Последние выборы сенатора

Глава 1

Алекс проснулся резко, словно по тревоге, и первую минуту никак не мог сориентироваться, где находится. На штурмовом корабле? Он огляделся. Крохотная квартирка, размером с коробку от обуви. Собственное жилье, которым Алекс еще недавно гордился. Пока не познакомился с китиарцами. Недвижимость, которая вскоре станет ему не по карману.

Словно сцены ночного кошмара, сквозь марево сна проступали воспоминания вчерашнего дня. Откровения бывшего напарника о том, что Алекс позвонил самому Дж. Дж. Уокеру, Шефу полиции Атован-Сити, и обозвал того тупым ублюдком. Это было правдой. Про тупого ублюдка. Но Коллингейм не знал ни одного человека на планете, у кого хватило бы смелости сообщить об этом Уокеру. В глазах народа, который был в курсе «подвига» детектива, Алекс, наверное, взлетел до высот стратосферы. Жаль, что дышать там нечем.

Коллингейм по горячим следам связался с Пепито, приятелем из отдела по наркотикам, и напомнил ему о предложении перейти в их службу. Тот сначала обрадовался. Но потом перезвонил и сообщил, что, увы, ничего не получится. Алекс, конечно, герой. Даже трижды герой. Да хоть десятирежды, это теперь никого не волнует. В отдел по наркотикам его не возьмут. В остальные силовые структуры тоже путь заказан. Никто не захочет ссориться с Уокером. Других бессмертных на Атоване нет.

Алекса бы устроила роль бодигарда. Только кому он в этой роли нужен после того, как засветился по всему Атовану в роли человека, перекрывшего кислород крупнейшему наркосиндикату сектора? Как метко было сказано устами Пепито, бессмертных на Атоване нет. Кто возьмет себе телохранителя, у которого на спине нарисована мишень покрупнее, чем у нанимателя? И если Уокер просто глазами повращает и воздух сотрясет, наркодилеры одними угрозами не ограничатся. Это точно.

Так что Коллингейм теперь не только безработный, но и полутруп. Жетон от лазера и раньше был призрачной защитой. Но нынче у Алекса не было даже такой.

Убедившись, что очевидные места трудоустройства недоступны, Коллингейм отправился домой. Какой смысл стоять перед закрытыми дверями? Недосып предыдущей ночи нагнал детектива сразу после обеда. Втолкнув в себя порцию белкового концентрата и с трудом задав в себе рвотные позывы, Алекс рухнул на кровать. И отключился.

Проснулся Коллингейм только сейчас. Он протянул руку к коммуникатору. Десять утра. За стенами уже день. А он тут валяется, как амеба. Пора завтракать и браться за поиски работы. Чего действительно не хватало в новой жизни, это старой, рычащей как раненный зверь, кофемашины. Заказав энергетик вместо завтрака, Алекс потянулся и отправился в санзону.

Смутное беспокойство, как навязчивая осенняя муха, никак не хотело его отпускать. Коллингейм чистил зубы, разглядывая обросшую щетиной физиономию, и никак не мог уловить истоков этого чувства. Детектив примерил к нему и новость о подставе, и размышления о потере квартиры и возможной угрозе для жизни… Нет, ключ не подходил к замку, хоть убей. Хотя теперь подобными словами лучше не бросаться.

Алекс пытался нащупать ускользающую нить. Вот он проснулся… С этим ощущением. Ощущением тревоги и чего-то неминуемого. Какой-то безумно тяжелой потери. Он проснулся, считая, что он на штурмовом корабле… Перед глазами, как кадры галофильма, вспыхнули картины из сна. За пять секунд до пробуждения. Печальные глаза Тайни за иллюминатором космолета… За иллюминатором?! О, боже! Это сон. Просто сон. Глупый сон. Сердце стало биться ровнее. Беспокойство спало, хоть и не рассосалось до конца. То, что связано с Тайни, не может рассосаться до конца. Эта рана будет рубцеваться долго. Очень долго. Теперь им лучше не видеться. Алекс еще раз бросил взгляд в зеркало на щетину и махнул рукой. Кто его здесь увидит, такого красавца?

Коллингейм вскрыл бутылочку тоника, включил галовизор в режим Мегасети и запустил поиск вакансий. Например, фитнес-инструктора. Пусто. Горно-добывающая планета представляет совершенно бесплатные фитнес-программы на шахтах. С утра встал на смену и к вечеру так уфитнесировался, что дай бог до столовки дотянуть. Это вам не Парадиз, набитый богатыми бездельниками, как вакуумная упаковка – икринками минтая. Зато на шахте ему будут рады. Пока он будет жив. А как ему обрадуются за пределами столицы наркодилеры… Выкрадут потихонечку и поставят на ферму, отрабатывать причиненный ущерб. Алекс сделал глоток, и энергетик ударил в нос колючими пузырьками. Детектив потер переносицу. Куда ни кинь – везде глухо. На шахтах, кстати, тоже свободных вакансий не было. Как назло.

«Соперник Рональда Брукса на пост сенатора на ближайших выборах, управляющей добывающего концерна «Ато-Ван», Скотт Клиффорд, закрыл еще одно месторождение под предлогом заботы о рабочих», вещала миленькая ньюс-блогерша. «Что ждет оставшихся без заработной платы людей и их семьи?» Что, что? Все знают, что. Та самая из четырех букв, в которой оказался Алекс.

«Рональд Брукс поднял в сенате вопрос о рабочих местах. Уровень безработицы в Атован-Сити достиг рекордного уровня», – сообщил обозреватель в другом окне. Неукротимый Ронни впереди планеты всей стоит на страже интересов простых людей. Хоть он и козлина изрядный, как успел убедиться Алекс по последним делам. Однако, кто осмелится сказать ему это в глаза? Уж точно не Алекс. Где Алекс – и где сенатор Брукс?

Слушая вполуха рандомные новости, Коллингейм вызвал весь список свободных вакансий по Атован-Сити. Работа была. Подсобным рабочим, например. В Квартале Развлечений. С такой зарплатой, что денег на аэрокар у него уже не останется. Придется устроиться там же и жить, подрабатывая, пока накаченное тело привлекает пожилых куриц.

Алекс тяжело вздохнул.

Коммуникатор ожил вызовом с незнакомого номера. Детектив включил режим ответа. Над коммом повисло лицо Рональда Брукса. Неожиданно.

– Здравствуйте, детектив, – пробасило лицо.

А он даже не побрился. И даже кровать не заправил. Черт.

– Здравствуйте, сенатор, – кивнул Коллингейм. Теперь бегать и наводить порядок в доме немножечко поздно.

– Хотел бы сказать, что рад вас видеть, но не могу, – мрачно произнес Брукс.

– Я сам с утра не очень рад себя видеть, – признался Алекс.

– Слышал, у вас возникло некоторое недопонимание с Шефом полиции, – продолжил Ронни.

– У вас хорошие информаторы, – кивнул детектив.

– И я бы выразил вас сочувствие, если бы не… одно обстоятельство, – несколько смущенно выдавил Брукс, отводя взгляд, и интуиция Коллингейма сделала стойку. – В общем, у меня к вам, детектив, есть предложение. Работы. Если вы не откажетесь, конечно.

Предложение? Работа? Не откажется? Он не ослышался?

– Я готов рассмотреть ваше предложение, – как можно ровнее ответил Алекс.

– Вы можете подлететь ко мне в офис, чтобы обсудить детали? – попросил Ронни. – Только, пожалуйста…

К лицу присоединилась рука, указавшая на Алекса сверху вниз, и губы сенатора неодобрительно поджались.

– Да, я понял, привести себя в порядок, – кивнул детектив. – Ко скольки мне прилететь?

– Давайте через пару часов. Сможете?

– Думаю, да, – серьезно кивнул Коллингейм.

Сенатор кивнул.

Предложение! Работа! Сенатор Брукс! Утро определенно удалось.

И только игла беспокойства в сердце не хотела никуда исчезать.

Жизнь обрела краски. Время, до сего момента ползшее со скоростью улитки, понеслось, как новенький звездолет с разгона. Алекс, напевая веселую мелодию из рекламы нового бренда белковых концентратов, полез в душ. Чистые волосы легли легкими волнами. Контрастный душ привел кожу в тонус, и теперь физиономия уже не выглядела осунувшейся. Насвистывая, Коллингейм нанес на лицо депилятор. Глаза сияли в предвкушении. Интуиция предсказывала серьезное дело и – главное – пусть временный, но достойный источник дохода. А там, как знать…

Алекс подмигнул себе в зеркале.

Чистое белье. Самый лучший костюм, в котором детектив был на памятном приеме. Но он же не модная барышня, которой недозволительно появляться на людях дважды в одном наряде. Внесезонные штурмовые ботинки, начищенные до блеска, возможно, и выбивались из общего стиля, но лучшего всё равно не было. Перед тем как выйти, детектив потер статуэтку, подаренную Роул, будто она могла принести удачу. Вызвал аэрокар, выдержал пару минут на крыше под палящим полуденным солнцем, пока автопилот прицеливался, куда бы втиснуться, и окунулся в прохладу транспортного средства.