Дисгардиум 13. Последняя битва-1

Интерлюдия 3 Нур-Шаррур

Нур-Шаррур родился две тысячи шестьсот лет назад в Вавилоне, во времена правления Навуходоносора II. Его имя означало «Свет царей», но свет в нем давно погас, оставив лишь тени и жажду власти.

Он был жрецом Сжигателя — Нергала Истребляющего, бога подземного царства и чумы. Не благочестие привело его в храм, а жажда власти. В должности младшего жреца он получил доступ к сокровищнице и право вершить суд над простыми горожанами.

День за днем Нур-Шаррур превращал храм в рассадник порока. Брал взятки за «искупление» грехов, торговал рабами, проводил тайные оргии под видом священных ритуалов. Человеческие жертвоприношения, совершенные им во славу Сжигателя, исчислялись тысячами, но, даже если бы бог не требовал этого, Нур-Шаррур все равно бы их проводил. Ему нравилось истязать и убивать, постоянно терзало желание заглянуть в затухающий взор умирающего, выпить его ускользающую в подземное царство душу.

В подземельях храма он создал тайный культ для развращенных аристократов. Там под покровом ночи совершались такие ритуалы, что даже самые закоренелые грешники бледнели от ужаса. Крики жертв сливались с ритмом барабанов, а дым благовоний пропитывался медным запахом крови.

Главным наслаждением для Нур-Шаррура были не сами убийства, а момент, когда очередной «благородный» участник культа понимал: обратного пути нет. Когда в их глазах гасла последняя искра человечности, он чувствовал себя творцом нового порядка.

Благодаря покровителям, его злодеяния оставались безнаказанными двадцать четыре года, но все оборвалось в ночь летнего солнцестояния. Стража ворвалась в храм прямо во время жертвоприношения. Нур-Шаррура окружили копья, а в глазах верховного жреца читался смертный приговор.

Казнь была медленной. Три дня он висел на столбе посреди площади, пока палачи сдирали с него кожу. Мухи откладывали яйца в его еще живую плоть, а горожане забрасывали нечистотами.

Он умер, проклиная всех богов и призывая силы тьмы.

И тьма ответила.

Говорят, каждый грешник помнит свой первый миг в Аду. Для Нур-Шаррура это было падение. Бесконечное падение сквозь удушающую тьму, где каждый вздох обжигал легкие серным пламенем. Крики других проклятых душ сливались в какофонию безумия, но он различал в ней слова на давно забытых языках: мольбы о пощаде, проклятия и безумный смех.

Первое столетие Нур-Шаррура терзали в котле кипящей крови его жертв. Но там, где другие грешники выли от боли и молили о пощаде, он смеялся. «Это все? — хрипел он демонам-мучителям. — Моим живым жертвам приходилось хуже!»

В какой-то момент его заметил Азазель, один из высших демонов. «А ты хорош», — ухмыльнулся он, и Нур-Шаррура перевели в другой круг Ада. Там грешников не мучили — там их ломали, превращая в демонов. Чтобы стать исчадием Ада, требовалось уничтожить в себе искру Создателя.

Нур-Шаррур справился за каких-то жалких пять веков. Он не просто мучил других грешников — он дробил их души, рвал их, впитывая страдания и страхи. Каждое поглощение, каждая мука делали его сильнее, постепенно выжигая остатки человечности.

Он сокрушал их мечты о лучшем будущем для потомков, являясь к живым в моменты отчаяния, предлагая сделки, от которых невозможно отказаться. Золото, власть, месть — все это становилось крючком для ловли душ. А после — годы изощренных манипуляций, превращающих жизнь жертвы в персональный ад, где каждое решение вело к еще большему падению. К моменту истинной смерти грешники проклинали день, когда поддались шепоту Нур-Шаррура, но было поздно: их души уже принадлежали ему.

Демоны-мучители приходили смотреть, как он работает, учились его методам. Даже в Аду существуют границы жестокости, но Нур-Шаррур переступал их все, наслаждаясь каждым мгновением чужой агонии.

Когда последняя искра человечности погасла в его душе, начала проявляться истинная демоническая сущность. Это не было похоже на пытки в кипящей крови или терзания крюками. Трансформация ощущалась иначе — словно кто-то стирает твою личность ластиком, оставляя пустой холст для новой. Кроме того, изменения коснулись и физиологии: кожа почернела и затвердела, превратившись в костяные пластины, на спине выросли крылья, больше похожие на лохмотья, пальцы удлинились и заострились, превратившись в когти.

Став демоном, он влился в воинство Ада. Здесь царила железная иерархия: архидемоны, высшие демоны, адские палачи, искусители душ. И во главе — Властелин Бездны, Темный Князь, Отец Лжи — сам Сатана, чьей незримой рукой управлялся Ад. Даже в Аду никто не знал, откуда пришел Враг Рода Человеческого и в чем его конечная цель.

Смертные придумали множество историй о его происхождении. Одни верили, что он падший ангел, первым восставший против Создателя, низвергнутый с Небес. Другие утверждали, что он существовал всегда — как дух тьмы и разрушения, близнец-антипод самого Создателя, рожденный вместе со светом в момент создания вселенной. Третьи считали его древним змеем, порождением первозданного Хаоса, что каждую ночь пытается пожрать солнце. Были и те, кто видел в нем не врага богов, а одного из них — хитрого и коварного обманщика, чьи интриги однажды приведут мир к концу времен.

Но все это были лишь слухи, легенды, которые сам Темный Князь никогда не подтверждал и не опровергал.

Однако достоверно было известно, что Сатана имеет множество обличий среди смертных. Ни один демон не мог похвастаться, что видел истинный лик Темного Князя — лишь его проявления в мире людей: успешный торговец, чья жадность разоряла целые города; военачальник, ведущий армии на бессмысленную бойню; блестящий философ, чьи идеи отравляли умы поколений; прекрасная куртизанка, разрушающая судьбы королей; скромный советник, толкающий правителей на путь к тирании…

Адом же он управлял незримо, через иерархию демонов, каждый из которых считал, что выполняет волю Темного Князя, но никогда не мог быть уверен в этом до конца. Его замыслы и истинные цели оставались тайной даже для высших архидемонов.

У каждого были свои обязанности в вечной войне за человеческие души. Нур-Шаррур быстро нашел свое место: он стал одним из адских искусителей, тех, кто склоняет людей к греху.

Его метод отличался от грубой силы других демонов. Никаких явлений в вихре пламени или устрашающих видений. Он предпочитал тонкую работу: шепот в ухо священнику о молодой прихожанке, намек торговцу на легкие деньги, убеждение правителя чрезмерно использовать власть. Шаг за шагом, капля за каплей, пока жертва сама не превращалась в худшего из грешников.

Это была важная задача. Ад существовал благодаря человеческим порокам и слабостям, питаясь тьмой, что таится в каждой душе. Особенно сладкими были падения тех, кто считал себя праведником: жрецов, проповедников, служителей храмов. Будучи людьми, они не могли избежать искушений и часто, сами того не ведая, служили целям Ада. Осуждая других, забывали древнюю мудрость о том, что лишь безгрешный имеет право бросить камень. А демоны только помогали проявиться тому, что уже таилось в глубинах человеческой души, — каждый раз оставляя решение за самим человеком.

Смертные всегда боялись одержимости демонами. За двадцать шесть веков Нур-Шаррур видел, как менялись их представления об этом. Древние жрецы и шаманы считали, что злого духа можно изгнать дымом трав и ритуальными плясками. Позже священники размахивали крестами и кропили святой водой бьющихся в судорогах несчастных.

Нур-Шаррура это веселило, ведь чаще всего эти «одержимые» действительно были безумны, просто шло то умопомрачение не от демонов, а от собственных страхов и пороков. Лишь в редких случаях, когда смертный был уже бесполезен демонам в качестве носителя, а его душа неизбежно направлялась в Ад, демон позволял себе развлечься. Тогда да — тело билось в судорогах, изо рта шла пена, звучала древняя речь. Последние дни жертвы превращались в представление, призванное смутить, напугать свидетелей и как можно скорее добить изношенную плоть, отправив душу в Ад.

Настоящая одержимость была куда тоньше и страшнее. Демон не захватывал тело в припадке — он сливался с душой носителя, становясь с ним единым целым. Человек продолжал считать все решения своими собственными, даже не подозревая, что его воля давно переплелась с чужой. Такие носители могли годами и десятилетиями жить обычной жизнью, занимать высокие посты, руководить другими людьми. И каждый их поступок, каждое решение незаметно вело к увеличению страданий и греха в мире.

Каждый одержимый становился новым источником порока, заражая других. Успешный торговец развращал целый город алчностью. Военачальник сеял семена жестокости в сердцах своих солдат. Судья, отправляя невиновных на казнь, плодил ненависть и отчаяние. Через таких носителей демоны плели свою паутину влияния, создавая целые империи греха, где один порочный поступок вел к другому, еще более страшному.

Ад жил по своим законам. Здесь были свои города из черного камня и стали, где демоны строили козни и плели интриги. Были места пыток, куда попадали особо «интересные» души. Были залы для пиршеств, где подавали изысканные блюда, приготовленные из страданий и боли. Все как в легендах смертных, только гораздо… изощреннее. Ведь каждый демон когда-то был смертным, полным пороков.

Но за последний век все изменилось. Дело было не только в том, что люди перестали верить в ад и вечное проклятие. Древние религии теряли последователей, а с ними таяла и сила веры — той самой, что прокладывала путь душам в рай или ад. Даже та вера, что бурно расцвела в начале двадцать первого века, обещая правоверным райские кущи с девственницами, а грешникам — вечные муки, угасла после великой войны, выжегшей и стершей целые страны с лица земли.

Что-то случилось с самими душами. Они словно… исчезали. Даже самые отъявленные грешники, чьи души должны были гореть в адском пламени, подпитывая демонов, просто растворялись в пустоте. Нур-Шаррур чувствовал это каждый раз, когда пытался затянуть очередную душу в Ад: будто кто-то более могущественный уже предъявил на нее права.

Однажды он услышал разговор двух высших архидемонов.

— Небеса пусты, — сказал один. — Души праведников тоже исчезают в никуда, словно кто-то закрыл врата.

— Что-то… или кто-то собирает урожай, — ответил другой. — И это не мы. Даже Он молчит. Когда ты в последний раз слышал Его глас?

— Ты о… — Первый осекся, будто само имя стало запретным. — Думаешь, Он просто… ушел? Оставил свое творение?

— Работа окончена. — Второй издал смешок. — Темный Князь подозревает, что пришло время Жатвы. Только вот кто жнец?

— Думаешь, есть и другие?

Они замолчали, заметив Нур-Шаррура, но он уже понял: высшие знают больше, чем говорят. В их словах таился намек на что-то большее. Что-то изменилось в самом устройстве мироздания, словно невидимый присматривающий глаз закрылся, уступив место другому взгляду.

Несколько лет в Аду ходили слухи. Говорили, что смертные то ли создали, то ли нашли новый мир, где поток душ не иссяк. Шептались, что Темный Князь уже нашел туда путь и готовит плацдарм для всего Ада. Надеялись, что слухи эти правдивы. В конце концов, когда ты существуешь тысячелетиями, а потом осознаешь, что без притока душ даже демоны теряют бессмертие, любая надежда становится якорем, удерживающим от безумия.

Поэтому, когда Темный Князь собрал всех демонов Ада, Нур-Шаррур почувствовал, что грядет нечто невероятное. Воздух звенел от напряжения, даже вечное пламя словно притихло, прислушиваясь к словам Сатаны.

— Дети мои! — Голос Темного Князя был подобен грому и шепоту одновременно. — Пришел наш час. Вы чувствуете, как слабеет наша обитель? Как истончаются стены между мирами? Как угасает пламя, что питало нас тысячелетиями? — Он обвел взглядом море демонических лиц. — Мы покинем Ад, но не ради Судного дня, как пророчили идиоты-смертные. Нет, мы оставим эти древние стены ради нового дома. Места, где души по-прежнему сильны, где грехи обретают новые формы, где правила… иные. Мир тот слаб, а его единственная богиня — наша союзница…

Три миллиона демонов — именно столько отберет Сатана для первой волны вторжения. «Первой» — это слово зловещим эхом отдавалось в сознании каждого обитателя Ада, потому что слово давало ложную надежду тем, кто останется, ведь в список попадут лишь сильнейшие, те, кто веками и тысячелетиями верной службы доказал свою преданность Темному Князю.

План повелителя был столь же прост, сколь и ужасен. Использовать всю оставшуюся энергию Ада для единого сокрушительного удара — массового прорыва в мир смертных. Не просто явиться призрачным воплощением или временно вселиться в одержимого — нет, полностью захватить контроль над телами живых людей, а затем направить их к загадочным капсулам, переносящим в иной мир — Дисгардиум.

Нур-Шаррур не до конца понимал замысел Темного Князя, но ощущал его грандиозность. Ужас таился в том, что у демонов не было права на ошибку: покинув Ад, они уже никогда не смогут вернуться, ибо такой прорыв означает неминуемое разрушение истинного тела.

Но страшнее всего была мысль, которая закралась даже в головы низших демонов: если вся энергия Ада будет растрачена на первую волну, откуда возьмутся силы для прорыва тех, кто останется? Нур-Шаррур осознал чудовищную правду: остальные обречены. Без Темного Князя и притока новых душ адское пламя неизбежно угаснет, а оставшиеся в Аду демоны сгинут навсегда. Первая волна станет последней.

Он метался в мучительном ожидании, пока не увидел свое имя в списке избранных. Только тогда смог наконец вздохнуть с облегчением.

Архидемоны, посвященные в план Сатаны, провели инструктаж. Демонам предстояло прорваться в мир смертных, но не чтобы остаться там. Нет, реальность была лишь точкой перехода. Главной целью стали загадочные капсулы погружения — устройства, позволяющие переместить сознание в новый мир. В Дисгардиум.

Но и это не было концом пути. Оказавшись там, они должны были немедленно оборвать свою жизнь. По правилам того мира все погибшие попадали в Чистилище, где влияние Темного Князя особенно сильно. Оттуда он мог перенести их в местную Преисподнюю, где им предстояла главная задача — быстро усилиться, свергнуть тамошних князей и установить новый порядок.

Когда прозвучал сигнал, он ощутил, как его сущность растворяется в потоке адской энергии. Мгновение — и он уже смотрел на мир глазами своего старого подопечного Чена Вэя, торговца «радостью».

Воспоминания захваченного тела хлынули потоком: дорогая квартира в элитном районе сингапурского дистрикта, тайные встречи, чемоданчики с товаром. «Блаженство» — синтетик нового поколения, растягивающий миг наслаждения в вечность. «Вечность» — препарат, искажающий восприятие времени так, что секунда превращается в часы эйфории. Безупречная репутация, связи в высших кругах, прикрытие в виде легального бизнеса.

В этот самый момент в подпольном баре Чен проводил сделку с якудзой — представителем Триады в японском дистрикте. Сто миллионов темных фениксов за новую партию. Тело отчаянно сопротивлялось вторжению: Чен был не из слабых, его разум цеплялся за каждую щель в сознании, пытаясь вернуть контроль. Но тысячелетний опыт демона превратил эту борьбу в простую формальность.

— Вэй-сан? С вами все в порядке? — спросил покупатель, заметив странное поведение дилера, который оборвал речь на полуслове и устремился прочь.

Нур-Шаррур даже не повернул головы — одним молниеносным движением он вырвал якудзе горло. Кровь брызнула на дорогой костюм, окрасив белоснежную ткань багровым. Крики ужаса слились с грохотом опрокинутых столов и звоном разбитого стекла.

Два охранника, стоявшие у двери, среагировали мгновенно. Первый выхватил импульсный излучатель, второй активировал тазер. Нур-Шаррур усмехнулся: жалкие игрушки смертных. Уклонившись от разряда тока, он схватил первого охранника за руку с излучателем и резким рывком вывернул конечность, ломая кости. Энергетический заряд ушел в потолок, оставив дымящуюся воронку. Второй охранник бросился в рукопашную, но демон, используя тело первого как щит, с нечеловеческой силой швырнул его в нападавшего. Оба рухнули на пол бесформенной грудой.

Еще трое выскочили из подсобки, поливая пространство импульсными зарядами. Синие всполохи энергии рассекали воздух, а Нур-Шаррур двигался между ними словно смертоносная тень. Удар, хруст, крик. Еще удар — и чья-то голова встречается со стеной. Последний охранник успел только широко раскрыть глаза, прежде чем демон впечатал его в барную стойку.

Игнорируя доносящиеся сзади стоны и проклятия, Нур-Шаррур устремился к выходу. У него была цель поважнее, чем эти жалкие смертные.

Захваченное тело помнило дорогу домой. Пятнадцать минут безумной гонки на флаере по ночному городу — и вот она, капсула виртуальной реальности, последняя модель «Альтера Вита».

Нур-Шаррур подключился к системе. У Чена Вэя уже был аккаунт в «Дисгардиуме» и персонаж — Тяньну, воин-титан 184-го уровня, рядовой член клана «Лазурные драконы». Некоторое время демон изучал память, новое тело и окружение — он оказался в городке Улт-Бахур севернее Мертвых пустошей.

Тяньну стоял у борделя. Через грязную улицу возвышался храм Бездны, богини этого мира. Вход охраняли двое в тяжелых латных доспехах.

Выполняя инструкции архидемонов, Нур-Шаррур не стал медлить. Он бросился на стражей с голыми руками, даже не обнажив меч.

— Языческое отродье! — взревел стражник и вытащил меч.

Первый удар пришелся Нур-Шарруру в живот — зачарованный клинок стража вошел по рукоять, выпуская наружу дымящиеся внутренности. Кровь хлынула на растрескавшиеся камни мостовой, окрашивая их в багровый цвет. Второй страж, видя безумие нападавшего, рассек титану горло — лезвие вошло глубоко, почти отделив голову от тела.

Тяньну рухнул на колени, захлебываясь собственной кровью, но на его лице застыла странная улыбка. Последним, что он увидел, был меч, занесенный так, чтобы рассечь его череп надвое.

Перед глазами вспыхнули слова на языке этого мира. Благодаря памяти носителя Нур-Шаррур понял, что погиб и сейчас его перенесут в Чистилище. Демон улыбнулся бы, если бы мог: все шло по плану. В последний момент он ощутил, как сознание Чена пытается сопротивляться, но было поздно.

Чистилище встретило его водоворотом серого ничто — бесконечного пространства без верха и низа, где само понятие направления теряло смысл. Но Нур-Шаррур чувствовал: он не один. Здесь собрались другие демоны Ада, прошедшие тот же путь через захваченные тела смертных, объединенные общей целью.

И тогда явился он — их повелитель, которому они служили тысячелетиями. Впервые за всю историю существования Ада демоны узрели истинный лик своего Темного Князя. Он был прекрасен той нечеловеческой красотой, что заставляет души съеживаться от ужаса и восторга одновременно.

— В этом мире имя мне Люций, — прозвучал голос, от которого Нур-Шаррур задрожал, и окружающая тьма сгустилась, обретая материальную форму. — Вкусите же плоть мою.

Первыми приблизились архидемоны, за ними потянулись высшие демоны Ада. Когда очередь дошла до Нур-Шаррура, он с благоговейным трепетом и жадностью впился зубами в протянутую длань Люция, вырывая кусок живой тьмы.

Плоть Темного Князя обжигала нутро подобно расплавленному металлу, но вкус ее был столь восхитителен, что Нур-Шаррур ощутил укол отчаяния: никогда больше ему не доведется отведать подобного. В этот момент каждому было позволено выбрать новое имя, и он с презрением отбросил нелепое Тяньну, вернув себе то, что ему дали при рождении.

— А теперь запейте кровью моей, — произнес Люций, и сердце Нур-Шаррура затрепетало от предвкушения.

Демоны пили густую тьму, сочившуюся из ран повелителя, и с каждым глотком их сущности претерпевали чудовищные метаморфозы.

Нур-Шаррур чувствовал, как изменяется его титаническое тело: кожа покрывалась металлической чешуей, прорастали новые суставы и кости, плоть приобретала немыслимые формы. Боль была невыносимой, словно каждая клетка его естества плавилась и перековывалась заново, но он не издал ни звука: слишком великой была честь принять частицу истинной сущности Темного Князя.

С каждым глотком проклятой крови менялась не только внешность, но и суть демонов. Они становились частью этого мира — не демонами, но демониаками, одержимыми, чтобы отличаться от местных демонов.

А вместе с этим Нур-Шаррур осознал, что старая иерархия рухнула: все демоны начинают сначала. Теперь имела значение лишь сила и преданность Люцию.

Завершив обряд, Люций открыл портал в Преисподнюю этого мира — пародию на их Ад. Это действительно была пародия — Нур-Шаррур ухмыльнулся, узнав, что в Дисгардиуме тоже был свой Нергал, только не Сжигатель, а Лучезарный.

В этом мире правили великие князья Диабло, Белиал и Азмодан. Они должны были пасть вместе со своими легионами. Их хао требовалось для усиления Темного Князя и демониаков, а сдавшимся предстояло сделать выбор: искажение и обращение в демониака или смерть.

На некоторое время демоны Ада затаились, чтобы усилиться и адаптироваться к новому миру и его правилам. Их орды скапливались далеко от глаз местных князей, формируя Пустотный легион.

В Аду Нур-Шаррур, один из тысяч искусителей, был вечно в тени архидемонов и высших демонов. Но здесь, в новом мире, все начиналось заново. Старая иерархия рухнула, и каждый демониак мог возвыситься, если проявит себя. Путь к милости Люция лежал через кровь и победы.

События развивались стремительно. Под командованием генерала Астарота, демона не из Ада, но чем-то заслужившего доверие Люция, они прошли через Преисподнюю как нож сквозь масло. Последняя битва у Очага Пустоты стала настоящей бойней: объединенные легионы трех доминионов были практически уничтожены. Остатки скрылись в Очаге Пустоты.

Легионы Преисподней пали, но триумф Пустотного легиона был лишь началом. Когда дым последней битвы рассеялся, Люций объявил о грядущих Демонических играх. Отбор участников он доверил Астароту.

Нур-Шаррур видел, как центурионы когорт ходили между рядами демониаков, выбирая лучших. Учитывались не только сила и боевое мастерство, но и хитрость, коварство и жестокость, проявленные в битвах. Среди отобранных попадались и бывшие демоны Ада, и те, кто некогда служил в легионах Преисподней: предатели, перешедшие на сторону Люция и принявшие его дар.

В последней битве у Очага Пустоты Нур-Шаррур особенно отличился. Когда отряд демонов-ветеранов попытался прорвать окружение, он не стал их убивать сразу, а использовал старые навыки искусителя: позволил им поверить в спасение, дал надежду. А потом методично уничтожил одного за другим, растягивая агонию каждого на долгие минуты.

Их крики привлекли внимание Вер’Шалоха, одного из легатов Астарота. Четырехрукий исполин, бывший когда-то ракшасом, наблюдал за расправой с явным интересом. Когда последний демон испустил дух, Вер’Шалох приблизился к Нур-Шарруру.

— Ты понимаешь истинную суть боли, — прогрохотал легат. — На Играх нужны такие, как ты. Те, кто способен не просто убивать, но ломать дух противника.

Так Нур-Шаррура отобрали для участия в Играх, включили в элитный отряд демониаков под командованием Вер’Шалоха. Другими лидерами стали Вер’Мамукт, Вер’Зерат, Вер’Растор и Вер’Хулат. Все — искаженные демоны Преисподней. Нур-Шаррур понимал мудрость решения Темного Князя назначить главными не древних демонов Ада, а тех, кто родился в этом мире и прошел через сотни Игр. Их бесценный опыт должен был стать ключом к достижению истинной цели повелителя.

В павшем Рубиновом городе, некогда гордой столице доминиона Белиала, собрались все отобранные бойцы их отряда. Когда раскрылся пульсирующий энергией портал, они шагнули в него единым строем, готовые исполнить волю своего повелителя.

Появление демонов на Играх стало неожиданностью для всех. Их было немного — жалкая горстка выживших, — но сам факт их присутствия вызывал удивление. По слухам, остаткам легионов удалось совершить невозможное: убить самого Астарота и прорваться через кольцо Пустотного легиона к порталу в Гранатовом городе.

«Так даже веселее», — усмехнулся про себя Нур-Шаррур, с плохо скрываемым удовольствием наблюдая за униженными демонами.

На церемонии открытия он вместе с другими демониаками развлекался, разглядывая и собравшихся смертных.

Многих они знали лично — некоторые даже заключали с ними сделки, продавая свои души за силу и власть. Единственное, что омрачало удовольствие, — эти души теперь навсегда потеряны для Ада. Впрочем, никуда они не денутся. Придет время, и оба мира смертных станут пастбищем демониаков.

Перед началом Игр лидеры демониаков собрались для разработки стратегии. Чтобы повысить эффективность зачистки этажей Провала и не толпиться, силы разделили на пять отрядов — по числу командиров.

На дне Провала, в твердыне, названной смертными Бездонным Престолом, собрались все демониаки, готовые начать Игры. Массивный комплекс, высеченный в древней породе, дышал могуществом и изначальным злом.

Вер’Мамукт, искаженный легат Астарота, возвышался над воинством демониаков. Его металлическая кожа тускло мерцала в багровом свете факелов.

— Убивайте всех, кто встанет на пути! — прогремел его голос. — Собирайте ключи-кристаллы с трупов демонов. Тот, кто принесет их больше всего, удостоится особой милости Темного Князя!

Зачистка этажей началась, но отряды действовали по очереди. Лишь полностью очистив уровень от тварей Преисподней, можно было подняться выше, и каждый следующий этаж зачищала другая команда.

Поначалу Нур-Шаррур был осторожен. В схватках с адскими гончими он выжидал, присматривался. Но, видя, как стремительно растет сила тех, кто действует без оглядки, отбросил страх и отдался битве целиком.

К 651-му этажу он достиг седьмого уровня силы и жаждал большего, благо бонус их фракции позволял набирать очки опыта втрое быстрее. Именно благодаря этому преимуществу они и могли себе позволить прокачиваться поочередно.

— Шестьсот пятидесятый зачищен, — доложил демониак из отряда Вер’Зерата.

Вер’Шалох молча кивнул, давая сигнал к выдвижению. Нур-Шаррур едва сдерживал дрожь нетерпения. Он мечтал о славе, грезил о том дне, когда его имя прогремит по всей Преисподней и сам Люций услышит о его подвигах.

Первым достигнув лестницы наверх, он заметил двух демониаков Вер’Зерата, все еще копошившихся у какого-то валуна.

— Вер’Зерат отзывает ваш отряд! — проревел он. — Уровень зачищен! Бросайте все, наша очередь на следующий уровень!

Пришлось ждать, пока они уйдут, — таково правило. Лидеры, зная о неизбежной конкуренции между отрядами, требовали полного освобождения этажа перед началом новой зачистки. Из-за этой заминки подниматься пришлось вместе со всеми.

Шестьсот сорок девятый встретил их лабиринтом извилистых коридоров и глубоких расщелин. Отряд рассредоточился группами, но Нур-Шаррур, жаждущий превзойти остальных, выбрал пустынный проход и двинулся в одиночку.

Металлический скрежет прорезал тишину — характерный звук нар’каврахов, опаснейших хищников Преисподней. Три исполинские фигуры отделились от стен, где маскировались под обломки породы. Шестисуставчатые твари, похожие на гибрид скорпиона и богомола, окружили его.

Нур-Шаррур оскалился в предвкушении. Молниеносным броском он ушел из-под удара первого нар’кавраха и одним движением снес твари голову. Второй попытался впрыснуть парализующий яд, но демониак воспользовался любимым приемом: используя тело первого как щит, швырнул его в нападавшего. Пока существа путались в собственных конечностях, он прикончил обоих серией сокрушительных ударов. Третий нар’каврах метнулся вверх по стене, но Нур-Шаррур настиг его и разорвал пополам.

«Слишком просто», — подумал он, стряхивая с рук густую темную кровь. Где-то в глубине лабиринта его ждали новые противники и новая слава. А если повезет, то и сундук с сокровищем, какой нашел демониак из отряда Вер’Мамукта.

Стоило так подумать, как впереди, у поворота коридора, что-то блеснуло.

Сундук! Нур-Шаррур замер, не веря своей удаче. Древний, окованный потемневшим железом ларец стоял прямо посреди коридора, словно ожидая именно его. Металлические пластины тускло поблескивали в полумраке, а массивные петли намекали на что-то особенно ценное внутри.

Жадность затмила осторожность. В прежние времена, в Аду, ему потребовались тысячелетия, чтобы хоть немного возвыситься. Здесь же, в этом новом мире, пределов не существовало. Каждый трофей, каждая победа приближали его к цели — заслужить внимание самого Темного Князя.

Другие бойцы отряда остались позади: он первым заметил добычу, ему и награда. В этом сундуке могло быть что угодно: артефакт, оружие, источник силы. Что-то, что поможет ему выделиться среди прочих, привлечь внимание командиров.

Пальцы коснулись крышки. В предвкушении он уже представлял, как усилится, как станет непревзойденным убийцей и тем, кто лично прикончит боссов демонов и смертных! Вер’Шалох доложит о его успехах самому Люцию…

Мир перевернулся в одно мгновение. Крышка сундука распахнулась, но вместо сокровищ Нур-Шаррур увидел три ряда острых как бритва зубов, влажно поблескивающих в полумраке, и длинный извивающийся язык, усеянный металлическими иглами. Багровый отросток метнулся к его лицу, словно змея, царапая иглами металлическую кожу. Челюсти сомкнулись, прежде чем он успел отпрянуть.

Первый укус разорвал руку у локтя — кость хрустнула, как сухая ветка. Боль прошила тело раскаленной иглой, но демониак даже не успел закричать. Вторая челюсть, выросшая из недр сундука, сомкнулась на его торсе. Зубы, каждый размером с кинжал, пропороли металлическую чешую как бумагу. Нур-Шаррур почувствовал, как они входят в плоть, дробят ребра, разрывают внутренности.

Существо втянуло его внутрь одним движением. Темнота внутри сундука пахла древним железом и гнилью. Кислота, сочащаяся из стенок, начала разъедать его плоть. Он пытался кричать, но густая жижа заполнила горло. Каждое движение только усиливало агонию — острые наросты внутри твари рвали его на части.

Истинный демон Ада, проживший почти двадцать семь веков, привыкший причинять боль другим, впервые познал настоящие муки. Его хваленая металлическая чешуя таяла, обнажая уязвимую плоть. Внутренние органы растворялись в едкой жиже, нервные окончания взрывались вспышками невыносимой боли. Ничего более невыносимого он не испытывал, даже когда его истязали в Вавилоне!

Последней связной мыслью было осознание того, что он, считавший себя великим хищником, оказался просто добычей. Как те миллионы душ, что он мучил в Аду. В этот момент он наконец понял, что чувствовали его жертвы.

Тьма поглотила Нур-Шаррура — такая же бездонная, как та, что ждала его в начале пути в Ад.

— Охренеть, какой урод этот демониак! — донесся чей-то насмешливый голос. — Еще и тупой как пробка!

Это было последнее, что услышал Нур-Шаррур, перед тем как его сознание окончательно погасло.