Плярий «С»

С самого утра нездоровится. Нездоровится? Абсурд! Как мне может нездоровиться? Непонятно. Никогда не испытывал подобного ощущения: физическое состояние — прекрасное, реакции — отличные, и в то же время что-то не так. Нет привычного чувства приподнятости, агрессивности, напора.

В голове прыгают обрывки каких-то воспоминаний. Откуда они выплыли и, главное, зачем?.. Закрываю глаза и вижу одно и то же: красную, причудливо разрезанную воронку, плавно раскачивающуюся на зелёном ворсистом стержне. Над ней парит нечто просвечивающее, нежное, непередаваемо прекрасное.

Боже мой, о чём я только думаю?! Я — Плярий «С», сверхвоин, непобедимый и грозный рыцарь. Сейчас я похож на тяжёлую стальную плиту, передвигающуюся на толстых панцирных ногах. Сейчас я такой, через минуту или час — когда понадобится, превращусь в камень, в шишкастое, утыканное зубьями чудовище или во что-нибудь ещё. Захочу, и вообще распылюсь! Мои внутренние органы окаменеют или истекут расплавленными ручьями. Я изолирую мозг от тела, зарою сердце в горячий песок. Я могу всё!

Тем более, зачем тогда эти расслабляющие мысли? Зачем, красная воронка и крылья над ней? Сверхвоин не мыслит, он рассчитывает, совершенствуется и уничтожает.

Вот с грохотом обрушился закопчённый костяк небоскрёба. Под его основанием вели бой три врага: два воина и микрон. Они лихо полосовали друг друга напалмовыми струями и не заметили, как я пережёг лучом стыки фундамента. Их накрыла лавина бетонных блоков, разбрызгавшая во все стороны тысячи зазубренных осколков.

Небоскрёб. В памяти остался этот термин, но смысл его давно утерян. Я знаю, что такое город, но совершенно не представляю, как и зачем он появился. Дом — это каменная стена в трещинах с безглазыми окнами, город — это груда чадящих развалин, озаряемых вспышками и сотрясаемых взрывами. Улица — изрытая просека в багровых дебрях завалов. Это места боёв, огня и предсмертных криков.

Микрон, однако, выжил. Его вздутое бородавчатое тело судорожно дёргается, пытаясь вырваться из-под каменного завала. Он уже начинает трансформироваться в гибкую чешуйчатую ленту, готовую выскользнуть из ловушки, когда я подползаю к нему и всаживаю в его мозг голубую искру разряда: любого врага надо добить, пусть это всего лишь слабый никчёмный микрон. Лента чернеет и скручивается на глазах.

Ползу по оплавленным каньонам улиц, прикрывшись от пламени прозрачными щитами.

Город кончается, и передо мной открывается серое от пепла, уходящее за горизонт поле. Всё, что могло гореть, сгорело здесь уже много десятков лет назад. Теперь лишь радиоактивный ветер сдувает с камня белёсый налёт, да новые шквалы огня полируют его до стеклянного блеска.

Вытягиваю себя спицей и окрашиваюсь под цвет равнины. Поводя локаторами, плавно скольжу в метре над землёй. Я — Плярий «С», меня боятся и зарываются в камни. Закон жизни — не оставляй врага за своей спиной, поэтому я выжигаю ходы сообщения струёй огня. Земля вздыбилась, начинает гореть даже то, что гореть не может.

Клубы бордового дыма застилают небо, и под их прикрытием ко мне пытается подобраться враг. Это воин, микрон бы не напал, они только защищаются.

Видимо, в дыму воин не разобрал толком, на кого нападает. Он вырастил себе кожистые треугольные крылья, а на конической морде пристроил крупнокалиберное орудие.

Клубы рассеиваются, и враг видит меня. Даже через экран, блокирующий мысли, я читаю его удивление, а затем — панический ужас. Но уже поздно! Надо нападать или погибнуть. И воин нападает! Он тормозит в воздухе, разворачивает стальные когти и даёт мощную скорострельную очередь.

Я мгновенно растекаюсь по земле, превращаюсь в тонкую пульсирующую сеть и пропускаю воющие тупорылые снаряды через себя. Враг делает крутой вираж и пытается уйти, поэтому я собираюсь в вытянутую ребристую пирамиду и, выпустив отростки-сопла, бросаюсь вдогонку. Настигнув воина, я бью ему в хвост плазменным лучом. Он падает вниз, крылья его охвачены зелёным пламенем.

Передо мной болото. Оно дымится и чавкает. В его трясинах притаились топи-ловушки, острые крючья, капканы. В омутах шипит концентрированная кислота. Здесь тоже полно врагов. Болотный воин страшен: он скрывается в толщах тины и, внезапно появляясь, поражает биологическими снарядами.

Выращиваю вместо лап зубастые танковые гусеницы и спускаюсь в дымящуюся воду. Моя шея вытягивается, становится тонкой и скользкой, а десяток отростков-разведчиков выплывают вперёд, отыскивая и обезвреживая донные мины. Шипы гусениц размалывают ил, и на поверхность всплывают гирлянды ядовитых газовых пузырей.

Вот мой вращающийся глаз замечает движение в скоплении чёрных заплесневелых коряг. Это болотный воин. Он раздувает блестящее жабье тело и на глазах превращается в дряблый мешок, окружённый клубком извивающихся щупальцев. Из них начинают бить фонтаны органического растворителя, и мне приходится с головой погрузиться в болото.

Внезапно выныриваю и выкидываю вперёд отростки, принявшие вид тонкой сети-путанки. Сеть накрывает врага, щелчок, сноп голубых искр, и на поверхности воды плавает лишь комок горячего пепла. Одним болотным воином стало меньше.

Небо коричневое и тяжёлое. В голове продолжают носиться обрывки воспоминаний. Я впервые задумываюсь над смыслом происходящего.

Почему мы враги? Зачем уничтожаем друг друга? Для того чтобы жить! А зачем живём? Чтобы уничтожать друг друга. Замкнутый круг! Смысл войны уже давно утерян, хотя и началась она когдато давно на основе реальных разногласий.

Уже давно нет армий, враждующих сторон; есть только воины — державы в себе, бесчувственные, ничего не помнящие боевые автоматы. Есть Я и враги, и так для любого из нас. А ведь может оказаться, что уничтоженный мною воин — мой брат или сын. А что, если остановиться?! Что будет? Страшные, непонятные мысли. Я болен.

Остановиться всем сразу и принять первозданный вид. Ведь мы хуже зверей! Те убивают ради пропитания, а нам и питаться не надо: мы берём энергию прямо из атмосферы. Начиная войну, мы были совсем другими. Не было ни шипов, ни напалмовых струй, ни бронированных плит… Какими же мы были? Каким был я? Не помню. Остались лишь хрупкие воспоминания: что-то красное и прозрачное…

Вот по морщинам окопов проносится тень. Она выпрыгивает из укрытия, и достаточно одного взгляда, чтобы понять — это сверхвоин! Он прекрасно владеет своим телом. Сейчас начнётся страшный бой, и одним рыцарем станет меньше.

Обстреливаем друг друга, но даже лучи не дают результатов. Защитные поля и магнитные ловушки делают своё дело. Мы становимся то плоскими, как бритва, то воздушно-прозрачными, то массивными, как скалы, но силы равны. Остаётся только не знающий компромиссов, первобытный рукопашный бой.

Взвиваюсь в небо и стрелой несусь на врага. Я знаю, что убью его, но в голове молнией проносится одна мысль: «А вдруг это и есть мой сын?! Тоже Плярий и тоже «С»?!»

Удар проламывает панцирь, и сверхвоин валится наземь. Я не успеваю отскочить, и его костяной воротник вспарывает мне шею.

И всё-таки я победил! Я — Плярий «С»! Я — беспощадный рыцарь! Но за что же я его убил? Что мы не смогли поделить?

От вопросов кружится голова. Или это от потери крови? Костяной воротник сделал своё дело, почти перерезав мою шею.

Слабость накатывает волнами. Перед глазами дрожит красная воронка на зелёном стержне. Их было много, давно, когда я был другим. Они такие, такие… Вспомнил!!! Они назывались цветами! А что это рядом с ними? Хрупкое, изящное, с радужными прозрачными крыльями… Что это за прекрасное существо? Да это я!!!

Скорее стать прежним. Скорее! Пусть все увидят, какими они были. Тогда они остановятся. Мы станем прежними, вырастим цветы и будем жить среди них, как и раньше! Долой панцирные пластины, крючья, резаки, иглы. Долой поля, лучи, орудия! Вот я уже почти такой. Ещё усилие и…

В глаза бьёт вспышка, и прежде, чем погрузиться в темноту, я вдруг понимаю, что произошло. Противник применил новое психологическое оружие, первой жертвой которого стал беспощадный рыцарь, сверхвоин Плярий «С».