Последняя Арена 9

Глава 22

Человек — существо социальное. Мы живем и развиваемся в обществе. Наши помыслы, стремления, желания — всё так или иначе завязано на других людей. Нет, есть, конечно, и исключения. Гении, признанные и непризнанные, которым до человечества нет дела, а вся их любовь сосредоточена на науке или искусстве. Отшельники, добровольно коротающие век в лесных хижинах или вовсе в пещерах. Мизантропы, в сердцах заявляющие, что им на всех плюнуть и растереть. Но многие из них лукавят или находятся в объятиях самообмана. Почему? Потому что, повторюсь, человек — существо социальное. Лучше принять это как аксиому.

Я сидел на крыше единственного сохранившегося высотного здания и взирал на следы былой цивилизации. В этом районе до сих пор можно было встретить остовы сгоревших машин и уцелевшие рекламные щиты. Все улицы, пригороды, природные комплексы — всё изучено вдоль и поперек. Изучено давно. Очень давно. Знакомые клочки мусора, знакомые обломки строений, знакомые травинки. Однообразие в чистом виде.

Здесь можно было найти книги, но листы сияли девственной чистотой. Изображение рекламного щита напоминало кляксу, созданную бессмысленным современным художником. Даже нумерация квартир — и та оказалась неразличима. Попытки что-то нарисовать или написать не имели смысла: всё стиралось, стоило лишь отвести взгляд.

Такое слово, как самосовершенствование превратилось в фикцию. Все бонусы от характеристик перцепции и мощи развеялись. Контроль и сила тела всегда оставались на одном уровне. Нет, первое время я, конечно, пытался тренироваться, стараясь прокачать координацию, меткость или выносливость, но мои потуги завершились ничем.

Хотелось ощутить чувство голода или желание поспать, но об этом оставалось только мечтать. Зато присутствовали боль и усталость, но это даже хорошо: напоминает о том, что я живое существо, а не робот.

Не было смены дня и ночи, не было календарей, не было таймеров. Сколько я провел в этом месте, оставалось только гадать. Год, десятилетие, век… Любой ответ окажется ошибочным, ведь я знал, что по факту прошло менее трех часов — именно столько длится межволновое задание.

А началось всё с оповещения:

Внимание!

Через тридцать секунд вас перебросит в воссозданное индивидуальное подпространство.

За тридцать секунд до начала восьмой волны вы вернетесь в зону процедуры призыва внерангового существа.

В случае смерти в подпространстве вы будете обнулены.

Я активировал стихийную свободу, готовясь встретить любую неприятность, но в следующий миг действие заклинания прекратилось. Доспех исчез. Направляющие навыки перестали работать. Интерфейс испарился. Тело стало слабым, каким было до подключения к системе. Хорошо хоть, что нога осталась на месте.

Перенос вышел не таким, как всегда. Обычно я ощущал рывок, а через мгновение оказывался в новом месте. Теперь же не меня перебросило в другую точку, а будто пространство само нарисовалось передо мной. Туши поверженных мобов истаяли. Два игрока, находящихся в моём поле зрения, тоже куда-то пропали. При этом сам пейзаж совершенно не изменился.

Снизившаяся реакция не позволила среагировать и устоять на ногах — обретя плоть, я грохнулся, но тут же, уходя из возможного вектора атаки, перекатился и вскочил. Попутно пытался выдвинуть лезвие хаотического клинка — кольцо, естественно, никак не отозвалось на мои потуги. Закрутил головой, выискивая возможного врага — противника не обнаружилось.

Подобрал камень с заостренными гранями — если придется сражаться с существами наподобие первоуровневых исчадий бездны, то у меня неплохие шансы на победу. Плохо только, что среди участников события попадаются подростки: не верится, что тот же Гарфилд без своего экзоскелетного костюма или морф Аделаида без формы смертоносного водного хищника смогут что-то противопоставить обычному мобу.

Я пробежался, привыкая к позабытому телу. Если предстоит отступать, то лучше быть готовым к своим невеликим физическим возможностям.

Смотря во все стороны, начал продвигаться к открытому пространству, чтобы заранее засечь угрозу. Конечно, можно было и затаиться в какой-нибудь дыре, но тогда есть ненулевой шанс, что окажусь в западне, которая не даст маневрировать в случае надобности.

Мысленно отсчитывал секунды. Старался уловить любые изменения: раскат грома, наползший туман, световые блики. Время шло. Мир оставался прежним.

Ментальная ловушка, в которой я оказался во времена тульской эпопеи, похождение в левитирующей бездне, испытанная на себе особенность истинной нулевой зоны — всё это позволяло чувствовать себя неплохо как без интерфейса, так и в полном одиночестве.

Сменяющиеся в голове цифры приближались к двадцати тысячам. Я успел сложить вокруг себя пару десятков булыжников, которые могут послужить отличными снарядами. Руки сжимали каменный диск, напоминавший ракетку для настольного тенниса — если ударить такой по голове, мало точно не покажется. Рядом стояла прислоненная ко мне увесистая длинная железяка — своеобразное оружие для средней дистанции.

— Ну и?.. — задал я вопрос, нарушая висевшую тишину.

Шесть часов постоянной концентрации могут утомить кого угодно. Я в этом плане не стал исключением. Хотелось действовать, а не ждать неизвестно чего, но казалось, что стоит расслабиться, как тут же пропущу какую-нибудь опасность. Чувства подвели…

Возникла мысль, что смысл этого задания — провести здесь минимум три часа, а после, отыскав проход, можно выбираться в зону события. Где мог находиться этот проход? В сознании всплывало только одно место: статуя царственного лягушонка. Если всё началось там, то именно там должно было всё и закончиться.

И тут возникла проблема: как именно добираться до острова? Прямой маршрут я знаю, но ауру блуждающего витязя активировать не получится, а десятикилометровый водный отрезок представлял собой непреодолимое препятствие. Чтобы обойти озеро и приблизиться к узкому месту, соединяющую большую сушу и жабий монолит, требовалось потратить несколько дней. К тому же без карты не мудрено было и потеряться. А ещё никто не отменял обычные потребности вроде еды и воды.

С провизией дела обстояли не лучшим образом — она отсутствовала. Артефакты насыщения остались в исчезнувшем инвентаре, навык обновления затерялся в другом мире.

Я прислушался к себе — есть, пить или спать совершенно не хотелось, будто моему организму и не требовалась подобная зарядка. С интересом ущипнул себя за руку — по телу распространилась привычная боль. Хоть я и был без одежды, но холод не ощущался. Прислонил ладонь к валяющимся камням — тепловые рецепторы никак на это не отреагировали, как это бывает при касании к предмету комнатной температуры.

Постепенно начал двигаться к воде. При этом не забывал крутить головой на триста шестьдесят градусов.

Одно из мест показалось подозрительным: на земле виднелось слишком темное пятно, выбивающееся из общего фона. Имитируя технику метания молота, швырнул туда железяку, а сам присел, спрятавшись за подвернувшийся валун. Ожидал, что сработает какая-нибудь ловушка, а это, в свою очередь, послужит показателем, что в этом подпространстве не всё так просто. Однако ничего не произошло — только избавился от громоздкого предмета. И всё же я обошел это место стороной.

К воде я выбрался через четыре часа. Передо мной предстал знакомый берег, где совсем недавно кружился вихрь, засасывающий в себя ближайших мобов. Горы из поверженных монстров исчезли, зато осталось импровизированное футбольное поле, где воротами служили вкопанные, невесть откуда взявшиеся штыри. Выдернул все четыре «штанги». Они представляли собой заостренные жерди, концы которых превратились в металлические навершия. Кто-то, видимо, трансформировал дерево, превратил его в довольно прочное и легкое копьё.

Сделал пару нелепых выпадов, пробивая воображаемые головы мобов. Бестолково крутанул над собой, проверяя баланс и поражая несуществующую конечность противника. Будто питекантроп с дубиной, долбанул им по земле, дробя чей-то ненастоящий хребет. В общем, я остался доволен, что разжился хотя бы каким-то приемлемым оружием. Не исключаю, что это копье было даже лучше, чем те вилы и лопаты, которыми я воевал в первые дни прихода системы. Осмотрел берег на предмет ещё чего-нибудь полезного, но больше ничего примечательного не нашлось.

Около получаса убил на исследование места, где недавно горел костер. Сейчас никакого огня не было, зато имелась вероятность, что пламя до сих пор полыхает там — в реальном мире. Для чего мне это? Чтобы ненароком не угодить в какую-нибудь аномалию, которую моё сознание не воспринимает. Никаких ожогов я так и не получил.

Следующие полдня я шагал вдоль озера. Странная усталость, которую непонятно как идентифицировать, постепенно накапливалась. Встретил нечто, напоминающее шалаш — в нём и решил заночевать. Всё бы ничего, но сон не шел, зато тело полностью восстановилось где-то за полчаса.

Я двигался, постепенно обходя все заливы. Спустя полнедели мне начали попадаться ранее обжитые места. Встретился даже обрушенный мост, переходящий в заросшую травой дорогу.

Уцелевших домов не осталось — их разломали гигантские мобы, с которыми мы сражались на седьмой волне. В этих обвалах я и нашел первые книги, в которых ничего нельзя было прочитать. Зато обнаружилось несколько нужных предметов вроде одежды, емкостей с горючей жидкостью и посуды. А ещё нашлась консерва. Этикетка на ней имелась, но буквы превратились в неразличимые кляксы. Я, предполагая, что могу умереть от голода, вскрыл её. Разделил волокна — обычная рыба. Запихнул эту субстанцию в рот. Какой бы то ни было запах отсутствовал, а вкус… Создавалось впечатление, что я жую высококачественную резину, которая не оставляла ни малейшего химического аромата. И именно в этот момент я в первый раз чуть не обнулился.

Сжав волю в кулак, сделал глотательное движение. И зря. Я стал задыхаться. Освободить дыхательные пути пальцами не получалось — я лишь заталкивал эту гадость глубже. Спасла меня, как бы это странно ни звучало, передача, которую я в детстве смотрел вместе с родителями. Сомнительной ценности телепрограмма касалась здоровья, и там рассказывалось, что нужно делать в подобных случаях. Выверты судьбы…

Паники не было. Я спокойно нашел подходящую поверхность, подставил кулаки чуть ниже солнечного сплетения и, оттолкнувшись, прыгнул на неё животом. Легкие сжались. Поток воздуха вытолкнул из меня эту консервированную гадость. Что могу сказать? Повезло. Но подобный метод советовал бы использовать только в самом крайнем случае, да и то шансы на удачный исход минимальны. Как говорится в пословице: утопающий и за соломинку хватается.

До нужного острова я добрался на дырявом корыте, которое назвать нормальной лодкой и язык не повернется. Днище через пару сотен метров дало течь, так что я больше вычерпывал воду конусообразным ведром, чем греб. Да и выбрал не самое узкое место, но всё же на берег вступил без хождения по грани.

Этот клочок суши превратился в руины. Помнится, во время одного из первых заданий событие порадовало нас землетрясением, породившим цунами. Волна оставила лишь нескончаемые обломки вместе с редкими домами, которые вообще непонятно как смогли уцелеть.

Монолита не обнаружилось. Здесь я по личному восприятию провел около трех месяцев. Я обследовал всё, до чего мог добраться. Под местом, где должна была быть статуя, даже вырыл довольно глубокую яму, предполагая, что в толще земли скрывается путь обратно. Всё тщетно.

В тот момент я и предположил, что тренировки ни к чему не приводят. Я пытался встать на руки — по факту ничего сложного, но день за днем и неделя за неделей у меня не получалось совершить этот довольно простой элемент. С бегом и плаванием тоже ничего не получилось. Отжимание — иже с ними. Никакого развития, нулевое совершенствование.

А потом началось моё путешествие по всей территории события. Даже со счета сбился, сколько раз я чуть не обнулился. Один раз умудрился застрять в болоте. Нет, меня не засасывало в трясину, как это показывают в фильмах. Ноги ушли на приличную глубину, но корпус тонуть не собирался. Выбрался далеко не сразу, но будь я в обычном мире, то пришлось бы писать завещание. Столько без еды никто бы не прожил.

Я облазил все скалы, посетил все пещеры, прошерстил все ущелья. Добрался и до тех мест, где получил истинную нулевую зону — была надежда, что та аномалия, держащая людей в заточении, укажет путь.

Дважды катился по пологой горе, обрастая переломами и шишками. С травмами, кстати, дела обстояли странно: я чувствовал боль, но сломанная рука сама собой срасталась где-то за три дня, а рваные раны и вовсе за половину суток.

Однажды чуть не утонул. Я плыл к точке, где должна была быть суша. Силы рассчитал правильно, но на этом месте земли не оказалось — вместо неё был толстый слой тины, которая и не думала удерживать глупого человека на поверхности. Пришлось разворачиваться. Ну а дальше судорога, отталкивание от неглубокого дна и постепенное выползание на берег.

Последний раз, когда я чуть не подставился, — это было очень и очень давно — произошел в Солт-Лейк-Сити. Я зашел в подъезд здания, которое дышало на ладан, но лестничный пролет казался крепким. Именно, что казался… Обрушение произошло, когда я был на середине. Выбрался из строения только чудом. В тот раз я подумал, что это перст судьбы: специально подготовленная ловушка, за которой скрывался выход из этого осточертевшего места. Через месяц надежда умерла.

Я возвращался на точку своего появления, бывал на острове, посещал пригороды. Любые тропы, все дороги, каждый закоулок — всё было знакомо.

Отсутствие информации давило на нервы. Любой информации… Я даже с удовольствием прочитал бы состав клея или инструкцию по использованию тостера, но буквы превращались в бессмысленные кляксы.

Единственной необычной вещью — не считая, конечно, моего бессмертия — которую можно было отнести к системе, была граница. Монолитная прозрачная стена, не позволяющая ступить за её пределы. Стоило лишь дотронуться до неё, как в теле ощущалась слабость. Если рука касалась её с полминуты, то ноги подкашивались, после чего наступали целые сутки, когда я просто лежал пластом, погруженный в свои мысли.

Я много раз обходил эту границу, а ведь её длина составляла двести восемьдесят два километра.

Межволновое задание было простым и в то же время очень сложным: не умри по своей же глупости. Раньше я не осознавал, почему в канувших в лету местах заключения одним из самых жестоких наказаний был карцер. И дело тут даже не в пресечении свободы передвижения, а в невозможности взаимодействия с другими людьми. Человек — существо социальное. Ей богу, я был бы счастлив, если бы мне повстречалась хоть та же достопочтенная Стоменова, но на это рассчитывать не приходилось.

Сейчас же я сидел на крыше здания и в тысячный раз взирал на город. Ноги свободно болтались над сорокаметровым обрывом. Естественно, я тщательно проверил крепость всей конструкции, чтобы ненароком не сорваться и не пополнить ряды обнуленных.

Поднялся и приготовился к очередной мысленной битве. Вся магия, которой я владел, теперь казалась полузабытым сном, но всё же я не прекращал практиковаться. Возвращение в настоящий мир приведет нас к началу восьмой волны, и будет всего тридцать секунд, чтобы прийти в норму. Эх, думается, если появятся мобы, которые станут атаковать нас, то количество участников события в первые же мгновения уменьшится на пятизначное значение.

Представил, как формируются две сферы. Они полетели, прожигая и промораживая орды монстров. Выдвинутое лезвие раз за разом разрубает мобов. Выпады тварей просачиваются через стихийную свободу. Фантазия играет на полную…

Пригнулся, пропуская над собой чью-то когтистую лапу, а следом подпрыгнул…

Стандартный комплекс упражнений оказался нарушен необычной вещью. Тело отчего-то подлетело на пару метров. Мышцы налились былой мощью. Перед глазами вспыхнули символы.

Ощутил тяжесть доспехов и невесомый баул. Почувствовал двух игроков, стоящих в поле моей видимости. Один из них рухнул, а в воздухе сформировалась россыпь системных предметов. Второй же простер руки к небу и заорал. Это был не крик боли, а рёв победителя: того, кого бесконечно долго вела грандиозная миссия, и вот, спустя сотни препятствий и тысячи врагов, великая цель достигнута.

И я прекрасно понимал этого человека! Наконец-то я вернулся туда, где нас ждут только страдания и смерть.

Осознав свои мысли, я засмеялся.