Плохой текст

Индексы

Говорю я плохо, гораздо хуже, чем думаю: буквы не успевают складываться в слова и падают из моего худого рта, словно бусинки с порвавшейся нитки. Зато я могу сочинять. Я сочиняю книгу. Это фантастическая повесть. Она всегда со мной, всегда в моей голове.

В комнате, где я лежу, два окна. Одно большое, вертикальное. В нём почти всегда темно, лишь иногда солнце проступает редкими пятнами или полосами. Другое поменьше и горизонтальное. Это телевизор. Он всегда настроен на один и тот же канал, где показывают торсы людей, разные картинки и текст, который исчезает быстрее, чем я успеваю его прочитать. Однажды мне повезло, и экран телевизора застыл, будто замороженный. Текста на нём было мало, так как большую часть занимал человек со смешно открытым ртом, а вверху были буквы, цифры и стрелочки. Стрелочка определяла цвет всей надписи: если она была направлена вниз, то – красный, а если вверх, то – зелёный. Под замершим человеком была целая строка, но я так и не понял, что в ней было написано. Я вчитывался в неё раз за разом, пока не пришла Мария. Она что-то сделала с маленькой чёрной коробочкой, которая стояла у телевизора, и его экран снова ожил.

Мария приходит ко мне один-два раза в день. Она приносит тазик с водой, мусорный пакет и сероватые тряпки. Тазик с тряпками она ставит на табурет рядом с кроватью, надевает перчатки и задирает моё одеяло. Его, одеяло, она собирает на моей груди складчатым горным хребтом, из-за которого я не вижу нижнюю часть себя. И, судя по появляющемуся кислому резкому запаху, смотреть там не на что. Лицо у Марии каменеет, а движения становятся механическими. Сначала она, после небольшой заминки, выбрасывает в мусорный пакет бело-жёлтый свёрток, а потом намачивает в тазике одну из тряпок. Этой тряпкой, не забывая её иногда окунать в тазик, она делает по мне несколько продольно-поперечных движений. Затем Мария повторяет то же самое, но уже другой, сухой, тряпкой. Под конец, перед тем как разровнять горный хребет одеяла, она с усилием на меня что-то надевает.

Кормит меня Мария с ложечки. Жидкой смесью с комочками. Наверное, это каша. Впрочем, вкус я чувствую неважно, да и мне, в общем-то, всё равно. А заканчивается трапеза стаканом воды, который Мария, аккуратно наклоняя, держит у моего рта.

Не знаю как, но Мария с нами давно. Она появилась, когда ещё был жив отец. Молодая и наигранно весёлая она зашла тогда ко мне в комнату, чтобы познакомиться. Нет, в тот момент она сохранила и улыбку, и бодрость в голосе, но вот её глаза… Хотя, при чём тут её глаза? Я своих-то сто лет не видел и забыл уже какого они цвета. А Мария меня кормит, ухаживает за мной, и благодаря этому я могу сочинять свою книгу.

***

Командор «Зелёных» склонился над горизонтальной проекцией текущего сектора галактики. В рубке штабного корабля, кроме него, никого не было. Командор, не отрывая взгляда от карты, дал бортовой системе голосовой приказ: вывести на связь Старшего помощника.

– Да, мой Командор, – раздался приглушенный голос Старпома.

– Как прошла Ваша вахта?

– Штатно, мой Командор. Без происшествий.

– Можно без чинов. Что на участке шестнадцать двадцать три?

– Боевое развёртывание перед пространственно-временным прыжком завершено.

– Хорошо. Есть новые данные по Красным?

– Никак нет. Последние координаты я доложил Вам три часа назад.

– Благодарю за службу, Старпом. Отдыхайте.

– Служу Великому Звёздному Морю, мой Командор!

Приложив левую ладонь к сканеру, Командор открыл секретный файл с рапортом, в котором, как и всегда, была только одна строчка с набором букв и цифр: BTC 8657,26 -0,28%. Ему было очевидно, что «BT» – это Бетельгейзе. Неясным оставался только довесок «C» и используемая единица измерения в цифровой части координат.

«Что же это может значить: корпус, квадрат, квантование? – продолжил размышлять Командор. – По цифири тоже пока непонятно: в парсеках, даже с учётом процентной поправки, это огромное расстояние, и в этом случае привязка к системе Бетельгейзе утрачивает всякий смысл. Скорее всего, это величина выражена в астрономических единицах. Ладно, пусть Вычислители поработают, ведь они, хвала Информатору, никогда не ошибаются. Но как бы там ни было, по Конвенции сектор Бетельгейзе – это наша зона ответственности, и появление здесь Красных может означать только одно: противостояние из разряда приграничных стычек без опознавательных знаков переходит в фазу открытой и масштабной войны!»

***

Весь день по телевизору показывали одно и то же: с одного края – половинка человека, а с другого края – повторяющиеся картинки с людьми, которые опускали белые листы в большие прозрачные коробки. Моих красных и зелёных стрелочек не было. Вместо них мелькали строчки, где постоянно упоминалось слово «явка» и символ процента. Этим я был расстроен, можно сказать, раздражен. Я даже отказался есть, отвернув голову от ложечки, на что Мария лишь пожала плечами и унесла тарелку. Зато воду я выпил без капризов. Мария вытерла мне рот и подборок и быстро ушла.

Чтобы не смотреть на опостылевший видеоряд, я поднял линию взгляда на самый верх экрана, под рамку его пластикового корпуса. Именно там возникали цифры и стрелочки двух цветов, и именно они были так нужны мне сейчас.

Наконец, они появились, и я смог запомнить самое важное из этого Послания. Я всегда запоминаю только самое важное.

***

Командующий «Красных» снял голографические очки и, закрыв глаза, надавил пальцами на переносицу. Эта повторённая несколько раз процедура ему помогла: блики и пятна ушли. Давая глазам отдохнуть, он ещё минут пять смотрел на серую стену бункера. Потом Командующий водрузил очки обратно и сделал правым глазом кодовое движение для распознавания. Загрузив последние сводки, Командующий начал с тех, что были помечены как важные.

Вскоре в правом нижнем углу замерцал значок вызова. «Господин Командующий, получены сведения от Информатора», – доложил Старший лейтенант Службы межгалактической разведки. «Выводите по защищённому каналу», – приказал Командующий и сразу переключился, не дожидаясь уставного ответа от старлея.

Как и обычно, перед глазами Командующего проявилась всего одна строка, и в ней на этот раз значилось: AU 5750,00 +1,98%. Бывалый военный недоуменно прочитал донесение ещё дважды. «Неужели AU Микроскопа? Интересно, что Зелёным могло понадобиться в этом захолустье: сектор-то стратегического значения не имеет, да и до наших баз далековато?!» – сам с собой рассуждал в таком ключе Командующий, пока не получил доклад Аналитического центра. Их расшифровка координат совпала с его догадкой, и он, взбодрившись, направил видеовызов своему адъютанту.

– Господин Командующий! – гаркнул прямой как струна адъютант, точнее, его голограмма.

– Секретный приказ высшим офицерам штаба. По получении отправить незамедлительно.

– Слушаю, господин Командующий.

– В системе AU Микроскопа планируется выход из прыжка крупных сил противника. Приказываю Первому центру обеспечить в заданном районе установку гравитационных ловушек по схеме «Куб». Срок исполнения – сутки по времени Основной базы. Подразделения, задействованные в операции «Бетельгейзе», работают согласно ранее утверждённому плану. Конец приказа.

– Принял, господин Командующий.

– Выполняйте.

– Слушаюсь! Служу Бескрайней Вселенской Тверди!

***

Сегодня мне совсем плохо. В глазах постоянно темнеет, и я боюсь, что упущу Послание. Несколько раз я проваливался в какой-то то ли сон, то ли обморок, и даже видел в нём отца. По его лицу текли слёзы, и отец неловко вытирал их своими тёмными руками. Мне хотелось успокоить его, но я не мог остаться рядом. Мне нужно было идти. Мне нужно было увидеть буквы, цифры и стрелки. Мне нужно было запомнить их.

Пришла Мария. Она посмотрела на меня с тревогой и, как мне показалось, со смутной надеждой. От её еды и питья я отказался, но Мария не ушла. Она осталась в соседней комнате – я это чувствовал.

Послания всё не было. Я смотрел в телевизор и ждал. А тот постепенно, с каждым усилием моих глазных мышц, заполняла чернота. Наконец, он стал просто чёрным прямоугольником, за который потянула некая неведомая сила, и она, словно носок, вывернула меня вместе с комнатой снаружи вовнутрь. И стало темно и спокойно.

***

Командующий «Красных» в бешенстве швырнул очки в стену и рявкнул в сторону двери: «Адъютант!» Через секунду подчинённый замер на пороге. Адъютант был бледен, но стоял по-прежнему навытяжку.

– Да, господин Командующий!

– Чёрт побери, что со связью?!

– Господин Командующий, не отвечает ни одна из наших баз, так же как молчат и группировки кораблей. На связи только наш орбитальный модуль. Его навигаторы вот-вот сообщили, что их оборудование больше не видит соседние галактики.

– Что значит: не видит?

– То, что их больше не существует, господин Командующий.

– А что Информатор?

– Господин Командующий, этот канал закрылся.

– Вы свободны, – через паузу выдавил из себя Командующий и махнул рукой на адъютанта, прерывая тем самым его стандартный ответ.

Оставшись один, Командующий приложил большой палец правой руки к сканеру и достал из выдвинувшегося ящика стола табельное оружие. «И куда раньше смотрели эти слюнтяи-учёные? Столько денег выделяется на их телескопы с компьютерами, и всё зря. Вселенная у них, видите ли, погибает. И это сейчас, когда под Бетельгейзе можно окончательно решить вопрос с Зелёными! – ворчал он, любовно протирая платком ствол и рукоятку. – Эй, адъютант, прибери за мной».

***

– Мой Командор, наши колонии не отвечают. Молчит Метрополия и флот. Утрачена связь с Информатором.

– Тогда Старпом, мы летим в Метрополию!

– Это невозможно, мой Командор. Наши карты не соответствуют текущему состоянию вселенной. Мы не знаем координаты входа и выхода.

– Значит, ложимся в дрейф.

– Слушаюсь, мой Командор… Разрешите вопрос?

– Можно без чинов. Разрешаю.

– Скажите, это… конец?

– Для Старпома и Командора, видимо, да. А дальше кто знает?..

***

Мария огляделась в непривычно пустой комнате. Затем подошла к кровати и, вместе с подушкой, одеялом и простынёй, скрутила матрац в неплотный рулон. Верёвкой, связанной из двух поясов от старых халатов, она стянула этот рулон и прислонила его к кроватной спинке.

Сама она присела на табурет, что стоял рядом. С минуту или две Мария сидела с отрешённым видом, пока мельтешение на экране не вывело её из этого состояния. Она встала и выключила телевизор в тот самый момент, когда на смену рекламному блоку пришли биржевые новости и бегущая строка с индексами валют, драгметаллов и крипты.

КАК КОШКА С СОБАКОЙ

Всё началось в тот день, когда хозяева Эрьки – двухгодовалого мопса – принесли домой серого котёнка. Это была четырёхмесячная кошечка. Поначалу она боялась всего, даже собственного отражения в зеркальном шкафу-купе, и всё пыталась забиться в какой-нибудь самый укромный угол. Но, видя, что с ней играют, что её кормят и ласкают, кошечка быстро освоилась и стала буквально с каждым часом всё активнее и активнее заявлять свои права на новую территорию.

Жена, в отличие от мужа и Эрьки, не могла нарадоваться на нового члена семьи и, проштудировав соответствующие ресурсы интернета, уверенно заявила, что порода этой кошечки – египетская мау. Сходство действительно наблюдалось: и по форме мордочки, и по жидким кисточкам на ушах, и по пепельно-серому окрасу с пятнами на животе и поперечными полосами на лапах. С выводом супруги муж предпочёл согласиться, так как ему в этот момент было не до споров: задерживая дыхание, он нёс первую порцию породистого дерьма к унитазу. Надо сказать, что кошечка вообще оказалась на редкость пахучей, и в их квартире к амбре взрослого мопса добавилось ещё несколько новых «ароматов».

Поначалу Эрька воспринимал мяукающую жиличку как досадную, но временную случайность. И он даже проявлял некоторое джентльменство по отношению к ней: уступал место у своей миски с водой, пропускал вперёд. Хотя, следовало признать, что определяющим фактором в его поведении был обычный игнор – нежелание связываться с этим «мелким недоразумением».

Но дни шли, а серый комок и не думал исчезать из жизненного пространства Эрьки. Более того, освоившаяся на новом месте кошка быстро начала демонстрировать свой хищный нрав. Под видом игры она делала засады на мопса и набрасывалась на него, используя для этого имеющиеся высоты в интерьере квартиры. Если атака производилась спереди, то кошка своими не по возрасту длинными лапами пыталась обхватить Эрьку за то место, которое можно было лишь условно назвать шеей. И при этом она норовила укусить собаку за ухо или за одну из складок на лбу. Если наскок бы сзади, то она, один в один как охотящаяся тигрица из фильмов «Нэшнл джиографик», фиксировала лапами круп мопса и впивалась зубами в завитушку его хвоста. В такие моменты жена, спасая любимца номер один, брала четырнадцатикилограммовую тушку на руки и удовлетворённо заявляла, что поведение кошки полностью соответствует описанию древнеегипетской породы. А Эрька, пребывая во временной безопасности, смотрел на хозяев полным печальной укоризны взглядом.

Для мопса настали чёрные времена: его густая шерсть и изрядный слой жирка, конечно, спасали от длинных и тонких, как иглы, когтей кошки. Но налаженный быт, который, как он был уверен, налаживался исключительно под него, откровенно давал трещину. Дома Эрька перестал играть, потому что любой своей активностью тут же привлекал внимание серой бестии, и объектом игры, только уже чужой, сразу становился он сам. От существа, которое было его в десять раз легче и в три раза меньше, Эрька позорно спасался бегством. Лишь уличные прогулки оставались для него последней отдушиной, ведь во время них всё было так же, как и раньше…

***

Вот только суарийцев нам здесь не хватало! Мало того что вне жилища они постоянно путаются под ногами, так ещё и здесь от них покоя не будет! Наглые и циничные бездельники, не имеющие ни малейшего представления о долге, о служении, о преданности, наконец! Носятся со своим паршивым «Я», как с писаной торбой! Чёртовы индивидуалисты – это они погубили нашу планету! Это из-за них мы сидим теперь в существах низшего порядка и вынуждены питаться омерзительным сухим кормом! Это ж надо: мы, которые строили города размером с полконтинента, теперь гуляем по графику и бегаем за какими-то грязными палками!

Мм-да… Впрочем, это лучше, чем быть холодной космической пылью. Хорошо ещё, что наши учёные успели тогда кодированным лучом отправить Сознание Расы в сторону соседней галактики! Но и тут не обошлось без подлости от суарийцев, которые ничего и никогда не могли сделать сами! Они своими ментоскопами подключились к нашему единому передатчику, и… нам снова приходится терпеть их рядом с собой. Наказание какое-то, ей богу! Нет, были бы мы сейчас в теле покрупнее да поклыкастее, то порвали бы это серое ничтожество как грелку! И земляне бы нас не остановили!..

***

Мило. Мило. Мило. Уйгирийцы. И здесь эти долдоны. Жаль, а хотелось пожить в своё удовольствие. Впрочем, кому тут не повезло – ещё вопрос… Хорошо, что здесь они в тельце добродушного увальня, и об этот плюшевый пуфик надо будет обязательно поточить коготки! В конце концов, нужно же как-то поквитаться за то, что они своим дурацким научно-техническим прогрессом угробили отличную планету! Свои дороги они тогда проложили сквозь наши саванны и сдавили нас бетонными заборами городов. Но мы тоже кое-чему у них научились: мы наблюдали, мы подглядывали, мы хитрили.