Ольга ЗимаПравь долго и счастливо, моя королева

— Правь долго и счастливо, моя королева, — шепчу я и касаюсь губами влажного виска.

Ядовитые, кровавые змеи вьются вокруг, ползут, мешают, путают… Нет, это всего лишь косы, косы моей королевы, моей чудесной альвы.

— Корга-а-ан, — потягивается моя королева. Моя любовь.

Странно, на миг мне показалось, что у нее изумрудные глаза. Теплые, нежные... Нет, нет! У Руби не такие. Каштановые косы и карие озера. Непроглядные, не понять, о чем думает, чего хочет.

Догадаться трудно, но я стараюсь изо всех сил.

Ведь она со мной, а значит… Мысль никак не желает приходить к завершению.

— Корган, — самую малость с укором тянет Руби.

Да-да, я тут. Потираю лоб. Мы же говорили. Иногда я забываю самые простые вещи! Не знаю, что со мной. Хорошо, что со мной моя королева.

Зеленый дракон, который убил уже стольких подданных моей королевы, из-за которого она грустит и даже злится. Руби не идет злиться, совсем не идет!

— Убей… — шепчет красный рот. До того красный, словно окрашенный кровью. А глаза становятся и вовсе черными.

Я помню, моя королева. Я смогу: ради тебя.

Тонкие нервные пальцы поправляют покрывало, скрывая наготу моей королевы. Голова поворачивается за мной, и мне опять мнятся змеи по подушкам.

— Возьми меч, — Руби встает, придерживая бордовую ткань, указывая рукой на лежащий двуручник. — Ты первый рыцарь королевства! И ты спасешь меня!

Глазам не верю! Драгослейр, бесценный клинок от древних! Откуда он тут взялся? Только что его тут не было, да и солнце было определенно ниже…

— Ты мой рыцарь, мой герой, — вливается в уши тяжкий сладкий зов. — Я жду тебя с победой!

Поцелуй, объятие рук… Не знаю, почему-то от этих проявлений нежности тоска внутри становится только острее.

Стражи на входе опускают глаза.

Мальчик-паж смотрит, чуть не плача. Причем тут он? Ему бы радоваться!

И отчего меня вообще занимает мальчик-паж? Я не помню, ничего не помню, слишком много целительного тумана вдохнула в меня великодушная королева.

— Не бойся, я выполню все, что прикажет Руби, — бросаю мимоходом.

Хотя и не должен, но мне хочется это сказать! Словно оправдываюсь!

— Этого-то я и боюсь, — шепчет он.

Один из стражей тут же отдергивает его, тянет в темноту.

— Я сделаю то, что должен! — рычу я.

Почему вновь сомнения, почему?

— Вспомни Эмеральду! Вспом…

Ладонь стражника с оттяжкой бьет по щеке пажа. Ну и что это такое?! С каких пор при мне бьют беззащитных?! Оплеуха стражнику отдается звоном: латная перчатка и глухой шлем.

Глаза пажа горят новой надеждой, он тянется, смотрит отчаянно, словно что-то хочет услышать именно от меня.

— Ты говорил: «Свет мой Эми»!

Почему?! Просто — почему?! Гнев вместо злости снова будит тоску.

— Я первый раз слышу это имя, — мои слова падают холодным рубином, и он уходит, повесив плечи.

Странное имя. Тревожное. Эми, Эмеральда, «изумруд». Глупость какая-то. Нет зеленого цвета в этом королевстве. Только лес или изумруды, опальные камни, собранные и запертые в особом сундуке сокровищницы. Кажется, собирал их тоже я. Не помню.

Голова словно стянута обручем, и от слов глупого пажа этот обруч давит и давит.

Я иду.

Флаги приспущены — королева, мать моей Руби, умерла не так давно. Да, теперь Руби полноправная владычица. Вот только дракон, да, дракон, который может грозить ее трону.

Солнце печет неимоверно.. Черные ветки — словно клубок змей, закрывающий небо. Небо закатное, все того же изумрудного цвета. Эмеральда…

Зеленые глаза, не изумруды, но похожи, лучше, теплее. «Корган, любимый мой Корган…» Мотаю головой. Вот уж точно — дурман! Говорят, драконы мастера напускать его. Говорят, королевская кровь — кровь драконов. Вот уж точно глупость. Моя королева исключительно добра, она исцеляет тех, кому не везет попасть в переплет, как мне. Вспомнить бы еще, от чего она меня исцелила, но нет, туман-туман.

А ведь убить дракона тоже может не всякий. Дракон похищает память, вот Руби и оберегла меня, лишив памяти. Пусть частично, но лишила. Теперь дракону не похитить мою душу, не украсть воспоминания — ибо у меня нечего красть. Целительный туман, так это назвала Руби. Я помню лишь то, что нужно помнить. И цвет, кроваво-тревожный цвет тумана. Впрочем, все досужие мысли могут подождать: мой меч при мне, а вот и…

Ох, и здоров же этот дракон! Выдох — и зеленое пламя проносится над головой, опаляет верхушки деревьев, не загорающихся почему-то. И как он, спрашивается, жег деревни?

Я не могу разобрать, но дракон явно что-то говорит. Рык неразборчив, глотка дракона должна выдыхать пламя, не слова!

Вот и пламя. Пламя слева, я пригибаюсь и уворачиваюсь, прокатываясь по земле, опасно приближаясь к чешуйчатому боку. Теперь слова можно услышать. Увы, не понять:

— Ух-х-ходи! Я не х-х-очу твоей смерти!

Вот болтливое чудовище! Как убивать беззащитных альвов, так ему и дела нет! Чем напугал обычный смертный? Достаю Драгослейр, и дракон пятится, трясет головой. Правильно, теперь страх объясним. Еще бы! Единственный клинок, который режет алмазную шкуру дракона, как масло.

Схватка легка, тут не нужно помнить, а потом Руби исцелит меня, опять позволит помнить, туман уйдет и змеи пропадут!

Удар, еще удар — и вот уже дракон поджимает лапу.

Уворачиваюсь от очередной струи пламени, слишком просто уворачиваюсь. Дракон словно дышит мимо меня! Играет со мной, чудовище!

— Ух-х-ходи-и-и… — звучит умоляюще.

Прочь, змея! Это — за мою королеву!

Кажется, я произношу это вслух: зеленый дракон дергается и замирает. Обманный удар, разворот, и Драгослейр вспарывает безобразное брюхо дракона.

Все вокруг заливается мерзкой зеленой кровью.

Дракон выдыхает, словно печалясь. Шепчет что-то невнятно.

— Не вини…

Не знаю, почему, но мне надо — надо! — это расслышать. Даже дракон заслуживает, чтобы его последние слова кто-то услышал. Так страшно умирать в одиночестве, когда знаешь, что за тобой никто не придет и никто не поможет… А потом меня заколдуют. Заколдуют? Сейчас как никогда мне нужна моя память. Душа слишком живо реагирует на смерть ящера.

Я склоняюсь к рогатой голове, вглядываюсь в изумрудные глаза, мутные, полуприкрытые от боли. Снимаю шлем, хотя тварь вполне может откусить мне голову.

— Не вини себя, Ко-о-орган… Мой Корган…

Что? Что?! Чт…

— Свет мой Эми! — взрывается мир.

Огненным, кровавым шлейфом раскручивается память… Весенний лес, запах трав и цветов. Ласковый голос моей Эмеральды, моей королевы!

— Ко-р-рган, — смеются изумрудные глаза, золотыми ручьями стелются косы. — Нас не должны видеть вместе. Особенно сестра. Руби ревнива, а ты прекрасен, мой рыцарь…

— Я слишком человек, чтобы казаться прекрасным вашей младшей сестре, моя королева!

Поцелуй и легчаший тычок в бок.Свет мой Эми не одобряет моей чрезмерной вежливости.

Смешно. Мне тогда казалось, смешно. Рубин и изумруд, надо же так назвать двух сестер. Эмеральда — старшая, Руби — младшая. И страшные сказки про драконью кровь. Эмеральда не верит в них.

Она знает: все правда.

Вот только прятаться поздно. Нас видят.

— Ты! — шипит Руби. — Ты увела у меня любимого! Тебе всегда доставалось все!

О нет. Я никогда не был любимым Руби. Меня лишь представили ей, представили двум чудесным принцессам…

— Так получи и проклятие нашего рода!

Эмеральда закрывает лицо руками, отшатывается. Зеленые хвосты рукавов платья загибаются в чешую, ладони вырываются из моих, вытягиваются в кривые лапы, ноги — в чудовищный хвост. Свет мой Эми отталкивает меня, чтобы не задело хвостом магии, не разорвало близким чешуйчатым боком.

— Зачем тебе это?

— Затем, — касается Руби моих висков. — Затем, что я хочу. Хочу трон и хочу тебя, мой рыцарь!

Память вспыхивает багровым цветом и падает серым пеплом. Дальше… не было меня. Но много чего было.

Шепот: «Убей!»

И меч, взлетающий над невинными. Мой меч! Драконница никого не убивала. Это сделал я.

Кровь-кровь-кровь. Руби. Ее слова. Ее колдовство.

Виски перестает давить, но как же болит сердце! Как давит грудь.

— Свет мой Эми, что я наделал! — кладу я на колени рогатую голову. Она еле дышит, но еще жива.

Драконы, что же нужно, чтобы они жили, что? Как вернуть драконнице человеческий облик? Я долго жил в замке альвов, я должен был узнать, прочесть, найти!

Я люблю ее, я всегда любил только ее, а Руби все добавляла и добавляла морок! Моя принцесса, моя изумрудная принцесса всегда была в сердце вместо нее. Драконов можно убить, драконы не живут вечно, вечно живут альвы, особенно влюбленные альвы, она смеялась, смеялась, что одного поцелуя иногда достаточно, чтобы свершилось чудо даже для бессмертных…

— Свет мой Эми.

Тихий выдох в ответ.

Я касаюсь узких губ драконницы, дыхание затихает, мелкие чешуйки нежны.

Эмеральда лежит на моих коленях. На зеленом платье расползшееся красное пятно. Она дышит хрипло и очень бледна. Но она жива! Она вернулась в облик альвы. Раны нет! Есть лишь проклятие.

Кажется, я знаю. Хоть это и безумие. Пусть я не буду твоим рыцарем, но я буду твоим. Проклятие рода можно передать, вот только…

— Я так и знала, что ты не сможешь! — раздается за спиной голос. Теперь он не кажется ни прекрасным, ни нежным. — Убейте их обоих! — командует она гвардии.

Ряды смыкаются, ежатся копьями и мечами.

— Это не ваша королева! — выкрикиваю я. — Она не старшая, она не должна была наследовать трон! Как умерла их мать, и почему? Где границы между магией Руби и вашей верностью?!

Нет, никому нет дела до права наследования, когда приказывает Руби. Как колдунья она сильна.

Что там нужно для проклятья? Кровь? Провести по намокшему от нее изумрудному платью, облизать пальцы — есть. Теперь забрать его. Забрать себе Проклятие.

Прости, свет мой Эми, прости меня. Чтобы стать драконом не обязательно убить дракона. В него можно страстно влюбиться!

Новый поцелуй, настоящий, я знаю, чем жертвую и ради кого. Впервые за долгое туманное время мне ясно жить. Хоть и не долго! Что ж, не смертному жалеть о смерти. Кожа рвется под тяжестью крыльев. Невыносимо больно, и тянет все тело, растет, зреет чудовище… Когти впиваются в землю. Вытягивается хвост — и я знаю, как им убивать! Я знаю, как выдыхать пламя!

Я дракон! И я смерть!

Что передо мной гвардия? Дождь стрел сгорает на выдохе. Вновь — огонь! Вдох — удар костистой лапой! Заходят сбоку — мах хвостом…

О, еще! Как же вас много! Вот только теперь меня не остановит ничто! Заколдованные гвардейцы подлетают вверх, разносятся в стороны, как сухие веточки из костра.

Впереди никого. Позади… Ох, как больно! Драгослейр, убийца драконов, впивается в мое тело. Задняя лапа немеет и волочится.

Я не трогал Руби. А зря. Бить сзади — ее манера.

— Корган! — кричит Эмеральда.

Это хорошо, это прекрасно. Ты очнулась! Ты жива, свет мой Эми! Я унесу с собой проклятие вашего рода. Руби улыбается зло, замахивается на Эмеральду. Я бы сказал, что ты тварь, Руби. Хоть я не лучше.

Но это совсем лишнее, убивать сестру.

Прости, Эмеральда, я огорчу тебя. Силы в моем драконьем теле еще хватит, чтобы убить Руби. Ты всегда была против насилия. Тебе подчинялись, потому что любили. И я тоже. Я тоже любил тебя.

Тело Руби остывает под лапами, обожженное, изувеченное. Она так жаждала гореть ярче тебя! Я исполнил ее мечту. Как мог, как она заслуживала.

— Нет-нет, — качает головой Эмеральда. Тянет меч из бока, под крылом. — Не уходи!

Да, ты сможешь, ты простишь меня. Вот только я не прощу себя. Ни за твою сестру, ни за тех стражей, что погибли под моей рукой… Тем более за тех несчастных, что я убил, прикрываясь твоим именем.

У меня осталось еще одно дело. Ты знаешь древние сказки, ты сама хотела так сделать — дракон, убивший себя, уничтожает проклятие. Не качай головой, свет мой Эми…

Откуда здесь столько людей? То есть альвов? Я опять теряюсь среди змей, прости.

Мальчик-паж рыдает на твоем плече. Начальник стражи опускается на колено, протягивая корону.

Я откатываюсь на спину, сильнее напарываясь на острие. Мир меркнет на вдохе.

Правь долго и счастливо, моя королева…

Загрузка...