Сергей Греков Последняя Арена 3

Глава 1

В последние дни заметно потеплело. Размытые дороги утопали в снежной хляби, но для мчащегося БТРа это не было сколько-нибудь значимым препятствием. Мотор гудел, оглашая округу ревом мощного двигателя. Гусеничные траки месили метровую слякоть, скопившуюся на обочинах. Мы уверенно обгоняли гражданские машины, которые направлялись в лагерь.

Первая остановка застала нас у единственной дороги, ведущей к деревне. Перепаханная земля зияла пятиметровым рвом, в котором мог бы застрять целый танк, не говоря уже о легковых автомобилях. Но всего этого я не видел, так как крепко спал. Разбудил меня грубый тычок в плечо.

– Майор Стоменов! – отчитался Стоун, показывая большую пластиковую карту. – Сопровождаю видящего Фрола к генерал-полковнику Столыпину.

– Фрол?.. – охранник достал массивную папку и начал её перелистывать.

– Он не зарегистрирован, – остановил бессмысленный поиск Олег. – Всё это время был в кунге у первого КПП. Он один из местных.

– Из местных? – недоверчиво переспросил человек с прозвищем «Бурков». – Ты целительницу знаешь?

– Нину? Знаю, конечно, – заверил я, пытаясь сдержать зевоту. Неожиданно, что он спросил в первую очередь про нашего лекаря, а не про того же полковника. – Тебя я проверял. Ты был в команде, которая первой оказалась на досмотре. Вместе со Стремительным. У него, вроде, Приходько фамилия. Но ты пересел из танка в БМП.

– Верно. Если встретишь целительницу, передай, пожалуйста, спасибо от Буркова.

– И от меня, – встрял один из бойцов.

– Хорошо, – пообещал я, запоминая системные имена солдат. В принципе, мне не трудно это сделать. Передам, если не забуду.

– Проезжайте! – шлагбаум поднялся. Мы свободно двинулись дальше.

– Это чего такое было? – спросил я. – Почему спросили про Нину, а не про твоего отца?

– У вон того молодчика, – Олег указал на Буркова, – дочурка один раз умирала от взрыва и трижды подхватывала ***дский вирус.

– Это который по Москве гуляет? – вспомнил я. Что-то про такое мне рассказывали. – Откуда такое название? Или это ты образно?

– Он самый. Хрен знает, как он официально называется. От него сперва появляется сыпь на половых органах. Мелкие красные пятна. При этом ничего не чешется. Я от него тоже умирал, – Стоун поморщился. Он ушел в бок и стал обгонять еле плетущиеся машины. – Два дня и всё, конец. Его дочка была в автобусе карантина. Помнишь такой?

– Да, – я растер лицо ладонями. – Ещё удивился, что его не досматривали.

– Ну вот. Там все болеющие были. Как передается вирус никто не знает, но на всякий случай таких людей изолируем. Мы хотели расположить больных подальше. Не бросать же их. С ними даже их артефакты фиксации были, чтобы они возродились здесь, а не в городе, – сказал Олег, вдавливая газ. – Нина почувствовала этот автобус. Сразу же вышла, наорала на водителя. Он по приказу отца открыл дверь. Она зашла внутрь и вылечила семнадцать человек. Сразу. Моментально. Кроме того, у этих людей появился полный иммунитет к ***дскому вирусу. Столыпин даже выделил ей опыт, чтобы она взяла ещё несколько уровней и достигла ранга послушника. Ей отдали зелья регенерации маны…

– Есть и такие? – удивился я. Очень полезные склянки. Наш резерв полностью заполняется за сутки, а если есть вещество, подстегивающее восстановление, то его надо раздобыть в любом случае. Для, скажем так, личных нужд. Мой арсенал зелий в данный момент был полностью бесполезен. Разве что обезболивающее могло когда-нибудь пригодиться.

– Да. Всего два. На всех людей – два. Мы насчет них даже с другими районами общались, но никто про такие даже не слышал. Так что ты губу не раскатывай, – будто прочитав мои мысли, ответил Стоун. – Так вот, когда эффект от зелий закончился, она убила себя. Возродилась с полным баром и снова начала лечить. И делала так четыре раза, пока не справилась с тяжелобольными.

– А дочка Буркова была в данже? – спросил я с осторожностью.

– Нет, – Олег покачал головой и выехал на основную дорогу. Сзади осталась пробка. Один из автобусов, перекрывших дорогу, застрял и никак не мог сдвинуться с места. К нему уже крепились тросы: гусеничная техника вытянет. – Ей два года.

– Но инициализацию она прошла, – продолжил я.

– Да.

– В начале у неё было три возрождения. Один раз умерла от взрыва. Ещё дважды от вируса и…

– Третий раз был бы последним, – сказал Стоун. – Бурков не один такой. Он ничего не мог сделать. Недавно жену потерял. Представляешь, в каком он был состоянии?

– Не представляю, – признался я.

– Вот и я тоже. Но мужик – кремень. И живёт сейчас только из-за дочери. Так что Нина у нас теперь за спасительницу. У девчонки ведь никаких шансов не было. Считай, что счет уже шел на часы, если не на минуты.

– Понятно. Другие новости есть? – я посмотрел влево. Там лежала машина со множеством пулевых отверстий.

– Много. Каждый час что-то происходит.

– А это что такое? – я показал на раскуроченную легковушку.

– Нападение было, – отмахнулся Стоун. – Двое наших отправились к себе домой. Теперь будут выбираться из Москвы, но там без нормальной группы шансов почти никаких. Так что с ними мы уже попрощались.

– Напавших я проморгал?

– Нет. Наш недосмотр. Спи. Скоро прибудем.

Я тут же отключился. За последние три дня, если не считать отдыха в БТРе, у меня получилось подремать около пяти часов. Для моего обновленного тела ничего критичного. Целостность с мощью также немного помогали, но всё равно: трое суток монотонной работы вымотают кого угодно.

В следующий раз ненадолго проснулся, когда проезжали очередную заставу. Проверяющий меня узнал, так что долгих разговоров не было. Ещё через десять минут передо мной предстал лагерь. Сотни палаток раскинулись по довольно большой поверхности. Повсюду жужжала строительная техника, люди долбили промороженную землю, со всех сторон раздавался стук молотков.

– Тебе надо зарегистрироваться. Проведу без очереди.

Мы свернули к КПП, где на большом пространстве раскинулись тяжелые военные машины. Тут же – и цистерны с горючим. Охраны было много: на небольшом участке, навскидку, человек сто. Чуть дальше – солдаты на джипах с закрепленными пулеметами. По центру находилась сконструированная вышка, на которой расположились гранатометчики.

Майор показал удостоверение. Нас осмотрели, просветили приборами, а после обыскали. Что именно пытались найти – неясно. У меня в кобурах до сих пор были пистолеты, за плечом – автомат, а в подсумке – несколько гранат. Последние, правда, потребовали сдать. Также проверили, разряжено ли оружие и стоит ли оно на предохранителе.

– От меня ни на шаг. Ни с кем не заговаривать. Резких движений не делать, – командным тоном сказал Олег. – Выполнять все приказы любого человека.

– Ага.

Не успели мы пройти и двадцати метров, как нас остановили личности в черных масках. Хотел спросить: «Смысл скрывать лица, если интерфейс показывает новые имена?» – но промолчал. Ни к чему нарываться.

Младший Стоменов предоставил разрешение, которое позволяло находиться на всей территории лагеря. Потом последовал очередной обыск: более тщательный. Мне даже во флисовое белье не побрезговали заглянуть. Вскоре я лишился всего, что могло бы сойти за оружие. Охотничий нож и тот отняли. И почему сразу нельзя было всё забрать на КПП и не устраивать эту клоунаду?

Меня заставили воплотить игровой клинок и доспехи. Я облачился в поножи с кирасой. Показал и трезубец. Следом приказали назвать школу, что я сразу же и сделал. Потом ощутил, как моё тело сковала неведомая сила. Тело стало ленивым. Все рефлексы замедлились. Целостность смыла эффект, но я, естественно, этого никак не показал. Меня попросили продемонстрировать магическую способность. Я запустил морозной сферой под ноги. Проверяющий осмотрел место столкновения и задал несколько дополнительных вопросов: как действует шар на людей, на мобов, на обычные предметы. Снова во всём сознался. Когда боец удостоверился, что я никак не могу навредить технике, меня отпустили.

– Странные порядки, – сказал я, фиксируя ранее снятый бронежилет и водружая на голову шлем. – А если будет нападение мобов?

– С мобами и без тебя разберутся, – Олег мимоходом кивнул на четверку солдат, провожающих нас внимательными взглядами. – Да и не осталось их поблизости. Перезагрузка через семь часов. К тому же ты скоро перевооружишься. Тебе выдадут стандартный комплект.

– Всё, что они забрали, было моим. Я получил это не от Столыпина, а от твоего отца, – напомнил я. Не буду говорить, что потеря автомата меня слишком уж опечалила. К тому же в инвентаре лежало кольцо, добытое из хаотического провала, а оно помощнее любого клинка будет. Плюс около точки возрождения у меня есть схрон. Но всё-таки без огнестрела чувствую себя некомфортно. За последние дни свыкся, что выгляжу, как Рэмбо.

– Знаю. Но теперь такие порядки. Всё оружие является собственностью Авалона, – тоном, не терпящим возражений, сказал Стоун.

– Кто такой Авалон? – спросил я, указывая пальцем вверх. – Очередное высокое начальство?

– Название лагеря.

– А чем Рябчиково не угодило? Звучит не слишком возвышенно? – я хмыкнул.

– Не знаю, – сказал Стоун, в очередной раз показывая удостоверение.

Мы прошли в палатку, разбитую между двумя ракетными комплексами. Помещение, если не считать деревянной мебели, напоминало заштатный офис: ноутбуки, принтеры, ламинаторы. За столом сидел сухощавый мужичок неопределенного возраста.

– Алексей, сделай по-быстрому разрешение. Его Столыпин вызывает.

– ФИО? – не задавая лишних вопросов, спросил игрок девятого уровня. Его прозвище ничем не отличалось от имени.

– Фролов Андрей Владимирович, – представился я.

– Имя, уровень, количество опыта, – мужичок окинул меня заинтересованным взглядом.

– Фрол, девятнадцатый, две тысячи сто семнадцать, – я обратил внимание, что среди прибывшей армии было мало людей, переваливших хотя бы за четырнадцатый уровень. На их фоне я, видимо, смотрелся опасно.

– Школа, направление, ранг, общее количество знаков силы, – пальцы профессионально бегали по клавиатуре.

– Морозный элементалист, послушник, двадцать восемь, – отрапортовал я. Сперва хотел назваться неофитом, но передумал. Столыпину я уже говорил, что достиг следующего ранга.

– Характеристики. Название и количество вложенных очков.

– Сила-пять, крепость-два, дальновидение-пять, обнаружение личины-одиннадцать, – я на мгновение задумался. Количество баллов в параметрах, вроде, должно равняться знакам силы. – Яснослышание-пять.

– Уровень допуска?

– Общий, особый, гражданский, – вмешался Олег.

– Из местных, что ли? – спросил Алексей, неотрывно глядя в монитор.

– Из местных. Быстрее. Генерал ждёт, – поторопил Стоун. – И сделай дополнительную копию.

Через пять минут я получил две пластиковых таблички. На них был чип, несколько печатей и один узкий прокол. Около уровня стояла цифра «17». Занизили уровень. Видимо, чтобы не пугать окружающих. Рядом были ячейки. В двух из них стояли печати. Остальные – пустые. Догадался, что при переходе на следующую ступень, должен отчитаться. Тогда поставят подтверждающие печати. С характеристиками была такая же история.

– Запомни! – сказал Олег. – Всегда, когда будешь предоставлять его, ты должен держать разрешение левой рукой. Не правой, а именно левой. Держишь тремя пальцами. Мизинец и безымянный палец смотрят в сторону проверяющего. В противном случае тебя ликвидируют на месте. Потренируйся.

Я выполнил требование. Спросил, почему так. Стоун, не вдаваясь в подробности, рассказал, что обозначения зависят от уровня допуска.

– Сейчас доведу тебя до Столыпина, а дальше сам: размещаешь артфикс, получаешь жетоны на довольствие, постельное белье, номер палатки, спальное место и так далее. Потом тебе подберут рабочую или военную специальность. В общем, разберешься. Идешь к зазывалам, вливаешься к гражданским, а дальше тебе всё объяснят, – он уверенно зашагал вперед. Я не отставал.

Мы снова вернулись к КПП и запрыгнули в БТР. Оружие мне так и не вернули. Через пару минут остановились. Вдалеке рассмотрел лачужки, которые терялись на фоне воздвигнутых палаток. Только двухэтажный дом Михалыча, будто Гулливер среди лилипутов, возвышался над раскинувшимся Авалоном.

Люди… Многие сотни зашуганных мужчин и женщин стояли в очередях. Периодически пространство разрывали зычные команды офицеров. Ни о каком равноправии гражданского населения и военных речи не шло.

– И нахер ты нам нужен? – орал солдат с погонами сержанта. Он сверху вниз смотрел на щуплого паренька в толстых очках. – Ты нихера не умеешь. Может тебя прямо сейчас пристрелить, чтобы не жрал нашу еду?

– Что здесь творится? – нахмурился младший Стоменов. – Отвечать!

– Да вот этот дебил даже оружия никогда в руках не держал. И мобов не убивал. Ему отец нить принес. Он не знает, как молотком пользоваться. Не смог даже одну балку удержать. Палатка завалилась. Час работы улетел в п***у. Нахера мне выдали таких тупоголовых имбецилов? Вот что ты умеешь?

– Я… я… в компьютер играю…

– А ты, кусок говна, видишь тут компьютер? Упор лёжа принять!

– Фрол, идём! – сказал Олег, отвернувшись от сержанта.

С каждым мгновением происходящее мне нравилось всё меньше и меньше. Мы проходили через толпу. Повсюду слышались крики и стоны. Люди жаловались, что не ели двое суток. Им отвечали, что не обязаны их кормить. При этом я дважды слышал угрозу: тогда валите из лагеря. После этих слов все обычно замолкали.

– В Москве для них, – я указал на грязную женщину, долбившую ломом землю, – было лучше, чем здесь?

– Нет, не лучше. Ты не был в Москве, – Стоун стиснул зубы.

Мы подходили к ограждению, обтянутому колючей проволокой. Дальше начиналась деревня Рябчиково. За забором всё было относительно тихо. Курсировали патрули с собаками (их при проверке я не видел), на расчищенных дорогах стояла бронетехника, на крышах расселись стрелки. Около сарая, где я впервые побывал в данже, чадили полевые кухни. Повсюду велась стройка, но всё возводилось без лишней суеты. Было видно: люди знали, что и как надо делать.

Мы показали разрешения двум армейцам, которые после осмотра распахнули калитку. Они вскинули автоматы, отгоняя гражданских, намеревающихся протиснуться за нами.

– Это что такое? – я показал на дом Михалыча. Даже с большого расстояния я смог различить котлован, который примыкал к красному забору. Из ямы то и дело показывался ковш экскаватора. Земля загружалась в один из КАМАЗов.

– Ты же местный, – с подозрением сказал Олег.

– Ну да. И что?

– Полковник Стоменов сказал, что Александра с его артефактом ты привез.

– Ты про Люсю-берегиню? – догадался я. – Ну да. Понял.

– Это уникальный артефакт. Никто и никогда не видел ничего подобного. Плохо только, что его нельзя деактивировать и перенести в другое место. Полмиллиона кубов полностью безопасного пространства. Тут будет многоквартирный дом, – Олег указал вперед. – Максимально высокий, широкий и глубокий. Если потесниться, расселим почти всех.

– Вы не слишком торопитесь? Людям сейчас даже спать негде, а ты говоришь про целый подземный комплекс.

– Нет. Ещё даже проект не готов. Пока что просто копают. Многие бездельничают. Да и не все успели подъехать. Техника просто так простаивает. Чем раньше начнем, тем раньше закончим. Нужно подвезти очень много материалов.

– Из Москвы? Вы же мосты взорвали, – напомнил я.

– Да, взорвали. С этим поторопились. Нужно ещё много всего. Те же цистерны. У нас мало горючки.

– И где будете брать?

– Обменяем на машины. У нас свободной техники столько, что ставить некуда.

Я был с ним полностью согласен. Пока занимался наблюдением, часто проезжали грузовики с одним водителем – без пассажиров.

Около котлована один из солдат наставил на нас пулемет. Стоун, схватив меня за локоть, свернул в другую сторону. Он сказал, что это теперь стратегическая точка и здесь разрешено находиться только людям некоего Кузнецова.

Мы обошли ветхий домик и оказались около большой палатки с висевшими на ней флагами. Олег доложился дежурному на входе о моем прибытии, после чего, попрощавшись, удалился. Я улыбнулся: меня и полковник возил, и генерал, а теперь и майора послали только за тем, чтобы привести меня. Ну прям значимой фигурой становлюсь.

Очередной досмотр. Проверка документов. Демонстрация брони и оружия. Наконец-то смог пройти внутрь.

С улицы раздавалось тарахтение генератора. В помещении горел яркий свет. Тут также были устройства для печати разрешений. На нарах валялось шесть собранных спальных мешков, но людей было значительно больше. В центре зала бойко трещала буржуйка, даря людям благодатное тепло.

Я напряг память, но никого из присутствующих, если не считать генерал-полковника Столыпина, вспомнить не смог. По суровым лицам видно, что все – военные с очень большим стажем. Думал, что через меня прошли все, но, видимо, ошибся.

Один человек полностью отличался от этой бравой команды: парень с взлохмаченными синими волосами. По привычке просмотрел его: Альтаир, двадцатый уровень. Кто это такой? Внучок босса? Так генерал вряд ли бы разрешил ему ходить с такой прической.

Я видел, что этот игрок, в свою очередь, очень внимательно изучает меня.

– Чай, кофе? – предложил главный начальник Авалона. – Дай сюда своё разрешение.

– Кофе, – не стал отказываться я. Хотя не особо понимал, к чему такая честь. Протянул документ.

Столыпин внимательно осмотрел его, затем передал пластиковую карточку Альтаиру. Парень взял конверт, материализовал шкатулку и вытащил из неё пять нитей. Я смог увидеть, что они от исчадий бездны девятого уровня.

– Вон чайник, кружки, сахар. Сам себя обеспечь. И вот ещё: тебе благодарность, – генерал протянул конверт. – Убери себе, чтобы глаза не мозолило.

– Что это? – я взял предмет.

– Премия. Бери, – Столыпин добродушно кивнул. – Заслужил.

– За что? – достал шкатулку и высыпал в артефакт содержимое. Неплохой бонус. Я всё ближе к покупке заклинания, которое может воздействовать на наш мир.

– Помнишь команду БТРа, которая пряталась под личинами?

– Ага.

– Мы их допросили. С пристрастием. Пятеро собирались захватить ракетные комплексы и отработать по лагерю. Ещё трое – подорвать цистерны. Двое – заняться местом с артефактами фиксации. В общем, подготовленный диверсионный отряд. Считай, что почти все люди живы только благодаря тебе.

– Э, всегда пожалуйста, – я пожал плечами. Героем в этот момент себя уж точно не чувствовал.

– А теперь рассказывай.

Атмосфера в помещении изменилась. Два человека вскинули автоматы, а один вытянул руку, готовясь применить одну из способностей.

– Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог, он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог, – продекламировал я строки Пушкина. – Дальше не помню. Что мне рассказывать?

– Историю свою. Правдивую историю, – пояснил генерал.

– Когда мы ездили проверять слежку и прослушку, я всё рассказал, – беззаботно проговорил я, игнорируя смотрящие на меня оружейные дула. Страха не было. Я слишком часто умирал в последнее время.

– Сперва ты говорил, что Игра застала тебя во время охоты на кабана, – генерал, не мигая, смотрел на меня. – Потом говорил, что попал в топ первых инициализированных, потому что ехал на машине. Несоответствие выходит. Стоменову ты сказал, что у тебя в характеристиках стоит утаивание уровня, силовой удар рукой и что-то там ещё. А тут, – он потряс разрешением, – написано немного другое.

– Ага, – я улыбнулся. Нет, с этими вояками мне точно не по пути. Заберу снегоход и дёру отсюда. Не надо мне такого счастья.

– Есть у меня люди с интересными способностями, – продолжил Столыпин. – Некоторые могут выслеживать артефакты фиксации. Очень полезный навык. И ты представь, в двадцати километрах отсюда есть одно заброшенное поселение. На чердаке лежит схрон. Там же – точка возрождения некоего Фрола. Знаешь такого?

– И что тебе надо? – я знал, что генерал не блефует. Так просто про чердак от точно не смог бы узнать. Плохи дела. – Хочешь, чтобы я вернул весь опыт?

– Нет, Андрей Владимирович, я хочу, чтобы ты рассказал, как ты получил ранг посвященного, сколько у тебя очков характеристик и сколько знаков силы.

– Так вот документ, – я простецки ткнул пальцем в разрешение. – Я послушник. Получил двадцать восемь…

– Хочешь поиграть в цифры? – взял слово Альтаир, перебивая меня.

– Не особо.

– А я всё-таки хочу, – сказал парень, зачем-то разминая пальцы. – Сперва твоя шкала опыта была заполнена почти до самого конца. Потом волшебным образом она уменьшилась до двух тысяч. За работу видящим ты получил четыре тысячи двести пятьдесят единиц. В шкатулке у тебя были свои запасы. Ты их не тратил. Полковник Стоменов сказал, что ты очень много охотился. Шкатулка на уровне послушника позволяет хранить шесть тысяч семьсот шестьдесят пять единиц. Но ты уже давно перевалил этот предел. То есть твой ранг – посвященный. Для посвященного нужны минимум пятьдесят знаков силы. Мне продолжать?

– И ещё, Андрей, – заговорил генерал, указывая на стену. Я заметил дымку от прослушки, – возле твоей точки возрождения сейчас сидит отряд подготовленных бойцов и, как ты догадался, этот отряд слушает нас. Так что рекомендую не делать лишних движений. Сбежать у тебя точно не получится. Скрыться тоже. Тебя обнулят раньше, чем ты что-то успеешь сделать.

– Что вам надо?

– Ты сказал, что не будешь работать с нами, не будешь заниматься патрулированием, не будешь подчиняться правилам, – Столыпин был серьёзен. – Это мы ещё обсудим. Но, думаю, ты понимаешь, что просто так выпустить тебя мы не можем. Ты уже слишком много знаешь про этот лагерь.

– Что вам нужно? – повторил я.

– Полная лояльность и информация.

Я молчал. Меня просчитали как ребёнка.

Загрузка...