По моему хотению

Глава 2. Волшебство — первые шаги

Убедить родительницу, что я только что с автобуса, проблем не составило вовсе из-за отсутствия вариантов.

Мама суетливо вытерла покрытые цыпками руки о передник и поспешила в дом, чтобы накормить нежданно-негаданно нагрянувшее чадо.

В нашем старом доме всё было по-прежнему: нуждающиеся в капремонте полы и трубы, стены, змеившиеся глубокими щелями, старые растрескавшиеся деревянные оконные рамы, да мало ли! Перечислять можно было бесконечно, проще сказать, что в капитальном ремонте нуждалось в доме всё!

Пока я с грустью разглядывала это запустение, которое мой замылившийся глаз раньше не особо и воспринимал, мама позвала меня обедать.

Маленькая и тесная кухонька своей облупившейся краской на стенах и потемневшей от времени старой мебелью производила такое же удручающее впечатление.

— Так ты что, приехала посреди недели? — прервала мама мои мысли вполне логичным вопросом и тут же всплеснув руками испуганно на меня посмотрела: неужто отчислили?

Я проследила траекторию вылетевшего из ее рук бутерброда и удивленно подняла бровь, когда он шлепнулся маслом вверх. Не упустив подобную оказию, кошка Мурка мгновенно материализовалась рядом с потеряшкой и шустро принялась слизывать с него сливочную вкуснятину.

— Да что ты, мам! Просто соскучилась! — поспешила я ее успокоить.

— А где ж твоя сумка?

— В спальне стоит. Кстати, у меня для тебя кое-что есть! — Боясь, что мое нежданно обретенное волшебство также неожиданно исчезнет, я с колотящимся сердцем шмыгнула в свою комнату.

Минуту назад представленный мною темно-синий объемный чемодан на колесиках ждал меня у письменного стола, радуя взгляд уже одним своим присутствием. Я же с облегчением вздохнула, попутно ловя себя на мысли, что забыла поинтересоваться у баб… женщины о сроке действия моего волшебства. То, что это навсегда, верилось с трудом. Вообще, во все происходящее с трудом верилось, но остановиться и подумать, пока мне не давали обстоятельства. В данный момент на кухне меня ждала мама.

Опустившись коленями на затертый ногами и временем ковер, попыталась открыть чемодан. Но ни молнии, ни любой другой застежки я на нем не обнаружила.

Да уж, а загадывать желания — та еще работенка, оказывается! Для четкого исполнения детали требуются. Немного помечтав над чемоданом, мне все же удалось извлечь из него модный кардиган крупной вязки нежного бирюзового цвета. «Наколдовать» что-то еще я не рискнула, и так достаточно просидела у сумки.

На кухне я торжественно вручила обновку маме, поздравив ее с недавно прошедшим днем рождения! Мамуля ожидаемо прослезилась и восхищенно заохала, примеряя, и вправду, шикарную вещь!

Наконец она успокоилась, и мы с аппетитом поужинали жареной картошкой с малосольными огурцами, зеленым луком и чудесно посоленным мамой салом! Всегда любила такую простую еду! Это было то, что никогда не надоедало.

Во время обеда я коротко рассказала ей о моем житье-бытье и учебе, потом мы помыли посуду и отправились на огород. Набрав в ведро порезанные на три части картофельные клубни с «глазками», мы больше двух часов сажали картошку.

В изнеможении усевшись на грядку и вытирая тыльной стороной ладони со лба пот, я подумала, что ведь можно было как-то упростить сей тяжелый крестьянский труд. «Можно, но, как говорится, осторожно». Ведь я еще не освоила свою новую способность и уж тем более пока не сумела бы ее скрыть. И ладно уж от мамы, так ведь кругом полно любопытных глаз, еще бы, это же деревня, а не город, где никому ни до кого нет дела.

Словно в доказательство моих слов из-за забора из сетки-рабицы со стороны соседки донеслось ее протяжное:

— Машенька, деточка, как же я рада тебя видеть!

Хотя пока она могла видеть лишь мой затылок с всклокоченным на самой макушке «конским хвостом».

Пока я с кряхтением разворачивалась к ней, соседка продолжала разоряться:

— Ой, какая же ты умничка! Помогла матери такую работу проделать! — закачала она своими спиралевидными блондинистыми кудряшками и слишком аппетитной грудью. Но это на мой женский вкус, конечно. — Вот бы мне такую помощницу! — подпустила она слезу в голос.

— Здравствуйте, теть Маш! — поприветствовала я свою тезку. — Так у вас же сын есть! Он куда лучше вам в хозяйстве поможет, чем слабая девушка.

— Так такому хлопцу нужна в пару гарна дивчина! — вновь завела свою старую песню соседка, буквально повиснув на сетке. — Варь, а Варь, я верно говорю-то? — а это она уже моей маме кричит, с которой мы украдкой переглянулись и тихо прыснули со смеху.

В принципе, и тетя Маша, и ее сын Гришка были неплохими людьми. Только вот если природа наделила фигуристую, пышущую здоровьем сорокапятилетнюю женщину неистребимым оптимизмом, волчьей хваткой и лисьей изобретательностью, то ее двадцатипятилетнего сыночка богатырского сложения и такой же силищей, пожалуй, только качеством характера от телка. А именно послушанием, неразговорчивостью и добрым нравом.

Поэтому мать на нем без зазрения совести буквально пахала, при этом понимая, что ее чадо не проживет без чуткого руководства инициативной и мудрой женщины, коей являлась сама, подыскивала ему жену себе под стать, давно и безуспешно пытаясь нас сосватать.

Когда она снова завела свою шарманку по поводу дивчины для ее сыночка, я закатила глаза и пробурчала себе под нос:

— Тетя Маша, у вас дома столько дел, что совершенно нет времени для разговоров!

— Ой! — тут же послышалось от забора. — Что-то я с вами совсем заболталась! У меня дома столько дел! Побежала я. — Освободив крякнувший от счастья забор от своего немалого веса, соседка убежала в дом.

А моя мама удивленно покачала головой и позвала меня освежиться в летнем душе. И то сказать, погода сегодня оказалась практически летней. Еще с утра я выходила в институт в пальто, а обратно уже шла, его скинув. Сейчас же, посреди дня, было даже жарко! Надеюсь, после долгой работы на солнце голова у нас с мамой не заболит. И тут же проскользнула предательская мыслишка, а сумею ли я при помощи своего волшебства лечиться от болезней, да и других лечить? Поскорее бы вернуться в съемную квартирку и как следует разобраться со своими возможностями…

На крыше тесного деревянного строения, сильно напоминавшего домик задумчивости, стояла огромная, нагретая солнцем ржавая бочка, полная воды, изображая из себя удобства городской квартиры.

Быстро по очереди смыв с себя пыль и пот, мы с мамой вернулись в дом. Выпив прохладного компота, я засобиралась назад, в город. Сбивчиво промямлив ей про то, что утром автобус будет набит битком, чмокнула родительницу в щеку и, пообещав приезжать почаще, подхватила пальто, сумочку и туристический чемодан на колесиках, направилась на остановку.

Моя хваленая реакция снова спасла меня от чудовищного позора, так как, едва дойдя до калитки, я услышала противный, манерно пискливый голос Ритки с соседней улицы и, быстро присев на корточки, скрылась под жидкой молодой листвой куста смородины.

Прикинувшись продолжением этого куста, я вся обратилась вслух. Судя по трем голосам, моя заклятая подруга прогуливалась со своими новыми подпевалами, Олькой и Иркой. Обе подружки были чуть ли не отражением друг друга, настолько они оказались похожи между собой, что все, кто видел их в первый раз, принимали за двойняшек бледных таких, на мучную моль похожих.

На фоне тускло-белых волос, белобрысых бровей и ресниц подружек, Риткина платиновая длинная волнистая грива смотрелась очень выигрышно. Плюс к тому же умелый макияж и модные шмотки от «мама мне из-за границы привезла» — и всё, первая девушка на деревне перед вами!

Риткина мама была бизнесвуменшей и жила в Москве, а свою дочку, как только той исполнился месяц, отправила матери в деревню на воспитание. Правды ради, она не бросила ее совсем, наезжала не реже раза в месяц и привозила целую кучу подарков. Поэтому снобизм девушка впитала с импортной молочной смесью и экзотическими фруктами, названия многих из них я даже не слышала.

Как-то так получилось, но мы с Риткой сидели в первом классе за одной партой. И я, сама не заметив как, оказалась в услужении местной «Снежной королевы». Мелкие поручения типа: подай, принеси, дай списать, даже не в счет. Я для нее шпионила за самыми красивыми мальчиками нашей школы, узнавала, что они любят, какие девочки им нравятся, а потом еще и «служила» им любовным почтальоном, таская записочки.

Классе в четвертом мне это уже начало порядком надоедать, а в седьмом так и вообще я всерьез задумалась, как отвязаться от так называемой подружки. Дело в том, что она со временем настолько обнаглела, что стала требовать, чтобы я специально одевалась похуже и не красилась! И это притом, что у нее были лишь брендовые шмотки! Но помог случай.

Как-то на уроке химии кто-то из ребят перестарался с шуткой, а может, хотел просто ее внимание привлечь или отомстить за что, уже не суть, но на стул Риты капнули гипохлорит натрия, содержащий 5,5 % активного хлора. Капля, по-видимому, была небольшой, поэтому Ритка ничего не заметила. Но когда урок закончился и она встала со стула, дырку в шелковой юбке на самом интересном месте не увидел только слепой, а таковых в нашей школе не водилось.

Что тогда и началось! Подруга налетела на меня с обвинениями и оскорблениями, которые из нее сыпались как из рога изобилия. За те несколько минут, пока длилась перемена, я узнала о себе очень много интересного. Но что-либо возразить ей и оправдаться я уже не успела, так как прозвенел звонок на следующий урок.

Признаться, мне было о чем подумать. Как в ускоренной перемотке, я увидела все те неприятные моменты, на которые раньше особо внимания не обращала, и вспомнила оскорбления «подруги», которыми она меня осыпала в гневе. Самыми безобидными из них были моль и рохля. И надо заметить, что в моль я сама себя превратила, делая это безропотно в угоду избалованной девчонки. Собственно, и рохлей я стала тоже от того, что выполняла все ее «просьбы», по сути являвшиеся приказами. Едва я все это осознала, решение было принято.

После урока, бывшего на сегодня последним, Ритка снова на меня накинулась с обвинениями и требованиями оплатить страшно дорогое платье из натурального шелка. Я же, ни слова не говоря, собрала сумку и молча пошла домой. Но какое при этом я испытывала облегчение! Ни в сказке сказать, ни в романе описать! Я чувствовала, что с моих плеч упал огромный груз.

Я не стала ни оправдываться, ни брать на себя чужую вину, просто ушла. Но как говорится, молчишь — значит, соглашаешься. Поэтому моя бывшая подруга жутко как на меня обозлилась и с тех пор при случае старается меня всячески поддеть или унизить перед другими.

Отвязаться от «заклятой» подруги у меня получилось, а вот отбивать ее полные яда выпады я так и не научилась. Так и представила, как сейчас, увидев меня, она примется снова насмехаться над моим скромным внешним видом. Хотя почему это скромным!?

Я подхватила свой чемодан на колесиках и пальто и побежала в дом. На удивленный вопрос мамы, отчего я вернулась, удачно выкрутилась, сказав, что не вижу смысла более полугода возить с собой пальто по съемным квартирам, поэтому решила его оставить до осени дома.

Повесив демисезонную вещь в шкаф, я нырнула в свою маленькую, но по-деревенски уютную спаленку, где в холода всегда была теплой стена, у которой стояла моя кровать, так как за ней топилась печь.

Быстро вспомнив, во что была одета сейчас Ритка, я наколдовала себе что-то подобное. А именно струящееся шелковое бежевое платье с юбкой макси и косым кроем. Но кое-какие детали я исправила под себя: вырез горловины в виде изящной «лодочки», открывающей ключицы, и рукав «три четверти», так как к вечеру могло и похолодать.

С замиранием сердца, надев необыкновенно приятное телу воздушное платье, я замерла перед зеркалом, боясь открыть глаза. Из состояния соляного столба меня вывел взволнованный голос мамы из-за двери.

— Маша! У тебя всё хорошо?

— Да-да, мамулечка! Я переодеваюсь, а то жарко на улице. — С этими словами я решительно открыла глаза и замерла в ступоре.

А я-то, оказывается, красотка! Вот почему Ритка с годами не успокоилась, а лишь больше на меня взъелась.

Из высокого зеркала в двери старого полированного шифоньера на меня смотрела стройная девушка в легком струящемся и выгодно подчеркивающем каждый изгиб тела платье. Мои длинные волосы цвета спелой пшеницы блестящим водопадом рассыпались по плечам.

— Мама! — выглянула я из двери. — Дай мне, пожалуйста, твою косметичку!

Мама в восхищении охнула, увидев меня в новом платье, и, ничего не спрашивая, поспешила выполнить мою просьбу.

Так, брови у меня и без косметики довольно темные, красивой формы, как из глянцевых журналов. Чистая, нежная, персикового оттенка кожа лица тоже не нуждалась в каких-либо кардинальных изменениях. Большие миндалевидные глаза цвета лесного ореха смотрели на меня из зеркала твердо и в то же время загадочно. Так вот что красивая одежда с человеком делает! Она придает ему уверенности! Временно отвлеклась от общего образа и посмотрела на ресницы. А что, длинные, черные и густые. Вот только разве что самые кончики чуть светловаты?

Высунув от усердия язык, я аккуратно накрасила ресницы тушью и чуть тронула розовым блеском губы, и вуаля, королева красоты готова! Опомнилась я уже на пороге дома, обратив внимание на свои видавшие виды туфли. Недолго думая, я здесь же «наколдовала» себе кожаные, в тон платью, изящные туфли на платформе, так как ковылять на шпильках по нашим грунтовым дорогам так себе удовольствие.

Успокоив маму, что взяла платье и обувь у подружки «поносить», я еще раз чмокнула ее в щеку и заторопилась на выход, потому что теперь я и действительно уже могла опоздать на рейсовый автобус.

Чувствуя себя до невозможности красивой, я походкой "от бедра" резво поковыляла на остановку транспорта. Вовремя опомнившись и представив, что "от бедра" у меня сейчас в наличии только «поковыляла», просто постаралась идти, аккуратно ступая на камешки, чтобы не проваливаться в песок.

Как ни странно, но Риту с подругами я не встретила, хотя они шли как раз к автобусной остановке. Но зато, словно нарочно, повстречала почти всех самых известных местных сплетниц. Хотя, может, это и к лучшему? Я порадовалась, что выгляжу сейчас очень достойно, и максимум, о чем они могут посплетничать, — где это я отхватила себе такого хахаля, который мне шикарные вещи покупает. И вот опять же лишний повод для Ритки еще острее на меня зубы точить от зависти.

На автобусной остановке никого не было, и я с беспокойством посмотрела время в телефоне. Но, к счастью, я не опоздала, до прибытия городского автобуса оставалось минут пять. И тут, откуда ни возьмись, к остановке подрулил старенький, отчаянно дымящий и чихающий ПАЗик. Из открывшихся дверей высыпала целая толпа краснолицых от жары людей, и они тут же заполнили собой остановочный пятачок.

Как оказалось, сломался автобус местных дачников, спешащих в город после плодотворного «отдыха» на родных грядках. Поэтому водитель и высадил их у нашей деревни, а сам тихим ходом двинул в мастерскую.

Уже заранее представляя «прелести» поездки в тесном автобусе, решила хотя бы освободить себе руки от лишней поклажи. Поэтому, едва транспорт подрулил к ожидающим его гражданам, я одной из первых ринулась на абордаж, совершенно случайно «позабыв» на остановке свой громоздкий туристический чемодан на колесиках. Ничего, наколдую себе новый!

Как я ни спешила, но все места успели занять шустрые, когда им это очень надо, бабульки. Я же грустно повисла на поручне, постаравшись как можно компактнее вписаться в промежуток между двумя стоящими спинкой друг к другу кресел. Вроде бы получилось. Но счастье мое длилось недолго, так как на следующей остановке в автобус набилась просто уйма народа!

Остановок пять я тихо, но уверенно сходила с ума. Мои чудесные туфли на сплошной платформе оказались не очень устойчивыми, и меня шатало на них просто безбожно.

Слева к моему бедру прижало сумку с чем-то очень холодным. С одной стороны, в такую жару и духоту это должно бы радовать, если бы не одно «но». А оно заключалось в том, что как раз с левой стороны с каждой минутой усиливался запах рыбы, которая, по-видимому, в данный момент размораживалась о мою ногу. Так что я мысленно уже попрощалась и с моим новеньким прелестным платьем.

Такие мелочи, как впившийся в мои ребра чей-то локоть и шумное дыхание мне прямо в ухо какого-то субъекта, я уже и не считала за неприятности. Но вот ужасный, режущий обоняние и выворачивающий наизнанку желудок запах пота довел меня почти до умопомрачения! И я, уже чуть ли не падая в обморок, мысленно попросила этого мужика как можно скорее выйти из автобуса.

Едва успев подумать, я почувствовала, как сей натужно дышащий мне на ухо «ароматный» индивид пришел в движение, пытаясь протиснуться к двери. И несмотря на тут же оттоптанные мне ноги и отбитые локтями ребра соседями по давке, я воспряла духом и повеселела, чувствуя, как тошнотворный запах пота становится все слабее по мере того, как мужчина продвигался на выход.

— Остановите! Остановите автобус, мне нужно срочно выйти! — громко потребовал толстяк.

В обозримом пространстве никакой остановки не было и в помине, но, судя по истеричным ноткам в голосе мужчины, можно было подумать, что он проехал свою остановку или же ему неожиданно стало плохо, что, собственно, и неудивительно в такой-то давке и духоте.

Водитель озабоченно сдвинул брови и резко дал по тормозам. Народ охнул, качнулся вперед-назад и буквально завалился на сидевших пассажиров, пропуская тучного мужчину на выход.

Спустя несколько секунд люди с облегчением вздохнули, равномерно распределяясь по внезапно ставшему свободней автобусу. Я тоже с удовольствием выпрямилась и вздохнула полной грудью значительно посвежевший воздух.

Двери автобуса с лязгом закрылись, и он тронулся с места, набирая скорость, а я, невольно посмотрев на оставшегося стоять на обочине мужчину, увидела его удивленный и тоскливый взгляд вслед уходящему транспорту. И тут я поняла, что это было не его желание выйти, а мой приказ! И вот тут мне стало по-настоящему страшно.