Последний вагон в рай

Глава 1

– Вы уверены, что мы говорим без свидетелей, мисс Фуллер?

– Разумеется, вручение взятки – вы ведь это имеете в виду? – дело серьезное…

Худощавый, загорелый человек, одетый в строгом соответствии с неписаным регламентом, царившим в этих стенах, картинно озираясь, поставил перед коротко стриженной, не слишком уже молодой секретаршей миниатюрную фигурку, смахивающую на присевшего подумать гиппопотама.

– Это с Харибды, Мэгги. Из того немногого, что осталось от Палеовизита. Имитация, конечно. Но тамошние антиквары продают их с такой серьезной миной, что просто грех обидеть их подозрением… Тамошний «Мыслитель» тамошнего Родена. Обменял на блок «Мальборо».

Мэгги долго, со знанием дела осматривала сувенир, затем он сподобился быть присоединенным к небольшому стаду его соплеменников, воплощенных в самых разных материалах – от лоскутков и перьев до способной выдержать термоядерное пламя металлокерамики, – расположившемуся на полке по правую руку от его новой хозяйки, а его даритель был снова замечен.

– Проходите, Кай, – добродушно кивнула мисс Фуллер. – Шеф ждет вас.

При этом она выразительно покосилась на еще одного представителя славного племени, притулившегося справа от терминала, оформленного под полированный гранит.

Дежурный бегемот курил сигару. И был лукав.

«Черт бы побрал все это! – подумал Кай, войдя в кабинет. – Черт бы побрал все эти фокусы видеотехники!» – уточнил он свою мысль, вежливо приветствуя находящихся в кабинете.

Собственно говоря, в кабинете этом находился только его хозяин – Шеф Сектора Барни Т. Литлвуд. Остальные двое были представлены голографическим миражом. Мираж основательно увеличил объем кабинета старины Барни, и Каю сперва показалось, что он ошибся комнатой – отчего он и помянул в мыслях черта.

Если не считать почти незаметной зыбкости стен и пола на грани перехода, можно было подумать, что кабинет Шефа Сектора Федерального Управления Расследований непосредственно переходил в апартаменты Федерального Министра, что могло бы вызвать довольно ядовитые инсинуации со стороны безответственных шутников.

– Я думаю, что нет необходимости представлять вам, господин Санди, Министра Фогеля, нашего, так сказать, главного казначея, – начал, как всегда, в чуть неофициальном тоне Шеф. – Да и вы достаточно хорошо известны тем, кому следует, чтобы тратить время на излишние формальности…

Вообще-то говоря, они оба имели друг о друге весьма слабое представление. Восседавший под чеканным гербом Министр финансов и член Высочайшего Директората Федерации Тридцати Трех Миров, Кристиан-Ганс Фогель столь же мало стремился к широкой известности, как и стоявший перед ним Федеральный Следователь пятой категории Кай Санди. Тем не менее они оба изобразили на лицах нечто соответствующее моменту, а Министр даже вышел из-за стола.

Стол Министра был огромен до неприличия. С массивными ножками, отделанными натуральным ореховым шпоном, и покрытый темно-зеленым сукном, он цветом и размерами напоминал только что зазеленевшее пшеничное поле. Чтобы обойти его, Министру потребовалось немало времени. У Кая появилось странное ощущение, что он смотрит на господина Министра в перевернутый бинокль: настолько маленькой была фигура главного финансиста по сравнению с этим предметом меблировки и со столь же непропорционально огромной властью, которой Министр был наделен.

«Как бы он еще и руку не протянул для пожатия, – подумал Кай. – Пожимать руки призракам всегда неловко».

До рукопожатий, слава Богу, дело не дошло. Министр на ходу коснулся локтя третьего участника разговора – молодого человека в безупречно сшитом костюме последнего покроя.

– Моррис Де Жиль – Главный Инспектор контрольной службы Министерства. Прошу любить и жаловать вашего напарника в предстоящей операции…

– Как я понимаю, – Де Жиль слегка откашлялся, сообразив, что пришла его очередь что-то сказать, – на мою долю приходится получение и анализ информации, в основном финансово-экономического плана…

– Да, я думаю, что мне не стоит самому браться за такие вопросы при наличии специалиста уровня Главного Инспектора Министерства, – резонно заметил Кай.

– Перейдем, однако, к нашей работе, – чуть форсировал разговор Шеф Сектора. – Мне кажется, что господин Министр лучше изложит суть дела, которым вам – видимо, придется заняться в ближайшие дни, Санди…

Министр заложил руки за спину и принялся вышагивать из угла в угол по кабинету-миражу. Теперь он, в полном соответствии со своей фамилией, напоминал какую-то птицу, озабоченную проблемами государственной жизни.

– Вы знаете, господин Следователь, с чего начался конец Империи? – осведомился он, наклонив голову так, словно ее свернул ему набок лихой человек, и этак – снизу вверх и наискосок глянул на слушателя.

Вообще-то Кай считал, что конец каждой людской глупости коренится в самом ее начале, но решил не блистать парадоксами и ограничился тем, что слегка развел руками:

– Это вопрос скорее философский, господин Министр…

– Это вполне деловой вопрос, Следователь, – сурово произнесла озабоченная птица. – Другое дело, что каждый отвечает на него по-своему: военные считают, что с того, как не удалось подавить мятеж на Харибде. Политики – что с того, как Триумвират допустил сбор Полномочного Вече. Думаю, что у психиатров и дантистов найдутся для этого вопроса свои ответы. Но тот, кому приходится всерьез иметь дело с деньгами государства, не задумываясь, скажет вам, что все началось с того дня, когда на содержание колоний ушло на цент больше, чем было с них получено. С неуплаты налогов все началось…

«Итак, меня сдают в аренду Налоговой Гвардии, – с досадой подумал Кай. – Лучший способ замять какой-то скандал – подсунуть его Управлению Расследований. Самой Гвардии дьявольски мешает необходимость отчитываться за каждый свой шаг перед всеми, кому не лень читать парламентские хроники».

Еще он попытался припомнить недавние неясные слухи о скандале в руководстве Гвардии и о беспрецедентных усилиях Министра финансов замять приключившийся конфуз.

– Так вот, – продолжала грустная птица, – именно поэтому крейсера Федерации годами не уходят от таких Миров, как Харибда или та же Океания. Мы идем на многие уступки – вроде Мелеттской юридической автономии, – но только не на уступки в налоговой политике… Что же вы скажете о скромном таком – миллионов на двадцать жителей – Мирке, который год за годом снижает сумму выплат в Федеральный бюджет, а теперь и вовсе докатился до того, что всерьез ставит вопрос о получении от Фонда Поддержания дотации для обеспечения своей социальной стабильности?

– Я что-то не слышал о том, что где-нибудь в Мирах Федерации наступил экономический крах и массовый голод, – решил вставить словечко Кай. – На Таунсенде – воюют, в двух Мирах – эпидемии, но до полного падения производства, как мне кажется, никто еще не дошел… Из Мира, который запросил дотации на социальные нужды, должны были бы хлынуть к соседям и в Метрополию потоки беженцев…

– Из того Мира, о котором говорю я, – ядовито просветил собеседника Министр, – уехали многие, но вовсе не в результате обнищания. Отнюдь. Теперь туда едут. Стремятся попасть любыми путями. Речь, правда, идет об определенной категории населения…

– Вы говорите, наверное, о Химере-II? – догадался наконец Кай.

– Похвально видеть, что сотрудники вашего Управления не ограничиваются лишь оперативной информацией, но еще и слушают политических комментаторов, – отвесил Министр несколько двусмысленный комплимент старине Барни. – Вы правы, именно об этой милой планетке и идет речь. Ваша помощь стала необходима нам, поскольку вопрос перешел из чисто финансовой сферы в область высокой политики: речь идет об учреждении над Химерой Федеральной Опеки.

– Представляю себе, как всполошился проклятый курятник… – не без удовольствия комментировал новость Шеф Сектора и достал из резной шкатулки основательных размеров сигару. Обрезал он ее и раскуривал, получая особое удовольствие от того, что физически лишен возможности предложить другую собеседнику.

– Да уж, можете представить… – Министр Фогель сурово посмотрел на дымящего всласть Бегемота Барни (титул, известный лишь узкому кругу лиц). – К сожалению, имела место утечка информации… Идея состояла в том, что инспекция Парламентской Комиссии и Налоговой Гвардии, которой, разумеется, тамошние чины постараются продемонстрировать полный крах своей экономики и ужасные страдания населения, составит отчет. Совет Великих Матерей – это у них так называется правящий Триумвират – утвердит этот отчет не глядя и попадется тем самым в ловушку. Под шум дискуссии о предоставлении Химере дотации пройдет решение о взятии планеты под Федеральную Опеку. Две трети голосов нам были почти гарантированы, что сняло бы вопрос о согласии самих проклятых куриц на введение опеки. А уж потом в ход пойдут крейсера – и конец разговорам!

Только упоминания о «проклятом курятнике» и Великих Матерях вызвали наконец из глубин подсознания Федерального Следователя воспоминание о том, что Материальная Республика Химера-II являла собой Единое феминистское государство, в котором женщины на данный момент составляли если не сто, то как минимум девяносто пять процентов. Это сейчас. А когда-то все было по-другому. Начали осваивать ее во времена Империи, и служила Химера одним из центров арабской фундаменталистской диаспоры. Были там, помнится, некогда аборигены, так и не признанные разумными и загнанные в резервации, и какие-то таинственные, со времен Предтеч сохранившиеся сооружения – в детстве Кай увлекался книжками о Мирах Предтеч. Однако о новейшей истории этих Миров знал немногим больше любого человека с улицы.

Империя в исторически короткие сроки плохо кончила, но население Химеры сохранилось и даже до поры до времени относительно процветало. Процветание это основывалось на торговле всякой гастрономической экзотикой, которую тамошние мастера изготавливали из живности, завезенной со всей Галактики.

На десятилетия установилась теократическая исламская Неоджамахерия. Эта политическая конструкция рассыпалась в конце концов в результате войн между сторонниками Истинного Учения, с одной стороны, и Пути Единого Аллаха с другой. В ходе этих сражений, кстати говоря, мужское население планеты почти поголовно истребило себя на корню, уступив место слабой половине человечества. Установившаяся феминистская республика огласила мужское начало источником всех зол, а роды – нездоровым и травмирующим психику процессом. После чего общество Химеры, благословясь, перешло к пробирочному самовоспроизведению. Ясно, что при столь экзотическом подходе к основам общественной жизни половина законов Федерации на Химеру не распространялась, да и вообще отношения с внешним миром у планетки были, мягко выражаясь, натянутые…

– Вы, я вижу, – заметил в развитие разговора Шеф Сектора, – настолько серьезно настроились возвратить бедную Химеру в лоно Налогового Ведомства, что готовы насесть – извините за выражение – на почтенных матрон силами всего Объединенного Космофлота… Неужели вы надеетесь в короткое время вернуть денежки, которые на это уйдут?..

– Дело не в Налоговом Ведомстве, – поморщился Министр и, продолжая морщиться, надавил кнопочку у края своего стола.

Кай ожидал, что на свет Божий появятся какие-то сногсшибательные доказательства необходимости военной миссии на Химеру. Однако просто-напросто скользнула вверх одна из малахитовых панелей, окаймлявших кабинет. В образовавшийся проход въехал сервировочный автомат-тележка с подносиком, на котором имел место высокий стакан молока: Кристиан-Ганс Фогель, видимо, с почтением относился к режиму питания. Подхватив стакан, он стал маленькими глоточками отхлебывать молоко с таким видом, словно это был яд. Все присутствующие с интересом наблюдали за этим процессом. Исключение составил робот, тут же убывший восвояси.

– Мне приходится говорить с вами, господа, не только как Министру финансов… И не столько… Напомню, что вы имеете дело с членом Директората Федерации. И, соответственно, с чуть более осведомленным человеком, чем обычный прохожий…

Фогель поднял глаза на собеседников, проверяя, произвели ли его слова должный эффект, и продолжил:

– Химере-II в кругах специалистов давно уже придается гораздо большее значение, чем просто поставщику экзотических биопродуктов… Это э-э… небесное тело, как вы знаете, обладает совершенно уникальными планетологическими характеристиками…

– Помню-помню, – слегка подтолкнул разговор старина Барни. – Диаметр планеты в два с чем-то раза меньше земного, при силе тяжести на поверхности, равной земной… Кислородная атмосфера…

– Во времена Империи, – довольно бесцеремонно прервал его Фогель, – Химеру интенсивно изучали. Ей придавали большое значение, расходовали огромные деньги. Действовала секретная База. Она, кстати, по всей видимости, сохранилась… А вот материалы этих исследований не пережили последней войны. Остаются одни лишь предположения… Из них главное – недра планеты могут содержать вкрапления неких сверхплотных субстанций, обладающих совершенно аномальными физико-химическими свойствами… Они составляют значительную часть массы планеты. Возможно – ее ядро. Предполагают, что такие вещества уже удавалось извлечь и изучить. Не исключено, что в обычных условиях они теряют стабильность и могут служить источниками энергии… Однако после распада Империи правительство Материальной республики, а до него режим Неоджамахерии не допускали проведения на Химере никаких изысканий… И дело, как вы можете догадаться, не только в религиозных предрассудках… Короче: возвращение Химеры к статусу рядового Мира Федерации представляется более чем целесообразным и своевременным…

– Вы изложили нам великолепный план учреждения Опеки… – с чуть фальшивящей интонацией в голосе заметил Шеф Сектора, сосредоточившись взором на дымящемся кончике своей сигары…

Все сказанное явно не было для него такой уж большой новостью.

– Утечка, господа, – неприязненно произнес Министр, – все дело испортила утечка. Длинные языки – главная беда нашего мира. Осознав надвигающуюся опасность, недоделанные амазонки круто изменили свою тактику и смазали весь ожидаемый результат работы. Отчет Комиссии Парламент не утвердил – и был полностью прав. Более противоречивого и бестолкового документа я не читал в жизни. А главное – эти дамы обратились с воззванием ко всем феминистским движениям Обитаемого Космоса. Ну а те, естественно, спустили на Парламентскую Комиссию собак. Так что позиции наши в Большой Говорильне на сегодняшний день выглядят слабо.

– Каким же образом этим м-м… дамам удалось запутать Инспекцию? – Интерес Федерального Следователя отнюдь не был праздным. Он уже вполне точно вычислил свою предстоящую роль.

– Отчет передан в вашу базу данных. Но, чтобы не затягивать, обрисую основное… Прежде всего Инспекция, затратив на работу три месяца, полностью подтвердила факт катастрофического падения производства во всех отраслях народного хозяйства Химеры. За последние четыре года экспорт с планеты упал. Добывающие отрасли простаивают пять дней в неделю, а оставшиеся два действуют неполный рабочий день… Собственным продовольствием планета обеспечена на три-пять процентов… Осьминоги-буйволы в экваториальных питомниках передохли. А из их шкур, кстати, изготовляли…

– Мы помним, что изготовляли из их шкур… – заверил Министра старина Барни. – Скажите лучше, каким чудом они там еще живы, бездельницы эти? И почему забросили всю работу? Неужели только затем, чтобы не платить налогов?

– Яйценоские нетопыри разлетелись из галерей и теперь одичали и представляют немалую опасность… – с упорством продолжал Министр так, словно одичание несчастных тварей нанесло ему лично глубочайшую травму.

Потом махнул рукой и закончил перечисление словами:

– И так далее… Второе, – продолжил он, – никаких признаков голода или массового исхода с планеты не наблюдается. При наличии огромной потери рабочих мест в производстве муниципальные власти повсеместно обеспечивают всех нуждающихся заработками в сфере обслуживания… Что до причин кризиса, то вразумительного ответа на этот вопрос Инспекция не получила. В каждом отдельном случае им приводили сразу несколько вполне исчерпывающих объяснений. Но в целом мы имеем здесь типичный порочный круг. На решение проблем сельского хозяйства нет ни средств, ни техники, потому что простаивает промышленность, а поставить на ноги промышленность нельзя, так как все средства уходят на решение продовольственной проблемы… Если вы меня спросите об источниках финансирования прожиточного минимума населения, то я могу предложить вам два ответа на выбор…

– Многовато для совершенно неразрешимой проблемы… – Шеф Сектора даже издал какой-то хрюкающий звук, не в силах выразить свои чувства иным путем. – Если существует способ прокормить двадцать миллионов бездельников, вернее – бездельниц, собранных на одной планете, на которой к тому же нет сорока миллионов безропотных рабов, то я подамся, пожалуй, в монастырь. Поскольку ничего не понимаю, в таком случае, в мирской жизни…

– Первое из объяснений приведено руководством Материальной республики… – Министр косо улыбнулся. – Постарайтесь не умереть со смеху… Великие Матери всерьез утверждают, что им удается решать все социальные проблемы республики за счет помощи основных феминистских движений Федерации. Да-да, за счет благотворительности и еще за счет пожертвований бесчисленного множества всяких близких к ним групп и движений, вплоть до сумм, поступающих от частных лиц. Все тамошние средства массовой информации мгновенно переполнились бесконечными благодарностями сестрам со всех концов Обитаемого Космоса и трогательными историями на подобные темы. Никакой, впрочем, отчетности. Очень мало подтверждающих документов. Делом занимаются наши специалисты по бухгалтерскому анализу. Но вы сами знаете, что проконтролировать денежные потоки на Периферии – дело почти безнадежное… Наши аудиторы выдвинули, впрочем, свое объяснение – гораздо более приемлемое и лучше проверяемое. Вот на нем-то я и попрошу сосредоточить ваше внимание, господин Следователь… И ваше, Моррис…

Кай, молча выслушивавший легкую пикировку высоких руководителей, оживился. Де Жиль, наоборот, особого оживления не проявил, продолжая изучать авторскую копию «Занятий фавна», украшавшую стену за спиной Министра. Без сомнения, отнюдь не занятия фавна – сомнительные, сами по себе, – а цена картины определяла ее местонахождение в столь неподходящем месте.

– Я уже упоминал чуть раньше о неких сверхплотных материалах, которые могут встретиться на Химере… Так вот, есть все основания так считать, что на планете начата их добыча. Специалисты приходят к выводу, что вывоз незначительных по массе – в несколько тонн, и тем более по объему – доли кубических сантиметров – сверхплотных веществ может вполне окупить годовой бюджет Химеры. Мы начали систематическое исследование черного рынка Обитаемого Космоса на предмет поступления такого рода товара…

– До сих пор монопольным производителем сверхплотных материалов были лаборатории Дальних Баз, – кашлянув, заметил Санди. – По крайней мере только они выбрасывали такие вещи на свободный рынок.

– Но анализ рынка сам по себе – не ваша забота, – несколько резко уточнил Министр. – Ваше дело – проработать эту версию на самой планете. К счастью, свойства материалов, о которых идет речь, таковы, что их нельзя спрятать подобно иголке в стоге сена…

– Вы предлагаете нашей группе действовать именно в рамках этой версии? – осведомился Кай.

Он всегда был внутренне уверен, что самые надежные и очевидные на первый взгляд версии, навязанные руководством, непременно чреваты самыми невероятными сюрпризами. И вообще, к предстоящему делу он успел проникнуться подсознательным отвращением.

– Наши эксперты, – продолжал, уклоняясь от прямого ответа, Кристиан-Ганс, – подготовили для вашей группы базы данных по вопросам, на которых я заострил ваше внимание… У вас будет время ознакомиться с этими данными. Они уже перекачаны в память компьютера Управления… На Химере вы будете выступать в качестве группы, расследующей возможности предоставления целевых субсидий отдельным предприятиям Планеты и Материальной республике в целом. Так что отказывать вам в информации по большинству вопросов, вас интересующих, нашим милым курочкам будет невыгодно. Вам, воленс-ноленс, придется поддерживать имидж богатых дядюшек. По каковой причине для вас предусмотрена несколько большая, чем обычно, смета на представительские расходы. Постарайтесь, однако, поставить дело так, чтобы возникла необходимость расследования неких криминальных обстоятельств… В случае чего – мы вам подыграем. Отсюда, с небес…

Давая понять, что разговор окончен, Министр принялся огибать свой стол в обратном направлении – к напоминающему трон креслу. Шеф Сектора, наоборот, из своего кресла поднялся, а Моррис совершенно приятельским жестом попрощался с Каем.

– Встретимся с вами вечером, Следователь! – жизнерадостно воскликнул он. – На Терминале…

Кай поклонился будущему напарнику и через секунду, вместо нечеловеческих размеров стола господина Министра, уже созерцал стеллажи с памятными реликвиями разного рода славных дел Сектора и аквариум с грустными рыбешками. Кай повернулся к шефу…

– Надеюсь, вы усвоили, что именно потребовалось от нас господину Министру? – осведомился сэр Барни, подхватывая Кая под руку и увлекая под сень солидного вида книжных полок, уставленных не менее солидными, сработанными в духе старинных фолиантов держателями дискет. – А теперь ознакомьтесь кое с чем, что вам следует знать сверх того…

Усадив Следователя в кресло, сам он возвысился над ним всей своей, напоминающей древний воздухоплавательный аппарат легче воздуха громадой, протянул Каю пачку распечаток и с чувством высморкался в белоснежный платок.

– Ничего не остается, как выразить вам мои соболезнования, Санди, – трубно провозгласил шеф. – За вашим будущим напарником на сегодняшний день числится лишь одно несомненное достоинство – он не берет взяток. Это, кстати, не значит, что честность является его самой отличительной чертой… Однако и злонамеренной лжи от него не ждите – скорее гусарскую браваду…

– Тогда, надо полагать, его нелюбовь к м-м… подношениям – просто изысканное чудачество?..

– Нет, дело обстоит еще проще: единственный наследник рода Де Жилей достаточно богат, чтобы не думать о деньгах вообще.

Кай перевернул пару страниц и вновь воззрился на шефа.

– Читайте, читайте, – подбодрил его тот. – Вам следует хорошо знать, кого вы имеете в тылу. Милейший Моррис – прекрасный спортсмен, любимец женщин, знаток вин, коллекционер эротической живописи и еще Бог его ведает чего… Ах, да – вспомнил: цыганских романсов… Благополучно в младые года сделался Главным Инспектором контрольной службы Министерства финансов… Провалив, заметьте, все поручавшиеся ему серьезные расследования.

– Какого черта он вообще делает в Министерстве? Почему бы ему не проводить время в местах повеселее? Я уже не настолько наивен, чтобы спрашивать, зачем его держат на службе…

– Он уверен, что призван служить Добру. С большой буквы. Только вот исполнять ему эту миссию постоянно мешают различные обстоятельства. Связанные с женщинами, как правило… А что касается столь быстрого продвижения по службе, так что же вы думаете: разве солидное Министерство среди других классных специалистов не должно иметь еще одного – особого, – который, при случае, запорет такое расследование, которого никто другой запороть не сможет, даже если очень захочет?

– Вы меня сильно вдохновили, Шеф, – вздохнул, поднимаясь с кресла, Кай. – Господину Фогелю, стало быть, угодно, чтобы это дело с Химерическими налогами было полностью провалено? Послать меня на планету феминисток с бабником на пару – это, ей-богу, оригинальный ход…

– Вы плохо обо мне думаете, Санди, – укоризненно вздохнул сэр Барни, настойчивым нажимом пухлой ладони усаживая Федерального Следователя на место. – Я уверен в вас как в себе самом. Даже больше – как в некоем э-э… амулете. Это не вам придется впервые провалить дело, это господину Де Жилю придется впервые справиться с порученной работой… В конце концов, высшим чинам Министерства просто необходимо иметь хоть какие-то аргументы в пользу вознесения господина Де Жиля на достаточно высокий пост… Если хотите знать, то ваше участие в деле – конфиденциальная просьба господина Фогеля… Он просил поставить в пару с Моррисом…

– Человека, который утирал бы упомянутому Моррису сопли… Простите, шеф, но… – Кай вновь сделал попытку подняться, протянул шефу папку и вежливо наклонил голову набок. – Согласно шестому пункту Служебной инструкции сотрудник Управления имеет право…

– Так вы, Санди, и вправду хотите, чтобы это дело с Химерой развалилось еще до начала расследования?

– Я не считаю себя незаменимым, сэр…

– Поверьте, я тоже не питаю подобной иллюзии. Обычно. Но не в этом случае.

Шефу удалось снова усадить Кая в кресло.

– Видите ли, у этого парня бзик. Он прочитал отчет о той истории с яичком Фаберже и еще набрался каких-то слухов от кого-то из наших людей, кто расхвалил ему ваши методы работы. Теперь, когда речь пошла о формировании совместной группы, он высказался в том духе, что не видит иной кандидатуры…

– Неужели именно его мнение сыграло решающую роль?

– Нет, разумеется. Решающим было мнение людей рангом повыше. А оно свелось к тому, что господин Де Жиль прекрасно отвлечет внимание всеми нами уважаемых амазонок от вашей деятельности… Тем более что вращаться вам придется в несколько различающихся сферах… Все сошлись на той точке зрения, что при ином составе э-э… делегации самый смысл ее будет сведен на нет…

– Боже мой, так недолго заработать и манию величия, – грустно констатировал Кай. – И, однако, кандидатура господина Де Жиля представляется столь уж незаменимой?

– Не забывайте, что эту музыку заказывают господин Фогель и его контора, так что… Неужели вы считаете, что я не использовал хотя бы один шанс для того, чтобы облегчить вам вашу задачу?

– Нет, в этом я не сомневаюсь, – совершенно искренне, но довольно неохотно согласился Федеральный Следователь.

– Тогда попрошу вас облегчить и мою. Хотя, конечно, шестой пункт Инструкции остается в вашем распоряжении…

Который раз соображения такого вот рода служили надежным способом втравить Федерального Следователя в самые головоломные истории…

– Я повременю с обращением к данному параграфу. Когда отправление?

– Вот это – прежний Федеральный Следователь Санди, которого я привык видеть перед собой! – воскликнул воодушевленный сэр Барни, вновь дирижаблем нависая над Каем. – Информация к размышлению, как говорили древние, разумеется, уже на вашем терминале. У Мэгги получите подорожную. До Земли – «Звездным экспрессом», оттуда – с «Самбуру» – рейсовым до Системы Цвингера. Ну а там – отправитесь вообще с посольскими почестями: вас должен ждать курьерский эсминец от правительства Химеры… И помните – в вас я надеюсь увидеть не только проницательного аналитика, но и… э-э… предусмотрительного психолога…

– Ну что ж, постараемся оберечь хрупкую психику и карьеру господина Де Жиля от излишних потрясений…

Кай встал. Кажется, все-таки последний раз за время этого разговора.

– Не ожесточайтесь против парня, – добродушно посоветовал ему шеф, бережно укладывая сигару на край ощетинившейся кристаллами горного хрусталя пепельницы. – Он неплохой человек. По крайней мере, в свое время не стал писать рапорт на нашего э-э… коллегу, который – был такой случай – выдрал его армейским ремнем – и за дело… Кстати, если вы думаете, что речь идет только о его карьере, то вы основательно ошибаетесь, мой друг. Дело обстоит тоньше. Нам не стоит задевать деликатную душу Министр-Директора еще и потому, что в конце расследования нам предстоит преподнести почтенному государственному мужу основательную клизму со скипидаром…

Кай заинтересованно приподнял бровь.

– Да, Следователь, – со скипидаром и патефонными иголками, как выражались древние, – удовлетворенно продолжил сэр Барни. – Вот напоследок ознакомьтесь с этим… – он протянул Каю тоненькую папку. – Да-да, не удивляйтесь, типичный случай утечки информации на самом высоком уровне. Это к тому, чтобы вы не особо полагались на конспирацию, когда ею занимаются господа из Министерства Финансов… К сожалению, мы не располагаем данными о том, кем на самом деле является эта милая особа с такой очаровательной кличкой…

– Неужели Министр-Директор слаб по женской линии? – недоуменно предположил Кай, просматривая листки распечатки. Судя по кличке – особа, втирающая очки Министру и его людям, – не из тех, кто вызывает симпатию…

– Насколько нам известно, господин Фогель – просто оплот супружеской верности… Думаю, какое-то лицо – хорошо, если только одно, – вкралось в доверие нашего партнера каким-то иным путем. Но и та информация, которой мы располагаем, кое-что значит: вот круг материалов, доступ к которым оказался открыт для Химеры, вот ориентировочный график перемещений предполагаемого осведомителя по четырем из Тридцати Трех Миров за последние два года. Я распорядился, чтобы эти сведения были переброшены на вашу базу данных… Без ссылки на источники, конечно…

Сэр Барни вздохнул.

– Но, принимая такое участие в карьере своего партнера, не забывайте и о своей собственной, Следователь… Вопрос о вашем переводе на э-э… руководящую работу уже давно находится в стадии решения. Если мнение господ из Министерства ляжет на весы, можете считать этот вопрос наконец решенным.

Подумав, шеф добавил с двусмысленной улыбкой:

– Он давно бы и был решен, если бы не ваше небрежное отношение к своим биографическим данным… Вы знаете, как «любят» у нас повышать закоренелых холостяков… Возможно, – улыбка шефа стала игривой, – визит в столь интересный мир, как Химера, поможет вам сделать наконец свой выбор…

Старина Барни умел быть таким бестактным, как никто другой. Причем выходило это у него совершенно непроизвольно.

– Не думаю, – ответил Кай уже от двери.

Горизонт был так близок, что казалось, башня просто высится над обрывом. Только под обрыв этот торопливо убегали облака – отменно низкие и под завязку нагруженные снегом в этот поздний вечер.

– Щука готова поклясться, – сказала Леди Сью, молитвенно сложив перед собой кончики пальцев и разглядывая сквозь них огонь в камине. И повторила почти по слогам: – Щу-ка го-то-ва по-клясться… – Потом повернулась к Халимат:

– Итак – эти двое. Клюнуло?..

– Щуке можно верить, – прохладным тоном определила ситуацию Леди Халимат и отвернулась от окна, за которым все бежали и бежали снеговые облака.

– Черта с два клюнуло! – Леди Сью выпрямилась в кресле и чуть опустила уголки сухих губ.

В свои девяносто три – стройная, как балерина, с пронзительно ясным умом, рентгеновскими лучами, струящимися из ее глаз, она словно воплощала Материальную Идею в ее самой свирепой форме.

– Вы со Щукой посвятили все силы тому, чтобы протолкнуть на роль инспектора этого мотылька, и воображаете, что одержали победу. Черта с два старый какаду попадется на такой крючок!

– Имеешь в виду Министр-Директора Фогеля? – нарочито фамильярно осведомилась Леди Халимат.

– А по-твоему – папу римского? – язвительно проронила Леди Сью, воткнув в угол рта тонкий, слоновой кости мундштук, и, не глядя, стала шарить на столике в поисках зажигалки.

– Он, в конце концов, тоже неплохо соответствует такому определению, – пожала плечами Леди Халимат.

Для своего возраста она выглядела слишком молодо. И, по мнению Леди Сью, не всегда была достаточно серьезна.

– Поразительное легкомыслие проявили наши сестры в Метрополии. Похоже, их совершенно не интересует тип, которого хитромудрые господа Фогель и Литлвуд вставили в пару нашему протеже. – Леди Сью одарила собеседницу взглядом, сочетающим глубокое осуждение с тенью надежды на то, что та еще способна стать на путь истинный. – А это, между прочим, еще тот экземпляр: мягко стелет, но спать, поверьте, жестко.

– В конечном счете денежные бумаги будет подписывать Де Жиль, и это расставляет приоритеты. А на работягу из Управления найдется, думаю…

– Не найдется! Стоило бы повнимательнее отнестись к его биографии…

– Можно подумать, что Управление выдает жизнеописания своих сотрудников по первому запросу…

– На белом свете есть и другие источники информации. Галактическая Мафия, к вашему сведению, неплохо зарабатывает, приторговывая своими досье на государственных служащих…

Леди Сью коснулась небольшой карточки, примостившейся рядом с зажигалкой.

– Будьте любезны, Халимат, вставьте это в терминал…

Правильное, не лишенное привлекательности, но профессионально невыразительное лицо Федерального Следователя глянуло на них с огромного демонстрационного экрана.

– Пропускаем всякую чушь о политике… Обратите внимание, что для сорокалетнего сотрудника Управления не быть примерным семьянином – основательная помеха в продвижении по службе… Причем наш друг не потому не соответствует этой характеристике, что гуляет налево и направо, а потому, что не заходит в общении с женщинами дальше чисто дружеских отношений… Поверьте, Мафия такие вещи рассматривает под микроскопом… Как вы думаете – с чего бы это? Надеюсь, вы понимаете, что с мальчиками он не балуется и свинку с осложнениями в детстве не переносил…

– Значит, какой-то зажим… Травма…

– Подобными догадками следовало бы заниматься раньше. Вот деталь биографии: «Помолвлен с Гердой Хансен…» Одиннадцать лет назад. Как, по-вашему, не затянулась ли помолвка?

– По всей видимости, Герда оставила нашего приятеля с носом…

Леди Сью поморщилась:

– Тогда была бы пометка: «Помолвка расторгнута». Такой нет. Фрау Хансен не изменила своего решения. Она просто умерла. Погибла при исполнении служебных обязанностей. Вот смотрите…

Сухая рука Леди Сью пошевелила «мышь», и по экрану пополз текст справки. В левом верхнем его углу пошли сменять одна другую фотографии, иллюстрирующие текст.

– Причина смерти – взрыв напалмовой бомбы, подложенной в автомобиль… – сухо пояснила Леди. – Только мужчины способны на подобную жестокость… Это был период, когда Метрополия всерьез взялась за сепаратистов… Похоже, они оба в качестве агентов были внедрены в разных структурах… Бедняга сгорела заживо. Из обстоятельств дела можно заключить, что это произошло на глазах господина Санди…

– Они… были коллегами? – осведомилась Леди Халимат.

– Практически – да. Правда, работали в разных секторах… Были знакомы около четырех лет… До помолвки. Помолвка длилась около пятидесяти дней… Для Герды… В принципе это был бы типичный счастливый брак. И умри госпожа Хансен госпожой Санди от какой-нибудь сердечной недостаточности лет через пять, травма не была бы столь глубокой… А в том варианте, как это случилось…

Леди Сью выключила дисплей.

– Боюсь, что это – слишком глубокая заноза… У вас есть мысли на этот счет?

Леди Халимат снова отвернулась к проваливающимся за низкий горизонт облакам…

– Мои предки, – сказала она, – считали, что подобное надо исцелять подобным… Хотя у нас с вами речь идет не об исцелении…

Леди Сью щелкнула сухими, изящными пальцами.

– Хороший совет, Халимат! – воскликнула она. – Хороший, черт возьми, совет!!! Без вас я бы и не подумала о Джейн Гранж…

– Я вовсе не имела в виду Джейн…

– Я и не говорю, что вы ее имели в виду. Просто без вашего совета я не подумала бы о ней…

– Вам не кажется, что этот… вариант небезопасен? Джейн – взрывчатый материал…

Леди Сью поднялась с кресла и, немного ссутулившись, подошла к другому окну.

– Нам требуется нейтрализовать всего лишь двух мужчин всего лишь на пару недель… – сказала она. – После этого кто угодно может взрываться как ему угодно… Как любит говорить мой лучший после геморроя друг Серж Плотников: «За неимением гербовой пишу на простой». В переводе, Халимат, это значит, что выбора у нас нет…

– Ну кто бы мог подумать, что и на старушке Земле существуют такие заштатные космотерминалы! – с раздражением произнес. Де Жиль, энергично меряя шагами номер гостиницы.

Занятый приготовлением нехитрого коктейля, Кай отреагировал на это замечание недоуменным и нечленораздельным звуком. У него космотерминал «Самбуру» не вызывал особо отрицательных эмоций. Утопающие в зарослях бугенвиллеи здания были оборудованы по последнему слову техники, а расписание вылетов челноков к отбывающим с заатмосферных орбит лайнерам соблюдалось неукоснительно. В тот вечер им не удалось повстречаться с Де Жилем на Терминале – Морриса задержали обстоятельства личного характера. Так что на Землю он прибыл всего за шесть часов до отправки последнего челнока на идущий к системе Цвингера «Декарт». Поговорить друг с другом членам Смешанной Комиссии удалось только сейчас. Правда, предстоял еще долгий путь, но начало его уже было многообещающим.

– Мало того, что каждые четверть часа бьет по нервам инфразвук от очередного «Шаттла», – с досадой произнес Моррис, – так еще никакого выбора пейзажных заставок на окнах. Извольте любоваться на проклятую саванну, пока не придет ваш черед улетать…

– Ну, вообще-то говоря – не самый неприятный пейзаж, – утешил его Кай. – Вот на Лоуренсе – вам не приходилось бывать там? У меня в окне была заставка «Дождь в Санкт-Петербурге». А снаружи лил самый настоящий дождь в Нью-Дублине. Вот это как раз я назвал бы отсутствием выбора…

– Они не смогли найти для Лионеллы номер с кондиционером… – продолжал сетовать на африканский сервис Моррис. – И парикмахера. Впервые сталкиваюсь с подобным хамством… В конце концов, я плачу из своего кармана…

– По всей видимости, вы не указали вашу подругу в заказе, который оформляли для транзита через «Самбуру»… – предположил Кай. – Да и стоило ли входить в расходы – проще было бы попрощаться заранее… Простите меня за то, что я касаюсь столь деликатных вопросов.

Моррис высоко поднял плечи:

– Я привез эту суку сюда, чтобы они с Элиа наконец встретились… Не могу же я таскать ее через всю Галактику…

– Вы уверены, что ваша подруга заслуживает такого э-э… эпитета? – недоуменно спросил Кай, протягивая Моррису его порцию смеси, рекомендованной ему на Святой Анне под названием «Белый медведь».

Тот еще выше поднял плечи.

– А какого, по вашему мнению, эпитета заслуживает трехлетняя породистая самка колли? – недоуменно спросил он. – Не Леди Баскервиль, надеюсь?

– О Господи! – поперхнулся забористой смесью Федеральный Следователь. – Наше с вами взаимопонимание с первых минут заслуживает восхищения… А Элиа, как я понимаю, это – кобель, заждавшийся своей суженой?..

На этот раз очередь поперхнуться «Белым медведем» настала для Морриса.

– Вот Элиа Майссен – это как раз моя подруга… Конечно, имя ее можно принять за… Собака, собственно, принадлежит Элиа, и я вот уже второй год не могу от нее избавиться… От Лионеллы я имею в виду… Неплохо и повторить… – Моррис оценивающе рассмотрел на свет опустевший бокал.

– Если отвлечься от проблем кинологии, – попробовал уйти от щекотливой темы Кай, отмеряя новые порции нехитрых ингредиентов древнего напитка, – то я хотел бы поделиться с вами некоторыми предварительными соображениями относительно сути проблем, которые ждут нас с вами на гостеприимной Химере-второй…

– Химера – не Химера, но нечто химерическое нам предстоит. Охотно вас выслушаю, – тоном, несколько не соответствующим смыслу произносимого, отозвался Де Жиль. – Хотя я, честно говоря, не люблю рассуждений, не базирующихся на непосредственном знакомстве с фактами…

Моррис воззрился на прозрачный потолок номера. В темнеющей глубине неба начинали загораться первые звезды. Но ту, к которой им предстояло лететь, не было видно с Земли…

– Именно это я и имею в виду… – пояснил Кай. – Все, что я прочитал в дороге и здесь, в ожидании э-э… «Декарта», не внушает мне особого доверия к версии господина Министра…

– Он излишне оптимистично оценивает количества сверхплотных материалов, потребные для компенсации дефицита бюджета Химеры, – вяло согласился с ним Моррис.

– Во всяком случае, сверхплотные материалы не относятся к категории таких, которые можно спрятать в карман. – Кай тоже задумчиво уставился на все увеличивающиеся в числе звезды. – Мы имеем дело с каким-то специфическим товаром или с какими-то особыми услугами…

– Надеюсь, не сексуальными, – пошутил Моррис. – Значит, надо искать нечто, умещающееся в кармане… И может прокормить целую планету…

Тон его оставался не слишком серьезным. Возможно, виной тому был опрометчиво быстро принятый двойной «медведь».

– А вот и Элиа, – добавил Де Жиль, опустив взор на подъездную дорожку, по которой к гостиничному блоку подруливал последней модели открытый «Порше». За рулем его виднелось нечто весьма элегантное, цвета эбенового дерева.

– Ну что ж, счастливо вам решить проблемы Лионеллы и ее хозяйки… – Кай отвесил Де Жилю легкий поклон.

– Вы не хотите познакомиться с одной из самых очаровательных претенденток на «Оскара» этого сезона? – с огорчением спросил тот.

– О, это будет слишком высокий стиль для скромного путешественника по казенной надобности, – улыбнулся Кай чуть грустно.

В этот момент на открытом, неспособном что-либо утаить лице Морриса отразился невероятный, какой-то инфернальный ужас. Взгляд его сфокусировался на чем-то, что находилось за спиной Кая. Тот обернулся.

За односторонне-прозрачной дверью номера нетерпеливо топтались двое. Один – коренастый, крепко сложенный негр лет под пятьдесят, отменно хорошо одетый и отменно лысый. Вид у него был угрожающе натянутый. Портрет его дополняла основательная бамбуковая трость. Второй – одетый с чуть меньшим вкусом рыжий дылда, оснащенный коллекцией веснушек, бакенбардами и типичным адвокатским кейсом.

Потоптавшись перед дверью Кая, оба дружно принялись стучать и звонить в двери соседнего номера, в котором должен был находиться господин Де Жиль. Видимо, предполагалось застать негодяя на месте преступления.

– Это мистер Майссен… – пояснил Моррис, возвращая своей физиономии более-менее естественный цвет. – И его адвокат. Вы позволите?

С этими словами он распахнул высокую створку окна и примерился сигануть с полутораметровой высоты.

– Не ушибитесь, – посоветовал ему Кай.

– Ну что ж… Постараюсь. Встретимся на борту «Декарта». Наши каюты – рядом. Или вы тоже отбудете последним «Шаттлом»? Тогда…

Не дожидаясь ответа, он удачно приземлился в куст бугенвиллеи, стрелой метнулся к «Порше», лихо забросил себя на переднее сиденье и вместе со своей спутницей скрылся за углом гостиничного блока. Немного спустя в поле зрения Кая появился стремительно мчащийся вприпрыжку черный крепыш, преследуемый отменно породистой колли. В арьергарде следовал рыжий адвокат, пытающийся отвлечь Лионеллу от ее жертвы. Большого энтузиазма в этом занятии он, впрочем, не проявлял.

– У меня – предубеждение против последних «Шаттлов»… – ответил в пространство Кай на вопрос, убывшего собеседника. – С ними всякое случается.