Пойманы с поличным

— Отпираться бесполезно, профессор! Все следы ведут к вам! — инспектор Краух почесал загривок рукояткой лазерного пистолета и одобрительно подмигнул двум своим помощникам, стоящим по обе стороны от двери.

На Штопорсона было жалко смотреть. Старик обмяк, побледнел и зашатался.

— Входите, — еле слышно прошептал он, пропуская Крауха с ассистентами к себе в лабораторию.

Сумрак лабораторных помещений, нагромождение приборов и мерцание разноцветных экранов, а также прочие чудеса науки не произвели на инспектора должного впечатления.

«Анализатор устарел, датчики малочувствительны, теперь таких уже не выпускают, — отметил про себя Краух, скользнув намётанным глазом по пирамиде светящихся кнопок. — И электронный микроскоп очень уж древней конструкции, хоть сегодня в музей сдавай. Да, отстают ещё с переоборудованием лабораторий. Другое дело, наше управление: все приборы последних марок. Впрочем, мы — особая статья…»

— Вот ордер на обыск и постановление о задержании, — продолжал Краух вслух, размахивая гербовым бланком с печатями перед носом Штопорсона. — Так что, профессор, вы уж сами всё покажите.

— Да! Да! Конечно! — завздыхал совсем пришибленный обстоятельствами Штопорсон. — Вы, простите, из какого управления будете? Бюро пространственной безопасности или Служба Времени?

— Подымай выше, дед! — вклинился в разговор помощник инспектора Фукс. — Мы из Охраны Природы.

Профессор охнул и стал медленно терять сознание.

— Фукс! Апши! Нашатыря! Валерьянки! Привести в чувство! — скомандовал Краух, уверенно углубляясь в недра лаборатории.

Вскоре его нагнал пришедший в чувство профессор.

— Осторожнее! — умолял он. — Не оступитесь — проводка. А это мои бактерии! А это…

— А это? — не без ехидства переспросил Краух, проницательно сверкнув в профессора левым глазом. — Она?

— Она, — уныло согласился Штопорсон, опускаясь на лабораторный стульчик.

— Фукс, внесите в протокол, — процедил сквозь зубы Краух своему ассистенту. — Машина Времени, действующая модель выпуска 2613 года. А вы, Апши, посмотрите заводской номер и марку!

Молчаливый Алши что-то буркнул и выдвинул переднюю панель агрегата.

— МФ2Д, номер 8564.

— Так, а по паспорту?

— Совпадает.

— Профессор, ваши права!

— Пожалуйста, — Штопорсон предупредительно протянул инспектору голубую книжицу — удостоверение направо вождения машин времени в пределах одного миллиарда лет. — Ни одного прокола за двенадцать миллионолетий, — умоляюще произнёс он.

— Учтём! — пробасил Краух, сличая хронографию на удостоверении с физиономией Штопорсона. — Что ж, права в порядке, — горестно добавил он, с явным сожалением возвращая документ владельцу. — Как же это вышло, профессор, что аппаратом, за которым вы обязаны следить, воспользовались в преступных целях?

— В каких целях? — пролепетал профессор, хватаясь за сердце. — Я всегда вожу машину так осторожно. Неужели возникли возмущения в существующей реальности? Как это могло произойти? Под колёса попал какой-нибудь зверёк?

— Профессор, не прикидывайтесь простачком. Ухлопали в Неолите дюжину мамонтов из карабина системы: «супер-хлюпер». Статья четыреста восемьдесят пятая — хронобраконьерство в особо крупных масштабах. Мне вас жалко. Вам грозит ссылка в Архейскую эру.

— Постойте! — прохрипел Штопорсон. — Я никогда не был в Неолите!

— Что вы говорите? — возмутился Краух. — А вам известно, что вашу машину засёк патруль? Номер аппарата фигурирует в хронограммах осмотра места происшествия. У нас есть показания встретивших вас туристов…

— Это ошибка, — озабоченно прошептал Штопорсон. — Моя специальность средневековье. Я вообще дальше шестого века нашей эры в прошлое не заглядывал. Номер моей машины был явно кем-то подделан. Впрочем, у меня хранятся записи всех моих путешествий. Сотрудники, друзья, коллеги — все подтвердят мою очевидную непричастность к этой истории. Уверяю вас, вы на ложном пути.

— К-хм! Хорошо, мы проверим ваши показания, несколько смутился Краух. — Однако, пока вы под следствием, я вынужден вашу лабораторию опечатать.

— Нашёл! Шеф, они здесь! — раздался в это мгновение откуда-то из тёмного угла комнаты голос Апши.

Через минуту он вместе с Фуксом вытащил из гигантского, четырёхметровой высоты, термостата пропахшую нафталином, грязно-рыжую, косматую шкуру мамонта.

Краух поперхнулся от возмущения.

— Это и есть ваше алиби?

— Попытка ввести в заблуждение следствие! Нарушение восьмого пункта «Декларации прав млекопитающих планеты Земля», — сыпал учёными терминами Фукс, явно стремившийся проявить образованность перед лицом шефа.

Штопорсон застонал и закрыл лицо руками.

— Сознаюсь, — прошептал он, — во всём сознаюсь.

— Вы же взрослый человек, солидный учёный! сказал Краух. — Как вам не стыдно? Зачем вы это сделали?

— Мне стыдно, — прошептал профессор. — Вы не представляете, как мне было мучительно убивать этих красивых зверей, но я делал это ради науки.

— Ради науки!!!

— Увы, это так. Долгие годы меня мучил вопрос: отчего вымерли мамонты? Я много занимался этой проблемой, проводил все свои отпуска в пятом тридцатом тысячелетиях до нашей эры. День за днём изучал жизнь этих животных. Отснял десятки километров видеоплёнки, однако визуальных наблюдений мне было мало. Совершенно необходимо было, на мой взгляд, проследить физиологические изменения организма мамонта на протяжении многих тысячелетий. Вы меня понимаете? Я предполагал, что мамонты вырождаются, а следовательно, просто необходимо проследить вырождение именно хирургическим путём.

— И вы пошли на убийство животных? — Краух брезгливо поморщился. — Что же вы определили в конце концов? Надеюсь, на суде вы подробно объясните, отчего вымерли мамонты?

Профессор зарыдал. Инспектор подал ассистентам знак покинуть лабораторию.

Третья выездная Хронопатологическая Сессия Гвлактического Суда продолжалась уже четвёртый час.

Дело «О мамонтах» слушалось одним из первых. Штопорсон признал себя виновным по всем пунктам обвинения и мысленно готовился к самому худшему.

В перерыве перед вынесением приговора к обвиняемому подошёл Краух.

— Я думаю, Архей — это максимум, что вам грозит, — успокаивающе произнёс он. — Впрочем, у вас были мотивы. Возможно, суд учтёт вашу преданность идеалам большой науки. Кстати, вы ведь так и не ответили на мой вопрос.

— Какой вопрос? — профессор растерянно поднял голову.

— Отчего же вымерли мамонты?

— Ах! Это… Знаете, ответ ужасен. Я прикинул численность поголовья мамонтов в те времена и численность возможных путешественников во времени, охотившихся на них…

— И что же?

— На одного мамонта до пяти охотников. У мамонтов просто не было никаких шансов уцелеть до нашего времени, и они вымерли, бедняги. А что им ещё оставалось?

— М-да! — выдохнул Краух. — Вас хоть понять можно, вы заблуждались. А вот эти, сопляки! — кивнул Краух в сторону группки подростков, уныло сидевших рядом с профессором на скамье подсудимых. — Их дело слушается сразу после вашего. Хулиганьё! Особенно эта белокурая, длинноногая, Еленой зовут. Так бы перекинул через колено и выпорол. Подумать страшно, какой переполох из-за неё организовали…

Краух не успел договорить. Зазвенел колокольчик. И судья зачитал приговор. Штопорсона всё же отправляли на пять лет в Архейскую эру.

Следующим слушалось дело: «О разрушении города Трои». Вызывались свидетели: Гомер и из числа пострадавших — Приам.