весьма немного.

— Сильвестр! Но откуда тогда ты всё это знаешь? — не выдержал Артур.

— Он долго работал в порту, наслушался, чего моряки рассказывают, — ответил за Сильвестра Ник.

— Однако, мы договаривались не перебивать.

Усилием воли задавив в себе ещё десяток вопросов, Артур изобразил на лице внимание.

— Ещё в Предгорьях есть странное место, где наше мироздание как бы пересекается с другими мирами. Причём, человек, попавший в наш мир, сразу, как бы само собой, узнаёт наш язык, хотя ему по-прежнему кажется, что разговаривает он на своём родном. Очевидно, оттуда тебя и занесло. Правда, случается такое крайне редко.

Был среди нас тоже один из другого мира. В бою Слуги Дракона убили. Итак, наше государство по сути дела состоит из Крипона и нескольких близлежащих деревень.

Это всё, что может уместиться на клочке плодородной земли между морем, джунглями и горами.

— А почему военные говорили о Синей Империи? И, кстати, почему их называют Слугами Дракона?

— Артур, не торопись! Всё объясню. Почему Синяя Империя? Ну, понимаешь, случается и воробью возомнить себя орлом. Впрочем, за Императором сила немалая стоит, но об этом потом. Итак, государство состоит из Крипона и нескольких близлежащих деревень, которые Император в своей мании величия и все вслед за ним именуют городами. Есть ещё какой-то народ, живущий высоко в горах, но к нам он спускается очень редко, исключительно для торговли, и всякие попытки сунуться в их дела пресекает, хотя и сам к нам тоже не суётся. Да ещё Дети Пещер.

— Не приведи небо тебе с ними встретиться, — вставил Лот.

— Почему?

— Не можем тебе ответить, — продолжил Сильвестр, — потому что не знаем пока. Недалеко от порта, где начинаются горы, есть загадочная пещерная система, в которой и обитают те, кого называют Детьми Пещер. Многие пытались что-нибудь узнать о них, но никто из посмевших скрыться в створе пещер не возвращался оттуда. Лишь иногда те, кто оставался ждать их у входа, слышали затем душераздирающие крики. Так вот, о том, что происходит в других государствах, мы узнаём от путешественников, которых, правда, Император очень не любит.

— Почему? — опять не удержался от вопроса Артур.

— Видишь ли, в Крипоне вообще очень странные порядки. Здесь, как бы так попонятнее сказать, запрещены близкие отношения между людьми.

— Это типа дружба, любовь и всё такое?

— Да, только долгое время ребята даже и слов таких не знали. Это я их просветил. Даже не то, чтобы такие отношения запрещены, у большинства людей даже и потребности не возникает в них, а тех, у кого возникает, считают либо сумасшедшими, либо слабаками.

— Какой бред! — не сдержал эмоций Артур. — А откуда у вас, простите, дети берутся, если любви не существует?

Ребята громко расхохотались.

— Видишь ли, Артур, — сказала, отсмеявшись, Юнна, — не знаю, как ты, а лично мне только один способ известен.

— Только для этого совсем не обязательно любить, — вновь вступил в разговор Сильвестр.

— Но почему всё так?

— Точно этого никто сказать не может. Существует, правда, легенда.

Когда-то давно Крипон был весьма процветающей и счастливой страной. В нём всегда было много гостей, которые привозили сюда свои товары, увозили дары здешней небольшой, но богатой земли и восторженно рассказывали о ней по всей планете. Как это часто бывает, нашлись враги, которые позарились на богатства Крипона и решили покорить его. Под покровом ночи они подплыли на кораблях, так как более удобного способа добраться до нашей страны нет, высадились на берег и атаковали город. Народ Крипона, который уже очень давно ни с кем не воевал, оборонялся мужественно, но неумело. Не то, чтобы очень легко, но шаг за шагом враги приближались ко дворцу Правителя.

Правитель Крипона был мудрым и радеющим о благе подданных человеком. Мудрую власть правителей Крипона издавна символизировал Мерцающий Изумруд — самоцветный камень, подаренный когда-то одному из правителей жителями Высокогорья за то, что тот собственноручно вылечил от тяжёлой болезни дочь вождя. Правителя в Крипоне избирали пожизненно и всенародно. С тех пор после выборов нового Правителя один из старейшин под восторженные крики крипонцев торжественно вручал ему Мерцающий Изумруд. И со временем у людей прочно закрепилось отношение к этому камню, как к чему-то священному. Что-то вроде символа счастливого государства.

Предчувствуя, что дворец удержать не удастся, Правитель спрятал Мерцающий Изумруд в одном из тайников. Дворец строили талантливые строители, и в нём было столько потайных помещений, что враги никогда бы не смогли не то, чтобы отыскать спрятанный символ, но даже заметить дверцу тайника, полностью сливающуюся с мраморной стеной.

Захватив дворец, враги потребовали отдать Мерцающий Изумруд. Правитель, усмехаясь им в лицо, ответил, что выдержит любую пытку и примет смерть, но не предаст свой народ. Он понимал, что всякое сопротивление будет сломлено, когда крипонцы увидят самоцвет в руках врагов. Но те поступили хитрее. Они привели взятого в плен любимого брата Правителя и пообещали, что сожгут его живьём прямо у Правителя на глазах, если он немедленно не отдаст самоцвет. И вот тогда-то сердце Правителя не выдержало…

Когда предводитель захватчиков показался на ступенях дворца, держа в руках высоко над головой Мерцающий Изумруд, всё произошло именно так, как и предполагал Правитель. Дух храбро сражавшихся крипонцев в один момент был сломлен. а радостях захватчики оставили бывшего Правителя без присмотра, а когда спохватились и начали искать, нашли его повесившимся в своём кабинете. Над Крипоном на несколько десятков лет установилась жестокая тирания. о вот нашёлся некий человек, настоящего имени которого история уже не помнит.

Все называли его Наставником. Он собрал отряд повстанцев и ушёл с ними в лес, чтобы там, в лесу, создать сильную гвардию, способную освободить Крипон. Но прежде чем приступить к подготовке, он сказал будущим гвардейцам о том, что погубило Крипон ни что иное, как братская любовь Правителя. Когда сражаешься за счастье других людей, когда понимаешь, что за твоими действиями стоит не одна сотня судеб, нельзя позволять сентиментальным чувствам брать верх над разумом.

Если избираешь путь борьбы, лучше вообще изгнать их из своего сердца. Также он сказал им о том, что каждому повстанцу необходимо достичь такого мастерства в жизни, чтобы справляться с любой непредвиденной ситуацией, не прибегая к чужой помощи. Когда человек что-то делает, изначально рассчитывая на помощь другого, — это проявление слабости, которое может оказаться фатальным, если помочь будет некому.

Сказав так, Наставник начал готовить настоящих зверей, не знающих пощады и неспособных любить. Но с этими зверями он смог освободить Крипон. Ликующий народ тут же избрал его пожизненным правителем и даровал титул Первого Императора, предусматривающий в числе прочих привилегий и передачу власти по собственному усмотрению.

Соратники Наставника по борьбе стали личной императорской гвардией. Народ, конечно, побаивался их, но ещё больше уважал своих освободителей, и многие крипонцы, особенно молодые и юные, старались быть на них похожими. Они стремились, как гвардейцы, всё делать сами, не прибегая к посторонней помощи.

Конечно, они не смогли стать похожими на легендарных повстанцев во всём, ведь с ними не работал Наставник, который использовал свою систему подготовки только ради того, чтобы создать освободительную гвардию. Но зараза, которая заставляла людей изживать сентиментальные чувства, подражая гвардейцам, уже поразила умы молодёжи (Артуру невольно вспомнились герои американских боевиков со Шварценнегером, Ван Даммом, Сталлоне и др.). Более старшее поколение, конечно, не питало такой слепой слабости к гвардейцам, но на увлечение своих детей смотрело со снисхождением, не видя в этом большой опасности. Лишь некоторые наиболее дальновидные старейшины боялись последствий, но поделать ничего не могли, потому что на их опасения мало кто обращал внимание.

Может, и вправду не случилось бы ничего катастрофического, если бы не последующие события. Наставник правил мудро и справедливо, но недолго. Годы повстанческой войны быстро состарили его, и через несколько лет он скончался, счастливый тем, что цель своей жизни выполнил. Правление и титул Императора он завещал своему ещё молодому и горячему племяннику. Этот человек вместе с Наставником участвовал в освобождении Крипона, но по характеру очень отличался от своего дяди. И самая главная беда была в его властолюбии. При этом он отнюдь не пользовался такой любовью народа, как сам Наставник. Многим выбор Наставника не понравился, но протестовать никто не решился, ведь крипонцы сами подарили правителю титул Императора, подразумевавший право самому решить, кому передать власть.

Однако недовольство новым Императором в народе бродило. И вот тогда-то он, не желая потерять власть, и смекнул, что народом, который избавился от традиции помогать друг другу, гораздо легче управлять. В чём в чём, а в уме новому Императору отказать было нельзя. Он прекрасно понимал, что начинать надо с детей, и его нововведения в первую очередь коснулись школ. Почти во всех школах он поставил начальниками своих людей, которые доблестно вбивали в голову подопечным, что дружить и помогать друг другу — великое зло. Мальчишки, которых всё ещё приводили в восторг легенды о повстанцах, впитывали эту ерунду достаточно охотно. И вот тут-то начало усиливаться недовольство среди их родителей. Они, наконец, начали постепенно понимать, чем грозит такая система воспитания.

Тогда Император пошёл дальше. Он начал создавать интернаты, в которые помещал детей. Сначала только желающих. Недостатка в них не было, и если родители никак не хотели отпускать в интернат любимое чадо, его забирали помимо их воли. После этого крипонцы забеспокоились уже всерьёз. Они собрали на дворцовой площади сходку и потребовали, чтобы Император сменил политику. Император, как я уже сказал, был человеком весьма неглупым и понимал, что запахло бунтом. Он как бы пошёл на уступки и согласился закрыть интернаты. Недовольство народа после этого вроде бы поутихло, но никто не придал значения одному мелкому на первый взгляд факту. Во дворце Императора неожиданно появился странный человек. Он прибыл откуда-то издалека и был не то учёным, не то чародеем. Император принял его у себя во дворце, после чего вдруг этот человек поселился там. Никто не обратил на это особого внимания. Сначала.

Но через год Император неожиданно снова начал открывать интернаты. Более того, детей туда стали забирать уже не только добровольно. Поднялась новая волна недовольства, и народ решил свергнуть Императора. Вооружившись кто чем смог, крипонцы пришли на дворцовую площадь и потребовали у Императора отречься от власти. И тут откуда-то из глубины дворца раздался дикий и не сравнимый ни с чем звериный рык…

Император появился на ступенях дворца в сопровождении того самого учёного-чародея. Он совершенно не выглядел испуганным или озабоченным, скорее даже наоборот. Он делал вид, что вовсе даже и не замечает оружия в руках людей.

И сказал он оцепеневшим от ужаса крипонцам следующее: «Дорогие подданные, я очень рад сообщить вам, что этот достойный человек, которого неблагодарные люди изгнали с его родины, отныне и навсегда войдёт в историю Синей Империи. (Говорят, тогда он произнёс это название страны в первый раз.) Сей достойнейший муж подарил нашей стране защиту от всех врагов на веки вечные. Он сотворил Дракона! Теперь ни один враг никогда не посмеет напасть на нашу счастливую страну». В подтверждение этих слов Императора из дворца снова послышался рык.

Император говорил ещё долго. Смысл его слов заключался в том, что Дракон будет защищать Синюю Империю от внешних врагов, но при случае его можно использовать и для усмирения бунтовщиков, мешающих процветанию страны. И теперь перед страной открыт прямой путь ко всеобщему благоденствию. Единственное неудобство, дескать, заключается в том, что Дракона надо кормить, иначе его поведение может стать неконтролируемым. Поэтому теперь нужно регулярно платить дань скотом на прокорм Дракона. Впрочем, он не привередлив, поэтому не побрезгует и другими мясными блюдами, например, приговорёнными к смертной казни преступниками…

Всё было понятно. Подавленные крипонцы стояли, молча осознавая, что тирания, может быть, ещё более страшная, чем та, от которой освободил их Наставник, на долгие годы устанавливалась в стране, что отныне будет именоваться Синей Империей. Правда, нашлись трое смельчаков, которые позволили себе вслух усомниться в существовании Дракона. В ответ на это Император и Чародей вежливо предложили им проследовать в Главную Башню Дворца, где живёт Дракон, и убедиться самим. Смельчаки вернулись через полчаса наполовину поседевшими и лишившимися дара речи от страха. Двое из них скончались через несколько дней от разрыва сердца. Один прожил ещё несколько лет, но дар речи к нему так и не вернулся.

Более того, руки перестали его слушаться, поэтому он даже на бумаге не смог описать то, что увидел.

С этого момента жизнь стала постепенно входить в уныло-размеренный ритм, и в конце концов пришла к тому, что есть сейчас. Примерно раз в месяц звериный рык, который было слышно повсюду, возвещал о том, что аппетит Дракона требует удовлетворения, и крипонцы спешили на скотный двор Дворца, приводя с собой коров, свиней и прочую скотину. Всё отдавали, только бы Дракон сидел смирно. Сдержал своё слово Император и в отношении приговариваемых к казни преступников. Теперь уже никто не смел противиться установленным Императором порядкам. Обычные школы были закрыты — их целиком заменили интернаты. Детей в возрасте семи лет стали забирать у родителей в эти интернаты и там до самого совершеннолетия воспитывать <достойных граждан Синей Империи>, которые всегда и во всём рассчитывают только на себя и никогда друг другу не помогают, ибо это проявление слабости. Как следствие, люди отучались не только просить о помощи, но и помогать другим.

Зачем, если их помощь всё равно никто не примет?

Восторженные легенды о гвардейцах Наставника активно использовались при воспитании подрастающего поколения, поскольку одной железной рукой удержать народ в повиновении трудно, даже рассчитывая на Дракона. Надо ещё добиться того, чтобы народ сам захотел жить по таким законам. Учителей в интернатах тоже стали называть Наставниками. Надо сказать, Император потрудился на славу, подбирая их.

Уже через поколение его преемник смог увидеть то, чего добивался предшественник. А ещё через несколько поколений всё поголовно население Синей Империи стало представлять из себя людей, абсолютно равнодушных к чьим-либо проблемам, кроме своих, и даже в мыслях не допускавших, что можно кому-либо помогать или просить у кого-либо помощи. Они выпускались из Интерната, полностью готовыми к жизни винтиков, которые днём работают, а вечером предаются плотским утехам и прочим развлечениям, абсолютно не задумываясь ни о каких высших материях. Несмотря на постоянные упоминания о гвардейцах Наставника, нынешние жители Империи не вырастали столь сильными и бесстрашными волками. Скорее, наоборот. Императору это было только на руку. Он и его потомки добились всего, что должно было обеспечить им власть без мятежей.

Впрочем, некоторое количество людей всё-таки воспитывалось по-особому: личные гвардейцы Императора, которые с определённого момента стали называться «Слугами Дракона», и так называемые Ученики Чародея. Их отбирали из обычных детей в возрасте двенадцати лет, помещали в тайные специнтернаты, и никто не знал, что там с ними делают. Слуги Дракона были призваны выполнять функцию наведения порядка по мелочам, ведь не будешь же Дракона по каждому пустяку тревожить, а Ученики Чародея набирались для того, чтобы работать с самим Драконом: кормить и всё такое. Первых учеников набрал ещё сам Чародей-Создатель, и с тех пор некие тайные знания о Драконе передавались от одного поколения учеников к другому. Они жили в Башне и было известно, что для них существует запрет покидать Дворец зачем бы то ни было.

Вот такая жизнь воцарилась в некогда счастливом и радостном Крипоне.

Дурная молва о нём пошла по всей планете, и путешественники стали заглядывать сюда всё реже. Они никак не могли понять, как могла удовлетворять крипонцев такая жизнь. Некоторые даже пытались подбить народ к мятежу, но нетрудно догадаться, что им это не удалось. Они были выданы власти самими жителями Крипона и, видимо, закончили свою жизнь в желудке Дракона.

Однако всё же с самого первого поколения, воспитанного в интернатах, не часто, но регулярно, стали появляться дети, которых не удавалось сделать «достойными гражданами Империи». Для таких детей была построена тюрьма на острове Чёрные Камни, куда их свозили на рудники какого-то вредного свойства. Там эти дети и заканчивали свою жизнь под кнутами надсмотрщиков или от тяжёлой болезни. Несмотря на это, непокорные дети появлялись снова и снова. И вот в одном из интернатов произошло самое настоящее восстание.

Группа мальчишек и девчонок прямо на уроке сказала наставнику, что абсолютно не понимает, почему жить поодиночке лучше, чем помогать друг другу. Наставник грубо обругал их и пообещал, что если они эту дурь из головы не выкинут, то будут для начала жестоко выпороты, а если и это не поможет, то им прямиком дорога на Чёрные Камни.

Однако на Чёрные Камни ребятишкам почему-то не захотелось. Этой же ночью они подкараулили наставника в коридоре, связали его, отобрали ключи и заперли в карцере. Потом они открыли дверь интерната и покинули его, спеша навстречу неизвестной, немного пугающей, но полноценной настоящей жизни. Их новым пристанищем стали джунгли, точнее окраина, ибо сами джунгли были малопригодны для жизни. Ребята понимали, что другого места для них нет. Их везде найдут и, как минимум, отправят на Чёрные Камни. А могут за такое и сразу в пасть к Дракону. В джунглях же их, как и предполагалось, искать никто не стал. Об этом лесе ещё со времён Наставника ходили страшные слухи: непроходимые заросли, топи, хищные звери… Поэтому без крайней нужды в джунгли никто не ходил. Император не без оснований рассудил, что сбежавшие дети скорее всего там не выживут, поэтому тратить силы на их поимку не стал.

Однако окраина джунглей оказалась для жизни вполне пригодной. Заросли были не то чтобы редкими, но вполне проходимыми, болот немного, хищников тоже, зато по всей окраине, причудливо изгибаясь, протекал чистый, как душа младенца, ручей с удивительно вкусной и освежающей водой. Приспособились к жизни в лесу ребята далеко не сразу. Некоторые из них погибли по разным причинам, но в конечном итоге быт в условиях леса наладился, и ребята начали жить, упиваясь вновь обретённой свободой и тем, как хорошо им вместе. Таких слов, как «дружба» и «любовь», они ещё не знали, но всем сердцем чувствовали, что жить вместе, помогая друг другу, гораздо лучше. Да и не могли они без взаимопомощи в трудных условиях леса. Они гордо называли себя «Пионерами», так как первые решились на побег.

А тем временем весть о восстании в интернате будоражила умы воспитанников.

Поскольку в порядке вещей были переводы детей из одного интерната в другой, эта весть моментально распространилась и на другие интернаты. Наставники, увидев в этом немалую опасность, временно прекратили такие переводы, но было уже поздно.

Через некоторое время подобные восстания начали вспыхивать почти во всех интернатах. Ребята просто толпами валили в лес. Кто-то находил Пионеров и присоединялся к ним. Некоторые не могли их найти и приспосабливались к жизни в лесу самостоятельно. Так на разных участках окраины джунглей, а чуть позже и в самих джунглях образовалось много точек, которые стали называть <Кострами>.

Когда и почему, сейчас уже никто не помнит.

Поняв, что недооценили ситуацию, и дело принимает опасный оборот, Император со своей гвардией и наставники встрепенулись. На Лесных, как стали называть Пионеров и других костровитян, было сделано несколько облав.

Поймать их в лесу было не так-то просто, поскольку Лесные уже успели изучить места обитания, как свои пять пальцев. Но они не собирались ни с кем воевать, поэтому не позаботились об оружии, не считая копий из твёрдых древесных пород, да луков со стрелами из ветвей тех же деревьев, сделанных для охоты. Император издал указ, предусматривающий публичную смертную казнь с предшествующей пыткой для любого пойманного Лесного. Дракону, дескать, не обязательно живых преступников, он и свежим трупиком не побрезгует. Стали даже распространяться слухи, что Император не на шутку встревожен и собирается выпустить Дракона на Лесных. Правда, сделано это всё же не было.

Но убегать в лес ребята стали бояться гораздо больше. На это решались лишь наиболее умные и смелые.

Тем не менее, жизнь в интернатах стала абсолютно невыносимой, поэтому убегать ребята всё равно убегали. Только вот страх смерти удерживал от того, чтобы бежать к Лесным. Другим прибежищем беглецов стал причал, где они селились среди заваленных всякими ящиками, рыбьей чешуёй и прочим хламом портовых закоулков.

Император особо не преследовал их: пусть лучше туда бегут, чем умножают число Лесных. Он лишь отдельно издал указ, запрещающий оказывать причальным беспризорникам какой-либо приют. Так, на всякий случай, поскольку мысли помочь кому-либо, а тем более беглецу из интерната и так ни у кого не возникало. Император справедливо полагал, что они сами перемрут от голода, ведь в порту пищу было найти гораздо труднее, чем в лесу. (Теперь Артуру стало понятно, что за мальчишку они пытались спасти, столкнувшись со Слугами Дракона, и почему те были так удивлены.) Лишь когда этих беспризорников становилось слишком много, и они, ошалев от голода, начинали показываться в жилых кварталах, Слуги Дракона устраивали на них облавы.

Пойманных отправляли на Чёрные Камни.

Поняв, что спокойно жить им не дадут, Лесные стали настраиваться на жизнь в условиях постоянных стычек с военными. Они подкарауливали Слуг Дракона, поодиночке или вдвоём забредавших в лес, а иногда даже и под покровом ночи в самом Крипоне. Им нужно было только оружие, но Слуги Дракона живыми не сдавались, поэтому их приходилось убивать, что было сделать не так-то просто.

Боевая подготовка гвардейцев была ого-го, и взять их можно было только числом.

Но другого выхода у ребят не было: либо они, либо их.

— Вот, собственно, такова ситуация, — закончил рассказ Сильвестр, — ты находишься у Костра тех самых Пионеров. Жаль одного: не получается объединиться. Эта зараза боязни принимать чужую помощь уже настолько всех поразила, что даже у Лесных каждый Костёр живёт сам по себе. На одном костре все друг другу помогают, но не дай бог принять помощь от кого-то с другого Костра. Только информацией обмениваемся.

Сильвестр замолчал. Артур несколько минут молча сидел, переваривая услышанное.

— Послушай, — наконец сказал он, — ты говоришь так, как будто за всем этим со стороны наблюдал. Ведь у человека, которого бы воспитывали так, как ты рассказал, даже в мыслях не появилось бы всё вот так разложить по полочкам, как ты разложил.

— Я чужестранец, — слегка жёстко ответил Сильвестр, — а в той стране, из которой я родом, дружить и любить никто не запрещает, поэтому я могу посмотреть на всё, что происходит здесь, объективно.

Вновь наступила тишина. Артур мельком отметил, что для жителя средневековья Сильвестр употребляет слишком много умных слов, но нашёл для себя объяснение этому в том, что, наверное, родина Сильвестра ушла в своём развитии гораздо дальше, чем деспотичная Синяя Империя. И вообще каким-то странным ему Сильвестр казался. Какое-то непонятное чувство, которое Артур никак не мог объяснить, владело им в отношении Сильвестра. Тишину прервал резкий голос Лота.

— А теперь, Артур, приготовься к самому худшему. То, что рассказал тебе Силь, это всё так, но тебя это мало касается. А вот теперь… В общем, долгое время Дракон был непривередлив к пище, его кормили скотиной и преступниками. о вдруг почти сразу после прихода к власти нынешний Император, отличающийся, кстати, едва ли не наибольшей из всех правивших страной Императоров жестокостью, объявил, что теперь Дракону непременно требуются в пищу молодые симпатичные девушки: примерно, одна в неделю…

Воцарилась тишина. Все напряжённо ждали, пока до Артура доходил смысл сказанного. Примерно с полминуты им владело оцепенение… Потом он взорвался, словно ящик динамита.

— Гады!!! — заорал он. — Я вам поверил, а вы увели меня из города, и теперь она погибнет!!! Я думал, вы друзья, а вы…

Артур редко матерился, но сейчас поток нецензурных по земным понятиям выражений хлынул из его уст водопадом. Лица ребят остались абсолютно бесстрастными. То ли эти слова на язык Синей Империи не переводились, то ли вожаки Пионеров были заранее готовы к такому излиянию. Артур попытался вскочить, но крепкая рука Сильвестра удержала его на месте и, кажется, слегка привела в чувство.

— Наругался? — с лёгким оттенком раздражения сказал он. — А теперь успокойся, и давай поговорим серьёзно. Ну и чем бы всё закончилось, если бы мы не вмешались?

Думать не только сердцем, но и головой надо. Тебе, как ты уже имел возможность убедиться, и с одним военным было бы непросто справиться, а их вечером по городу целая толпа шастает. Ты бы и девчонке своей не помог, и сам бы сейчас сидел в дворцовой темнице и ждал, когда дойдёт очередь Дракону тобой полакомиться. Глупо подставлять свою голову без всякой надежды на успех.

— Вам легко говорить, — еле слышно произнёс Артур. Бешенство отступало и сменялось чувством горькой безнадёжности. В горле образовался комок. — А я ведь теперь жить на этом свете не смогу, если не спасу её.

— Не думай, Артур, что только у тебя такая беда, — вступила в разговор Юнна. — Позавчера Слуги Дракона схватили двух наших девчонок, которые неосторожно подошли слишком близко к городу. Одна из них — вот его девушка, — Юнна показала на Ника, лицо которого при этих словах исказилось выражением неподдельной боли, — а другая — сестра Волчка.

— Сестра Волчка?! — чувство горечи у Артура даже на миг сменилось чувством сильного удивления. — Что-то по его беззаботному поведению незаметно было, чтобы он переживал. Или ему всё равно?

Лот хмыкнул.

— Да не говорят ему пока. Сказали, что она ушла к другому Костру на переговоры. Он сестру уж никак не меньше любит, чем ты свою Олю. Ему скажи только, фиг кого послушает. Тут же ночью спасать удерёт. У него с башней ещё хуже, чем у тебя…

— Мы вообще мало кому об этом пока рассказали, — снова вступил в разговор Сильвестр, — чтобы лишней паники не было, пока не решим, как быть. С ними третья девчонка была, Снежанка. Они втроём за травами пошли, а близ нашего Костра уже всё обобрали давно. Вот они и забрели слишком близко к городу. А когда их Слуги Дракона обнаружили, Снежана как раз по своим делам отошла, и её не заметили. Услышала крик, разглядела, что происходит, затаилась, потом прибежала, нам с Лотом рассказала, и мы попросили её пока не болтать и делать вид, что ничего не случилось. (Артур машинально отметил про себя, что за ужином это у неё получалось не слишком виртуозно.) Лишь некоторым наиболее умным и надёжным мы про всё рассказали. Вот так.

— И что же теперь, — спросил Артур после некоторого молчания, — вы позволите им отправиться на съедение Дракону? Нет никакой надежды их спасти?

Ещё минута прошла в тишине. Наконец заговорил Ник.

— Нет, Артур, мы не можем позволить это так просто. По крайней мере, мы попытаемся их спасти. Но опыт показал, что нельзя на такое дело идти, всё как следует не рассчитав. Понимаешь, сначала Слуги Дракона наших девчонок не трогали, а брали подрастающих из интернатов. Но потом, видимо, решили, что не стоит уменьшать количество «добропорядочных граждан». Император начал платить дополнительное жалование тем военным, которые приводят девчонок. Причём, чем симпатичнее девушка, тем выше награда, а за девчонок из Лесных, то есть из нас, ещё и дополнительную плату. И Слуги Дракона начали захаживать в лес. Всё-таки кем-кем, но трусами их назвать нельзя. Тем более всем уже и так становится понятно, что окраина джунглей ужасам из легенд мало соответствует. Ночью они, правда, редко суются, потому что знают: в ночном лесу мы их победим запросто, так как всё здесь знаем, а они не знают, а вот днём… Короче, начали они захватывать девчонок с нашего Костра, да и с других тоже. Но мы и Костёр Зелёного Листа страдаем больше всех, так как довольно близко к городу находимся.

Несколько раз мы, да и другие Костры пытались своих девчонок освобождать, только ни разу не вышло. Слуги Дракона — это тебе не котята. Их воспитывали по системе, разработанной ещё Первым Императором: они и физически сильны, да и не из пугливых. Плюс к тому проход к тюрьме очень сложен и извилист, как разведчики сообщали, и это дополнительная трудность. Говорят, один раз двое из десяти пробравшихся во дворец под покровом ночи всё-таки достигли дверей тюрьмы, но открыть её не смогли и погибли перед самой дверью. Все остальные попытки заканчивались гораздо раньше. В одной из таких вылазок погиб наш прежний вожак Криг. Но вся загвоздка состоит в том, что остальные Костры наотрез отказываются принимать военную помощь друг от друга, да и от нас в том числе, хотя по силе мы, пожалуй, мощнее всех. И взрослых ребят у нас больше, и оружия, и выучка лучше. В общем, долго мы думали, как ни крути, ясно одно: всё не безнадёжно, но шанс добиться успеха в этот раз очень невелик. Есть только один способ его реализовать — убедить остальные Костры действовать сообща. Слуги Дракона девушек загодя запасают, так что около недели у нас есть. Если мы сможем договориться с другими Кострами, значит, шанс появится, если нет, значит, всё, на что мы будем способны, — это повторить подвиг Крига…

Сильвестр поднялся.

— Хватит. У Артура и так уже голова пухнет от обилия информации. Сейчас ему надо поспать. Утро вечера мудренее.

Глава 5. Волчок

В шалаше, куда отвели Артура, кроме него спал Волчок и ещё двое маленьких мальчишек. Артур чувствовал дикую усталость, но заснуть никак не мог. Всё, рассказанное ребятами, а в особенности мысли о том, что угрожает Оле, не давало уснуть. В какой-то момент он почувствовал духоту. «Нужно хоть немного подышать воздухом», — решил Артур и вылез из шалаша наружу. Была тёплая тёмная ночь.

Артур сел на ещё не успевшую остыть землю, прислонился спиной к дереву и поднял голову вверх. Над ним было небо с мириадами ярких и не очень ярких далёких звёзд, которые так вдохновляли Артура на родной набережной. Но до звёзд ли ему сейчас?

И тут Артур почувствовал знакомое тепло в кармане рубашки с левой стороны груди. Небесные силы! Несмотря на существенную неординарность того существа, что сейчас находилось у него в кармане, он почему-то постоянно о нём забывает. Это довольно странно, особенно если учесть, что именно Звёздочка явилась в общем-то причиной, а может быть, и виновницей происходящих событий. Или эта забывчивость тоже обеспечивается энергетической программой Звёздочки?

Звёздочка беззвучно выпорхнула и, как прежде, повисла в воздухе перед глазами Артура. Смешанное чувство овладело им. Кто-то внутри пытался заставить Артура возненавидеть Звёздочку, сделать так, чтобы она погасла, усилием воли отнять у неё всю энергию, которую сам дал когда-то. Но у этого «кого-то» ничего не получалось. То ли Артур уже настолько привык ждать от звёзд исключительно хорошего, то ли просто никаких сил на дополнительные чувства у него уже не осталось. Он лишь устало и грустно улыбнулся. Звёздочка заговорила первой:

— Артур! Я знаю, о чём ты сейчас думаешь. В глубине души ты считаешь, что я виновата во всём случившемся. Но это не так. Здесь нет вины.

— А что есть? — с вялой безнадёжной тоской спросил Артур. — Ты спасла нас там, в Новом Районе, а выходит, что зря. Здесь всё оказалось ещё страшнее. Шансы спасти Олю почти нулевые, а то, что, скорее всего, случится дальше, гораздо страшнее того, что могло случиться там, на Земле. А я? Я ведь теперь уже не смогу жить, если не спасу её. У меня осталось два пути: либо спасти, либо погибнуть при попытке сделать это. Выходит, ничем ты не помогла мне, Звёздочка. Я не виню тебя; ты, наверное, не всесильна. Может быть, существует ещё Судьба, которая сильнее вашей звёздной магии. У меня нет ненависти к тебе, у меня даже сил на отчаянье не осталось. Только горечь безысходности…

— Нет, мой юный друг! — голос Звёздочки стал резче и твёрже. Нотки детской наивности в её голосе всё больше сменялись нотками умудрённого жизнью взрослого.

— Никакой такой Судьбы, которая всё решит за тебя, не существует. Существуют вполне материальные живые звёзды, которые могут помогать, но только помогать. Ни одна звезда при всём своём желании не сможет помочь человеку, если он ждёт у моря погоды и ничего не пытается сделать для достижения своей цели. Ты хотел Любви? Я создала условия, в которых ты способен её добиться. Но дальше ты должен приложить усилия сам. Моя энергетическая программа подсказывает мне, что ты сможешь, если будешь стараться, и шансы совсем не так малы, как кажется. А ещё она подсказывает мне, что во всём происходящем кроется какая-то тайна, которую не знаешь ни ты, ни Пионеры. А ещё она подсказывает мне, что моя помощь тебе пока не закончена, и ты будешь мне благодарен. А ещё… а ещё… ой!..

В шалаше послышалось шевеление, и оттуда показалась взъерошенная голова Волчка. Звёздочка поспешно вернулась в карман к Артуру и потухла. Волчок выбрался из шалаша, зябко передёрнул плечами, так как уже потихоньку начинало холодать, и сел рядом с Артуром, скрестив ноги по-турецки.

— Волчок, ты чего не спишь?

— Не хочется. А с кем это ты сейчас разговаривал?

Врать этому забавному пацанёнку не хотелось, но и рассказывать про Звёздочку тоже. Во-первых, рассказывая, пришлось бы пережить всё произошедшее заново — и так крыша едет. А во-вторых, неизвестно, как сама Звёздочка отнесётся к этому.

Артур выбрал нечто среднее.

— Понимаешь, я не могу тебе объяснить. Можно считать, что это воображаемый друг.

— Ну, если не хочешь, то не надо, — неожиданно легко согласился Волчок и музыкально застучал зубами.

Подумав, Артур обнял его за плечи и придвинул к себе. Волчок послушно прижался к Артуру, и так они сидели где-то несколько минут. Потом Волчок снова зашептал:

— Артур, знаешь, а ты мне сразу понравился. Я хочу, чтобы мы подружились. Крепко-крепко. А ты хочешь?

Вместо ответа Артур улыбнулся и легонько потрепал Волчка по взъерошенной вихрастой голове. Ему было так хорошо рядом с этим мальчишкой, что даже тревога за Олю на время спряталась где-то в глубине. Братская нежность заполнила всю его душу. Волчок ещё плотнее прижался к Артуру и, словно угадав его мысли, продолжил:

— Знаешь, у меня в интернате брат был. Он на три года старше, мне только четыре было, когда его забрали, но я запомнил. И так получилось, что меня потом в тот же интернат определили. Я его сразу узнал, обрадовался, а ему уже всё равно было. Я с ним дружить хотел. Я тогда ещё не знал, что значит «дружить», это мне уже здесь объяснили, просто чувствовал, что хочу быть всё время с ним: вместе играть, сидеть за одной партой, спать на соседних кроватях. А он смеялся надо мной, колотил даже иногда. А я всё равно его любил. А когда нам рассказали о Кострах, и мы с сестрёнкой, Ником и Клодом решили сбежать, я его с собой звал. А он посмотрел на меня, как на сумасшедшего. Меня тогда Клод чуть не побил, потому что думал, что Васил (так моего брата звали) нас выдаст наставнику. Но он не выдал. Наверное, потому что всё-таки нас одна мама родила… Артур, ты чем-то на него похож.

Артур слушал и думал, что теперь в этом странном мире, кроме Оли, есть ещё по крайней мере один человечек, за которого он пойдёт в огонь и в воду.

— Кстати, о том, что Линка моя сестра, тоже он мне сказал. Её-то я уже не помнил… Вредная. Ушла на другой Костёр и даже фиг попрощаться подошла. Когда вернётся, я на неё надуюсь на две недели.

Артура вновь обожгло. Знал бы Волчок, где сейчас на самом деле его сестра, и что её ожидает вместе с Олей и подругой Ника.

— Артур, а хочешь, я тебе в знак своей дружеской верности тайну открою? Только не говори никому, ладно?

— Хорошо, Волчок, не скажу.

Мальчишка придвинулся ещё ближе и сказал в самое ухо:

— А Юнка по уши влюблена в Сильвестра. Я сам видел, как они целовались…

Артур прыснул. Нет, что ни говори, а мальчишки, они на всех планетах одинаковые. «Тили-тили-тесто, жених и невеста».

— Волчок, а ведь нехорошо подглядывать.

Тот смутился:

— Но я же не специально. Я пописать пошёл, а тут они…

— Ладно, Волчок, пошли спать, а то поздно уже.

Они осторожно, чтобы не разбудить никого, залезли в шалаш.

— Можно я лягу с тобой под одним одеялом? — прошептал Волчок, не дожидаясь ответа, нырнул под одеяло к Артуру и прижался к нему. Артур обнял его, и так в обнимку они через несколько минут заснули.

Глава 1. Костры

В эту ночь Артуру снились хорошие сны. Как будто всё уже позади: Лесные атаковали Дворец Императора, не встретив особого сопротивления, потому что Слуги Дракона на самом деле оказались трусами. Девчонки были вызволены из плена, Артур с Олей вернулись домой, наступило лето. И вот они вместе гуляют по городу, вдвоём ходят в лес, катаются на аттракционах, загорают, плещутся в озере. Вот они прыгают в воду с пирса. Артур уже в воде.

«Смелей! — кричит он Оле. — Это совсем не страшно». Оля сначала боится, а потом разбегается и прыгает вслед за Артуром, поднимая фонтан брызг…

Когда Артур проснулся, солнце стояло уже высоко. Волчка и остальных мальчишек в шалаше не было. Некоторое время Артур сидел, закрыв лицо руками. Бывает невыносимо больно, когда просыпаешься после доброго хорошего сна и понимаешь, что всё было не по правде. Но при этом, однако, возрастает решимость бороться за то, чтобы этот добрый сон сбылся наяву…

Артур спешно вылез из шалаша, опасаясь, что пропустит что-то важное. У костра ещё стояла посуда с остывающим завтраком. Заметив Артура, девчонки, хозяйничавшие у костра, сразу засуетились, положили ему полную миску незнакомой каши из какой-то местной крупы напополам с ароматной травой и налили чашку ещё горячего напитка, отдалённо напоминавшего по вкусу зелёный чай.

Наскоро управившись с завтраком, Артур начал внимательно наблюдать за жизнью Пионеров. Сначала он стеснялся задавать много вопросов, боясь показаться слишком назойливым. Но на все заданные вопросы ему отвечали вполне охотно и дружелюбно, поэтому скоро Артур осмелел. Чем мог, помогал. Сначала пытался помочь девчонкам, но потом подбежал Волчок и сказал, что не дело парню женской работой заниматься.

За это он был удостоен игрушечной оплеухи от Юнки. Отбежав на безопасное расстояние, Волчок показал ей язык и утащил Артура в кучку младших ребят, которые занимались изготовлением стрел для луков из стволиков какого-то местного кустарника с удивительно прочной древесиной. Эту братию и расспрашивать ни о чём не нужно было. Они, радуясь новому товарищу, охотно и наперебой рассказывали обо всём сами.

Почти все старшие сразу после завтрака разошлись группами по три-четыре человека к другим Кострам на переговоры. К обеду из рассказов малышни и девчонок у Артура уже сложилась общая картина жизни Костра. Командиром после гибели Крига пытались избрать Сильвестра, но он наотрез отказался, мотивировав это тем, что вынужден будет через какое-то время ребят покинуть. Тогда командиром выбрали Лота. Но авторитет Сильвестра среди Пионеров всё равно был выше. Впрочем, никаких ссор по этому поводу не возникало. Слишком уж многое объединяло этих ребят, чтобы ссориться на почве борьбы за власть. Лот был военным командиром и организатором, Сильвестр же, если сравнивать с земными понятиями, исполнял роль «мудреца-махатмы», но и в бездеятельности его тоже обвинить было бы грешно. На нём лежала практически вся разведка.

Всё, что необходимо было для жизни, ребята находили прямо в лесу, за исключением, пожалуй, одежды. Её добывали разными способами: вылазками в порт, где иногда можно было найти грязное, но ещё вполне приличное одеяние, оставленное портовыми рабочими, а также иногда обменом с жителями отдалённых деревень, в которые редко забредали Слуги Дракона. Тёплой одежды практически не требовалось, ибо Синяя Империя находилась в экваториальной зоне планеты, и зима здесь была не холодной. К тому же жизнь в лесу достаточно закалила Пионеров.

С пищей проблем не было вовсе: съедобной живности в лесу и в речках было в избытке, а также пригодных для употребления в пищу трав и плодов. Хищники, ежели какие и были, все ушли вглубь джунглей. Нет такого места, где животные, пусть даже и очень сильные, любили бы жить по соседству с людьми.

А вот с чем у Лесных были проблемы, так это с оружием. В последнее время, когда облавы на них участились, этот вопрос встал особенно остро. Сами ребята могли изготавливать лишь луки со стрелами и копья. Впрочем, в условиях леса этого долгое время было почти достаточно. Стрела из древесины, не уступающей по твёрдости земному саксаулу, била наповал. А свой дом Лесные знали куда лучше, чем Слуги Дракона, которые предпочитали далеко в лес не заходить и уж совсем редко решались на ночные вылазки. Но вскоре Император сообразил, что стрелы — это основное оружие Лесных, и гвардия стала оснащаться доспехами из прочной жести. Потребовались клинки. К счастью, некоторый запас коротких и средних клинков уже у Пионеров был. Эти клинки в давних стычках были сняты с поясов убитых гвардейцев. Нельзя сказать, чтобы Лесные уж слишком жаждали крови, но Слуги Дракона, идущие в атаку, убивали до тех пор, пока сами не становились трупами. О том, чтобы их живыми взять в плен, не могло быть и речи. Ходили слухи, будто бы перед облавой их поят каким-то эликсиром.

На некотором расстоянии от костра постоянно дежурили четыре поста, которые располагались на деревьях и условным сигналом предупреждали об опасности. А в остальном, когда не было облав, ребята жили нормальной полноценной жизнью: дружили, играли, охотились, ловили рыбу, собирали плоды и травы, а те, кто постарше, уже разбивались по парам. Были даже случаи, когда у старших ребят прямо в лесу появлялись дети, но решались на это немногие. На такое трудно решиться, когда не знаешь наверняка, что с тобой будет через несколько дней…

Послы с других костров вернулись к ужину. Первой пришла группа, ушедшая с Сильвестром. Новости были невесёлые. Лишь Костёр Зелёного Листа удалось убедить хотя бы сразу не отвергать предложение, а сначала подумать, другие же Костры ни за что не соглашались даже слышать о совместных действиях.

— Всё без толку, — устало опустив голову на руки, говорил Сильвестр, — видно, братцы, придётся нам идти на верную гибель. У нас одних шансы почти что нулевые.

В этот вечер Сильвестр с Лотом рассказали всем о случившемся с девчонками, заблаговременно поставив рядом с Волчком парочку взрослых ребят. То, что сделалось с Волчком при этом известии, трудно описать. Он бился в истерике, слёзы текли рекой. А потом он набросился на Сильвестра с кулаками:

— Сволочь! Как ты смел мне ничего не сказать? Я сейчас побегу и спасу Линку, а вы тут сидите, как крысы по норам, если хотите!

Лот подхватил Волчка за локти, приподнял над землёй и сильно встряхнул, чтобы слегка привести его в чувство:

— Мальчишка! Прекрати дурака валять! Ишь, героя из себя строит. И сестру не спасёшь, и сам погибнешь. Нет уж, пойдём мы туда все вместе, только не сейчас, потому что совсем не готовы. На подготовку к вылазке даётся два дня. Все готовы пойти? — Лот сделал паузу, обводя взглядом круг. Если у кого в глазах и был страх, то явно полностью перекрытый суровой решимостью. — Хорошо! Тогда готовиться. Если мы не вернёмся, что случится почти точно, девчонкам и малым уходить к другим Кострам. Вас там примут. Вы расскажете о случившемся, и, может быть, хотя бы наша гибель их в чём-то убедит.

— А я здесь не останусь! — сжимая кулаки, взвился Волчок. — Хоть вы меня свяжите, перегрызу верёвку и к дворцу побегу.

И все поняли, что так действительно и будет.

— Всё ясно, — сказал Лот. — Поживём — увидим, а пока, девушки, принимайтесь-ка ужин готовить, а то мой желудок уже на все лады распелся.

Не откладывая дело в долгий ящик, Пионеры начали готовиться. До самой ночи они вытачивали оружие, упражнялись в меткости и, конечно же, старались подбадривать друг друга. Глядя на них, Артур невольно начинал верить в успех безнадёжного дела, ибо некоторые ребята своей решительностью и презрением к почти неминуемой смерти напоминали ему в этот момент берсеркеров.

Но вечером этого дня случилось событие, которое очень сильно озадачило Артура.

Когда уже окончательно стемнело, он отлучился от костра, как говорится, по малой нужде и вдруг услышал какое-то странное постукивание. Он осторожно сделал несколько тихих шагов в сторону источника странного звука и чётко различил размеренный неторопливый голос Сильвестра. Сначала Артур не понял, с кем это Силь разговаривает, но, внимательно вслушавшись в слова, чуть не упал от удивления: «Вас понял… Да, продолжаю выполнять задание… Именно. И плюс Дети Пещер… Понял… Нет, послезавтра. Завтра я должен быть здесь… Мальчишка? Да, мальчишка с Земли. Кажется, конец XX века… Нет, не думаю. Он ещё слишком слабо адаптировался, чтобы меня раскрыть… Это я всё прекрасно понимаю. Не беспокойтесь. Всё, как всегда, будет в лучшем виде. До связи. Завтра…»

Артур стоял, боясь пошевельнуться. Его глаза, уже привыкшие к темноте, различили, как Сильвестр убрал от губ руку с каким-то предметом. Нетрудно было угадать в этом предмете радиопередатчик, вот только уж очень он был непохож на те рации, которые Артуру доводилось видеть. «Так вот оно, значит, что. Сильвестр — шпион. И та страна, из которой он прибыл, оказывается, по уровню техники уже ускакала далеко вперёд. Но чего они хотят? Впрочем, политика всегда дело тонкое и грязное». Задумавшись, Артур просмотрел, куда Сильвестр спрятал передатчик, о чём сильно пожалел. Он решил пока никому ничего не рассказывать, а весь следующий день не спускать с Сильвестра глаз.

Глава 2. Резидент с планеты Земля

Следующий день целиком прошёл в напряжённой подготовке. Опять оружейные работы, тренировки, грустные глаза девчонок. Глядя на всё это и активно помогая, Артур несколько раз с трудом сдерживал желание рассказать тем ребятам, с которыми он больше других сдружился, об услышанном вчера. Слишком уж всё непонятно. Кто знает, может, Сильвестр и не представляет для ребят никакой опасности, может, в планы тех, на кого он работает, входит помощь Лесным (кстати, интересно тогда, с какой целью), а может быть, он им готовит западню, а может, ещё какую пакость.

Артур всё же заставил себя дождаться вечера. Как только кончился ужин, он заметил, что Сильвестр отошёл от костра и углубился в лес. Артур выждал около минуты и последовал за ним, пробираясь между деревьями очень осторожно, уже внутренне готовясь снова услышать щёлканье передатчика. Но вместо этого до его ушей донёсся тихий, чуть грустный голос Юнны.

— Силь, милый… Ну почему всё так? Почему ты стал меня сторониться? Ведь нам было так хорошо вместе.

Глубокий вздох Сильвестра.

— Юнна, малышка моя хорошая, пойми, нельзя мне. Не имею права.

— Силь, — в голосе Юнны послышались всхлипы, — ведь именно ты нас всех научил любить, а сам почему-то не хочешь сделать меня счастливой. Я не могу без тебя, я хочу тебя и хочу от тебя ребёнка.

— Нет! — голос Сильвестра стал жёстче. — Даже если послезавтра нам удастся освободить девчонок и вернуться живыми, на что, сама понимаешь, шансов очень мало, я всё равно не смогу навсегда остаться с тобой. Через некоторое время мне придётся уйти.

Слушая этот разговор, Артур невольно думал о том, что не может этот нежный, полный честности и благородства голос принадлежать человеку, от которого следует ожидать чего-то плохого. Но эта мысль была мимолётной. Не так давно школу, в которой учился Артур, нарекли гимназией и посчитали, что для соответствия этому высокому званию в старших классах следует ввести такой предмет, как философия. Невзрачный на вид, очкастый и лысоватый преподаватель Геннадий Михайлович, однако, Артуру понравился. Он был незлым дядькой, на учеников никогда не кричал, а уроки вёл так, что поневоле заслушаешься. Одной из его любимых тем были рассуждения о таких философских категориях, как форма и содержание. И возможность несоответствия этих категорий Артур усвоил очень хорошо. Проще говоря, он прекрасно понимал, что под красивой и привлекательной маской запросто может скрываться нечто чудовищное.

Тем временем Юнна подняла голову с плеча Сильвестра и вытерла слёзы.

— Ну, вот и хорошо, — сказал Сильвестр, нежно погладив это хрупкое существо по щеке, — а теперь иди к костру. Я хочу немного побыть один.

Юнна ушла. Артур напряг слух и зрение. Было вполне понятно, зачем это вдруг шпиону понадобилось побыть одному. И действительно, отойдя всего лишь на несколько шагов, Сильвестр наклонился к земле, и передатчик за долю секунды оказался в его руке. «Сокол! Сильвестр на связи… Как договаривались, с точностью до минуты. Что? Повторите… Отменить атаку? Вы уверены? Понял…»

Артура просто тряхнуло при этих словах. Он оступился, поскользнулся и с треском рухнул на землю. Сильвестр среагировал молниеносно. Крикнув в передатчик что-то типа «прекращаю связь, непредвиденные обстоятельства», он метнулся к источнику треска и крепко схватил Артура за руку. Свободной рукой Артур ударил наотмашь, попал в голову и с удивлением почувствовал, что рука как будто на бетонную стену натолкнулась.

— Пусти! — заорал он. — Предатель! Шпион проклятый! Ребя…

Своей сильной рукой Сильвестр зажал Артуру рот.

— Заткнись, идиот! Слушай меня внимательно. Я никакой не предатель. Меня действительно зовут Сильвестр. Моя родина — город Минск, планета Земля…

Артур обмяк. Несколько секунд его подсознание колебалось: верить или не верить.

— Так значит, мы земляки? — тупо спросил он.

— Не совсем, — Сильвестр достал из кармана какой-то предмет и протянул Артуру.

Это была пластиковая карточка, которая, оказавшись в руках Артура, вдруг засветилась фиолетовым светом. На карточке было голографическое изображение лица Сильвестра и под ним текст: «Сильвестр Берёзкин. Место рождения: Минск, год рождения: 2123».

Вот тебе и многообразие миров. Артур мог ожидать чего угодно, только не этого.

Способность оценивать происходящее с каждой секундой покидала Артура. Такое обилие событий его психика могла переварить с трудом.

— Как ты сюда-то попал. Тоже через туннель? — спросил Артур.

— Нет, эти туннели умеют строить только живые звёзды. В общем, если ты читал фантастику, то знаком с теорией, которая в моём времени уже полностью подтверждена, что миры могут пересекаться не только в пространстве, но и во времени. А я сюда прилетел на звездолёте. Работа у меня такая.

— Космонавт что ли? — задал Артур ещё более глупый вопрос.

— Да, в целом. А если быть ещё более точным, прогрессор.

— Знаю. В наше время братья Стругацкие о вас писали.

Силь улыбнулся.

— Не совсем про нас. Хоть идею прогрессорства выдвинули именно они, и многие их произведения до сих пор являются настольными книгами членов Лиги Прогрессоров, но если ты читал их внимательно, то мог бы заметить, что они её совсем с другой точки зрения рассматривали. Они всё больше писали о тех проблемах и спорных вопросах, которые связаны с этой профессией. Вспомни «Трудно быть богом», там же так называемые прогрессоры в основном наблюдали за происходящим, никак не вмешиваясь. А когда Румата всё-таки попробовал вмешаться в жизнь варварской планеты, как они отреагировали?

— А что у вас… то есть у нас?

— Сложный вопрос. Когда была создана Лига Прогрессоров, вопрос о возможности вмешательства в жизнь другой цивилизации долго обсуждался. Но, слава богу, победила позиция, утверждающая, что можно и даже нужно. Первая заповедь в прогрессорском кодексе гласит: «Мы не пройдём мимо несправедливости, а постараемся вмешаться и по возможности помочь, будь то на Земле или какой-либо другой планете». Правда, вмешиваться в жизнь другой планеты нужно с умом. Вторая заповедь того же кодекса говорит о том, что вмешиваться нужно, как следует, разобравшись в ситуации, чтобы вмешательство принесло пользу, а не вред.

— Это согласно этой заповеди, — голос Артура приобрёл оттенок возмущения, — вы вместо того, чтобы уничтожить Дракона, до сих пор позволяете ему жрать ни в чём неповинных девушек?

— Умудрённый жизнью юный экстремист решил повозмущаться? — иронично ответил Сильвестр. — Он, скорее всего, лучше нас знает, что нужно делать. И видел Дракона, наверное, уже не один десяток раз.

— Не видел, — буркнул Артур.

— Вот и я не видел, и никто не видел. А как можно уничтожить то, что даже не знаешь, как выглядит. Некоторые наши аналитики выдвинули гипотезу, что Дракон — это не живое существо, а какой-то мощный механизм. Мы ещё недостаточно хорошо изучили эту планету и до конца не знаем технических возможностей тех земель, откуда по предварительным данным прибыл в Крипон тот, кого называют Чародеем. И во дворец Императора проникнуть действительно совсем не так легко, как кажется, даже для земного прогрессора. Точнее, можно, конечно, но это будет сопряжено с очень большим количеством жертв, в том числе, и среди мирных крипонцев.

— Неужели жизнь людей, живущих так, как они, чего-то стоит?! — зло сказал Артур.

— Это в традициях вашего века, — констатировал Сильвестр, — рассуждать о том, кто имеет право на жизнь, а кто нет. Скажу тебе по секрету, что в будущем твоей планеты уже давно все поняли, что счастливый мир на крови не построить. Да и ситуацию на своей планете должны исправлять сами её обитатели, которые свой мир хорошо знают, и которым потом в этом мире жить. Мы же можем их к этому только подтолкнуть. Поэтому третья заповедь прогрессорского кодекса такова: «Мы не имеем права отнимать жизнь у разумного существа без крайней на то необходимости». Мы делаем, что можем. Людей, умеющих дружить и любить, неравнодушных к бедам другого человека, становится в этой стране всё больше.

Помогая Лесным, мы инициировали этот процесс, который, возможно, через какое-то время приведёт к качественным изменениям. Но решать проблему террористическим путём с морем крови — увольте, не будет этого. Да и бесполезно, пока не изменится психология людей. И послезавтра, Артур, никуда мы не пойдём. Наши аналитики весь сегодняшний день потратили на расчёт вероятности успеха. Так вот, она нулевая. Единственный шанс был — склонить к совместным действиям другие Костры, но это не удалось. Или, как я уже сказал, задействовать земные технические средства и пожертвовать большим числом местными жителями, но на это мы не пойдём никогда.

— Так значит, — в горле Артура образовался комок, — Оле суждено погибнуть?

— Я не знаю, что же на самом деле будет с ней во Дворце, но даже если и так… Извини, братишка, иногда в жизни приходится жертвовать одним, пусть даже самым дорогим человеком, чтобы не допустить гибели сотен других. Того же, кто выбирает обратный вариант, я, конечно, понять могу. Но рассуди трезво: заслуживает ли он после такого выбора права называться хорошим человеком?

Артур рухнул на корточки и закрыл лицо руками. Возразить было абсолютно нечего. Так говорил разум, но сердце продолжало твердить, что вся Синяя Империя, вместе взятая, не стоит и одного волоса с головы его любимой девушки. Известно давно, что конфликт разума и сердца — один из самых острых конфликтов в мире.

Сильвестр не пытался его успокоить — какой в этом смысл.

Артур ухватился за последнюю надежду. Он снова вспомнил о Звёздочке и мысленно обратился к ней.

«Звёздочка, миленькая, ну неужели нету никакого выхода. Ведь ты же обещала, что всё должно быть хорошо!»

«Обещала! — голос Звёздочки был непонятно торжественным. — И пока намереваюсь своё обещание сдержать. Я ведь, пока ты тут страдал, тоже времени зря не теряла и просчитала всё. Я уже могу это. Через несколько секунд произойдёт событие, которое всё расставит на свои места»…

Артур поднял голову. Эти несколько секунд показались ему вечностью. И вот от костра послышался вой какого-то местного животного — это у Пионеров служило сигналом тревоги. Не говоря больше ничего, Сильвестр с Артуром, ломая ветки, помчались в сторону костра. Там остались только настороженно озирающиеся девчонки и мелкие пацаны.

— По лесу военный шляется, — объяснила Снежана.

Однако идти на помощь не пришлось. Из-за деревьев показались ребята. Впереди шли Лот и Ник, ведя перед собой человека в военной форме со связанными за спиной руками.

— Очень странно, — пробормотал Сильвестр, — до сих пор они живыми в плен ни разу не сдавались.

Артуру же сердце времени на размышления не оставило. Он прыжком подскочил к военному:

— Сволочь!!! Отвечай, где девчонки и как проникнуть во Дворец!

Широко оскалясь и показав всем жёлтые, по-видимому, никогда не чищеные зубы, военный смачно плюнул Артуру в лицо. Зря он это сделал. Может, Артур и был слабее его, но всем известно, что злость удваивает, а то и утраивает силы. Не помня себя от ярости, Артур схватил валявшийся у костра нож и одним движением перерезал верёвку, связывающую руки военного.

— Защищайся, мразь! Не хочу убивать связанного.

— Артур! — это Сильвестр. — Не дури!

— Не вмешивайся! — Артур повернулся к Сильвестру полный решимости и злобы. — Хуже будет.

И все, кто в этот момент стоял у костра, поняли, что вмешиваться действительно не стоит, ибо и вправду будет хуже.

Артур яростно бросился в атаку. Выражение лица военного было надменным и насмешливым. Видимо, он был уверен в своём превосходстве. Но после первой же серии ударов стало понятно, что свои силы военный явно переоценил. Артур был похож в этот момент на машину для убийства из американских боевиков. Ярость его была совершенно отчаянной, да и приёмы Артур знал неплохо. Вторым же ударом в голову он отправил соперника в нокдаун, а третьим свалил на землю, после чего принялся самозабвенно дубасить Слугу Дракона ногами. Пионеров охватил лёгкий ужас. А вдруг Артур его и вправду убьёт, и столь редкостная возможность допросить взятого в плен военного будет упущена. Ник даже попытался остановить Артура, но Сильвестр сделал знак не мешать. А тем временем Артур, сплюнув, кинулся на землю и остервенело сжал пальцы на горле военного.

— Отвечай, подонок, где девчонки, сколько есть времени, пока их не отдали Дракону и как уничтожить это пугало!

Слуга Дракона попытался разжать руки Артура на своём горле, но безуспешно. Это только прибавило ярости. Артур начал медленно сжимать пальцы. Собрав ещё оставшийся в лёгких воздух, военный прохрипел:

— Отпусти! Нет никакого Дракона…

Глава 3. Ученик Чародея

По лицам ребят, услышавших последние слова Слуги Дракона, можно было понять, что они ожидали всего, но только не этого. Артур тоже опешил и даже разжал пальцы. Военный сел и начал энергично откашливаться. Артур успел мельком бросить взгляд на Сильвестра и понять, что тот тоже озадачен. Взглядом Артур показал, что передаёт ему инициативу. Сильвестр подошёл к военному, подождал, пока тот откашляется окончательно, после чего сказал мягко, но требовательно:

— Рассказывай всё по порядку.

— Что рассказывать-то? — огрызнулся тот, — нет Дракона, и всё тут.

Тут уже со стороны ребят наперебой посыпались вопросы.

— А что за рёв мы периодически слышим из дворца?

— Тот Чародей, который якобы сотворил Дракона, на самом деле сотворил всего лишь нечто, которое эти самые звуки и издаёт, чтобы пугать людей. Он это творение, говорят, называл «машиной».

Сильвестр и Артур переглянулись, а вопросы тем временем сыпались дальше.

— А что же легенда, которая рассказывает о смельчаках, рискнувших посмотреть на Дракона, вышедших из дворца седыми от страха и скончавшихся от разрыва сердца, врёт что ли?

— Не врёт. Точнее, не совсем врёт. Такие смельчаки действительно были, только никакого Дракона они не видели. Их завели в замкнутую комнату и отравили газом, от которого они поседели, сошли с ума, а потом и умерли. И тогда Артур задал главный мучивший его вопрос.

— Где девчонки? Что с ними будет, и зачем их захватывают, если Дракона нет?

— Ути, мой маленький. Не знаешь, поди, зачем мужикам симпатичные девки нужны?

От этих слов и от тона, которым говорил военный, Артур опять рассвирепел.

— Эй ты, свинья вонючая, ты хочешь всё-таки умереть здесь?! Военный фигов. Я-то думал, вы действительно драться умеете.

— Герой! — продолжал ухмыляться пленник. — Наверное, думаешь, что силач, Слугу Дракона победил… Никакой я не военный. Ученик Чародея я. Моё имя Грум. Из тех самых, что, по вашему мнению, с Драконом работают.

— Так, так, — недоверчиво поморщился Лот. — Ну и как же ты в таком случае здесь оказался? Ведь Учеников Чародея даже за пределы Дворца не выпускают.

— Любопытство подвело. Уж больно хотелось на окружающую жизнь посмотреть. Вот и выиграл в конг у одного из Слуг Дракона право поменяться с ним одеждой и работой на день. А потом забрёл к вам в лес и здесь заблудился.

Над поляной на несколько минут повисло молчание. Потом Артур встал, подошёл к Сильвестру вплотную и прошептал чуть слышно одними губами:

— Друг! Неужели даже после этого ты не изменишь своё решение?

Вместо ответа Сильвестр подошёл к Груму и продолжил вопросы:

— Что происходит с девчонками после того, как Император их пользует?

— По-разному. Сидят в темнице, пока не надоедают ему. А потом… Кого убивает, он это очень любит делать собственноручно, кого в рабство продаёт…

— Послушай, Ученик Чародея, ты ведь покажешь нам оптимальный путь к темнице через лабиринты Дворца?

Последовал тяжкий вздох.

— А куда мне деваться… Теперь, после того, как я у вас в плену побывал, мне обратной дороги всё равно нет. Уничтожат меня там. Да и не хочу я туда. Раз хлебнув свободы, сердце уже не сможет смириться с жизнью взаперти. (Пауза.) Да и не враг я вам. Нам про вас столько гадостей рассказывали, а смотрю на вас вблизи и понимаю, что вы как раз такие люди, с которыми быть рядом хочется. Я бы с самого начала вам всё сам рассказал, но после того, как этот идиот (он показал на Артура), на меня набросился, сами понимаете…

— Простите меня, Грум, — голос Артура был наполнен горечью и страданием. — Поймите и меня, если можете. Ведь у вас в темнице самый дорогой для меня человек.

— Я всё понимаю, юноша. Мы, Ученики Чародея, в отличие от большинства жителей Синей Империи, умеем чувствовать. Поэтому прощаю.

Сильвестр поднялся.

— Лот, Ник, Арни… и Артур, берите по три человека, и с рассветом опять отправляйтесь к другим Кострам! Чёрт побери, попробуем ещё раз. Может хоть теперь, когда стало понятно, что власть Императора построена на обмане, удастся их убедить. Для тех, кто согласится или заколеблется, сбор у нашего костра вечером… Ну а у меня завтра тоже дело будет…

Глава 4. Дети Пещер

Сильвестр ещё раз задумчиво посмотрел на электропарализатор, послушно лежащий на ладони, несколько секунд помедлив, отбросил его в сторону и решительно шагнул в чёрную пасть пещеры. До грота, о котором рассказывали ему по рации во время последнего сеанса связи, было метров триста.

Лучше было бы, конечно, иметь проводника, и Сильвестр даже попытался его найти. Для этого он раздобыл одежду «добропорядочного гражданина» и попробовал осторожно подойти с такой просьбой к некоторым портовым рабочим. Но все, к кому он обращался, смотрели на него, как на сумасшедшего, очевидно, размышляя при этом, не донести ли на странного незнакомца, куда следует.

Про Детей Пещер ходили различные слухи, но, в основном, кошмарного характера.

Неоднократно люди, пытавшиеся углубиться в Пещеру или просто подходившие к ней вплотную в вечернее время, подвергались нападениям и грабежам с их стороны, а многие после этого не возвращались. При этом никому толком не удавалось их рассмотреть. Выглядели они, как тени, никто не мог доподлинно сказать, откуда они появились и кто они, собственно, такие.

Однако в штабе представительства Тайной Лиги Спасателей на планете существовало по этому поводу своё мнение. Тонкий аналитический ум начальника штаба Язона Минкоса (в прошлом тоже прогрессора) не мог не отметить одного факта. Появление таинственной кучки пещерных существ произошло почти сразу же после того, как Органы Безопасности Синей Империи произвели облавы по окраинным кварталам столицы и портовым закоулкам на нашедших там приют бродяг и нищих, не решившихся присоединиться к Лесным.

Надо сказать, Лига Спасателей и Лига Прогрессоров редко допускали на планетах подобного типа действия, которые могли бы повлечь за собой нарушение конспирации. Но данный случай был посчитан достойным исключения.

Действовать на планетах с подобным уровнем сознания людей было всегда особенно тяжело. Сильвестру не раз приходилось работать в мирах, где можно было вмешиваться открыто, так как местные жители имели достаточно развитую культуру, чтобы адекватно воспринять вмешательство со стороны инопланетной цивилизации, желающей добра. Но иначе обстояли дела там, где царило средневековье. Открытое вмешательство на таких планетах могло принести только вред.

Сильвестр уже давно подозревал, что под жупелом Дракона скрывается нечто совершенно иное и гораздо более безобидное, чем кажется. Но уклад жизни в Крипоне был таков, что наладить сеть секретных агентов из местных жителей, вхожих во Дворец Императора, не представлялось возможным. Поэтому единственным реальным решением проблемы могло быть насильственное проникновение во дворец.

Технических ресурсов, которые позволили бы осуществить эту операцию успешно, в Штабе было более чем достаточно, но какие последствия могло это за собой повлечь, даже страшно было себе представить. Если бы Сильвестр раскрылся, то даже адекватное отношение Пионеров к нему без страха и недоверия гарантировать было бы невозможно.

Однако судьба преподнесла прогрессору подарок, и тайна Дракона совершенно неожиданным образом оказалась раскрыта. Сильвестр потратил некоторое время, чтобы убедить Минкоса в том, что это не подстава, и что Ученик Чародея не врёт.

А он не врал. Сильвестр это чувствовал. Он очень хорошо умел чувствовать, говорит ли человек правду или же врёт.

И теперь Сильвестр мог позволить себе сосредоточиться на раскрытии второй тайны: тайны Детей Пещер. Он, один из лучших земных прогрессоров, получил задание совершить разведрейд в Пещеру при полном защитном оснащении и с парализующим оружием. Впрочем, смутно догадываясь о том, что он увидит там, Сильвестр недолго колебался, прежде чем отказаться от электропарализатора. Он был опытным спасателем и обладал телепатическими способностями категории 4А. Ему удавалось, не прибегая даже к парализующему оружию, выполнять, казалось бы, совершенно безнадёжные задания.

Именно благодаря его работе таки свершилось примирение людей и рептилоидной цивилизации планеты Альтос, хотя ни один аналитик уже не верил в возможность этого. А доказать разумность лаэртонов и тем самым спасти их от истребления безжалостными технократами планеты Крэк не удавалось до него десяткам спасателей из разных отделов…

Прогрессорский отдел Лиги Спасателей, надо сказать, пользовался лёгким недоверием со стороны членов других отделов из-за слишком халатного с точки зрения штабных крыс отношения к технике безопасности и некоторых странных пунктов в прогрессорском кодексе. Но начальником штаба вот уже несколько лет руководил член Лиги Прогрессоров, и поэтому в последнее время недоверие почти стёрлось. Впрочем, Сильвестр не страдал от него и раньше. Даже самые отпетые скептики знали, что Сильвестр Берёзкин в любой, даже самой сложной ситуации работает с максимальным эффектом и минимальными потерями. И если он делает что-то, запрещённое писаными правилами, то очень хорошо понимает, зачем он это делает, и какие последствия вызовут его действия…

Впереди показался тусклый свет. Там был человек. Сильвестр почувствовал это.

Чутьё на людей у него было стопроцентным. Впрочем, нет, не совсем человек. Но всё же живое разумное существо. Сильвестр слегка замедлил шаг, прикидывая порядок действий, и вдруг, совершенно непонятно откуда, две фигуры с разных сторон рванулись из тьмы. Послышался до боли знакомый скрежет режущей металлической кромки о силовое поле. Сильвестр усмехнулся. Силовое поле давало стопроцентную защиту от любого вида холодного, а также от примитивного огнестрельного оружия (тепловое и лучевое оружие, а также огнестрельное высокого класса изобретено на этой планете ещё не было), так что он мог даже не опасаться. Лёгкое движение, и неожиданные нападавшие оказались на земле. И тогда Сильвестр услышал крик… Детский крик.

Сильвестр прибавил мощность освещения и осветил фонариком лицо одного нападавшего. Оно было прикрыто маской. Сбитый с ног что-то лепетал, очевидно, прося противника о пощаде. Сильвестр нагнулся и резким отточенным движением рванул маску. Из-под сорванной маски на Сильвестра смотрели чёрные бусинки детских глаз. Мальчишке было лет тринадцать, и ничего не было в этих глазах, кроме страха, злости и безысходности.

Быстро раскрыв сумку, Сильвестр извлёк оттуда большой ломоть хлеба и, разломив надвое, протянул его лежавшим на земле нападавшим. Сначала те не двинулись, но злость в их глазах постепенно сменилась изумлением. А потом чувство голода, видимо, взяло верх над недоверием, и сначала один, а потом второй осторожно взяли протянутый дар. Потом они бросились на пол пещеры и жадно впились в хлеб зубами, довольно и явно по-звериному урча.

Тем временем Сильвестр внимательно рассматривал их. Лица нападавших походили на человеческие, но в то же время ими не были. То же самое можно было сказать про звуки их речи. Сильвестр ждал. Кто такие Дети Пещер, стало окончательно понятно, и он теперь знал, что делать.

Глава 5. Союз

Было уже далеко за полночь, а у костра Пионеров всё ещё кипели бурные споры.

— Поймите же вы, наконец, — говорили Лот и Ник одному из костровитян с другого Костра, всё-таки согласившегося послать свою делегацию для переговоров, — наша самая большая ошибка заключается в том, что мы соглашаемся играть по тем правилам, которые навязывает Император, и лишь ищем лазейки в них. Император сказал: «Нельзя помогать друг другу», — и все это приняли. На то, чтобы свои кучки создать нас ещё хватило, а далее — всё? Император только тем и пользовался, что мы по его правилам играли. Неужели даже раскрывшийся обман не убедил вас, что по правилам, навязанным Императором, играть нельзя? Нужно задавать свои правила игры.

Кент, парнишка лет двадцати-двадцати двух, к которому были обращены эти слова, и ещё десяток ребят с разных Костров, которых услышанная история всё-таки убедила прийти на совет, слушали молча, напряжённо обдумывая сказанные слова.

Некоторые Костры были шокированы известием о мифичности Дракона настолько, что всё-таки согласились пойти к Пионерам и выслушать их до конца. Но долгие годы жизни по устоявшимся правилам не позволяли им мыслить более гибко. Очень многим казалось, что совместная атака — это проявление слабости, и, хотя где-то в глубине души все понимали, что это не так, преодолеть этот барьер пока не могли.

Всё это, в конце концов, и высказал Кент хозяевам Костра. И тогда заговорил Сильвестр.

— Ну что ж, друзья. Мне очень жаль, что боязнь совместных действий так глубоко поразила ваши мозги, что даже после массового бегства из интернатов, даже после того, как Слуги Дракона стали захватывать девчонок для утех Императора, даже после того, как выяснилась правда о самом Драконе, вы не хотите ничего изменить. — Сильвестр сделал паузу, многозначительно обвёл взглядом притихших ребят и продолжил. — Но уж в одном-то мы точно отличаемся от прочих жителей Синей Империи. Нам не наплевать на других людей. Мы не умеем и не хотим принимать помощи друг от друга, но зато мы хотим дружить и любить, а эти чувства волей-неволей сопряжены с тревогой друг за друга и готовностью к самопожертвованию. Говорите, воевать с Императором совместно — это слабость? Что ж, пусть так. Идите к своим Кострам и расскажите, что очень слабый Костёр Пионеров просит вас о помощи. Не останьтесь равнодушными к нашей мольбе.

Среди гостей проскользнули лёгкие смешки. Уж то, что Пионеров никак нельзя отнести к слабым Кострам, знали все.

— Но ведь как бы там ни было, нельзя идти на изначально безнадёжную вылазку. Вы думаете, что атака может иметь успех? — спросил один из гостей.

— Это зависит от нас. В одиночку ни один Костёр не сможет осуществить этот план. Вместе же мы сможем гораздо больше, — ответил Ник, — да и Ученик Чародея значительно повысит наши шансы на успех. Не похоже, чтобы он врал.

— А кроме того, — это уже Сильвестр, — в атаке будет участвовать ещё одна сила, которая представляет собой весьма серьёзную помощь. Впрочем, это пока мой сюрприз. Итак, на рассвете отправляйтесь к себе, думайте, спорьте, убеждайте своих друзей и другие Костры. На рассвете следующего дня мы атакуем Дворец.

Выбор за вами: если мы объединимся, то шансы на успех возрастут многократно, и всё в стране сможет измениться в лучшую для вас сторону. Если же вы не придёте, что ж, мы станем ещё одними героями-самоубийцами, как уже было со многими с разных Костров…

Опять ясное звёздное небо. Артуру почему-то не хотелось спать. Многие ребята в эту последнюю короткую ночь перед боем легли спать прямо у костра. Артур смотрел на них с непонятной нежностью. За эти несколько странных дней лесные ребята уже успели стать родными, и в голове Артура снова начали складываться стихи:

Перед тем, как лечь спать, Артур решил поговорить со Звёздочкой. На этот раз она решила не растрачивать энергию впустую, не стала вылетать из кармана и разговаривать голосом. Она ограничилась телепатическим контактом. Это почему-то было для неё энергетически более выгодным.

«Ну что, Артур, ты всё ещё не веришь мне?»

«Да верю! Верю… теперь уже… И как бы мне хотелось услышать от тебя, что завтра всё будет хорошо. Что я вновь увижу Олю целой и невредимой и… ребята выйдут из боя живыми».

«Артур! — телепатический голос Звёздочки посерьёзнел. — Ты никак не хочешь понять, что энергетические потоки, которые я могу ловить и перенаправлять в другие стороны, могут лишь способствовать успеху тех или иных людей. Но от меня зависит далеко не всё. Я сделала, что могла, и потоки космической энергии завтра будут располагаться наиболее удачным для вас образом, но остальное всё же зависит от вас, и от тебя в том числе».

«Что ж, утро вечера мудренее. Мы сделаем всё, что зависит от нас. А теперь спокойной ночи. Сегодня ещё есть шанс выспаться. А завтра спать, видимо, уже не придётся»…

Глава 6. Атака

Ночь выдалась на удивление светлая. Чуть только рассвет тронул верхушки деревьев, десятки тёмных фигурок устремились к Императорскому Дворцу. Впереди шёл Сильвестр, за ним Ник и Рэм, на всякий случай получившие задание не спускать глаз с Ученика Чародея, шедшего между ними. Народу было всё же меньше, чем хотелось бы. Лишь два Костра пришли на помощь, но почти в полном составе, оставив в лесу лишь девчонок и малышей. Пионеры хотели поступить также, но Волчок ещё раз повторил своё обещание слинять с Костра в любом случае, чего бы это ни стоило. Мало того, что сам на рожон полез, ещё и нескольких своих ровесников завёл. Решили, что пусть уж они лучше идут вместе со всеми, чем улизнут отдельно. Снежана и Юнна тоже наотрез отказались оставаться в лагере.

И вот цель пути — Дворец Императора. На входе стояли два охранника. Не во всех сказках стража спит на посту, эти двое выполняли свою работу с достойным уважения усердием, внимательно осматривая подступы к Дворцу. Не их вина, что привыкшие бесшумно пробираться по лесу костровитяне подкрались, как тени.

Миг, и точно выпущенная одним из ребят стрела наповал сразила первого охранника.

— Тревога! — успел крикнуть второй и тут же захлебнулся собственным криком, так как горло его пронзила другая стрела.

Тотчас же вереница Лесных поспешила к дверям, но военные тоже не дремали.

Сигнал тревоги был воспринят чётко и быстро. Прежде чем костровитяне успели взбежать на ступени дворца, десятка два военных уже высыпали наружу и заняли оборону. Бой завязался поистине жаркий. Численный перевес Лесных с лихвой компенсировался выучкой Слуг Дракона и наличием у них нормального оружия, включая примитивные пистолеты. Не то, чтобы у Слуг Дракона было подавляющее преимущество, но мало-помалу они стали теснить Лесных.

И вдруг почти одновременно с разных сторон дворцовой площади ко входу ринулись ещё несколько групп, вооружённых тем же оружием, что и Пионеры с дружественными Кострами. Вглядевшись, Артур узнал в некоторых из подоспевшей подмоги позавчерашних гостей с других Костров. А Сильвестр широко улыбнулся. Ему хотелось залиться звонким ребячьим смехом, и лишь боевая обстановка не позволяла. Он-то понял, в чём дело: костровитяне нашли компромисс между внутренним желанием помочь Пионерам в их начинании и устоявшимися традициями.

Они представили ситуацию так, как будто они не Пионерам помогать идут, а просто сами в одно и то же время независимо друг от друга организовывают атаки.

Впрочем, сейчас это уже не имело значения.

Вновь подоспевшие группы держались обособленно, но на поле боя разместились по максимуму оптимально для общего результата. Положение потихоньку стало выравниваться. Лесных уже не теснили, но на площадке перед входом успело появиться уже достаточное количество Слуг Дракона, чтобы успешно держать оборону Дворца. Кроме того, через некоторое время в окнах появились «снайперы» с кремнёвыми пистолетами. Почти час боя не принёс тактического перевеса ни одной, ни другой стороне. Несмотря на раннее время, по краям площади стали появляться зрители из горожан. Они смотрели на происходящее с лёгким удивлением, но никакого практического интереса не выказывали. Почти полное равнодушие — вот что читалось в их глазах.

И вот тут-то со стороны порта донеслось громкое улюлюканье. Ещё одна ватага мчалась на подмогу. Глядеть на подбегающих при свете дня без омерзения было невозможно, и лишь крик Сильвестра «Спокойно, свои!» заставил поверить в то, что это действительно свои. При дневном освещении Дети Пещер в грязных лохмотьях, вооружённые, в основном, дубинообразным оружием, с горящими злобой глазами и звериным оскалом зубов действительно лишь отдалённо напоминали людей. Скорее они производили впечатление затравленных зверьков, решивших показать зубы, потому что ничего другого не оставалось. Но всё равно было понятно, что большинство из них подростки, а то и вообще дети.

Подоспевшие сразу с воем ринулись в бой, и лишь человек непонятного возраста, но явно уже не подросток, со шрамом на лбу (по-видимому, вожак) протиснулся к Сильвестру и произнёс шепелявым голосом:

— Ты пожвал наш, великий вождь, мы пришли. Командуй нами, а потом выполни швоё обещание.

— Спасибо! — просто ответил Сильвестр. — Я ни минуты не сомневался, что человеческое начало в вас всё-таки победит животное. Я выполню то, что обещал, но для этого просто необходимо прорваться во Дворец.

Вожак издал что-то похожее на смех.

— Человечешкое победило, говоришь? Не все иж наш ещё понимают, что жначит «человечешкое»… Нам терять уже нещего. Ладно, поговорим об этом пожже. Не время шейчаш.

Издав вопль, вожак взмахнул огромной дубиной и бросился в самую гущу боя. С появлением около дворца Детей Пещер преимущество сразу же перешло к атакующим.

Артур был в первых рядах и дрался практически бок о бок с их вожаком. Умения у них, конечно, было маловато, но Артура поразило, с каким отчаянием Дети Пещер шли в бой. Было видно, что этим то ли людям, то ли нелюдям и вправду терять уже нечего.

Сам Артур сражался трофейным оружием, более всего походившим из известных Артуру видов земного холодного оружия, на катану. Её не так давно приобрели Пионеры в стычке со Слугами Дракона, забредшими в лес в сумерках. Сначала ему, как большинству ребят, хотели дать копьё из какого-то сверхпрочного лесного дерева, так как мечей было мало, и давали их только самым умелым. В ответ Артур молча взял катану и продемонстрировал несколько пируэтов. Просто его тренер по айкидо, помешанный на всём, что так или иначе связано с Японией, собирал наиболее старательных учеников и периодически показывал им для души некоторые приёмы владения этим оружием. Артур же был учеником талантливым и всё схватывал на лету. После такой демонстрации ни у кого уже не возникло мысли возражать, и с этим оружием Артур пошёл в бой.

Тем временем первые ряды наступавших уже вплотную приблизились к дверям. Артур мельком оглядел поле боя. Убитых с их стороны было немного, военных гораздо больше, но было много раненых.

И вот, рубанув сверху по черепу какого-то военного, Артур первым ворвался в двери. Тотчас рядом оказались Ник, какой-то незнакомый парень с другого Костра и непонятно откуда вынырнувший Волчок. Военных с самого начала договорились не щадить и в плен не брать, поскольку их воспитание не сулило ничего хорошего в случае, если кто-то из них останется в живых. В том, что никто из Слуг Дракона не покинет Дворец в случае поражения, пока не упадёт мёртвым, сомневаться не приходилось. Как сказали бы на Земле, «хороший Слуга Дракона — мёртвый Слуга Дракона».

От входа шёл длинный коридор. Он был заполнен военными, но ряды их были уже несколько реже, нежели на площади. Шаг за шагом, метр за метром, нападавшие отвоёвывали коридор. Сильвестр дал задание Кенту организовать караул у входа на случай, если вдруг какое-нибудь подразделение военных выйдет через потайной ход и нападёт с тыла, и теперь тоже был впереди. Пройденный Лесными путь устилали трупы Слуг Дракона, которые, как и ожидалось, не отступали и не сдавались. Артур невольно подумал с уважением об этих камикадзе из другого мира. Ему даже на мгновенье стало жаль убивать их. Но то ли Звёздочка на секунду вошла с ним в телепатический контакт, то ли мысли самого Артура потекли так, в общем, он подумал о том, что только по трупам военных лежит дорога к любимому человеку, с которым сейчас непонятно что и который так нуждается в его, Артура, защите.

От мыслей об Оле Артур на мгновение потерял контроль над ситуацией, и только вовремя среагировавший Ник отбил удар, направленный Артуру почти в самое сердце.

Вздрогнув от ощущения просвистевшей в миллиметре от него смерти, Артур снова сосредоточил своё внимание на сражении. Слуг Дракона становилось всё меньше, и к концу двадцатиметрового коридора не осталось совсем. Нападавшие остановились, пользуясь передышкой. Никто не тешил себя иллюзией, что врагов перебили всех.

Любой, хоть немного знакомый с военной тактикой, понял бы, что при том количестве военных, которое осталось во дворце, гораздо правильнее избрать тактику засад. Поэтому ухо приходилось держать востро.

Появившийся из задних рядов Лот подтолкнул вперёд Ученика Чародея.

— Веди к покоям Императора.

— Хорошо, только пусть двое идут впереди меня.

— Что, боишься?

Грум усмехнулся:

— Боюсь — не боюсь, какая разница? Если меня укокошат через несколько шагов, то в лабиринте дворца вы заблудитесь по-любому, независимо от того, боялся я или нет.

Возразить было нечего. Лот и Ник вышли вперёд.

— На всякий случай, поглядывай за ним, — шепнул Лот, посмотрев в глаза Сильвестру.

— Не беспокойся, друг. Всё будет нормально.

— И ещё об одном прошу, — вновь подал голос Грум, — остальные Ученики Чародея сейчас, скорее всего, попрятались, но если вы их вдруг случайно встретите на пути, не убивайте, ладно? Они не виноваты, они сами так, как сейчас, жить не хотят.

— Похвально, что тебе на них не наплевать, — улыбнулся Ник, — значит, ты для нормальной жизни ещё не совсем потерян. Пошли!..

На первом же повороте пришлось отбить засаду. Поджидавших было всего лишь двое, поэтому отбиться от них труда не составило, зато Лесные лишний раз убедились в том, что расслабляться рано. Засады встречались ещё несколько раз. С одной даже пришлось серьёзно повозиться и потерять двух человек ранеными. Но в целом было понятно, что подавляющее большинство Слуг Дракона истреблено.

И вот лабиринт коридоров вывел их в большой освещённый зал. Посреди дальней стены — большая деревянная украшенная резными узорами дверь.

— Вот, — сказал Грум, — вам сюда.

Дверь, конечно же, была заперта. Сильвестр расставил людей напротив двери наиболее эффективно для отражения внезапной атаки, а сам с Лотом и ещё двумя мощными парнями навалился на дверь. Её сломали раза с седьмого, и все приготовились к бою.

Но никакой внезапной атаки не последовало. Преисполненный достоинства Император восседал на высоком кресле. Артур во время пути по лабиринту почему-то представлял Императора сухоньким старичком со злыми глазками и трясущимися от страха руками. Не тут-то было! На кресле сидел человек двухметрового роста, широкоплечий и статный. И лишь в одном представления Артура оправдались полностью: глаза Императора полыхали жгучей злобой. Что ж, тем лучше. Такого и убивать не очень жалко. Но Сильвестр, похоже, имел на этот счёт иное мнение. Он выступил вперёд и заговорил:

— Приветствую тебя, Император. Ты проиграл. Мы не хотим лишней крови, поэтому дадим тебе уйти живым. Нам нужны лишь ключи от темницы, в которой ты держишь захваченных девушек.

Поначалу сидящая в кресле фигура никак не прореагировала на слова Сильвестра.

Артур даже мимолётом подумал, не кукла ли это. Но вот «кукла» поднялась с кресла, и по комнате прокатился раскат громового хохота:

— Убирайтесь прочь, паршивые ублюдки! Ничего я вам не дам. А вот свести в могилу ещё нескольких из вас мне доставит удовольствие.

Император явно не трусил. Он был, похоже, из тех людей, что умеют умирать с достоинством. Вот только имеют ли право на уважение люди, которым, несмотря на смелость и презрение к смерти, осталось совсем немного, чтобы утонуть в крови собственных деяний. Сильвестр, похоже, всё-таки очень хотел хотя бы здесь обойтись без лишних жертв.

— Император, скажи, какой в этом смысл? Несмотря ни на что мы готовы тебя отпустить. Зачем нужны лишние трупы? Отдай нам ключи.

Вместо ответа Император громовым голосом вскричал: «Хвала Дракону!» и сдёрнул со стены оружие. Это была не катана, скорее это напоминало шпагу. «Хвала Дракону!» — ещё раз произнёс Император…

…Они появились откуда-то сзади, причём, никто точно не заметил, откуда именно. Их было четверо, но каждый из них стоил в бою не менее троих. Они так же, как и Дети Пещер, были непохожи на людей. Бритые наголо головы и горящие глаза делали их ещё более устрашающими. И всё же это были люди. Личная охрана Императора. Безупречно размахивая самыми настоящими мечами, они тут же оттеснили нападающих. Лот и ещё один костровитянин упали, разрубленные почти сверху донизу. Казалось, что всё пропало, но вдруг, издав какой-то странный гортанный крик, полный боли и горечи, вперёд вышел Сильвестр…

Это был поединок монстров. Одного Сильвестр убил почти сразу, парировав удар меча и нанеся ответный горизонтальный на уровне шеи. Второго он поразил колющим ударом в грудь примерно после минутного боя. Третьего он поймал на «слив» и провёл виртуозную подсечку, а дело завершил вовремя нанёсший удар Ник. После этого Сильвестр не то чтобы положил — просто уронил меч и, тяжело дыша, отошёл к стене, облокотился на неё, бросив чуть слышно: «Последний за вами.»

Последнего одолели числом. Финальный удар опять нанёс Ник. И вот ещё один живой противник — сам Император. Все, видимо, автоматически ожидали, что Сильвестр попытается продолжить мирные переговоры. Но Сильвестр стоял, закрыв лицо руками, и на попытку позвать его сделал жест, который можно было истолковать только как предложение дальше решать самим.

Вперёд, как оставшийся за старшего после гибели Лота и самоустранения Сильвестра, вышел Ник. Он совершенно не был настроен на мягкий стиль переговоров.

— Ключи! — жёстко сказал он. — Ключи, сволочь, или умрёшь!

Но красноречивый, ухмыляющийся оскал Императора давал понять всё яснее ясного.

Император предпочитал проиграть достойно. Он был выше того, чтобы купить жизнь ценой трусости. Жаль, что человек с такой силой духа встал на путь зла. Ребята синхронно обнажили мечи. Вперёд с деревянным копьём вылетел Волчок.

— Я убью тебя! — своим детским голоском, который в другой обстановке мог бы показаться смешным, закричал он. — Я за сестрёнку свою кого хочешь убью!

И с вытянутым вперёд копьём пошёл на Императора.

— Волчок! — истошно заорал Артур. — Остановись, оставь это нам!

Но было уже поздно. Император сделал молниеносный выпад, и смертоносное лезвие шпаги вонзилось в грудь мальчишки. Вот тогда-то Артур, может быть, в первый раз в жизни почувствовал, что такое настоящая ненависть. Убивая на пути к императорским покоям Слуг Дракона, он не испытывал к ним этого чувства. Просто понимал, что так надо для освобождения Оли, других девчонок, в конце концов, для освобождения всего Крипона от гнёта. Не испытывал он ненависти и тогда, когда избивал Грума. Тогда было бешенство, но не ненависть. Теперь же это чувство овладело им целиком. Прежде чем Император успел выдернуть лезвие из груди осевшего на пол Волчка, Артур рванулся вперёд и что есть мочи рубанул наотмашь на уровне шеи. Всю свою ненависть он вложил в этот удар. За Олю! За Волчка! За сестрёнку его! За Лота и остальных погибших ребят! За всю несчастную страну.

На мгновение в голове Артура скользнула мысль, что, может быть, Император и не человек вовсе. Что лезвие катаны сейчас отскочит, как от стального столба, и ухмыляющийся Император убьёт их всех. Но Император оказался из плоти и крови.

Лезвие прошло через мягкие ткани, перерубило позвоночник, и голова Императора покинула туловище, повиснув на лоскуте кожи. Тело со стуком упало на пол. Что-то звякнуло, и откуда-то из-под мантии выпала большая связка ключей.

С омерзением глянув на окровавленное тело, Артур склонился над Волчком. Рана была еле заметной, и кровь из неё едва сочилась. Но лезвие прошло чуть выше сердца. Волчок был без сознания, но был ещё жив.

— Чего стоите? — удивляясь собственному тону, крикнул Артур. — Двое кто-нибудь, берите Волчка и тащите в лес. Пускай девчонки, которые в травах разбираются, что-нибудь сделают.

Артур осознал, что вдруг ни с того, ни с сего начал командовать, не имея на это никакого права. Он виновато глянул на Ника, но тот кивком головы показал, что согласен. Тотчас двое ребят сорвались с места, подхватили Волчка, однако стоявший в дверях Ученик Чародея жестом остановил их:

— Не надо в лес. Давайте к нам. Мы умеем лечить гораздо лучше, чем ваши девчонки. А по пути и мимо темницы пройдём.

С этими словами он подхватил выпавшие у Императора ключи и вышел из бывших Императорских покоев, приглашая следовать за ним. Артур выходил последним.

Сильвестр всё ещё стоял около стены. Он был ужасно бледен, с абсолютно отсутствующим взглядом.

— Силь… Ну что с тобой? Всё хорошо. Всё закончилось.

— Артур! Пойми, я убил человека. И не одного!

— Я тоже, Силь. Сегодня мне это пришлось сделать в первый раз. Когда я первого военного рубанул, меня чуть не стошнило, а сейчас уже ничего, быстро привык. Постой! А что, в других экспедициях тебе не приходилось этого делать?

— В том-то и дело, что нет. Даже когда мы сегодня прорывались через коридор, я только отбивал удары, направленные на вас, а сам никого не убил. Понимаешь, для человека твоего времени жизнь практически ничего не стоит. И надо знать психологию людей из моего века, чтобы понять, что теперь на мне пожизненное клеймо. Современные (естественно, для меня) технические средства позволяли нам решать сложнейшие прогрессорские задачи, не убивая разумных существ. Мало того, что я организовал всю эту бойню, в которой погибло столько людей, хотя начальство строго запретило это делать, так теперь я ещё и сам стал убийцей!

— Сильвестр! — Артур положил ему руку на плечо, как старшему брату. — Не казни себя. Я могу понять, что для людей вашего времени убить человека — это недопустимо. Но подумай, что было бы, если бы ты этого не сделал. В Синей Империи и дальше бы продолжали отбирать детей у родителей, захватывать девушек для утех Императора, обманывать народ. А если бы ты не убил троих, нет, двоих всё-таки, монстров, которых и людьми-то назвать трудно, это стоило бы гораздо большего числа жизней, причём, близких тебе людей. Я надеюсь, ты Пионеров считаешь таковыми?

Сильвестр тяжело вздохнул.

— Я прекрасно понимаю. Именно всё это меня и оправдывает, только оправдания — они для разума. А сердцу ты никогда и ничего не докажешь. Как своему, так и сердцам тех людей, которые на меня потом, как на чумного, смотреть будут, когда узнают, чего я тут натворил. Единственное, чем я горжусь, так это тем, что остался честен перед всеми, в том числе, и перед самим собой. Перед началом атаки я отключил защитное поле. — Сильвестр посмотрел Артуру прямо в глаза и крепко сжал его руку. — В любом случае, спасибо за поддержку, братишка. Она мне сейчас очень необходима была. Тем более, что ты хоть и из прошлого, но всё равно соотечественник. Наверное, последнее дело жалеть о том, что уже сделано…

Глава 7. Победа и Поражение

Помещение, в котором держали девчонок, выглядело не то чтобы очень уж страшно.

Оно скорее походило не на темницу, а на гаремное помещение какого-нибудь небогатого среднеазиатского бая. Но, несмотря на это, когда после десятиминутного подбора ключей ребята открыли тяжёлую дверь, они увидели в глазах девчонок, прижавшихся к стенкам, дикий ужас. На секунду Артуром овладел страх: здесь ли ещё его Оленька? Но Оля была в комнате. Она первая сообразила, что же происходит, и бросилась Артуру на шею.

— Девчонки, не бойтесь, — начал говорить Ник, — это же мы, Лесные, ваши друзья. Мы пришли освободить вас. В Крипоне всё изменилось: Костры объединились, Император повержен, а то, что Дракона не существует, я думаю, вы уже и без нас узнали.

Девчонки поверили не сразу. Они были, очевидно, настолько запуганы, что даже девушкам с Пионерского костра сначала показалось, что Ник им привиделся. Но мало-помалу происходящее перестало казаться им галлюцинацией, тем более, что подходили ребята с других Костров. Девчонки узнавали их и, не веря своему спасению, бросались в объятья. Оля стояла, уткнувшись носом в плечо Артура.

— Артур! Хороший мой! Мне было так плохо без тебя.

Артур, млея от нежности, гладил её шелковистые волосы.

— Девочка моя… Они не успели тебя… обидеть?

— Нет. Ты пришёл как раз вовремя. Это должно было случиться завтра. Но я бы не далась. Я бы сегодня ночью разбила себе голову о стену.

Артур вздрогнул. Было видно, что всё испытанное здесь, в этих застенках, психологически очень закалило Олю. Теперь она уже совсем не походила на ту инфантильную девчонку, с которой Артур расстался несколько дней назад.

— Оленька. Меня же инфаркт хватит. Не говори так больше. Всё прошло, я с тобой, и никто больше тебя не тронет.

— Артур, если бы ты видел, как Слуги Дракона над другими девчонками измывались — над теми, которые уже надоели Императору. Лучше было умереть, чем терпеть такую боль и унижение!

Да! Теперь это был слегка повзрослевший человек, уже способный на поступок. Не дай бог, Артур не успел бы, и этот человек совершил бы этот поступок.

Подошёл Ник с двумя девчонками. Одну он держал за руку. Видимо, это и была его подруга, про которую говорила Юнна. Деликатно кашлянув, он сказал:

— Артур, пойдём к Волчку. Лина, — он кивнул в сторону второй девчонки, — очень волнуется за него…

Келья Учеников Чародея как нельзя более соответствовала описанным в исторических романах подземельям магов-алхимиков. Только помимо всевозможных колб и реторт с цветными жидкостями по стенам или даже в самих стенах располагались различные механизмы непонятного назначения с рычагами, колёсиками и так далее.

Впрочем, из рассказа Грума уже было примерно понятно, для чего эти механизмы служат. Сам Грум тоже оказался здесь. Появился он незаметно, когда Артур завороженно рассматривал эту зловещую картину.

— Ну что, впечатляет? — спросил он Артура, вздрогнувшего от неожиданности. — Вот отсюда мы и управляли всей кухней, повинуясь приказам Императора. Я бы тебе сейчас показал, как «Дракон» рычит, да, если честно, хочется забыть это, как страшный сон. Большинству из нас ведь всё это совсем не нравилось. Просто выбора другого не было.

— И неужели ни разу не пробовали взбунтоваться?

Грум махнул рукой.

— Какое там. Ведь правду о том, как всё на самом деле обстоит, знали только мы и Слуги Дракона. Ну, этих зверей такой порядок вполне устраивал. Ещё бы! Они ведь после Императора самые могущественные люди в Крипоне были. А поскольку система воспитания Учеников Чародея и Слуг Дракона не позволяла сделать их равнодушными, нас всех ещё и разными способами на благонадёжность проверяли. Тех, в ком было сомнение, держали в отдельном помещении и за пределы его не выпускали, а то и вовсе умерщвляли. Всякие эликсиры тоже здесь готовились. И тот газ, которым легендарных смельчаков, пошедших посмотреть на Дракона, отравили, и то средство, которое сам Чародей изобрёл, чтобы Слуг Дракона им поить. Они от него бесстрашными силачами становились. Правда, Чародей скончался неожиданно. Что-что, а эликсир молодости он, как ни пытался, изобрести не смог. Он, в общем, и не Чародей никакой — учёный просто талантливый. Только вот талант свой во зло обратил, и за это его изгнали из страны, в которой он родился. Это только простым жителям Империи его работу как магию представляли. Короче, умер он неожиданно и секрет эликсира силы никому передать не успел. Так что, когда этого эликсира осталось мало, Император стал им поить только свою личную охрану, а остальных Слуг Дракона воспитывать путём долгих тренировок.

У самой дальней стены стояла кровать, на которой, раскинув руки и широко открыв рот, лежал раненый Волчок. Рядом с ним суетились двое Учеников Чародея в чёрных плащах. Волчок уже пришёл в сознание, но дышал тяжело и неровно. Вокруг раны начала образовываться бордовая опухоль. Завидев Артура и Линку, Волчок слабо улыбнулся и протянул к ним свои маленькие ручонки. Они у него были совсем холодными, а щёки наоборот пылали огнём. Коснувшись Артура и сестры, Волчок снова со стоном уронил руки на постель.

— Скажите, — обратился Артур к одному из Учеников Чародея, — его ещё можно спасти?

Тяжёлый вздох был наиболее красноречивым ответом.

— Мы сделали всё, что могли, о Избавитель. Но и мы не всесильны. Шансов очень мало.

— Артур, ну почему всё так несправедливо устроено? — пролепетала Оля, которой он уже успел на бегу рассказать про Волчка, а также про Сильвестра, про Костры и ещё много про что. Наверное, его рассказ был наполнен такой теплотой, что братская любовь Артура к Волчку передалась и Оле. — Почему рядом со счастьем всегда бывает несчастье? Неужели нет никакого выхода?

Но выход был, и Артур знал, какой именно…

«Звёздочка. Ты ведь многое можешь. Я верю, что именно твоя энергия помогла нам всем. Но, пожалуйста, сделай так, чтобы наша сегодняшняя радость не омрачилась! Я не смогу радоваться всему, что сегодня произошло, если Волчок умрёт. Он же мне уже как младший братишка стал».

«Увы! — мысленный голос Звёздочки был грустным. — Моя энергия не бесконечна. Её хватает только на то, чтобы вернуть вас с Олей домой».

Но Артур был готов к такому ответу. Колебаниям не было места.

«Звёздочка, миленькая, пойми: я не имею права вернуться домой, если для этого нужно будет пожертвовать жизнью братишки. Нам теперь и так хорошо. Мы с Олей вместе и любим друг друга, а это главное. И, наконец, мы оба живы и нам уже ничего не угрожает. Пусть мы не вернёмся домой, но нас уже ничто не разлучит. А Волчок погибнет. Прошу тебя, потрать свою энергию на то, чтобы не дать ему умереть, иначе я не смогу чувствовать, что моя заветная мечта сбылась. А ведь именно в этом твоё Предначертание, не так ли?»

Ответа не было примерно полминуты.

«Артур! Хорошо ли ты подумал? Уверен ли ты, что через несколько дней не пожалеешь о своём решении?»

«Да. Да! Как же может быть иначе? Неужели ты на моём месте поступила бы по-другому?»

«Вопрос лишён смысла. Живые звёзды мыслят не так, как вы, люди. У нас, если проводить аналогию с человеческими понятиями, другая система ценностей. Для нас главное — выполнить Предначертание, и если для этого нужно спасти Волчка, а тебя оставить здесь, я сделаю это, но последний раз спрашиваю: хорошо ли ты подумал?»

Голос Звёздочки был так настойчив, что Артур даже слегка заколебался. Но колебания заняли всего несколько секунд.

«Да!!! Я решил. Должно быть именно так!»

«Ну что ж… Тогда подойди к кровати и своей рукой передай меня в руки мальчику».

Артур снова приблизился к Волчку. Было видно, что жар усиливается с каждой минутой. Лина с выражением полного отчаяния сидела рядом на постели и гладила братишку по голове. Волчок ещё сохранял в себе силы улыбаться. Несмотря на жар и боль в груди, ему было хорошо. Он слишком любил сестру и к Артуру уже успел привязаться слишком сильно, чтобы чувствовать себя плохо, когда они рядом. Артур запустил руку в кармашек и вытянул перед Волчком ладонь с едва светящейся Звёздочкой. Волчок удивлённо заморгал глазёнками:

— Что это?

— Это мой невидимый друг. Помнишь, я с ним ещё тогда в лесу разговаривал, когда ты из шалаша вылез? Я тебе тогда не ответил… Возьми его в руки. Он поможет тебе выздороветь.

В глазах всех находившихся рядом вспыхнул огонёк одновременно удивления и надежды, но Артур сделал жест рукой, мол, все рассказы потом. А у Лины в глазах было не удивление — в них была последняя надежда, что это не сказка, что этот непонятный огонёк действительно поможет Волчку выжить. Ещё раз улыбнувшись, Волчок подставил ладошки, и Звёздочка легко скользнула к нему. Волчок поднёс руку со Звёздочкой к подушке и ласково потёрся щекой. Улыбка его стала совсем детской. Так, со Звёздочкой в ладошке, он и уснул.

Буквально через минуту в келью вбежала Снежана и сказала, обращаясь главным образом к Нику и Артуру:

— Пойдёмте. Силь всех наружу зовёт. Там на площади полно народу собралось.

Когда ребята вышли из дворца, они увидели, что народ действительно заполнил практически всю площадь. При этом на лицах собравшихся не читалось ни сочувствия, ни враждебности. Только полное равнодушие к происходящему, скрашенное лишь оттенком лёгкого удивления, вызванного, видимо, чисто практическим вопросом: по каким правилам придётся жить дальше.

Сильвестр в это время заканчивал разговор с вожаком Детей Пещер.

— Будьте уверены, — говорил он, — больше никто не посмеет прогнать вас из города. Мы победили, в том числе, и с вашей помощью, так что в Крипоне теперь всё будет по-другому.

Вожак недоверчиво покачал головой.

— Будет ли нам от этого толк? Пошмотри, ш каким отвращением шмотрят на наш, обеждоленных и потерявших человечешкое обличье, добропорядочные граждане. Да и твоим дружьям мы тоже что-то не очень нравимся.

— Не беспокойтесь. Это только первое время. Хотя отмыться и привести себя в порядок вам, пожалуй, не помешало бы. Что ж, поскольку Императора больше нет, попользуем богатства его дворца в благих целях. Сейчас идите на дворцовую кухню и наедайтесь до отвала. Думаю, у вас такой возможности не было давно. Потом отмывайтесь и ищите себе одежду. Наверное, от самого Императора и Слуг Дракона гардероб остался богатый. Юнна, проводи их.

После того как вереница оборванцев, которым предстояло вернуться в ряды полноценных людей, в сопровождении Юнны скрылась во дворце, Сильвестр наконец-то подошёл к соратникам.

— Ну что ж, — саркастически усмехнулся он, — народ ждёт, что скажут победители. Давайте обратимся к ним. Пожалуй, Ник, это нужно сделать тебе.

— Силь! Да ты чего?! Я красноречием сроду не отличался. Это по твоей части.

— Красноречие сейчас и не требуется. Просто объясни им, что произошло. Посмотрим на их реакцию. Ник, я не должен сейчас с ними говорить. Почему, объясню чуть позже.

Вздохнув, обречённый Ник вышел на ступени. По толпе прошёл лёгкий шум. Ник начал.

— Люди! Я говорю сейчас с вами от имени тех, кто сегодня штурмовал дворец. Мы победили Императора. Его больше нет. И это благо для вас всех. Много лет вас держали в страхе, рассказывая страшную сказку про Дракона, который якобы мог помочь Императору, если кто взбунтуется. А Дракона, как оказалось, не было и в помине. Были лишь законы природы, которые Император при помощи человека, назвавшего себя Чародеем, смог поставить на службу себе: заставить издавать звериный рык, который все принимали за рёв Дракона, и ещё много чего. Грум, подойди и подтверди людям, что всё это так.

— Да, всё это правда, — сказал тот, выйдя из-за спины Ника, — я из тех, кого вы никогда не видели, но привыкли называть Учениками Чародея. Дракона никакого не было и нет. Это была ложь.

— Итак, — продолжал Ник, — мы освободили вас от гнёта лживого Императора и дали понять, что Дракон — миф. Теперь нужно жить по-новому. И вам решать, как.

Ник закончил, выдохнул воздух, радуясь окончанию миссии, и отступил к своим друзьям. Некоторое время над площадью висела тишина. Потом мужчина, лет тридцати пяти на вид, вышел из толпы и поднялся на ступени.

— Итак, — сказал он совершенно бесцветным голосом, — наш Император умер. Он был плохим человеком, обманывал и обирал нас, поэтому не будем жалеть о нём. Завтра нам нужно в полдень собраться здесь, чтобы выбрать нового Императора, который будет управлять нами мудро, и которого мы будем почитать…

Ник, Артур и все остальные ребята были ошарашены. Лишь Сильвестр, казалось, абсолютно не был удивлён.

— Веди ребят к Костру, — сказал он Нику, — мы догоним чуть позже.

— Сильвестр, почему они так? Они же по сути дела ничего не хотят изменить, — чуть слышно спросила Оля, когда Ник с ребятами скрылся.

— А чего вы ожидали? Можно совершить революцию, можно сбросить правительство, можно разрушить привычный уклад жизни, но психологию людей вот так одним махом не изменишь. На это понадобятся годы. Крипонцы привыкли жить, как скоты, которыми управляет пастух, а ещё они привыкли, что думать надо только о своём благополучии и совершенно не интересоваться тем, что происходит вокруг.

— Но почему мы тогда позволяем им самим выбирать нового Императора! — вскипел Артур. — Почему бы, Сильвестр, тебе не сделаться правителем и не изменить уклад жизни так, чтобы как можно быстрее изменилась и психология людей.

Сильвестр отвечал с ледяным спокойствием:

— Ты так ничего и не понял, мальчишка. Мы — прогрессоры, а не оккупанты. Мы не можем всё одним мановением руки изменить на планете по собственному желанию, а тем более по образу и подобию земной жизни. Ну не готовы они к этому! Мы можем лишь дать лёгкий толчок. Наша задача здесь заключалась в том, чтобы устранить фактор, который был для страны тупиковым и не позволял ей нормально развиваться. Да и то: за состоявшуюся сегодня реализацию этой задачи мне ещё предстоит ответить перед штабом. Теперь, когда этот самый фактор устранён, остальное жители Крипона должны сделать сами. К счастью, Лесных как класс даже после нашей победы никто не отменял. Они умеют жить по-другому, и теперь им никто не будет мешать учить этому других. Понадобится лишь время.

Глава 8. Прощание

К вечеру Волчку стало лучше. А к утру он уже настолько окреп, что смог даже встать. Ученики Чародея уговаривали его ещё полежать в келье, пока он не выздоровеет окончательно, но Волчок наотрез отказался. Уж больно он соскучился по ребятам с Костра, сказал, что пойдёт к ним, и всё тут. Артур с Олей, поддерживая его с двух сторон, вывели из дворца и повели к Костру. Сначала

Волчок шёл, пошатываясь, но постепенно его шаг стал твёрже и уверенней. Он окончательно выздоравливал. От раны на груди остался красный рубчик, через который кровь уже не сочилась. Когда пришли к Костру, Звёздочка незаметно выскользнула из ладошки Волчка и вернулась к Артуру. Очевидно, это зачем-то было нужно.

Бытовая жизнь Пионеров постепенно возвращалась в обычное русло. Ребята готовили еду, собирали съедобные и лечебные травы, оплакивали погибших. Вечером предыдущего дня состоялся совет, на который были приглашены старшие ото всех Костров. На нём решили, что всё-таки, была не была, стоит протолкнуть на выборах Императора своего человека. Если новым «императором» станет человек из «добропорядочных граждан», то по сути дела ничего в привычном для крипонцев укладе жизни не изменится. И все старания тогда пойдут коту под хвост. Стали, конечно же, просить Сильвестра, но он, понятное дело, не согласился. Тогда выбрали Кента, предводителя Костра Зелёного Листа.

Реализовать эту идею на практике не составило абсолютно никакого труда, ибо все Лесные и Ученики Чародея, а также Дети Пещер были «за», а «добропорядочным гражданам» было всё равно, кто ими будет управлять. Они уже привыкли, что всё решают за них.

Кент первым делом объявил, что он снимает сам с себя титул Императора и будет называться просто Правителем, как раньше, ещё до нашествия чужеземцев и повстанческой войны.

Первый указ, который он издал тут же, не сходя со ступенек, — это отмена обязательного обучения детей в интернатах. Теперь родители будут иметь право по собственному желанию выбирать, отдавать ли своих чад в интернаты или жить с ними дома. Для последних будут вновь открыты школы старого типа. Правда, бурного одобрения этот указ не вызвал. Людям было всё равно, они привыкли жить по-старому, когда за них всё решает кто-то другой.

Второй указ гласил, что в самые кратчайшие сроки будут снаряжены несколько экспедиций в Дальние Страны, потому что за время правления императорской династии страна безнадёжно отстала в развитии, и необходимо посетить другие страны, чтобы поучиться у них чему-нибудь. Этот указ уж совсем не вызвал никакой реакции. Желающих покидать насиженные места без приказа не было. Людям было всё равно. Они привыкли жить по-старому, когда за них всё решает кто-то другой.

Последнее, что сказал Кент, это то, что он отказывается считать своей резиденцией бывший императорский дворец, который запятнан кровью, и предпочитает жить там, где и раньше. А из дворца следует сделать жилой дом, в котором поселятся те, кого императорская власть лишила крыши над головой: Дети Пещер и всякие портовые бродяги. Но людям было всё равно. Они привыкли жить по-старому, когда за них всё решает кто-то другой.

Сойдя со ступеней и встретившись глазами с ребятами, вновь избранный Император грустно улыбнулся.

— Дел предстоит много, парни. Всё теперь зависит только от нас. Крипон не станет процветающей страной, пока мы не победим нашего главного врага — людское равнодушие. Пока люди в этой стране не научатся дружить, любить, переживать друг за друга, счастливая жизнь не наступит. Мы были не правы, что, даже познав эти чувства, жили по отдельным кучкам и стеснялись принимать помощь друг от друга.

Отныне мы вместе, потому что только мы, Лесные, сейчас можем что-то изменить, да ещё те, кого не успела поразить противоестественная зараза равнодушия. Я говорю о детях. Теперь, когда наше имя перестало быть запретным, ещё долго мальчишки, наслушавшиеся легенд про Костры, будут бежать к нам, чтобы стать одними из нас.

Но мы не должны оставаться лесными жителями. То есть нашим домом по-прежнему может быть Лес, наш милый и добрый Лес, который все мы успели горячо полюбить, но наша работа должна переместиться в город. Нам всем нужно быть в городе…

Вечером на стоянке Пионеров разожгли большой костёр, на который пришли все желающие. Это был костёр откровений и костёр прощаний. Во-первых, все прощались со старой жизнью. Многие, особенно дальние Костры, которым редко приходилось сталкиваться со Слугами Дракона, уже настолько привыкли к беззаботному и весёлому существованию в лесу, что было немного жаль расставаться с такой жизнью. Но в то же время все понимали, что Кент прав, и их место сейчас в городе.

Ближе к ночи стали вспоминать старые истории: об интернатской жизни, как дурили наставников и как сбегали в Лес, о разных забавных случаях из лесной жизни. Конечно, не забыли вспомнить и о тех, кто не дожил до этого счастливого момента: Криг, Лот и ещё множество мальчишек и девчонок, которых здесь так не хватало в этот радостный и немного грустный вечер.

Немного грустный, потому что потом наступил момент прощания. Сначала Артур рассказывал про Землю в конце XX века. Рассказал он и про Звёздочку, и о том, как попал сюда. Утаил только то, что пожертвовал возможностью вернуться на Землю ради спасения Волчка, потому что неизвестно, как сам Волчок отреагировал бы на это.

Рассказал Артур о своём решении только Оле. При этом он ни на минуту не сомневался, что Оля одобрит его поступок. Когда Артур ждал ответа, его вдруг посетила непрошеная мысль о том, что если бы Оля осудила его, то любовь мгновенно испарилась бы. Тяжело любить человека, который думает только о себе.

Несколько секунд ожидания показались ему томительной вечностью, но тревога оказалась напрасной. Оля твёрдо сказала, что только так и никак иначе нужно было поступить.

Потом начал рассказывать Сильвестр. Сначала он рассказал про Детей Пещер. Про то, как бежали в пещерную систему из портовых закоулков дети, не решившиеся искать Костры. На них Слуги Дракона периодически устраивала облавы. Пойманных отправляли на Чёрные Камни. Чтобы избежать этой страшной участи, портовые беспризорники бежали в пещеры, где от голода и вредных излучений какого-то местного минерала они постепенно утрачивали человеческий облик и превращались в зверьков, борющихся за существование.

— Помогите им снова стать людьми! — такими словами закончил Сильвестр свой рассказ про Детей Пещер.

Затем он заговорил про Землю будущего. Он рассказал о себе и о своей работе почти всё, потому что костровитяне стали для него уже настолько родными, что не мог он, не имел права скрывать что-то от них. Он рассказывал про то, какая сейчас счастливая жизнь на Земле. Там нет войн, нет голода и серьёзных болезней.

Люди вместо того, чтобы воевать, работают и делают открытия. И вовсе не потому, что их кто-то заставляет, а потому, что у них в душе есть потребность созидать.

А ещё у каждого человека есть потребность думать и заботиться о других людях, и поэтому этот мир действительно счастлив. Ещё он рассказал о Лиге Прогрессоров, о том, как прилетел сюда, чтобы помочь Лесным.

Пока Сильвестр говорил, тишина стояла такая, что было слышно самое лёгкое дуновение ветерка. Ребята слушали с восторгом, затаив дыхание. Лишь Юнна платила за этот рассказ невыносимой болью в сердце, что явственно отражалось на её лице.

— Сильвестр, — сказала Снежана, — ну неужели это так необходимо, чтобы ты покидал нас? Ведь ещё столько всего не доделано. Ты мог бы ещё во многом помочь нам, если знаешь всё то, что рассказал сейчас про ваш мир. Ведь именно в помощи другим заключается ваша цель?

Сильвестр легонько погладил её по голове.

— Снежка, я не могу. Не имею права. У каждого человека свой мир. Я сделал здесь всё, что от меня зависело, причём, гораздо больше, чем имел право по нашему Кодексу. Остальное вы должны сделать сами. Пока равнодушие царит здесь, мы не можем подарить вам те знания, которыми обладаем. Может найтись очередной император, который захочет использовать их во зло, и никто из-за всеобщего равнодушия этому не помешает, а ваших сил может и не хватить. Правление Императоров завело развитие страны в тупик. Теперь, когда мы вместе вывели её из этого тупика, только вы, жители этой страны, можете ответить для себя на вопрос: «Куда идём?». Не будьте такими, как «добропорядочные граждане», и не ждите, что кто-то решит за вас. Путь к той жизни, которая сейчас на нашей планете, долог и труден, но эту жизнь нельзя принести извне. Ни одна попытка сделать это не увенчалась успехом. Каждый мир должен пройти путь к светлому будущему сам.

Сказку нужно не искать, а строить своими руками. Я же покину вас завтра на закате. Меня тоже ждут на Земле, да и есть ещё много миров, которым требуется помощь. Хотя после всего, что я здесь натворил, вряд ли я ещё куда-нибудь полечу. И вот тогда Юнна разразилась громкими рыданиями…

Весь следующий день прошёл спокойно. Не было громких криков и шумного веселья.

Ребята занимались своими делами и готовились прощаться с Сильвестром. Каждый старался что-то подарить ему на память: либо какой-нибудь сделанный своими руками сувенир из дерева и травы, либо давно выточенное и искусно разукрашенное копьё. Девчонки сплели венок из самых красивых лесных цветов. Артур с улыбкой подумал, что это всё очень похоже на старорусские праздники.

Несколько групп отправились на разведочные прогулки по городу. Чтобы что-то менять, нужно прежде всего очень хорошо себе представить нынешнюю обстановку.

Ведь во время лесной жизни костровитяне имели лишь отрывочные сведения о том, что происходит в городе.

Оли рядом с Артуром не было практически целый день. Она постоянно находилась около Юнки и о чём-то с ней всё время шушукалась. Артур отметил, что Юнна почему-то выглядит гораздо веселей, чем вчера вечером.

Лишь только над планетой стали сгущаться сумерки, Сильвестр попрощался с ребятами. Он был уже не в привычной всем лесной одежде, а в парадной форме спасателя. Ребята норовили проводить его до самого конца, но Сильвестр запретил.

Он позволил пойти с ним только Нику, Юнне, Кенту и Артуру с Олей.

Они остановились на окраине города. Сильвестр крепко пожал руки Кенту с Ником и сказал несколько напутственных слов:

— Удачи вам! От всего сердца! Ведь ваше дело — это теперь и моё дело.

Парни ответили только синхронным кивком головы, но взгляды их были выразительнее слов. Как писал один земной сказочник, слова только мешают понимать друг друга.

Потом Сильвестр обнял Юнну. Она просто сияла.

— Эй, нахалы, отвернитесь, — по-мальчишески дурашливо сказал Сильвестр хитро прищурившимся ребятам, и они с Юнной застыли в долгом нежном поцелуе.

— Прощай, малышка. Прости меня!

Юнна только ещё крепче прижалась к Сильвестру и нежно погладила его по шершавой мужской щеке. Тем, кого любишь, прощаешь всё.

Это ещё не был конец пути, но дальше Сильвестр взял с собой только Артура и Олю.

— Если хотите прощаться до конца, наблюдайте отсюда, — сказал он остальным, — Вам туда нельзя…

И вот знакомая возвышенность. Та самая, на которой Артур с Олей оказались после выхода из туннеля, созданного Звёздочкой. Высоко вверху было видно стремительно приближающееся светящееся пятно. Через несколько минут оно уже приобрело очертания космического корабля.

— Это не случайно, — сказал Сильвестр, — здесь стечение энергетических потоков наиболее благоприятное для контактов между элементами разных миров. Поэтому и корабль за мной опускается именно сюда. Это для него наиболее энергетически выгодно.

Корабль опустился метрах в двухстах от того места, где они стояли.

— Ну, вот и всё, — сказал Сильвестр, — сейчас эта громадина доставит меня на орбиту, а через некоторое время и на Землю. Там мне всыплют по полной программе и, скорее всего, больше не дадут её покинуть. Невыполнение приказов и нарушение техники безопасности мне ещё простят, а вот серьёзное превышение ПДВ уже вряд ли. Может, за старые заслуги из Лиги Прогрессоров и не выкинут, но уж на Землю точно спишут.

— А что такое это ПДВ?

— Пределы Допустимого Вмешательства. Я не имел права сам организовывать восстание, не имел права раскрываться, но это ещё полбеды. Я собственноручно лишил жизни нескольких жителей чужой планеты, когда этого не требовалось для самозащиты.

— Но ведь тогда погибло бы гораздо больше людей…

Сильвестр вздохнул с такой горечью, что Артуру стало жутко.

— Во все времена и во всех мирах будут существовать писаные законы, за нарушение которых нужно будет расплачиваться. Это всё ж таки некоторая гарантия от всеобщего беспредела. Мне прощали нарушение техники безопасности, потому что доверяли мне и знали, что если я иду на это нарушение, значит так действительно нужно. Прощали мне ещё много чего, полагаясь на мой опыт. А теперь я человек с клеймом. Ты даже представить себе не можешь, с каким опасением земляне моего времени относятся к звездолётчикам, которым однажды пришлось собственноручно убить человека, пусть даже из другого мира. Перед тем как прогрессор забрасывается на планету с заданием, лучшие умы в аналитическом отделе просчитывают все возможные варианты вмешательства и выбирают тот, который несёт в себе меньше всего крови. Потом создают подробную инструкцию и на микрокомпьютере вручают прогрессору, идущему на задание. Моя инструкция предусматривала психологическую обработку Лесных, чтобы всё, что произошло, они организовали сами, и Земля не могла бы потом признать, что грубо вмешалась в жизнь планеты. Таковы уж странные моральные нормы Земли нынешней. Но и у прогрессоров иногда сдают нервы.

Воцарилось долгое молчание.

— Ну что ж, прощайте! — сказал, наконец, Сильвестр, и Артуру показалось, что прогрессор с трудом сдерживает слёзы. — Никогда у меня ещё не было приключений, насыщенных таким количеством душевных переживаний. И соотечественника из прошлого я тоже никогда не встречал. Учёные из темпорального отдела говорили, что такие штуки по теории возможны, но сталкиваться не приходилось ни разу.

Слушайте, а может, полетим со мной? Я уже даже командора предупредил о такой возможности. Поскольку прецедентов не было, это никакими писаными законами не запрещено, хотя и вызывает сомнения. Но командор, кажется, даже не против.

Абсолютно не посчитав нужным поинтересоваться на этот счёт мнением Оли, Артур ответил за двоих:

— Спасибо, Силь, но мы вынуждены отказаться. Ты вчера у костра говорил, что у каждого свой мир, так вот и время у каждого тоже своё. Времена не выбирают! Твой мир будет чужим для нас. Хотя это та же Земля, но мы же там никого не знаем, мы — дети своего времени, в котором нас ждут, и если суждено нам когда-нибудь вернуться на Землю, то только в свой родной, насыщенный суетой и грязью, но всё же свой милый сердцу XX век.

— Ну, что ж, — Сильвестр вздохнул, и скупая мужская слеза всё-таки скатилась по щеке, — это достойный ответ. Прощайте!

Он повернулся и, не говоря больше ни слова, пошёл к кораблю. Артур с Олей наблюдали, как он поднялся по трапу, и люк закрылся за ним, как, выпустив струи раскалённого воздуха, корабль поднялся вверх, как он становился всё меньше, пока не превратился в едва заметную точку, неотличимую от других светящихся космических тел. Где-то в нескольких километрах эту же картину наблюдали ребята с Костров, и, наверное, им тоже было грустно.

— Интересно, чего это Юнка сегодня такая радостная была, — спросил Артур скорее в воздух, нежели обращаясь к Оле.

Но Оля загадочно улыбнулась и ответила:

— Сильвестр сломался. Она уговорила его подарить ей ребёнка.

— Послушай, Олька, а почему вы целый день секретничали вдвоём, как будто больше никого не было вокруг?

Оля легонько взъерошила ему волосы:

— Потому что среди всех, кто был там, только мы могли по-настоящему понять друг друга. Потому что мы обе любим! Она Сильвестра, а я тебя, мой рыцарь. И не за то, что ты уже дважды защитил меня от беды, а просто, потому что люблю.

Она прижалась к нему и уткнулась носом в плечо. Но Артур всё ещё пребывал в растерянности.

— Ей ведь будет больно. Она никогда больше не увидит Сильвестра. Зачем же оставлять лишнюю память о нём?

— Как же ты ещё многого не понимаешь, — ласково сказала Оля. — Даже один-единственный день, один-единственный час, один-единственный миг пламенной и взаимной любви стоит того, чтобы жить. И если ты познал это чувство, оно будет согревать тебя всю жизнь.

Артур нежно погладил девочку по голове, его губы прикоснулись к её губам, и так они застыли.

— Погодите целоваться, успеете ещё! — услышал Артур знакомый голос. Не ощутил мысленно, а именно услышал.

Звезда выпорхнула из кармана и повисла в метре над землёй.

— Попрощайтесь хоть со мной.

Артур и Оля с улыбкой прикоснулись пальцами к светящейся Звезде.

— До свидания! Спасибо. Ты действительно помогла нам, — сказал Артур. — Даже если мы не вернёмся на Землю…

— Да уж куда вы денетесь, — перебила Звезда.

Артур удивлённо замигал глазами.

— У тебя что, осталось ещё немного энергии?

— Осталось! — сварливо ответила Звезда. — Ровно столько, чтобы долететь до космоса и там превратиться в Звезду. Если я потрачу энергию на то, чтобы построить вам обратный переход, я погасну. Нет уж, будем обходиться малой кровью. Когда я стану Звездой, я рожу ещё одну Звёздочку.

— Но ведь ты говорила, что Живая Звезда спускается к человеку только один раз.

В голосе звезды послышалось что-то похожее на вздох.

— Всё-таки эгоист ты! Сейчас вы счастливы, но через несколько дней Оля вспомнит, в отличие от тебя, о своих родителях, которые ждут её и переживают за неё. И тогда она будет смотреть на небо и тем самым даст энергию моей Звёздочке, потому что вновь увидеть своих родных и близких, оставшихся на далёкой планете — это тоже очень светлое желание. Что будет дальше, ты примерно знаешь. К тому же построить туннель для обратного перехода — это для нас куда как более простая задача, чем соединить сердца двух людей.

— Спасибо, — сказала Оля Звёздочке. — Получается просто какая-то сказка с хорошим концом. Вот только Сильвестра жалко.

— Да не переживайте вы так за него, — ответила Звезда. — Простят ему всё. Там же в штабе тоже не истуканы сидят. Тем более, сейчас в одном из секторов галактики такие события разворачиваются, что без помощи Сильвестра там просто не обойтись. Пройдёт курс психической реабилитации, и снова в дело. Ладно, будьте счастливы! Мне пора, а то энергия на исходе.

С этими словами Звезда взмыла вверх, и Артур с Олей долго смотрели ей вслед, как незадолго до этого провожали взглядом звездолёт Сильвестра.