Посредники

Эдмонд Гамильтон Посредники

^{© Edmond Hamilton — «Proxy Planeteers», 1947}

Когда роботы отправляются на поиски урана на Меркурии, пара учёных попадает под гипноз радиоактивных существ!

Дуг Норрис мгновение колебался. Он знал, что ещё одно движение может привести к катастрофе.

Здесь, глубоко в пещерных недрах безвоздушного Меркурия, катастрофа могла произойти внезапно. Скалы в расщелине, по которой он шёл, имели температуру в сотни градусов. И он услышал совсем рядом низкий рокот смещающихся камней.

Но не эти угрозы адского подземелья заставляли его колебаться. Это было то шестое чувство неминуемой опасности, которое он уже дважды испытывал, исследуя глубины Меркурия. Каждый раз это заканчивалось плачевно.

— Это просто нервы, — пробормотал Норрис себе под нос. — Урановая жила чётко обозначена. Надо идти по ней.

Когда он снова двинулся вперёд и проследил за тонким чёрным слоем в стене расщелины, его глаза непрестанно осматривали местность впереди.

Затем из разветвлённой расщелины к нему устремилось с полдюжины маленьких облачков светящегося газа. Каждое из них было несколько футов в диаметре и представляло собой слабо светящуюся массу пара с более яркой сердцевиной.

Норрис поспешил увернуться от них. Но тут внезапно вспыхнул свет. Затем всё потемнело у него перед глазами.

— Это снова случилось! — в отчаянии подумал Дуг Норрис.

Он лихорадочно дёргал рычаги управления, включал аварийные выключатели питания, до предела перегрузил свой узкий контрольный луч. Всё было бесполезно. Он по-прежнему ничего не видел и не слышал.

Норрис обречённо снял с головы тяжёлый телевизионный шлем с выпуклыми окулярами. Он уставился на панель управления, затем безучастно посмотрел в окно на далёкие, залитые солнцем здания Нью-Йоркской электростанции.

— Пропал ещё один Посредник! Семь из них потерпели крушение за последние две недели!

Конечно, это случилось не только что. Это случилось восемь минут назад. Именно столько времени потребовалось телевизионному лучу Посредника, чтобы добраться от Меркурия до этой контрольной станции на окраине Нью-Йорка. И ещё столько же времени потребовалось управляющему лучу Посредника, чтобы вернуться к нему на Меркурий.

Иногда из-за такой длительной задержки у Посредников могли возникать проблемы, прежде чем его оператор на Земле узнавал об этом. Но обычно на таком безжизненном мире, как Меркурий, это не представляло большой опасности. Посредники, изготовленные из самых прочных тугоплавких металлов, могли выдержать практически всё, кроме землетрясения, и продолжать функционировать.

— Каждый раз не было никаких признаков падения камней или чего-то подобного, — озадаченно сказал себе Норрис. — Каждый раз у Посредника просто отключались все его элементы управления.

И тут, пока он мысленно искал какой-нибудь фактор, общий для всех этих катастроф, на худощавом, серьёзном лице Дуга Норриса появилось удивлённое выражение.

— Каждый раз вокруг были облака радона, или как их там! — подумал он. — Интересно, не… — внезапная мысль заставила его вскочить на ноги. — Святые коты! Может, у меня есть ответ!

Он отскочил от пульта управления Посредниками, даже не взглянув на множество сложных элементов управления, и помчался по коридору.

Через стеклянные двери, мимо которых он пробегал, Норрис мог видеть других операторов за работой. Каждый из них сидел перед своим пультом управления, надев телевизионный шлем, и щёлкал переключателями с удивительной точностью. Каждый управлял механическим Посредником где-то на Меркурии.

Норрис и все остальные операторы проходили совместную подготовку, когда Кинкейд начинал проект «Посредник». До недавнего времени они гордились своими должностями. Это была жизненно важная работа — поиск урана, столь необходимого для обеспечения атомной энергетики Земли.

Земные запасы урана и других родственных металлов были давно исчерпаны. На Венере и Марсе их было немного. Зато в пещерных недрах Меркурия было очень много этого ценнейшего металла. Но ни один человек, какой бы хитроумной ни была его защита, не смог бы прожить достаточно долго на ужасной, полурасплавленной горячей стороне Меркурия, чтобы вести там добычу полезных ископаемых.

Вот почему Кинкейд изобрёл Посредников. Это были машины, которые могли добывать уран там, куда не мог добраться человек. Корабли без экипажа, управляемые радаром, доставляли Посредников на базу на солнечной стороне Меркурия. С базы земной оператор направлял каждого Посредника в горячие расщелины, чтобы найти и добыть жизненно важный радиоактивный элемент. Схема работала хорошо, пока…

— Пока мы с помощью Посредников не добрались до более глубоких расщелин, — подумал Дуг Норрис. — С тех пор потерпели крушение семь штук! Должно быть, здесь и кроется ответ!

Мартин Кинкейд резко поднял голову, когда Норрис вошёл в его кабинет. На квадратном, спокойном лице Кинкейда появилось выражение лёгкой тревоги. Он знал, что оператор Посредника не оставит свой пульт посреди смены, если только не возникнут проблемы.

— Давайте, Дуг, сообщите мне плохие новости, — устало сказал он.

— У меня только что отключился Посредник М-Пятьдесят в Четвёртой расщелине, — признался Норрис. — Так же, как и у остальных. Но, кажется, теперь я знаю почему!

Он взволнованно продолжил:

— Март, отключение семи Посредников за две недели было не просто случайностью. Это произошло намеренно!

Кинкейд вытаращил глаза.

— Вы хотите сказать, что банда Харримана каким-то образом саботирует наш проект?

Дуг Норрис прервал его, отрицательно покачав головой.

— Не в этом дело. Харриман и его коллеги-политики просто хотят прибрать к рукам проект «Посредник», а не уничтожить его.

— Тогда кто же разрушил наших Посредников? — спросил Кинкейд.

Норрис взволнованно ответил:

— Я полагаю, что в этих глубинах мы столкнулись с живыми существами, и они нападают на нас.

Кинкейд хмыкнул.

— Температура в этих расщелинах около четырёхсот градусов по Цельсию, такая же, как на солнечной стороне Меркурия. Жизнь не может существовать в такую жару. Я предлагаю вам отдохнуть.

— Я всё это знаю, — нетерпеливо сказал Норрис. — Но предположим, что мы столкнулись там с новым видом жизни, основанным на радиоактивном веществе? Биологи не раз размышляли на эту тему. Теоретически, существа из радиоактивной материи могли бы существовать, черпая свою энергию не из химического обмена веществ, как это делаем мы, а из непрерывного процесса радиоактивного распада.

— Теоретически небо — это большая крыша с дырками в ней, которые являются звёздами, — проворчал Кинкейд. — Это зависит от того, в чью теорию вы верите.

— Каждый раз, когда Посредник отключался, поблизости появлялись небольшие облака тяжёлого радиоактивного газа, — возразил Дуг Норрис. — Кажется, что ядро каждого из них более плотное. Предположим, что это ядро — неизвестное соединение радия, развившееся в некую нейронную структуру, способную воспринимать и запоминать стимулы? Что-то вроде странного радиоактивного мозга?

Если это так, а биологи утверждают, что такое возможно, то тело существа состоит из газа радона, выделяющегося из радиевого ядра. Вы помните, что период полураспада радона в точности равен скорости его выделения из радия, так что газообразное тело этого существа находится в постоянном равновесии, аналогичном нашему кровообращению. Учитывая условия на Меркурии, это не более невозможно, чем для медузы или человека здесь, на Земле!

Кинкейд скептически посмотрел на него.

— И вы думаете, что эти ваши гипотетические живые Радиоактивчики нападают на наших Посредников? Зачем им это?

— Если у них есть когнитивные способности и способность к корреляции, их могут раздражать излучения электронных трубок, исходящие от пультов управления наших Посредников, — предположил Норрис. — Они проникают в эти пульты управления и разрушают трубки, перегружая поток электронов своим собственным бета-излучением!

— Всё это сильно притянуто за уши, — пробормотал его начальник. — Радиоактивная жизнь! Но все эти взрывы Посредников не могут быть простой случайностью.

Он помолчал, затем мрачно добавил:

— Но я просто представляю, как буду рассказывать комитету Всемирного совета, что ваши гипотетические живые Радиоактивчики мешают нам доставлять уран! Харриману это бы понравилось. Это убедило бы Совет в том, что я действительно некомпетентен, как он утверждает.

— Он всё равно убедит в этом Совет, если мы быстро не доставим уран с Меркурия, — парировал Норрис. — А мы никогда этого не сделаем, пока не справимся с этими Радиоактивчиками. По сути, это просто сложные облака радиоактивного газа. Посредник, вооружённый газовым шлангом высокого давления, должен разнести их в клочья. Может, попробуем, Март?

Кинкейд вздохнул и встал.

— Когда-то я был практичным человеком, — устало сказал он, — и вышвырнул бы вас отсюда, предложи вы такое. Но сейчас я утопающий, так что схвачусь за вашу соломинку. Мы пошлём вниз пару Посредников, вооружённых газовыми шлангами, и посмотрим, что у них получится.

Дуг Норрис с готовностью прошёл со своим начальником в соседнюю комнату, где дежурили операторы Посредников базы.

— Мы с Норрисом возьмём на себя управление двумя Посредниками на базе, — сказал Кинкейд заместителю начальника.

Два оператора сняли шлемы и встали со своих кресел. Норрис занял место одного из них, надев телевизионный шлем.

Контрольный и телевизионный лучи были включены. Компактные кинескопные трубки в его шлеме давали ему чёткое представление о базе на Меркурии, которую он видел через иконоскопические «глаза» своего Посредника.

Там не было зданий, так как Посредники не нуждались в укрытии. Иссечённые чёрные скалы расстилались под медным небом, под огромным Солнцем, чьё сияние не могли приглушить даже фильтры иконоскопа. База представляла собой просто плоскую площадку рядом с невысокими скалистыми холмами. В стороне лежал корабль без экипажа, его люки были открыты. Рядом с ним находились склады запасных частей, ремонтные мастерские, электростанция.

— Мы возьмём пару кислородных баллонов на складе и используем их в качестве вашего газового оружия, — сказал Кинкейд.

Посредники, которыми они руководили, не были похожи на людей. Они выглядели теми, кем и были на самом деле — машинами, созданными для специальных целей, и были похожи на маленькие танки, установленные на гусеничных движителях, каждый из них имел две большие шарнирные руки, заканчивающиеся когтями, и пульт управления с глазками-иконоскопами. Они застегнули кислородные баллоны высокого давления, ухватились за сопла присоединённых шлангов и покатили с базы по выжженной равнине в сторону чёрных скалистых холмов. Через несколько минут они въехали в узкую расщелину Четвёртого разлома.

Норрис знал дорогу сюда, вниз. Он шёл впереди, включив прожектор, хотя на самом деле в нём не было особой необходимости. Иконоскопические глаза Посредника могли видеть инфракрасное излучение, исходящее от раскалённых каменных стен.

Наконец они добрались до того места глубоко в расщелине, где всё ещё стоял его отключённый Посредник. Дуг Норрис протянул свои суставчатые руки и быстро снял щиток с пульта управления.

— Посмотрите сюда, Март! Все элементы управления разбиты! Они делают это, перегружая трубки своими собственными бета-излучениями, всё верно.

Посредник Кинкейда придвинулся ближе, его большие глаза-иконоскопы внимательно смотрели на происходящее. Здесь, в кабинете, Кинкейд что-то проворчал.

— Но это ещё не доказывает, что газ, который это сделал, был живым. Вместо ваших гипотетических Радиоактивчиков это мог быть…

— Смотрите! — внезапно закричал Дуг Норрис. — Они снова приближаются!

Три светящихся газообразных объекта направлялись к ним по расщелине. На мгновение они застыли в неподвижности, как живые, а затем устремились вперёд.

— Газовый шланг! — крикнул Норрис человеку рядом с собой. — Не подпускайте их к себе!

Радиоактивчики наступали целенаправленно. Несмотря на отставание во времени, Норрис попытался поднять газовый шланг и нажать на спусковой крючок. Времени не было. Восьмиминутная задержка между его действиями и результатом на Меркурии была фатально долгой. Светящиеся облачка окружали Посредников.

Дуг Норрис был на мгновение ослеплён сиянием Радиоактивчика, окутавшего пульт управления его Посредника. Это было всё равно, что смотреть в светящееся, пульсирующее ядро звезды.

Его чувства странно обострились, когда он уставился на них, загипнотизированный клубящимся ярким газом и похожим на звезду пульсирующим ядром. Он смутно ощущал, что это ядро было разновидностью жизни, невозможной ни на одной планете земного типа, кристаллизованной газообразной нейронной структурой, которая использовала собственные эманации радона в качестве тела.

Он ощутил, что его чувства ослабевают, гаснут. Он был словно загипнотизирован блеском этого пульсирующего светового ядра, как будто оно мучительно проникало в его мозг.

Затем Дуг Норрис вышел из своего странного оцепенения и обнаружил, что сидит без шлема. Он ничего не видел. Его действия по управлению Посредником не дали никакого ответа.

— Отключены оба наших Посредника! — воскликнул Кинкейд, ошеломлённо снимая свой шлем. — И мы получили что-то вроде ответного удара.

Норрис, всё ещё сильно потрясённый, неуверенно кивнул.

— Должно быть, произошёл обратный удар по контрольному лучу, когда они взорвали блоки управления. Возможно, выключатели сработали с задержкой.

Он быстро добавил:

— Но теперь вы знаете, что я был прав! Эти Радиоактивчики — живые существа, которые инстинктивно нападают на наших Посредников!

Кинкейд нахмурился.

— Похоже на то. Но против этих тварей не сработают ни газовые шланги, ни какое-либо другое оружие. Из-за задержки во времени мы не можем использовать их. Наш единственный шанс — запечатать и защитить от лучей панели управления Посредников. На это потребуется время. Но это наш единственный шанс вывезти оттуда уран, и это нужно сделать до того, как банда Харримана посадит Совет нам на хвост. Я попрошу ребят немедленно доставить всех Посредников на базу.

Норрис последовал за своим начальником обратно в его кабинет. Уинтерс, офисный клерк, ждал их там с озабоченным видом.

— Только что по ленте новостей передали сообщение, шеф, — сказал он Кинкейду. — Вот оно.

Март Кинкейд прочитал запись, и его квадратные плечи, казалось, немного опустились. Он тяжело посмотрел на них.

— Нам больше не нужно беспокоиться о ваших приятелях, Дуг. Всемирный совет только что одобрил ходатайство Харримана о немедленном расследовании проекта «Посредник». Оно начнётся завтра.

Потом он добавил бесцветным голосом:

— Вы знаете, что это значит. Когда они обнаружат, что мы потеряли девять ценных объектов на Меркурии, так и не добыв никакого урана, нас вышвырнут вон.

— Чёрт бы побрал этого Харримана! — бушевал Дуг Норрис. — Проект «Посредник» был вашей разработкой с самого начала! Вы трудился в поте лица, разрабатывая всё это. А теперь, из-за того, что возникла заминка, за дело взялась кучка бестолковых политиков!

— Всё в жизни бывает, — пожал плечами Кинкейд. — Уинтерс, скажите ребятам. Пусть они отведут своих Посредников на базу и разойдутся по домам.

Затем он медленно опустился на стул и уставился в стену.

— Итак, всё кончено. Что ж, прямо сейчас я слишком устал, чтобы беспокоиться об этом.

Норрис был в отчаянии.

— Есть ли какой-нибудь шанс задержать их на достаточное время, чтобы попробовать нашу идею защиты Посредников от лучей?

— Вы же знаете, что нет, — сказал его начальник. — На такую работу ушли бы дни. Даже если бы это сработало против Радиоактивчиков, на добычу урана ушли бы недели. А банда Харримана не будет ждать неделями.

Он посмотрел на измученное лицо молодого человека, затем открыл ящик стола и достал бутылку скотча и стаканы.

— Вот, выпейте, — сказал он. — Вы ещё слишком молоды и относитесь к таким вещам слишком серьёзно.

Норрис с несчастным видом выпил скотч. Но его нервы, всё ещё потрясённые тем странным ударом луча, не слишком успокоились.

— Март, ваше спокойствие меня не обманывает, — сказал он. — Я знаю, как много значили для вас Посредники, как вы мечтали о том, чтобы управлять Посредниками на каждой планете, которую не смог бы посетить человек, даже на планетах далёких звёзд.

Кинкейд пожал плечами и налил себе выпить.

— Конечно, я хотел всего этого. Но с каких это пор учёные могут противостоять политикам?

За окнами сгущалась темнота, приближалась ночь. Они молча сидели в темнеющем офисе, пили скотч и смотрели на высокие освещённые огнями трубы далёкой Нью-Йоркской электростанции.

Дуг Норрис не находил утешения в алкоголе. Его чувство несправедливости только усилилось. Посредники принадлежали Кинкейду, но только из-за того, что они не могли добывать уран достаточно быстро, их у него собирались отнять.

Он высказался об этом пространно и с горечью. Кинкейд только снова устало пожал плечами.

— Забудьте об этом, Дуг. Выпейте ещё.

Норрис с лёгким удивлением обнаружил, что бутылка пуста.

— Должно быть, мы что-то пролили, — сказал он немного хрипло.

— В ящике стола есть ещё одна бутылка, — проворчал Кинкейд. — Они предназначались для вечеринки в рамках проекта на следующей неделе, но сейчас всё отменяется.

Норрис открыл вторую бутылку и щедро наполнил их бокалы. Он сел рядом с Кинкейдом, который задумчиво смотрел в окно на видневшуюся вдали атомную электростанцию. Несмотря разлившееся по телу тепло, Дуг Норрис был несчастнее, чем прежде. В нём поднялась новая, острая печаль.

— Знаете, Март, меня огорчает не только то, что Харриман делает с проектом, — печально сказал он. — То, что случилось сегодня со стариной М-Пятьдесят.

— М-Пятьдесят? — поинтересовался Кинкейд. — Вы имеете в виду того Посредника, которого потеряли сегодня днём?

— Да, все эти месяцы он был моим Посредником, — сказал Дуг Норрис. — Я хорошо знал его. На него всегда можно было положиться, он никогда не выходил из строя, никогда не капризничал в трудной ситуации.

Его голос слегка прерывался.

— Я любил этого Посредника как брата. И я подвёл его. Я позволил этим Радиоактивчикам погубить его.

— Они его вылечат, Дуг, — сказал Кинкейд, и в его слегка охрипшем голосе прозвучало искреннее сочувствие. — Они сделают его как новенького, когда доставят обратно на базу.

— Да, но какой от этого толк, если меня здесь не будет, чтобы управлять им? — воскликнул Норрис. — Говорю вам, этот Посредник был очень восприимчивым. Он знал мои прикосновения к кнопкам управления. Этот Посредник умер бы за меня.

— Конечно, умер бы. — Кинкейд осоловело кивнул. — Вот, выпейте ещё, Дуг.

— С меня хватит, — мрачно сказал Норрис, одновременно наполняя их бокалы. — Но, как я уже говорил, этот Посредник не будет так слушаться кучку политиков и их неумелых помощников, как он слушался меня. Он поймёт, что я ушёл, и уже не будет прежним. Он будет тосковать.

— Вот так всё и происходит, Дуг, — печально сказал Кинкейд. — Вы теряете своего лучшего друга — я имею в виду, своего лучшего Посредника — а я теряю свой проект только потому, что мы не можем обеспечить для них достаточное количество урана для производства электроэнергии.

Он с горечью указал на далёкие здания Нью-Йоркской электростанции, возвышающиеся в темноте башнями света.

— Знаете, у меня есть идея на этот счёт, — медленно добавил Кинкейд, глядя на эти башни.

Дуг Норрис выразительно кивнул.

— Вы абсолютно правы, Март. Вы абсолютно правы.

— Подождите, вы ещё не слышали мою идею, — немного неуверенно запротестовал Кинкейд. — Дело в том, что мы теряем проект, потому что не можем обеспечить достаточное количество урана для производства электроэнергии. Но предположим, что им больше не нужен уран для производства электроэнергии? Тогда они позволили бы нам сохранить проект «Посредник»!

— Именно это я и говорю! — твёрдо заявил Норрис. — Нам остаётся только одно. Найти способ получения атомной энергии из какого-нибудь более распространённого вещества, чем уран. Это решило бы все наши проблемы.

— Я думал, что я это сказал, — озадаченно произнёс Кинкейд. — Но послушайте, какой довольно распространённый металл можно было бы использовать для замены урана в атомных реакторах?

— Висмут, конечно, — быстро ответил Норрис. — Его атомный номер наиболее близок к радиоактивному ряду элементов.

— Вы буквально вырвали эти слова из моих уст! — заявил Кинкейд. — Висмут. Всё, что нам нужно сделать — это заставить висмут работать в атомном реакторе, и тогда мы сможем запустить проект «Посредник» без этих вечных придирок по поводу поставок урана.

Дуг Норрис почувствовал тёплое, радостное облегчение.

— Да ведь это просто! Нам следовало подумать об этом раньше! Давайте возьмём немного висмута из кладовой и отправимся на электростанцию прямо сейчас! — Он вскочил на ноги, энергично, хотя и немного неуверенно. — Нельзя терять времени, если завтра комитет Городского совета сядет нам на шею!

Дугу Норрису хотелось петь от облегчения, когда они с Кинкейдом спускались по опустевшему зданию проекта в кладовую. На самом деле, он уже начал довольно громко исполнять некую непристойную балладу о приключениях Посредника с женщиной-автоматом.

— Вы, наверное, выпили слишком много виски, Дуг, — с глуповатым видом упрекнул его Кинкейд. — Такое легкомыслие не подобает двум учёным, собирающимся сделать самое грандиозное изобретение века.

Они достали один из тяжёлых свинцовых цилиндров, используемых для перевозки урана, и тщательно наполнили его порошкообразным висмутом. Затем, на машине Кинкейда, они радостно поехали к большой электростанции.

Охранники на контрольно-пропускном пункте знали их обоих, поскольку для людей из проекта «Посредник» привоз урана на станцию не был чем-то новым. Они пропустили их, и машина покатила по прямой бетонной дороге.

Массивные здания без окон, в которых располагались огромные запасы урана, были в миле от них. Но никто и близко не подходил к этим здоровенным складам радиоактивных материалов. Всё, что в них находилось, должно было управляться с помощью дистанционного управления теми немногими техниками в здании штаб-квартиры, которые поддерживали его в рабочем состоянии.

— Март, не странно ли, что до сих пор никто не додумался использовать висмут вместо урана? — спросил слегка раскрасневшийся Норрис.

— В том-то и беда, что учёные слишком консервативны, — мудро ответил Кинкейд. Его голос возвысился. — Мы собираемся начать новую эпоху! Больше не стоит беспокоиться из-за нехватки урана! Больше никаких политиков мешающих проекту!

— И я смогу починить старый добрый М-Пятьдесят и снова управлять им, — добавил Дуг Норрис. Он снова поперхнулся. — Когда я думаю о том Посреднике, который стал мне братом, лежащем в той одинокой расщелине, а Радиоактивчики злорадно ликуют над ним…

— Не думайте об этом, Дуг, — взмолился Кинкейд, внезапно проникшись к нему нежным сочувствием. — Как только мы заменим эти атомные блоки, мы вернёмся и восстановим старый добрый М-Пятьдесят и сделаем его как новенький.

Это обещание ободрило скорбящий разум Норриса. Он вышел из машины и помог Кинкейду отнести тяжёлый свинцовый цилиндр в здание штаб-квартиры.

Техники в нижних помещениях, мимо которых они проходили, не нашли ничего удивительного в том, что два человека из Проекта, пошатываясь, тащат тяжёлый цилиндр. Петерсен и Торп тоже не нашли ничего удивительного.

Петерсен и Торп были двумя дежурными техниками в большом, самом сокровенном зале управления. Отсюда открывался вид на все части далёкой, могучей атомной громады— массивные свинцовые башни, которые окружали графитовые и урановые решётки, газовые трубы, которые вели к гигантским тепловым турбинам, датчики и счётчики. А расположенные здесь массивные рычаги позволяли переключать эти решётки, вносить любые желаемые изменения в блоки без необходимости присутствия человека в зоне опасного излучения.

Когда Петерсен приветствовал двух учёных, на его умном очкастом лице отразилось удивление.

— Я не знал, что у вас есть для нас ещё одна партия урана, — сказал он.

Кинкейд помог Норрису поместить свинцовый цилиндр в казённую часть трубы, которая должна была автоматически доставить его к дальнему реактору.

— Это не уран, это лучше, чем уран, — эффектно сообщил Кинкейд.

— Что значит «лучше, чем уран»? — озадаченно спросил Петерсен. Он открыл крышку свинцового цилиндра. — Да это же висмут! Это что, безумная шутка?

Молодой Торп пристально смотрел на Кинкейда и Норриса.

— Они оба надрались! — вырвалось у него.

Кинкейд неуверенно выпрямился, изображая оскорблённое достоинство.

— Вот какую благодарность мы получаем, — глухо пожаловался он Дугу. — Мы пришли сюда, чтобы значительно улучшить ваши проклятые старые атомные реакторы, а нас ещё и оскорбляют.

— Торп, — с отвращением сказал Петерсен, — убери их отсюда и… Берегись!

Дуг Норрис непринуждённо снял тяжёлую металлическую ручку с одного из больших рычагов. Он стукнул им Торпа по голове как раз в тот момент, когда Петерсен издал предупреждающий крик. Молодой техник упал.

Петерсен, внезапно побледнев, бросился к кнопке тревоги на своём столе. Но прежде чем он успел дотянуться до неё, импровизированная дубинка Норриса ударила по черепу и его. И Петерсен тоже осел на пол.

Норрис торжествующе посмотрел на Кинкейда, испытывая тёплое чувство праведной добродетели.

— Теперь они нас не побеспокоят, Март. Я просто избавился от них ненадолго, не причинив им особого вреда.

— Вы быстро соображаете, Дуг! — Кинкейд горячо одобрил его действия. — Нельзя позволять реакционерам препятствовать научному прогрессу. Нам лучше связать их на случай, если они придут в себя слишком рано.

Норрис помог шефу связать двух мужчин, находившихся без сознания, отрезками запасного кабеля. Затем они с Кинкейдом, слегка покачиваясь, осмотрели приборы управления мощными атомными реакторами.

Норрис неплохо разбирался в них. Он бывал здесь много раз, а Петерсен и другие техники любили с ним поболтать. Проблема была в том, что сейчас все его мысли казались немного затуманенными.

— Что нам нужно сделать, — веско сказал Кинкейд, — так это изменить схему работы атомного реактора, чтобы он мог потреблять висмут вместо урана. Верно?

— Правильно! — с энтузиазмом одобрил идею шефа Норрис. — Это прямо самая суть проблемы, старина!

Кинкейд, казалось, покраснел от смущения.

— О, у меня просто порядок в голове. Теперь первое, что нужно сделать — это извлечь урановые решётки из реактора.

Он положил руки на несколько рычагов, один за другим. Откуда-то донеслось тихое жужжание механизмов.

В отдалённом высоком сооружении решётки, загруженные ураном, механически опускались в шахты под ним. Но в комнате управления, казалось, ничего не происходило, кроме перемигивания огоньков на панели индикаторов.

В этот момент Петерсен пришёл в себя. Привязанный к стенной опоре, он напрягся и вытаращил на них глаза.

— Эй вы, двое, вы что делаете? — закричал он. — Вы же отключаете электричество, вытаскивая эти решётки!

— Только временно, — заверил его Норрис. — Мы задвинем пустые решётки обратно, только загрузим в них висмут.

Петерсен издал вопль агонии.

— Вы, маньяки, испортите всё, если попытаетесь выкинуть подобный трюк! Ради бога, протрезвейте и подумайте, что вы делаете!

— Мы пытаемся думать, — строго сказал Кинкейд. — Но как мы можем сосредоточиться, когда вы на нас так кричите?

Петерсен перешёл от яростных приказов к мучительным просьбам, а затем и к слезливым мольбам. Эти двое полностью игнорировали его.

— Давайте посмотрим, — сказал Кинкейд, часто моргая. — В конце концов, мы оставим урановую решётку номер один. Нам понадобятся её нейтроны, чтобы запустить расширяющуюся серию графитовых и висмутовых решёток.

— Нам понадобятся две урановые решётки, — хрипло поправил Дуг Норрис. — Одна, чтобы запустить первое действие, вторая, чтобы обеспечить непрерывный запуск нейтронов, который повысит атомный номер висмута с восьмидесяти трёх до девяноста четырёх, прямо от нептуния к плутонию.

— Вы правы, — согласился Кинкейд, слегка икая. — Я на минуту забыл о второй решётке. Наверное, из-за всего этого шума здесь.

Петерсен и в самом деле продолжал издавать «этот шум». Он стал орать ещё громче и неистовее, когда увидел, как они вынимают урановые решётки и неловко заменяют их пустыми решётчатыми рамами.

— С 1945 года десять тысяч учёных работают над тем, чтобы найти способ использовать обычные элементы вместо урана в реакторе! — орал он. — Они не могут этого сделать. Но двое пьяных «Посредников» собираются попробовать!

Норрис едва ли слышал этот поток взволнованных обвинений и мольбы, поскольку помогал Кинкейду сдвигать пустые решётки. Ему было немного жаль, что Петерсен так разволновался. Для этого не было причин. Они с Кинкейдом точно знали, что делали.

Или не знали? На мгновение в затуманенном сознании Норриса промелькнуло смутное сомнение. В конце концов, они с Кинкейдом не были физиками. Затем он отбросил это сомнение. Он был уверен в том, что они делают, не так ли?

Кинкейд неуверенно сел, пока меняли решётки.

— Меня немного трясёт. Эмоциональная реакция на великое научное достижение.

— Никакой эмоциональной реакции — вы так надрались, что чуть не потеряли сознание! — бушевал Петерсен.

Кинкейд с достоинством проигнорировал этот выпад.

— Включайте погрузчик и загружайте туда старый добрый висмут, Дуг.

— Норрис, не делайте этого! — хрипло взмолился Петерсен. — Это разрушит реактор и, возможно, взорвёт всю станцию!

И снова Дуг Норрис несколько смутился. Его мучили сомнения. Но потом он снова отбросил их. В его голове всё было так прекрасно ясно. Всё должно было сработать.

Он включил погрузчик. Свинцовый цилиндр с висмутом скользнул в трубу, которая доставит его в реактор, где он будет автоматически загружен в новые пустые решётки.

— Вы идиоты! — задохнулся Петерсен. — Надеюсь, вас обоих повесят за это! Когда этот реактор заработает и взорвётся…

С этого момента работа большого атомного реактора была автоматической. Через несколько минут раздался звонок и включились индикаторы.

— Первая урановая решётка сработала, — сказал Кинкейд и удовлетворённо кивнул. — Теперь мы получим энергию — много энергии.

— Через десять секунд вы не получите ничего, кроме, возможно, атомного взрыва! — воскликнул Петерсен, его лицо стало мертвенно-бледным.

Дуг Норрис внезапно почувствовал, что в нём снова зарождаются сомнения, и на этот раз они захлестнули его с головой! Вся его прежняя туманная уверенность, казалось, покинула его, стоило им завершить все операции.

Он внезапно осознал, какой безумный и ужасный поступок совершили они с Кинкейдом. Почему, во имя всего святого, они это сделали? Что за безумная причуда в их головах заставила их это сделать?

Кинкейд тоже внезапно побледнел и стал каким-то странным.

— Дуг, может, нам не стоило этого делать?

— Посмотрите на эти датчики! — закричал Петерсен диким голосом.

Глаза техника выпучились, когда он уставился на большой ряд амперметров, которые регистрировали мощность огромных турбин. Стрелки прыгали по циферблатам, и сила тока быстро увеличивалась.

— Реактор работает! — хрипло крикнул Петерсен. — Этот висмут действительно даёт атомную энергию!

Дуг Норрис внезапно почувствовал себя трезвым как стёклышко и почувствовал лёгкую тошноту. Он сел, пошатываясь, и обхватил голову руками.

Кинкейд тупо смотрел на показания амперметров, в то время как Петерсен и Торп, казалось, сошли с ума от волнения. Когда Петерсена развязали, он яростно схватил Кинкейда.

— Как вы это сделали? — закричал он. — Что вы сделали с реактором?

Кинкейд непонимающе уставился на него.

— Я уже не знаю.

— Не знаете? — взвизгнул Петерсен. — Да вы наткнулись на то, за чем учёные охотились все эти годы — на возможность использовать обычные элементы в атомном реакторе! Вы, должно быть, что-то придумали заранее!

— Мы этого не делали! — слабо возразил Норрис. — Мы были немного навеселе, и нам пришла в голову эта идея. Мы не знали, что делаем.

Внезапно Дуг Норрис напрягся. На него нахлынуло воспоминание, которое заставило его неуверенно вскочить на ноги.

— Вы не могли совершить ничего подобного по чистой случайности! — настаивал Петерсен. — Вы должны были знать, как это сделать!

— Клянусь небом, теперь я верю, что мы действительно знали, что делали, хотя и странным образом! — воскликнул Норрис дрожащим голосом. Он схватил Кинкейда за руку. — Март, пойдёмте со мной! Мы возвращаемся в Проект!

Изумление Петерсена сменилось ликованием.

— Что бы вы ни сделали, это всё ещё работает и, похоже, будет работать бесконечно! И мы можем изучить эту систему и научиться дублировать её, даже если мы никогда до конца её не поймём, вы, два маньяка, станете знаменитыми!

Но Норрис уже вывел ошеломлённого Кинкейда из комнаты.

Всю обратную дорогу до проекта «Посредник» Кинкейд ошеломлённо повторял одно и то же снова и снова.

— Мы, должно быть, были не в своём уме, раз решились на такое! Но как получилось, что мы смогли сделать всё правильно?

— Неужели вы ещё не знаете ответа? — воскликнул Дуг Норрис. — Неужели вы не понимаете, почему, как только наше сознание расслабилось после нескольких глотков спиртного, мы автоматически пошли и выполнили операцию, полностью выходящую за рамки современной ядерной науки? Что произошло с нами непосредственно перед тем, как мы выпили? Что произошло, когда наши Посредники встретили тех Радиоактивчиков в расщелине?

— Радиоактивчиков? — тупо повторил Кинкейд. — Какое отношение эти животные могут иметь ко всему произошедшему?

— Мы думали, что они всего лишь животные, низшая форма странной радиоактивной жизни, — сказал Норрис. — Но что, если их странные умы обладают интеллектом, высшим интеллектом? Интеллектом, который не преследует таких же целей и не использует те же методы, что и наш, но который так же высок или даже превосходит наш?

Он почти втащил ошеломлённого Кинкейда в пустой офис, к пультам управления Посредниками на базе.

— Возьмите под контроль Посредника и следуйте за мной, — приказал Норрис. — У меня есть идея, что если мы снова спустимся в ту расщелину, то сможем её доказать.

— Что именно доказать? — спросил Кинкейд, но машинально подчинился и взял на себя управление Посредником.

И снова Норрис и Кинкейд вывели своих Посредников с базы и повели через выжженную равнину Меркурия к Четвёртой расщелине. Двигавшийся первым Норрис, заглянул в расщелину, и увидел там разбитых Посредников, которых они ранее оставили там, и также заметил маленькие светящиеся облачка, быстро приближающиеся к ним.

Радиоактивчик поднял в воздух своё светящееся газообразное тело, чтобы окутать пульт управления Посредником Норриса. И снова, вглядываясь в его сверкающую, пульсирующую сердцевину, он почувствовал, как у него странно закружилась голова. Но на этот раз он, вне всякого сомнения, знал, что это такое.

— Гипноз! — крикнул он Кинкейду. — Гипноз, воздействующий через глаза наших Посредников прямо на наши собственные глаза и мозг! Я так и думал!

Его крик угас, когда мозг затуманился под мощным гипнотическим воздействием пульсирующего, похожего на звезду ядра Радиоактивчика.

Гипноз мог воздействовать на разум с помощью зрения, это знали все. Никому и в голову не приходило, что гипноз может действовать в космосе с помощью связующего телевизионного луча, но это происходило. Ибо Дуг Норрис, сопротивлявшийся теперь с помощью вновь обретённого знания, лишь смутно ощущал мощный гипнотический приказ, который пульсирующий мозг Радиоактивчика посылал в его собственное сознание.

— Вы больше не будете посылать сюда свои грубые машины, нарушающие наши философские размышления! — строго приказывала ему гипнотическая мысль Радиоактивчика. — В этом больше нет необходимости. Когда мы прочитали в ваших головах, что именно потребность в уране для ваших примитивных электростанций побудила вас вторгнуться сюда, мы дали вашим мозгам постгипнотическое знание о том, как усовершенствовать эти электростанции, чтобы вам не пришлось появляться здесь снова. Так что уходите и не возвращайтесь!

Подчиняясь этому мощному гипнотическому приказу, Норрис и Кинкейд развернули своих Посредников и двинулись обратно вверх по расщелине.

Только когда они снова добрались до базы, только когда они сорвали телевизионные шлемы, Дуг Норрис почувствовал, что мощная гипнотическая команда ослабла.

— Я так и предполагал! — воскликнул он. — Именно Радиоактивчики вложили это знание в наши умы! Кто может знать ядерную науку лучше, чем они?

Кинкейд, с отвисшей челюстью, уставился на Дуга.

— Значит, чтобы мы не беспокоили их, они сделали это с помощью постгипнотической команды, действующей по нашим собственным лучам для связи с Посредниками?

— Да! — воскликнул Дуг Норрис. — Ирония судьбы, не правда ли? Они действовали в соответствии с нашими собственными принципами и сделали из нас своих Посредников!

© Перевод: Андрей Березуцкий (Stirliz77)