Помощница лорда-архивариуса

Информация

Аннотация

Своим могуществом Аквилийская империя обязана теургам, которые сумели заключить пакт с существами из потустороннего мира. Цена магоиндустриального прогресса высока — услуги демонов оплачиваются жизнями преступников и неугодных; темные ритуалы стали обыденностью. Но с таким положением готовы мириться не все подданные империи.
Камилла, беглая послушница  религиозной общины, пытается выжить в столице империи. В поисках работы девушка  попадает в мрачный дом, скрывающий немало секретов, где ей предстоит узнать тайну старинной книги, разгадать шифр Небесных Часов и возродить душу «Дома-у-Древа».

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: мир мрачный, в духе викторианского стимпанка. Есть пара умеренно жестоких сцен. Темп повествования и любовная линия неспешные. Есть хэппи-энд :)

Возрастной рейтинг книги: 16+. Присутствуют сцены насилия (не сексуального), описания смерти без натуралистических подробностей; персонажи употребляют алкоголь, курят.

Глава 1 Рожденная в День Теней

Я жила в столице уже третью неделю; положение мое становилось все более бедственным. Денег не хватало даже на еду. Утром покупала на один сентим черствую булку и горький спитой чай в маленьком трактире на углу, толкаясь среди угрюмых ранних посетителей, от которых крепко разило дешевым табаком, и здесь же торопливо завтракала у облезлой деревянной стойки. Половину булки съедала сразу, половину прятала в карман передника про запас. Во время скитаний по улицам столичных окраин я замедляла шаг, проходя хлебопекарни и едальни, жадно вдыхала дразнящие ароматы — до головокружения и спазмов в желудке. Когда становилось совсем невмоготу, пристраивалась у витрины, где красовались ряды розовых окороков и медовые круги сыра. Я доставала свой несвежий хлеб и наскоро подкреплялась. Жесткая, пахнущая плесенью корка царапала язык, а я воображала, что лакомлюсь одним из недоступных мне деликатесов за стеклом.

Ботинки совсем развалились, ноги стерлись в кровь. В безуспешных поисках места каждый день я обходила не меньше дюжины домов по объявлениям о найме прислуги. Хозяйки встречали меня настороженным взглядом, задавали пару вопросов, а затем выпроваживали. Никому не хотелось нанимать неопытную юную провинциалку без рекомендаций, да еще и бывшую послушницу общины Отроков Света, которую многие столичные жители считали дремучей сектой. Надо сказать, их предположение недалеко ушло от истины.

Я покинула общину месяц назад, но продолжала носить традиционный опостылевший чепец и бесформенный балахон унылого серого цвета, потому что городское платье было мне не по карману.

До приезда в столицу я считала себя привычной к физическим лишениям, однако вскоре обнаружила, что многодневные посты и ночные бдения в холодных комнатах молельного дома — ерунда по сравнению с тем, что выпадает на долю безработных городских бедняков. Я слабела день ото дня и с ужасом понимала, что скоро могу без следа сгинуть в лабиринте мрачных сырых улиц рабочих предместий.

Наступал вечер, промозглый и серый — впрочем, другую погоду в этой части города видели редко. Одежда из толстой шерстяной ткани промокла насквозь и противно колола кожу. От усталости и голода в голове шумело так, что привычные звуки столичной окраины — лязг конных трамваев, крики разносчиков, смех и брань прохожих — доносились как сквозь толстое одеяло.

Прихрамывая, я доковыляла до прилавка с газетами и разной мелочью. Мне был нужен дешевый вечерний листок с объявлениями о работе. Если завтра не найду места, придется достать из потайного кармана неприкосновенную купюру, припрятанную на крайний случай, купить билет на экспресс «Стальной аспид» и вернуться с повинной в Олхейм. Вспомнив о старейшине Уго и жизни, ожидавшей меня в Общине, я испытала острый приступ отчаяния. Ощущение безысходности стало таким глубоким, что даже в груди защемило. Я крепко зажмурила глаза и несколько раз повторила себе: «Я вырвалась на свободу. Разве не об этом я мечтала? Нельзя сдаваться. Удача может прийти в любой момент».

Вернуть хоть толику утраченного оптимизма не получилось. Камень на сердце давил все сильнее.

— Что угодно, милашка? — развязно произнес рыжеволосый неопрятный парень, торговавший за прилавком, — Розовую пудру для твоих бледных щёчек? Патентованный магический порошок от клопов? Амулет на привлечение удачи? А может, табаку — крепкого, контрабандного? Отдам даром, если согласишься провести со мной полчасика вон в той подворотне...

Парень подмигнул гноящимся глазом и довольно загоготал. Я вспыхнула и быстро отошла от прилавка.

В груди похолодело, когда я осознала, что сегодня утром истратила последний сентим, и теперь не могла купить ни еды, ни столь нужный листок с объявлениями. К концу дня я окончательно ослабею, а утром буду не в силах отправиться на поиск работы. Пожалуй, пришла пора забыть о гордости и сделать то, чему душа противилась изо всех сил.

На улицах предместий толпилось немало попрошаек. Особо бойкие собирали за день неплохую выручку, цепляясь с жалостливыми причитаниями к прохожим побогаче. Придется и мне встать с протянутой рукой. Общинное платье может стать подспорьем — притворюсь уличной проповедницей, собирающей подаяния для обездоленных.

Я брела по выщербленному тротуару, выбирая место. Как я должна встать, что говорить? При мысли о том, что я собиралась делать, становилось невыразимо противно. Просить милостыню, да еще и обманом! А конные полицейские? У меня не хватит сил убежать, вздумай они учинить облаву… Придется рискнуть. Хоть я и убеждала себя, что ничего страшного не произойдет, сердце все равно колотилось, как безумное.    

Недалеко от газетной лавки расположилась небольшая едальня для зажиточной публики. Из распахнутых дверей доносился упоительный запах хорошо прожаренного мяса с чесноком и пряного соуса, томящегося на медленном огне. Мои страдания усилились. Как под гипнозом я подошла ближе, надеясь обмануть истосковавшийся по горячей еде желудок густыми, почти осязаемыми ароматами.

Решено — встану здесь. Из едальни люди выходят сытыми и довольными жизнью — будет проще их разжалобить. Даже странно, что это место еще не заняли другие попрошайки. А вдруг хозяева заведения меня прогонят и побьют?

Я маялась, бесцельно топталась на месте; прохожие начали поглядывать с подозрением. В панике решила было уйти, но взяла себя в руки. Мне нужна хотя бы одна монета, чтобы купить листок с вакансиями. Иначе придется бесцельно бродить по улице, мокнуть и мерзнуть под дождем, читая объявления на углах домов, или толкаться в конторе вербовщиков вместе с сотнями других отчаявшихся безработных.

«Я смогу попросить одну монету. Обращусь с просьбой к первому, кто выйдет из едальни. Я не побирушка. Не буду приставать и умолять — вежливо попрошу помочь. В этом нет ничего страшного».

Двери едальни распахнулись, и на крыльце появился представительный господин в дорогом темно-зеленом костюме, высокой шляпе и теплом шарфе. Под мышкой зажата толстая газета, в левой руке — трость, во рту — незажженная сигара. Пухлую физиономию господина украшали напомаженные, завитые в сложные вензеля усы. На солидном животе лежала толстая серебряная цепь, конец которой прятался в часовой карман, на запястьях и пальцах позвякивали амулеты. Не иначе, удачливый импресарио или зажиточный рантье. На рабочие окраины таких господ заносит нечасто.

Глава 2 «Дом-у-Древа»

Сосущий голод и страх за будущее не дали мне уснуть до утра. Сначала я долго шагала по комнате, пытаясь согреться. Поздно ночью, когда обитатели доходного дома угомонились, и в коридорах наступила тишина, я прокралась в кухню. Огонь в магической печи дремал, но бак с водой еще не остыл. Обжигаясь, я выпила две кружки горячей воды, которая дала ложное ощущение полного желудка; украденную горбушку решила приберечь на потом. Холод отступил, в голове прояснилось.

Вернувшись в комнату, села у окна, закуталась в отсыревшее, пахнущее плесенью одеяло и задумалась о том, что делать дальше. Возвращение в общину виделось единственным выходом, но будущее при этом рисовалось настолько неприглядное, что хотелось завыть.

Давно, во времена покойного ныне старейшины Гилеада, послушникам дозволялось уходить на недолгий срок в большой мир. Нынешний старейшина Уго был в этом вопросе непреклонен и покинувших общину обратно не принимал, клеймил с кафедры как отступников, брызжа слюной и потрясая руками над всклокоченной шевелюрой. Однако если Резалинда не врет, кто-то за мной приехал, искал меня. Выходит, Уго готов сделать для беглой послушницы исключение.

С одной стороны, мне есть куда вернуться. Однако я знала, что старейшина Уго согласится принять меня только в том случае, если стану одной из «духовных спутниц просветленного»; сейчас их было три, меня прочили в четвертые.

В Олхеймском Доме общины Отроков Света неукоснительно следовали древним заветам ее основателя, патриарха Акселя Светлосердного. Один из них гласил: «Пусть соединяются в браке равные и лучшие в познании Света, равные и лучшие по телесному и духовному состоянию и те, на ком нет отметин Тьмы, дабы их потомство приблизилось к Свету ближе, чем их родители».

Это означало, что прилежные послушники женились на прилежных послушницах, нерадивым доставались нерадивые, статным — статные, худосочным — худосочные и тому подобное. Ни один из обитателей общины не смел выбрать себе жену самостоятельно. Все брачные пары назначал старейшина. Некоторые счастливцы (или несчастливцы, как посмотреть) получали не одну, а две жены. Иногда браки заключались между не очень дальними родственниками. Надо сказать, никакими особыми достоинствами дети таких союзов не отличались. Послушников, чьи отцы, деды и прадеды строго следовали укладу Общины и по приказу старейшин женились на своих сестрах и племянницах, было легко узнать по скошенному лбу, вялому подбородку и легкому тугоумию. Но Община придерживалась старого Уклада, поэтому дикий обычай продолжал жить.

«Мы словно животные, от которых ждут отборного потомства, — сердился отец. — Хорошо, что я вовремя сбежал из Олхейма двадцать пять лет назад и встретил в Аэдисе твою мать. Ты — наглядное доказательство того, что самые лучшие дети бывают у пар, соединившихся по велению сердца».

Серьезнее всего старейшина подходил к выбору собственных духовных спутниц. В этом важном деле он руководствовался примерно теми же соображениями, что и опытный заводчик при закупке племенных кобыл.

Избранница должна быть выносливой, иметь крепкое здоровье и приятную внешность, преуспевать в практиках слияния со Светом. Старейшина Уго сам осматривал приглянувшихся ему послушниц. Больно щупал мускулы на руках и ногах, лез нечистыми пальцами в рот считать зубы. К счастью, со мной отец такого проделать не позволил: отходил старейшину костылем ниже поясницы, за что вскоре и поплатился.

Спутницы переселялись в дом старейшины и делили с ним постель. Новая, младшая спутница должна была беспрекословно прислуживать всем членам огромной семьи — ее главе, старшим спутницам, их детям. Все жены несли тяжелые многочасовые телесные и духовные послушания. В «гареме» царила строгая дисциплина, запрет на любые увеселения и проявления чувств.

Старейшина Уго начал присматриваться ко мне еще с той поры, как я достигла совершеннолетия. Заходил к нам домой, беседовал с отцом, расспрашивал сестер-наставниц о моих успехах. Частенько появлялся на занятиях и наблюдал, задумчиво теребя свою длинную жидкую бороденку заскорузлой дланью. Мне становилось не по себе. Острый взгляд неприятно царапал кожу между лопаток, от него было невозможно скрыться, как от назойливого слепня. И вот в прошлом году на празднике Сакрального Единения старейшина Уго объявил о выпавшей мне высокой чести. Принуждать меня никто не собирался, но вскоре события обернулись так, что передо мной встал выбор: покинуть общину, чтобы зарабатывать на жизнь самостоятельно, или прийти в неуютную, холодную хижину Просветленного и его спутниц.

Выбор был невелик: либо страдать от голода и холода на улицах столицы, но свободной, либо в доме старейшины Уго — лишенной любых прав и даже собственного «я».

Никто из послушниц не стал бы задаваться таким вопросом, но мой отец, повидав мир и взяв в жены девушку из столицы, дал мне особое воспитание. «Еретик, — говорила сестра-наставница Анея. — И тебя вырастил еретичкой».

Впрочем, нынешнее неприкаянное положение, в котором я очутилась после побега из Общины, сложно было назвать настоящей свободой — слишком высокую цену приходилось за нее платить.

Никто не стоял надо мной, некому было наказывать меня, некому было принимать решения, пренебрегая моими желаниями. Но для человека, непривычного к свободе, отсутствие хозяина становится тяжелым испытанием.

Права была Резалинда — к самостоятельной жизни я была не готова. В защищенном мирке общины, при всех его тягостных ограничениях, у меня был дом и еда, я была окружена знакомыми и друзьями и всегда могла получить помощь или добрый совет.

Я тяжело вздохнула, достала газету, зажгла свечу и перечитала странное объявление. Затем развернула карту Аэдиса и начала изучать. Вот он — квартал Мертвых Магов. Небольшой квадратик, на котором схематично изображены старинные здания с рогатыми башенками и черепичными крышами. Рядом надпись вязью: «Магисморт» — так звучит историческое название квартала на староимперском.

Глава 3 Библиотека лорда-архивариуса

Господин Ортего наотрез отказался отпускать меня обратно в город одну.

– Камилла, я вижу, как вы измождены, – серьезно сказал он. – Лицо бледное, как мел. Отправьте записку хозяйке. Попросите ее собрать ваши вещи. Пикерн возьмет извозчика и все привезет.

– Мне, право, неловко… – попробовала я возразить. Меньше всего хотелось, чтобы накрахмаленный, чопорный Пикерн отправился в доходный дом госпожи Резалинды и увидел, в каких условиях я жила: ободранные стены, прогорклый запах, и нетрезвая хозяйка с ее боцманской трубкой и несдержанным языком. Но Кассиус был настойчив, пришлось согласиться. Впрочем, я была рада избежать возможной встречи с сыном старейшины. Освальд наверняка пришел в ярость, впустую прождав меня целый день, и лучше не попадаться ему на глаза.

Я написала записку, от волнения дважды порвав бумагу пером. Кассиус вызвал дворецкого и дал ему нужные указания. Пикерн коротко кивнул, повернулся и молча вышел. Ручаюсь, задание было ему не по душе.

Затем управляющий предложил показать выделенную мне комнату. Я двинулась за ним, ошалело озираясь. Голова шла кругом от невероятного поворота судьбы.  Я даже предположить не могла, куда она меня влекла и с какими людьми готовила столкнуть.

Дом лорда-архивариуса Дрейкорна вызывал смешанные чувства.

 Его внутреннее убранство было столь же необычным, как и внешний вид. Мы шли по длинным, безлюдным коридорам с множеством арочных проемов. Я старалась не глядеть на изваяния, наполовину утопленные в стену. Изваяния изображали людей, зверей и фантастических существ. На каменных лицах и мордах застыло выражение невыразимого страдания.

Звуки наших шагов то беззвучно таяли, то отражались от каменных стен, и тогда казалось, что кто-то шел за нами следом, стремительно и неотвратимо – в тревоге я не раз озиралась, пока Кассиус, посмеиваясь, не успокоил:

– В этом доме живет странное эхо. У него свой характер: оно любит пугать гостей. Вы привыкните, Камилла. Это всего лишь старая архитектура, ничего более. Дому без малого четыреста лет. Но привидений здесь никто и никогда не встречал.

Коридоры третьего этажа носили следы переделок и обновлений. Сумрак рассеивали стеклянные колбы в корпусе из бронзовой проволоки, внутри которых ярко горели два раскаленных стержня.

– Не магия, – пояснил Кассиус, – это электричество.  Любопытное старинное изобретение, ныне забытое. Господин Дрейкорн любит выискивать подобные штуки и давать им новую жизнь.

– Господин Дрейкорн маг? – осторожно поинтересовалась я, с недоумением прислушиваясь к нарастающему шуму: ритмичный стук, гул, шипение.

– Да, теург-механик второго ранга, один из лучших, но магия в этом доме почти не используется. Хозяин отдает предпочтение устройствам домагической эпохи. Например, отопление у нас паровое, в подвале стоит газовый котел. В прошлом году Джаспер, то есть господин Дрейкорн, распорядился установить водопровод и эти светильники. «Дом-у-Древа» очень стар и не терпит переделок, но, признаюсь честно, жить здесь стало намного уютнее. Лично я бы предпочел огненные короба, солнечные стекла и прочие демоновы дары, однако хозяин непреклонен. Впрочем, кое-какие магические новинки у нас имеются. В библиотеке, где вы будете работать. Скоро сами их увидите. А пока – гляньте-ка сюда!

Мы вышли в полутемный холл, заканчивающийся круглой лестничной площадкой. Странный шум стал громче. Дальняя стена холла была забрана стеклом в узорчатом переплете. Вниз и вверх уходила винтовая лестница, невесомая, точно сплетенная из стальной паутины. От стены во все стороны разбегались медные трубы, провода; за стеклом что-то двигалось, шипело. С удивлением я разглядела, что стена скрывала гигантский, сложный механизм. Крутились шестеренки, ходили поршни. Казалось, я очутилась внутри старинной музыкальной табакерки – была такая у владельца аптеки в Олхейме, и он заводил ее на потеху желающим за пару сентимов. Нет, скорее механизм походил на часть живого существа, словно кто-то вскрыл гигантскую грудину, обнажив неустанно движущиеся органы.

– Механическое  сердце «Дома-у-Древа», – пояснил господин Ортего. – Его установил сам господин Дрейкорн. Работает оно от газового котла в подвале. Котельную мы называем чревом Дома, – Кассиус улыбнулся шутке. – А вот эти провода и трубы – его жилы, сосуды и нервы. Они помогают согреть и осветить комнаты, подать воду и свежий воздух.

– Это магия? – зачарованно спросила я.

– Нет, тоже старинная, домагическая техника. Весьма модное увлечение среди теургов. Эти господа любят показать, что хотя и дарят миру магический прогресс, сами помнят об истоках, примитивных человеческих технологиях и так далее. У Джаспера это увлечение переходит все границы.

Мы вернулись и прошли дальше по коридору.  Управляющий шагал скоро, небрежно заложив руку за лацкан сюртука; у дверей останавливался и галантно пропускал меня вперед. К такому обращению я была непривычна, стеснялась, неловко благодарила.

Кассиус продолжал рассказывать:

– Сердце, чрево, жилы, нервы дома – все это требует тщательного ухода. Джаспер любит с ними возиться – не брезгует испачкать руки в машинном масле. Пока его нет, к нам приходит мастер Картезиус. Он приводит механизмы в порядок, если дом принимается капризничать.

Все это было так интересно, что я осмелела.

– Вы говорите о доме, как о человеке. Сердце, чрево, жилы… может еще и душа у него есть? – спросила я наивно.

– А как же, – ответил управляющий и глянул на меня весело. – Есть и душа. Только она мертва.

Я захлопала глазами.

– Душа дома – древо Ирминсул, – пояснил управляющий. – Дом построили вокруг него и ради него. Видели ветви, торчащие из кладки башни? Засохшее дерево, столь древнее, что саженцем оно видело основание Аэдиса. Прежние обитатели этого квартала считали Ирминсул источником природной магии. Но Ирминсул погиб двести лет назад. Теперь он не более чем мертвая деревяшка, оригинальное украшение башни «Дома-у-Древа».

Глава 4 Условия Второго пакта

Я была сбита с толку. Не знаю, что стало большим потрясением: утренняя катастрофа в библиотеке или то, что после случившегося меня не выгнали из дома, как я того заслуживала. Управляющий вел себя как ни в чем ни бывало. Он сопроводил меня в столовую — отобедать; за столом мило беседовал, вел себя ласково и дружелюбно.

Поддерживать светский разговор не получалось. Я сидела тихо, как мышь, и глаз не смела поднять от тарелки. Меня терзали стыд и досада. Забинтованные пальцы с трудом удерживали нож и вилку, кожа под повязками горела и ужасно чесалась. Неудивительно, что вкуса блюд я не чувствовала и лишь желала скорее встать из-за стола.

Не давали покоя и мысли о том, что будет дальше. Недавние слова Кассиуса обнадеживали, но и озадачивали. Невозможно предположить, что меня ждет в этом мрачном особняке, где из каменной башни растет мертвое дерево, библиотеку охраняют механомагические существа, а книги отращивают щупальца и изрыгают пламя.

Когда обед закончился, управляющий предложил вернуться в библиотеку. Настроен он был решительно.

— Посмотрим, получится ли сделать из вас личную помощницу теурга, — заявил он. — Вы кажетесь мне вполне разумной и способной девушкой, которая не боится трудностей.

Мы расположились за восьмиугольным столом в центре зала. Следуя указаниям Кассиуса, я нашла в шкафах и принесла нужные учебники. Кассиус взял один в руки, раскрыл наугад, полистал, усмехнулся, будто вспомнив что-то забавное, и отложил книгу в сторону. 

— Не стоит тратить на меня время, господин Ортего, — произнесла я извиняющимся тоном. — Я вполне способна изучать языки самостоятельно. Возьму словарь, учебник, буду зубрить днями и ночами.

Управляющий махнул рукой.

— Глупости, Камилла. Не могу отказать себе в удовольствии тряхнуть стариной, — сообщил он с улыбкой. — Мне ведь уже доводилось учительствовать несколько лет назад, в небольшой частной школе в Меркатии — знаете, есть такой зажиточный квартал на западе Аэдиса. Учил детишек банкиров языкам, хорошим манерам и истории империи. Целый год пришлось пачкать мелом пальцы и вдалбливать знания в пустые головы богатых наследников… потом, слава Светотворцу, подвернулось кое-что получше. Но, говорят, учитель из меня вышел неплохой. Поглядим, как у нас пойдет дело.

— Буду стараться изо всех сил, господин Ортего.

Меня переполняла признательность. Господин Ортего был первым человеком в столице, который проявил ко мне участие.

— Отлично! — управляющий довольно потер руки. — Начнем урок. Первое распоряжение — зовите меня по имени — Кассиус. Ужасно коробит, когда хорошенькие девушки обращаются ко мне так… сухо, — он шутливо нахмурился и покачал головой.

Я невольно улыбнулась. Добродушие управляющего поистине не знало границ. После всех испытаний, выпавшей на мою долю за последние недели, хорошенькой я не была ни по каким меркам. Зеркало безжалостно показывало, что некогда круглые щеки опали, голубые глаза утратили блеск, волосы потускнели и ломались. Опаленные по милости стряпчего брови и ресницы прелести мне тоже не добавляли.

— Перво-наперво попробую научить вас защитному заклинанию — иначе эти магические гримуары быстро вас прикончат. Однако придется начать с основ… Чему вас вообще учили в вашей общинной школе? Вы знаете что-нибудь о Великих Пактах, Камилла?

Я неуверенно произнесла:

— В стародавние времена Великие Пакты заключили с Валефаром, демоном-архонтом — главным демоном высшего легиона.

Кассиус просиял и радостно закивал, как будто пораженный глубиной моих знаний.

— Верно. Помните, каковы были условия Пактов?

— Нам рассказывали только то, что с их помощью творения Тьмы — демоны — сумели обманом закабалить творения Света — людей. С тех пор люди, использующие магию, служат демонам и являются их пищей, при этом пребывая в уверенности, что являются истинными хозяевами положения.

Кассиус сдержанно хохотнул.

— Ну разумеется. Вижу, учителя в вашей секте — общине, я хотел сказать, — не следовали утвержденной программе имперского департамента всеобщего образования. Хорошенько запудрили вам мозги, эти ваши общинные праведники. Ну да Свет с ними. Вот как все обстояло на самом деле…

Кассиус встряхнул белокурой головой, выпрямил спину, поставил локти на стол, сложил кончики ухоженных, длинных пальцев и приступил к рассказу. Говорил он гладко, как по писаному, особым учительским голосом:

— Испокон веков люди изучали магию, чтобы войти в контакт со сверхъестественными силами. Чернокнижников называли шарлатанами, инквизиция преследовала их, сжигала на кострах. Но двести лет назад скептики и инквизиторы потерпели поражение: император Тебальт и его придворные маги заключили Первый Пакт с демоном-архонтом Валефаром. Первый Пакт ознаменовал собой начало Эпохи Магии. По его условиям подчиненные Валефару демоны обязались служить людям. Взамен они получали жизни жертвенных животных и людей. Поглощая их, демоны обретают силы в нашем мире и могут творить то, что необразованный люд привык называть чудесами.

Великие мира сего — короли, императоры, теурги — обрели невиданное могущество и принялись исполнять свои самые заветные желания. Правда, демоны не всесильны, и за свои услуги требуют немалую цену. Например, за крошечный слиток золота нужно отдать жизни не менее шестидесяти жертв. Над человеческим телом большинство демонов не имеют власти. Вернуть старику молодость, излечить тяжелобольного или, наоборот, остановить бьющееся сердце по велению призвавшего их теурга могут только верховные потусторонние сущности — самые сильные, но и самые требовательные.

Однако даже сущности низших легионов могут создать страшное оружие, зелья и чары. Маги начали экспериментировать. Тогда они еще не понимали, что «магия демонов» — по сути, иномирные знания и технологии — могут иметь непредвиденные последствия.

Вскоре после заключения Первого Пакта появилось множество ужасных изобретений и существ.

Глава 5 Темнота и корни

Я сидела в кабинете управляющего и разбирала пачку счетов. День клонился к вечеру, в комнату заполз мягкий сумрак. От усталости разболелась голова. Цифры в столбцах начали скакать с места на место и сливаться в тусклое пятно. Пришлось положить последний счет в картонную папку, закрыть конторскую книгу и потереть саднящие от напряжения глаза.

Дверь хлопнула, в кабинет вошел Кассиус, коротко поинтересовался, как идут дела. Узнав об ошибках в счетах от мясника и угольщика, управляющий взял бумаги, быстро просмотрел и нахмурился.

— Камилла, найди дворецкого и вели ему разобраться с утра пораньше. Сделай это прямо сейчас, хорошо? Я уезжаю на важную встречу. Буду поздно ночью или утром.

С этими словами Кассиус накинул длинное элегантное пальто, намотал шарф, пригладил растрепавшиеся белокурые локоны и подмигнул собственному отражению в стеклянной дверце.

Я проводила управляющего до двери и отправилась искать дворецкого.

Дом уже опустел: прислуга взяла выходной. Я прошлась по жилым этажам, добралась до комнаты Пикерна, постучала — никто не ответил. Постояла у механического сердца дома, любуясь бегом шестеренок и шатунов, заглянула в котельную и на кухню, наведалась в домик кучера — Пикерн как сквозь землю провалился.

Странно. Из дома он не уходил; неужели отправился в нежилые покои в восточном крыле? Не поленилась, проверила — дверь заперта снаружи, дворецкого в старом крыле нет.

Опять спустилась в вестибюль, заглянула в подсобную комнатку у входных дверей — и там никого. Повернула назад и заметила в темном углу за парадной лестницей узкую дверь. Она была приоткрыта, из проема на мрамор пола падал бледный прямоугольник электрического света.

Лестница вела в подвальные помещения. Пикерн запретил мне туда ходить. Ключ от этой двери был только у него.

Колеблясь,  потянула латунную ручку и с любопытством заглянула внутрь. За дверью обнаружились мелкие выщербленные ступени, освещенные тусклой лампой в круглой железной клетке. Ступени вели вниз, теряясь в темноте.

— Эй! — негромко позвала я. — Господин Пикерн, вы там?

Тишина.

Смело сделала первый шаг, за ним второй; ступать приходилось осторожно, держась рукой за шершавую стену. Бледный свет электрической лампы остался наверху; я спускалась во мрак.

Внезапно меня охватил лихой азарт, словно проказливый дух подзуживал спуститься по узкой лестнице и пойти дальше. «Наверняка в подвале этого дома хранятся вещи поинтереснее старого садового инвентаря и сломанной мебели», — шептал он мне на ухо. Искушению поддалась быстро: последние две недели я вела довольно однообразную жизнь, и теперь моя склонность к неожиданным авантюрам, которой я долго не давала свободы, взяла верх.

У меня было поручение — найти дворецкого — я должна его выполнить; Пикерн не посмеет упрекнуть меня в том, что я спустилась в подвал без разрешения.

Наконец, лестница кончилась, нога ступила на ровный пол. У подножия стояла коробка, я присела, чтобы разглядеть ее. Это был переносной фонарь, который я не раз таскала с собой во время вылазок в нежилые части дома. Кто-то принес его в подвал и оставил внизу.

Пригодится!

Подняла фонарь, включила и увидела, что оказалась в узком коридоре, таком длинном, что луч не достигал дальней его стены.

Здесь было холодно и тихо. Сильно несло плесенью и сыростью, но отчетливо чувствовался еще один запах — острый, кисловатый. Походил он на запах зверинца в цирке, который однажды выступал на ярмарке в Олхейме (я и моя подруга Кендра сумели там тайком побывать, улизнув с урока сестры Анеи; ох и попало же нам потом!).

Неужели в подвале дома в квартале Мертвых Магов держат какое-то животное?

Я осторожно двинулась вперед, касаясь рукой холодной стены. Страха я не испытывала, наоборот — мной овладели азарт исследователя и приятное волнение, как в детстве, когда затевалось забавное и безопасное приключение.

— Господин Пикерн! — позвала я громче.

Коридор закончился еще одной дверью; после хорошего толчка она подалась с протяжным скрипом. Сквозь образовавшийся проем удалось разглядеть просторное помещение.

Тусклый вечерний свет лился из небольших проемов, расположенных под сводчатым потолком на уровне первого этажа. Вдоль стен стояли пустые клетки. Одни предназначались для животных не крупнее собаки, другие могли вместить пару медведей. Вероятно, животных приводили в подвал через широкий проход в стене напротив. Я пересекла помещение, осторожно ступая по покрытому опилками полу, несмело подергала дубовые створки — заперто снаружи на тяжелый засов или замок.

Здесь обнаружились не только клетки. У правой стены стояли деревянные ящики: длинные, узкие, похожие на гробы. Сердце впервые кольнуло неприятное чувство. Внезапно захотелось броситься прочь, вверх по узкой лестнице, чтобы попасть в залитый разноцветными солнечными лучами вестибюль. Но желание разведать тайны странного дома оказалось сильнее.

Медленно приблизилась к стене, кое-как справилась с тугой железной защелкой верхнего ящика и рывком подняла крышку, приготовившись обнаружить внутри что-нибудь отвратительное. К моему великому облегчению в ящике не оказалось ни страшного остова в истлевшем саване, ни побелевших от времени костей. Тусклый подвальный свет отразился от полированного дерева прикладов и черной стали стволов.

Ружья! Похожими вооружены полицейские патрули. Кажется, называются карабины. Старинная, но не устаревшая модель, созданная людьми, а не демонами, и до сих пор находящаяся на вооружении империи. Даже смертоносные магические винтовки системы «плевок гидры», которые производятся по разрешению всемогущего Совета Одиннадцати, уступают ей в надежности. Но зачем карабины потребовались хозяину дома в количестве, достаточном для небольшой армии? На оружейных ящиках ни следа пыли: значит, в подвал принесли их совсем недавно.

Опасливо опустила крышку. На торце был прикреплен небольшой квадрат бумаги, похожий на этикетку. Потянула за край листа, он легко отошел и остался у меня в руке. На желтой бумаге виднелся небрежно нацарапанный карандашом символ — топор и молния, знак «Убийц Магии».