Празднество в лесу

Джозеф Пейн Бреннан «Празднество в лесу» Joseph Payne Brennan «The Fete in the Forest» (1959)

Рожэ де Брикету, граф Отенский, господин самого крепкого замка в Бретани, привык командовать. Но теперь он остался один среди густого, исполосованного дождём леса Малемор, и некому было выполнять его приказания.

Граф нахмурился и взглянул на переплетённые у него над головой тёмные ветви. Он остановил коня, поднял охотничий рожок и протрубил что было сил. Ветер подхватил звук и раскидал его по лесу. И хотя целых пять минут Брикету сидел неподвижно и прислушивался, он не уловил ответа.

Граф выругался, вспомнив вёрткого кабана, из-за которого отбился от остальных охотников, и смирился с мыслью о том, что придётся провести ночь в дремучем лесу. Уже теперь темнота наступала со всех сторон; вряд ли ему удастся отыскать спутников до утра.

Брикету сгорбился в седле, плотнее завернулся в плащ и продолжил путь — замёрзший, голодный и злой. Он надеялся провести вечер на пирушке, а потом уединиться с молодой крестьянкой, которую его прислужники выкрали в ближайшей деревне. При воспоминании о её сочном теле граф улыбнулся, позабыв на секунду все неудобства. Пока солдаты тащили её, девушка билась как волчица. Это было так соблазнительно! Приятных полчаса понадобится, чтобы подчинить пленницу своей воле. Её сопротивление будет куда увлекательнее, чем покорность какой-нибудь запуганной девки.

Граф вздрогнул от неожиданности и поднял голову; далеко впереди замаячил свет. Не чудится ли ему? Брикету снова остановил коня, стёр с лица капли дождя и внимательнее вгляделся в путаницу ветвей. Тёмные боги! Впереди действительно виднелся свет! Возможно, ему всё-таки суждено провести эту ночь под кровом.

Брикету пришпорил коня и поскакал вперёд так быстро, как позволяли предательские заросли колючих кустов. Стали видны новые огоньки, и наконец граф разглядел тёмный силуэт какого-то большого здания.

Ночь ещё не сгустилась, но среди деревьев выл ветер, а с небес лился поток ледяного дождя. Так что эта тёмная громада была большой удачей.

Вскоре конь выскочил на тропинку и галопом поскакал к свету. Но прежде чем он достиг первой неровной арки света, из темноты прямо на дорогу выскочил приземистый силуэт. Конь отшатнулся с испуганным ржанием.

Брикету нахмурился и посмотрел вниз. Дорогу ему загородил уродливый, горбатый карлик с выпученными глазами и неестественно широким, как у громадной жабы, ртом.

Протянув руку, он поймал графского коня под уздцы и проквакал:

— Никто не заходит сюда без приглашения, добрый господин. Я должен предупредить, ради целости вашей души. — Карлик уставился на всадника невыразительными выпученными глазами. — И ради целости вашего тела, добрый господин.

Рожэ де Брикету охватила холодная ярость. Спереди доносилась музыка и звуки развесёлой пирушки. Какой-то нахальный гном не мог прогнать его обратно в залитый дождём и открытый всем ветрам лес.

И хотя графа одолевала смертоносная ярость, он сумел выдавить улыбку.

— Хорошо, друг мой, — сказал он, — не в моих привычках пренебрегать честным предупреждением. Такой совет дал мне мой колдун-прорицатель.

Он потянул за поводья, будто собирался повернуть вспять, и гном ослабил хватку. Тут же Рожэ де Брикету стал похож на разъярённую гадюку. Его меч описал блестящий полукруг, и голова карлика буквально соскочила с приземистого тела.

Голова укатилась во тьму, но тело карлика ещё целую минуту стояло на тропинке, и кровь била из рассечённой шеи как вода в фонтане. Рожэ де Брикету почувствовал, как против воли зашевелились волоски на его собственной шее.

Наконец тело рухнуло и распласталось, слегка подёргиваясь, на тропинке. Брикету подставил лезвие меча дождю. Когда вода смыла кровь, он убрал оружие в ножны и заставил коня обойти безголовый труп. Но граф снова остановился на границе освещённого пространства.

В высившемся перед ним громадном строении явно шёл пир или какое-то празднество. Брикету слышал музыку и громкий смех. Но состояние здания привело его в недоумение. Судя по виду, прежде это был большой замок. Теперь же половина его лежала в руинах. Башни рухнули, два боковых крыла обрушились. Даже в той части, что осталась цела, чернели пустые оконные проёмы.

Приглядевшись повнимательнее, граф Отенский наконец пожал плечами. Разрушенный замок, наверное, принадлежал какому-нибудь обедневшему дворянину, который предпочитал проводить время за пирушками в глуши Малеморского леса. Ну и что, ему до этого нет никакого дела. Он развлечётся и получит убежище на ночь. Возможно, если празднество придётся ему по душе, перед уходом он одарит недотёпу-хозяина пригоршней золота.

Брикету заметил неподалёку осевший сарай, который мог послужить стойлом его коню. Во многих местах гниль проела чёрные балки насквозь, но крыша защитит животное от дождя хотя бы отчасти. Граф спешился и завёл коня в тёмный сарай, привязал поводья к осевшему столбу и направился к замку.

Он уверенно поднялся по рассыпающимся каменным ступеням и несколько раз ударил в толстую дубовую дверь молотком в форме головы горгоны.

Музыка внутри затихла, умолкли пронзительные голоса. Граф ждал. Наконец дверь распахнулась.

На пороге, наполовину расправив крылья, стояла громадная летучая мышь.

Брикету выругался, отпрянул и потянулся за мечом. Потом расхохотался.

— Демоны тьмы! Приятель, ты меня напугал! Я не догадался, что ты нарядился для празднества!

Летучая мышь низко поклонился.

— Прошу меня простить. Я забыл, какое впечатление подобный наряд может произвести на… гостя? — Крохотные пронзительные глазки вопросительно уставились на графа из-за прорезей в уродливой маске.

Брикету насмешливо поклонился.

— Я заблудился, о великая Мышь, — пояснил он. — Я лишился всякой надежды и прошу помощи.

Какое-то время чёрные глазки смотрели в его собственные. Наконец, будто получив ответ на некий безмолвный вопрос, Летучая мышь кивнул.

— В таком случае, друг, тебе здесь рады. Ты станешь одним из нас. Но на какое-то время тебе понадобится маска. Будь любезен, подожди здесь. — И он пропал внутри.

Через несколько секунд Летучая мышь появился вновь и протянул Брикету маску демона.

— Надень её, друг. И присоединяйся к нашей весёлой компании!

Брикету нацепил маску и следом за облачённым в костюм хозяином прошёл в громадный, завешенный гобеленами и освещённый множеством пылающих факелов зал. Вновь заиграла музыка. Танцоры выступили вперёд. Зазвучал пронзительный смех.

Летучая мышь провёл гостя к пиршественному столу, на котором были расставлены тарелки с мясом и сыром, подносы с фруктами и огромная чаша вина. Взмахом руки он указал на пищу.

— Прежде чем присоединиться к танцам, ты, без сомнения, захочешь подкрепиться.

Брикету ел с жадностью, хотя на его вкус пища была груба и простовата. Наконец, после четвёртого бокала вина он двинулся к танцорам. Летучая мышь, между тем, начал танцевать с дамой-змеёй.

Брикету рассматривал танцоров с лёгким изумлением. Все они нарядились в странные одежды и носили маски. Горилла танцевала с девушкой-павлином. Арлекин вальсировал с ведьмой. Монах в клобуке бесстыдно вытанцовывал с рабыней-гречанкой. В дальнем конце зала, на возвышении рядом с музыкантами неподвижно восседал человек в костюме домино[1]. Его роли Брикету так и не понял, но граф Отенский был не в настроении разгадывать загадки. Он выхватил девушку-павлина из лап гориллы и закружился вместе с остальными.

Вскоре вальс сменили мелодии поживее, и через какое-то время Брикету уже танцевал из последних сил. Жара, беспрестанное движение и выпитое вино одурманили его. Вскоре он сжал партнёршу в страстном объятии. Полные красные губы как будто манили его. Не обращая внимания на сопротивление девушки, он впился в них своими губами. Музыка между тем становилась всё безумнее. Граф крепче обнял девушку и дал себе слово, что до рассвета сделает её своей.

Она почти ничего не говорила и со временем перестала сопротивляться. Если другие танцоры заметили его интерес к девушке-павлину, они ничем этого не показали. В конце концов Брикету потерял терпение. Будет ли конец этой музыке? Закончатся ли когда-нибудь танцы? Тёмные боги, до конца часа этот хорошенький павлин должен расправить пёрышки на его ложе!

Наконец Летучая мышь прошёл в центр зала и поднял руку. Музыканты прекратили играть, танцоры замерли.

— Друзья! — произнёс Летучая мышь. — Приближается полночь. Пришло время снять маски. И когда я избавлюсь от личины, так же поступите и вы!

Пылающие глаза Брикету вперились в девушку-павлина, которая стояла рядом с ним. Манящие алые губы обещали крайне симпатичное личико.

Неожиданным широким движением Летучая мышь стянул с лица маску.

— Снимайте маски! Снимайте маски! — раздалось со всех сторон.

От нетерпения движения Брикету стали неловкими, и он не сразу сумел избавиться от маски демона. Девушка-павлин успела снять свою и теперь глядела на него.

Граф отпрянул.

Полные алые губы были практически единственной нетронутой частью её лица. Практически всё остальное было изъедено гнилью, будто перед графом стоял труп. Живыми на ужасном лице оставались только глаза и губы.

С огромным трудом Брикету отвёл взгляд. Но куда бы он ни посмотрел, он натыкался на облики столь же отвратительные. Лица почти всех танцоров были обезображены какой-то отвратительной болезнью. Под маской летучей мыши скрывалась чудовищная масса язв. Некоторые выглядели даже хуже.

Брикету почувствовал, как вся его кровь прилила к сердцу. Руки и ноги оледенели. Двигались лишь глаза. Наконец они остановились на Домино, который весь вечер неподвижно просидел на возвышении рядом с музыкантами.

Кто-то снял с его лица маску, и стало ясно, отчего он не двигался. В кресле сидел привязанный к спинке труп. На месте глаз зияли лишь заполненные кровью глазницы.

Летучая мышь кашлянул.

— Не тревожься, друг. Все мы так же окончим наш путь. У нас есть обычай: когда умирает один из нас, мы не оплакиваем его, но устраиваем пир. Ведь мы, считай, всё равно мертвы, так чего же проливать слёзы понапрасну? Разве не замечательный обычай?

Брикету безмолвно уставился на него.

Толпа начала перешёптываться. Блестящие глазки летучей мыши вперились в Брикету.

— Чем ты болен, друг? Разве ты не один из нас? Ты сказал, что лишён надежды!

И Брикету наконец осознал ужасную правду. Он оказался среди прокажённых, ненавистных отверженцев средневекового общества, которые нашли приют в заброшенном замке посреди леса Малемор. Они встретили его так радушно, потому что посчитали своим!

И пока эти мысли проносились у него в голове, люди вокруг изучали гладкую, здоровую и чистую кожу на его лице и руках, нетронутые язвами ладони и пальцы.

Ощутив враждебность толпы, граф начал отступать.

Он был на полдороги к двери, и тут она с грохотом распахнулась. Внутрь ворвался неотёсанного вида мужик.

Задыхаясь, он ткнул пальцем в сторону Брикету и прокричал:

— Он убил Жабу! Он убил нашего доброго друга!

Толпа всколыхнулась и подхватила крик:

— Он убил нашего доброго друга Жабу!

Брикету оскалился. Он наконец нашёл в себе силы заговорить:

— Да, я убил вашу мерзкую Жабу! И перебью ещё многих, лишь бы выбраться из этого проклятого лепрозория!

В его руке блеснул меч.

Граф ожидал, что прокажённые бросятся врассыпную, но вместо этого они с проклятиями и воплями кинулись на него и принялись царапаться и кусаться, как дикие звери.

Слишком поздно Брикету осознал свою ошибку: его враги не боялись смерти.

Он отчаянно сражался, он рвал и кромсал с силой, рождённой из злобы и ужаса, но не мог сразить их всех. Волна тел сбила его с ног, кто-то выкрутил меч из его пальцев.

Граф продолжал сопротивляться, но безуспешно. Два десятка сильных — несмотря на болезнь — рук схватила его и выволокла из освещённого зала в длинный тёмный коридор. В конце коридора он изо всех сил вновь попытался вырваться и почти преуспел, но его опять превозмогли числом.

Сопротивляющегося и извивающегося графа стащили вниз по длинной лестнице. За долгой чередой мокрых каменных ступеней последовал ещё один тёмный коридор, и наконец прокажённые втолкнули пленника в зловонную камеру. Граф рухнул на осклизлый каменный пол и кое-как поднялся на четвереньки. С лязгом захлопнулась дверь, и Брикету услышал, как повернулся в замке ключ.

В свете факелов прокажённые разглядывали его сквозь прутья решётки. Блеснули яростные чёрные глаза Летучей мыши.

— Тот, кто отвечает злом на наше гостеприимство, должен быть наказан, — сурово проговорил он. — Ты останешься здесь. Теперь ты наш гость надолго!

Долгое время Брикету молчал. Наконец он проговорил изменившимся голосом:

— Как долго, о великая Мышь?

— До тех пор, пока не сядешь на возвышении во время нашего празднества, как Домино!

Горилла просунул руку между прутьев решётки.

— Не бойся, демон! Ты не помрёшь с голоду! Я тут кухарничаю! Я буду кормить тебя досыта! — И он расхохотался. В неверном свете факела Брикету разглядел, что плоть на руке гориллы сошла, обнажив кости пальцев.

Прокажённые сгрудились у решётки и принялись визжать, вопить и насмехаться над ним тысячей способов.

Брикету сидел на куче мокрой соломы и молча смотрел на них.

Наконец они все тоже затихли. Они стояли и молча глядели на пленника в свете факелов.

И тогда он начал смеяться. Рожэ де Брикету, граф Отенский откинул голову назад и захохотал. Он буквально сотрясался от смеха. По тёмным коридорам загуляло эхо пронзительного, безрадостного хохота безумца.

Перевод — Александра Миронова