Польский Экстрим

Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.

Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...

"Польский Экстрим"

Жара была невыносимой, лето в этом году оказалось удушающим.

Даже с включённым максимальным режимом охлаждения кондиционера Мэг могла думать только об отпуске. Она ждала своего времени отдыха, когда ей вообще не пришлось бы резать мясо.

Иногда она обслуживала клиентов, но сегодня она была в задней части магазина, рубила и упаковывала мясо, нарезала его разделочным ножом, клала на подносы и заворачивала в фольгу. Затем делала соответствующую наклейку, и мясо шло прямо в холодильник.

По крайней мере, возвращение сюда позволило ей не смотреть на Слоана Тэда, владельца “Деревенских деликатесов”.

Её босс был грубым мужчиной сорока пяти лет, чудовищно грузным, и он никогда не беспокоил себя ежедневной личной гигиеной. Он пускал слюни на Мэг каждый раз, когда оказывался в одном помещении с ней. Несколько раз она ловила его взгляд, когда он тайно смотрел на неё или на её задницу. Она предположила, что у себя дома он думал о ней и мастурбировал. Или, что ещё хуже, он дрочил на её фотографии в Facebook, открытые на экране его компьютера.

Однажды, после нескольких часов работы, он начал что-то бормотать ей. Она не могла точно услышать, что он именно сказал, но она была уверена, что в этом были какие-то сексуальные намёки. Она сказала ему, чтобы он отвалил.

Её босс казался странно нервным последние несколько дней, и она чувствовала его раздражение.

Может быть, он не может нормально подрочить и кончить? - подумала она и улыбнулась.

Мэг было двадцать один год. Она носила колготки в сеточку, мини-юбки и толстый слой макияжа. Ребята считали её дико привлекательной. У неё были хорошо ухоженные каштановые волосы, здоровый цвет лица и стройная фигура. Кроме того, красивые груди, но она не гордилась этим; большинство мужчин всё время смотрели на них. Но она знала, что если девушке нравятся обтягивающие футболки, ей следует ожидать такой реакции.

Слоан никогда не комментировал её внешность, думая, что тем самым выдаст своё отношение к ней. Однажды, копаясь в куче бумаг в его кабинете, чтобы найти какие-то документы, она наткнулась на несколько DVD-дисков самого худшего и грубейшего порно, которое она могла себе представить. Чистое насилие, БДСМ, унижение и многое другое. Она знала содержимое дисков, потому что “одолжила” один. Она была уверена, что Слоан хотел, чтобы она их нашла.

В тот вечер, когда Мэг посмотрела фильм на своём компьютере, она не могла поверить в то, что видела. Любительский фильм изобразил молодую девушку в блестящем красном латексе, лежащую на диване с оголённой задницей. Она испражнялась, а мужчина в маске ел её тёплые экскременты и мастурбировал. Затем он занялся с ней анальным сексом и его вырвало прямо на её промежность. Потом он ушёл.

Мэг никогда не видела ничего хуже этого фильма. Она нажала на паузу, не намереваясь смотреть это до конца, потрясённая и убеждённая, что её босс был больным и развратным психом.

Слоан был проходимцем. Он всегда был небритый, всегда в одной и той же вонючей футболке и всегда возбуждённый. Он был одинок уже достаточное количество времени; его жена решила развестись с ним, когда узнала, что он трахал каждую шлюху в городе. Как можно было вообще выйти замуж за этого мерзкого вонючего мудака? Занятие с ним сексом, даже при выключенном свете, было чем-то невозможным и отвратительным. Кто вообще мог хотеть трахаться с ним?

Он также много пил. Несколько раз Мэг находила его лежащим в своём кабинете, абсолютно в бессознательном состоянии. Обычно со спущенными штанами. Когда он впервые нанял её, он сказал, что она должна привыкнуть к некоторым странностям в его поведении, иначе он её уволит. Она согласилась, если это не будет касаться её. Хотя она знала, что однажды он не сможет сдерживать себя. Вопрос был: когда?

Удивительно, но бизнес процветал. Слоан был отвратителен, но он заботился о своём предприятии. Он всегда выбирал лучшее мясо из возможных, чтобы продавать его по хорошей цене. Люди, даже в такой дыре, как Гейтсвилл, любили сырое и копчёное мясо от Тэда. Даже мама Мэг покупала его, хотя она была очень разборчива.

Не раз Мэг, стоя за прилавком, была свидетелем того, как Слоан выскакивал из-за её спины при звуке дверного колокольчика и превращался в профессионального продавца.

- Добрый день, красавица! Чем я могу служить вам? - затем он начинал говорить свою чушь. - Сегодня у нас вкусная прошутто и итальянская салями. Дёшево и красиво, нарезано тонкими ломтиками. Может быть, попробуете один кусочек?

И это работало.

Все эти женщины покупались. В самом деле. У этого придурка был талант. Мэг любила смотреть на этих тридцатилетних с хвостиком домохозяек. Когда он прислуживался перед этими курицaми, его последнее предложение обычно было просто смешным. Он шептал что-то грязное, заставляя их смеяться, и женщины обычно уходили из магазина с полной сумкой. Талантливый мудак, вот и всё. Со стороны было легко увидеть, как он пускает слюни на этих дам. Жалкое чмо.

И самое удивительное, что некоторые из них даже заинтересовывались им. Однажды Мэг стала свидетельницей довольно своеобразного разговора между Слоаном и одной из клиенток. После нескольких слов он отвёл даму в подсобку, закрыл двери и, судя по звукам, трахнул её.

Прежде чем она ушла, женщина на мгновение отвела Мэг в сторону. Мэг почувствовала запах ликёра, исходящий от женщины.

- Я не знаю, трахает ли он тебя, дорогая, но у него действительно большой член! Ты должна попробовать, если ещё этого не делала. Я позволила многим парням засунуть свои члены в мои дырки, но только этот кусок мяса может заставить меня кончить. Боже, он извергается как фонтан! Моя дырка приняла всё! Ты должна попробовать, он настоящий жеребец. Он лизал мою расщелину как профессионал, эта свинья. Он попросил меня подрочить ему ногами. Это было странно, но, чёрт возьми… дай ему шанс!

Да, Слоан Тэд был конченый человек.

Мэг решила сделать перерыв. Она пошла в его кабинет, где стоял кулер с водой. Слоан просматривал некоторые бумаги, но, увидев её, похотливо улыбнулся, как всегда.

- Как дела, детка? Ты нарезала мясо? - спросил он.

- Да…- она взяла стакан и нажала кнопку. Вода из дозатора на вкус была ужасная. - Вода отвратительная, сэр. Может, вы позволили бы мне сходить и купить банку колы? - сказала она.

Мэг обычно приносила что-нибудь выпить на работу, но тем утром она просто забыла. Она могла бы купить что-нибудь в магазине по соседству, но Слоан не разрешал ей выходить на улицу в рабочее время.

- О, мне очень жаль, но ты ещё не заработала права на перерыв, милая. Я ухожу через минуту, а на обратном пути куплю целую упаковку. Но ты не должна скучать, пока меня не будет, поняла?

- Да, конечно, сэр.

- Будь мила с клиентами, детка, помни это.

- Как и всегда, сэр.

- Вот и славно.

После того, как он ушёл, Мэг пошла в заднюю часть магазина, чтобы нарезать ещё немного мяса. Она включила новый диск танцевальной музыки, начала трясти бёдрами в такт и почувствовала себя немного лучше. Она хотела включить её на полную громкость, но помнила, что ей нужно было услышать звон колокольчика, если кто-нибудь зайдёт в магазин.

Это отстой, - подумала она, - но, по крайней мере, извращенец ушёл.

День казался действительно длинным и далёким от завершения. У неё оставалось два часа до конца смены.

* * *

Слоан вернулся через некоторое время. Она только мельком увидела его, когда он бросился к своему кабинету и немедленно заперся в нём. Он не появлялся ужасно долго. Мэг начала задаваться вопросом, всё ли в порядке с её боссом и купил ли он что-нибудь выпить? Она решила проверить и спросить его, может ли она уйти сегодня немного раньше.

Она открыла дверь.

- Чёрт возьми, детка, ты не можешь сначала постучать?! - закричал он, поднимая голову от нескольких линий белого порошка на столе.

Пойманный с поличным - с белым носом - он смотрел на неё с глупым выражением лица. Мэг не знала, что делать. Она словно окаменела.

- Что ты делаешь, ты будешь так стоять целый день? - спросил Слоан, размахивая стодолларовой купюрой, которую он держал в руке. - Войди внутрь и закрой дверь.

Она вошла в кабинет.

- Теперь тебе тоже придётся нюхнуть, не так ли? - он громко рассмеялся.

- Я так не думаю.

- А я так думаю. Ты вдохнёшь несколько раз со мной. Я буду общаться с клиентами в случае необходимости. Мы закрываемся через несколько минут. Не бойся, я никому не скажу.

- Вы уже нюхали кокаин раньше?

- Да, но не слишком часто.

Слоан использовал свою кредитную карту, чтобы отделить одну дорожку для Мэг. Она начала чувствовать себя неловко, мысли спутались в её голове. Она предпочла бы не делать этого, но Слоан уволит её, если она не подчинится. Он боялся, что она может сообщить властям о его любимом занятии.

- Давай, Мэг, нюхай. Это самое лучшее дерьмо, которое можно получить в этой адской дыре. Ты получишь кайф, детка, самый лучший.

Мэг нагнулась над Слоаном, втянула ноздрёй линию кокаина и покачала головой.

Боже мой, - подумала она, - это дерьмо ужасно!

Она чувствовала, что её нос может взорваться в любую секунду. Слоан начал хлопать в ладоши.

- Хорошая девочка, - сказал он, - отлично. Знаешь, что? У меня есть мысль. Я думаю, что сегодня закрою магазин чуть раньше. Мы будем сидеть здесь и общаться, как старые друзья. Нам нужно немного отдохнуть.

Мэг не понравилась эта идея. Она уселась на старый диван. Она почувствовала, как внутри неё начинает действовать кокаин. Слоан на минуту вышел из кабинета, вероятно, чтобы закрыть магазин и отлить. Вернувшись, он сел рядом с Мэг и вынул из кармана косяк.

- А теперь покурим, - сказал он с улыбкой на лице.

- Нет, сэр.

- Я не приму отказа, детка. Я закрыл магазин, сегодня субботний вечер, мы одни, я и ты. Расслабься, милая.

Он зажёг косяк, вдохнул немного дыма и протянул Мэг.

- Нет, я не хочу, правда.

- Ты покуришь, мы поговорим, посмеёмся. Это будет потрясающе, вот увидишь.

Мэг уступила его давлению. Она взяла косяк и медленно, деликатно вдохнула. Она кашлянула.

- О, да. Именно об этом я и говорю.

Мэг чувствовала, что её начинает клонить в сон. Она не знала, был ли это кокаин или косяк, вероятно, оба. Слоан подошёл к старому фонографу и поставил виниловую пластинку. Мэг узнала “The Doors” через несколько секунд. Она положила голову на диван, позволив себе расслабиться под музыку. Она закрыла глаза. Ей было хорошо и тепло, достаточно, чтобы забыть об окружающем мире.

* * *

Она не знала, как долго была без сознания. Она почувствовала, как кто-то касается её лица, и это пробудило её. Мэг подняла тяжёлые веки, чтобы увидеть, как Слоан дёргается над ней. Он пытался засунуть свой член ей в рот.

- Добро пожаловать в реальность. А теперь ты мне отсосёшь, - сказал он.

Его голос, казалось, исходил откуда-то издалека.

- Нет…- простонала Мэг.

Слоана мало беспокоили её протесты. Он держал её голову и пытался вставить свой член между её губ. Он ударил её по щекам своим пенисом несколько раз.

- Да, хорошая девочка. Ты отсосёшь мне и сглотнёшь, а затем покажешь мне свой язык, чтобы я проверил, всё ли ты сожрала. Отлично, да? - он злорадно рассмеялся.

У Мэг не было сил бороться с ним. Она беспомощно попыталась оттолкнуть его, затем сдалась и начала сосать его член. Он сунул свой член в её горло. Ему даже удалось засунуть свои яйца ей в рот, и он держал их там очень долго, пока она задыхалась. Он также сунул пальцы в её ноздри, чтобы ей вообще нечем было дышать.

Чувствуя, что её жестоко насилуют, Мэг заплакала. Что-то тёмное и горькое росло в её душе, она чувствовала это.

Когда он кончил, то эякулировал прямо ей в горло, покачивая её головой, чтобы позволить проглотить всю сперму. Когда он закончил, он оттолкнул её на диван, как тряпичную куклу. Она плакала, понимая, что её глупо и грязно использовали. Сквозь полуоткрытые веки она увидела, что Слоан нюхает ещё больше кокаина. Она попыталась встать и бежать, но была очень слаба, её движения были слишком неловкими. Она упала на пол рядом с диваном.

- Куда ты собралась? - спросил он. - Я не закончил с тобой. Всё веселье ещё впереди, детка.

Он поднял её с пола, схватил за волосы и сунул лицом прямо в груду белого порошка на столе.

- Ты хотела этого, верно? - затем он толкнул её обратно на диван.

* * *

- А теперь лучшая часть! - сказал Слоан, хватаясь за ремень, чтобы расстегнуть его.

Когда она начала махать руками в знак протеста, он несколько раз ударил её по лицу.

Он расстегнул её штаны и стянул их вниз. Затем сорвал её кружевные стринги. Она закричала.

- Нет, пожалуйста, нет! Только не это, пожалуйста!

- Заткнись!

Она пыталась защитить себя, ударить его кулаками, но Слоан был крупным мужчиной, и она не могла победить. Он повернул её тело, держа за руки. Затем положил лицо ей на задницу, чмокнул губами и вставил нос в её задний проход. Музыка заглушала всё больше криков, когда Мэг извивалась и пыталась вырваться.

- Пожалуйста, Господи, нет!

Она раздражала Слоана. Он ударил её в затылок изо всех сил. Она замолчала и обмякла, потеряла сознание.

Он раздвинул ягодицы девушки, которая была в бессознательном состоянии, плюнул ей в задний проход и вставил свой член. Он неоднократно толкал его вперёд, пылко сходя с ума. Он рычал и хрипел.

Благодаря кокаину его член был твёрдым, как камень. Ему потребовалось много времени, он весь покрылся потом, но кончить не мог. Приблизительно через десять минут он наконец взорвался так обильно, что сперма выплеснулась из её ануса. Отдышавшись, он сел на диван.

Одна мысль пронзила его разум; он не мог избавиться от этого.

Когда она пришла в себя, Слоан пнул её в лицо так сильно, что она снова потеряла сознание. Он наклонился над столом и втянул носом ещё одну дорожку.

Он чувствовал, что был готов к дальнейшим действиям. Он полностью раздел её, положил на плечо, открыл дверь и понёс её в заднюю комнату. Затем бросил её на стол для разделки мяса. Он расположил её тело таким образом, чтобы она лежала на животе, и раздвинул её ноги.

Над столом слева висели все инструменты, необходимые для разделки мяса. Слоан схватил большой мясницкий топор и взглянул на её задницу. Он надел фартук с надписью “Деревенские деликатесы Слоана Тэда,” вышитой на его кармане.

Он взмахнул гигантским ножом. Клинок ударил прямо по линии её ягодиц, разрезая их пополам. Кровь брызнула на него. Он начал рубить, не обращая внимания на вкус красной жидкости во рту. Слоан облизнул губы. Он пронзил её спину, шею и голову, разрезая её тело пополам. Потоки крови стекали на пол. Это тоже не было проблемой для него. Под лезвием топора хрустели кости и сухожилия. Если он находил часть, которую нельзя было разделить пополам, он ударял её вслепую, разрезая её и на куски. Он был весь в крови. Вся комната была покрыта кровью. Внутренности падали со стола, словно спасаясь от топора. Он видел её печень, затем почки. Он получил наибольшее удовольствие от разрушения её черепа. Как грецкий орех. И этот запах…

Когда он закончил и вышел из транса, он начал думать об одной ключевой вещи, которую не мог выбросить из головы.

Весь в крови, он пошёл в магазин и взял что-то из одного из шкафчиков, а затем вернулся в заднюю комнату. Он швырнул это на стол рядом с нарезанной плотью, заставляя кровь расплескаться во все стороны.

- А вот и твоя банка колы! Наслаждайся ей, сука! - сказал он и безумно рассмеялся.

перевод: Alice-In-Wonderland

Марчин исчез во второй половине марта.

Никто точно не знал, в какой именно день, но Лукаш услышал об этом от Паулины, обеспокоенной молчанием Марчина. Парень не выходил с ней на связь целые выходные. Сначала она подозревала, что он просто напился и не хотел, чтобы она видела его таким - они не были вместе достаточно долго для этого.

Но когда никто из их общих друзей не смог ей помочь, девушка позвонила Лукашу. Старший брат Марчина воспитывал его, усердно работая со средней школы. Он хотел, чтобы Марчин, которого он называл “Мелким”, закончил учёбу.

У Лукаша был свой ключ от квартиры брата. Он подумал, что было бы хорошо сначала сообщить в полицию, но в конце концов он отправился к Марчину один. Сообщение Паулины заставило его взволноваться. Действительно, “Мелкий” и с ним не общался достаточно долгое время, но трудолюбивый Лукаш не заметил этого сразу.

В квартире Марчина была тишина. Парень держал своё жилище в чистоте и порядке, за исключением нескольких грязных тарелок в раковине и свитера, свисающего со спинки стула. На кухонном столе было несколько учебников и ноутбук. Квартира выглядела совершенно обыденно, словно ожидая возвращения хозяина. Казалось, что Марчин не спешил, и не было никаких признаков чрезвычайных ситуаций.

Лукаш стоял посреди кухни, борясь с паникой и чувством безнадежности. Конечно, ему следует позвонить Паулине и сообщить ей, что он там увидел. Он оставит всё остальное полиции и, возможно, одному из тех фондов, которые разыскивают пропавших без вести.

Где ты, “Мелкий”? - мысленно обратился он к брату.

Лукаш сел на кухонный стул. На всякий случай он попытался позвонить своему брату ещё раз. Ничего. Обескураженный, он отложил телефон в сторону. Он просмотрел книги на столе. Это были обычные университетские учебники, некоторые из библиотеки, некоторые ещё пахли свежими чернилами. Лукаш тщетно надеялся, что между страницами появятся какие-то таинственные надписи, картинки; всё, что могло пролить свет на исчезновение Марчина. В конце концов он потянулся к ноутбуку.

Экран компьютера засветился. Лукаш с облегчением обнаружил, что его брат не выбрал более сложный пароль, чем 1234.

Он был озадачен, увидев только одну безымянную папку на рабочем столе, и немного помедлил, когда собирался нарушить конфиденциальность своего брата.

Но какой ещё у него был выбор?

В папке были только видеофайлы с названиями из случайных букв и цифр, и Лукаш нажал на воспроизведение одного из роликов.

Сначала он не был уверен, на что смотрит. Стоны и вздохи, которые шли от компьютера намекали на порнографию, но…

Что это за штука была на экране?

Почему грудь была чуть выше задницы?

Лукаш потёр глаза, но картина не исчезла и не изменилась. Наконец он понял, на что он смотрит.

Женщина в фильме, должно быть, была уродливым сиамским близнецом. Вот почему прямо под её маленькой грудью появились ягодицы и ноги без полностью сформированных ступней. Подобный медведю мужчина, покрытый густыми чёрными волосами, энергично вставлял свой член в эту самую задницу под грудью женщины.

Лукаш остановил фильм, чувствуя отвращение.

Что это за хрень?

“Мелкий” был извращенцем и любил смотреть такое порно?

Он проверил другой файл. Первых нескольких секунд было достаточно, чтобы сказать, что он смотрел буккакэ, поскольку присутствовали семь мастурбирующих мужчин. Камера была расположена высоко над головой, стоящей на коленях молодой женщины с сияющим лицом, которая взволнованно визжала и стонала от удовольствия.

Казалось, что извращение на этом закончилось, пока девушка не легла и Лукаш не увидел, что у неё три пары грудей. Когда мастурбирующие парни закончили, она начала размазывать их сперму по своему белому голому телу. Мужчины вскоре стояли на коленях вокруг неё. Они сосали розовые соски всех шести грудей, один мужчина опустил голову между её ног.

Лукаш скептически относился к тому, что это реально. Это могли быть костюмы, тупые куклы, которые выглядели реалистично при правильном освещении…

Проигрывая следующий ролик, он хотел ещё больше проверить свои подозрения.

В этом ролике была изображена обнажённая девушка, сидящая на стуле. Её тело было покрыто шрамами и ранами на разных этапах заживления. Все они были тонкими, скорее всего, от бритвенного лезвия, одно из которых она держала в руке даже сейчас.

Сердце Лукаша забилось быстрее.

Он действительно хотел посмотреть это?

И почему его брат смотрел эти вещи?

Он никогда бы не заподозрил, что “Мелкий” получал удовольствие от таких вещей.

В течение следующего времени девушка врезалась лезвием себе в живот:

- МОЙ ПАПА ТРАХНУЛ МЕНЯ, И МНЕ ПОНРАВИЛОСЬ…

Порезы, тонкие, но не всегда мелкие, заполнялись кровью, которая медленно текла по раненой коже. Девушка раздвинула ноги и пошевелила бёдрами. Кровь окрасила её живот и сочилась на лобковых волосах. Дыша быстрее и громче каждую секунду, молодая женщина сделала ещё несколько порезов на коже, а затем спрятала лезвие во рту. Она мастурбировала на камеру окровавленной ладонью. Лукаш заметил, что к концу ролика из её рта текла кровь.

После просмотра третьего видео Лукаш сидел неподвижно, тупо уставившись в стену.

Паулина знала об этом?

Должен ли он рассказать ей?

Или это сделает полиция, которой он ещё собирался сообщить?

Лукаш никогда не чувствовал себя таким дезориентированным. Его сердце билось как сумасшедшее. Он открыл окно, чтобы впустить свежий воздух. Затем Лукаш добрался до холодильника неподалёку, но он был почти пуст, за исключением нескольких полусухих кусочков сыра, ветчины и бутылки молока. Он взял молоко и нашёл кофе на полке.

Пересилив себя, он продолжил смотреть.

Папка на компьютере Марчина содержала невообразимые извращения. Лукаш читал или слышал о некоторых из них, но видеть своими глазами было совсем по-другому. В тот день он увидел, как люди трахают всё: живых или мёртвых, где угодно и как угодно.

В непосредственной близости от рвоты на клавиатуру он наблюдал, как толстый парень трахает рыбу, его член проникал внутрь бедного животного, разрывая его на части. После того, как он выстрелил своим семенем в разорванную рыбу, обнажённая женщина взяла мёртвое животное из его рук и нетерпеливо выпила всё содержимое.

Когда Лукаш нашёл файл с детской порнографией - он закрыл компьютер. Больше всего на свете он не хотел знать, что случилось с маленьким плачущим человечком.

В этот момент ему захотелось надрать задницу своему брату, о котором он так сильно переживал ещё два часа назад.

Он решил взять компьютер с собой и не показывать его полиции.

Может быть, это была просто глупая шутка?

Простая ошибка?

Возможно, Марчин даже не видел эти фильмы?

Сумасшедшие мысли ворвались в голову Лукаша.

Что ему сказать Паулине, ради всего святого?!

Когда он уходил, то не стал удалять следы своего присутствия. Это была квартира его брата; ожидалось, что отпечатки пальцев Лукаша будут здесь. Он высосал оставшееся молоко из бутылки, бросил его в мусорное ведро, захлопнул дверь и запер её на ключ. По дороге домой он позвонил Паулине.

Перед тем, как пойти в полицию, он спрятал компьютер Марчина у себя дома, а потом почувствовал себя намного лучше. Его мысли стали яснее, он попытался рационализировать, навести порядок в голове. Гнев уступил место братской любви.

Что бы ни случилось с “Мелким”, я уверен, что это можно исправить, просто пусть он будет найден живым и здоровым! - у Лукаша было только это желание.

Но друзья и коллеги по работе не были такими, как его собственный брат. Он не мог им всего рассказать.

Он решил посмотреть ещё немного роликов перед сном. Это не могло быть ещё хуже того, что он уже видел. Он искал что-нибудь общее между видеофайлами, кроме желания создать визуальную энциклопедию извращений. Он заметил, и в нескольких характерных случаях даже был уверен, что некоторые люди в фильмах появлялись не раз.

Наконец он заметил ещё одну вещь: крошечный логотип, всегда в правом нижнем углу. Лукаш размышлял над тем, что это было, в течение длительного времени. Наиболее вероятным вариантом была стилизованная надпись: “Shuh”, “Shub”… что-то в этом роде.

Он сразу обратился к интернету. Google был услужлив и предположил, что Лукаш, вероятно, имел в виду “Shoes” и обработал тысячи страниц обувных магазинов. Кроме этого поиск оказался неэффективным. Лукаш надеялся, что “Shuh” или “Shub” была какой-то порно студией, за которую он мог бы зацепиться, чтобы начать поиск своего брата и прояснить ситуацию. Он попытался просмотреть множество вариантов слова, даже отключил собственный брандмауэр, но ничего не получил.

Обескураженный, Лукаш уже собирался идти спать, когда раздался звонок в дверь. Он вскочил со стула, надеясь на возвращение Марчина. Но это была Паулина, стоящая по другую сторону двери. Он даже не догадывался, что она знает его адрес.

Он увидел слёзы в глазах Паулины. Она бросилась к нему, бессвязно что-то бормоча. Лукаш откинул её волосы назад, чтобы лучше её слышать.

Мгновение спустя Паулина поцеловала его, её губы мучительно прижимались к нему. Поначалу удивлённый, Лукаш чувствовал себя всё более и более возбуждённым. Не задавая никаких вопросов, он снял с неё пиджак, а затем понял, что и дальше раздевает её. На нём был домашний халат, под котором ничего не было, потому что он обычно спал голым.

Он трахал её, стоя у стены и схватив за горло.

Твою ж мать! Это самая узкая “киска”, в которой когда-либо был мой член!

Он сразу же позавидовал Марчину. Но он трахал девушку собственного брата!

Затем он почувствовал безумное удовлетворение, именно то, что он хотел получить от неё.

Прямо перед его лицом груди Паулины подёргивались в такт ударам, и он мог сосать, лизать и кусать их по своему желанию. Она застонала громче.

Когда он закончил, ему снова захотелось трахаться. Но Паулина не могла больше стоять. Поэтому он толкнул её на руки и колени и трахнул её “по-собачьи”. Она скулила на него, чтобы он остановился, но к тому времени Лукаш не был сильно обеспокоен её возражениями.

Я трахну эту суку и впрысну всю кончу в её лоно, а потом заставлю её съесть это! Чёрт, может быть, я мог бы даже зажать ей голову между её ног и заставить её высосать всё из собственной “киски”!

Лукаш громко рассмеялся, не останавливаясь, и завернул руку Паулины за спину. Она потеряла равновесие и упала подбородком на пол. Лукаш слышал, как она плачет, но ему было всё равно. Он кончил во второй раз. После этого он вытер свой член её спутанными волосами. Её плач разозлил его, и он ударил её по лицу. Когда она упала, её голова ударилась об пол, она обмякла и перестала плакать. Затем он ударил её по лицу ещё несколько раз.

А почему бы и нет, чёрт возьми?

Он выбил ей несколько зубов, а затем отымел ещё раз.

Прежде чем он кончил в третий раз, он заметил что-то между ног Паулины. Маленькое, бесформенное и красное, измазанное спермой и кровью. Лукаш также заметил, что из сосков девушки вытекает молоко.

Существо, которое выползло из чрева Паулины, немедленно начало сосать капающее с груди молоко. Тело червеобразного существа пульсировало и, казалось, росло.

Лукаш не чувствовал отвращения. По какой-то причине он не мог сейчас анализировать, всё это казалось ему правильным и естественным. Он склонился над второй грудью. А потом, вместе со своим гротескным потомством, он сосал материнское молоко.

Он проснулся, сидя за столом, подпрыгнул и включил свет, чтобы проверить своё тело на наличие следов жестокого нападения на девушку своего брата. Он успокоился, обнаружив, что всё ещё носит свой халат с завязанным поясом. Он проверил коридор - никаких признаков Паулины.

Он вздохнул с облегчением. Это был просто глупый сон. Реалистичный, жуткий, но только лишь сон. Очень хорошо. Очевидно, что пара часов, потраченных на просмотр этой грязи на компьютере “Мелкого”, полностью засорили его мозг.

Он вышел на балкон, чтобы вдохнуть свежий воздух. Квартира Лукаша была рядом с парком, в тихом, уютном месте. Почувствовав внезапное желание выйти на улицу и прогуляться среди деревьев, он надел джинсы, футболку и пошёл в ночь.

Прогулки никогда раньше не доставляли ему такого удовольствия. Неожиданно он, казалось, увидел парк в новых волшебных цветах, как будто всё приобрело совершенно новый смысл. Или, может быть, так было всегда, но только сегодня, когда он испытал такой ужас, он смог это понять.

Он обнял ближайшее дерево. Пока он гладил его неровную твёрдую поверхность, возбуждение росло внутри него. Лукаш снял футболку и потёрся о ствол дерева. Найдя отверстие подходящей высоты - всё, что ему было нужно - встать на цыпочки, - он воткнул в него свой член. Ему было всё равно, что может случиться, если его там увидят. Он ласкал дерево, и оно, казалось, отвечало взаимностью. Он чувствовал себя прекрасно, беззаботно и чертовски возбуждённо.

Кончив, он оставил это дерево и продолжил идти. Парк казался бесконечным. Лукаш бродил среди деревьев. Его пенис свисал из ширинки, но он даже не замечал этого. Той ночью он наслаждался красотой природы, единственной вещью, которая ему была нужна. Листья, казалось, играли мелодии, звучащие мягко, как маленькие колокольчики.

Каждый куст шептал ему, и трава подталкивала его лечь.

Он начал слышать стоны, сначала тихо, потом громче. Он заметил людей возле деревьев и в кустах, трахающихся в самых разных позах. Увидев издалека свет, он ускорил шаг. Толпа совокупляющихся людей росла, люди формировали группы. Здоровые, больные, молодые, старые, белые и чёрные, казалось, они имели одну цель - трахаться до самой смерти.

Лукаш не анализировал то, что видел.

Я снова сплю, - подумал он. - Такие вещи не случаются по-настоящему.

Какая-то девушка внезапно начала сосать его пенис. Другие окружили его в узкое кольцо. Их близкое присутствие было единственной причиной, по которой он вообще мог стоять на дрожащих ногах. Он не понимал, что происходит.

Лукаш отпустил себя, погружаясь в волну рук, ног и органов. Логика и разум утратили своё значение в месте, где существовали только потребности и удовлетворение.

Когда все они удовлетворились, оргисты взяли Лукаша за руки и присоединились к толпе, направляющейся к центру света, сияющего из глубин парка.

А может, это был лес?

Толпа скандировала слова, которые Лукаш не знал и не понимал. Земля под его ногами - он обнаружил, что где-то потерял обувь - была влажной от спермы, пота и крови. Кое-где лежали тела жалких существ, для которых экстаз оказался смертельным. Лукаш видел не только трупы мужчин и женщин, но и животных. Живые не обращали никакого внимания на умерших. Тем не менее, к раненым они относились с осторожностью, как будто достижение цели вместе имело решающее значение.

Внезапно воздух наполнился хоровым криком радости. Толпа оживилась, подтянув за собой слабых и медленных. Пение стало громче. Тело Лукаша покрывалось мурашками, когда он постепенно приходил в себя. Неестественное сияние осветило место, которое он не узнал. Он пытался отступить, но безуспешно. Толпа повела его к неизвестному.

Начался дождь, что добавило экстаза толпе.

Все чувства восстановились, Лукаш понял, что падающие капли дождя были белыми. Обнажённые тела стали пропитанными белой жидкостью, люди с удовольствием облизывали её, устраивая очередную оргию. Многие из них подняли руки в благодарном жесте. Лукаш инстинктивно поднял голову. Он не мог придумать подходящего названия для того, что он видел, хотя ему приходило в голову много сравнений. Только сравнения, потому что всех известных ему слов было недостаточно, чтобы назвать такое чудовище.

Это и был источник белой жидкости. Это была причина, по которой люди сходили с ума от секса, постепенно превращаясь в садомазохистскую толпу человечества, которую он не хотел наблюдать.

Он пытался убежать, хотя не был уверен, что есть такое место, где он может скрыться. Он избегал протягивания к нему конечностей, не все из которых можно было бы назвать руками и ногами. Он побежал вслепую, боясь развернуться и ещё раз взглянуть на небо. Стоны совокупляющейся толпы были оглушительными. Он закрыл уши руками и побежал дальше, когда неожиданный удар по голове сбил его с ног.

Он проснулся за своим столом на кухне. Голова и мышцы болели, рваные раны кровоточили. Он был голым. Осматривая своё израненное тело, Лукаш понял, что ему не снились те ночи. Всё - его хождение, оргия и это нечто в небе - действительно было.

А сейчас?

Кто-то суетился на его кухне.

- Марчин? - сказал Лукаш хриплым голосом, видя, как его брат готовит кофе. - Что, чёрт возьми, происходит?

“Мелкий” не ответил, просто улыбнулся. Он снял кухонный фартук, обнажённый внизу, его собственное тело было испачкано ночной оргией. Не говоря ни слова, он сел у кухонного стола и поставил кружку кофе перед Лукашем.

- “Мелкий”! Ответь, чёрт возьми! Что это значит?

- Сначала выпей, потом поговорим.

Сказав это, Марчин повернул свой компьютер к Лукашу. Он проиграл видео, в котором его старший брат зверски изнасиловал его девушку Паулину.

- Не очень мило с твоей стороны, - сказал Марчин игривым тоном. - Меня не было несколько дней, и ты сразу же трахнул мою девушку. Очень неприятно.

Лукаш хотел что-то сказать. Но ни то, что он испытал с тех пор, как включил ноутбук Марчина, ни какие-либо объяснения после этого, не имели никакого смысла.

- Ты был там сегодня ночью? Ты видел эту… штуку в небе? - спросил Лукаш.

- Ты знаешь, что я был. И не называй нашу Мать “эта штука в небе”. Теперь она и твоя Мать тоже, и ты один из тысячи её детей. Как и все, кто пил Её молоко.

Они сидели молча, с глазу на глаз, обнажённые и израненные. Лукашу хотелось плакать. Его брат, до сих пор неузнаваемый, оказался извращённым парнем и его превратил в такого же. Воспоминания об их детстве танцевали перед глазами, усиливая боль.

Как это вообще было возможно?

Он попытался слезть со стула, но сильное головокружение сдержало его. Марчин подошёл к столу и начал массировать виски Лукаша, затем его плечи. Лукаш протестовал слабо. Он попытался отодвинуться, когда почувствовал эрекцию своего брата. Головокружение сделало его почти слепым и глухим.

Марчин напевал, всё ещё касаясь своего старшего брата. Его монотонное пение стало яснее, и Лукаш осознал, что теперь он понимает слова:

- Йа! Йа! Шуб-Ниггурат[1]!

Материнское молоко дало всему новое значение, а реальность приобретала цвета, недоступные для простого смертного. Они оба стали идолопоклонниками, жрецами Матери.

Лукаш узнал о новом мире, хотя и не по своей воле. Ему совсем не нужны были глаза, чтобы видеть это; изображение Матери было высечено в его разуме, в самой его душе. Казалось правильным вытащить один глаз и предложить его своему брату. Отдать его Марчину, как подношение Матери. О, да. Только это и было правильно.

Несколько часов спустя Лукаш проснулся от холода. Подняв голову из лужи спермы и крови, он инстинктивно коснулся правой части лица, уже зная, что его глаза больше нет. Он вспомнил, как вынул его, и Марчин трахал его в кровоточащую пустую глазницу. Он вспомнил всё, что произошло за последние двадцать четыре часа, с мучительной резкостью.

Перед ним на столе стояла бутылка молока. Рядом с ней лежала бритва, одна из немногих вещей, оставленных их прадедушкой, солдатом. Клинок всё ещё был острым.

Лукаш понял, что это Марчин оставил ему, чтобы он сделал свой выбор. “Мелкий” свой выбор уже сделал. Если выбор вообще был…

Лукаш закрыл свой целый глаз. Ему казалось, что он слышит мелодичное пение издалека:

- Йа! Йа! Шуб-Ниггурат!

И он потянулся к лезвию…

перевод: Alice-In-Wonderland

В продаже имеются лобковые волосы с плодородным корнем.

Роберт почесал голову.

Что это был за плодородный корень?

Когда он наткнулся на это объявление, он занимался поиском в сети ещё пары-другой потёртых трусиков для своей коллекции. Последние купленные им трусики от сорокалетней шлюхи уже не пахли так, как в момент их покупки. Феромоны были слабыми и быстро испарились. Обычно уходило несколько дней, чтобы они потеряли свой запах и переставали возбуждать его. Время, в течение которого женщина носила нижнее бельё, имело решающее значение.

Он вспомнил одну свою идеальную покупку. Её звали Клаудия, и она заверила его по электронной почте, что использует и не стирает нижнее бельё три месяца. Это обошлось ему в достаточно крупную сумму, но оно того стоило. Трусики были полностью пропитаны её телесными соками. Они пахли мочой и менструальной кровью. Следы слизи, оставленные Клаудией, продолжали выделять аромат. Это была идеальная хлопковая ткань, покрытая слоем афродизиака. Запаха было достаточно, чтобы дать ему почувствовать моментальное возбуждение, и когда он попробовал слизистую ткань языком, он кончил раньше, чем успел избавиться от своих штанов. Это действительно было что-то.

Он слышал раньше о людях, которые покупали чужие лобковые волосы, так называемые кудри, но он не увлекался этим. Однако ему было любопытно, что это за плодородный корень. Цена была ещё более любопытной. Это стоило 3500 злотых[2]. В объявлении были указаны адрес электронной почты и номер телефона.

Роберт ввёл в поисковик фразу, но ничего не нашёл. Интернет показал ему результаты о растениях или некоторых глупых женских проблемах с волосами. Любопытство заставило его достать свой телефон.

Может, кто-то просто захочет обвести меня вокруг пальца? - подумал он.

Но у автора рекламы было много положительных отзывов на этой странице. Так что, возможно, это не будет обманом. Он набрал номер дрожащей рукой, и после одного гудка услышал приятный женский голос.

- Да?

- Здравствуйте. Звоню по объявлению, которое вы разместили на эротическом форуме.

- О, здравствуйте! Какое именно вы имеете в виду?

- То, что касается волос на лобке…

- Вы хотите спросить, действительно ли они плодородные, не так ли?

Роберт почувствовал себя немного сбитым с толку.

- Ну, вообще-то… Я хотел спросить, что это за плодородный корень?

Он услышал хихиканье на другом конце линии. Роберт покраснел и поблагодарил Бога за то, что женщина не могла его видеть. Правда была в том, что он был очень стеснительным, поэтому он предпочитал удовлетворять себя сам, используя различные приспособления вместо реальной женщины.

- Лобковый волос с плодородным корнем должен быть посажен в почву, - сказала она. - Его следует поливать один раз или, предпочтительно, два раза в день спермой. Если повезёт, он прорастёт через неделю. Если почва будет достаточно влажная, вы сможете наслаждаться красивым ароматным цветком уже через две недели.

На мгновение на линии повисла тишина. Он всё ещё хотел знать, была ли это шутка, и решил продолжить.

- Цветок?

- Именно. И вы вырастите свою личную “киску”.

- “Киску”? - спросил он смущённо.

- Точно. Я могу отправить вам фотографию выращенного экземпляра. У меня есть несколько из них в моём доме прямо сейчас. Если вы не уверены в моей честности, мы можем заключить договор, а в случае неудачи вы получите обратно свои деньги. Тем не менее, я могу заверить вас, что всё будет так, как планировалось. У меня никогда не было никаких жалоб. Дайте мне адрес своей электронной почты, пожалуйста, и ждите фотографии с кратким описанием продукта, включая инструкции по посадке.

Его личная вагина?

Ну, это звучит захватывающе. Женщина упомянула те искусственные вагины, которые продаются в секс-шопах, и сказала, что эта ничем на них не похожа.

- Эта всегда влажная и пахнущая. Всегда готова тепло поприветствовать ваш член.

Интригующе, - подумал он.

Но правда ли это?

Можно ли было вырастить такую ​​вещь в цветочном горшке?

Он слышал о разных странных вещах, но с научной точки зрения это казалось невозможным.

Прошло несколько бессонных ночей, прежде чем он решил купить лобковые волосы с плодородным корнем. Продавец оказалась достаточно легкомысленной, чтобы позволить ему заплатить через неделю после посева семян.

- Никаких потерь, - сказала она. - У меня их сотни, и я рассчитываю на вашу честность, Роберт. Не каждая женщина наделена плодородными корнями. Это случается с одной из миллиона, нам с вами очень повезло.

Через несколько дней почтальон постучал в дверь Роберта, протянул ему маленький конверт и ушёл. Роберт аккуратно разрезал конверт и опустошил его на белую тарелку. Некоторое время он осматривал свою покупку.

Волосы были довольно толстые, вьющиеся и рыжие. Роберт представил себе “киску”, покрытую красными кудряшками. Мысленно он увидел, как вводит в неё язык, а затем скользит глубже внутрь. Если всё пойдёт по плану, его мечта осуществится через две недели. На конце волос он увидел довольно большой корень, по крайней мере размером с булавочную головку. Роберт задумался, а не повредили ли волосы хозяйку, когда она вытаскивала их из своей “киски”?

К ним были приложены следующие инструкции:

Посадить лобковые волосы с плодородным корнем в рыхлую почву, корнем вниз, глубиной не более двух дюймов[3]. Поливать своей спермой по крайней мере два раза в день. Через две-три недели растение будет полностью выращено и будет оставаться здоровым при поливе спермой каждый день.

ВНИМАНИЕ!

Рост растения возможен только при поливе плодородной мужской спермой.

Он осторожно потянулся за волосами, затем посадил их в цветочный горшок и засыпал землёй.

- Господь всемогущий, пожалуйста, пусть это сработает! - сказал он, расстёгивая ремень.

После нескольких минут онанизма, во время которого он смотрел на фотографию Беаты Кемпы[4], он полил почву в цветочном горшке горячей спермой. Роберт сам не понимал, почему женщины партии “Солидарная Польша” так сильно его заводили. Он повторил всё это вечером. На этот раз он помог себе с фотографией депутата Павлович. Перед тем как лечь спать, он помолился Святой Деве Марии, чтобы она благословила его урожай, а затем спокойно пошёл спать. В течение следующих нескольких дней он повторял процесс, меняя только фотографии своих любимых политиков.

Трудно найти слова, чтобы описать радость Роберта, когда его урожай наконец вырос. Сначала это был тонкий стебель с белой точкой на конце, который позже превратился в красивую цветочную “киску”. Он мог видеть крошечные лепестки половых губ, которые прикрывали вход в тёмную расщелину. Это было так прекрасно, что Роберт боялся прикоснуться к нему. Он чувствовал восхитительный запах в воздухе, исходящий от цветка.

После нескольких дней наблюдения он решил дотронуться до розового растения своим языком. Вкус буквально заставил его затаить дыхание. Когда он толкнул язык вперёд, то почувствовал, как “киска” увлажнилась. Соки, которые выделялись, когда он нежно массировал внутренности, на вкус были как сладкий мёд. “Киска” была живая.

В течение примерно двух недель его растение было полностью выращено. Роберт проинформировал продавца о том, что доволен своей покупкой, заплатил ей и объявил, что, возможно, купит ещё волос.

- Дорогая, пришло время вкусить твои соки, - он вставил свой член между влажными половыми губами и осторожно толкнул. – О, да…- прошептал он.

“Киска” была узкой и тёплой. Когда он толкнул, то почувствовал небольшое сопротивление. Спустя несколько движений он вошёл полностью. Он заметил несколько красных капель, идущих изнутри от разрыва девственной плевы. Роберт чувствовал себя несколько особенным. В конце концов, это он лишил невинности эту женщину. Ну, почти женщину.

Стебель “киски” был длинным, но эластичным, поэтому ему не нужно было опасаться, что он сломается. Он двигал бёдрами взад и вперёд, приближаясь к оргазму. Мягкость и трепет растения доставляли его твёрдому члену большое удовольствие. За несколько секунд до того, как он кончил, он вытащил свой член из растения и полил землю огромным количеством сперматозоидов. Он должен был заботиться о своей принцессе.

- Я люблю тебя, моя дорогая, - прошептал он, целуя её розовые лепестки. - Увидимся вечером.

Покупка “киски” была похожа на попадание в яблочко. Хотя Роберт и должен был поливать её два раза в день, он делал это намного чаще. Её запахи были соблазнительны; он не расставался с ней, как женщина со своей шляпкой в жаркий день. Роберт был самым счастливым человеком на земле. Несколько раз в день он лизал “киску”. Он был в восторге от невероятного вкуса её соков.

Он был одержим ею.

Он желал её.

Он любил её.

Он говорил с “киской” и относился к ней как к любимому человеку.

Однажды он полностью погрузился в мысли о ней. Во время секса он потерял связь с реальностью, кончил и залил всю сперму внутрь. Он вынул член, боясь, что мог повредить растение. Не было никакой информации относительно того, был ли разрешён спуск его ценного груза внутрь растения. Сначала он подумал о том, чтобы связаться с продавцом, но передумал, решив, что паника ни к чему.

Он вернулся к своей повседневной практике с растением. Но через пару недель, пытаясь войти, он почувствовал сопротивление. Казалось, что внутри было что-то твёрдое и тяжёлое. Взволнованный, он решил проверить это. Он опустился на колени перед “киской” и нежно раздвинул влажные лепестки. Сначала он не заметил ничего подозрительного, что мешало бы ему погрузиться глубже, но… вот оно! Во влажном туннеле он увидел крошечный шарик. На первый взгляд он принял его за бутон цветка, но он шевелился. Тогда Роберт понял, что смотрит на голову растущего плода.

- Чёрт бы тебя побрал! - закричал он.

Он сразу же набрал номер продавца своей “киски”.

- Почему вы не сказали мне, что она может забеременеть?!! - завопил он в трубку.

После короткой паузы он услышал её громкий смех.

- Итак, вы не шутите?

- Шучу? В этом цветке растёт ребёнок. Я видел плод! Я на такое не подписывался…

- Вы не подписывались? Тогда не нужно было спускать внутрь свою сперму.

- Чёрт, но это же не женщина, которая может от этого забеременеть!

- Вы вставляете свой член в “киску”, поливаете её спермой изнутри и через девять месяцев появляется ребёнок. Это естественно и хорошо всем известно. Это происходит на протяжении веков. Я должна нести ответственность за отсутствие у вас сексуального образования, сэр? И в этом случае я могу только поздравить молодого папу. До свидания!

Роберт яростно отключился. Он был безумен и ошеломлён. Он не знал, куда обратиться за помощью. Он посмотрел на “киску”, которая за одну минуту превратилась из любимой женщины в настоящий кошмар. Он должен сделать так, чтобы растущая внутри вещь исчезла. Нельзя было терять ни минуты. Он должен был избавиться от “киски” как можно быстрее. Он ещё вырастит один экземпляр позже, но будет осторожнее. Он открыл кухонный ящик, взял мешок для мусора и сунул в него “киску”.

- Прости, дорогая, это наш последний танец вместе.

Он завязал мешок и вышел.

Никогда не повторю эту ошибку! - подумал он, открывая крышку контейнера для мусора.

Он бросил мешок внутрь и вернулся домой. Ему хотелось пить, и он нуждался в отдыхе.

Избавившись от своей любимой, он заметил, как сильно он опустошён. Он провёл последние недели полностью за удовлетворением своих желаний. Пришло время восстанавливаться. Он сел на кровать и налил себе полстакана водки. Следующую порцию он разбавил колой. Уснул он быстро.

* * *

- Спрашиваю вас в последний раз, - лейтенант Пшемыслав Малаховски медленно формулировал свои слова. - Чьим был этот ребёнок, от которого вы избавились?

Роберт едва мог видеть. Он был с похмелья, и его голова адски болела. Полицейские не казались деликатными. Они разбудили его, протаранив дверь и ударив его резиновыми дубинками.

- Говорю вам в десятый раз, - проговорил Роберт. - Ребёнок вылупился из этого проклятого растения. Я уже говорил, что купил лобковые волосы с плодородным корнем и посадил их в цветочный горшок. Через несколько недель “киска” выросла, и, наконец, она забеременела.

- Хватит этого дерьма, - проворчал Малаховски. - позвони психиатру.

Коп рядом с ним кивнул и вышел из комнаты для допросов. Малаховски подошёл ближе к Роберту и с отвращением посмотрел ему в глаза.

- Ты знаешь, что сделают с тобой в тюрьме?

* * *

Пластэк, местный бомж, который каждый день рылся в мусоре в поисках банок из-под пива, поднял тяжёлую крышку. Движущийся мешок для мусора сразу привлёк его внимание. Осторожно он потянулся к нему и открыл.

- О, чёрт! - прошептал он.

Внутри был живой, дышащий ребёнок. Он взял ребёнка и обнял его. В этом мешке было что-то ещё. Он точно знал, на что он смотрит, и у него появилась идея, как это использовать. Он взял новинку в своё укрытие, а малыша, тщательно спрятанного под куртку, доставил в ближайший полицейский участок…

перевод: Alice-In-Wonderland

Длинные, тёмные, грязные волосы прилипли к лицу, испачканному копотью, потом и кровью. Лицо было опухшим, израненным, покрытым прыщами и жёлто-синими синяками. Под когда-то голубым глазом, теперь грязно-серым, под кожей произошло кровоизлияние, из-за чего опухшая щека выглядела как большая опухоль, болезненная и раздутая, как будто она могла в любой момент лопнуть от гноя. Второй глаз исчез под двумя огромными серыми шишками, поэтому лицо выглядело как у человека-слона. Нос не мог помочь ему выглядеть лучше; он прекратил своё существование, превратившись в кровавое месиво. Оттуда капала красная слизь на распухшие, разбитые губы. Были хорошо видны фрагменты сломанных костей, торчащие из носовой перегородки. С каждым вздохом из отверстия, которое когда-то было носом, вырывался красно-зелёный пузырёк крови и слизи. Изуродованные губы не могли открыться, склеенные сгустками крови, гноем и рвотой. Волны рвоты запятнали редкую бороду и хрупкое туловище, едва покрытое волосами. Грудь, украшенная паршивой татуировкой смеющегося черепа, тяжело поднималась и опускалась. Кусочки повреждённой кожи болтались тут и там, некоторые из них были скреплены скобами. Один, рядом с соском, был закреплен булавкой. Так много кратеров гнилого мяса. Там обитали мухи и личинки, они ползали по привязанному к стулу телу. Конечности жертвы онемели, он не мог ими двигать. С левой руки была содрана кожа до локтя. Остальная часть плоти уже начала гнить и покрываться плесенью. Правая рука выглядела как поверхность луны; кратеры были сожжены до костей кислотой. Обе ноги были искалечены. Первая была перебита, кости сломаны и выпячены, нога представляла собой одну огромную, кровавую и гниющую рану. Вторая нога была сожжена наполовину, колено просверлено в нескольких местах. Пенис частично отсутствовал. Он был изрезан. Моча капала на пол через трубку, вставленную в рану. Яички были усеяны булавками и иглами. Огромная воронка, вставленная в анус, выпускала фекалии, забрызгивая пол под стулом. Но самым интригующим был его пах. Под его пупком, над лобковыми волосами что-то пульсировало, как живой маленький плод. Прямо рядом с широкой, свежей раной, прошитой шпагатом…

Я зашил туда живую мышь.

Да. Это я пытал этого парня. Я должен признать, что его исключительно трудно сломать. Пока никто не переживал третий день. Сегодня я увлёкся и перегнул палку, особенно с ногами. То же самое касается его рук. Вчера было действительно трудно остановить кровотечение, и я был поражён, что он дожил до утра. Это мешало моим планам. Я собирался немного привести себя в порядок, а не проводить ещё один день, пытая его. Вот почему я зашил мышь в его пах. Трудно предсказать возможный результат, но я решил, что стоит попробовать. Мои предыдущие эксперименты не всегда были успешными. Шить угрей на бёдрах или дождевых червей на губах стало утомительно, особенно для невинных животных. Поверь мне, нелегко удерживать извивающегося дождевого червя и борющееся лицо, одновременно манипулируя иглой и нитью. Крыса в человеческом животе наносит серьёзный ущерб, хотя видеть, как она проедает себе выход, довольно впечатляюще, но время, потраченное на её размещение, не стоит этого. Крысу нужно заранее успокоить, иначе она не позволила бы мне свободно разместить её внутри. Я хотел бы добавить, что считаю крыс очень умными, а ещё я против жестокого обращения с животными. Швейные иглы внутри людей могут нанести вред крысам. А вот мышь - это совсем другая история. Такой грызун может пробиться сквозь самую маленькую дырочку, и я сделал много маленьких дырок в его теле.

Интересно, найдёт ли мышка какую-нибудь из них?

Если нет, мне придётся снова оперировать его живот. Я не хочу причинять боль. Я имею в виду мышь, конечно. Не парня. Я думаю, что в этот самый момент он для тебя тоже кусок мяса, жертва, которая попала в ужасную, но увлекательную игру.

Ты находишь смерть очаровательной, не так ли?

И я имею в виду не просто смерть, но жестокий, кровавый и отвратительный конец. Не то чтобы это сильно тронуло тебя; ты много видел и читал о тысячах таких случаев, ещё один не будет иметь никакого значения. Ты привил себя, стал безразличным. Так же, как и я.

Что если я скажу, что его зовут Пётр Франковский?

Возраст - семнадцать с половиной лет, как он часто подчёркивает. Его друзья зовут его Фрэнк или Франек, но он предпочитает, чтобы его называли “Горец”. Он известен под этим псевдонимом. Он играет на гитаре и поёт (скорее кричит) в основном составе группы "Forest Dawn". Псевдоинтеллектуальная игра слов; практически как Форест Гамп. Только ему не убежать.

Отличная шутка, не правда ли?

Совсем не смешно, согласен. Но это проблема Петра, Фрэнка, “Горца”.

Он получает хорошие оценки, посещает уважаемую школу, набирает в среднем 4,65 балла и мечтает учиться в техническом университете.

Тебе хочется узнать его получше?

Есть ли сочувствие к нему?

Давай тогда продолжим. Он увлекается мангой, не любит фильмы и сериалы. Он ненавидит хентай. Тем не менее, он любит хорошие боевики и криминальные фильмы, а фильмы ужасов его расслабляют. Он предпочитает кровавые; они делают его менее напуганным, чем психологические. Его любимые актёры - Рассел Кроу и Меган Фокс. Ему не нравятся польские фильмы, потому что, как он утверждает, всё это просто грязное дерьмо.

Что ещё?

Он мало читает, только обязательные школьные чтения, но ему нравятся Сапковский, Гжендович и Дукай. Что касается ужасов, он находит Кинга скучным, Мастертона смехотворным, и он прочитал половину “Девушки по соседству” Кетчама, прежде чем убрать книгу. Он даже не хочет признавать Эдварда Ли, принимая во внимание то, что в его книгах сплошное болезненное порно. Он предпочитает Баркера, Сенекаля, Эверсона и, что удивительно, Лавкрафта. Он умеет готовить. Не всё, конечно, но его говяжье жаркое и лимонный лосось восхитительны. Есть много других вещей о нём, но те, что я упомянул, особенно интересны для меня. Они совершенно уникальны в семнадцать лет. Конечно, он любит металлическую музыку. Грайндкор, дэт-метал, а также блэк-метал и трэш. Среди его фаворитов - Pig Destroyer, Dying Fetus, Cattle Decapitation и, конечно же, Napalm Death, а ещё старый Carcass и Behemoth. Все любят Behemoth сейчас. И Nergal. Он устал от компьютерных игр, хотя мы несколько часов играли с ним в "Counter Strike" и "Need for Speed". Мне это конечно понравилось!

По сути, он один из многих обычных парней, которые потерялись в поисках своей идентичности, стремясь не быть пешкой в ​​игре, а отличаться от толпы. Его не волнуют легкодоступные девушки, быстрые машины и шумные дискотеки. Он как-то пытался курить сигареты, но держится подальше от наркотиков. Он любит пиво так, как его любят многие, но не может пить и ненавидит водку, не говоря уже о дешёвых винах. Такой парень, как он, просто должен был поделиться этим опытом со своими друзьями. Пётр не исключение. Точно. Вся его борьба за то, чтобы быть другим, чтобы трахнуть систему, обречена на провал, и он - простой парень, неуверенный в себе, бунтующий, с прыщами, которому рано или поздно придётся сдаться.

Во-первых, сейчас очень трудно завоевать музыкальный рынок во времена пиратства.

Зачем вкладывать деньги во что-то, что другие могут легко украсть?

Многие музыкальные компании потерпели неудачу из-за этого, и с каждым годом эта ситуация становится ещё хуже.

Во-вторых, Forest Dawn в лучшем случае средний, и хотя они записали злонамеренно названные демки: Beheaded Virgin Corpse[5] и Antihuman Disintegration[6], им совершенно не хватает оригинальности и свежести.

В-третьих, Пётр Франковский сегодня умрёт, он же Фрэнк, Франек, “Горец”. Он будет замучен до смерти. Мной.

Тебе всё ещё не хватает сочувствия?

Ну что ж. Конечно, я могу рассказать тебе о его родителях: мама - учитель, а отец - солдат. Его младшие брат и сестра - двенадцатилетняя Бася и семилетний Кайетан. Пётр для них - образец для подражания; он помогает родителям дома и делает много вещей, которые делают его хорошим человеком. Конечно, он лучше, чем большинство его сверстников. Но тебе тоже не наплевать. Ты хочешь его смерти, чем более безжалостной, тем лучше. Какие бы детали я ни упоминал, они не могут заставить тебя жалеть его. Он кусок мяса для тебя, мясо, которое просто нужно отделить от его костей. Я думаю о нём так же.

Меня зовут Норберт Максимиллиан Закшевский, мне шестьдесят пять лет. Несколько лет я возглавлял больничную палату; в каком городе не важно. Серьёзная зависимость заставила меня потерять работу. Моя зависимость и глупость разрушили годы моей работы, большие надежды моих родителей, всё на самом деле. Однако нет сомнений, что мне это было нужно. Мне пришлось опуститься на дно, чтобы понять, что действительно важно в жизни. Когда я потерял всё: моё доброе имя, почтение, работу, дом, семью (к счастью, у меня нет жены и детей), меня поразило, что осталось не так много. Я не пил с тех пор. Ничего, даже самой маленькой капли. Никакого шампанского или даже пралине с алкоголем. Я начал новую жизнь, полностью посвящённую Богу, потому что Он показал мне правильный путь. Именно Он послал мне испытание Иова, чтобы проверить мою веру и мою силу. Я обещал себе, что не подведу Его.

Мои связи помогли мне найти работу в школе, потому что я хотел исправить свои медицинские ошибки и, следовательно, мне пришлось работать с людьми, чтобы помочь им. Я решил работать с молодёжью. Даже в коммунистические времена я должен был получать надлежащее образование и поддерживаться подходящими людьми, чтобы получить работу. В то время у меня не было должного энтузиазма, а позже это не имело смысла. В конце концов я стал уборщиком и, к счастью, пару десятилетий проработал в старшей школе, наблюдая за цветущей польской молодёжью. Честно говоря, я работаю там до сих пор. Я очень люблю это место. Я работаю с преданностью, никто никогда не жалуется. Я набожный, серьёзный и уважаемый гражданин, прошлое которого давно забыто. Почти всеми. Остальное не имеет значения для меня. Бог простил меня. Это то, что Он всегда делает.

Возможно, ты сейчас немного смущён, поэтому позволь мне объяснить. Как я уже сказал, я понял свои ошибки благодаря своей преданности Богу, благодаря Его любви и защите я прожил счастливо много лет, выполняя свои обязанности. А затем наступили 80-е и 90-е, принёсшие метал-музыку в нашу страну. Каким-то образом это существовало и раньше; было несколько подпольных групп, борющихся с системой, коммунизмом и высокими ценами, но прорыв 80х-90х годов принёс большие перемены. Студенты проявили свой музыкальный выбор более смело, и идеи последовали. Сатанисты, больные, извращенцы и скоты выползли на свет дня, как личинки из гниющего ануса. Длинноволосые примитивы, бессмысленно кричащие своими демоническими приветствиями, хвастающиеся своими кощунственными эмблемами. Большинство из них были просто клоунами. То же самое касается панк-рока, новой волны и готик-рока.

Ничего страшного, скажешь ты, не так ли?

Но 1991 год принёс нам “The Black Album” от Metallica и “Use Your Illusion” от Guns‘N’Roses. Так металл и хард-рок стали по-настоящему популярными. Они достигли вершины с болезненно сладкими балладами. Тем не менее, молодежь была заинтригована и открывала для себя всё новые группы, такие как Testament, Exodus, Megadeth и, прежде всего, Slayer. Именно тогда по общественному телевидению транслировались концерты Napalm Death, музыкальные клипы Cannibal Corpse, Deicide, Death, Entombed, Dismember, Grave. Именно тогда оголтелый, примитивный “The End Complete” группы Obituary мог стать золотой пластинкой, а “Covenant” коллектива Morbid Angel - платиновой. В основном все наслаждались металлом, особенно в его самых брутальных вариантах. Ну, были и другие - фанаты рэпа (не хип-хопа), Depeche Mode или поклонники электро. Не говоря уже о скинхедах.

Бах! Я слишком сильно углубился в детали. Давай придерживаться молодых людей, слушающих металл. Один из них серьёзно изменил мою жизнь и заставил меня переоценить вещи. Его звали Доминик Халерц. Немного пухлый подросток в очках в роговой оправе. Он носил тёмные, вьющиеся и грязные волосы. Он был не первым металлическим фанатом, которого я особенно заметил, но первым определённого типа. Это был июнь или, может быть, исключительно тёплый май. На его футболке красовались отвратительные кровавые скелеты, которые расчленяли молодую женщину. У одного из них был крошечный новорождённый, всё ещё запутанный в пуповине, вырванный из чрева матери. Оформление футболки было графическим, исключительно реалистичным. Ты мог бы увидеть каждую мелочь: гниющие тела обоих палачей, их обнажённые ребра… Всё в грязных коричневых тонах, хотя всё ещё кроваво-красное. Крови было там в огромном количестве. Ты мог бы подумать, что это выльется из произведения искусства на пол. Кровавая скатерть под расчленённым телом, кровавые фартуки, ножи, руки палачей. Но это была даже не самая плохая часть. Самой сущностью этого рисунка на футболке были трупы новорождённых младенцев, висящие, как мёртвые мухи, на паутине. Крошечные скелеты, гниющие трупики, маленькие тела, лишённые плоти, распятые, изуродованные, с зияющими мёртвыми глазницами в крошечных разбитых черепах. Они висели в разных положениях, на петлях из пуповины, на крючках для мяса, с отрубленными конечностями. Десятки маленьких, непостижимо изуродованных мёртвых существ. Я был ошеломлён. Я помню, как по-настоящему потерял дар речи, когда как обычно стоял у двери гардеробной, приветствуя тех, кто вошёл. Я видел нескольких мальчиков в футболках с черепами и козлами; были даже двое храбрых, которые пришли в футболках с перевёрнутыми крестами на груди и пентаграммами. Но я никогда не ожидал испытать такое ​​болезненное ощущение. Прямо передо мной была картина вульгарных злодеяний, иррационального прославления смерти и недостатка уважения к человеческой плоти. Я помню, что Доминик в тот день носил шорты, так называемые “бермуды”, очень популярные в то время; они были чёрными с рисунком скелета младенца в позе эмбриона, маленькая голова которого была ужасно изувечена. Я помню ту же картинку на обороте его рубашки, но гораздо больше, название группы и название пластинки. Я тогда не знал английского, я не понимал этого движения, но слова Cannibal Corpse произвели огромное впечатление на моё воображение. Буквы выглядели так, как будто они были нарисованы рукой умирающего, размазывающего кровь, смеющегося над моим чувством безопасности. Tогда мир перестал быть безопасным местом для меня.

Позволь мне попытаться объяснить это. Я не возражаю против картин Сатаны, дьявола, пентаграмм или перевёрнутых крестов. По правде говоря, большинство этих “сатанинских” групп - это кучка клоунов, одетых в карнавальные костюмы. Это просто обман, который хорошо продаётся. Конечно, я понимаю, что есть некоторые музыканты, преданные адским убеждениям. Я искренне рад, что они существуют. Нет добра без зла. Белизна не может существовать без черноты. Любовь Бога не будет почитаться без жестокости Сатаны. Если они верят в дьявола, поддерживают эти верования, то они заявляют, что также соглашаются и с Богом. В конце концов, Он будет судить нас всех и беспристрастно вознаграждать справедливых и наказывать грешников. Вот почему каждая группа, прославляющая Зло, поддерживает щедрые похвалы Добра. Должна быть альтернатива, оппозиция.

Бог всей своей мудростью и милостью дал нам свободную волю, не так ли?

Видя образы дьявола, Антихриста или Сатаны, ни один здравомыслящий человек никогда не сможет их полюбить. Хотя они вызывают иллюзию силы, могущества. Сатана силён. Он могущественен. Потому что Бог позволил ему существовать. И если Бог позволит, я не буду бороться с этим.

Кто я такой, чтобы подрывать Божьи решения?

И я не собираюсь сражаться с теми, кто поклоняется Сатане, делая его своим золотым тельцом, потому что блудные сыновья предстанут перед нашим Господом в Судный день и будут прощены. Я не сомневаюсь, что будут. Он всегда прощает.

Смерть - это противоположность жизни, и одного этого факта должно быть достаточно, чтобы мы, Божьи создания, могли оценить дар жизни, наше существование, почувствовать радость жизни. В смерти нет ничего забавного. Ты должен почитать это, уважать это, потому что мы все умрём. Никто не сможет избежать этого. И я могу сказать, что все мы должны ознакомиться со страхом смерти. Я был врачом, чёрт возьми! Но всё это зашло слишком далеко. Здесь нет уважения ни к жизни, ни к смерти. Жизнь - это шутка, простой эпизод, который ведёт к смерти. К ужасной, жестокой, злой смерти, разрушению тела - величайшему из творений Бога. Тела - это храмы, которые мы должны уважать. Никто не может даже предположить, что мы всего лишь кусочки мяса на костях! Особенно в случае маленьких детей. Невинных, маленьких чудес рождения, плода любви. Никто не должен шокировать публику такими изображениями, не говоря уже о том, чтобы их носить. Люди, которые любят кровь, мясо и все отвратительные вещи - больны, но Бог всё равно их простит. В конце концов Иисус исцелял больных. Но если они носят свои отвратительные футболки, майки, рюкзаки, набрасываются на случайных людей со своей музыкой, представлениями, фильмами, книгами, они объявляют войну против самого Бога. Это оскорбление Божьего творения - высмеивать хрупкую человеческую плоть. Подорвать его красоту и выносливость, отрицать человеческое совершенство. Отрицать душу и воскресение, потому что трагическая смерть никуда не ведёт, когда живые мертвецы являются мучителями!

Вот что я подумал, увидев эту ужасную футболку и отвратительные шорты. Я знал тогда и там, что если кто-то объявит войну Богу, я буду солдатом, который будет сражаться от его имени. Не против притворства Сатаны, а против тех мерзких злодеев, которые не уважают Божье творение. Человеческое тело и душу.

В тот день я не мог сосредоточиться на своей работе. Я перенёс все работы по техническому обслуживанию, уклонился от директора, отмахнулся от учителей и каким-то образом смог дождаться конца моей смены. Сразу после ухода с работы я пошёл в музыкальный магазин и спросил о Cannibal Corpse. Продавец посмотрел на меня с удивлением, но показал мне две пластинки. Имей в виду, это было время, когда мы покупали музыку, а не скачивали на нелегальных сайтах. Зная правильных людей, ты мог получить очень дорогой винил или даже такие раритеты, как компакт-диски. Но не у всех были подходящие проигрыватели, чтобы слушать их. Бумбоксы были у большинства, а ценителям звука иногда принадлежали стереосистемы. Техника Philips, Sanyo или Blaupunkt была замечена только в ряде магазинов “Pewex”.

Но возвращаюсь к делу. Я заполучил две пластинки, и их обложек было достаточно, чтобы изнасиловать мою душу. Я уже знал об одной из них, названной “Butchered at Birth”[7]. Это произведение искусства я уже видел, но это был его уменьшенный вариант и гораздо более чёткий. Другая представляла собой изображение полуголого трупа, который разорвал своё тело на части, на его лице была ужасная улыбка. Он держал несколько сломанных рёбер в одной из своих ладоней, теребя другую в своей разрушенной грудной клетке. Кишки и прочие внутренности вываливались из его тела, его лёгкие потёртые джинсы были все в крови. Он был у могилы, и его силуэт окутывали оранжевые лучи заходящего солнца. На заднем плане был покрытый остатками кожи кровавый скелет, крест, украшенный кишками, голова темноволосой женщины, возвышавшаяся на надгробии, и обнажённое, безголовое тело, лежащее поблизости. Вид этой пластинки был не менее отвратительным, чем первой, может быть, немного мягче, но контекст был ясным, подчёркнутым смелостью на кресте. Это было высмеивание Божьего творения и человеческих страданий. Богохульство и осквернение плоти, гротескное подчёркивание мерзости и отвращения. Эти изображения не заставили тебя поверить в Сатану. Они не поощряли тебя сражаться с Богом или осквернять Его работу. Они сделали что-то намного хуже. Они даже кричали, что Господь оставил нас. Что человеческая мясная куча - это всё, что есть. Или, что ещё хуже, предположили, что если есть Бог, Он, конечно, не любит нас. И это было намного хуже, чем целая куча рогатых дьяволов, как я узнал позже.

Я спросил продавца, есть ли ещё что-нибудь подобное, и он показал мне несколько записей дэт-метал групп. Среди них я узнал ранние работы Tiamat, Deicide, Morbid Angel, Unleashed. Их обложки, полные таинственных зданий, отвратительных лиц или перевёрнутых крестов, ничего для меня не значили. Я попросил что-нибудь ближе к стилю Cannibal Corpse. Парень сказал мне, что, насколько он знал, группа записала только две пластинки и работает над третьей. Он порекомендовал мне более жестокую музыку: Obituary, Gorefest и Carcass. Я купил их все. Я даже получил буклет с переводом песен Cannibal Corpse на польский язык бесплатно. Возвращаясь домой с моими покупками, я чувствовал, как мои уши горят, а гнев кипит глубоко в моей душе.

Это было божественное чувство.

Я чувствовал себя совсем иначе, читая тексты песен и слушая этот дьявольский шум, мерзкую какофонию, сопровождающуюся булькающим рычанием раненого лося. Больше ничего не скажу, сама музыка несущественна. Я тщательно ознакомился с этой музыкой. Я выучил подходящую терминологию и даже теперь могу отличить некоторые песни. Однако дело не в самой музыке. Cannibal Corpse нет оправдания за их тексты. Они изнасиловали мои глаза, мою душу, мою человечность. Они тщательно описали ужасные автомобильные аварии, сцены сексуального насилия и убийств, кровавые и болезненные медицинские эксперименты, акты некрофилии и каннибализма… Я должен признать, что в буклете было предупреждение:

“Этот буклет содержит тревожные тексты, которые могут показаться оскорбительными для некоторых людей. В таком случае, идите в пизду и слушайте какую-нибудь попсовую лирику”.

Но я всё ещё не был готов к тому, что ожидало внутри.

“Четвёртый ребёнок в пути, не доживёт до другого дня, плод в дороге с изуродованными маленькими костями, маленькие дети разбиваются о потолок, их кожа горит и шелушится”, - говорится в одной из песен.

Речь шла об автомобильной аварии, в которой погибла семья из пяти человек. Другой отрывок был о людях, которых нужно было убить электрическим током.

Ну и что?

Такой пустой манифест для наивного, чтобы скрыть истинные намерения музыкантов. Верить, что группа против агрессивного поведения. Они не обманули меня.

Я нырнул в эти зверства. Я продолжал читать о пузырчатой ​​плоти, сломанных костях, слизистой оболочке мозга, оторванной от плеч голове, разорванных венах, гнойной плоти, растяжки связок вокруг собственной шеи, оторванном члене, ампутированных руках, питании калом, о потрошённых трупах. Я даже нашёл что-то вроде секса с мёртвыми.

“Теперь я должен размножаться с разлагающимся трупом, сажать в него свои семена, я чувствую вкус формальдегида, запах гнили, ощущаю слизь, и я должен взорваться в его промежность”.

Этого было достаточно. Я не мог понять, как можно было продавать такие ужасные вещи, как кто-то мог рекламировать их как товары для молодежи.

В конечном итоге именно та пластинка с трупами младенцев на обложке заставила меня найти свой путь, когда я переводил названия, используя словарь. Я понял задачу, которую Господь давал мне. Шестая песня называлась “Vomit the Soul”[8]. Я не знал, что это в то время. Потом я понял, что это - рвота души. Это заставило мое воображение гореть! Рвота души! Не отдавать это Богу и не продавать Сатане. Это рвота! Избавьтесь от этого, как от некоторых опасных бактерий, чего-то вредного, бесполезного для организма. Жестокость этой формулировки ясно показала, как люди теряют себя в этой шумной, жестокой музыке. Их тела полны болезней и вырождения, мерзкого мяса, костей, жира и кала. Корм личинкам, существа хуже животных, потому что они тратят впустую свой потенциал и интеллект. Недостойны Божьего дара, который был им дан. Я узнал, какова была моя роль в Божьем плане. Я не мог их принудительно преобразовать. Я не мог их убить, потому что тогда я был бы грешником, не достойным войти в Божье Царство. Кроме того, я не хотел превращать их в мучеников. Я решил заставить их всех выблевать их души. Выплюнуть их со своим последним вздохом. Открой для себя идею боли, столкнись с настоящей жестокостью и злодеянием. Я предполагал, что никого не убью. Я упрямо придерживался плана. Я пообещал себе, что если кто-нибудь из них будет восхваляться из-за нанесённого ему увечья, я откажусь от своей миссии. Я был уверен, что если я ошибусь, Бог остановит меня. Более двадцати лет не было проблем с моей миссией. Конечно, я всё ещё сильно страдаю во время пыток, но я продолжаю говорить себе, что это не люди, а безбожные тюрьмы для душ, и я обязан освободить их. Это помогает мне в моей работе. Иногда это действительно сложно, особенно когда мне нужно придумать новые идеи для мучения этих существ, очень похожих на людей.

Видишь ли, в тот день, когда я впервые купил эти пластинки, я начал изучать это явление. В течение двадцати лет я был подпольным активистом, следил за сценой изнутри. Я покупал кассеты, затем компакт-диски. Теперь мне не нужно тратить деньги на это дерьмо - я загружаю это из интернета. Теперь намного лучше и проще. Несколько лет назад мне приходилось даже ходить на концерты и обмениваться пластинками с другими фанатами. Я даже пытался позволить своим волосам отрасти, хотя и сдался через три месяца. Тогда приходилось усердно работать над своим металлическим имиджем. Сегодня я сижу перед своим компьютером дома, проверяю интересующие меня группы в интернете, смотрю концерты на YouTube и ищу людей в социальных сетях, сохраняя свою анонимность. Есть полчища неудачников и много способов справиться с ними. Секс и свидания. О, да, не удивляйся. Задумайся. Нормальные парни приударяют за девочками и проводят время с ними. Поклонники же металла развешивают плакаты со слишком хорошо сложенными, длинноволосыми мужчинами, одетыми в кожу.

Ты не думаешь, что это немного по-пидарски?

И так бывает, что я ловлю свою добычу во время свиданий. Я ненавижу это, это действительно отвратительно, но это лучший метод, самый осторожный. Педик не хвастается дома свиданиями со старшим парнем, которому принадлежит вся виниловая дискография группы Autopsy. Предлагать подвезти на концерт - тоже вполне приличный способ. Я собираю целую группу этих существ, чтобы подбросить их на концерт в другом конце страны. Это не плохо, потому что они не люди. Затем, по дороге, я отравляю их газом, и они теряют сознание. Не сильно, чтобы я мог использовать их в нужный момент. Этот метод эффективен, я могу поймать кучу людей одновременно, включая девушек.

Я не понимаю этих грязных мальчиков, но как, чёрт возьми, девочки могут любить такую ​​музыку и культуру?

Это за гранью моего сознания. Я особенно жесток с этими девушками. Это самая сложная часть. Я должен напомнить себе, что это задача моего Господа, это не женщины, не красивые существа, а отвратительные неряхи, развратные сучки, недостойные даже того, чтобы называться вавилонскими шлюхами. Иногда это помогает. Чаще всего я не могу преодолеть это довольно долго после наказания. Стоит отметить, что такие группы очень часто поддерживают отношения, как это делают настоящие люди, что усиливает наказание, потому что аудитория более глубоко переживает смерть и пытки, когда их самые близкие становятся жертвами. Вот почему я всегда приглашаю публику. Вот почему ты здесь. Вот почему я рассказал тебе о Петре Франковском. Вот почему я рассказал тебе часть моей истории. Чтобы ты мог понять.

Может быть, Божья благодать коснётся и тебя?

Может быть, твою душу не вырвет?

Может быть, я найду в тебе останки человечества - Божье Творение, которое просто заблудилось?

О, нет, не паникуй. Я не собираюсь тебя убивать. Я никогда не убиваю. Убийство - это грех. Я ношу эту футболку Slayer только для удовольствия. Мне приходилось носить что-то подходящее для концертов, и эта как-то подходила мне лучше всего.

Хитро, ты не думаешь?

Тебе не нужно отвечать. Ты знаешь, я проверяю каждую группу. Я знаю, что Gorefest, Death и Obituary со временем изменили свои тексты. Я знаю и восхищаюсь работами Carcass, ведь когда-то я был врачом. Я ничего не имею против мерзости. Это часть жизни. Только дураки не увидят красоту в тени ужаса. Противоположности должны существовать. Речь идёт о прославлении. Недостаток смысла. Кровь ради самой крови, жестокость ради жестокости. Там нет места для этого в мире Бога.

Я знаю, ты боишься. К сожалению, я не верю в твой страх; это только основной инстинкт. Нет места для покаяния и спасения. Тебе это не нужно… не нужно. Ты любишь кровавые фильмы ужасов, чем жёстче, тем лучше. Ты любишь смотреть, как течёт кровь, вываливаются кишки, злодеяния и мерзости. И этого никогда не бывает достаточно, ты всегда жаждешь бóльшего. Ты утверждаешь, что пределы могут быть продвинуты ещё дальше. Это напоминает мне случай, когда я работал над девушкой на глазах у её парня. Я знал, что он любил жёсткое порно, потому что, заметь, я никогда не выбираю вас случайно. Каждый раз я тщательно проверяю ваше прошлое - друзья, окружающая среда - в настоящее время, с интернетом, это сделать легко… Но вернёмся к делу. Парень не был бы тронут видом простого изнасилования своей подружки. Во всяком случае, я бы не стал насиловать ни одну из этих девушек, даже никогда не пробовал. Женщины вообще несут что-то злое, дьявольское. И девушки такого типа, хотя и в значительной степени похожие на обычных, совсем не нормальные. Сатана искушает, но я Воин Бога, и они не могут обмануть меня.

Вот почему я привязал эту девушку к столбу. Её звали Патриция. Как видишь, я всё ещё пытаюсь вызвать у тебя сочувствие. Я не бил и не пытал её. Я знал, что ей и её парню Анжежеку нравится играть грубо. Боль была не чуждой им. У Патриции были татуировки на обеих руках и спине. С внутренней стороны было татуировано одно бедро, очень близко к её грязной, проколотой серьгой “киске”. На её языке, губах, бровях и ушах было ещё больше пирсинга. Даже её пупок и соски были проколоты. Я сорвал весь пирсинг с помощью плоскогубцев. Я не хотел заставлять её страдать. Я просто не люблю пирсинг; это портит Божье творение. Конечно, Патриция кричала, особенно когда я работал над её грудью, но я знал, что её боль и страх не были реальными. Эта грязь была в восторге от чтения Эверсона и Ли, была так счастлива за просмотром фильмов “Нику Дарума” и “Подопытной свинкой,” что чуть не кончила. Её Анджежек, привязанный к тому месту, где сейчас сидишь ты, изо всех сил пытался вырваться на свободу, бессвязно что-то бормоча. Да, да, он также был заткнут. И я тоже ему не поверил. Я увидел целую коллекцию следов от наручников и плёток на их телах. Эти извращенцы так трахаются. Могу поспорить, что они оба мастурбировали, смотря на обложки альбомов Cannibal Corpse – “Tomb of the Mutilated”[9] или “Gorespattered Suicide”[10] группы Avulsed. Он дрочил на “Stabwound Orgasm”[11], она мастурбировала под звуки “A Chapter of Accidents”[12] или, что ещё хуже, “Anal Narcotic”[13]. Я уверен, что так и было. Это больные, грязные свиньи!

Вот почему я взял трубку пылесоса и воткнул её в задний проход этой девицы. Я сверлил её внутренности этой штукой, очищая её. Я не думал о крови и боли, так как был уверен, что её грязный Анджежек прочищал её задний проход с большим удовольствием, надев маску, похожую на ту, что была на уродце из “Криминального чтива”. Тогда он тоже кричал, пытаясь быть услышанным над криками Патриции. Оба перестали кричать, когда я вынул трубку вместе с её кишечником. Изнасилование здесь только фигура речи. Я использую это для тебя, чтобы визуализировать процесс. Эта свинья, безусловно, любила так развлекаться, ведь она оскверняла своё тело и веселилась, наблюдая, как люди страдают. Когда у меня заболело предплечье - я уже не так молод - я сжёг кишку щипцами для завивки. Это ужасно пахло, но, поверь мне, после двадцати лет моей работы я почувствовал все возможные ароматы гнилых тел твоего вида. Патриция явно упала в обморок. Трубка пылесоса снова оказалась в её анусе. Анджежек замолчал и заплакал. Он снова начал кричать, когда я вылил чистящее средство прямо в её горло. Пылесос, прикреплённый к трубе в её заднице, заглушал его крики. Как тяжело она боролась, когда жидкость сжигала её внутренности! Металлическая труба с другой стороны высосала из неё кровь, фекалии и кусочки ткани. Я уверен, тебе бы понравилось это. Она плевала кровью и гноем, изо рта выливалась едкая пена, лицо и грудь были ужасно повреждены. Её парень согнулся пополам и чуть не задохнулся от собственной рвоты.

Твой вид развлечений, не так ли?

Ты псих, извращенец, чертовски грязный мудак! Ты просто обожаешь брутальную музыку, кровавые тексты, бесчеловечные зверства в книгах, скотское насилие и отвратительные фильмы. Вот почему ты здесь.

Вот почему ты смотришь, как умирает Пётр Франковский.

Потому что я не убиваю. Я позволяю умереть.

Я позволю тебе умереть после изгнания из твоего тела греха. После рвоты твоей души, которой ты пренебрегал.

Потому что смерть забавляет тебя.

Потому что жестокость забавляет тебя.

А человеческое тело - это Храм Бога.

Бог есть любовь.

И я Его гнев.

Ты болен.

И, блядь, я не позволю тебе, больному извращенцу и девианту, осквернять мир, который Он создал!

Ой! Смотри! Мышь пробилась сквозь плоть. Смотри, как она пытается выбраться из этого грязного тела.

Ты понимаешь эту метафору?

Ты, вероятно, хотел бы быть этой мышью сейчас. Это будет для неё свобода. То же самое касается души Петра.

Видишь?

У парня сейчас рвота кровью. Он умирает.

Хорошо…

Осталась ещё одна вещь.

Пришло твоё время.

Рвота твоей души.

перевод: Alice-In-Wonderland

Вроцлав занимает достойное место среди городов в этой великой стране. Он может похвастаться не только католической архиепархией, в которой более семидесяти церквей с кирпичными стенами, датируемые 1100-ми годами, но и многими ресторанами быстрого питания “McDonald’s”, которые качественно гораздо лучше, чем любой “McDonald’s” в Америке. Что касается известных местных жителей, то и в этом не было недостатка: Алоис Альцгеймер, барон Манфред фон Рихтгофен[14], Пeтер Лорре[15] и Луис М. Кон - главный подозреваемый, как зачинщик “Великого чикагского пожара” в 1871 году, который погубил триста человек и оставил около ста тысяч без крова. Следует отметить, что Вроцлав пишется Wroclaw, а не как можно было бы ожидать, Vrushlahv или Vrotswav, или что-то в этом роде. Другими словами, то, как пишутся слова, кардинально отличается от того, как они звучат. Например, самое популярное пиво во Вроцлаве - и, возможно, во всей стране - пишется Zywiec. Вы можете подумать, что это будет произноситься как “Зивек”, но нет, это произносится как “Живец”. Этот факт, вероятно, объясняется польским языком, который содержит не двадцать шесть, а тридцать две буквы и девять гласных, а не пять, плюс многочисленные диалекты, но есть и другие фонологические причины. Но, достаточно языка.

Вроцлав стоит на реке Одер, протяжённостью пятьсот миль[16], известной своей великой красотой и склонностью к внезапным наводнениям. Город был практически разрушен русскими во время Второй мировой войны, потому что Вроцлав, тогда известный как Бреслау, был частью Третьего рейха Германии. Кстати, город был последним оплотом, который сдался союзникам, за день до безоговорочной капитуляции рейха. Сам Гитлер высоко ценил город, часто посещая его, и, как известно, совершал долгие одиночные прогулки по огромному “Залу Столетия”, построенному знаменитым архитектором Максом Бергом в ознаменование окончательного поражения Наполеона в Лейпцигской битве, которая наконец закончила французский бич Европы. Более того, ходят слухи, что призрак Гитлера регулярно виден там, прогуливающийся возле фонтана и в садах “Зала Столетия”. Но это всё для привлечения туристов…

Во Вроцлаве есть отличные отели: “The Mercure” и “The Orbis”. Это отели с очень приятными ценами, во всяком случае для американских кошельков. Цены во Вроцлаве, по крайней мере, на всё дешевле на треть. На всё, кроме бензина и недвижимости. Но эти последние факторы не относятся к среднестатистическому американскому туристу, одному из таких туристов, чей опыт я должен рассказать вам сейчас. Этот джентльмен по имени Фостер Морли из Флориды однажды посетил Вроцлав, и он объявил мне, что это был самый красивый город, в который он когда-либо ездил, и он полон самых красивых людей. Однако, после его второй поездки, несмотря на все его почести, он не вернулся туда, и никогда уже этого не сделает.

Возможно, мой рассказ поможет пролить свет на причину этого…

* * *

Счастливый Морли с сумками в руках вышел из дверей чересчур опрятного Вроцлавского аэропорта, улыбаясь так же ярко, как дневное солнце. На самом деле, во время своего предыдущего визита сюда, он ни разу не видел плохой погоды. Этот аэропорт был известен как “Аэропорт Коперника”, названный в честь известного математика и астронома, который впервые определил тот факт, что Солнце, а не Земля, является центром нашей Солнечной системы. Но это на самом деле было немного незаслуженно, потому что греческий астроном Аристарх с острова Самос почти две тысячи лет назад изложил этот факт в письменном виде. Но всё же… Николай Коперник был гением и учёным первого порядка, и одним из самых умных людей своего времени (1473-1543). Гений, да, возможно. Но, существовали и противоположные точки зрения. Например, датский астроном Тихо Браге полагал, что Солнце вращается вокруг Земли. Кстати, он потерял свой нос в битве на мечах против двоюродного брата после пьяной ссоры из-за женщины на чьей-то свадьбе. Но, как дворянин, Браге был быстро снабжён фальшивым носом из латуни, серебра, золота или бронзы - никто не знает наверняка. Браге умер в 1601 году, когда его мочевой пузырь разорвался во время банкета в Праге.

Ах, но какое это имеет отношение к нашему американскому герою мистеру Фостеру Морли?

Ничего общего, но я рассказал вам об этом здесь, потому что нахожу это интересным.

Но вернёмся к нашей истории.

Мистер Морли был человеком старше среднего возраста, пятьдесят с лишним лет, и джентльменом досуга - у него не было настоящей работы, но, казалось, у него было достаточно денег, чтобы финансировать свою жизнь. Он получил прекрасную степень в Дартмуте, но она мало ему пригодилась, кроме того, что он ради собственного удовольствия занимался своими же исследованиями. Кто-то может описать его как высокого, лысого, седобородого и милого человека, и хотя он вовсе не неприятен в общении, он оказался не слишком социально адаптированным существом. Он был очень одинок в этом мире и жил совершенно один и для себя, и чувствовал себя вполне довольным этим внутренним состоянием одиночества. Поэтому лишний раз не нужно упоминать, что ни ребёнка, ни котёнка (как гласит пословица) у него не было, и если бы они появились, ну, это было бы воспринято соседями как присутствие очень нового и неуместного элемента в том, что они знали как “жизнь мистера Фостера Морли”. Его самые близкие и доверенные лица существовали в виде небольшой группы онлайн-переписок (я сам являюсь одним из таких членов), которые любили делиться друг с другом взаимными интересами - главным образом, научными просвещениями и описаниями поездок в другие страны. Другими словами, группа людей, склоняющаяся к высокомерному, педантичному и интеллектуальному общению. Однако по какой-то причине мне показалось, что я наслаждаюсь немного более доверительной дружбой с мистером Морли, потому что я и только я знал то, чего не знали другие. Несмотря на то, что Морли был человеком, увлекающимся антиквариатом и архитектурой, он, если можно так выразиться, был человеком, не отстающим от моды.

Все таксисты в Польше были, кажется, ухоженными мужчинами в кожаных куртках, которые не были склонны к болтовне, и все они, кажется, водили блестящие седаны “Mercedes”. Именно на заднем сиденье одного из таких седанов Морли уселся поудобнее, а водитель убрал багаж. Через мгновение счётчик включился, и машина плавно выехала по дороге из аэропорта. Взгляд назад наградил Морли потрясающим видом на объект, который, казалось, был из архитектурного проекта Баухауза: красота через функциональность, и это впечатление было усилено текущей погодой: солнечным, мягким и едва облачным небом, настоящей жемчужиной дня. Морли уже сообщил водителю о пункте своего назначения.

- Центр, - сказал он, - но дайте мне минуту, чтобы найти адрес отеля.

“Центр” был универсальным обозначением центра города, одного из самых восхитительных мест, которые Морли когда-либо видел на земле. Дальнейшее описание будет более подробным, когда придёт подходящее время, но для общего взгляда на Вроцлав необходимо сказать несколько слов. Никогда в своей жизни Морли не видел такого резкого столкновения архитектуры, но здесь слово “столкновение” не должно восприниматься как качество раздора. Во-первых, например, когда они выходили из аэропорта, длинные, низкие ряды зданий эпохи коммунистического времени приветствовали глаз; казармы военные, видимо, и давно не использовались. Их окружали заборы из колючей проволоки, в то время как выцветшие стены из серого цемента были усеяны неисчислимыми пулями, которые, как слышал Морли, были результатом того, как польские войска отпраздновали окончание мёртвой хватки бывшего Советского Союза в этой стране.

Возможно, это было напоминанием о том, что времена не всегда были такими хорошими, - подумал Морли.

И всё же, когда “Mercedes” свернул на перекрёсток с круговым движением, первым, что он заметил, было яркое здание “Burger King”.

Ах, напоминание о Западе!

В конце концов, начались нужные ему улицы, и Морли, как и во время своего первого визита, восхищался вышеупомянутым “столкновением” стилей зданий. Готические церкви старше пятисот лет стояли бок о бок с домами 1920-х годов, беззаботными коммунистическими квартирами в стиле 60-х годов и длинными сверкающими современными торговыми центрами с чёрным остеклением (здесь они называются “галереями”), которые не уступали даже самым модным торговым центрам в Америке. Здесь была ещё одна восхитительная визуальная особенность: большинство из этих старых, серых жилых домов эпохи коммунистического времени были теперь весело окрашены яркими цветами и узорами в стиле поп-арт. Во всяком случае, способ, которым это удивительное расхождение стилей соответствовало представлению нового видения городской красоты, всегда был чем-то, что неизменно увлекало внимание Морли. Добавьте к этому общую безупречность города, и вы окажетесь в мегаполисе с уникальным, впечатляющим и вдохновляющим видом. Но была и другая черта, которая для такого человека, как Фостер Морли, показалась ещё более вдохновляющей, и это было… женским полом. Местными женщинами. Фостера Морли можно было охарактеризовать как вежливого, высококультурного и воспитанного джентльмена с нормальным здоровым интересом к представителям противоположного пола, а также с нормальным здоровым интересом к выполнению инстинктов, вызванных его сексуальным влечением. Да. Некоторые могут выразить это так. Но большинство, я боюсь, выразились бы по-другому: он был сексистской свиньёй, оргазм-наркоманом и хроническим любителем “кисок”. Когда дело доходило до сексуального освобождения, его высшие манеры и интеллектуальные способности как ветром сдувало. Представление о его поведении было всего лишь блеском, хорошо отточенным шпоном, под которым существовала душа, пронизанная вожделением и желаниями, которые любой порядочный человек назвал бы ненормальным. Более подробное описание этого скоро начнётся, но сначала нужно кратко заметить, что польские женщины имели превосходный генетический фонд. Морли размышлял об этом постоянно. Куда бы ни опускался его взгляд, его встречала пара грудей, которые даже самые привередливые должны были бы назвать притягательными. Анатомические очертания в виде разворота ног, как у взлётно-посадочной полосы, и глаз, как… Что ж, эти избитые сравнения хорошо вписываются в возможности этого человека. Следующая мысль мистера Морли, однако, позволит читателю более чётко визуализировать искомые изображения: глядя в окно машины, повсюду, куда бы он ни посмотрел, были ошеломляющие великолепные кирпичные дома. Морли осторожно прикусил нижнюю губу, глядя на них. То есть он мягко прикусил нижнюю губу и более чем нежно сжал промежность (водитель не мог этого заметить) и радовался тому таинственному удовлетворению, которое приходит к пожилым мужчинам после ощущения предэякуляторной жидкости, выходящей из конца пениса. Это была анатомическая уверенность в том, что он ещё не полностью высох, что оценил бы любой, уже не молодой, мужчина.

Боже мой! Да, действительно, я снова в Польше!

Он обрадовался, когда заметил статную молодую женщину, идущую по тротуару с практически обнажённой грудью. Как это может быть? Разве не существует законов, запрещающих такие непристойные проявления эксгибиционизма? Ответ искать долго не пришлось. Видите ли, на одном большом, мокром, торчащем соске был рот младенца, питавшегося молоком так, как того хотела природа. Действительно, грудное вскармливание в общественных местах было не только разрешено в Польше, но и поощрялось (и то же самое в большинстве стран Европы), и этот факт оказался полезным как для младенцев, так и для матерей. А также, да, для извращенцев-вуайеристов, как наш главный герой. Тем не менее, уравновешенный водитель не повёл и глазом: он, конечно, привык видеть такое ежедневно. Морли смотрел с ещё бóльшим интересом, поскольку их поворот на Свидницкую улицу позволил увидеть более ясный угол обзора. Ребёнок, казалось, сосал так, как будто хотел опустошить материнскую грудь полностью. Молоко стекало с его крошечного рта, и выражение лица матери, когда она шла ногами по асфальту, свидетельствовало о том, что ей очень нравилось ощущение того, как ребёнок всасывает её молочные железы. Морли мечтательно посмотрел:

Как я завидую этому ребёнку! Если это мальчик, у него уже есть отличные навыки!

Морли с мечтанием задумался, что заплатил бы за возможность влить необходимую сперму в её лоно, чтобы сделать ещё ребёнка этой дамочке…

- Где вас высадить? - спросил водитель, не оглядываясь.

- О, да! Дайте мне минутку. У меня где-то была бумага…- а затем мистер Морли просунул руку в сумку и ему удалось достать распечатку с Booking.com вместе с названием отеля.

Ах, вот онa. Как я мог забыть название?

Предыдущие организации в этом городе показали ему много отелей с похожими названиями, таких как “Orbis”, “Ibis”, “Ebis”, “Elbis” - очевидно, или, по крайней мере, так он предполагал, - предприятия одной управляющей или холдинговой компании. Во время своего первого визита он остановился в “the Orbis”, который величественно расположился на нетронутой, засаженной цветами возвышенности, обращенной ко входу в Центр, который он забронировал из-за истории этого места, когда отель был дипломатическим в коммунистические времена. Многие предполагаемые шпионы якобы останавливались там. В целом, его пребывание там было более чем приятным, с его чистыми, тихими комнатами, очень вежливым и эффективным обслуживающим персоналом, а также замечательным баром и меню, которое могло похвастаться лучшим копчёным лососем, который он когда-либо ел. Но Морли время от времени предпочитал немного разнообразия, и несколько последних дней своего первого визита он провёл в “the Ibis”. Он знал, что ибис был какой-то морской птицей. Это было странно, ведь недалеко от Вроцлава не было моря, но это не имело значения. Там было так же отлично, как и в “the Orbis”, но на этот раз он выбрал “the Iblis” (обратите внимание на l между b и i, для удобства дифференциации), подчиняясь какому-то внутреннему желанию, которое он не мог точно определить. Скорее всего, выбор был сделан из-за расположения отеля в идеальной шаговой доступности от замечательного корейского ресторана на западе (чьи говяжьи бульгоги[17] были такими же хорошими, как в Сеуле).

А может быть, была какая-то другая причина, по которой он выбрал это место?

Вскоре после бронирования он вспомнил из своих уроков в университете в Дартмуте, что слово “Иблис” обозначало исламское имя злого духа в Коране. Морли совсем не увлекался оккультизмом, но у него были склонности к истории, и это место оказалось совершенно уникальным, в этом отеле можно было бы устроить… Да, это был отель, по сути, называемый дьявольским именем.

- “Иблис”, - сказал он водителю.

Водитель резко оглянулся.

- “Иблис”?

Почему поведение этого человека так изменилось за короткий срок?

Морли не мог не заметить этого.

- У меня есть адрес этого места…

- Я знаю адрес, - проворчал водитель. - Я подброшу вас.

- Мне показалось… если вы не возражаете, когда я упомянул об этом месте, вы негативно отреагировали на это.

- А?

- Что-то не так с “Иблисом”? Не стесняйтесь, можете сказать.

Или это было воображение Морли?

- Нет, нет, - прохрипел водитель. - Ничего страшного.

- Ой, извините, просто мне показалось, что…

- Ничего страшного! - сказал водитель более резко. - Просто “Иблис” принадлежит полякам, но большинство сотрудников, которых они нанимают, являются боснийцами, которые делают свою работу за меньшие деньги. Та же работа, но меньше денег. За хорошую работу поляка нужно и платить хорошо. В других отелях и ресторанах они нанимают украинцев по той же причине. Кроме того, у нас здесь повсюду цыгане.

Морли сразу же понял проблему. Обычные предрассудки стран, которые держат обиды на несправедливости, которые произошли сотни лет назад или больше.

- Ах, я понял! - всё, что он сказал. - У нас есть похожие вещи в моей стране.

- И цыгане, и украинцы, и боснийцы, - прокомментировал водитель, - никто не является настоящими католиками, конечно же.

Польша была почти на девяносто процентов католической.

Я и сам не совсем настоящий католик, - подумал Морли, подавляя смешок. - Я приехал сюда за домами дурной репутации, а не домами Бога.

- Хорошо, я ценю вашу информацию. Я не знал об этих социальных… аномалиях здесь.

- А? - раздражённо сказал водитель.

Морли не ответил. Вместо этого его глаза удивлённо открылись, когда он заметил большой знак и почти готические красные буквы на чёрном фоне:

“ИБЛИС”.

- Здесь ваш отель. “Иблис”, - объявил водитель.

В целом, это была архитектура прошлых лет, а не удручающая новая. Морли наслаждался старыми отелями, потому что с их возрастом появляется характер и особая атмосфера. Не то, чтобы он был очень древним, но достаточно старым: краеугольный камень гранитной арки датировался 1876 годом.

Был ли тогда Вроцлав частью Пруссии? - подумал он. - Или тогда была династия Габсбургов? Чёрт! Это же такая история!

Здание отеля состояло из красного кирпича, и он подумал, что большинство кирпичей были оригинальными, времён его постройки. Очевидно, что Жуков и его советская армия уничтожения не были обеспокоены его сносом. Были также свидетельства отделки позднего периода готического возрождения: маленькие башенки и пики на крыше, а также серые и ухмыляющиеся горгульи. Когда Морли вышел из машины, он был уверен, что может с нетерпением ждать прекрасного пребывания в таком особом месте старой Европы, ведь ему было в несколько раз больше лет, чем самому Морли. Морли направился к богато украшенной входной двери для регистрации. Восхищение этой страной было незамедлительным: стоимость проезда в такси из аэропорта до отеля равнялась семнадцати долларам США. Он оставил столько же водителю, так как во Флориде стоимость проезда составила бы сто долларов без чаевых. Водитель благодарно кивнул, вернулся к своей машине и поспешно уехал. Поведение водителя можно было бы посчитать странным, но наш мистер Морли был слишком погружён в атмосферу этого места, чтобы это заметить. По своей привычке он уделил время, чтобы визуализировать и, следовательно, насытить себя деталями своего “дневника” путешествия, который, по правде говоря, представлял собой скорее журнал его сексуальных подвигов, а не путешествий, который он решил однажды опубликовать в интернете, используя псевдоним, конечно.

Кто знает?

Возможно, даже автор этого самого повествования опубликует однажды такую ​​же книгу…

Войдя в парадные двери, он оказался в небольшом, хорошо украшенном вестибюле со стеклянными дверями с латунным профилем. Эти двери были, без сомнения, установлены, чтобы перехватить холодный воздух, дующий прямо с улицы зимой. Но поскольку сейчас была не зима, вторые двери служили исключительно для красоты. По какой-то причине Морли не сразу заметил, что в вестибюле был ещё кто-то. К нашему путешественнику сразу же обратился высокий, неприятный мужской голос, искажённый каким-то производным акцента, который не может быть эффективно воспроизведён посредством письменного слова. Это звучало типа: “Дайте мне пять евро! Пять евро, пять евро, пять евро…” Морли не был расположен к внезапным знакомствам, и его неприятное ощущение было утроено присутствием нехороших запахов человека, немытого неделями, а также его ошеломляюще испачканной одеждой. Морли не смог открыть рот. Разумеется, незнакомец был не более и не менее, чем обычный нищий, которых было много в Польше. Этот нищий, однако, был нетипичным в нескольких отношениях, и пара слов должна быть затрачена на этот пункт.

Незнакомец с неприятным запахом был не выше четырёх с половиной футов[18], но, похоже, не отвечал описанию кого-то, страдающего карликовостью или ахондроплазией. Неопрятные тёмно-чёрные волосы в чём-то вроде стрижки украшали относительно нормальную голову. Его тон кожи был оттенком, возможно, арахисового масла, а частично азиатское лицо было сильно усеяно прыщами. Тем не менее, наиболее заметной аномалией его роста была длина рук - явно вдвое меньше, чем можно ожидать от человека такого роста - возможно, девятилетнего мальчика. Этот человек был инвалидом, конечно, и обычно сердце нашего мистера Морли могло бы растаять по отношению к бедному парню, но между ужасающим запахом и шоком его грубых призывов Морли признался себе, что ненависть, а не жалость, было то, что наиболее значительно захватило его.

- Вы - американец! - последовал очередной порыв неприятного запаха, который сопровождался сгнившими зубами.

Он назвал его американцем, как будто это было оскорбление.

- Вы богаты! Вы дадите мне пять евро? Пять евро, пять евро, пять евро!

Морли наконец собрался, ну, по крайней мере, настолько, насколько смог.

- Сэр! - ответил он, стараясь заткнуть ему рот. - Есть способы, с помощью которых обездоленные просят деньги, а есть способы, которыми это делать нельзя. Вы продемонстрировали второй вариант.

A затем Морли протолкнул себя и свои сумки через следующие двери, в то время как охранник отеля, который заметил это движение, пробормотал извинения Морли, накричал на бродягу и выгнал его. Маленький человек скатился на тротуар. Морли проскользнул подальше от них, он не любил подобного рода шумиху. Охранник произнёс ещё несколько оскорблений, а затем закрыл двери. Нищий посмотрел в его сторону, пытаясь встать на ноги, но он не смотрел на охранника. Он смотрел прямо на Морли. Зайдя внутрь, Морли подумал:

Господи! Я терпеть не могу неприятных столкновений! И бедняга смотрит на меня, как будто его изгнание было моей виной!

Но одна вещь, в которой Морли был экспертом, состояла в изолировании себя от последствий таких встреч. Это было обычное несчастье - мир был полон их - и Морли, особенно в его возрасте, решил, что ничто не испортит его наслаждение каждым живым моментом, и этот инцидент был сразу же признан недействительным, когда он открыл глаза на роскошные декорации внутри отеля, а также открыл свои лёгкие для его чистого воздуха. Прекрасный, уютный зал встретил Морли. Тёмные, явно дорогие коврики большого размера украшали паркетные полы. Ковры больше напоминали гобелены, сшитые в некотором роде в техническом стиле знаменитого английского гобелена Байё. Конечно, эти ковры заслуживают дальнейшего изучения, так как даже в этом первом взгляде Морли заметил изображения фигур дворянства, а также военных фигур, таких как ряды гренадеров, пикинёров и мушкетёров; большие пушки, изрыгающие дым, и даже, что ещё более неприятно, казни через расстрел, пытки, а также повешение и обезглавливание, чьи визуальные выражения жертв оказались делом опытной иглы. Если бы Морли осмотрел ковры с ещё бóльшей тщательностью, он, вероятно, заметил бы другие изображения, ещё более наглядные и тревожные, такие как солдаты, насилующие безголовых женщин, у которых отрубленные головы казались преднамеренно оставленные рядом, обнажённых женщин, вскипячённых заживо в больших чёрных чанах, и такую же обнажённую женщину, пронзённую острыми пиками от рта до влагалища, в то время как некоторые военные фактически изображались как мастурбирующие на это. Действительно, не особо приятная глазу демонстрация рукоделия, хотя и технически искусная.

Кто положил бы такой непристойный и кровавый ковёр в отеле? - задавался вопросом Морли.

Однако, только сверхъестественно внимательный, такой как сам Морли, заметил бы такие мелкие и едва различимые детали. Некоторая мебель в зале и картины в позолоченной рамке показались ему азиатскими, в то время как другие подобные вещи - очевидно, более новая мебель и картины - явно созданы в традициях арабески. Это могло бы вызвать в простом путешественнике несоответствие стилей, но только не в нашем мистере Морли. Он обнаружил, что здесь так же, как и в самом городе, было столкновение архитектурных стилей, внутреннее убранство было уникально и являлось ещё одним красивым “пером” в “шляпе” этого города. Взгляд налево показал ему латунный узор и стекло - двери в бар отеля и ресторан. Пожилой мужчина с сутулыми плечами, толкающий пылесос, бросил на него странный взгляд с невозмутимым лицом, похожим на того самого таксиста. Когда Морли кратко изучил меню, размещённое прямо за дверью, он отметил кухню, которая оказалась китайской, а также польской, а также были и некоторые другие блюда, незнакомые ему. Он с нетерпением ждал обеда. Наконец наш посетитель подошёл к стойке регистрации, тяжело дыша от веса своего багажа и возраста. Через ярко освещённую стойку его восторженно поприветствовала темноволосая молодая женщина с прямой чёлкой и немного пышной фигурой.

- О, здравствуйте, сэр! Добро пожаловать в “Иблис”! Вы являетесь мистером Фостером Морли?

- Да, да, - сказал он и предоставил своё удостоверение личности и информацию о бронировании. - Как вы узнали?

- Отель полон, за исключением одной вашей комнаты, сэр.

Это был явно хороший знак, в то время как ещё одним “пером” в вышеупомянутой “шляпе” было то, что девушка была похожа на испанскую актрису Пенелопу Крус. В своих фантазиях Морли не мог не представить, как он облизывает её обнажённое тело от пупка до шеи.

О, какая это будет роскошь! - подумал он.

Она вернула его документы и сказала:

- Мы надеемся, что вы останетесь удовлетворены, сэр!

Я подозреваю, что буду удовлетворён, - подумал он, - если почувствую, скажем, ваши губы на своём члене.

Вместо этого он просто сказал:

- Спасибо.

- Ваш номер - двенадцать, на втором этаже. И вот…- она ​​сунула ему визитку с названием и логотипом отеля, - пароль от wi-fi. Всё это бесплатно.

- Прекрасно, спасибо.

Его мозг озарился ожидаемыми удовольствиями. И он не мог дождаться, когда придёт в свой номер и включит ноутбук, чтобы просмотреть самые последние записи на веб-сайте, который, казалось, был лучшим веб-сайтом для девиц по вызову в Польше. Затем он вспомнил кое-что:

- О, и ещё вопрос - где здесь ближайшее место, где я могу обменять американские деньги? Банк через улицу, я полагаю…

- О нет, сэр. Обменный пункт есть прямо здесь, открыт до 17:00, - и она указала на него слева от одной из странных картин.

Чёрт! - подумал он, - 17:00, это же…- некоторые медленные, слабые вычисления в его голове подсказали ему, что пять часов вечера наступит через десять минут.

- Простите, я сейчас вернусь, - и он помчался по короткому коридору, и только тогда он заметил особый цвет всех стен вестибюля.

Кроваво-красный.

Морли нахмурился.

Это точно не тот цвет, который я бы выбрал для своего отеля!

Но это было нехарактерно и потому интересно. Он продолжал двигаться по короткому коридору и нашёл окно обмена, которое было маленьким, как у кассира банка. Он ожидал, что за окном будет придурковатый толстяк или пожилая женщина, но - нет! Другая молодая девушка с блестящими волосами улыбнулась за стеклом.

Не могли бы вы показать мне свои торчащие сосочки, мисс?

- Здравствуйте, сэр! Добро пожаловать в “Иблис”, - сказала она, сделав акцент на названии отеля.

- Ваши слова приветствия очень ценны, и я рад быть здесь, в вашей прекрасной стране!

Она замерла, затем сказала:

- О, Польша, да. Да, Польша - очень милая страна, но я из Боснии - тоже очень красивая страна.

Интересно. Водитель такси говорил про боснийцев, с небольшим возмущением. Она должна быть здесь по рабочей визе.

- Надеюсь, что смогу как-нибудь побывать и там. А теперь, если вы не возражаете, поменяйте мне это на злотые.

Затем из своего кошелька он вытащил тысячу долларов США, здоровенную пачку. Глаза женщины расширились, затем она ловко сосчитала её и выдала ему ещё бóльшую пачку денег в польской валюте. Морли еле сдерживал восторг от того, что доллар укрепился со времени его последнего визита, это означало, что злотый ослаб, и это положительно отразилось на кошельке Морли.

- Большое спасибо, леди. И это для вас, - и он подсунул ей чаевые в сто злотых.

Её лицо озарилось. Она произнесла:

- Большое спасибо, сэр! Большое спасибо!

Морли кивнул с улыбкой и повернулся, чтобы вернуться к стойке регистрации.

Однако…

Его взгляд зацепился за одну из странных картин в золотой оправе, по-видимому, она была настоящая и написана маслом, а не напечатана на принтере. Сложная структура изображала бюст дворянина в тёмно-красной тунике с узким воротником и в головном уборе, который показался Морли абсурдным: надутый шар, похожий на полностью приготовленный “Jiffy Pop”[19], только золото вместо серебра. Тёмные напряжённые глаза, густые прямые усы и страшное выражение лица было наиболее заметным. Маленькая гравированная латунная табличка внизу рамы гласила:

“Мехмед II”.

Мысль всего за несколько секунд вернула его на уроки европейской истории Дартмута.

Да!

Мехмед II был правителем Османской империи, чья армия разграбила Константинополь и прикончила то, что осталось от Римской империи. Но это странное воспоминание заставило его усомниться в ещё более странном портрете.

Что, чёрт возьми, картина Мехмеда II делает в отеле во Вроцлаве, в Польше?

Константинополь, затем переименованный в Стамбул, находился на расстоянии более тысячи миль от очаровательного польского города, в котором сейчас находился Морли. Изображение османского султана, который убивал европейцев с той свирепостью, что и американцы убивали индейцев, было таким же странным, как и изображение Роберта Оппенгеймера[20] в японском отеле. И если читатель поверит мне, мистер Морли был сражён и стоял, неспособный сложить два и два вместе.

Конечно! Мехмед II был мусульманином, как и большинство боснийцев! Боснийцы просто могут считать такого человека, как Мехмед II, героем…

Да, любопытно.

Тем более, что он вспомнил, что таксист сказал (с небольшой долей насмешки) о притоке боснийцев, работающих за более низкую заработную плату в польских отелях, особенно в этом отеле.

Могли ли работающие здесь боснийцы тайно повесить эту неуместную картину?

Интересное предположение! - подумал он с улыбкой, - но откровенно бесполезное! Я не высмеиваю Мехмеда II, боснийских иммигрантов или кого-то ещё! Я здесь, чтобы вести свой дневник!

Вернувшись за стойку, он получил ещё немного информации от привлекательного клерка, а затем с благодарностью положил в карман свой ключ, поднял сумки и направился к лифту. Лифты в Польше обычно медленные, возможно, этот не был исключением. Я не уверен, но мистер Морли утверждает, что он подождал не менее десяти минут, чтобы подняться в свою комнату. Бóльшая часть этих минут была потрачена на изучение фонтана с золотыми рыбками. Морли улыбнулся приятной мелочи, которая украшала это место. Но улыбка, однако, быстро превратилась в гримасу…

О, Боже, - подумал он.

Золотые рыбки были из вида, который часто можно увидеть в китайских ресторанах: hanafusa, казалось бы, самый уродливый, покрытый выпуклыми наростами, склонными напоминать какую-то опухоль. Они, однако, были особенно уникальными.

Но, как так?

Вся рыба в фонтане плавала вверх животами и… без голов. Это была мрачная картина, мягко говоря, не слишком заманчивое украшение, но на самом деле это было немного забавно, и без какой-либо сознательной подсказки следующие мысли начали складываться перед его мысленным взором:

О, где же головы золотых рыбок?

О, где же они могут быть?

Он пошёл к воде, чтобы загадать желание,

И нашёл стаю безголовых рыб!

Если бы только тогда лифт не открылся, я боюсь, что более несчастная поэзия была бы изложена перед нашим читателем…

Мистер Морли вошёл, поставил свои сумки и услышал, как что-то звякнуло позади него. Он повернулся и заметил, что уронил ключ от своей комнаты. Поэтому, естественно, как и любой другой, он вернулся назад, чтобы поднять его, и на полпути сквозь тяжёлый процесс наклона услышал, как за ним закрываются двери лифта.

Ах, какой бардак!

Он немедленно нажал на кнопку и подумал, что, если ему не повезёт, лифт пройдёт весь путь до самого верха, прежде чем снова спуститься вниз, а затем мистер Морли увидел, как светящийся индикатор показывает, что лифт действительно идёт до самого верха. Затем ему пришла в голову другая мысль.

Что делать, если моих сумок там больше нет? Что если они были украдены?

Ему это не нравилось, но его беспокойство было напрасно, потому что, когда лифт снова вернулся, его сумки были там же, где он их оставил. Однако казалось странным, что никто не спустился с лифтом, когда двери снова открылись.

Вероятно, это была прислуга, которая вышла где-то на пути с пятого этажа на нижний ещё до того, как лифт полностью спустился вниз.

Когда двери лифта медленно закрылись, он вспомнил странный случай безголовых золотых рыбок. Морли мгновенно ответил на этот вопрос:

Либо в этом фонтане есть одна очень большая рыба, которую я не видел - и с очень полным животом, либо в этом отеле должен быть безумно счастливый кот!

Дальнейшие размышления разожгли его мысли (это был очень медленный лифт), и его поразило, как ему повезло, что его сумки не пропали. Например, в России, Бразилии или Марокко, они, несомненно, были бы украдены, но Польша, как Дания и Швеция, не была страной, известной своим воровством. В одной из его сумок, в действительности, находился ноутбук за три тысячи долларов. Потеряете что-то подобное в Европе, и оно будет взломано за несколько часов, и будут вскрыты все ваши пароли, номера счетов и так далее.

Добравшись до второго этажа, он вышел из лифта, а затем оглянулся по сторонам в поисках указателей. Он определился с направлением, в котором должен был идти, и затем мы находим его стоящим перед коричневой дверью в комнату номер двенадцать.

Коридоры были выкрашены в такой же беспокойный кроваво-красный цвет, как и внизу, но здесь он казался ещё более насыщенным. Электронных ключей в отеле не было - на самом деле он никогда не видел их в Польше. Он вставил обычный ключ в замок и попытался отпереть дверь. Потребовалось много толчков, чтобы уговорить ключ к сотрудничеству, и всего через несколько минут он попал в свой номер.

Это была скромная комната, но она также заслуживала эпитета “уютная”, так как коричневые стены хорошо сочетались с отделкой дверей и окон из красного дерева, а тон был спокойным, но не скучным. Одеяло на королевской кровати имело тот же самый коричневый оттенок, как и шторы единственного окна комнаты. Простой коричневый комод стоял напротив кровати, увенчанный большим телевизором. Между прочим, из всех его поездок за границу наш мистер Морли ни разу не включал телевизор в отеле. Зачем тратить щедрые суммы на поездки только для того, чтобы сидеть и смотреть фильмы?

Беглый взгляд в окно показал ему широкое тёмное здание с множество маленьких стёкол и довольно мрачный вид на широкую аллею, расположенную в задней части другого отеля, более современного и, надо сказать, менее привлекательного, чем “Иблис”.

Не нужно много слов говорить о ванной комнате, за исключением того, что она была похожа на все европейские ванные комнаты отеля: белая фарфоровая плитка, раковина, унитаз и нелепое зеркало, а также большая стеклянная душевая кабина. Единственной картиной на стене было акварельное изображение города, датированное 1929 годом. И это была история о комнате во всех деталях.

Хорошая комната, если не сказать больше. Морли не нуждался в ошеломляющем богатстве в простом гостиничном номере, в котором он явно не будет тратить бóльшую часть своего времени. Конечно, он мог себе это позволить, но такая роскошь казалась поверхностной и неэффективной. Нет, львиная доля кошелька Морли будет раздаваться за пределами отеля, где он надеялся потратить бóльшую часть своих денег и спермы. С раздражением он поднял свой большой чемодан на кровать и открыл его, чтобы разложить одежду в шкаф цвета яблочного пирога. С несколькими парами брюк на вешалках в руках он подошёл к указанному шкафу, потянул за медную ручку, но остановился, чувствуя странную и явно неприятную дрожь в животе…

Изнутри шкафа, казалось, исходил неприятный звук.

Что за чёрт!

Распознать этот звук было довольно легко: это был звук очень лёгкого храпа.

Это нелепо, - подумал он. - Не может быть, чтобы кто-то спал в моём шкафу…

Поэтому он отложил свои колебания и открыл шкаф. В самом низу шкафа он увидел бледное лицо, явно в ужасе. Глаза открылись так широко, что казались без век, а рот застыл в немом крике. Морли сразу заметил, что этим нарушителем была молодая женщина, одетая в белую блузку и чёрную юбку персонала отеля. Также была ещё одна заметная особенность, которую не упустил из виду Морли: её сиськи. Из трёх женщин, которых он встречал до сих пор в отеле, эта грудь была самой красивой. Полуслабый член Морли поднялся на ступеньку выше с этим признанием.

- Что это значит, юная леди? - спросил он, пытаясь казаться авторитетным, но безуспешно. - Это моя комната, арендованная и оплаченная моими собственными деньгами, если хотите знать. Я должен сказать, что если вы открыли ключом мою дверь, чтобы проникнуть сюда, я… ну, я, конечно, это не одобряю. Что может объяснить ваше нахождение спящей в моём шкафу?

Молодая женщина начала открыто плакать и очень позорно выползла из шкафа. Морли был смущён этим образом подчинения. Он, возможно, и был извращенцем и сексуальным эксплуататором женщин, но он не был чёрствым ублюдком! Он наклонился, взял её за руку и помог ей встать на ноги.

- Поднимайтесь, мисс. Так лучше, не так ли?

И когда она вставала, то по неосторожности коснулась бедром его промежности.

Ох! - подумал он. - В моих штанах сейчас случится взрыв!

- Сядьте на кровать и расскажите мне, что это всё было.

Казалось, она поняла, и её глаза, влажные от слёз, непрерывно моргали.

- Меня зовут Андела…

Морли был немного озадачен.

- Почему такое прекрасное имя я никогда раньше не слышал?

Она либо проигнорировала это замечание, либо не поняла его полностью.

- Сэр, я использую ключ от номера, чтобы зайти и поспать. Видите ли, они здесь нарушают закон, они заставляют нас работать без перерыва двенадцать часов и более, что противоречит закону. Сейчас я работаю уже тридцать пять часов подряд. Они так делают. Им не нужно нанимать больше девушек, они просто заставляют нас делать всё это и даже не платят сверхурочно.

Морли же был потрясён (впрочем, не столько рассказом женщины, сколько видом её груди). Он взял её за руку:

- О, бедная девочка! Это почти рабский труд! Разве в Польше нет лучшей работы?

- Нет, нет, сэр, вы не понимаете, - oна выдавила ещё несколько рыданий. - Если я пойду в полицию, мне не поверят и отправят обратно в Боснию.

Морли поднял брови.

Ах, ещё один гость из Боснии!

Но теперь проблема молодой женщины была ясно видна. Она прокралась в его комнату, чтобы поспать, так как менеджеры не позволили бы ей это сделать.

- Это ужасно слышать, Андела, - сказал он искренне, - мне очень жаль тебя!

Но теперь симпатичная женщина прямо рыдала. Всё ещё сидя на краю кровати, она наклонилась вперёд, обняла бёдра Морли и закричала:

- Пожалуйста, пожалуйста, добрый сэр! Если вы скажете менеджерам, что я сплю в вашей комнате, меня уволят и отправят обратно! Мне так сильно нужна эта работа, чтобы отправлять деньги моим детям и семье в Боснии!

Он задавался вопросом, какой процент персонала отеля может быть на самом деле польским. Но девушке, чья небрежная близость к его промежности вызвала небольшой переполох, он сразу сказал:

- О, моя бедная, дорогая девушка, это тебя расстраивает? Ну, не бойся. Я обещаю тебе, что никому не расскажу о твоём пребывании здесь, и, поверь мне, я вполне понимаю твои переживания в этом вопросе, бедная девочка!

Женщина вздохнула от облегчения, которое было почти судорожным.

- Спасибо, сэр, большое спасибо! Я так боюсь, что меня отправят домой!

Теперь она крепче обняла его, прижавшись лицом к передней части его штанов.

О, Боже, - подумал он.

Морли был весьма чувствителен к своим слабостям, и он уже начал мечтать о том, чтобы сразу же и тут же вытащить свой член одной рукой и дать ей пощёчину другой… Но он знал, что не должен вести себя плохо. В конце концов, он был в чужой стране.

Дисциплина, - спокойно сказал он себе.

Он осторожно оттолкнул её плечи назад и помог ей подняться на ноги.

- Поднимись, юная леди, и нет причин расстраиваться, - oн дал ей салфетку из коробки на столе. - Высуши слёзы и не беспокойся. Если я правильно понимаю, твоя смена заканчивается через час, тогда ты, наконец, сможешь пойти домой и выспаться. Так что беги сейчас же…- он сунул руку в карман и вытащил деньги. - Вот пятьдесят злотых - нет, я вижу - это сто. Возьми их, с моими наилучшими пожеланиями, Андела.

Сказать, что девушка была вне себя от этого жеста, было преуменьшением. Как будто она никогда не видела благотворительности в своей жизни. Она дрожала. Она обняла его:

- Вы единственный приятный мужчина, которого я когда-либо встречала, - eё шёпот на ухо стал горячим. - Я должна поблагодарить вас, - а затем она соскользнула по его телу, чтобы снова сесть на край кровати.

Прежде чем он успел закончить, говоря:

- Андела, не надо меня благодарить…- её горячие руки уже усердно прощупывали его промежность через брюки, пальцы определяли форму его растущего пениса под тканью.

Голова Морли плыла, а его сфинктер напрягся. Дальнейшие протесты были отменены быстрым: “Ш-ш-ш-ш” от девушки, а затем молния расстегнулась, и всё было прямо перед её лицом. Его стержень был твёрдым и пульсировал. Какая-то незначительная нить его воспитания подсказывала, что он пользуется бедной, отчаянной женщиной среди её страданий, и что он должен оттолкнуть её и прекратить эту непростительную эксплуатацию прямо здесь и сейчас. Ах, но нет. Наш мистер Морли не сделал ничего подобного. Женщина сделала несколько движений ртом, а затем начала усердно работать своей маленькой ручкой. После нескольких минут “ручной работы” колени Морли затряслись, он был на грани оргазма, который бы высвободил достаточное количество сперматозоидов для заселения целой планеты. Довольно неожиданно, однако, но… действия Анделы прекратились.

Она посмотрела на него с непристойной усмешкой, подняла палец, чтобы показать, что он должен обратить внимание на презерватив, и положила его себе в рот. Её глаза оставались прикованными к нему, поскольку её закрытый рот двигался странным образом, и через мгновение пустая обёртка от презерватива была выброшена из её рта.

Что она делает? - подумал Морли, его член нелепо стоял перед её лицом.

Затем женщина опустила губы на тот же самый член снова, и вдруг на его головке появилась резина. Рукой она растянула её по всему пенису Морли. Андела встала, сняла трусики, скрытые под юбкой, и жестом показала Морли сесть на кровать. Она встала на колени над ним, подняв юбку и обнажив треугольник блестящих чёрных волос, и сразу же уселась на ноющий, стучащий эрекцией член Морли. Она двигала своими бёдрами вверх и вниз, и Морли казалось, что каждый раз он может пронзить её насквозь.

- Ах, чёрт возьми! У тебя самый лучший член!

У Морли с губ срывались некоторые довольно нелепые вздохи и восклицания. Его тело напряглось, его рот раскрылся, как у только что пойманного окуня, его глаза широко открылись, и он получил оргазм серией диких, мучительных импульсов. По ощущениям, эякуляция была достаточно объёмной, особенно для человека возраста Морли. У Анделы, казалось, прямо сейчас возникали судороги, яростно корчась, так что Морли сначала заволновался, что у неё может быть эпилепсия, но мгновение спустя он уже волновался, что она может быть одержима демонами из-за того, как её спина выгнулась, и из-за того, как её глаза закатились. Но нет, у неё просто был кульминационный момент, который, очевидно, был хорошим благодаря мастерству мистера Морли. Затем, с большим вздохом, девушка обмякла. Ему пришло в голову, что он должен сказать ей что-то, поблагодарить, но он обнаружил, что ему не хватает воздуха в лёгких, чтобы что-то произнести. С усилием он оттолкнул её от себя и растянулся, высунув язык и всасывая воздух, словно рыба на суше. Андела вскочила на ноги и поправила свою одежду. Она подарила ему озорной взгляд.

- О, чёрт возьми, это был лучший оргазм в моей жизни! Так меня ещё ни один мужчина не удовлетворял! - И она назвала это “аргизмом", который показался Морли ужасно эротичным. - О, позвольте мне, - сказала она.

Морли, конечно, не мог ничего видеть, кроме своего выпуклого живота и потолка. Его колени затряслись, когда горячая, маленькая рука женщины сжимала его спущенный пенис, посылая последний остаток спермы по его уретре в резину. Затем, в дьявольской медлительности, она стянула резину, завязала её, сжимая всё содержимое в сферу в конце, и подняла, чтобы он увидел.

- Смотрите, сколько много!

Морли поднял глаза. Затем она выбросила использованный презерватив в мусорную корзину у двери, легкомысленно наклонилась и поцеловала его в губы.

- Большое спасибо вам, сэр! Вы самый удивительный человек, которого я когда-либо встречала! Но теперь я должна идти работать.

Рука Морли поднялась, чтобы взмахнуть, и его рот двинулся, чтобы попрощаться, но, увы, он всё ещё не смог восстановить дыхание.

Дверь закрылась.

И там лежал наш господин Морли: штаны спущены, член повис, животик торчит, как футбольный мяч под рубашкой. Он оставался таким в течение нескольких минут, он был удовлетворён и рад, что предоставил бедной девочке прекрасный “аргизм". Далее он уснул.

* * *

Спал ли он так (т.е. со спущенными штанами, повисшим членом и торчащим животиком) или нет, я не знаю, и я не спрашивал. Я просто рассказываю историю, как он рассказал её мне. Когда он проснулся, комната наполнилась сумерками, так что, учитывая, что это была только первая ночь из многих, которые он имел в своём распоряжении, он решил отложить свой визит в клуб “Кристалл” - его любимое место здесь - до завтрашнего дня. Это позволило бы ему принять душ, перекусить и, возможно, побаловать себя короткой прогулкой по районам центра города, которые могли бы оказаться довольно красивыми.

Зачем спешить?

И если говорить правду, то столь необходимое сексуальное освобождение ранее заставляло его чувствовать себя немного истощённым - во многих отношениях. Он посмеялся и подумал:

Женщинам в клубе придётся подождать немного дольше внимания МОЕГО маленького Морли. Видите ли, я являюсь авторитетом в том, что моё мастерство как любовника приводит к лучшим “аргизмам”, которые может испытать женщина! Но я ведь живу не для этого! Вы знаете, я не кусок мяса. Я человек, чёрт возьми! У меня тоже есть чувства! Но я никому не нужен не для чего другого, кроме секса! Я просто отличная секс-игрушка!

А потом он громко рассмеялся до такой степени, что почувствовал, как его яйца покачиваются. Он собирался принять душ, и для того, чтобы сделать это с практической точки зрения, он должен был сначала распаковать вещи, чтобы иметь готовую чистую одежду. Он встал, натянул штаны, поднял свой чемодан на кровать и открыл его. Затем он застыл в неожиданном наблюдении… Это была действительно странная вещь. Когда он открыл свой чемодан, странный запах поднялся оттуда. Он был не особенно сильным, но всё равно было неприятно. Запах был, несомненно, плохим.

Подобное случилось с ним однажды, как он вспоминал, когда ехал из Осло, Норвегия, в Венецию, Италия, через Франкфурт, немецкий аэропорт, известный как Рейн-Майн-Флюгхафен, (и вы можете мне доверять, когда я говорю, что есть хорошие аэропорты, в которых можно испытывать не столь длительные задержки, а есть плохие (Франкфурт входит в число последних в этой категории)), где было необходимо двенадцатичасовое пребывание. Видите ли, в Осло он по неосторожности положил небольшой пакет с готовыми суши - прозрачную пластиковую коробку - в свой багаж. Такие глупые ошибки были редкостью в жизни человека, столь же упорядоченного, как Морли. Ах, но, конечно, он становился старше, и его мозгу требовалось всё больше и больше времени, чтобы приспособиться к смене часовых поясов. Но эта ошибка была допущена, и вспомнил он о ней только после того, как прибыл в свой венецианский отель на следующий день, когда необходимость заставила его открыть чемодан. Тот же запах был здесь и бил прямо в лицо: пахло рыбой. Мистер Морли смотрел озадаченно, потому что был уверен, что не мог совершить одну и ту же ошибку дважды в отношении суши. На самом деле, он не покупал суши в течение нескольких недель. Пухлые пальцы Морли прошарили содержимое маленького чемодана, но они не застряли там надолго.

Господи!

Там, под второй аккуратно сложенной (и довольно дорогой) классической рубашкой “Thomas Mason” лежала… кучка (размером с мяч для гольфа) каких-то блестящих, серебристых, оранжевых… хлопьев. И наш главный герой обнаружил себя совершенно неспособным определить это. Он залез в карман брюк, достал свой носовой платок, а затем после паузы, вызванной смутным, но отвратительным запахом, подобрал этот… этот кусок чего-то. Было мокро. Это он мог различить, чувствуя, как влага просачивается сквозь его платок. Он поспешил в ванную в довольно растерянном состоянии. Яркие лампочки в ванной сияли, и Морли внимательно изучил небольшую массу чего-то органического, что было явно кем-то пережёвано. В месиве проглядывались крошечные кости, а затем он заметил среди всего прочего очень маленькую рыбью голову. Наконец, глазное яблоко с золотой радужной оболочкой отделилось от пережёванной массы.

Отвратительно! - подумал Морли. - Абсолютно отвратительно!

Потому что нашему путешественнику потребовалось гораздо меньше времени, чтобы сложить два и два на этот раз и понять, что этот мокрый кусок вещества содержал головы золотых рыбок, чьи обезглавленные тела он видел плавающими в декоративном фонтане внизу у лифта. Лицо Морли покраснело от ярости. Очевидно, что “охотник за головами рыб”, кем бы он ни был, воспользовался возможностью для этого ужасного розыгрыша, когда багаж Морли путешествовал вверх и вниз в лифте без него. Это правда, что американцы иногда становились жертвами шуток “хулиганства” в Европе, но это было редкостью в Польше, стране, с очень высоким уровнем культуры. В Германии, Франции и Англии с этим дела обстояли гораздо хуже. Как бы то ни было, об этом безобразии нужно было сообщить, и Морли решил сделать это как можно быстрее, но…

Было ли ему ещё чем заняться?

О, да, действительно, было!

Таким образом, гораздо более важным приоритетом, чем сообщение об инциденте с рыбьими головами, было посещение сайта, чтобы узнать, являются ли его знакомые девушки всё ещё сотрудницами клуба “Кристалл”. Он взял ноутбук, погасил настольную лампу и плюхнулся своей толстой задницей в кресло. Его эмоциональное возбуждение накалилось, пока он ждал, когда компьютер запустится. Он позволил своей голове наполниться мыслями о триаде польских блудниц, с которыми он познакомился в клубе во время его визита год назад.

Как их звали?

Ах, да!

Николина, черноволосая. Катрин, чьи волосы были цвета спелой пшеницы. И Эсси, с каштановыми волосами, пухлым лицом и хитрой улыбкой - личный фаворит Морли.

О, девочки, о, девочки! - он застонал про себя. - Я бы с удовольствием порадовал каждую из вас!

Но это, конечно, были лишь мечты. Наш мистер Морли был слишком стар и толст, чтобы это сделать. Тем не менее, именно эта странная мысль о его возможных похождениях подняла у Морли Эйфелеву башню в штанах.

Я бы всё отдал, чтобы мне снова исполнилось восемнадцать!

Когда он ждал, пока его Windows 10 загрузится, он представил каждую из трёх проституток более точно в своём уме. Сначала Николина, высокая и широкоплечая, с прямыми чёрными волосами до пояса. Она была скромной и очень загорелой, на ней было колье, повязка на голову и плетёный веревочный пояс.

Как надменный бродяга Вудстока, - подумал он.

Катрин была маленького роста, макушка её головы едва доходила до груди Морли.

А её сиськи? - подумал он. - Сиськи у неё то, что надо!

Её наиболее характерной чертой (по крайней мере для такой сексистской свиньи, как Морли) был клитор, высовывающийся, как мясистый розовый нос из бритого лобка. Морли не раз наслаждался тем, что сосал этот самородок размером с грецкий орех. Конечно, совершать куннилингус международной проститутке не могло быть благоразумным в этот зловещий век, но взгляд Морли по этому вопросу был таким:

Чёрт возьми! Что со мной может случиться?

Что касается Эсси… Только звук её имени в его голове вызвал мгновенный пульс в его брюках. У Эсси было крепкое тело, грудь была небольшая, но с внушительными тёмно-розовыми сосками. Как и у других, у неё тоже был выбрит лобок, предлагая любому зрителю посмотреть на женскую расщелину. Однако больше всего его возбуждал её образ: суженные глаза и хитрая улыбка, едва показывающая зубы, и её обычная стойка, ноги всегда на расстоянии друг от друга, одно бедро взведено, и один или оба кулака на бёдрах. Мысль об этом заставила его извиваться в кресле, твёрдом, как кусок полированного вишнёвого дерева, в очень возбуждённом состоянии. Он был в нескольких шагах от того, чтобы высвободить свой член из брюк и…

Несколько лет назад Морли говорил мне с некоторой весёлой заботой: он признавался в своей паранойе, когда обстоятельства заставляли его мастурбировать в гостиничном номере. Он не мог избежать идеи - маловероятной, как это было - что все такие комнаты могут быть оснащены скрытыми камерами, чтобы обеспечить персонал отеля развлечением. Тайно наблюдать, например, как семейная пара занимается любовью. Это можно считать достаточно интересным, привлекательным для вуайеристов. Ах, но насколько интереснее было бы тайно наблюдать за одиноким толстым мужчиной лет шестидесяти, который взял себя в руки, как Онан Ветхого Завета, второй сын Иудеи, убитый Богом, проливший своё семя в такой творческой манере. Эти мысли часто оказывались в голове Морли, когда он пытался удовлетворить себя на кровати в отеле. Лежащий толстяк, с торчащим животом, кулак отчаянно трясётся над пенисом, едва видимым из-за большого бледного волосатого живота. Другая рука сжимает мошонку так крепко, как только может. Искривлённое лицо, пытающееся достичь оргазма, которого, казалось, всегда так трудно добиться. Морли мог представить маленькую комнату где-то, где сотрудники отеля сидели вокруг видеоэкрана, наблюдая за его действиями с диким смехом. Это наблюдение, конечно, не имеет ничего общего с историей, но здесь упоминается, чтобы пролить больше света заинтересованным читателям на этот маленький странный образ его мышления и самооценки.

Теперь вернёмся к истории, где мы находим нашего мистера Морли как раз собирающимся удовлетворить свою нужду и отправиться в город, когда…

- Как зовут…

Его штаны так и остались застёгнутыми, потому что наш главный герой в ужасе уставился на экран своего ноутбука. Видите ли, именно в этот момент всё загрузилось, но это был совсем не знакомый рабочий стол Windows 10. Вместо этого это было самое мерзкое и ужасающее зрелище, которое он когда-либо видел на экране компьютера - или где-нибудь в своей жизни, если на то пошло - которое каким-то образом появилось само собой.

И это была…

…oбнажённая, пухлая женщина, связанная по рукам и ногам, насильно согнувшаяся над наполненной ванной. Она кричит. Также присутствуют два мужчины, оба обнажённые, худые и мускулистые, и оба в хэллоуинских масках, которые не раскрывают их личности, а лишь показывают самые смутные очертания человека (если вообще-то в них осталось что-то человеческое). Первый человек держит голову женщины под водой. Другой опускается на колени позади неё с потрясающей эрекцией и начинает насиловать её. Камера подвешена над головой, так как она направлена ​​вниз, предлагая точку обзора в стиле Кубрика. С этого отвратительного ракурса Морли может не только услышать неземной звук кричащей под водой женщины, но и увидеть её рвоту, всплывающую на поверхность. Визуальный эффект был ужасен и не был сродни ничему, что Морли (или, возможно, кто-либо ещё) когда-либо видел. Бессмысленные судороги женщины в воде через некоторое время прекращаются. Мужчина позади неё заканчивает акт, затем позволяет ей выскользнуть из ванны, после чего он несколько раз бьёт кулаком по её голой груди. Тело девушки дрожит, потом из её губ вырывается большой брызг воды, и она начинает сильно кашлять. Двое мужчин в масках довольно смеются и болтают на иностранном языке. Затем они пинают её абсолютно бессмысленно. Затем женщина воет как животное, когда первый мужчина прокалывает её глазные яблоки с помощью отвёртки. Теперь оба мужчины поднимают её и бросают обратно прямо в ванну, затем отступают от пролитой воды на полу. Ни одного мужчины теперь не видно - только ослеплённая, избитая женщина, которая бьётся в ванне, кричит, кашляет и воет. Внезапно слышится всплеск. Что-то пролетело в кадре, а затем приземлилось в ванне.

Радио?

Фен?

Электрический консервный нож?

Это не имеет значения. Чем бы ни был объект, он явно был подключён к кабелю электропитания под напряжением. Ванна вместе с её содержимым, кажется, поднимается. Хлопки и трески от взрывающихся искр сливаются с криками женщины, которые сейчас звучат не так, как могли бы звучать человеческие голосовые связки. Это безумие, движение и звук происходят в течение ещё одной минуты, пока, наконец, женщина не останавливается и не умирает. Брошенный объект - теперь явно отключенный от сети - вытащен из ванны (в конце концов, это оказалось феном), а затем две маски снова входят в кадр, вытаскивают мёртвую женщину и начинают насиловать её снова, всё время посмеиваясь.

Наш мистер Морли дрожал в своём кресле с открытым ртом и выпученными глазами. Множество вопросов мучили его мозг одновременно, как пулемётный выстрел, сменяясь слишком быстро, чтобы быть понятными. Я не могу точно сказать, какие были мысли, я не знаю. В определённые моменты этого повествования я могу лишь донести до вас то, что он передал мне по возвращении, и использовать свои собственные домыслы и креативность. Но я могу заметить, что он был очень обеспокоен этим видео.

Более того, как получилось, что видео было на его компьютере?

Почему это произошло?

Почему сам Морли не знал этого?

Его мучила дилемма: было ли показанное видео реальным или инсценированным?

Он надеялся, что всё, что он увидел, было актёрской игрой. А если бы это не было постановкой?

Тогда я только что посмотрел снафф-видео! - пришло страшное осознание.

Очевидно, встроенный видеоплеер ноутбука включился сам по себе, но почему это произошло? Глюк? Такая возможность казалась вполне реальной, но Морли не был компьютерным гением. Он знал, как включить его и найти файлы и программы, но это был предел его знаний. Самым актуальным вопросом, конечно же, было доказательство наличия самого видеофайла. Это было, конечно, не что-то, что он приобрёл сам. Да, он был извращенцем, но не из тех, кто интересовался таким. Более того, если видео действительно было подлинным, сама его природа делала его преступным, и, несомненно, простое владение им квалифицировалось бы как серьёзное преступление - международное преступление, поскольку он был иностранцем. Либо видео было загружено с помощью какого-то вируса (на досуге Морли, как известно, просматривал сомнительные сайты, и он знал, что сомнительные европейские сайты особенно печально известны очень сложными видами вредоносных программ; возможно, он наивно полагал, что его антивирусная программа со всем справится), или кто-то неизвестный ему установил видео намеренно. Ему не понравилась перспектива этого. Но разгадывание этой странной загадки начиналось с нахождения и удаления файла.

Ради всего святого! - подумал он. - Мне придётся искать файл по всему жёсткому диску, и я понятия не имею, как это сделать!

Однако одной из главных ошибок Морли было переосмысление и, следовательно, упускание из виду самых простых и явных деталей. Он забыл заглянуть в самое очевидное место. В крошечном слоте на правом краю ноутбука он обнаружил SD-карту, которой не было, когда он последний раз касался компьютера. Морли удалил карту. Она была чёрной, как и большинство из них, но на ней не было названия производителя. Логика настояла, чтобы он сразу уничтожил карту и покончил с ней навсегда. Ах, но Морли был не самым логичным из мужчин. Он стал жертвой самого непреодолимого желания посмотреть, есть ли у файла имя, и, несмотря на свои слабые компьютерные навыки, он знал, как этого добиться. Он вставил карту в слот, открыл файловый менеджер и щёлкнул диск, предназначенный для SD-карты. В индексе появилось одно слово: VRACANJE.

Очевидно, польское слово, с которым он был совершенно незнаком. Он должен был попробовать онлайн-переводчик, но что-то ещё привлекло его внимание, которое казалось более уместным. В правой части файла была цифра, которая указывала его размер: 14 ГБ. Даже Морли знал, что это значит (четырнадцать гигабайт), и он также знал, что это необычно большой файл, по крайней мере, достаточный для заполнения трёх DVD. Простое вычитание сделало для него следующий расчёт: тот первый отвратительный сегмент, который он видел, составлял лишь часть всего файла. И, как вы, возможно, уже догадались, наш главный герой проявил чрезвычайно плохое намерение и снова включил видеоплеер, чтобы посмотреть, что ещё может быть на карте.

Это была большая ошибка.

Там было ещё больше видеоклипов, гораздо больше. Во-первых, очень короткое видео, казалось бы, довольно старое; возможно, это была оцифровка старого чёрно-белого фильма. Молодая обнажённая женщина находилась в ванной, перевязанная цепями для собак, с кляпом во рту. Она сгорбилась в пустой ванне, уставившись испуганными глазами, в то время как невзрачный мужчина стоял в стороне и, во-первых, мочился на неё и, во-вторых, мастурбировал. Освещение можно было охарактеризовать только как плохое, а мёртвая тишина и зернистость изображения фильма придавала зрелищу ещё более жуткую атмосферу. Прошла целая минута, затем появились ещё два человека, и почти небрежно опрокинули две стеклянные бутылки (каждая около галлона) в ванну. Прозрачная жидкость была похожа на воду, но… это было не так. Начали подниматься густые пары. Они были как дым, они вздымались, и пленница содрoгалaсь, переворачивалaсь и билaсь, как рыба на сковороде. Ещё несколько бутылок было вылито, и вскоре пары заслонили всё. Наконец, мужчины повернулись, показывая перед камерой лица, покрытые противогазами. Пары вздымались и вздымались. Затем, в шокирующем контрасте, последовало ещё одно видео с ярким, потрясающим разрешением, насыщенным цветом и звуком Dolby Digital: несколько обнажённых девушек-подростков в пустом цементном подвале дико кричали, когда на них выпустили стаю явно голодных питбулей. Одна собака грызла лицо девушки, в то время, как другая собака грызла ей голую промежность. Между тем, самая крупная собака, предположительно альфа-самец, уже съела внутренности другой девушки и теперь пыталась совокупиться с ней. Это был сущий ад, объединяющий звуки душераздирающих воплей и неумолимого рыка и глотания, и то, как умирающие девушки дёргались и пытались хоть как-то отбиться от псов. Одна собака виляла своим хвостом, а ещё одна как бы оттягивала грудь другой девушки, растягивая её, как резиновую игрушку, а всё это время альфа-самец энергично совокуплялся с трупом. Морли, возможно, даже заплакал вслух, когда его палец рванулся вперёд, чтобы выключить видео, но в спешке нажал не ту кнопку и только перемотал на следующую подборку, в которой участвовали какие-то террористы в чёрных масках. Среди бела дня, наслаждаясь, они наблюдали, как пресс для мусора промышленного размера медленно раздавил насмерть несколько десятков живых людей. Всё это сопровождалось криками: “Аллах Акбар!”

Нет! Нет! Нет! - мысленно закричал Морли. - Хватит! Выключи это!

Но его рука дрожала так сильно, что он снова нажал не ту кнопку и теперь смотрел ещё одно видео - на этот раз это была не толпа Аль-Каиды в чёрных масках, а просто сцена в лесу. Эта сцена, в отличие от других, отображала отметку времени: 15:13 и дату - чуть менее года назад. Камера дрожала, когда были видны ноги видеооператора, шагающие через листья лесной гряды, и хрустящие звуки сопровождали шаги, но, судя по последовательности звуков, по крайней мере, ещё один участник следовал за ним. Птицы весело щебетали и продолжали делать это, даже когда люди остановились, и камера сфокусировалась на цели своей миссии. Это была девушка, молодая девушка - явно мёртвая, молодая девушка. Тем не менее, камера достаточно задержалась, чтобы предоставить больше деталей: лицо покойной было бескровным и мирным, даже безмятежным. Русые косички лежали на траве. Хотя смерть и закрыла её глаза, она выглядела просто спящей. Один человек опустился на колени возле головы и, словно это был фокус, вытащил прямой полуметровый нож с деревянной ручкой, совсем как ножи для сашими из углеродистой стали, которые так часто можно увидеть в японских ресторанах. Это были лучшие ножи для резки рыбы. Этот, однако, не будет использован для разделки рыбы.

С великим изяществом мужчина, стоящий на коленях, начал срезать лицо мёртвой девушки, снимая полоски очень бледной кожи, словно яблочную кожуру. Тонкий звук работы лезвия - скрип, скрип, скрип - заставил прилить кровь к голове Морли. Он чуть не упал в обморок. Губы, нос и щёки девушки были быстро удалены и откинуты в сторону, сейчас только глаза без век смотрели вверх. Затем клинок начал срезать кожу лба, а затем и кожу головы. Когда Морли смог собраться, сцена изменилась. Другой человек наклонился к телу, что означало, что три человека присутствовали для этого небольшого видео, поскольку камера оставалась в воздухе. Мужчина, наклонившись, размахивал парой ножниц и - чик, чик, чик - cрезал летнее платье мёртвой девушки, а затем её белые хлопковые трусики. Бюстгальтера не было, и Морли увидел, что в этом не было необходимости, потому что пока она лежала обнажённой, её телосложение выявляло лишь мельчайшие бутоны груди, безволосый лобок и никаких реальных признаков бёдер - другими словами, жертва была ребёнком, которому не могло быть больше десяти лет.

- Трахни труп! - раздался невидимый мужской голос, и теперь этот второй мужчина тоже встал на колени, раздвинув белые ноги девушки, и из расстёгнутых штанов у него появилась крепкая, пульсирующая эрекция.

Тем временем, человек, снимающий кожу, продолжал резать. Морли издал ужасный стон и вынул SD-карту. Позже он сказал мне, что так никогда и не посмотрел оставшуюся часть этого видеофрагмента. Просто не смог.

* * *

Возможно, он на какое-то время потерял сознание из-за травмы от того, что видел на своём ноутбуке, потому что прошло несколько часов и было уже темно, когда он в следующий раз полностью пришёл в себя. Ему нужно было что-то, что могло бы отвлечь его, и это была прогулка в центр города. Но это была не Родео-Драйв или Парк-авеню, наполненная мишурой, фальшивыми людьми и чрезмерно “модной” архитектурой; это было культурное и торговое соединение, лабиринтные проходы которого были образованы зданиями, намного старше Америки. Он считал Центр одним из самых интригующих и красивых мест, которые он когда-либо видел в своей жизни: живое, волнующее зрелище и ещё красивее в вечернее время, когда всё это освещалось.

В конце концов он отошёл от того неприятного чувства и обнаружил, что принял душ, оделся и вышел на улицу, быстро уходя от “Иблиса” и направляясь к сверкающим огням Центра и всей его суете. Прозвищем этого места было - “Место встречи,” и Морли легко понял, почему. Даже этим ранним вечером толпы друзей собирались, образуя различные группы, в которых возникали оживлённые разговоры, и вскоре после этого каждая группа массово направлялась в согласованный ресторан или бар. Слева от него находилась его любимая закусочная “Сфинкс”, которая специализировалась на жареном мясе всех видов с восточным вкусом специй - козлиные рёбрышки, приготовленные на гриле, были особенно восхитительны. Справа было кафе – “Literatka”, известная таверна для местных писателей и художников, где Морли часто бывал ради разливного пива Pilsner Urquell и произведений постмодернистского искусства. Но сегодня вечером Морли не остановился ни в одном из этих заведений, а вместо этого шёл в каком-то отрешённом состоянии прямо по главной площади Центра, минуя древний участок Рыника, различные бронзовые статуи примечательных поляков и, печально известный, “Стеклянный фонтан”, который был довольно красив, несмотря на то, что местные жители осуждали его как бельмо на глазу. В глубине Центра начинался лабиринт торговых палаток, в которых продавалось всё: от сыра и мёда ручной работы, до кусочков жареной картошки спиральной нарезки, множество копчёного и вяленого мяса, в том числе вяленого кролика. Также было много киосков с кофе, чаем и пивом, а также множество киосков с экзотическими джемами, желе и маринадами, и, конечно, поток движущихся покупателей проходил по каждой аллее, изобилующей потрясающе привлекательными польскими женщинами. Обычно наш господин Морли покупал маленькие вещицы во многих киосках, и его глаза наверняка останавливались бы на множестве прекрасных женщин, чтобы представить изысканную плоть под их одеждой.

Но, не сегодня вечером.

Он даже не заметил ни Bеликой Pатуши, построенной в конце 1400-х годов, ни её образцовых астрономических часов (Морли восхищался ими). Его состояние отрешённости усилилось, пока он шёл, и он предположил, что часть его подсознательного “я” закрывала свою обычно возбуждённую силу наблюдения, чтобы оттолкнуть от его чувств те ужасы, которые он видел в этих видеороликах. Следующее, что он чётко узнал, было то, куда он, казалось, направлялся: каменная тропа, которая в конечном итоге вела к Тумскому Острову (Соборный остров, дом собора Святого Иоанна Крестителя и Церковь Святого Креста, две самые знаменитые церкви города). Но Морли мало интересовался церквями и духовностью, и хотя он обладал оживлённым интересом к старой архитектуре, он уже видел эти две конкретные церкви в прошлом и не хотел видеть их снова…

Так почему же он шёл сейчас сюда, казалось бы, в трансе?

Затем в его воображении появилось странное слово: VRACANJE, слово, изображённое на этой жестокой SD-карте.

Господь всемогущий…- снова подумал Морли, и снова подступила тошнота.

Но теперь до него дошло, почему он обошёл все главные достопримечательности своего любимого города и пришёл на Соборный остров. Река вокруг острова была ближайшим водоёмом. Именно тогда подсознание Морли высвободило свои истинные намерения: он хотел избавиться от карты настолько безвозвратно, насколько мог. Обычная мусорная корзина не была достаточно хорошим вариантом, равно как и система канализации. Ему нужно было увидеть, как карта навсегда исчезнет под струящимся туманом.

С глаз долой…- размышлял он с небольшим удовлетворением.

Конечно, его первая идея состояла в том, чтобы сразу взять и отнести эту карту в полицию, но лишь дальнейшее размышление навело его на эту идею. Эта карта была цифровым устройством хранения настоящего снафф-видео, детской порнографии, пыток, изнасилований, и Бог знает, чего ещё. Простое владение такой ужасной контрабандой, без сомнения, было исключительно уголовным преступлением. Полиция захотела бы точно знать, как такая вещь попала к нему во владение.

И что бы он сказал?

Ну, офицер, понимаете, кто-то проник в мой багаж, всунул карту в мой ноутбук без моего ведома и, о-о-о, они также положили в мой чемодан полную горсть пережёванных голов золотых рыбок.

Нет.

Наш мистер Морли не собирался этого говорить.

И было хорошо известно, что католическая церковь, прямо или косвенно, участвует во всём понемногу в Польше, включая систему уголовного правосудия. Что касается данных на SD-карте, Морли мог легко оказаться в тюрьме со сроком в сто лет.

Не могу позволить себе дурачиться с этим. Я иностранец в чужой стране, здесь я без прав.

Следовательно, его гражданская обязанность сообщить властям о карте могла быть проигнорирована. Он заметил звезды, мерцающие в сумерках между двумя великими соборами, когда ступил на знаменитый стальной пешеходный мост, который соединял Центр с Тумским Oстровом. Мост был “знаменитым”, потому что он был известен как “Мост влюблённых”; на протяжении более ста лет любовники гравировали свои инициалы на замках, привязывали их к ограде вдоль моста и бросали ключи в воду внизу. Трогательное чувство. Наверняка многие европейские мосты имели одинаковые традиции.

Когда на мосту не было пешеходов, Морли аккуратно уронил в воду SD-карту. Он даже услышал тихий звук, когда она ударилась о поверхность канала.

Хорошая работа.

Беспокойство о том, как именно эта карта оказалась в его слоте для ноутбука, принесло бóльший вред его настроению, чем сама карта.

Но кто-нибудь посчитает самым очевидным вопросом другой: кто спрятал такую ​​ужасную вещь на компьютере?

Более того: почему?

Наш мистер Морли, возможно, был немного отшельником, но в первую очередь он был неплохим человеком. Он сомневался, что у него когда-либо был враг, и не мог вспомнить, когда он обращался с любым другим человеком со злобой или презрением. Он был приятным человеком, который старался, чтобы в нём было всё приятно, и таким он был всегда.

Я уверен, что это всего лишь национальный предрассудок, - подумал он. - Я - гадкий американец. Толстый, богатый, экстравагантный.

Это было правдой: большинство европейцев не любили американцев по той же причине, что и большинство остального мира. Более высокий уровень жизни, больше свободы, меньше безработицы, больше “Starbucks”, больше еды, больше фильмов, больше гаджетов, больше всего. Это была человеческая натура: винить в своих проблемах людей, которые живут лучше.

Кто-то в отеле вставил SD-карту в компьютер, когда мой багаж поднялся на лифте. Просто чтобы испугать меня. Посмеяться над богатым толстым парнем. Хорошо, чёрт с ними! Эта карта потеряна навсегда, и я не позволю никому испортить мою радость!

Морли перешёл на шумный, хорошо освещённый остров. Он посмотрел в сторону собора, устремил взгляд на мерцающую, бормочущую реку Одер, затем повернулся направо и вернулся в Центр. Еда, напитки и, возможно, сексуальное освобождение были его идеей. Это был идеальный способ забыть об этом неудачном начале своего отпуска. Ещё одна тридцатиминутная прогулка заставила его довольно поверхностно рассказать о закоулках Центра - всегда приятного и живописного места, особенно когда приближалась ночь. Он прошёл несколько продуктовых магазинов, которые напомнили ему, что он собирался купить копчёного лосося. Мало того, что продовольственные магазины здесь были чище и намного лучше снабжены, чем в родной стране Морли, но и копчёный лосось в Польше был намного лучше, чем любой другой, который он ел где-либо в мире. Но он решил совершить эту покупку на следующий день, когда он смог бы пойти в свою любимую продуктовую лавку, “Carrefour Galeria Dominikańska”, расположенную около его отеля. Затем он прошёл мимо “Empik”, увлекательного магазина журналов и предметов искусства, а затем, “Fenick”, многоэтажного универмага, где, как известно, он покупал нижнее бельё, а также сдавал свою одежду в чистку, а не страдал от утомительной прачечной самообслуживания. Едва уловимые ароматы доносились со стороны “Soho Café”, другого места, которое нужно обязательно посетить, потому что куриная печень и лук, тушёные в масле, и жареная свиная рулька были ошеломительно хороши. Многие вывески приглашали его с приветственным словом Alkohole, но он сопротивлялся настолько, насколько он сейчас мог.

Вскоре он приблизился к периметру Центра, минуя KFC (и, да, курица здесь вкуснее, чем в Америке, как и всё остальное) и группы уличных хулиганов, которые спаивали ничего не подозревающих иностранцев и грабили их. На расстоянии мили он заметил “Небесную Башню”: знаменитый высокий чёрный обелиск, похожий на высотку роскошных апартаментов, с шикарным торговым центром на нижних этажах. В этом торговом центре находился любимый суши-бар Морли в Европе, “Fuku Bistro”, и там даже продавали японское пиво, но сегодня вечером было не до этого. Он прошёл мимо большой бронзовой статуи Болеслава Храброго, первого польского короля, и одной из самых внушительных статуй в городе. Здесь уже начался участок улицы Свидницкой, главной магистрали, и места, которое приведёт его к пункту назначения.

Только теперь ему пришло в голову, насколько лучше он себя чувствует, так как он отложил свои размышления об этой смущающей и в конечном итоге ужасающей SD-карте. Его первая ночь здесь была спасена. Наконец он нашёл искомый знак туалета и поспешно вошёл. Вот ещё один пример того, почему он так ценил культуру Польши: общественные туалеты здесь намного чище, чем на его родине.

Закончив с главным делом, он, конечно, вымыл руки, и когда вода лилась из крана, Морли поймал себя на мгновение на странном ощущении, уставившись в зеркало. Его брови нахмурились, и он замер, а затем изображение его лица, казалось, деформировалось и начало расплываться, как на речной глади. Какой-то неидентифицируемый импульс перевёл взгляд Морли с его собственного отражения за его пределы, в область пространства за его плечом.

Какого хрена здесь происходит?

Затем его глаза начали слезиться от внезапного запаха, самого ужасного запаха, запаха густого, как пар, и тотчас же его живот начал сжиматься. По крайней мере, если он собирался вырвать, то он был в правильном месте. Если бы он был более склонен к литературному языку, ему могло бы прийти в голову, что ужасный запах можно сравнить с запахом человеческой промежности, немытой в течение нескольких недель, или, нет, десять или двадцать таких промежностей, сконцентрированных в одном месте. Морли покачнулся, отогнал ещё несколько побуждений к рвоте, выключил кран и собирался выскочить оттуда, но то, что он увидел в зеркале, заморозило его на месте: позади него, внизу и слева было что-то. Это было коричневатое лицо, усеянное прыщами, и с короткими чёрными волосами. Гнилые зубы показались в улыбке. Затем Морли вспомнил: короткорукий бомж, который обращался к нему за деньгами у входа в “Иблис”. И теперь он вспомнил зловоние, тот ужасный запах тела, который заставил его глаза щипать.

- Ты! - крикнул Морли. - Я помню тебя! - и с бравадой, как будто это обычное дело для него, он развернулся, чтобы противостоять нарушителю. - Ты смуглый маленький педераст! Ты преследуешь меня! Я буду обращаться к властям!

Но после того, как он полностью повернулся, никого уже не было видно, только быстрое движение шагов, шумный смешок и более интенсивный запах тела. Конечно, Морли был не в форме, чтобы преследовать его. Он постоял на месте несколько секунд, обдумывая ситуацию.

Нужно отпустить, - посоветовал он себе. - Что я скажу полиции? Извините меня, офицер, но тот очень маленький, смуглый человек с ужасными прыщами и чрезмерно короткими руками посчитал нужным преследовать меня, потому что я отказался дать ему деньги. И, между прочим, он пахнет довольно плохо, как… ну, совсем как щель в заднице. Нет, это не подойдёт, они подумают, что я идиот.

Затем он приготовился уйти из этого места и вернуться к своим делам, но когда он подошёл к выходу из туалета, другое наблюдение остановило его: это была надпись, сделанная красным маркером или помадой на светло-голубой кафельной стене. Надпись гласила:

VRACANJE.

* * *

Нет, нужно его догнать! - подумал наш мистер Морли и пошёл намного быстрее по улице Свидницкой, миновал просторный торговый центр “Renoma”, затем остановку трамвая “Arkady”, где его когда-то чуть не сбили за то, что он был невнимателен, и тогда он фактически обгадил свои шорты.

Было темно, но маленький дворик с деревьями, по которому он шёл, сверкал приятными мерцающими огнями. Несколько нищих появлялись на глазах, и все они казались в гораздо более дружелюбном расположении духа, чем захватчик в туалете. Морли дал им деньги без особого внимания, а они все отвечали благодарностью на нескольких языках. Снова его настроение поднялось после предыдущих неприятностей, и теперь его темп ускорился при свете звёзд. Огни впереди, казалось, сияли, как будто объявляя о своём возвращении в длинный ряд магазинов, кафе и баров, которые существовали непосредственно под надземным железнодорожным мостом, улицей с немыслимым названием Войцехуцкитба. Он снова почувствовал себя потерянным в то время, когда поезд прогремел где-то рядом. Его глаза осматривали ряд знакомых ему таверн и магазинов. Он был особенно рад видеть паб “Sielanka”, фаворита Морли. В пабе был интерьер с мебелью и обоями начала 1900-х годов, не говоря уже о портретах польских правителей со времен, когда Польша только появилась. И Морли с восхищением заметил на окне рекламу Primator - очень хорошего чешского пива, одного из любимых Морли. Но он шёл дальше, сердцебиение с каждым шагом возрастало. Оставалось три витрины, потом две, потом одна, а потом - возмущённая гримаса исказила его лицо.

О, ужас! Это просто кошмар! - его мысли сошли на нет. - Это не может быть правдой!

Рот Морли был смешно широко раскрыт. На витрине, где ещё год назад красовалась табличка с надписью: клуб “Кристалл”, лучший дом, в который Морли входил, теперь… теперь его просто не было. Коричневые неуклюже окрашенные двери теперь показывали эти слова: “Пенджабский ресторан Индии”.

Ебать! - думал Морли на пределе своей способности к ненормативной лексике. - Эти ублюдки закрыли мой публичный дом, чтобы продавать еду? Я пришёл сюда, чтобы попробовать польскую киску, а не жареную курицу!

Морли стоял там, уставившись на это всё в течение нескольких минут, понимая, что это правда. Нет больше клуба “Кристалл”. Он закрыт. Предвкушение предстоящего времяпрепровождения в течение следующих нескольких минут даже вызвало смелую эрекцию, но теперь она опускалась вниз, вниз, вниз и вниз. Витринами с обеих сторон были таверны, и значительная часть посетителей начала обращать внимание на Морли - его поведение было непонятным и ненормальным.

Привет всем! Посмотрите на толстого американца, уставившегося на ресторан, который раньше был публичным домом!

Ему пришло в голову, что он, возможно, даже застонал от шока этой сокрушительной правды. Наконец, однако, его сознание дало ему толчок, предлагая двигаться вперёд, прежде чем его аномальность может привлечь полицию.

Вы же знаете, что так бывает?

В тот момент, когда он повернулся, чтобы уйти, ужасные коричневые двери распахнулись, и в густых ароматах карри появился экзотический женский силуэт, и послышались слова:

- Ciesze sie, ze wróciłeś!

На польском языке это означало: “Я рада, что ты вернулся!”

Морли прищурился, подозревая, что его воображение играет с ним злую шутку, но - нет! Женщина в дверях была не кем иным, как Эсси, любимой проституткой Морли.

- Эсси! - воскликнул он. - Мои молитвы были услышаны!

Появившаяся молодая женщина носила фиолетовое шифоновое сари, как было бы в Индии (но явно не в Польше). Она соскочила с верхних ступеней и подбежала к Морли, обнимая его, как давно потерянную любовь.

- Я не поверила тому, что увидела, когда посмотрела в окно! Но это правда! Мой любимый американец вернулся!

Да, моя дорогая Эсси, - подумал он. - Я вернулся, и сейчас мне тяжелее, чем когда-либо…

Затем она дёрнула его за руку.

- Пойдём! Пойдём со мной сюда!

А затем они едва не вкатились через входные двери в маленькую столовую с изображениями Кришны, Шивы и Шакти на настенных покрытиях, в пастельных розовых и голубых тонах, и спокойных охристых тонах Тадж-Махала. Она подтолкнула его глубже, в более тёмное пространство к задней части столовой, и Морли заметил, какая уютная аура была здесь в целом, она исходила от освещённых свечами столов и спокойной музыки ситар.

Но почему я обременяю вас такими мелочами?

Мистеру Морли было плевать на ресторан и подлинность его декора. Он заботился только об одном.

- Эсси, чёрт возьми! Что случилось с клубом “Кристалл”?

Она нахмурилась.

- Владелец этой дыры отправляется в тюрьму за неуплату налогов. Это нас всех пугает. Николина и Катрин уезжают в Варшаву, надеясь на другое место, похожее на “Кристалл”. Я остаюсь. Думала, что буду просто безработной, ну… или вступлю в армию, чёрт возьми! Ты представляешь это? Вся армия могла бы пользоваться мной!

Нет, Морли не мог этого представить, и ему было всё равно. Всё, что его волновало, это кусок её задницы в своих руках. Он сильнее сжал её, потирая растущий пах о её живот.

- Но я встретила нового хозяина, который сделал из этого места ресторан, - продолжала она. - Он предложил мне работу, если я каждый день буду ему отсасывать. Ну, я согласилась, поэтому я убираю со столов и мою посуду. Индийская еда - такая дрянь! Я получаю бесплатную еду каждый день, но никогда не ем, и каждую ночь, когда иду домой, я пахну как чёртов карри! Фу!

Морли старался быть как можно более вежливым, проявляя искренний интерес к страданиям женщины, но это оказалось невозможным после того, как в другой момент она обняла его. Жар от её тела через платье убивал его, как и запахи шампуни в её волосах. Он не мог помешать своим рукам раскрыть сари-платье и пощупать её белые груди в открытую. На её лице появилась внезапная хитрая улыбка и смешок.

- Моя дорогая, милая Эсси. Что ты должна понять, так это то, в чём я остро нуждаюсь в этот момент. Я просто должен быть с тобой, сейчас, в эту минуту! - настаивал Морли.

- А? - спросила она, но, конечно, её английский не был лучшим. Вместо этого универсальный язык похоти расшифровал его слова, когда её рука скользнула в его штаны и поиграла с тем, что пульсировало там. - Железо! - прошептала она. - Ты хочешь, чтобы я позаботилась об этом, да?

- Да, да! - Морли ахнул, обнимая её крепче.

Он опустил рот к её соску и сосал его, как ребёнок сосёт у матери.

- Мой большой мальчик, - промурлыкала она. - Ты можешь пососать мою грудь сегодня, а завтра я поиграю с твоим американским дружком.

Морли выпрямился в недоумении.

- Завтра? Нет, нет! Мне нужно, чтобы ты поиграла с моим американским дружком прямо сейчас! Прямо сейчас!

Её хищная улыбка обострилась, а глаза сузились, когда она увидела его отчаяние.

- Нет, нет, это должно быть завтра. Сегодня я должна работать здесь, в ресторане, до двадцати двух часов, затем мыть грязную посуду и полы до полуночи и бежать, чтобы успеть на последний поезд домой.

Ещё одна лавина разочарования. Морли не мог удержаться от мысли о том, чтобы не иметь её сегодня вечером, о том, чтобы её сочное тёплое тело не было размазано под ним, и эта лукавая похотливая улыбка смотрела на него. В тот момент он был так безумно возбуждён, что не мог её отпустить, он просто не мог отойти в сторону. Эсси тихо хмыкнула, слишком знакомая с такой беспомощной болью. Она открыла часть своего сари ещё больше, чтобы жестоко позволить ему в последний раз взглянуть на свои голые груди, а затем закрыла их обратно. Он пытался вновь обнять её там, где она стояла, и это только заставило её осознать его отчаяние.

Чёрт возьми! - подумал он. - Это неправильно!

Её рука в его штанах чувствовала себя вполне уверенно, сжимала яички и трогала член, беспощадно дразня его.

- Будь хорошим американским мальчиком и будь горячим с Эсси завтра.

Затем она убрала руку, из-за чего Морли болезненно застонал. Она привела в порядок свою одежду и дала Морли бумажную карточку.

- Это мой номер телефона. Повони мне завтра в полдень. У меня будет выходной, так что мы можем трахаться и кончать с тобой весь день.

Морли показалось, что она это сказала с резким эротическим акцентом. Её присутствие вызывало у него головокружение, а также очевидный факт, что сегодня вечером между ними не будет никакой связи. Затем прозвенел звонок над входной дверью, сигнализирующий о клиентах.

- Я должна идти, - сказала она. - Ты звони, - затем погладила его по губам и отвернулась.

Возможно, он и был удручён, но к нему пришла одна мысль.

- О, Эсси? У меня есть вопрос.

- Да?

- Что означает это слово на польском? - спросил он и быстро написал VRACANJE на обороте её карточки.

Эсси прищурилась и пожала обнажёнными плечами.

- Я не знаю таких слов на польском.

Затем она поспешила к нескольким посетителям, которые вошли. Морли, теперь олицетворяющий человеческое уныние, обошёл вокруг группы клиентов и незаметно выскользнул из ресторана, как будто его там и не было.

Теперь луна висела высоко, ярко-белый маяк переливался над Центром. Публичное веселье, которое он заметил ранее, к настоящему времени удвоилось: счастливые группы и семейные пары всё суетились. Много смеха, много ярких улыбок. Это было действительно сверкающее, радостное общество.

Ах, но бедный Морли не мог быть частью этого. Он был странным человеком, человеком одиноким. В переменчивых видениях он пытался представить себя членом одной из этих счастливых групп, но создать такой образ было невозможно.

Я просто несчастный, одинокий старик, который не вписался бы в общество без пригоршни денег. Без денег я - человек-невидимка…

Отрешённость, которую он испытывал, выходя из отеля, теперь снова заняла его, но, во всяком случае, он чувствовал себя более приподнятым. Все ярко освещённые просторы Центра были заполнены большим количеством людей, но наш мистер Морли чувствовал себя вдали от этого. Столкновение противоположных эмоций заставило его вздрогнуть: разрушительное разочарование от неспособности устроить свидание со сладострастной Эсси, наряду с возмутительным, пульсирующим сексуальным возбуждением, вызванным их кратким контактом.

Это сводит меня с ума, - подумал он в муке. - Если я не получу удовлетворение в ближайшее время, я просто взорвусь.

Образ тела Эсси, особенно тех голых белых грудей, выглядывающих из-под сари, снова захватил его. Он чуть не заплакал прямо на улице, когда проходил мимо KFC и всех скамеек, занятых улыбающимися и держащимися за руки парами. Эти их чувства были ещё более раздражающими в его состоянии. Но когда он попытался направить свои мысли в другое, менее несчастное русло, неудивительно, что усилия не увенчались успехом. Эсси не смогла перевести это странное слово на SD-карте - VRACANJE, - которое только усугубляло его растерянность и тоску. Одна вещь, которую он всегда особенно любил в Центре ночью, это то, как его ярко-жёлтые огни создавали искусственный дневной свет. Однако теперь он едва заметил это, и ему пришло в голову, что его отпуск до сих пор проходил так плохо, что его накрыла полная депрессия.

Может быть, я должен просто завтра вернуться домой?

Над этой идеей стоило задуматься, даже несмотря на то, что он любил этот город. Но на этот раз многое было не так, начиная с этой ужасной SD-карты и его неприятных столкновений с этим уродливым нищим.

Чёрт! Какой катастрофой это становится!

Он даже не замечал чарующей атмосферы вокруг - ярких огней, сильных ароматов и красивых украшений в стиле модерн на окружающей архитектуре - всё это было за пределами Морли. Казалось, что это была странная шутка. Он предположил, что ему, вероятно, надо что-нибудь съесть или выпить, и вот он уже проходил мимо знаменитого и средневекового на вид “Piwnica Swidnicka Restaurcja”. Он был открыт в 1246 году в подвале старой ратуши, и это был самый старый ресторан во всей Европе. Мысль шевельнулась в его голове:

Я пойду и выпью большой стакан Okocim Lager, и съем кусок пирога!

Казалось, это средство не поможет от его гнетущего состояния. Но когда в душе мистера Морли шёл дождь, это помогало. Польско-английская табличка на огромных входных дверях встретила Морли с нежелательным уведомлением о том, что этот некогда хвалёный ресторан больше не работал и с тех пор был преобразован в историческое здание. Лицо Морли удлинилось от этой информации, затем он, словно утомлённый верблюд, повернулся и побрёл прочь, смирившись теперь с полным и необратимым провалом дня.

Он прошёл мимо знаменитой “Арки Старого Города”, на которой висела одинокая ветка винограда, мимо древней церкви, на чьих высотах возвышался “Мост обречённых дев”, где в определённое время ночи можно увидеть призраков несчастных женщин, которые никогда не были благословлены супружеством, а также мимо знаменитых домов Гензеля и Гретель в стиле барокко, которые были соединены арками. Здесь Морли остановился на мгновение для прочтения. Морли узнал о паре этих домов с помощью экскурсовода во время последней поездки: два пятиэтажных многоквартирных дома, как говорили, были построены в 1500-х годах и были достаточно удачливы, чтобы пережить гнев советских войск. Они не имели никакого отношения к людоедской сказке братьев Гримм, но получили это прозвище из-за своего очаровательного стиля. Слова MORS ET VITA IN PORTA были выгравированы на арке.

Это должно быть достаточно легко, - подумал он, возвращаясь к знаниям латыни в средней школе. - Сейчас посмотрим. MORS - это, должно быть, смерть. VITA, очевидно, жизнь. И PORTA… ах, да, ворота. Вот и всё! Смерть - это ворота в жизнь.

Но после нескольких минут размышлений Морли не понравилось то, что он прочёл. Это казалось слишком мрачным.

Хм, ну, это должна быть какая-то религиозная аксиома: только умирая можно подняться на небеса. По крайней мере, я на это надеюсь…

За аркой стояла церковь, но было слишком темно, чтобы её разглядеть. Вокруг располагались много небольших магазинов, но сейчас все они уже были закрыты. Какой-то импульс, казалось, побуждал его пройти через арку, однако он сопротивлялся ему. Хотя в Польше уровень преступности и был низким, только безрассудство позволило бы иностранцу с хорошими деньгами бродить по таким неосвещённым уголкам в ночное время. Затем он бросил взгляд на дорожку, проходившую под аркой. Она была привлекательным образом отделена от остальной части квадратных кирпичных плиток Центра тем, что состояла из больших шестиугольных плит.

Но что находилось под этими плитками?

Морли знал истории из путеводителей. Несколько веков назад группа анархистов подняла бунт, сожгла пару зданий на площади и заняла ратушу, а затем правительственное место. Но прежде чем они смогли выдвинуть свои требования, военные совершили налёт на здание, отвели губернатора в безопасное место, а затем убили много протестующих. Но дюжина главаря была представлена суду, который был честным. Все они были признаны виновными в суде Ойера и Терминера и были заклеймлены на городской площади. Их пороли розгами, а затем обезглавили на всеобщее обозрение. Этa дюжинa тел всё ещё лежалa под шестиугольными плитами, на которых теперь стоял Морли. Действительно, очаровательная история, но эта история не отвечала на очевидный вопрос:

Что стало с головами?

Морли усмехнулся над своим же вопросом. Как и большинство легенд, это была, вероятно, просто выдумка или, по крайней мере, история была преувеличена. Он сделал шаг вперёд, затем другой и остановился. А из тёмной пасти арки донёсся голос:

- Эй, ты! Ты знаешь про это место, да?

Это был грубый, немного коррозийный голос, но отчётливо женский. Морли почувствовал толчок в своём сердце, когда в темноте арки действительно появилась фигура. Конечно, это была нищая, согнутая старушка в плаще с капюшоном.

Цыганка, без сомнения, - предположил Морли.

- Добрый вечер! - сказал он.

Она кивнула и пошла вперёд, показывая всего несколько зубов в своей улыбке.

- Ага, очень хороший вечер. Каждый вечер хороший, пока живёшь.

Морли усмехнулся:

- Я согласен, и я разделяю ваш оптимистичный настрой.

- Ты говоришь по-английски, а знаешь ли ты историю этого места? - спросила она, указывая на гексагональные камни.

- Историю этого места? Да, я знаю. Предатели были казнены за восстание, сотни лет назад. Их головы были отрезаны, а тела похоронены под этими плитами. Бедняги.

Женщина вытянула морщинистый палец.

- Ага, ты знаешь! Ты умный!

Ещё один смешок.

- Ну, это есть в путеводителях.

- А ты знаешь, что они сделали с их головами? - старуха улыбнулась.

- Нет, мадам, я не знаю.

- Ага! Так что теперь я знаю то, чего ты не знаешь! - она ​​кивнула, и Морли мог догадаться, что будет дальше. - И если хороший американский человек будет любезен, пожалуйста, дать десять злотых мне на еду, тогда я скажу.

Для Морли “пожалуйста” было волшебным словом, и к тому же ему нравилась бедная старуха. Она не оскорбляла его словесно, как это делали многие из нищих. И то, что она просила, было гроши, всего около трёх долларов.

- Моя дорогая женщина! На десять злотых можно купить очень мало еды, уверяю вас, очень мало. Вот этого должно хватить, - и он дал ей двести злотых.

Высохшее лицо в капюшоне загорелось.

- Ах, я сразу поняла, что ты хороший человек, и да пребудет с тобой Бог!

- И с вами тоже, - сказал Морли, становясь немного нетерпеливым. Он действительно хотел знать. - Головы? Что с ними случилось?

Это было почти как клише, когда она подняла свой древний палец и сказала:

- Ах! Головы этих бунтарей… Cолдаты бросили их в городскую мусорную яму, но на следующий день их уже там не было. Они пропали.

Морли понял эту игру, но на этот раз он хотел поиграть. Он просто наслаждался гиперболизированным рассказом женщины. Он дал ей ещё сто злотых.

Она затаила дыхание и посмотрела на него с нежностью в глазах.

- Хороший американец, то, что ты даёшь бедным, возвратится к тебе в десять раз больше.

- Я слышал об этом, мадам. Но, пожалуйста. Что случилось с головами?

Её морщинистые глаза сузились, она наклонилась вперёд и застыла в длинной паузе. Старушка, конечно, знала, как добавить интриги в историю!

- Головы взяли посреди ночи… люди Дьявола!

- Кто? Я не знаю, что это значит, - поспешил сказать Морли.

- Чёрные люди!

- О, я полагаю… сатанисты или что-то в этом роде?

- И все двенадцать голов отнесли в лес, который можно увидеть и сегодня.

- В лес? Какой лес? И зачем их туда относить?

Она кивнула капюшоном, и на мгновение на её лице появилось пятно жёлтого света, освещающего весь Центр, чтобы показать, насколько она была старой.

- В лес за Dominikanska, - раздался её голос. - Этот лес был проклят навечно со времён Адама.

Dominikanska? Как удивительно интригующе!

Ведь это был большой торговый центр напротив его отеля, и за ним действительно был лес - он сам ходил в нём всего год назад, чтобы увидеть тысячелетнюю кирпичную стену, о которой он читал в путеводителе.

- Но зачем их туда отнесли? - спросил Морли. - Какую цель преследовали эти дьявольские люди?

Но цыганка проигнорировала вопрос и снова подняла свой сморщенный палец.

- Но, хороший американский человек, услышь меня. Никогда не ходи в эти леса! Никогда!

- О, мэм, я не собираюсь этого делать, будьте уверены. Но, пожалуйста, скажите мне, почему дьявольские люди отнесли туда головы!

- Твоя аура сейчас слаба, - сказала она. Ситуация становилось всё хуже. - Будь осторожен!

- Что? Моя аура?

- Американец, пожалуйста, вернись туда, откуда ты пришёл. Это место не для тебя…

Её сморщенная фигура начала отступать в тень.

- Мадам, пожалуйста! Вы должны сказать мне! - он извлек ещё одну купюру с сотней злотых. - Я должен знать! Почему дьявольские люди отнесли головы в лес?

Очертания старухи, казалось, совсем пропали в темноте, и она так и не вышла обратно, чтобы получить купюру.

- Чтобы очистить их черепа, - сказал её старческий голос.

- Очистить?

- Видишь ли, злые люди обладают очень мощной энергетикой, и она становится ещё более мощной, когда их кладут в проклятую землю. Люди дьявола использовали это.

Морли прищурился.

- Для чего?

К настоящему времени женщина полностью отступила во тьму за аркой, но перед тем, как полностью исчезнуть, она сказала:

- VRACANJE.

Морли выпучил глаза.

- Подождите! Что? Что это означает?!!

Всплеск адреналина толкнул его вперёд в погоне за цыганкой, но затем он застыл. Явная чернота в арке, казалось, вздымалась как живая масса какого-то зла.

Чёрт возьми…

Сейчас была самая загадочная ситуация в жизни Морли. Он разочаровался в идее следовать за старой цыганкой и вернулся в отель “Иблис”.

* * *

После такого запутанного и даже ужасного дня Морли нужно было почувствовать себя комфортно, и не было лучшего места для достижения этой цели, чем в ресторане отеля. Он чувствовал себя столетним стариком, когда, наконец, плюхнулся своей массой на пуф. Позади него длинный узкий коридор был заполнен ароматами китайской кухни (гораздо более привлекательными для Морли, чем индийские). Удивительно великолепная молодая женщина работала за барной стойкой, с яркими глазами, сияющей улыбкой и шелковистыми тёмными волосами, которые были у каждой работающей здесь женщины. Она принесла ему тарелку яичных рулетиков и пол-литра Pilsner Urquell, который он считал самым вкусным пивом в мире.

Лучше, - подумал он, - после глотка пива мне станет гораздо лучше.

Наконец он начал расслабляться от суеты и неудач дня. В ресторане было красиво и тихо, и китайская гитарная музыка была идеальным дополнением, потому что она была настолько тихой, что была совершенно незаметной. Морли чувствовал, что его стареющее тело постепенно расслабляется; это было приятное, спокойное чувство. Ещё приятнее был вид того, как барменша, улыбавшаяся ему, начала мыть стаканы в раковине, которая располагалась прямо напротив того места, где сидел Морли. Каждый раз, когда она наклонялась, чтобы ополаскивать стакан, Морли мог разглядеть белые груди девушки. Действительно. Теперь всё было намного лучше; наконец-то он снова почувствовал себя собой и, да, его член начал шевелиться. Сначала дразнящая грудь Эсси, а теперь эти, эти, эти…

Притягательные сиськи, - подумал он.

Она снова наклонилась вниз, чтобы ополоснуть ещё один стакан, и каждый раз, когда она поднималась, она улыбалась ему.

Она делает это специально? Но какое это имеет значение?

Находиться в Польше было всё равно, что быть в зрелищной художественной галерее: везде, куда бы вы ни посмотрели, было новое произведение искусства, чтобы полюбоваться. К настоящему времени он отказался от идеи рано уходить.

Почему?

Потому что у него был плохой день, и кто-то подшутил над ним?

Полный вздор! - решил он. - Я остаюсь и чудесно проведу время! - пришла к нему мысль, когда он в очередной раз посмотрел на грудь девушки из бара.

А затем пришла оживляющая мысль:

А завтра я сделаю больше, чем просто посмотрю!

Эсси сказала, что завтра она свободна и дала ему свой номер. Хотя Морли едва ли умел пользоваться телефоном в Польше, он мог бы попросить помощи на ресепшене отеля. Он не мог дождаться, когда уже зароется своим лицом в самодовольную, дразнящую киску Эсси.

Я покажу этой замечательной нахальной сучке, что может делать старик, и я буду пахать её, как чёртово картофельное поле!

Эта мысль обожгла его голову и промежность. Он сделал ещё один глоток пива, затем вытащил бумажную карточку, которую она дала ему. Даже её почерк был сексуальным.

Чёрт…

Но затем он случайно перевернул карточку без особого внимания и увидел слово, которое он набросал для Эсси: VRACANJE.

Это слово было на SD-карте и на стене в туалете, где он встретил маленького уродливого человека, написанное красной губной помадой, и, да, то же самое слово произнесла цыганка до того, как она исчезла в арке.

Когда он поднял глаза, обдумывая это, барменша ополаскивала ещё один стакан, и, случайно или по замыслу, её белая блузка распахнулась ещё больше, и теперь была видна не только белая плоть её груди, но и край соска над её лифчиком.

Она должна делать это нарочно, - думал Морли, - и если она делает это специально для меня, ну, я должен сказать, что она выбрала правильного парня!

- Простите меня, мисс, но, может быть, вы можете мне кое в чём помочь?

Её глаза засияли.

- Да?

- Вы знаете, что означает это слово? - и затем он дал ей бумажную карточку.

Голова девушки опустилась, когда она её увидела.

- Зачем вам это?

- О, это просто слово, которое я увидел на стене.

- Это боснийское слово.

- Боснийское? Как интересно!

Девушка сощурилась.

- То есть мне сказать это по-английски? Ну, “чертовщина”. Да, или “колдовство”. Чёрные, плохие вещи.

Наконец, определение было найдено, и, как он и думал об этом раньше, оно было не слишком хорошее, со всеми этими разговорами цыганки о людях Дьявола.

- Это замечательно, - заметил он, но затем замялся, позволяя своим глазам упасть на вырез её блузки.

Этот вид, наряду с обнажённой грудью Эсси, торчащей над индийским платьем, оставил пенис Морли во власти его гормонов. Это сводило его с ума, но в хорошем смысле. Если бы только девушка предложила ему провести время вместе, но это вряд ли произошло бы, или… Нет! Возможно, он ошибся…

Теперь девушка наклонилась ближе к нему.

- Не могли бы вы помочь мне, сэр? Я должна снять коробку с полки, но я недостаточно высокая.

- Я был бы просто счастлив, - сказал Морли и сразу встал. - Веди меня, моя дорогая.

Она бодро провела его вокруг бара, затем по небольшому коридору с несколькими дверями, а затем пригласила в тесную кладовку, которую она немедленно закрыла на ключ.

Морли начал:

- Так где же эта коробка?

- Тс-с-с! - прозвучал её властный шёпот, а затем блузка распахнулась, и открылись её груди: приличного размера, идеального белого оттенка с тёмными сосками размером с дно бутылки пива.

Морли чуть не упал назад при восхитительном виде таких сосков. Он протянул руки в бешеном желании.

- Не могли бы вы, пожалуйста…

- Тс-с-с! - она вытащила табуретку, посадила его задницу на неё, а сама села сверху на его колени.

Благодаря этому действию, конечно, её белые груди с идеальными сосками оказались прямо перед его лицом. Он с жадностью всасывал каждый сосок, с обожанием, уплывая от прекрасного аромата духов на её коже. Её руки крепко обвились вокруг его шеи.

- О, моя дорогая девочка…- начал он, но она остановила его ещё одним резким:

- Тс-с-с! Просто молчи и соси, - прошептала она ему на ухо.

Естественно, Морли сделал так, как ему было предложено. Всё это время её рука шарила на его промежности, расстегивая ширинку.

- Дорогая, я могу назвать тебе пятьсот причин, почему ты не должна…

- Тс-с-с! Чёрт! - она спрыгнула с его колен, казалось в каком-то бешеном отчаянии. - Я должна увидеть этот член, про который так много говорит Андела, - прошептала она, и двумя ловкими рывками стянула его штаны и трусы до колен. - Она говорит, что твой член идеальный и твёрдый, как кусок стали, - а затем она поспешила поднять свою чёрную рабочую юбку и снять свои трусики.

Андела, - вспомнил Морли. - Ах, да, горничная, которая раньше спала в моём шкафу… Так что, она хвастается моим пенисом перед другим девушкам? Какая замечательная женщина!

- Андела действительно сказала это? Что у меня идеальный член?

- Тс-с-с! - прошептала она. - Да! - затем она отступила, чтобы посмотреть на него. Её глаза расширились. - Ах, мой Бог! Она права! Он идеальный!

Она назвала его “идеальной партией”. Морли показалось, что она смотрела на него и видела сверкающую святую реликвию. Одна её рука уже сжимала напрягшиеся яички, а другая довольно сильно сжала его стержень, что позволило предэякуляторной жидкости выйти наружу.

- Андела не лжёт! Выглядит идеально! И твёрдый, как труба! И он выглядит слишком большим, чтобы поместиться в меня!

Что ж, такие комментарии, как эти, послужили стимулом для эго стареющего мужчины с избыточным весом, который никогда не имел настоящих романтических отношений с женщиной и никогда в жизни не был влюблён. Такие обстоятельства не были в стиле Морли, он не был создан для семьи. Ухаживать за женщиной, а затем жениться на ней, стоило огромных денег, но для большинства мужчин (если они были честными) главной целью был секс. Поэтому Морли никогда не обременял себя мыслями о женитьбе. За несколько сотен долларов он мог получить то, что хотел. И, конечно же, большинство из его знакомых женщин, которых он снимал, говорили, что его член был “огромным”, “гигантским”, “громадным” и так далее, но Морли не был дураком. Естественно, такие женщины говорили всё, что угодно, лишь бы получить щедрое вознаграждение. Продажные женщины были дешёвками во всех отношениях, но Морли было всё равно. Но правда была в том, что Морли действительно мало какой пенис мог сравнить со своим собственным. Он никогда не видел другого человека голым лично (и никогда бы не хотел!). И он редко смотрел порно, потому что ему казалось, что это откровенная трата времени.

Зачем смотреть, когда можно сделать?

Ещё в школьные годы он измерил своё достоинство и обнаружил, что оно чуть больше двадцати трёх сантиметров, но у него не было причин полагать, что это было что-то бóльшее, чем в среднем, потому что, в конце концов, он был средний человек. Его пенис доставил ему огромное удовольствие в его жизни, но ему действительно было всё равно, принесёт ли это удовольствие и женщинам (в конце концов, им платят), но если это так, то ещё лучше.

Девушка не смутилась, приступив к делу. Она поднялась на табуретку, подняла юбку и с лихорадочным выражением лица опустила свою чёрную меховую женственность на всю его эрекцию, прежде чем Морли даже смог высказать хоть малейшее предположение об использовании презерватива. Она застонала, горячо прошептав:

- А-а-а-а, чёрт возьми! У тебя лучший член из всех, которые были в моей жизни!

Этот особый комплимент проплыл мимо Морли, чьё лицо стало красным, и, зажмурив глаза, он пытался предотвратить неизбежное как можно дольше. Тем временем её бедра снова и снова стучали об его колени. Затем она наклонилась вперёд, сунула ему в рот сосок и прошептала:

- Вот! Соси снова! Соси так сильно, чтобы молоко вышло.

- Молоко? - выдохнул Морли.

- Да, у меня родился ребёнок не так давно.

Морли, конечно, выполнил её просьбу и действительно сильно сосал, пока какая-то тёплая, слегка сладкая жидкость не попала на его язык, и только тогда её слова на самом деле дошли до него.

- Что? Что ты сказала? У тебя есть ребёнок?

- Да, несколько месяцев назад родился. Просто соси!

Он должен был заставить себя говорить, находясь в таком положении.

- Ну, дорогая, я должен сказать, что если ты не остановишься и не наденешь мне презерватив, у тебя может быть ещё один ребёнок через девять месяцев.

- Тьфу! Мне всё равно! Я хочу, чтобы во мне был твой поршень, и если у меня будет ребёнок, хорошо! Надеюсь, это будет мальчик, потому что тогда у него будет твой большой член!

Да, это было довольно странно, но Морли действительно ничего не мог поделать. У женщин есть умелые способы сделать мужчин бессильными, и вот один из таких примеров. Он прошёл точку невозврата, и она, очевидно, тоже. Её конечности сжались вокруг него, когда стул качался взад-вперёд, и она зашипела, ноющие визги зазвучали сквозь стиснутые зубы. Кульминация Морли тоже наступила. Для автора описывать такую ​​вещь, наверное, не нужно, поэтому я не буду прилагать усилий, но скажу вам, что это было сильно. Один большой толчок и ещё десять таких, и море спермы оказалось в её вагине. Это было количество спермы, которое казалось совершенно неуместным - больше похоже на восемнадцатилетнего мальчика - но, конечно, Морли не собирался жаловаться.

Она слезла с него, и её походка была довольно шаткой. Морли должен был и сам собраться с силами, чтобы не упасть со стула. Он качнулся на месте, пытаясь восстановить дыхание, и было невозможно не заметить, как сперма бежит струйкой вниз по внутренней части её ноги. Наконец, когда он смог говорить связно, он сказал:

- Какая ты прекрасная, милая женщина.

- Да? Ты так думаешь?

- О, да, ты просто прелесть…

Но затем ситуация превратилась в довольно странную. Женщина стояла, её обнажённые сиськи всё ещё торчали и были мокрые от молока, она улыбалась ему, ухмыляясь так, что это выглядело совсем не приятно.

- Дорогая, что… что-то не так?

Тишина продержалась ещё несколько секунд, как и её странная улыбка. Затем она очень медленно прошептала:

- VRACANJE.

Внезапно слева шею пронзила боль, он вздрогнул и произнёс:

- Что происходит…

А затем мир для нашего мистера Морли потемнел.

* * *

Морли сообщил мне, что среди всепроникающей темноты трепетало какое-то малое подозрение полусознания, и природа переживания раскрывалась как наиболее экстремальное столкновение противоположностей, которое только можно вообразить. В этой темноте появлялись зловещие и отвратительные образы, сопровождаемые пронзительными воплями и мерзкими криками. С этим ужасом переплеталось чувство эйфории, непохожее на что-то, что он мог описать, кроме того, что это было самое чудесное, роскошное ощущение, пронизывающее всё его существо. Это, конечно, было связано с высоким содержанием морфина сульфата, который был введён в него. Вскоре он смог вспомнить, хотя бы частично, что происходило что-то очень серьёзное. Он изо всех сил пытался заставить свой мозг работать лучше в эйфории, и затем он вспомнил, что произошло в кладовой бара: он глупо потрахался с барменшей, а затем был одурманен.

Кто-то ещё прятался в комнате! Это была подстава! Она заманила меня туда только, чтобы вколоть мне наркотики, и теперь…

Это было очевидно и крайне неопровержимо: Морли был похищен.

Но где он находился?

Чем больше он боролся против блаженного и оцепенелого восторга наркотика, тем больше он мог размышлять о важности восстановления своих чувств. Ему пришлось стиснуть зубы, чтобы сфокусировать своё размазанное зрение, и тогда он смог логически исследовать своё окружение. Он лежал в каком-то металлическом отсеке, но затем заметил пару закрытых дверей и по обе стороны от него колесные колодцы. Пол был рифлёным металлом.

Конечно…

Он был внутри фургона без окон. Единственный купольный свет - это весь свет, который у него был, притом тусклый. Естественно, задние двери фургона были бы заперты, но инстинкт приказал ему убедиться в этом - однако, предприятие провалилось мгновение спустя. Наркотик, казалось, даже не собирался ослабевать. Морли едва мог двигаться, а уж тем более ползти к дверям. Но он смог после нескольких ворчаний повернуться на бок, потому что он только что заметил, что там был его ноутбук. Зачем его похитителям приносить это из его комнаты, если только… Там не может быть чего-то, что они хотят, чтобы я увидел…

Это потребовало значительных усилий, так как его мускулы были похожи на оконную замазку, но Морли напрягся и сумел подвести палец к ноутбуку и нажать кнопку питания, и, сделав это, он не мог не заметить, как лежала ещё одна SD-карта, на клавиатуре. Яркий экран ожил, показывая его небрежный рабочий стол. Чтобы взять карту и вставить её в слот, потребовалось несколько попыток из-за его размытой координации, но в конце концов он преуспел. Морли лежал в своём ошеломляющем ступоре и смотрел на экран.

Обнажённая женщина была связана на земле в лесу. Она боролась со своими узами и, очевидно, рот её был завязан, потому что не было слышно ни одного крика, только приглушённые стоны. Её лицо оставалось за кадром. Это была ночная сцена, освещённая переносными огнями факелов. Несколько других женщин в чёрных плащах по очереди стояли над обнажённой жертвой, поднимали плащи и мочились на неё мощными ручьями. Затем появился человек в плаще, который встал между раздвинутыми ногами пленницы. Он тоже поднял свой плащ, размахивая поразительной эрекцией, и, плюнув на свой причиндал, лёг между её ногами, а затем энергично прелюбодействовал с ней в течение довольно долгого времени. Повторяющиеся удары его бёдер об её пах звучали как молотки, колотящие сырое мясо. Когда он закончил, его место занял другой человек в плаще, потом другой, потом ещё восемь или десять. Когда последний человек сделал своё дело, он встал и отошёл. Затем камера зависла рядом с влагалищем женщины, которое было настолько энергично разбито, что теперь распухло наружу и выглядело как ушибленные ягодицы новорожденного ребёнка. Массивная порция густой спермы медленно вытекала из пульсирующего отверстия. Камера оставалась на этом зрелище изнурительно долгое количество времени. До сих пор единственными обнаруживаемыми звуками были рвотные позывы жертвы, быстрое шлёпание совокупления и случайные хрустящие шаги по листьям. Но через мгновение вся сцена на экране взорвалась безумной какофонией звука: электроинструмент, не бензопила и не дрель, а нечто, что казалось ещё более отвратительным. Теперь камера поднялась и отодвинулась в сторону, показав, как раскачиваются тёмные верхушки деревьев. Несколько керосиновых факелов мелькнуло между тенями… Это были люди, люди в чёрных плащах с капюшонами, смотрящие вперёд. Затем источник ужасающих звуков появился в кадре. Морли, даже в своём сонном состоянии, вздрогнул от увиденного. Машина представляла собой роторный мотоблок, работающий на газе, который, не теряя времени, упал на обнажённый живот женщины. Двигатель заработал, и зубья сильно врезались в мягкие кишки женщины, разбрызгивая кровь и раскидывая внутренности в безумной темноте. В конце концов машина остановилась. Наступила тишина, за исключением нескольких капель крови, капающих с веток деревьев. И через секунду другой из одетых в плащи мужчин подошёл, поднял свой плащ и начал прелюбодействовать с растерзанной женщиной, которая либо умирала, либо уже умерла.

Камера отодвинулась, когда раздался ужасный скрежет, вскоре источник звука стал очевиден. Даже когда первый мужчина продолжал сексуально соединяться с трупом, другой мужчина стоял на коленях, одна рука его располагалась на лице жертвы и давила вниз, а другая…

Морли вырвало на пол.

Другая рука отрезала женщине голову. Это был инструмент с большим пильным приспособлением, и его удивительно тонкое лезвие разрывало сухожилия и мышцы, как будто они были из пенопласта, и с чуть бóльшей силой оно разрезало трахею и шею. И это было всё.

Всплески крови казались чёрными в огнях камеры и продолжали усиливаться с каждым новым толчком человека, насилующего труп. Но дело на экране ещё не было закончено.

Голова была поднята и передана другой скрытой фигуре. Свидетельство выпуклой груди под плащом указывало, что фигура была женской. Она села в индийском стиле, обхватив голову коленями, и с губ жертвы сняла кусок клейкой ленты. Морли выпучил глаза, и его снова вырвало. При таком конкретном ракурсе камеры лицо жертвы было легко увидеть на свету, и, как читатель, вероятно, уже догадался, это была голова Эсси, его самой любимой проститутки во всём мире.

Морли ощущал себя так, словно его погрузили в какой-то шумный водоворот в аду, и он чувствовал, как его разум вращается по спирали. Он лежал неподвижно, прислонившись щекой к металлическому полу фургона, пока пускал слюни и немигающе смотрел на экран ноутбука. Странный звук теперь шёл из динамиков компьютера, что-то вроде скрежета, после чего последовало ужасно знакомое действие. Тем же самым инструментом, которым отрезали голову Эсси, женщина, держащая её в руках, начала сдирать кожу с лица. На мгновение она остановилась и улыбнулась прямо в камеру. Это была клерк отеля, женщина, которая зарегистрировала его и выглядела немного как Пенелопа Крус.

Морли удалось закрыть глаза достаточно надолго, чтобы не увидеть, как весь скальп Эсси оторвался от макушки её головы. Далее последовала короткая пауза, и камера снова отключилась.

Когда камера вновь включилась, Морли увидел круг людей возле освещённой факелами сцены. Казалось, что в круге теней было немало скрытых культистов (предположительно, они не могли быть никем иным), их призрачно-белые лица смотрели сквозь овальные отверстия своих чёрных капюшонов. Мерцающий факел заставил сцену казаться почти средневековой. Камера сдвинулась со своего места, и кто-то понёс её в тёмные леса, хрипя позади. Затем появилась другая, меньшая поляна, где лежал уже сгнивший труп. В основном остались только кости, если не считать обрывков одежды вокруг них: летнего платья без рукавов, наверное, хотя остатков его первоначального цвета не осталось. Морли, даже в своём сонном состоянии, мог догадаться, что это была девушка-подросток, которую он видел убитой на первой SD-карте, дата производства которой была почти год назад. Затем камера точно сфокусировалась на черепе, и Морли увидел, что он покрыт серовато-зелёным мхом, небольшая щепотка которого была удалена оператором. Подошли другие шаги - ещё одна скрытая фигура, положившая теперь полностью очищенную от кожи голову Эсси прямо рядом с покрытым мхом черепом.

Боже мой…- Морли снова ужаснулся от того, что увидел. - Бедная Эсси…

Полное осознание произошедшего придёт к нему только позже: он, без сомнения, стал причиной её отвратительного убийства, так как эти люди нашли её телефонный номер на бумажной карточке в кармане Морли. Кроме того, теперь камера была установлена ​​на отрубленную голову Эсси, которая смотрела стеклянными глазами и с раскрытым ртом. Пальцы оттянули нижнюю челюсть, чтобы всунуть в мёртвый рот плоскогубцы. Плоскогубцы с явным мастерством сжали кончик языка Эсси, а затем вытащили язык изо рта, насколько это было возможно.

ЧИК!

Приблизительно два дюйма[21] её языка были отрезаны парой жестяных ножниц. Камера отодвинулась. Раздался смех. Две фигуры подошли и подняли плащ человека, который отрезал язык, и через мгновение стало ясно, что этот человек был женщиной, потому что в огнях камеры теперь сияло изображение лобковой женской области. Кожа резко контрастировала с большим треугольником чёрных волос. Пальцы женщины раздвинули её расщелину и, возможно, читатель уже догадался, что она использовала отрезанный язык, чтобы провести им по её собственному клитору. Этот акт вызвал немало смешков у других присутствующих женщин. После долгих театральных выступлений с языком, камера поднялась, чтобы показать хихикающее лицо женщины, которая отрезала язык: Андела, девушка, которую он пожалел, услышав о её трудностях с работой. Некоторое время спустя Морли обнаружил, что имя “Andela” означает “посланник” на боснийском языке, а в некоторых вариантах используется “посланник дьявола” или “посланник смерти”. Именно в этот момент SD-карта закончилась.

Двери фургона распахнулись, люди в плащах втянулись и вытащили его, и это, к счастью, всё, что запомнил Морли. Всё, что последовало за этим, было заблокировано мозгом мистера Морли из-за явной травмы произошедшего.

* * *

И теперь я надеюсь, что читатель не сочтёт меня плохим писателем за то, что я урезал оставшуюся часть событий, которые затронули моего друга мистера Морли так печально. Гораздо больше действий произошло с ним до его возвращения в Соединённые Штаты и его дом во Флориде, но мне жаль говорить, что пересказа многих событий с помощью ожидаемой манеры театрализованного повествования не будет. Это находится далеко за пределами моих нервов. Это было слишком ужасно.

Несколько недель спустя он смог вернуться в США (после периода госпитализации). Он вернулся совсем другим человеком, не тем, кем он был раньше. Но из-за отвратительных вещей, которые случились с ним, судьба была достаточно милостива, чтобы сделать так, чтобы бóльшую их часть он не помнил. Всё, что он смог, он рассказал мне сам по возвращении, про те события, которые с ним произошли и которые он ещё помнил. Как вы уже догадались, по какой-то причине он стал целью тайного заговора с участием группы - из-за отсутствия какого-либо другого слова - культистов, даже сатанистов, и отсюда можно сделать вывод, что Морли стал жертвой чёрных дел: обрядов, жертвоприношений и даже изготовления зелья для тайных искусств. Как это ни было странно, я поверил каждому слову, как только увидел его, когда он вернулся. Сразу же личное общение было практически невозможно, поэтому ему приходилось прибегать к печатанию на экране компьютера, после чего я читал то, что он написал, а затем отвечал устно.

Почему было так?

Потому что язык Морли был отрезан точно так же, как язык Эсси в видео, и мы вполне можем подозревать, для чего он тогда использовался. Слава Богу, он не помнил фактический акт, и при этом он не помнил другие варварские действия, совершённые против него.

Через несколько недель после возвращения он нашёл в своём почтовом ящике небольшой конверт с почтовой маркой из Вроцлава, Польша. Обратный адрес был позже признан несуществующим. Этот конверт содержал SD-карту, которая по понятным причинам привела моего друга в состояние ужаса. Он абсолютно отказался открывать карту на своём компьютере и посоветовал мне не делать этого, но я указал, что тщательное изучение карты может выявить некоторую пропущенную подсказку относительно фактических личностей преступников. Поэтому Морли неохотно согласился и стал ждать в гостиной, пока я начал смотреть файл SD-карты на его ноутбуке. Это решение было худшей ошибкой в ​​моей жизни. Карта, конечно же, была продолжением того, что случилось той ночью в тех лесах, когда Морли вытащила из фургона стая замаскированных фигур. Как мы все теперь знаем, лидером этой тусовки был тот самый человек, которого Морли впервые встретил при входе в отель “Иблис”: очень короткий и физически изуродованный “бомж”, который требовал денег.

Морли притащили к освещённой факелами поляне, и он был вынужден встать на колени в центре круга. Короткий мужчина (мы будем называть его лидером с этого момента) немедленно сбросил плащ и подошёл к лицу Морли с пенисом больше, чем можно было бы ожидать для человека ростом чуть более четырёх футов, а затем вставил его в рот Морли. Зазубренный нож, приставленный к горлу Морли, был идеальным стимулом не кусаться. Однако, когда он проходил через этот акт, страдания Морли становились всё более явными: он давился, плакал, рвал, и время от времени выглядел так, как будто его снова вырвет, но мы же помним, что этим лидером был человек, который редко мылся (возможно, никогда не делал этого), поэтому запах его тела был ошеломляюще сильным. Вокруг раздавался смех, и в какой-то момент показалось, что Морли не сможет продолжать, но затем кто-то поднёс факел к его голове, и Морли слишком быстро вернулся к своим оральным делам. Затем одна из женщин секты опустилась на колени рядом с Морли.

- Дорогой, ты должен сплюнуть в это, - сказала она.

Чуть ниже его подбородка она держала большую чёрную чашу. На заднем плане десятки замаскированных фигур вышли вперёд, чтобы наблюдать, и более чем несколько из них ласкали друг друга, когда смотрели на оральную сцену. Наконец, бёдра лидера поднялись, он выпустил несколько гортанных стонов, и затем брызнул в рот Морли большой струёй. Как было сказано, Морли выплюнул значительный объём спермы в чёрную чашу. Именно здесь Морли упал назад, вдыхая свежий воздух с облегчением. Но никакого облегчения не наступило. Четверо мужчин прижали Морли к земле, каждый схватив конечность. Пятый мужчина сел прямо на его грудь, одной рукой открыл рот, затем другой взял плоскогубцы и вырвал язык. Морли кричал, захлёбываясь кровью. Язык держали над чашей, чтобы кровь капала в сперму, а затем отбросили в сторону. Морли содрогался, но в одно мгновение они снова были на нём. Я буду описывать эту экспозицию как можно более кратко. Они стянули штаны Морли, обвязали кожаную ленту вокруг основания его члена, и…

ЧИК!

Большие жестяные ножницы отрезали его в мгновение ока. Горячая волна факела прижгла рану (они явно хотели, чтобы их жертва выжила). Морли издал в ответ звуки, которые были совершенно нечеловеческими. Но даже наименее любопытным из вас будет интересно, что стало с пенисом после того, как он был отделён от тела своего хозяина.

Ну…

Морли, теперь совершенно потерявшего сознание от шока, перевернули, его ягодицы были грубо раздвинуты, и его анус был обильно смазан вазелином или чем-то подобным смазочному материалу. Не только со значительным изяществом, но и с определённым опытом, который означал большую практику, слабый лоскут плоти, который когда-то был половым органом Морли, был введён прямо в его анус. За этим действием последовало быстрое введение большой “пробки”, настолько большой, что, очевидно, Морли потребовалось бы некоторое время, чтобы изгнать пенис из ануса по собственному желанию.

Я рад сказать, что на этом мучения Морли были закончены, по крайней мере, пока.

Над чёрной чашей подняли использованный презерватив, который был завязан после заполнения. Конечно, это был тот же презерватив, который Андела сняла с Морли, когда трахалась с ним в его номере. Презерватив был обрезан, а его содержимое опустошено в чашу. Затем появился коротышка - лидер - снова в чёрных одеждах, уколол большой палец и тоже выдавил несколько капель крови в чашу. Теперь, имейте в виду, кровь и сперма двух мужчин были в чаше, но прежде чем их можно было использовать для любого зловещего ритуала, который они так тщательно планировали, сначала нужно было добавить ещё один ингредиент…

Рука оператора потянулась вперёд, затем высыпала в чашу ту маленькую щепотку мха, которую он снял с черепа молодой девушки, которая была замучена и убита в прошлом году. Чашу положили на землю, и тут же появилась фигура с факелом в руке. Факел был зажжён, а затем пламя было опущено в чашу. Содержимое чаши сразу начало парить. Чашу взяли и понесли вниз по тропе в глубину леса, камера следовала за ними. Там открылся вид на ещё одну поляну, и именно на ней группа в капюшонах собиралась совершить своё зловещее действие. На поляне был круг, возможно, из двадцати факелов, и перед каждым факелом покоился череп - черепа по виду были древние. В центре этого освещённого круга был помещён абсолютно голый, без сознания и очень изуродованный Морли. Остальная часть этого “обряда”, и я полагаю, что это правильное слово, проводилась каждым замаскированным членом. Один за другим они макали свои пальцы в чёрную чашу, а затем писали какое-то неразборчивое слово на голой коже Морли, каждый символ был написан пеплом сожжённой спермы и крови. На поляне начали проноситься звуки наполовину мелодичного пения на языке, конечно, неизвестном американцу.

Ещё один медленный поворот камеры выдвинул на первый план старинные черепа перед каждым факелом, но, кроме того, я смог обнаружить, я думаю, ещё больше черепов, все они были расположены, как будто зрители этого несомненного упражнения в дьяволизме. В усыпляющих интонациях пения я полагал, что могу неоднократно слышать слово, которое звучит как “шайтан” или “демон”. Более поздние исследования покажут, что это было неудивительно.

После того, как каждый член группы нацарапал пальцем слово или букву на неподвижном теле Морли, каждый из них сбросил свои плащи, выбрал партнёра и вышел на освещённую факелами землю, чтобы принять участие в вакханалии плоти. Эта их деятельность описана мной не будет.

На этом видеофайл закончился.

* * *

Часто в рассказах художественной литературы (возможно, слишком часто), в концовках всё объясняется. Но так не всегда бывает в историях, как эта, которые являются правдой.

Мы можем только обоснованно подозревать, что мистер Морли, либо из-за случайного происшествия, либо из-за чего-то более преднамеренного, стал жертвой культа преходящих боснийцев, которые не были ни христианами, ни мусульманами, но были частью чего-то совершенно противоположного. Но мы, современные образованные люди, не верим в такие идеи, как оккультизм. Очевидно, что лес, о котором мистер Морли узнал (что его история была омрачена какой-то чёрной магией), оказал влияние на его эмоциональное состояние. Вспомните давно известные “гончарные поля”, которые существовали на протяжении всей истории (возвращаясь к библейским временам), когда тела осуждённых преступников, самоубийц, негодяев и прочих были похоронены так, чтобы отделить их от потомков “добрых христианских людей”. Что ж, подобные идеологии связывали с культами ведьм в Европе, восходящих к средневековью, но не обязательно связанных с “захоронением”. Возникло довольно много дел о “колдовстве с трупами”, где кости тел считались чрезвычайно ценными, а именно черепа мёртвых. Коллеги и поклонники с удовольствием эксгумировали кости предполагаемых ведьм и колдунов, так как “отвар” из таких костей был ценным при приготовлении всевозможных зелий, бальзамов и дьявольских настоек. Точно так же эти кости измельчались в порошок и распространялись в особые ночи в качестве удобрения, чтобы то, что росло на таких участках, оказалось полезным для оккультистов. Однако самым интересным было демоническое представление о том, что черепа - не осуждённых и не нечестивых, а невинных и принесённых в жертву - очень высоко ценились сатанистами. Череп очищали от кожи и плоти, а затем оставляли в лесу. Примерно через год мох и лишайники появлялись на указанном черепе, а затем снимались и использовались как ингредиент для чертовщины и колдовства с трупами. Вы можете делать такие предположения в этом вопросе, какие считаете нужными, и хотя доказательства до сих пор сами по себе не очень убедительны, есть один факт, который я ещё не упомянул.

Это была правда, что мистер Морли, вернувшись в Соединенные Штаты, остался изуродованным и лишённым языка. В то же время он был тем же самым толстым человеком ростом почти в шесть футов[22], которого я всегда знал.

Однако по прошествии нескольких месяцев он уже не был таким…

Он стал очень худым человеком, ростом около четырёх футов[23], чьи руки ужасно сжались до длины около фута[24].

перевод: Alice In-Wonderland

Бесплатные переводы в нашей библиотеке

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915