Попаданка. Отвергнутая жена

Глава 1

Солар посмотрел на кристалл на ладони. Магический свет померк, теперь прозрачный камень почернел. Колдун, живущий отшельницей на севере, подарила Солару его перед отъездом. Сказал, что эта вещица уникальная. Что если женщину хоть на каплю привлекает мужчина рядом с ней, то этот магический артефакт увеличит эту приязнь в сотни раз, заставит ее желать его! И эта тяга будет непреодолимой, пока они не проведут ночь вместе. Правда, магия эта длится всего одну ночь.

«Ну, ничего, девочка, – усмехнулся Солар, пряча кристалл в карман. – Мне этого достаточно! Эту ночь ты точно уже не забудешь! Ты попалась, Элион». ***

Это было как наваждение. Как я могла так поступить? Если бы я пила или ела хоть что то, я сказала бы, что это был задуманный план заранее. Но я ничего не касалась губами. Значит это только моя вина? Хотя голова кружилась как после удара по голове. Или сильного магического вмешательства. но не было никакой магии, Солар верно сказал, я сама себя оправдываю! Это гнусно. А мне было плохо от чувства вины перед Филиппом.

Придерживаясь рукой за стену, я побрела по коридору. Слезы застилали глаза. Что я натворила? Я даже не сразу обратила внимания на двух служанок, которые несли корзину с бельем.

– Леди Хоуп? Что случилось? – всполошилась одна из них.

– Н-ничего… – выдавила я, поспешно приглаживая волосы. – Вы не видели моего мужа?

Служанка помотала головой. А пройдя мимо, зашушукалась со второй:

– Ох, видно, у нашей леди горячий любовник! Вон, какая встрепанная! А про лорда Хоупа спрашивала не зря, боится, чтобы он не застал ее в таком виде!

Я чувствовала себя грязной. Испорченной. Ведь я всегда была правильной девочкой. А что теперь? Бросилась в объятья Солара? Не смогла справиться с порочным притяжением? Да, Филипп изменял мне в прошлом, но это ведь было давно! А я, зная, как это больно, поступила точно так же! Ладно… не настолько. Я не превращала Солара в постоянные любовники. Но даже одна случайная близость на маскараде… и тем грязнее, противнее это выглядит. Будто я прыгнула в постель к первому встречному. Лишь бы отыграться за свои вечные страхи? Повелась на крепкие плечи, фигуру воина, на жесткий изгиб губ, которые там, в темноте коридора, мне почему то захотелось поцеловать. Это было наваждение. Не любовь, не чувства. Да я знать не знала Солара, как человека! Я просто захотела побыть «плохой девочкой»? Что ж, у меня получилось. Но как жить в этой новой роли, я сама не знала.

«Как я скажу Филиппу обо всем?» – запоздало стало страшно и стыдно смотреть мужу в глаза.

Усталость взяла свое. Я повалилась в постель, проспав до утра. Гости уже разъехались, так что завтракать предстояло в семейном кругу. Я спустилась в просторную столовую. Филипп опаздывал. Когда он показался в дверях, я вскочила ему навстречу.

– Филипп! Нам нужно поговорить!

Филипп казался безупречным: фигура греческого божества, шелковая волна темно-каштановых волос, та идеальная грань легкой щетины, которая лишь придает мужественности. Глядя в его зеленые глаза, было сложно решиться сказать правду. Будто… я изменила ему? Хотя это и не так.

Вся кровь отхлынула от моего лица, и без того бледного. Ведь в новом мире мне досталась внешность темноволосой куколки с фарфорово-белой кожей и выразительными карими глазами. Симпатичная мордашка и стройная фигурка, за которые я и поплатилась там, в темной нише?

Филипп не собирался помогать мне. Он с улыбкой отмахнулся.

– Забудем вчерашнюю ссору! Сейчас не до этого.

С этими словами Филипп прошел во главу стола. Так и не заметил моего состояния? Или… не придал значения?

Я сжала пальцами складки платья. Темного, будто траурного, максимально закрытого. Не только на случай, если попадусь на глаза Солару. А и по той простой причине, что не моей шее расцвела унизительная отметина. Не от губ мужа.

В столовую зашли служанки. Они принесли наших детей. Малышка Нинель мирно дремала в милом розовом одеяльце с белыми кружевами. А Маркус сидел на руках у служанки, протягивая ко мне ручонки. Я слабо улыбнулась, шагнув к нему. Сыночек ухватил меня за палец крохотными пальчиками. Маркус был в том милом возрасте, когда уже делал первые шажочки, но его еще все равно нужно было носить на ручках. Я улыбнулась ему, но эту минутную идиллию прервал голос Филиппа:

– Я подумал, что, хоть они и маленькие, но пусть побудут на завтраке вместе с нами! Пообщаются с дедушкой.

Я вздрогнула, как от пощечины, поворачиваясь к нему.

– Насчет дедушки… Твой отец… – в горле у меня был комок. – Нам нужно поговорить о нем.

– Элион, – Филипп досадливо нахмурился, будто я пристала с выбором платья. – Если он брякнул что-то не то, имей терпение! Человек с дороги. И прожил не один месяц на севере, где из собеседников были такие же суровые вояки. И северные медведи.

«А еще там не было женщин? – захотелось съехидничать мне. – И вместо того, чтобы по приезду пойти в дом разврата, он решил залезть под юбку ко мне, к жене своего сына?»

Я не могла сказать это при слугах. И тут зашел Солар. Я вздрогнула от звука его шагов. Как ни в чем не бывало, он улыбнулся и подошел к нам.

– О, смотрю, речь обо мне? Прошу прощения за опоздание, – Солар перехватил мою заледеневшую ладонь, чтобы поцеловать, как хозяйке дома, и сел напротив меня. – Сегодня была… насыщенная ночь.

Я едва могла дышать. Да он… он вел себя, как ни в чем не бывало! Только карие глаза смотрели пристально, собственнически. Будто Солар уже отметил меня, как свою вещь, и теперь упивался тем, что мы оба это знаем.

Филипп сел за стол, аккуратно разрезая мясо на тарелке. Пришлось последовать его примеру. Хотя кусок в горло не лез при Соларе.

– О да, бал выдался на славу. Правда, отец? – улыбнулся Филипп. – Тебе понравился праздник в честь твоего возвращения? Надеюсь, ты не сбежишь обратно через два дня?

Филипп так радовался приезду отца. Они очень давно не виделись. После смерти жены Солар закрылся в себе и уехал в дальний гарнизон. Подальше ото всего, что могло напомнить о покойной супруге. Когда Филипп рассказывал об этом, я жалела этого мужчину, рисовала себе красивый и печальный образ! Кто бы мог подумать, что он окажется таким мерзавцем?

***

– Я был ранен. Как по мне, ерунда, – с усмешкой отмахнулся Солар, отпивая терпкого чая. – Но меня отправили греть кости в столицу, и это теперь надолго. Так что я много времени проведу… с семьей.

Солар посмотрел на меня, и я вздрогнула. Хотелось сбежать прямо сейчас! Но пришлось вытерпеть до конца завтрака. Изображать идеальную семейку. На выходе из столовой я ухватилась за рукав Филиппа.

– Я хотел показать отцу наш… – начал было он.

– Пойдем, прошу! Это важно! – взмолилась я.

Филипп наконец понял, что произошло что-то серьезно. Он увел меня в свой кабинет, плотно закрыв дверь.

– Что случилось, Элион? На тебе лица нет.

Мы замерли друг напротив друга. Я низко склонила голову, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

– Этой ночью… кое-что произошло. После нашей ссоры я поднялась на второй этаж. Хотела найти тебя и извиниться, но…

– Да говори уже! – взволнованно и зло сорвался Филипп, перехватывая меня за плечи. – Что случилось?

Я подняла взгляд, кусая губы. Мне было больно говорить такое Филиппу. Разбивать на осколки образ его отца… А еще я боялась. До кружащейся головы. Признаться что Солар мне понравился.

– Оказывается, в коридоре меня встретил твой отец, Филипп. Солар.– севшим голосом выдавила я. – Мы… были близки с ним. Он соблазнил меня. Я виновна в этом, признаю.

Филипп резко оттолкнул меня. Как ядовитую змею, к которой боялся и прикасаться! Я пошатнулась, невольно падая в кресло у стола.

– Что ты несешь, Элион? Что за бред – тебя соблазнил мой отец?! Да это чушь! Отец не мог так поступить и соблазнить мою жену. – зашипел Филипп.

– Ты мне не веришь? – прошептала я одними губами.

Он в один шаг оказался напротив. Упершись ладонями в подлокотники, Филипп наклонился ко мне. Он понизил голос, но от такого вкрадчивого, обманчиво доверительного тона только мурашки пошли по коже:

– Слуги донесли мне, что видели тебя вчера. Растрепанную, в смятой одежде. Может, ты пытаешься оговорить моего отца, чтобы скрыть кое-что другое? Например, своего настоящего любовника?

– Да как ты смеешь?! – я вскинула руку, собираясь залепить пощечину.

Филипп не допустил этого. Он перехватил мое запястье, а второй рукой резко рванул вниз воротничок моего платья. Так, что пуговицы на нем расстегнулись, чудом не отлетев. Черт! Неужели он все-таки увидел тот след?

– Насильники вряд ли ласкают и целуют своих жертв. Хотя может, я чего-то не понимаю? Прости, не было такого опыта, – усмехнулся Филипп, наклоняясь еще ниже и проводя горячими губами по чужой отметине.

Я дикой кошкой вывернулась из его хватки, чтобы взвиться на ноги. Попытаться посмотреть глаза в глаза, хотя с высоким Филиппом мне все равно пришлось задрать подбородок, чувствуя себя беспомощной девчушкой.

– О да! Перед тобой все раздвигали ноги добровольно, да? – зло и ядовито процедила я. – А ты был и не против?

– Собираешься припоминать мне старые грехи? Прикрыть этим свой грех и своего любовника? – Филипп скрестил руки на груди.

Он помрачнел на глазах. Закрылся в себе. Я вздохнула, понимая, что разворошила неприятные для обоих воспоминания. Но уже не могла остановиться. Мой голос звучал одновременно и с мольбой, и с обидой:

– А помнишь, как твоя первая любовь, эта стерва Салли, затянула тебя в постель? Когда я была беременна Маркусом. А она решила, что тебя держит со мной только ребенок. И подлила мне какую-то дрянь в чай, из-за которой я едва не потеряла ребенка… Ты тоже тогда не поверил, что меня отравили! Так вот, нет у меня никакого любовника! А то что случилось у меня с твоим отцом – это ошибка.

– Это другое! – Филипп вскинул руку, останавливая меня. – Я не хочу об этом вспоминать. Ты знаешь, что Салли и ее семейка потом принесли нам немало зла. И я жалею, что связался с ней.

Мои глаза яростно блеснули.

– Вот и я жалею, что поддалась Солару! А ты… Жалеешь о том, что спал с ней? Или о том, что когда Салли ответила за покушения на меня по закону, ее сестричка взялась нам мстить? Околдовала тебя темной магией, сделав своим любовником, и при этом отняла наш старый особняк? Отняла все… Филипп, – прошептала я умоляюще, сламываясь, не в силах говорить зло, – вспомни! Я ведь тогда поверила тебе. Что ты изменил мне с Амели, сестрой Салли, не по доброй воле. Что это была ее темная магия, и ты ничего не осознавал, твой разум был отключен. Я же поверила тебе?

Голос сорвался. Дрожащими пальцами я потянулась к Филиппу, погладила по щеке. Он перехватил мою ладонь, сжимая в своей, глядя в глаза.

– Одно дело – поверить в темную магию, другое… Элион, это мой отец! Он никогда бы так не поступил! Не соблазнил бы мою жену. Не знаю, кого ты прикрываешь, паршивка, но когда я доберусь до твоего любовника…

Филипп притянул меня ближе. Он накрыл мои губы своими во властном и жестком поцелуе. Удивительно, как в этот момент Филипп был похож на своего отца… Но на поцелуи Филиппа мое тело отзывалось. Ведь я любила его. И сердце замирало от того, как он брал в плен мои губы, сминая их и прикусывая. Словно наказывал за то, чего я не совершала? Опомнившись, я толкнула Филиппа в грудь.

– Как ты можешь так обо мне думать? Я всегда с тобой честна. – встрепанная, разъяренная, выпалила я. – С меня хватит! Если ты мне не веришь, значит, я слишком много давала тебе вторых шансов. Ты прав, я совершила ошибку, но я прощала тебя всегда. А ты не готов простить? Тогда нам не по пути.

– И что ты сделаешь? – усмехнулся Филипп, горделиво приподняв подбородок. – Уйдешь от меня? Попытаешься добиться развода? И не мечтай, дорогая. Я не позволю, чтобы имя моей семьи трепали все сплетницы Денлана! Считай, что я запрещаю тебе покидать особняк. Или лучше запереть тебя в спальне? И раз уж тебе не хватает мужского внимания, обеспечить тебе его? Ты явно намекала на это, когда так оделась вчера!

Филипп притянул меня ближе за талию. Его ладонь бесстыдно легла на мои ягодицы, сжимая через платье. Так, словно он лапал какую-то служанку. Распутную девку, которой Филипп меня и считал! Я все-таки залепила ему пощечину. И сбежала, ринувшись в свою комнату, где схватила листок и перо. Через минуту записка была готова. Я вышла в коридор, поймав мальчика-слугу.

– Подойди сюда! Мне нужно передать это своему брату Александру.

– Конечно, леди Хоуп, – кивнул он.

И тут за его спиной возник Солар. Как из-под земли появился! Он одним движением выхватил записку из рук мальчишки, и я похолодела.

– Свободен, – бросил Солар сквозь зубы так, что слуга испуганно сбежал. – Так-так-так, что тут у нас, Элион? «Забери меня отсюда, я не могу больше находиться рядом с Филиппом»? С Филиппом ли? Или рядом со мной?

Солар лениво протянул это, комкая записку в кулаке. А второй рукой перехватил меня за подбородок, сминая большим пальцем мои губы.

– Не прикасайся ко мне! – я в ужасе отпрянула, но вжалась лопатками в дверь .

Солар уперся в нее ладонью, отрезая любые пути к бегству. Он придвинулся ближе, чтобы прошептать прямо мне в губы:

– Не думай, что можешь приказывать мне, девочка. Смирись. Ты принадлежишь этой семье. Тебе уже никуда не сбежать. Да и… разве я был так уж груб с тобой этой ночью? Да тебе понравилось. Или ты разозлилась только потому, что я сбежал, что мы не продолжили?

– Ненавижу тебя! Я сразу сказала что мы совершили ошибку! – на моих ресницах заблестели злые слезы.

Я сжала кулаки, чувствуя себя невыносимо слабой, беспомощной с этими мужчинами. Но все равно попыталась заколотить Солару в грудь. Он с легкостью перехватил оба моих запястья одной рукой. И открыв ту самую дверь, втолкнул меня обратно в мою комнату.

– Не думал, что мне придется воспитывать не только сыновей, но и непослушную женушку одного из них. Подумай над своим поведением, пока будешь сидеть взаперти! – в руке Солара блеснула связка ключей, и он улыбнулся обманчиво сладко, с темным от гнева взглядом. – А я покажу эту милую записку Филиппу. Я же должен заботиться о семейном счастье своего сына.