Попаданка. Мама для бастарда

Глава 21

– Анисья я, – не стала Анисья ни врать, ни отпираться, проходя за Маленой в дом. – Да ты и сама увидишь, кто я, раз талант у тебя к такому имеется. А приворот… что мне толку с любви обманной? В глаза его смотреть и знать, что подделка все это? Кому, как ни тебе, понимать.

Анисья брезгливо поморщилась, представив, как Теодор ходил бы за ней дурень-дурнем и сочинял бы песни любовные о красе ее неземной. Нет, иначе она его хотела! Вот таким, гордым, жестким, уверенным, но склонившимся перед ней… В своих тайных мечтах не убивала она его, а прятала в самой дальней темнице подземелий, приходила да навещала. Чтобы рассказать, как дела наверху, чтобы доказать, что правит она ничем не хуже, что не девка дурная, как все вокруг думают, стоит косы да платье увидеть! Но то мечты, и мечты опасные. Пленник вырваться и власть вернуть способен. А мертвец уже нет.

Малена кивнула понимающе и чашку поставила перед Анисьей. Платье у нее дорогое было. Не из простых, значит.

– Да. Но я бы не отказалась приворожить какого-то князя, что при дворе важной персоной считается, уважением самого короля пользуется! – мечтательно протянула Малена и сама отпила чаю из второй чашки. – Женила бы на себе, а там пускай хоть песни поет, хоть пляшет для меня. Мечтаю в королевском дворце на балу побывать. Королеву нашу увидеть. Она сильная и смелая, наверное, раз такого сокола гордого, как наш король Теодор, в себя без памяти влюбила! Шептали мне подруги, что Теодор вокруг королевы своей вертится да щенком влюбленным смотрит. Мне бы… Его лучшего друга, правую руку короля, на себе женить, и водила бы дружбу с самой королевой! Может, понравилась бы ей, тоже смелая и гордая девица, и язык у меня острый, да умею по колдовству всякое… вместе магичили бы! Ой, ладно, прости, разболталась я. О ерунде мечтаю, ни к чему даме придворной бредни слушать. Давай погадаю, коли хочешь? И заказ твой отдам. Спешишь ты, наверное?

Анисья улыбнулась невесело. Вон оно как со стороны-то смотрелось. Она отпила чаю и перевернула руку, позволяя увидеть свою ладонь.

– А ты посмотри… Поймешь, кто я? – Анисья с любопытством склонила голову набок. – И правду ли люди говорят или так, языками чешут про влюбленного короля…

Анисья повела плечами немного зябко. Никогда не любил ее Теодор, она это знала. Ее это устраивало. Не требовал от нее любви, сам душу не открывал, заперев себя на семь замков после того, как его первая любовь за другого замуж выскочила. Но все равно моментами тоскливо на душе становилось, что так любви настоящей она и не узнала.

Малена приняла вызов. Испытать ее гостья захотела? Думала, может, что обманывает, что ведьма она молодая? Удивит Малена тогда!

– Посмотрю! – кивнула азартно Малена, да прядки волос тонкие вокруг лица рассыпались.

Она взяла узкую ладонь в свои руки. Всмотрелась внимательно, своей ладошкой провела, оставляя от магии легкий беловатый след. Но потом задрожала и едва не выронила руку гостьи. Глаза Малены широко распахнулись, а с губ слетело:

– Королева?! Моя королева? Так это ты… собственной персоной в мой дом пришла? Не служанке приказала, а сама явилась? – взяв себя в руки, Малена всматривалась дальше в ладонь королевскую, хотя мурашки по спине бежали, и побледнела, когда углядела страшное. – Так ты для Теодора, короля нашего, ягоды приготовила?

Малена сглотнула и неуверенно посмотрела на них, лежащих на столе неподалеку. Может, смахнуть на пол да магией выжечь? Весь простой народ был воспитан в уважении к Теодору, но Малена… не могла предать доверие королевы, о котором так долго мечтала. И медленно отпустив руку Анисьи, сглотнула, проговорив:

– Не любит он тебя. Другая в его сердце живет. Не та… на которую ты думаешь.

Не стала Малена объяснять свои слова. Запутанно вышло, да и не поняла она по видению, кто зазноба Теодора. Все-таки Малена слишком молодая ведьма, чтобы читать по руке прошлое и будущее чужое.

– Неважно это уже.

– Ну, что, казнишь теперь меня за то, что тайны твои узнала? – дерзко бросила Малена в лицо Анисьи, пряча страх за дерзостью.

Ведьмочка глазами ярко сверкнула, мол не боюсь тебя, красавица! И в ноги кланяться, о пощаде молить не собираюсь!

Анисья перехватила ладонь Малены, похолодевшую от волнения. И погладила, как испуганного котенка.

– Ну, что ты… Ты ведь не выдашь меня, правда, девочка? – Анисья сцапала самыми кончиками пальцев Малену за подбородок, придвигаясь ближе. – А когда я стану править единолично, то и о месте при дворе для тебя позабочусь. Ты ведь хочешь этого? Подберем тебе и мужа, если на то будет твоя воля… Может, хоть тебе повезет.

Анисья вздохнула, отпуская Малену, и делая глоток чая, который резко показался ей горьким. Из-за мыслей о Теодоре. Она не хотела его любви, но… но значит, еще какая-то зазноба у него появилась, кроме Данки этой гулящей? Анисья встряхнула головой, ничего не понимая.

Малена испуганно покачала головой и не стала даже убирать руку, хотя пальцы дрожали. Никогда еще, никогда не видела королеву живьем, так близко! Вот только… грустная она была какая-то. Совсем не такая, какой ее описывали, когда на приемах блистала.

– Я просто… при тебе хочу быть, – смущенно улыбнулась Малена. – Мать моя часто о королевском дворце рассказывала, бывала она там иногда. Как сказки, в детстве я ее слушала. А ты мне сразу понравилась. Умная и красивая. Вот только мужа я не хочу, если и так при дворе буду. Зачем он мне без любви? Ты править будешь, а я придворной ведьмой стану. Помогать буду тебе, со свету сживать недоброжелателей твоих. Хорошо заживем, правда?

Ее улыбка была немного грустной. Увидела Малена краем глаза, что не будет править Анисья. Что будущее у нее будет совсем не таким безоблачным, как ей может сейчас казаться. Но… она не спросила. а Малена не стала расстраивать попусту. Не любила будущее людям рассказывать. Всегда надеялась, что оно лучше будет, чем то, что на ладони написано. Ведь будущее изменчиво. Только от людей оно зависит, от их поступков! По крайней мере, Малена на это надеялась.

– Тогда решено! Как взойду на трон, жди гостей тем же вечером! Во дворец тебя заберут, в парчу да бархат разоденут, – улыбнулась Анисья, накрывая ладонь Малены своей. – Умею я благодарной быть. Так что, готовы ягоды заколдованные? Только скажи мне, не ядовиты ли они сами по себе, никто не заподозрит ничего? Просила я у твоей бабки самые неприметные, обычные, только с чарами смертельными.

Анисья долго вынашивала план, как добраться до власти. Так что продумала каждую мелочь. Колдовство так просто не распознаешь! И уже не спасет ни один лекарь от него Теодора.

Смутилась Малена сильно, когда Анисья по-доброму потянулась. Щеки покраснели, и глаза ведьмочка отвела.

– Да что ты… это так, просто мечты пустые, – махнула Малена рукой с грустной улыбкой. – Не ко двору я буду там, во дворце. Из простых я. А ты… правь, как время твое придет, мудро да справедливо. Верю я в тебя.

Малена встряхнула волосами и потянулась за ягодами, радуясь про себя, что Анисья тему разговора перевела.

– А насчет ягод все, как ты заказывала, – продолжила Малена. – Ягоды не ядовитые, но чары на них смертельные. Бабушка все, как надо, сделала. Бери, бери, тебе они не повредят.

Анисья позвенела золотом и расплатилась сверху. Вот бабушка порадуется! А Малена… долго вслед ей смотрела, вздыхая тяжело. Было у ведьмы молодой странное чувство. Будто не суждено Теодору умереть, не умрет он. Даже ягоды не помогут. Кому-то другому достанутся.

***

Иногда приходится отступать перед трудностями. Особенно, если у трудностей светлые косы, лукавые голубые глаза и капризно изогнутые розовые губы. И зовут эти трудности Анисья. Жена… законная. Теодор, конечно, старался уделять время и ей, и Дане. Но сердцу не прикажешь? И дорогу в покои к Анисье Теодор, вообще, забыл. Хотя с Даной они не спали вместе. Он уважал то, что она чужая жена. А Теодор, выходит, чужой муж? И у него есть кое-какие обязанности? Так ему сказала жестко Анисья вчера вечером. И Теодор не смог противиться ее воле. Хотя для себя решил: и пальцем не притронется. Дану дождется. Попаданку свою… Сколько бы времени ему ждать ни пришлось.

Хотя понимал, сложно ему придется. Нравилась ему всегда Анисья. С головой девка была. Красивая, как дьяволица. Мужиком в юбке звали ее за глаза придворные за жесткий характер и упрямство. Такой Анисья и была, если честно. Но нравилось ему с ней говорить да время проводить. Если бы не Дана, то другом Анисью назвал бы искренне. Вот только ей… не понравится определение такое.

– Придешь ко мне вечером? Просто… поужинать с тобой хотела. Наедине. Соскучилась я по тебе, государь, – промурлыкала с утра Анисья, напоминая о себе.

Теодор кивнул, подавив тяжелый вздох.

– Приду.

Знал он, что Даны не будет: вместе с Драго в гости поехала к подруге своей новой. Его наедине, как назло, с Анисьей оставила. Еще слуг отпустит чертовка-жена, вообще, беду наведет.

И вот Анисья ждала Теодора в своих покоях. Приказала слугам принести яства всякие, свеч зажечь поменьше, только на столе с ужином. А потом убираться и сказать, чтобы поблизости ни души не было.

Служанки аж дернулись. Все знали, что нрав у Анисьи жесткий, и утехам ее с мужем никто мешать не хотел. Только дело было в другом. Она поправила на блюдце лесные ягоды, безвредные совсем… если бы не злые чары. А потом повернулась к двери, поправляя наряд. Он напоминал простой сарафан поверх белоснежной рубашки – нравятся же Теодору деревенщины! Только из золотой ткани, блестящей в свете огня. Тугие косы спускались на плечи, на голове была тесемка с золотым шитьем и мелкими каменьями.

Умела Анисья выглядеть красиво, наряжаться, на пирах и в танцах блистать. А что еще ей оставалось? Когда в детстве попыталась пробраться с отцом на охоту, так он самолично ее высек, как девку дворовую, разве что не на виду, не на потеху слугам! Мол, негоже девице себя так позорить, таким забавам предаваться. Нужно быть кроткой и тихой, чтобы муж будущий увидел, какой послушной можешь быть… Анисья стиснула в пальцах жемчужные бусы, едва не разрывая.

«Не быть мне послушной. Огнем сегодня буду, опалю Теодора в последний раз да ягодами заколдованными со своих рук после ночи страсти угощу. Чтобы уснул сном непробудным во веки веков. А напоследок любил меня так, как никого еще! Одержу и в этом победу», – горячо думала она.

Нахмуренный Теодор вошел в покои, поправляя темный, расшитый золотом кафтан. Прямо в цвет Анисьиному наряду оказался, что б ее черти съели! Вошел Теодор в покои да дверь за собой плотно прикрыл. Как он и думал, схитрила Анисья и слуг отозвала. Дворец будто вымер.

– А чего ты разоделась так? И покои натопила, жарко тут у тебя. Разделась бы, чай, не чужие, – брякнул Теодор, не подумав.

Он снял с себя кафтан, оставшись в тонкой белой рубашке. А Анисье сказал, потому что жарко ей в золоте было. Но не подумал он, что когда она сарафан-то решит сбросить, в тонком белом одеянии в пол останется! Прозрачном, будто стекло. Теодор сглотнул и глаза отвел. За виноградиной заморской потянулся, отвлечься пытаясь.

– Что ж ты сама мне прислуживать будешь на ужине, женушка? – насмешливо проговорил он, медленно скользя взглядом по накрытому столу. – Слуг-то я тут не наблюдаю.

Теодор встал и прошелся по покоям, чтобы подальше быть от Анисьи. По покоям плыл запах духов ее сладких, маслянистых. Представил он, как она готовилась к встрече сегодняшней, как флакончик наклоняла, да масло текучее о пальцы ее разбивалось каплями тяжелыми, так и дрожь пошла. Не к добру ужин этот, сердцем чуял! Хорошо, что Даны и Драго во дворце нет. Хотя обещали они вернуться или к ночи, или к утру.