Черный сектор. Вор

Глава 2 Изнанка

Вечер был таким чудесным, что Васька даже внимания не обратила на выговор от бабки, которая, оказывается, рассчитывала на проявление со стороны внучки хоть какого-то элементарного уважения! Или хотя бы малейшей благодарности за всё то, что бабка для неё сделала!

Васька про себя подумала, о какой, интересно, заботе со стороны бабки идёт речь? Она никогда не возилась с Васькой, пока та была ребёнком, да и теперь ограничивалась лишь нотациями. Сразу понятно, в кого отец. Ни разу к ней даже не прикоснулась. А расписывает всё так, будто ночей не спала – Ваську укачивала, не доедала и не допивала!

Отец тоже устроил головомойку. В час ночи. Вернулся от очередной своей подружки – и сразу к Ваське. И про отношения внутри семьи речь завёл, и про обед, на который она посмела просто не явиться! Это, по его мнению, верх цинизма! Забыть про свою семью – единственных родных людей на свете? После всего, что они с бабкой для неё сделали!

И Васька стояла босыми ногами на полу, привычно рассматривая рисунок паркета, чтобы глаз не поднимать. А думала о другом. Вспоминала Данилу и его глаза, круглые от возмущения, когда карты не шли, и хитро прищуренные, когда он был доволен раздачей. И то, как он хмыкал, когда придумывал, с какой карты ходить, и как уверенно блефовал, хотя на руках ни одного полезного существа…

Когда отец выдохся и ушел, Васька забралась в свою мягкую, пахнущую цветами постель, обняла подушку и счастливо улыбнулась.

Так всё и началось. И сразу покатилось, как колесо с горы – с бешеной скоростью. Только ветер в лицо, и мир несётся навстречу, а ты ничего не можешь сделать – лишь смотреть и улыбаться.

Днём Данила играл роль статуи, хладнокровно скользя взглядом мимо Васьки, а вечера они проводили в клубе. Вместе. Правда, теперь Васька платила за себя сама – настояла, и Данила согласился.

Не всегда играли в карты, иногда во что-нибудь другое. Смотрели фильмы. Участвовали в местной лотерее. Слушали музыку и учились воспроизводить какие-нибудь дурацкие танцы.

Остальные члены компании тоже часто тут бывали. За ними интересно было наблюдать. Такие разные, смешные, слегка бестолковые… Они никогда не мерились достижениями. Это была какая-то запретная тема. Все разговоры только о клубе и о текущем времяпрепровождении.

Конечно, чаще всего Васька наблюдала за Данилой. Иногда по полчаса глаз от него не отводила. Остальные этого тактично не замечали.

Данила легко сходился с людьми. Не раз знакомился с другими посетителями клуба – и парнями, и девушками – и все они были от него без ума. Ещё бы, Васька прекрасно их понимала. К его бьющему ключом жизнелюбию слетались как мотыльки на огонь.

Видимо, это была дружба. Васька, хотя её сердце и замирало возле Данилы, была согласна на дружбу – главное, чтобы это ощущение счастья никогда не проходило. Конечно, оно немного горчило от осознания того, что ты не нравишься ему так же сильно, как он нравится тебе… но даже такая дружба лучше, чем ничего.

А потом одним вечером всё вздрогнуло, как от удара, и встало на свои места.

Данила, как обычно, провожал её к машине и за несколько шагов до поворота остановился. Сегодня они задержались дольше обычного: партия вышла длинной, к тому же он выиграл, и компания отмечала этот редкий, практически небывалый случай шоколадными кексами. Теперь в переулке сгущались фиолетовые сумерки, а лампы фонарей беззвучно покачивались на ветру, косо расчерчивая асфальт светлыми, словно расплывающимися пятнами.

– Спасибо, что пришла.

Он каждый раз это говорил.

Васька, как обычно, улыбнулась, неловко отвела глаза, даже сделала шаг прочь… а потом почему-то повернулась к нему снова. Так, как не делала раньше.

Просто утром она уезжала на целые сутки, и ей до боли захотелось сделать ещё один глоток его обаяния, чтобы хватило до новой встречи. Сейчас, когда вокруг больше никого, кто на него претендует.

Фонарь, словно живой, отшатнулся и оставил их в полумраке. Всего несколько секунд глаза в глаза – и жар вспыхнул, выдавая друг другу общий секрет.

И он сорвался. А может, она – кто знает? Данила схватил её, почти смял в крепком объятии и отчаянно поцеловал. Сразу сильно, нахрапом, как бывает, когда больше нет сил терпеть.

Ваську словно вихрем подхватило. Но она не плыла по нему, как вялая рыбина, а целовала в ответ. Не могла удержаться, остановиться. Кажется, она ему всё же нравится. Хотелось немедленно воспользоваться случаем, погладить и потрогать его везде, куда только достанут руки, узнать, какой он на ощупь. И на запах. И на вкус.

Всего… ей хотелось всего.

Он сжал её за бедра и прижал к стене прямо там, не разрывая поцелуя, а потом остановился, застыл, только напряжённые мышцы дрожали. Освещённый переулок, постоянно ходят люди… стоило чуть подумать, и становилось ясно, что здесь не место и не время для таких объятий.

– Чёрт, – ругался Данила как-то отчаянно, продолжая её обнимать и тяжело дыша. Его глаза стали большими и глубокими, он смотрел в упор и не моргал. – Не могу. Я не могу оставить между нами только дружбу. У меня от тебя крышу сносит. Я пытался, правда. Твою же дивизию! – он всё же убрал руки и сжал кулаки, зажмурилась, будто от ярости боялся пошевелиться. – Ты… мы же словно разные вселенные – такие, как мы, никогда не пересекаются!

Васька задрожала. Он всё понимал – стоило ожидать, вроде не дурак. И она понимала. Но ей было всё равно.

Данила медленно выдохнул и открыл глаза. Посмотрел прямо. Его лицо разгладилось, он легко и невесомо улыбнулся. Кошачья морда на его капюшоне словно прищурилась.

– Но мне наплевать, – твёрдо сказал он.

Васька очень часто вспоминала его в последнее время. Слишком часто.

В лагере постоянно что-то происходило. То Саблезуб вернулся, и настал вечный комендантский час. Пришлось искать компанию, чтобы не попасться кому-нибудь из Саблезубовой компашки на глаза. Как бы Васька ни любила одиночество и ни избегала людей, оказалось, иногда чья-то компания бывает приятной. Когда она проводила время со Снежкой, перебирая траву и слушая цикад, она словно возвращалась в те вечера игры в карты. И становилась почти такой же счастливой.

Правда, там всё было обманом. А зато тут – нет. Снежке не было необходимости обманывать Ваську – что тут можно с неё поиметь? А дома у Снежки у самой всего полно…

То Огонь с Саблезубом ушли искать корабль. Потом за ними рванули Зои со Снежкой. Васька тогда осталась почти одна… но не совсем. Ночевали они вместе с Вафлей. Подальше от Алмазки, конечно, но всё равно вместе. Так было спокойней – знать, что кто-то рядом, даже если это произошло только по причине отсутствия других дорогих тебе людей. Друзья по несчастью пусть немного, но друзья.

Потом вернулась Зои… и оказалось, что студенты нашли базу. Стопроцентно. И что Огонь со Снежкой уже улетели туда вместе с Кирой на транспортёре.

Это был взрыв. Это был удар. Это был шок.

Всё закончилось. Всё самое страшное позади! Она выжила, выжила! Господи, да это почти невероятно! Сама! Без отца, без громкого имени и безо всех его денег, вместе взятых.

Неужели возможно… возможно жить самой, справляться со всем самой? Ни от кого не зависеть?..

Васька тогда пришла на своё место у ручья, села на землю и дрожала, как банный лист. Ей было здорово, а потом стало страшно – не понятно, отчего. Покопавшись в своих ощущениях, она поняла только, что не хочет отсюда уходить. От этого места у ручья. Разум твердил, что на базе будет гораздо безопасней, и всяко лучше, особенно для ребёнка, но сердце упрямилось. Пусть, что дельного может сказать сердце? Не так давно Васька пообещала себе слушать только свой разум. Конечно, она уйдёт вместе со всеми на базу – без вариантов. Только нужно немножко привыкнуть к этой мысли.

И этот запах, который в последнее время клубился вокруг… Он накатывал волнами и болезненно будоражил память. Ваську манил этот запах, которого тут никак не могло быть. Аромат его туалетной воды. Васька лично выбирала. Яркий цветочно-кожаный аромат, с ноткой чего-то необъяснимо-непристойного. Единственный подарок, который Данила от неё принял, и то только потому, что ей нравилось, когда от него так пахло. Откуда он мог быть здесь? Ответ очевиден. Значит, точно галлюцинация. Обонятельная. Или фантомные запахи. Такие бывают у людей, чьё психическое состояние нестабильно. Больных неврастенией. Особенно когда дело касается женщин.

Но всё же странно… Васька всегда была до неприличия здоровой.

За те пару часов у ручья, переваривая новость, что теперь у студентов есть база, она пережила, казалось, и взлёты, и падения. Навалилось всё сразу. И ужас, и облегчение. И надежда, и разочарование. Неописуемая любовь к ещё не рождённому существу и холодящий страх за его будущее. Жалость, отвратительная жалость к самой себе и к чувствам, которые она всё ещё испытывала к Даниле.

Но что толку? Все эти яростные по накалу переживания остались в ней, внутри, в пустоте, о них никто и никогда не узнал.

А потом её стали преследовать эти аппараты – ИИ-помощники, которых оставила Кира. Они начали ещё в лагере, зависнув над головой и что-то требовательно пища. И вот Васька убежала и спряталась у ручья, но через время они её настигли.

Вслед на ИИ-шниками явилась Зои. Покачала головой. Васька привыкла, что с ней так обращаются – слегка снисходительно.

– Василиса, тебя нужно осмотреть, – сказала Зои. – Давай здесь, если тебе тут больше нравится, но только обязательно нужно провести осмотр! Сама понимаешь!

– Со мной всё в порядке. – Васька обняла колени руками и попыталась спрятаться. Конечно, смысла в этом не было – от Зои не уйдёшь, тем более она разумно говорит: стоит провести осмотр.

– Василиса, пожалуйста. Ну, ты же должна понимать, что это нужно сделать, – в голосе Зои звучали сомнения, будто она на самом деле не думала, что Васька понимает.

– Я понимаю.

– Тогда давай осмотримся?

– Давай.

Проще сразу согласиться – так и осмотр скорее пройдёт. Зои скомандовала что-то ИИ-шникам, и первый принялся сканировать Ваську лучами, а второй, с крестом на боку, подлетел и впился ей в руку. Она терпеть не могла уколов в вену – казалось, игла протыкает тело насквозь… Но, конечно, терпела.

Аппараты справились быстро и выдали результаты измерений. Показатели всех необходимых для здоровья и вынашивания плода витаминов и минералов были высокими. Конечно, сделать полноценное обследование в полевых условиях аппараты не могли, но никаких причин для волнения они не усмотрели.

– Ничего себе, – выслушав итог, озадаченно сказала Зои. – Всё в норме! Но почему? С нашим-то образом жизни и рационом! Даже странно.

– Это водоросли, – ответила Васька. Она уже и не помнила, что в последнее время ела, кроме водорослей. Да и история их появления была непростой. Кто-то прилетел ночью и втихую посеял их вокруг лагеря. Ага, как же, так Васька и поверила!

– Вообще я тоже так думаю. Только непонятно… – Зои не договорила. – В общем, Кира напишет, когда за нами вылетит – думаю, это случится довольно скоро. Ты собирайся пока, если хочешь что-то отсюда забрать.

– Я? – Васька испуганно повернулась к ней. И на грани сознания отметила, что запах пропал. В воздухе ничем необычным не пахло. Как только Зои с ИИ-шниками явилась, так аромат и развеялся. Испугался.

– Ну да. Поедешь на базу.

– Нет.

– Нет? – Зои нахмурилась.

– То есть да, конечно, – быстро исправилась Васька. – Только… мы все сразу туда улетим?

– Вряд ли. Думаю, понадобится несколько заходов. Кира сказала, на базе из транспорта только транспортёры, катера нет.

– Тогда я полечу с последней партией.

– Почему?!

Васька перевела взгляд за ручей. Что ей было сказать? Что аромат, который ей тут мерещится, важней, чем база? Вот уж глупости. Никто, конечно, не удивится, услышав такое в её исполнении, даже будут делать вид, будто ничего другого от неё не ожидали, но на базу из-за подобного выступления могут и силком увести. А Ваське очень нужно было остаться. Хотя бы на время. И пусть она снова идёт на поводу у сердца… Но ничего же страшного, если она побудет тут? Какая, по большому счёту, разница?

Васька вздохнула и смиренно ответила:

– Хочу побыть тут, в лагере, пока водоросли есть. Они мне очень нравятся. Думаю, они очень полезные.

Аргументов против такого заявления Зои не нашла. Ушла, конечно, не довольная, но и не злая. А значит, Васька выиграла себе немного времени. Правда, непонятно, на что.

В очередной раз она пришла к ручью, когда улетел транспортёр. С ним улетели все девчонки, даже Дайна, которую ИИ-помощники быстро привели в чувство. Студенты просто опешили, когда ИИ-крест сделал анализ и инъекции антидепрессанта и, по его словам, просто повысил уровень нейромедиаторов Дайны. И словно волшебство произошло! Конечно, прежней она не стала, но теперь реагировала на вопросы, ходила и сама себя обслуживала. Для всех, особенно для Зои, это было большим облегчением.

И вот вдали замер шум мотора, с непривычки похожий на недовольный клекот большой птицы, оставшиеся студенты разбрелись, кто куда, и пока Зои была чем-то занята, Васька сбежала, чтобы побыть одной. Она подозревала, что Зои надолго её не оставит, так что, можно сказать, настало время прощаться. С этим местом. С ручьём, с водой и с чувством, что можешь самостоятельно справиться со всеми неприятностями. Теперь Васька это понимала. Если набраться смелости, вырваться из паутины, в которую тебя замотал отец, и отодвинуть сам факт твоего рождения в его семье… то всё получится. Хотя бы потому, что иного варианта не останется. Она же хочет, чтобы ребёнок был счастлив? Чтобы вообще знал, кто его мать?

Васька застыла и минуты две не шевелилась, наслаждаясь затишьем.

Как только улетели девчонки, в лагере словно исчезли все звуки. Слишком мало людей осталось.

Зои, кстати, просила её никуда не ходить одной. И Васька согласилась, что лучше так не делать. Но не сдержалась и пришла.

Как всё-таки здесь здорово! Привычная безмятежность живой природы, просто существующей, безо всяких этих человеческих терзаний и метаний. Было приятно чувствовать себя её частью.

Но впереди целая жизнь.

Васька подняла руку и положила на живот. Провела пару раз круговыми движениями. Потом быстро расстегнула молнию и сбросила кофту. Прятаться всё равно больше не от кого.

Живот уже подрос. Упругий и выпирающий, как небольшой мячик. Такой безумно красивый! Васька обхватила его двумя руками. Интересно, а какого размера сейчас малыш? Конечно, всё ещё крошечный. Но насколько? Половина этого объёма? Меньше?

Ещё несколько местных дней – и все увидят. Ладно, узнают – это не страшно, это же ей не повредит. Жаль, что нет зеркала с функцией воспроизводства трёхмерной модели. Васька хотела бы видеть себя со стороны. Или… а почему нет?

Она достала экран и сделала фото. Посмотрела. Да… Так, в майке, живот уже ни с чем другим не спутаешь. Она снова погладила его. Малыш не шевелился, ни разу – по крайней мере, Васька ничего такого не чувствовала. А уже должна была. Рука дрогнула. Васька надеялась, что с ним всё в порядке. ИИ-помощник сказал, что да, но нужно ультразвуковое исследование. Скоро они улетят на базу, и Васька узнает точно – кто это. Девочка или мальчик. Ей было всё равно, она уже безумно любила этого ребёнка и будет любить до тех пор, пока не сделает свой последний вдох. Но всё равно интересно.

И за него придётся бороться. За себя она не смогла… Но позволить отцу и бабке проделать то, что они проделали с Васькой, ещё с кем-то? Нет! Ваську некому было защитить, но у этого малыша будет мать. И она сделает для него всё!

Васька ещё раз взглянула на свой снимок. Она давно не видела, как выглядит со стороны. Что ж, не так уж и жутко. Правда, на лице ни лоска, ни блеска. Кожа явно неухоженная, не матовая и не бледная, как положено, а обычная – такая, как у всех остальных в лагере. Румянец слишком яркий, сразу видно – натуральный. Волосы торчат в стороны, и это ей даже идёт. Одежда выцвела, прекрасный изумрудный бархат превратился в бледный и пыльный, местами облысел. Конечно, дома никто не позволил бы ей ходить в таком виде. А тут некому озаботиться вопросом, насколько сильно Васька позорит семью. И, пожалуй, Васька себе даже понравилась – по крайней мере, при виде себя на лице сама собой расцветала улыбка. Особенно её радовал яркий блеск в глазах и животик. Да, он был идеален!

Забавная всё же штука – жизнь. Бьёт наотмашь, а после приносит неожиданные подарки. Разная она.

Васька отключила экран, несколько раз провела рукой по животу и улыбнулась. Нужно поднять кофту и одеться.

А потом, на очередном вдохе, ощутила этот запах… его одеколона. Очень сильный.

Васька вскинула голову. Напротив, прямо через ручей, стоял он. Данила.

Сорок три дня. Эта любовь длилась сорок три дня. Васька потом подсчитала – постфактум, так сказать, потому что вначале её просто снесло ураганом. Она ни о чём не думала, только чувствовала. Счастье. Она чувствовала счастье, как океан без берегов и дна. Считала минуты до встречи и наблюдала за ним исподтишка.

Держаться на расстоянии с каждым днём было всё сложнее. Дошло до того, что Данила приходил к ней в комнату в ночь дежурства. Несколько раз. И занимался с ней любовью на её мягкой кровати, пахнущей цветами. Если бы кто-то узнал, кое-кому не поздоровилось бы! Но им было наплевать. Да и Васька отключала видеонаблюдение над его местом базирования, чтобы начальник охраны не смог проверить, постоянно ли находился там Данила во время дежурства. А заодно проверяла календарь отца, чтобы его до утра не было дома.

Но в очередной раз, когда Данила прогуливал своё очередное дежурство, появился отец. Видимо, по какой-то причине раньше вернулся домой. К счастью, Васька успела услышать его заранее – в ней словно инстинктивный улавливатель стоял: отец только вышел из своих комнат, а она уже слышала, как неумолимо приближаются его шаги. Так что у неё было достаточно времени, чтобы спрятать полураздетого Данилу под кровать и зашвырнуть следом его одежду. Так банально. Эта мысль, что она спрятала любимого прямо под кроватью, вот здесь, всего в паре метров… эта мысль изрядно веселила.

Отец в этот раз пробыл недолго – в последнее время он сильно выматывался на работе и доставал не так часто. К счастью. Правда, перед уходом он смахнул со столика чайный сервиз, которому тут не место – почему она никогда не приказывает слугам уносить посуду? Может, хоть так поймёт? Но это всё.

А когда отец ушёл, Данила из-под кровати не показался. Может, уснул? Васька встала на колени, наклонилась так, что волосы легли на палас, и с улыбкой заглянула в щель. Может, он прячется? Играет?

Данила лежал, повернув голову в её сторону и широко открыв глаза, но словно не видел Ваську. Его зрачки были такими большими, будто ничего, кроме них, в глазницах не осталось.

– Ты что? – улыбка исчезла с её лица. Об игре и речи не шло.

Данила молча выкарабкался наружу, сел на кровать, поднял руку, разминая себе шею.

– Никогда к этому не привыкну.

– К чему? – Васька села рядом и прильнула к нему. Данила машинально обнял её и прижал к своему боку. Ваське нравилось сидеть так и просто молчать. И прижиматься щекой к его голой коже тоже очень приятно. И чувствовать, слушать, как он дышит.

– Как он может разговаривать так со своим ребенком? Да ещё с девочкой? Это не укладывается у меня в голове, – Данила хмурился и сам не замечал, как сильно сжимает руку на её плече.

– Ничего страшного, я привыкла, – Васька поморщилась от боли, но промолчала. А то вдруг отпустит?

– Вот это и страшно!

Он очень долго в ту ночь о чём-то думал, и Васька даже заснула в таком положении – сидя рядом и положив голову ему на плечо. А ночью он её разбудил с определёнными намерениями и был очень нежным. Обычно Данила вёл себя напористо и довольно жёстко, что в первый раз её даже удивило – ведь в обычной жизни он был сама доброта и мягкость. Но вот в постели оказался настойчивым на грани грубости. А Васька подстраивалась, её подобный поворот даже очаровал – так его личность заиграла ещё более яркими красками. А сейчас он будто перестроился и заботился только о ней и о её ощущениях.

Ей нравилось всё, что он делал, и раньше, и теперь. Напор и нежность – как две стороны одной медали. И всё же было в его поведении нечто настораживающее. Он будто говорил таким образом что-то, чего не мог сказать словами. Будто… просил прощения, что ли. Хотел, чтобы она запомнила эту ночь.

Васька думала, что он прикинул последствия их внезапного романа и понял, что не хочет проблем и не готов к ним. Но их отношения таковы, что проблемы рано или поздно неизбежно наступят. Она сама решила: если Данила, столкнувшись с проблемами, просто уйдет, она его не осудит, отпустит и будет благодарна за то время, которое он ей подарил. Существовать среди таких монстров, как отец и бабка, Данила всё равно не сможет. А Васька не сможет уйти. Несмотря на паршивые отношения, она прекрасно знала, что отец никогда не позволит ей уйти. Скорее, запрёт в подвале, где Васька будет сидеть до самой смерти. Скорее, собственноручно задушит.

Васька не могла разрубить этот узел. Только принять чужие решения и смириться с ними.

Вот как бывает. Во всём мире новые законы, а она живёт в средневековье.

Под утро Данила ушёл. И всё тянул, уже одетый стоял у кровати, держал Ваську за руку и кривился, будто у него болел зуб.

– Я тебя люблю, – просто сказала она. На случай, если он решил расстаться. Пусть знает, что она ни в чём его не винит. И будет вспоминать добрым словом.

И Данила весь побелел. Застыл перед ней, как кролик перед удавом.

Ну правильно, подумала Васька – от такого признания всякий растеряется. Ну и пусть. Она жалела бы, если бы не сказала ему этого ни разу.

– Я тоже тебя люблю, – через некоторое время ответил он. Васька поверила. Или ей просто очень хотелось верить?

Этим днём он был занят, так что они не виделись. На следующее утро сразу после завтрака Васька получила на свой экран приоритетное сообщение. А значит, отправить его мог только один человек.

И правда, на экране показался Данила. Какой-то почти болезненный, лихорадочный взгляд. Красные, не выспавшиеся глаза. За его спиной шумел космопорт, многоуровневая стоянка, увязшая в тумане и тусклых огнях.

– Что бы ты ни услышала обо мне, – резко подавшись вперёд, к экрану, сказал Данила. – Не важно. Я за тобой…

Вдруг экран выключился. Васька удивлённо подняла брови, спустя мгновение экран включился, но сообщение прервалось.

Потом стало происходить что-то непонятное. По экрану побежали чёрные точки, которых становилось всё больше и больше. Потом стали открываться сообщения… их переписка. И мгновенно стираться. Васька в панике попыталась остановить происходящее, отменить удаление, но гаджет не слушался.

Через пару минут всё было кончено. Вся память была очищена, ничего не осталось. Она пыталась найти… фотографию, сообщение, хоть смайлик, который остался бы от Данилы. Ничего. Вакуум. Будто они никогда не существовали. А потом отрубилась домашняя сеть.

Что… что это?

Васька вскочила, чтобы найти кого-нибудь из прислуги. А лучше сразу кого-нибудь из сетевой безопасности. Или даже отца. Может, они объяснят, что происходит?

Васька вышла из комнаты в общую гостиную и обомлела. Вокруг бегали люди. Охрана, которая искала непонятно что, заглядывая во все шкафчики и даже под стулья, а двое из сетевой безопасности связи лазали вдоль плинтусов и выковыривали провода.

– Что случилось? – спросила Васька.

Половина людей покосились на неё и продолжили заниматься своими делами. А вторая – и внимания не обратили. Двери и окна, кстати, были нараспашку, по полу сильно дуло.

– Василиса! Немедленно ко мне!

Отец выскочил из своего кабинета и повторять явно не собирался. Он окинул происходящее в гостиной внимательным взглядом, но без удивления. Отец понимал, что происходит.

– Вот ещё один!

Системник разорвал обои и открыл сидящий в выдолбленной дырке в стене небольшой черный аппарат, на котором мигало несколько красных огоньков, похожих на фасеточные глаза насекомых.

Отец выругался.

– Ищите дальше! А ты – быстро за мной!

Последнее относилось к Ваське. Она послушно вошла в отцовский кабинет. Нужно же узнать, что происходит. Тут тоже всё переворошено, деревянные стенные панели нещадно отодраны и прислонены к стенам, ковры сдвинуты гармошкой, шторы сдёрнуты.

– Что такое? – спросила Васька и увидела начальника охраны. Взгляд у того был почти довольный, почти злорадный. Он, хоть и стоял, но не навытяжку, как обычно перед отцом, а вполне себе расхлябанно.

– Они нашли ещё один глушитель, – отец схватился за горло, но быстро отпустил руку. – Василиса, сядь!

– Нужно найти все. Системщики говорят, их должно быть не менее десяти.

– Какой теперь от этого толк? – рявкнул отец.

Начальник охраны мудро промолчал. Тогда отец обернулся к Ваське.

– Ты, значит?..

Его взгляд был жутким, будто отец её ненавидел. Или, наконец, просто перестал это скрывать.

– Я?

– Ты завела интрижку за моей спиной?

Василиса сглотнула. Она знала, что рано или поздно отец раскопает, слухи дойдут, увидит кто… вечно скрываться невозможно.

– Отвечай!

– Я… у меня появился молодой человек. Мы встречаемся.

Отец сухо и коротко рассмеялся.

– А ты чем старше становишься, тем меньше соображаешь!

Васька прикусила губу и промолчала. Неважно, что она скажет – отец в любом случае будет недовольным и вывалил на неё тонны грязи.

– Ты его сюда привела? Говори!

– Кого?

– Вора!

Васька растерялась.

– Ты о чём? Я… я встречаюсь с молодым человеком, мы друг друга любим. У нас всё серьёзно. Я думала, ты узнал и поэтому…

– Да плевать мне, с кем ты там кувыркаешься! Сегодня утром со счетов компании сняли столько денег, что мы будем затягивать эти дыры годами! Вор в нашем доме! Он поставил на сеть заглушки, подобрал коды к моим счетам! И кто-то запустил эту змею в дом.

Отец замолчал, и эта тишина звучала жутко. Васька сглотнула с трудом – горло словно перекрыли.

Он что… на что он намекает?

– Я не понимаю…

– О, да! Куда тебе. Скажи ей, – обратился отец к начальнику охраны.

Тот с готовностью заговорил:

– После факта кражи мы подняли и проанализировали данные. Судя по всему, в дом проник человек, который вскрыл сеть и наставил по всей её длине глушилки. Так как проникновение происходило изнутри, система безопасности не отреагировала. Мы подняли дни и часы установки новых узлов сети. График полностью совпадает с днями дежурства одного из охранников, Данилы Тапиенко. Кроме того, по «счастливому» стечению обстоятельств отчего-то в эти ночные часы в доме не работало видеонаблюдение.

Похолодела – это слово очень отдаленно напоминало ту стужу, которая сковала Ваську. Она не хотела слушать, не хотела знать.

– Поэтому я спрошу только один раз, и я советую тебе говорить правду. Ты сговаривалась с охранником? Ты его провела в дом?

– Нет, – еле выговорила Васька. Руки дрожали. – Я ничего не знаю. Ничего не понимаю… Что происходит?

Отец с отвращением помотал головой.

– То и происходит, что обычно происходит со всеми пустоголовыми девицами, помешанными на романтике. Ими пользуются, а потом выбрасывают. Иди к себе. Позже расскажешь детали вашего «романа».

В его устах это слово прозвучало с отвращением и больно ударило. Васька невольно сжалась. И ушла. В коридорах и гостиной царил ещё больший бардак.

В спальне она забралась на кровать и долго думала. Данила – вор. Да? Или остался вариант, что это неправда? Так хотелось обмануться. Он ведь недавно звонил, хотел предупредить о чём-то, но не успел. Зачем звонить, если он встречался с ней только для того, чтобы вынудить выключать видеонаблюдение… вот что мучило больше всего. А может, всё было иначе? Ведь какой толк от наблюдения, когда его личность всем и без того известна? Может, отец узнал про их связь и решил, что его такой зять не устраивает? И подставил Данилу. Как бы хотелось в это верить! Но отец не стал бы грабить собственные счета и громить свой дом, только чтобы уничтожить одного человека. Есть другие, более тихие и не менее действенные методы. Голова кружится…

Васька и так прикидывала, и эдак. Оправданий Даниле не было. Всё правда. Он проник в их дом, прикидывался овечкой, а сам оказался преступником. Вся сказка, которую себе придумала Васька – лишь фантазия.

Это разочарование было каким-то мутным, словно не настоящим. И боль засела в сердце тупой занозой. Васька не рыдала, не истерила, не отказывалась от еды. Она просто пыталась найти внутри себя хоть каплю тепла и света – и не находила.

Когда её пришли расспрашивать представители закона, она ничего не сказала. Отец кричал, грозил всеми доступными ему карами, а Васька просто сидела, сгорбившись, сжав руки коленками, и молчала.

Один из особистов, пожилой такой, с темными глазами и круглым лицом, попросил всех, включая её отца, выйти. И сказал:

– Я не раз видел женщин, которых обирали мошенники и альфонсы. Некоторые из них не верят. Выслушивают все доказательства, даже могут посмотреть видео, где он выгребает ювелирку из сейфа, а потом говорят: всё равно не верю. Наверное, его заставили. Обычно это означает, что они, эти женщины, любили не человека. Они любили свою мечту о большой и светлой любви. Свои бесхитростные женские грёзы. Но если разделить эти две линии – женскую мечту и ублюдка, который использует эту мечту, чтобы на ней наживаться, посередине останется месть. Этот человек должен ответить за то, что сделал. Не позволяй ему провернуть подобное с кем-то ещё. Сделать так же больно кому-то ещё.

Ваське было тяжело его слушать. Вроде искренне говорит, но все равно кажется: все эти слова предназначены только для того, чтобы любым способом её разговорить.

Но он так точно подметил!.. Самообманываются. Если бы речь шла о ком-то другом, а не о Ваське.

Наверное, этот мужчина заслужил ответа – в конце концов, это просто его работа. Да и мысль кое-какая появилась, для воплощения которой ей требовалась возможность свободно перемещаться по городу.

– Я ничего не знаю, – ответила Васька и честно посмотрела в глаза особиста. У него, как и у других людей похожих профессий, был острый взгляд, который будто насквозь пронзал. – Всё, что он делал, он делал за моей спиной. Я ничего не подозревала. Мне жаль.

– Что насчёт видеонаблюдения?

– Тоже не знаю.

– Его могут отключить всего несколько человек.

– Код от видеонаблюдения, вероятно, украсть проще, чем деньги со счетов.

– Тоже верно, – особист улыбнулся, оценивающе прищурился и замолчал.

Он ещё некоторое время просто смотрел, а после кивнул.

– Я вам верю. Детали вашего с ним знакомства можете рассказать позже, сейчас нужно успеть его задержать. Вы оправитесь. Просто забудьте его, как дурной сон.

– Спасибо. Я постараюсь.

Особист ушёл, а Васька ещё немного подождала, прокручивая в голове слова дядьки. Ну, детали знакомства она никому раскрывать не собиралась, это не их ума дело. У отца очередная грызня из-за денег? Почему это должно её волновать? Она ненавидела его… А Данила… Всё, что было, касается только их двоих. Если у Василисы и появятся к нему счета, то свои собственные.

На слова о том, что им нужно успеть его поймать, она даже внимания не обратила. Если Данила сумел увести деньги отца, уж о собственной безопасности всяко подумал.

Чуть позже её снова пришли допросить. Двое мужчин среднего возраста с затвердевшими лицами. Эти чётко занимались делом и хотели выяснить, не давала ли Василиса злоумышленнику каких-либо кодов доступа, или не замечала ли странного поведения – того, что он расспрашивает о системе безопасности. Не замечала ли, чтобы злоумышленник встречался с кем-то вне дома и обсуждал какие-то деловые вопросы, к которым не допускал Ваську. Они уже знали, что Васька с ним часто ездила в клуб, и расспрашивали о клубе, о его друзьях, о работниках.

Они задавали столько вопросов, что сразу становилась видна линия произошедшего. Данила готовился давно и долго, устанавливал глушители, украл внутренний код безопасности, получил доступ к счетам. Причём в доме он мог действовать и один, но за пределами у него явно были сообщники, судя по маневрированию деньгами на счетах.

Васька не ответила ни на один вопрос.

И тогда эти два дядьки попытались на неё надавить. Ненавязчиво так намекнули, что молчание в данной ситуации вызывает глубочайшие подозрения. Васька ведь могла быть сообщницей: обиделась на отца, что на шмотки мало денег дал или бриллиант на день рождения подарил не тот, который хотела – вот она и решила собственного папочку наказать. Такие случаи в их практике бывали. И если его не поймают, то её станут судить за двоих. Посадят туда, куда хорошим девочкам лучше не попадать. Надолго.

Звучало так серьёзно.

Васька посмотрела им в лицо… и рассмеялась. Потом встала и просто ушла, и они не посмели останавливать её силой. Правда, это было так смешно! Они, и правда, думали, что отец позволит кому-то её тронуть? Если он решит, что Васька участвовала в краже, накажет по-своему. Но чтобы кто-то вроде этих типов посмел запугивать его дочь? Да он их на месте раскатает, если узнает!

Им повезло, что отец не узнал. Ваську оставили в покое. И вечером она поехала в «Кислый век». Привычно спрятала машину на соседней улице и пошла пешком ко входу.

Всё как обычно: люди, музыка, освещение, смех. Только атмосфера неуловимо изменилась. Васька прошла к диванчикам, которые обычно занимала их компания… там сидели другие люди.

Втайне она рассчитывала найти кого-то из друзей Данилы. Для чего, она не знала. Просто хотелось попробовать.

Их не было. Никого. Васька ещё немного постояла в стороне и увидела официанта. Тот тоже её углядел. Васька всегда оставляла ему щедрые чаевые, хотя эта работа и так очень хорошо оплачивалась, но, видно, чаевые были внушительные, потому что он сразу подошёл и улыбнулся.

– Хотите столик? – спросил он.

– Нет. Зашла посмотреть, нет ли кого из наших.

Улыбка как-то медленно сползла с его лица. Васька подошла ближе и вздохнула.

– Они не придут, да?

– Я думал, вы в курсе, – скороговоркой ответил официант. – Они все уехали. Сорвали какой-то куш и мотнули отдыхать. Они всегда так делают – появляются на пару месяцев, потом сваливают. Я думал, вы знали…

Васька даже улыбнуться не смогла. Официант стоял рядом и переминался с ноги на ногу, даже ничего сказать в качестве успокоения не мог. Такая жалкая ситуация.

– Я пойду, – Васька собралась с силами, чтобы не разрыдаться, и побрела прочь.

– Всего хорошего!

Больше туда Васька не ходила. И вообще из дома не выходила. Даже когда в доме начали ремонт, и стало очень шумно, она словно ничего не слышала.

В доме установили более совершенную систему защиты, которую не взломать тем методом, которым воспользовался Данила. Но что толку – было уже поздно.

Отец скрыл от общественности детали происходящего. По его версии, наёмный охранник посмел обидеть его дочь, поэтому был уволен и навсегда получил волчий билет на Земле. Исходя из этой версии, Васька сделала вывод, что Данила улетел с Земли. Куда – конечно, неизвестно, но возвращаться обратно в ближайшие пару десятков лет ему не стоит. И конечно, он не вернётся. Не дурак же – всё понимает. И на что идёт, и что делает, в том числе с ней.

А потом, пару недель спустя, одним обычным серым утром Васька вскочила с кровати и побежала в туалет. Её вырвало.

В этот день в АМК-е должны были огласить результаты итоговых экзаменов. Ваську это не интересовало – экзамены она, конечно же, сдала.

Ещё до теста на беременность Васька знала, какой результат тот покажет. Нужно было срочно придумывать план, искать выход из сложившейся ситуации. Нужно побыть одной и решить, что делать. Но дома это невозможно.

В то утро Васька сидела возле унитаза, тяжело дыша от шока, смотрела на свой живот, который показался под задравшимся топиком для сна, и лихорадочно думала.

Нужно что-то предпринять. Немедленно. Или кое-то умрёт, даже ещё не родившись.

– Вор.

Она это не сказала, а прошептала. А глаза шарили по нему, будто пытались разобрать его на части, увидеть его прошлое. На нём – лётный комбинезон, в таких путешествуют во время дальних перелётов в космосе. Волосы отросли… ещё бы, не нужно стричься, как того требует устав работодателя. Лицо осунулось. Взгляд настороженный. В руках что-то белое.

Ей… мерещится?

А через несколько мгновений он ринулся вперёд, и Васька даже охнуть не успела, как Данила перепрыгнул узкую полосу воды, схватил её и зажал ей рукой рот и нос. И какой-то другой, едкий запах ворвался в горло. Он хочет её вырубить! Васька, как только это поняла, попыталась задержать дыхание, но было поздно. Сознание улетучивалось.

Васька была ошеломлена. Всем происходящим. Тут, на планете без связи… как оказался Данила? И зачем он её усыпляет? Нет, этому нет объяснений. Может, ей кажется? Просто горячечный бред. Она обезумела… обезумела…

И, возможно, даже рада пришедшему небытию.