Последний Хранитель Империи

Пролог

Дождь. Снова этот проклятый дождь. Капли барабанили по крышам и мостовым, превращая старый город в размытое полотно из серого гранита и чёрных теней. В такую погоду приличные господа не покидали своих особняков, а бродяги искали убежища под мостами. Говорят, ночной Петербург во времена Третьего Императора видел больше крови, чем любое поле битвы.

В ту особенно промозглую ночь молодой человек бежал по пустынным переулкам Васильевского острова. Его сапоги разбивали лужи, а тяжёлое дыхание вырывалось облачками пара в холодный воздух. Он не был похож на вора или преступника — слишком прямая осанка, слишком благородные черты. На вид не больше двадцати, с прямыми тёмными волосами, выбившимися из-под промокшей фуражки, и глазами цвета предгрозового неба.

Преследователи двигались бесшумно, словно тени. Пятеро мужчин в тёмных плащах с капюшонами, закрывавшими лица. Они не выкрикивали угроз, не командовали остановиться. Молчаливая охота, в которой жертва заранее обречена.

Молодой человек свернул в очередной переулок и замер. Тупик. Гранитная стена дома преградила путь, а единственный выход уже заполнялся тенями преследователей.

— Вот и всё, Вольский, — произнёс один из них, выступая вперёд. — Достаточно беготни.

Фигура откинула капюшон, обнажая седую голову и тонкое лицо с глазами, похожими на осколки льда. На груди старика поблёскивал золотой знак с изображением двуглавого орла — символ Совета Двенадцати.

Арсений выпрямился и сбросил промокшее пальто. Вокруг его тела заструилось голубоватое свечение — Покров, тонкая завеса между реальностью и магией. Но этот Покров не был похож на обычные. Он перетекал, менялся, принимая очертания то одного животного, то другого: вот мелькнули орлиные крылья, сменившись волчьей мордой, а через мгновение проступили тигриные полосы, растворившись в змеиных чешуйках.

— Добрый вечер, магистр Корнилов, — голос молодого человека звучал неожиданно спокойно для загнанной жертвы. — К чему такая спешка? Вы могли просто прислать приглашение на чай.

— Твои шутки неуместны, мальчишка, — процедил старик. — Ты знаешь, зачем мы здесь. Путь Зверя должен быть уничтожен. Это решение Совета.

Свечение вокруг молодого человека усилилось, приобретая глубокий синий оттенок.

— А как же законы Империи? Разве я виновен в том, что он выбрал меня?

— Законы созданы для людей, а не для чудовищ, — старик поднял руку, и остальные четверо выступили вперёд, образуя полукруг. — Ты мог жить спокойной жизнью. Мог даже стать главой своего некогда могущественного рода. Но ты выбрал путь экспериментов и безрассудства. Твой Покров нестабилен. Он не должен существовать.

Дождь усилился, превращаясь в ледяной ливень. Тяжёлые капли разбивались о камни мостовой, о крыши домов, о плечи противников, застывших в последнем разговоре перед неизбежным.

— Забавно слышать такое от человека, который тридцать лет пытался искусственно создать новые Пути, — Арсений горько усмехнулся. — Скольких студентов вы сломали своими экспериментами, Корнилов? Скольких довели до безумия, пытаясь понять природу магии зверей?

Он сделал шаг вперёд, и его Покров вспыхнул ярче. Теперь это было не просто свечение, а полноценная аура в форме животного, постоянно меняющего облик.

— Я не прошу о пощаде, — продолжил он тихим голосом. — Но историю должны знать правильно. Совет боится не моего Покрова. Вы боитесь того, что он доказывает — все ваши теории о чистоте Покрова были ложью. Магия не делится на двенадцать видов. Она едина. И каждый может обрести силу, равную вашей.

Старик побледнел и поднял обе руки. Его собственный Покров проявился в виде золотистого орла, раскрывшего крылья за его спиной.

— Ты не понимаешь, с чем играешь, Вольский. Тринадцатый Покров — это ошибка природы. Он разрушит тебя изнутри, а потом и весь наш мир. Сдайся сейчас, и я обещаю быструю смерть. Как дань уважения к твоему роду.

Дождь внезапно замер. Капли застыли в воздухе, как хрустальные бусины. Время словно остановилось. Арсений поднял глаза к затянутому тучами небу и прошептал:

— Жаль, что ты не видишь этого, Рита. Ты бы гордилась мной.

А затем весь переулок озарился ослепительной вспышкой. Покров молодого человека превратился в сплошной свет, и сквозь него проступил силуэт Зверя — существа, сочетающего черты всех животных и одновременно не являющегося ни одним из них. Это был первобытный хаос, воплощённый в форме, которую человеческий разум отказывался воспринимать целиком.

Пятеро магистров атаковали одновременно. Их Покровы — Сова, Медведь, Волк, Орёл и Паук — устремились к светящейся фигуре. Но там, где они должны были встретить сопротивление, их ждал лишь бешеный водоворот силы.

Битва была короткой и страшной. Здания вокруг дрожали, камни мостовой трескались под давлением высвобожденной энергии. Двое магистров упали замертво в первые же секунды боя, их Покровы разорваны на части чудовищной силой Зверя. Третий потерял руку и истекал кровью в углу переулка.

Но превосходство в числе и опыте делало своё дело. Корнилов и последний магистр медленно загоняли Арсения в угол, их совместные атаки сжимали кольцо вокруг мерцающего силуэта Зверя.

— Ты не представляешь, с какими силами играешь, — прохрипел Корнилов, кровь из рассечённой брови заливала его лицо. — Сдавайся, пока не стало хуже.

— Хуже уже не будет, — спокойно ответил Арсений, и впервые в его глазах отразилось что-то нечеловеческое. — Для меня.

Он достал из внутреннего кармана маленький нож с рукоятью из чёрного дерева и, прежде чем магистры успели среагировать, сделал глубокий надрез на своей ладони. Кровь заструилась по пальцам, но вместо того, чтобы падать на землю, она поднималась в воздух, образуя сложный узор.

— Что ты делаешь? — в голосе Корнилова впервые прозвучал страх. — Остановись!

— Слишком поздно, — глаза Арсения теперь светились тем же мерцающим синим светом, что и его Покров. — Вы хотели уничтожить Путь Зверя, но это невозможно. То, что начато, нельзя остановить.

Кровавый узор засиял, соединяясь с его Покровом. Воздух вокруг Арсения задрожал, искажаясь от колоссального выброса энергии, и его силуэт начал размываться, окутанный ослепительным голубым сиянием.

Корнилов бросился вперёд с яростным криком, но было слишком поздно. Ритуал уже начался.

— Зверь никогда не будет вашим, — произнёс Арсений с улыбкой. — Совету придётся принять правду, хочет он того или нет.

Последняя вспышка была настолько яркой, что осветила весь остров. Когда зрение вернулось к выжившим магистрам, на месте, где стоял Арсений Вольский, осталась лишь выжженная часть мостовой с клубящимся голубоватым туманом. От него и самого его Покрова не осталось видимых следов.

Корнилов медленно подошёл к центру выжженного круга. Он опустился на колени и провел рукой над дымящимся камнем. Его лицо исказилось от смеси ярости и страха.

— Ни тела, ни праха, — прошептал он. Затем громче добавил: — Обыскать весь город! Проверить все порталы и резонансные точки! Найти его, или то, что от него осталось.

Он не успел закончить фразу, как в тишине переулка прозвучал далёкий раскат грома, как насмешливое эхо последних слов исчезнувшего мага. Дождь возобновился, смывая кровь с мостовой, унося с собой последние материальные свидетельства случившегося.

Но в воздухе, неуловимом для обычных чувств, что-то изменилось. Словно невидимое присутствие наблюдало за тем, как магистры уносят своих погибших и раненых, как городская стража прибывает на место происшествия слишком поздно, как первые лучи рассвета пробиваются сквозь тучи, освещая промокший и безразличный к человеческим трагедиям Петербург.

Тайна Покрова Зверя не была раскрыта. И судьба его носителя осталась загадкой.

За год до этих событий никто не мог предположить, что студент с непослушным Покровом, талантом к аферам и вечно пустыми карманами однажды заставит дрожать от страха весь Имперский Совет Магистров.

Никто, кроме самого Зверя.

А где-то далеко от переулка, в тот же самый момент, когда яркая вспышка озарила небо над Васильевским островом, серебристые глаза девушки внезапно распахнулись во тьме. Рита Давыдова резко села в постели и прошептала одно лишь имя:

— Сеня…