Похититель душ

Глава первая

Как-то вечером в городе Бакшаан, который роскошью своей затмевал все другие города северо-востока, в таверне с высокими башнями, Элрик, властелин дымящихся руин Мелнибонэ, улыбаясь, как акула, вел полушутливую беседу с четырьмя влиятельными торговцами, которых собирался через денек-другой ограбить.

Мунглам Чужеземец, друг Элрика, поглядывал на высокого альбиноса и с восхищением, и с тревогой: Элрик редко шутил, и уж если он позволял себе это с представителями славного купеческого цеха, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее. Мунглам гордился дружбой с Элриком и спрашивал себя, к чему может привести эта встреча. Ведь Элрик, как всегда, не посвятил Мунглама в свои планы.

– Нам нужны твои способности воина и чародея, владыка Элрик, и мы, конечно же, неплохо заплатим тебе. – Костлявый Пилармо, эксцентричный и пышно разодетый, говорил от имени всех четверых.

– И как же вы собираетесь оплатить мои услуги? – вежливо спросил Элрик, не переставая улыбаться.

Спутники Пилармо подняли брови, и даже сам он не скрывал удивления. Он помахал рукой в прокуренном воздухе таверны, где, кроме них шестерых, никого не было.

– Золотом… драгоценными камнями, – ответил Пилармо.

– То есть – цепями, – сказал Элрик. – Но нам, свободным путешественникам, не нужны цепи такого рода.

Мунглам подался вперед из тени, где сидел. По его лицу было видно, что он совсем не одобряет заявление Элрика.

Пилармо и другие купцы тоже были разочарованы.

– А что же ты хочешь от нас получить?

– Я еще подумаю об этом, – улыбнулся Элрик. – Для таких разговоров время пока не наступило. Что потребуется от меня?

Пилармо кашлянул и переглянулся со своими спутниками. Те кивнули. Пилармо понизил голос и заговорил, произнося каждое слово медленно и раздельно:

– Тебе известно, что соперничество между торговцами в этом городе очень сильно, владыка Элрик. Многие купцы соперничают друг с другом, чтобы привлечь как можно больше клиентов. Бакшаан – богатый город, и его население процветает.

– Это всем известно, – сказал Элрик. Он тайком уподоблял богатых жителей Бакшаана овцам, а себя – волку, который собирается наведаться в отару. Из-за этих-то мыслей и светились весельем его алые глаза. Мунглам хорошо знал, каким жестоким и циничным может быть юмор Элрика.

– В городе есть один купец, которому принадлежит больше складов и лавок, чем другим, – продолжал Пилармо. – Его караваны всегда велики и всегда хорошо охраняются, а потому он привозит в Бакшаан больше товаров, чем другие, и может продавать их по низким ценам. По сути он – вор, он разорит нас всех своими нечестными приемами. – Пилармо выглядел искренне уязвленным.

– Ты говоришь о Никорне из Илмара? – спросил из-за спины Элрика Мунглам.

Пилармо молча кивнул.

Элрик нахмурился:

– Этот человек сам водит свои караваны – он бросает вызов опасностям пустыни, леса и гор. Он сам всего добился в жизни.

– Дело вовсе не в этом, – отрезал толстый Тормиел. Он был весь в кольцах и пудре, а его жирное тело сотрясалось при каждом слове.

– Конечно. – Сладкоголосый Келос утешительно похлопал товарища по руке. – Мы все восхищаемся его смелостью.

Купцы покивали. Молчаливый Дейнстаф, последний из четверки, кашлянул и покачал косматой головой. Он положил дряблые пальцы на усыпанный драгоценностями эфес дорогого, практически бесполезного кинжала и распрямил плечи.

– Но, – продолжал Келос, взглянув на Дейнстафа, – Никорн ничем не рискует, продавая товары дешево. Он разоряет нас низкими ценами.

– Никорн у нас как заноза в теле, – без всякой нужды уточнил Пилармо.

– И вы, господа, хотите, чтобы мы с моим другом вытащили эту занозу? – сказал Элрик.

– Коротко говоря, да.

Пилармо обильно потел. Казалось, улыбка альбиноса вызывает у него нешуточную тревогу. Об Элрике, о его великих и ужасных подвигах ходило множество удивительных легенд. Они искали помощи Элрика только потому, что положение было отчаянным. Им нужен был кто-то, одинаково искушенный как в колдовской науке, так и во владении мечом. Появление Элрика в Бакшаане сулило спасение.

– Мы хотим уничтожить могущество Никорна, – продолжил Пилармо. – А если это означает и уничтожение самого Никорна, что ж… – Он пожал плечами и улыбнулся едва заметной улыбкой, не спуская глаз с лица Элрика.

– Нанять в Бакшаане обычного убийцу не так уж трудно, – заметил Элрик.

– Это верно, – согласился Пилармо. – Но Никорн пользуется услугами чародея. И у него есть собственная армия. Чародей защищает и самого купца, и его дворец силами магии. А стража, набранная из жителей пустыни, обеспечивает безопасность обычными методами на тот случай, если магия окажется бессильной. Наемные убийцы уже пытались устранить Никорна, но, к несчастью, им не повезло.

Элрик рассмеялся.

– Прискорбно, друзья мои. Но ведь наемные убийцы – отбросы нашего мира. Что уж их жалеть. Возможно, их души услаждают какого-нибудь демона, который иначе преследовал бы более порядочных людей.

Купцы натужно рассмеялись, да и Мунглам на своем месте, в тени, ухмыльнулся, услышав такое.

Элрик налил всем вина. Это вино находилось под запретом в Бакшаане. Тому, кто выпьет его в достаточно большом количестве, грозило сумасшествие. Однако Элрик выпил уже немало, а на нем это никак не сказывалось. Воин-чародей поднес к губам очередную чашу с золотистым напитком, осушил ее – и удовлетворенно вздохнул, когда вино попало в желудок. Другие отхлебнули лишь чуть-чуть. Купцы уже сожалели, что поспешили обратиться к альбиносу: в них росла уверенность, что легенды не просто говорили правду – они еще и преуменьшали возможности этого человека со странными глазами, которого они намеревались использовать.

Элрик плеснул себе еще желтого вина. Его руки чуть подрагивали, а сухой язык быстро облизнул губы. Дыхание его участилось, когда он пригубил чашу и напиток полился в горло. Выпитого им с избытком хватило бы, чтобы превратить любого другого в слюнявого идиота. На Элрика же вино почти не действовало.

Это вино предназначалось для тех, кто хотел видеть сны о нереальных мирах. Элрик же пил его для того, чтобы не видеть никаких снов – хотя бы одну ночь.

Он спросил:

– И кто же этот могущественный чародей, господин Пилармо?

– Его зовут Телеб К’аарна, – нервно ответил Пилармо.

Глаза Элрика сузились.

– Чародей с Пан-Танга?

– Да, он с этого острова.

Элрик поставил на стол чашу, поднялся, трогая пальцами черную сталь рунного меча по имени Буревестник, и твердо сказал:

– Я помогу вам, господа.

Он принял решение не грабить этих купцов. В голове у него созревал новый, куда более важный план.

«Вот, значит, где ты устроил себе нору, Телеб К’аарна. В Бакшаане, да?» – медленно произнес он про себя.

Телеб К’аарна хихикнул. Для столь могущественного чародея подобные звуки были просто неприличны. Смешок этот никак не отвечал и его мрачной наружности – черной бороде, высокой фигуре, алому одеянию. Не к лицу такое поведение было и человеку его острого ума.

Телеб К’аарна снова хихикнул и перевел мечтательный взгляд на лежащую рядом женщину. Он нашептывал ей на ухо пошлые слова, а она снисходительно улыбалась, поглаживая его длинные черные волосы – так она гладила бы собаку.

– Телеб К’аарна, ты настоящий глупец, несмотря на всю свою ученость, – пробормотала она. Ее полуприкрытые глаза разглядывали ярко-зеленые и оранжевые гобелены за его спиной, украшавшие стену спальни. Она предавалась ленивым мыслям о том, что глупо не пользоваться выгодами, которые она получает, когда мужчины попадают под ее чары.

– Йишана, ты стерва, – глуповато выдохнул Телеб К’аарна. – Вся ученость мира – ничто рядом с любовью. Я тебя люблю.

Говорил он просто, искренне, совсем не понимая женщину, которая лежала рядом с ним. Он углублялся в самые черные глубины ада, но возвращался оттуда в здравом уме, знал тайны, от которых мозг обычного человека превратился бы в студень. Но в некоторых областях он оставался столь же неискушен, сколь и самый юный из его учеников. Искусство любви было одной из этих областей.

– Я люблю тебя, – повторил он, спрашивая себя, почему она игнорирует его слова.

Йишана, королева Джаркора, оттолкнула от себя чародея и резко поднялась, скинув с дивана прекрасные ноги. Она была красавицей с волосами столь же черными, как и ее душа. Хотя юность ее уже прошла, было в ней что-то такое, что одновременно привлекало и отталкивало мужчин. Она красиво несла на себе многоцветные шелка, и они изящно колыхались, когда она легко шла к зарешеченному окну комнаты. Подойдя, она уставилась в неспокойную темень ночи. Чародей смотрел на нее, недоуменно прищурив глаза. Он был разочарован ее неожиданным порывом.

– Что случилось?

Королева продолжала смотреть в ночь. Огромное черное облако, похожее на хищного монстра, быстро неслось по разорванному ветром небу. Ночь гневалась на Бакшаан, была полна зловещих предзнаменований.

Телеб К’аарна повторил свой вопрос, но снова не получил ответа. Он рассерженно поднялся, подошел к окну и встал рядом с ней.

– Уйдем сейчас, Йишана, пока еще не поздно. Если Элрик узнает, что мы в Бакшаане, нам обоим будет худо.

Она не ответила. Но грудь ее поднялась под тонкой тканью, а губы сжались.

Чародей, схватив ее за руку, прорычал:

– Забудь ты об этом наемнике-предателе. У тебя есть я. И я для тебя могу сделать гораздо больше, чем любой размахивающий мечом безумец из погибшей древней империи.

Неприятно рассмеявшись, Йишана повернулась к любовнику.

– Ты глуп, Телеб К’аарна. А как мужчина ты не идешь ни в какое сравнение с Элриком. Три года я страдаю, после того как он покинул меня, ушел в ночь, преследуя тебя, и оставил меня тосковать по нему. Но я до сих пор помню его неистовые поцелуи, его безумные ласки. Боги! Жаль, что ему нет равных. С тех пор как он ушел, я так и не смогла найти никого подобного, хотя многие пытались, многие, гораздо лучшие чем ты. А потом ты вернулся – и чарами разогнал или перебил их всех. – Она издевательски ухмыльнулась. – Ты слишком много времени провел среди пыльных фолиантов – любовник из тебя никакой.

Мышцы лицо у чародея напряглись под загорелой кожей, он осклабился.

– Тогда почему же ты не прогонишь меня? Я могу приготовить снадобье, выпив которое ты станешь моей рабой. И тебе это известно!

– Но ты этого никогда не сделаешь, а потому это ты – мой раб, могучий волшебник. Когда Элрик угрожал вытеснить тебя из моего сердца, ты вызвал демона, и Элрику пришлось сражаться с ним. Он победил, ты это прекрасно помнишь, но в своей гордости не принял никаких компромиссов. Ты бежал, а он отправился за тобой и оставил меня. Вот что ты сделал! Ты влюблен, Телеб К’аарна! – Она рассмеялась ему в лицо. – И твоя любовь не позволяет тебе использовать против меня твое искусство. Ты его используешь только против моих бывших любовников. Я мирюсь с тобой, потому что иногда ты бываешь полезен. Но если вернется Элрик…

Телеб К’аарна отвернулся, в раздражении пощипывая бороду. Йишана сказала:

– Да, я ненавижу Элрика – отчасти. Но это все же лучше, чем отчасти любить тебя!

Чародей проворчал:

– Почему же тогда ты приехала ко мне в Бакшаан? Почему оставила сына своего брата регентом на троне и явилась сюда? Я послал тебе письмо – и ты явилась… Если бы ты меня не любила, то не сделала бы этого.

Йишана снова рассмеялась.

– Мне стало известно, что по северо-востоку странствует белолицый чародей с малиновыми глазами и поющим рунным мечом. Вот почему я здесь, Телеб К’аарна.

Лицо Телеба К’аарны исказилось от гнева. Он наклонился и схватил женщину за плечо когтистой рукой.

– Ты что, забыла – этот самый белолицый чародей был причиной смерти твоего брата! – выкрикнул он. – Ты ложишься в постель с человеком, который убил и свою, и твою родню. А когда Владыки драконов нанесли ответный удар, он бросил флот, который привел на разорение своей земли. Твой брат Дхармиг был на одном из этих кораблей, а ныне его обугленное тело гниет на океанском дне.

Йишана устало покачала головой.

– Ты всегда напоминаешь мне об этом, надеясь пристыдить меня. Да, я принимала того, кто фактически был убийцей моего брата… Но на совести Элрика преступления и пострашнее, а я все равно люблю его, несмотря на это – а может, именно за это. Твои слова напрасны, Телеб К’аарна. А сейчас оставь меня, я хочу спать одна.

Когти чародея все еще вонзались в кожу Йишаны. Наконец он ослабил хватку.

– Извини, – сказал он срывающимся голосом. – Позволь мне остаться.

– Ступай, – тихим голосом сказала она.

И Телеб К’аарна, чародей из Пан-Танга, ушел, терзаемый мыслью о собственной слабости. Элрик из Мелнибонэ находился в Бакшаане, и Элрик несколько раз в разных обстоятельствах клялся отомстить Телебу К’аарне – в Лормире, Надсокоре, Танелорне, а еще в Джаркоре. И в сердце своем чернобородый чародей знал, кто одержит победу в любой их схватке.