Планета слизи

– Приближаемся! – объявил капитан по громкоговорителю. – Скорее всего, вы все уже знаете, но я повторю. На Тигардене-Б, к нашему большому сожалению, разумной жизни нет, как ученые и предсказывали. Тем не менее, похоже, существует примитивная жизнь, атмосфера насыщена кислородом. Воды на планете достаточно для развития высших форм, но их нет, а суша покрыта органикой и в атмосфере она тоже присутствует. Есть еще что-то типа клеток, точнее пока не ясно. Температуру на поверхности определить пока не удалось. Похоже, она в районе от -200 до 200 градусов Цельсия, но есть некоторые неясности, которые вам предстоит прояснить.

Посадка через 7 дней, – он помолчал, а потом добавил: – Я знаю, для многих из нас этот полет был не самым приятным приключением, в концов концов, мы провели 9 лет в замкнутом пространстве без связи с Землей, но мы выдержали.

Он умолчал о том, что из 20 членов команды трое не дожили до конца полета. Тем не менее, на первом звездолете царило веселье. Впервые за всю историю люди обнаружили внеземную жизнь, да, это были не братья по разуму, но все же…

Алекс вспомнил, как все начиналось. Саму планету открыли более 100 лет назад, потом – атмосферу, и она долгое время числилась в списке самых перспективных планет на наличие жизни. Да, она была повернута к своей звезде, красному карлику, всегда одной стороной и из-за мощных приливов сложная жизнь на ней была невозможна, но все же, это хоть какая-то жизнь.

Потом человечество построило космический лифт, наконец-то открыло темную материю, а через 30 лет научилось ее использовать в качестве межзвездных двигателей, ведь темной материи во Вселенной очень много, и можно двигаться, выбрасывая ее назад, как когда-то выбрасывали ракетное топливо. Последним штрихом была разработка щитов от космической радиации, ведь на таких скоростях она могла выжечь все, что было внутри корабля и в этом тоже помогла темная материя: вокруг звездолета создавали пространственно-временной пузырь, экранирующий людей, а энергию черпали из моря темной материи. Началась межзвездная эра.

Сначала обследовали облако Оорта, потом – Проксиму Б, самую близкую к Земле экзопланету, а потом пришла пора глубокого космоса. Ученые составили список наиболее перспективных планет и направили куда зонды, а куда и людей. Зонды можно было слать к самым удаленным звездам, ведь зонды не стареют, людей же посылали к наиболее перспективным планетам, ведь люди мало живут и, к тому же, прихотливы, зато они гораздо более автономны чем самые современные аппараты.

Алекс сидел на диванчике в своей каюте и всматривался в иллюминатор. За окном тускло светился красный карлик Тигарден, он затерялся в темноте и сейчас был всего лишь одной из многих звезд, щедро разбросанных в пространстве. Если бы не мерцающий образ в мозгу Алекса, на котором Тигарден-Б ярко блестел, найти эту звезду было бы не просто. На самом деле, звезда находилась прямо под ногами Алекса, но система зеркал и перископов проецировала образ на стенки каюты. Конечно, можно было бы сделать это и при помощи обычных камер, но проектировщики Мыслителя, так назывался звездолет, почему-то решили все конструировать поближе к реальности.

Алекс встал и потянулся:

– Суша покрыта органикой, и в атмосфере она тоже есть, – вслух сказал он. – Что бы это значило? Летающая органика, взвешенная в воздухе? И что там капитан сказал про температуру? Планету открыли уже 100 лет назад, но до сих пор не смогли определить ее температуру. Плохо работаем, господа астрофизики!

Сам Алекс был биологом, а, точнее, специалистом по внеземной жизни, хотя ни одного экземпляра внеземной жизни земляне до сих пор не обнаружили.

«Может и обнаружили, – подумал Алекс. – Ведь мы лет 6 летели почти со скоростью света, и что там сейчас на Земле, нам неизвестно. Мы до сих пор получаем сообщения с задержкой в 12 с половиной лет»

Он поглядел на кровать, с которой только поднялся.

– Карина, приближаемся! – потряс он девушку, сладко спавшую рядом с ним.

– Дай поспать, – отозвалась она.

Алекс продолжал трясти ее за плечо.

– Карина, через неделю мы наконец выберемся из нашего ящика на волю! Представляешь, на волю! – громко сказал он.

– Да я уже давно все это знаю! И ты не хуже меня! – отозвалась Карина.

– Ну и ладно, пойду, почитаю консокнигу.

– Иди, иди, и не мешай мне спать! Я проспала 9 лет, мне осталось доспать лишь неделю, потом будет не до того, ведь я астрофизик! Иди, и не отвлекай меня от важного дела!

Алекс вздохнул, отошел в угол комнаты и, сев на стул в уголке, мысленно отдал самому себе приказ: «Читать консокнигу о первом контакте!».

Консограф, вделанный в стену, отозвался, и поток мыслей заполнил разум Алекса. Книга была интересна и захватывала. Она рассказывала о первом контакте с расой существ, совсем не похожих на землян.

Неожиданно, в голове Алекса прозвучало:

– Эй, сони, не желаете пройти в лабораторию: мы добыли образец внеземной жизни.

Карина проснулась и тут же начала одеваться: впервые за 9 лет у них появилась возможность поглядеть на что-то стоящее и даже, может быть, исследовать. Ее гардероб не занял много времени: она быстро надела свой любимый видавший виды халат и нацепила очки на нос. За глаза ее прозвали синим чулком, но Алекс не замечал этих насмешек: для него Карина была самой красивой и умой женщиной на свете.

Через 10 минут они уже были в лаборатории, благо космический корабль был не очень велик, достаточно вместительный для 20 человек и небольшой теплицы под искусственным Солнцем, но не более того.

В лаборатории уже собралось человек 8 и было достаточно тесно.

– Ну, все в сборе? – скорее отметил, чем спросил Давид Стрельман, начальник группы биологов, представительный мужчина лет 55 в строгом костюме. – У меня есть хорошая и плохая новости. С какой начать?

– Ну не томи, – отозвался Борис Скокер, главный инженер, скорчив нетерпеливую гримасу. Борис был пессимистом, и, несомненно, заинтересовался исключительно плохой новостью.

– Ладно, хорошая новость: мы впервые повстречались с молекулой ДНК вне Солнечной Системы. – Он указал на экран, на котором вертелась спираль, очень похожая на ту, что Алекс видел много раз. – Это наш инопланетянин. Трогать его нам запрещают протоколы безопасности, да и как его потрогаешь?

– Здорово! – выдохнул Алекс. – Он, конечно же, ожидал нечто подобное, но позже. Дай поглядеть! Переведи мне в сознание!

– Нет! – ответил Давид. – По крайней мере, пока все не установлено наверняка. – Но услышав недовольный шёпот, добавил. – Через несколько дней, когда мы во всем разберемся, каждый сможет рассмотреть нашего инопланетянина частным образом у себя в воображении1. А пока будем следовать установленным протоколам.

– А почему мы видим его так далеко от дома? – не выдержал Алекс.

– А вот это и есть плохая новость. Плохая – не плохая, но тревожная. Ответ прост: я не знаю. И этим мы сейчас и занимаемся. Но торопиться не стоит. Мы летели 9 лет, и день-другой погоды не сделают. Пока мы будем методично изучать внеземную форму жизни.

После того, как все полюбовались молекулой и разошлись, Давид попросил Алекса и еще двух коллег остаться, и они несколько часов изучали найденыша. ДНК была во многом похожа на ДНК земных существ, но была важная разница: одна из ее спиралей была длиннее другой. Давид все же перенес этот «лишний фрагмент» в сознания биологов. Дело было серьезное, желательно было понять, каково его назначение до того, как Мыслитель доберется до планеты. Может быть, именно в нем и заключалась способность инопланетной молекулы выживать в космосе.

– Но торопиться не стоит, – добавил Давид. – Главное – качество и доказательная база.

Вернувшись в свою каюту, Алекс заметил, что Карины нет. Он сел в кресло, выключил свет, закрыл глаза и начал крутить отросток инопланетянина в голове. Провозившись некоторое время, он решил изготовить модель прямо на столе, благо принтер был под рукой. Макет вышел достаточно похожим на картинку в его сознании. Конечно, для полного сходства, нужны были те же материалы, из которых была изготовлена сама молекула и, кроме того, макет был в сто тысяч раз больше оригинала. Тем не менее, сходство было максимально возможным: материалы, подобранные принтером, содержали углерод, водород и азот в нужных пропорциях и в нужных местах.

Алекс разместил отросток на столе и стал ходить вокруг, потом он машинально взял макет в руки и встал. Неожиданно изображение инопланетной молекулы в голове погасла.

– Что-то с электричеством? – поинтересовался Алекс, остановившись. – Или консограф барахлит?

Картинка в голове опять вспыхнула.

Алекс некоторое время глупо смотрел на молекулу и консограф, потом сделал шаг, остановился, сделал еще один шаг.

Он начал что-то понимать. Положив макет в карман, Алекс быстро побежал в лабораторию к Карине. Она даже не заметила, как он вошел, увлеченная наблюдением за Тигарденом.

– Карин, я – на пороге открытия! Включи свои датчики излучений или как они там называются. Все излучения подойдут. Электромагнитные, рентгеновские, ультрафиолет, радио.

– Ну ты и профан! – улыбнулась Карина. – Подожди секунду. А что там у тебя генерирует излучение? Готово!

– Ни о чем не спрашивай! – крикнул Алекс и быстро зашагал по комнате.

– Я ничего не вижу, – отозвалась Карина. – Моя голова пуста, как чайник.

– Не туда смотришь! Нужны старые добрые экраны!

– Сейчас, – ответила Карина, хлопнув дверью, а Алекс начал лихорадочно искать розетку. Через минуту она вернулась со странным монитором.

– Вот, пришлось позаимствовать в химической лаборатории. А ты мог бы мне и помочь!

Но Алекс не слушал, он быстро протянул шнур через всю комнату к розетке, примостившейся в самом углу, включил монитор и начал расхаживать по комнате. Монитор вспыхнул и сразу показал зеленоватую кривую, протянувшуюся через весь экран.

– Инфракрасные волны! – воскликнул Алекс. – Именно этого я ожидал.

– Но зачем? – спросила Карина, догадавшись обо всем: она видела уголок макета, высовывавшегося из кармана Алекса. – Зачем молекула излучает? И кроме того, если она излучает, она ведь теряет энергию? Как же она так далеко забралась?

– Во-первых, излучает она только когда движется, вернее, ускоряется или замедляется. А во-вторых, я не знаю ответа на твой вопрос, но, похоже, назначение отростка становится ясным.

– Не знаю, – помотала головой Карина. – Мне это все меньше нравится. Но у меня есть идея. А что, если сделать еще один макет и проверить, не разговаривают ли они друг с другом?

Они помчались в комнату Алекса и запустили принтер еще раз, затем бегом вернулись в лабораторию и включили монитор. Повертев макет в разные стороны, Карина и Алекс увидели на экране две кривые, наложенные друг на друга: каждая кривая соответствовала излучению определенной молекулы. Тем не менее, разговора не получалось: обе молекулы излучали, но ни одна не принимала.

Карина осталась в лаборатории, анализируя макет и пытаясь понять, какие свойства позволяют ему излучать радиоволны, а Алекс, раздумывая, поплелся в каюту.

– Может, есть молекулы-эмиттеры или излучатели и молекулы-коллекторы, и это два разных вида.

Он заскочил к биологам и рассказал о своем открытии, предупредив Давида, чтобы ставил в известность каждый раз, как обнаружат новые молекулы.

Уже через 5 часов Алекса разбудил голос в голове:

– Мы обнаружили милую группку из 6 молекул: три из них – наши старые знакомые, похожие на ДНК, а три – какие-то тяжелые металлы.

Вскочив с постели, Алекс наскоро оделся и помчался в биологическую лабораторию.

– Лови структуры всех шестерых, – сказал Давид, и у Алекса в голове закружились шесть объемных картинок. – Твоя задача, рассказать нам, есть ли среди них приемники. Я, впрочем, сомневаюсь: это ведь всего молекулы, даже не клетки. Я понимаю, что тебе хочется быть первооткрывателем абсолютно новой формы жизни, но…

Не дослушав, Алекс хлопнул дверью. Это было, конечно же, не вежливо, но ему было не до условностей. Через десять минут он уже бежал к астрофизикам, размахивая сумкой с макетами. Карина была там же: она заснула прямо на кресле, уронив голову на стол. Бесцеремонно растолкав жену, Алекс расставил изделия по комнате, а потом начал двигать то одно, то другое. Дисплей взрывался линиями, но ничего нового так и не произошло. С досады Алекс стукнул кулаком по стене.

– Стой, – прервала его Карина. – Макеты – это не молекулы. Они стоят на столе, а не витают в космосе. – Она нашла моток ниток и привесила макеты к потолку.

– А теперь посмотрим! – Карина раскачала макет отростка, не обращая внимания на то, что показывает дисплей.

– Карина, попробуй еще раз! – выкрикнул Алекс, не сводя глаз с макета черной молекулы посередине. Он не знал, что это такое, но принтеру, наверное, было виднее: черт ногу сломит во всех алгоритмах искусственного интеллекта, задействованных в его программе и веществах, служивших ему материалами.

Карина тронула макет отростка, и черный макет еле ощутимо шелохнулся.

– Видела? – громко крикнул Алекс.

– Видела, конечно. Но если ты думаешь, что в космосе одна молекула может двигаться, получив приказ от второй, то ты, скорее всего, ошибаешься. Чтобы двигаться в космосе, необходимо что-то выбрасывать назад. Не будешь ли ты утверждать, что у второй молекулы завелся ракетный двигатель?

Остаток ночи супруги провели, раскачивая то один, то другой макет и стараясь разобраться, что же все же происходит. Потом уже под утро они приказали консографу создать симуляцию молекул, чтобы играться с ними в отсутствии макетов. Это должно было занять некоторое время, и пора уже было спать. Одно было ясно: молекулы все же общаются.

Уже выходя из лаборатории, Алекс заметил:

– Ну хорошо, они передают друг другу информацию, но что все это значит, ведь каждая молекула не может быть живым существом, это всего лишь молекула?

Его замечание остался без ответа, но Карина вдруг подумала о фантастике двадцать первого века, чудовищах, живущих в космосе и поджидающих пролетающие корабли.

– А они размножаются? – неожиданно выдавила она.

– Кто? Это же всего лишь молекулы! Карина, очнись, мы не в фильме ужасов!

– Алекс, – Карина решила переменить тему, – необходимо поделиться информацией, которую мы добыли, со всеми членами экипажа, это очень важно.

– Конечно, – усмехнулся биолог, представив себе Давида, перебирающего в голове инструкции, – но мы же загрузили симуляции в консограф, так что об этом через несколько минут все узнают.

Они вернулись в свою каюту. Алекс тут же провалился в сон, а Карина лежала и смотрела в потолок: она опять ощутила себя малышкой, прячущейся от призраков. Наконец Карина закрыла глаза и тут же открыла их, ее разбудил громкий голос капитана в голове.

– Внимание! Всему экипажу явиться в кают-компанию.

Веселый и довольный Алекс и не выспавшаяся Карина вышли в коридор и направились в кают-компанию, находившуюся неподалеку. Все уже были в сборе, ведь не каждый день встречаешь инопланетян, да еще таких странных. Кроме того, нет ничего хуже неизвестности.

– Друзья, – начал капитан, высокий, властный мужчина лет 40 в красном комбинезоне, – мы знаем, что эти органические и неорганические молекулы могут существовать в космосе и, как это лучше сказать, могут реагировать друг на друга. Нам нужно согласовать план их изучения.

Слово взял Борис Скокер, начальники инженерного отсека. На самом деле, в каждом из отделений было всего три-четыре человека, поэтому, начальники были скорее первыми среди равных.

– Я сильно подозреваю, – начал он, – что обитатели Тигардена-Б – это рой насекомых. Кто знает, что придет им в голову в следующий момент. Если им захочется уничтожить нас, они могут собрать рой из миллионов таких молекул, окружить Мыслитель и раздавить. Я предлагаю выйти на далекую орбиту звезды Тигардена, запустить дроны, дроны исследуют планеты, затем подождать, собрать их, перевести информацию в консограф и мчаться домой.

– Ребята, да вы что? Как же они соберутся? Это же космос, а не воздух! У них же нет ракетного двигателя! – сам не заметив этого, Алекс повторил в точности слова своей жены, в то время как сама Карина молчала. – А ты, Борис, ты же инженер? Как ты можешь такое говорить?

– А, может, они, как и мы, используют темную материю, – нашелся Борис.