Попутчик

– Ну и жарища, – бурчал недовольно себе под нос Петр Петрович, вваливаясь в здание вокзала.

Когда он утром выезжал из местной гостиницы, стояла легкая прохлада. Он тогда еще подумал, что зря не надел пиджак, который был бережно уложен им в чемодан. Да уж, порядок он любил. И даже в краткосрочные командировки Петр Петрович брал с собой исключительно чемодан, чтобы все вещи были аккуратно разложены по своим местам, а не ютились бесформенной грудой в дорожной сумке. Июнь только вступил в свои права и, местный метеопрогноз обещал сегодня не больше двадцати двух градусов. А сейчас что? Не меньше тридцати пяти, это точно. Вот и верь всем этим синоптикам. Ничего путного сказать не могут.

Да, чего о них говорить, когда у Петра Петровича на работе сплошь один бардак. В головном офисе, где много лет уже трудился, не покладая рук, Петр Петрович Барахтин, решили сделать модернизацию. Понакупили новой техники, напичкали программами разными и, ко всему этому безобразию набрали молодежи. А те чего же? Сидят, циферки в программку вставляют, а она им всё сама обрабатывает и отчеты с ведомостями выдает. Тьфу ты! Вот Петр Петрович привык всё сам проверять. Бумажка к бумажке. И его верный калькулятор никогда его не подводил.

А ведь когда-то все отчетности ему лично на проверку отправляли, так как знали его дотошность и щепетильность. Да долго, да медленно, но на совесть же. А сейчас что? Не нужен стал? Столько лет нарабатывал опыт, день ото дня кропотливого труда и, всё псу под хвост? Ещё и генеральный, Виктор Сергеевич, над ним посмеивается. Вот, дескать, учись, Петрович, новым технологиям, а то окажешься не удел, молодежь затопчет. Не нужны ему никакие технологии. Он аудитор от Бога!

И что это за панибратство, обращаться в компании по именам. Петр Петрович никогда себе такого не позволял, и к себе требовал должного обращения.

А эти их корпоративы. Ну кто их придумал. Видите ли, они нужны для сплоченности коллектива, улучшения производительности. Что за бред? Он и раньше никогда не ходил ни на какие вечеринки. А сейчас тем более. Кто же пьет с подчиненными? Ну не по статусу же. Вот только в коллективе Петра Петровича не понимали и считали снобом. Ну и пусть. Всё равно он на голову выше всех их вместе взятых. И сейчас он это доказал.

Лет пять назад открыла их компания новый филиал в заштатном городишке и, каждый год туда отправляли кого-нибудь из молодых с аудитом. Они приезжали, проверяли и возвращались со светлыми лицами, что всё, дескать, в порядке. А в этом году Виктор Сергеевич отправил его в эту Тьмутаракань со словами: «Ты, Петрович, аудитор опытный. Давай, покажи молодежи, как работать нужно». Вроде и похвалил, но Петр Петрович понимал, что это самая, что ни на есть, насмешка и, его понизили, а может даже готовят к увольнению за неперспективность, так сказать.

Но Петр Петрович доказал, что умеет работать, как никто другой. Он нашел несостыковки в документации этого филиала. Ну как нашел… Подправил пару циферок в отчетностях и, вуаля! Нарушения в работе филиала на лицо, а может, даже, растрата. А так как сверхновых программок в этом захолустье отродясь не было, то слово аудитора было решающим.

Ох же, как бегал их руководитель по кабинету, толстый, нескладный мужичок с простодушным лицом. «Мы, – кричал, – всегда честно работаем! Всё на сто раз проверяем!». А кому поверит начальство? Ему, честному профессионалу или этому недотепе? И если, даже, хоть на минуту представить, что этот комичный пухляк, бегающий по кабинету с багровым лицом и обливающийся потом от жары и негодования, добьется повторного аудита, то причем здесь Петр Петрович? Сами, по своему недосмотру и халатности, напортачили с документами. А он всего лишь выявил их же ошибки. И опять он молодец. Вот Петр Петрович и опять на коне. Утрись, молодняк!

И, выходя сегодня утром из «этого клоповника», как окрестил про себя Петр Петрович местную гостиницу, он был в весьма благодушном расположении духа. Его настроение было чуть подпорчено, когда перед такси, в котором он ехал на вокзал, выскочила вдруг большая черная собака. Но шофер успел вовремя вырулить и, Петр Петрович с мыслями, что ему больше не придется бывать в таких убогих местах, вновь погрузился в радостные мечты о том, что скоро окажется в своей уютной двухкомнатной квартирке.

Войдя в помещение вокзала, Петр Петрович с досадой осознал, что прохладней не стало. Возникло ощущение, что тут еще жарче, чем снаружи. Ему на миг даже показалось, что кожу обожгло. «Что за черт! – возмутился про себя он, – У них кондиционеры все сдохли что ли?». Тяжело дыша, он поставил на пол чемодан и достал из кармана брюк носовой платок. Несмотря на легкую летнюю рубашку с коротким рукавом и такие же светлые брюки, он был весь мокрый, будто пробежал кросс. Да, он держал себя в форме: делал зарядку по утрам, бегал в парке, правильно питался и, в свои пятьдесят девять выглядел, как он считал, получше многих молодых, воспитанных на фастфуде.

Вытерев пот со лба и, облегченно вздохнув, он огляделся вокруг. Внутри вокзал ему показался еще более странным, чем отсутствие в нем кондиционеров. Ну да, когда он, вчера приехал в этот городишко, была поздняя ночь. Его вагон был последним в составе и, он выходил к ожидающему его автомобилю через вокзальные ворота и не заходил во внутрь вокзала. Но Петр Петрович точно помнил, что здание вокзала было, хоть и небольшим, но довольно современным.

Сейчас же ему предстало унылое зрелище. Небольшое, можно даже сказать крохотное, помещение было тускло освещено парой допотопных, пожелтевших люстр, свисающих с потолка, который был весь испещрен облупившейся от времени серой штукатуркой. Деревянные, скрипучие полы уже давно не видели краски. Но самым странным во всем этом интерьере Петру Петровичу показались обветшалые обои бардового цвета и ряд деревянных, некрашеных скамеек, вместо вокзальных кресел. Петр Петрович стал озираться в поисках электронного табло, чтобы свериться с прибытием своего поезда. Но его нигде не было. Здесь не было ни табло, ни одного билетного окошка, ни, даже, настенных часов. Лишь унылый ряд скамеек.

«Вот оно, – не без злорадства подумал Петр Петрович, – воровство в городском масштабе. Фасад для галочки обустроили, а внутри не то, что ничего со времен царя Гороха не делано, а последнее растащили». Эх, будь он районным проверяющим, давно бы со всем разобрался.

Но странности на этом не закончились. Петр Петрович с удивлением обнаружил, что вокзал был практически пустым, за исключением нескольких персонажей довольно странного вида. И это летом-то, когда все едут в отпуска или просто на отдых! Также вызывало подозрение отсутствие блюстителей порядка, хотя бы одного, для приличия.

Петр Петрович аккуратно свернул платок и положил его обратно в карман. Степенно пригладив седые волосы, он подхватил чемодан и пошел к ближайшему ряду скамеек. Присев на одну из них, он взглянул на свои наручные часы. До прибытия поезда оставалось десять минут. От нечего делать, Петр Петрович стал рассматривать немногочисленных посетителей зала ожидания.

Недалеко от него сидела старуха в длинной юбке и вязаной кофте. Ее голова была повязана платком, из под которого торчали пучки седых волос. На ее лице, испещренном морщинами, с длинным, крючковатым носом и маленькими глазками, застыло страдальческое выражение. Она всё время вертела головой, словно кого-то искала глазами, и, с какой-то маниакальностью, прижимала к себе увесистую, то ли шкатулку, то ли коробку. «Во, старая, дает! – присвистнул про себя Петр Петрович, – в такую жару и в теплой кофте. Не в себе, видать, бабка. И кто таких на вокзал пускает? Куда только охрана смотрит?».

Поодаль, закинув ногу на ногу, сидела стройная симпатичная блондинка, лет двадцати семи, с модельной стрижкой, в коротком красном обтягивающем платье и черных туфлях на длинных шпильках. «А эта фифа куда собралась в таком виде? – усмехнулся про себя Петр Петрович, – Уж точно не в дальнюю дорогу». У него так и чесался язык сказать этой особе, что бордель в другом здании.

Рядом с блондинкой сидел полноватый молодой мужчина, неопрятного вида, в синей футболке, шортах и когда-то белых кроссовках. Его длинные темные волосы были грязными и засаленными, а жиденькая рваная бороденка на усталом лице смотрелась комично. Но это, кажется, совсем не смущало мужчину. Он сидел развалившись, уставив взгляд в пустоту, и так медленно моргал, что казалось вот-вот заснет.

Слева от Петра Петровича сидели две женщины средних лет и тихо переговаривались. Одна из них ничем не примечательная крашеная шатенка, средней комплекции в черном брючном костюме, шейном платке и черных туфлях. «На похороны, что ли собралась?» – хмыкнул про себя Петр Петрович.

Вторая, брюнетка с жидкими волосами, завязанными на макушке в убогий пучок, была не просто полная, а огромная. «Вот, – насмешливо ухмыльнулся про себя Петр Петрович, – то, что я называю, раба желудка».

Шестой и последний субъект был самым странным. Это был высокий сухощавый мужчина, лет сорока пяти, в серой майке, черных трико и синих сланцах. «Выглядит, словно только что из дома выскочил мусор выбросить, – брезгливо поморщился Петр Петрович, – В общественном помещении и в таком виде. Никакого уважения к окружающим». Мужчина стоял боком, опустив голову и что-то бормотал себе под нос. «Тоже, наверно, сумасшедший, как та бабка, – раздраженно подумал Петр Петрович, – Ну ничего, сяду в поезд и никогда больше не увижу подобную публику. Ну разве что, в криминальных новостях».

Он достал свой ж/д билет и взглянул на него. Поезд №6, вагон№6, купе №6. Петр Петрович призадумался. Ему показалось, что, когда он заказывал билеты в обратный путь, цифры были другие. Он тряхнул головой и подумал о том, что от постоянной работы он перестает соображать и, что, по приезде, нужно попросить у начальства отгулы. А чего? Он их заработал. Радовало лишь одно, что купе всё же СВ. Ему хватило того, что сюда он ехал в купе с тремя вахтовиками. Та еще поездочка!

И тут в зале вокзала раздался приятный женский голос, объявлявший о прибытии поезда №6 на первый путь. Как по команде, все присутствующие поднялись со своих мест и молча двинулись в сторону выхода на перрон. Только мужчина в трико и майке всё также стоял и бурчал себе под нос. Направляясь к выходу и подойдя ближе, Петр Петрович смог расслышать его бормотание. «Ну щас ты у меня получишь… Я тебе покажу, паскудник… – зло шипел мужик себе под нос. Петр Петрович вздрогнул и прибавил шагу. «Бежать! Бежать из этого жуткого болота!» – кричал внутренний голос.

Буквально выскочив на перрон, Петр Петрович огляделся вокруг. Поезд уже стоял на первом пути и выглядел вполне обычно, что Петра Петровича, к своему же удивлению, немного успокоило. Перрон был безлюден, лишь эти пятеро уныло разбредались по своим вагонам.

Тем временем, небо затянуло черными тучами и, подул легкий ветерок. Но, к изумлению Петра Петровича, он нисколько не освежал. Господин Барахтин почувствовал, что от жары ему не хватает воздуха. «Ну вот, – досадливо подумал он, – заболел. А все почему? А потому, что работаю, как лошадь. Не то, что некоторые».

И тут его кто-то толкнул в спину и, тут же раздался недовольный мужской голос:

– Чё встал посередь дороги? Двигай, давай!

Петр Петрович обернулся, едва сдерживая праведный гнев и, хотел было высказать грубияну о недопустимости подобного поведения, да так и застыл с открытым ртом и выпученными глазами. Перед ним, лицом к лицу, стоял тот самый мужик, который минуту назад грозился кому-то что-то «показать». Но так как он стоял боком, Петр Петрович, не смог разглядеть его полностью. Сейчас же мужчина предстал перед ним во всей красе. И то, что увидел господин Барахтин, повергло его в шок. Вся правая сторона мужчины была покрыта страшными ожогами. Абсолютно лысая голова с правой стороны была обтянута, изуродованной огнем, тонкой кожей так, что Петру Петровичу показалось, будто он видит через нее белую кость черепа. Полусожжённое ухо и отсутствие глаза с провалившимися веками, завершал жуткий полуоскал из-за отсутствия губ с правой стороны лица.

– Чё пялишься? Нравлюсь? На себя посмотри, красавчик, – осклабился мужик и, бесцеремонно оттолкнув плечом Петра Петровича, двинулся к поезду.

Из ступора Петра Петровича вывел всё тот же приятный женский голос, объявлявший, что до конца стоянки поезда осталось пять минут. Он тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли и, подхватив чемодан, заторопился к поезду, ища глазами свой вагон. Вагон номер шесть обнаружился в середине состава. «Слава богу, – приободрился он, – хоть не придется трястись в хвосте». Еще порадовал тот факт, что никто из этих шестерых, как заметил господин Барахтин, не садился в шестой вагон.

Возле вагона номер шесть стояла стройная, очень красивая брюнетка, лет двадцати пяти в форменной одежде и с милой улыбкой на лице.