Предавая любовь

Глава 1

Солнце было настолько ярким, что отблески от снующих далеко внизу ярких машин ослепляли. Сидя на подоконнике, я отгородилась от них сжимаемым в правой руке томиком довольно популярного бульварного романа. Левую же руку обнюхивал какой-то молодой оборотень. Весьма безнадежно, кстати, обнюхивал и даже немного поскуливал от разочарования.

Я — кварта. Спасибо неизвестному шутнику обозвавшему так людей имеющих четвертинку оборотнической крови. Эта самая четвертинка крови подарила выносливость, гибкость, красоту и теоретическую возможность оказаться чьей-то истинной парой. По роду занятий пересекаться с оборотнями не приходилось, но не всё в этой жизни так просто и радужно, потому что необходимость раз в три месяца посещать Бал Истинной Любви никто не отменял. Все с больших букв, прямо как на рекламных плакатах.

«Найдите свою любовь и живите полной счастливой жизнью!» — это звучит немного издевательски, учитывая, что женщина законодательно не может отказать оборотню признавшему в ней свою пару. На «притирку» выделяется аж четырнадцать дней, после чего самка…то есть, простите, женщина должна перезрелой грушей упасть в объятия своего оборотня.

Увы, первым связь ощущает самец. Уверена, если бы было наоборот, многие женщины до последнего скрывались бы.

Юнец беспомощно вздохнул и отпустил мою руку.

— Вы даже ничего не скажете?

— Невероятно устала за все эти годы, — ответила не оборачиваясь и добавила, — но лучше раз в сезон приходить на Бал, нежели встретить свою истинную пару и сидеть в этот день дома.

Мальчишка, оскорбленно фыркнув, ушел. А я повернулась в сторону залитого золотым светом пространства. Именно здесь семь лет назад мой друг впервые меня сфотографировал. И уже через неделю меня пригласили на первые полупрофессиональные съемки. Я — единственная коммерческая фотомодель без специального образования, пробилась благодаря врожденной пластике и способности часами стоять в одной и той же позе. Все же эта четвертина оборотнической крови очень помогает.

И мешает: вместо того чтобы наслаждаться выходными, я сижу здесь, на подоконнике, читаю мало интересный романчик о пылкой любви пылкого альфы к его пылкой паре (кроме шуток, там так и написано) и наблюдаю, как обнюхиваются совсем молоденькие мальчики и девочки. И вот хочется спросить: куда вы так спешите? Неужели оно того стоит?

Видимо, стоит. Девушки, смущенно краснея, с надеждой протягивают руки к юношам. Те склоняются к запястьям и смешно дергают носами. Чаще всего — безрезультатно.

Посмотрела на часы — прошло уже два часа. Все, до следующего бала никому и ничего не должна. Бросив романчик, спрыгнула с подоконника и, стуча каблуками о мрамор, уверенно направилась к выходу.

Неожиданный тычок в бок отбросил меня прямо в руки того юнца, что последним отирался о мое запястье. С трудом удержав ругательства, я оттолкнулась от мальчишки и, пылая гневом, развернулась к обидчику.

— Под ноги смотри, — вместо извинений бросил он.

— Вы в порядке, госпожа Тильса? — несостоявшаяся пара нехотя выпустил меня из рук и заглянул в глаза.

— Отойди от нее, свободному волку незачем тереться о продажную женщину.

И голос, и запах, и манера разговора… Мне даже не нужно было смотреть, чтобы его узнать. Эверард, мать его, Штерн. В сопровождении своего ближайшего помощника Лайнена. Последний, впрочем, стоял в стороне и делал вид, что рассматривает маленькую волчицу, которая явно нервничала от оказанного ей внимания.

Я старательно возмутилась:

— Немедленно извинитесь!

— В моих словах нет лжи, — холодно бросил альфа, — вы продаете свое тело. Ваше имя знает каждый, и у каждого подростка есть ваши откровенные фото. Пусть люди называют это искусством, но не стоит тешить себя — это порнография.

— Что ж, по меньшей мере, вы можете извиниться перед той, которую толкнули, — едко выплюнула я.

Да, если к человеческим моделям у оборотней претензий не было, то ко мне… Я была первой из волчиц, кто рискнул обнажиться перед камерой. Да и как сказать, «обнажиться»… Что бы ни говорил этот оборотень, но нет ни единого моего порнографического снимка. Все по-настоящему интимные места скрыты в тени. А то, что додумывает фантазия зрителей… Это уже не моя беда. Вот только Штерн считал это личным оскорблением.

— Поделом, — буркнул он и ушел.

— Позвольте я провожу вас, — жалко промямлил мальчишка, не смевший даже пикнуть в присутствии сильного оборотня. — Знать бы, кто это был. Ужасно, так нельзя обращаться к женщине!

— Эверард Штерн. Он прибыл с дальнего круга, пример того, что сильный альфа может всего добиться сам. Уверена, его пара будет ему под стать. Запуганная идиотка, — едко процедила я.

Очаровавшийся мальчик проводил меня до машины и на прощание еще раз прижался носом к запястью.

— Какой ваш настоящий цвет волос? — выпалил он, отпустив мою руку.

— Я связана контрактом и не могу ответить, — покачав головой, соврала я.

Три года назад я впервые покрасила свою роскошную медно-золотую гриву. И впоследствии выяснила, что мне идут все оттенки. Вик Вайгер, мой агент, негодовал целых полчаса, а потом перестал попусту тратить время и довольно быстро связался с нужными людьми; так я стала лицом «Fashion natural fruits», благодаря чему пополнила свой счет на весьма приятную сумму и примирила Вика с новым имиджем его самой востребованной модели. Теперь именно рекламный отдел ФНФ решает, как, когда и в какой цвет будут окрашены мои волосы, из-за чего многие считают, что мой прежний, настоящий цвет, тоже был делом рук стилистов.

— Остановите у суши-бара на пересечении восьмой и одиннадцатой улиц. И подождите меня, — коротко бросила я.

Глава 2

Это воскресенье я провела в одиночестве на съемной квартире, ибо Эверард уехал на другой конец страны. Было ли это совпадением или он хотел как-то поставить меня на место — не знаю. В любом случае, я объедалась сладостями, смотрела глупые теле-шоу и старательно переключала «свадебные ролики». Последние лет десять репортеры повадились снимать короткие сюжеты об истинных парах: об их жизни до, во время встречи и после. Отвратительно слащавые ролики, надо сказать, и я не могу не отметить, что хотела бы такой же о себе и Эверарде. Только чтобы там была показана правда.

На ночь я устроилась на диване, укладываться в постель не хотелось. Промаявшись полночи без сна, утром чувствовала себя как выжатый лимон: желтоватая, кисловатая и абсолютно без сил.

Я дожидалась только что позвонившего Вика:

— Должен же я узнать, как выглядит любовное гнездышко, — пошутил он и бросил трубку. — Скоро буду.

И его «скоро буду» оказалось правдивым: через двадцать минут он звонил в дверь.

— Ты сам сел за руль, без водителя? — удивилась я.

— Тиль, мой водитель такой же делец, как и я. А я все же хочу первым придумать, как сделать деньги на тебе и этой ситуации. Подумать только: альфа-оборотень, самец — и отказывается от своей истинной пары! Раньше это происходило только с трепетными барышнями, а теперь гляди-ка.

— Хочешь сказать, ему пойдет розовая кружевная юбка трепетной барышни? — заинтересовалась я.

— Я уверен, что в розовом он будет прекрасен, — захихикал Вик и бесцеремонно подвинул меня в сторону, — дай же мне рассмотреть это любовное гнездышко, в котором наш альфа скрывает свою «недостойную истинную пару»!

Разуваться Вик не стал, и я только вздохнула: мой старый друг (не дай бог сказать вслух, обидится) таким образом высказывал свое презрение.

— А полы-то ведь мне мыть придется.

Он резко развернулся и вытаращил глаза:

— Тебе?! Тиль, Тиль, девочка моя, у тебя размягчение мозга? Ведущая коммерческая модель, самая продаваемая модель… Моё сокровище с огромнейшим счетом в банке — и моет полы? Если у твоего альфы нет денег на персонал, найми сама.

— Это как бы секретное место, — я пожала плечами.

— А, прости, это разве тебе нужно оставить в секрете ваши отношения?

— Нет.

— Значит, проблема грязного пола, нестираного белья и посуды тоже не твоя, — Вик покачал головой, — ты ничего в жизни не смыслишь, да?

— Я смыслю, как сниматься по двенадцать часов в день с разными фотографами и без перерыва, — обиделась я, — или как сниматься в купальнике на морозе, как купаться в снегу и выглядеть счастливой. Мне за это платят!

— Конечно платят, попробовали бы не платить, — закивал Вик. — Тиль, он никогда не признает тебя своей вслух, потому что ему удобно. Эверард Штерн — трудоголик, он пашет, как и ты, сутками. И в воскресенье у него под боком потрясающая женщина, жратва из лучших ресторанов, секс и никаких проблем. Каждую неделю у него «перезагрузка». Он даже не понимает, что может быть лучше.

— Не надо считать меня идиоткой, я это понимаю.

— Ты другого не понимаешь, — он с сожалением посмотрел на меня. — Эти отношения в большей степени нужны твоему альфе, а не тебе. Когда ты в последний раз выезжала из страны?

Я пожала плечами, а что тут думать? Три года назад мы снимали на островах несколько стори. Эти снимки принесли мне пару сотен тысяч на счет и… И маленькое бунгало — подарок от влюбленного в меня бизнесмена. Ну, на самом деле тот бизнесмен был не совсем правильной ориентации и подарок был сделан на публику, чтобы все знали, что господин N любит правильных женщин. Тем не менее, бунгало всё ещё принадлежит мне.

— Вижу, ты потихоньку осознаешь, — Вик покачал головой, — Тиль, ты ведь пропадешь без меня.

— Говорят, что самкам оборотня необходим вожак, — я пожала плечами и пояснила, — это из гембиологии, пятый класс. Учебник был изъят лет десять назад, и сейчас дети учатся по более политкорректным книгам.

— Что ж, раз твой альфа любезно отошел в сторону, твоим вожаком стану я. В конце концов, я твой агент, твой промоутер, твой…

— Властелин моих дум и герой моего банковского счета, — захохотала я. — Давай Вик, я целиком и полностью тебе подчинюсь. Потому что хуже — некуда.

— Ну ты уж аккуратней, на самом деле всегда есть куда хуже, — тут же возразил Вик. — Истинное днище не имеет дна, а имеет жидкую зловонную дрянь, в которую ты погружаешься все глубже и глубже и хм… Прости, увлекся.

— Ничего, пойдем, я угощу тебя кофе.

И, направляясь на кухню вместе с Виком, я вдруг другими глазами посмотрела на наше с Эверардом «гнездышко». Здесь не было души. Дизайнерская обстановка, какие-то малопонятные картины, статуэтки. Много пыли, ведь ни разу её никто здесь не протирал. Пустота. Я ведь этого совсем не замечала.

Мой беспардонный агент проскочил мимо кухни и сунул любопытный нос в спальню:

— Красное, серьезно? Из всего многообразия вариантов у вас полностью красная спальня? И зеркальный потолок? Это зачем? Чтобы ты в ночь с воскресенья на понедельник трещинки в потолке не считала?

Я заглянула в кричаще-алую спальню, скользнула взглядом по золотым столбикам кровати и пожала плечами:

— Моего мнения по поводу ремонта, количества комнат или еще чего-нибудь никто не спрашивал. Я получила электронный ключ через курьера и график встреч «для здоровья». Как и хотела, эти встречи происходили строго по воскресеньям.

— Да-а, а я слышал, что у оборотней после встречи с истинной начинается прям сексуальный гон и так до тех пор, пока не появится пара щенков.

Глава 3

За неделю я исхудала и обозлилась. Морковный салатик, капустный салатик, салатик из салатика… Мне начало сниться мясо. Роскошное, вкусное, ароматное мясо. Сало с прожилочками (хоть обычно я его и не люблю), крупные кольца свиной колбаски.

Клянусь, когда я просыпалась, на языке оставался фантомный привкус мясной вкуснятинки. Ничего. Сегодня воскресенье, завтра съемки и я начну есть. Вот сразу после съемок в магазин и все. Усну у телевизора с сосиской в зубах. Ну, это я конечно преувеличиваю, но что-то такое будет обязательно. М-м-м, обязательно с самого утра закажу суши. Из того самого магазинчика. И порцию возьму побольше.

Зазвенел аварийный смартфон.

— Вик?
— Включи трубку и поговори со своей истеричкой, — со смешком, не здороваясь, произнес мой агент. — Что-то он от тебя хочет.
— За что мне это? — вопросила пустоту, потому что мой лаконичный друг уже отключился. Найти некрупный, черный, выключенный смартфон — целый подвиг. Особенно в большом доме, особенно, если не помнишь где его оставила.

И, хоть я уверена, что отключала звонилку в гостиной, нашелся он на полочке в ванной комнате. Хм-м, кажется, что-то припоминаю такое…

Сразу после того, как пропал экран приветствия, посыпались смски и голосовые сообщения. Переслушивать и перечитывать их желания совершенно не было, поэтому все полученное благополучно было удалено, а Эверарду отправлена смс:

«Что хотел? Ничего не читала. Не дергай Вика, он занятый человек».

И через минуту получила ответ.

«Приезжай. Важно».

С минуту я размышляла, что ему ответить.

«Вечером».

«Сейчас».

Я разозлилась и сжала в руках смартфон. Да что он о себе возомнил?

«Вечером. Сейчас у меня нет на тебя времени».

Ответ не пришел. Вот и хорошо. Вот и славно. Нет, ну надо же! Вик оказался прав — как только Эверард ощутил угрозу своему спокойствию наша жизнь пришла в движение. Что за «важно» у него могло появиться? Нет, он бизнесмен и в его жизни полно нюансов, но чтобы это было связано со мной? Вот уж вряд ли. А значит, все это не более, чем попытка манипулирования.

Время до вечера пролетело незаметно и овощной суп, съеденный перед выходом, показался таким вкусным, что я навернула дополнительную порцию, после чего сама себе напомнила маленького ребенка, который перед тем как лечь спать, начинает хотеть пить, кушать и писать. Иными словами, хотеть всего чего угодно, лишь бы потянуть время.

Но в десять вечера я уже открывала дверь «сексуального гнездышка». Принюхавшись, я уловила запах Эверарда и совсем слабый Вика. Агент был здесь?

И тут же, вспомнив как Вик плюхался на кровать, захихикала. Так вот что за важное дело у Штерна. Ревность. Мой недо-альфа ощутил на своей дурной голове фантомные рога.

— И чем же ты была так занята? — он, как и всегда, стоял ко мне спиной. Заложив руки за спину и вперив взгляд в пространство за окном. Дежавю.

— М-м-м, смотрела сериалы, разгадывала онлайн-кроссворд, — я плюхнулась в кресло. — Ты лучше скажи, что у тебя такого важного случилось? Секс сегодня тебе не обломится. Зачем я неслась сюда?

— Что делал Вайгер в нашей квартире?

Я с жадностью принюхалась к восхитительному аромату жаренного мяса и, сглотнув слюну, ответила:

— Мне надоело ему врать. Теперь Вик знает о твоей квартире и моем в этом всем участии.

Он резко развернулся и ожег меня взглядом.

— И когда запланирован выход сенсации?

— Я тебя умоляю, Штерн, — фыркнула я. — Кому ты нужен? Эпоха когда о моей личной жизни судачили газеты уже прошла. Есть ты или нет — на меня это никак не повлияет, а значит Вик будет молчать. По меньшей мере до тех пор, пока не придумает как это продать.

— Ты похудела.

Отвечать не стала. За неделю я потеряла почти десять килограмм. Скулы заострились, глаза запали. Губы, как и всегда, чуть припухли.

— Почему?

— Что почему? — мясной запах отвлекал меня.

— Почему ты похудела? У тебя что-то случилось? Я могу чем-то помочь?

Признаюсь, давно я так не удивлялась.

Помню, когда у нас с Виком дела шли из рук вон плохо — совсем короткий момент, но он был — мне потребовались услуги адвоката. Так Штерн меня гордо проигнорировал, и я обратилась к бесплатному специалисту. Суд выиграла только чудом.

— С чего вдруг? Мне казалось, что вне постели мои дела это мои дела, а твои — твои. Впрочем, спасибо, что спросил. Нет, у меня все хорошо, готовлюсь к резонансным съемкам. Ну и как бы не думай, что я когда-либо еще буду к тебе обращаться за помощью. Оно того не стоит, знаешь ли.

— Ты отказалась от мяса, это подрывает здоровье оборотня, — он подошел ближе и сел в соседнее кресло.

— Моего здоровья хватит на сотню таких экспериментов, — отмахнулась я. — Эв, что случилось? С чего вдруг ты начал интересоваться чем-то кроме постели? Я не уверена, что мне нравятся эти изменения.

Эверард откинулся на спинку кресла и негромко спросил:

— Значит, и я могу привести сюда кого-то? Уложить в нашу постель?

Скосив на него взгляд, я чуть резковато ответила:

— Стоп-стоп, меня не приплетай. Это твоя квартира, твоя кровать, и ты можешь делать всё что хочешь, я не вправе как-то тебя ограничивать. Мы не пара, помнишь? У нас общего — ночь воскресенья. Просто не забывай тщательно мыться. Знаешь, было бы неплохо прекратить этот странный, неприятный разговор. Ложись спать.

Он посмотрел на меня и негромко спросил:

— А если я пойду спать, то что будешь делать ты?

Глава 4

С утра я, плотно и с наслаждением позавтракав, направилась на квартиру. Вик, которому я на всякий случай отчиталась, куда иду, предложил три варианта названия «любовного гнездышка». Но я краснела даже просто читая его смски, так что вряд ли что-то из его предложений приживется.

Когда я выходила из такси пришла смс. От Вика.

«Пятый квадрат. Послезавтра. С 14:00 до 16:00. Винтажная съемка. Фотограф Гвориан».

Скривившись, убрала смартфон. Не слишком люблю Гвориана. А вот он, напротив, очень мне радуется. Возможно, моя неприязнь растет из того, что он дружит со Штерном? И мой недо-альфа несколько раз присутствовал на съемках. После чего Вик поставил Гвориану условие: никаких посторонних. Фотограф долго мялся, но в итоге принял наши условия.

А я поставила условие Вику: из пяти предложений Гвориана три должны быть отклонены. За мои нервы и слезы, за дрожь и страх во время съемки. И просто потому что я женщина и имею право быть не только мстительной, но и мнительной.

Стоило открыть дверь, и я сразу же попала в объятия Штерна. Он прижимал меня к себе, оглаживал по спине и заднице, согнувшись, шумно дышал в шею.
— Мы сразу в спальню?
— Я сделал заказ в ресторане, — проворчал он.
— Тогда убери руки, — холодно сказала. — Не выноси секс за пределы спальни.

И хотя мне самой хотелось нежиться и ласкаться, я отодвинула его, разулась, надела свои тапки и прошла в комнату. Раньше я сразу же шла на кухню, смотрела что да как и варила кофе.
— Не сваришь кофе? — спросил посмурневший Штерн.
— У тебя крутейшая кофеварка, два раза на кнопку нажми, — буркнула я и уткнулась в смартфон.

Как-то раньше было проще. TV, его недовольство моими каналами, еда, секс и сон. Я притворялась, будто засыпаю. И когда засыпал он — уходила в душ, чтобы утром уйти сразу, не размениваясь даже на чистку зубов.

А вот среди недели, да еще и с самого утра — как-то странно.
— Ты хотел серьезно поговорить, — напомнила я.
— Не так чтобы совсем серьезно, — усмехнулся он. — Мне не нравится то, что сейчас происходит.

Поерзав в своем кресле, повернулась к нему. Он стоял в дверях и смотрел на меня. В упор. Как тогда, когда увидел впервые.

— Мне тоже, — пожала я плечами. — И что? Мне это никогда особо не нравилось.
— Если ты перестанешь быть оборотнем, потеряешь свою кровь — это может вылиться в серьезную болезнь.
— Ничего умнее чем страшилки прошлого века ты не вспомнил? — фыркнула я. — Штерн, то, что я идиотка — мне и самой прекрасно известно. Идиотка, но не клиническая дура. Мне стоило послать тебя, а не соглашаться на этот фарс. Тем не менее, я к тебе привыкла.

Он самодовольно усмехнулся и сделал шаг ко мне.
— Это твоя кровь. Ты не можешь без меня. Я купил дом, — он сел в соседнее кресло. — И хочу, чтобы ты в него переехала.
— Ты собираешься взять замуж фотомодель? — вскинула я брови, — наступил правильный этап? Все крупные бизнесмены в определенный период жизни покупают себе жен-моделей. Поддался поветрию?
— Я не сказал жениться, я сказал — переехать. За прошедшее время я кое-что ощутил — мне необходимо твое постоянное присутствие. Тактильный контакт между истинными парами очень важен. Тебе это тоже на пользу пойдет.
— Нет.
— Что — нет? Это был не вопрос.
— Ты понимаешь, что теперь преимущество на моей стороне? — вдруг рассмеялась я. — Три дня назад глава одной крупной корпорации сообщил о своем браке с истинной парой. Вот только пара его несколько лет работала в борделе. Визажистом, но в борделе.

Штерн передернулся.
— И ты увидел, что его решение поддержали. Потому что истинная пара — счастье и… и что там еще по телевизору предлагают? Не помню. Так вот. Ты понял, что истинную пару фотомодель общество вполне могло принять. И засуетился.
— Ты не права, — спокойно произнес он. — Я купил дом до того, как узнал об этом…происшествии.
— Тем не менее, если я сейчас расскажу свою мелодраматичную историю, — я чуть прикрыла глаза и прижала к пальцы к левому виску, — о трех годах боли, одиночества и пренебрежения… Тебя осудят. А самые ортодоксальные оборотни даже разорвут контракты.
— Ты не посмеешь, ты моя пара. Я должен…
— Ты должен был меня защищать, любить и баловать. А я должна была рожать тебе щенков, любить и баловать. Но ты выбрал другую модель семьи. И, Штерн, мне понравилось. Я свободна, у меня есть любимая работа. И даже качественный, безопасный секс.
— Безопасный? — глупо переспросил он.
— Я про заболевания. Поэтому теперь все будет так, как я хочу.

Он встал и отошел к окну.
— И что же ты хочешь?
— Я хочу проводить с тобой минимальное количество времени. Приезжаем сюда уже сытыми. Ты приезжаешь заранее, моешься. Приезжаю я, принимаю душ. Мы занимаемся сексом, я уезжаю. Считай, как бесплатная леди по вызову.
— Это неприемлемо.
— Неприемлемо, Штерн, стыдиться своей пары. СМИ сделают из Тошии и мистера Оливера звезд. Уже сделали. Их романтичная история муссируется везде. И если ты не согласен, — я пожала плечами, — значит, предадим огласке наш флирт. Секс сегодня будет или до воскресенья?
— До воскресенья, — процедил он.
— От переживаний упал и не шевелится? — на меня вдруг такая злость накатила, что я подошла к нему, — а ты знаешь, что три года назад я собиралась бросить ради тебя карьеру? Что я уже успела придумать имя нашему будущему щенку?
— У нас могут быть дети, — шепнул он.
— О, вот уж от этого я себя надежно защитила. Даже не надейся удачно меня обрюхатить, — фыркнула я. — Приятного дня, мистер Штерн.

Глава 5

Эверард Штерн

Сосредоточиться на деле было крайне сложно — изменившееся поведение Тиль сильно ударило по мне. Знать бы, кто и как испортил наш договор.

Я никогда не хотел истинной пары, слишком уж хорошо запомнилось, как изменилось поведение нашедшего пару брата. Он сдувал с наглой девицы пылинки, прыгал вокруг, как слюнявый щенок, и позабыл про все свои обещания. Девица вынудила его бросить семью и уехать с ней.

Что ж, оттого особенно приятно было отказать брату в помощи. Когда у меня появились деньги, его девка захотела вновь общаться. Я знал, что их щенок влез в неприятности, и что просьба о встрече связана именно с этим. И я отказал.
— Господин Штерн, к вам господин Лайнен.
— Пропусти.

Лайнен, самый скользкий и талантливый помощник. Я «купил» его на самой заре карьеры. Тратил все заработанное на мать и ему на взятки, зато это помогло мне пройти выше — он сливал мне информацию, к тому же, смог вытащить мать из дальнего сектора в столицу. Ведь когда мой драгоценный старший братец уехал, он бросил не только сопливого щенка, но и нашу мать. И, клянусь, если бы он забрал ее с собой, я бы простил его. Но раз уж нет… Сейчас матушка единовластная владетельница моего дома и никакие левые девки ей жизнь не испортят. Нет, может быть, будь моя пара тихой и вежливой девушкой, воспитанной оборотницей, может, они бы и поладили. Но с Тиль? Нет, мне слишком дорога мать. Слишком часто ее подводит слабое сердце. Никакие «истинные пары» не омрачат и не укоротят ее жизнь.
— С чем пришел? — спросил я пошедшего Лайнена.
— Поправка к закону, — он сел, не дожидаясь моего разрешения, — это уже данность. Необходимо скорректировать проекты.
— Отправить на пересмотр не выйдет?
— Увы, за продвижение поправки взялся кто-то очень и очень ловкий. А главное — продуманный. Завтра грянет гром, очередной слетевший с катушек оборотень искалечил свою пару. Девчонка оказалась полукровкой и не захотела расставаться со своим мужем. В итоге один труп и одна искалеченная девка. Оборотня взяли по горячим следам.
— От этой истинности одни проблемы, — я побарабанил по столу пальцами.
— Ученые считают, что истинных можно разлучить химически. Но это может ослабить нашу расу.
— Мы вышли из леса, Лайнен. Второй облик больше не нужен. Когда ты оборачивался последний раз?

Помощник пошло усмехнулся и, понизив голос, произнес:
— Я часто оборачиваюсь. У меня любовница с особыми вкусами.
— Человек или оборотень?
— Человек, — Лайнен развел руками, — оборотницы редко любят такие игры. Но в целом я с тобой согласен. По делу я последний раз оборачивался в секторе. Охотился, чтобы выжить. Ты же меня поэтому выбрал — мы одинаковые. Просто ты хитрее и умнее.
— Верно. Как поживает твоя пара?
— Сидит на острове, я выкупил его и оставил ее там. Навещаю время от времени. Может, вскоре щенки появятся. Хотя есть у меня подозрение, что она как-то скидывает.
— Не смирилась?
— Рыдать уже перестала, — пожал плечами Лайнен. — Хорошо, что у нас не такая крепкая связь и мне не пришлось бросать свою Конфетку. Она хочет, чтобы я ее так называл. А мне-то что. Главное, чтобы теперь не спросила, как ее зовут.

Мы захохотали. Наверное, я ступил. Но Тиль не так просто увезти на остров. Увы, эта девка известна, ее станут искать. Что ж, слава проходит быстро. И как только ее звезда угаснет… Остров я ей покупать не стану, а вот дом куплю. Уже купил. Осталось только укрепить его, найти людей. Да, года за три справлюсь.

***
Тильса

Суббота выдалась невероятно тяжелой. Пришлось несколько раз съездить к Алеззи, творец желал выбрать фото на фоне которого мы оба будем сниматься во время выставки. Выбрали. Я уехала, но не успела добраться до дома, как он позвонил и попросил вернуться, чтобы выбрать еще раз.

Потом Вик меня обрадовал: в понедельник мать и сестра приедут в столицу. А им вдогонку летит судебный иск. Отец объявил себя инвалидом и требует алименты, ведь старший сын у него уже совершеннолетний. А если ребенок не может выплачивать алименты, то пусть это бремя берет на себя мать.

Вик на полном серьезе предложил нанять особого человека, который способен гарантированно убрать проблему. И, к своему стыду, прежде чем отказаться, я размышляла целую минуту.
— Суд ты выиграешь, — бурчал Вик, — но убрать ублюдка надежней.
— Этот ублюдок — мой отец. Я не могу переступить через кровь.

В общем, не удивительно, что воскресным днем я чувствовала себя выжатой тряпкой и меньше всего хотела видеть Эверарда. Для кого-то альфа опора и поддержка, а для кого-то та самая соломинка, что вот-вот переломит хребет.

Но, тем не менее, договор есть договор. Да и, как я поняла, мы с Алеззи работаем на мою будущую свободу. Сенатор Адвизор выдвинул законопроект относящий полукровок и четвертькровок к людям, а не к оборотням. И это значит, что я смогу на законодательном уровне сказать Штерну «нет».

Хорошо, что со временем связь притупилась. Я с ужасом вспоминаю дни, когда рядом с ним растекалась лужицей расплавленного воска, как с восторгом внимала каждому его слову и с восхищением следила за каждым жестом и движением. Я ловила каждый взгляд, каждое мимолетное прикосновение и все истолковывала в пользу взаимной любви.

«Конечно, — думала я, — он видный оборотень. Он не может себе позволить никаких пятен на репутации». И я даже не замечала, что Эверард повторяет слова моего отца. Да вашу ж мать, я сама себя начала стыдиться. Хорошо еще, что Вик не замечал. Или не говорил, что замечает.

Теперь я вижу, что Эверард не лучший и не худший представитель альфьего племени. Авторитарный самец. Все должно быть только так, как он решит и никак иначе. Вот только все равно у меня возникает вопрос — а что раньше-то? Я ведь была самой тихой и покорной из всех волчиц, просто тряпкой под его ногами. Почему у нас не срослось? Он сам кого-то любил, что ли?

Глава 6

Надо признать, спонсор сегодняшнего дня — «неловкость». Неловкость, когда близкие родственники не знают, что сказать!

И это даже не преувеличение. Мы трижды кипятили чай, потому что в тишине и бездействии было особенно гадостно. А вот если чай пьешь и купаж нахваливаешь, так вроде и ничего.
— У меня еще один сорт есть, — предложила мама.

Я кивнула и в пятый раз поднялась посмотреть на спящую сестренку. Малышка была очаровательна, как и все маленькие детки.
— Неужели мы так и будем? — тихо спросила я пустоту.
— Время пройти должно, — ответила мама.
— Не доверяешь? Боишься одну к сестре допустить?
— Не знаю как прощения у тебя попросить, — серьезно сказала она.
— Никак не надо, — в тон ответила ей и повернулась. — Подумай над тем, чтобы ко мне переехать. Дом у меня огромный, места хватит. Да и лужайка перед домом есть. Район хороший. Не отвечай сейчас, не надо. Просто подумай. Я чай не буду, уж прости, но он у меня уже где-то на уровне зрачков плещется. Броку отпишу, чтобы забирал меня.

Вик отдал мне своего водителя — заявил, что раз от Лауры как от секретаря проку нет, пусть за рулем сидит. Что-то мне кажется, что в этих их сложных отношениях есть какая-то тайна.
— Дай хоть обниму, — негромко сказала мама, — первый раз за последние десять лет.

Всю обратную дорогу я стирала с лица слезы. Брок обеспокоенно косился, но вопросов не задавал. Интересно, он часто видит молодых женщин со счастливой улыбкой и мокрыми от слез щеками?
— Вик на вечер вызвал к тебе «отряд красоты», так что госпожа Туви сегодня сделает тебя «самой-самой», — на прощание сказал, явно цитируя, Брок, невесело усмехнулся и уехал.

Я посмотрела в след суизи и тяжело вздохнула. История у нашего водителя была на редкость паршивая: огромный сильный мужчина поседел в одну ночь. Похоронил и жену, и сына из-за чьей-то шальной машины — навороченный внедорожник вылетел с платной полосы прямо на детскую площадку. Ужас, не хочу это себе представлять.

До приезда «отряда красоты» мне удалось спокойно попить кофе и принять ванну. Волосы еще не успели просохнуть, как в дверь уже позвонили.

— Тиль, моя дорогая! Обожаю с тобой работать! Чистая кожа, яркие волосы — одно удовольствие, — прочирикала Туви. — Сутки на подготовку это мало, но в твоем случае вполне достаточно. Ты уже помылась, как я посмотрю? Сейчас сделаем шоколадное обертывание.

— Сначала скраб, — мурлыкнула одна из помощниц Туви.

На последующие шесть часов я отключила мозг. Меня вертели как хотели, разминали плечи и спину, обтирали вкусно пахнущими натуральными составами, гоняли то под горячий, то под холодный душ. Потом замотали в мягкое полотенце и занялись волосами. Каюсь, я уснула. И проснулась только утром. Девочки Туви по прежнему оставались у меня дома. Но мне дали спокойно позавтракать, посмотреть утреннюю программу и даже прогуляться.

Помня о предложении Вика, я дошла до магазина и попросила свежий выпуск «Кассандры».

— А вам повезло, — засмеялась продавщица и подслеповато прищурилась, — последний остался! Ух и сенсация.

С сенсацией я ознакомилась по дороге до дома. «Топ-модель Тильса и неизвестный мужчина: фото-шок!». Так вот чей это был фотограф, поразительно. Просто поразительно.

Но фотографии получились неплохие. Вот как он так подгадал? На одном из фото мы с Броком стоим так, будто вот-вот поцелуемся. И… надо признать, он очень привлекательный мужчина, просто таки образец мужественности…

Так, кыш, кыш, таким мыслям не место в моей голове.

— Тиль, котик, ты слишком долго ходишь. Ты же хочешь роскошные локоны или тебе придутся по вкусу кудри болонки? Так за этим не ко мне!

— Нет-нет, только локоны, Туви.

Открытие выставки в шесть вечера. Добираться до туда час. Сейчас одиннадцать, вполне успеваем.

В пять за мной заехал Вик. И восхищённо замер:

— Я всегда знал, что мне повезло. Но теперь я просто не понимаю, где были глаза остальных агентов, и как они могли тебя проворонить, Тиль.

— Нам обоим повезло, что из тысячи тысяч портфолио ты выбрал моё, — улыбнулась я. — Возможно, это мой последний выход в свет.

— Вероятно. Зато «Кассандра» тебе достанется без долгов. Я слышал, — Вик выразительно поиграл бровями, — что ее владелец проиграл суд и обязан уплатить свои кредиты, а значит вся выручка за фурор с репортажем о тебе и Броке пойдет на оплату долгов.

— Но он может отказаться продавать журнал, раз уж высунет нос из кредитной ямы, — я бросила последний взгляд в зеркало и пошла к Вику.

— Мне не отказывают, — промурлыкал Вик, — ради своих я готов постараться. Очень жаль, что мои модельки не понимают, что именно твое имя позволяет им зарабатывать деньги.

Мне не было страшно. И восхищение в глазах Брока подняло мое настроение на заоблачную высоту. Даже если сегодня мой последний день в статусе самой продаваемой модели, что ж, не беда. Не все могут уйти на пике, оставив после себя водоворот политического скандала.

Туви уложила волосы незамысловатым образом, тем самым, который так сложно получить, потому что граница между лёгкой небрежностью и неаккуратной растрёпанностью очень тонка.

Длинное платье шоколадного цвета с золотыми искрами смотрелось воистину шикарно, облегая тело второй кожей и расходясь от колена волной с недлинным шлейфом, но на практике было невероятно неудобным.

— Изумительный фасон, — отметил Вик, — если бы в прошлом женщины так одевались, в настоящем мы переживали бы кризис перенаселенности.

— Мы и так его переживаем, — буркнула я.

— Брок заверил меня, что сможет унести тебя на руках, — ухмыльнулся Вик, — с выставки. Да и вообще, я смотрю, у вас уже ребенок общий.

Выдав это, мой агент захохотал, как гиена. Гиена довольная собой и жизнью.

— Ты явно счастлив, — с осуждением произнесла я.

— А то! Тиль, милая, нам не дано предугадать, что будет. Но… Но! Не каждому дан шанс принять участие в таком громком процессе. Это не просто отмена поправки двадцать девять. Это изменение всего мира.

— Так уж и всего? — нахмурилась я.

— Ты гораздо умнее среднестатистической модели, — серьезно произнес Вик. — Но, видимо, недостаточно.

— Эй!

— Смотри, есть истинные пары. Ключевое слово — пары. Твой пример говорит о том, что и среди кварт есть пары для чистокровных. Верно? Верно. Итак, нечистокровные оборотни отнесены к человеческой правовой семье. И значит, среди оборотней появятся несвязанные с истинной парой самцы. Это будет интересно. Вероятно, возобновятся подпольные бои насмерть, когда самку будут оспаривать два самца. Не красней! Я сказал оспаривать, а не спаривать.

Чаще всего в дороге я успевала заскучать, но в этот раз Брок привез нас очень быстро. Вик вышел из машины и подал мне руку.

— Ты готова?

— Нет, — честно ответила я и шагнула вперед.

Мы, как и Алеззи, приехали заранее. И пронаблюдали как гений носится среди стендов.

— Тиль, детка, все пропало! — он эксцентрично взмахнул руками. — Эти идиоты не смогли правильно расставить стенды. Все разрушено.

Я тут же принялась сочувствовать Алеззи. Это было чем-то вроде ритуала; всякий раз открывая выставку, наш гений находил к чему придраться, и это выливалось в небольшую истерику. Мне кажется, так маэстро выпускал пар.

— До открытия выставки три минуты, — объявила Лайра по громкой связи. — Двери разблокированы.

Мне редко доводилось открывать выставки. Нет, не так. Я открывала выставки только с Алеззи. Это часть их договора с Виком.

Забившись в уголок, я наблюдала, как мельтешат официанты, бегает Лайра с перекошенным от злости лицом — кто-то завалил стойку с металлическими розами. Как по мне, так туда им и дорога.

Первыми всегда приходят журналисты. Минут через пятнадцать от открытия начинают приходить особые приглашенные гости. И через сорок минут начинают запускать простых смертных — фанатов Алеззи.

Мне такое деление не слишком нравится. Как и самому маэстро, ведь именно почитатели, фанаты сделали его популярным. Их лайки и перепосты в сети, комментарии, поддержка. Наверное, именно поэтому Алеззи частенько делает уличные выставки. Это уж не говоря о том, что на его странице в сети море «вкуснятины».

— Тиль, вот вечно ты забиваешься в угол, — недовольно проворчала Лайра. — Пора идти позировать.

— Опять наш гений будет ворчать, что у журналистов кривые руки и что никто не способен нормально снимать, — хмыкнула я и пошла следом за Лайрой.

— Это из-за носа, Алеззи его ломали несколько раз, и на фото это особенно заметно. Тут уж как ни сними, — Лайра призадумалась и добавила, — если только со спины. Но публика вряд ли оценит.

Я сдержала смешок, на секунду прикрыла глаза, настраиваясь на работу, и подошла к Алеззи. Фотограф сразу же всучил мне свой бокал шампанского; он уважал исключительно коньяк и исключительно стаканами. Я же привычно приняла бокал, провела им у лица, будто бы пригубила, и приняла изящную фото-позу. Прогнув спину и чуть небрежно отставив ногу в сторону, я старательно улыбалась и напоминала себе о том, что вечером смогу снять туфли и лечь на свою кровать с ортопедическим матрасом. Или и вовсе расслабиться в массажном кресле.

— Тиль, дорогая, ты хочешь что-нибудь сказать нашим гостям? — спросил меня Алеззи, — не стесняйся, у тебя прекрасный голос.

— Спасибо, маэстро, — улыбнулась я и негромко начала: — сказать можно много чего. Например, честно признать, мне заплатили за съемки.

Слушатели усмехнулись.

— Но на самом деле, я бы приняла в них участие и без денег. Теперь, когда мой счет пополнился на кругленькую сумму, об этом можно сказать, — подмигнула я. — Как вы все знаете, я единственная модель с кровью оборотня. Но потому ли, что остальные менее красивы? Нет. Не потому. Наше общество растет, растет духовно и морально…

— Вы говорите о морали, стоя рядом с собственными обнаженными фото? — холодный голос Эверарда заставил меня вздрогнуть, сбиться с мысли. Ну уж нет, сегодня я не могу проиграть.

— Именно так. Мы растем, мы уже выросли достаточно сильно, чтобы видеть в женщине не только сексуальный объект. Это — искусство. Все помнят выставку «Я могу не хуже!».

Журналисты зафыркали, а вот гости не все были в курсе.

— Очень часто звучало мнение, что если дать обычному мужчине хороший фотоаппарат и красивую модель, он сможет не хуже, а лучше. Не смог.

Штерн отошел куда-то в сторону. А я, незаметно переведя дыхание, продолжила:

— Итак, мы выросли. И закон… нет, он не мешает нам. Но он подрубаем крылья многим другим. Я хочу помолчать за всех тех, кто погиб, исполняя «поправку двадцать девять». И среди пострадавших есть не только женщины, но и мужчины.

Я говорила и говорила, перемежала свою речь шутками, не моими, а написанными каким-то гением. И меня слушали. Затем вступил Алеззи, и я ушла в сторону, в тень. На сегодня я свое «отсияла».

— Быстро в машину, — на моем запястье капканом сжались пальцы Штерна.

— Я еду домой.

— В мой дом. Там и поговорим.

— Если ты вдруг не понял, то поправке двадцать девять осталось всего ничего, — процедила я, не пытаясь вырвать руку. — Так что остынь и подумай над тем, как тебе убедить меня наладить с тобой отношения.

Он разжал пальцы только тогда, когда к нам шагнул Брок. Готова поспорить, что его послал мой всевидящий Вик.

— Все в порядке? Госпожа Тильса, я должен отвезти вас домой, — негромко произнес мой спаситель.

— Мы с Тиль давние друзья, — включил «обаяшку» Штерн, — сам отвезу и даже одеялко подоткну.

— Сожалею, господин Штерн, но я наемный работник и не могу манкировать своими обязанностями, — склонил голову Брок.

— Приятного вечера, господин Штерн, — мило прочирикала я.

И, уже на улице, привстала на цыпочки и чмокнула Брока в щеку:

— Ты мой спаситель. Спасибо, что настоял на своем. Тебя Вик послал?

— Я увидел, как он тебя тащит, — буркнул он. — И не только я. Вас даже щелкнули пару раз. Садись, домчу до дома и вернусь за Виком.

А я наконец вспомнила фамилию своего спасителя — Брок Ламертан, отставной военный. Награжден за мужество, но что конкретно он совершил — неизвестно.

Удобно устроившись на переднем сиденье, я наблюдала за тем, как по каменно-неподвижному лицу скользят блики вывесок мимо которых мы проезжали. Как-то мимоходом отметила, что мышцы у него на руках не меньше Штерновых. Да и вообще, довольно привлекательные руки, особенно жилы и… Стоп. Окстись, Тиль. У тебя слишком много проблем в жизни, и вообще, ты почти замужняя женщина.

Мысли плавно перешли на Эверарда. Есть ли надежда, что он одумается? Просто… Просто я не знаю, но ведь не зря же эта истинность нам дадена? Да, взаимопонимания нам судьба не отсыпала. Но бескомпромиссная радость бывает только в TV роликах.

Так ни до чего и не додумавшись я попрощалась с Броком и поднялась к себе. И не сразу поняла, что дом обесточен. Постояв на пороге своей ранее неприступной крепости, я опрометью бросилась к соседу. Благо, что он приглашал меня заходить в любое время. Кажется, рановато я отпустила Брока Ламертана.

— Тиль?

— Закрой дверь!

На улице прозвенело разбитое стекло, а вот шума падения мы не услышали. Неужели это был Штерн? В звериной форме? Кажется, глупо ждать его поумнения.

Равно как и того, не придет ли ему в голову вломиться в дом. По сути, между мной, моим соседом и зверем стоит лишь тонкая фанера, стекло и закон. И если бы о нашем с Эверардом партнерстве было объявлено официально, он имел бы право разметать здесь все в клочья.

Будто издеваясь надо мной, он появился на садовой дорожке. Огромный, угольно-черный волк с желтыми-желтыми глазами. Он шел к стеклянной двери уверенной походкой победителя. Мне же оставалось только пятиться и молиться чтобы он передумал.

— Тильса, соседка, — а вот мой неунывающий сосед молиться и не собирался, — я уже вызвал особый отдел. Понимаю, ты трепетная барышня, но я-то нет. У меня силовое поле вдоль всего периметра дома и голова на плечах. Сейчас этого урода подвергнут принудительной кастрации.

«Урод» понял, о чем говорит мой нежданный спаситель, и исчез. Но его угольная морда осталась в памяти камер слежения. А я без сил опустилась на диван и разрыдалась.

Мой сосед (как же его зовут? И как спросить, чтобы он не обиделся?) принес воды и стопку коньяка. От последнего отказалась, первое выпила залпом.

— Я забыла, как тебя зовут. И как меня зовут, — вдруг произнесла я.

— Ты Тильса, а я Стерек, — захохотал сосед.

— Точно. Я еще и олениха. Отпустила водителя.

— Где ты оборотня-то подцепила? — он сел с противоположного конца дивана и выпил коньяк.

— Сегодня была выставка. Он там на меня окрысился, но мой агент разрулил ситуацию. А потом… вот. И как он умудрился оказаться здесь раньше?

Стерек посмотрел на меня с искренним сочувствием и спросил:

— Соседка, ты же оборотень. Неужели про собственную расу ничего не знаешь?

Я секунду рассматривала соседа и ругнулась. Точно. Оборотень в истинной форме способен следовать особыми тропами. Их в нашем мире становиться все меньше, и староверы кричат, что в этом повинны технологии. Мол, из-за них уходит магия. Да всей той магии — жалкий телекинез, после которого старовер неделю пластом лежит и кровью харкает. Я не хочу променять свой телефончик или комфортабельный суизи на голубиную почту, карету и телекинез в нагрузку. А так же медицину и TV, и …Да вообще все не готова променять. Особенно смущает то, что женщин не держали за разумных существ. У оборотней и сейчас с этим проблемы, а уж тогда…

— Ты чего там гневно пыхтишь?

— Да про магию вспомнила, — буркнула я.

— Одно вытесняет другое, — пожал плечами Стерек, — я так мыслю: где-то убыло, а где-то прибыло. Ушла магия от нас, пришла в другое место. И это нормально. Если есть круговорот воды в природе, почему не быть круговороту магии?

Вот бы еще оборотней с собой забрало, подумалось мне. И тут же передумалось, вдруг и меня за собой утянут? В чисто оборотническом доле я долго не проживу. Либо сама убьюсь, либо меня порешат.

— Можно еще воды?

— Хочешь апельсиновый сок? — радушно предложил Стерек.

— Я хочу есть, — честно призналась я. — На открытии выставки мне не удалось попробовать ничего, кроме шампанского. Но я его не стала, во-первых, бокал был не мой, а во-вторых, пузырьки так гадко бьют в нос. Но выдохшееся холодное шампанское — превосходно. Жаль.

Но пояснять, чего именно мне жаль, я не стала. Как объяснить, что я давно не пила такого шампанского? Ведь нет никакой сложности в его приготовлении. Открой утром бутылку и поставь в холодильник. Вечером будет готово.

— Держи, сандвичи «все, что было в холодильнике» и выдохшееся красное вино. Вообще, оно, наверное, даже скисло, но вдруг тебе понравится.

Вино не скисло, да и вкус был терпимым. Но пила я его только для того, чтобы порадовать Стерека. Собственно, мы и познакомились из-за моих странных (с его точки зрения) вкусовых предпочтений. Это была местная ярмарка, и я ела стейк средней прожарки с фисташковым мороженым.

— Спасибо. Очень вкусно.

Постепенно я успокоилась. И к приезду вызванных оперативников у меня в голове билась только одна мысль: я больше никогда не останусь наедине со Штерном. Нельзя жить с тем, кого боишься. Что бы ни произошло дальше, я всю жизнь буду помнить его желтые глаза и его же медленные шаги. И свой панический страх. Сегодня я полностью осознала, что мне нечего ему противопоставить. Нож, пистолет, да господи, особый отдел — и тот запаздывает. Будто дает зверю возможность расправиться с нами.

— Странно, они задерживаются, — Стерек подошел к окну. — Не типично.

— Думаешь, он их мог подкупить?

Сосед пожал плечами и подлил мне вина.

— Что будешь с домом делать?

— Перестраивать, но для начала вкачу охранной компании … иск, — я позволила себе крепкое словцо. И Стерека оно не шокировало:

— Думаешь, накосячили?

— Неет, не накосячили. Выдали аварийный код, — я немного опьянела и потихоньку начинала ненавидеть весь мир.

Поэтому стоит написать Броку. Пока я при памяти.

«На меня покусился Штерн. Сижу у соседа, жду особый отдел. Тильса».

«Еду».

Наверное, Броку можно выдать медаль за немногословность. Вот только куда он денет Вика? Хотя, он что-то говорил о том, что водитель моего агента теперь Лайра. Вот и славно. Я бы к Броку еще и переехала, если честно. У него наверняка со времен службы в армии завалялось пара пистолетов.

Особый отдел отличился: они вынесли дверь.

— Где тварь! — рявкнул какой-то молоденький, чуть прыщавенький мальчик.

— В лесу, — глубокомысленно выдала я и допила вино. Стерек тут же подлил мне и шепнул:

— Пей-пей, у меня много его. Ненавижу красное вино.

— Стажер Чилрок, снимите показания с камер, — устало произнес огромный, нет, не так, огромнейший мужчина, вошедший в дом. Несчастная дверь под его ботинками жалобно захрустела. Стерек приложился к моему вину.

— Рассказывайте. Нет, госпожа, пусть говорит господин.

— Мое имя Давид Олтарн Стерек, я сосед госпожи Тильсы. Сегодня она прибежала ко мне с перекошенным от ужаса лицом. А следом за ней примчался угольно-черный оборотень. Я вызвал вас. Но хочу заметить, что если бы не защитное поле, вы могли найти здесь менее красивую картину, чем Тиль с вином.

— По всему городу отказали платные полосы, — коротко ответил оперативник.

А мне лениво подумалось, что в роду этого человека определенно были медведи. Обычные, не оборотневые.

— Госпожа? Вы можете ответить на наши вопросы?

— Могу, — я широко улыбнулась. Потому что по разбитой двери шел мой герой.

— Ламертан, — человек-медведь встал и протянул руку Броку.

— Ордвич, — отозвался он. — Что здесь произошло? Тиль, ты же не пьешь!

— Тут запьешь, — философски выдала я.

Но увы, вино у меня отобрали, выдали чашку крепкого кофе и заставили отвечать на вопросы. Зато Брок надежной скалой сидел рядом и держал меня за руку. Это как-то сглаживало… все сглаживало.

— Что ж, — Ордвич что-то высмотрел в своем планшете, — волк господина Штерна действительно имеет черный окрас.

— Угольно-черный, — наставительно поправила я.

— Хорошо, угольно-черный, — покладисто кивнул человек-медведь. — Сейчас мы осмотрим ваш дом и сад.

— Лужайку, — поправила я.

— Лужайку, — согласился Ордвич.

— Только не заглядывайте в ящик с нижним бельем, — вдруг попросила я. — Оно абсолютно обычное. Нет, вы ничего не подумайте, но просто был один обыск в моей жизни… Так потом меня еще и обвинили, что в моем белье рыться не интересно. А вот обувь… вы знаете, у меня много обуви…

— Ламертан, увози-ка ты свою подопечную спать. А завтра привезешь ее в отдел.

И, когда он уходил, я услышала, как он проворчал: «Во дела, в жизни пьяного оборотня не видел». Это кто здесь пьяный, я?!

— Тиль, ты выпила почти всю бутылку вина, — укоризненно заметил Брок. — Пойдем, я отвезу тебя в гостиницу.

— Ты останешься со мной?

— Пока нужен — всегда, — серьезно ответил он и поднял меня на руки.

Раньше я не верила в такое понятие как светлые слезы. Это казалось смешным, ведь люди плачут от боли. Душевной или телесной, но боли. «Мне было так хорошо, что я заплакала. — Да? А может ты заплакала потому что тебе было очень плохо, но нужно держать марку?»

А сейчас сама прижималась к сильной, надежной груди Ламертана, слушала ровное, размеренное биение его сердца и смаргивала редкие слезы. Хотя, возможно во мне плакало вино? Все же Стерек влил в меня целую бутылку. Если верить Броку. А не верить ему я не могу. Мне сейчас необходимо поверить хоть кому-то. А Вик слишком далеко. Хотя ему я верю всегда. Ну, кроме тех моментов когда он говорит: «Тиль, закрой глаза и открой рот». Никогда не верьте Вику в такие моменты, неизвестно, какую пакость вам закинут на язык.

Глава 7

Квартира у Брока оказалась маленькой и тесной: одна комната, кухня, совмещенные ванна и туалет. Почему мы оказались у него дома? Позвонил Вик и в категоричной форме велел «переждать бурю» у Ламертана.

— Какую бурю? — сонно вздохнула я.

— Возможно, скандал вокруг выставки. Новостные сайты обновляются круглосуточно, — равнодушно пожал плечами Брок. И мрачно воззрился на единственную кровать. — Ляжешь в постель. Сейчас принесу свежее белье.

Перестелив постель, я посмотрела, как Ламертан пытается устроиться в кресле. Которое даже не было раскладным.

— Брок, бери одеяло и укладывайся рядом. Клянусь, что твоя честь останется нетронутой, — проворчала я, опустила голову на подушку и уснула.

Половину ночи мне снилось, как я убегаю от высокого и тощего человечка, а вторую половину — как догоняю Алеззи. И, догнав, натыкаюсь на чуть насмешливый и добрый взгляд маэстро:

— Тебе сюда нельзя.

— Только для мальчиков? — неловко пошутила я, — вроде бы не туалет.

Маэстро рассмеялся и поцеловал меня в кончик носа:

— Все будет хорошо.

Больше я из своего сна ничего не запомнила. Но зато когда проснулась, сразу ощутила аромат жарящегося бекона, чуть подтаявшего сыра и чего-то восхитительно-коричного.

— М-м-м, а где корица? — вчера я уснула в белье, и сегодня вышла на кухню, завернувшись в одеяло.

— Кофе с корицей, — чуть скованно улыбнулся Брок.

— Ты какой-то странный. Я домогалась тебя ночью?

Он немного смутился и покачал головой.

— Бро-ок, не томи. Я же такого навыдумываю!

— Я думал, что задавил тебя, — признался Ламертан. — Проснулся, а ты подо мной. Ничего пошлого, просто вот так вот неудачно перекатились.

Я рассмеялась и поняла, откуда мне снились такие сны. Видимо, полночи я пыталась выбраться из-под Брока, а потом смирилась.

— Мне Алеззи снился, — вдруг сказал Ламертан. — Так странно. Я уже четыре года не вижу снов. А тут все помню, как будто наяву.

— А что снилось?

— Попросил беречь тебя, — ответил Брок и поставил передо мной тарелку с омлетом и беконом. — Будто я и так этого не делаю.

— Вероятно, это игры подсознания, — важно произнесла я. — Ты же спас меня вчера. Мне тоже снился наш маэстро, я его догоняла-догоняла, а потом он чмокнул меня в нос и сказал, что все будет хорошо.

Смартфон пискнул.

— Что это?

— Звук входящего сообщения, — хихикнула я. — На сайте эта мелодия называется «мышкин крик».

— Больше похоже, что твою мышку кто-то раздавил, и это звук того, как воздух покидает мертвое тело.

Пофыркивая от смеха и непривычной болтливости Ламертана я достала смартфон и открыла сообщение. От Вика.

«Алеззи убит оборотнем. Жду в главном управлении Особого Отдела».

Сил произнести это вслух не было. Я просто повернула смартфон экраном к Броку. Ответом мне стала тяжелая, злая тишина.

— Твари. До политика не добраться — убили творца, — произнес Ламертан. — Ешь и выезжаем.

— Я перехотела.

— Ешь. Твой организм вспомнит о еде в самый неподходящий момент.

Вкуса не почувствовала. Просто заглотила все положенное на тарелку, выпила залпом кофе и поднялась.

— У меня есть твоя старая сценическая одежда. Вик привез.

— Зачем?

— Я ее, по распоряжению Вика, молодым моделям одалживаю. Из перспективных. Якобы оберег на удачу.

— А почему ты?

— Потому что Вик суровый шеф с каменным сердцем и ему не положено быть добрым и понимающим.

В этот раз Брок пошел на откровенное превышение скорости, но я была только «за». Мне так хотелось, чтобы эта смс оказалась дурновкусной шуткой. Да, Вик не играет с такими вещами, но пусть он потеряет телефон, и какая-нибудь дура-завистница окажется виновной. Видит бог, я куплю ей туфли от Ойлэ Диттора.

Мне никогда не приходилось бывать в Особом Отделе. Экзальтированные личности, фанатеющие от боевиков и шпионских саг, называли это место Конторой. И да, пусть кто угодно говорит, что нельзя произнести какое-либо слово с большой буквы — у этих получалось. С придыханием, трепетом и выразительным закатыванием глаз. Или, что еще хуже, с заговорщицкими ухмылками псевдопричастных людей.

Нет, не то чтобы я не люблю оную контору. Просто слишком часто они не вмешиваются, когда надо, и влезают — когда не надо. И к нам со Стереком опоздали. Ходят упорные слухи, что в конторщики идут пострадавшие от оборотней. Мол, именно оттого они так хорошо тренированы — личные обиды на подвиги толкают.

— Алиса Ферран-Толминсон, творческий псевдоним — Тильса, — коротко отчиталась я на проходной.

— Брок Ламертан, капитан в отставке, личный номер 3322, — сухо произнес Брок.

— Ваш временный пропуск, — за пуленепробиваемым стеклом сидела очаровательная блондиночка. — Вас ожидают на седьмом этаже, в семьсот тринадцатом кабинете.

Пока мы добирались до указанного кабинета, не встретили ни единой живой души.

— Здесь вообще есть люди?

— Повсюду камеры, — пожал могучими плечами Ламертан. — Конторе не нужны «просиживальщики задниц». Аналитики беспрестанно работают, если нет дел касающихся непосредственно Особого Отдела, то берутся за полицейских. Или за социальную аналитику. Через час обед, тогда в коридорах будет не протолкнуться.

— Ты здесь служил? — тихо спросила я.

— Недолго. После… после их гибели я стал нестабилен, — Ламертан не смотрел на меня, — психологи со мной были не согласны. Но я себе доверять не мог. Ушел. Встретил Вика, мы учились вместе с ним. Он нанял меня водителем и охранником.

После этого короткого экскурса в собственное прошлое Брок замолчал. И даже когда мы вошли в семьсот тринадцатый кабинет, все равно продолжил молчать. А ведь с нами поздоровались. Точнее, с ним. Но Ламертан встал у дверей, сложил руки на груди и остался глух к предложению «быть нормальным человеком и сесть за стол».

А я вдруг подумала о том, что у него есть какая-то тайна. Что-то большее, чем «я перестал доверять себе». Может, он перестал доверять им?

— Вик, я надеюсь, ты пошутил? — наконец мы все расселись, и я смогла обратиться к своему агенту. Хотя по красным, опухшим глазам Лайры прекрасно поняла: не шутил.

Вместо ответа Вик стиснул мою руку:

— Эверард Штерн был задержан сегодня утром. Ты можешь сказать им, девочка.

Легкий, почти незаметный нажим в голосе Вика подсказал мне, что все не так просто. Поэтому я закрыла лицо руками и сгорбилась. Меня начало немного потряхивать. Смерть Алеззи, задержание Штерна и «ты можешь им все рассказать». Что именно?

— А я предлагал подготовить ее к этому, — сокрушенно вздохнул Вик. — Эверард Штерн ее истинный партнер, и он причинял своей паре боль. Как физическую, так и душевную. Вы ведь уже побывали в той, с позволения сказать, квартире?

Меня затрясло еще сильней. Что происходит, они хотят обвинить меня в смерти Алеззи? В пособничестве Штерну?

— Как вы понимаете, в этом и состоит причина участия Тиль в скандальной фотосессии. Она как никто другой заинтересована в отмене поправки двадцать девять.

Это верно. После того как Штерн показал мне свое истинное лицо, я даже думать о нем боюсь. Боюсь оставаться с ним наедине. Что он мог бы со мной сделать? Любая другая на моем месте вошла бы в дом. Там, между первым и вторым этажом пульт управления с которого можно перезагрузить охранную систему.

— Госпожа Ферран-Толминсон, расскажите, как вы познакомились с господином Штерном.

— Какое это имеет значение? — я выпрямилась и положила руки на подлокотники офисного кресла. — Алеззи мертв, вот что сейчас важнее всего.

— Нам интересен этот случай с точки зрения психологии, — спокойно произнес один из конторщиков.

Я оглядела серое помещение, таких же серых людей и поделила их чисто по внешним данным на две группы: силовики и аналитики. И, немного успокоившись, процедила:

— Я не подопытная крыса. Если вас интересует вчерашний день, то пожалуйста.

— Вся выставка восстановлена нами поминутно, — спокойно произнес один из аналитиков.

— Никто из вас представиться не хочет?

— Мы не называем имен.

— Ясно.

Они пытали меня на тему нашего со Штерном знакомства и нашей же жизни, я открещивалась от всех вопросов и попеременно посылала всех к прародителю оборотней.

— Госпожа Ферран, возможно, вы не понимаете, но мы пытаемся установить психологический портрет господин Штерна. Отношения в семье могут рассказать о нем куда больше, чем все тесты.

— Я не помню, как мы познакомились, — честно сказала я. — Там каким-то боком замешан фотограф Гвориан. Но как именно — не помню. Я была счастлива, у меня появился сильный, любящий мужчина. Целых три дня он носил меня на руках, мы планировали свадьбу и совместную жизнь. А на четвертый день он узнал, что я модель. Такому видному бизнесмену позорно связываться с той, чьи разнообразные фото давно разлетелись по сети. С тех мы встречались по воскресеньям на тайной квартире. Занимались сексом, иногда очень грубым и расходились.

Я стиснула пальцы. Поверить не могу, что всего лишь неделю назад собиралась воспитать Штерна. Найти в нем что-то хорошее и надавить на светлые струны его души. Или как там выразился Вик?

Нас тиранили еще несколько часов. Затем отпустили. Вик попросил Ламертана подержать меня у себя, что-то было не в порядке с моим домом. А я вдруг поняла, что не хочу туда возвращаться. Что не смогу доверять собственной крепости. Я ведь выбирала охранную систему именно с учетом нападения оборотня. И даже была уверена в своей безопасности.

— Останови у гостиницы «Серый Дол», — глухо попросила я Брока.

— Вик сказал…

— Я совершеннолетняя девочка, Брок. А ты слишком выразительно молчишь.

Ламертан остановил машину и, не глядя на меня, спросил:

— Почему не сказала?

— А что ты мог сделать? Или не так, а почему я должна была думать, что ты что-то будешь делать? — я провела пальцем по стеклу. — Я верила, что он изменится. Что пройдет немного времени, чуть-чуть, и все будет хорошо. На женщин притяжение истинной пары почти не влияет, все же мы продолжательницы рода. И если волчица не сможет принять другого самца, такая раса быстро вымрет. Ведь с истинным может произойти все что угодно. А вот самец, напротив, зависим от самки. Ученые предполагают, что это нужно для пущей заботы и защиты как волчицы, так и общего потомства.

Замолчав, я смотрела, как мимо нас идут люди. Как начинает накрапывать мелкий дождик.

— Хреновая система, — бросил Ламертан и завел машину. — Ты останешься у меня.

Меня так и подмывало сказать какую-нибудь гадость, но я мужественно сдержалась. Все равно сейчас во мне говорит страх и боль. А это не лучшие советчики.

Очень давно, когда небо было синее, трава зеленее, а папа меня еще любил (кошмар, как давно это было), я изучала дыхательную гимнастику. У нас считалось, что оборотни по природе более вспыльчивые существа, чем люди. И тогда, о, тогда меня это очень обижало. Сейчас-то я понимаю, что поселковые доброжелатели были правы. Но не об этом речь. А о том, что нас учили дыхательной гимнастике. Которая начала действовать лишь спустя годы.

Так что через десять минут сосредоточенного пыхтения я попросила Брока остановиться у торгового центра.

— Зачем? — спросил он, съезжая с платной полосы на парковку.

— Мои повседневные вещи отличаются от тех, в которых я снимаюсь. У тебя дома только сценическая одежда и мне в ней некомфортно. Да и нижнее белье, — я вдруг подмигнула ему, — нет, если ты поделишься со мной трусами, то…

Честно говоря, я надеялась его смутить. Но не вышло.

— Я поделюсь с тобой не только трусами, но еще и веревкой — будешь подпоясывать, чтобы не свалились, — отозвался Ламертан, и я вспыхнула.

— Не рой другому яму, — повинилась я. — А потом за печеньем!

У Ламертана уже был опыт походов по магазинам. Поэтому, едва мы зашли в бутик Черри Тотарро, он устроился на диванчике и вытащил свой смартфон последней модели. И я, откровенно говоря, была удивлена. Брок не был похож на того, кто следит за гаджет-новинками. Однако же против фактов не попрешь.

— Чем я могу вам помочь? — ко мне подошла молоденькая девушка. На ее бейджике было старательно выведено «Тарин». Старательно, потому что у Черри Тотарро все было эксклюзивным. В том числе и бейджи продавцов-консультантов.

Я не гонюсь за «чтобы не как у всех». Но Черри единственная, кто использует стопроцентно натуральные материалы. Поэтому и процветает, ведь оборотни закупаются именно в ее бутиках.

— Ох, мне нужно все. От носочков до нижнего белья. Плюс пара платьев, две пары джинс и три футболки. Очки и сумочку, — чем дальше я перечисляла, тем в больший ужас приходила. Ведь если Штерн уничтожил все мои вещи, то я потрачу половину состояния чтобы все это восстановить.

С нижним бельем определились быстро. Стреляя глазками в сторону невозмутимого Брока, Тарин упаковала мне исключительно эротические комплекты. Еще один восхитительный момент в творениях Черри: она умеет совмещать эротику с удобством.

Хотя, конечно, те трусики — две полоски, крохотный лоскуток ткани и кружевной бантик над попой — я не надену. Буду трепетно хранить и краснеть, вспоминая, что у меня есть такое белье.

Два строгих темно-серых платья. У меня все же траур. Алеззи был моим другом, не самым близким, но все же я уважала его и, по своему, любила. Любила как изумительного фотографа, как творческую личность. Как непревзойденного гения. Стоп. Плакать на людях — фу-фу и моветон.

Настроение упало и разбилось. Джинсы и футболки я взяла без примерки.

— Вы уверены?

— Я работаю моделью, — криво улыбнулась я, — знаю свои параметры.

Тарин только в этот момент поняла, кого обслуживает. И бросилась на меня поцелуями.

— Спасибо, — проникновенно произнесла она. — У моей сестры появился шанс.

— Шанс?

— Истинная пара и любовь до гроба, — консультант хмыкнула, — вопрос в том, до чьего. Нет, я и сама полукровка и нашла своего истинного. У нас стабильные, ровные отношения. Мы уже год живем вместе и пришли к выводу, что пора регистрировать брак. А вот Малинке не повезло. Дело-то ведь не в том, что у оборотней есть власть, а в том, что среди оборотней есть те, кто этой властью злоупотребляют. Мой Мариус про две недели притирки и не заикнулся даже. Скулил, выл, ночевал в волчьем облике под дверью, но с момента знакомства до секса прошло больше полугода. Я просто хотела знать, что меня ждет.

Я кивнула, действительно, вся беда лишь в том, что оборотни, как и люди — разные. Есть Мариус, а есть Штерн. И этот таинственный владелец Малинки. И какой-нибудь другой хороший парень. Да тот же Вик, он ведь ушел от своей истинной. Не приняла его нищебродом, и он не стал ее неволить. А мог. Жаль только… А ничего не жаль. Поправку примут, а Штерн сгниет за убийство Алеззи. Будь я родственницей маэстро, настаивала бы на смертной казни.

Все мои покупки уместились в два пакета. Ламертан встал, убрал смартфон и забрал их у меня. После чего мы зашли в «Мир Печенья». Частная пекаренка, чей владелец решительно отказался от расширения бизнеса. Как он говорил: «Пока я на кухне хозяин — в рецепте свежие натуральные сливки. Когда я поставлю управляющего, хорошо, если это будут разбавленные сливки. А то и вовсе порошковые. Нет. И мне, и детям денег хватает».

Ламертан вырулил на платную полосу и вскоре парковался у своего дома.

— Чтоб меня, — буркнула я, — подушку забыла купить.

— А что не так с моей запасной подушкой? — удивился Брок.

— Пахнет.

— Она стираная, — возмутился он.

— Так порошком и пахнет. Я бы даже сказала ужасающе смердит «горными вершинами», — вздохнула я. — Нюх у меня волчий, а резкие химические запахи — мешают. По счастью, ты спал рядом, я бы даже сказала, на мне, так что меня отвлекал твой запах. Природный.

Он придержал для подъездную дверь и, когда я прошла мимо, спросил:

— И как я пахну?

— Хорошо пахнешь, — я рассеянно пожала плечами. — Молодым здоровым мужчиной без отклонений и заболеваний. Все внутренние органы работают как часы.

Ламертан как-то странно закашлялся и поблагодарил меня за такую оценку.

— В смысле? Это тебе самому себе надо сказать «спасибо», — удивилась я. — Ты же себя блюдешь, в спортзал ходишь. Питаешься неправильно, но метаболизм хороший. Ты прекрасный самец, если выражаться как оборотень.

— Я сейчас начну краснеть, — хмыкнул Брок. — Надо тебе ключи сделать.

— Я без тебя никуда не пойду.

Серьезно посмотрев на меня, Ламертан кивнул, мол, принято. И открыл дверь. Я сразу же скинула обувь и пошла ставить чайник. Есть не особо хотелось, а вот печенья — очень. Рассыпчатое, жирненькое, оно привлекало меня своим неповторимым ароматом. И искушало в машине, так и хотелось запустить в кулек руку. Поэтому я положила его в пакет от Черри. Кулек непроницаемый, ничего не испачкается. А тянуться далеко и неудобно.

Дальнейшее я могу охарактеризовать только одной фразой: закон всемирного свинства. Потому что Ламертан внес в кухню пакеты, я попросила его достать печенье, а к чертовому кульку прицепились те самые трусики с бантиком на попе. Так этот поганец их не просто отцепил, а еще и растянул на пальцах, рассмотрел и спросил:

— Не натирают?

— Убью, — нежно произнесла я и соврала, — это подарок от фирмы. Я постоянно там покупаю.

— Потому что ткань натуральная?

— Да. Брок, может ты положишь трусы в пакет?

— Слишком большое слово для этого количества ткани, — хохотнул Ламертан, но убрал.

Единственное, что меня немного примирило с ситуацией — у него чуть-чуть покраснела шея. Я бы не заметила, если бы его запах не изменился. Ага, не только я смутилась. Ну и славно.

Впрочем, краска с шеи Ламертана сошла быстро. И вот он уже выставляет на стол две кружки, банку с чайными пакетиками. И щелкает кнопкой чайника.

— Что ты на самом деле думаешь о произошедшем? — скупо спросил он.

Да, с трусами оно как-то проще было. Брок тем временем ложка за ложкой насыпал сахар в чашку.

— Ты так нервничаешь или это твоя обычная доза? — спросила я. И не знаю, чего больше было в вопросе: желания узнать ответ или оттянуть разговор.

— Обычная.

— Но ведь печенье тоже сладкое.

— Ты боишься, что тебе не хватит? — по-доброму поддел меня Брок. — Так у меня запас есть.

А мне стало понятно, что отвечать на поставленный вопрос придется.

— Это не похоже на Штерна. Он так боялся за свою репутацию, что не рискнул предъявить меня общественности. А тут убийство, — я говорила быстро и не смела поднять глаза на Ламертана. — Это окончательно похоронит его как бизнесмена.

— Я рад, что ты нашла в себе силы это признать, — серьезно сказал Брок и отставил чашку в сторону. — Я посмотрел его прошлые психо-тесты, он зациклен на контроле.

— Психо-тесты? — я не понимала, о чем он говорит.

— Они не афишируют это. Все чистокровные оборотни и все полукровки способные к обороту сдают психо-тесты. Никому не нужен обезумевший оборотень посреди города.

— Значит, последняя война окончилась не так, как нам сейчас рассказывают? Оно и логично, по одиночке люди слабее. Без оружия человек оборотню не противник.

— Да и с оружием — не каждый успеет выстрелить. И не каждый сможет спустить курок, — кивнул Ламертан. — Стычки с дикими оборотнями происходят до сих. До сих пор особые отряды зачищают целые стаи. И чем дальше, тем виднее разницу между теми, кто стремительно очеловечивается и теми, кто стремится к природе. И я не знаю, кто лучше.

Я шумно отхлебнула чай. Хотела сделать это изящно и небрежно, но, увы, кипяток немного подпортил мне эту идею.

— Алеззи мог погибнуть от руки дикого оборотня?

— Когда дикий выходит на охоту, он не возвращается в человеческий облик, — задумчиво произнес Ламертан. — А камеры не зафиксировали никого крупнее кошки. И сбоев в работе камер тоже не было. А когда оборотень выходит на тайные тропы — сбоит вся техника.

— В любом случае, скоро будет готов генетический анализ. Там ведь нашли шерсть? Иначе не смогли бы задержать Штерна. Он не новичок в бизнесе и у него репутация. Таких не просто посадить.

Допив чай, Ламертан заварил еще. Уже без сахара. И только после этого взял печенье.

— Вкусно.

— Да, мне тоже очень нравится.

Тишина ужасно давила на меня. А вот Ламертан чувствовал себя прекрасно: достал смартфон и что-то высматривал. Набирал сообщения, хмыкал, удивленно вскидывал брови. Хм, ну да, будь я у себя дома, мне бы тоже было комфортно. Но приходится страдать на чужой территории.

— Так, валите-ка вы, Брок Ламертан, в комнату. А я займусь обедом.

Брок несколько секунд смотрел на меня расфокусированным взглядом, а затем порывисто поднялся и вышел.

То-то же. Так, что у нас есть?

Быстрая, но тщательная инспекция показала то, чего у нас не было. А не было у нас нормальной еды. Что ж, с покупками мы разберемся как-нибудь в следующий раз. Пока что я могу обжарить пельмени в сметане и сварить эрзац-суп. А если еще приложить к этому всему толику воображения, то обед получится почти королевским.

Готовка заняла меня почти на час. И стоит себя похвалить, потому что из невеликого набора продуктов мне удалось сотворить суп, второе, салат и даже компот. Два сморщенных яблока, горсть залежавшегося изюма, половинка лимона и корица на кончике ножа.

— Можно куша…

Меня прервал звонок в дверь.

— Оставайся на кухне.

На смартфон упала смс-ка:

«Штерн отпущен. Тайно. Направляется к вам вместе с одним из особых. Вик. Сотри смс».

Стереть сообщение удалось не с первого раза. Бледная, с трясущимися губами, я была готова выбраться через окно на улицу. И что, что высоко. Небось не разбилась бы.

— Тиль, у нас гости… Ты уже в курсе?

— Чутье на опасность, — нервно улыбнулась я. Сдавать Вика и его информатора я не собиралась.

— Здравствуй, Тиль, — следом за Ламертаном в кухню вошел Эверард. — Готовишь?

— Здравствуйте, господин Штерн, — максимально прохладно произнесла я. — Да, мы собирались обедать.

— Меня не было у твоего дома. Веришь?

Верю или не верю — какая разница? Я испугалась оборотня. Я, оборотень, испугалась оборотня. Даже если он говорит правду (а я все же не верю), то я все равно не хочу находиться с ним рядом. Готова поспорить, его зверь ненамного меньше, если не больше того.

— Очень вкусно пахнет, угощаете? — это произнес уже знакомый мне офицер. Как же его? Ордвич? Да, точно, Ордвич.

— Брок, поможешь?

Я села так, что между мной и стенкой оставалось место. И когда Ламертан закончит, я сдвинусь и попрошу его сесть рядом.

— Подвинешься? — белозубо улыбнулся Штерн.

— Уступлю, — широко оскалилась я и встала.

— Сядь рядом.

— Нет.

— Поправка еще не отменена, — процедил он.

— А ты прилюдно не объявлял меня парой, — ехидно отозвалась я. — А прилюдно — это более пятидесяти человек или более шестнадцати оборотней. Тебя официально выпустили или так, деньги помогли?

— Не то чтобы выпустили, — уклончиво произнес он.

— Но в любом случае, к публичности ты не готов. Печально.

Он усмехнулся:

— Где прятался твой характер?

— А не было его, — я проскользнула между Броком и кухонным столом. — Потом появился. Так, раз, два, три, ага, три.

— А ты? — удивился Брок, принимая у меня тарелки.

— Потом. Что-то мне аппетит перебило. То ли запах неприятный, то ли компания. Надеюсь, офицер Ордвич, вы ненадолго?

— Мы надеялись, что вы все вместе уедете в безопасное место, — усмехнулся Ордвич. Его явно забавляла наша перепалка.

— Там, где есть Штерн — нет моей безопасности. По меньшей мере до тех пор, пока не отменят поправку. Я хочу быть уверенной в том, что кто-то встанет между мной и ним. Что, офицер Ордвич, если он пожелает оприходовать самку, вы будете возражать?

Ордвич отвел взгляд и уверенно произнес:

— Я в чужую семью не лезу. Милые бранятся — тешутся, а чужаки потом страдают.

— Значит, разговор окончен. Если попытаетесь утащить меня силой, клянусь, найду способ сдать Штерна. И будьте уверены, обставят это так, будто он сам сбежал. В жизни не отмоетесь!

На кухне повисла тишина. Такая нехорошая тишина. Кажется, я всем испортила аппетит. А с другой стороны, явились, ни конфетки не принесли, а к столу сели. Пф-ф, мало того незваные-нежеланные, так еще и… Ай, да что с них взять.

— Я никогда не хотел причинить тебе вред, — серьезно произнес Штерн.

Передернув плечами, я предпочла его игнорировать.

— Так что нас ждет? Вы решили поиграть в детективов? — я перевела взгляд на Ордвича.

— Ну почему же играть? Я детектив, Ламертан силовик. А вы с господином Штерном — балласт.

— Готова отстегнуться, — широко улыбнулась я. — И забрать с собой Брока. Он явно покинул вашу контору.

— Неужели вы не хотите узнать, кто убил Алеззи? Мне казалось, что вы были дружны, — усмехнулся Ордвич.

— Давайте сразу к угрозам, — спокойно ответила я. — Мы были дружны с Алеззи, и будь он жив, но похищен, то я бы перевернула этот город вверх дном. Но он мертв, а я к нему не тороплюсь. Все там будем.

— А убийцу, значит, жизнь накажет? — поддел меня Ордвич.

— Нет, его накажет фотомодель с вот такими, наращенными, ногтями, — огрызнулась я. — Есть люди и оборотни, обязанные раскрывать преступления и находить убийц. Как исполнителей, так и заказчиков. Я к этим профессионалам не отношусь никаким боком.

— Значит, все же через угрозы, — вздохнул Ордвич. — Вас ищут. Возможно, чтобы убить. Если общественности станет известна ваша настоящая фамилия, то ваша мать и младшая сестра окажутся в фокусе объективов. И тогда, вероятно, злоумышленник будет воздействовать на вас через них.

Я коротко кивнула:

— Понятно. Мне только интересно, вы убийцу будете ловить и отдавать под суд или себе в отдел возьмете? А то, как я гляжу, нормальные люди от вас бегут.

— А вы считаете Ламертан не разделяет наших взглядов?

— А я считаю, что не ваше дело, как я считаю, — я мило улыбнулась. Так, как меня учили делать перед камерой, по команде «сахар».

— Что ж, значит, собираемся и едем в безопасное место. Там всего две спальни, так что вам придется…

— Так что мне придется разделить спальню с Броком. Либо вам придется разделить спальню на троих, — жестко произнесла я. — И цените, я все же согласна переехать.

— Тиль, послушай, сейчас не время выставлять наши семейные неурядицы на всеобщее обозрение, — устало произнес Штерн.

— У нас с тобой нет семьи, — поправила я его. — И не было. Был бизнесмен-альфа и его пара. Закон вот-вот будет принят, и бизнесмен-альфа сможет женится. Или не сможет? Ведь любая другая волчица может оказаться чьей-то чужой парой? Ай-яй, кажется, Штерн, тебе будет сложно найти самку для продления рода.

— Прекрати, — рыкнул он.

— Да ни за что, у меня, знаешь ли, накипело.

Во мне бурлила ярость, но Брок положил ладонь мне на плечо, и я тут же сдулась. Смысл? Штерн не изменится. Это в его стиле — оскорбить и позднее прислать дорогущую безвкусную ерунду. У меня уже есть чайный сервиз из золота. Из золота. Что может быть глупей? Только столовые приборы из серебра. Для оборотня от оборотня. Почему бы и нет? Непрозрачный намек: «мне все равно, что тебе дарить. Я открыл сайт и выбрал самый дорогой товар».

Собраться мы не успели. Я только-только успела трагично вздохнуть (три раза) и открыть сумку, как в комнату зашел Брок:

— Судьба услышала твои молитвы — Ордвич получил отбой. А Штерн временно возвращается в тюрьму.

— А что так?

— Кто-то продавил интервью со Штерном. А Штерна нет, — Ламертан усмехнулся. — Тебе, может, к психологу сходить?

Я осела на кровать и, безмолвно хватая ртом воздух, жестами потребовала объяснений.

— Ты очень ярко на него реагируешь, — Брок прислонился плечом к косяку. — Если чувства живы, то вам нужно…

— Нет чувств. Есть привычка и страх, — я забралась на постель с ногами. — Я ведь не зря сказала про его секретаршу. Она глупа, как пробка и на своей странице постит все подряд. Там есть фото с дружеских встреч Штерна и Лайнена. А о том, что Лайнен похитил свою истинную пару, не знает только глухой. Значит, Штерн это одобряет. Значит, между мной и комфортабельной тюрьмой только моя известность. Потому что Тильсу будут искать. Но когда я уйду в тень… никто не вспомнит. Абсолютно. Красивых тел много. Красивых лиц — еще больше.

Ламертан поднял с кресла плед и набросил мне на плечи:

— Прости. Я неверно оценил твое поведение.

— Понимаешь, даже если он действительно изменится, я не смогу с ним жить, каждую секунду буду ждать подвоха. Ждать шороха закрывающегося замка. Он ведь уже закрывал меня, чтобы я не попала на съемки. По счастью, это была квартира, и я выбралась через окно. По водосточной трубе. Содрала ноготь и перепугалась до заикания. А он потом сказал, что это вышло случайно. Может конечно и случайно, но…

— Пойдем поедим. Они уже ушли.

— Я что-то потеряла аппетит.

— Ничего, сейчас посидишь, посмотришь, понюхаешь, и организм возьмет свое.

Он оказался прав. Я с большим удовольствием поела, а потом потребовала мультики. Брок закатил глаза, но честно нашел мне мой любимый мультсериал. Что ж, порой и в самую глубокую яму заглядывает солнце.