Песнь Гнева

Глава 1

Глава 1.

Миротворец.

Драгон открыл глаза. Кругом была кромешная тьма. Он попытался сесть, но встретился с нестерпимой мышечной болью. Хорошенько его вчера отделали, когда схватили. Вчетвером, на одного.

Он приподнялся на локтях. Вокруг было сыро и холодно, а его раздели до самой рубахи и портков. Тишина стояла такая, что по ушам била. Драгон повертел головой из стороны в сторону. Постепенно он стал различать, что находилось перед глазами. Он увидел решетку, каменные стены, табурет с погнутой жестяной тарелкой, в которой ему приносили еду. За все время, что он тут находился, ему давали какую-то кашу с мясными отходами. Свиные хрящи в помоях. Узников никогда хорошо не кормили.

Он даже не знал, какое сейчас время суток. Он сел, превозмогая боль, и оперся спиной на холодную стену. Голова у него болела, сознание было мутное, нижняя губа горела — именно в нее пришелся удар, который вырубил его.

Драгон собрался было подать голос, однако в последний момент передумал. Несколько часов назад, перед тем, как его сморила усталость, он пытался докричаться до тюремщиков, но те упорно отказывались к нему приходить. Драть глотку было без толку, ибо самое большее, чего он добьется, — это желанного прихода стражников, которые только отделают его по ребрам, чтобы заставить заткнуться. Драгон решил набраться терпения и ждать. Скоро придет тот, кого он ожидает.

Он снова вспомнил Марилюр. Образ ее навсегда оставшегося у него в памяти белого прекрасного лица согревал посреди тюремного холода. Драгон слышал, как где-то монотонно капала вода, как возились крысы в углу камеры, но старался уйти от всего этого в царство мечтаний.

Когда до него донесся звук открывавшейся железной двери, Драгон мигом встрепенулся. Свет факела на мгновение ослепил его. За решеткой стоял человек в камзоле с простой вышивкой. За поясом у него висела длинная сабля. Человек передал факел стражнику и приблизился к камере. За распахнутой за его спиной дверью тянуло свежим воздухом.

— Драгон, мерзавец!

Драгон улыбнулся. Все-таки чутье его не обмануло.

— Я сначала не поверил своим парням, когда услышал, кого они сцапали. Но если мои глаза не врут — это ты, — качая головой, проговорил человек.

— И тебе привет, Иян.

Человек посмотрел на стражников.

— Чего встали, выпоротки? Освободите его и ко мне.

Стражники засуетились. Один из них достал ключи от камеры и отпер дверь. Драгону помогли встать на ноги, особо не церемонясь с ним. Стража повела Драгона по коридору вслед за человеком в камзоле. Драгон хорошо знал его. Это был Иян Волот — командир партизанского отряда Раздолья, именуемого миротворцами. Так уж сложилась судьба, что они с Ияном были знакомы еще с самого основания его отряда, то есть с начала войны между Раздольем и объединенными княжествами.

Стражники крепко держали Драгона с двух сторон, хотя он не думал вырываться. Он едва переставлял ноги. В глазах все еще стоял легкий туман. Наконец длинный темный коридор закончился, и Драгона завели в комнату. Он осмотрелся. На стенах висели военные партизанские плакаты, карты окрестностей и герб Раздолья. Посреди комнаты стоял письменный стол, заваленный кучей бумаг.

«Волот все также заботится о благополучии своей страны всеми способами, которые только доступны», — подумал Драгон.

Иян остановился возле стола и жестом попросил стражников уйти.

— Оставьте нас… И, эй! Принесите чего-нибудь выпить. И поесть? — Иян перевел взгляд на Драгона. — Хотя я думаю, тебя и так неплохо кормили.

— Издеваешься? — изогнул бровь Драгон, понимая, что кому как не Ияну знать, чем кормят его пленников.

Иян усмехнулся, ничего не ответив. Стражники вышли, громко хлопнув расшатанной дверью.

— Уютненько тут у тебя, — заметил Драгон, еще раз обводя взглядом комнату.

В его поле зрения попало небольшое начищенное зеркало, висевшее на стене прямо рядом с гербом. Он прищурился и разглядел свое отражение. Бледное, изможденное, некрасивое лицо. Светло-каштановые волосы длиной до плеч, голубые глаза, орлиный нос и рыжеватая щетина, цвет которой его раздражал. На шее проходил наискось от самого подбородка до середины груди глубокий шрам — след ужасной раны, оставленной ему волколаком.

— Да, — протянул Иян. — Я стараюсь держать свое рабочее место в порядке.

— А, так это твое рабочее место? Я думал, комната для гостей.

— Сядь, пожалуйста, — процедил Иян, указывая рукой на стул за столом.

— За твой стол?

— Именно за него.

Драгон, шатаясь, прошел до стола. Размяв плечи, он опустился на сиденье.

— Все еще гоняешь княжеских солдат по границам? — поинтересовался Драгон.

— А ты все еще убиваешь людей? — отозвался Иян, встав перед столом и сложив руки на груди.

— Только тех, кого должен.

Иян хмыкнул.

— К вопросу о княжеских солдатах — это кто еще кого гоняет. Как ты знаешь, в Лутарии мы считаемся мятежниками и партизанами.

— А еще демонами, перерезающими глотки благочестивых людей Великого князя, когда они сладко спят, — добавил Драгон.

— Люди всякое говорят. А еще они говорят, что у наемников вроде тебя совести нет. А еще они ловят наемников вроде тебя, которые, вероятно, не понимают, на чью землю они заявились, — Иян наклонился и оперся обоими руками на стол, вонзая в Драгона грозный взгляд.

— Ты о том, что пару дней назад я убил одного из твоих миротворцев?

— Именно. Может, расскажешь, зачем?

— А что тут рассказывать? — проговорил Драгон. — Я выполнял задание.

— А теперь поподробнее, — попросилИян, отойдя от стола и принимаясь ходить кругами по комнате.

— Я был в одной харчевне, неподалеку от Кощино. Там в округе рыскали твои парни.

— Что ты забыл в этой харчевне?

— Проезжал мимо. Я направлялся в Зарибор по делу.

— Что за дело?

— А вот это мои личные проблемы.

— Драгон, — Иян опять остановился возле стола и скрестил руки на груди.

— Тебе ведь нужно услышать ту часть истории, в которой один из твоих людей нанял меня? — спросил Драгон. — Я не обязан говорить цель своего визита в Раздолье.

— Раздолье — это то место, в которое лучше не соваться людям с дурными намерениями. Говори, зачем тебе нужно было в столицу.

— Иян, мы с тобой друзья. Если у тебя осталось ко мне хоть какое-то уважение, не спрашивай меня о моих тайнах.

— На то и существуют друзья, чтобы делиться тайнами, — сказал Иян и вздохнул. — Ладно. Я не думаю, что ты замышляешь что-то против короля, поэтому оставлю эту тему в покое. Все остальное меня не касается. Ну, так как ты получил предложение?

— Я зашел, чтобы перекусить. До Зарибора путь долгий. Тут ввалилась кучка пьяных миротворцев… Я надеялся, что они не обратят на меня внимания, но один из них все-таки заметил отметину на моей руке, — Драгон наморщил лоб, вспоминая. — Он был лысый, немолодой. Хромал на одну ногу. Со шрамом над верхней губой. Он подошел ко мне и начал рассказывать про какую-то месть и прочую чепуху. Он сказал, если я тот, про кого он подумал, значит я могу помочь ему. Мне было интересно узнать, что такого стряслось у миротворца, что ему понадобились мои услуги.

— И?

— И я спросил, не идет ли речь об убийстве. Он ответил, что, дескать, давно это планирует, но не хочет марать руки. Ну, типичный клиент. Он предложил мне очень высокую цену.

— Он не назвал своего имени? — спросил Иян, поглаживая подбородок.

— Нет, — ответил Драгон. — Только причину. Чувствуешь интригу? Один миротворец заказал убийство другого… В твоих рядах какой-то разлад, Иян.

— Ближе к делу.

Драгон улыбнулся, почувствовав, как заболел порез на губе.

— От этого парня ушла жена. И, что самое интересное, к другому миротворцу.

— Которого ты убил, — добавил Иян.

— Он был моложе. Красивее. Он кормил ее обещаниями, что уйдет из миротворцев. Как будто она не знала, что это все равно что дезертирство.

— Значит, не знала. Раз поверила ему, — произнес Иян. — Бабы — глупые существа.

— Муж желал бы смерти для обоих, да только вот неверную свою он любил до одури. Он сказал, что сами древние боги послалименя восстановить справедливость, — Драгон сделал паузу, чтобы передохнуть. Рассказ отнимал у него слишком много сил. — Я взялся за это дело даже больше не из-за награды, а из жалости к этому мужику. Остальное ты знаешь.

— Мои парни имели право расправиться с тобой на месте, без следствия, но парочке из них показалось странным, что ты — керник.

— Умные у тебя ребята, Иян, — похвалил Драгон.

— Кого зря не набираю, — отозвался Иян. — Один из них узнал тебя. Они тут же послали за мной.

— И быстро же ты добежал.

— Мне было любопытно, не обознались ли они. Если честно, я не поверил. Не думал, что ты будешь резать моих людей.

— Деньги и жалость. Они решили все за меня, — пояснил Драгон.

— Ты мог бы этого не делать. Ты же видел их бригандины. Ты знал, что это миротворцы.

— Мне попросить у тебя прощения? Я выполнял свою работу.

— А я выполню свою, повесив тебя, — Иян прошел до диванчика возле стены и устало рухнул в него.

Он был гораздо моложе Драгона, худощав, но крепок. У него было острое бледное лицо, темные красивые глаза и недлинные волнистые волосы под цвет глаз.

— По крайней мере, так я должен поступить по всем правилам, — Иян поднял взгляд на Драгона. — Но я этого не сделаю. Старые связи бывают сильнее, чем обязательства. Они скрепляют людей, словно цепи. Однако того, кто нанял тебя, я должен наказать.

— Не делай этого. Он ведь поступил…

— Подло, — перебил Иян. — Нанял убийцу, который подкрался во сне. В конце концов, можно было обойтись поединком.

— У кого больше шансов: у молодого парня или уже постаревшего хромого рубаки?

— Постаревшие рубаки бывают даже резвее юношей. Ты оправдываешь его?

— Нет. Но он был мне приятен. Я вполне понял его чувства, — ответил Драгон и лег локтями на стол.

Сейчас его преследовало только одно желание — перекусить чего-нибудь плотного, вроде куска хорошо прожаренной баранины или мясного бульона, и оказаться в теплой постели, а не вести философские беседы с Ияном. Но, надо признаться, он скучал по старому другу и был рад этой встрече.

— Я тоже понял его мотивы. И они не оправдывают его поступка. Я буду его судить.

— Оставишь бедную женщину и без второго мужика.

— Что там до этой вероломной бабы, мне все равно. У меня и так рука на тебя не поднялась. Не могу же оставить все просто так? — Иян стряхнул мелкие пылинки с сиденья дивана. — Что подумают обо мне мои люди? Одного отпустил, второго…

— Будь по-твоему, — сказал Драгон, не став спорить.

— Твоего словесного портрета вполне достаточно, чтобы найти виновника, — Иян встал. — В этом лагере немного солдат, мне приведут его быстро. А там уже и решим, что с ним делать. О, а вот и выпивка.

В комнату вошел стражник с разносом. Он аккуратно расчистил стол от бумаг и поставил разнос перед Драгоном.

— Пошлите людей в лагерь, — приказал стражнику Иян. — Обыщите каждого и найдите мне человека со шрамом над верхней губой. Он лысый, старый и хромой. Если найдете несколько таких, ведите всех. Хотя я сомневаюсь, что все эти приметы сойдутся в более чем одном человеке.

— Будет сделано, — пробасил миротворец и покинул комнату.

Иян взял стул у двери и уселся напротив Драгона.

— Ты легко отделался с этими синяками и царапинами, — произнес он, наливая вино в кружки. — Но не вздумай больше трогать моих людей. Я едва справляюсь с потерями со стороны княжеств, еще и тебя, защитника брошенных мужиков, мне не хватало. В следующий раз я не буду так добр.

— Я это учту, — сказал Драгон и сделал глоток дешевого кислого вина, который показался ему после тюремной каши и тухлой воды напитком царей.

— Сколько мы не виделись? Года четыре, а то и больше, — проговорил Иян, когда они осушили кружки.

— Ты ничуть не изменился, — заметил Драгон. — Все такой же деловитый и язвительный.

Иян улыбнулся.

— Приятно слышать. Да и ты по-прежнему пытаешься острить, но лицо у тебя такое, что мне хочется выдавить слезу сочувствия.

— Да, внешний вид не вяжется с речью.

— В точку, — Иян плеснул еще вина в кружку. — Рассказывай, как у тебя дела. Как твоя подопечная?

— Выросла. И совсем отбилась от рук.

— Еще бы. Знаешь, сколько легенд ходят и по нашим землям о потерянном детеныше прославленного Медведя?

Драгон поднял на него взгляд и нахмурился.

— Что ты насупился? — хмыкнул Иян. — Да, и в Раздолье эта история обросла всякими невиданными подробностями. Кто-то говорил, что ребенок мертв или его убила сама мать. От Марилюр-то можно было ожидать чего угодно. Кто-то: что его спрятал от чужих глаз сам Дометриан. А кто-то пустил слух о том, что ребенка и не было, и что вообще это все хитроумный план, заговор чей-то.

— Я-то видел, как она родилась, — тихо проговорил Драгон.

— В любом случае в тот злополучный год она себя раскрыла. И весь мир узнал, что она жива и одна из твоих. Стражей.

— Это лучшая для нее защита. Послушай… — Драгон выдохнул. — А, да плевать. Теперьона моя дочь.

— Ты вырастил себе достойную замену.

— Я не выращивал себе замену. Да и то, что произошло в Суариве… Это было давно. Все стихло.

— А я даже ни разу не видел ее.

— И не надо, — отрезал Драгон.

— Почему?

— Я и так посвятил тебя в эту тайну. А ее знают не два человека и даже не три. Я не хочу, чтобы это уплыло куда не надо, и ее начали искать. После Суаривы мы вынуждены постоянно менять место жительство. Так что лучше тебе ее хотя бы не видеть, — отрывисто произнес Драгон. — Ты сам вспомнил о той славе, которую она обрела. Скрывать ее все тяжелее.

— Красивая? — спросил Иян, приподняв бровь.

— Вот на кой черт она тебе сдалась? Есть еще куча тем для обсуждения.

Иян продолжал упорно смотреть на Драгона. Тот скоро сдался.

— Красивая, — ответил он и выпил еще вина.

Голова закружилась.

— Как твоя Мари, должно быть? Значит, это еще одна причина, почему ты ее прячешь. Ну, а что с другим твоим воспитанником? Этот уже наверное взрослый детина.

— Взрослый, это да, и хорошо, что годы мозгов ему все же прибавляют. Раньше с ним было тяжело, — сказал Драгон. — А какие новости у тебя? Я вижу, восстание крепнет.

— Да надоело уже это все, — Иян с громким стуком поставил кружку на разнос. — Князь упорно не хочет оставлять нас в покое. Вдобавок рядом с солдатами с некоторых пор гнездятся молодцы из Братства Зари.

— О, Церкви разрешили разгуляться?

— Ты сам знаешь, неслучайно это все. Моя страна всегда была верна древним богам, которых мы почитали еще с начала времен. А как пришли эти фанатики с криками о том, что какая-то Матерь Света нас всех, грешников, покарает, так все. Началось. Как мы не склонились перед Твердоликом, так и не будем прогибаться под лживой богиней.

— Меня религиозные вопросы мало интересуют, — протянул Драгон. — Но меня заботит то, что эти здоровяки Братства на службе у Церкви пользуются методами… ну, мягко говоря, не очень приятными.

— Они ненавидят людей с другой верой. А еще эльфов. Гномов. Все нечеловеческое. Слепые верующие, — бросил Иян и грязно выругался.

— Видимо, Братство приносит тебе больше проблем, чем солдаты?

— Солдаты в большинстве своем есть трусливое отребье, которое боится наказания за неподчинение приказу. Редко кто из них идет в бой по причине того, что они не согласны с политикой раздольцев, — Иян сделал глоток вина. — Вот Братство — другое дело. Они нас просто ненавидят. Князь Твердолик знает, какими способами досадить нашей стране. Но у моего короля много терпения и сил.

— У тебя тоже.

— Я столько лет отдал этой войне. Я ненавижу княжества и готов бороться с этими вымесками, покуда смерть сама меня не найдет, — Иян ударил себя кулаком в грудь. — Но иной раз хочется вкусить мирной жизни. Хотя бы месяц прожить без кровопролития и борьбы.

— Ты сам выбрал свой путь. У тебя уже нет права сворачивать с него.

— И это самое паршивое, — выпалил Иян. — Хорошо. Тебе, я вижу, совсем уже дурно — ерзаешь, как холоп на театральных подмостках. Я сейчас распоряжусь, чтобы тебя отвели искупаться, поесть и отдохнуть. А после я тебя найду.

— Я надеюсь, ты меня потом отпустишь?

Иян встал из-за стола.

— А нам по пути. Мне самому нужно в Зарибор. Король призывает.

***

Лета видела князя впервые. И представляла его несколько иначе. Моложе. Стройнее. Красивее, в конце концов, ведь по всей Лутарии ходили слухи, что в княжеском роду из поколения в поколение передается красота. Но она позабыла, что годы бегут стремительно и не обходят стороной даже монархов.

Лицо его было испещрено морщинами, гладко выбрито и ухожено. У него был твердый волевой подбородок, широкий нос, блестящие темно-зеленые глаза и каштановые волосы, собранные сзади в небольшой хвостик.

Его род давно правил Лутарией, еще до объединения княжеств. Многие даже думали, что правление Гневонов восходит к первым людям на Великой Земле. Твердолик резко отличался от предшественников тем, что всегда жестоко расправлялся со своими врагами.

— Государь, — произнес Марк, склонив голову.

Кем бы он ни был, с такими людьми лучше соблюдать хоть какое-то подобие формальностей. Лета, напротив, промолчала.

Они сидели в небольшой комнате на втором этаже трактира, едва освещенной тусклой свечой на столе, с двумя окнами, выходящими на лес, жесткой кроватью и скрипучим полом. Весь трактир занял князь и его эскорт. Учитывая, что за серьезные, но вполне обычные преступления двух керников поймал сам Твердолик, Лета подумала, что ничего хорошего им не светит. Им удалось выяснить только, что князь путешествовал здесь инкогнито, возвращаясь из Тиссофа.

— Услышав донесение Силимира, я был удивлен, — сказал князь, внимательно оглядывая молодых людей. — Что те, кого я ищу на протяжении нескольких дней, сами заглянули ко мне в гости.

— Это была случайность, — отозвался Марк, потирая горевшие от веревок запястья. — Они были пьяны и напали первыми.

— Без причины? — усмехнулся князь. — Ваши словесные портреты на устах у всех крестьян отсюда до самой Короны. А такой парочке, как вы, трудно остаться незамеченной. Вот скажи-ка мне, парень… Так ли надо было вытаскивать эту тварь из ловушки, чтобы потом поплатиться за это собственной жизнью?

— Если такова цена спасения того существа, мы ее примем, — проговорил Марк, и ничего не дрогнуло в его лице.

Твердолик сощурился.

— Правду о вас говорят. Одно лишь безрассудство, воспитанное в диких лесах. Как зовут-то тебя?

— Маркелл.

— А подругу?

— Лета, — ответила девушка и опустила глаза, когда князь посмотрел на нее.

— Много дел вы натворили, ребятишки, — процедил Твердолик, сплетая пальцы рук в замок. — Сначала спасение чудовища, а теперь убийство лутарийских солдат.

— Нас вздернут? — спросил Марк бесстрастно. Но так могло показаться только внешне. — Сегодня? Завтра?

— Завтра утром. Но вы можете избежать петли. Благодаря этому, — князь остановил взор на предплечье Марка, где красовалась татуировка, уже начинавшая выцветать, ибо была сделана очень давно. — Этот символ. Я хорошо его знаю. Мне как раз нужен был кто-то вроде вас. И вот так совпадение…

— О чем вы? — нахмурилась Лета.

— Стал бы я разыскивать двух керников для того, чтобы повесить их? Тварь та, конечно, опасная, егеря несколько месяцев ее преследовали, они гоняли ее по всем чащам Стронницы. Но все же поимка этого чудища была не настолько важна, чтобы прочесывать окрестности вдоль и поперек в поисках ее спасителей.

— И к чему вы клоните? — приподнял бровь Марк.

— Вы служите своему рогатому богу. А теперь послужите мне. Вы согласны? — поинтересовался Твердолик, склонив голову набок.

— На что?

— На одно маленькое дельце.

— Как мы можем согласиться, если мы не знаем, о чем вообще идет речь? — поморщился Марк.

Твердолик красноречиво промолчал.

— Ах, да. Выбор у нас невелик, — со вздохом добавил Марк. — Либо сделать то, что вы хотите, либо оказаться в петле.

— Верная мысль. Ко всему прочему, я могу предложить вам приличную награду.

— Не знаю, как ты, но деньги интересуют меня меньше, чем сохранность головы, — пробормотала Лета, переглянувшись с Марком.

—…