Дисгардиум 13. Последняя битва-1

Глава 33 Наступление

Кем бы ни был на самом деле Угар-Намтар, он не сомневался в собственном превосходстве и думал, что я, сын Азмодана, босс демонов, лишенный маскировки, подвижности и боевых навыков, ничего не могу ему сделать. Теперь он хотел покопаться в моем разуме и выяснить, что я скрываю, — от его вытянутого пальца ко мне протянулась желтушная струйка призрачного дыма…

Член моего отца ему в глотку! Несокрушимая воля, моя тайная способность, сразу освободила меня от силы, которой Угар-Намтар пригвоздил меня к полу, а сейчас отразила желтую струйку!

Заметив это, демониак удивленно хмыкнул:

— Даже так? Азмодан наложил свою защиту на твой разум? — В его голосе прозвучало некое подобие уважения, тут же сменившееся привычным презрением: — Вонючий бурдюк превзошел мои ожидания! Что ж, придется приложить чуть больше усилий… — Он растопырил пальцы, и на этот раз побагровевшие струйки вырвались из каждого когтя.

Вонючий бурдюк? Только одно существо во всей Преисподней могло отозваться о моем отце в таком духе. Люций. Ни единый демон, даже предатель, не назвал бы так великого князя, а пришлый демониак вряд ли стал бы вдаваться в подробности, говоря о том, чего он ожидает от моего отца.

У меня на языке вертелись десятки язвительных ответов, которые я мог бы выкрикнуть в его уродливую морду, но не хотелось испортить сюрприз раньше времени.

Сделав вид, что едва ворочаю языком, я выдавил:

— Лю… ц…

— Нет, Ааз, — ответил тот, покачав головой. — Сейчас я не Люций, а Угар-Намтар, и эта оболочка вместе с именем ничем не хуже той, о которой ты говоришь. Имя — всего лишь звук, обозначающий конкретную плоть, а плоть — только одежда, сменить которую проще, чем поглотить чью-то душу. Твое тело и имя пополнят мой гардероб сразу после того, как выясню, кто ты на самом деле!

Ощутив, как под напором десятка ментальных щупалец Угар-Намтара ослабевает Несокрушимая воля, я начал действовать. Бесчисленные раны на его теле, нанесенные мною, продолжали кровоточить. Когда в нем пробудился разум, шкала жизни дрогнула и начала медленно опускаться — это сложно было заметить, если не вчитываться в доли процентов: она показывала 99,999381%, и число продолжало ползти вниз. А значит, теперь эту тварь можно было убить.

И где это делать, как не возле моего трона, где я еще сильнее⁈

Демонический трон 50-го уровня

Престол Ааза, босса демонической фракции.

Бонус: +198,9% к урону и защите в радиусе 10 метров.

Бонус: +132,6% к урону и защите боссу демонической фракции.

Бонус: +66,3% к урону и защите всем демонам и тварям Преисподней.

Убийство врагов и захват уровней Провала усиливают бонусы трона.

Убито врагов: 493.

Захвачено этажей: 613.

При захвате трона вражеской фракцией все бонусы переходят к захватчикам.

С момента «пробуждения» Угар-Намтара прошло не больше минуты, когда я ушел в Дьявольское ускорение и активировал Стремительность урагана.

Мир превратился в застывшую картину, где только я мог двигаться с привычной скоростью. Демониак практически застыл, когда мой первый удар, усиленный Когтем Тьмы, врезался в его грудь. Следом пошли второй, третий… Я наносил удар за ударом, методично и расчетливо. Тело босса демониаков содрогалось от каждого попадания, и медленно разливавшаяся черная кровь теперь вытекала вместе с жизнью.

Угар-Намтар пытался защищаться, но все его движения были предсказуемыми и неторопливыми, как у глубиннолавовой черепахи, а я танцевал вокруг него в собственном временном потоке.

Шкала его здоровья таяла очень медленно. Несмотря на мое огромное преимущество в уровнях, организаторы Игр, очевидно, наделили Угар-Намтара огромной защитой: каждый процент его жизни снимался десятками мощнейших ударов Кулаком-молотом. Впрочем, я не чувствовал усталости, только злое, мстительное удовлетворение от того, как корчится и страдает существо, считавшее себя неуязвимым.

В какой-то момент в застывших глазах Угар-Намтара начала зарождаться ярость, пришедшая вместе с осознанием происходящего: для него прошли секунда-две, и за это время его исполинское тело дернулось сотни раз.

Нас окружало облако кровавого тумана: сотни ран, нанесенных с невообразимой скоростью, превратили воздух в смолянистую взвесь. После очередного удара его исполинское тело медленно, величественно начало заваливаться назад. Оставалось 50% жизни… 40%… 30%… 20%…

Даже падая, Угар-Намтар пытался сражаться. Его когти рассекали воздух там, где я был мгновение назад, хвост бил подобно исполинскому бичу — но все впустую. В Дьявольском ускорении я видел каждое его движение задолго до того, как оно начиналось.

10%! На его морде гримаса ярости начала сменяться страхом, а я, предвкушая победу, задвигался еще быстрее…

…и вдруг время словно споткнулось. Последний удар, который должен был добить гада, встретил знакомое сопротивление: плоть Угар-Намтара снова стала слабо осязаемой, будто сотканной из тумана.

Финал казался таким близким, у врага остался 1% жизни — и он снова не воспринимает урон⁈

Ярость затопила сознание — я бил и бил по неуязвимому телу, но тщетно: разум покинул эту оболочку, когда вселившийся в нее Люций сбежал. Угар-Намтар, босс демониаков, формально остался жив…

Дав пинка истекающей кровью кукле, я выругался. В этом месте власть неумирающих была безраздельна, а Угар-Намтар окончательно подтвердил, что они не просто в сговоре с Бездной — неумирающие ей подчиняются! Чем еще объяснить вопиющие нарушения правил Демонических игр в угоду демониакам и призванным?

Но какой смысл? Что им пообещали Бездна и Люций? Или, наоборот, чем пригрозили?

От этих загадок у меня заныл левый рог. Машинально потерев его, я пока отбросил эти мысли, сосредоточившись на том, что было прямо передо мной: туше Угар-Намтара — смердящей, истекающей кровью и содержимым внутренностей. Куда делся тот, кто ею управлял?

На прошлых Играх призванные на ночь покидали Окаянную брешь, возвращаясь в свой мир. Люций проникал в эту оболочку так же, как неумирающие — в другие свои тела?

Что-то здесь было не так. Интуиция, обострившаяся в последние дни, буквально кричала об этом. Что, если Люций в Окаянной бреши управляет двумя телами? Демониаки говорили, что Угар-Намтара днем беспокоить нельзя под угрозой развоплощения. Значит, Люций вселяется в него только ночью, а днем…

Днем дерется за смертных! Но в чьем теле?

Я активировал ключ-кристалл, и пространство вокруг наполнилось призрачным светом, связывая меня с командирами.

— Молох, Аваддон, Агварес, доложите обстановку, — потребовал я, продолжая настороженно следить за безвольно распростертым телом Угар-Намтара. — Есть что-то необычное?

Первым отозвался Молох, рыкнув:

— Так точно, есть! Помнишь Скифа, того смертного, что убил Лилит? С утра, после нашего отступления, он положил сотни демонов, и нам пришлось отступить ниже, под защиту запертых врат тридцатого этажа. Мы наблюдали за ним, и буквально минут пять назад он просто рухнул без чувств. Прямо посреди боя! И знаешь, что самое странное?

— Вы пробовали его убить, но у вас ничего не получилось?

— Да! Вскоре он пришел в себя, но драться с нами не стал — сразу отступил наверх, будто что-то его спугнуло.

— Только пятки сверкали, — добавил Аваддон. — Уж что-что, а страх я чувствую хорошо. Ты имеешь к этому отношение, Ааз?

— Хм… Может быть…

Время падения Скифа точно совпадало с моментом, когда Угар-Намтар обрел разум, а в себя он пришел тогда, когда я почти его добил. Слишком точно для простого совпадения. Значит, бить нужно одновременно оба тела? Если, конечно, не найдется, куда еще ему сбежать…

— Вы на тридцатом? — спросил я.

— Нет, выдвинулись наверх, идем по двадцать девятому, — ответил Молох.

— Ждите меня там…

Хаотический прыжок перенес меня с тушей Угар-Намтара прямо к нашим. Кто-то отшатнулся, кто-то выругался, а Агварес, оказавшийся ближе всех, просто присвистнул, разглядывая бесчисленные раны босса демониаков, откуда все еще сочилась черная кровь.

— Ты взял пленника? — поинтересовался генерал.

— Скорее, кусок мяса, который никак не удается добить. — Я швырнул тушу на пол и осмотрелся.

Меня перенесло на открытое пространство, забитое демонами. Кое-где в неглубоких впадинах булькали озерца лавы, а их свет отражался от высокого потолка пещеры.

— Это Угар-Намтар, босс демониаков, — сказал я. — Люций вселяется в эту оболочку по ночам, а днем, похоже, развлекается в теле того самого Скифа. Как вам такой фокус?

— Люций? — ахнул Агварес.

— Угу, он самый. Признался, когда думал, что подчинил меня. Пока разум Угар-Намтара пуст, тело неуязвимо.

— Подлая тварь! — прорычал Аваддон, пиная тушу. — Похоже, эта марионетка обретает призрачную форму и материализуется только с кукловодом внутри.

Молох приблизился, схватил Угар-Намтара за рог и приподнял его голову. Вгляделся в его глаза, сплюнул, после чего, с омерзением отбросив тело, спросил меня:

— Зачем ты притащил его сюда?

— Чтобы добить, когда Люций вернется в это тело. Вы же понимаете, что произойдет, когда Угар-Намтар, босс демониаков, будет убит?

Я всей кожей ощутил, как демоны один за другим осознали открывшуюся возможность.

Молох первым обнажил клыки в кровожадной ухмылке, рокотнув:

— Их выкинут с Игр!

— Да!

По рядам легионеров прокатилась волна утробного рычания.

— Мы захватим их базу и станем сильнее! — прорычал Аваддон. — Потом развоплотим смертных!

— И все эти выродки ответят за наших братьев, когда мы вернемся в Преисподнюю! — закричал Агварес.

Легионеры взревели. В их глазах пылала жажда мести: за каждого павшего демона, за каждую каплю пролитой крови, за само предательство. Сотни глоток исторгли боевой клич, эхом прокатившийся по этажу.

Покрутив головой и не найдя воина своей когорты, я позвал рокотанка:

— Рубин!

— Да, центурион⁈ — грянул из толпы его громоподобный голос.

— Босс! — поправил его Горвал, врезав локтем под ребро.

— Да, босс⁈ — исправился Рубин.

— Твоя задача — Угар-Намтар. Будешь тащить его на себе. Каждую минуту или даже чаще пробуй оторвать ему голову. Если начнет отрываться, значит, гад вернулся в это тело — тогда ори во всю глотку!

— Есть!

Рубин взвалил на плечи массивное тело Угар-Намтара.

— Остальным — готовность к бою! — приказал я. — Мы идем наверх! Главная цель — Скиф. Если не встретим его, будем прорываться на базу смертных.

— Стой! — рявкнул Молох. — Неплохо было бы запечатать тварь. Все! Помогайте! Вяжите Угар-Намтара всеми печатями, какие знаете. Я хочу, чтобы эта туша была упакована, как подарок на день рождения Диабло!

Высшие демоны окружили тело Угар-Намтара, набрасывая на него сеть из древних печатей. Я узнал пульсирующие символы Несвободы и Неподвижности, а последним лег знак Нехочухи — самый коварный из запирающих знаков, не отнимающий силы, но опутывающий разум паутиной безволия.

К лестнице на двадцать восьмой этаж я шел, чувствуя, как внутри клокочет жажда битвы: время хитрых маневров, засад и ловушек прошло. Сейчас мы сокрушим смертных в открытом бою! За моей спиной глухо рокотали легионы, готовые к резне.

— Ааз…

Услышав голос Ридика, я обернулся. Он поскреб когтем подбородок и задумчиво проговорил:

— Знаешь, я тут подумал… Если в теле Скифа сейчас Люций, то где же сам Скиф?

Его слова ударили подобно молоту. И почему я сам об этом не подумал? Все загадки, все странности вокруг этого смертного вдруг начали складываться в единую картину, но… Взревев, я помотал головой — не время погружаться в размышления и терять концентрацию перед битвой.

— Умеешь ты поднять настроение начальству, Шутник, — промурлыкала Лерра.

Демоны остановились, увидев мое замешательство. Сотни горящих взглядов впились в меня, ожидая приказа.

— Начинаем наступление, — прорычал я, отбросив мысли о Скифе.

Мы двинулись наверх. Я шел первым, окруженный остатками своей когорты и генералами. Я отметил, что Деспота, Сильвы и Тарзака нет, но промолчал: у них была своя миссия. За нами катилась лавина из почти трех тысяч легионеров, поднятых силой Морены, и жалкие остатки выживших в бойне Очага Пустоты.

Двадцать восьмой этаж встретил нас неожиданностью: твари Преисподней все еще мирно бродили по этажу. Смертные еще не завершили зачистку… или?

Демоны быстро рассредоточились по этажу и вернулись с донесением: призванных здесь нет. Я собрался самостоятельно исследовать верхние этажи, но Молох удержал меня за плечо.

— Останься, — проговорил он, указав взглядом на Рубина с тушей Угар-Намтара на плече. — Вдруг демониак очнется?

Бесы-разведчики, посланные генералом, вернулись, когда мы поднялись до двадцать шестого.

— Нар’зарат! — пропищал старший, вскидывая костлявую руку. — Путь наверх до двадцатого свободен! Смертные отступили!

— Но почему? — прорычал Аваддон, и в его голосе звучало недоверие. — Ааз, это может быть засада! Хитрость Люция!

— Или что-то у них там происходит… — предположил я. — Осторожно продолжайте подъем. Я скоро вернусь.

Хаотический прыжок забросил меня на девятнадцатый этаж, где царила мертвая тишина. Смертные перебили всех тварей Преисподней и исчезли. Надеюсь, Молох догадается оставлять на этажах по демону, чтобы захватить их…

В убыстрении я перемещался наверх, этаж за этажом. Пятнадцатый… тринадцатый… одиннадцатый — везде одна и та же картина, словно все живое в спешке покинуло эти уровни.

Только на десятом до меня донеслись низкие, растянутые из-за ускорения звуки, похожие на утробное рычание. В замедленном времени я различал лязг металла и хриплые выкрики команд.

За поворотом коридора открылась впечатляющая картина: Деспот, Сильва и Тарзак во главе сотни демонов теснили к стене группу призванных. Но самым удивительным было то, что рядом с демонами сражались… смертные из Чистилища, и было их около двух сотен! Они бились с яростью обреченных, словно мстили своим бывшим союзникам! К моему облегчению, все знакомые призванные были живы: Ирита, Дестини-Морена, Шиндлер-Жнец и остальные.

Заметив меня, сын Диабло приветственно вскинул окровавленную руку, похожую на алебарду.

— Грог-х-р, собрат Ааз! — закричал он на демоническом. — Смотри, кого я привел! Они стали нашими соратниками и будут биться за Преисподнюю!

Я кивнул, принимая новых союзников, и проревел:

— Смертные Чистилища! Демоны! Пора преподать урок прихвостням Бездны!

Призванные, до этого момента еще державшие строй, дрогнули, заметались — они узнали меня, узнали того, кто разметал их товарищей на первом этаже утром. Некоторым удалось прорвать окружение, но это отсрочило неизбежное лишь на мгновение: в Дьявольском ускорении я настиг их одного за другим, а после вернулся помочь добить тех, кто еще сопротивлялся в кольце демонов и их новых союзников. Все смертные были развоплощены мной или отправлены на перерождение союзниками — если, конечно, у них имелись дополнительные жизни.

Дождавшись остальных демонов, мы продолжили наступление, но так больше никого и не увидели.

Первый этаж Провала встретил нас тишиной. Мы выстроились полукругом у входа: три тысячи демонов, жаждущих крови, и две сотни смертных, объединившихся с нами. А, и два Старых бога в телах живых мертвецов, Дестини и Шиндлера.

За нашими спинами Рубин продолжал удерживать не подающее признаков жизни тело Угар-Намтара, закованное в руны и печати.

В дальнем конце зала темнели исполинские врата, ведущие к базе смертных. Пока они оставались запертыми — сначала требовалось захватить этаж. Но захват не начинался! Значит, где-то там, в темных углах, прятались смертные.

— Выкуривайте их, — прорычал я. — Нужен полный контроль над этажом.

Демоны рассыпались веером, прочесывая каждую пядь. Вдруг из бокового прохода раздался знакомый голос:

— Грог-х-р! Вижу врага!

В полумраке затаились три смертных чародея, готовых дорого продать свои жизни. Они даже не успели поднять руки для заклинания: три Молота — и все было кончено.

В моем поле зрения вспыхнули алые руны:

Осталось противников на первом этаже: 0.

Захват первого этажа демонами: 0%…

До полного захвата: 60 минут.

Оставалось только ждать. Час, отделяющий нас от финальной битвы за Провал.

Демоны застыли в ожидании, не сводя глаз с врат, но оно затянулось.

Целый час мы провели в напряжении. Наши генералы и лидеры смертных Чистилища негромко общались, гадая, чем вызвано отступление смертных из Провала. Все выводы сводились к одному: Люций испугался и спрятался под защитой базы. Скорее всего, у босса призванных Лариона есть какие-то сверхвозможности, да и наверняка у него имеется свой трон, дарующий фракции хорошие бонусы.

Первый этаж захвачен демонической фракцией!

В этот момент исполинские створки врат дрогнули. По их поверхности зазмеились огненные трещины, разрушающие магические печати.

— Готовьтесь! — прорычал я.

В один момент защита врат рухнула, и они распахнулись. Взревев, мы рванули по широкой лестнице вперед, выбираясь на поверхность. Окаянная брешь расстилалась перед нами, внизу виднелись деревенька, лес, кладбище.

Путь к деревне преграждала армия смертных. Впереди всех высилась фигура в черных облегающих доспехах, с длинными косами, торчащими из кулаков и локтей.

Скиф. Или тот, кто сейчас контролировал его тело.