Плюсик в карму. Книга вторая

Пролог

Его величество Эрик принял госпожу управляющую в ее собственном кабинете, то есть кабинете бывшего кастеляна. Принял благожелательно. Если и удивился, что Оля заговорила о проблемах хутора, а не о походе за платиной, то вида не показал. 

– Не понимаю, дорогая госпожа туэ, почему вы пришли с этим ко мне, а не к лавэ Шенолу?

– Простите, ва… – Эрик сделал упреждающий жест, и Ольга поправилась: – Господин Эрэл. Наверное, это неправильно с точки зрения субординации, зато здорово экономит время и силы. Для того чтобы снять ответственность за производство кормов с господина главного пастуха и переложить ее на меня, господину лавэ все равно придется испрашивать разрешения у вышестоящей инстанции, а кто выше вас?

– Зачем бы ему это делать? – совершенно искренне удивился Эрик. – Приказал бы, и все.

– Но как же, – растерялась Ольга. – Это же финансовая ответственность! Разве ее не нужно закрепить как-то документально? 

– Да отступит от вас пустота, голубушка! Приказ, закрепленный ментально…

– Да-да, приказ, закрепленный ментально, нельзя не исполнить, как и магическую клятву. И как это остановило кастеляна Ламса? – Оля и не думала дерзить, просто пыталась обезопасить себя. Ей позарез нужно было добиться переподчинения хутора ей. Официально.

Эрику очень нравилась свободная манера Ольги, и он даже запретил Раиму ее одергивать. Так легко и искренне с ним общался только брат. Но иногда с этих улыбчивых губ слетали весьма неудобные вопросы. Ламс нашел способ обойти магическую клятву. Талантливый шельмов выкидыш! Если бы не нужда поберечь репутацию Раима, венценосные братья охотно бы отдали мерзавца на эксперименты в школу магов-менталистов. Читай – на отработку навыков ментальных пыток. Клятвы, которые нельзя обойти, тоже улучшать надо, знаете ли. И новые формулировки разрабатывать, на минуточку. Эльзис даже вдохновился перспективами. Но об этом потом. Что там вещает эта неугомонная?

– Уж простите меня, господин Эрэл, но дарить свои успехи какому-то нерадивому пастуху я не желаю! Как и не желаю принимать на себя ответственность за его недоработки!

Эрик неожиданно засмеялся. Нерадивый пастух? Маг-аристократ? Эр’лавэ Энвер Рансу, который всю жизнь ждет своего зверя и не желает смириться с неудачей?

– Он великолепный специалист по нгурулам, голубушка!

– Но не по питательным личинкам и полезной для нгурулов травке! Этот ваш великолепный чуть целый хутор до вымирания не довел! И не абы какой хутор, а уникальный! Оплот нгуруловодства, на минуточку!

– Так чего вы от меня хотите, Ольга? – Эрик начал немного раздражаться, искренне не понимая. В который раз говорить о черни ему не хотелось. Делалось все как-то само собой, ну и пусть бы дальше было. 

– Индульгенцию, – ухмыльнулась та, вспомнив леди Винтер и знаменитое письмецо кардинала Ришелье. Вот бы заполучить такое. «Все, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказу и во благо Восточного Корпуса наездников». 

Про индульгенцию Эрик, разумеется, не понял, зато мысли просительницы считать не постеснялся. 

– Такое письмо у вас отнимут в два счета, дорогая. Как это ни печально.

– Ну отчего же не помечтать-то?! Да мне и письмишко можно ограничить нуждами хутора. Чтоб потом желающие на хвост сесть не орали про порушенные устои и поруганные традиции.

– На хвост сесть? – В общем и целом смысл выражения был понятен, но Эрику было любопытно, чего опасается ненормальная иномирянка, имея защиту двух магов такого уровня.

– Любители отжать плоды чужого успеха всегда найдутся. Очернят что можно, а потом и присвоят под девизом «раз никому не надо, чего добру пропадать?». – В девяностые народ изобрел кучу способов отъема чужого, а черный пиар и вовсе стал общероссийской забавой. Ольге ли не знать?

 – А вы уверены, что будет успех? И когда же?

Ольга улыбнулась мечтательно и промолчала. Не вестись же на детскую подначку? В успехе она уверена. Были бы деньги, полномочия и время. Причем чем больше первых двух, тем меньше будет потрачено третьего.

– Я, признаться, ждал от вас разговора о платине. – Перевод темы не был для Оли неожиданным, да толку?

– Ва… господин Эрэл, а здесь все зависит от вас. Я знаю, что взять и где. Я догадываюсь, как сделать наш вояж более или менее безопасным, но для этого мне нужно попасть на Землю. Мне и Павлу. Как это организовать – не наш вопрос, согласитесь.

Взгляд величества стал тяжелым, как надгробная плита.

Такой резкий переход от добродушия к ярости был поистине страшным. Неосознанный, на уровне инстинктов, ужас заставил бедную женщину замереть. Эрик изо всех сил старался обуздать нрав истинного потомка королей Нрекдола. Он уже понял, что неправ, что чуть не убил бедняжку. И в этом «чуть» не его заслуга – Пран отвлек своим ревом. Лишь на полсекунды он упустил контроль над атакующим гневом, а женщина посерела от страха. Признавать свои ошибки его величество не привык, наверное, поэтому ему хотелось оправдаться, и удержать вопрос он не смог:

– Планируете удрать и остаться на Земле? Хотите вернуться к привычной жизни? 

В ответ пришла ментальная просьба.

«Водички налейте». – Даже мысленный голос собеседницы был хриплым и сдавленным. Прежде чем вынести воды Ольге, Эрик выхлебал пару стаканов сам, увлажняя внезапно пересохшее горло.

Ступор уже проходил, и краски возвращались на лицо, Ольга это чувствовала, но голос еще не вернулся. Холодная вода была поистине живительной. Оля осушила стакан и безмолвно попросила еще. Выпила половину и отставила – пригодится. Не ожидала она, что разговор пойдет так, хм, трудно. 

– Мы коротко обсудили этот вопрос с Павлом. Нет, возвращаться нам не стоит. Пока, во всяком случае. – Эрик хотел что-то спросить, но Ольга остановила его жестом. – Врать не стану. Хочется невыносимо! В комфорт, в привычную среду без этой вашей магии, в понятную мораль. В ясные и предсказуемые перспективы. Но там нет места нгуруле. 

Глава 1

Свободу попугаям, или вперед, к светлому будущему

Тыря опять учинила скандал. За ворота – и без нее?

Она, конечно, обожает своих наездников, но они совсем от лап отбились! Забыли, кто здесь главный? Но есть, есть методы! Насмешить, умилить, напугать чужого двуногого, который так сладко пахнет личинками.

– Вот научил на свою голову! – Павел пытался заманить Тырюху в вольер, дабы запереть ее под охраной магии и присмотром Свапа и отчалить уже в город. Бедный Пашка. Вот как можно обмануть существо, которое читает все твои эмоции и побуждения? Вкусняшкой? Почесушкой?

А меховая поганка (сообразила же, пакость такая, что в шипастой форме ее за ворота не возьмут) ноль внимания на его потуги и фунт презрения. Причем презрение выражалось весьма показательно – Тыря выдвигала бивень, старательно растопыривала уши, улыбалась и жмурила косенькие красненькие глазки.

Ольга хохотала до слез. Может, ужимки собаконьки и не заслуживали такого смеха, но Оля даже стоять не могла – переламывалась пополам. Не иначе как стресс после разговора с монархом выходил.

– Паш! – взывала она к племяннику сквозь всхлипы. – Она из меня веревки вьет. Куда нам с ней в город? Сделай что-нибудь!

– Ну, вообще-то, – Пашка задумчиво почесал стильную макушку, – на хуторских она внимания не обращала.

– Паш! Даже не начинай!

Парень куксился – попробуй поймать за ошейник эту заразку шилопопую! Мало того что здоровущая – не сдвинешь, так еще приспособилась удирать прямо из-под руки в подпространство и выныривать ровно в метре от озирающегося наездника.

– Иди сюда, буратина шерстяная! – ярился Пашка сквозь смех и делал вид, что выбрасывает свежеприобретенную циновку сквозь прутья с противоположной стороны вольера. Буратина ставила уши торчком и на обман не велась. Зачем ей сейчас коврик?

К смене Тыриного имиджа с шипастого на меховой самцы отнеслись равнодушно. Единственный сложный момент был убедить Свапа не тыкать в мягкую щену бивнем, а щену – не напрашиваться на неприятности и не лезть по привычке под брюхо к вожаку – там шипы, подшерсток не защитит. 

– Свап! Ну хоть ты ей вели! – взывал Павел к совести вожака. – Тёть Оль, ну скажи ему!

Ольга прислушалась к настроению взрослых зверей и схватилась за голову, ничуть не боясь испортить тщательно наведенный марафет. Свап и Пран, кажется, забыли вечное соперничество на почве альфячества и объединились! Как жаль, что нет рядом Раима, чтобы уточнить, сама себе Ольга не очень поверила. 

Эти двое подначивали щену к бунту!

Нет, ну видали проходимцев? И ни одного грамма совести на четыре наглых красных глаза! Им, знаете ли, скучно, а когда щена на воле, они могут смотреть на мир ее глазами. Альфы же! Теперь вот настроились на новое реалити-шоу «Тыря в городе». Ольге с Павлом и в голову не приходило таиться от дружелюбных гигантов – оба легко считывали образы многолюдного базара в мыслях двуногих.

Оля была в шоке. Почему лавэ не предупредил, что такое возможно?

Тут еще выяснилось, что Раима в крепости нет, Пашка доложил. Он ушел подпространством в департамент – очередной фиал яда был готов для реализации. Ольга бы и сама это узнала, если бы вышла к завтраку. Но пересекаться с каторжанским величеством, да еще и застольные беседы вести с ним как ни в чем не бывало? Увольте. 

И что прикажете теперь бедной женщине делать с двумя своенравными боевыми зверомашинами? Обратиться за помощью к Эрику Ольге даже в голову не пришло – глаза бы его не видели еще лет несколько! 

Сама разберется!

Нгурулы – суть яростные убийцы? 

Ну, может быть… Свапа Ольга воспринимала как добродушнейшее существо. Для нее он был как бы продолжением Тырюшки, и привязанность между ней и огромным чужим, на минуточку, зверем была нешуточной и очень нежной. Ольга воспринимала нгурула как личность, достойную всяческого уважения, а потому и ссорилась с ним самозабвенно, от всей души и на полном серьезе. Даже руки в боки уперла – не чесать же манипулятора противного. Наказан!

Ей хозяин Прана уже нервы помотал сегодня, теперь и Свап туда же? Развлечений захотели за счет шкодливой малолетки? 

А если она забудется и обернется посреди толпы? Даже если никого не поранит, так напугает же до коллективной медвежьей болезни. Обязательно кто-то да побежит. Запаникует. Потопчут же друг друга! А если Тыря решит, что с ней играют, и кинется догонять? Все это Оля постаралась представить в красках, щедро приправляя «видеоряд» своим страхом, растерянностью и огорчением. Как объяснить Свапу – она первая пострадает, если толпа сообразит, что нгурула ее, Оля не представляла. Зато сумела донести, как огорчится Раим, когда все узнает.

Еще через двадцать минут они все-таки выехали из крепости.

Обиженная Тыря, придавленная волей альфы, осталась в запертом в вольере. Свап благоразумно держался от нее подальше.

К кому первым обратится женщина, которая не знает, за что хвататься? Конечно, к подруге. Очень Оля рассчитывала на Серафиму.

Потому что та поможет? 

Нет! 

Потому что выслушает. А проблема, которой поделились, становится вдвое менее проблемной – закон жизни.

Собственно, на этом этапе у Ольги была одна головная боль – кадры.

Пашка? Мальчик так в нее верил, что даже неловко. Но его одного мало. Да и опыта, обычного, житейского, наработанного трудом опыта у него с комариный хоботок. И потом на нем Тыря!

Раим? Это даже не смешно! Один на один с катастрофой не оставил, и слава ему за это. Пусть он хоть сто раз Доброхотович по отношению к ним, а к хутору его часто подпускать не стоит. И Ольге будет спокойнее. За всех. И за хуторян, и за трепетное начальство.

Агав? Сто раз прав Пашка: организатор из него негодящий. Вот исполнитель почти идеальный. Если по накатанной действовать. Хотя несомненные достоинства у него имеются – хитрости производства корма он знает изумительно. Это же как скрупулезно рассчитать нужно, какого продукта сколько взять и с какого подворья, чтобы получилось вровеньку как потребно. Уж кто-кто, а Оля как технолог очень хорошо понимала, сколько тонкостей и нюансов необходимо учесть Агаву, чтобы на выходе получить нужный объем при минимальных потерях. Только за ростом зелени, чтоб не переросла, как следить нужно! И знать, у кого уже готова, пора снимать, чтоб не сгубить, у кого только проклюнулась. Этим процессом жить надо. Пусть Агав и неспособен самостоятельно руководить, но он на своем месте, и цены ему нету!

Глава 2

Какой чудесный день...

Раим Шенол, грозный попечитель Восточного Корпуса наездников, расслабленно стоял на крыльце местного департамента магии. Он с удовольствием подставлял лицо еще не жаркому солнцу и был чрезвычайно собой доволен – визит получился весьма плодотворным.

Реализация нгурульего яда – это, конечно, важно, но всего лишь повод, чтобы покинуть крепость. Отмаза, как сказал бы Павел. Для Ольги. Не хотелось ее волновать раньше времени. В этом желании было нечто эгоистичное – нравилось лавэ, когда его помощница деловита и спокойна. И совсем туго было, когда она встревожена или возмущена. Переживала Ольга забористо и подолгу – кому из эмпатов такое понравится? Зато когда она общалась с нгурулами, на Раима снисходило умиротворение, которое считал для себя недоступным. Раньше. 

Раньше, впрочем, он и с зельеварами торговаться не стал бы, назначил бы цену не слишком высокую, да и ладно. Заплатят – хорошо, а не заплатят – лучше выкинуть, чем достоинство рода уронить. В таком духе лавэ и высказался, наблюдая за сбором яда.

– Еще чего! – возмутилась Ольга, да так, что Пран от неожиданности дернул башкой. – Не дам! Я уж пятьсот раз пожалела, что с медикуса Дрири мало взяла! Надо было втрое больше!

– Никто вам таких денег не заплатит, Оля. Не обольщайтесь. – Раим едва сдерживался, чтоб не применить к помощнице успокоительное заклинание. Чуточку, лишь бы в себя пришла от мечтаний дурацких. Ишь, как возбудилась.

– Заплатят! – отрезала та. – Еще как заплатят! И пусть новый фиал на смену дадут! Тара ценная. Дарить им, что ли? Вот еще.

– Отчего вы думаете, что зельевары заплатят? – не удержался поддразнить Бигбоссыч. – В департаменте уже наверняка знают, сколько вам Дрири за такой фиал яда заплатил.

Оля насмешки не приняла и обернулась к начальству. Пран недовольно заворчал, напоминая, что не след отвлекаться от его особы и надо продолжить груминг.

– И что?! У нас монополия! Утрутся. Я еще не забыла, как они надо мной куражились, когда вы меня представляли как управляющую. А не купят – конкурентам продам. Да хоть контрабандистам. Мне хутор восстанавливать.

– А если им для исследований? – подначивал лавэ, искренне забавляясь горячностью Ольги. – Неужто не уступите для науки?

– А для науки тем более не уступлю! Вот еще. Они со своих патентов пятикратную маржу потом снимут, а мне? Будем считать, что у интэ медикуса особый тариф, как у сотрудника корпуса. Дрири – целитель, он всяко на людей потратит, потому не очень и жалко. А эти… Здесь, – Ольга энергично продемонстрировала фиал и стервозненько улыбнулась, – готовый объект для исследований. Какой состав! От пятерых нгурулов! А верхний слой – аж от двух альф. Заплатят!

– Оля, вы рассуждаете как торгаш!

Оля только улыбнулась. Ну да. Было. Торговала. А кто в девяностые себя в коммерции не попробовал? Ей повезло – попу морозить на барахолке долго не пришлось. Папка у нее гений-самородок с золотыми руками. Любую иномарку починить мог, как выяснилось. Среди автомобилистов быстро в авторитет вошел как классный мастер. Аж из областного центра всякие бонзы ему машины на ремонт пригоняли. С его трудов да с огорода и выживали. А как замуж вышла, так отец и Сережу к автомобилям приставил. Так потихоньку автосервис и раскрутился.

Сейчас Раим жмурился на солнышко и улыбался, да так, что молоденькая магесса, спешащая в департамент, притормозила и одарила наездника очень заинтересованным взглядом. 

Зельевары действительно заплатили! Стоило только намекнуть, что один шажок в подпространство – и сырье уйдет в столицу, а там и пятикратную цену дадут. Ныть, конечно, попробовали, да куда там. Лавэ только бровью повел, и все сразу вспомнили, кто здесь царедворец. Необычные ощущения для аристократа, но Раиму понравилось – как будто пари выиграл.

Два других дельца тоже получились вполне удачными. 

Эр’ваэ Мондоир, как оказалось, все еще был под впечатлением от землянки. Он был весьма неглуп, этот бытовик. А еще он любил свое дело (Раим не очень понимал, что там любить, в бытовой магии-то?), а потому в Ольге чуял родственную душу и за возможность поработать с ней готов был на многое. Нестандартный взгляд на привычное и рутинное дорого стоит. Вот это Раим как раз понимал. Как артефактор. А потому господин Мондоир легко и непринужденно дал все необходимые клятвы и стал еще одним внештатным сотрудником Корпуса. Бытовику явно зудело порешать нетривиальных задачек. Ну, это Ольга ему обеспечит, веселился попечитель. В крепость Мондоира пускать пока нельзя, а на хуторе такой секретности нет. Артефактора бы еще завербовать. Хотя… Может, самому попробовать?

И еще одна удача, которая, несомненно, порадует венценосного друга. Особенно в свете его нового увлечения – платины. 

Нашелся-таки мерзавчик, который украл Ольгино омоложение. Прям сам и нашелся. Не иначе как шельмы поспособствовали. 

Арлен Кар. Сам ваэ ходоков! Он привлек внимание Раима специфическим поведением. Так бывает, когда человек в изрядных годах прошел процедуру омоложения, но еще не привык к новому состоянию – размашистость и свобода движений, присущая юности, еще не вернулась. Да и взгляд почти всегда выдает – нет в нем молодой задиристости. Ментал ваэ окутывали защитные слои, да столь многочисленные, что Раим не рискнул сквозь них пробиваться, не хотелось спугнуть добычу. Эрику будет интересно поковыряться. 

Собрать немного сплетен о внезапном и внеплановом омоложении супругов Кар было несложно – медикус Дрири не отказал в любезности чуток поболтать со знакомыми. А Раим просто постоял в сторонке, послушал, эмоциональный фон пощупал и сделал вывод: Арлен Кар виновен. Доказательства? С полномочиями его величества и родовой магией королевского дома – не проблема. Какая же удача, что этот Кар – глава департамента ходоков! Можно сказать, ваэ сам на себя строгий ошейник вздел и короткий поводок пристегнул. Можно сказать, что самая проблемная часть в организации платиновой аферы разрешилась. Будут, будут у них ходоки! Самые надежные, а главное – страстно желающие услужить короне. Ваэ Кар с лихвой заплатит и за покушение на человека Корпуса, и за небрежение к работе, и за Ольгу.

Глава 3

Поговори со мной, подруга

– Олюшка! – Серафима подорвалась из-за прилавка, кивнув Цуэту, чтоб присмотрел. – А говорила, через две недели только сможешь!

– Оказия случилась, Симушка!

Женщины обнялись, как будто полгода не видались, а Сима исхитрилась еще и Павла по щеке погладить мимоходом. Оля прильнула к подруге – бог ты мой, как хорошо, когда тебе рады, когда по-русски здороваются. 

– Оказия хоть приятная? – уточнила Серафима, отстраняясь и вглядываясь в осунувшееся лицо подруги.

– Да не сказала бы, – устало проронила та. 

И так захотелось все рассказать! Ну, про хутор-то, наверное, можно, если без подробностей. Собственно, за этим она и пришла.

– А ну-ка, пошли поговорим. Там подальше кафешка есть. Вы хоть обедали?

На слово «кафешка» Оля и Павел отреагировали одинаково – заулыбались. Таверны здесь. Та-вер-ны. Но на родном, особенно современном, звучит по-идиотски, это да.

– Попозже, ладно? В кафешку. – Ольга говорила уже без улыбки, и Сима насторожилась. – Но с прохода я бы ушла. Разговор будет серьезный, и совет Цуэта может понадобиться.

Про то, что барыга поймет лишнего, Ольга не боялась, Сима не дура – учить Цуэта русскому. Зачем ей пилить сук, на котором она так комфортно устроилась?

Разместились в задней части лавки. Подумаешь – на мешках посидеть... 

В кратком и эмоциональном описании хутора яркую точку поставил Павел:

– Не верь, тёть Сим. Все еще хуже!

 Серафима слушала очень внимательно и – спасибо ей за это – молча. Только глаза на молодом цветущем лице становились все угрюмее и старше.

Оля прикидывала, как продолжить беседу, но не успела ничего придумать.

– Я так понимаю, – заговорила Серафима раздумчиво, – ты в этот головняк уже встряла по полной. Поэтому к разуму взывать не стану. Не шипи на меня, пацан! – Она отвесила подзатыльник сидящему на корточках Павлу. – Понимаю, что вы этих несчастных в свои записали. И что большего сказать не вправе, тоже понимаю! Что собираешься делать? – Серафима примолкла. Было понятно, что она имеет что добавить, но сдерживается.

Оля тихонько выдохнула – только сейчас осознала, как сильно надеялась на поддержку подруги. Не на конкретную помощь – это само собой, на такое вот безусловное принятие их с Павлом, скажем прямо, совершенно нерациональной (с первого взгляда) позиции.

– У меня сейчас две проблемы, Симушка: «кто» и «чем». Позарез нужен кадр, который сможет возглавить всю эту анархию. На хуторе дневать и ночевать надо, а у меня служба.

– И каким же должен быть сей герой? – спросила Сима с угрюмой насмешкой.

– Издеваешься? – чуть подыграла подруге Ольга. – Конечно, идеальным! Чтоб рукастый, с задатками лидера и совестливый. 

Сима шутки не приняла.

– Не понимаю! – воскликнула она. – Столько работоспособного народа живет на земле и голодает! Не понимаю!

– Вот это нас возвращает к вопросу «чем». – И как в холодную воду бросилась: – Добудь мне семян, Симушка! – Задранная вверх бровь подруги заставила Олю затараторить оправдательное: – Нет у меня времени местное изучать – сезон уже давно начался, а картоху вырастить даже Пашка сможет.

– Какие мы с тобой все-таки одинаковые, – улыбнулась Серафима с насмешливой нежностью. И уже громче: – Митька!

Когда к их компании присоединился Мит, Оля даже не заметила. А поди ж ты – сидит нахохленным воробушком в темном уголочке и внимательно слушает. Язык понять пытается, каким-то двадцать шестым чувством угадала Оля. Сама же, помнится, помогала ему надписи на этикетках разбирать. Не потерял еще интерес, значит.

– А теперь, Симушка, давай поговорим совсем серьезно. – Оля едва дождалась, когда Серафима спровадит парней – есть у нее семена. Дома. 

Припасла для себя – хотела по старой памяти попробовать посадить. Растила же там, дома, на окне огурцы. В январе семена проращивала. Ничего сложного – ведро с землей, и всю раннюю весну один-два огурчика в день к опостылевшему авитаминозному столу. В магазине тогда ранний овощ был дороже мяса и нитратный, как мешок из-под селитры. Да что там огурцы и лук на зеленое перо, помидоры так люди выращивали, только особый сорт надо было приискать. 

Мит отправился домой без возражений, где лежат яркие пакетики, он знал. Павел с ним за компанию увязался – охота парню со сверстником поболтать, что тут непонятного? 

– Пашка! – пристрожила его в напутствие Серафима. – Не вздумай всякую пакость по пути покупать! Вернетесь – сходим пообедать!

– Ну, тёть Си-има! – неожиданно для Ольги заканючил всегда выдержанный и спокойный Пашка. – Вкусненького охота! А у тебя чего-нибудь нету? Земного? – И ручки сусликом сложил, паразит такой. А ручки – что ковши у малого экскаватора.

Серафима презрительно фыркнула, но, потеснив Ольгу, что-то достала с полки за ее спиной. Оказалось – крошечная шоколадка «Аленка». Поманила рослого парня наклониться, отвесила ему ласкательно-воспитательную затрещину, получила неуклюжий чмок в тугую румяную щеку и вытолкала восвояси. Оля уловила завистливый взгляд Мита. А еще поняла, что Пашка осознанно на эти затрещины напрашивается. Уж больно у Симы по-матерински получается. Не как обиду воспринимает – как заботу. 

– Эх, судьбинушка! – Серафима вздохнула и вернулась на свое место. – И не поправишь уже.

– О чем ты?

– Да о мальчиках наших. Душа из груди рвется смотреть на них.

– Нормальные ребята, чего ты?

– Отличные, – подтвердила Сима, – да недооблизанные. Ох, недооблизанные! Твой еще ничего, а мой Митька совсем дичок. Так что ты там сказать хотела?

– Симуш! – Ольга встрепенулась от внезапной идеи. – Если сажать что-то хочешь, так давай у меня на хуторе! Будет тебе дача. Ну и хуторянам личный пример! А? Там пустые домики есть.

– А лавку на кого? Цуэт за отсутствие платить не станет.

– А Цуэт тебе не за присутствие платит, – Ольга скривилась, – а за формирование ассортимента. Для этого необязательно каждый день с ним сидеть и вместо него по полкам скакать. Торговал же как-то до тебя.

Глава 4

Удивительное рядом, или нечаянная встреча

Базар кряхтел, ворчал, волновался, вспенивался внезапным яростным торгом. Идти сквозь толпу невидимкой – то еще удовольствие, но Раим терпел – уж очень интересные чувства испытывал его ученик. Азарт, надежда, предвкушение радости, тревога, злость на что-то. Парня аж потряхивало от яростных эмоций. 

Шли недолго. Внезапно вся компания резко ускорилась – сквозь гул толпы пробивался скрежет металла и пение: «Я во-дя-ной…» – гыр-клац… – «я водяно-о-ой…» – гыр-гыр… – «погово…» – клац-гыр… – «р-рил бы кто со мной…» – клац…

От хорового восторга трех землян у Раима случился изрядный шок. Не сказать, что неприятный, но очень уж… терпко! Как от кисло-сладкого острого соуса – сначала немыслимо вкусно, потом мир сужается до собственного нёба, объятого пламенем перца.

– Но все мои подружки – пиявки да лягушки... – невольно продолжила Ольга, жадно наблюдая за действиями жилистого молодого мужичка в кожаном фартуке на голый торс. Тот явно занимался правкой гвоздей. За его спиной усердно гудел маленький горн. Гвоздарь (прим. автора: весьма высокая квалификация для кузнеца) то и дело прихватывал раскаленных уродцев клещами и стучал по ним изрядным молотком. В перерывах между ударами он напевал.

– Эх, жизнь моя жестянка! – радостно дал петуха Пашка, подражая неповторимому Анатолию Папанову, и занесенный молот замер.

Сима петь не стала, она просто раскрыла объятия и с возгласом: «Земеля! Родненький!» – ринулась к кузнецу, впечаталась, обняла за шею.

Так они и замерли вчетвером. И никого не смущали пот и копоть. Плевать им было на десятки взглядов. На то, чтобы осознать чудо этой встречи, нужно было время.

– Девки, – шептал коваль сдавленно, – девки! Вы и впрямь русские?

Больше он ничего и выговорить не мог – горло сжимало, лишь бормотал почти беззвучно, на выдохе: «Пять лет, пять лет!» Только тихие слезинки выкатывались из зажмуренных глаз, таранили пыль на закопченной щеке и тонули в русых волосах Симы.

Ничто, казалось, не может нарушить их единение, но... 

– Ах ты гролов выхлюздень! А ну, пшел работать! – прошелся по нервам визгливый крик. – Я тебе сколько раз говорил – не смей петь свои дикарские песни, иномирянин треклятый! Шаманить вздумал?! Проклятья ладить?!

Ольга не видела кричавшего – более рослые спутники застили, она слышала визг. А потом болезненный вскрик Симы, гневный вопль Мита, а саму ее неведомой силой оторвало от кузнеца и отшвырнуло в сторону. Упасть не дали сильные невидимые руки, но Оля этого не осознала – слишком больно ее дернули за волосы.

А неизвестный надрывался:

– Еще и шлюх иномирских приволок! Твой долг удвоен!

Только сейчас Ольга, чуть притерпевшись к боли, смогла взглянуть на напавшего – довольно высокий, грузный, обрюзгший. Его почему-то хотелось назвать евнухом. За ним топтались два дюжих молодца с лицами, не изуродованными интеллектом, зато самоуверенные – охрана. 

– Ах ты бурдюк с дерьмом, – взъярился новый знакомец и кинулся поднять молоток, который выронил, когда на него налетела Серафима. Ей и достался удар, предназначенный кузнецу. Тот нагнулся, а Симе прилетело. Благо на излете и в плечо, а не по лицу. Серафима охнула и тут же оказалась за спиной у Павла. 

Бить или не бить – вопрос не стоял, ну не Гамлет он ни разу. Пашка работал на результат. Быстро, жестко, рационально. Время для него замедлилось, а тело, казалось, утратило вес…

Раим даже не успел решить, вмешиваться ему или нет, а пузан уже сидел на земле и выл, натирая ушибленную голень, по ней Пашка долбанул форменным сапогом с надежной, как у берцев, подошвой. Рядом с ним бессмысленно лупал в небо охранник, который задел Симу: похоже, нокаут. Второй бугай лежал на животе – его голову к земле прижимала нога Павла, а Митька деловито выкручивал из руки тесак. Рядом с парнишкой стояла аккуратно пристроенная Ольгина кошелка.

– Стража! Стража! – вдруг заголосил евнух мерзотным фальцетом и медленно провернулся в коленно-локтевую позицию, пытаясь встать. Толпа зевак невольно отхлынула. Толстяк пыхтел и тужился, требуя, чтобы охранники его подняли, но те были профнепригодны: оба при памяти, но вставать не торопились – еще пару раз случайно упасть на кулак бешеного иномирянина никому не хотелось.

– Стража! – вновь завыл пузан, поняв, что никто ему помогать не торопится. Пашка довольно осклабился – его стража не пугала. Охранный жетон с магической меткой Корпуса был при нем. Теперь нужно только кузнеца упредить – тот все рвался к обидчику. Сима едва справлялась удерживать.

– Брось кувалду, друже. – Пашка с силой воткнул трофейный тесак в грунт. – Не пори горячку. Со стражей мы все разрулим.

– Да насрать на стражу, – отозвался кузнец и получил красноречивый тычок от Симы. – Я этому, – плевок в сторону евнуха, – по суду должен отработать, а он, скотина, все штрафует и штрафует. Думаешь, стража не знает?

Раим даже воздух в себя втянул. Вот оно, реальное и необоримое доказательство, что иномиряне – жертвы. А он в глубине души не верил, отмахивался от правды. Думал, что истории Павла и Ольги – досадные частности.

– Не трепыхайсь, прорвемся! – осклабился Пашка. – Тёть Оля уладит, вот посмотришь! Будет твоя стража с руки у нее есть. Тебя звать-то как? 

– Жех. По-ихнему. А по-нашему – Евгений.

– Женя, значит, – констатировала Серафима, – а я…

Представиться она не успела – в круг зевак вступила стража. И эти в черном, удивилась Ольга. У них тут все государевы люди в траур упакованы или как? Форма на наездничью чем-то похожа – тоже с галунами, а значит, артефакторной хренью напичкана. А в остальном типичные менты.

– Господин главный разводящий, господин главный разводящий! – заблажил пузан заискивающе. – Прикажите меня поднять!

Ну и титул, развеселилась вдруг Ольга – разводящий. Да еще главный. Интересно, кого он «разводит» и на сколько? Пусть будет сержант, сформировала, наконец, аналогию она.

Глава 5

Такие в харчевни не ходят, или явление небожителя

Удивленный вздох посетителей загасил гул застольных бесед, вышибала перестал сторожить не в меру энергичного выпивоху. Даже стук ложек по мискам стих – народ пялился на золотые галуны высшего аристократа. В лицо ему и глянуть не смели – а ну как внимание привлекут, случайно перехватив взгляд. Откуда он вообще взялся, этот сановный муж? В полутемном закопченном зале едальни царедворец из военных был инороден, как свежайший оранжерейный фрукт в кормушке для скота. 

Вышибала и хозяин заведения недоуменно переглянулись. Нет, вроде как с ума они не сошли ни вместе, ни порознь – не было вельможи средь посетителей, не входил, за стол не садился. Точка!

Лишь одна компания, казалось, не заметила наступившей напряженной тишины. Та самая, перед столиком которой и остановился златокительный. Как вела тихую, но оживленную беседу на странном языке, так и...

Первым на изменившиеся обстоятельства отреагировал Мит. Он с ужасом и восторгом смотрел на сурового вельможу, возникшего из ниоткуда. Этого полуседого мужчину в великолепнейшем мундире Митька уже видел – тот не так давно бывал в их лавке. Да и через год Мит не забыл бы его – вона какие у его друга Пашки и его тетушки знакомые! Митька в тот вечер волок пакет с покупками до извозчика и обмирал от возбуждения и восторга. Тогда и услыхал, как вознице велели ехать к Корпусу наездников. Вот какие у них с тетей Серафимой друзья!

Раим скользнул взглядом по парнишке – заметил, постреленок, и узнал. А иномиряне никак не оторвутся от своего свежеобретенного соотечественника. И что в нем особенного, чему радуются? Его помощница смотрит на этого плохо отмытого мужичка с такой надеждой, а главное – с таким теплом и заинтересованностью, что…

Ольга, наконец, заметила хмурое начальство. Удивилась так, что сама себе не поверила – толкнула локтем Павла. Тот пару раз сморгнул, расплылся в радостной улыбке и вскочил, как и положено рядовому перед генералом. Это и привело Ольгу в чувство. Чувство было… хорошим, что немало удивило Раима. Помощница была ему рада, совершенно определенно – рада. И ни тени вины Ольга за собой не чувствовала.

– Будете обедать, господин Шенол? – спросил она спокойно. – Здесь неплохо кормят. 

Пашка уже махнул рукой, подзывая подавальщика, и засуетился, добывая еще один стул. Свое место он уступил, и лавэ решительно уселся за стол – неожиданно ему стало интересно: что за тип этот новый персонаж. А хотел просто забрать своих подчиненных в приказном порядке.

– Чистый прибор, – велела Ольга подскочившему половому. – Чистый, а не ополоснутый в тазу с грязной водой. Понял ли? – В голосе была требовательность платежеспособной и не слишком покладистой клиентки. – Вот это, – она указала на опустевшее блюдо из-под запеченного мяса, – повторить. Да с пылу с жару подай, а не чуть тепленьким! Сыру мягкого тонко нарезать, перца молотого и горячих лепешек. Еще свежей зелени и маслица в соуснике. Да ступку прихвати с пестиком. Живо!

– Господа не желают промочить горло? – залебезил официантик, стараясь прикрыть жирное пятно на переднике ладонью. – Только что откупорили бочонок свежего бирса.

– Пусть принесет на пробу, – неожиданно подсказал Мит. Ну не хотелось парнишке, чтобы такому важному господину не понравилось.

Бирс оказался вполне приятным напитком – слабенький сидр из какого-то фрукта. Стоило взять на заметку. Ольга достала из кармана памятную самописную бумагу, подаренную лавэ для записей с голоса, и прошептала: бирс, вкусный напиток. Шептала по-нрекдольски – русского алфавита чертово колдунство не ведало. 

Евгений Семенович наблюдал явление «благородия» с некоторой опаской – тот явно неспроста нарисовался. По душу новой знакомой он заявился, ей-ей. Как бы добрейшая Оля не пострадала. Насмотрелся старый Кобзарь на всякое начальство, но таких, золотом шитых и генералистых, в его «коллекции» не было. А этот – ну чисто белогвардеец при чинах. Не выветрилась еще классовая неприязнь к сытым и благополучным, хоть стар он уже и перестройку, так ее наперекосяк, пережил. Потому и беспокоился за Олю и пацана, готовился принимать недовольство барина на себя, если что. Сильно беспокоился и не знал (да откуда бы?), что вот сию секунду снискал первую симпатию у самого́ попечителя наездников.

– Я вам сейчас всех представлю… – заговорила Оля немного суетливо, желая сгладить неловкость первой встречи.

– Не стоит, госпожа Ольга, я в курсе, – перебил лавэ. Он рассчитал правильно – Ольга, да и Павел, намек поняли как надо. Помощница чертыхнулась и уточнила мысленно – с какого именно момента Раим Шпиёнович за ними следит? Чуть кивнула, приняв мысленную картинку встречи с Серафимой. Ну и ладно, значит, все самое важное видел, объяснять не придется.

Со всем возможным пиететом подали заказ. Корчмарь, официант и вышибала затаили дыхание – станет златокительный кушать или нет? Это ж какой прибыток репутации, если станет! 

Стал! 

Седая женщина в мрачном платье самолично искрошила немного зелени, растерла ее в ступке, сыпнула дорогущего перца и соли, капнула масла и, как ни странно, кисленького бирса. Вынула из толстенькой лепешки середку, начинила этой смесью, прикрыла сверху сыром и подала господину. 

– Мясо пресноватое. Так будет вкуснее.

Тот спокойно взял и принялся за еду.

Честна́я Ольгина компания деликатно выжидала, когда незваный гость утолит первый голод. Переговаривались едва слышно. Все больше Оля, Сима и Евгений. Дамы деликатно выспрашивали, какого барахла, из срочного, земелюшке раздобыть надобно, а земелюшка фыркал ёжиком – не девка красная, приданое ему собирать. Да и так понятно, что ничего у него нет, только что на нем да кузнечная справа – махонький горн, пара молотов с клещами и наковальня. С тем и в кабалу попал. Отличное приданое, на Ольгин взгляд, просто отличное!

– Что-то случилось, господин лавэ? – спросила Ольга, решив, что с показной вежливостью можно заканчивать – мясо на блюде уполовинилось. Она измучилась, гадая, что могло сподвигнуть начальство на такой странный поступок. Даже если случилось самое, на ее взгляд, страшное – несвоевременное и внезапное возвращение наездников, то непонятно, почему шеф так долго таскался за ними по базару.

Глава 6

Мир меняется слишком быстро

Венценосного гостя в крепости не оказалось.

Свап доложил, что Пран, а вместе с ним и Эрик не выдержали нытья скучающей по Ольге нгурулы и спешно слиняли в столицу. Раим радовался этому обстоятельству, как студиоз сданному с пятого раза зачету. Ибо рассказывать власть имущему дружку о сегодняшних событиях не хотелось: правил нынче нарушено – ой-ёй! И оправданий у него не было. Да и устал преизрядно. Не столько физически и магически, сколько морально. А показывать свою усталость гордому наезднику ой как не хотелось.

Но, слава пустоте, Эрика нет. Можно спокойно посидеть наедине с бокалом чего-нибудь крепкого из Олиного презента и все обдумать.

В первую голову, пока не опьянел, посмотреть вероятности. На предмет грядущих катастроф, вытекающих из его, Раима, поступков. Линейных последствий почти не просматривается – едва единичка на привычной шкале обозначилась. Из десяти. Подозрительно хороший результат. А затронутые влиянием вероятности даже в шкалу еще не собрались, так, клубок невнятных цветных нитей – будущее еще не определено. Это пугало и обнадеживало одновременно. Раим решил сменить запрос. Все говорило за то, что появление Жеха Коба обернется пользой, пусть и удаленной.

Лавэ чуть раздраженно хмыкнул и пригубил. Одна скромная женщина – а столько перемен. Крошечный глоток старки приятно согрел гортань и примирил с действительностью.

 Ну и натворил же он сегодня дел. Пусть невольно, но подтвердил истинный статус Ольги перед ее друзьями (не дураки же они, в самом деле). Вопреки правилам, въевшимся не хуже привычки умываться, позволил Ольге притащить чужака. Про то, что самоволку помощнице на тормозах спустил, и вспоминать не хочется. Как себя самого оправдать?

Разве что загадочной «убедительной» магией Ольги самообмануться. 

М-да, Ольгина магия. 

Надо бы как-то исхитриться от Эрика эту ее способность укрыть, а то призовут во дворец – убеждать плохо убеждаемых. Монаршие братишки вполне могут решить, что короне такой узкий спец нужнее, чем Восточному Корпусу универсальный. 

Но! Уломала ведь его помощница! Да он практически на все согласился! Причем как ни вслушивался в себя, никакого эмпатического влияния не почувствовал! Только аргументы. Ну разве что совсем легкий упор на любопытство: дозволь попробовать – и ты увидишь! Что ты теряешь? Сам говорил, что перемены нужны. Так почему не такие? Решайся. Жить как прежде у тебя все равно денег нет. 

Клятва на испытательный срок – да где это видано? Благо этот Евгений, или, как он представился, Жех Коб, сам срок назвал – два года. И причину объяснил: раньше результата видно не будет. Земля, чтоб от нее отдача была, времени требует, а он той землицы и не видел еще. В этот сезон, значит, осмотримся и приладимся, а на следующий год уже и спрос учинить можно. Так будет честно по отношению и к работодателю, и к нему, Жеху.

Точное определение Ольга дала этому мужчине – правильный.

 В первые три месяца от жалования отказался – только прокорм попросил, и то ради того, чтобы на мелочи от дела не отвлекаться. Заботливая помощница попыталась было возразить, да куда там. Отмахнулся. Да так на Ольгу цыкнул, что любо-дорого. Она, дескать, не птица-хлопотуша, а он не птенец – опекать его. Харч обещали, дом обещали. Кузнечная справа у него своя. Голова завсегда на плечах, и руки не отвалились. Чего еще нужно? Ольга и ее подруга явно имели свое мнение на этот счет, но Жех по столу пристукнул легонько и сказал тихо:

– Прения закрыты, девоньки. Клятву его благородие принял – больше гутарить не о чем. Исчерпали тему. – И к Ольге: – Показывай, хозяйка, фронт работ.

Раим порадовался тогда, что разумница Ольга ни разу не поставила его в ситуацию, когда пришлось бы вот так обрубить – дистанцию держала филигранно. Жех для нее свой, хотя и знала его три часа, а свой. И это единственное, что не нравилось лавэ в новом знакомце.

М-да, характер у мужчины имеется. И обращение это – «ваше благородие» – Раиму понравилось. Емкое. Правда, был в интонациях кузнеца какой-то подтекст непонятный, а все равно красиво.

Чтобы добраться до хутора, пришлось нанять особенную повозку – спасибо Миту, он присоветовал. Нужно же было инвентарь нового работника забрать, пока не растащили. Ольга тогда определила сей транспорт как грузопассажирский. Место под поклажу обеспечивалось в том числе за счет удобства седоков. 

Как же Ольге было неловко, когда она поняла, что Раим Сюрпризович собрался доехать до крепости с ними. В этом самом тарантасе, запряженном парой вялых тирлов. Евгению Семеновичу подобная демократия тоже была удивительна, хотя за сегодняшний день он наудивлялся едва ли не больше, чем в тот, самый первый, когда осознал себя в новом мире. Только Пашку все устраивало и ничего не смущало – его компания начальства нисколько не стесняла. Повезло Пашке с наставником, ух как повезло! Классный мужик. И офицер сто́ящий. За субординацию не прячется, хотя чины имеет ого какие. Другого тёть Оля и уважать бы не стала. И он, Пашка, не стал бы. Даже ради Тыри.

Может, от неловкости, а может, от усталости ехали молча. Каждому было о чем подумать. Где-то на полпути занервничала Ольга. 

 Плакала щена. 

Тыря скучала так отчаянно и обижалась так горько, что у Оли едва ли слезы не брызнули. И это на таком расстоянии! Если бы раньше услышала – не сдюжила бы, все бросила, бегом бы помчалась утешать деточку. И гори все гаром. Так оно, делить эмоции на двоих, когда детское горе малышки отзывается вполне взрослой болью в сердце. Следом скуксился от сочувствия Пашка. Тыря тоже их услышала.

И паразитка наддала страданий.

– Тр-ры-ы-ы. Тр-ры-ы-ы-ы. Тр-р-ры-ы-ы-ы-ы-ы… – на одной ноте скулила щена. – Бросили. Забыли. Одну-у. Злые-нехорошие. Не буду любить. Не буду-у-у...

И не объяснишь обиженной зверуше, что никак они не могут сейчас вернуться. Совсем никак. Нужно устроить Евгения Семеновича на хуторе.

Глава 7

Мир всегда не такой, как ты о нем думаешь

Все случилось, как и планировалось. Доехали, разгрузились у обочины напротив, отправили извозчика в обратный путь.

Бигбоссыч, как и договаривались, доставил Тырюху к колодцу. Понаблюдал пять минут за истерически-эпическим воссоединением «семейства», убедился, что Тыря на стоящего в сторонке Семеныча внимания не обращает, и сосредоточился на игривой борьбе Павла и щены. Лицо как каменное – ни удовольствия от звенящей жизнерадостности зверуши, которая повизгивала от избытка чувств и счастья, ни мало-мальской досады. Как есть – экспонат в заведении мадам Тюссо. (Прим. автора: имеется в виду музей восковых фигур мадам Тюссо.) Хутор как вымер – золотые галуны наездника распугали народ, как святая вода нечистую силу. Оля тоже куда-нибудь заныкалась бы – так этот лавэ отличался от того, которого полчаса назад она впустила в крепость через свою караулку, чтоб не возиться с открыванием ворот. И куда девалось былое добродушие? Еще полчаса назад он ощущался человеком, а сейчас – скала! Если только скалы бывают говорящими.

– Ольга, я знаю, что у вас громадье планов, но их придется воплощать без вашего присутствия. Этот ваш Жех – бывалый человек, найдет способ не тратить времени впустую. Просто поставьте ему задачу. – Раим, видя, что Оля собирается прекословить, наподдал стали в голос. – И не спорьте – не обсуждается. Щена ваша совсем от рук отбилась.

– При чем здесь щена? – Ольга совсем запуталась в логике начальства. – Тыря – послушная девочка! Просто она еще ребенок!

– Туря – послушная девочка только рядом с вами! И только потому, что вы от нее совсем ничего не требуете. При вас она не то что Павла – Свапа пытается игнорировать! Поэтому Павел займется характером нгурулы. Без вас. 

– Но…

– Не возражаю, если он вернется завтра на хутор и возьмет с собой вашу хулиганку. Как я убедился, Туря отлично ходит на это расстояние с пассажиром. С одним пассажиром, Оля, а не с двумя! – Хлопнуло разорванное пространство, короткий шаг – и Раим Сатрапыч исчез. Видимо, возражения со стороны Ольги не предполагались. «Ну, это он зря так думает, – сердилась Ольга. – Еще не вечер...» 

С обустр́ойством Жеха сладилось просто. Куда идти госпоже управляющей, чтобы узнать, какое жилье из пустующих занять можно? Конечно, туда, где ее уже приняли с толком и почтением...

– Коваля вам привезла, уважаемый Ажур. Разместить бы надо. И хорошо бы поближе к мастерской пустующую хатку сыскать. Присоветуйте что-нибудь, не откажи́те!

– Да пошто пустующую искать, госпожа? Пусть тут поселяется! – Дедок притопнул ногой по циновке. – Места хватит, когда-то в этом дому пятеро жили. И дочка моя, Наяна, не рухлядь еще – достанет сил одного парня обиходить. – Глаза Ажура посверкивали интересом и азартом из-под набрякших мятых век. Не-ет, нового человека от себя отпускать никто не собирается! Он бы и плату за постой не брал (потому как почет), но раз дают – зачем отказываться? И без почета обошелся бы. У него, деда Ажура, этого добра – Агаву до смерти не заслужить! Деда Ажура влекли новости и перемены! За столько десятилетий свежий человек в поселении – это понимать надо! И не господарики залетные, к коим с расспросами не посунешься, а ровня.

Евгений Семеныч с поклоном поблагодарил.

 С дедом Ажуром они скорешились на раз. Дедусь стар-стар, но интерес к жизни сберег и в будущее смотреть не разучился. Да и старый Кобзарь ему под стать – лишь с виду молод, а по годам так и постарше, пожалуй. И оба из той породы людей, которым не все равно. У дедуся прямых продолжателей рода не осталось, так у него весь хутор в родне – есть за кого переживать. А Семеныч… А что Семеныч? У него мировоззрение с воспитанием коллективизмом промаркированы и привычка брать ответственность на себя не отмерла еще. Рыбак рыбака, как говорится…

Постояльца увели за загородку, а Ольга с удовольствием отметила, что нитки, купленные ею утром и доставленные Агавом, пошли в дело без промедления – на станочке Наяны уже красовался зачин нового изделия. Циновка обещала выйти нарядной. Ольга кинулась к хозяйке – обсудить идею ковриков на продажу – и упустила контроль над ситуацией. Семеныч, что называется, взялся за гуж. Мужика понять можно – осмотрелся по-быстрому, степень обнищания (читай – разрухи) оценил и перешел в рабочий режим – потащил старика кузню смотреть. 

Ужин потом – в корчме плотно поснедал. Баня потом – в кузнях чисто не бывает, да и попотеть придется, это уж как бог свят. Надо же инвентарь сразу к месту определить. Когда дед Ажур успел напеть ковалю про сита дырявые и дефицит ведер, Оля так и не поняла. Зато бывалый партиец – опыт не пропьешь и по мирам не размотаешь – из бормотания старика выцепил главное: вот-вот, чуть ли не завтра, в крепость, наипервейшую головную боль новой подруги, вернется основной контингент служащих. А крепость-то военная. Евгений Семенович много лет с людьми работал, умел читать скрытое – тревожило это самое возвращение местного аксакала, ох как тревожило. Значит, и для Ольги нервотрепка грядет, а она, заботушка неугомонная, все планы обсуждать лезет. Как будто он сам без глаз и мозгов.

– Ну не станешь же ты в мои кузнечные дела вникать, Олюшка? – внушал Семеныч вкрадчиво. – У тебя и своих забот полон рот – ни прожевать, ни выплюнуть. Вот и займись. Пару дней без тебя управлюсь. Павла мне завтра пришлешь на подмогу и заразу эту шерстяную тоже. Вельми полезная скотинка.

Ольга только руки опустила – сговорились они, что ли? Что лавэ, что парторг. Лишь бы ее на хутор не пущать.

Пока устраивали земляка, Пашка развлекал Тырю. Палочку покидать – это святое. Но раздухарившейся щенуле этой забавы – и хвост не утомится, даже если изображать им гребной винт эсминца в режиме «полный вперед». Пашка, чтоб сбить накал бурной истерической радости от встречи после разлуки, придумал новую забаву: Тыря таскала его через подпространство, куда дорогой друг укажет. В пределах видимости, ясен пень. Чтоб мелкую не утомлять. (Ага. Утомишь ее.) Хоть с деревенского склона на ближайший косогор, хоть с одного конца хутора на другой. Потом сообразили, что скакать по просторам можно с пользой – например, Семенычевы железяки в кузню перетаскать. Все как завещал гениальный Чебурашка. (Прим. автора: помните бесподобное «Гена, давай я понесу чемоданы, а ты понесешь меня»?) Пашка одной рукой брался за железяку, второй – собакена за загривок, и хоба! Груз доставлен в пункт назначения, то бишь под двери кузни. Главное – дорогой друг доволен, а новенький двуногий, от которого странно пахнет, вкусно радуется. И не боится нисколько.

Глава 8

Свежий взгляд всегда полезен

Караулка, скрытая в толще каменной кладки крепостной стены, отлично укрывала от полуденного зноя. Грех не воспользоваться, тем более что Ольге мучительно хотелось побыть одной – встречи с величеством ее выматывали похлеще, чем стирка белого постельного белья вручную. С замачиванием на сутки и кипячением. Бабушка была тем еще ОТК – попробуй с синькой не угадай и не накрахмаль. И то бабулю выдержать, пожалуй, полегче было, чем оправиться от давящей ауры монарха. К обеду вернется Раим, вот пусть друг друга развлекают. 

Оля на всякий случай, чтоб не застукали за странным времяпрепровождением, заперла дверь караулки и занялась «алхимией» – сахарного раствора приготовить для спиртового Пашкиного колдунства. Стратегические запасы следовало пополнить, пару новых настоек зарядить. Вчера, когда шли с хутора, Тыря никак не хотела отходить от куртины душистой травки, видом напоминающей вереск, а на запах – крепкий дух ранней смородиновой почки, если стылым весенним утром растереть ее в пальцах. Повара травку признали безопасной и даже полезной. Вот и ладно. Интересный напиток может получиться – травка самую малость кислила.

В дверь со стороны дороги забарабанили.

– Это мы, тёть Оль!

Ольга метнулась отворить, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не начать заполошно выспрашивать: «Что случилось? Кто пострадал?»

Хотя сразу было понятно, что все в порядке. Лыба на довольной, чуть прихваченной солнышком мордени племянника была широченная – хоть все бросай и садись завидовать. Тыря печальной тоже не выглядела – тут же ринулась целоваться и обдала дорогую подругу невыносимо острым щенячьим счастьем. В ее повадках становилось все больше собачьего – Оля подозревала, что она перенимает подсознательные желания собачника Павлухи.

– Мы за железом, тёть Оль. А еще Прану корма притащили, чтоб повозку ради пары кулей не гонять. Ну и пообедать. – Пашка метнулся в соседнее помещение и загремел хламом на стеллаже. – Дядь Женя горн хочет раскочегарить. Свой, маленький, – докладывал Пашка сквозь лязганье. – А там даже заклепок наделать не из чего, представляешь? Одна ржавчина на старой наковальне.

– Заклепки-то зачем?

– Я не вникал, тёть Оль. В кузне и без меня не протолкнуться. Я в этом ни бельмеса. Сита какие-то починять собираются.

Точно! Ольга вспомнила, что они с Агавом даже сетку какую-то прикупили. Сита – это чтобы пуйфинов промывать. 

– И что, слушают хуторские Семеныча?

– А то! Как новобранцы прапора. Дед Ажур им нашептал, что от самого́ попечителя человек. И тебя приплел, типа ты господина лавэ просила. Так что слушаются. Сначала сита эти, а потом для птиц, что ты купила, что-то ладить будут. Мы с Тырькой сухостой с косогоров таскали, пока дядь Женя там руководил. 

Ну да, правильно – где кузня, там огонь. А значит – топливо. Не хуторян же грабить, им каждая дровина тяжким трудом дается. Леса вокруг немало, да весь на кручах – поди добудь. Дороги в гору нет, скорее тропа – семь загибов на два разгиба, повозке там делать нечего. Тирлы бревна волоком таскают. А Тыря не коротконогий тирл – по обрывам и косогорам напрямки скачет. Да и Пашка не слабак – изрядные лесины прихватывает.

Пашка вернулся в караулку с невеликой добычей металлолома. И ради этого горн разжигать? Ольга внутренне сжалась – опять надо на поклон к лавэ идти, совета с разрешением спрашивать. Военная крепость – и без вековых залежей ржавого оружия? Ольга себе такое плохо представляла. Хотя с этих магов станется. Все не как у людей.

Тыря утробно зарычала, привлекая к себе внимание: куль с кормом завязан крепко – никак не добраться до вкусненького. Может, дорогие двуногие сообразят, что собаконьке не хреново бы и подкрепиться. Веселая игра под названием «работа» много сил требует, да-да. Пришлось вести малую в виварий, ну и Пранову пайку сдать пастухам заодно. 

– Я б тоже поел, тёть Оль, – жалобно заныл парень, когда щена и Пран вполне дружелюбно захрумкали личинками. И тут же повинился: – Копченья, что ты мне с собой собрала, я сразу Наяне вручил, а лепешки детворе раздал. Теперь есть хочу.

  Обедать решили в караулке. Невелики хлопоты – из кухонь пару кастрюлек притащить. Зато можно посидеть по-семейному. А что остыло чуток, так и хорошо, ибо жарко.

  – Дядь Женя курей, то есть карочек этих, – торопливо поправился Пашка между двумя ложками похлебки, – велел по дворам не раздавать, а держать скопом. Загородку им сейчас ладить будут. Как плетень, только из травы из этой, из которой циновки плетут. Ща поедим и побежим с Тырей колышки заготавливать.

– Скопом-то зачем? – удивилась Ольга. Она как раз планировала, что птица будет в каждом хозяйстве. 

– Дядь Женя сказал – пусть гуртом ходят. Потом загородку перенесут, а на этом месте грядки разбить хорошо – куры ж гадить будут, а это удобрение, – важно пояснил Пашка. 

– Что еще замутил Евгений Семеныч? – с потаенной ревностью уточнила Ольга и переложила свою порцию мяса на тарелку к Павлу.

– Агава усадил что-то там писать, – Пашка, не чинясь, ухватил добавок рациона, – типа расклад по кормам. Прикинь, тёть Оль, этот хрен, старшой наш, все в голове держал. Дядь Женя ему чуть в глаз не навесил, прям взбесился. И давай шипеть: таких шибко незаменимых нужно, как в военное время, на суках развешивать, чтоб коллектив под топор не подводили. Что, говорит, бессмертием заразился? Так я тебе враз обратное докажу. И молотком по наковальне – жжах! Мужички аж в коленках просели, для них же Агав типа самый-самый – и грамотный, и все дела знает, а его в зашквар. Семеныч все шипит про дебилов самоуверенных, аж жилы на шее вздулись – лучше б орал, чем так злостью давиться. Потом не выдержал, ка-ак отматерил по-русски! – Пашка мечтательно прижмурился, видимо смакуя воспоминания. – Я шутканул и пару загибов перевел, так Агав решил, что наш Семеныч – маг-проклятийник. Знаешь, как резво побежал тайны свои записывать? О-о-о!

Глава 9

Расширение кругозора

Комната, в которую лавэ привел Ольгу, была помесью приемного пункта химчистки, затрапезной ательешки по ремонту одежды и дорогого бутика. На мысль об ателье наводили манекены с надетыми на них элементами одежды той или иной степени целостности. Элегантнейшее светлое платье из переливчатого шелка эпатировало безобразным пятном в районе декольте. На соседнем, явно мужском манекене бугрилось нечто из толстой проклепанной кожи с металлическими чеканными оплечьями. Эту штуковину хотелось обойти по широкой дуге – от доспеха так и шарашило неприятностями. Везунчиком хозяина этого симбионта кожгалантереи и слесарного искусства не назовешь – левое оплечье выглядело так, будто гигант сжимал в горсти клочок заветной туалетной бумаги. Оля еще подумала, что даже папка бы такое рихтовать не взялся. Нет, выправить бы выправил. До примитивного функционала. Но жестянка-то узорчатая, и орнамент сохранить даже папке не удалось бы – это Оля видела отчетливо. 

– Не подфартило парню, – пробормотала Ольга и продолжила осмотр на диво захламленного помещения. Хозяев элитной свалки по-прежнему не наблюдалось.

– Это мне не подфартило, – заявило красивое контральто из недр самой большой кучи тряпья, которая на поверку оказалась здоровенным открытым сундуком. Ничё себе, восхитилась Ольга – за плавсредство вполне сойдет. Хотя по типу использования больше на контейнер для твердых бытовых отходов похоже. Или на свалку-могильник, потому что содержимое этого образчика столярного гигантизма явно хранилось под девизом «выкинуть жалко, авось потомкам сгодится». – Я услугу задолжала этому идиоту. – В куче шевельнулся самый крупногабаритный ком неплохой зеленой ткани. Ком покачался вверх-вниз, вправо-влево, и стало понятно, что никакой это не хлам, а чей-то очень даже симпатичный филей. – Фух. – Молодая, но не юная дама утвердилась на ногах и с наслаждением выпрямилась. Видно, чтобы вернуть мозги куда положено, она совсем не куртуазно тряхнула головой. – Теперь вот мучаюсь – надо выправить, да так, чтоб руническое письмо сберечь. Каждый день – участок с ноготок, на большее терпения не хватает.

Русоволосая обладательница контральто с живым интересом рассматривала странноватую посетительницу. Особенного внимания удостоилась стрижка Ольги.

– Не, на мои кудри не пойдет, – заявила магичка и пожаловалась: – Жарко, никаких освежающих амулетов не хватает. 

Женщина с потрясающей непосредственностью вынула из прически нарядную шпильку, с отвращением на нее глянула, зачем-то дыхнула на камушек-навершие и воткнула на прежнее место. Ольге оставалось только вежливо кивнуть, но в душе она согласилась – не пойдет. На этот афровойлок нужно с садовым секатором выходить или с машинкой для стрижки овец, а не с филировочными ножницами, которых этот мир не знает.

– И что, решились бы расстаться с таким богатством? – Кудри действительно были изумительными и явно длинными. Удержать эту стихию в пределах прически можно было только колючей проволокой. Или магией. – А мне говорили, что неприлично.

– Пф-ф! Поносить бы моралистам эту жуть на голове, – скривила хорошенький ротик повелительница бедлама и сосредоточилась на куче барахла, из которой только что вынырнула. Хлам не вынес скорбного упрека в требовательном взгляде и суетливо полез обратно в нутро могильника. – Постойте! – совершенно неэлегантно хлопнула себя по лбу магичка. – Вы та самая переселенка из техномира, – шлеп, шлеп, шлеп, тряпье, не достигшее места упокоения, опять оказалось на полу, – у которой украли омоложение и в которую влюбился мой муж! Здравствуйте! Я Юрна Мондоир! Для вас просто Юри!

– Ольга Вадуд. Оля. 

– А, извините. Сейчас. – Юрна проследила недоуменный взгляд гостьи на горку рухляди. Нетерпеливый жест – и остатки беспорядка торопливо всосались в нутро сундука. Крышка захлопнулась с каким-то зловредным удовлетворением.

Ольга была так ошарашена напором симпатии, исходящей от новой знакомой, что Раим Доброхотович великодушно сжалился и пояснил:

– Госпожа Юрна – супруга эр’ваэ Шепри Мондоира.

 – А-а, помню, – обрадовалась Ольга, – очаровательный супербытовик с неправильными чертежами!

– Да-да, – оживилась Юрна. – Шепри потом три дня страдал, что не мог с вами связаться. Вот я его сегодня подразню!

– Полагаю, что на этом, милые дамы, знакомство можно считать состоявшимся. Ольга, оставляю вас на попечении госпожи Мондоир. Она лучший специалист по работе с тканями, которого я знаю. Дальше, я полагаю, вы и без меня справитесь. – Раим отвесил Юрне нарочитый поклон и быстро-быстро, пока не остановили, оказался за дверью.

– Слинял, – озадаченно пожаловалась Ольга, тем самым озадачив Юрну.

Пока разбирали смысл идиомы, незаметно перешли на «ты». Ну это же так забавно – линяет ткань на солнце. Или в кислоте. А тут целый лавэ – и до полного исчезновения.

 Новая знакомая нравилась Ольге. (Прим. автора: мне почему-то Юрна видится похожей на телеведущую Жанну Бадоеву, в кудрях естественно.) Легкая, чуточку экзальтированная Юри поражала своей живостью и любознательностью, а особенно – скоростью соображалки. И быть бы Ольге погребенной под лавиной вопросов, если бы сверток с наездничьей формой из рук не выпал.

– Ой! – Юри с явным трудом обуздала приступ общительности. – Ты же, наверное, по делу! Что там у тебя? – Магичка с азартом начала потрошить тюк – выпал сапог сорок-надцатого размера.

– Да вот, подогнать надо... 

– На тебя? – Юри недоверчиво прищурилась, а когда поняла, что вариантов нет, резво наклонилась рассмотреть ножку заказчицы. Даже подол платья вздернуть не постеснялась.

– И куда, по-твоему, я лишек материала с подошвы дену? Не, ну уплотнить-то уплотню, но ты же ходить не сможешь, она ж твердой станет, как копыто горного козла. – Юри глянула в лицо новой приятельницы – не сильно ли огорчилась? И слегка отпрянула – Ольга светилась азартом и надеждой.

– Ты же форму поменять можешь, да? – уточнила иномирянка на всякий случай.

Глава 10

А как приятно было заблуждаться

Раим стоял посреди коридора вивария и не мог понять, как сюда забрел. Не планировал же. Не было у него такой привычки – Свапа по вечерам проведывать. Это Ольга как-то находит в себе силы на утренние и вечерние нежности. 

Ну, утром понятно – ей все равно обоз с кормами встречать. Яд собрать, опять же. Но у этой неугомонной энергокристалл вместо копчика. Вечерние посещения нгурулов, на сон грядущий, так сказать, она возвела едва ли не в правило. Ее даже на своенравного Прана хватало. Сегодня этой любительнице опасных зверей будет полегче – Пран унес своего наездника в столицу. Эрик, помоги ему пустота, решился вступить в спор с вероятностями. Полшанса из десяти, что получится. Всего лишь полшанса, но венценосный друг решил рискнуть. Впрочем, Раим и сам планировал метнуться в столицу к знакомым артефакторам, хотя у него надежды на удачу было еще меньше, возможности короны – это возможности короны. 

Завтра к вечеру, если все пойдет по плану, виварий заполнят возбужденные переходом боевые звери, а пока здесь пусто и тихо. Даже Свап с Праном не перерыкиваются, блюдя статус-кво вожаков. Пран в Западном, и Свап царил в гулкой тишине. 

Конечно, шипастый друг доложил, что Оля и Павел устроились у него в вольере. Вожак так и млел, так и млел. Жаль, конечно, что друга и партнера нет рядом, но двуногая самка – тоже хорошо. Никто так ласково не умеет чесать бивень. Раим улавливал смутные неоформившиеся желания зверя – хорошо бы забрать и эту самку себе. Ведь щена и так его, Свапа.

Ольга пришла в вольер потискать Свапа на ночь в знак благодарности. И в утешение, так сказать. Достается вожаку – щена тот еще подарок. Тырька, правда, нынче как шелковая – умоталась на хуторе, даже к Ольге ластиться сил у нее нет, только тарахтит умильно. И по Свапу мелкая соскучилась – все норовит поближе устроиться. Но Ольга знала точно, что посреди ночи шилопопая козявка окажется в караулке и попытается взгромоздиться на Олин топчан. Дай бог, чтобы в мохнатой ипостаси.

Бедная землянка нынче тоже притомилась – день был непростым и тревожным, великие наездники вели себя нервозно. Одна отрада – рядом с нгурулами беспокойство рассеивалось, а голова заполнялась их простыми и чистыми чувствами. Ей были рады. 

Сидеть на Тырькиной циновке было не слишком удобно, зато от каменных плит веяло прохладой. Щена тоже оценила сей феномен, на циновку не рвалась, растюлешилась на пузе – лапы в стороны – и балдела. Вся на полу, только башка под Олиной рукой. Под другой рукой Пашкина головушка, впечатлениями набитая. А сверху Свап в макушку посапывает. Лепота с идиллией.

Вот за этим лавэ и притопал в вольер – урвать немного душевного покоя. Неосознанно.

Попечитель Восточного Корпуса наездников, лавэ Раим Шенол, устал. Устал насиловать шкалу вероятностей на предмет ближайшего будущего. Вероятности как взбесились. Ладно бы только у него. Так нет же! Эрик получал схожие результаты. 

Одно хорошо – Ольгу официально признали ценным ресурсом. 

Ишь, как его величество озаботился благополучием иномирянки! Даже не поленился в столицу прыгнуть, чтобы поднапрячь тамошних бытовиков и артефакторов Ольгиным мундиром. Теперь Раим услугу этому засранцу должен. Даже если Ольгина форма не будет готова к возвращению бойцов, все равно будет должен. Форма наездника – сама по себе защита. И в прямом, и в переносном смысле. Этакий символ принадлежности к своим. И статус. Надо же было упустить это обстоятельство из виду! Глупейшая ошибка. Не хотелось, понимаете ли, Раиму вываливать на подчиненных все новости сразу, думал – пусть попривыкнут, что женщина может быть кастеляном. А там и с дамой-наездником смирятся. Спасибо, Эрик носом ткнул – не здоровых мужиков беречь надо. А тот и рад, что учителя уел. Нет, хорошо, что Эрик сам отправился. Он ваэ-мастера артефакторов и за полночь поднимет без всяких колебаний. Кто правящему близнецу возразит? И со старкой – отличный ход. Ваэ-мастер Артри – гурман и ценитель. Чтобы завладеть небывалым продуктом, он всю свою артель на уши вздернет и ночь напролет работать заставит. Классический кнут и пряник, как сказал бы Пашка. 

Только бы получилось, благослови пустота. Только бы успелось.

И с поганцем Рансу связи нет, чтобы узнать, уточнить, а то и отложить срок возвращения наездников. Сколько раз говорено было – заведи почтовик помощнее. Главный пастух, а пользуется какой-то пукалкой. Может, еще разок вероятности посмотреть? Нет, не стоит. Чем чаще смотришь, тем больше погрешность. Да и подташнивает уже от мельтешения разноцветных шкал. Намагичились они с Эриком сегодня всласть. Не столько сил растратили, сколько вымотались. Тяжко это, в ментальном дерьме копаться. Лучше понаблюдать за парочкой землян. Уж в мыслях Павла и Ольги всяко приятнее копаться, чем у некоторых… Раима передернуло от воспоминаний.

Известие из секретариата доставили как раз вовремя – замаскированный монарх уже закончил вантузить мозги главного пространственника и опять начинал злиться. Раим, увы, не имел возможности следить за процессом, был занят, но видел, что допрашиваемый уже на пределе, и вторая молодость не помогала, еще немного – и произойдет то, что на сленге менталистов называлось «мозги спеклись». Король церемонился ровно настолько, насколько требовалось, чтобы сохранить главного ходока дееспособным. Для величества, да и для Раима тоже, это больше не человек – инструмент, который следовало сохранить пригодным для короткого использования. Не более. 

Лавэ всем нутром ощущал, что другу и ученику трудно сдерживать свою мощь, и вызов от Юрны Мондоир был отличным поводом, чтобы прервать экзекуцию. Будет время – и все тайны мерзавца выпотрошат специально обученные люди. А еще Раим устал, и ему отчего-то очень хотелось увидеть Ольгу в мундире, потому он несся по коридорам, как застоявшаяся Тыря. Эрик такой способ передвижения не оценил. Не тот у него статус, чтобы по коридорам бегать. И не то настроение.