Питер Пэн должен умереть

Пролог

Сегодня кто-то умрет.

Рыжий понял это практически сразу, как только разлепил глаза. Сложно сказать, почему он так решил. За весь день в лагере не случилось ни одного мало-мальски серьезного происшествия. Никто не упал с верхушки высокого дерева, куда полез за особо сочным плодом или так, забавы ради, поглазеть с высоты птичьего полета на залитый зеленью Небыль. Ни один человек не пропорол себе ногу собственным копьем. Ничья лодка не дала течь в самый разгар клева, заставляя неудачливого рыбака судорожно грести веслами в сторону берега или же и вовсе добираться вплавь, позабыв об улове и надеясь самому не стать поживой акулам. Даже охотники вернулись целыми и невредимыми, если не считать, конечно, ссадин и царапин.

Однако рыжий буквально нутром чувствовал, что жадная земля Небыля этой ночью впитает свежую кровь. Чувствовал? Нет, не так.

Он знал.

Мысли о чей-то скорой кончине витали вокруг словно стайка надоедливых мух, не давая сосредоточиться. Жужжали под ухом, лезли в глаза и нос, садились на голову, заставляя вздрагивать и досадливо морщиться. Рыжий даже пропустил полушуточную свалку, вспыхнувшую в ходе громкого спора о том, кому достанется найденное на берегу разбитое зеркальце. Понятное дело, что участвовал он в подобных забавах исключительно ради собственного увеселения, ведь одно слово — и любая безделица перекочует в его карман без каких-то вопросов. Но сейчас он, жуя длинную травинку, безучастно глядел на то, как мальчишки радостно лупасят друг друга кулаками, чтобы через несколько минут разойтись считать синяки и шишки — безделушка же станет окончательно испорчена в ходе потасовки или же и вовсе забыта, так как сама свара практически всегда была интересней ее причины.

Рыжего мучил лишь один вопрос — кто?

Свои или чужие? Друзья или враги?

А может быть и он сам? Ведь не всегда смерть будет проходить мимо, обдавая своим холодным дыханием и грозя на прощание костлявым пальцем. Арбалетный болт, пуля, кривой нож, крепкие клыки, коварный шаткий камешек, попавшийся под пятку — рыжий видел множество смертей на своем веку, и был уверен, что увидит еще столько же, если не больше. На его глазах людям разбивали черепа или разрывали на куски, они тонули в море или медленно загибались на солнцепеке, по шею закопанные в землю. Правда, все эти картины со временем приелись настолько, что вызывали не больше эмоций, чем раздавленный под ногой жук.

Сегодняшняя ночь была на удивление тихой — наверное, чересчур тихой, что и вызывало беспокойство. Костлявая любит такие ночи. Казалось, даже дикие коты и прочие ночные хищники смиренно залегли в логова, оставляя темноту на откуп настоящим зверям. Руки чуть потряхивало, во рту стоял металлический соленый привкус, а все чувства обострились до предела, заставляя слышать даже то, как пауки ткут паутины средь раскидистых крон. Скорее всего, именно поэтому рыжий первый услышал вдалеке несколько голосов; звучали они столь далеко, что в любой другой день он бы наверное и не обратил на них внимания, посчитав порывом ветра. Не останавливаясь, рыжий свернул в сторону шума — и три его спутника направились следом, не задав ни единого вопроса.

— Так, парни, на счет три — и раз, и два…

— Сильвер, мать твою, ты помогать сегодня вообще будешь?! Хрен ли ты там стоишь и глаза пучишь, псина сутулая?!

— Катись к черту, у меня спина сорвана!

— Если мы к полуночи не вернемся, кэп с нас всех бошки посрывает, так что шевелитесь, бестолочи! Готовы? И раз, и два…

Пыхтя и переругиваясь, мужчины тщетно пытались вытащить из грязи увязшую телегу, даже не догадываясь о том, что за каждым их шагом следят несколько темных силуэтов, притаившихся среди густых крон. Один из них — тот самый рыжеволосый парень, чей темно-зеленый костюм практически сливался по цвету с сочной листвой — облизнул пересохшие губы и поправил ножны, висевшие на груди. Семеро — неплохая добыча для их четверки. Можно сказать, даже весьма щедрая. В последнее время пираты действовали куда умнее и за прошедшие три месяца потеряли только двоих. Причем один из них попросту перепил и сдуру решил искупаться в Русальне — что за идиот! Его вопли полночи весь остров слушал, видимо, девочки оказались не в духе и решили подольше поиграться с новой жертвой. Но вот второй недальновидно забрел слишком глубоко в лес и встретился с Грюмом. Точнее — с его ножом. А после такого знакомства путь короткий…

В остальном же эти гады стали осторожней некуда. За пределы своей деревеньки в одиночку и носа не высовывали — а то и шкерились на корабле — на ночь разжигали сигнальные огни и ставили караулы, научились обходить силки, капканы, волчьи ямы и другие ловушки, и даже перестали жевать дурман-траву, обильно росшую на южной стороне Небыля. Эх, а ведь какая была потеха наблюдать за тем, как эти олухи по пляжу от невидимых чертей бегают и воздух саблями рубят, или сидят, раскрыв рот, и на песок пялятся, словно там что-то интересное увидали — бери прямо тепленькими, как смеяться устанешь…

Так что же здесь после захода солнца забыла эта сладкая компашка? Да еще и так далеко от своего лагеря? Этот старый калечный ублюдок, конечно, совершенно выжил из ума, но людей на верную смерть отправлять не станет даже он. Либо эти недоноски действуют без приказа капитана, либо… Внутренний голос так и кричал: «Ловушка! Ловушка! Ловушка!» и трудно было с ним не согласиться. Повоз будто бы нарочно застрял прямо посреди густой чащи, в которую пираты и с куда большим отрядом осмеливались заходить только днем. Более идеальное место для засады сложно и представить. Быть может, следует отступить? В конце концов, сегодня рыжий с мальчишками просто вышли проверить, как далеко стали заходить жевуны, которые в последнее время что-то чересчур осмелели…

Нет. Рыжий тряхнул волосами и стиснул зубы, злясь на самого себя за минутную слабость. С прошлого набега мальчишки вернулись ни с чем — как и с позапрошлого и с того, что был до него — и им всем позарез нужна была сегодняшняя охота. Пускай даже и случайная. Если по возвращению остальные узнают, что они вот так запросто взяли и упустили славную драку, их шайка, и без того пребывавшая не в лучшем расположении духа, может и вовсе впасть в уныние. А то и заподозрит, что их главарь размяк — не нужно и напоминать, чем все это может обернуться. В предыдущий раз от их своры осталась в лучшем случае треть, команда же «Веселого Роджера» пополнилась несколькими юными моряками…

Рыжий поднял глаза и встретился взглядом с Джамбо, занявшим соседнее дерево. «Повеселимся, брат?» — без слов спрашивал его взгляд и рыжий ответил коротким кивком. Толстые губы Джамбо растянулись в широкой ухмылке, покуда пальцы безостановочно поглаживали рукоять топора, предвкушая скорую битву. Помимо Джамбо где-то по правую руку от рыжего притаился Тихий, а чуть ниже занял позицию Зяблик. Четверо на семерых — не самый плохой расклад, бывало и хуже. Тем более, что верзила Джамбо дерется за троих, а среди пиратов не было видно ни одного более-менее серьезного бойца. Ни Кровавой Мэри, ни Кока, ни чокнутых близнецов, мать их… Перспектива встречи с последними вгоняла в дрожь даже рыжего — хотя он, конечно, не признался бы в этом и под пытками. В особенности если вспомнить, что ублюдки сотворили с Щепой, попавшим им в руки после одной неудачной вылазки…

Время поджимает — пираты уже почти вытащили телегу на дорогу и давно бы свалили восвояси, если бы хотя бы на пять минут прекратили грызню и действовали сообща. Им же хуже. Но сначала нужно решить — с кого начать? Быть может, с их главного, который только и делает, что покрикивает на огрызающихся матросов? Судя по всему, не шибко-то они его и уважают. Посмей они так попереговариваться с капитаном — мигом бы гуськом по доске прошлись. Не-е-ет, этот плешивый сморчок нагадит в штаны еще до того, как прольется первая кровь. А как насчет того типа в треуголке? Уже теплее. Именно этот подонок грохнул Тима, проломив ему череп кистенем, а следом чуть не отправил в могилу Длинного. Хотя… Взгляд рыжего остановился на здоровенном пирате — настоящем бычаре с гладко выбритым затылком и круглыми бицепсами, напоминающими пушечные ядра, на которых едва ли не лопались рукава рубахи. То, что надо. Один его удар переломит каждого из них пополам — так значит, рыжий не даст верзиле такого шанса!

Издав соловьиную трель, рыжий бесшумно спрыгнул вниз и помчался к пиратам быстрыми пружинистыми прыжками; казалось, он не бежит, а летит, отталкиваясь от земли еще раньше, чем ее коснется легкий кожаный мокасин. Пираты, полностью занятые склокой, заметили быстро приближающуюся тень лишь в самый последний момент. Рыжий едва удержался от того, чтобы не расхохотаться в полный голос — до того потешно выглядели их вытянувшиеся перепуганные рожи. А вот амбал оказался на редкость проворным для такой туши. Он даже успел раз замахнуться шипастой дубиной — но все же медленно, слишком медленно для такого юркого врага. Рыжий играючи поднырнул под просвистевшей в воздухе палицей и ткнул ее хозяина ножом чуть ниже подмышки. Охнув, тот выронил оружие и упал на одно колено — а через мгновение схватился за разрезанное от уха до уха горло и уткнулся мордой в придорожную пыль, что вмиг почернела от крови.

Еще несколько секунд пираты, разинув рты, тупо глазели на павшего товарища — а после выхватили оружие и бросились в бой. Несшийся следом за своим вожаком Джамбо хоть и не был столь быстр и ловок, но зато силой мог играючи померяться с рослым мужчиной. Его противник — плешивый тип в треуголке, кажется, тот самый ублюдок, приговоривший Тима — перед смертью успел уяснить это на своей шкуре. Удар, удар, удар! Джамбо размахивал топором как заправский дровосек, вот только рубить он привык далеко не деревья. Под каблук отступающего пирата, кое-как парирующего мощные замахи, попался какой-то камешек; тот оступился и замешкался лишь на миг — но Джамбо хватило и этого, чтобы снести ублюдку голову.

Тихий не отставал от друзей, ловко размахивая своими кинжалами перед рожами двух пиратов. Помнится, в первое время рыжий очень сильно сомневался в своем решении взять мальца на остров, подозревая, что тот попросту не впишется в их славную банду. Уж больно непохож был Тихий на типичного мальчишку — слишком молчалив и скромен, даже бранился лишь в особых случаях, да и то при этом становясь краснее рака от стыда; ни дать, ни взять, выпускница пансионата для благородных девиц, даром что книксен не делает, когда гадить садится. О, рыжий еще никогда так не ошибался и уж тем более не радовался тому, что сел в лужу! Стоило только разгореться сваре, как Тихий перевоплощался в дьявола, что блестяще продемонстрировал в первой же серьезной драке.

Яростная схватка заняла не больше тридцати секунд, а пираты уже потеряли больше половины своего отряда. Оставшиеся же, оценив ситуацию, припустили в сторону берегу, бросив и телегу, и тела павших товарищей; командир же их несся впереди всех, даже не попытавшись остановить бегство. Насколько помнил рыжий, подобная трусость нещадно каралась по всей строгости пиратского кодекса, придуманного кэпом — но от Крюка еще можно было попробовать отбрехаться, а вот спорить со сталью мальчишек куда опасней.

Джамбо и Тихий было рванули за беглецами, но крик рыжего заставил их застыть на месте, пускай и чуть ли не приплясывая от переполняющего адреналина. Рыжий понимал их как никто. Он бы и сам с удовольствием пустился вслед за улепетывающей троицей, но не убил бы их сразу, нет — это слишком скучно. Рыжий растянул бы забаву на несколько часов. Возможно, заставил уйти в самую глубокую чащу, прямо в зубы диким зверям и чудам. Или гнал бы подонков до Русальни, отдав их жалкие жизни в руки ее хозяйкам, чтобы потом, устроившись на дереве неподалеку, наслаждаться истошными воплями. А то и вовсе можно было выманить пиратов к жевунам и наблюдать, как они рвут верещащих от ужаса ублюдков на части… Но до берега было всего ничего, пиратов вполне могла ждать подмога и тогда мальчишки из охотников легко превратятся в добычу. Рыжий любил риск, но сейчас он вряд ли был оправдан.

Рыжий уже было скомандовал отступление, как мимо него стрелой промчался Зяблик, сжимающий в правой руке нож. Проклятье! Какого черта он делает?! Не обращая ни малейшего внимания на крики рыжего, грозившего подвесить наглеца за ноги на самое высокое дерево, Зяблик нагнал последнего пирата, отставшего от приятелей, и замахнулся — но слегка оступился и лезвие просвистело буквально в волоске от башки врага. Резко обернувшись, мужчина обрушил кулак на темечко парня — и через мгновение они уже оба катались в грязи, осыпая друг друга градом ударов.

Рыжий замер, не зная, что предпринять. С одной стороны — мальчишки своих в бою не бросают. Это наипервейшая заповедь, неукоснительно соблюдаемая всеми до единого членами их разношерстной дружной ватаги. С другой — к пиратам действительно подоспело подкрепление, видимо, выжидающее их около лодок; и вот в пролеске уже замелькали с дюжину бойцов, половина из которых в руках сжимало луки и арбалеты. Несколько стрел с хрустом вонзились в ствол над головой рыжего, сам он уже приготовился рвануть на помощь Зяблику… как через несколько секунд все было кончено.

Придавив Зяблика к земле, пират вцепился узловатыми пальцами в горло мальчишке — он пытался сопротивляться, но силы, увы, были слишком неравны. Воздух вокруг словно загустел, время замедлилось, звуки стали доноситься как сквозь толстую толщу воды, а рыжий, не отрываясь, смотрел на то, жизнь медленно выходит из выпучившего глаза Зяблика, дергающегося как муха, пришпиленная булавкой. Когда тот перестал вяло колотить кулаками по спине противника, рыжий поднял глаза и встретился взглядом с пиратом, чье лицо ему будто бы показалось знакомым… Тот криво ухмыльнулся и поднялся на ноги, а рыжий поклялся, что однажды — не важно завтра, на следующей неделе или через сотню лет — он вырежет эту улыбочку на покрытой прыщами и шрамами роже.

Развернувшись на одних пятках, рыжий помчался в сторону леса — Джамбо и Тихий последовали примеру вожака и вскоре, не сговариваясь, все трое разошлись в разные стороны. Крики и вопли позади быстро стихли, но оно и понятно — кому охота вести погоню глубокой ночью в густой чаще. Однако в лагерь рыжий вернулся все равно не сразу. Еще довольно долго он бессмысленно петлял по острову, даже не сколько для того, чтобы сбить возможный хвост, сколь пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей. Правда, не слишком успешно. И лишь когда тьма уже начала отступать, он направился прямиком на юг.

Как и ожидалось, обитатели Логова встретили главаря громкими воплями, но радость их была бы куда более бурной, если бы вместо троих назад вернулось четверо. Видимо, Джамбо и Тихий уже успели рассказать остальным о гибели Зяблика. Рыжий, заметив, что каждый встреченный ему на пути мальчишка только отводит взгляд в сторону, задумался — а не сболтнули ли эти двое чего лишнего?.. В Джамбо Рыжий не сомневался — здоровяк был начисто лишен каких-либо амбиций и предпочитал выполнять приказы, а не раздавать их. Но вот Тихий… Тихий всегда был себе на уме. Дьявол, Зяблик, ну кто просил тебя запарывать такую идеальную охоту, говнюк ты мелкий…

Не обращая внимания на град вопросов, рыжий прошел внутрь дуба, служащего им домом, и вскарабкался по веревочной лестнице, ловко, словно обезьяна. Он оказался в комнате с большим окном, из которого открывался прекрасный вид на море — его личные покои, куда без спроса осмеливались заходить только избранные. Остальным же такая наглость могла дорогого стоить. Плюхнувшись в большое потрепанное кресло — которое другие мальчишки почтительно называли «Трон» — рыжий перекинул ногу через подлокотник и сложил руки за голову.

Через несколько минут снизу донеслись пиликанье гармошки, нестройное пение, ругань, шум потасовки, подзуживающие крики и чей-то громкий хохот. Судя по всему, мальчишки решили опробовать бражку из яблок, сваренную Умником, несмотря на запрет пить сразу после охоты — ведь ублюдки с корабля вполне могли пропасти мальчишек и нанести ответный удар. Но рыжий не стал спускаться и портить хмурой харей все веселье — пусть выпустят пар, хуже от этого точно не будет. На самом деле, он сейчас и сам вовсе был не прочь провести время в шумной компании. Посоревноваться в метании камней из пращи, поиграть в «ножички» на оплеухи — после последнего раза правое ухо у Рыба распухло вдвое почти на неделю, благо что сердобольный Джамбо бил в полсилы — поспорить, кто из пиратов более уродливый — как правило, в конце концов неизменно выигрывал кэп — или же просто молча смотреть на пляшущие языки костра и слушать страшные побасенки…

Рыжий уже было поднялся на ноги, чтобы присоединиться к всеобщему гульбищу — все же он заслужил отдых, тем более, судя по воплям, внизу дрался Грюм, а это всегда было занятное зрелище — как позади раздался тихий кашель. Рыжий оглянулся и увидел Уха — одного из немногих, кто смел беспокоить главаря в любое время дня и ночи без риска получить в глаз.

— Зяблик?.. — спросил Ух и в голосе его слышалась слабая надежда.

Быть может, Джамбо и Тихий что-то напутали?..

Быть может, Зяблик просто отстал и вот-вот вернется в лагерь под всеобщее ликование, живой и невредимый?..

Быть может…

— Мертв.

В комнате повисла тишина, которую нарушал лишь гомон снизу. Вдалеке, прямо над безмятежной гладью моря, походившей на зеркало, задребезжала светлая полоска. Вот и прошла еще одна ночь. Они потеряли одного, но забрали четверых. Стоило ли оно того? Наверное, да. Рыжий лишь надеялся, что Хозяин будет доволен сегодняшней жатвой и подарит им удачу в следующей охоте — скоро она им понадобится как никогда.

— Парни ждут от тебя пары слов. Ну, по поводу сам знаешь чего…

Рыжий поморщился. Он терпеть не мог лишние сантименты. Все эти пафосные речи в духе: «Зяблик был нам как брат и мы его не забудем, надеюсь, сейчас он в лучшем мире и бла, бла, бла…». Уж лучше почтить память павшего, устроив попойку и содрав парочку скальпов — но вот Ух придерживался противоположного мнения и будь его воля наверняка бы цельное кладбище тут устроил, чтобы было куда цветочки принести и слезу пустить.

— Передай им, что мне жаль, — с хрустом потянулся рыжий и зевнул.

Какое-то время Ух молчал, а после вновь заговорил — и голос обычно спокойного как удав парня буквально дрожал от возмущения:

— И это все? Все, что ты можешь сказать, это «Жаль»? Серьезно?

— Послушай, Ух…

— Нет это ты меня послушай, Пити, — Ух приблизился к рыжему почти вплотную; в глазах его сверкали молнии, ноздри раздувались от гнева, а рука сжимала рукоять ножа, висевшего в ножнах на поясе, так сильно, что костяшки пальцев стали белее мела. — За каким дьяволом ты вообще полез в драку? Ты сам говорил, что это будет обычная разведка, не более!

— Успокойся, — предостерегающим тоном произнес Питер. — Мы…

— А я спокоен! — чуть ли не орал Ух прямо ему в лицо, одной рукой вцепившись в спинку кресла. — Я спокоен, Питер! Ты, сука, даже не представляешь, как я спокоен! А знаешь, кто еще спокоен?! Зяблик! Потому что он, мать твою, чертов покойник!

Лицо Уха покрылось алыми пятнами, а при каждом слове изо рта вылетали брызги слюны. Питер же спокойно размышлял, успеет ли он выхватить собственный кинжал. В том, что сегодня вполне может умереть кто-то еще, он не сомневался. Как не сомневался и в том, что один на один легко одолел бы любого, кроме разве что Грюма — у того, казалось, талант к убийству впитался с молоком матери. Но Ух не прожил бы столько лет на острове, если бы не был быстрее, умнее, а самое главное — злее и хитрее большинства его обитателей.

Питер уже было рискнул потянуться к ножнам, как Ух отступил на несколько шагов, пригладил волосы, выдохнул — и вновь превратился в самого себя. Спокойного, ворчливого, старого доброго Уха — однако Питер видел, что другой Ух может вернуться в любую минуту. И во второй раз вот так запросто он уже не уйдет.

— Прости, — сказал Ух и развел руками. — Просто Зяблик был моим другом.

— Как и моим, — произнес Питер. — Зяблик был другом всем нам — но он знал, на что шел, и к тому же ослушался моего прямого приказа. Поэтому сейчас он находится там, где находится, а не празднует вместе со всеми удачную охоту.

— Что-то давненько мне так паршиво не было… — признался Ух. — Разве что, когда мы Эда потеряли.

— Эда?.. — в недоумении переспросил Питер.

— Ты что, его даже не помнишь? — поднял брови Ух.

— Ах да, — Питер хлопнул себя ладонью по лбу, хоть и представления не имел о том, кем был этот самый Эд, как выглядел и при каких обстоятельствах помер. Питер повидал столько покойников, что они уже слились в одного, не важно: высокий ли был мальчишка или низкий, опасливый или бесстрашный, был убит одним из пиратов или утонул в Русальне. Думается, и Зяблик через несколько дней превратится в бледную тень самого себя, чтобы однажды раствориться в памяти окончательно, как утренний туман. — Отличный был парняга, — заметив, что Ух не сводит с него внимательного взгляда, Питер добавил: — А ты праздновать не собираешься?

— Позже, — ответил Ух. — Как закончу парочку дел. Присоединишься?

— Не, — мотнул головой Питер. — Хочу отдохнуть. Утром я уйду. Меня не будет пару-тройку дней. Ты за главного — впрочем, как обычно. Тренировки не прекращать, дежурства по расписанию, если наткнетесь вдруг на случайный патруль пиратов — отлично, нет — на рожон не лезьте.

— Ты на Ту Сторону? — то ли Питера показалось, то ли в голосе Уха слышалось не то страх, не то отвращение; а может, и то и другое вместе взятое.

— А куда еще?.. — усмехнулся Питер и кинул взгляд в сторону пришвартованного вдалеке корабля, отсюда кажущегося черной точкой. — Сдается мне, мы чересчур засиделись — пора приспустить несколько крыс за борт. Одних очень наглых, одноруких и самонадеянных крыс.

— Ты же не хочешь сказать… — Ух чуть побледнел.

— О, именно что хочу, — усмехнулся Питер одними уголками губ. — Так что позаботься о том, чтобы и парни, и снаряжение к моему возвращению были готовы. Нас ждет славная потеха.

Ух вроде бы хотел что-то сказать — но вместо этого лишь коротко кивнул и направился к лестнице.

— Эй, Ух, чуть не забыл, — сказал Питер и, когда из дыры показалась лохматая башка, ухмыльнулся, — еще раз назовешь меня Пити — и ты покойник.

Ух в ответ показал Питеру средний палец и исчез. А он прикрыл глаза и устроился поудобнее, надеясь вздремнуть. Совсем скоро их действительно ждет очень славная потеха.

Вот только не всем будет дано ее пережить.